Начинался ещё один день его дурацкой жизни. Дмитрий сидел на бордюре, через дорогу от городского рынка. Сигарета перекатывалась между мальцами и предательски быстро сокращалась. Уже пришло время открывать контейнер.
Время пришло, а желание - нет.
Сейчас вообще времени стало больше, чем остального. Глупо-то как! Всю жизнь бежать, спешить, крутиться с одной единственной целью - поскорее собрать достаточно денег, чтобы успеть соскочить с карусели не слишком старым и пожить. Теперь карусель сломана, соскочили все, времени море, живи - не хочу. Хотя и тут ирония: жить-то хочется.
Дмитрий докурил, раздавил бычок о бордюр и пошел открывать контейнер. Надоело, всё надоело. Люди по-прежнему приходили на рынок. Среди них оставалось всё меньше покупателей. Напротив какая-то женщина молча смотрела на ценники печенья. Рынок превращался в музей. Музей, который обречен стать гробницей, которую разорят мародёры. Мерзко.
Женщина закончила сопоставлять свои возможности с желаниями и пошла дальше. Дмитрий посмотрел ей вслед. Ей нужно печенье, ему нужен покупатель, им обоим нужны деньги, которых нет. Выходит, не важно печенье, не важен ты сам, важны деньги. Тогда не он зарабатывал деньги, а деньги пользовались им, как вирусы используют носителей.
- Не дыми, товар прокуришь, - заметила соседка.
Он и сам не заметил, как закурил. Виновато погасив сигарету, он посмотрел на коллегу.
- Извини, Семёновна, задумался, - возможность разговора даже обрадовала. - А скажи-ка, у тебя когда последний раз чё-нибудь покупали?
- Ой, да за эту неделю человека три всего.
- У меня чё-то тоже не ярмарка. И если мы ничего не придумаем, то нам хана, так?
Соседка пару секунд присматривалась, не ударился ли он головой.
- А что тут придумаешь? Если у людей работы нет, то и покупать некому.
- Так-то да... Надо с Никитычем потолковать. Присмотришь?
Всё ещё считаемый ушибленным, он прошел по рядам до развала с огромным ассортиментом вентилей и смесителей. Одна коллекция принадлежала бойкому пенсионеру, до перестройки работавшему преподавателем в институте.
- Будь здоров, Никитыч! - поприветствовал он и кивнул на раскрытую книгу шахматных задач. - Слона руби, его кормить дороже. А конину потом на котлеты пустим. Ух, с неё котлеты шикарные выйдут!
Пенсионер только махнул рукой, шутки были не новы, все ответы на них давно сказаны.
- Никитыч, ты же раньше пустоголовиков наших в институте считать учил, наверняка знаешь, как так получается, что мне, чтобы твой кран поставить, деньги нужны. Вроде как разрешение какое-то. Хотя кран твой, трубы мои - зачем нам чьи-то разрешения?
Никитыч задумался. Молча закрыв книгу, он положил её в старый дипломат и стал протирать очки платком. Дмитрий терпеливо ждал ответа и получил его, когда очки и платок вернулись на исходные позиции.
- Деньги, Дмитрий, есть средство обмена. Эквивалент товара. Мне цену на кран указывать в булках, кирпичах, ваттах и литрах бензина - или каждый товар и услугу привести к общему знаменателю?
- Так-то да, - охотно подтвердил Дмитрий. - А допустим, нет у меня сейчас денег, но могу чай подогнать или плюшки к нему. Сторгуемся?
- Мы допустим или тебе кран поменять надо?
- Допустим, Никитыч, только допустим. Давай вообще иначе допустим: вот нету сейчас у меня ни денег, ни плюшек, но мы оба знаем, что я могу тебе пригодиться, как та щука. Как поступим?
- В первом случае, мы оба знаем цену крана и твоего чая. Если мне в тот момент будет нужен чай, то договоримся. Во втором сложнее. Чужому человеку в долг не дам, с тебя, пожалуй, сгодилась бы расписка.
