Свалов.Юлич : другие произведения.

Место под солнцем

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Название следует понимать в самом прямом смысле! Высоко-высоко, под самым солнцем, девушка ждёт любимого... Авторы: Сергей Свалов, Юлия Лункина


   Я сидела на подоконнике, покачивала ногой и разглядывала высотку напротив. Подо мной шумела, текла, застывала и вновь приходила в движение широкая река проспекта. Автомобильные выхлопы сюда не долетали, стлались сизыми шлейфами где-то на уровне пятого-шестого этажей, и я без опаски вдыхала влажные запахи ветра с реки. Была суббота, ярко сияло солнце, и весело тренькали трамвайные звонки: "Плюнь! Жизнь -- дребедень!".
   И я плюнула!
   Серьезно, плюнула на улицу с двенадцатого этажа, подцепила рюкзак и перебралась на крышу. Наверное, плевок за это время и до земли не долетел.
   Наверху я бросила старое полотенце на возвышение над лифтом, пропахшее гудроном и утренним дождиком, устроилась поудобнее и достала из рюкзака бутылку минералки.
   А что, тут почти вершина мира! Вряд ли кто-нибудь в округе сможет так просто меня увидеть. Разве что из соседней высотки... Но у нее пока нет крыши, а по выходным нет и рабочих. Я тут одна -- и могу делать что хочу!
   Мокрая, отпотевшая бутылка приятно холодила ладони. Я хлебнула воды, такой ледяной, что зубы заломило, сглотнула и растянулась на полотенце. Почувствовала, как на меня падает огромное голубое небо с белым пятном солнца... такое прозрачное и бездонное, что вдруг остро захотелось жить под ним веками и ощущать его до последней капельки.
   Стало припекать. Я спустилась в тень и снова глубоко вдохнула свежий речной бриз, пробившийся ко мне сквозь кварталы и толпы машин.
   И вдруг...
   -- Э-ге-ге-ге-эээээй! -- ух, простите люди, но мне так захотелось покричать! -- Ээээээй! Хорошооооо!!!!
   Я рассмеялась, встряхнула волосами и забралась назад.
   Он придет ко мне. Завтра. А может, уже сегодня!
   Будем только он и я, и это безумное лето, и бодрящий холодок ветерка из балконной двери, и...
   Он придет!
   Возникнет на пороге и, может быть, опять протянет мне цветы, названия которых сам не помнит... Принесет что-то очень вкусное и, наверное, даже дорогое, и...
   Он придет!
   А с ним прилетят запах полыни и шум волн, оживут пестрая разноголосица историй и весь тот мир, где он побывал недавно. Я сама хожу по тем же улицам, езжу теми же трамваями и зависаю в тех же чатах, но...
   Я отпила еще воды и вскочила. Натянула рюкзак и в три прыжка оказалась у края крыши. Окончательного края. Уселась на бортик, вывернула шею и через плечо глянула вниз.
   Там ходили какие-то личности, несли что-то в огромных сумках, курили у подъездов.
   -- Люди!.. -- прошептала я. -- Люди, вы ведь ничего на самом деле не знаете... Хотя вам наверняка все равно.
   И мне все равно, что вы обо мне скажете!
   Я повернулась, оперлась о бортик вытянутыми руками, набрала побольше воздуха -- и выплеснула вниз:
   -- Аааааааааааа!!!!!
   Плевать, мне плевать, хотите -- зовите милицию, но это так здорово!! Я даже зажмурилась.
   А когда открыла глаза и увидела, кто стоит у моего подъезда, задрав голову... вся кровь прилила мне к лицу, и я поспешно присела за бортик. Но было поздно: из рюкзака раздалось громкое "дзззззинь". Смс-ка! От него!! Совсем как год назад... И даже текст в точности такой же.
   "Здравствуйте, девушка! Что-то раньше я вас здесь не встречал... а может, вы новенькая? Тогда давайте знакомиться!!!".
   Год назад... Я тогда тоже загорала на крыше и от нечего делать бросала смс-ки подругам. И вдруг получила вот это послание с неизвестного номера. Автору неожиданного приглашения я совершенно точно не звонила, где же он мог слышать мой голос? Любопытно!! Недолго думая, я набрала:
   -- Давай знакомиться, а ты кто?
   -- Как, а ты не знаешь?
   -- Не-а.
   -- А я ведь видел твой голос в сети.
   -- Видел... голос? Как это? -- он меня уже забавлял.
