Киллер Уэйл
|
LAV.UA#UNDEFINED
|
|
|
Море. Каким мы представляем его себе? Что мы знаем-помним-думаем о нем,
полагая привычно себя венцами творенья - привычно полагаясь на
всемогущество науки (в которой, по правде говоря, понимаем с пятого
на десятое, в самом популярном изложении), хотя, должно быть, многие увлеченно
читали в детстве романы об отважных мореходах, покорителях и открывателях новых
земель, о доблестных адмиралах и кровожадных пиратах...
Сходятся линии эскадр для бортовых залпов, лезут по
вантам морские волки, готовя "кошки" и крючья для абордажа - человечки делят
морские пути и богатства новооткрытых земель... Залп! - идут на дно весёлые парни,
кои не раз смотрели в глаза смерти, и, наверное, никогда, вопреки Стивенсону,
не поднимали черного флага.
Залп! И достойно уходят флотоводцы, до последнего верные долгу перед
кораблем и командой.
Гордые парусники сменялись стальными посудинами, закованными в
броню, и не ветер, а горящий в топках уголь, мазут и перегретый пар приводили
в движение новых плавучих чудовищ - наши "семейные" ссоры и клановые
побоища на суше, на море и в воздухе также велись за клочок
свободной землицы, за теплое место под солнцем...
И не удивляйтесь, если однажды выяснится, что тот, кто первым
пустился в плавание на куске дерева, просто-напросто "форсировал водную
преграду" с немудрящей целью - набить морду соседу по Ойкумене, который много
о себе понимает, совершенно без всякого права занимая противоположный берег.
Морские пути от точки А к Б на картах ведут нас от земли к земле.
Сражения прошлого - парусные баталии "на длину абордажной сабли" и
артиллерийские дуэли дредноутов на пределе прямой видимости - в большинстве,
они посвящены переделу дефицитного "жизненного пространства", а названы в честь
первых попавшихся клочков суши, что посреди океана служили флотам
ориентирами.
Даже с появлением радаров, спутников и прочих средств навигации - налетал шторм
и задиры расходились по углам - ютились в уютных заливах и бухточках. Посейдону
было наплевать на наши склоки.
Одинокий путешественник, вольно или невольно бросающий вызов владыке моря - о
чем думал он, коротая дни до нового проблеска почти утраченной надежды? До первого,
похожего на случайный глюк, крика морской птицы, и неверного, застилаемого слезами,
темного мазка на горизонте и собственного крика: "Земля!"
"О чем ты подумал бы на его месте, Человек?" - словно бы спрашивал многозначительно
прищуренный глаз морского обитателя.
Некто по фамилии Уэйл стоял перед толстой призмой океанариума, разглядывая
гиганта по ту сторону ударопрочного стекла.
Торпедообразное тело, саблевидный спинной плавник и батарея конических,
похожих на снаряды, зубов - прирожденный убийца. Хищник, что чувствует себя в
воде, как рыба... Да он и с виду похож на рыбу. Если б не добродушное выражение
почти улыбающейся "клюворылой" морды и теплая кровь...
Из всех видов дельфинов для человека, если верить энциклопедиям, не опасен
даже этот "малыш" - почти десять метров длиной и восьми тонн весом.
Самец Orcinus Orca забавно тыкался рылом в стекло - так безрогие козлята, потехи ради
бодая препятствия и друг друга, проверют прочность лбов и самих препятствий.
Они встретились случайно взглядами: скучающий человек и морской зверь,
заключенный в обширный водный загон, на потеху царям природы. И невенчанный на
царство владыка, где-то в душе Уэйла, ощутил трепет - из полумрака, сквозь
толщу воды на человека глазел не просто еще один экспонат живого музея, пусть и
теплокровный, по капризу ли природы, или неизреченной волею Творца. В этот
момент Уэйл понял радость того воображаемого путешественника и всю сомнительность
притязаний Homo Sapiens на мировое господство: венец мы надели на себя сами, не
спросив никого...
Все, чего лишены - когти и клыки, быстрые ноги и звериную силу, крылья и
плавники... Всё нам заменила тонкая плёночка серой осклизлой массы - кора наших мозгов,
порождениями которых мы так кичимся: надо же, вышли в космос, расщепили атом...
