- Чтобы во сне не свалиться на радость местным тварям.
- А что, они тут водятся? - заозирался поваренок то ли испуганно, то ли с любопытством.
- Вполне вероятно. Да только вот я - извини, Тим, - не имел удовольствия наблюдать. Как устроился, так сразу и уснул. Я, считай, пять ночей урывками спал - пока дорога, пока состязания...
- Так ты в Яблочное ездил! - догадалась Хлоя. - А мы-то с девочками все думали-гадали, куда ж ты запропал. Без твоих песен знаешь как скучно!
Вертер снова улыбнулся (на этот раз улыбка получилась печальная), развел руками:
- Я должен был попытаться. Это путь к профессиональному признанию.
На ежегодные состязания бардов съезжались со всех краев королевства в большое богатое село Яблочное "рыцари лютни" - такое иносказание придумал главный королевский менестрель, положивший начало традиции и выполнявший на состязаниях обязанности председателя жюри - до той поры, покуда артрит и давняя любовь к игристым винам окончательно его не доконали.
- Один бес, в цех сочинителей не примут. Там своих страждущих - не протолкнешься, - выказал удивительную осведомленность Динь. - Короче, хоть сто лет пой, приятель, у тебя монет не хватит, чтобы тут подмазать, там угостить...
- Ну так ты не выиграл, да? - душевная деликатность была чужда поваренку в той же степени, как и желудочная.
- Сто семнадцатое место из ста двадцати пяти, - горестно склонил голову Вертер.
- Ну а этот-то почему тебя за повешенного принял? - попыталась переменить тему Хлоя, бросив на Тима взгляд, исполненный людоедской заинтересованности.
- Интересно, а вы что подумали бы, когда ноги торчат, а до земли не достают! - оскорбился мальчишка.
- Ну, хотя бы то, что человек примеривается, как бы ему половчее с дерева спрыгнуть. А ведь я имел шансы стать повешенным. Когда ты, Тим, раскричался на весь лес, я от неожиданности в свою же петлю и угодил. Хорошо - рукой, а не головой. А рука и сейчас, между прочим, побаливает, - Вертер предъявил общественности руку с припухшим запястьем.
- Левая... - попытался умерить свою вину Тим.
- Может быть, на кухне это имеет значение, но барду одинаково дороги обе его руки, - Вертер не сердился, нет, просто печалился.
Хлоя сочувственно разохалась, засуетилась, достала из сумки какую-то склянку с мазью самого отталкивающего цвета да и благоухающую отнюдь не розами-лилиями. Попутно успела дать парочку затрещин Тиму, да так ловко, что он не успел увернуться и словил обе, заполучив заодно и звание "маленького поганца".
- А вопил-то, вопил! Как будто бы дракону на хвост наступил или оборотню какому! - кипятилась Хлоя, втирая мазь. Тем временем Тим сложил поодаль костерок и жарил на прутике кусочек хлеба. Бард страдальчески морщился то ли от боли, то ли от оскорбляющих поэзию экспромтов поваренка:
Оборотень-обормот
Режет кур, овец крадет,
Учиняет кавардак
Заплешивевший... гм... дурак!..
- Грубость не к лицу столь юным дарованиям, - выразил всеобщее мнение возникший как будто бы из-под земли старикашка в овчинном тулупе.
Тим уронил прутик в огонь. Хлоя опрокинула банку. Динь нахмурился.
- Кто ходит по лесу так, что даже эльфы не поднимают тревогу? - в задумчивости промолвил Вертер.
И вежливо склонил голову:
- Утро доброе, господин оборотень!
- Рад приветствовать вас, молодые люди. Сударыня, мое почтение. Прошу прощения, если напугал. Я старался топать погромче, честное слово, но... сами понимаете...
- Обычно оборотни вот так вот запросто в гости не приходят! - продолжал нагличать Тим.
- В гости? - оборотень лающе засмеялся. - Прошу меня простить, юноша, но это вы у меня в гостях. Впрочем, вы отчасти правы, обычно мы не отличаемся общительностью, но... Я, знаете ли, не всегда был отшельником... Точнее сказать, вовсе не был. В ту пору, когда у меня еще щенячьи завитки на хвосте не распрямились, я начал путешествовать с цирком-шапито. У нас был необыкновенный, замечательный директор, он собрал труппу, равной которой, должно быть, не было ни в одном из суверенных королевств! Кто только у нас ни выступал! Даже метаморф! И два единорога! С ними дочка директорская выступала, преотличный, я вам доложу, номер был. Правда, потом замуж вышла. А единороги, ясное дело, с девицами лучше ладят. Ну да о чем это я? А! Директор-то наш сам гноллом был на четверть, вот и не чурался нашего брата. А новый... Да что и говорить! Обидно, знаете ли, на старости лет пинка под хвост получить... - оборотень умолк, пригорюнился.