   -- Я видел тебя в чате "Квертинета"!
   -- Я там не была ни разу.
   -- А что ты тут делаешь тогда?
   -- Сижу.
   -- М... Где сидишь?
   -- На крыше над "Цезарем".
   -- Супермаркет?
   -- Ага.
   -- Не тот, что у кольца?
   -- Тот.
   -- И давно ты тут?
   -- Слушай, а я тебя вижу!
   -- ?
   -- Это же ты стоишь там, у входа, подпираешь стенку и строчишь смс... А я тебя вижу!
   Парень внизу поднял голову и удивленно посмотрел вверх.
   Я улыбнулась и махнула рукой.
   Нетрудно было догадаться, что это он.
   Вот так мы и познакомились.
   Чего только не было за это время! Мы пропадали сутками в чатах, ночи напролет трепались о разном в сети, ссорились, мирились, строили планы и сами их разрушали, чтобы через минуту начать строить новые -- еще более лучезарные и грандиозные... Год пролетел, как один миг, а мы так и не узнали друг друга как следует. Может, мы оба подсознательно хотели сколь возможно дольше оставаться друг для друга загадкой?.. Он порой, полушутя-полусерьезно, называл меня королевой и богиней -- и мне становилось так сладко и в то же время смешно. Я представляла себя на роликах или на моей любимой крыше в пышном платье с кринолинами, с короной на голове -- и не могла сдержать улыбку. Хороша королева, вопит на крышах, что мартовская кошка, даром июль на дворе!
   Я вздохнула от смешанного чувства стыда и ностальгии и медленно выглянула за бортик. Мой милый так и стоял внизу и смотрел наверх, увидел меня и помахал рукой. Я снова спряталась и позвонила ему:
   -- А я тебя вижу!
   -- Я знаю.
   -- Давно ты там?
   -- Не очень, я знал, что ты наверху.
   -- Да?
   -- Есть планы на вечер?
   -- Нет.
   -- Гулять пойдем?
   -- Угу.
   -- Я поднимаюсь?
   -- Нет, давай я сама спущусь.
   Так, минут пятнадцать у меня в запасе есть. Я прицельно забросила рюкзак на свой балкон и стала спускаться сама. Возвращаться с крыши всегда труднее, чем вылезать... Спина ощущает пустоту каждой клеточкой кожи, ноги балансируют на узких ступеньках, вокруг темнота, а перед глазами -- удаляющийся квадрат голубого неба... Но я помню главное: если бояться оступиться, то оступишься обязательно, -- и стараюсь не слишком задумываться. Движения отработаны до автоматизма...
   Ну, вот я и дома. Балкон закрыть, рюкзак в прихожую и -- бегом переодеваться!
   Я сбросила кеды, майку, пропахшую солнцем и гудроном, и поняла, что все это -- ну никуда не годится.
   Никак нельзя сейчас выходить в этом к нему.
   Вытащила из шкафа узенькие белые джинсы, синий топик, натянула и вдруг спохватилась. Сняла все и надела купальник. Тоже синий.
   Зачем?
   Вроде просто гулять пошли.
   Я покрутилась перед зеркалом -- куда до меня Клаудии Шиффер! Потом снова оделась, заколола волосы и достала белоснежные босоножки на высоченном каблуке.
   А что, я гулять иду!
   Он сидел на скамейке у подъезда и писал что-то в своем навороченном сотовом.
   -- Привет, -- улыбнулась я.
   -- Привет, -- он встал и обнял меня. Или это я повисла у него на шее, да так, что ноги оторвались от земли?..
   -- Какие у нас планы?
   -- А не знаю, -- с улыбкой ответил он.
   -- Пошли на набережную?
   -- Пошли, -- и он протянул мне руку.
   От меня до набережной две остановки на вечно переполненных автобусах или пятнадцать минут пешком по этой жаре.
   Что мы и выбрали.
   Ведь так хотелось поболтать!
   Я сжала его руку.
   -- Что?
   -- Просто...
   Мы неторопливо шагали рядом, и он рассказывал, как чинил компьютер вчера после обеда -- эти идиоты умудрились-таки уронить сервер вечером пятницы, да так, что вряд ли починишь за пару дней, но он справился за рабочий день, и сотрудники отдела рассыпались в благодарностях...
   Набережная начиналась у старого моста через реку и тянулась по правому берегу аж до конца города. Мы шли по мощеной камнем тропинке почти у самой воды, и стук моих каблуков неторопливым эхом разносился сквозь вязкое марево зноя по всему парку.