научили машину "почти что думать"... Венец творенья - неистощимая на
выдумку мысль. Но в каждом отдельном случае таится в наших ненаглядных игрушках
глубинный изъян - несовершенство... или незавершённость? Какая-то тютелька лоска,
которая всё время ускользает от созданных по образу и подобию. Обречённых
подражать?
С самого начала, по условиям вселенской игры лишенные всего, мы выжили благодаря
этому несовершенному дару... или проклятию? Вопреки ему: известна в народе
мудрость - голь на выдумку хитра.
Потому, отваживаясь или бросая вызов, мы никогда не искали прямых путей:
мамонта проще убить, заманив в яму - герои найдут обход и дырку в заборе -
покорять природу, так с комфортом... Мы ничуть не повзрослели с тех
весёлых времен. Моря и океаны бороздят плавучие острова настоящих янки. Влекомые
энергией атома шныряют в глубинах металлические левиафаны сумасшедших русских,
неся на борту "последний ответ Чемберлену" - а мы, человечество в целом, цепляемся
за сушу и боимся утонуть... Отгораживаемся от того, что нам неподвластно
стеной логики: какой-нибудь яйцеголовый умник по этому поводу скажет, что
мол незачем покорять то, покорение чего бессмысленно. Он очень умный этот
конкретный "царь природы" - у него за плечами Гарвард или филфак МГУ. Но вся штука в том,
что и он - вот так, столкнувшись нос к носу с тем, чего, положа руку на сердце,
Библию или Теорию Относительности, не понимает, и неизвестно, способен ли
понять - какой-нибудь заштатной частичкой своего сапиенса этот хомо осознает
свой самый глубокий страх: покинуть уютную колыбель и принять мир
таким, каков он - не изменять и покорять, перестраивая под себя. Изменяться -
и владеть.
Самое забавное, Уэйл подумал об этом, глядя в глаза самцу косатки -
идеальной машине для убийства, практически не имеющей естественных врагов: эти
волки моря охотятся стаями... Стая - страшная сила. Человек по имени Уэйл
знал не по наслышке. Но есть среди них и одиночки - всё
как у людей.
Вот он какой - истинный морской владыка - владения его, похоже, больше наших:
чисто по недоразумению планета носит название того, что нечасто теперь попадает
под ноги страдающего урбанизацией хомо. Что до разума - может мы и не
одиноки во вселенной... Просто, может, всё время не там искали?
Уэйл давно не испытывал этого чувства.
Лукавый взгляд зверя за стеклом и эта его странная манера скалиться, так похожая
на улыбку, наводили на подозрения. Словно эта симпатичная с виду, совершенно
хищная бестия знает какую-то тайну о самом Уэйле и про себя посмеивается над его
наивностью: так успокоительно соглашаются с больным, чтоб не обострять
застарелую манию величия. "Да, господин наш, дарующий названия тому, чего
он ещё не понимает... Назовись венцом творения и мерилом всего... Вопрос на
засыпку: поможет ли это тебе разобраться в себе?"
И сам того не желая, не ощущая необходимости бояться чего-то здесь - в полумраке
чистых кондиционируемых коридоров - Уэйл почувствовал иррациональный страх.
Самец косатки обиженно фыркнул и степенно удалился во тьму: взмах
хвоста-бабочки - перед растерянным человеком скользнул пятнистый бок,
и тень за стеклом растворилась в игре световых бликов.
Уэйл и раньше приходил сюда.
Просто надо было как-то убить время между заказами.
Зарабатывал он достаточно - на женщин и выпивку хватало, но они быстро
наскучили. А смерть и налоги волновали его не слишком. Сам для себя Уэйл не
мог этого внятно объяснить - мир за стеклом манил его.
То ли в движениях морских обитателей была совершенно волшебная грация, то ли
просто подтверждалось триединое правило: "Как огонь горит, как вода течёт, и
как другие пашут..." Для самца косатки это работа - изображать экспонат.
Уэйл приходил сюда расслабиться после трудов - гипнотический эффект, знакомый
любому владельцу аквариума, даже с обычными золотыми рыбками. Но встреча
с "Приносящим Гибель" не на шутку взволновала его.
