(Аркадий и Борис Стругацкие, "Парень из преисподней")
...Атаковавших Рогатый Дворец повстанцев было примерно
вдвадцатеро больше, чем державших оборону Котов-младшекурсников.
И вооружены они были совсем неплохо,
а кое у кого - и немало у кого - имелся и реальный военный опыт,
которым как раз никто из Котов не обладал.
И всё-таки третья атака завершилась тем же,
чем и первая, и вторая - оставив среди разбитых беседок,
на развороченных тропинках, среди аккуратных садовых кустов
и возле искусственных ручейков новые трупы
и нудно стонущих или истошно орущих раненых,
атакующие поспешно отхлынули за ограду
и снова открыли густую, беспорядочную, злую стрельбу".
(Олег Верещагин, "Кот и Дева")
Необходимое предисловие
Предисловий мной написано немало. Но, как правило, у них выраженный характер рецензий на работы интересных мне авторов. Единожды возникла необходимость в послесловии к своей вещи, а именно - к написанному в соавторстве с Александром Воронковым альтисторическому роману "Отыгрыш", в печати получившему название "На Орловском рубеже": в книге переплелись судьбы реальных исторических личностей и вымышленных персонажей, и, дабы не вводить читателей в заблуждение и не давать им пищу для размышлений, далеких от сути текста, мы решили в послесловии рассказать, кто есть кто.
И вот возникла необходимость в предисловии к собственной повести. Почему - это станет ясно из дальнейшего.
Наверное, у каждого текста есть предыстория. У меня это чаще всего сновидение (по сути - обработанный пласт впечатлений). Бывало, что точкой отсчета становилась тема какого-то конкурса или литературной игры - именно так появились и повесть, ставшая прообразом "Отыгрыша", и история Лолы, включенная в межавторский проект "Десант попаданцев" ("Робинзоны времени") под руководством Александра Конторовича.
Да, были и есть книги, которые меня вдохновляют, и герои, которые мне симпатичны. Порой до такой степени, что жаль расставаться с ними и хочется продолжить их историю. Или переиграть ее к лучшему для них. Однако мне неуютно в чужих мирах, навязывающих свою логику, а глобально что-то менять, по моему глубочайшему убеждению, продолжатель не имеет права: в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят. Поэтому фанфики я не пишу - просто неинтересно. Да и к чужим допущениям отношусь философски, даже если по какой-то причине не согласна с ними. В конце концов, ответственность за свой мир несет автор и только автор. Даже если наделяет героев бесконечными патронами или маной, не давая никаких объяснений. Да-да, не давать вообще никаких объяснений автор тоже вправе. Не самый приемлемый для меня вариант, но, так сказать, законодательно не запрещено, а значит можно.
Другое дело - если технические (социально-политические, культурные... продолжите сами) погрешности заставят меня поморщиться, но не отвратят от дальнейшего чтения, то оторванный от реальности характер героя или ничем не объясняемые перемены в нем - уже серьезная проблема для восприятия. Ну а если автор вообще не морочит себе и читателю голову такими "пустяками", книга сразу попадает у меня в категорию "ни о чем". Воодушевить может только по-настоящему сильный, яркий и - обязательное условие - идейно и эмоционально близкий тебе текст.
А если в одно и то же время перед тобой оказываются два чрезвычайно воодушевляющих текста, но пропагандируют они принципиально разное? Ты в восторге от стиля, от героев, от фабулы... но не согласен с логикой автора? С вами такое бывало? Со мной, признаться, впервые. Итог - внутреннее столкновение, искра, воодушевление и появление главных героев (да, как ни странно, несмотря на то, что мой внутренний критик апеллировал прежде всего к логике мира, первыми появились герои - конечно же, со своими историями... а это уже отсылка к миру, в котором они формировались).
О каких воодушевляющих текстах идет речь - очевидно. Весьма характерные цитаты из них вынесены в эпиграф.
