Аннотация: Отклик на концерт музыкантов - выпускников - Музыкальной-педагогической академии имени Гнесиных, работающих в Израиле
Павел Юхвидин
ALMA MATER МУЗЫКАЛЬНОЙ ПЕДАГОГИКИ
Пять лет назад выпускники разных лет Музыкально-педагогического института имени Гнесиных (с 1992-го - Российская музыкальная академия имени Гнесиных), работающие в Израиле, отметили 60-летие взрастившего их учебного заведения большой концертной ассамблеей в Иерусалиме. Оказалось, что в Израиле очень много тех, кто учился во "второй консерватории Москвы", куда в иные годы конкурс был больше, чем в "первую консерваторию", но и поступить больше шансов, особенно евреям. "Первая Консерватория" была общесоюзной (в ведомстве министерства СССР), а Гнесинка - в министерстве РСФСР. Практически это означало в советских условиях, что для поступления в Консерваторию нужны особые рекомендации, существовала квота для союзных республик, за Главной консерваторией присматривали, чтобы там не концентрировалось слишком много лиц с некоренными фамилиями (кроме, правда, струнных кафедр - такие гении как Виктор Третьяков являются раз в десятилетие, а урожай призовых мест на конкурсах во всех брюсселях-монреалях надо собирать каждый год, приходится принимать разных Каганов-Калеров-Башметов - как тогда говорили, "шнобелей"). Консерваторцы имели преимущества при отборах на международные конкурсы. Выпускникам Консерватории предлагали при распределении Москонцерт, оркестры филармоний, музыковедам - места редакторов в издательстве "Музыка", композиторам - московские театры, а гнесинские выпускники выбирали между Бийским, Норильским или Южно-Сахалинским музыкальными училищами. Зато когда открывался новый музыкальный вуз в России (в Астрахани, Владивостоке, Уфе, Воронеже, Красноярске), или даже вне России (В Душанбе, Фрунзе), то гнесинские выпускники направлялись туда целыми группами и становились консерваторскими преподавателями сразу со студенческой скамьи. Так, например, Вадим Монастырский и Фаина Айзенберг, израильские музыканты и педагоги всемирной известности, начинали работу в Уфимском институте искусств.
А нынче, в год 65-летия Российской музыкальной академии, концерт гнесинцев (не всех, конечно!) состоялся в зале консерватории Беер-Шевы. Инициатором, организатором, ведущей вечера и одним из исполнителей стала замечательная пианистка Фаина Айзенберг, которая преподает в Бер-Шевской консерватории уже почти два десятилетия.
Но если иерусалимская, пятилетней давности, встреча проходила, в сущности, как собрание бывших выпускников, то вечер в столице Негева привлек широкую публику (в Беер-Шеве любят классическую музыку, любят Фаину Айзенберг - организуемые ею концерты всегда посещаемы). Хотя часть аудитории оказалась не готова к такой жанровой двойственности вечера-встречи, когда концертные выступления перемежаются диалогами. рассказами, воспоминаниями об Alma Mater (тем более, что не каждый хороший музыкант готов к яркой импровизированной сценической речи), но, благодаря обаянию и мастерству Фаины Айзенберг, драматургическая цельность вечера не распалась. Тем более, что музыкантский профессионализм "птенцов гнесинского гнезда" имеет свой шарм и неиссякаемый запас прочности. Особая поэтичность фразировки, тонкость динамических градаций и нюансировки в игре пианистов Александра Шнейдермана, Марины Каминкер (они играли баллады Шопена - и ведь ни одного стандартного оборота!), виолончелиста Наума Регева и пианистки Леи Левит (этот дуэт выступал с получасовой программой из пьес Мендельсона, Блоха, Чайковского), дуэта скрипача Михаила Лернера и пианистки Янины Кудлик (также Чайковский, Балакирев и испанцы - Гранадос, де Фалья), кларнетиста Виктора Самарова (он тоже играл Шопена в переложении для кларнета и Гершвина) всегда была присуща гнесинской исполнительской школе.
Вечер обрамляли выступления беер-шевского трио, в котором с Фаиной Айзенберг играют контрабасист Владимир Ривкин и ударник Авраам Машиах и весьма символично, что концерт открылся пьесой "Когда Авраам и Сарра были здесь" израильского композитора Юрия Поволоцкого, выпускника Гнесинки по классу композиции Литинского. Сочинениям Юрия Поволоцкого всегда присуща тонкость, остроумие, блеск, смелые стилистические модуляции, как и игре беер-шевского трио. В финале к трио присоединился отличный саксофонист Аркадий Изюмченко.
