Nenena : другие произведения.

Космическая Махабхарата от Nenena (Часть 1. Хастинапур)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прошлый и действующий цари Куру, оба дали своим старшим сыновьям обещание сделать их наследниками. Мальчикам по 13-ть лет. Наивно ждать, что они вдруг станут друзьями.

  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ХАСТИНАПУР
  ________________________________________
  Юдхиштхира сидел, напряженно замерев, не двигаясь, сосредоточившись на том, чтобы держать спину прямо, и позволив только своим пальцам чуть-чуть подрагивать от волнения. Он никогда не бывал в таком месте раньше - в таком: с пушистыми вельветовыми коврами и окнами высотой в четыре этажа, с золотом и серебром на стенах. Его никогда не окружало столько народа, ни разу в жизни. Это очень сильно нервировало, в особенности еще потому, что все эти люди, все до одного, его рассматривали.
  И молчание, которым сопровождались эти недружелюбные взгляды, только добавляло нервозности. Тот факт, что почти все эти люди выглядели ровесниками Юдхиштхиры или даже младше, не очень-то успокаивал. Несколько минут назад с ними были еще взрослые, но затем все они ушли, по видимости, чтобы обсудить некий крайне важный и срочный вопрос. А детей оставили одних, в напряженной тишине.
  Пальцы Юдхиштхиры беспокойно подергивались у него на коленях. Было даже болезненно осознавать, как он выглядит в сравнении с этими принцами. У него не было ни золотых украшений, ни нарядной одежды; волосы у него некрасиво отросли, и выглядели запущенными без достойного ухода. Юдхиштхира отвел глаза ото всех этих принцев, пристально наблюдавших за ним (их, кажется, было не меньше сотни!) и постарался найти что-то, что угодно, на чем можно было сосредоточить свое внимание. Он бросил быстрый взгляд на своего брата Бхиму, который сидел рядом с ним и, было похоже, ощущал себя так же не комфортно. У него на руках дремал их младший брат, младенец Арджуна, порой приоткрывавший глаза, чтобы лениво глянуть на окружавшую их роскошь, но потом зевавший и снова закрывавший их, чтобы поспать. Он был единственным, кого нисколько не заботило все, что их окружает.
  Юдхиштхира снова бросил быстрый взгляд на толпу принцев, сгрудившихся в противоположной стороне лобби, и да, они все так же разглядывали его как какое-нибудь отвратительное, но в то же время завораживающее насекомое, которое вдруг заползло откуда-то к ним на стену. Ни один из них так и не сказал им ни слова с тех пор, как взрослые оставили их наедине. Юдхиштхира опустил глаза и молча отчаянно взмолился, чтобы земля сейчас разверзлась под ним и разом поглотила его всего целиком. Он принялся мысленно перебирать имена все богов и богинь, которых знал, надеясь, что один из них услышит его молитву и сразит его разом на этом месте. Это бы, по меньшей мере, точно избавило его от всех будущих страданий.
  Неожиданно Юдхиштхира услышал шаги. Он поднял глаза и увидел, что один из принцев приближается к ним с братом, уверенно шагая через лобби с решительным выражением лица. Остальные принцы внимательно наблюдали за ним, все громче и нетерпеливее перешептываясь между собой.
  Юдхиштхира тоже смотрел, как принц приближается к нему. Он был высоким и привлекательным, и носил золотое кольцо в одном ухе - знак того, что он уже прошел свою церемонию продевания крючка. Он подошел и остановился прямо напротив Бхимы, сложил руки, вежливо поклонился и сказал: "Добро пожаловать".
  "Привет", - сказал Бхима, в растерянности наморщив свой широкий лоб.
  Принц выпрямился и протянул ему руку.
  "Я Дурьодхана, - сказал он. - Если хочешь, можешь не обращаться ко мне "Ваше Высочество", - щедро добавил он.
  Бхима перехватил Арджуну так, чтобы он лежал теперь у него на одной руке, и ответил на рукопожатие Дурьодханы.
  "Бхима, - сказал он. А затем кивком головы указал на Юдхиштхиру и сказал: - А это мой старший брат".
  Дурьодхана неожиданно резко отдернул руку. Быстро бросил взгляд на Юдхиштхиру, потом опять на Бхиму, и снова на Юдхиштхиру. На его лице, будто в зеркале отразилась та же растерянность, что минутой ранее была на лице Бхимы.