Повесть "Парень из преисподней" в представлении не нуждается. Одно из наиболее запоминающихся произведений цикла "Мир Полудня", признанная классика. Книга, которую я читала и перечитывала, прочувствовала... приняла ее героев, но не приняла финала. И отнюдь не потому, что он открытый - это как раз смотрится весьма органично, - а потому, что, несмотря на вроде бы несомненные успехи прогрессоров, невероятно сложно принять факт, что кто-то со стороны, пусть даже куда более мудрый и развитый, решает судьбу твоего мира. Опять же, на многих реальных исторических примерах мы знаем, что инициированный извне скачок в развитии, как правило, приводит к тяжелым последствиям и в итоге - к откату на прежние позиции. И наконец - не могу не провести эту аналогию, - когда взрослые люди с их не вызывающим сомнения жизненным опытом вмешиваются в драку мальчишек, принуждая их лицемерно "помириться", - вряд ли это разумно.
Не раз и не два доводилось читать претензии комментаторов к героям Стругацких. Для кого-то слишком жесток Гаг, для кого-то непонятен, а значит фальшив Корней. У меня такого рода проблем с восприятием не возникает. Они, равно как и другие герои, - продукт среды. Единственная проблема - у меня разово проседает восприятие логики характера Гага: мы видим его уличным мальчишкой, едва не погибающим от голода, и видим безупречным солдатом. Видим и моменты трансформации перед финалом. А вот чего почти не видим - момента превращения босяка в бойца. Все, что дают нам авторы, - это невнятные намеки. Не знаю, кому как, но мне этого маловато.
Еще раз заострю внимание на той мине, которую подложили Стругацкие под будущее Гиганды: да, войны прекращены благодаря вмешательству извне. Но нам ли не знать, что сознание меняется очень медленно. Несовпадение нового социально-политического устройства и представлений коренных жителей о том, как справедливо и правильно, - это не беда... это настоящая катастрофа! Конечно, можно представить себе, что земляне будут присматривать за своими подопечными, как воспитатели за детишками в садике, благо ресурсов хватит. Только вот создать рабочую модель такого общества - реально ли?
Могу предположить, что сами авторы в этом сомневались. И не случайно ближе к финалу Гаг, несмотря на все произошедшие в нем перемены, продолжает рваться домой и настоятельно допытывается, за кем же осталось устье Тары. Ну а вернувшись, не находит способа чудесным образом навести порядок - это было бы совсем уж ничем не мотивированное допущение - и уже не рвется к каким-то подвигам. Перед нами скорее этакий вынужденный толстовец, которому приходится погрузиться в практику малых дел.
Конечно же, фанаты и последователи пытались переиграть ситуацию, находя (измышляя) некие скрытые рычаги. Как правило, просто меняли одно или несколько ключевых событий, что полностью меняло логику повествования. По сути почти все, кто пытался развить тему, скатывались в отрицание первоисточника. И сколь бы уважительно ни пытались это сделать, уважение и отрицание плохо уживаются друг с другом. Поэтому, например, я не приняла признанную и опубликованную повесть Михаила Успенского "Змеиное молоко".
Совсем другое дело - фанфик Олега Верещагина "Кот и Дева". Автор не перекраивает реальность Стругацких. Он показывает то, что есть и у них: не может такого быть, что все смирятся с новым положением дел, есть люди, которые будут отчаянно сопротивляться. Только Стругацкие описывают этих людей как бандитов в погонах, для Верещагина же это люди чести, не изменившие присяге. Он действительно создает невероятно драматичную и мощную историю о долге и самопожертвовании: Котята-младшекурсники жертвуют жизнями, защищая герцогский дворец, а их покровительница, дочь герцога, остается с ними как олицетворение этого долга - и гибнет вместе с ними. И финал - брату погибшей девушки удается собрать вокруг себя всех верных и вернуть власть в свои руки. Что и говорить - красиво. Пронзительно. Для меня - вдвойне. С давних пор люблю и стиль Олега Верещагина, и, что важнее, его взгляд на основы устоев общества: не предавай, не продавайся, не отступай... Однако стоит пристально вглядеться в это значимое и правильное - и сразу же хочется полемизировать с автором. Да, среди противников его героев время от времени встречаются такие же рыцари, следующие писаным и неписаным кодексам чести. Но главные враги - это всегда злодеи со столь паталогическими наклонностями и таким набором пороков, что не уничтожать их (в идеале - в промышленных масштабах) - преступление. Вот и в "Коте и Деве" враги - это масса оскотинившихся бывших людей, готовых ради своих невнятных стадных целей идти на смерть, при этом безумно страшась смерти. И автор не стесняется в выражениях, живописуя эту массу, и абсолютно - абсолютно, на все сто процентов! - противопоставляя ей Котят. Борются абсолютное добро и абсолютное зло.
