Кожица белая. От затылка до пят застежки.
C южных окраин север печет ожогом внутри, горит.
Тянутся руки к большой медведице. Рожки,
развалин песочных в сердце - кварцевый неолит.
Крымские горы, гусеницы, улитки. Следы соленые,
В окопах пробок, головок креветочных, пахлавы.
И у подножья самой низкой ступени теплая пропасть.
Дымкой вечерней, и полусладко, мускатово... головы,
Не видно. Выныривает буйками. Сожрет? Проглотит.
Зеленое жерло. Кричащее жало боли. Или любви?
Отчетливо жареным. Едою в моря голодный рот,
Медленно деву толкает,
Зажарит ее, засолит,
Одним ударом на части, да на лоскутки порвет.
Взмахи невидимых в воздухе грехопадений.
Кучками серых осколков шуршащих смывают в грязь,
Волны без возмущений и соглашений легко разденут,
Белые с перламутром пуговицы растаскают враз.
............................................
Кожица черная. Петли пусты застежек.
Молнии без собачек тявкают на жаре.
Челюсть морская отпустит немного горячих ножек.
Приблудных собачек мечтать в обустроенной конуре.
Дышишь? Что ж в темноту без конца незрячий,
ходишь все и ощупывая пупки,
в море на горизонте ищешь пропавший мячик -
горькое горе с луком селедочной требухи.
Падай и закрывайся от ультразеленых ручек,
тянутся, тянутся... Не говори уже больше с ними, души.
Стирай с горизонта картинки сердечных тучек,
пусть крокодиловые, только б не горные рубежи!
Острые рыльца ракушек битых. Рученками
пушистыми вроде с виду, вкуса соленого гу...
Прыгают, врассыпную, бегут чертенками!
Переворачивают, наматываясь на стенки, погу...
Битами, байтами, бесконечными терабайтами.
Лабуды, лободы, лебедками все еще говорят.
Под мегатонны чужой воды поиграли в прятки мы.
Лизни. Соленое, правда? Этот с чертовой горечью, тихий яд!