Югансон Неронова Ирина Аркадьевна : другие произведения.

Поклонение волхвов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Товий Рейнхард, известный учёный, бросив когда-то любимый университет, разочаровавшись в людях, решил укрыться от волнений и проблем своего времени за стенами стоящего одиноко, словно остров дома. Вместе с дочерьми и сестрой он поселился в пустынном месте, в отдалении от городов и больших дорог, и долгое время ему удавалось, не замечая проблем своих близких, жить анахоретом. Однако ни от жизни, ни от своего времени никому бежать не удавалось. И вот уже в дом на пустыре стучатся волхвы.
  
  
  
  
  Ирина Югансон
  
  "Поклонение волхвов"
  
  
   пьеса в двух действиях
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Действующие лица:
  
  Товий Рейнхарт
  Анна - его сестра
  Рахиль - их старшая дочь
  Эсфирь - младшая дочь
  Эфроим Бонус - врач, старинный друг Товия
  Питер - слуга Эфроима
  Каспар Гаузер
  Балтазар
  Слепой
  Белый Ангел
  Чёрный Ангел
  а также :
  двое из темноты,
  люди Звезды
  
  
  
  
  
  
  
  
   Место действия достаточно условно.
  
  
  
  
  
   ПРОЛОГ
  
   Лестница. Товий медленно подымается по стёртым ступеням. Вот останавливается он на площадке. Вот воздевает руки.
  И возникают из ничего два просвеченных зыбким светом силуэта. В светлых одеждах один из них, в тёмных другой.
  
   Товий: -
   Есть Белый Ангел,
   Чёрный Ангел есть,
   Как на весах
   они стоят у Круга,
   Как на часах
   поОдаль друг от друга
   В том зеркале,
   что отражает Весть.
  
   Двух Ангелов печальное венчанье...
   Вотще ли мы из тьмы взываем к Свету?
   И кто мне истолкует их молчанье,
   Когда душа, взыскуя, ждёт ответа?
  
  * * *
  
  (Гаснет свет. Когда он, приглушённый, зажигается снова, перед нами возникает то-ли площадь, то-ли голое поле, где застыла, вглядываясь в небо, толпа)
  
   Товий
  Зимняя морозная ночь, ясное, без единого облачка небо, а внизу - толпа. Толпа, замершая, словно заворожённая, толпа, в страстной отрешённости вглядывающаяся в холодную вышину, туда, туда, где среди ярких звёзд острой льдинкой мерцает новоявленная хвостатая звезда. Что сулит она? Что предвещает?
  (Медленно спускается по лестнице)
  
   Голос над толпой:
  Глядите! Глядите! Вот она - Звезда Взошедшая! Вот оно - Око Слепых! Вот она - Тропа Заблудших!
  
   И прокатывается по толпе:
   Первый
  Вот она! Вот!
   Второй
  Мы увидели!
   Третий
  Нам дано увидеть!
   Голос над толпой:
  Не покинь нас, Звезда Милосердная! Звезда Манящая, не покинь нас!
   И толпа единым дыханием:
  - Не покинь нас!
   Голос:
  Вот мы перед тобой - изверившиеся, обозлённые, усталые люди. Толпы людские. Толпы, ведомые отчаянием, толпы, осенённые благодатью.
  О Светоносная! О Всеблагая! Как несмышлёные дети бредём мы вслед зову твоему, так не оставь же детей своих, укажи им путь!
   Толпа:
  Укажи путь!..
   Голос:
  Мечемся мы в круге замкнутом, оступаемся в глухие ямы, в кровь обдираем руки о каменные стены... Слепы мы без слова твоего. - Путь!.. - укажи нам путь!..
   Толпа:-
  Укажи... путь!..
  (гаснет свет)
  
  
   1 ДЕЙСТВИЕ
  
  
   * * *
  В стороне от обжитых мест и дороги — дом Товия.
  Анна и Эфроим у порога
  .
   Анна
  Я боюсь её, Эфроим. Странная звезда. Волчья звезда.
  Уже какую ночь гляжу я на неё, и всё кажется - вот сейчас, сейчас пойму что-то очень важное... Сейчас... Но нет, не даётся! Уходит, выскальзывает из рук... А сегодня, вдруг, как ударило, сегодня, Эфроим, я поняла... И холодно стало мне...
   Эфороим
  Тихо, девочка! Тихо, что ты?
   Анна
  Взгляни - она прочертила весь небесный круг, и остановилась над самою нашей кровлей!
  Зачем ей? Что ей до нас?
   Эфроим:
  Ну что ты, Анхен? Что ты... Вон где она - вон в какой дали!
  Дурочка! Э-э-э, какая же дурочка! Или тебе земных забот не хватает? Всполошилась, заквохтала...
  Да было бы из-за чего тревожиться - ну звезда и звезда - что с этого? Мало ли звёзд на небе?
  Ну хорошо, хочешь, я отведу эту звезду от твоего дома?
  Произнесу два-три заветных слова...
   Анна
  Всё тебе в насмешку.
   Эфроим
  Как посмела ты, о смертная, усомниться? Чем же это не похож я на колдуна?
   Анна
  Сказала бы я, на кого ты похож... Нашёл когда шутить!..
   Эфроим
  Дай мне руку. Закрой глаза. Ну пожалуйста, закрой глаза! А теперь иди со мной, не упрямься... Вот сюда. Ещё немного... Ещё чуток... Встань вот здесь. Не дыши и слушай:
  "Вини... Види... Вици!.. Абракадабра!.. "
  Всё. Теперь раскрой глаза. Шире раскрой. Ну, где твоя звезда?
   Анна
  Над дальним полем. Над мёрзлой дорогой.
   Эфроим:
  Как написано в одной умной книге: «любая проблема зависит от того, с какой точки ты на неё глядишь». Ну, разве не кудесник старый Эфроим?
   Анна
  Дай-то Бог! Дай-то Бог!
   Эфроим
  Всё будет хорошо...
   Анна
  Если бы так просто...
  Народ из-за неё словно помешался - твердят, что явилась она неспроста, твердят, что это - некий знак...
   Эфроим
  Всё, всё, не о чем больше... Спасибо, Товий не слышит - вот было бы шуму.
  Поговоришь о чём другом - взрослый, вроде, человек, иногда даже излишне взрослый, а тут - дитя неразумное. Чего ты испугалась? - Пылинки в небесах?
  Ну-ну-ну, хватит страхи на себя нагонять - всё обойдётся, поверь мне. Уйдёт звезда, люди вернутся к обыденной жизни. Всё обойдётся, Анхен. Надо только переждать это время.
   Анна:
  Да, да, надо только переждать это время.
  
  
   * * *
  
   Молчаливая толпа вглядывается в небосвод.
  
   * * *
  
  Утро в доме Товия. Женщины хлопочут, накрывая на стол. Товий с Эфроимом спускаются в гостиную, но затянувшийся спор заставляет их задержаться на лестнице.
  
   Товий:
  Эфроим! Пожалей мои уши, Эфроим!
   Эфроим:
  Ну конечно... Конечно Говорить будешь только ты, а моё дело - изображать болванчика.
  (Товий то-ли стонет, то-ли рычит.)
   Товий:
  Старый упёртый осёл!
   Эфроим
  Благодарю покорно!
   Товий
  Не за что.
   Эфроим
  Как это «не за что?» - За аттестацию. За плодотворную научную дискуссию.
   Товий
  И тра-та-та и тра-та-та, и тра-та-та и тра-та-та!..
   Эфроим:
  Конечно, твоё разглагольствование аргументировано и логично, зато никто и слова поперёк не скажи, всё, что ни скажешь - это «тра-та-та»!
   Товий
  Нет, отчего же, в твоих словах тоже логика присутствует. Неопровержимая - Логика признанного имени, логика авторитета, возведённого в ранг святыни. - Склоняюсь.
  Только, что на весах, друг мой, что, кроме шелухи? - А ничего - Метафоры. Прилагательные. Восклицательные знаки.
  Признайся, мой Эфроим, тебе просто доставляет удовольствие сам процесс говорения? Азарт спора? Опьянение беседой?
   Эфроим
  Скажи ещё - «приятной беседой».
  Да я лучше камни пойду ворочать, чем с тобой научные дискуссии вести. - Вопли на весь дом, глаза горят, пена у рта!..
  Как он меня ещё с лестницы не спустил? - удивительно. С него бы сталось.
   Товий
  В этом можешь не сомневаться.
   Эфроим
  Послушай, ты, персонаж библейский! Уймись! Что ты размахался ослиной челюстью? - У тебя своё мнение, у меня - своё, и мирно на этом разойдёмся.
   Товий
  Любопытно, какой идиот вдолбил вот в эту вот твою башку вот это вот твоё дурацкое мнение? Хотя, что я спрашиваю? - и так ясно.
   Эфроим
  У тебя все идиоты, куда ни ткни. Кругом - идиоты. А если не идиоты, то ослы. Для всего мира это серьёзный учёный, непререкаемый авторитет, а для Товия он...
   Товий
  Осёл. Непререкаемый осёл.
   Эфроим
  А, между прочим, это имя...
   Товий
  Слышать не хочу этого имени в своём доме!
   Эфроим
  Но, позволь спросить, почему? Мне кажется, что рассуждения его вполне здравы и разумны.
   Товий
  Рассуждения базарного брадобрея тоже вполне здравы и разумны.
   Эфроим
  А не оттого ли ты так взъелся, душа моя, что ни одного его довода не в силах опровергнуть? Ни единого! - кишка тонка!
   Товий
  Ты думаешь, ты меня задел? О, ты сам не знаешь, как ты прав, мой Эфроим - кишка у меня и впрямь тонка, с такими тягаться. Куда уж мне, малохольному, против непререкаемых? Ну что у меня за доводы? - так, ерунда - расчёты, формулы, мысли, наблюдения... У таких, как он, доводы покруче - хламида жёлтая, да кляп в глотку поглубже, да чернь вокруг помоста, да костёр на площади.
   Эфроим
  Ну, знаешь!.. Всего я от тебя ждал, но это!..
   Товий:
  Господи, да разве ж я на твой счёт? Это я о себе, любимом, ведь, и в самом деле, кишка у меня тонка, Эфроим, и загнали меня в эту дыру, как барсука в нору... И хорохорюсь я только за запертыми дверьми... Трус я, Эфроим. Обыкновенный трус.
  Ну, а ты у нас, воитель, святая душа, жаль только - чёрти кому веришь. Ты что, обиделся? Эй, Эфроим, не дуйся! Да не дуйся же! Полно, прости, если задел. Что сделать, понесло меня, не мог удержаться...
  Эфроим!..
   Эфроим
  Бешеный!
   Товий
  Бешеный. Таким уж уродился.
   Анна
  Эй вы, петухи, угомониться не пора? Оладьи стынут.
   Эфроим:
  Ну нет! - допустить такое святотатство! Давай-ка, громовержец, спускайся с небес! Давай-давай! Временное перемирие.
  
  (Все садятся за стол.)
  
  Ну, с Господом благословясь!
  
  (Все замолкают, занятые едой, вернее, девочки перешёптываются, Товий с Эфроимом обмениваются неслышными репликами. Пауза затягивается.)
  
   Анна (взвившись)
  А, да пропади всё пропадом! Чего я ещё ждала - так, видимо, и надо...
   Товий:
   Анхен?.. Ничего не понимаю — ну что ещё не так?
   Анна
  Всё так, что заслужила, то и получай!.. Всё как быть должно!
  Как дура последняя!.. Как идиотка!..
  Стараешься, душу выкладываешь.. Кого ради?..
  
  (Пытается встать, Эфроим моментально вскакивает и бережно, но твёрдо усаживает её обратно)
   Товий
  Нет, ни с того, ни с сего... На пустом месте...
   Анна
  Как прислуга, молча: подай - принеси, принеси - подай!.. Всё! Зарекаюсь!
   Товий
  Нет, это становится невыносимо!
   Эфроим
  Товий, умей иногда помолчать..
  Анхен, девочка, ты не права. Ты неправа и несправедлива.
  Ты всё повернула не так, всё не так поняла. Ты обижаешься, что мы не сказали того, что должны были? Ну, виноваты, виноваты! Но суди сама - рты у нас набиты, руки заняты, души зачарованы ароматом кофе и оладий так можем мы произнести хоть слово? Разве что: "Фо-фи-фа, фа-фи-фу! Фо-фи-фа, фа-фи-фу!.."
   Анна
  Фигляр!..
   Эфроим
  Ну не обижайся ты на нас, глупых и нерасторопных.
   Анна
  Сама на похвалу не напросишься...
   Эфроим
  Да я не хвалить, я петь готов. Вот, слушай: - Ве-еликолепные оладушки! Божественные, божественные, божественные оладушки!
   Анна
  Как вы мне все осточертели!..
   Эфроим
  Ну, не сердись, не рви себе душу - мы же не со зла.
   Анна
  Нет, Товий, я понимаю, этому всё равно, этому хоть подошву подавай - не заметит...
   Товий
  Конечно, появилась публика, есть кому поплакаться...
   Эфроим
  Избаловала ты его, Анхен. Ох, избаловала...
  Нет, ну кто скажет, почему судьба так несправедлива? Почему одним и оладушки, и балабушки, и пампушки, и ватрушки, а другим — горелая яичница на скорую руку? Почему?
   Анна
  Кухарку найми другую.
   Эфроим
  Что кухарка, дому хозяйка нужна.
   Товий
  Вот и завёл бы себе хозяйку. Наверняка есть уже на примете какая-никакая вдовушка... Пышная да нежная...
   Эфроим
  Есть, как не быть. Не скажу, что больно пышная, не скажу, что особо нежная...
   Товий
  Так засылай сватов, за чем дело стало?
   Анна
  Ой, дурак ты, Товий, какой же ты дурак, не при девочках будь сказано - до седых волос дожил, а ума так и не нажил.
   Эсфирь
  Не расстраивайся, крёстный. Подставь-ка ухо, и я открою тебе маленький, такой малюсенький-премалюсенький секрет. - Эти вот самые оладушки...
   Анна
  Сейчас кто-то дождётся!
   Эфроим
  Говори, говори, лей бальзам на мои раны.
   Эсфирь
  Эти вот самые оладушки такие воздушные да такие румяные, да такие, что язык проглотить можно, оттого...
   Анна
  Мокрое полотенце по тебе плачет!
   Эсфирь
  Оттого, что наша тётушка кое-кого ждала к столу.
   Анна
  Что ты мелешь, балаболка?
   Эсфирь
  Нас с Рахилью и близко не подпустили — сама!., Сама на кухне колдовала, - в новом сите муку просеяла, крутой шапкой белки взбила, в голубой мисочке молоко на краю плиты подогрела...
   Эфроим
  Так я разве не оценил? Разве я не ценю эти маленькие ручки, которые всё умеют делать? (пытается поцеловать Анне руку, она её резко отдёргивает)
   Анна
  Подлиза!
  
  (Товий задумался и пролил сливки мимо чашки.)
  Товий, наказание ты моё, да куда же ты сливки льёшь? Что же мне, скатерть каждый день стирать?
   Товий (затирая пятно)
  Сразу и стирать? - Вот, уже ничего и не видно.
   Анна
  Рукавом! Нет, вы поглядите на него! - Рукавом! Зла моего на тебя не хватает! (шлёпает его, как мальчишку.)
   Эфроим
  Анхен, при девочках!
   Анна
  Мне можно - я им всем вместо матери, и этому великовозрастному оболтусу в том числе.
  
   Эсфирь (глянула в окно и сразу к нему бросилась)
  О-ой!.. Люди!.. Глядите, что за окном творится! Вот это да... Рахиль, тётушка!
  (Все встают и идут к окну)
   Анна
  Гляди-ка — сыпет да сыпет, как полотно ткёт!
  Снегу то, снегу!
   Эфроим
  Какая тишина! Белизна какая!
   Рахиль
  Хорошо то как!.. Господи, как хорошо! - Как в сказке..
   Товий
  Рождественский снег! Ни следа на нём, ни помарочки единой.
   Эсфирь
  Тётушка, разреши нам туда! Ну разреши! Пожалуйста!..
   Анна
  Вот так из-за стола? А чуть позже не успеете? Снег испарится?
   Эсфирь
  Ну-у?..
   Анна
  Что ты канючишь? Ну Бог с вами, разрешаю. Одеться только не забудьте, с вас ведь станется в домашнем выскочить!
   Эсфирь
  Тётушка, ворчливая моя тётушка, ну что же ты сегодня всё сердишься?
   Анна
  А не буду я сердиться, вы тут на головах ходить станете - вам только волю дай.
   Эсфирь (целуя тётушку)
  Ура! Ура! Ура!..
   Анна
  Иду я у вас, разбойниц, на поводу. Некому вас в строгости держать. Кыш одеваться, пока я не передумала!
  (Девочки, смеясь, убегают в прихожую одеваться. Остальные возвращаются за стол.)
  
   Эфроим
  А что, Анхен, вот бы и нам с тобой в снегу изваляться? И с горки в салазках - у-ух!.. С ветерком! Помнишь, было наше времечко?
   Анна
  Было, Эфроим... Разве отречёшься?..
   Эфроим
  А давай я тебя вот сейчас прямо с ветерком да с посвистом? Салазки-то в сарае найдутся?
   Анна
  Э-э... Нам с тобой, Эфроим, только на салазках да с ветерком.
   Эфроим
  «Э-э», Анхен-Анхен!..
  А как бы я тебя промчал, как промчал! - чтобы снег из-под полозьев, чтобы сердце пело, чтоб в ушах звенело, - да и головой в сугроб, а то взяла моду киснуть, ворчать, старухой прикидываться.
  
