Аннотация: Мрачная фантазия с политическим окрасом
ПОСЕТИТЕЛЬ
Массивная кованая дверь открылась с характерным металлическим скрипом. На потолке и стенах с глухими щелчками стали поочерёдно зажигаться тусклые лампы, едва осветившие комнату. Несмазанные петли и неровный мерцающий свет являлись частью представления, - догадался вошедший, - наряду с тяжёлыми каменными стенами, подвальной сыростью и покачивающимися при каждом шаге половицами. А вот остальное было настоящим. Дыба, "испанские сапоги", "железная дева", плаха... С удивлением он отметил, что не знает назначения и половины ужасных приспособлений.
В ближайшем углу он увидел человека. Лет тридцати, спортивного телосложения, с аккуратной стрижкой и ухоженными ногтями. Однако в глаза бросалась не холёная внешность человека, а окровавленные лохмотья, служившие ему одеждой. Вошедший неспешно осмотрел комнату, отметив, как внимательно следит за его взглядом человек в лохмотьях. На лице последнего разгорался фейерверк эмоций, ярких как театральные маски. Страх, любопытство, надежда, сомнения, ужас, безразличие, злоба и снова страх. С минуту человек смотрел на замершего в молчании гостя, затем набрался смелости и тихо произнёс: "Добрый день, быть может Вам будет интересна моя история?"
Его историю знал каждый школьник, и они оба понимали, что этот рассказ - всего лишь грубая хитрость, дарившая небольшую отсрочку. Однако вошедший утвердительно кивнул.
"Вы знаете, а ведь я управлял всей этой страной", - начал человек. Затем он понял, что выражение "эта страна" стало визитной карточкой её ненавистников и тут же поправился: "Я был Президентом России". Когда он произносил название страны, тонкие губы на мгновение презрительно и с отвращением скривились, что не укрылось от взгляда вошедшего. "Я был великим человеком и творил великие дела, меня уважали и боялись, моим именем называли детей, меня боготворили и восхваляли, я столько всего сделал!", - продолжил рассказчик, но не заметив и капли интереса слушателя, решил впечатлить его конкретными фактами и пару минут перечислял свои достижения. Достижений оказалось до смешного мало, но человек этого не заметил, лишь многозначительно повторил "Я столько всего сделал!" и гордо вытянулся.
Вошедший не стал спорить и перечислять бесчисленные разрушения и потери этого деятеля. Всё это уже было подробно оглашено на суде, но обвиняемый и тогда лишь глупо улыбался и рассказывал о тяжёлом наследии тоталитаризма и своей нечеловеческой трудоспособности. Вошедший слушал молча.
Рассказ был несвязным, видимо человек не ожидал, что ему дадут слово. Он перескакивал с жалоб на отсутствие полномочий и козни врагов на тему всемирного величия нации и небывалых свобод. О покорении космоса и военных победах (правда из космонавтов он сумел вспомнить лишь Юрия Гагарина, а из сражений - только Курскую дугу). Он был велик во всём. Спортсмены при нём бегали быстрее, а певцы пели громче. Учёные совершали невиданные открытия... Его взгляд горел. Он действительно верил своим словам. Вошедший слушал.
"Наука меня погубила", - неожиданно подытожил рассказчик, - "убила дважды, если можно так сказать".
"Какие неразрешимые проблемы испокон века стояли перед правителями? Бренность их существования и невозможность полного контроля над народной массой. Им не хватало жизни на воплощение долгосрочных проектов, а вечно недовольная толпа изрядно мешала двигаться к цели. И наши учёные смогли решить обе этих задачи. Вначале, как ни странно, была изобретена ревитализация, то есть воскрешение. Ещё в годы моей молодости нам, элите этой страны, была предложена процедура сохранения жизни. Всех тонкостей я не знаю, но был найден способ привязки бестелесной сознательной сущности человека, его души, к физическому телу. В результате жизнь сохранялась при любых повреждениях и ранах. Даже при разрушении тела происходил процесс его полного восстановления. Для регенерации было достаточно даже микроскопической частицы. Фактически возможность выжить существовала даже в эпицентре ядерного взрыва. Воскрешённый человек сохранял все воспоминания, исцелялись не только его физиологические болезни, но и психические - стресс, душевные травмы, фобии. А главное, - ревитализированное тело возвращалось к возрасту наилучшей физической формы. Полное восстановление тела занимало от нескольких недель в обычных условиях, до нескольких часов в ревитализаторе. Вечно молодой, вечно здравомыслящий... Страшное изобретение. К счастью, я стал первым и последним испытуемым, - имеющейся в моём распоряжении власти хватило на уничтожение всех сопричастных".
