Аннотация: 1-ое место конкурса "Дефис". Опубликован в журнале "День и ночь", N5-6, 2007, в журнале "Сибирские огни " N6, 2010, в журнале "Нева" N8, 2012 и в соавторском сборнике "По ту сторону отражений" в издательстве "Рипол-классик".
ДОСТУП К ПОЛНОЙ ВЕРСИИ ТЕКСТА ОГРАНИЧЕН В СВЯЗИ С ПУБЛИКАЦИЕЙ
Вика включила телевизор и крепко прижала к себе дочку. Видимо, слишком крепко, потому что Юленька недовольно заерзгала у нее на руках.
- Пусти, - наконец сказала она.
Вика усадила ее рядом с собой.
- Давай вместе телевизор смотреть.
- Я хочу мультики!
Юля смешно наморщила носик и капризно надула губки.
- Не сейчас, моя хорошая. Чуть попозже. Маме надо посмотреть одну передачу, а потом будем вместе смотреть мультики!
- Ты со мной их смотреть будешь? - обрадовалась дочка.
- Непременно, - заверила Вика и вздохнула. - Непременно.
- Мама, - Юля была в том возрасте, когда усидеть на месте, да еще и молча ну просто невозможно. - Мама, а почему у тебя на работе нельзя мультики смотреть?
Вика работал продавщицей на строительном рынке. У нее было хорошее образование, но устроиться на приличную работу не получилось - какое же предприятие захочет вкладывать ресурсы в работника, зная, что срок жизни того истекает так скоро. Но, слава богу, стоять за прилавком ее все-таки взяли.
Разумеется, заработок был мизерным. Денег, чтобы оформить дочку в детский сад, не хватало, и потому Юленька проводила целые дни вместе с мамой в душном павильоне рынка. А Вика, прекрасно понимая, как отчаянно плохо ее ребенку, ничего не могла поделать. И вообще, казалось, что жизнь состоит исключительно из вещей, которые нельзя изменить.
Вике хотелось посвятить без остатка недолгие дни, отведенные ей, своей маленькой девочке. Хотелось проводить с ней каждую секунду - читать сказки, гулять во дворе, петь колыбельные... Но больше всего на свете хотелось ее вырастить. Судьбе же до того не было дела. Вике приходилось брать Юлю с собой на работу и уделять долгие часы покупателями, а не дочке. Что до мечты вырастить ее... Вика горько вздыхала - ей оставалось только представлять, какой станет ее Юленька в десять, пятнадцать, двадцать лет. Увидеть это ей было не суждено.
- Мам, так почему у тебя на работе нельзя мультики смотреть?
- Потому что самый главный начальник сказал, что нельзя.
Дочка задумалась. Когда Юля делала такую серьезную мордашку, как сейчас, она становилась очень похода на Влада. Правда, судить об этом могла только Вика. Юленька никогда не видела и не увидит отца. Впрочем, скоро у нее не станет и матери.
Сердце рвалось на части, стоило только Вике представить, как ее четырехлетняя кроха остается одна на целом свете.
Вика и сама не знала своего отца. Не зря, наверное, говорят, что дети частенько повторяют судьбу своих родителей.
Она появилась на свет в очень неудачное время. За год до того в стране произошел незапланированный бум рождаемости. Правительство, жестко регулирующее количество населения, быстро подсчитало, к какой катастрофе это приведет, и решило проблему крайне кардинальным методом, до сих пор вызывавшем возмущение в цивилизованных странах - на следующий год, как раз тогда, когда родилась Вика, срок жизни определили в сорок лет. Беспрецедентный тот случай и поныне оставался единственным в мире.
Вику воспитывали мать и отчим. Ей было двенадцать лет, когда наступил год смерти отчима. Тот никак не мог с этим смириться и попытался скрываться.