   Девочки (одетые по уличному)
  Мы пошли, тётушка!
   Анна
  Да идите уж! Брысь отсюда!
  (Рахиль и Эсфирь, смеясь, выбегают .)
  
   Анна
  Ты, Товий, вот что мне скажи... Ты скажи мне, бестолковой, долго ли ещё девочкам в этой глуши пыль с углов обметать? А? Лучшего места ты для них найти не мог? Нет, ты уж, пожалуйста, не отворачивайся. Ты уж, будь добр, выслушай. Много у твоих дочерей здесь радостей? Что они видят? С кем поговорить могут? - Со мной да с кошкой?. Может тебе, медведю, и хорошо в этой берлоге, а им?
  Про себя - ладно, что уж теперь про меня? - Хотя, отчего бы и мне с живой душой словом не перемолвиться? Или я уж и желать ничего не должна?
  Да если бы не Эфроим, я бы и речь человеческую забыла.
  Товий, пойми, Товий, людям надо жить с людьми. Иногда и поступиться чем-то, иногда и смолчать, иногда и на рожон не полезть - не так уж это и трудно, гораздо труднее привыкнуть к этому безлюдью. Я сколько уж лет привыкнуть не могу.
  Я что же - со стенкой разговариваю? Или это я - пустое место?
  Ему бы только ночи напролёт на небо пялиться, а что у девочек годы мимо проходят - этого он в упор не видит.
   Товий
  Сколько можно об одном и том же?
   Анна
  Вот и я - сколько можно об одном и том же? Ты скажи мне, заботливый отец, какое счастье ждёт Рахиль? - Одиночество? Ещё год, ещё другой - и всё, ушла её молодость, не вернёшь.
  А Эсфирь?
   Товий
  Эсфирь совсем ещё ребёнок.
   Анна
  В городе на этого ребёнка давно бы парни заглядывались.
   Товий
  Вот и замечательно, что некому заглядываться. Рано ей ещё об этом.
   Анна
  Рано? Всякое "рано" когда-нибудь становится "поздно".
  А Рахили? Рахили тоже рано? Ты хоть знаешь сколько у этой девочки вот здесь выболело?.. Она-то молчит, она не скажет... А тебе не страшно, что она почти всегда молчит? Разве такой она была?
  Поговори с ним хоть ты, Эфроим, у меня уже сил нет.
   Эфроим
  Ты думаешь, меня он услышит?
  Что отмалчиваешься, старый упрямец?
  Отпустил бы девочек в город на недельку? Со мной ведь, не с чужим.
  Погостят, Рождество отпразднуют, в ратуше на балу с кавалерами попляшут? А, Товий?
   Товий
  Нет!
   Эфроим
  Отчего "нет"?
   Товий
  Оттого, что нет. Нет, и всё.
   Эфроим
  И это - Товий? Товий, не признающий голословных утверждений?
   Товий
  Думай что хочешь.
   Эфроим
  Где же твои доводы? Где доказательства?
   Товий
  Как ты не понимаешь! Как не хочешь ты понять! Могу я отпустить их сейчас? Отпустить в такое время - пусть даже с самым близким человеком? Могу?
   Эфроим
  Ты что-то навыдумывал себе - время как время, другого нам не дано. Люди себе ездят спокойно по своим делам, сам я чуть не каждый день мотаюсь к пациентам - и ничего, Бог миловал.
   Товий
  Я сказал - нет!
   Анна
  А когда ты скажешь "да"? - когда жизнь пройдёт?
  
  (Осекается, потому что распахивается дверь, и те, о ком шёл спор, все в снегу вваливаются в гостиную)
  
  А снегу-то нанесли! В прихожей отряхнитесь.
  (Эсфирь и Рахиль скрываются в дверях, проворно отряхнув снег и сняв уличную одежду,. возвращаются в столовую.)
  Уже нагулялись, разбойницы? Быстро что-то. Это где ж вы так вывалялись?
   Эсфирь
  Ну, люди! - Вы что?.. Да вы в окно взгляните, что творится.
   Рахиль
  Там такое началось!.. Такое!..
   Эсфирь
  Нас чуть снегом не замело!..
   Рахиль
  Вышли - тишина, солнышко, снег белый аж голубой. И вдруг - на тебе — туча всё небо заволкла — откуда только взялась, да как пошло, как закрутило - еле к дверям пробились.
   Анна (подойдя к окну)
  Ой-ой-ой-ой!.. Мы-то за разговорами и не разглядели, как стемнело. Ну и ну! Не метель, а светопреставление. Надо бы от лиха двери запереть. Где Питер?
  (кричит)- Питер!
   Эфроим
  На конюшне Питер. Всё, хорошие мои, погостили, и хватит. Сам не вспомнишь о времени, метель поторопит. Пора. Пора возвращаться к колитам, гастритам, несварениям желудка и прочим хворям.
   Анна
  Ты в своём уме? Какие могут быть колиты и гастриты - глянь, что за страсти разыгрались! Не пущу я тебя никуда.
  
  (Входит Питер, он уже успел снять куртку и шапку и стряхнуть снег.)
  
   Питер
  Ух, погодка! Хороша!
   Эфроим
  Ну, всё готово?
   Питер
  А как же? У меня, господин Бонус, быть того не может, чтобы не готово.
   Эфроим
  Вот и прекрасно. Тащи шубу и прочую аммуницию! Что молчишь? Шубу, говорю, тащи, едем.
   Питер
  На чём?
   Эфроим
  Чем ты, бездельник, занимался?
  Питер
  Как "чем"? Коням корму задал. И корове заодно. Печи пожарче растопил.
  Сарай запер - тот, что и хлев, и конюшня. Ну и, конечно, двери парадную, чёрную - на все замки и щеколды - мало ли - вон как непогода разыгралась. Надо бы ставни заложить, да ворота запереть, так на всё сил не напасёшься.
   Эфроим
  Нет, на тебя адово терпение нужно! Я что - двери тебе приказал запирать? Меня больные ждут!
  Запрягай коней, ирод! Долго ты будешь столбом стоять?
   Питер
  Кричите-кричите, мне что, мне не привыкать. Бранитесь себе на здоровье.
   Эфроим
  Нет, я сейчас лопну от злости! Может, мне "спасибо" тебе сказать?
   Питер
  Разве от Вас дождёшься?
   Эфроим
  Ну, спасибо тебе, Питер, спасибо, ленивая душа! Всё, терпению моему безграничному пришёл конец. Ищи себе, голубчик другого дурака в хозяева! С этой минуты ты у меня не служишь!
   Питер
  Темновато что-то в комнате, свечи не мешало бы зажечь. (Поворачивается и уходит )
   Эфроим
  Нет, каков нахал!..
   Анна
  Не дури, Эфроим. Ты что, сам не понимаешь - какая сейчас дорога? В такой круговерти и сгинуть недолго. Слава Богу - не в пути тебя застала метель. Слава Богу, все мы в тепле, все дома.
  
  (Внезапно в снежной мешанине что-то сверкнуло и тотчас,чуть не над крышей, грянул гром.)
  
  Дева Пресвятая, пронеси и помилуй! Гроза под Рождество!
   Питер (возвращаясь с горящими свечами)
  Ну что, господин Бонус, запрягать лошадей?
  
  ( Новый удар молнии, сильный порыв ветра ударяет в окно и, одновременно, слышится словно бы человеческий крик .)
  
   Товий
  Тихо!.. Тш!.. Кажется, кричал кто-то?..
  Анна
  Полно, это ветер.
  
  (Слабый стук в дверь.)
  
   Эфроим
  Надо бы поглядеть.
   Анна
  Нечего глядеть - свои все дома.
  
  (Сквозь вой ветра - приглушённые голоса.)
   Голос Балтазара
  Откройте! Умоляем вас, откройте!
   Голос Слепого
  Если не чуждо вам милосердие, откройте, не дайте замёрзнуть!
   Анна
  Идите, идите своей дорогой, Бог подаст!
   Товий
  Анна!
   Анна
  Что "Анна"?
   Товий
  Там живые люди! Анна, ты же не такая!..
   Анна
  Я как раз такая. Кто сказал тебе, что там люди? Нет! Там, за стенами, там, среди ветра, среди метели - там нет людей! Там - отребье! Там - воры, грабители, там тьма горланит песни и изрыгает проклятия! Там - толпа! Толпа!
   Товий
  Анна!
   Анна
  Там - ненависть. Там - зависть. Там - убогость и насилие.
   Товий
  Там люди. Ты можешь оставить людей умирать под своими окнами?
   Анна
  Ах, Товий, простая ты душа! Кому хочешь ты открыть двери? Кого хочешь пустить под свой кров?
   Голос Слепого
  У нас нет больше сил! Поверьте, мы не грабители, мы не воры - мы несчастные усталые люди.
  Ради Христа, не гоните нас - мы замёрзнем у вашего порога!
  Смилуйтесь, наш друг болен!
   Голос Балтазара
  О нет, не подумайте чего - это не зараза! Но он очень плох, он умирает на наших руках!.. Да и все мы, наверняка, умрём... Неужели вы возьмёте этот грех на душу?
   Товий
  Так нельзя!.. Я не могу так!..
   Голос Слепого
  Не бойтесь нас! Какое зло могут причинить три слабых, три измученных человека?
   Анна
  Силы приходят быстро. Как знать, не волки ли за дверьми?
   Голос Балтазара
  Дайте нам только переждать непогоду, и мы уйдём. Мы исчезнем, едва стихнет ветер.
   Товий (подходит к окну)
  Как бы взглянуть на них? Как бы... Как бы... Нет, в окошко ничего не разглядишь - всё залепило. Слушайте, я всё-таки приоткрою дверь?
   Анна
  Не смей! Там, может, только того и ждут.
   Голос Слепого
  Смилуйтесь! Неужели нет в вас жалости?
   Рахиль
  Боже!..
   Товий
  Я не могу!.. Не могу!..
   Анна
  А я могу? Но всё равно, дверь отпереть не дам!
   Эсфирь
  Тётушка!..
   Анна
  А ты, пигалица, марш отсюда! Тебя ещё спросить забыли!
   Эсфирь
  Эфроим, что же это?
   Анна (Товию)
  Ты у нас сердобольный. А я - жестокая. Пусть. Но я, зато, разума на старости лет не потеряла. Ты забыл, что за время на дворе?
   Товий
  Так что же нам теперь, сычами в этом твоём гнезде заделаться? Головы втянуть, уши заткнуть, а чуть кто в двери стукнет - двери на запор и не дышать? Так?
   Анна
  Ты хоть о девочках подумай!
   Товий
  А девочкам, вообще, здесь не место - у девочек своя комната и щеколда на двери. А мне, взрослому мужику, мне что, тоже прикажешь к тебе под юбку спрятаться?
   Анна
  Не кричи на меня!
   Товий
  Да кто же кричит? - Я шепчу почти.
  Нет, смешно, мне ли случайных людей бояться? Уж мне-то силы не занимать, я при нужде и один пятерых без натуги по углам расшвыряю. А уж с Питером-то на пару!
   Питер
  Сунутся - век не забудут!
   Эфроим
  А меня тут, выходит, со счёту сбросили? Или я, по вашему, под лавкой отсижусь?
   Товий
  Ну, теперь, когда с нами Эфроим с ланцетом в одной руке и с клистирной трубкой в другой, нам никакие разбойники не страшны! А уж если Анхен скалку в руки возьмёт, да язычок свой в ход пустит!..
   Анна
  Вымахал, остолоп, а ума так и не набрался! Ладно, уломали. Отпирай!
   Эфроим
  Погоди, Товий!
   Товий
  Чего тут годеть?
   Эфроим
  Что-то их не слышно давно.
   Товий
  И впрямь... Похоже, слиняли наши гости?
   Эфроим
  Может, и впрямь ушли?
   Анна
  Уйдут они, как же...
   Эсфирь
  Куда им идти? - Ни жилья рядом, ни развалюхи жалкой.
   Анна
  Затаились.
   Рахиль
  Мне кажется, или.....
  
  (Явственно слышен стон.)
   Анна
  И вправду, стонет...
  
  (Какое-то время все прислушиваются. Стон повторяется, но совсем слабо.)
  
  Господи, прости меня, грешную!..
  Вот что... Ну-ка, девочки, живо к себе! Запереться и затихнуть, чтоб ни звука!..
   Эсфирь
  Ну, тётушка!..
   Рахиль
  Пойдём-пойдём! Не время тётушку сердить.
  (Уходят.
  Эфроим берёт кочергу, Товий засучивает рукава, Анна кивает, словно даёт сигнал, и Питер идёт отворять двери.
  Какое-то время кроме ветра не слышно ничего.)
  
   Анна
  Ну, где эти?
   Голос Питера
  Господин Бонус, мне там одному не справиться. Да бросьте Вы свою кочергу! Господин Рейнхард! Этих доходяг на себе тащить придётся.
  
  (Мужчины выходят. )
  
   * * *
  Действие перемещается в довольно просторную прихожую.
  
  Товий и Эфроим возвращаются с первой ношей. Это Каспар. Когда его кладут на пол, он тихо стонет.)
   Товий
  Анхен, не стой в дверях, простудишься.
  Тебе бы, Эфроим, лучше остаться - парнишка по твоей части.
  
  (Товий выходит, но скоро возвращается и вволакивает на себе ещё одного человека — это Слепой. Опираясь на Питера входит Балтазар.)
   Товий
  Принимай пациентов.
   Слепой
  Да воздаст Вам Господь за Вашу доброту!
   Балтазар
  Боже, неужели мы в тепле? Неужели под крышей?
  
   Анна. (склоняясь над Каспаром)
  Молоденький-то какой!
   Эфроим.
  Крепко уделали молодца!
   Анна.
  Господи, да он уж и неживой!
   Эфроим.
  Погоди причитать, может всё обойдётся. Ножницы какие или нож поострей у тебя найдутся?
   Анна.
  Сейчас. Тут где-то были...
   Эфроим.
  Не ищи, я забыл, что моя сумка в столовой у камина. дай-ка её сюда.
   Анна(выходит)
  Да-да... Где же?.. (возвращается) Вот она, держи...
   Эфроим.
  Не суетись. Мне бы свету поярче. Принесите ещё свечей. И воды горячей, и ветоши какой чистой.
   Анна.
  Сейчас-сейчас...
  
  ( Поворачивается, чтобы идти на кухню и в дверях сталкивается с племянницами, )
  
  Это так вы меня слушаетесь?
   Эсфирь
  Ну тётушка!..
   Рахиль
  Мы только...
   Анна
  Скажите «спасибо», что мне теперь не до вас. Слышали, что Эфроим сказал? - Вот и марш на кухню, ставьте на плиту кастрюлю большую, ту, что на дальней полке. Да, и бульону вчерашнего разогрейте. . Разберётесь?
  
  (Сёстры чуть не бегом бросаются выполнять тёткино поручение. Анна выходит и возвращается с горящими свечами в двух больших подсвечниках. Ставит их на пол рядом с Каспаром.
   Анна (кивая на двух других.)
  Эти, вроде, живые?
   Эфроим
  Эти? - Что им станется? - Так, поморожены чуток, с голодухи ослабли, да им не привыкать.
  
  М-да, где кровь, где грязь чёрт разберёт— задубело всё, словно приросло, не знаю, как и подступиться. Анхен, помоги-ка.
   Анна
  Надо бы тёплой водой отмочить, иначе мы тряпьё с мясом будем отдирать.
   Эфроим
  Чёрт, повозиться придётся. Как звать-то его?
   Балтазар
  Каспаром. Каспар Гаузер, с Вашего позволения.
   Эфроим
  Поддень-ка вот здесь лезвием.
  Анна
  Только инструмент сломаю.
   Эфроим
  М-да!
   Балтазар
  Доктор — ведь Вы доктор? - он будет жить?
   Эфроим
  Мы с ним постараемся. Понять бы ещё, что тут цело, что переломано... Слаб он больно.
  (Каспар стонет)
  Терпи, парень, терпи. Как там тебя? - Ах да, Каспар. Что, с кошельком чужим попался или в кости сплутовал?
   Балтазар
  Упаси Господь, сударь, К его рукам за всю жизнь его непутёвую чужой монетки не пристало. А вот с язычком беда — отрезать бы его под самый корень.
  
  (Входят Рахиль и Эсфирь с тазом, кувшином и грудой чистого тряпья. Анна показывает, куда ставить. Питер вносит ведро с водой и помогает Эфроиму приподнять больного.)
   Анна
  Этим по чашке бульона и ломтю хлеба.
  
  (Эсфирь и Рахиль исчезают, но очень быстро возвращаются с требуемым. Балтазар и Слепой набрасываются на еду, словно изголодавшиеся волки.
  Тем временем Каспара потихоньку освобождают от остатков оледенелого и заскорузлого тряпья.
  Эсфирь подходит, чтобы убрать эту кучу.)
   Анна
  Нет, деточка, ты к этому не прикасайся.
   Эфроим (не отрываясь от дела.)
  Товий, не стой столбом, поддержи-ка его за плечи.
  (Товий неуклюже пытается помочь.)
  Славно над ним постарались... От всей души...
  Каспар, значит... А те, следовательно, Балтазар и Мельхиор?.. В самый раз под Рождество...
  Под окнами волхвы колядовали, хозяев славили — один из них Каспар...
  Питер, помоги-ка лучше ты.
  (Питер сменяет Товия.)
   Анна
  Ну как? Поглядеть, так страх берёт.
   Эфроим
  Это, девочка с непривычки...
  Как ни странно, после такой трёпки он дёшево отделался — рёбра срастутся, ну, недельку, чуть подольше, походит кровью — остальное и разговоров не стоит.
  