Я не наивна. Я понимаю, как может вести себя опьяненная кровью толпа. Главный вопрос - как далеко она готова зайти, своя-то шкурка всегда дороже злата. И тут обоснования автора для меня неубедительны: в этой массе нет ни вожаков, ни провокаторов, она скреплена весьма рыхлой идеей. Ой, не верю! Дрогнули и побежали бы, как только появились первые убитые и раненые. Толпа - это вам не триста спартанцев и не римские легионеры. И психология толпы по волшебству не меняется на психологию сколоченного подразделения (вот в Котят - поверила, да). Это первое. Второе: в любом кровавом безумии всегда найдутся те, кто очнется. И попытается спасти своих, подсказав им более верное и точное решение. И дрогнет от жалости к чужим, увидев, что это всего лишь дети, пускай и вооруженные. Стоит приводить примеры? Или это настолько очевидно, что оскорбительно констатировать? И наконец: а кто эти люди, которые собрались в толпу? Злодеи, жаждущие злодейств, или люди, доведенные до края?.. Как сейчас модно говорить: так много вопросов, так мало ответов.
И снова заострю внимание на том, что ни авторы оригинала, ни автор фанфика не рассказали о том, как же их герои становятся такими. Ограничились намеками. А для меня это самое интересное.
И вот я встала перед выбором: вторгнуться в чужую реальность и начать рассказывать, что "все было совсем не так", начать придумывать биографии чужим героям, "потому что они мне нравятся" и "потому что я хочу все объяснить", начать выстраивать свои логические цепочки с дерзким воплем: "У авторов логика хромает!" - или создать мир с нуля: с королем, который не светоч и не злодей, а просто человек, совершивший немало ошибок, но до последнего не верящий, что они могут стать роковыми; с принцессой, которая не хочет быть символом и знаменем, но ее назначили - и она покорно следует долгу; с элитным подразделением Сумеречных Лисов, которых с очень раннего возраста годами готовят для выполнения определенных миссий, от которых невероятно много требуют и при этом нереально много им дают... И многими другими - умными и глупыми, благородными и подловатыми, альтруистами и рвачами... со всеми, кто, как и мы, бывает разным в зависимости от ситуации. И, конечно же, с теми, для кого слово "честь" - не пустой звук.
Какой выбор я сделала - очевидно.
Если вам это близко - приглашаю познакомиться с моими героями. Не такими, как у вдохновителей. Куда более неправильными, постоянно балансирующими между "хорошо" и "плохо", но честными и открытыми (читай - уязвимыми), не забывающими ни о долге, ни о человечности, ошибающимися и отвечающими за ошибки. Я с ними уже пережила и переживаю сейчас немало радостных и печальных минут. А уж фанфик это или ориджинал - судить не берусь.
1.
Если когда-нибудь борзописцам позволят существовать без цензуры, а ученым-историкам - болтать и переносить на бумагу все, что взбредет в голову, наверняка в каком-нибудь газетном опусе или академическом труде будет использован оборот "цепь ошибок". Или скорее даже - "цепь трагических ошибок". Возможно, это станет общим местом, понятным всем обозначением того, что в итоге случилось с принцессой Алиэн, единственной дочерью и средним ребенком правящего монарха, в конце весны, спустя три дня после ее семнадцатилетия. Не итог. Итог в ту пору не мог присниться ей и в самом страшном сне. Но - первое событие из многих.