   Вдруг затрещали кусты, и что-то молнией метнулось вверх, аж ветром пахнуло. Я охнула и вцепилась в его руку.
   -- Не бойся. Это голуби.
   Я выдохнула.
   -- На крыше они ведут себя гораздо приличнее.
   -- Так то -- крыша... Там они как дома.
   Только что выпорхнувший из кустов голубь хамски летел над рекой.
   По дороге мимо нас прошуршала машина, звук колес странно исказился в раскаленном воздухе и отразился от невысоких домов, а потом рассыпался негромким звоном.
   Белое пятно солнца неторопливо катилось по небу и словно давило на плечи.
   Через пару минут мы вышли на площадку -- дорожка чуть выдавалась вперед, в реку, а вокруг... Вокруг плавали утки!
   Я, конечно, знала, что здесь есть тихое местечко и прохожие постоянно подкармливают птиц, но чтобы вот так...
   -- Ой, как здорово...
   -- А ты не знала?
   -- Не задумывалась... А у тебя хлеб есть? Для них?
   -- Нет... Хочешь, достану?
   -- Да!
   И он моментально куда-то убежал.
   Я оперлась о парапет и стала смотреть на уток.
   А ведь он, наверное, самый, самый-самый-самый...
   Понял, чего мне хочется.
   Моментально.
   На том берегу посвистывали паровозы, где-то сзади проносились машины, а автобусы вообще останавливались отсюда за два квартала. Хлеба...
   А чем еще уток покормить?
   Хотя честно скажу -- не знаю...
   Каблуки утонули в размякшем асфальте. Я освободила одну ногу и поковыряла носком образовавшуюся ямку. Интересно, зачем я вообще каблуки надела. Пофорсить перед ним?.. Да, ему приятно посмотреть на подтянутые икры и послушать игривое "цок-цок", но мне-то... Сейчас, в такую погоду, надо бы валяться на пляже, купаться где-нибудь или хотя бы загорать на крыше, а тут... Приходится быть его достойной спутницей, выглядеть так, как он хочет, вот прямо сейчас, даже в такую жару... И терпеть нахальные взгляды парней, а я ведь тут жду его и ради него надела каблуки и эти кипенно-белые джинсы, такие выпендрежные, маркие, терпеть их не могу, но они ведь такие красивые и так нравятся ему...
   Послышались шаги.
   -- Вот.
   -- Что?
   -- По-моему, это самое лучшее мороженое на всем континенте! Ты тут еще не растаяла от жары, пока я бегал?
   Он протянул мне шоколадное эскимо и свежий, еще горячий батон.
   Эскимо было шикарное!
   Утки плавали рядом, деловито таскали хлеб, и казалось, что им было наплевать на людей, они гордо принимали то, что падает им с неба.
   Я отламывала им хлеб понемногу и кусала мороженое.
   Он кому-то позвонил, поговорил пару минут и обернулся ко мне.
   -- Прикинь, этот чудак все же убил свой компьютер. Незатейливо так, но эффектно.
   -- И что же?
   -- Да что... -- невесело усмехнулся он. -- Я велел ничего не делать и ждать меня.
   -- Сейчас?
   -- Нет, конечно. Вечером. Ну сама подумай, как я сейчас могу уйти от тебя?
   -- Не знаю... -- я обняла его и дала кусок хлеба.
   Утки плескались вокруг, и им определенно не было никакого дела до людей.
   -- Пойдем?
   -- Ага.
   -- Хлеб-то им кинь...
   Он неуклюже шлепнул в речку ломоть хлеба.
   А-а-а, ну как же жарко...
   Я нагнулась и стянула одну босоножку, затем другую.
   -- Подержи.
   -- Ты... ты что?
   -- Совсем сварилась, -- состроила я жалобную гримаску и быстро, пока он не успел опомниться, освободилась от топика.
   Он выпустил босоножки и схватил меня за руку.
   -- Эй, не хулигань!
   Я собиралась как бы случайно спиной вперед свалиться в реку и составить компанию уткам, но заметила, как на набережную вырулила поливальная машина, и передумала.
   Он думал, что разгадал мой маневр, ожидал, что я подамся назад, а я шагнула вперед... Потная ладонь соскользнула с моего запястья, я поднырнула ему под мышку и пустилась по дорожке босиком навстречу поливалке.
   Успела!
   -- Ай! -- душ оказался холоднее, чем я ожидала.