  (Кончает осмотр. Питер льёт ему воду на руки, Эфроим тщательно их моет и вытирает.)
  Какую вы комнату ему отведёте?
   Анна
  Я думаю, за кухней самое милое дело — тепло и тихо.
   Эфроим
  Вот и организуйте ему там что-то вроде постели, только поровнее да пожёстче, а Питер с Товием тихонечко его перенесут.
  
  (Девочки уходят стелить постель.)
  Да, насчёт этого тряпья — Питер осмотри-ка всю ветошь аккуратненько — нет ли там чего, что мог бы посчитать ценным этот бедолага.
  
  (Питер осматривает кучу, причём брезгливость на его лице сменяется удивлением. Он достаёт перевязанные шёлковой ленточкой бумаги, правда, хорошенько испачканные, тощий кошелёк и дорожную чернильницу. Отдаёт их Анне.)
   Питер
  Гляди-ка, парнишка-то грамотный.
  Куда остальное?
   Эфроим
  На растопку.
  
  (Девочки возвращаются, Товий и Питер бережно подхватывают Каспара. Уходят.)
  Что ж теперь разберёмся с этими молодцами. Ну-ка, гости дорогие, вставайте, подходите поближе.
   Балтазар
  Нам бы угол какой, хоть в хлеву, хоть на сеновале — пусть ветер чуть утихнет, и мы уйдём, вы о нас и не вспомните.
   Слепой
  Мы ж сами понимаем, что не след нам в чистых комнатах.
   Анна
  Боже, да на них зверьё кишмя кишит.
   Эфроим
  Платяные?
   Анна
  Они самые А там — кто знает.
  Этой заразы здесь не хватало.
   Слепой
  Понабрались — не без этого — так ведь дело оно обыденное.
  
  (Питер и Товий вернулись)
   Анна
  Питер, сдирай с них всё! Всё, до последнего клочка, до нитки — и в огонь!
   Слепой
  Как, в огонь?
   Балтазар
  Сударыня, помилосердствуйте, зачем в огонь!
   Слепой
  Что же мы, голышом, словно скоты, стыда не знающие?..
   Анна
  Кто же вас здесь раздевать собирается?
  За кухней, слава Богу, есть закуток для стирки и мытья.
  Питер, у тебя всё готово?
   Питер
  Как иначе? Я котёл на огонь поставил, едва эти у дверей заголосили.
   Анна
  А если бы их за дверьми оставили?
   Питер
  Тоже мне — забота — кипяток в доме никогда лишним не бывает.
   Анна
  Ладно, разливай свой кипяток по лоханям, да проследи, чтобы эти до скрипа отдраились. И головы, головы им проверь! В случае чего — там на полке мазь, она в тёмной баночке отдельно от других стоит, не перепутаешь.
   Питер
  Ну что, идёмте, господа хорошие.
   Балтазар
  Хозяюшка, ведь эта одежонка — всё, что у нас есть — и нарядное и будничное. Конечно, она попачкалась в пути и порвалась немного, но куда нам без неё?
   Анна
  Некогда мне тут с тобой... Как бишь тебя?
   Балтазар (с заминкой, очевидно это не подлинное его имя)
  Этьен. Этьен, сударыня.
   Рахиль (очень тихо)
  Этьен...
   Анна
  Этьен? Что ж, пусть будет Этьен, хотя лучше бы тебе придумать другое имя. Думаю, утешим мы тебя, Этьен, чем-нибудь не хуже этой рванины.
   Питер
  Давайте-ка за мной, гости дорогие — вода стынет.
  
  (Питер, Балтазар и Слепой уходят.)
   Эфроим
  А метель-то всё не унимается. Боюсь, надолго я у вас застрял.
  А этих вы где поселить решили?
   Анна
  С тех пор, как из лаборатории повалил жёлтый дым, а потом, как выразился братец, «Бабахнуло вполсилы», комната для прислуги пустует.
   Эфроим
  Ну и ладно, главное, наверх им особо ходу не давайте.
  Ну, крестница, будешь моей ученицей? Научу тебя раны перевязывать, тинктуры готовить...
   Эсфирь
  А тётушка?
   Эфроим
  Тётушку учить? - нет уж, уволь! Спроси её, она и сама всё знает — так, Анна? Сколько у неё трав понасушено, сколько снадобий по горшкам да бутылкам разлито — на все случаи, на все хвори.
   Анна
  Жизнь научит — станешь и лекарем, и пекарем, и бабкой повивальной.
  Рахиль, достань из комода старые простыни — не стоило бы и этих переводить, да уж Бог с ними.
  
  (Все расходятся. Свет гаснет.)
  
   * * *
  
  (Товий на верхней площадке лестницы. Перед ним две зыбкие, застывшие в молчании фигуры.)
  
   Товий
  Изо дня в день, из года в год подымаюсь я по этим ступеням. Изо дня в день взываю к вам, спешу излить всё, что накопилось в душе моей. Изо дня в день говорю, говорю и говорю... Плачу от бессилия своего, вопрошаю от жажды неутолённой, в гневе рушу скрижали, в смирении стелюсь былинкой на ветру.
  А Вы?.. Вы молчите. Всегда молчите.
  И каждый раз, наткнувшись на это молчание, ударившись о него, я зарекаюсь идти сюда. Но каждый раз снова и снова встаю перед Вами и шепчу пересохшими от жажды губами, и кричу в голос... - и снова — молчание.
  А сегодня вдруг задумался я: может и нет Вас? Ни рядом со мной, ни вдали от меня — нигде нет, а просто помутился разум мой...
  
   * * *
  
  (Анна и девочки хлопочут по дому. Эсфирь всё время напевает что-то.)
   Анна
  Что ты там всё чирикаешь, воробышек?
   Эсфирь
  Так...
   Анна
  Спела бы погромче, посмелей, чему тебя там певчий дрозд выучил?
   Эсфирь
  Все-то у тебя дрозды да воробышки. А ты у нас кто?
   Анна
  Я? - Я у вас старая курица-наседка – всё квохчу, да никто меня не слушает..ну, что смолкла?
   Рахиль (обнимая сестру)
  А помнишь, как мама пела когда-то? А мы подпевали как умели. Хотя, ты совсем кроха была, откуда?
   Эсфирь
  Нет, я помню, я всё помню.
   Анна (украдкой смахивая слезу)
  Иди сюда, кроха моя, дай и я тебя обниму. (Эсфирь доверчиво прижимается к Анне.)
   Эсфирь
  Ещё денёк-другой, и Каспар совсем на ноги встанет. Ты не поверишь, сколько он всяких песен знает — счёту нет!
   Рахиль
  Неужели он этим на хлеб зарабатывает?
   Анна
  Не разживёшься с такого хлеба.
   Эсфирь
  Жаль только, лютню его сломали... А новую где ж ему взять?..
   Анна
  Если только я не путаю,.. если никто ничего не выбрасывал... Валялась у нас в кладовке старая лютня — чего у нас только в кладовке не валяется... Струны на ней уж наверняка рассыпались, лак кое-где облез... Найти только надо.
   Эсфирь
  Тётушка, найди! Милая тётушка, ты самая лучшая на свете!
   Анна
  Отпусти! Отпусти — закружила!
   Эсфирь
  Струны — что, пустяки струны — крёстного попросить, он из города привезёт.
  Тётушка, родная!..
   Анна
  Дурында! Угомонись, голова от твоего скакания кругом!
  Ну, признавайтесь, вредная у вас тётка?
   Девочки (обнимая её)
  Вредная
   Анна
  Только что бы вы без этой вредной делали?
   Эсфирь
  Тётушка!
   Анна
  Ну не сию же секунду я за вашей бренчалкой побегу. Дай Бог, чтобы она ещё не рассохлась.
  А с какой любовью покупалась, с какой радостью!
  Ладно, хоть кому пригодится.
   Эсфирь
  Ещё как пригодится!
   Анна
  Да найду я её, найду, раз сказала — не забуду.
  Ну, кажется, довольно работы на сегодня — ещё и завтра день. Всё, бегите, щебетушки. Бегите.
  
  (Девочки целуют отмахивающуюся от них тётку и со смехом убегают.
  Анна тяжко вздыхает.
  Распахивается дверь, и вваливаются Слепой с Балтазаром.)
   Слепой
  Ох, и колотун на улице! Бр-р! Холод собачий! У-у-у!..
   Анна
  Да поняла уже.
   Слепой
  Что было велено — всё перемелено, что уговорено — мигом спроворено, а нам бы для сугреву чего, хозяюшка — душа иззябла!
   Анна
  Сказала — поняла.
  
  (Анна, усмехаясь, достаёт из шкафчика вино, наливает два стаканчика и убирает бутылку. Слепой и Балтазар кисло переглядываются.)
   Слепой
  Ваше здравие! (выпивают)
  Ты уж не сердись, хозяюшка...
   Анна
  Что ещё?
   Слепой
  Вдруг что не так по простоте душевной... Это я к тому, что нам бы ещё капелюшечку для полного равновесия.
   Анна
  Хорошо, ещё по одной (достаёт бутыль, наливает.)
  Но больше нечего цыганить, а то на ваше равновесие и бутылки будет мало.
   Слепой
  Это точно.
  Суровая ты женщина, фру Анна! Кремень! Видишь нашего брата насквозь.
   Анна
  Чем языком трепать — поспешите-ка лучше на кухню, пока обед не простыл.
  (уходит.)
   Слепой
  От карга! Жалко ей, что ли?
   Балтазар
  Много от тебя трескотни.
   Слепой
  Слушай, Хуберт, а шёл бы ты!.. Ты что — хозяин надо мной?
   Балтазар
  Мне надо будет, так и хозяин. А пока, будь добр, называй меня Балтазаром. Понятно? А старое имя забудь.
   Слепой
  Что-то ты, Хуберт, больно мудришь. Ладно-ладно, мне-то что — Балтазар так Балтазар.
  Балтазар
  Заткнись! Называй меня Балтазаром. Не Хубертом, не Бернаром, не Этьеном — то совсем другие песни.
   Слепой
  Мне то что, твои забавы - по мне — зовись хоть Сардинахалому.
   Балтазар
  Ну, и для полного набору — ты у нас Мельхиор.
   Слепой
  А это уж дудки. С такой рожей только в Мельхиоры. Как я на эту кличку буду отбрёхиваться?
  (Уходят)
  
   * * *
   Анна и Эсфирь. Эсфирь прижимает к груди маленькую лютню.
  
   Эсфирь
  Ты моя красавица! Ты моя хорошая!
   Анна
  Дышит ещё лютенка. А ведь когда покупали её — думали — будем вас с Рахилью музыке учить, танцам... Жили бы в городе, наняли вам учителей... Ах, что теперь говорить!.. Как звери в нору забились!.. - Товий, Товий!.. Он после смерти вашей матери чуть с ума не сошёл... От кого бежал? Куда? Зачем?
   Эсфирь
  Тётушка, мне ведь никто ничего не рассказывал... Никогда. А я давно не ребёнок.
  Правда ли, что отец тогда чудом спасся от костра? Правда, что Этьен...
   Анна
  Молчи, девочка!.. Молчи!..
   Эсфирь
  А разве я не молчу? - который год молчу. Но почему я не должна ничего знать? Или я — чужая?
  Правда, что Этьен оговорил отца? Но ведь он... Он любил Рахиль... Я помню...
   Анна
  Что ты можешь помнить — ты кроха была.
   Эсфирь
  Не такая и кроха. Мне лет шесть было. Я помню. Может быть, смутно, но помню.
   Анна
  Никого Этьен не предал. Никого, кроме самого себя.
  Сгинул Этьен. Сгинул, хоть и жив остался, и не мне его судить.
   Эсфирь
  Но приходили люди и говорили...
   Анна
  Такая у них работа — приходить и говорить, и не выслушать их было нельзя. Я знаю — от боли да от страха родную мать оговоришь, но Этьен... Ничего он не сказал, ничего, всю ношу сам пронёс...
  Всё об этом!.. Всё!
  
  (Замолкают.
  В тишине слышен глухой топот копыт)
  Ну-ка, Эсфирь, у тебя слух острее — мне кажется, или на двор кто-то въезжает?
   Эсфирь (подбегая к окну)
  Крёстный приехал! Тётушка, Рахиль, крёстный приехал!
   Анна
  Вот и славно — беги, непоседа, отворяй.
  
   * * *
   Эфроим (за сценой)
  Погоди-погоди, дай мне порог переступить, дай раздеться с дороги. Кинь-ка мою шубу в угол.
  
  (Анна прихорашивается, глядя в маленькое зеркальце. И быстро прячет его.
  Эфроим и Эсфирь входят.)
  Ну, здравствуй, Аннхен, здравствуй, моя хорошая, дай хоть в щёчку тебя поцелую! (целует)
  А где Рахиль? Патриарх где?
  Анхен, ну улыбнись мне, не хмурься. (Анна улыбается) Ну наконец-то, хлопотунья ты моя (целует в другую щёчку.)
  (Эсфири)
  Ну-ка котёнок, ну-ка, доченька, иди-ка сюда! - Что я тебе принёс? А?
  (Жестом фокусника достаёт из-за пазухи игрушку.)
   Эсфирь (прыгая от радости)
  Ой, крёстный! Ой!
   Эфроим
  Тихо-тихо, егоза, с ног сшибёшь!.. И не тормоши меня так — я уже старенький, нельзя меня тормошить.
   Эсфирь
  Это кто тут стареньким прикидывается?
   Эфроим
  Слышишь, Анна, не хотят меня здесь в старики записывать. Мне уже, девонька, никем прикидываться не надо. Кто же я по-твоему, если не старик?
   Эсфирь
  Ты? - Ты мой крёстный.
   Эфроим
  Ну так что?
   Эсфирь
  И ты самый-самый-самый молодой! Вот!
   Эфроим
  Гляди-ка, Анхен, а девчушка-то уже соображает, как вертеть нашим братом!
   Анна
  Наконец-то заметил. А то сласти привозишь, игрушки — смотри, какая дылда вымахала.
  Ладно, пойдём, «самый-самый», накормлю тебя с дороги.
   Эфроим
  Всей ласки от тебя «накормлю» да «напою» - слова доброго не дождёшься.
  Да, забыл за разговором — как там ваш гость рождественский? Жив?
   Эсфирь
  Жив - коли в твои руки попал, так иначе и быть не может.
   Голос Рахили
  Эсфирь, помоги мне!
   Эсфирь
  Иду!
  Тётушка, я пошла?
   Анна
  Да иди скорей, уж я-то тебя не держу — сама от своего крёстного никак не оторвёшься.
  (Эсфирь уходит)
  Эфроим
  Ну так как всё-таки этот ваш... сейчас-сейчас припомню... - ага... Ван... нет.- Гиль... - нет, не то... - О, вспомнил — Гаузер. Точно — Каспар Гаузер. Гляди — помню.
   Анна
  Жив, песни распевает, что твой скворец.
   Эфроим
  И не улетел скворец на волю?
   Анна
  Нет, зимовать остался. Все трое остались — сами уйти не торопятся, а я не могу людей зимой так запросто выставить. Да и помощь в доме от них — всё мужские руки,
   Голос Товия
  Анхен, с кем ты там?
   Эфроим
  Это я, я надоедать вам приехал. Не прогонишь?
   Товий
  Лезь сюда, а там поглядим по твоему поведению — будешь нести ахинею вслед за всякими «непререкаемыми» — за себя не ручаюсь. Давай-давай, я сегодня добрый.
   Анна
  Чтобы через полчаса оба спустились к обеду!
   Эфроим
  Слушаюсь и повинуюсь!
  
  (Гаснет свет)
  
   * * *
  В коридоре. Балтазар, Каспар и Слепой
  
   Балтазар
  И этот туда же! Мало мне одного придурка! - «Ангелы»!
   Каспар
  Поклясться тебе могу! Всем святым поклясться — ничего не выдумал, своими глазами видел!
   Балтазар
  Вон, Слепой тоже клясться готов. Пока ты в постели валялся, он чего тут только не нагляделся — и ангелов твоих лицезрел, и Товия рядышком с ними и едкий дым из-под двери. .
   Слепой
  Слепой у вас всегда за дурака. Ничего, вспомните потом Слепого.
  Нечистое это место. И не ангелы это вовсе, и лучше бы нам отсюда слинять подальше.
  Атас!.. Идёт кто-то!
  
