На завалинке, рядом с примыкающим плетнём, сидел опрятный старичок с редковатой, седой бородкой. Рядом с ним примастился на корточках, словно воробей, босоногий мальчонка с пшеничными волосами.
Перед ними пролегала нахоженная по песчанику тропинка. Недалеко, чуть ниже, за тропинкой, за репейником и высокой осокой угадывался ручей.
Порой от воды приятно веяло прохладой.
За ручьём, на заливном лужке выгуливалась, привязанная длинной верёвкой, корова. В густой и сочной траве верёвка казалась явно лишней.
Мимо пролетали ленивые одуванчиковые пушинки. Упоительно трещали кузнечики. Насыщенный жизнью трав, воздух разливался ароматными хорами, в которых нежно царствовал клевер.
Незлое, предзакатное солнце приятно томило их.
Мальчик облокотился на колени и упёр ладони в подбородок. Старик от локтя свесил натруженные на колхозных трудоднях руки между ног... Глаза мальчика - бездонно-голубые, как небо, и выцветшие глаза старика созерцали мир. На исходе ласкового летнего дня замечательно хорошо было думать о своём...
Корова за ручьём ненадолго оторвалась от обильного корма, повернула голову в их сторону, лениво, словно по привычке, поводила ещё немного нижней челюстью... Глаза её чёрные и влажные, казалось, замерли, и только уши смешно подёргивались, отбиваясь от насекомых...
Затем, сдвинув хвост набок, корова уронила на землю пару смачных лепёшек...
Старик, очнувшись от оцепенения, вздохнул, посмотрел на мальчика...
- Вот так и мы... - сказал он с расстановкой, - помрём, и никто о нас не вспомнит...
Мальчик вздрогнул. Недоверчиво посмотрел на старика и едва дыша замер...