За отказ от утилизации в год смерти сурово карали. Мер по отношению к самому преступнику не применяли - его дни сочтены, так что ему все равно. Наказывали семьи. Сложившаяся в первые дни применения года смерти практика использовалась в первую очередь для принуждения тех, у кого подошел срок, к утилизации под страхом наказания остающихся семей - ведь только самый бессовестный эгоист рисковал скрываться, ставя под удар своих родных и близких. К тому же, это был наглядный урок остальным.
Отчима утилизировали, но прежде оставшихся членов семьи приговорили к сокращению срока жизни на пять лет без права на обращение за дополнительными годами. На момент вынесения приговора у ее матери оставалось четыре года... Так в двенадцать лет Вика поняла, что оказалась одна на свете и что прожила треть своей жизни.
Помня, как мало ей отведено, она старалась не разрушать чужие судьбы - зачем привязываться всем сердцем к людям, зная, как недолго ты можешь с ними пробыть?
Ей было двадцать девять, и она давно смирилась с одиночеством, когда появился Влад. С его приходом все изменилось. Его не смутило ее нарочито-холодное обращение и отчужденность, которой она старательно окружила себя. Он не оставил ее, когда узнал, что ей осталось всего шесть лет. Но когда она забеременела, он рационально рассудил, что не стоит рожать ребенка, зная, что не вырастишь его. Она отказалась - ведь у него в запасе было как минимум двадцать. Она надеялась дать жизнь их ребенку, а потом, когда придет ее срок, он воспитает сына или дочку сам. Влад не согласился...
Юленька все равно появилась на свет - беспомощная кроха, до нелепости похожая на отца, которого на момент ее рождения у нее уже не было.
Ей будет всего пять, когда у нее не станет матери. Эта мысль изо дня в день сводила Вику с ума. Неужели на свете нет ни капли справедливости? Совсем ни капли?
Кого она спрашивает? Да и зачем? Разумеется, справедливости нет.
Но хотя у нее давно не осталось веры, надежда, как ни странно, была еще жива - где-то на самой глубине души. Именно из-за надежды Вика сидела сейчас перед телевизором, с билетом в руке, ожидая прямой трансляции с ежегодного розыгрыша Лотереи Жизни. Джек Пот - пятнадцать лет. Пятнадцать! Она бы вырастила дочку...
- Добро пожаловать на крупнейшее событие года! - раздался радостный голос ведущего.
Вика сделала глубокий вдох. Она знала, что номера будут выпадать медленно - ведь это же грандиознейшее шоу года. Разумеется, оно не может продолжаться всего десять минут.
Праздничная программа раздражала. Для кого-то это и развлечение, но для нее - вопрос жизни и смерти. Самый последний шанс.
- Джек Пот Лотереи Жизни в этом году составляет пятнадцать лет! По сложившейся традиции пять человек, у которых будет не хватать одного выигрышного номера, получат призы в размере трех лет! А вот и первый шар - номер двенадцать. Проверяйте свои билеты!
Двенадцать... Есть. "Ох, только не вздумай обнадеживаться - больнее будет расшибаться", - строго выговорила Вика сама себе.
- Шестьдесят четыре!
Цифры прыгают перед глазами, сливаясь в сплошное месиво... Есть!
- Следующий номер - пять.
Боже мой, ну как же заставить цифры прекратить безумную пляску! Это пять? Или все-таки шесть? Не разберешь. Маленькие черные закорючки носятся по билету со скоростью разъяренных атомов. Пять, все-таки пять.
- Сорок один! Следующий номер - после короткой рекламной паузы.
Не может быть. Этого просто не может быть. Обман зрения. Нет, все-таки это и правда сорок один. Вика дрожала - от нервного напряжения, от нетерпения. От страха.
Ничего себе - короткая рекламная пауза. Как быстро проходит жизнь, и как изнурительно долго тянутся эти мучительные минуты!
- Мы продолжаем ежегодный розыгрыш Лотереи Жизни. И следующий выпавший номер - двадцать шесть.
