Тим умел ходить бесшумно и по траве, и по камням - а как бы иначе он таскал из хозяйской кладовой лакомые кусочки? И как подглядывал бы за девицами, притаившись во дворе под окошком? Ни трава, ни камни не выдали бы шустрого потомка эльфов. А вот дерево... Тоже ведь порождение природы, но - на службе у человека. Предательская лестница скрипела под невеликим весом Тима. Не ровен час услышит шеф-повар, которого Тим привычно называл просто "шеф". Повару это льстило и вознаграждалось лакомствами, до которых Тим был ну уж очень охоч (нет, ну точно сын эльфа! Человеческие-то подростки его лет уже куда охотнее тянутся к кружке пива и вобле!). А вот самовольное ночное шатание будет вознаграждено иным образом, Тим не сомневался. Рука у шефа тяжелая, а если в этой руке будет еще и скалка...
Тим никак не мог решить, что лучше - быстро и шумно проскочить по коридору или красться потихонечку, стараясь как можно меньше нашуметь. Вот тут-то его и поймала за шиворот маленькая, но цепкая рука, поймала - и увлекла вдоль по коридору. Глухо щелкнула задвижка. Тим испуганно огляделся.
Маленькая, аккуратно прибранная бело-розовая спаленка с большой кроватью и зеркалом во всю стену.
Тима бесцеремонно толкнули на кровать, но он не обиделся - кровать оказалась мягкой-премягкой.
- Ну-у? - выжидающе протянула хозяйка спаленки.
И повторила требовательно:
- Ну?
"Ну и ну!" - озадаченно подумал Тим.
Перед ним стояла, покачиваясь с пятки на носок, красавица Хлоя, прозванная Безупречной. Нет, конечно же, в глазах замужних женщин, считающих себя приличными, и девиц с вечно кислыми лицами она была далеко не безупречна. Тим не знал, появилось ли ее прозванье в результате, как выражалась госпожа Леонлири, "хитрого рекламного хода" или было получено в придачу к толстому кошельку от какого-то господина, очарованного миниатюрной светлоокой блондинкой, умевшей и петь, и танцевать, и шпарить по памяти стихи древних поэтов эльфийских лесов и самые свежие анекдоты Побережья.
От одной мысли, что он находится в спальне Хлои Безупречной, у Тима закружилась голова.
- Рассказывай.
- Что рассказывать-то?
- Куда это с утра пораньше отправился наш Динь?
- Откуда мне знать?
Хлоя подошла поближе, наклонилась так низко, что завитые кончики ее волос защекотали ухо Тима.
- Говори, что знаешь.
- Да ничего я не знаю! - растерялся до испуга поваренок. - Пойди у госпожи спроси.
- Вряд ли я когда-нибудь достигну в кабацком диалекте такой виртуозности, как у нашей госпожи, - Хлоя ласково улыбнулась, - но того, что я знаю, мне вполне достаточно, уверяю тебя. Так что брать очередной урок у госпожи мне ни к чему. Ну, не упрямься же. Все равно расскажешь.
- Я это... кричать буду, - Тим, сам не зная зачем, забрался в кровать с ногами.
- Да ну? - Хлоя рассмеялась. - Я знаю, перед чем ты точно не устоишь...
Ее изящная ручка скользнула в глубины декольте и извлекла маленький мешочек розового бархата. На бело-розовое покрывало выкатились из мешочка две дюжины золотистых эльфийских карамелек, изысканного лакомства, дарующего солнечные грезы. Тим знал об этом только понаслышке. Одна такая карамелька стоила дороже, чем целая лодка самой замечательной трески.
- Ну-у?
Тим сглотнул слюну.
- Госпожа Леонлири дала ему карту... то есть это я думаю - карту, а что там на самом деле... Они говорили о какой-то легенде, которая может оказаться правдой. А потом Динь уехал.
- Это все?
- Да.
- Не густо. Но и не пусто, - Хлоя задумалась, а потом, словно очнувшись, бросила Тиму розовый мешочек. - Собирай свои карамельки и ступай восвояси.
И снова задумалась. Настолько крепко, что не заметила, как Тим, отодвинув засов и хлопнув дверью, из комнаты не вышел, а спрятался за будто бы нарочно поставленной так близко к выходу из комнаты ширмой.