  "О, - сказал он. - А я подумал..." - Он не договорил, явно не будучи уверен, как продолжить фразу.
  Юдхиштхира вздохнул. Вероятно, этого следовало ожидать. Бхима был на два года младше, но на целую голову выше Юдхиштхиры. Он, наконец, заставил себя поднять голову и встретиться глазами с Дурьодханой, выдавил из себя жалкую улыбку и начал: "Я..."
  Именно в этот момент Арджуна, очевидно проснувшийся парой минут раньше, решил открыть рот и зарыдать.
  Буквально все в комнате подскочили на месте - детский крик как ножом вспорол напряженное молчание в комнате. Бхима резко повернулся к Юдхиштхире и в отчаяньи спросил: "И что теперь делать?"
  "Я не знаю, может, он голодный..."
  "Да он совсем недавно высосал свою бутылочку. Тупая тыква!"
  "Ну, попробуй его покачать. Да не так, Бхима, не тряси его!"
  "Ты сказал покачать, я его качаю, качаю!"
  "Ну, тише, - Дурьодхана неожиданно выхватил плачущего ребенка из рук Бхимы. И быстрее чем Бхима успел возмутиться, Дурьодхана уверенно покачал его несколькими короткими быстрыми движениями, погладил по голове и прошептал: - Тише, тише, все хорошо, все хорошо, все хорошо, - трижды повторил он. Арджуна тут же прекратил плакать, замолчал, а потом потянулся своими пухлыми ручками к лицу Дурьодханы и засмеялся. - Ну, привет!" - сказал ему Дурьодхана, постучав Арджуне по кончику носа указательным пальцем.
  У Бхимы челюсть отвисла: "Как ты это сделал?"
  "Ну, у меня целая куча младших братьев, - ответил Дурьодхана, возвращая ребенка Бхиме. Арджуна снова засмеялся, а потом сунул палец в рот и принялся сосать его.
  "Как его зовут?" - спросил Дурьодхана.
  "Арджуна".
  "Еще можно звать его "Тупая тыква", - добавил Бхима.
  "Бхима!"
  "Чего? Он круглый, как тыква, и такой же глупый".
  "Он же просто еще ребенок", - возмутился Юдхиштхира.
  Дурьодхана неожиданно резко подался вперед - очень сильно вперед - и пристально посмотрел в лицо Юдхиштхире. Тот испугался, но удержался и не отпрянул прочь.
  "Зачем вы сюда приехали?" - прямо спросил Дурьодхана.
  "Папа привез нас сюда, - сказал Юдхиштхира, нервно облизывая губы, - потому что... потому что он сказал, что я должен учиться, чтобы стать царем".
  Все помещение тут же снова погрузилось в глубокую неприятную тишину. Казалось, никто даже дышать не смел.
  Дурьодхана резко отстранился от Юдхиштхиры, выпрямился, закинул голову назад и засмеялся.
  "Этого никогда не случится", - сказал он, закатывая глаза.
  "Почему это?" - разгневанно возразил Бхима.
  "Потому что я законный наследник. А мой папа - царь, - насмешливо хмыкнул Дурьодхана. - Вы что живете в пещере?"
  Бхима и Юдхиштхира переглянулись, а потом Юдхиштхира ответил, со всей возможной надменностью, на какую только был способен: "Вообще-то, в пещере пахло намного лучше, чем тут у вас, спасибо большое".
  ________________________________________
  II.
  "Как ты можешь так поступать? - возмущался Дхритараштра, гневно размахивая руками, и даже не замечая, что умудрился уже дважды задеть по лицу Видуру. - Ты же не думал, что можешь просто вот так ворваться в темпе вальса после пятнадцати лет отсутствия и ждать, что я короную твоего сына следующим царем".
  "Ну, я же не знал, что у тебя будет сын. Тоже..."
  "Не знал? Не знал?! Это же ты сказал мне, что я должен жениться, перед тем, как ты ушел в леса! Это были твои слова, что я должен "жить дальше и размножаться"..."
  "Я никогда не говорил ничего похожего на "живи и размножайся"..."
  "Вообще то, - тихо заметил Видура. - Ты сказал ему: "Это теперь твоя задача обеспечить наш трон наследником". Я тебе дословно воспроизвожу твои же слова".
