Юрьевская Татьяна : другие произведения.

Книга первая. Темное будущее. Часть вторая. Герой по призванию

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  

Часть вторая.

  

Герой по призванию

  
  Славен был Герой Харальд и храбр безмерно. И лишь имя его, грозным эхом прозвучавшее над Обитаемыми землями, способно было повергнуть в ужас присягнувших злу. Гордо носил на поясе он сияющую Молнию. Но в битве предпочтение отдавал боевому молоту, прозванному Голос Грома, а также Костоломом, действуя им мастерски.
  И не было на земле равных ему по силе и по отваге.
  
  Хроники Королевства Сидон. История Вторая. Песнь о Герое Харальде
  
  
  

V

  
  

Быть книгой, книгой жить, уйти под утро

С концом главы.

  
  Вильгельм Гроссе-Рехтенберг
  Без права на ошибку
  
  Осмотревшись по сторонам и убедившись в отсутствии свидетелей, он в нужных местах осторожно коснулся пальцами камня. Щелкнул отлаженный механизм, и часть стены подалась вовнутрь, открывая проход. Мужчина тенью скользнул в провал и заспешил к видневшемуся в отдалении силуэту здания.
  Небо над крышей уже начинало синеть, знаменуя скорое наступление ночи. Вечер снова пролетел незаметно.
  В ответ на тихий стук задняя дверь тотчас же распахнулась. Мужчина полной грудью вдохнул пропитанный сонным теплом и вечерней ленью воздух дома и сбросил прямо на пол ненужный больше плащ с капюшоном.
  Ради таких моментов и стоило возвращаться. Перешагнуть порог и понять, что в доме ничего не изменилось со времени отсутствия хозяина. И не изменится, даже если он задержится надолго. Потому что здесь его ждут.
  Всегда ждут...
  Он стремительно прошел через анфиладу состязавшихся друг с другом красотой отделки залов, по пути освобождаясь от плена простого, без украшений камзола. Заметив свое отражение в зеркале, он на мгновение замедлил шаг, удивляясь, как все-таки сильно меняет человека одежда. Что бы там ни говорили мечтатели и философы - именно она определяет наш облик в глазах окружающих, задает наше положение на общественной лестнице. А он... он искренне любил бродить неузнанным.
  Проклятая тряпка, наконец, покорилась его воле и осталась лежать у дверей кабинета подобно сброшенной шкуре.
  Впрочем, именно сброшенной шкурой она и была. Примеренным на время карнавальным костюмом, который, верно отслужив хозяину, становился ненужным.
  Гвардейцы даже не шелохнулись, когда он прошел мимо них в кабинет. То ли привыкли к выходкам своего повелителя, то ли предпочитали не задуматься о неположенных вещах.
  На крышке стола из отсвечивающего в благородную зелень малахита лежало послание, притягивая взгляд обилием печатей Академии.
  Свиток неприятно обжег пальцы холодом: маги свято блюли секретность переписки. Хотя зачем? Только слепой мог не заметить случившейся в антураже Академии перемены.
  Мужчина с ненавистью рванул слишком узкий ворот домотканой рубахи и развернул письмо.
  Его королевское величество, правителя Сидона Вильгельма Одиннадцатого ставили в известность, что поиск Героя завершен, что его местопребывание установлено и скоро вышепоименованный Герой будет доставлен в столицу. И так далее...
  Изысканные цветистые обороты извивались змеями, словно бы заставляя бумагу сочиться ядом фраз. Маги снисходили до короля. Маги сообщали ему уже всем известную новость. Изысканно лгали, обходя многозначительным молчанием самое главное - Вильгельму нет хода в Белый Совет, а, значит, решение по Герою примут без него. Как, впрочем, и без участия многих других достойных лиц государства, не удостоившихся чести занять Резное кресло .
  Вильгельм подошел к окну и, пытаясь остудить пылавший лоб, прижался к холодному стеклу. Где-то там, недосягаемый его взору, раскинулся готовящийся к заслуженному вечернему отдыху Сидон. Королевский город. Город с героическим прошлым и не менее славным настоящим.
  И, опускаясь, серая полумгла окрашивала фасады зданий и крыши в один цвет, уравнивая в правах живущих в городе людей: ремесленников и простых работяг, торговцев и трактирщиков, аристократов и солдат - всех, объединенных таким волнующим и таким многозначным словом: народ...
  Россыпью брызг взметнулись вверх переполошенные птицы и, не смея вернуться в казавшееся раньше безопасным место, заскользили в небе над Сидоном, тревожа покой города тоскливыми криками. Раньше Вильгельму чудилось, что птичьей плотью по весне облекаются души воинов: лишенные последнего приюта, брошенные на чужбине, они возвращаются домой и зовут, зовут, зовут...
  Взгляд, неотрывно следуя за черными крылатыми точками, поднимался все выше и выше, пока не наткнулся на острие шпиля Главного Замка Академии. Темный клинок рассекал плоть небосвода, бросая горделивый вызов мастера любому наглецу, осмелившемуся оспорить его положение.
  Там, отгородившись каменной змеей стен от любопытных глаз, обитали настоящие правители даже не Сидона - самой Коалиции Света. Искусственное образование, силой чужой воли обреченное на жизнь.
  Маги решали все мало-мальски значимые вопросы, оставив на откуп правителям стран право носить громкий титул и разбираться с хозяйственными нуждами. И королям приходилось соглашаться. Некоторые делали это охотно, другие, стиснув зубы, но не подчинившихся навязанной воле не было. Ни одного. Никогда.
  Хотя нет, нашелся один, в самом начале. Отказавшийся поверить лживым обещаниям магов, отказавшийся ждать появления предсказанного Героя. И обретший вечный покой в Таллотане.
  "Тьфу, противно, - Вильгельм недовольно поморщился. - В итоге прогибались все. Даже его прадед, Людвиг Храбрый уступил магам без боя, признав независимость выделенной из государства Румии, исконной территории, сердца Сидона Древнего и колыбели Сидона нынешнего. Ни слова не сказал..."
  А ведь раньше все было по-другому. Он помнил найденный в библиотеке листок. Желтый от времени, с начинавшими сыпаться краями и почти выцветшими чернилами. Забытый в одной из старых, ничего не значащих книг, а потому уцелевший.
  Король Фридрих Третий Рехтенберг приказывал Академии обеспечить ко дню народных гуляний благоприятную погоду...
  Казалось бы, разве может таиться в этих строках что-то важное, что-то существенное? Может. Только одно слово, одно короткое слово, расставляющее по местам фигуры на игровой доске: король не просил, не надеялся, он приказывал. Он правил. А маги подчинялись...
  Кулак врезался в прозрачную преграду, и стекло жалобно зазвенело.
  Людвига прозвали Великим, но он стал последним независимым от магов королем Сидона. Чего же такого посулили ему? Вечную жизнь? Славу? Богатство? Почему предок с пугающей легкостью отрекся от права решать самому? Почему?..
  А ведь все упирается в Героя.
  Герой... Вот то единственное, что позволяет магам диктовать условия миру. Герой... и затаившийся в Таллотане Темный Властелин. Если бы не было Властелина, не было бы и Героя. Не так ли? Не было бы и походов на запад, не было бы кровавых битв, объединявших силы разрозненной Коалиции Света, не было бы...
  Иногда в голову Вильгельма закрадывалась крамольная мысль. Что если и Герой, и Властелин суть марионетки магов. Издеваются, академические мерзавцы, корчат рожи за спиной. Властелин-де, неминуемая угроза мирному существованию Обитаемых земель, а на самом деле нет ни добра, ни зла, ни света, ни тьмы. Есть лишь группка хитроумных магов, нашедших способ поставить себя над миром, над властью. И выбирают они Героя наугад - ткнули пальцем в небо и получили. Того, кто наиболее полно удовлетворяет их требованиям.
  Мучаются все, гадают, лучшие умы королевства зазря напрягаются, пытаются-таки понять, в чем же состоит хитрая магическая метода... А все бессмысленно. Потому что нет ее совсем. Ничего нет. И хваленый Герой - никто, пустое место. Недаром ведь с ним в Таллотан всегда отправляется маг. Да не простой, из приближенных к Шнайдер.
  Добираются они, значит, до Таллотана, Герой храбрость свою демонстрировать начинает, что, мол, не за здорово живешь его выбрали. А маг тем временем пальцами потихоньку щелк - и нет Властелина, растаял туманом по утру.
  Дальше следует сцена всенародного ликования. Герой рыдает, маги рыдают, люди рыдают - все счастливы. И лишь король Сидона один, как дурак, не при деле...
  Мерзавцы...
  Должен же быть выход из сложившейся ситуации. Должен же быть... А что другие не нашли, значит, плохо искали.
  Плохо...
  Стекло протестующее вякнуло, разметившись паутинкой тонких трещинок.
  
  Магрит Шнайдер
  С позиции сильного
  
  - Госпожа Шнайдер! - Эрик Экхарт нагнал ее на лестнице. Он был один. Или Ларс не выдержал выбранной Экхартом скорости передвижения, отстав где-то по дороге. Или, и наиболее вероятно, ученик собирался сообщить ей нечто, непредназначенное для посторонних ушей.
  - Что такое? - как можно рассеяннее отозвалась Магрит. Пусть не расслабляется, наследничек.
  - Госпожа Шнайдер, посмотрите, пожалуйста, вот на это, - Эрик протянул магичке недлинный кинжал. Магрит равнодушно взяла вещицу в руки и принялась ее озадаченно вертеть.
  А ничего кинжальчик. Приятственный. На рукоятке знакомый герб - поверженный дракон. Старинная вещичка. Любители с руками оторвут.
  - Где взял? - небрежно поинтересовалась у ученика Магрит.
  - Нашел, - Эрик с вызовом встретил насмешливый взгляд магички, не оставив у нее ни малейших сомнений в подлинном происхождении сей многострадальной железяки.
  - Ну, нашел, так нашел. Только на будущее смотри, чтобы на найденных вещах не было королевских гербов.
  - Королевских?! - аж подавился удивлением Экхарт.
  - Эх, Эрик, Эрик. Все-то проблемы у тебя от нежелания сначала выяснить имя и статус гм... прежнего хозяина. Данная дохлая ящерица - герб славного рода фон Рехтенберг, правившего Сидоном с момента провозглашения суверенитета. Правда, сейчас об этом уже мало кто помнит. Последним представителем рода считается Людвиг Великий... А потом... Потом его дочь, Глория, вышла замуж за Рутгера фон Гроссе, и поверженного дракона сменил более привычный твоему взору коршун на фоне восходящего солнца.... - подробно пояснила ученику Магрит.
  - Получается, что последними из Рехтенбергов были Людвиг и принц Александр...
  - Получается, - ворчливо констатировала Глава Совета и вдруг с подозрением поинтересовалась. - А с чего это ты вдруг принца вспомнил?
  Эрик тяжело вздохнул и пересказал историю обретения кинжала.
  - Не нравится мне все это, - решительно подвела итог Магрит, - мало того, что напряженность поля скачет, как заяц по весне, так еще и... А, - оборвала себя на полуслове магичка, - Источник с ним, разберемся. Со временем. Если доживем. А если не доживем, то и не придется. - Магрит залихватски подмигнула ученику и ушла, не прощаясь.
  И только в своем кабинете, плотно закрыв за собой дверь, женщина грязно и обстоятельно выругалась. Проклиная неуместное любопытство некоторых личностей.
  Впрочем, возможно, в действительности все намного проще, и у загадки есть более благоприятное решение.
  Хотелось бы верить...
  Магрит зашвырнула кинжал в ящик стола и принялась готовиться к завтрашнему заседанию Совета.
  