   Ну вот и все, машина проехала, с меня течет в три ручья, но как же стало свежо! Уфф, не зря все-таки купальник надела.
   -- Ну и что ты натворила? -- раздалось сзади. -- Совсем ребенок.
   Я оглянулась. Он шел ко мне с босоножками в руке и укоризненно качал головой, но глаза смеялись. Я чмокнула его, вытерла носовым платком ноги и обулась.
   -- Ничего страшного, зато хоть человеком себя почувствовала!
   Он крепко взял меня под руку:
   -- Все, теперь никуда не отпущу, раз вести себя не умеешь!
   -- Ой, ой, ой... -- передразнила я его притворно суровый тон и показала кончик языка.
   В паре сотен метров от нас в теплую тишину набережной врезался проспект, машины ракетами уносились по мосту на ту сторону реки.
   -- Пойдем? -- я потащила его на мост.
   -- А что там такого?
   -- Мост.
   -- Да вижу, что мост, а за ним?
   -- А какая разница!
   -- Впрочем, и правда, пошли на тот берег.
   Мы неторопливо шли по узенькой дорожке моста, уступали дорогу редким прохожим, а мне вдруг показалось, что шаг за шагом мы -- взлетаем!
   Не так, как птицы, а медленно, постепенно... И правда -- все дальше за спиной оставался правый берег, тот, на котором жила я и он, мы все дальше уходили куда-то вперед и вверх, словно улетали... Лишь для того, чтобы вновь вернуться на землю с той стороны.
   Но там уже все -- не так.
   Вдруг я заметила, что впереди, почти на самой середине моста, вниз уходит какая-то лестница...
   -- Ой, что это там?
   -- Где?
   -- Ну, вон... Это лестница, да? А зачем на мосту лестница?
   -- Интересно... Там, наверное, проходы ко всяким технологическим каналам. Обслуживание, ремонт...
   Наконец мы дошли до этой лесенки. Она была вся огорожена проволочными решетками, густо опутана ржавой колючей проволокой, а на дверце, ведущей туда, висел старый амбарный замок.
   -- Как ты думаешь, его хоть раз открывали?
   -- Не знаю, -- хмыкнул он.
   -- Вот бы туда спуститься... -- я представила как здорово, наверное, гулять под мостом по этим неизвестным технологическим каналам, проверять тамошнее оборудование и слушать, как шумят автомобили над головой.
   -- Нереально, -- сказал он тоном жуткого прагматика. -- Замок открыть не сможем, а перелезать высоко.
   -- Ммм... -- капризно протянула я.
   -- Тем более ты одета вовсе не для подобных экспромтов.
   -- Ты убиваешь меня своей логикой, -- притопнула я и улыбнулась.
   -- Работа такая, -- пожал он плечами и протянул руку. -- Ну, пойдем?
   Потом мы ушли далеко на левый берег, прошествовали через пыльный парк, мимо пони и их хозяев, поджаренных летним солнцем, и тут выяснилось, что он не различает пони и маленькую лошадь, а потом мы неожиданно попали в самый центр, где улицы превращались в ущелья, а машины текли по ним нескончаемым потоком...
   Наконец мы добрались до остановки у центрального сквера.
   -- Классно погуляли, да?
   -- Да-а, -- улыбнулась я, а сама подумала, что если не окажусь дома через полчаса, то, наверное, помру.
   -- Слушай, тут дело есть...
   -- Какое?
   -- Да я тут кое-что достал... На, бери.
   Он выудил из кармана джинсов бумажник и протянул мне два билета.
   -- Это что?
   -- Завтра рок-фестиваль будет. В клубе, недалеко от тебя кстати. Пойдем?..
   Я поняла, что снова вишу на его груди, такой широкой и уютной...
   В маршрутке вместо вечного шансона играла группа "Воскресение", и солист меланхолично пел о листопаде...
   А потом я плелась домой от остановки и чувствовала себя андерсеновской Русалочкой, ступающей по острым ножам... Но жара спала, и вокруг разливались волнами дивные вечерние запахи...
  
   Утро.
   Солнце лениво светило сквозь шторы, посылало зайчиков мне в глаза.
   Прямо в уголок века.
   Я перевернулась и уткнулась носом в большую подушку.
   Со-олнце...
   Ну чего тебе надо?
   Я вдохнула запах свежевыстиранного (еще вчера утром) белья и снова перевернулась.
   Пора вставать, наверное?
   Хватит спать!
   Я вскочила, распахнула окно навстречу соседней иве и вдруг вспомнила!