  "ЗАТКНИСЬ, ВИДУРА!" - разом крикнули на него оба старших брата. Дхритараштра схватил Панду за плечи и гневно потребовал: "Как ты посмел привести в этот мир ребенка, если прекрасно знал, что не сможешь быть рядом с ним, потому что... - Дхритараштра резко оборвал себя. Его глаза непроизвольно широко раскрылись от неожиданной догадки. Затем он принялся трясти Панду за плечи и кричать: - КАК ТЫ ВООБЩЕ СМОГ СДЕЛАТЬ ДЕТЕЙ? Мы думали, твои яйца..."
  "Ну..." - Панду замялся и резко покраснел.
  "Все они девакин", - ответила за него Кунти, выступая из угла комнаты, где они с Мадри молча стояли до этого.
  "Я догадался, - негромко сказал Бхишма. Он посмотрел на Кунти и спросил. - Все трое?"
  Она кивнула, ее глаза сверкали гордостью и вызовом.
  "И всех троих родила ты?" - холодно спросила Гандхари.
  Кунти снова кивнула.
  "Значит они не сыновья Лорда Панду, - сказала Гандхари. - В них нет его крови".
  "Но по закону они его дети, - прошипела Кунти, сквозь зубы. - И во всех значимых вещах, это так".
  "Она права, - сказал Бхишма Гандхари, которая немедленно глянула на него так холодно, что, казалось, ее взгляд может заморозить воду даже через повязку. Затем он снова повернулся к Кунти, которая, по меньшей мере, не выглядела так, будто желает ему немедленной страшной и мучительной смерти, а потом спросил: - Но как может одна женщина родить троих девакин?"
  Кунти вдруг отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.
  "Ребенок-девакин - это очень редкое благословение, - продолжил Бхишма. - Я никогда раньше не слышал о том, чтобы боги благословили одну женщину рождением больше, чем одного ребенка, не говоря уже о трех".
  Кунти набрала в грудь воздуха, а потом ответила с щеками залитыми краской:
  "Я знаю такую мантру... мантру, которая призывает любого бога, чтобы он одарил меня своим сыном, если я произнесу ее".
  "О, она знает такуюмантру! - воскликнула Гандхари, всплеснув руками. - Как удобно! И так легко наставлять рога собственному мужу каждый раз, когда у нее зачешется кое-где!"
  "Пожалуйста, хватит" - твердо оборвал ее Дхритараштра. Гандхари замолчала, но все в комнате могли практически ощущать, как она кипит.
  "Я сам попросил ее об этом, - честно сказал Панду, осторожно высвобождая свою одежду из побелевших пальцев старшего брата. - В лесу было так тихо и одиноко, и... и я... я всегда хотел, чтобы у меня был сын. Я даже думать не мог о том, что так и умру не подержав моего ребенка на руках. Вот Кунти и рассказала мне, что она знает такую мантру... Я попросил ее родить мне сына от Дхармы".
  "Дхармы!"
  "Да, чтобы он был мудрым и честным царем", - сказал Панду, и его голос прозвучал жалко.
  "Значит Юдхиштхира сын Дхармы?" - задумчиво спросил Бхишма.
  Дхритараштра сглотнул с таким звуком, что было слышно, как пересохло у него горло.
  "То есть ты специально создал своего сына, чтобы сделать его царем? И даже ни разу не подумал, что я мог тоже..."
  "Все было совсем не так..."
  "Ты думал, что я не смогу найти жену? Что ни одна женщина никогда..."
  "Да никогда я такого не думал!" - запротестовал Панду, явно в шоке.
  "Точно, - согласился Дхритараштра. - Звучит так, будто ты вообще не утруждал себя думать о чем-либо".
  "Я знаю, знаю! - простонал Панду, хватаясь за голову. - И когда Юдхиштхире исполнился год, я подумал, что это нечестно по отношению к нему, что он растет совсем один, и я попросил Кунти еще об одном ребенке, и она..."
  "Вайю", - сказала Кунти, с вызовом вздернув подбородок.
  "Ветер?"
  "Отец Бхимы, - продолжила Кунти. - Потому что я знала, что Юдхиштхире потребуется поддержка кого-то сильного и преданного".