Каждый из участников вечера - не только концертирующий солист, но и педагог по призванию, воспитанию и роду деятельности. Потому-то Фаина Айзенберг выспрашивала каждого выступающего о его педагогической работе здесь, в Израиле. Действительно, как в России, так и на родине предков, гнесинцы трудятся на педагогическом поприще. Александр Шнейдерман (израильская публика знает его как отличного клавесиниста ансамбла "Camerata Academus") - преподаватель в консерватории Рамат-ха-Шарона, пианистка Марина Каминкер работает на Семинаре Левински (аналог российских музыкальных факультетов педагогических институтов, где готовят учителей музыки для общеобразовательных школ, а также Курсов повышения квалификации учителей), Янина Кудлик преподает в Ашдодской консерватории, организует фестивали и конкурсы, педагогическую деятельность не оставляют ни Наум Регев, ни Михаил Лернер (он солист Ришон-ле-Ционского симфонического оркестра), ни Лея Левит, ни Виктор Самаров. Не связан с учебным заведением только скрипач и певец Борис Чечик - его педагогические усилия устремлены на сына-гитариста, с которым он и выступает.
Строго говоря, заведению Гнесиных не 65 лет - музыкальный вуз, ставший "второй консерваторией Москвы" и, действительно, учрежденный в конце Великой войны, в 1944-м, - лишь увенчал весьма уже к тому времени авторитетную Школу музыки, целый педагогический комбинат (музыкальная школа-семилетка, школа-десятилетка для особо одаренных, музыкальное училище), где сформировались и Лев Оборин, и Арам Хачатурян, и Тихон Хренников и еще десятки крупных музыкантов. Ректором был назначен Юрий Муромцев, но фактическим руководителем оставалась Елена Гнесина. О том, что Гнесинская школа началась в 1895-м, с музыкальных классов сестер Гнесиных, напомнила в своем рассказе в начале вечера Людмила Голубева, многолетний сотрудник Музея института, а сейчас жительница Ришон-ле-Циона. лишь год назад репатриировавшаяся.
Три сестры - дочери почтенного казенного раввина (то есть выборного главы еврейской общины, утвержденного губернской властью) Фабия Гнесина из Ростова-на-Дону, выпускницы фортепианного класса Московской консерватории Елена, Мария и Евгения открыли в Москве частную музыкальную школу. Потом к ним присоединилась их сестра Елизавета, единственная скрипачка среди сестер-пианисток. Елизавета вышла замуж за Евгения Витачека, знаменитого мастера скрипичных инструментов. А младшая Ольга поступила в ту же школу ученицей к своей сестре Елене. Окончив, она также стала преподавать в школе сестер. Их брат Михаил намеревался, как и сестры, поступить в Московскую консерваторию, но не получил обязательного для "лиц иудейского вероисповедания" вида на жительство в Москве. А в Петербурге, благодаря хлопотам директора консерватории Глазунова, ему такое разрешение получить удалось. Михаил Гнесин учился у Римского-Корсакова и у Лядова, он один из крупнейших еврейских композиторов ХХ века. По совету Римского-Корсакова он обратился к фольклору своего народа, посещал родину предков в Палестине, стал, в сущности, создателем, наряду с Юлием Энгелем и Лазарем Саминским еврейской композиторской школы. Его так же, как и сестер, влекло к педагогике: Гнесин разработал свою систему преподавания сочинения музыки, написал учебник композиции. В сущности, его-то система и была принята во всех советских консерваториях.
В 1918-м сестры Гнесины - раньше всех других - предложили наркому просвещения Луначарскому национализировать их музыкальную школу. Елена Гнесина была назначена директором, школа стала музыкальным техникумом (то есть средним учебным заведением с преподаванием общеобразовательных предметов), позднее - училищем и с 1925-го года официально носить имя Гнесиных. Луначарский вообще ценил старые профессиональные кадры и там, где распространялась юрисдикция Наркомпроса, оставались "спецы" дореволюционного изготовления. Так, Луначарский до последнего удерживал Глазунова в должности директора Петроградской-Ленинградской консерватории, Ипполитов-Иванов был назначен директором Московской, а потом его направили создавать консерваторию в Тифлисе. Статус вуза получили Киевская консерватория, во главе которой был поставлен Глиэр, и Донская консерватория в Ростове, директором которой был назначен Михаил Гнесин (позднее Ростовская консерватория, как и Гнесинка, стала называться музыкально-педагогическим институтом). В конце 20-х - начале 30-х Михаил Гнесин преподавал в Училище имени своих сестер, в 30-е-40-е он - профессор в Ленинграде, а со времени основания Музыкально-педагогического института Михаил Гнесин возглавлял там кафедру композиции. В год создания государства Израиль Михаил Гнесин написал гимн еврейского государства и предложил его израильскому правительству. Он объяснял, что как советский еврейский композитор считает своим долгом оказать профессиональную помощь дружественной стране (так тогда казалось). Это поставило точку в его советской карьере - он был отовсюду уволен, хотя в те времена дело могло принять и худший оборот. Ведь семью Гнесиных не обошел Большой террор 30-х - их брат Григорий, талантливый певец, драматический актер и писатель, заведовавший в Ленинграде нотной библиотекой, был в 1938-м арестован и расстрелян.
Пережившая четырех сестер и четырех братьев Елена Фабиановна оставалась художественным руководителем всего цикла и в свои 93 года, хотя ей приходилось руководить, как Рузвельту, с инвалидной коляски. Но ее детище оказалось уникальным и как кузница педагогических кадров, и как музыкально-артистический очаг. Гнесины сами были энтузиастами и воспитали в огромном большинстве энтузиастов музыкального просвещения.