   На столе лежали два билета на концерт...
   Два.
   Ну не мог же он, правда, ведь не мог свой билет оставить -- себе?
   Я пошаталась по квартире, свистнула из холодильника кусок колбасы на завтрак...
   Интересно, когда же он приедет?
   Вечером...
   Но -- приедет!
   Я глянула на часы и вдруг ахнула -- два! Как я могла так долго спать?! Ведь он приедет... А у меня -- не прибрано.
   Я вынесла мусор, а заодно освободила балкон от разного мелкого хлама и поняла, что прочий хлам все равно должен дождаться его, потом вытерла пыль на полках с книжками. Потом опять вытерла пыль, но уже в старом серванте, который он припер через месяц после нашего знакомства. Я тогда ругалась, но это был самый лучший дикий антиквариат в моей квартире...
   Около пяти он позвонил, а я все собиралась и никак не могла собраться. Он снова позвонил и сказал, что вызвал такси, а я стояла у зеркала и нервничала.
   Потом он прислал смс-ку о том, что застрял в пробке, но успевает, и я залпом допила кофе, перевела взгляд со шкафа на стул, на спинке которого висели джинсы, потом опять на шкаф... и опять на стул... И... тут меня осенило! Я нырнула в шкаф и вытащила платье, то самое, черное, натянула с опаской -- влезу ли? И... ура, сидит как влитое! Теперь заколку долой и бегом к зеркалу укладывать волосы.
   Я оглядела себя и резко выдохнула.
   Вдохнула...
   Ах, черт побери, он же почти приехал!
   Я обула черные туфли на высоком каблуке, подхватила сумку и вихрем кинулась к двери. Внезапно, уже на пороге, опомнилась и вернулась за дракончиком -- серебряным драконом на черном кожаном шнурке.
   Машина стояла у подъезда.
   Он вышел, обнял меня, открыл дверцу и снова сел на переднее сиденье.
   Поехали.
   И ведь не подал виду! Встретил меня как ни в чем не бывало. А я последний раз надевала это платье на его день рождения, весной. Почему выбрала его сейчас?..
   Не знаю.
   Захотелось...
   Я задумчиво смотрела на проплывавшие мимо дома и не сразу заметила, что мы уже добрались.
   Он рассчитался, потом открыл мою дверь и подал руку.
   Еще раз обнял.
   Молча.
   И вдруг шепнул:
   -- Спасибо...
   За что спасибо-то?
   А в клуб уже потихоньку запускали народ, и охранник просмотрел мою сумку и быстро, но четко проверил меня ручным сканером. Да, дяденька, вы удивитесь, но сегодня я не прячу за рукавом платья стилет...
   И вот мы в клубе.
   Народ крутился у бара и на танцполе, тихо играла музыка, но еще ничего не началось.
   Мы сели у стойки, так, чтобы было видно сцену.
   -- Ну... -- начал он и замолк.
   -- Ну? -- нетерпеливо продолжила я.
   -- Да что ну, сейчас начнут.
   И правда, почти сразу же после его слов поменялась музыка, и грянуло приветствие ведущего:
   -- Добрый день, дорогие гости, сегодня на нашей площадке...
   Начали...
   Он заказал пива и протянул мне бутылку, я благодарно кивнула. Его взгляд, усталый и озабоченный, скользнул по моему лицу и устремился на сцену.
   Наконец, не сразу, заиграл рок...
   Сначала мы слушали у стойки, а потом я потянула его в толпу. Кругом танцевали, толкались, и он обнял меня -- я почувствовала, как его отпускает что-то, что мучило весь вечер, как уносятся куда-то его тяжелые мысли, которых почему-то было много, так много, что даже рок не сразу пробился сквозь них... а потом он посмотрел на меня восхищенно, будто только что увидел -- и влился в ритм, задаваемый группой на сцене, и я сама отдалась этому ритму, была рядом с ним и в его объятиях... самозабвенно двигалась во власти музыки одна, без пары, а все вокруг хлопали в такт... и тут он снова обнял меня -- и я почувствовала все тепло его любви и его душу, живущую где-то там, за семью замками, огражденную какими-то запретами, но стремящуюся вдаль... а потом он вдруг поднял меня и завертел, закружил в безумном неудержимом танце под бас-гитару, я неслась куда-то в небесные сферы за звуками музыки и потом, с каждым его движением, возвращалась назад, и так не хотелось его отпускать...