  "Ведьма, - огрызнулась Гандхари. - Ты планировала захват трона для него с самого начала, верно?"
  "Как ты меня назвала?" - спросила Кунти низким угрожающим голосом.
  "Кунти, пожалуйста", - взмолилась Мадри, хватая Кунти за руку.
  "Но ты же слышала, что она сказала!"
  "Дхритараштра, - без особых церемоний Гандхари обратилась к супругу просто по имени. - Меня не волнует, что он твой брат. Ты обещал трон Дурьодхане с самого момента его рождения и ты не можешь..."
  "Но мы обещали то же Юдхиштхире..."
  "Вы не можете утверждать, что Юдхиштхира будет лучшим царем, чем Дурьодхана, просто потому что он девакин..."
  "Никто этого и не говорил..."
  "Но..."
  "Довольно, - неожиданно оборвал их Бхишма, гневно встав между Дхритараштрой и Панду и физически отстранив их друг от друга. Потом повернул голову к Панду и спросил. - Почему ты вернулся к нам, Панду?"
  "Ради моих сыновей, - ответил Панду. - Потому что я считаю, что Юдхиштхира должен быть следующим царем нашего государства - он был рожден для этой цели. И потому что царя нельзя вырастить в пещере в лесу, вдали от его граждан. Потому что я хочу, чтобы Юдхиштхира получил такое образование, которое он сможет получить только здесь. Потому что я хочу, чтобы Юдхиштхира встречался и общался с другими людьми, кроме нас. Он даже никогда не встречал никого из своей собственной семьи до этого дня. И... Из-за меня. Потому у меня стали появляться очень сильные головные боли, и я сильно исхудал, и я хотел быть уверен, что Юдхиштхира будет здесь в безопасности и о нем позаботятся, когда я... Я хотел быть уверен в этом заранее, прежде чем..."
  Кунти подалась кнему и крепко сжала руку Панду.
  Дхритараштра медленно покачал головой.
  "С самого дня его рождения я все время говорил Дурьодхане, что он будет следующим царем. Все ему это говорили. Панду, ты не знаешь... ты просто не представляешь... сколько он занимался, как усердно трудился, чтобы быть достойным этого будущего. Он очень хороший мальчик, и вся его жизнь до сих пор была посвящена подготовке к тому, что однажды он должен будет занять мое место. Ты не можешь просто попросить меня взять и разом отнять это у него. Он мой сын".
  "Юдхиштхира тоже учился, - быстро сказал Панду. - Он просто потрясающе одаренный мальчик. Такой умный, ты не поверишь. У нас особо ничего не было в лесах, но мы научили его читать и писать, и ты бы видел, как он ловко обращается с луком... - Панду запнулся, а потом, наконец, решился поднять взгляд и посмотреть прямо в незрячие глаза старшего брата. - Я серьезно облажался, да?"
  "Да уж. Ты облажался. Верно сказано".
  "Я всегда мечтал прожить достаточно долго, чтобы однажды представить тебе моего сына, - сказал Панду, и его глаза подозрительно заблестели: - Я думал, это будет самый счастливый момент в моей жизни".
  Дхритараштра вздохнул и потер виски.
  "Я мечтал бы о том же самом, - сказал он, - если бы не похоронил тебя в своем сердце пятнадцать лет назад. Я никогда не думал... И не думаю, что кто-то из нас ожидал..."
  "Что я протяну так долго?"
  "...Да".
  Панду растерянно посмотрел на Бхишму: "Что же нам делать?"
  Все разом замолчали, ожидая, что Бхишма примет решение.
  Бхишма потер виски, выигрывая время. Но он знал, что ему придется что-то решить, и он неохотно заговорил, мысленно молясь, чтобы его слова оказались правильными словами:
  "Оба мои племянника, - сказал он, положив одну руку на плечо Дхритараштры, а другую - на плечо Панду, - были официально коронованы царями нашей планеты. У обоих есть сыновья, которые могут наследовать трон нашей династии. И оба сына были рождены, к сожалению, в один и тот же год, примерно в одно время. Один был рожден обычным человеком и показал себя достойным титула наследника. Другой был рожден от бога, и пока что у него не было шанса проявить себя в чем-либо. И я считаю, что справедливо будет дать Юдхиштхире этот шанс".
  "Ты хочешь сказать, - медленно произнес Видура, - что собираешься заставить их соревноваться друг с другом?"
