Мать увел Иоанн. Магдалина осталась одна. 
Никому не нужна. Не жена. Не жена. Не жена. 
Ночь нежна. Искушает: проснись, это был только сон
В Гефсиманском саду. Вдалеке с колоколенки звон
На молитву зовет. Динь-дон-дон, динь-дон-дон, динь-дон-дон. 
Деревенская церковь мала. И сгорит от свечи
Деревянная церковь с осиной у входа. Молчи!
Если надо, чтоб в окнах - огонь, пусть так будет всегда. 
И в источнике - вниз по ступеням - святая вода. 
И как будто вода на иконе, что в двери видна. 
И на ней, у открытого Гроба Господня - она... 
Не смотри, - страстно шепчет осина, - приснилось! Не верь!
Над Израилем - первая ночь после смерти. Теперь
Все пути оборвутся, придется вернуться назад. 
Заблудилась, блудница? И цепкие руки солдат 
Волочат ее прочь от небес, от Него. Без Него - 
Может, лучше, что так? Как-нибудь доживет. Ничего. 
Ведь другие живут. Никого. Так пустеет лишь сон. 
Ей не важно, он - Бог или Сын, важно, был ли влюблен
Он в нее, или ей показалось? Любил или нет? 
Мать увел Иоанн. Магдалина одна ждет рассвет. 
Он воскреснет,  Он должен воскреснуть, чтоб дать ей ответ. 
"Да" - так да. "Да" - так да. "Да" - тогда ведь не скажет он - "нет".