Когда-то в детстве отец привёл маленькго Уэйла в дельфинарий - на выступление
дрессированных афалин и морских котиков.
Маленького Уэйла просто потрясла скорость и ловкость этих животных - особенно
групповые номера с игрой в мяч, прыжки через кольцо в руках девушки-инструктора...
В глазах тех зверей тоже светилась какая-то беспечная детская радость.
Естественные друзья и помощники человека... Но тогда мальчика ждало
разочарование: все афалины группы родились и выросли в бассейнах дельфинария и
никогда не видели моря. Свои трюки, как оказалось, они проделывали лишь в надежде
получить ещё одну подачку от вожака своей стаи - девушка-инструктор и была
тем вожаком. Так Уэйлу сказал отец.
Уэйл тогда разозлился на него. А после, проснувшись среди ночи, проплакал до утра -
приснилось, что добрые афалины с приливом удрали в открытый океан и погибли в
схватке со стаей акул.
Уэйл чуть не заболел тогда. Мать даже не пустила его в школу, привычно
тронув утром лоб сына губами: "Да ты весь горишь... Мэк, сдается мне, малыш
простудился."
Малькольм был уже взрослый - так он считал, разменяв свой первый десяток. Но для
мамы, известное дело, и набрав полную голову седых волос, каждый из нас так и
останется малышом.
Щадя в сыне мужское самолюбие, мать шутливо говорила "старине Мэку" о своём
вечном малыше.
В память о ней на могиле в Пойнт-Со каждый месяц появлялся букет чайных роз.
Такие дарил матери Уэйл-старший, пока его самого не уложили рядом с супругой -
"на вечное хранение", как говаривал старик в философском расположении духа.
- Здравствуйте!
Уэйл-младший вздрогнул и обернулся резче, чем следовало. Ложная тревога:
- ... сегодня в полдень у шестого пирса произошёл небольшой переполох, - сообщил
Уэйлу жизнерадостный здоровяк в заказном костюме, странно похожем на сутану.
Чёрт, эти сенс-экраны - никак не привыкнуть. "Кукла" в проекционном кубе с
обратной связью: тот же спарринг-партнер, программируемый твоими действиями...
Всплыли в памяти тренировочные "поединки с тенью"... С двумя... тремя... Со
многими сразу - продержись только нужный срок... Правила просты: "Все, что ни
делаем - доброе или злое оно? Представь просто, что ты танцуешь
и веди - вот что правильно. Ошибешься - начнешь думать - умрешь".
Уэйл оказался слишком близко к нише с видео-декой...
Несмертельный танец лучей проектора смущал рефлексы, но парень в
сутане - "улыбка на стероидах" - не угрожал. Он просто не мог отказать
вошедшему в "круг вытянутой руки": должно быть, посетитель захотел послушать
новости.
- ... крейсерская яхта "Эсперанса" как обычно прошла штормовой створ у маяка
Эзер-Гейт, благополучно миновала довольно оживлённый участок акватории - между
грузовыми терминалами "Си-Шеврон" и "Старфиш-Пасифик Индастриз" - и встала
на якорь у причальной стенки 10-15, арендованной яхт-клубом "Гибралтар".
Служители клуба заподозрили неладное, только когда к воротам подъехал
бронированный лимузин, и обеспокоенный шофёр спросил, давно ли вернулась
"Эсперанса" и где, собственно говоря, её хозяин. Мистер Серхио Вилла Мендез
не вернулся сегодня с морской прогулки, в отличие от своей навороченной яхты:
система спутниковой навигации сама вернула корабль в порт. Без вести пропали
вместе с хозяином двое телохранителей - полиция штата и береговая охрана ведут
поиски.
Вполне возможно, что история "Летучего голландца", с которой уже успела связать
происшествие бульварная пресса, имеет самые прозаические причины.
У мистера Мендеза было много врагов...
"Без дураков", - подумал Малькольм. Уэйл надеялся вспомнить то странное,
пережитое в дельфинарии - даже не знание... чувство, откуда мы все пришли...
Да никак не мог забыть, кто он есть.
|
|
|
May 18/ Y2K+4
|
|