  "Нет, - сказал Бхишма. - Нет, это не будет соревнованием. Но тем не менее, и Дурьодхана, и Юдхиштхира, оба будут расти и обучаться так, как если бы оба они были выбраны стать будущим царем. И в итоге, когда они оба станут достаточно взрослыми и оба смогут неоднократно показать свои сильные и слабые стороны, будет выбран один из них".
  Несколько минут в комнате было очень тихо. Потом Мадри мягко сказала:
  "Это и есть соревнование. И это будет жестоко. После стольких лет труда, стольких усилий, только один из них станет царем".
  "Возможно, это действительно жестоко, - ответил Бхишма, - Но это единственный честный способ сделать выбор в нашем случае. Я так считаю".
  "И кто же примет окончательное решение? - спросила Гандхари. - Никого из нас нельзя считать беспристрастным в этом вопросе".
  "Видура и я, - быстро ответил Бхишма. - А также Высший Духовный совет брахманов и любые другие судьи, кого мы сочтем достойными".
  "Я не смогу принять такое решение", - запротестовал Видура.
  "Ты должен".
  Видура замолчал, но лицо у него стало жалкое и встревоженное.
  Панду сделал долгий, дрожащий выдох: "Я думаю... Да. Так будет честно".
  "У Дурьодханы есть преимущество, - счел необходимым указать Бхишма. - Он опережает Юдхиштхиру в своих занятиях, и он умеет вести себя в обществе и знает, как нужно подавать себя. К тому же публика его знает и обожает его".
  "Но мой Юдхиштхира гений, - без лишней скромности объявила Кунти. - Он постигнет все разом. И только дайте мне его подстричь и нарядить, как положено, а потом вывести к людям. У него будет не меньше восторженных поклонниц, чем у вашего принца".
  "А что же Бхима?"
  "Бхима знает, как надо себя вести, - сказала Кунти, немного напряженно, - по большей части".
  "Я управлюсь с Бхимой. И с Юдхиштхирой. Я дам им все необходимые уроки, которые им потребуются, обещаю, - решительно объявил Бхишма. - А теперь мне нужно, чтобы Вы двое согласились с этим и пожали друг другу руки", - твердо сказал он обоим своим племянникам.
  Дхритараштра и Панду пожали руки.
  "Я очень сожалею, что все так вышло, - сказал Панду, голос его дрожал. - Очень-очень сожалею".
  В ответ Дхритараштра вдруг обхватил его обеими руками и прижал к себе изо всех сил, шепча: "Ты здесь и ты жив, ведь, правда? Я благодарен уже за одно только это. И всегда буду".
  Панду засмеялся и с ответным энтузиазмом сам обнял брата. "Я так по тебе скучал!"
  "А теперь, - с облегчением сказал Бхишма. - Не хочу прерывать такой трогательный момент, но, Панду, твои сыновья..."
  "Да?"
  "Ты же знаешь, что все девакин должны обязательно быть зарегистрированы Советом брахманов и пройти тестирование на выявление Дара. Желательно, до года".
  "Ээээ..."
  "Могу предположить, что ты не делал этого".
  "Изгнание, - сказал Панду, высвобождаясь из объятий Дхритараштры, - означает, что любые контакты с цивилизацией полностью запрещены, помнишь?"
  Бхишма вздохнул.
  "В таком случае, я отвезу их завтра утром, - сказал он. - А пока у вас есть, что объяснить своим сыновьям прямо сейчас".
  ________________________________________
  III.
  Дхритараштра ожидал, что Дурьодхана не сможет хорошо воспринять такие новости. И он не был разочарован.
  "ЭТОМУ??? - кричал Дурьодхана, и его голосу вторил свист и мягкий шлепок, с которым ударилась о стену брошенная через комнату подушка. - Этому мерзкому вонючему мальчишке, который приполз к нам из какой-то дыры в лесу?! И это ему ты собираешься отдать мою корону?!"
  "Нет, - спокойно сказал Дхритараштра. - вопрос еще не решен. Когда вы оба вырастете, будет принято решение..."
  "Но ведь это я должен был стать царем! Ты же ОБЕЩАЛ мне, что я буду царем! Я каждый день изо всех сил старался, занимался, пока у меня мозги не закипят и... и... и теперь ты хочешь отнять все у меня и отдать ему?"