  (Исчезают)
  
   * * *
  Анна, Товий и Эфроим
  
   Анна
  Что ты слушаешь его, Эфроим? Что смотришь в рот, затаив дыхание? Тоже — нашёл мудреца — да он такое же дитя, как и ты.
  Ах, Товий, Товий! - Брат мой - Товий! Крест мой — Товий! Всю жизнь у тебя на уме только тигли-формулы-колбы, колбы-формулы-таблицы — всё, остального не существует.
   Товий
  Ты не права, Анна. Зачем ты так?
   Эфроим
  Анхен! Вот уж от кого не ждал бунтарских речей. Уж кто-кто, а ты давно должна была привыкнуть — ну не создан наш Товий для обыденных забот, для житейских мелочей. Не создан. Он — Патриарх! Он — Глава!
   Анна
  Это он-то? Он — Глава? Ну, насмешил!
  Это я, я — глава в этом доме. Я — опора всему.
   Эфроим
  Анхен, девочка моя суровая! Я хотел всё перевести в шутку, а ты опять сердишься.
   Анна
  Мне уже не до шуток, Эфроим. Я почти больна от этих мелочей, от этих повседневных забот. Они наваливаются на меня таким грузом, что не вздохнуть!
   Товий
  Ты никогда не говорила об этом.
   Анна
  Говорила, да ты не слышал. Мне одиноко в твоём доме, Товий. Очень одиноко. Я перестала спать ночами. Я не сплю и вслушиваюсь в темноту. И я слышу, слышу, как тревога бродит под окнами, как страх стучится в двери.
   Эфроим
  Ты просто устала, Анхен. Ты всё хлопочешь, хлопочешь с утра до позднего вечера, отдыха себе не даёшь.
   Анна
  У меня сейчас помощников больше, чем надо. Нет, Эфроим, и тебе не понять, о чём я.
  Скажи мне, Товий, скажи мне наконец, чего ты ищешь? Что ты ищешь такого, что ничтожны перед этим судьбы твоих дочерей.? О моей уже и речи нет - пусть, она и в самом деле не так важна...
  Молчишь? Не знаешь, что ответить?
   Эфроим
  Зачем ты так, Анхен?
   Анна
  Так чего же ты ищешь, Товий? Высокой мудрости? Истины? Откровения?
  Мир озлоблен и на краю беды, за пустяк люди дерут горло друг-другу, ночами волки воют на звезду — а Товий, младенец Товий ищет Мудрости! Бездарность и наглость мечут кости, делят стог сена, делят власть над толпами — а Товий ищет Мудрости!
   Эфроим
  Девочка моя, усталая моя девочка, почему ты не хочешь отдать мне часть своего груза?
   Анна
  Ты сам знаешь, Эфроим. На кого я их брошу?
   Товий
  Ты хочешь, чтобы я вернулся в город? В Университет? Кем? - Нет, отказать мне не могут — не то у меня имя. Но и возвращение моё будет обставлено как возвращение блудного сына. И что я должен буду вещать с кафедры? Может ты считаешь, что тёмные толпы и дремучие страхи за городские стены не посмеют проникнуть? Или ты уверена, что наш премудрый ректорат не унизится до обыденной зависти и доносов? Здесь я хоть не мозолю им глаза.
  Или ты забыла про Этьена?
   Анна
  С тобой они так не посмеют.
   Товий
  Ещё как посмеют. И вот тогда, тогда что будет с вами?
  Так что не стоит больше об этом.
  
   * * *
  
  Лаборатория Товия. Хозяина нет, и «волхвы» тайком забрались сюда.
  
   Слепой
  Слушай, не надо бы нам здесь... Чего мы не видели? Что потеряли?..
   Каспар
  Правда, пошли от греха подальше. Что мы — крысы — шарить по чужим углам?
   Балтазар
  Да ладно, будто самим не любопытно?
   Каспар
  Не нравится мне всё это.
   Балтазар
  Фу-ты, ну-ты, какие мы правильные!..Да не тушуйся ты — даже если застукают — выкрутимся.
   Слепой
  Слушай, Хуберт, или как там тебя — ты, конечно, шибко умный, а простая вещь до твоих мозгов дойти не может — скажешь, даром этот дом на отшибе? Даром от чужого глазу подальше? - Нечистое это место, помяни моё слово, нечистое!
   Балтазар
  Ну, заладил, как на паперти.
   Слепой
  «Заладил»? - Где ещё ты видел столько склянок, да не простых, нет - с этаким вывертом, будто сам дьявол их в пекле на рога накручивал? А железяки на столе — точь в точь такими грешников в аду пытают. А уж про запашок и говорить не стану — скажешь, не серой здесь пахнет?
   Балтазар
  Ну тебя! Серой так серой, когда-никогда, а нам с тобой её не миновать.
  
  (Распахивается дверь и входит Питер.)
   Питер
  Ах вы, разбойные рожи! Что это вы тут забыли?
   Каспар (тихо)
  Вот и влипли.
   Балтазар
  Влипли. И сказать нам нечего — виноваты.
   Слепой
  Ты только не шуми. Мы ж ничего такого...
   Балтазар
  Виноваты. Так ведь и соблазн больно велик — дверь открыта, за дверью тайна, тут святым надо быть, чтобы удержаться. А потом, мы уверены были — хозяин там.
   Питер
   А если бы и там? Кому с самого начала было сказано — наверх ни шагу.? Слепой
  Так ведь мы в комнату-то не вошли ни на вот столечко — у стеночки стоим.
   Питер
  У стеночки?
   Слепой
  У стеночки, как прилипли.
   Питер
  И давно вы тут у стеночки оглядываетесь? Давно по дому шастаете? Что у нас к ручкам прилипнуть успело?
   Слепой
  Вот те крест!..
   Балтазар
  Упаси Господь!
  Ну виноваты! Как ни поверни — виноваты — только сам посуди - мы же сроду в этаких местах не бывали. И знаем, что нельзя, да сладок запретный плод, захочешь удержаться — он всю душу изведёт. Только верь нам или не верь, ничего мы не тронули, в таком месте из одного страху рукам воли не дашь.
   Питер
  Страху? - Страху то я, может быть поверю...
   Балтазар
  Ну бес попутал — не удержались.
   Слепой
  Всем святым могу поклясться...
   Питер
  А что у вас, бродяг, святого?
   Слепой
  Мы ж не звери какие — что мы добра не помним — нас в этом дому в непогоду отогрели, от верной смерти спасли...
   Питер
  Сейчас прослежусь от умиления. Ладно, гуляйте, некогда мне с вами лясы точить. Но помните — пока я здесь, глаз с вас не спущу.
   Балтазар
  Нас уже здесь нет!
  (Уходят)
  
   * * *
  
  Анна и Эфроим
  
   Эфроим
  Да сними же наконец этот фартук, Анхен. Посиди со мной, отдохни.
   Анна
  Некогда мне, Эфроим, некогда, темнеет рано, надо хоть что-то успеть.
   Эфроим
  Я хочу поговорить с тобой.
   Анна.
  Говори. Говори, я слушаю.
   Эфроим
  А ты будешь махать тряпкой у меня перед носом? Как же ты изменилась, Анхен. Скажи, ты не жалеешь?
   Анна
  О чём теперь? Жизнь вспять не повернёшь.
   Эфроим
  Эти маленькие ручки — они огрубели, вот и жилочка заголубела, вздулась. (Целует Анне руку, она вырывает)
   Анна
  Что поделаешь — мне давно не двадцать. А руки... То в горячей воде, то в холодной... Я здесь и прачка, и кухарка, и швея, и поломойка. Так что некрасивые теперь у меня руки, Эфроим — корявые, шершавые...
   Эфроим (Снова целуя ей руки)
  Родные, любимые...
   Анна
  Я же пыль вытирала.
   Эфроим
  Ну так что?
   Анна
  Мне неприятно...
   Эфроим
  Моё прикосновение?
   Анна
  Ты сам знаешь, что это не так. Мне обидно, что руки у меня теперь тяжёлые, грубые, с узлами... Разве можно такие целовать?
   Эфроим
  У тебя самые прекрасные руки на свете. Скажи, Анхен, неужели у нас с тобою не может быть хоть немножечко счастья?
   Анна
  Чего ты ждёшь, Эфроим? Разве я брошу девочек? Брошу брата?
   Эфроим
  У меня большой дом, в нём комнат столько, сколько не нужно одному человеку.
   Анна
  Это смешно — мне уже пятьдесят лет! Понимаешь — пятьдесят!
   Эфроим
  У меня большой дом — там всем хватит места.
   Анна
  Скажи это Товию.
  И знаешь, я иногда думаю, что Товий прав в в своих страхах.
  
  
   * * *
  
  Сёстры, обнявшись, затаились в уголке. Рахиль поёт что-то негромко, Эсфирь ей подпевает.
  
   Эсфирь
  Рахиль!
   Рахиль
  Что, сестрёнка?
   Эсфирь
  Мы ведь всегда будем вместе? Правда?
   Рахиль
  Дурочка ты моя!
   Эсфирь
  Нам так хорошо вместе — ты, я, Анна, отец и ещё Эфроим, и никто чужой нам не нужен.
   Рахиль
  Дурочка!..
   Эсфирь
  Отчего же дурочка?
   Рахиль
  Оттого, что настанет твой час и появится он — статный, красивый, умный... Придёт и скажет : «Ты моя единственная, ты для меня всё, вся моя жизнь...»
   Эсфирь
  Он так тебе говорил?
   Рахиль
  О ком ты?
   Эсфирь
  Никто не придёт — ни статный, ни горбатый, и я не Златовласка в башне... Кому я нужна? И мне никто не нужен.
   Рахиль
  Вот увидишь, мы обязательно вернёмся в город, к людям...
   Эсфирь
  Рахиль, ты не рассердишься, если я спрошу?
   Рахиль
  О чём, котёнок?
   Эсфирь
  Рахиль, расскажи мне об Этьене.
   Рахиль
  Боюсь, ты не поверишь, но мне, в общем-то и рассказывать не о чем. Ничего у меня не было. Ничего.
   Эсфирь
  Тебе ведь тогда столько же было, сколько мне сейчас? Думаешь — я была такой маленькой, что ничего не помню? А я всё помню, всё — и дом тот старый, и такой огромный-преогромный камин, и лошадку Юкки, и белую лохматую собаку...
   Рахиль
  Это был маленький шпиц Топи.
   Эсфирь
  Я знаю, но мне он казался таким большим... Он вставал на задние лапы и лизал меня в нос.
  И Этьена я тоже помню — он был долговязый, несуразный какой-то с вот такими серыми глазищами. Смешливый — что ни слово — зальётся и хохочет на весь дом. А в другой раз задумается — и словно нет никого вокруг... На Эфроима чем-то похож...
   Рахиль
  Чем похож? - сама говоришь — долговязый, а наш Эфроим не скажу, что ростом вышел.
   Эсфирь
  Разве это важно? Сходство в другом... Просто я объяснить не умею.
  И на Каспара чем-то похож — такой же некрасивый. Нет, я не знаю, как сказать, но я чувствую...
  Скажи, ведь отец был не последним человеком в городе? - Знаменитый учёный, профессор университета... Как же... Я же помню, сколько людей бывало в нашем доме — в том доме. И мама выходила к гостям в голубом шёлковом платье, волосы вот так убраны под маленький чепчик, маленькие жемчужинки в ушах...
   Рахиль
  Товий Рейнхарт. - Кто же не знал его? Неистовый Товий Рейнхарт... Я думаю, и сейчас это имя не забылось. А тогда!.. О, это была слава Университета, гордость Университета — иначе его и не величали. Самые именитые горожане, самые напыщенные толстосумы спешили первыми поклониться ему. Да что горожане — со всех концов Европы приезжали только, чтобы рассказывать потом, что были в его лаборатории. Студенты и профессора, поэты и знатные бездельники — кто только не сидел за столом в нашем доме — купцы, издатели, просто любопытствующие и уж конечно, завистники — куда без них!
   Эсфирь
  Чему же было завидовать? Рахиль, что у нас было — богатство особое? Власть? Ведь и в помине ничего подобного...
   Рахиль
  Завидовать, малыш, всегда найдётся чему. И ненавидеть тоже найдётся за что. За успех, за дар, за то, что не тебе это досталось...
  Постарались доброжелательные люди — и ведь из тех, что сидели за нашим столом, улыбались, вели умные беседы — поработали где языком, где чернилами, и поползли слухи как ядовитый дым — еретик! Чернокнижник!
  А толпа легко подхватила — ведь для ограниченного ума всё, что не в силах осознать — ересь, всё, что выходит за рамки привычного — враждебно.
  Был у отца друг. Очень близкий друг.
   Эсфирь
  Этьен?
   Рахиль
  Ты права — он не был красив, вернее даже — он был отчаянно некрасив, но если тебе довелось поговорить с ним, хоть словечком перекинуться, ты уже готова была яростно спорить — да, красив, да, прекрасен!.. Он был намного моложе отца и считал себя чем-то вроде его ученика.
   Эсфирь
  Он ведь книги печатал? Я помню — он приносил мне такие смешные картинки.
   Рахиль
  Он печатал и ещё кое-что, кроме смешных картинок, на что не всякий бы осмелился...
  И однажды отец дал ему свою рукопись, ещё не сглаженную, не снабжённую комментариями, прикрывающими явную крамолу, и ссылками на высокие авторитеты. И поступил куда надо донос от благонравных и добропорядочных, что тот-то и тот-то готовит к печати богопротивную книгу, полную насмешек надо всем, что незыблемо и свято.
  В типографии учинили обыск, больше похожий на разгром... Этьена увезли, и мы не видели его до самого лета... А к нам стали чуть не каждый день приходить корректные люди с холодными лицами... Потом отца вызывали для каких-то объяснений и уточнений, и мы с мамой ждали, ждали, ждали, и он приходил, когда нам уже казалось, что он не придёт... Приходил усталый, замкнутый, молчаливый...
  Кроме тех корректных людей к нам теперь почти никто не заходил, наш дом обходили стороной, словно он чумной. А если кто и забегал, то с чёрного хода, оглядываясь...
  А в июне на базарной площади собралась толпа. Под её улюлюканье и вопли вывели Этьена. Он был одет в позорное рубище, из-под жёлтого колпака торчали седые космы. Но страшно было не это — страшно было его абсолютно мёртвое лицо и мёртвые, обвисшие, как у тряпичной куклы, руки. И весь он, словно тряпичная кукла — ни искорки жизни. Его поставили перед толпой на помост, и мёртвый человек мёртвым бесцветным голосом отрёкся от всего, что делал, чем жил, чем дышал. Потом загудел большой колокол, и под этот гул над площадью взметнулся огромный костёр — там горели книги, рукописи, даже чистая бумага — всё, что было в типографии — всё до последнего листочка. Рукопись отца была там же.
  Бумага и пергамент чёрными птицами взмывали над пламенем, а толпа жадно упивалась зрелищем. Я вглядывалась в знакомые лица и не узнавала их — такую страшную печать наложил на них этот костёр.
  Костёр отгорел, пепел смыли дожди. Отца больше никуда не вызывали. Этьена помиловали и он вернулся к себе...
  Со мной он не захотел разговаривать, даже не открыл двери... Потом его типография снова заработала, но печатались там уже совсем другие книги — поучительные и благопристойные. И Этьен стал внешне походить на живого человека, даже улыбался порой, но глаза так и остались мёртвыми.
  А мы уехали из города. Не сразу, конечно — отец списался с каким-то герцогом, эрцгерцогом... Мы стали кочевать от одного двора к другому. - Увы, отец не из тех, кто готов подлаживаться под знатных покровителей, ты сама понимаешь.
  А потом умерла мама, и в отце что-то надломилось, он стал тяготиться людьми, искать уединения... И тогда он вернулся в родные края, купил этот заброшенный дом и перевёз нас сюда.
   Эсфирь
  А Этьен?
   Рахиль
  Что «Этьен»?
   Эсфирь
  Его ты больше не видела?
   Рахиль
  Нет. Зачем? - ему этого не надо.
  Ладно, котёнок, поздно уже, пора спать. И не хочу больше об этом.
  
   * * *
  
  Товий подымается по лестнице. Останавливается на площадке и привычно воздевает руке. Перед ним возникают два зыбких силуэта.
  
   Товий
  Я вопрошаю!.. Я желаю знать!.. Я жажду!.. Я взыскую!.. - Кто ответит? Кто мне ответит? Кто?!
  
  (Молчание)
  Подымается круговерть и сильные ищут власти, и пророки Звезды зовут в никуда, и наглухо закрыты двери милосердия...
  
  (Молчание)
  Вы молчите. Но почему?.. Почему?..
  О, как мы все беспомощны!..
   1Ангел
  Зачем нужны мы тебе, Товий?
   Товий
  Изболелась душа моя, и о чём бы ни спросил — нет мне ответа.
   2Ангел
  Зачем склоняешься ты перед нами? Зачем падаешь ниц, пряча лицо своё?
  Так же, как и ты, блуждаем мы в глухом этом круге, так же, как и ты, дрожим на ветру и тоскуем, и жаждем...
  Мы — скитальцы в этом мире, Товий.
   Товий
  Но что же открылось Вам в скитаниях Ваших?
   1Ангел
  То же, что и тебе, Товий — бессилие строящих и торжество разоряющих.
   2Ангел
  Мы пролетали над усталым миром,
  взметённым, горьким. Мы устали, Товий.
   1Ангел
  Что дать тебе мы можем? -
  Ничего.
  Наивную нелепую надежду,
  неверную, как слабый огонёк свечи на сквозняке.
  
  
   * * *
  
  Довольно поздний час. В прихожей никого. Темно. Слепой размашисто колотит в запертые двери.
  
   Голос Слепого.
  Эй, где вы там, глухомань несчастная? Долго я здесь мёрзнуть должен? Провалились там все, что ли?
  
  (Появляется Балтазар)
   Балтазар
  Да иду же, иду! Двери не сверни, барабанщик!
   Голос Слепого
  Ну вы и дрыхнуть мастера!.. Все костяшки на пальцах сбил — думал, не достучусь.
   Балтазар (пытается открыть дверь)
  Что разорался, как на пожаре? Весь дом всполошил — ох, сейчас все набегут, Анна выдаст тебя поздние прогулочки.
   Голос Слепого
  Хватит языком молоть, открывай не морозь!
   Балтазар
  Я что тебе — ключник?
  