  Неизвестный
  Маленькие прихоти
  
  Он ждал, положив голову на скрещенные руки, пока подавальщица принесет ему заказанное вино. В маленькой таверне было душно и людно, но чужаку это даже нравилось. Сидеть, лениво рассматривая окружающих, пытаясь про себя угадать подробности их жизни...
  Вон там, в углу притаился то ли переписчик, то ли еще какой каллиграфических дел мастер, умудряющийся ловко совмещать перебеливание письма с ужином. Интересно, руки он обо что вытирает? Не о заказанное ли послание?
  Чужак весело фыркнул, представив себе прекрасную даму, разворачивающую адресованный ей любовный мадригал и обнаруживающую на бумаге основательные отпечатки грязных лап переписчика и пятна от пива и жирного бараньего рагу.
  Далее парочка торговцев средней руки отмечает удачно провернутую сделку. Неподалеку от них за двумя сдвинутыми столами пристроились сапожники и, неспешно прихлебывая пиво, со степенной вальяжностью и знанием дела обсуждают ожидающийся рост цен на кожу.
  Он откинулся на спинку стула и услышал позади достаточно громкое:
  - Пятьдесят монет?
  - Тихо ты, - на говорившего сразу зашипели, пробуждая таинственностью беседы в душе постороннего наблюдателя настоящий интерес. Он потянулся за неловко упавшей на пол вилкой и, поднимая ее, попытался рассмотреть заговорщиков.
  Столик в темном углу под лестницей облюбовала группка на редкость неприятных личностей. Теперь бы не мешало узнать, о чем именно они шушукаются и за что - точнее, за кого - назначена столь солидная награда. Он напряг слух, отсекая себя от царившего в харчевне гула, вычленяя из окружающего разнородного шума определенные голоса.
  - Сколько? Повтори? - не сразу поверил сказанному один из собеседников.
  - По пятьдесят на нос и еще два раза по столько же после, - уточнил тот расценки.
  - Слишком много предлагают, значит, дело опасное, - вмешался кто-то осторожный. Или разумный.
  Внимательный слушатель был полностью согласен с говорившим. За некоторые заказы априори браться не стоит, какие бы золотые горы тебе не посулили. Но к голосу здравого смысла обычно редко кто прислушивается, и, как водится, после сожалеет.
  После.
  - Да ладно. Этот рыжий уже порядком набрался. Тем более, у нас есть преимущество...
  Он проследил брошенный искоса взгляд и понял, что не зря любопытствовал. Похоже, темные личности положили глаз на давешнего, встреченного у погоревшей харчевни рыжего хама.
  Ну и что мы будем делать? Монетку что ли бросить? Орел - жизнь, решка - смерть. Мы же ведь вершители судеб...
  Чужак рывком поднялся и, не оставляя себе путей для отхода, подошел и уселся прямо напротив выбранной жертвы.
  - Магистр?
  - Чем могу служить? - взгляд ореховых глаз был пугающе ясным. Значит, господ злоумышленников ожидает очень неприятный сюрприз. Хотя их тоже можно понять: разве способен нормальный человек поглотить такое количество эликсира и остаться трезвым?
  Умение пить всегда являлось для чужака предметом невольной зависти и восхищения. А что еще остается человеку, не могущему себе позволить больше пары кружек.
  - Вы меня не помните? - зачем он это спрашивает?
  Магистр, не понимая, чего же хочет от него навязавшийся собеседник, пристальнее вгляделся в его лицо.
  - На площади... у харчевни... - решил немного помочь ему неизвестный.
  - Ты-ы?.. - удивленно протянул магистр и тотчас же невежливо осведомился. - Чего тебе нужно?
  Незнакомец предпочел не заметить прозвучавшую в словах грубость. Раз собрался спасать - спасай, не обращая внимания, что потенциальная жертва намеревается украсить протянутую ей руку живописными укусами.
  - Прямо под лестницей... Да не вертите вы головой! - огрызнулся он, заставив магистра замереть каменным истуканом. - Там у стеночки собралась славная компания, обсуждающая, как им сподручнее будет вас прирезать...
  - Ну и? - спокойно осведомился магистр у неожиданного доброжелателя. - Сколько их? Трое? Четверо? Больше?
  - Пятеро, - переняв тон собеседника, поправил он. Ему нравилась способность магистра без лишних проволочек переходить к делу. Он и в прошлый раз так же... Но сейчас не время вспоминать былые обиды... - И среди них один маг.
  - Это уже хуже, - признал рыжий хам. - Что вы намереваетесь предложить?
  Чужак запустил руку в карман и извлек монетку. Серебряную, со стершимся профилем одного из некогда правивших Сидоном монархов. Орел или решка?
  Выпал орел.
  Собеседник с совершеннейшей невозмутимостью следил за его действиями, ожидая окончательного вердикта.
  - Через какое-то время - не могу точно сказать, через сколько - здесь начнется сущий бардак. Мой вам совет - плюньте на них и уходите по-тихому. Пока здесь все не придет в норму, маг вам не помешает...
  И прежде чем магистр смог что-либо возразить, чужак поднялся и направился прочь. Даже раздавшееся в спину "спасибо" не заставило его остановиться.
  Все-таки по-хорошему это ему следовало благодарить рыжего за предоставленную возможность...
  Пальцы сами скользнули в карман, нащупав утащенный еще утром пропуск в Академию.
  
  Гюнтер Кляйне
  Бремя благодарности
  
  Магистр внимательно рассматривал опустевший стул и забытую на столе одинокую монету, тщетно пытаясь понять, почему он до сих пор сидит здесь, а не преследует ушедшего ренегата. В том, что доброхот был тем самым мерзавцем, за которым он целый день гонялся по городу, сомнений не оставалось.
  Тогда почему? Благодарность? Нет, благодарность - слово странное и здесь совершенно не уместное. Скорее, любопытство... Желание понять, как именно оно происходит, мужественно боролось с желанием выяснить, куда направился тот загадочный незнакомец.
  По-хорошему покушение не считается покушением, если ты проинформирован о нем заранее, но ренегат ведь не знал. Не мог знать. Но все равно не прошел мимо, вмешался, выводя из-под удара чужого человека.
  "Подождем? - спросил у самого себя магистр и тут же согласился. - Подождем".
  Однако, как Гюнтер ни готовился, он все-таки умудрился пропустить самое начало представления. Магистр ожидал, что здесь, как и в харчевне Толстого Штефана полыхнет камин, но ренегат на этот раз решил придерживаться другого сценария.
  Внезапно, словно соломинки, подломились тяжелые деревянные сваи, и массивная лестница, на мгновение застыв в воздухе, изломанной грудой ухнула на пол.
  Гюнтер не стал ждать дальнейшего развития событий, он просто медленно поднялся, сгреб со стола серебряный кругляш и, следуя совету, направился к выходу. Горе-злодеи как назло выбрали себе место под лестницей.
  В дверях Кляйне обернулся. В зале, где ненадолго воцарилась полнейшая тишина, клубясь ленивыми толстобрюхими облаками, медленно оседала взбаламученная пыль.
  А затем одновременно грянул многоголосый вопль ужаса.
  
  

IV

  
  

Проникнуть вглубь, дойти до самой сути,

До мрачных подземелий естества,

Где сталь идей сплавляется в слова,

Где мыслей ток подобен току ртути.