   Наконец мы снова оказались у стойки. Сидели, охваченные приятной усталостью, и он что-то весело рассказывал про ремонт компьютера в пятницу вечером за пять минут до конца рабочего дня, потом вспомнил про забавный вчерашний ролик на каком-то канале, который он посмотрел через пару часов после нашей прогулки, и тут же предложил принести мне его, а заодно еще кучу всего интересного...
   А потом просто поцеловал, и я положила голову ему на плечо.
   Дома, уже за полночь, я медленно выскользнула из платья и зарылась в него лицом. Ноздри защекотал запах его сигарет, и я снова погрузилась в стихию рока, безумного танца и той самой яркой жизни, о которой всегда мечтаешь и так надеешься, что она не кончится никогда-никогда...
  
   Будильник, как всегда, зазвенел в шесть утра.
   Я сползла с кровати и, как лунатик, побрела с закрытыми глазами в ванную, ругая жестокий приборчик на чем свет стоит и вспоминая, почему же так хочется спать...
   Так хорошо было вчера -- и так дико вставать сегодня ни свет ни заря, но надо, надо... И никуда от этого не деться.
   Умылась, на скорую руку соорудила бутерброды, вытащила из холодильника лист салата, какой-то весь перемороженный и ломкий, покрошила на части и посыпала им колбасу.
   Потом за чашкой кофе читала новости в сети, поглядывала в зеркало и неторопливо красилась, думала о новом понедельнике и уйме работы, прикидывала планы на вечер...
   Вдруг поняла, что уже семь, и хватит сидеть тут перед ноутбуком, а пора одеваться и бежать на работу. И, наверное, именно сейчас лучше ехать туда на автобусе, потому что я до сих пор как следует не проснулась...
   Обычно в теплое время года все бывает не так. Я просто достаю из шкафа вместе с вешалкой свою "спецодежду" -- укороченный неприталенный жакет, юбку, слегка прикрывающую коленки, светлую блузу и туфли-лодочки -- и упаковываю в рюкзак, потом влезаю в любимые джинсы и топ, встаю на ролики и вперед! За небольшую плату уборщица на работе уступила мне уголок своей каморки, где хранятся ведра, швабры, тряпки и прочее. Туда я просачиваюсь за пять минут до начала рабочего дня и быстренько преображаюсь в респектабельную бизнес-леди, облаченную по всем канонам дресс-кода. Мне нравится кутерьма с переодеванием, это весело и помогает держаться в тонусе. Но сегодня я просто надела рабочий костюм и дежурные украшения, стянула волосы в строгий узел, обулась в лодочки и побрела на остановку. Там уже полно было таких же полусонных менеджеров, секретарш и других офисных страдальцев, так что сесть и выспаться как следует все равно не удалось. Но на роликах я бы точно никуда сегодня не доехала, все фонарные столбы были бы мои...
   День слился в какой-то сумасшедший понедельничный вихрь, и я очнулась наконец лишь минут за десять до конца рабочего дня от его звонка.
   -- Есть минутка? Надо поговорить. И лучше в спокойной обстановке.
   -- Есть... Но мы же вроде так и так встречаемся вечером?
   -- У меня изменились планы...
   И вот я сижу в кофейне на старой площади. Я сюда часто заглядываю по пути с работы, здесь уже все меня знают и стараются придержать мой любимый столик в зале для некурящих.
   -- Привет! -- улыбнулся мне рыжеволосый официант. -- Как всегда?
   -- Нет, -- покачала я головой. -- Сегодня я не одна, так что сяду в зале для курящих. Возьму пока горячего шоколада, а там увидим...
   Я устроилась в дальнем углу зала, над которым витала сизая дымка, и поморщилась: в горле слегка першило. Официант принес шоколад, и я спрятала в ладонях приятное тепло чашечки. Густой сладкий аромат перебивал табачный дым, я упивалась им и не торопилась сделать первый глоток. Чьи это слова, что предвкушение удовольствия слаще, чем оно само?.. Не помню. Да и какая разница!
   -- Медитируешь? -- его голос раздался так неожиданно, что я вздрогнула и чуть не выпустила чашку.
   -- Ох, как ты меня напугал!.. Нет, просто купаюсь в любимом запахе. Здравствуй! -- улыбнулась я.
   -- Ах, да... Здравствуй! -- смущенно улыбнулся он в ответ.
   Я отправила в рот первую ложку шоколада, рассеянно наблюдая, как мой милый беседует с официантом, прогуливается вместе с ним до стойки и возвращается с чашкой двойного эспрессо. Наконец он уселся, поставил чашку и шумно вздохнул.