Празднование прошло, как должно: в десять утра ее высочество в парадном облачении заняла подобающее ей место в Малом тронном зале, рядом с отцом, старшим братом, кронпринцем Альбертом, и младшим, "форменным наказанием" Дунканом. Придворные подходили в порядке, соответствующем чинам и званиям, поздравляли, преподносили подарки. Обычно столь неуклонное следование старинной традиции представлялось утомительным, да и только, можно было развлечь себя наблюдением за повадками и выражениями лиц и придумыванием забавных эпитетов и определений, но сегодня действо тянулось настолько долго, что Алиэн мысленно не раз и не два мысленно поименовала его пыткой. Было физически невыносимо... почти. Но все-таки ее научили держать лицо, к счастью, научили. Не порадовали ни банкет для наиболее приближенного круга, ни вечерний бал. Принцесса танцевала сначала с королем, потом с кронпринцем, потом с Форменным Наказанием, потом с несколькими министрами и еще не старым генералом - командиром Сумеречных Лисов. Как раз он-то и оказался единственным, чьи слова вызвали у принцессы искреннюю, а не протокольную улыбку, а потом - пожалуй, самый сильный страх за те две недели, что шла война. Он весьма остроумно прокомментировал перспективы противников: герцогства, которые оба-два меньше, чем один столичный округ, и на протяжении десятилетий занимались тем, что увлеченно выясняли отношения между собой с привлечением весьма недипломатичных способов, вдруг примирились, чтобы напасть на могучего соседа... на что же они рассчитывают? Неужели на чудо?
"Господин генерал, вы полагаете, они не представляют для нас угрозы?"
"Ваше высочество, мы управимся с ними в самое ближайшее время".
Слово-то какое нашел - "управимся". В меру грозно, в меру безобидно.
"Да, они невелики и слабы. Но они создали плацдарм для тех, с кем мы никогда не сможем примириться, и там - реальная сила, не уступающая нашей".
"Ваше высочество, так пишут только в оппозиционных газетах, мы в силах подавить..."
Музыка отзвучала, принцесса и генерал обменялись вежливыми поклонами. Его блеск и лоск померкли в ее глазах. Остаток вечера, танцуя то с придворными, то с зарубежными дипломатами, Алиэн улыбалась, а думала только об одном: он заблуждается или старается ее утешить? Первое - вряд ли, все-таки Лисы - элита из элит, и если уж девчонка смогла догадаться... Второе - унизительно, кому понравится выглядеть чуть ли не слабоумным... но уж лучше второе.
На следующий день Алиэн чувствовала себя потерянной, но ничего особенного не происходило, и она стыдила себя за мнительность и сомнения. Искала утешение в распаковке подарков - и среди драгоценных финтифлюшек и фарфоровых статуэток вдруг увидела книгу в светло-коричневом кожаном переплете с золотым тиснением. Весьма подробный атлас мира, напечатанный на роскошной бумаге. С обозначением сферы притязаний его величества и пояснениями, каковы для этого основания. Ей подумалось: это подарок от генерала. Но через мгновение она отмела эту мысль - книги всегда дарил ей Альберт, так уж повелось. Сначала - сказки с картинками, и просил: "Подумай, о чем эта история". А потом, сидя у камина или в оранжерее, очень серьезно обсуждал с ней вроде бы простенькие сказки. Она старалась давать обстоятельные, "взрослые" ответы, чтобы не разочаровать старшего брата. Хотя ее куда больше интересовали картинки - ей представлялось, что художники путешествовали по всем этим необычайным мирам, а потом переносили увиденное на бумагу или холст. И лишь годам к семи - немыслимо поздно! - поняла, что это всего лишь фантазии, и была разочарована. На смену сказкам пришли поучительные истории о девочках и мальчиках, ее ровесниках из разных сословий. Брат напутствовал: "Потом расскажешь, что ты поняла из этой повести, что вызвало недоумение, что понравилось, а что нет". И наконец - труды историков, и требование: "Проанализируй, как решения маршала А. и министра Б. повлияли на итоги..." И вот - атлас. И ни слова. "Альберту не до того сейчас", - подумала Алиэн. От этой мысли похолодели кончики пальцев рук. Алиэн поглубже зарылась под одеяло. "Альберту не до меня", - повторила она, приучая себя к этой мысли. И незаметно для себя уснула, слишком уж долгий и не по-хорошему маетный был день.