  
  Ларс Ларссен
  Вера в чудеса
  
  Яркое летнее солнце, не скрывая так не свойственного казалось бы надменному светилу любопытства, не ослабевшего ни на гран за тысячи лет существования, заглядывало в окно. Солнцу было интересно. Оно внимательно следило, как слегка разморившийся в тепле мальчишка с достойным лучшего применения тщанием выцарапывает на деревянной крышке стола первую букву собственного имени.
  Впрочем, многострадальный стол успел повидать на своем веку многое: крышку его уже украшала солидная коллекция полустертых разномастных вензелей, обрывков заклинаний, пестрящих грамматическими ошибками, пятен немыслимых цветов - ожогов, оставленных пролитыми ингредиентами.
  Стол по своей натуре оставался стоиком, поэтому с неиссякаемым терпением выносил самые немыслимые экзекуции, в ряду которых увековечение себя в анналах Академии с помощью ножика для заточки перьев считалось сущим баловством.
  Ларс, которому не было никакого дела до душевных терзаний стола, придирчиво осмотрел результат своего кропотливого труда и, подумав, добавил вензелю нахлобученную наискось шляпу росчерка. О том, что случится, если его застанет за этим неуместным и откровенно вредительским занятием почтенный мэтр Каппе, магистр землеописания, Ларс даже не думал. Он еще в самом начале лекции правильно выбрал место дислокации, оккупировав почти самую последнюю в ряду парту, где от грозного взгляда мэтра всегда можно было укрыться за спинами сидящих впереди учеников.
  Но подобная предусмотрительность оказалась излишней. Ларс мог бы устроиться прямо под носом у почтенного мэтра, все равно бы Иоганн фон Каппе ничего такого из ряда вон выходящего не заметил, и не по причине слабости зрения, нет, - он витийствовал... С
  егодня кто-то из учеников то ли от излишней старательности, то ли по глупости задал мэтру землеописателю один провокационный вопрос, и теперь весь класс, зевая, в сто тридцать восьмой раз слушал интересное и на редкость увлекательное повествование на тему: "Как мы с Героем Растормом побеждали Темного Властелина".
  Надо признать, предмет неожиданной лекции представлял больший интерес для подрастающего поколения, чем сведения о протяженности южных границ или данные об урожаях злаковых на восточных территориях. И, хотя, история в изложении мэтра Каппе сильно отличалась от официальной версии, запечатленной в анналах и "дозволенной ко всеобщему прочтению и распространению" Белым Советом, рассказывал он действительно здорово.
  Поначалу это даже завораживало, заставляя восторженно внимать, раскрыв от изумления рот, ловя каждое слетающее с губ мэтра слово. Но после двадцатого повтора, когда история была уже выучена наизусть, первоначальный интерес пропадал бесследно, уступая место поднимавшемуся откуда-то со дна души раздражению.
  Время шло, и место раздражения надолго занимала ленивая апатия, крепко настоянная на готовности покорно сносить любые выпавшие на долю злоключения.
  Как сейчас.
  Ларс зевнул, размышляя, стоит ли останавливаться на достигнутом результате или все-таки дорисовать вокруг вензеля венок из дубовых листьев - символ славного рода фон Ларссенов, уже на протяжении многих сотен лет отправляющего своих сынов и дочерей постигать науку в стенах Академии. До конца занятия оставалось не так много времени, и сейчас мэтр Каппе должен был перейти к самой главной части повествования о Герое, а именно к проповеди, и Ларс, усилием воли вырвавшись из объятий полузабытья, оставил венки на потом и прислушался. Странные слова будили в его сердце неуместную тоску, словно бы он внезапно ослеп и никак не мог увидеть что-то важное, лежащее, будто в насмешку, совсем рядом - только руку протяни! И он протягивал, снова и снова пытаясь сорвать с лица покрывало неведения, но пальцы раз за разом ничего не нащупывали. Ну совсем ничегошеньки!
  А потом слова ускользали, терялись в обыденности рутинных дел, неостановимо теряя свою завораживающую притягательность. До следующего раза...
  - Все наши поступки - и плохие, и хорошие, суть песчинки на чашах весов мироздания, и только в нашей воле нарушить установившееся равновесие. И мы нарушаем. Шаг за шагом, день за днем... Капля за каплей копятся наши слова и дела, к сожалению, чаще злые, чем добрые, чтобы однажды дать жизнь Темному Властелину...
  Но тут многословные изречения мэтра Каппе оказались прерваны самым неподобающим образом. Дверь отворилась - причем любопытствующий не счел должным хотя бы постучать разок-другой для приличия - и в аудиторию вошел Эрик Экхарт со знакомым высокомерно-презрительным выражением на физиономии.
  Сердце подозрительно екнуло.
  Мэтр Каппе заметил, наконец, некие нарушения в привычной стройности окружающего пространства и не слишком учтиво буркнул, обращаясь к вошедшему:
  - Ну что еще там?
  Эрик чуть наклонил голову, что, судя по всему, символизировало вежливый поклон, и "покорнейше попросил прощения за столь бесцеремонное вторжение". Однако надменный холодный тон, совершенно не вязавшийся с принятыми понятиями о любезности, казалось, наоборот, придавал словам дополнительный смысл, искажая их, превращая из извинения в скрытое оскорбление.
  Мэтр землеописатель так и посчитал и, аж побагровев от переполнившей его разом злости, вознамерился произнести отповедь, когда Эрик Экхарт, смерив разъяренного Каппе, небрежно намекнул, что Магрит Шнайдер...
  Упоминание имени Главы Белого Совета заставило почтенного мэтра покорно проглотить тщательно продуманное оскорбление, искривив губы заискивающей улыбочкой, означающей готовность выполнить любое распоряжение юного мага.
  Эрик никак не отреагировал на столь резкую смену настроения. Похоже, ему было совершенно все равно, пытается ли почтенный мэтр всадить ему в спину нож или поцеловать сапог. И это спокойное равнодушие заставляло землеописателя чуть ли не подпрыгивать на месте, в попытках не дать выхода переполнявшей его злости.
  Ларс Ульрих Ларссен с удовольствием следил за разворачивавшимся спектаклем. Он, как и большинство учеников, мэтра Каппе недолюбливал, считая глупцом и пустомелей. А как иначе прикажете относиться к человеку, пытавшемуся приписать одному себе все подвиги, совершенные когда-то Героем Растормом, победителем Темного Властелина? Ведь по рассказам почтенного мэтра выходило, будто славный Герой на самом деле был редкостным недоумком, только и способным, что мечом размахивать, не щадя ни своих, ни врагов, и что одержанная в итоге победа над злом - всецело заслуга доблестного мэтра Каппе. К которой Расторм никакого отношения не имел, разве что добил уже поверженного злодея.
  Одно слово, бахвал и обманщик. И Эрик его правильно приложил, хорошо так, основательно.
  - Ларс Ульрих Ларссен... - голос Экхарта заставил ученика решительно подняться.
  Пора! Сейчас он предстанет перед самыми могущественными из ныне живущих магов.
  Перед Белым Советом.
   - А я его ка-ак!
  Громкий голос отвлек Ларса Ульриха от пространных размышлений, заставляя, наконец, открыть глаза и осмотреться.
  В небольшой зальце, судя по невысоким каменным сводам, находившейся где-то в нижней части одной из башен Академии, властвовали вечные сумерки. И зеленый "светлячок" под потолком, похоже, давно осознавший тщетность своих усилий, даже не пытался сиять в полную мощь.
  Впрочем, собравшихся здесь отсутствие яркого света нисколько не беспокоило. Скорее, наоборот, устраивало, благо, не книжки заумные читали. А славненькую, оплетенную лозой, бутыль с эликсиром и в полумраке видно замечательно. Во всех подробностях. Больше и не нужно.
  По крайней мере, сидящие за столом придерживались подобной точки зрения.
  Ларс пригляделся внимательнее и невольно отшатнулся, наткнувшись на Магрит.
  - Ти-хо, - ладонь магички опустилась на плечо ученика, в самом зародыше искоренив появившееся намерение сбежать куда подальше. Впрочем, тут было чему изумляться.
  Похоже, Экхарт и Кляйне, по взаимной договоренности, решили отложить наметившееся смертоубийство на потом, предпочтя сему порицаемому Белым Советом развлечению другое, так же не вполне одобряемое магической элитой, но более мирное. А именно потребление горячительных эликсиров.
  И, судя по всему, сему достойному занятию они предавались достаточно давно, прилагая все возможные усилия, что не могло не сказаться на общем настрое собравшихся.
  Разошедшийся Гюнтер Кляйне сейчас как никогда напоминал вставшего на дыбы медведя, по странной прихоти решившего вырядиться в человеческую одежду. Особенно, когда, взрыкивая от избытка эмоции и размахивая для наглядности руками, показывал, как именно он поступил с очередным, попавшим под раздачу злодеем.
  Невзрачный Отто Шульц, помощник магистра, полузакрыв глаза, привалился спиной к стене и, похоже, умудрился уснуть, не взирая на производимый Гюнтером шум.
  Напротив магистра Кляйне, подпирая подбородок рукой, сидел порядком осоловевший Эрик Экхарт. Любимый ученик Магрит Шнайдер внимательно следил за бессвязным повествованием Гюнтера, в нужных местах согласно кивая головой и раз за разом с достойным мага рвением водружая соскальзывающий с ладони подбородок обратно.
  И никакой крови, никакой магии. Обидно даже.
  Вот так. Нервничаешь, места себе не находишь, бежишь, сломя голову, отвлекаешь от важных дел Главу Белого Совета, а эти...
  Похоже, Магрит Шнайдер придерживалась похожего мнения.
  - Ну-ну, пьянствуем, значит. Среди недели, значит.
  Магичка отодвинула в сторону Ларса, выходя на свет.
  - А вот и Ритка! - сразу же обрадовался Гюнтер Кляйне. - Эл-ик-сирчику бушь? Эй, ребята, Ритка пришла. - Магистр ткнул локтем в бок Отто Шульца, и тот медленно, словно бы нехотя, открыл глаза. Чтобы тотчас же отодвинуться подальше в полумрак и предусмотрительно притвориться спящим.
  - Тьфу на вас, - недовольно наморщила нос Магрит Шнайдер. - Одного не пойму - Эрика зачем сюда втянули?
  - А что Эрик? - искренне удивился магистр боевых искусств. - Эрик наш парень. Правда? - Поинтересовался он у Экхарта, дружелюбно пихнув его лапищей в плечо.
  - А? - очнувшийся маг в самый последний момент успел подставить под подбородок руку и теперь непонимающе таращился на Гюнтера.
  - Ритка вот не верит, что ты наш. А я говорю - наш! - безапелляционно припечатал магистр Кляйне.
  - К-какая Ритка? - лениво поинтересовался Эрик, растягивая губы в мечтательной полуулыбке. - Не помню Ритку... Она из города?..
  - Да нет. Наша Ритка. Рядом с тобой стоит, - махнул рукой в сторону магистр.
  - Ну надо же, - добавив в голос изрядную толику яда, произнесла Магрит Шнайдер. - Меня успели быстро позабыть.
  Эрик Экхарт повернул голову и побледнел. Похоже, рекомая Ритка ассоциировалась у него с кем угодно, кроме строгой наставницы. Впрочем, Ларс его понимал: не присутствуй он лично при этом странном разговоре, он тоже не сразу смог бы поверить, что в природе существуют люди, для которых великая Магрит Шнайдер - Магрит Шнайдер! - просто Ритка!
  Ужас! Куда только катится мир!
  - Г-госпожа Шнайдер... - Эрик Экхарт попытался подняться и, неловко опершись на столешницу, опрокинул полупустую кружку, от чего еще больше сконфузился.
  - Да ладно, сиди уж, - недовольно буркнула Шнайдер.
  Ларс, широко распахнув глаза, с каким-то неуместным любопытством и почему-то восхищением следил за происходящим. Надо же, смущенный Эрик Экхарт! Неужели эта ледяная глыба способна на подобное. А магистр? Вот дела!
  - Напугали мне мальчишку... - госпожа Глава Совета извлекла из воздуха простой рубленый табурет и села. - И они еще имеют наглость мнить себя надеждой и опорой сил Света, победителями Темных Властелинов. Позорище.
  - О, Ларсик! - казалось, магистр только-только заметил сопровождавшего Магрит мальчишку. - Эликсирчику? Совсем чуть-чуть.
  Ларс Ульрих не успел и глазом моргнуть, как в его руках оказалась тяжелая глиняная кружка, до краев наполненная густой, шибавшей в нос жидкостью. Он зажмурился и мужественно глотнул, тотчас же закашлявшись. Эликсир огнем опалил гортань, жидким пламенем скатившись по пищеводу в желудок.
  - Совсем сдурел?! - злобно зыркнув на Гюнтера, магичка выдрала из пальцев Ларса злополучную кружку. - Квакать будешь!
  - Да ладно... да что там... - смутился магистр. - Я ведь того хотел... как лучше...
  - Хватит мне учеников спаивать... - Магрит Шнайдер резко поднялась. - И за Эриком проследи. Он, так как вы эликсиры глушить, не приучен. И приучать не надо. - Сейчас же, опережая напрашивавшиеся возражения, уточнила магичка. - Пойдем отсюда, Ларсик.
  На прощание Ларс оглянулся: до сих пор не отошедший Эрик Экхарт старательно рисовал на столе пальцем некие замысловатые символы, а магистр, уже успевший разлить по-новой, неловко его успокаивал. И понимающе щурился из полумрака, лелея в ладонях давно опустевшую кружку, хитроумный Отто Шульц. Как обычно умудрившийся не попасть под раздачу.
  - Сегодня поговорить не удалось и, похоже, уже не удастся, - по возвращении обратно в кабинет подытожила госпожа Шнайдер. - Жду тебя завтра после занятий. Подчеркиваю, после занятий, а не вместо. - Ларс смущенно зарделся, всем своим видом выражая глубочайшее раскаяние в содеянном. Глава Совета смягчилась. - Будем твою проблему решать...
  - То есть я пока не отчислен?.. - с воодушевлением поинтересовался ученик, даже не пытаясь скрыть прозвучавшую в словах надежду.
  - Отчислен? - непонимающе воззрилась на своего гостя магичка. - За что?
  - За шар. Ну... такой... круглый... - пояснил Ларс, показывая на пальцах, какую примерно форму имела причина переполоха. - Экхарт его нес, а я его разбил... - Мальчишка потупился, принявшись пристально изучать изгибы трещинки, прорезавшей каменную плиту пола.
  - Эрика разбил? - заботливо переспросила Глава Совета.
  - Да нет... шар... - Ларс запнулся, не понимая, и, наконец, осмелившись посмотреть в глаза магичке, увидел, что женщина улыбается. От сердца сразу же отлегло. - Вы ведь, правда, не сердитесь на меня?..
  - Ни капельки, - добродушно усмехнулась Магрит Шнайдер. - И отчислять тебя никто не собирается. Даже, наоборот. Теперь ты станешь помогать мне и Эрику в одном очень важном деле.
  - Каком? - не преминул тотчас же поинтересоваться Ларс.
  - Подробности узнаешь завтра от меня или от Экхарта. А теперь возвращайся к себе и спать. Сразу спать. Нечего читать по ночам. Мне зевающий помощник не нужен, - подвела невидимую черту под разговором магичка.
  - Да, госпожа Шнайдер. Конечно, госпожа Шнайдер. Всего хорошего, госпожа Шнайдер, - Ларс Ульрих мешком вывалился из кабинета и остановился, прижавшись лопатками к двери и прислушиваясь ко своим внутренним ощущениям.
  Перепутавшиеся от неожиданно свалившегося на голову счастья обрывки мыслей, никак не желали складываться во что-то более или менее связное, кроме совершенно обалдевшего: "Вот это да!"
  - А то ж! - доброжелательно отозвалась темнота, рассмеявшись на два голоса. И Ларс, вспомнив про ошивавшихся у дверей нахальных девиц, испуганно покраснел и рванул прочь, подгоняемый сочувственными пожеланиями не впечататься от переизбытка чувств в закрытую дверь.
  
  Эрик Экхарт
  Пасынок Судьбы
  
  - Где вас Источник носит? - неприветливо встретила вошедших Магрит. - Нет бы заранее прийти...
  - А как же занятия? - не удержался от неуместного вопроса Ларс.
  - Заня-ятия... - поддразнила его магичка. - Знаем мы ваши занятия.
  Ларс смущенно уставился в пол, не смея поднять глаз на госпожу Шнайдер. Уши его подозрительно пылали.
  - Хм? - Эрик все-таки решил разобраться в происходящем, но Глава Совета резко одернула его.
  - Некогда. После поговорите, - магичка легко поднялась с кресла и начертила прямо на фоне книжных полок контуры портала. - Прошу.
  Эрик схватил за руку ошалевшего Ларса - как же! наблюдать за работой мага такого уровня, - и первым вошел в портал.
  
  Что собой представляли переходы, пожалуй, не мог объяснить никто из ныне живущих магов. Нет, конечно, когда досужие любопытствующие спрашивали их об этом, маги морщили лбы и, тщательно подбирая выражения, будто бы желая сделать ясными для непосвященных сложные понятия, повторяли написанное в книгах. Дословно, добуквенно. Что порталы есть искажение пространства за счет поглощения мощности Источника.
  А вот суть происходящих процессов растолковать не могли.
  И точно так же год за годом старательно кивали запутанным объяснениям почтенных мэтров ученики, фиксирующие вычитанные из книг определения, старательно скрипя перьями, до дрожи в коленях боясь задавать лишние вопросы, чтобы не выглядеть в глазах остальных откровенной деревенщиной.
  Как же! Порталы! Ерунда! Искажение пространства за счет поглощения мощности источника. Что тут непонятного?
  Возможно, стоило спросить об этом Магрит фон Шнайдер, согласно тайно передаваемым слухам, еще заставшую времена могучих Древних, для которых порталы были делом обыденным. Чем-то вроде двери или лестницы. Но за всю историю Академии никто так и не осмелился.
  А госпожа Глава Совета на тему переходов особо не распространялась.
  