   На нем были та же футболка, что в субботу, и те же старые синие джинсы, в которых он был на концерте.
   -- Слушай, давно хотела спросить, -- не удержалась я. -- Что написано у тебя на груди?
   -- Ты о чем? А... PING -- ну, это команда проверки состояния сети.
   -- А попроще можно? -- прищурилась я.
   -- М... она проверяет, все ли на месте, все ли в порядке. Если какое-нибудь устройство в сети неисправно и не слышит эту команду -- говорят, что оно "не пингуется".
   -- Значит, твое сердце посылает эту команду всем органам? А если само сердце не на месте?
   Сама не знаю, почему вдруг спросила об этом... Он тоже, казалось, на секунду озадачился, даже нахмурился -- а потом потянулся ко мне через столик и накрыл мою руку своей. Помолчал еще немного, прикрыв глаза, потом с нежностью взглянул на меня и тихо сказал:
   -- Тогда мозг пошлет сердцу пинг, и оно обязательно найдется и снова застучит.
   В его взгляде было столько любви и тревоги!
   -- С тобой что-нибудь случилось? -- спросила я.
   Он невесело ухмыльнулся:
   -- Ты права, мое сердце не пингуется. Причем уже давно, как бы я ни старался... Я тянул, сколько мог, много думал, искал обходные пути, но все-таки должен сказать тебе: я уезжаю. Прости...
   Вот теперь уже мое сердце ухнуло куда-то в желудок... Тысячи вопросов завихрились в голове, но я мысленно осадила эту свистопляску и уткнулась носом в чашку. Забыв про ложечку, сделала долгий тягучий глоток и нарочито медленно облизнула губы.
   Он вытащил из-за уха сигарету, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Выпустил струю дыма, отогнал ее рукой подальше от меня и потерянно прошептал:
   -- Ты даже не спросишь, куда и надолго ли...
   -- Жду, пока ты сам все расскажешь.
   Он заговорил напряженным голосом, прерываясь на затяжки:
   -- Мне предложили очень, очень хорошую работу. Начальником в головном офисе. Ты же знаешь, что наша фирма здесь -- всего лишь филиал... По идее, руководить -- скорее даже консультировать -- вроде можно и удаленно, я поначалу так и собирался... но полгода назад все изменилось. Они поставили вопрос так: или я еду туда живьем, буквально на этих выходных, или начальником станет другой. А я уже слишком много ставок на эту работу сделал. Там большой город... оклад выше на порядок... Мне, так или иначе, надо было круто менять жизнь... Это как апгрейд системы -- не сделаешь вовремя, и все начнет постепенно тормозить, глючить, пока в конце концов не захлебнется. Апгрейд делать все равно придется, только уже с большими затратами и меньшими гарантиями, что все опять поднимется и заработает...
   -- Да что ты говоришь! -- с деланным удивлением протянула я.
   Он смешался:
   -- Ох! И правда, что я несу? Передо мной живой человек сидит, любимый человек -- а я про какой-то апгрейд системы...
   Я заставила себя улыбнуться и спокойно взглянуть на него:
   -- Не волнуйся, милый... Не надо оправдываться, я же ни в чем тебя не обвиняю. Давай просто посидим немного и помолчим. Посмотрим друг на друга, чтобы лучше запомнить...
   Он начал было:
   -- Но у меня... -- и не договорил, резким, каким-то злым движением смял сигарету о дно пепельницы и сдался: -- Ты права. Давай...
   Мы погрузились в глаза друг друга. Постепенно бежево-коричневые стены кофейни расступились и расплылись, растворился и исчез потолок -- остались только бездонная глубина его зрачков в обрамлении серой стали радужки. И надрывный блюз Патрисии Каас. Я могла бы сидеть так часами...
   Но шоколад закончился, а официант давно прохаживался на почтительном расстоянии от нашего столика, постепенно сужая круги. Пора дать место другим желающим посекретничать.
   -- Пошли?
   -- Идем.
   Я доскребла со дна чашки сладкие остатки, он залпом проглотил остывший кофе, расплатился и позвонил в такси.
   Меньше недели...
   На улице он вдруг остановился, наклонился и как-то странно обнял -- положил мне голову на плечо.
   -- Скажи... Вот когда у меня там все устаканится... Ты поедешь со мной... Туда?