Ночью ее разбудил близкий грохот. Не такой, как во время грозы - это она поняла даже спросонья. В комнату вбежала Фенелла в наброшенном на одно плечо поверх ночной рубашки пеньюаре, сразу же щелкнула выключателем, и Алиэн зажмурилась от яркого света. Следом спокойной походкой, разве что немного быстрее обычного, вошла Бригг в своем обычном темно-зеленом повседневном платье, будто и не ложилась... нет, точно не ложилась, резко задернула гардины, погасила свет.
- Ты с ума сошла! - набросилась она на Фенеллу. - Это же с залива! Хочешь, чтобы покои ее высочества послужили ориентиром? И приведи себя в порядок, довольно и того, что перед гвардейцами осрамилась.
Алиэн, окончательно проснувшись, села в кровати. Она чувствовала себя спокойно, на удивление спокойно: если старшая камеристка не хватает ее в охапку и не бежит спасаться, значит не все так страшно.
- Что там? - спросила она у Бригг.
- Уж не знаю, чем бодрились эти негодяи... прошу прощения, ваше высочество, но пять их катеров вошли в Обводной канал. Четыре наша береговая артиллерия потопила сразу, один еще...
От залпа разом вздрогнули стекла. Фенелла пискнула и отскочила в дальний угол, попутно что-то перевернув со стуком и звоном. Бригг даже не пригнулась, только отшагнула в простенок, а секунду спустя аккуратно приоткрыла краешек гардины.
- Ну вот и всё. Но сегодня лучше ограничиться ночниками. И ни в коем случае не поднимайте шторы.
- Душно, - пожаловалась Алиэн просто для того чтобы пожаловаться. - Они такие тяжелые.
- ПотЕрпите, ваше высочество, - отрезала Бригг.
Дочь отставного сержанта, она и сама могла дать фору любому сержанту, даже, как иногда думала Алиэн, и из Сумеречных Лисов, однако никогда не забывала любую фразу сдабривать сладкой приправкой - обращением "ваше высочество".
Уязвимость дворца была на совести правящего монарха лишь отчасти, и часть эта касалась береговых батарей, штат которых соответствовал мирному времени. Решение о переносе столицы на побережье принял прапрадед Алиэн, и это была "настоящая крепость, демонстрация силы и способности противостоять любым врагам". Именно так значилось в учебнике, по которому преподавали как обычным детям, так и потомкам этого самого монарха. Однако заботливо взращенный им красавец-город на берегу похожего на мастерскую гравюру залива (и не раз потом выгравированного, и непременно с очертаниями королевского дворца на его фоне) на поверку оказался отнюдь не крепостью. Не продажный журналист и не въедливый историк, а средний ребенок и единственная дочь его величества, девица на заре восемнадцатилетия, думала об этом, пытаясь поудобнее расположиться между агрессивно наползающими с обеих сторон коробками и саквояжами на сиденье кое-как замаскированного под семейную машину эконом-класса бронеавтомобиля. Кто, когда и с какими смутными мыслями о грядущем придумал этот автомаскарад, принцесса не знала. Две дурацких машинки выкатили из дальнего угла гаража, изрядно запыленные и как будто даже стыдящиеся того, что их вытащили на белый свет, и предоставили в распоряжение Алиэн и Дункана на следующий день после второго удара - не с воздуха - и разрушения левого крыла дворца. "Предоставили в распоряжение" - громко сказано. Бригг бесцеремонно, не обращая внимания на протесты и вопросы, впихнула Дункана на заднее сиденье одной машинки, на переднее, рядом с водителем, стремительно скользнул лейтенант Сумеречных Лисов (Алиэн припомнила: только позавчера она танцевала с ним на своем балу; и даже имя всплыло в памяти: Джок). Принцесса все той же твердой рукой была направлена в другой автомобиль. Ее сопровождала сама Бригг, и на единственный вопрос: "Где Фенелла?" - соблаговолила ответить: "В замыкающей".