  (Появляется Каспар со свечой в руке)
   Каспар
  Что за шум, а драки нет?
   Балтазар
  Будет тебе драка, это я обещаю — сейчас я этому придурку башку сверну.
  
  (Слепой снова колотит в дверь.)
   Голос Слепого
  Чума вас раздери, долго вы там?
   Балтазар (Каспару)
  Помоги!
  
  (Тот ставит свечу на пол, и вместе они снимают задвижку с петель и открывают двери.)
  (Слепому) Ну, вползай, не студи дом,
  
  (Cлепой входит спиной вперёд, он пытается перетащить через порог что-то тяжёлое, но у него не выходит.)
   Слепой
  Чем стоять без толку, помогли бы.
  
  (Появляется Анна.)
   Анна
  Что тут за грохот? Почему дверь нараспашку?
   Балтазар
  Хозяюшка, это ничего, маленькая заминочка, мы сейчас...
  
  (Балтазар с Каспаром выскакивают за дверь. Довольно скоро они возвращаются, волоча довольно большой мешок.)
   Каспар
  Вот тяжесть-то!
   Слепой
  А я один волок. От самой дороги один. Как пуп не развязался?
   Анна
  Куда! Куда эту грязь? Кто позволил?
  Бог мой, мне только краденого не хватало!..
   Слепой
  Матушка, не крал я, угомонись.
  Уф, дайте дух перевести!
   Анна
  Перевёл? А теперь, как доволок сюда эту дрянь, так и обратно волоки. И сам можешь не возвращаться.
   Слепой
  Тётушка! Хозяюшка! Да зачем же такие строгости?Что вы во мне всё вора видите? Чист я — как Бог свят — чист! Погоди, всё расскажу, дай только чуть отдышаться.
  
  (Балтазару, который наклонился над мешком)
  Убери лапы!
  Балтазар
  Больно нужен мне твой хлам.
   Эсфрь (появляясь на лестнице)
  Что это? Откуда?
  
  (Эсфирь подходит к Анне, та успокаивает племянницу, на дальнейшее они смотрят с брезгливым любопытством)
  
   Слепой
  Да что вы все на меня накинулись? Я что — убил кого? Зарезал? В карман залез?
  Валялся этот мешок мёрзлой грудой на дороге, в чистом поле — его уж и снегом хорошенько запорошило. Видно, обронил кто с телеги, проворонил да не чухнулся.
  
  (Пытается развязать мешок, но руки замёрзли.)
  Нет, не могу — пальцы закоченели.
   Балтазар
  Ты тут, голуба, до пасхи провозишься. Пусти, не зарится никто на твоё барахло.
   Слепой
  Барахло? Вот увидишь, что это за барахло. Я уж кой-что разглядел, пока совсем не стемнело, Умник, конечно, схоронил бы такую находку от лишних глаз, да уж такой я по жизни простак — сюда приволок.
   Каспар
  Негде тебе от лишних глаз хоронить, вот и вся твоя простота.
   Слепой
  Только сразу, чтоб понятно было — моё это. Нет, я за помощь каждому отстегну, хорошо отстегну, по совести. А делиться — нет! С чего вдруг мне делиться?
  Эх, в город бы сейчас на денёк-другой, нужного человечка там отыскать, чтоб не из болтливых. Понятно, к ювелирам соваться не стоит, а вот из закладной лавки...
   Анна
  Господи, ювелир ему понадобился!..
   Балтазар
  О, поддалась верёвочка!
   Слепой
  Свечей бы сюда побольше.
  (Каспар от своей свечи затеплил масляный фонарь у двери)
  Вот теперь глядите — во все глаза глядите!
  Нет, точно с утречка в город надо слетать — у Слепого там найдётся знакомый народец... Правда, людишки всё не больно-то надёжные...
  
  (Балтазар вытаскивает из мешка какие-то пёстрые тряпки, следом — большую шкатулку без замка. Шкатулка распахивается — Балтазар горстью достаёт оттуда ожерелья, перстни с крупными и яркими камнями.)
  Э-э, полегче, грабли свои попридержи!
   Эсфирь
  Господи!..
   Анна
  Боже, что это?
   Каспар
  Ничего себе!..
   Балтазар
  Ну, Слепой, выпала тебе пруха — и слов не найдёшь. Такое и в сказках редкость великая, не то, что в жизни. Видно, королевскую казну на той телеге везли.
  Ты посмотри-посмотри, сколько здесь рубинов да изумрудов! Аж сердце трепещет. Смелый ты человек, что сюда приволок, а вдруг мы из зависти в долю напросимся? А то и чего хуже?
   Слепой
  Ну, ты волк.
   Балтазар
  Волк-не волк, а как тут глазам не разгореться?
  И потом, нет ведь у тебя нужных людишек, в помине нет, а у Балтазара может и найдутся. - Это не я так говорю, это ты так подумал, да, голуба - а иначе, зачем сюда мешок тащить? О приятелях твоих из закладной лавки говорить не стоит — не по их карману такие камушки.
  Так что давай долю оговаривать.
   Слепой
  Мне моё положено,
   Балтазар
  Да ты не мельтеши, никто на лишний кусок не зарится.
   Слепой
  Поверил я тебе! Только запомни — ты меня в угол не загоняй, я мирный-мирный, а гляди — огрызнусь!
   Балтазар
  Ой, серьёзно-то как! Как же я испугался! - Бедные мои штаны! Нет, гляди-ка, вроде ничего — сухо.
  Огрызнись, голуба, огрызнись, я погляжу, как это у тебя получится.
  Впрочем, что это я? - Неужто я и впрямь волк? Нет. Вот что я тебе скажу, Слепой, и знай мою доброту — ты принёс, ты добыл, да ещё на горбушке волок — несправедливо у тебя добычу отнимать, так что всё это добро твоё и только твоё — нам и тряпицы отсюда не надо. Вот и Каспар со мной согласен.
   Слепой
  То есть как?
   Балтазар
  А вот так. Не ждал?
   Каспар
  Туфта?
   Балтазар
  Самая что ни на есть.
   Каспар
  Стекляшки?
   Балтазар
  Причём, самой грубой работы.
   Слепой
  Врёшь ты всё! Врёшь!
  
  (Балтазар дальше роется в мешке и достаёт корону.)
   Балтазар
  Серьёзная вещица. А блеску, блеску - аж глядеть страшно.
  Слушай, а давай мы её на тебя примерим —чем ты хуже какого-нибудь Карла .Надцатого? .Да с такими сокровищами ты любому королю нос утрёшь.
  О, похоже, в самый раз.
  
  (Ловко надевает корону Слепому на макушку
  Слепой срывает корону и в сердцах кидает её об пол.)
  Э, ты чего, корона чай, а не печной горшок.
   Каспар
  Тряпья тут битком — и гадать не надо - актёрские пожитки.
   Балтазар
  Чьи ещё? Жаль ребятишек, да ничем не поможешь.
   Каспар
  Ничего, новым добром разживутся.
  
  (Слепой в нахлынувшей злости пинает мешок ногами.)
  Балтазар
  Обалдел?
   Слепой
  Гады! Сволочи! Своими бы руками!..
  
  (Бессильно опускается на пол и плачет по-детски.)
   Каспар
  Ну и слава Господу, что цена этим сокровищам — медяк тёртый. Да окажись хоть один камушек чем-то стоящим, один из всей кучи — вы бы тут насмерть перегрызлись. Ладно, старик, не о чем убиваться, давай-ка лучше поглядим, что там ещё осталось — в этой чёртовой рогоже.
   Анна
  Может, отыщутся всё же хозяева? Хотя вряд ли. Ладно — ночь на дворе, пойдём, Эсфирь.
   Каспар
  Одну минутку, только одну минутку!.. Давайте в комнаты пройдём.
  
  Действие переходит в гостиную.
  
  (Балтазар галантно подаёт руки Анне, и Эсфири. Так же галантно он отодвигает стулья и помогает дамам сесть. Анна глядит на него с удивлением.
  Потом Балтазар и Каспар поднимают мешок, чтобы отнести его в комнату. Слепой без особой охоты присоединяется к ним.
  Балтазар зажигает свечи.
  Сверху неслышно спускается Рахиль. На самой верхней ступеньке останавливается разбуженный шумом Товий.
  Каспар застывает в какой-то нарочитой торжественности, и убедившись, что все глаза устремлены на него, начинает жестом балаганного зазывалы вытягивать из мешка актёрские наряды. )
   Каспар
  Я -фокусник.
  Из старого мешка я достаю не тряпки и стекляшки -
  Я достаю обличье, за которым
  Мы можем спрятать наше естество,
  Я достаю игру,
  Волшебный праздник, беспечность детства.
  Я — великий маг.
  Я — чародей.
  Я — повелитель странных, иных миров,
  Хранитель скрытых тайн.
  Я посвящён, и имя мне — Каспар.
  Я — царь, идущий следом за звездою.
   Балтазар
  Во чешет!
   Каспар
  Со мной — мои соратники и братья,
  Пришельцы из неведомых земель.
   Балтазар
  Вот так, Слепой, это о нас с тобой.
   Каспар
  Кто в нас теперь узнает
  Продрогших горемык?
  Кто скажет:
  «Прочь отсюда!
  Прочь, вшивота, пока на вас собак не натравили!»?
   Слепой
  Ещё как скажут — палками подскажут.
   Каспар
  Все словно очумели -
  Дикий гвалт, смертоубийство, давка,
  В небо шапки, букеты под копыта лошадей.
  
   Слепой
  Складно, брат, врёшь, аж полегчало от твоего вранья.
   Каспар
  Из трёх земель, из чужедальних стран
  Три мага, три царя -
  Под каждым конь гарцует и шею гнёт,
  На каждом — шёлк и бархат,
  расшитый густо нитью золотой.
  На первом — тяжелейшая корона литого золота,
  На двух других — тюрбаны накручены,
  торчат павлиньи перья, алмазы аж с куриное яйцо.
   Слепой
   Да ну, завирай больше— таких и на свете быть не может.
   Балтазар
  Да что же ты всё наперебой!
   Слепой
  Ладно, ври дальше.
   Каспар
  Все пальцы от ладоней до ногтей
  Усыпаны, утыканы перстнями,
  И камни самоцветные горят
  Нахальным, нестерпимо ярким блеском,
  И завистью горят глаза зевак.
   Слепой
  А как тут не позавидовать? - Тут с ума сдвинешься.
   Каспар
  Три короля, три мудреца ведут
  Между собой неспешную беседу,
  Не замечая восхищённых толп.
  И чёрные рабы на поводу
  Ведут горбатых тварей — дромадеров,
  И слуги расторопные бегут у стремени.
  А следом за волхвами
  Подводы без числа -
  Чего там только нет! -
  Мешки, тюки, плетёные корзины,
  Ковры в тяжёлых скатках, короба -
  Несметные дары земель полночных,
  Диковины, которым нет цены.
  Босая ребятня за ними следом:
  И все кричат — «Пришли! Они пришли!
  Пришли волхвы, ведомые звездою -
  Каспар и Балтазар и Мельхиор!»
   Анна
  Ладно, будет вам праздник, будет бобовый пирог для бобовых королей.
  
   * * *
  Густой, глухой снег и за снежной завесой — люди, словно тени.
  
   * * *
  
  Анна и Эфроим
  
   Анна
  Нет,Эфроим, нет, это невозможно.
   Эфроим
  Но почему? Объясни, почему?
  Хорошо, тогда, совсем ещё неразумной девчонкой, ты вышла замуж за своего ван Лоо... я перебесился и принял это. И потом, когда родился маленький Юстас, разве не прикипел я к нему всем сердцем, как к родному?
  Пойми, я ничего не мог сделать — ни один, самый искусный врач не властен над чёрным поветрием. Смерть, не стучась, заходила тогда во все двери, и никто никого не мог спасти.
   Анна
  Господь с тобой, Эфроим, в чём тебя можно винить?
   Эфроим
  Я ждал тебя, Анна, все эти годы ждал. И когда бросила ты опустевший дом свой и уехала за тридевять земель к Товию — я ждал тебя. И когда вернулись вы в родные края — я ждал тебя. Так объясни мне...
   Анна
  Зачем что-то опять объяснять? Я устала, Эфроим, и уже поздно. И это главное, Эфрим, всё уже сложилось, как сложилось. Если бы я могла... Если бы была вправе...
   Эфроим
  Девочка моя, зачем ты так? Что же ты так?
  
   * * *
  Каспар и Эсфирь
  
   Каспар
  Ты славная, Эсфирь. Ты сама не знаешь, какая ты славная... А волосы у тебя рыжие...
  Эсфирь... Скажи мне, что ты существуешь на самом деле. Так хорошо бывает только во сне. Так хорошо, что сердце сжимается от страха — всё это не может быть настоящим, всё это хрупко, как стекло.
  
   * * *
  Холодные звёзды в холодном ночном небе. Люди внизу.
  
   * * *
  Дом Товия Гостиная.
  
  Голоса за сценой
   Слепой
  Сейчас-сейчас, почти готовы!..
   Балтазар
  Ну всё, пора!.
  
  (Раздаётся какая-то непонятная «варварская» музыка.
  Одетые с восточной пышностью торжественно выходят к столу домочадцы. .Навстречу им из дверей в каких-то немыслимых халатах и тюрбанах — волхвы, они дуют в трубы из золочёной бумаги и бьют как в бубны в крышки от кастрюль.
  Шествие останавливается, Слепой достаёт из корзины верёвочную «змею» - под заунывное «восточное» пение змея извивается, пытается наброситься на «факира», но подчиняется золочёной дудке и,смирённая, уползает в корзину.
   Балтазар показывает фокусы с шариками и яркими лентами.
  Анна и Слепой перемигнувшись, выходят, но быстро возвращаются, и не с пустыми руками — они несут большой и пышный пирог.)
  
   Слепой
  Дорогу! Дорогу бобовому пирогу! Дорогу пирогу царей!
   Каспар
  Живём, братва!
  
  (Все торжественно садятся за стол, причём почётное место остаётся пустым.
  Анна режет пирог и наделяет каждого тем куском, который он сам выбирает. Какое-то время все молча и сосредоточенно жуют.
  Внезапно Слепой, подскакивая вопит во всю глотку. )
   Слепой
  Вот она! Я нашёл! Это моё!.. Вот она пуговица, вот!..
  
  Подымает над головой пуговицу, найденную в пироге.
  Все встают, Балтазар и Каспар с поклонами сажают Слепого на почётное место, водружают ему на голову корону, торжественно подносят кубок с вином.
   Каспар
  Слава Бобовому Королю!
   Все
  Слава!
  Ура! Ура! Ура!
   Балтазар
  Корона-то в самый раз. (стучит по короне..)
   Слепой
  Эй, ты что себе позволяешь? Больше почтительности к нашей венценосной особе.
   Балтазар
  О, смиренно молю простить ничтожнейшего из ничтожных!
   Слепой
  Моё величество Мельхиор Благодушный тебя прощает.
  А оказалось, неплохое всё-таки имя — Мельхиор. Что-то есть в нём такое, загадочное...
   Анна
  А настоящее? Ведь есть же у тебя настоящее?
   Слепой
  О, за мою раскудрявую жизнь у меня столько их перебывало — и не вспомнишь теперь — каким из них в купели нарекли, каким сам назвался, каким люди припечатали, да и зачем это помнить? Я привык, что все кличут меня Слепым. Ничем это прозвище других не хуже.
   Каспар
  А вот меня на самом деле зовут Каспаром. Каспар Гаузер — во всяком случае, так мне сказали. Сказали - «Ты — Каспар Гаузер» и забыли о моём существовании. Я — подкидыш в мире людей.
   Анна
  А ты? Помнится, ты поначалу назвался Этьеном?
   Балтазар
  Какая разница? И что в нашей жизни значит имя, если, конечно, это не громкий титул, дающий тебе право смотреть на прочих как на сор под своими ногами? От того, как тебя называют, тебе ни холодно, ни жарко. Что прицепилось в дороге, то и стало именем. Ну, скажем, на самом деле я Ханс... или Хуберт... Хуберт или Ханс... Хубертом я звался, когда подался в ландскнехты — о, как я был горд - медные бляхи сплошь покрывали кожаный нагрудник, крепкие башмаки не натирали ног, тяжёлый меч болтался у самой задницы. Только вот однажды мне приелись эти игры, мне надоело сверкать медными бляхами и зваться Хубертом. И я стал Хансом. Хансом я разгребал навоз в хозяйском хлеву, но очень скоро понял, что это не моё призвание. А дальше — кем я только не перебывал — Асмундом ходил под парусом в море ловить треску и от меня за версту несло рыбой, Эрихом подвизался в доверенных малых у одного ловкача...
  Всё это проехало, я давно сбросил эти шкуры, и сегодня я — Балтазар. Может быть, так Балтазаром и останусь — что-то меня в этом имени зацепило.
  А вообще-то, сегодня праздник, стоит ли вспоминать о чём-то ненужном?
  
  Запевает какую-то простенькую мелодию, встаёт и церемонно приглашает Рахиль на танец. Мелодию подхватывают все, и вот уже Эфроим пригласил Анну, Каспар — Эсфирь, а Слепой Питера (тот изображает жеманную девицу)
  И пошёл весёлый пляс.
  Первой сдаётся Анна
  
   Анна
  Всё, Сил больше нет, - уплясалась до упаду.
  