  Дхритараштра поморщился. Для ребенка, который вроде как не блистал умом, Дурьодхана, похоже, умел очень точно подбирать именно те слова, которые могут бить в цель и ранить особенно точно.
  "Дурьодхана, пожалуйста..."
  "Пожалуйста, что???" Дурьодхана практически огрызнулся.
  "Подумай о своих младших братьях. Подумай о Духшасане".
  Это, по меньшей мере, заставило Дурьодхану сделать паузу.
  "И что?" - осторожно спросил он.
  "Я знаю, что ты что угодно для них сделаешь, - сказал Дхритараштра, протягивая руку, чтобы коснуться плеча своего сына. - Потому что ты очень хороший старший брат. И я искренне горжусь тобой, потому что это важно для меня".
  Дурьодхана промолчал.
  "Так вот Панду мой брат, - сказал Дхритараштра, - но он был царем до меня. И у его сына есть столько же прав на трон, сколько и у тебя. Во всяком случае, по нашим законам получается именно так. И я не могу отказать сыну моего брата в том, чтобы хотя бы дать ему шанс, всего лишь шанс, обрати внимание, показать, достоин ли он такой задачи".
  "Но ведь твой брат сбежал, - сказал Дурьодхана. - Духшасана никогда не поступил бы так со мной. - Он хлюпнул носом и снова повторил. - Ты ведь мне обещал. Ты обещал мне".
  "Дурьодхана..."
  "Оставь меня одного, - Дурьодхана выскользнул из под отцовской руки у себя на плече. - Пожалуйста".
  Дхритараштра медленно поднялся и отвернулся от своего сына. Они оба сидели в спальне Дурьодханы, и только что Дхритараштра почувствовал, что их разговор закончен. Он направился к дверям, остановился, обернулся и сказал твердо:
  "Тебе уже тринадцать лет. Ты мужчина. Так веди себя, как мужчина, Дурьодхана. Я знаю, что ты заслуживаешь эту корону больше, чем кто-либо другой в этом мире. Так будь мужчиной и докажи это всем".
  А потом он вышел, оставив сына в одиночестве со звуком его собственных хлюпающих вдохов.
  Гандхари ждала его снаружи.
  "Не похоже, чтобы все прошло гладко".
  "Пусть он поспит. Завтра он сможет взглянуть на все это с более ясной головой".
  "Сомневаюсь, - безжалостно сказала Гандхари. - Предательство отца - это не то, что сын может так легко выкинуть из головы, даже такой сильный и выносливый, как Дурьодхана".
  "Но я не..."
  "Нет, ты это сделал. Ты его предал сегодня вечером. Предал в самом главном".
  "Ты говорила с Духшасаной и остальными?"
  "Да, хотя самые младшие, похоже, еще ничего не поняли в том, что произошло".
  Дхритараштра устало вздохнул.
  "Что мы наделали? - спросил он, но как он и ожидал, у его жены не было для него ответа.
  ________________________________________
  IV.
  Юдхиштхире все это не нравилось. Сначала, его за руку провели через длинный коридор, полный людей, многие из которых щелкали ослепительно вспыхивающими камерами. Поначалу они, казалось, восторженно затаили дыхание при виде его отца, но потом начали выкрикивать сотни резких вопросов, когда увидели его и братьев.
  Потом их мамы забрали куда-то Бхиму и Аржуну. Они с отцом долго шли по ярко освещенному, раззолоченному, ослепительному и пугающему дворцу, пока какие-то слуги не привели их в странно убранную комнату с кушетками и креслами, и огромной кроватью с четырьмя столбами по краям.
  "Сегодня ты будешь спать здесь, - сказал отец Юдхиштхиры. Затем он усадил Юдхишхиру на кушетку и очень тихо добавил: - Но сначала нам нужно поговорить".
  Юдхиштхира опустил глаза, молясь, чтобы отец не заметил, как дрожит у него нижняя губа.
  "Ты знаешь, почему я привез тебя сюда?" - спросил отец.
  "Чтобы я мог стать царем..."
  "В общем, да. Точно. Но тут такое дело... в общем, сейчас мы не уверены, что ты будешь царем".
  "Я знаю. Дурьодхана сказал мне".