- Ну а тогда на кой нам деньги? Не, не так. Мы с тобой можем договориться без денег, да? Я могу за тебя поручиться перед Семёновной или ещё кем, кто меня знает. Тогда с ним вы тоже под расписки разойдётесь. Выходит, нам деньги нужны только для чужих, так?
Никитыч пожал плечами.
- Много чужих. Отопление, топливо, связь - им ни твой чай, ни мои краны не нужны. А если будут нужны, то нам очень быстро потребуются деньги на новые партии товаров.
- Мы могли бы договориться между собой и решать эту проблему сообща по мере надобности. Я отпускаю товар кому-то, он за это чем-то помогает тебе, а сторонние закупки из общего котла...
- Молодой человек, примите мои поздравления, вы изобрели коммунизм. Только не рекомендую это афишировать, сейчас это стало опасно.
Теперь настала очередь Дмитрия серьёзно задуматься.
- Так-то да... А если не называть это коммунизмом, а просто по-тихому договориться со всеми, кого знаем? Такое общество доверия для своих?
- Такое общество, которое мы не будем называть коммуной, потребует большой проработки. Очень многое надо продумать. И потом ещё больше потребуется это объяснять и пояснять. Кто захочет рисковать? Не говоря уже о прямой угрозе.
- Подумаем, Никитыч, времени у нас много. Это только покупателей нет, а времени-то вагон.
Через несколько дней у них был комитет из десятка продавцов, решивших попробовать. По вечерам они собирались прорабатывать планы и рассматривали кандидатуры желающих примкнуть. В основном приходили недавно потерявшие работу. Большинство спрашивало, что могут получить, некоторые - чем смогут помочь. Одних направляли на дачи сажать картошку, другие решали вопросы "доводки" товаров, вроде гравировки на смесителях Никитыча. Общий капитал пока формировали на добровольной основе.
После очередного собрания Никитыч отвёл Дмитрия в сторону и тихо сказал:
- Скоро нас заметят. Бандиты или те, кто по кабинетам. Ладно я уже пожил, ты-то молодой, есть что терять.
- Так-то да... - Дмитрий отвёл взгляд к полу. - Только... тут ведь кто кого - вопрос открытый. У нас вон и дружина своя уже есть. И охотники с ружьями нашлись. Может побоятся.
- Ты забыл, с чего на Востоке начиналось? - пенсионер неосознанно повысил голос, - Первое время по телевизору ещё показывали. Там тоже могли побояться, а вместо этого кровь. Потому что хозяева плевали на страхи, им нужен их результат. Значит, будут давить.
- Отобьёмся.
- Вилами от танков?
Дмитрий едва не вспылил. Удержало понимание, что просто так Никитыч не стал бы заводить такой разговор.
- Ты к чему всё это?
Голос старика снова стал тише.
- Понять хочу: мы до конца идём? Я имею в виду, что лично наш конец скорее всего будет ближе, чем конец этой затеи. Ты хорошо подумай.
- Да думал уже. И знаешь что решил? Мне ведь тоже терять нечего. Это раньше было своё место на рынке, оборот, планы. Теперь нету ни-че-го. Сломанная карусель, которую мы толпой раскручиваем снова. Для себя и тех, кто нам помогает, а не для тех уродов, которые ломали. Пусть они приходят, мы всё-таки посмотрим, кто кого. Как там было? Другие придут, сменив уют. Я не буду сдаваться или сдавать назад.
Никитыч улыбнулся.
- Другие может и придут, наши уже здесь. Потому что все в одном положении и выход видим одинаковый.
Дмитрий посмотрел на остальных присутствующих. Оказалось, что все некоторое время молчат и следят за их разговором.
- Мы никого не трогаем, - сказал он, - никому не мешаем. Мы просто хотим нормально жить. И кто считает, что такого права у нас нет, может идти в ...
По одобрительной реакции Дмитрий понял, что с этими людьми можно писать смелые письма любому султану. И за каждым словом будет стоять воля общих интересов и решений.