Только вечером, уже в усадьбе тетушки Эданы, Алиэн узнает, что им в сопровождение было выделено еще две машины - стандартных армейских внедорожника (ну и к чему тогда озадачивались какой-то маскировкой? сплошные загадки! или просто чья-то глупость?) и десяток гвардейцев. Десяток - но не обычных, не из числа дворцовой стражи, - Сумеречных Лисов. Десяток - но под командованием лейтенанта, причем не абы какого, а в кадетской юности участвовавшего в пограничных стычках (хотя, говорят, реальный военный опыт обязателен для всех Лисов) и имеющего боевые награды, это выяснила Бригг - и почему-то, вопреки обыкновению, поспешила поделиться казалось бы избыточной для ее высочества информацией. Хотя Алиэн уже который день не покидало ощущение, что все новые впечатления и каждое услышанное слово имеют какой-то особенный смысл... ключ к пониманию... чего? Да того, что творится вокруг и названия чему она дать не могла. Это же не война? Ну, то есть война, но не совсем. Сражаются и проливают кровь на юге, там, где из века в век сталкиваются, пробуя друг друга на прочность, две могущественные державы. А здесь, на севере, старого мудрого зверя (в королевском гербе исстари - седой, хищно оскалившийся лис) пытается укусить пара никчемных шавок... правда, силу их хозяина сбрасывать со счетов не стоит. Как далеко они могут зайти? Кто знает.
Вот и отец, в полевой форме с нашивкой Сумеречных Лисов, при оружии, заглянул в машину, когда мотор уже был заведен, кажется, только для того, чтобы напутствовать Алиэн. Одной-единственной фразой:
- Береги Дункана, может статься, он следующий король.
По столице неслись на такой скорости, на какой никогда не ездили. На просторе поддали газку - и Алиэн впервые в жизни почувствовала, что ее укачивает. Переждав приступ дурноты, задала еще один вопрос - самый главный сейчас:
- Куда мы? - ничуть не усомнившись, что Бригг это известно.
- В поместье ее высочества.
Ответ исчерпывающий. Помимо самой Алиэн, ее высочеством именовали только тетушку Эдану. Точнее, она приходилась тетушкой отцу, но почтенная дама столь активно возражала против того, чтобы ее звали бабушкой, что приучила все семейство обращаться к ней "тетушка Эдану" - так и только так. Соответственно ее великовозрастные сыновья - на добрых полтора десятка лет старше Альберта - даже для Дункана были "братьями", а не дядюшками.
Раньше они приезжали к тетушке пару раз в год на пару дней. Приличия были соблюдены. Тетушкины чудачества все еще представлялись милыми, а не утомительными и раздражающими. В изысканно запущенном саду можно было заблудиться почти по-настоящему... Удовольствие - да и только. Но сейчас они едут не в гости к тетушке. Они едут вглубь страны. Бегут. Спасаются.
Алиэн поморщилась. Не так она представляла себе будущее в совсем еще недавнем прошлом. Не так она представляла себя, "если что-то случится".
Абсолютно очевидные, хотя и ранящие самолюбие выводы, как выяснится уже через сутки, обернутся очередным трагическим самообманом. Следующим в цепи ошибок.