  "Но Дурьодхана может тоже не стать следующим царем. То есть, кто-то один из вас двоих станет царем. Только один. И поскольку никто еще здесь не знает, какой ты потрясающий, они решили дать тебе шанс доказать, что ты достоин того, чтобы стать царем. - Отец мягко встряхнул его за плечи, улыбаясь ему, стараясь его приободрить. - Все, что тебе нужно делать, это показать людям, каким классным царем ты можешь стать. И они сделают тебя царем. Ясно?"
  "А как же Дурьодхана?"
  "Он тоже будет изо всех сил стараться показать, что он будет отличным царем. Тебе только нужно... Только нужно быть лучше, чем он".
  "И тогда он точно возненавидит меня", - сразу подумал Юдхиштхира. Но кивнул и сказал вслух: "Хорошо, отец".
  "Ну ладно, тогда, - отец одобрительно сжал его плечо, потом встал и потянулся. - Думаю, лучше мне сейчас будет скорее лечь спать. Предлагаю и тебе сделать тоже самое. У тебя будет очень длинный день завтра". - А потом он вышел, оставив Юдхиштхиру в одиночестве.
  Юдхиштхира неожиданно обратил внимание на то, как незнакомо и пугающе пахнет кушетка, на которой он сидел. Он убрал свои обросшие пряди за уши и нахмурился. И что теперь? Он должен будет спать на этой огромной чудовищной кровати посреди комнаты?
  Однако, быстрее, чем он успел хоть пару минут посокрушаться о своей несчастливой жизни, двери в его комнату распахнулись. "Ваше Высочество!" - радостно приветствовал его странный человек в белых и красных одеяниях, с высоким хвостом на макушке и аккуратно подстриженными усами. Он привел за собой целую процессию мужчин и женщин в строгой белой униформе. Юдхиштхира смотрел на них широко раскрытыми глазами, не пытаясь скрывать своего ужаса. "Не бойтесь, Ваше Высочество, мы здесь, чтобы служить Вам", - с поклоном сказал человек с высоким хвостом. Затем он выпрямился и громко хлопнул в ладоши. И все эти люди в белой униформе набросились на Юдхиштхиру.
  Один из них стащил с него рубашку, и быстрее, чем Юдхиштхира смог возмутиться, другой человек уже завернул его в пушистый мягкий халат до пола. Еще двое тут же повлекли его в дальний конец спальни, где пятый уже открывал еще одну дверь. Юдхиштхира оказался в отделанном мрамором помещении, заполненном облаками пара, и понял, что его ноги уже скользят в направлении расположенного в полу бассейна с бурлящей горячей водой. Он зашипел от боли, когда его пальцы коснулись ее у самого края бассейна.
  "Вам не нравится такая температура, Ваше Высочество?" - тут же поспешил узнать человек с хвостом на макушке.
  "Слишком горячо!"
  Снова один короткий, резкий хлопок; и фигуры в белом устремились сквозь облака пара, поворачивая какие-то рычаги, что-то настраивая. Юдхиштхира попробовал воду ногой еще раз.
  "Так намного лучше, благодарю Вас", - сказал он, после чего с него ловко и быстро стащили халат, и он сразу же оказался в ванне.
  Юдхиштхира протестующе закричал и тут же глотнул обжигающей воды. Он подавился и закашлялся, а потом понял, что его поддерживают с двух сторон. Две молодые женщины, с едва прикрытой грудью и бедрами, как-то оказались в воде рядом с ним. Но они забрались туда не для удовольствия или игр. Одна решительно сгребла мокрые волосы Юдхиштхиры одной рукой, а затем принялась обстригать их ножницами. У другой в руках появились шершавая губка и мыло, и она принялась истово (и болезненно) тереть Юдхиштхиру с сугубо деловым видом.
  "Эй, эй! - запротестовал Юдхиштхира, когда отрезанные волосы стали осыпаться вокруг него. - Я и сам могу это сделать".
  "Не похоже на то, - сказала женщина с губкой в руке, и вдруг улыбнулась веселой искренней улыбкой. - Ты только посмотри на всю эту грязь!"
  "Нояжежилвпещере! - забормотал Юдхиштхира в свою защиту. А затем резко выдохнул и содрогнулся: - Ннннет, только не там!"