Хлоя думала-думала - и вдруг принялась метаться по комнате, как мечется по двору кошка, если поджечь привязанный к ее хвосту трут... Ой, каких затрещин надавала ему, Тиму, госпожа Леонлири, когда застукала за этим занятием, до сих пор в голове гудит, как вспомнишь!
Хлоя суетилась, запихивала в большущую сумку какое-то тряпье, доставала, снова запихивала. Потом зарылась в глубины шкафа, чем-то шуршала и бряцала. Потом долго пыталась застегнуть сумку, сначала просто прижав ее коленом, а потом и вовсе сидя на ней верхом.
А потом вдруг скинула халатик и ночную сорочку... Тим зажмурился, о чем почти тотчас же пожалел - когда он спустя мгновение-другое открыл глаза, Хлоя уже была облачена в плотную белую рубашку и узкие кожаные штанишки.
Поваренок решил, что пришла пора объявиться - и не придумал ничего лучше, как деликатно покашлять. Хлоя аж подскочила.
- Ты что здесь делаешь, несчастье своей матери?!
- А ты за Динем решила увязаться? Точно я угадал?
- А ну-ка проваливай! И помалкивай, понял?!
- Не-а, - широко улыбнулся Тим. - А вообще-то... если хорошо попросишь... Хорошо - то есть вежливо. Ты же умеешь вежливо, я знаю, - он подбросил на ладони розовый мешочек. - Короче, буду молчать, если выполнишь одно мое условие.
- Какие еще условия, недоразумение ты остроухое?!
- Недогадливая ты. А еще Безупречная! Ты берешь меня с собой, и я, понятное дело, никому ничего не рассказываю. Потому что к вечеру мы уже будем далеко отсюда, вот.
Хлоя говорила правду: без дополнительных уроков госпожи она вполне могла бы обойтись, даже если бы перед ней стоял капитан контрабандистов, а не мальчишка-поваренок с нахальным выражением на веснушчатой физиономии.
Ехали быстро. Хлоя - на статной вороной кобылке. Тим даже прикинуть не мог такую гору монет, какую могла стоить эта малышка; на его вопрос Хлоя коротко ответила: "Подарок!" Ха! Кто бы сомневался! Ну а ему, Тиму, достался мул цвета остывшей золы.
- Такой же длинноухий, как ты, - заметила Хлоя. - Гармония, однако.
Торопились нагнать Диня. И все-таки Хлоя непостижимым образом ухитрялась безостановочно ворчать на увязавшегося за ней Тима.
Наконец, он не выдержал:
- Ну а ты-то сама? Разве ты не собираешься увязаться за Динем? Ты - за ним, я - за тобой, как в сказке про толпу дураков, что пытались свернуть гору...
- Но ведь свернули!
- Ага. Только вот под горой никаких сокровищ не было. А было логовище троллей. Как они славно мужикам наваляли! - Тим хихикнул - и тут же получил затрещину. Да-а, госпожа Леонлири любит повторять, что даже малое зло с утроенной силой обрушивается на голову того, кто его совершил... но не так быстро же! И какое зло-то? Так, злорадство обыкновенное.
Хлоя продолжала ворчать.
- Слушай, давай лучше песню, а? - предложил Тим.
- Какую пес... - начала было возмущаться Хлоя.
- Как пошла я в лес, лес, - завопил Тим так, что кобылка Хлои шарахнулась в сторону; флегматичный мул даже ухом не повел, - а мне навстречу бес, бес! Был бесстыжий бес, бес без штанов и без, без... без рубахи и носков, распугал он грибников, а меня, красотку...
- Променял на водку! - мрачно промолвила Хлоя.
- Ну там же совсем не так! - с досадой воскликнул Тим.
- Тебе ж намекают: заткнись, а? И так башка трещит!
- Не надо всякую эльфийскую бурду пить! Лучше уж нашей сливяночки, после нее в голове ясно-ясно, как на море в штиль. А ты все аристократку из себя корчишь!
Хлоя позеленела, как никогда оправдывая свое имя.
А Тим снова запел:
- Ах, русалка-водяница, на тебе хочу жениться, да смущает рыбий хвост... Положуся на авось!
Одним словом, ехали весело. А чего грустить, коли едешь по тракту? Вот на малых дорогах не то что взгрустнешь - наплачешься. Но Хлоя была уверена: не поедет Динь по плохой дороге, коня пожалеет. Эльф!