Цифры уже не пляшут. Они просто исчезли. Того и гляди билет тоже растворится у нее перед глазами. Неужели?.. Да, вот он, номер двадцать шесть.
- Семнадцать...
Руки тряслись с такой силой, что пришлось положить билет на стол. Шесть номеров, и они все есть. Ах, как она ненавидела в этот миг рекламу!
- Номер восемьдесят! ...
И снова в цель. Вика заметила, как тяжело дышит. Воздуха не хватало, но отойти в этот миг от телевизора было выше ее сил.
- Следующий выпавший номер - девяносто три!
Совпадает. Боже мой, неужели ты все-таки есть в этом жестоком мире? Еще два номера...
- Восемнадцать!
Так вот как звучит приговор судьбы. Всё. На глаза навернулись непрошенные слезы. Чудес не бывает.
- И, наконец, последний номер - тридцать семь!
Тридцать семь? У нее есть тридцать семь.
Это означает... Мысли прыгали не хуже, чем цифры на билете несколько минут назад. ...Это означает три года. Три года жизни. Юленьке будет восемь. Она закончит первый класс.
Что за жестокая насмешка, что за подачка судьбы! Всего лишь оттянуть мучительный момент расставания... И уже не только она, но и дочка со всей силой ощутит горечь потери и вынесет в жизнь груз тягостных воспоминаний, потому что светлый обычай раннего дества стирать из памяти всю боль в восемь лет уже не сработает.
- Мама, ну что, теперь можно мультики? - потянула ее за рукав Юля.
- Да, моя хорошая, теперь будем смотреть мультики, - Вика переключила канал, крепко прижала дочку к себе, незаметно вытерла слезы и стала смотреть мультик "Мама для мамонтенка".
* * *
- Степан Николаевич! - настойчивый голос наконец пробился в сознание. Юра, его ассистент - молоденький парнишка, не так давно поступивший в аспирантуру, выжидательно глядел на профессора. Тот понял, что его внимание пытались привлечь, похоже, уже не раз, но, как всегда, увлекшись расчетами, он не расслышал вопроса.
- Что? - спросил он.
- Можно включить телевизор?
- А что там такое?
Мало какие события внешнего мира занимали Степана Николаевича. Всю свою жизнь он посвятил разработкам технологий улучшения коэффициента эффективности паровых генераторов при производстве энергии. Он проводил дни и ночи на кафедре и в лаборатории, не завел семьи и детей, и сейчас, стоя наконец на пороге открытия, с горечью осознавал, что из отведенных лет у него осталось всего два года. Всего лишь два года, чтобы завершить труды всей своей жизни.
Надежда успеть не покидала его. А что же еще ему остается кроме надежды? Если повезет, то он не только решит энергетическую проблему, но и войдет в историю. Если повезет. Ведь он так близок! Решение - вот оно, совсем рядом, протяни руку и возмись. Если бы еще хотя бы на пару лет подольше...
Потому он попросту не может себе позволить отвлекаться на что-либо происходящее в мире, не имеющее непосредственного отношения к его работе.
- Ну как же, профессор, - восторженный голос Юры звенел от еле сдерживаемого возбуждения. - Прямой эфир Лотереи Жизни!
- А-а, - рассеянно протянул профессор. - Ну что ж, включай, смотри. Только негромко - мне надо сосредоточиться на расчетах.
- Степан Николаевич, а вы разве смотреть не будете? У вас же есть лотерейный билет!
- У меня? Откуда? - профессор оторвался от расчетов, недоуменно посмотрел на своего ассистента и потер переносицу.
- Вам же подарили на юбилей.
- Ах, да, - припомнил он. И правда, коллеги, поздравлявшие его с двадцатипятилетием научной деятельности, преподнесли ему этот страшно дорогой лотерейный билет. Степан Николаевич про себя втихомолку решил, что нет более бестолкового способа потратить деньги, чем на покупку малюсенького шанса - лучше бы новое оборудование закупили в лабораторию. Но вслух этого, конечно, не сказал - зачем обижать друзей?