Рассказчик невольно бросил взгляд в центр комнаты, где стояло громоздкое устройство, похожее на опутанный проводами гроб, - очевидно тот самый ревитализатор.
"Теперь я не могу умереть, даже если захочу. Даже если этого захочет весь мир. А он захотел. Ведь второе изобретение, увы, не успело пойти в массовое производство. Я о биочипе, - полностью органическом микроскопическом модуле управления человеком. Чип размером с рисовое зёрнышко вводится под кожу и перехватывает управление не только руками и ногами, но даже эмоциями! Мои учёные почти подошли к управлению мыслями и чувствами... Удалить устройство было уже невозможно, как и отключить его: биологическая субстанция чипа, словно вирус, размножалась за считанные часы и проникала во все органы подопытного. Считанные дни оставались до успешного запуска проекта. Повсеместно под видом антенн сотовой связи мы установили ретрансляторы сигнала, были изготовлены десятки миллионов невероятно дорогостоящих устройств... Разумеется, предварительно технология была с грандиозным успехом опробована на моих приближённых. Они превратились в идеальных подручных, безропотно выполняющих любые приказы, не скованных совестью или стыдом. Если бы не примитивный саботаж... Если бы один единственный научный сотрудник обманом бы не избежал чипирования, если бы он затем не перехватил управление моими людьми, если бы это не стало достоянием общественности... Эта страна бы правила всей планетой. Я бы правил..."
Человек горько вздохнул, весь как-то съёжился и с болью продолжил.
"Эти варвары, почти что звери, просто обезумели. Они крушили и уничтожали всё вокруг. Мои люди... Члены правительства. Чиновники. Охрана. Полиция. Никого не пощадили. Десятки тысяч жизней. Они даже не могли защищаться, - чип отослал команду на бездействие. И теперь осталось только одно такое устройство, - им "наградили" меня. А пульт, судя по всему, в данный момент у Вас".
Вошедший кивнул и показал небольшую коробочку, похожую на джойстик игровой приставки.
"Показное судилище предсказуемо приговорило меня к смерти. Только исполнить приговор у них не получилось. А они пытались много раз. Я думал, что сойду с ума, но проклятая ревитализация избавляла меня от пережитого ужаса. Я воскресал и снова шёл на эшафот. Эти нелюди испытали десятки способов убийства, прежде чем поняли тщетность своих попыток. Хотел бы я забыть о них, но память работает идеально. Хотел бы я привыкнуть к боли, но нервные окончания полностью восстанавливаются. А потом... Потом меня перестали считать живым человеком. Комиссия. Новый закон. Судебное решение. И я официально больше не человек, документально больше не живой. А раз так, то и не имею право на гуманное обращение. И они устроили это кошмарное шоу, этот средневековый пыточный лагерь, где каждый желающий может сделать со мной всё, что угодно. Или заставить сделать что угодно меня. Желающих нашлось очень много.
Знаете, я ведь даже помог поймать маньяка-убийцу. Вычислили по характерным повреждениям моего трупа.
Иногда приходят мои бывшие оппоненты из неконтролируемой оппозиции. Смотрят долго, плюют в лицо, иногда отвесят пощёчину. Бесполезные слабаки, что тогда, что сейчас. Страшнее те, кто раньше следовал за мной, ловил каждое слово и был готов целовать следы ног. Они не прощают. Они страшнее того маньяка."
Человек сморщил лицо, словно собирался заплакать, но горько усмехнулся: "Не могу лить слёз, не получается бояться всерьёз, - восстановленное тело ещё не познало боли и страданий".
Он вдруг обратил внимание на то, что уже довольно давно посетитель смотрит в дальний угол комнаты. На криво нацарапанный в том углу православный крест, на участок пола перед ним, отшлифованный тысячами земных поклонов. На лице человека замелькали новые эмоции: удивление, радость и покой.
"Да, я начал молиться Богу. Никогда не верил, а сейчас начал. Те, кому я служил раньше, оставили меня. Осталось только надеяться на милость Всевышнего. Я не умею молиться, но стараюсь как могу. Может быть Он меня однажды услышит...".
"Он тебя услышал", - совершенно неожиданно ответил вошедший. И голос его не прозвучал, а прогремел словно набат, заставляющий дрожать стены. Взгляд его налился нечеловеческой тяжестью, лицо исполнилось неземного величия и силы, а плащ распахнулся, обнажив два огромных сверкающих крыла.
Человек упал на колени и зарыдал от давно забытых радости и надежды. "Он меня услышал! Услышал!" беззвучно кричал он. "Он отправил мне своего посланника во плоти!".
Ангел чинно взирал на распростёртого перед ним человека, а затем подал ему руку: "Поднимись, ведь времени слишком мало для исполнения всего задуманного".