Яворский Максим Васильевич : другие произведения.

Второй шанс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Ты думал, что будешь жить вечно? - произнесло возле самого лица дуло кольта 45-го калибра голосом Рамиреса, - Спешу тебя огорчить, погань... Гремящие ножницы выстрела перерезали киноленту жизни, и та захлопала в треснувшем черепе. Кадры детства, молодости, юности, зрелого возраста замелькали в угасающем сознании.
  - Ты думал, что будешь жить вечно? - произнесло возле самого лица дуло кольта 45-го калибра голосом Рамиреса, - Спешу тебя огорчить, погань...
  Гремящие ножницы выстрела перерезали киноленту жизни, и та захлопала в треснувшем черепе. Кадры детства, молодости, юности, зрелого возраста замелькали в угасающем сознании. Первое убийство. Лысоватый мужчина без имени и социального статуса в темном, пропахшем рыбой и мокрыми тряпками переулке. Тяжелый армейский нож. Крови почти не было. Тогда он посчитал это хорошим знаком. Удачным началом карьеры. Дальше - большие, испуганные голубые глаза вице-президента IT компании посреди крестика прицела. Он позвонил ему и сказал, что тот сейчас умрет. Так и вышло.
  Лента жизни, все больше черно-белая и кроваво красная хлестала в пустой голове, откуда быстро, толчками выходила кровь и жизнь. Доли секунды отведенные на умирание закончились. Стало неимоверно обидно, ведь всего 32 года. Начало карьеры. Выгодные заказы. Громкие убийства. Ну кто же не хочет жить вечно?
  - Николай Петрович Обухов? - зазвучал в пустой голове грустный женский голос.
  В узкие щели между веками пробился холодный больничный свет. Но ведь этого не может быть. Он мертв. Обухова пробрала дрожь и осознание того, что он чувствует себя. Руки, лежащие вдоль туловища, ноги, накрытые какой-то тканью. Гул вокруг.
  - Он самый... - сухие губы, в горле дерет, голос хриплый и дрожащий. Но его.
  - Тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения. Гражданин Российской Федерации... - женщина, стоящая над ним, половину своего лица закрывала прямоугольником графического планшета, по краям которого мигала лампочка беспроводной связи. Вторая половина лица, там где глаза и волосы, была спрятана за большими прозрачными очками из стеклопластика и тесной медицинской шапочкой. Голос, с легким украинским акцентом, назвал место его рождения, имена родителей, бывшей жены и снова закончился вопросительным знаком.
  - Я... - снова подтвердил Обухов, чуть окрепшим голосом. Он все больше и больше ощущал свое тело. Целое. Все пальцы на руках на месте. Он даже сумел ими пошевелить. А ведь Рамирес тряс ими в банке из-под майонеза и громко ржал. Пришили таки. А голова. Обухов повел шеей. Никаких болевых ощущений, никаких артефактов зрения... Пуля вошла точно между глаз. Далеко же зашла современная медицина.
  - Дата смерти - 20 декабря, две тысячи шестого года, - произнесла женщина и снова вопросительно взглянула сквозь толстые пластиковые перегородки.
  Обухов чуть было не сел от неожиданности. Подвела еще не окрепшая спина. Он судорожно дернулся и его глаза широко распахнулись.
  - Вы что!? Меня с того света вытащили?
  - Вы были восстановлены по ДНК-содержащим останкам вашего прежнего тела, - эта фраза миллионный раз сорвалась с ее губ.
  - Фантастика... - выдохнул Николай. Перед его глазами встал образ героини Сигурни Вивер из Чужих.
  - Ваша личность была восстановлена также. Память и сознание полностью соответствуют дате вашей кончины. Физическое состояние организма на стартовом этапе...
  - Стартовом? - переспросил Обухов.
  - Процесс резерекции предусматривает очистку организма пациента от заболеваний и травм. В вашем случае были удалены хроническое заболевание желудка, и восстановлен аппендикс.
  Воскресили. Собрали из кусочков и дали ему новое тело. Целое и здоровое. Это как же? Значит это уже возможно? Обухов облизал пересохшие губы и спросил:
  - Это ж какой год на дворе... Трехтысячный?
  Женщина опустила планшет так, что Обухову стал виден ее подбородок.