- Я искренне сочувствую вам, достопочтенный, - Вертер изобразил на лице скорбь. - Мне знакомы те чувства, которые обуревают изгнанника! - шумный вздох. - Я прошел путь от юнги до помощника капитана - и вдруг... Судьба! О, крепок кулак этой вечной воительницы!
- Крепость - сорок градусов, - вполголоса уточнила Хлоя. - Как приложит по мозгам - своих не узнаешь и себя забудешь.
- Но у вас есть преимущество, - вновь принялся стенать оборотень. - Вы еще юны. А я... Мою печаль не описать словами...
- Прекрасная строчка для начала баллады! - у Вертера загорелись глаза, он даже позабыл, что надлежит скорбеть.
- Мою печаль не описать словами, мой тяжкий путь, коварная, не дли... - с чувством продекламировал он и взялся за лютню.
- Я пинту засосал и в угол пал дровами, но не пили меня, подружка, не пили! - радостно подхватил поваренок. В этот момент он нажил себе еще одного врага. В лице Вертера. Но это Тима совершенно не заботило: бард был интеллигентом до кончиков пальцев, бряцающих по струнам. Проще говоря, с этой стороны прилететь не могло.
- Юность-юность! - взвыл оборотень. - То, что для юности - смех, для старости - горькие слезы.
Вертер благоразумно промолчал, но в книжечку себе пару строк черкнул. Нет, эту балладу Тиму не испортить!
- Желаю вам никогда не знать одиночества, молодые люди. Никогда! Я остался совсем один в своем лесном логове, в окружении зайцев и косуль...
- Хана пушистикам, - подал реплику с галерки поваренок. - А вообще, такое одиночество мне по вкусу.
Оборотень предпочел пропустить эту реплику мимо ушей - слишком уж момент был патетический.
- Не буду рассказывать вам, каких трудов стоило мне обзавестись собственным домовым. Холодные логова не для этих нежных существ, однако же... Я назвал его Дружком...
- ...Хорошо - не Бобиком!..
- Он был такой веселый! А как забавно он топал! А как мило ворчал, прибирая в нашей норе!.. А сейчас... - оборотень всхлипнул, - сейчас он очень болен.
- Впервые слышу, чтобы домовые болели, - нарушил молчание Динь.
- Тоска никого не щадит!
Вертер торопливо застрочил в книжечку.
- А посему я прошу вас, юные гости мои... не откажите в любезности... сделайте милость... будьте так добры...
- Чего надо-то? - Хлоя с подозрением уставилась на оборотня.
- Небольшая услуга - только и всего, - зачастил старичок. - Вы навещаете Дружка, ваш музыкант исполняет для него одну-другую песенку... Дружок так любит музыку, а я, увы, лишен как слуха, так и голоса... разве что на луну повыть...
- Ага, и тогда заночевать нам придется на дороге, - заупрямилась Хлоя. - До ближайшего кабака - полдня пути.
Оборотень, печальный и добродушный, вызверился в мгновение ока. Минут пять он и Хлоя рычали друг на друга. Птицы примолкли, трава пожухла. И вот наконец:
- ...почтеннейшее пр-р-рошу меня пр-р-ростить, но из леса вам дор-р-роги нет!
- С чего это вдр-руг?!
- А с того, что вы, дор-рогие мои, - чужаки, а я - местный. Леший меня уважит.
- И этот еще жалуется на одиночество! Шантажист облезлый! Волк позорный!
- А водяницы, что в топях живут, терпеть не могут заносчивых девиц!
- Ну, довольно, - негромко приказал Динь. Но его услышали. - В конце концов, услуга не так уж велика. Осмелюсь попросить об ответной услуге.
- Догадываюсь, догадываюсь, - оборотень добродушно улыбнулся, показывая клыки. - Покажу я вам тропочку. Свою собственную, потаенную. Но по ней и лошадки ваши пройдут, да и вам каждой ветке кланяться не придется. К вечеру выйдете. Правда, не к кабаку, но к поселению.
- А может, мы тебе барда нашего подгоним и двинемся восвояси? - предложила Хлоя. - Нам-то он все равно без надобности, а тебе - радость.
Динь нахмурился. Хлоя сникла. Тим злорадно ухмыльнулся. Решение было принято большинством голосов.