Лотерейный билет до сих пор валялся где-то тут, в столе, вместе с поздравительной открыткой. Порывшись в залежах обрывков записок и клочков бумаг, Степан Николаевич извлек-таки его наружу.
- Держи-ка, Юра.
Ассистент бережно взял протянутый конверт.
- А вы что же, сами смотреть не будете?
- Нет, - и, глядя на его удивленно взмывшие вверх брови, добавил, - Да что смотреть? Все равно шанс нереальный.
- А вдруг! - в Юре кипел юношеский энтузиазм - пополам с наивным оптимизмом. - Представляете, а вдруг все-таки выиграете? Это же пятнадцать лет!
Профессор покачал седеющей головой. Да, за этот срок он бы точно успел завершить свою работу, и, пожалуй, насладиться заслуженными лаврами. Да какие там пятнадцать - его и пара лишних лет вполне бы устроила.
- Сам посмотри, а мне потом скажешь.
Юра поглядел на него, нерешительно потоптался на месте, будто надеясь, что профессор еще передумает, а потом мотнул вихрастой головой и побежал включать телевизор.
"Молодость! Пока еще верит в чудеса", - вздохнул про себя Степан Николаевич и вновь склонился над формулами.
Если он все расчитает правильно, то эффективность генерирования пара и выработки энергии при обработке биомассы возрастет со считающихся предельно возможными сорока процентов до восьмидесяти пяти...
Едва слышный звук, раздающийся из телевизора, все-таки отвлекал.
- Следующий выпавший номер - девяносто три! - вещал радостным голосом телеведущий. Грохот оваций возрастал с каждым новым шаром.
- Восемнадцать!
Громовые аплодисменты.
- И, наконец, последний номер - тридцать семь!
Степан Николаевич облегченно вздохнул - ну вот и все, сейчас Юра выключит телевизор, и в лаборатории снова воцарится рабочая тишина.
- Степан Николаевич, - Юра показался в дверях, и его голос звучал как-то странно. - Степан Николаевич, у вас девять номеров из десяти.
Профессор резко отодвинул от себя расчеты - когда же, наконец, он сможет спокойно углубиться в вычисления?
- И что из этого следует?
- Это значит, - в голосе Юры явственно слышалась сдерживаемая дрожь, - что вы не выиграли Джек-Пот, но зато выиграли один из пяти призов.
- И что же за приз я выиграл? - профессор был очень далек от всей этой суеты. - Чайник? Набор кастрюль? Или, может, телевизор - его-то как раз мне дома и не хватает! - пошутил он.
- Нет, - тихо и очень торжественно сказал Юра. - Вы выиграли три года.
Три года.
Эти слова доходили до его сознания очень медленно. Три года? Три года... Три года! ...Он успеет! Теперь-то он точно успеет закончить дело всей своей жизни!
Юра глядел на профессора в радостном ожидании. Степан Николаевич откинулся на спинку стула, снял очки и закрыл лицо ладонями. Он качал головой и улыбался.
* * *
"На сегодняшнем заседании Государственная Дума утвердила проект квоты на следующий год. Итого, длительность жизни детей, рожденных с первого января по тридцать первое декабря составит пятьдесят три года".
Олег переключил канал и тихо выругался. Из года в год они оставляют все меньше и меньше. Когда-то квоту устанавливали на семьдесят лет. Но вечно бедствующее государство вскоре сочло это неразумным. Пенсионный фонд составлял существенную часть бюджета. Вывод был очевиден - понизить квоты и тем самым избежать многомиллиардных выплат пенсионерам. За какие-то двадцать лет квоты понизили сначала до шестидесяти пяти, потом и до шестидесяти лет, и продолжали в том же духе. А чтобы избежать недовольства, размер пенсий увеличили. Правда, доживало до того все меньше народу.