  - Две тысячи седьмой, Николай Петрович, канун нового года, - с грустной улыбкой произнесла она.
   - Как две тысячи седьмой?
  Женщина пропустила этот вопрос мимо своего внимания и обратилась к кому-то вне поля зрения Обухова.
  - Андрей, выдайте, пожалуйста, Николаю Петровичу одежду и проводите к выходу.
  Уже и выписывают? Андрей, судя по выражению лица, санитар, появился откуда-то слева и большими волосатыми руками стянул его с кровати. Босые ноги пронзил холод больничных плит. Тело чуть повело вправо, но вестибулярный аппарат сработал и Обухов вернул себе стоячее положение.
  Санитар уже протягивал ему стопку одежды. Джинсы, вельветовая рубашка, кроссовки серого цвета, майка, плавки, носки.
  - Одевайтесь.
  Обухов недоумевал. Всего лишь год понадобился отечественной медицине, что бы научиться воскрешать людей. И судя по обыденности происходящего, отсутствию интереса в глазах врача и санитара, это происходит уже не в первый раз и представляет собой простую операцию. Что ж, Рамирес, вот она - вечная жизнь. Вот он - второй шанс. Возможность найти тебя, мексиканский выкидыш, и воткнуть в твой поганый рот 12 сантиметров армейской стали.
  Пока Обухов мечтал и одевался, санитар заправил постель. Потом, заметив что пациент оделся, сказал:
  - Идите за мной. Я выведу вас наружу, - и двинулся к выходу из палаты.
  Никаких документов, справок, бюрократической волокиты. Выписался пациент Обухов после прямого попадания в голову. Состояние нормальное... Главврач... Комиссия в составе... Всего год и все так просто. "Идемте к выходу". Может еще и ствол дадут? Обухов улыбнулся своим мыслям и бодро зашагал следом за санитаром.
  Они шли длинными больничными коридорами, мимо палат и в которых похожие друг на друга врачи в синих халатах с рекламой зубной пасты на спине, сообщали о воскрешении.
  Дверей не было. Можно было заглянуть в каждую комнату и послушать то, что говорили врачи...
  - Петров Геннадий Иванович...
  - Алферова Нина Павловна...
  - тысяча двадцать шестого года от роду...
  - Никодим Раздеваев, тысяча пятисотого году от рождества Христова...
  - Чернополк, сын Святограда, пекарь...
  - Алексеев Георгий Власович...
  - Ольга Донская, дочь Василия и Матрены из Рязани...
  Двери, двери, двери... Тихо, чинно в Российской Федерации воскрешают людей. Санитар Адрей завернул за угол и остановился у большой, выкрашенной белой краской двери.
  - Вам сюда. - он распахнул одну створку и желтый, яркий свет вклинился в сумрак больничного коридора. Обухов на миг ослеп и первый шаг за стенами больницы сопровождался прикрытием глаз. Звуки города, гул людей...
  Обухов остановился, наклонил голову и сильно зажмурился, привыкая к яркому солнечному свету. Пока он был слеп, организм сообщил, что температура воздуха 20-25 градусов Цельсия, влажность 70-80 процентов, ветер южный, может быть юго-восточный. А ведь канун нового года. 2008 нового года. Стало быть - и людей воскрешать научились и погоду контролировать. Николаю всегда хотелось, чтобы зимы не было. Было лето, осень, весна и снова лето.
  Открыв глаза Обухов обнаружил, что во дворе больницы, на расстоянии двадцати шагов от ее входа, собралась огромная толпа людей. Она заполнили двор и вытекли на окрестные улицы. Все были повернуты к нему спиной и нервно топтались, заглядывая через плечи впередистоящих. Словно стояли в одной большой очереди... Обухов восстановил зрение полностью и огляделся. Сначала взгляд его скользил по спинам мужчин и женщин, потом поднялся чуть выше, над их головами, оценивая количество стоящих, а потом еще выше, к облакам, в небо.
  Впереди и чуть слева стояла огромная светящаяся фигура человека. Голова терялась в облаках. В руках - огненный меч. Громогласный голос прокатился над головами: - День тридцать шестой. Страшный суд идет. Всем ожидающим придерживаться очереди.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"