  На другой стороне их уже ждали.
  Зал Белого Совета располагался на самой вершине Одинокой Башни, и попасть в него удавалось только через портал. По слухам, эта самая башня постоянно перемещалась, все время меняя место своего расположения, и из всех магов, пожалуй, только Магрит могла с высокой вероятностью предсказать, где именно она появится вновь.
  Открытая все ветрам площадка, полукруг каменных скамей и кресло для госпожи Главы - вот и все убранство Зала Белого Совета. Летом - жарко, зимой - холодно.
  Порой, после нескольких часов обсуждения какого-нибудь важного вопроса, например, "Стоит ли производить чернила магическим путем или проще их закупить?", Эрику начинало казаться, что зря он связал свою жизнь с этими проклятыми магами.
  Вот и сейчас, когда в Академии полноправно властвовало лето, в Зале Совета царила или поздняя осень, или ранняя весна, и разъяренный ветер швырял в лицо порции ледяного дождя, заставляя Экхарта снова с сожалением вспоминать о давно забытом им мастерстве вора и теплых тюрьмах городского магистрата...
  Ларс чихнул. Несчастный мальчишка уже сейчас напоминал озябшего и нахохлившегося воробья. Что же с ним будет, если заседание Совета затянется?
  Использовать магию в Зале Совета запрещалось даже для создания комфортных условий. Но и Магрит Шнайдер, и остальные верховные, казалось, вовсе не замечали буйства стихии. Никто даже не накинул капюшона - какая-никакая, но защита.
  Один из стариков - молодое поколение редко с особым почтением относится к своим учителям - Рудольф фон Мейстерберг, известный редкостной глупостью, настоянной на солидном самомнении, что-то нудно, перебивая самого себя ненужными отступлениями и отсылками к славному прошлому, рассказывал об активизации темных сил. Эрик, зная вспыльчивый характер магички, в очередной раз восхитился терпением Главы Совета, которая спокойно выслушивала все эти "мммм" и "то самое", не пытаясь превратить Рудольфа в жабу или дождевого червяка...
  Уже очень скоро Экхарт совершенно перестал следить за сбивчивой речью мага и погрузился в размышления, лениво скользя взглядом по надменно-заносчивым лицам лучших представителей потомственных магических родов.
  Все эти спесивые аристократы и аристократишки различных мастей, выводившие свое происхождение к мифическим Древним, будили в душе Эрика злое раздражение и, наверное, зависть... Зависть полукровки к людям, ничем не лучше его и лишь правом рождения поставленным выше.
  Лишь фактом рождения.
  И пусть о тайне Экхарта в Академии были осведомлены только некоторые доверенные лица, Эрику частенько казалось, что за спиной все: и ученики, и почтенные мэтры - обсуждают именно его.
  Ледяная броня собственного превосходства, отрезавшая юношу от окружающего мира, представляла собой плохую защиту для чересчур ранимого самолюбия, но другой у него не имелось. И никто, пожалуй, кроме Магрит, не догадывался, что на самом деле творится на душе у гордеца-Экхарта.
  Какие терзающие сердце сомнения и страсти заставляют ежедневно и еженощно сгорать в неослабевающем огне.
  Эрик уже давно оставил в стороне попытки понять, почему Магрит Шнайдер впервые за многие сотни лет выбрала себе ученика и выбрала себе в ученики именно его, Экхарта, безродного воришку, чьим наиболее вероятным будущим являлась виселица. Он просто был безмерно благодарен наставнице за представленный шанс. Все, что он делал, он делал только для нее и во имя ее. Магрит готовит для него место в Белом Совете? Хорошо! Он станет магом, он станет самым талантливым магом своего времени. Совершит что угодно, но оправдает возложенные на него надежды. Она хотела, чтобы именно Эрик обнаружил Героя? Хорошо! Он выполнил ее просьбу. Едва не умер от истощения и мальчишку чуть с собой не утащил, но нашел.
  Потому что так ему велела Магрит.
  Глава Белого Совета это знала и потому прощала ему многое. Порой Экхарту казалось, что даже слишком многое... Неужели госпожа Шнайдер видела в бывшем воре своего возможного преемника? Или... иное? Что-то большее?
  Кому известно?..
  Но он выполнит любую ее просьбу.
  
  Ветер неспешно бродил по аллеям городского парка, с любопытством не знающей усталости стихии заглядывая в его самые сокровенные уголки. Он пробрался по ветвям рябины, осыпав на землю горсть лепестков и спугнув несколько беспокойных птах, нарушил томное спокойствие зеркальной глади озерка, ласково потрепал по волосам сидевшую на скамеечке женщину и скользнул прочь, в шутку увлекая за собой висевшую на спинке черную с серебром шаль. Рванулись в небо как живые вытканные длинношеие птицы, впервые почувствовав под крыльями ветер - такое сладостное и такое недоступное прежде наслаждение полетом, и бессильно рухнули на траву. Прямо под ноги стоявшему за деревьями мальчишке.
  Эрик наступил на край красивого платка, мешая ветру снова завладеть понравившейся игрушкой, а затем, осмотревшись по сторонам, быстро нагнулся и спрятал добычу за пазуху. Промедлив лишь мгновение, мальчишка коротко глянул в сторону застывшей на скамеечке фигуры - женщина до сих пор не обнаружила пропажу - затем повернулся и, засунув руки в карманы, спокойно направился к выходу из парка.
  От платка пахло терпко и свежо, вызывая в памяти дурманящий дух жасмина, перемешанный с еще не успевшим погаснуть дыханием закончившейся грозы. Кружащий голову аромат сразу же заполнил маленькую комнату, скорее каморку, заглушая даже, казалось, въевшийся в стены намертво дух лекарственных настоек.
  - Эрик, откуда у тебя эта вещь? - мать, с подозрением разглядывавшая положенную ей на колени шаль, не ахнула восхищенно, любуясь готовившимися взлететь цаплями. Проведя пальцами по гладком шелку, не поблагодарила сына за ценный подарок.
  Все вышло иначе. Совсем не так, как предполагал мальчишка.
  - В парке... Он там лежал... - Эрик решил не упоминать о грустной женщине на скамейке в парке, но мать и сама догадалась, о чем умолчал ее сын.
  - Ты его украл, Эрик. Ты вор! Мой сын не может быть вором. Кто ты, мальчик, я не знаю тебя?..
  Эрик закрыл за собой дверь и, спустившись по лестнице ниже на этаж, сел прямо на пол, тяжело привалившись спиной к стене. Хотелось взвыть от боли и обиды, но сил не осталось даже на это.
  - Покажи-ка, - раздался над ухом вкрадчивый, но в то же время не терпящий возражений голос. Мальчишка покорно развернул несчастный платок. Михаэль Вернхаген, хозяин гостиницы, прицокнул языком, выражая удовольствие увиденным. - Я дам тебе за него две монеты. Согласен?
  Эрик равнодушно кивнул, и серебряные птицы, аккуратно сложенные в несколько раз, перелетели в обширный карман фартука почтенного хозяина.
  - Если у тебя вдруг окажется что-нибудь еще, заходи в любое время, - Михаэль Вернхаген заговорщицки подмигнул растерянному мальчишке и с немыслимой для его солидных габаритов легкостью заспешил вверх по лестнице.
  Эрик проводил его взглядом, еще и не подозревая, что в обличие дородного хозяина его посетила сама Госпожа-Судьба.
  Пройдет совсем немного времени, и после смерти матери дядюшка Мика станет для Эрика единственным близким человеком в этом мире. Поводырем и учителем, щедро делящимся со своим учеником накопленными опытом и знаниями. А что толстяк-Михаэль когда-то был - да и до сих пор оставался - одним из самых известных воров в Сидоне, неважно. Главное, отдавал он от чистого сердца, не пытаясь оставить что-нибудь на потом, припрятать для себя, а Эрик... Эрик схватывал новую науку на лету.
  Впрочем, он всегда был талантливым мальчиком.
  
  Замечтавшись, Эрик не сразу понял, что Магрит обращается именно к нему. Но госпожа Шнайдер никогда не брала себе в ученики недоумков.
  Экхарт вышел в центр, поклонился господам верховным и Главе Совета и повел рассказ, как он, при непосредственной и существенной помощи ученика Ларса, бессонными ночами, напрягая все свои физические и магические силы, вычислял место рождения на свет Героя. И вычислил. Буквально вчера.
  Новый благородный Герой, сосредоточение сил Добра и Света, способный уничтожить очередное воплощение Зла, обитает в... Ну, вот здесь, на карте показано. Какое-то неприметное селение под крупным городом Вшавой.
  Подождав, когда народное ликование поутихнет, слово взяла Глава Белого Совета и попросила - Ха! Да все уже давно было решено! - у Совета разрешения востребовать из хранилища артефакт под инвентарным номером ММ-АТВ/1 и, не мешкая, отправиться в... Совершенно непонятно, что у вас тут на этой карте написано! Старая, говорите? Могли бы и поновей найти, Белый Совет, как-никак... Опора и надежда, как-никак, а на важные вещи вечно денег не хватает.
  В общем, отправиться в это самое селение, и привезти новоявленного борца с темными силами, дабы по сложившейся традиции воспитать из него доблестного воина.
  Совет, конечно же, согласился. И согласился единогласно.
  
  
  

VII

  
  

Застигнуть демиурга на распутье...

Мечта горька, но все же не нова.

  
  Ларс Ларссен
  Сбывшиеся мечты
  
  Холод портала сменился холодом давно наступившей осени. Ледяной ветер, набрав полную горсть дождевых капель, с размаху зашвырнул их за шиворот, заставив зябко передернуть плечами.
  Интересно, где они сейчас? Судя по столь радикальной смене погоды, где-то на севере. Логос или Танара?
  С доставшейся ему позиции был виден только маленький кусочек сцены импровизированного амфитеатра. В данный момент совершенно пустой. Слева высокими ступенями, вытесанными временем в могучем теле громадного утеса, возвышались места для членов Совета. Камень тяжелых скамей подернулся от древности и открытости всем стихиям зеленым бархатом мха, темные потеки и глубокие трещины безжалостно рассекали его плоть, но от него прямо-таки веяло мудростью и силой, готовностью и дальше впитывать в себя тягучую патоку судьбоносных решений.
  Справа полукольцом изгибалась резная нитка ограды.
  Так все-таки Танара или Логос? Или, возможно, Эдинос?
  Ларс встал на цыпочки, рассчитывая хоть краем глаза увидеть творившееся за зубчатыми столбиками балюстрады, опоясывающей смотровую площадку. Однако на плечо, предугадав возможное движение, сразу же легла ладонь Экхарта.
  - Не дергайся, - прошипел маг сквозь зубы, не поворачивая головы. - Тебя здесь вообще не должно было быть.
  Ларс покорно вздохнул и принялся внимательно изучать доставшийся ему для обзора фрагмент антуража, засунув уже успевшие порядком иззябнуть пальцы в рукава.
  Экхарт стоял рядом с совершенно невозмутимым видом, словно бы он по три раза на дню докладывал верховным магам сводку с фронтов поиска Героя, но Ларс знал - Эрик нервничает, сильно нервничает.
  Потому что пальцы наставника, когда он, как сейчас, переставал за ними следить, снова и снова принимались перебирать бусины несуществующих четок. Янтарных таких, со сплюснутыми, закругленными по краям бусинами. Которые госпожа Шнайдер строго-настрого приказала оставить в кабинете.
  Эрик, в силу своего роста, способный следить за всем происходящим в Совете, вдруг насмешливо фыркнул, и по его тонким губам тенью скользнула неприятная, полупрезрительная улыбочка. Похоже, взявшего слово мага Экхарт не любил. Понять бы только за что...
  Мальчишка вслушался в звучание чужого голоса. Да, выступавший верховный маг не обладал очевидными способностями оратора, но оспаривать истинность заявлений о сгустившемся над Таллотаном мраке, о тяжелой и благородной миссии, выпавшей на их долю, и о грядущей обязательной победе Света было бы глупо. Или подло. И ничего страшного, раз речь докладчика прерывается постоянным меканьем и упоминанием непонятного "того самого". В жизни ведь очень часто выходит, что люди, очень талантливые в некоей определенной области, плохо умеют излагать мысли публично. И, наоборот, наиболее речистые чаще всего на проверку оказываются бесполезными лентяями...
  Но Экхарт, видимо, считал иначе. Впрочем, Эрик ко всему относится настороженно, осмеливаясь перечить порой самой Магрит Шнайдер.
  - ...Эрик фон Экхарт! - раздавшиеся слова заставили наставника резко вздрогнуть, но Эрик тотчас же взял себя в руки, и спокойно пройдя между рядами, поднялся на возвышение. И даже в голосе ученика Главы Совета, начавшего чтение доклада на тему "О подведении итогов поисков Героя", не слышалось и сотой доли волнения.
  И лишь когда Экхарт поворачивался боком к почтенной публике, Ларс видел, как под длинными пальцами наставника соскальзывают по невидимой нитке несуществующие бусины.
  