Олег родился в год, которому досталась квота в пятьдесят шесть лет. При пенсионном возрасте в пятьдесят пять получалось, что он сможет отдохнуть и пожить за счет государства лишь один год, последний. Год его смерти.
Он тяжело опустился на диван и задумался, невидящим взглядом уставившись на экран. Вся жизнь, считай, прошла, а он так и не успел пожить для себя. Сначала - школа, потом - военное училище, затем - двадцать пять лет на службе в армии. Наконец долгожданная отставка, и вот он, на гражданке, словно сирота, вышедший из детского дома в большой мир - растерянный и никому не нужный.
За какие только работы он не брался! Водил такси, торговал на рынке, работал в охране, разносил газеты. Денег всегда не хватало, а семья была немаленькой. И если старший сын давно уже живет самостоятельно, то средний совсем недавно поступил в универсистет, а младшенькая дочка только в пятом классе. Ее еще растить и растить. Учебники в школе из года в год дороже, из одежды она вырастает все быстрее... Деньги словно утекают сквозь пальцы. Да и осталось ему всего шесть лет - вырастить младшенькую толком не успеет.
- Папа, переключи на пятый канал! - голос дочки вывел его из задумчивости.
- На, смотри что хочешь, - сказал Олег и протянул ей пульт.
- Пап, давай вместе смотреть. Лотерея Жизни! - дочка теребила его за руку и заглядывала в глаза. - Пап, пап, ну смотри. Интересно же!
- Смотрю, Настя, смотрю, - устало отвечал он.
Говорили ему друзья, что не стоит заводить ребенка в сорок. Но его жена была на десять лет моложе. И потом - ему всегда хотелось много детей. К тому же, пока он был на службе, о материальном достатке беспокоиться было нечего. Отставка казалась такой далекой, а перспективы гражданской жизни - куда более радужными, чем та реальность, с которой он столкнулся.
- Пап, а где твой лотерейный билет? ... Мама, достань папин билет и пойдем, сейчас уже розыгрыш начнется.
Вся семья собралась у телевизора в ожидании самого большого события года. Он же почти не замечал происходящего. Вот уже третий год Олег ездил на вахту в столицу. Работа отнимала, казалось, не силы, а годы жизни, но платили - по меркам его города - прилично, и потому он, успокаивая дома родных, про себя повторял: "Только бы хватило здоровья протянуть еще немного". Сколько именно "немного" - Олег не загадывал. Дай бог - протянет до пятидесяти пяти. Еще пять лет. Пять лет - и прямиком в последний год, год смерти...
Порой сквозь непроходящую усталость пробивалась злость. Как несправедливо устроена жизнь - пашешь, пашешь, а отдохнуть тебе так и не дадут. И посмотреть, как растет младшая дочка, и увидеть всех внуков - тоже.
- Олег! Олег! - жена настойчиво трясла его за плечо.
- Ты выиграл! Три года! Олег, три года! - по ее щекам текли слезы. - Три года, - она всхлипнула, и слезы покатились быстрее.
Три года... Он все-таки отдохнет. Он все-таки успеет отдохнуть перед смертью... Средний сын закончит университет, а Настя как раз поступит... Может, он успеет увидать хотя бы одного внука... Три года...
- Мам, пап, ну чего вы плачете? Радоваться надо! Мы же выиграли! - все повторяла Настя, растерянно глядя на них.
* * *
Наталья Александровна держала телевизор на кухне включенным. Так было веселее, квартира казалась не такой пустой, а она чувствовала себя не так одиноко. Кроме того, он отвлекал от нерадостных мыслей.
Как ни готовь себя к году смерти, горечь потери не становится от того легче. Ее мужа не стало полгода назад. С тех пор квартира казалась ее обитательнице словно нежилой, будто бы погруженной в вечные сумерки. Любые слова гулким эхом терялись среди холодных стен, и безрадостные думы бродили по лабиринту, из которого не было выхода. Впереди - еще четыре таких же унылых года. Как жаль, что у них с мужем не совпали годы смерти.
