Ребята возвращались домой позднее обычного - засиделись над новым выпуском стенгазеты, работы хватило до самой темноты. Но все равно шли не торопясь, по хрусткому, пахнущему свежестью снежку.
- Нет, ну кто ж так елку рисует?! Елка - она, хоть и колючая, но пушистая, зеленая-презеленая, а у тебя получилась облезлая какая-то! И птичка на ней - как чучело вороны из кабинета зоологии! - втолковывала Катюша Быстрова, непоседливая болтушка-третьеклассница, пятикласснику Жорке Старченко, признанному школьному художнику.
- Слушай, как могу, так рисую, нарисуй лучше, если умеешь, - лениво защищался Старченко.
- И нарисую! Помнишь, какой заголовок я написала для прошлой газеты, даже Галина Михайловна похвалила, вот!
- Ну и сравнила! То заголовок, а то елка!
- Елку, если хочешь знать, даже проще...
Катюшка смолкла на полуслове и закончила скороговоркой:
- Ладно, я побежала!
И опрометью бросилась вглубь улицы, на свет фонаря.
- То заголовок, а то елка! - с недоумением и обидой повторил Жорка.
Катюшка не оглянулась.
Ну, конечно же, ей не показалось! Вот он, Гюнтер, стоит у своей калитки как потерянный. Все мальчишки - как мальчишки, а этот... горюшко немецкое! Он и вчера так стоял, когда Катюшка возвращалась из школы, она привычно перебросилась с ним парой фраз... вернее, что-то ему сказала, а он тихо пробормотал в ответ несколько слов на своем полурусском, толком и не разобрала. Вот и сегодня стоит... наверное, уже не первый час.
- Ну чего ты? Замерз?
- Холодно, - согласился Гюнтер.
- Тогда пойдем. Чего ждешь, пойдем! - Катюшка потянула его за рукав. И он послушался, пошел.
Папы дома еще не было, у него в поликлинике дежурство. А мама проверяла за кухонным столом тетради.
- Здравствуйте.
- Здравствуй, Гюнтер, - с улыбкой ответила мама. - Проходи.
Он смущенно топтался на пороге.
- Чего дверь не закрываешь? Холоду в дом напустишь! - прикрикнула на него Катюшка, обеими руками отрывая от стола полный до краев, еще горячий чайник. - Садись, будем чай пить.
Напоила Гюнтера чаем с малиновым вареньем, а то ведь простудится, глупый. Потом уселась готовить письменное задание по арифметике, а Гюнтеру дала свой старый букварь и велела читать. Хорошо, все-таки, что мама сберегла букварь, не позволила резать из него снежинки для елки! Несколько раз исподтишка поглядывала на Гюнтера - он сосредоточенно глядел в книгу. Везет ему - он усидчивый. А тут задачка ну никак не получается!..
- Nein, ґ- вдруг сказал Гюнтер. - Не так.
Катюшка аж подпрыгнула от неожиданности. Гюнтер заглядывал ей через плечо. Она и не заметила, как он подошел.
- Где не так?
Он указал.
Катюшка подумала минуту, другую, а потом сунула в руку Гюнтеру карандаш, повторила настойчиво:
- Где не так-то?
Гюнтер принялся исправлять цифры в ее тетрадке, что-то вполголоса поясняя по-немецки. Катюшка едва успевала следить за карандашом.
- Да прекрати ты болтать, и так непонятно, а ты еще отвлекаешь!
Гюнтер послушно замолчал. В тишине слышно было, как шуршит по бумаге карандаш.
- Ты что, обиделся? - забеспокоилась Катюшка.
Гюнтер покачал головой, отодвинул тетрадку - дал понять, что закончил работу. Катюшка поглядела на исчерканную страничку - и как-то вдруг все поняла.
- Ну тогда давай читать! - весело сказала она, открывая букварь. - Помнишь, что мама сказала? Тебе надо побольше разговаривать по-русски, тогда быстрей научишься. А то с тобой толком и не поговоришь, сидишь дома, от людей прячешься! Давай, читай до этой вот картинки, да погромче, а то вечно бубнишь невесть что!..
За окном снег падал хлопьями, янтарными в свете уличного фонаря.