  Это служит как бы сигналом, «кавалеры» помогают дамам сесть за стол, Питер разливает вино, Слепой поднимает кубок -
  
   Слепой
  За меня, раз сегодня мой день! За бобового короля!
  Балтазар
  За волхвов, чтоб не замёрзли они в метели, чтоб не сбились с пути, чтобы нашли тепло и свет! За всех нас, кто собрался под этим кровом.
   Все
  За нас!
  
  И все снова налегают на пирог.
  
  
   * * *
   Эфроим (вроде бы ни к кому не обращаясь)
  Знаешь, Товий, был мне тут сон... Путаный сон... Я бы и забыл его, да что-то не забывается... Мотался я целый день — то один больной тяжёлый, то другой, устал хуже собаки, прикорнул тихонечко в уголке, да не заметил как заснул. И вот снится мне огромный зал. Вхожу я в этот зал, а там столы, столы, рядами, не счесть, сколько столов. И все белыми скатертями застелены, и сидит за ними великое множество народу.
  И позвали меня за стол. И поставили передо мной блюдо, и налили в блюдо похлёбку из рыбы... И, не спрашивая, знал я, что имя этой рыбы — Левиафан.
   Слепой
  Левиафан? Слышал я, что тварь это, вроде змея, одно из подобий дьявола.
   Балтазар
  Чепуха - Левиафан - это кит преогромный, на том ките вся земная твердь покоится.
   Эфроим
  Ах, до чего вкусна была та похлёбка, до чего сладка!.. В жизни такого не едал! Я ел и не мог насытится, и попросил добавки, и дали мне добавки, и добавку съел я до последней капли и остатки хлебом собрал.
  И странная фраза прозвучала во мне... Тогда, сразу, я забыл эти слова, а сейчас вдруг вспомнил:
  «Собрал ли ты урожай лоз своих, Эфроим?»
  Кто спросил меня об этом? - Не знаю — никто не говорил со мной.
  Быть может, где-то всё давно уже взвешено на весах, и у самых дверей стоит Неведомое? И никто не догадывается, как он незащищён?.. А может — всё пустяки и не к делу?
   Слепой
  Что бы ты во сне ни слопал, что бы ни сожрал, а коли завалился на пустое брюхо, так с пустым брюхом и встанешь.
  Вот мне тоже снилась как-то дурь собачья — будто бреду я по полю, а поле всё в колдобинах...
   Балтазар
  Заткнись!
   Слепой
  Слова что-ли сказать нельзя?
   Балтазар
  Без иного слова и обойтись можно.
   Анна
  Ну вот и кончился праздник, снимайте всю эту мишуру. Пора убирать со стола. Девочки, помогите-ка мне!
  
  Все ,не торопясь, встают из-за стола . Волхвы помогают собрать посуду, Питер уносит блюдо из-под пирога. Товий и Эфроим уходят наверх. Эсфирь и Каспар дольше всех замешкались и остались в комнате одни.
  
  
   * * *
   Каспар
  Эсфирь!.. Не уходи... Ну пожалуйста!.. Ночь такая чудная — жаль тратить её на сон.
   Эсфирь
  Какой сон — куча дел ещё — посуду перемыть, скатерть и салфетки замочить.
   Каспар
  А потом? Потом ты придёшь сюда?
   Эсфирь
  Зачем?
   Каспар
  Так просто. - Посидим. Посмотрим, как огонь в камине горит..
  Так ты придёшь?
  
  Эсфирь молчит.
  
  Я буду ждать. Придёшь?..
  
   Эсфирь
  Не знаю.
   Каспар
  Я буду ждать.
  
  
   * * *
  Звезда. Люди вглядываются в высоту.
  
   * * *
  
  
  
   II ДЕЙСТВИЕ
  
   * * *
  Товий подымается по лестнице. Два зыбких силуэта рядом.
  
   IАнгел
   Бредут волхвы босые,
   Несут дары от тьмы,
   Стучат в дома пустые,
   Звезда мутит умы.
  
   Пронзает морок ночи
   Утробный вскрик совы...
   Бредут
   след в след
   по-волчьи
   Полночные волхвы...
  
   IIАнгел
   Как ты сроднился с ролью,
   Актёр, пропивший роль!
   Бредёт с бездомной голью
   Рождественский король.
  
   Уйдя с чужого пира
   Вновь голоден и наг.
   Где ладан твой, где мирра,
   Звездою званный маг?
  
   Надев суму изгоя,
   Больная божья тварь,
   Бредёт тропой чужою
   Звезду узревший царь.
  
   * * *
  
  Метель. Люди за снежной завесой.
  
   * * *
  Каспар и Эсфирь
  
   Каспар
  Вот ты какая, Эсфирь!.. Я таких как ты и не встречал никогда. Я и не знал, что бывают такие...
  Эсфирь моя, Эсфирь! Имя твоё как вино на устах моих, дыхание твоё у щеки моей... Горько мне и тепло... Иди же ко мне, зачем ты боишься меня? Разве не сама пришла ты сюда?
   Эсфирь
  Сама...
   Каспар
  Что же смутило тебя, родная?
   Эсфирь
  Никто не слышал шагов моих — весь дом спит...
  Скажи, зачем должны мы таиться? Зачем не можем соединить судьбы свои, как все люди? Венчаться открыто? Зачем, зачем, скажи, при всех мы — чужие?
  Каспар
  Затем, что отец твой прогонит меня, едва я вымолвлю слово.
   Эсфирь
  Нет, он не прогонит, он всё поймёт. Ну, а если... Если... Тогда я уйду с тобой.
   Каспар
  Со мной? Ты даже не знаешь, что это такое — уйти со мной. Нет, девочка моя, не говори так — твоё место здесь, под надёжным кровом. Не тебе, такой маленькой и хрупкой, выдержать зной и ветер, снег и бесприютность....
   Эсфирь
  Я только кажусь хрупкой. Я намного сильнее, чем ты думаешь.
   Каспар
  Глупенькая моя, родная моя, Эсфирь моя — всё ещё образуется — вот стает снег, подсохнут дороги и однажды, не сказав никому ни слова, ускользнём мы из дома и обвенчаемся тихо и тайно в маленькой деревушке и станем навсегда и перед всем миром мужем и женой, и никто не разлучит нас тогда. Никто и никогда.
  
   * * *
  Балтазар и Слепой делают вид, что заняты уборкой.
  
   Голос Анны
  Мельхиор! Мельхиор! Да где ты там?
   Слепой
  Вот раскудахталась: «Мельхиор! Мельхиор! (громко) Иду! Сейчас!
   Анна (появляясь)
  Я всё горло надсадила, а он и ухом не ведёт.
   Слепой
  Так вот он — я, вот, и, вроде, не без дела.
   Анна
  Именно, что «вроде» - пыль с места на место метёшь и мусор по углам гоняешь. Самой легче делать, чем просить.
   Слепой (тихо, чтоб не слышали)
  Вот и делала бы сама, не переломилась бы. Совсем заездила.
   Анна
  Ты что там бурчишь? Ты громко скажи.
   Слепой
  А что я-то? Я ничего.
   Анна
  Задарма я никого кормить не собираюсь, а коли что не по нраву — я никого не держу.
   Слепой
  Так я молчу. Я уж всё вытер и прибрал, вынес и принёс, что ещё не так?
   Анна
  Ты парень дерзи, да знай меру, сам сюда напросился, сам здесь застрял — никто не уговаривал.
   Слепой
  А чё я не так? Всем Слепой нехорош — как ни повернусь — всё не так. Звала то зачем?
   Анна
  Воду на кухню кто должен принести? Я? Я, конечно, могу, только тебе тогда здесь делать нечего.
   Слепой
  Да не успел я просто — закрутился, вот уже — иду. Делов-то на полминуты.
  
  Анна, качая головой, выходит.
   Слепой
  Опротивел мне её голос : «Кто должен? -Я?» Я что — в слуги ей нанимался7
   Балтазар
  Так ведь и не в нахлебники..
   Слепой
  Всё мне здесь опротивело, всё чужое, всё не как у людей. Хоть бы чуток распогодилось — ушёл бы я отсюда куда глаза глядят.
  
  (В комнату заглядывает Каспар, но не входит.)
  
  О, гляди, наш прынц явился. Ты погляди на него.
  
  (Каспар прикрывает дверь)
  
  Видал? Парень-то, похоже, сдвинулся чуток.- То бормочет сам с собой, то улыбается невесть чему — ну дурак дураком.
   Балтазар
  Ты, брат, не прав — вот он-то не дурак.
  Кто мы с тобой? - Из милости пригреты, не то прислуга на всё, не то псы приблудные. А он? Почти новоявленный зятёк, молодой хозяин. И глупая улыбка ему очень даже к лицу — есть с чего поглупеть. Может и мне попробовать — подбиться к чернявой под бочок? Она, конечно, тот ещё подарочек и тоща, как жердь, но есть в ней что-то, шут знает какая заноза, а есть. И что я теряю, в конце-концов, ну, выставят за дверь, так днём раньше, днём позже — один чёрт.
   Голос Анны
  Мельхиор!..
   Слепой
  О, помяни нечистого, он тут как тут.
  (Громко)
  Вот он я! Куда денусь? Уже лечу,
   Анна
  Тебя дожидаться — обед к полуночи поспеет.
   Слепой
  Да иду я уже, иду, одеваюсь. Зачем кричать-то? Что ты сердитая такая?
   Анна
  Сам не знаешь? Утром не проспался ещё, не умылся, молитвы не сотворил - а пакость сделать успел — сколько же злобы надо иметь бессмысленной, чтобы так, забавы ради над невинным зверем измываться? Чем тебе кошка помешала?
   Слепой
  Так смешно ведь.
   Анна
  Смешно?
   Слепой
  Подумаешь, железяку ржавую к хвосту прицепил — все так делают.
   Анна
  Железяка твоя громыхает на весь дом, кошка орёт, мечется, в руки не даётся, насилу поймали. Что гогочешь, дурень?
   Слепой
  Так — она шасть туда, шасть сюда, глаза на лоб — умора да и только.
   Анна
  Если бы не Каспар, всё, пропала бы кошечка. А за что? Зачем?
   Слепой
  «Кошечка?» Да что с ней сталось бы? Детская ведь забава.
   Анна
  Весёлые у тебя забавы. Что ж тебе — чужая боль — забава?
   Слепой
  Да что ты меня всё виноватишь? Эка важность — кошка. А меня мало обижали? Кошка — тварь не Богом сотворённая — ведьмино это отродье, навредить этой твари всё одно, что ведьме навредить.
  Глупые бабы сюсюкают над котятами, а того не знают, что котята эти — первые чертям помощники.
  Кошку пожалеть — это мы всегда готовы... А где вы, жалетели, были, когда меня мордой по грязи возили? За меня какая холера вступилась?
   Анна
  Вот ты, значит, какой...
   Слепой
  А вот такой. Как умею, так и забавляюсь — я высоким материям не обучен. А не нравлюсь, так уйду, не заплачу.
  (Уходит)
   Балтазар
  Ты, хозяйка, только погоди, ты не суди по-горячему. Не пойму, что за дурь на него накатила. Ничего, я его сейчас в чувство приведу... Я сейчас...
  (Уходит)
   Анна
  Тяжко, когда в доме чужие. Не привыкну я к ним никак. И за порог уже не выставишь, хотя, сердце чует, надо бы. Убрались бы сами подобру-поздорову туда, откуда пришли.
  
   * * *
  Рахиль у окна. Эсфирь, не замечая сестры, проходит мимо.
  
   Рахиль
  Эсфирь!
   Эсфирь
  Рахиль! .. Ты?.. Прости, я задумалась. Ты звала?
   Рахиль
  Нет, ничего... Просто тоскливо мне что-то, сестрёнка. Ты бы посидела рядом. Или ты спешишь куда?
   Эсфирь
  Да нет, куда мне спешить?
   Рахиль
  А сама как на иголках.
   Эсфирь
  Что тебе померещилось — не знаю.
   Рахиль
  Какая-то ты стала далёкая, словно чужая. И я как ни подойду — всегда некстати..
   Эсфирь
  Напридумывала ты что-то.
   Рахиль
  Эсфирь, я не слепая.
   Эсфирь,
  Промолчи, сестра, лучше промолчи.
   Рахиль
  Глупая, разве ты не видишь, к какой беде идёшь?
  И кого ради?
   Эсфирь
  Тут не тебе судить.
  Рахиль
  Кому судить всегда найдутся. Кто бы он ни был, для всех он уличный горлодёр, фигляр, попрошайка!..
   Эсфирь
  Он не попрошайка, он поэт.
   Рахиль
  Один чёрт.
   Эсфирь
  Он такой же человек, как все мы!
   Рахиль
  Не надо было тогда открывать двери..
   Эсфирь
  Я люблю его.
   Рахиль
  Что ты можешь знать о любви, дурочка, это не любовь, это наваждение. Учти, Эсфирь, я смолчать не могу, я в ответе за тебя, перед памятью матери в ответе.
   Эсфирь
  Рахиль!
   Рахиль
  Я сейчас же всё расскажу Анне.
   Эсфирь
  Да ты просто завидуешь. Ты хочешь, чтобы и я не зная счастья состарилась в этих стенах? Ну, иди, рассказывай, старая дева!
   Рахиль
  Всё? Выговорилась? Рада тому, что сказала?
  Да, я — старая дева. Да, я не нужна никому, да, я твой враг и тётушка тоже, но от позора я тебя уберегу.
   Эсфирь
  Рахиль!.. Господи, разве я хотела?.. Что же я наговорила!..
   Рахиль
  Правду. Правду, о которой молчат, но которую все знают.
  Что между вами было?
   Эсфирь
  Ничего.
   Рахиль
  Ничего?
   Эсфирь
  Всё было! Всё между нами было!..
   Рахиль
  И что же это «всё»?
   Эсфирь
  Мы дали друг другу клятву, а значит — мы почти муж и жена. А едва весной подсохнет дорога, мы тайно обвенчаемся в какой-нибудь деревушке.
   Рахиль
  И ты свяжешь свою жизнь с человеком без судьбы?
   Эсфирь
  Я готова пойти за ним туда, куда пойдёт он, готова разделить всё, что выпадет на его долю.
   Рахиль
  А мы? О нас ты подумала? Что будет с отцом? С Анной?
   Эсфирь
  Разве не суждено женщине уйти в дом мужа?
   Рахиль
  И где же дом у бездомного? Что станет твоим домом - грязный постоялый двор? Случайный сарай с гнилой соломой вместо постели? В чьи двери тебе придётся стучаться в непогоду?
  Как ты наивна, девочка моя. А если он позабавится тобой и бросит среди отребья?
   Эсфирь
  Он не такой! Если бы ты знала его, ты не стала бы так говорить.
  И потом, с чего ты взяла, что отец не простит нас?
   Рахиль
  Нет, мне самой здесь не справиться
  Анна! Анна!
   Эсфирь
  Ты с ума сошла! Ты хочешь погубить меня?
   Рахиль
  Я хочу тебя спасти.
   Эсфирь
  От каких бед ты хочешь оградить меня, сестра? От меня самой? А ради чего? Ради того, чтобы я ждала всю жизнь невесть чего, чтобы старела у окна? Чтобы считала безнадёжно — вот год прошёл, вот ещё год?..
  Не вмешивайся, Рахиль. Дай мне самой решать за себя.
  Ведь ты никому не скажешь? Никому и ничего?
  Промолчи, Рахиль. Если ты не хочешь большой беды — промолчи.
  
   * * *
  Анна что-то делает по дому, топчется, суетится. Но внезапно накатывает на неё усталость и она замирает, словно цепенеет.
  