  Рано или поздно, но все в этой жизни заканчивается. Даже сама жизнь, не говоря уж о такой мелочи, как занятия. И Ларс сразу же после их долгожданного завершения, не теряя напрасно времени, как и полагалось послушному ученику, отправился в башню к Магрит Шнайдер. Девицы в галерее отвлеклись от игры в шашки и улыбнулись проходившему мимо мальчишке будто старому и очень хорошему знакомому. Странно, но после столь дружелюбного приветствия все обиды близящегося к завершению дня окончательно показались чем-то мелким и несущественным.
  Пальцы послушно легли на вычурную ручку, и, дождавшись резкого касания холода, Ларс толкнул дверь и вошел.
  Госпожа Глава Совета с гордым видом взгромоздившейся на верхушку липы вороны восседала на своем рабочем столе, а у ее ног, прямо по полу, а, точнее, по расстеленной на полу карте, послушно следуя указаниям наставницы, ползал Эрик Экхарт с измерителем в руках.
  - Прошу прощения... - робко вмешался в царившую в кабинете идиллию Ларс.
  - А, Эрик, смотри, вот и твой помощник явился, - обрадовалась Магрит Шнайдер и, отложив в сторону исписанный значками лист, легко спрыгнула со стола. Эрик Экхарт, пользуясь наметившейся паузой, неторопливо поднялся, зачем-то отряхивая и без того чистые колени, и теперь с непонятным выражением рассматривал Ларса в упор. Вчерашнее употребление эликсиров в солидных объемах нисколько не сказалось на внешности ученика знаменитой магички. Лишь усилило бледность и подцветило чуть заметную синеву под глазами, которую, однако, можно было уверенно списать на ночное бдение за древними фолиантами.
  Неизвестно, сколько бы еще продолжалась игра в гляделки, если бы в дело не вмешалась сама Глава Совета.
  - Ну, так и будем стоять, изображая скульптурную группу? Или кто-то все-таки расскажет выбранному помощнику, чего именно от него потребуется?
  Упомянутый кто-то небрежно пожал плечами, всем своим видом выражая удивление неуместностью предъявляемых ему претензий, и, переведя взгляд на Ларса, без излишних эмоций, словно бы речь шла о чем-то обыденном, сообщил:
  - Мы будем искать Героя.
  - Героя?! - Ларс Ульрих аж захлебнулся от изумления. Чего-чего, а вот подобного предложения он не ожидал. Не смел даже надеяться, не видел себя среди удостоенных столь высокой чести... Теперь и постоянное присутствие Эрика Экхарта не покажется таким уж нестерпимым.
  Герой... Давняя и искренняя мечта всех мальчишек континента. Возможность хотя бы раз увидеть его, переброситься парой случайных фраз...
  Герой... Давняя и тщеславная надежда любого из магов. Стать его спутником и помощником, сопровождать в походе против Темного Властелина, золотом запечатлев свое имя на камне скрижалей Белого Совета...
  Подвиг и слава.
  Пятнадцать Героев, оставивших по себе долгую и славную память в благодарных людских сердцах, уже успели принять свою судьбу и с честью выполнить возложенные на них обязательства.
  Пятнадцать Героев, от Сигмунда Славного до Расторма Сильного от времен Людвига Великого до наших дней, прошедших через самое сердце Тьмы и, несмотря на все ее происки, вернувшихся с победой.
  Пришло время шестнадцатого.
  Похоже, напавшая на Ларса крайняя степень удивления, постепенно перешедшая в ступор, со стороны представляла собой на редкость уморительное зрелище. По крайней мере, глядя на него, не только прославленная Магрит Шнайдер не смогла удержаться от добродушной, чуть покровительственной улыбки, но и в бесстрастных глазах Эрика Экхарта, довольного произведенным эффектом, замельтешили веселые искорки.
  Ларс представил, как он, открыв от удивления рот, переводит растерянно-восхищенный взгляд с Эрика на Магрит и обратно, и, впечатлившись причиной напавшего на магов веселья, совершенно смутился.
  - Героя, Героя... - кивнула магичка, нарушая затянувшееся молчание, и развернула лежавший на столе лист. - Надо решить вот эту систему дифференциальных уравнений...
  Теперь уже Эрик Экхарт и Ларс недоуменно переглянулись, не до конца понимая, о чем собственно идет речь, и госпожа Глава Совета осеклась, осознав, что невольно перешла на давно вышедший из употребления язык Древних.
  - Итак, у нас есть стандартные заклинания, обращенные к одной из сил Источника, Разделяющему Дифференциалу, - заново начала объяснять Магрит. - Но, к сожалению, прежние последовательности символов устарели, поэтому вам, сверяясь с нынешним расположением звезд, надлежит внести в них некоторые ммм... изменения. И все. - Обнадеживающе развела она руками, словно бы подразумевая, что делов-то на комариный чих.
  Ларс радостно осклабился, краем глаза покосившись на Эрика Экхарта. Тот молчал, задумчиво поглаживая подбородок, будто бы подозревая некий подвох в оптимистичных заявлениях Магрит Шнайдер, этакую двусмысленную недосказанность. Слишком уж легким казалось задание, слишком уж простым. Особенно если помнить, что допускались до поиска Героя только лучшие из лучших.
  Но даже кислая физиономия Экхарта не испортила ученику радужного настроения.
  Жизнь прекрасна, Герой обязательно найдут - иначе и быть не может! - а что Эрик - зануда, так это его личные проблемы. И точка.
  - Замечательно! - подытожила магичка, отметив столь явные проявления энтузиазма со стороны молодежи. - Вот здесь список символов, которые должны присутствовать в заклинании. Порядок определите сами. В общей сложности получается около четырехсот тысяч возможных комбинаций. Быстро управитесь...
  
  Магрит Шнайдер
  Во имя долга
  
  Магрит прохаживалась туда-сюда по кабинету и нетерпеливо поглядывала на Эрика и Ларса, старательно отогревающихся глинтвейном. Шнайдер откровенно нервничала, но не считала нужным их торопить - ребята хорошо поработали, можно даже позволить им некоторую вольность. Тем более, в Зале Совета действительно было очень холодно. Особенно с непривычки.
  - Сколько времени потребуется на подготовку драконов?
  Эрик поставил кубок на стол, с сожалением проводив его взглядом - допить уже не удастся.
  - Зависит от размера группы, госпожа Шнайдер. Кого вы намерены взять с собой?
  Магрит устало потерла переносицу, прикидывая про себя возможные кандидатуры.
  - Кого? Тебя, мальчишку, - от радости Ларс подпрыгнул так, что чуть не опрокинул на себя остатки глинтвейна, - и кого-нибудь посообразительнее из молодежи. Не больше двоих. На твой выбор. Вылетаем утром. Рано. - Последние слова предназначались только Ларссену и никому кроме. Тоже мне, читатель-полуночник, Источник его побери.
  Эрик вежливо поклонился.
  - Все будет готово, госпожа Шнайдер. Пошли, Ларс, - маг вытащил за собой совершенно ошалевшего от свалившегося на него счастья мальчишку и закрыл дверь.
  Магрит тяжело опустилась в кресло. За столетия можно устать от чего угодно, в том числе и от когда-то любимого представления, пусть даже оно идет по твоему сценарию. Нет, наоборот, именно потому, что оно в точности соответствует придуманному тобой плану, не смея ни на сотую долю отклониться от строго запротоколированных и уже давно ставших догматом, букв.
  Напиться что ли?
  Глава Совета на глаз оценила объем оставшегося в кувшине подостывшего глинтвейна и, придя к совсем не утешительному выводу, направилась к шкафу с заначкой. Выбрав початую бутылку, Магрит зубами выдернула пробку, плеснула в чистую кружку и, желая совместить приятное с полезным, потянулась за адресованной на ее имя почтой.
  Обычно послания, отправляемые Главе Совета, серьезно разнились по содержанию, начиная с простецкого " у меня скотинка приболела, река разлилась, а от комарья житья нету", заканчивая банальными кляузами или предложениями совсем уж интимного характера. Короля там отравить или еще кого... Просьбы первых передавались по назначению, то есть, официальным властям Сидона.
  Вторые тщательно отслеживались и брались под контроль неутомимым Гюнтером.
  Попадавшиеся изредка рекомендации по мирообустройству, написанные прекраснодушными идиотами, на потеху ученой публике зачитывались на академических междусобойчиках. Но последнее время желающих менять мир становилось все меньше и меньше. Действительно, к чему устраивать передел? Вроде и так неплохо получилось...
  Но абсолютно все письма, включая подобные шедевры эпистолярного жанра, просматривались, и адресат изначально мог рассчитывать на подробный (по установленной форме) ответ за визой Главы Совета. Бумажку потом, как водится, пришлепывали на стену и созывали сотоварищей любоваться красотой печати Академии, втихаря завидуя счастливчику, сообразившему пожаловаться на неудои верховной магичке.
  На этот раз послание было только одно. Конфиденциальное. Анонимное.
  Магрит, поморщившись, прощупала его сама. Хотя тот факт, что эпистола вообще добралось до ее кабинета, свидетельствовал об успешно пройденной обязательной проверке на вредоносную магию. Магрит плохо понимала, какая магия может считаться вредоносной, особенно для нее, однако в работу Гюнтера предпочитала не вмешиваться.
  Но все же, несмотря на отсутствие предупреждений, послание фонило. Так, не особо сильно, как раз на уровне...
  Пальцы сорвали печать, вытряхивая на стол... потерянный пропускной артефакт магистра Кляйне. Рита развернула приложенный листок.
  "Сегодня вечером в "Приюте Героя".
  Жду.
  Твой Л."
  Магрит перевела взгляд на замерший в задумчивости датчик напряженности магического поля и смяла бумагу, тотчас же вспыхнувшую и размазавшуюся по ладони горстью серого пепла.
  Зачем?
  