   Я потерлась щекой о его лоб, взяла его руки и прижала к своему лицу, утонула в его ладонях, потом уткнулась носом в его футболку и вспомнила... жутко надоевшую работу, назойливые правила, стремление всех превратить в корпоративные винтики -- и... ушла от ответа:
   -- Смотри, такси едет.
   -- Ага, наше, -- он мягко отстранил меня и взял за руку. -- Ну, так что?
   -- Ну, конечно, поеду.
   -- Здорово!.. -- с мальчишеской радостью воскликнул он.
   В такси он говорил о планах, о том, что сразу же купит там карточку в мобильник и будет звонить постоянно... И еще об огромной куче вещей.
   Обо всем.
   А я держала его руку и смотрела в окно на ночные огни...
   Уже у подъезда он вдруг спохватился и достал откуда-то странную штуку, похожую на кобуру, как ее показывают в кино.
   -- Сможешь сохранить это для меня?
   -- Что это?
   -- Открой, только аккуратно.
   Я повертела предмет в руках, погладила его потертую кожу, щелкнула кнопкой, открыла и ощутила под пальцами холодную рукоять, так и просящуюся в руку.
   -- Это отцовский нож. Еще с армии.
   -- Вот как...
   -- Подержи его у себя, ладно? А если вдруг станет плохо -- просто возьми. Вот, достань сейчас.
   Рукоять удобно легла в ладонь, пальцы ощутили выемки и щербинки, почувствовалась тяжесть... Лезвие, наверное, длинное и очень острое. Как клык опасного зверя или клюв хищной птицы... Но в ночном сумраке его не было видно.
   -- Да... -- только и смогла выговорить я.
   -- Ну, так что?
   -- Конечно, сохраню! -- я спрятала нож в ножны.
   -- Такси ждет... Ну, до завтра?
   -- До завтра...
   Он уезжает...
   Он уезжает!
   Я смотрела на красные огоньки такси, пока оно не выехало со двора.
   Он уезжает!..
   Достала нож и почувствовала тяжелую холодную сталь.
   И мощь.
   Уезжает...
  
   Он уехал, как и сказал, в пятницу, звонил часто, купил ноутбук с первой зарплаты и стал писать письма...
   А я работала, по вечерам сидела дома, ходила на концерты с подругой, потом опять работала, потом смотрела телевизор, частенько бывала в сети, попробовала даже какую-то игрушку из тех, про которые он говорил еще тогда -- играла и вспоминала его восторг...
   И каждую ночь под моей подушкой лежал нож. Тот самый.
   Приходя домой, я вспоминала, что он там, вспоминала тот вечер, когда впервые взяла его в руки, и жуткую пустоту, когда показалось, что теряю любимого навсегда.
   Но его нож лежал у меня под подушкой, а он звонил, говорил об успехах, говорил, что времени нет вообще, и он сейчас не вылезает из командировок, и что карьера прет и что вообще все отлично, но вот только с работы удается вырваться не раньше, чем в восемь -- и тут же спать, чтобы встать в шесть утра, а потом опять вернуться в восемь...
   Неожиданно пришла осень.
   Золотые деньки продержались недолго, совсем скоро осыпались листья и зачастили дожди, так что пришлось до следующей весны забыть о привычке возвращаться с работы на роликах по набережной.
   Река сделалась серой и мутной, и все чаще над ней собирались мрачные тучи.
   В начале октября я опять сидела на крыше, на мне были новые сапоги, а за правым голенищем лежал его нож. Рядом стояли термос с чаем и дедушкин морской бинокль.
   Внизу носились все те же маленькие людишки, дородные тетушки выползали из магазина груженые сумками и что-то втирали своим низеньким мужьям, пацаны курили у компьютерного клуба и о чем-то болтали, по проспекту неслись машины, а во дворе кто-то вкусно жарил шашлык...
   Я пила чай из жестяной крышки термоса и смотрела на осенние облака, несущие дождь и первые признаки снега.
   Вдруг громко пиликнул сотовый, объявляя всей крыше о входящей смс-ке.
   Интересно...
   От него!
   -- Привет! Ты где?
   -- Догадайся! -- улыбнулась я.
   -- А я знаю! Закрой глаза?..
   Я, не думая ни о чем, закрыла и...
   ... вдруг почувствовала холодные пальца на висках.
   Подпрыгнула и схватилась за нож! Обернулась, открыла глаза...
   А он сел на большой чемодан с наклейками "Аэрофлота" и как-то глупо улыбнулся:
   -- Я же обещал, что вернусь...
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"