   * * *
  Товий, Балтазар и Слепой
  
   Товий
  Чего ищу я в этих разговорах?
  Какой отдушины? Зачем мне?
  Очень рано сейчас темнеет...
  Вновь настало время
  коротких, неуютных стылых дней,
  а вслед — ночей тяжёлых —
  снег и дождь, на небе ни проталины
  и смутно от долгого безделья на душе...
  Так длится беспросветной чередою...
  Но вот, когда давно уже не ждёшь...
  восходит ночь —
  чужая, колдовская, хмельная ночь...
  От края в край небес
  всё в звёздном крошеве...
  На чёрной амальгаме расчерчены созвездия...
  Весь свод вселенский развёрнут над тобой...
  Альдебаран плывёт из тьмы во тьму,
  под всадником горячим летит Мицар,
  холодным серебром отсвечивает ледяная Вега,
  неуловим и бледен Альтаир,
  надменна и бесстрастна Бетельгейзе,
  сияет ярко Сириус-звезда,
  звезда голодных псов...
  Сплетенье вечных нитей
  Гармонии и Хаоса...
  Вглядись
   и вслушайся —
  ты преходящ, ты смертен,
  все дни твои — песок, зажатый в кулаке,
  но в этот миг ты Вечностью наполнен
  и нет тебе предела!..
  (после паузы)
  Странно, казалось бы — то, о чём я говорю, так далеко от вас, но вот вы сидите рядом и слушаете, боясь пропустить хоть слово.
   Слепой
  Так завораживает ведь, как сказка.
   Товий
  И только? И неужели не хочется понять, как устроен этот мир?
   Слепой
  Ну уж в этом надобность невелика — я и сам прекрасно знаю, как устроен этот паршивый мир, мир, в котором одним вольготно и тепло, а у других с голодухи живот к спине прилип и задницу нечем прикрыть. Одни от сытости своей отстранились от грязи земной, словно и нет её, зато другим грязь земная так въелась в души и тела — ничем не отскоблить. И звёзд небесных не замечают они, кроме той, единственной.
   Балтазар
  Всё знаешь ты, Товий, все сферы небес открыты перед тобой, и голос твой пьянит, как вино, и когда слушаешь тебя, хочется душе чего-то непонятного...
  А вот известно ли тебе, мудрый человек Товий, что не все звёзды, сияющие в ночи, незыблемы в незыблемых кругах? Что и среди них есть такие же бедолаги, как мы – всё-то они мечутся, всё места себе не находят... И несут их ветра из края в край по небосводу... А то, вдруг, рванётся одна, повинуясь зову, и канет в Никуда...
  Всё ты знаешь... А можешь ты объяснить, что за тоска живёт в моей душе? Куда она зовёт меня? И зачем мне она?
   Слепой
  Ну, Балтазар, похоже, ты у нас тоже умником стал, эк куда тебя понесло...
  А вот у меня душа простая, бесхитростная, мне ваши умствования ни к чему.
   Товий
  Это тебе только кажется — в каждом, самом забытом и одичалом, заложено стремление к свету.
   Слепой.
  Да на кой шут мне твой свет? Что мне с него? Далёк он и чужд простому человеку. Лживы твои сказки, Товий, и книги твои лживы и место им в огне. Всё лживо, кроме звезды. Истину не запишешь ни в какую книгу, она гуляет из уст в уста при свете ночного костра, тревожит и бередит...
   Балтазар
  Зря ты, Товий, не оставил своей затеи, научить нас верить в какой-то непонятный свет. Кого поучаешь ты, Товий — нас, ломаных жизнью? Нас — грязных и озлобленных?
   Товий
  Вас, усталых, загнанных во тьму.
   Балтазар
  Нет, Товий, нас уже не переучить. Жизнь обучила нас по-своему, по-волчьи. Для нас жизнь — это волчица, Товий. Она вспоила нас кровью своих сосцов. Мы — волчицины выкормыши, Товий, и нас не купить лаской человеческой руки.
   Товий
  И всё же вы — люди. Не скоты, не звери — люди... Даже, если вы забыли об этом, даже, если не хотите помнить этого... Вы — люди.
   Балтазар
  Да, и это единственное, что нам больно. - К остальному мы притерпелись.
  
   * * *
  
  Звезда в ночи и стаи людей в настороженном ожидании.
  
   * * *
  Рахиль и Балтазар
  
   Балтазар (заступая дорогу)
  Куда ты так спешишь, Рахиль? Куда ты так спешишь, что и минутки постоять со мной не хочешь? Почему, едва я оказываюсь на твоём пути, ты находишь вдруг сотни неотложных дел?
   Рахиль
  Как ты осмелел.
   Балтазар
  А я робостью никогда не отличался. Ты хоть взгляни на меня. Неужели я тебе так противен? Всё при мне — я ладно кроен и крепко шит. Я — мужчина.
  Так неужели это такой большой грех — постоять рядом со мной?
   Рахиль
  Ты силой меня не пустишь?
   Балтазар
  Боже упаси — ты не уйдёшь сама. (Кладёт руку ей на грудь)
   Рахиль
  Ты сошёл с ума! Пусти!
   Балтазар
  Что плохого в том, что я касаюсь твоей груди? Что так страшит тебя, отчего ты замерла, словно испуганная птица?
  Нет между нами разницы, кроме одной — я — мужчина, а ты — женщина.
  Не отталкивай моих рук, ведь ты сама хочешь того же, что и я. Я по глазам твоим вижу.
  Какие мягкие у тебя грудки, какие маленькие, невинные соски. Не противься же, дай я распахну на тебе платье, дай прильну губами к тому, что так ждёт ласки.
   Рахиль (тихо)
  Пусти!
   Балтазар
  Неправда, ты этого хочешь. Может и не всей душой, но всем своим истосковавшимся телом.
  Я буду очень бережен, я не обижу.
   Рахиль
  Пусти!
   Балтазар
  А что, если я и в самом деле отпущу тебя? Ну? - Вот, уже отпустил, что же ты не уходишь? Что не зовёшь никого на помощь?
  Неужели тебе так дорого твоё одиночество? Для кого бережёшь ты себя? Да, я мужлан, но принца ведь всё равно не будет.
  Каждая тварь земная нуждается в том, что назвали любовью, и ты тоже, Рахиль, ты тоже. Разве тело твоё не ждёт мужской власти над собой?
  Ну же?! Ну!..
   Рахиль
  Хорошо... Пусть так... Идём.
  (Уходят)
  
   * * *
  Метель. Метель, заметающая весь этот мир.
  
   * * *
  
  Каспар сидит у ног Эсфири, её рука доверчиво лежит в его руке.
  
   Каспар (негромко)
  
  Три карты тёмные легли в расклад случайный
  Из полночи.
   Наотмашь.
   Наугад.
  Вот первая из них — краплёный ветер
  Лихой, голодный, пьяный от пожарищ,
  Беспутный, злой, велящий рвать узду.
  И вот вторая — пришлецы из ветра,
  Из тьмы, из холода, из хлещущего снега -
  Но кто они? — их лиц не разглядеть.
  Они стучат моляще и настырно,
  Они стучат, и это означает -
  Пришли волхвы.
  А третия из карт —
   звезда волхвов,
  Бессонная, нагая,
   печальная, зовущая звезда,
  И толпы вслед её больному зову.
  
   * * *
  
  Товий на лестнице. Ангелы рядом. У них отрешённый и одновременно виноватый вид. Товий в бессилии опускает руки.
  
   Товий
  Значит — решено?.. Уходите?.. Пришло время?..
  Что ж, я понял... Видимо, за все эти годы я научился понимать Ваше молчание...
  Я понял — Вы пришли проститься.
  Что-то ломается, что-то безвозвратно ломается... Пусть не приносили вы утешения, но вы приходили, и в жизни виделся какой-то смысл...
  И что теперь? Теперь вы бросили меня.
  Не покидайте меня в печали моей, не оставляйте в отчаянии моём! Отведите, отведите беду от порога моего! Душа моя изболелась в тревоге за ближних.
  Зачем покидаете вы меня? Разве не сейчас вы нужней всего? Прежде мне казалось — я создан из того крепкого материала, что сродни камню. А теперь рухнула во мне некая опора.
  Может обиделись вы, что не раболепствовал Товий, не прислуживал вам достойно?
  Может, просто выдумал я вас, и моё воображение не в силах больше удержать зыбкие образы?
  Душа моя разрывается, и ощущаю я вину свою перед вами, хотя не знаю, в чём эта вина.
  Может быть, глупый Товий тревожил вас никчемными вопросами? Я не пророню больше ни слова.
  Только не уходите! Не уходите!..
  
  Ангелы тихо спускаются по лестнице и исчезают во тьме. Товий долго стоит на площадке. Потом тоже спускается. Усталый. Опустошённый.
  
   * * *
  
  Звезда высоко в небесах. Нарастает глухой тяжёлый гул. Толпа пришла в движение. Нет, уже не толпа — тОлпы! Множества сорванных ветром людей. Они решились и идут. Идут неведомо куда. Среди них — Ангелы Товия.
  
   * * *
  Анна у стола. В глубине сцены, окружённый темнотой, в узком круге света — Эфроим. Он так одинок и так мал... Световой круг медленно гаснет.
  
   * * *
   Анна
  Эфроим!.. Эфроим!..
  (и внезапно, всё поняв, кричит она от боли)
  Я знала!.. Я чувствовала!..
   Товий (вбежав)
  Анна! Анхен! Что случилось? Отчего ты плачешь? Что с тобой?
  Рахиль! Эсфирь!
  Анхен, сестрёнка, ну скажи хоть слово, не молчи!
  (Вбегают девочки.)
  Эсфирь, быстро, воды!
   Рахиль (пытаясь обнять Анну за плечи)
  Тётушка!..
   Анна
  Зачем я живу? Зачем? Зачем?..
   Товий
  Ты устала, девочка моя. Ты просто очень устала. Это моя вина — я всё взвалил на твои плечи. Тебе надо отдохнуть, идём, я провожу тебя.
   Анна
  Товий! Нет больше Эфроима! Нигде, нигде его нет. Сгинул наш Эфроим. Сгинул в этой круговерти. Нет его, Товий.
   Товий
  Что ты придумала? Откуда взяла? Мало ли дел у человека? Вспомни — он и в прошлую зиму у нас почти не появлялся...
   Анна
  Нет, Товий, нет — я знаю, что говорю. А я всё посмеивалась... А я так и не сказала, что он дорог мне... И Питера, наверное, тоже нет... Он ведь Эфроиму всё равно, что нянька, он бы Эфроима уберёг...
   Эсфирь
  Нет!.. Нет!.. Нет!..
   Товий
  Что ты хоронишь их раньше времени? Эфроим, бывало, и дольше не давал о себе знать.
   Анна
  Не надо меня утешать, Товий, я сильная. Ты не бойся...
  Эфроим! Прости меня, Эфроим!
  Что же это?.. За что?.. Зачем?..
  
   * * *
  Слепой и Балтазар
  
   Слепой
  Тошно мне здесь! Уйти бы куда! Слушай, Хуберт, да плюнь ты на эту девку чёртову, ну нахрен она тебе? И дом этот нахрен! Всё здесь не так, всё чужое — не могу больше, невмоготу!
  Вон и погода разгулялась.
  Тошно!.. Я бы сейчас водички родниковой попил. До чего она вкусна — родниковая-то водичка! Хоть глоточек бы сейчас.
  Уйдём отсюда, а? Торчим здесь, словно привязал кто,
  А Каспар — Бог с ним, с Каспаром. Что нам до него?
  Неужто и тебя околдовали. Я думал, ты от скуки, а ты всерьёз Ну та хоть рыжая, а эта что? - ни кожи ни рожи. Кой шут ты с ней связался — не твоего она поля ягода.
  Балтазар
  Тебя я спросить забыл.
   Слепой
  Дурак ты, Хуберт, хоть вроде и умный. Ничего ты здесь не выпляшешь, сколько ни старайся.
  Уйдём, Хуберт! Что мы здесь забыли? - Перетолклись в непогоду и спасибо, пора и честь знать.
  Тоска меня здесь загрызёт.
   Балтазар
  От тоски, говорят, дело помогает.
   Слепой
  Так дела-то все порасхватаны, один я при бобах остался. К старухе что-ли приластиться? Может для старухи-то и я сойду?
   Балтазар
  Я ведь врежу — за мной не залежится.
   Слепой
  Пошутить уж нельзя.
   Балтазар
  Ты шути, дружок, да меру помни — зубы убережёшь. А то я твоими шуточками во сыт - по горло.
  
   * * *
  
  Каспар снаружи, у дверей дома. Двое вырастают перед ним как из-под земли.
  
   Первый
  Что, красавчик, похоже, ты не слишком рад нам? По глазам вижу — не рад. Тихо-тихо, не дёргайся, малыш! Не забыл ещё нас? Это хорошо, что не забыл.
   Второй
  А может всё-таки напомнить? Мало ли...
   Первый
  Погоди, успеется.
   Каспар
  Что вам от меня нужно?
   Первый
  Ну зачем же так грубо?
  Что нам нужно, а, Сивый? Да ничего нам не нужно, просто мимо шли, дай, думаю, свернём, поздоровается со старым приятелем. Сидел бы себе в норе тихонько, так и нам бы ноги сбивать не пришлось. А ты, похоже, дружок, уже привык жить спокойно, по сторонам не оглядываться. А?
   Второй
  Как же не привыкнуть к хорошему-то? Отчего не привыкнуть. Человек, он ко всему привыкает — вот, говорят, даже к верёвке и то привыкает — подёргается-подёргается, да и успокоится.
   Первый
  Ты стой лучше спокойно, деточка, а то у меня руки зудят.
   Второй
  Ну-ка, детка, ответь дяденьке — что, хорошо повеселился на ярмарке? Горлышко не надсадил, песенки распевая? Говорят, очень уж у тебя язык свербило. Имена-то не всякие следовало бы вслух упоминать. Да и намёками не стоило.
   Каспар
  Не было меня на ярмарке! Не было!
   Второй
  Да что же ты орёшь-то, я не глухой. Не было, так не было. Обознался, видно, народ. Ну, да если кто другой твои песенки распевает, всё одно — с тебя спрос
   Каспар
  Не могли меня видеть на ярмарке!
   Второй
  А это уже не важно. Ты с нами, птенчик, не препирайся, ты уши раскрой и слушай, мы дважды повторять не любим.
   Первый
  Велено, тебе, дружок, передать, чтобы духу твоего в здешних краях не слыхали, а уж на ярмарке — не на ярмарке — всё едино.
   Второй
  Надеюсь, проверять не придётся, а то мы ведь не ленивы.
  
  (Коротко бьёт Каспара так,что тот летит на землю)
  Ночь даём тебе на сборы.
  
  (Отступают в сторону и исчезают.)
  
   * * *
  
  Снег с дождём. Люди, пытающиеся пробиться сквозь льющийся с неба серый поток.
  
   * * *
  Дом Товия.
  Анна в уголке, отвернувшись, плачет. В руках у неё игрушка, которую Эфроим когда-то подарил Эсфири.
  Товий подымается привычно по лестнице, но, пройдя полпути, замирает и поворачивает обратно.
  
   * * *
  Каспар и Эсфирь. У Каспара за спиной лютня, в руках маленький узелок.
  
   Эсфирь
  Я как чувствовала... Я не могла заснуть... Почему ты не позвал меня раньше, а только сейчас, перед самым рассветом? Ты же знаешь, я чутко сплю и легко просыпаюсь. Рахиль даже не услышала бы, что я встала. Почему ты не пришёл раньше?
   Каспар
  Я не мог. С собирался с силами, чтобы сказать тебе о своём уходе. Понимаю, это выглядит как бегство... Да что там — это и есть бегство... А я — последний трус.
   Эсфирь
  Я уйду с тобой.
   Каспар
  Нет, родная. Нет. Разве я смогу там защитить тебя? Мне и так тяжко, не делай моей вины большей, чем она есть. Здесь — крепкие стены, здесь — близкие люди, они не дадут тебя в обиду. А там дождь со снегом, там ветер...
   Эсфирь
  Но ты идёшь в этот дождь и снег
   Каспар
  Мне не привыкать.
   Эсфирь
  Почему ты не пришёл раньше?
   Каспар
  Потому что я трус — я боялся, что ты уговоришь меня остаться.
   Эсфирь
  В доме есть подвал и чуланы. Ты бы у всех на глазах ушёл, а потом потихоньку вернулся. Мы бы тебя спрятали...
   Каспар
  Ты слишком наивна, моя Эсфирь. Господи, что я могу? Как же мерзко на душе!
  Пойми, я не уходить должен, а бежать, бежать, словно земля горит под ногами. Глупо мне прятаться, в какую бы щёлочку я не забился, меня вытащат оттуда, и добро бы я сам пропал — Бог с этим, я ещё и на всех вас беду накличу.
  Эсфирь, родная, поверь, я вернусь. Как только смогу, вернусь. Ну не плачь.
   Эсфирь
  Я не плачу. Я сильная.
   Каспар
  Я не лжец и не предатель, но что я могу? Что?
   Эсфирь
  Я иду с тобой
   Каспар
  А по следам — они? Нет, Эсфирь. Разве я прощу себе, если погублю тебя?
  Я вернусь. Я непременно вернусь. Ты только верь.
  На миг один, на непрочный, ускользающий миг почудилось мне — вот он — мой дом, мой настоящий, мой единственный дом... Может быть в таком же и я когда-то родился — откуда мне знать? Но нет, я слишком замечтался, на самом деле этот дом лишь пригрезился мне когда я замерзал в метели. Может и ты лишь пригрезилась мне, милая моя, любимая моя, рыжая моя Эсфирь?..
  Прогони меня, прогони, сам я никак не могу уйти.
   Эсфирь
  Значит, я сама должна сказать тебе: «Уходи»?
   Каспар
  Я вернусь. Если не сгину на ветру, я вернусь.
  Прощай!
  (Прижимает её к себе со всей силы, потом, словно отрывает себя от неё и выскальзывает за дверь.)
  
  Эсфирь одна.
  
   Эсфирь
  Он вернётся. Раз он сказал — он непременно вернётся.
  
   * * *
  
   Снова тяжёлый снег и потерявшиеся в нём люди.
  