Нагнали около полудня. И перегнали бы, а после долго удивлялись: как это так? отставали на пару часов, а оказались на расстоянии в двадцать дней пути? Хлоя была вынуждена признать: Тим - полезный спутник. Именно он по каким-то неведомым приметам нашел Диня, обедающего на маленькой полянке за придорожными кустами. На траве была аккуратно, без единой морщинки, расстелена пестренькая, в тон окружающему пейзажу, скатерточка, на ней покоились тонко нарезанный хлеб, лунно-желтый сыр, утиная полутушка и деревянная бутыль, в каких обычно эльфы держат свои вина, не предназначенные для экспорта. Чуть в сторонке дисциплинированно хрумкал травкой заботливо расседланный Рябой. Динь всегда и во всем проявлял истинно эльфийскую основательность и неторопливость - такую, подумалось Тиму, как будто бы в запасе у него была бесконечная жизнь.
Если Динь и удивился, то виду не подал.
- Привет, Хлоя, - промолвил он как ни в чем не бывало. - Привет, Тим.
Несмотря на то, что Динь был куда ближе к госпоже, нежели к слугам (немногочисленные злые языки поворачивались, чтобы сказать: Диня-де можно смело приравнивать к девочкам из оазиса), его отличал, по выражению Алента, редкостный демократизм. Лунному ничего не стоило просто так, ради новых впечатлений, уйти с рыбаками в море или целый час о чем-то беседовать со стеснительной Тирой, самой юной из девочек. И Тим, и Хлоя смело могли считать Диня своим приятелем, равно как и прочие триста семьдесят восемь постоянных жителей поселения при Северо-Восточной Гавани, за исключением двоих, у которых были особенно злые языки, а именно - старосты и его жены - эти любили, пожалуй, только сундучок под своим супружеским ложем, наполненный, по мнению одних, серебром, а по мнению других - золотом.
- Привет, Динь! - радостно ответил Тим - и покосился на Хлою.
Хлоя молчала. Ну вот всегда с ними, с женщинами, так! - досадливо подумал Тим. Когда надо молчать - болтают без умолку, а когда надо говорить... И Тим взял инициативу в свои руки:
- Хороших спутников на дороге не встретишь, правда, Динь? А вот всяких лихих людей - ну, разбойников там, вербовщиков и скучающих рыцарей - запросто. Возьми нас в спутники, а? Мы постараемся быть хорошими, - и скорчил самую трогательную рожицу, какую только умел (когда-то долго тренировался, глядясь в начищенное до зеркального блеска большое блюдо).
Динь растерянно поглядел на Тима - и подвинул к нему утиную полутушку. Поваренок считал, что кривляться и отнекиваться может только гнилая аристократия, а здоровый организм простолюдина нуждается в сытной пище... ну да, и в хорошем вине. Он потянулся к бутыли.
- Знаешь, Тим, - неуверенно начал лунный, с трудом подыскивая слова, - спутники мне, пожалуй, не нужны. Ну, то есть точно не нужны, извини.
- Мы неприхотливые, - протолкнув добрым глотком вина большой кусок утки, заверил Тим. - И выносливые. Я песен много знаю, а вот она... - на мгновение задумался, решая, какое бы такое полезное для спутника качество придумать Хлое. - А она любого вурдалака заболтает вусмерть!
После этой фразы Хлоя наконец отмерла, недобро зыркнула на Тима и обратилась к лунному... да еще как официально:
- Динилиэль, мне нужно сказать тебе кое-что. То есть, не кое-что, а важное.
И многозначительно добавила:
- Наедине.
И увлекла лунного в рощицу.
Тим хмыкнул. И пробормотав "ну, это надолго", положил на ломоть хлеба кусок сыра, прикрыл вторым ломтем, довольно улыбнулся и снова отхлебнул из бутыли.
Но эльф и Хлоя вернулись очень скоро, причем не с той стороны, куда уходили; Тим чуть бутербродом не подавился, когда они неожиданно возникли у него за спиной. Выражение лиц у обоих загадочное-презагадочное, у Диня - еще и озадаченное, а у Хлои - довольное. Эх, надо было все-таки подслушать!.. Ну, хотя бы попытаться... Тим тяжело вздохнул - и допил вино.