  Оратор
  В рамках дозволенного
  
  Просторный зал, полукругом массивных скамей сильно схожий с открытой площадкой Одинокой Башни, был почти полностью погружен в темноту. Хотя нет, не так.
  Освещение зала было устроено столь хитрым образом, чтобы легкий полумрак не мешал прочитать заготовленную для выступления речь, но в то же время не позволял во всех подробностях рассмотреть лица собравшихся, резко очерчивая только выдававшиеся из-под прикрытия капюшонов подбородки. Людей, несмотря на неудачи и гонения остающихся верными данному много лет назад слову. Верными Повелителю.
  - Сегодня на Совете Магрит Шнайдер подтвердила факт обнаружения Героя, - говоривший одернул длинный черный плащ со вьющейся по краю тонкой золотой отделкой. В холодном голосе Верного, за манеру красиво излагать свои мысли, прозванного Оратором, слышалась привычка отдавать приказы, зная, что те будут незамедлительно исполнены. Привычка сильного, с рождения облеченного властью.
  - Она сказала где? - аж подался вперед еще один из собравшихся, заставив губы выступавшего искривиться от недовольства. Он не привык, чтобы его перебивали столь бесцеремонным образом.
  - Сказала, - подумав, все же решил ответить Оратор. - Где-то под Вшавой...
  - Так надо же срочно вылетать! - вмешался в разговор кто-то третий. Судя по голосу и предложению, слишком юный и не особо умный.
  Оратор снова дернул уголком рта, выражая крайнюю степень пренебрежения.
  - Молодой человек, ваш вариант представляется совершеннейшей ерундой.
  - Это почему? - сразу же возмутился отбритый нахал.
  - Госпожа Шнайдер весьма пространно указала место предположительных поисков. Если мы решим следовать ее указаниям, нам придется проверить очень обширную территорию. В крайне короткие сроки, - внутренний холод словно бы заставлял слова смерзаться в ледяные глыбы, грозя погрести под собой усомнившегося наглеца. Но тот то ли не слышал очевидного, то ли предпочитал не замечать...
  - Что ж, вполне посильная задача. Несколько отрядов одновременно прочесывают селения...
  - И как же вы собираетесь выяснять, кто из жителей является Героем? - неожиданно поддержал Оратора человек, ранее задававший вопрос о местонахождении. Верный снова недовольно поморщился: помощь от некоторых равнозначна оскорблению. Впрочем, это логическое заключение он предпочел держать при себе. Сейчас сгодится любой, пусть даже самый неудобный союзник. Пусть даже Бродяга.
  А вот потом...
  - Ну... - замялся молодой нахал. - Можно взять всех, кто подходит...
  - И тем самым развязать руки Гюнтеру Кляйне, - закончил неожиданный помощник и сожалеюще вздохнул, садясь на место и поправляя простой, без всяких украшений плащ.
  - Очень давно, - снова вступил успевший погасить в себе самые зачатки гнева Оратор. - Один из древних градоправителей, успевший заметить, что у ограбившего его вора были рыжие волосы, велел повесить всех пойманных в округе рыжих. Но злодея среди них не оказалось. Как вы думаете, почему?
  Молодой дурак на этот раз промолчал, зато за него ответил Бродяга.
  - Он жил в другом городе и в столицу приходил только на ярмарку. Уж не хотите ли вы сказать...
  - Именно, - подтвердил Оратор. - Магрит Шнайдер могла специально показать нам на карте другое место. Где нас с распростертыми объятиями будет ждать тайная служба Академии во главе с магистром Кляйне.
  - Ловкий ход, - признал Бродяга. - И вполне в духе Шнайдер.
  Уголок рта Оратора пополз вниз: в подтверждении истинности своих умозаключений он не нуждался. Но приходилось терпеть.
  - Тем более, даже если оставить идею с подстроенной ловушкой в стороне, вряд ли мы успеем прошерстить все поселения до утра.
  - До утра? - так и не угомонившийся нахал снова вмешался в беседу. И снова несвоевременно.
  - До утра, юноша, до утра. Пока мы соберемся, наступит вечер, и на поиски останется только ночь...
  - Какая идиллическая картинка нарисовывается, - зажмурился от удовольствия человек, очень кстати выбравший себе имя Бродяга. - Ночь. Темнотища. И мы с факелами по деревням шарим. Народ орет, коровы мычат. Кр-расота!
  - Отставить балаган! - раздался низкий, звучный голос, судя по интонации и манере выражаться принадлежавший человеку военному. - Что вы предлагаете?
  - Дождаться, пока Героя привезут в столицу, - Оратор слыл человеком умным и осторожным, рискованные операции его не привлекали.
  - А дальше? - не успокоился новый фигурант.
  - Дальше... - Верный задумчиво пожевал губами. - Именно о наших дальнейших действиях я советую задуматься.
  - Что вы хотите этим сказать, почтенный маг? - ничего не значащие отговорки вояку не устраивали.
  - То же, что и сотню лет назад. Наша тактика давно исчерпала себя. Ваши летучие отряды, господин Генерал, вряд ли смогут помешать Герою добраться до Таллотана. А ваши абсурдные идеи, господин Хранитель, - маг насмешливо мотнул головой в сторону молчавшего до сих пор человека, - изначально обрекают нас на поражение. Не все в мире сводится к поединку по правилам. Героя надо убить. Тайно. Подло. Кинжал или яд. Неважно, как - главное, результат. И все. Больше препятствий для возвращения Повелителя не останется.
  Собравшиеся невольно переглянулись, сразу и не осознав совершеннейшую бессмысленность попыток разобрать выражения лиц друг друга.
  - Нет, - Хранитель неторопливо выпрямился, разгибая спину движением очень старого и очень усталого человека, привыкшего брать на свои плечи тяжесть ответственности за принятое решение. - Я сказал это тебе в прошлый раз, повторю и сейчас. Нет. Повелитель честен и благороден, он не бьет в спину. Он знает, что победа, купленная ценой подлости, становится поражением...
  - Да-а... - насмешливо протянул Оратор. - Именно поэтому число желающих защищать Таллотан за прошедшие века сократилось на порядки.
  - Это правда, - с прямотой военного признал Генерал. - Раньше право сразиться на стороне Властелина почиталось за честь. Теперь даже немногие из называвших себя Верными помнят о данной когда-то клятве...
  - Особенно, в последний раз, - злорадно усмехнувшись, подтвердил маг.
  - А что было в последний?- сразу же заинтересовался вояка. - Не могли бы просветить, ваше магичество. Мы, в отличие от вас, дольше века не живем... - В голосе странной смесью сочетались любопытство, подсердечная боль и какая-то немного детская обида.
  - Хватит! - прервал готовую начаться перебранку Хранитель, заставляя всех собравшихся повернуть голову в его сторону. - Я сказал: "Нет!". Кто-нибудь желает оспорить мой запрет?
  Ему не пришлось даже поднимать голову - присутствующие и так словно бы почувствовали на себе всю тяжесть его взгляда. Взгляда человека, слишком хорошо знавшего, о чем именно он говорит. Взгляда мудрости. Не вычитанной из книг и принятой на веру, а самой настоящей, жизненной, к которой приходят только к завершению своего пути, да и то немногие.
  Больше никто не пытался возражать. И лишь губы не признавшего поражение Оратора кривила жестокая усмешка, усмешка человека, не ведавшего прежде провалов, но не сомневающегося, что при любом возможном раскладе в итоге он все равно окажется прав.
  - Продолжайте, - уже более спокойным тоном распорядился Хранитель и сел.
  - Ходят слухи, что в Сидоне появился маг. Сильный маг. И не из Академии, - вспышка гнева миновала, и голос оратора снова был пронизан ледяным спокойствием. - Вам что-нибудь известно?
  - Вежливый кивок в сторону обладателя простого плаща получился достаточно пренебрежительным.
  Но Бродяга всегда успешно плевал на условности. Он неспешно поднялся, привычным жестом разглаживая складки:
  - Это не слухи. Это правда. Маг существует, и он очень силен. Потому что Кляйне, бросив все другие дела, занимается теперь только его поисками.
  - Он нам нужен? - поинтересовался кто-то из присутствующих.
  - Конечно, - поторопился ответить за Оратора Генерал. - С Героем всегда идут маги. Против них, знаете ли, с арбалетом и мечом не вполне... комфортно...
  - Надо его найти и уговорить сотрудничать, - поддержал Генерала маг.
  - А если он не захочет? - хитро прищурился сообщивший важную новость Бродяга.
  - Надо, чтобы захотел, - язвительно огрызнулся Оратор.
  - В таком случае прошу разрешения на право пресечь чужую жизнь.
  По скамьям сквозняком пронесся заинтересованный шепоток.
  - Чью именно? - лениво осведомился ведущий собрание маг.
  - Гюнтера фон Кляйне, - с вызовом произнес пообещавший найти ренегата.
  Оратор недовольно дернул уголком рта. Создавалось впечатление, что тон собранию задавал здесь вовсе не он, второй после Хранителя человек, а Бродяга.
  - Причина?
  - Кляйне - правая рука Шнайдер. Его смерть ослабит магов. Кроме того, если устроить так, чтобы в убийстве обвинили ренегата, тому некуда будет деться, поэтому я уже распорядился... - говоривший умолчал еще об одной, пожалуй, самой весомой причине, но маг понял его без слов. Впрочем, здесь, при Хранителе, некоторые фразы не стоит произносить вслух. - Можно, кстати, также еще парочку поджогов устроить...
  - Вы поторопились, - осуждающим тоном объявил маг. - В следующий раз, прежде чем предпринимать какие-либо действия, дождитесь позволения. Однако целесообразность вас оправдывает, поэтому принято. - Подвел итог высказанному Оратор, закрывая собрание. - Возражения?
  - Повелитель был честен и благороден. А мы - нет. Видимо, поэтому он больше не зовет нас к Таллотану, не желая иметь дело с такими вот... - Хранитель осекся и зашелся кашлем, держась за грудь. Маг с каким-то странным торжеством наблюдал за мучениями старика. Наконец, Хранитель заговорил снова, и его хриплый голос словно бы царапал ухо. - Я не стану вас останавливать, потому что свобода выбора - ваше естественное право. Но мне стыдно за вас.
  Собравшиеся смущенно потупились. Почти все.
  - На сегодня все. Черные камни слышали слово... - начал он вдруг нараспев.
  - Черные камни приняли слово, - хором отозвались присягнувшие на верность хозяину Таллотана.
  - Быстрые воды слышали слово.
  - Быстрые воды приняли слово.
  - Яркое пламя слышало слово.
  - Яркое пламя приняло слово.
  - Камень тех гор в памяти нашей, вода тех рек в жилах наших, пламя той войны в сердце нашем. Мы - Верные. Мы - ждем.
  - Мы - Верные. Мы - ждем, - Оратор снова недовольно кривил рот. К ритуальным поэтическим наворотам, как и к самой фигуре Хранителя, он относился с презрением. Подобные игрушки прельщают лишь глупых юнцов и выживших из ума стариков. Хорошо, что среди Верных таких с каждым годом становится все меньше и меньше.
  Время само отсеяло фанатиков и романтиков, выведя на сцену прагматиков и циников. Магу не была нужна власть мрака, он не верил, что под Властелином окажется лучше, чем под Магрит Шнайдер. Но добровольно отдавший Повелителю Обитаемые земли вправе рассчитывать на награду, не так ли?
  И он знает, чего потребует взамен.
  В благоприятном исходе Оратор не сомневался. Единомышленники у него есть, а Хранитель... Хранителю осталось не так уж и много.
  И его уход всегда можно ускорить...
  
  

VIII

  
  

Слова и книги лицемерно врут -

В огниве пламя спит, бесплоден трут,

Но камень без людей всего лишь камень.

  
  Ларс Ларссен
  Близость неведомого
  
  Он никак не мог успокоиться, бессмысленно слоняясь по комнате из угла в угол и тщетно пытаясь удержать в своей голове хотя бы одну цельную мысль.
  На столе лежало не дописанное до конца письмо родителям - излишки эмоций выливались на бумагу совершенно бессвязной ерундой - а рядом с постелью валялся позабытый любимым другом Куртом яблочный огрызок.
  Тот, так и не вытянув из однокашника ничего внятного на тему зала Совета и верховных, разобиделся и ушел. Но Ларса сейчас это совершенно не беспокоило.
  "Завтра, уже завтра!" - сбивчиво стучало сердце, вторя нервному ритму его шагов.
  Так пусть же скорее оно наступит!
  
  Нагруженные свитками Ларс и Эрик покинули кабинет Магрит Шнайдер. Осторожные попытки Экхарта узнать, сколько дней подразумевается под словом "быстро", Глава Белого Совета пропускала мимо ушей, и после каждого проигнорированного вопроса выражение лица Эрика становилось все загадочнее и загадочнее.
  Похоже, зануда уже кое-что прикинул про себя, и полученный результат его совершенно не радовал.
  Для работы магичка отвела им нижний уровень облюбованной ей самой башни. Там, прямо на полу, уже были выгравированы остававшиеся неизменными, несмотря на совершенный небесным сводом поворот, обозначения имперсонализаций Источника: и знак Дифференциала, способного потягаться даже с могучим Интегралом, и перекрестья, звездочки и черточки, символизирующие различную подвластную Источнику мелочь, и, наконец, две короткие линии, находящиеся точно одна под другой. Ясный и для никогда не обучавшегося магии человека знак равновесия сил.
  Самый главный из магических символов, самый ценный... Не имеющий собственного имени, которое можно было бы произносить при взывании, и от этого еще более таинственный. Воплощающий собой смысл существования магов.
  Все, абсолютно все живущие на земле люди оказывают непосредственное влияние на мироздание, своими мыслями и поступками постоянно изменяя соотношение сил, их точно выверенный веками бездействия баланс. И, к сожалению, не в пользу Света. Раздоры, склоки, интриги, горькая как полынь обида, разъедающая душу изнутри ненависть, вырвавшееся на волю подсердечное проклятие и просто случайное бранное слово - что угодно может стать последней, нарушившей равновесие каплей, подтолкнуть коромысло весов вниз, приведя к новому приходу в мир Темного. Воплощению изначального зла.
  Но Источник - это сложная система, стремящая к сохранению баланса. И, повинуясь движению потоков силы, кладется на светлую чашу весов тяжелая гирька, фигура, способная противостоять разрушительной мощи новоявленного Властелина, - Герой.
  Так было всегда.
  Так будет и впредь.
  Равновесие - вот основной закон существования мира. Может, именно поэтому ни один Герой после одержанной им победы так и не сумел спокойно дожить до старости, платя страшную цену за поддержание выправленного с трудом баланса.
  Закон жесток и не знает исключений, но в нем спасение мира.
  - Песок разгладь, - обратился к ученику Эрик Экхарт, прозаичностью требования сразу сведя на нет впечатление от грандиозности сложной, но в тоже время безупречно точной машины мироздания, на мгновение представшей перед восхищенным взглядом замечтавшегося мальчишки. Ларс с покорным видом взял лопаточку и принялся аккуратно разравнивать серебристо-белый песок, насыпанный в специальные полости, - похоже, не в первый раз Герой ищется подобным образом, - оставленные на месте вынутых между символами заклинания плит. Судя по всему, именно сюда и предстояло вписывать недостающие знаки...
  - Приступим, - Эрик Экхарт заколол косу и, нагнувшись вперед и держа перед глазами развернутый свиток, вывел стилом на песке первую партию символов. Затем он отошел назад и принялся внимательно, с придирчивостью известного художника, написавшего портрет императорской особы, изучать нарисованные закорючки.
  Время шло, и совершенно ничего не происходило. Сидящему на полу в неудобной позе Ларсу надоело ждать, и он обреченно поинтересовался у задумавшегося Экхарта:
  - Что теперь?
  - Теперь? - переспросил Эрик, резко, всем корпусом, так, что освободившаяся из плена коса упала на его плечо, повернувшись к ученику. Выражение лица Экхарта являло собой удивительную смесь мрачной решимости и обреченности. Ларс даже вздрогнул то ли от неожиданности, то ли от испуга.
  - Не нравится мне все это, - заявил вдруг маг, убирая мешавшие ему волосы. - Что-то здесь нечисто. Только, боюсь, мы с тобой так и не узнаем, в чем заключался подвох, пока не засунем лапу в ловушку ...
  Ларс Ульрих поперхнулся рвавшимся с языка вопросом и закашлялся. Это что получается? Эрик Экхарт не доверяет своей наставнице, не доверяет самой Магрит Шнайдер? Разве способна Глава Белого Совета, олицетворение могущества Сил Света, опуститься до мелких пакостей? Ну Эрик и наглец!
  - Ладно, приступим... - Эрик Экхарт, скользнув взглядом по лицу Ларса и сразу разгадав, что творится в голове у ученика, помрачнел еще сильнее и предупредительно уточнил: - Магрит... Госпожа Шнайдер иногда забывает, что задача, представляющаяся ей самой детской шалостью, для других может оказаться совершенно невыполнимой. И уйди из круга, ты мне мешаешь. - Тут же добавил он совершенно другим тоном.
  Ларс поднялся и на всякий случай отошел поближе к двери. Он зачарованно следил, как Эрик Экхарт проводит открытой ладонью над вязью заклинания, насыщая мертвые пока символы живительной силой Источника...
  Один раз, другой... И... ничего... Не шелохнулась серебристо поблескивающая в лучах "светлячков" поверхность песка и холодный камень оставался по-прежнему отрешенно спокойным, как и до прихода любопытных магов.
  - Ровняй! - Экхарт отступил назад и осторожно вычеркнул первую строку из списка.
  Ларс поспешно опустился на колени, лопаточкой разглаживая песок, растворяя в глубинах песчаной лунки оказавшуюся неверной комбинацию символов...
  Так продолжалось достаточно долго. Без лишних слов и лишних движений. Эрик Экхарт раз за разом расчерчивал идеально гладкую поверхность песка знаками, движение рукой, недолгая пауза - и Ларс снова брался за лопатку...
  Когда Экхарт выдохся, обязанностей у ученика стало больше на одну. По крайней мере, теперь Ларссен понял, почему выбирали самых способных из всех учеников Академии - попытки восстановить заклинание требовали солидных затрат сил и энергии. Под конец Ларс даже с трудом держался на ногах. Впрочем, надо отдать должное Эрику Экхарту, он сразу это заметил и, не слушая робких протестов ученика, отправил того отсыпаться.
  Чтобы на следующий день снова позвать в башню.
  