  
   * * *
  Рахиль и Балтазар
  
   Рахиль
  Тяжело мне от любви твоей, Хуберт, не понимаю я её. Что ты прикипел так ко мне? Я ведь отлично понимаю, что затевал ты всё от скуки. Как было бы хорошо, если бы ушёл ты вслед за Каспаром.
   Балтазар
  А если я уйду, тебе не будет больно? Обидно не будет?
   Рахиль
  Будет. И больно, и обидно. И одиноко. Но я так больше не могу. Ведь ты всё равно уйдёшь. Ты не можешь не уйти. Так уж лучше сейчас.
   Балтазар
  Никогда я не встречал такой, как ты, и не встречу больше. Не держись ты за этот угол, Рахиль. Что такое дом — четыре стены, заслонившие мир. Да ради тебя я горы сворочу, ради тебя ухвачу наконец фортуну и смогу удержать её в узде. Не на бедность и не на нужду зову я тебя, Рахиль — сейчас моё время. Я ещё не знаю, чего добьюсь, но знаю одно — взошла моя звезда. И даже если вначале будет трудно, всё равно это лучше, чем слоняться в тоске по пустому дому или коротать вечера за книгами. В книгах — чужая жизнь, чужая мудрость, чужие судьбы. А у нас с тобой своя судьба.
   Рахиль
  Я не люблю тебя, Хуберт. Что поделать — не люблю.
   Балтазар
  Я это знаю. Ты и не можешь полюбить меня такого, каким видишь здесь. Но ведь я другой, Рахиль. Я совсем другой. Настоящего меня ты ещё не знаешь. И ещё, хочу спросить, знаешь ли ты себя, Рахиль? Нет, ты и себя не знаешь, ты замерла здесь, словно замёрзла.
   Рахиль
  Слышишь — Анна идёт сюда.
   Балтазар
  Несёт её нелёгкая!
  Хоть поцеловать тебя можно, упрямая ты моя.
  (Целует Рахиль и она, несмотря на свои слова, отвечает на его ласку.
  Балтазар исчезает, но Анна, войдя, успевает его заметить.)
  
   * * *
  
  Входит Анна
  
   Анна
  Вот, значит что?.. Этот?.. Это твой выбор?..
  Как же это, Рахиль? Как ты могла?..
   Рахиль
  Значит могла. И тебе лучше промолчать, Анна, чем сказать сейчас что-то, о чём будешь жалеть. Не ищи ни для меня, ни для него уничижительных слов.
  И не смей упрекать меня — тебе не в чем меня упрекать. Это я вправе спросить - что у меня было в этой жизни, Анна? А ничего. Ничего не было — только это, так не надо сюда никому мешаться.
   Анна
  Конечно, как смею я мешаться?
  А у меня что было, Рахиль? С кого мне спросить, на что ушли все мои годы?
  Я не мешаюсь, но почему всё тайком, как воры...
   Рахиль
  Мы могли иначе?
   Анна
  И Эсфирь теперь не поёт, а как застану — глаза заплаканные с тех пор, как Каспар исчез.
  Значит, и тут я недоглядела?
   Рахиль
  Ну, а если бы доглядела, что бы ты могла сделать?
   Анна
  Разве такого счастья Мария хотела для дочек?
   Рахиль
  И такое счастье лучше, чем никакого.
   Анна
  Как же быть? Не могу же я делать вид, будто не знаю ничего.. И от Товия долго скрывать не удастся. . А уж когда он поймёт!..
  Это я виновата! Я!
   Рахиль
  В чём? В одиночестве? В тоске и безлюдье? В звезде ледяной, от которой холод на душе?
  А Балтазар... он уйдёт, Анна, не беспокойся, он скоро уйдёт.
  
   * * *
  Слепой и Балтазар. В дальнем углу в кресле спит Эсфирь, но они её не замечают.
   Слепой
  Как наш птенчик-то слинял? Хоть бы ручкой махнул на прощанье.
   Балтазар
  Некогда ему было ручками размахивать — прижали паренька. Крепенько прижали.
   Слепой
  И поделом. Сам гусей дразнил.
   Балтазар
  Злая у тебя душа, солнце моё.
   Слепой
  А какая уж есть — мне и такая сгодится.
  Меня кто в жизни пожалел, чтобы я добреньким-то был? Меня кто утешил?
  Слушай, а с девкой-то теперь как? Скандал ведь с девкой. Узнают — нам с тобой не поздоровится. Уж мне-то вовсе ни за что.
   Балтазар
  Если ты со своим длинным языком не сунешься, может и не узнает никто.
   Слепой
  С кем мне здесь разговоры разговаривать, уж не с Анной ли?
  Все разбрелись по углам, как тараканы.
  Тошно.
  Хорошо бы на волю. Уйдём, старшой, а?
   Балтазар
  Иди. Что ко мне-то прицепился? Иди. Или забыл, как ветер до костей пробирает? Иди. Собирай свои манатки да выметайся.
   Слепой
  Тихо!
   Балтазар
  Это ты не мне ли?
   Слепой
  Тихо, говорю — там кто-то есть. В кресле. А мы как одурели — в полный голос.
  Вот те на — мы о ней, а она вот — рядышком. Не слышала ли чего?
   Балтазар (подходит к креслу поближе, заглядывает и возвращается)
  Спит, младенец — умаялась, наплакалась.
  Слепой
  Ладно, пошли отсюда от греха подальше.
  (Уходят)
  
   * * *
  Эсфирь клубочком в кресле.
  С зыбком освещении рядом возникает Эфроим
  
   Эфроим
  Ну-ка, где тут моя крестница? Где моя девочка?
  Идёт медведь, бредёт медведь, кто не спрятался, кто не убежал? Задавлю-задавлю-задавлю!..
  (Обнимает вскочившую Эсфирь)
   Эсфирь
  Крёстный! Эфроим! Боже мой, крёстный!..
   Эроим
  Ты мой котёнок! Ну будет-будет! Что, соскучилась по старому Эфроиму?
   Эсфирь
  Крёстный! Что же ты нас так напугал? Где ты пропадал всё это время? Анна совсем как тень стала.
  Анна! Рахиль!
   Эфроим
  Погоди, не шуми. Не беспокой никого.
  Посмотри-ка лучше, что я тебе принёс. Ну-ка, что у меня за пазухой? Э-э?..
   Эсфирь (заглядывает и ахает)
  Ой, курочка! Живая! Рябенькая!
   Эфроим
  Тебе нравится? Я знал, что тебе понравится. Теперь эта курочка твоя. Разве мог Эфроим прийти к своей любимице без подарка?
   Голос Анны
  Эсфирь! Эсфирь, доченька, ты звала? Где ты, Эсфирь!
   Эсфирь
  Анна!..
  Гаснет зыбкий свет. Эфроим исчезает. Эсфирь спит в кресле.
  Входит Анна. Пытается укрыть Эсфирь сползшим пледом. Та просыпается.
  
   Эсфирь
  Тётушка?..
   Анна
  Кому ж ещё быть?
   Эсфирь
  А где... Он же только что вот здесь стоял...
   Анна
  Кто?
   Эсфирь
  Со мной говорил, смеялся...
   Анна
  Да кто же?..
   Эсфирь
  Эфроим.
   Анна
  Эфроим?
   Эсфирь
  А как же я не слышала лошадей? И двери — кто открыл двери?
  Мы шутили, он подарил мне маленькую живую курочку, и вдруг, когда я тебя окликнула, исчез.
  Неужели это был сон?
   Анна
  Эфроим... Не придёт уже сюда наш Эфроим, никогда не придёт. А мне он за эти ночи так и не приснился...
  О чём он говорил? Он был грустный? Печальный?
   Эсфирь
  Нет-нет, что ты! Всё шутил, улыбался. Он мне подарок принёс. «Как, -говорит, - я к своей любимице и без подарка?» И жилетку вот так чуть прираспахнул, как фокусник, а там курочка.
   Анна
  Курочка?
   Эсфирь
  Курочка. Рябенькая. Живая.
   Анна
  Курочка... Курочка... Весёлые игрушки... -
  Ой, дура я слепая!.. Не углядела, ведь всё перед глазами было, а мне невдомёк...
  Скажу я тебе, доченька, огорошила ты меня. Уж не знаю, на радость или на горе, а ребёнок у тебя будет, Эсфирь. Девочка.
   Эсфирь
  Девочка? Что вдруг девочка? Откуда?
   Анна
  Оттуда.
   Эсфирь
  Но я же...
  Господи, так ты всё знаешь?
   Анна
  Теперь-то знаю, да что от этого изменится?
  Есть, конечно, старые надёжные средства...
   Эсфирь
  Если это и вправду... если на самом деле... Можешь что угодно обо мне думать, но я счастлива, что так вышло. Счастлива! И я не стану избавляться от своего ребёнка, и никто — ни ты, ни отец, меня не заставит...
   Анна
  А тебя никто и не неволит. Раз Эфроим заступился, я слова поперёк не скажу.
  Хотя, многие тебя осудят.
  Ты всё же подумай, Эсфирь, хорошенько подумай. Какие твои годы — успеешь ещё встретить кого-нибудь по сердцу и полюбить, нарожаешь ему других ребятишек. Что мотаешь головой?
   Эсфирь
  Про других я ничего ещё не знаю, а это дитя уже живёт. Я не дам его убить.
   Анна
  «Дитя»! - Дитя ещё, выносить надо, выходить... Ты сама ещё дитя и разум у тебя детский...
   Эсфирь
  Каспар вернётся и мы поженимся, как хотели...
   Анна
  Наивное сердечко! _ Все они возвращаются.
   Эсфирь
  Отец узнает, прогонит меня.
   Анна
  Да что ж он, зверь, дитя родное прогонять? Ты только на рожон не лезь, я сначала поговорю, пусть выкричится. И не плачь, хватит нам уж плакать-то. Наплакались.
  Эсфирь
  Я так виновата перед тобой!
   Анна
  Иди спать, девочка, кто перед кем виноват, это уже не важно — надо дальше жить.
  
   * * *
  
  Звёздное небо. Два ангела, вглядывающиеся в вышину, и ни души больше.
  
   * * *
  
  Товий, Балтазар и Слепой.
  
   * * *
   Товий
  Взгляните же и вслушайтесь — в глубоком безмолвии поворачивается ось вселенной и на чёрном свитке, которому ни конца ни края, острые зелёные звёзды слагаются в Книгу Бытия. И течёт сквозь Вечность Млечный Путь — дым звёздный, пыль небесная...
   Слепой
  Хватит! Сыт я твоими сказками по горло. Всё! Не нужны мне твои звёзды, старик. Мне нужна моя звезда. Одна-единственная. А других мне не надо.
   Балтазар
  Взбеленился ты, что ли?
   Слепой
  Надоело! И знания твои мне ни к чему. Не хочу я их. От ваших знаний простому человеку только пагуба. Всё это — обман — ничего они не дают, а душу забирают.
  Нас читать не обучали — рылом не вышли. Зато и не замусорены наши головы книжной заумью, Зато и не лежит на нас вечное проклятие и не ищем мы ложных истин.
  А что пригрели в метель-холода — за то поклон нижайший, только я уж за то отгорбатил как мог.
   Товий
  Вот ты каким боком повернулся...
   Слепой
  Что поделать — вот такой я — скот неблагодарный. Ты не горюй, дед, тут и без меня благодарных хватит.
  (Балтазар предупреждающе подымает руку и делает шаг вперёд.)
  Не подходи! Не подходи! Всё, кончилась твоя надо мною власть!
  Ненавижу! Всех ненавижу!
  
  На шум входит Рахиль
   Рахиль
  Не тронь его, Хуберт. Не пачкай рук.
  А ты, уж не знаю, как тебя звать, Слепой-Безымянный, чем орать, шёл бы ты отсюда.
   Слепой
  И уйду. Каким пришёл, таким и уйду — нитки вашей не возьму.
  Что глядишь, будто увидела впервые, прелесть моя? Не по нраву я тебе? А чем я хуже вон его? Или запах от меня другой?
   Балтазар (зверем кидается на него)
  Тварь! Убью!
  Слепой вырывается, отбегает к дверям
   Слепой
  Убивали уже такие.
  Всё, ухожу. Прощенья просим, господа-благодетели, если что не так.
  (Уходит)
  
   Товий
  Рахиль, девочка, что он сказал? Что?
  Может быть, я не так всё понял?.. Может быть...
  Неужели вот этот?.. Вот он и ты?..
  Это — правда?
  Значит, правда. Видно, мало меня судьба гнала — вот и дожил я до такого... Моя дочь... Я даже не могу произнести этого слова...
   Балтазар
  А ты воздержись, Товий от лишних слов. Не те это слова...
   Товий
  Ты!.. Ты!... Тварь бесстыжая!
   Балтазар
  Погоди, Товий, что же это у тебя выходит -. значит, когда мне про звёзды, про мироздание... - я человек, а когда посмел встать рядом с твоей дочерью, я — тварь?
   Товий
  Рахиль, почему ты молчишь?
   Рахиль
  Что я могу сказать, отец?
   Товий
  Тогда я скажу...
   Балтазар
  Что скажешь ты, Товий? Что я мерзавец, скот и хам? Ты ошибся, Товий, может быть я и зверь, ни совсем иной породы.
  Почему, по какому из законов человеческих, я не пара твоей дочери? Неужели Товий создан Господом не из той же глины и грязи, что и Балтазар?..
   Товий
  Ты посмел!.. Ты!..
  Вон!.. Вон отсюда! Пусть я старик, но у меня ещё хватит сил..
   Балтазар
  Зря ты так, Товий.
  Хорошо, я ухожу. Я и впрямь загостился здесь.
  Рахиль, брось всё это, идём со мной. Не бойся, я пылинке не дам на тебя упасть. Я себя наизнанку выверну, но стыдиться меня ты не будешь. Поверь, я зря слов не бросаю. Если тебе нужен дом — будет у тебя дом, если нужны будут книги — будут книги. Я всего добьюсь. Не пугайся дороги, её грязь не тронет тебя.
   Рахиль
  Видно, плохую подругу выбрал ты, Балтазар. Нет во мне той смелости, которую ты ждёшь. Я не из тех, кто уходит с любимым во тьму и ветер.
   Балтазар
  Жаль. Но иного я и не мог ждать. Дай хоть поцелую тебя на прощанье. (Обнимает её и целует ) Зря ты мне не поверила.
  А всё же... Я вернусь, Рахиль. Я вырву у фортуны свой кусок... А то, что любишь ты меня не так сильно, чтобы со мной уйти в никуда... Можешь мне сейчас не верить, но я и тут своего добьюсь. Я вернусь другим и ты меня полюбишь. Ты не сможешь меня не полюбить.
  Прощай.
  
  Уходит.
  
   * * *
   Товий
  Что же ты не побежала вслед? Он же звал тебя. Он недалеко ушёл — беги, беги за ним.
   Рахиль
  Если ты этого хочешь, отец, я уйду.
   Товий
  Моя Рахиль. Моя гордость. Моя умница. Как же ты могла? Он заставил тебя? Он тебя принудил?
   Рахиль
  Ты не поймёшь, отец. Ты никогда не поймёшь. - Я для тебя гордость, я для тебя умница, но я не хочу быть «гордостью», я хочу быть обыкновенным живым человеком.
  
  (Вбегают Анна и Эсфирь.)
   Анна
  Что случилось? Товий, отчего ты кричишь?
   Товий
  Я кричу? Я? Ты не знаешь, отчего я кричу? Даже не догадываешься? - Сводня!
   Анна
  Что ты сказал?
   Рахиль
  Помолчи, тётушка, я сама за себя отвечу.
   Товий
  Эсфирь, девочка, уйди, не твоим ушам это слышать.
   Анна
  Опомнись, Товий, если язык твой готов сказать что-то гадкое, опомнись. Ради памяти Марии.
   Товий
  Не прячьтесь за память той, чьё имя вы даже произнести недостойны!
  Всё, всё потеряло смысл! Всё опорочено!..
  Шлюха!..
  
  (Рахиль поворачивается, чтобы уйти..)
   Анна
  Промолчи, Рахиль, перетерпи.
   Товий
  Куда!
   Рахиль
  Собирать вещи. Я не останусь здесь. Ни часу лишнего не останусь. Ты, отец, можешь кричать, можешь проклинать меня сколько угодно, мне уже всё равно, так я устала.
   Товий
  Вещи? Какие вещи, нет у тебя никаких вещей.
   Рахиль
  Это уже смешно, отец. Но раз нет, то и не надо.
   Товий
  Эсфирь, уйди к себе.
   Эсфирь
  Я уйду, отец. Уйду, но не к себе, а вместе с Рахилью. Потому что я ничуть не чище её. Если ты считаешь нашу горькую, нашу несчастливую любовь грязью, то я грязнее Рахили, грязнее в сотни раз.
  Я жду ребёнка, отец. Сейчас я поняла, что моей дочке нет места под твоей кровлей. Ведь таким как она, если им дозволят родиться, место на стылом ветру.
   Анна
  Господи, если вы сейчас уйдёте... если... я умру!
   Товий(закрывая лицо руками)
  Боже, что я творю! Что я делаю! Лучше бы мне умереть.
   Рахиль
  Что ж, можешь проклинать нас, видимо, мы заслужили.
   Товий
  Что ты говоришь! И что говорю я?
  Господи, это не я, это моя боль кричит, моё отчаяние!..
  Девочки мои, жизнь моя, разве рука моя поднимется оттолкнуть вас? Разве язык мой повернётся проклясть вас? Зачем мне жить без вас? Вы ведь не покинете меня? Простите меня, родные мои, простите, если можете. Что же нам теперь делать? Что?
   Анна
  Ничего. Жить. Просто жить.
   Эсфирь
  А мой ребёнок?
   Товий
  А твой ребёнок будет расти здесь всем нам на радость. Он...
   Эсфирь
  Она.
   Товий.
  Она станет нам опорой. Вся жизнь в доме закрутится вокруг маленького тёплого комочка. И отступят от нашего порога все эти толпы, жадно ждущие звезды, пройдут мимо.
  А мы будем жить. И хранить тепло. Мы будем просто жить.
  
  Словно распахивается крыша, и звёзды во всю ширь небосвода встают над домом. И нет среди этих далёких огней той, волчьей звезды.
  
  
  
   КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"