Впрочем, сегодня грустные мысли не посещали Наталью Александровну. Она с радостным нетерпением ждала гостей. К ней должен был приехать сын с невесткой.
Леша уехал давно - лет десять назад. Уехал заграницу. В одну из тех благополучных стран, в которых людям разрешали еще дожить лет до шестидесяти пяти, а то и семидесяти. Женился тоже там. Не все было у него гладко, но со временем жизнь наладилась. Он работал менеджером небольшого магазина, его жена - секретарем в агенстве недвижимости. Они купили себе новую машину, снимали трехкомнатную квартиру на самом побережье Халифакса, раз в год ездили отдыхать в Штаты.
Конечно, плохо, что он уехал так далеко от дома. Но и слава богу, что уехал - Канада разрешала доводить до своей нормы длительность жизни выходцев из России. Так что сын продлил тем себе жизнь на пятнадцать лет. Правда, жена у него была из Болгарии, и им Канада лет не прибавляла. Потому как квоты в Болгарии более-менее соответствовали международным стандартам. Сын однажды признался, что с ужасом думает о том, что переживет жену на целых пять лет. "Страшно представить - как оно будет", - сказал он ей тогда. Что ж, теперь она знает - как это.
Леша старался навещать дом почаще. Два года назад он оформил им документы, прислал билеты, и они поглядели, как живется ему - вдали от родины. Им понравилось.
Заодно посмотрели на чужую страну. По возвращении, когда знакомые жадно выспрашивали: "Ну как там? Что вас больше всего поразило?" - они с мужем отвечали: "Там очень много пожилых людей". И правда, они почти забыли, как выглядит семидесятилетний человек.
И вот сегодня сын снова приезжает в гости. Наталья Александровна со вчерашнего вечера почти не выходила из кухни. Салатики, курочка, заливное, пироги - так хочется накормить чем-нибудь вкусненьким! Какое же это счастье - когда навещают дети. О том, какой пустой снова станет квартира, когда они уедут, Наталья Александровна старалась не думать.
Должны уже скоро объявиться. В духовке стоит ватрушка - как раз поспеют на горяченькую. А пока можно и присесть, посмотреть телевизор. Что там по программе? А, Лотерея Жизни. Что ж, пойдет. У нее и билет есть - как-то, поддавшись минутному порыву, приобрела. Непонятно, правда, зачем - ей-то не надо. "Если выиграю - сыну подарю", - решила она, наблюдая за выпадающими номерами. "Сыну подарю, а он уж там решит. Тонечке, например, отдаст часть, чтоб не пришлось ему мучиться, как мне, доживая последние годы в одиночестве".
"- Восемнадцать!... И, наконец, последний номер - тридцать семь!... В этом году, кроме Джек Пота, призы получают еще пять человек!"
Наталья Александровна поправила очки, перепроверила номера на экране. С замирающим сердцем посмотрела на свой билет. Опять на экран. На билет... Боже мой, три года! Невероятно! Вот сын-то обрадуется! А уж Тонечка!
Раздался долгожданный звонок в дверь. Наталья Александровна с колотящимся сердцем побежала в прихожую... Надо же, какой радостный день! Пожалуй, первый раз после смерти мужа она чувствовала себя счастливой.
В широко распахнутую дверь влетел Леша, крепко обнял ее и возбужденно заговорил:
- Мам, у нас для тебя сюрприз. Мы не говорили по телефону - решили дождаться встречи. Тоня беременна. Пятый месяц. Мам, у тебя будет внучка! ... Жаль только, отец не дожил. Мам, не плачь, не надо. Ну что ты!
- Да я не плачу, сынок, - дрожащими руками она вытерла слезы и обняла невестку. - Действительно, хороший сюрприз.