  Неизвестный
  Голос сердца
  
  Принесшая ему вина девица чуть задержалась в дверях, надеясь, что ее пригласят остаться. Но мужчина не повернул головы от окна, и через какое-то мгновение дверь приглушенно хлопнула, закрываясь.
  Внизу, почти под самым окном мерзко орала, надрываясь и тщательно вытягивая высокие ноты, какая-то заплутавшая кошка. То ли настойчиво просясь домой, то ли, может быть, желая любви...
  Странно, как подобное далеко не крупное существо умудряется издавать вопли столь впечатляющей громкости и пронзительности. Уж про отвратность подобного звукового сопровождения и упоминать не стоит...
  Он закрыл окно - сразу стало тише - сел и с облегчением вытянул ноги, предварительно плеснув в бокал янтарного золота.
  Вино в Сидоне пахло летним полднем, прогретой солнцем землей и наливающимся соком виноградом. Пахло ослепительно-синим небом, золотой патокой чуть горчащего меда и почему-то цветущим боярышником.
  Пахло жизнью...
  Миром, когда-то навсегда закрытым для него, но теперь...
  В дверь осторожно постучали и чужак, отставив в сторону недопитый бокал, поднялся, чтобы открыть дверь долгожданной гостье.
  - Чего тебе надо? - начала она вместо приветствия. - Зачем вообще ты заявился?
  Ошеломленный столь неожиданным и столь незаслуженно грубым натиском, он растеряно замер, забыв предложить гостье сесть. Но женщина прекрасно управилась и без приглашения: она решительно швырнула плащ прямо на стол и, усевшись на место хозяина, залпом вылила в себя остававшееся в бокале вино.
  - Тьфу, - тотчас же закашлялась она. - Как ты можешь пить эту приторную дрянь.
  - Мне нравится, - почему-то разочарованно пожал плечами чужак. Не так ему представлялась эта встреча, совсем не так.
  - Ну, я жду ответа. Какого Источника тебя принесло в Сидон? - женщина потянулась за плащом и вытащила из кармана нечто, завернутое в платок. Легонько тряханула его, и на стол выпал знакомый кинжал. - Еще свои вещи где попало разбрасывает. Ты хоть представлял, что бы произошло, если бы этот ножичек попал в иные руки.
  Он изогнул губы в слабом подобии улыбки.
  - Тот светловолосый все-таки притащил его к тебе. Значит, я в нем не ошибся.
  - Светловолосый? - женщина подалась вперед, не сводя с него подозрительного взгляда.
  Чужак усмехнулся про себя и одобрительно погладил подбородок.
  Что может быть проще? Случайно услышать, кем именно является приметный молодой нахал, и сделать все необходимое, чтобы на тебя в свою очередь тоже обратили внимание. Тогда не придется беспокоиться, ведь в итоге твое послание обязательно доставят адресату. Доставят лично.
  - Ты ничуть не изменился, - ворчливо отозвалась женщина, похоже, прочитав ход мысли по его лицу. Но в ее голосе уже не слышалось прежнего недовольства, только тревога. - А магистра зачем ограбил?
  Он недоуменно пожал плечами. Не признавать же, что не смог придумать, как выманить ее в город, не заходя на подконтрольную ей территорию. На территорию Академии.
  Утонувшее в зелени миниатюрное государство, как и приютивший его город обманули вернувшегося из длительного путешествия странника, на самом деле оказавшись лишь разочаровывающей подделкой. Новомодной поделкой под старину, не сохранившей и капли прежнего духа, но выпячивающей напоказ не принадлежащее по закону гордое имя.
  Присвоенное, украденное.
  - В следующий раз, - попросила женщина, - не разыгрывай представлений, сразу иди в Академию. - Она подозрительно прищурилась, - все же, зачем ты здесь?
  - Ты знаешь, - также спокойно ответил чужак. Любуясь ее профилем, воскрешая в памяти знакомые черты, милую привычку держать бокал всей ладонью, пропустив ножку между пальцев, и способность постоянно огрызаться по делу и без.
  - Я жду ответа, - напомнила она.
  - А ведь годы совершенно не сказываются на тебе. Скатываются, как вода с кожи...
  - Я жду ответа, - в голосе снова прорезалась сталь, и ему неожиданно вспомнились полуобрушенные каменные своды и этот же голос, заходящийся в страшном крике от осознания собственного бессилия.
  Зовущий не его.
  - Я просто хотел еще раз увидеть тебя...
  - Насмотрелся? - неприязненно поинтересовалась женщина. - Или еще нет?
  - Нет, - эхом отозвался он. - Тобой я готов любоваться вечно.
  - Идиот, - слово прозвучало не настолько резко, как задумывалось изначально. Женщине все-таки было приятно услышать комплимент, и теперь она пыталась скрыть за гневом тень проскользнувшего в голосе удовольствия. - А теперь поговорим серьезно. - Она сцепила пальцы, устраивая на них подбородок. - Что на самом деле привело тебя в Сидон?
  - Напряженность поля падает быстрее, чем мы предполагали изначально, уже сейчас намного опережая наши прогнозы, - Чужак не мог отвести глаз от так и не согнувшихся пальцев на ее левой руке. Памятка прошлого. Женщина заметила его взгляд и, смутившись - похоже, впервые с начала беседы, - положила руки на стол, спрятав искалеченную кисть под здоровой.
  - Ты тоже заметил, - не вопрос - констатация факта.
  - Уже давно и по нарастающей. Как видишь, я здесь и... ничего серьезного, - чужак позволил себе усмехнуться, - кроме нескольких пожаров.
  - Угу, пол-Сидона чуть не спалил, а так - все замечательно, - не разделила его оптимизма женщина. - Однако это означает только одно...
  - Скоро конец, - он заставил себя отойти от двери и сесть напротив. Вино наполнило бокал расплавленным янтарем. Плеснулось, медленно сползая по стеклу тяжелой золотистой пленкой. Густое, как патока, как... время...
  А мы мухи... увязнувшие в его тягучей смоле и оставшиеся в ней навечно.
  - Ты ведь совсем не боишься, да? - она с трудом подбирала слова, чтобы было для нее редкостью. Слово считалось ее любимым оружием. Ее испытанным оружием...
  - Нет, - чужак осторожно накрыл ладонью тонкие пальцы. - Я слишком долго ждал смерти, чтобы бояться ее прихода.
  - Ты никогда не любил жизнь, - женщина грустно улыбнулась в ответ.
  - Я любил тебя.
  Помолчали. Затем она решительно стряхнула его руку:
  - Уходи.
  Взгляды скрестились, подобно клинкам. Он не выдержал первым, принявшись нарочито старательно изучать вышитый на скатерти узор.
  - Не слышу ответа? - женщина поднялась и потянулась за плащом.
  - Хорошо, - голос его звучал тихо, очень тихо. Но она даже не услышала - угадала и одобрительно кивнула.
  - Подожди, - позвал ее чужак, и женщина поспешно обернулась, не пытаясь скрыть вопросительного раздражения. Но даже это выражение лица ее не портило.
  - Твоего рыжего хотят убить.
  - Кто именно? - прозвучавший в голосе испуг не был наигранным.
  - Не знаю, - мужчина задумчиво провел кончиками пальцев по подбородку. - Я просто немного ему помог ...
  - Ты идиот! - прошипели ему в лицо. - А если бы он тебя узнал?!
  - Вряд ли, - усмехнулся чужак и отхлебнул вина. - В живом вряд ли удастся узнать мертвого. Поэтому мы с ним даже неплохо так поговорили...
  Действительно не плохо. Но и не хорошо. Обменялись парой недомолвок и разошлись... Вот так всегда. В кои-то веки встретишь интересного человека, а поговорить по душам времени не хватает...
  - Чтобы завтра тебя в Сидоне не было. Слышал? - женщина уже положила пальцы на ручку двери. - А за рыжего спасибо.
  Дверь закрылась, оставляя его наедине с вернувшимся прошлым. Что ж, до рассвета еще далеко, вино в кувшине есть...
  Продержимся.
  Но тоска, все время в ожидании стоявшая у него за плечом, решительно шагнула вперед, заключая нежданного гостя города в свои объятия. И снова заныла потревоженная заноза, засевшая в его сердце слишком глубоко. Поэтому когда дотошная девица, убедившись, что гостья ушла, - и ушла слишком быстро - снова поднялась к понравившемуся благородному господину, он не прогнал ее.
  
  Гюнтер Кляйне
  Ни шагу назад
  
  - Гюн, - Магрит впервые не приказывала, она просила. Зная, что ее приказ Кляйне выполнит обязательно, но без старания, а вот ее просьба не сможет оставить магистра равнодушным. - Мне очень надо, чтобы пошел ты.
  Ну почему я, Рита? - он задумчиво поскреб небритый подбородок. - Спутник должен обладать выдающимися способностями А я даже не маг...
  - Ты не маг. Ты больше. Ты друг.
  Гюнтер с трудом удержался от идиотски довольной улыбки. Такое признание от Магрит стоило многого.
  - А маг должен идти, - признала Глава Совета. - И пойдет.
  - Хоффман? - понимающе прищурился на Риту Гюнтер.
  - Нет, - та неприязненно поджала губы. - Каппе.
  - Йоганн Каппе?! - не сумел сдержать удивления Кляйне. - Нет, не верю! Повтори.
  - Он самый, - понимающе фыркнула магичка.
  - Ведь он же дурак, - констатировал всем известный факт Гюнтер. - Как ты говоришь: абсолютный. Без проблесков.
  - Вот именно! - довольно усмехнулась Магрит. - Поэтому мне в этом паноптикуме нужен хотя бы один адекватный человек. Я очень надеюсь на тебя, Гюн...
  
  В дверь городского особняка магистра требовательно постучали, разогнав последние остатки сна.
  Что ему виделось? Что-то про Героя Расторма? Или нет? В любом случае, это нечто представлялось очень важным для понимания. Слишком важным... И еще Гюнтеру почему-то чудилось, что незапомнившийся сон косвенно был связан с тем странным ренегатом...
  Но ночное видение скользким ужом высвободилось из плена сжатых ладоней, оставив после себя похожие на остатки слизи вопросы без ответов. Вынудив так и не успевшее проснуться вовремя понимание снова погрузиться в сон.
  Дело здесь явно было нечисто.
  - Рита? - магистр не сразу узнал в закутанной в плащ женщине Главу Совета, а когда узнал, сердце его тревожно екнуло. - Что-то случилось?
  - Случилось... - недовольно буркнула Магрит, заходя внутрь. - Почему сам дверь открываешь?
  - Ээээ... Ну... Похоже, слуги уже спят, - магистр зевнул, прикрывая рот ладонью. - Да и все нормальные люди видят сны.
  - Тогда надо ждать, когда их разбудит стук в дверь, а не шастать самому.
  - Рита, душа моя, - взмолился потревоженный Гюнтер. - Если ты хотела устроить мне выволочку лишь за это, давай лучше отложим ее на завтра. Уж больно спать охота...
  Магрит недовольно фыркнула и, сбросив на руки магистру плащ, гордо прошествовала в его кабинет.
  - Вина! Нормального, красного, - привередливо указала она кому-то в коридоре. По-видимому, не все слуги беспробудно дрыхли. Или это шумное явление Риты их разбудило?
  Непонимающе пожав плечами, магистр покорно поплелся следом за Магрит. Та времени зря не теряла: устроившись в его собственном кресле, женщина бесцеремонно рылась в его личных бумагах. Причем, в настоящий момент магичка бегло пролистывала именно тот секретный отчет. По ренегату...
  - Рита... - магистр встретился взглядом с Главой Совета, и все нелестные комментарии в адрес любителей копаться в чужих вещах застряли у него в горле. Гюнтер тяжело опустился в кресло для гостей.
  - Как давно ты знаешь?
  - Достаточно давно, - Магрит аккуратной стопочкой сложила донесения и принялась их сворачивать. - Чтобы успеть предпринять кое-какие ответные меры.
  - Но... - попытался вмешаться Гюнтер.
  - А некоторые... - магичка нехорошо зыркнула на магистра. - Пытаются скрыть происходящее от вышестоящих должностных лиц...
  - Рита...
  - По форме не докладывают, ведут себя неадекватно... - Шнайдер, наконец, скрутила бумаги в трубочку и запихнула ее в карман. - Пропуски теряют...
  - Рита?! - магистр с удивлением воззрился на магичку.
  - С ренегатами в сговор вступают. И ладно бы только вступали... так эти ренегаты еще и спасают задницу начальника тайной службе Академии. - Магрит расстроено покачала головой. - Ну надо же, какие чудеса в мире творятся...
  - Рита... Я... - Гюнтеру было действительно стыдно за свой откровенно мальчишеский поступок.
  - Поздно, - магичка поднялась из-за стола. - С ренегатом я уже разобралась.
  - Рита! - восхищенно выдохнул магистр.
  - Ну чего, спрашивается, заладил, как попугай, Рита да Рита. Я пока еще помню, как меня зовут. Помню. Пока, - Магрит ухмыльнулась. - А с завтрашнего утра перебираешься на постоянное местожительства в Академию и носа не высовываешь за ее пределы, пока не разберешься, кому дорогу перешел. И, ради Источника, будь осторожен. У меня ведь кроме тебя и Эрика никого нет.
  Глава Белого Совета тихо вышла из кабинета, оставив магистра наедине с не слишком приятными размышлениями. И принесенное вино оказалось как раз кстати.
  Никого... нет...
  Хотя, не будь оно такой отвратной кислятиной, думалось бы вдвойне лучше. И продуктивнее. Как только Ритка это пьет и не морщится?
  
  Эрик Экхарт
  Искаженное отражение
  
  - Как идут дела? - сразу в лоб осведомилась Магрит, плюхаясь в услужливо пододвинутое кресло.
  - Госпожа Шнайдер, мы работаем на пределе сил, - начал было Эрик, - однако... Непроверенных вариантов слишком много...
  - Мне кажется, - с подозрением уставилась на своего ученика магичка, - что кто-то пытается отлынивать от выполнения своих обязанностей.
  - Отлынивать! - взбеленился Эрик. - Да у нас только и времени остается, что на сон и на обед! Госпожа Шнайдер, - добавил он с опозданием.
  - Значит, надо меньше спать, - отрезала Глава Белого Совета. - Чем быстрее мы найдем Героя, тем больше у нас шансов победить. Помни об этом. - Магрит поднялась, собираясь уходить.
  - Госпожа Шнайдер... - позвал женщину Эрик. В его голосе прорезались совершенно не свойственные умоляющие нотки.
  - Чего еще? - резко развернулась на каблуках магичка.
  - Если бы мы... вы... могли... еще бы... хотя бы одного человека... - Экхарт умоляюще посмотрел на Главу Белого Совета, и та с удивлением признала, что выглядит ее ученик на редкость измотанно.
  - Нельзя, Эрик... Мне бы очень хотелось, но... нельзя...
  - Почему? - Экхарт очень редко сталкивался с такой Магрит. Обычно его наставница была излишне уверена в собственных силах, и, переставляя человеческие фигуры по доске жизни, нечасто задумывалась над их чувствами и эмоциями, не снисходя даже до внятных объяснений.
  Магрит всегда стояла над всей этой суетой. Но иногда... Когда Глава Белого Совета начинала говорить подобным тоном, Эрику откровенно становилось не по себе, словно бы поворачивалось назад колесо времени и песок в часах эпох, вопреки законам, начинал пересыпаться из нижней чаши в верхнюю, возвращая обратно ставшую легендой эру Древних. И вспоминалось Экхарту, что Глава Совета много старше своего предположительного возраста, и мерещилось ему порой, что из глаз вроде бы молодой женщины смотрит на него в упор само время. И вот-вот опадут кожные покровы, рассыпавшись прахом, являя миру настоящее лицо Магрит - оскаленный череп вечности.
  Но это не пугало, нет, наоборот, волновало, властно затрагивая какие-то неясные струны души, завораживало, еще сильнее притягивая к себе.
  Эрик помотал головой, прогоняя некстати явившееся наваждение.
  - Почему? - признаться, он не ждал ответа, но госпожа Шнайдер сегодня находилась в хорошем расположении духа. - Потому что в Уставе прописано, что поисками Героя занимаются маг и его помощник. Один маг и один помощник. - Магрит для большей наглядности продемонстрировала Эрику Экхарту два пальца. И тот не нашелся, что возразить.
  
  - Эрик! - в дверь настойчиво постучали. Экхарт с трудом разлепил глаза. В комнате было еще темно, но эта темнота, уже насквозь прошитая первыми признаками приближения рассвета, разительно отличалась от мрака полуночи. Еще немного, и утро, решительно дернув за натянутые ниточки лучей, распустит до последней петли узорчатое покрывало ночи.
  Неужели уже солнце восходит? Он ведь только что заснул... Или нет?
  - Эрик! Да открывай же, наконец! - спутать голос Магрит Шнайдер с чьим-нибудь другим было попросту невозможно. Экхарт кое-как привел себя в порядок - сама мысль предстать в неглиже перед Главой Белого Совета повергала его в ужас - и распахнул дверь. Глава Совета стремительно влетела в комнату и облокотилась на кресло, задумчиво проведя ладонью по спинке.
  - Почему еще не готов? - Магрит хмуро осмотрела Эрика с ног до головы. - Чтобы через десять минут был на дворе. Не дождемся - летим без тебя. - Взгляд магички задержался на его недозаплетенной косе. - И нечего растрачивать время на всяческие глупости, вроде красоты.
  Дверь за Главой Совета захлопнулась. Экхарт осторожно провел пальцами по спинке кресла, в точности повторяя недавний жест своей наставницы.
  Однажды, забирая из кабинета Магрит потребовавшийся ему для работы артефакт, Эрик, совершенно случайно, обнаружил в одном из ящиков стола магички картинку. Яркую, цветную, судя по всему сохранившуюся чуть ли не с эпохи Древних, но, несмотря на пролетевшие века, не растерявшую первозданной чистоты красок.
  На этой картинке была изображена Магрит Шнайдер, совсем юная, похоже, еще ученица, в окружении своих друзей по Академии. Хитро прищурившийся пухлячок с добродушно оттопыренными губами, высокий, широкоплечий воин и забавный старикан, чем-то напоминавший растрепанного грача - судя по всему, наставник.
  Но не они намертво приковали к себе взгляд Эрика, разбудив в его душе что-то похожее на зависть или ревность, нет. Не они.
  На первом плане, по сторонам от улыбающейся Магрит стояли двое. Чуть мрачноватый темноволосый гордец с аристократическим профилем и зеленоглазый нахал, по-хозяйски обнимающий Главу Совета за талию.
  Отражение в зеркале в точности воспроизвело похожую на оскал улыбку, а зажатый в руке нож добавил чертам Экхарта какую-то незнакомую, даже чуждую жесткость. Непривычность.
  Надо же: одно резкое движение рукой, и ты совершенно другой человек. Эрик грустно усмехнулся и вышел.
  Великолепная светлая коса, предмет гордости Экхарта, вызывавшая у всех знакомых девиц - и не девиц тоже - восхищение, переходящее в восторг, осталась лежать рядом с зеркалом.
  
  Магрит Шнайдер
  Новый виток
  
  Магрит Шнайдер была одета в длиннющую и жутко неудобную парадную мантию, подвязанные полы которой открывали глазу сапоги для верхней езды. Тонкие пальцы магички нервно теребили рукоять драконьего кнута.
  Не нравилось ей происходящее, ой как не нравились. И еще этот заявился некстати...
  Да и вообще с нынешним Героем все изначально пошло как-то не так. И Магрит, доверяя отказывающемуся покидать ее предчувствию катастрофы, впервые за много лет решила отправиться за Героем самолично. И не с помпой, а так, тихим междусобойчиком...
  Просто на всякий случай. Для подстраховки.
  Глава Совета оглянулась на окна жилого корпуса и недовольно щелкнула кнутовищем по голенищу сапога.
  Даже засоня-Ларс встал сегодня вовремя, хотя теперь и зевает, как заведенный. Опять, видать, вчера решил немного почитать на сон грядущий. Совсем немного почитать - почти до утра. Так нет же, все равно не опоздал. А вот Эрик...
  Тьфу ты!
  Магичка ласково провела ладонью по белоснежной морде Таа Лисс. Старая драконица прикрыла глаза от удовольствия и заворчала, сразу став похожей на большую, покрытую чешуей кошку.
  Подобное обращение сварливая и злопамятная Таа Лисс сносила лишь от вырастившей ее Магрит. Все остальные должны были обращаться к ней не иначе, как "светлейшая госпожа" и выполнять ее малейшие прихоти.
  Теперь трудно даже представить, что много лет назад этот большой и сильный зверь умудрялся целиком умещаться на ладони магички, - только хвост свисал - слепо тыкаясь мордашкой в основание большого пальца...
  За спиной испуганно ойкнул Ларс, заставив Магрит резко развернуться. Драконица повернула голову и предупреждающе зашипела.
  Эрик Экхарт из славного рода фон Экхартов все-таки счел возможным почтить ожидавших его своим присутствием.
  Стражницы вдруг переглянулись и дружно фыркнули, заставив Главу Совета повнимательнее присмотреться к своему ученику.
  - Радикально, - одобрила Магрит произошедшие в облике Эрика перемены.
  - Господин Экхарт, а где же... - начал было Ларс, но магичка не сочла нужным тратить столь ценное время на всяческую ерунду.
  - Где еще двое?
  - Вот, - Экхарт спокойно указал на хихикающих девиц.
  - Эрик... - разочарованно надула губы Магрит.
  - Простите, госпожа Шнайдер, не могу отказать даме в просьбе. А уж двум дамам сразу... - Экхарт мечтательно закатил глаза, вызвав очередной приступ неуместного веселья у Эльзе и Герты. - Тем более, вы бы все равно взяли их с собой.
  - Тьфу на вас, - передвижной балаган Академии Магических Наук. Плата за вход не полагается. Даже рассердиться, как следует на эту братию совершенно невозможно. Глава Совета потрепала Таа Лисс по шее и ловко забралась в седло. Эрик подсадил Ларса, девицы справились сами.
  Магрит вскинула руку - в путь!
  
  Темные тени резко взвились вверх, исчезнув в нагромождениях похожих на огромные комки сизой шерсти облаков.
  Пожалуй, он единственный мог проследить путь поисковой команды до самого места назначения. Но он не стал. Сидон перевернутым кубком, по какой-то странной прихоти вооружившимся двумя ножками, возвышался перед ним. Ощерившись клыками крепостных зубцов и шипами башен, застыли друг против друга в вечном то ли танце, то ли поединке королевский дворец и Академия. Вечные враги, вечные союзники.
  Два полюса власти Обитаемых земель, линиями своих теней разрубившие город пополам. Страшный город, неприятный по своей сути...
  Город, не имевший никакого отношения к Сидоне-Древней, Сидоне-Прежней. Город, так и не ставший для чужака своим.
  Возможно, попробовавший - безуспешно - в очередной раз вернуться и сам стал причиной всему происходящему, перенеся свою неосознанную ненависть на ни в чем не повинный город. Ненависть к манере заимствовать чужие звучные имена, искажая их, чтобы подчеркнуть преемственность. Приписать незаслуженное... А город... Город просто отплатил ему взаимностью.
  Сидон - перевернутое зеркало Обитаемых земель...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"