  Она вежливо отвела глаза в сторону от того места, где ловко мылила его губкой, но все же ответила: "Поверьте мне, Ваше Высочество, Вам очень не помешает, чтобы Вам здесь хорошенько потерли. Здесь это нужнее, чем в других местах".
  Вторая девушка засмеялась, заканчивая обрезать Юдхиштхире волосы. "Если Вы собираетесь стать царем, Ваше Высочество, Вам лучше научиться получать удовольствие от дополнительных привилегий, которые дает это положение".
  "Но это совсем не то, что я..."
  Но прежде чем Юдхиштхира успел закончить, его достали из воды и снова завернули в мягкий халат, и увели из его личной ванной комнаты. В мгновение ока он снова оказался в своей спальне, где его силой усадили в кресло перед большим зеркалом. Одна из тех женщин проскользнула за ним, теперь на ней тоже был халат поверх ее минималистической формы для ванной. "Если Вы посидите, не шевелясь, я закончу быстрее, чем Вы успеете моргнуть". А затем она навела на него устройство, похожее на укороченную версию оружия, которое отец Юдхиштхиры использовал, чтобы охотиться на птиц, и его волосы и лицо обдало волной жаркого воздуха. В то же самое время она усердно и безжалостно расчесывала его перепутанные пряди маленькой неудобной расческой. Наконец, она милосердно выключила свой воздушный пистолет, и закончив причесывать Юдхиштхиру сказала: "Ну вот. Разве Вы теперь не красавчик?"
  "Наверно... Спасибо".
  Когда с этим было покончено, еще один человек подал Юдхиштхире стакан свежей воды, и на этом вмешательство прислуги в его дела и закончилось.
  "Приятных Вам снов, Ваше Высочество", - человек с высоким хвостом низко поклонился, а затем во главе своего отряда покинул спальню Юдхиштхиры, закрыв за собой дверь.
  Юдхиштхира вздохнул, снял с себя халат, и стал возиться, одевая пижаму, которую оставили для него слуги. Ну, по меньшей мере, они, кажется, догадались, что он в состоянии переодеться без их помощи, и что он предпочел бы делать это самостоятельно.
  Юдхиштхира обошел комнату по кругу, выключая одну за другой все лампы, какие смог найти. Их было так много! И некоторые выключатели оказались такими сложными, что ему не сразу удалось с ними справиться. У одной, например, был только диммер, который делал свет слабее или ярче, когда он вращал его, а другой выключатель был расположен не на самой лампе, а на антикварном проводе позади нее. Когда Юдхиштхира наконец сумел выключить последние лампы, он замер на минуту, удивляясь тому, что в комнате так и не стало темно. Ровный, настойчивый свет проникал в спальню, заливая каждый ее уголок. Юдхиштхира повернул голову и увидел, что свечение идет из-за штор, закрывавших высокое окно на одной из стен комнаты. Шторы были толстыми и темными, но свет все равно просачивался через их края. Юдхиштхира прошел в своих тапочках к окну и нерешительно раздвинул занавески. От того, что он увидел снаружи, у него на миг перехватило дыхание.
  Это был город Хастинапур, возлежащий перед ним будто бы на ковре из мерцающих драгоценностей. Все сияло - здания, улицы, автомобили, бегущие в ровном потоке по дорогам вокруг дворца и в стороны от него, летательные аппараты, скользящие в небесах. Юдхиштхира поднял лицо и посмотрел наверх, и у него сердце замерло в груди. Он мог видеть бледную луну в небе над ним, ясную и чистую, а значит, небо не было закрыто облаками, но все же... в небе не было звезд. Юдхиштхира щурился, как только мог, но не увидел даже путеводной звезды, которую его отец научил их с Бхимой всегда находить в небе и использовать, как ориентир, если они окажутся в лесных дебрях после наступления темноты. Небо было пустым и безжизненным, будто растянутая матовая чернота, все его звезды поглощены настойчивым сиянием окружавшего его Хастинапура.
  Юдхиштхира вздохнул и задернул шторы. Это все равно не уменьшило количество света, проникающего в комнату. Он вернулся к кровати - это было легко сделать, в спальне было светло как при дневном свете. Натянул на себя одеяло и свернулся под ним калачиком. Потом потянулся. Удобней не стало. Попробовал повернуться на живот, на спину, на бок - ничего не помогало. Как бы он ни лег, он мгновенно утопал в мягком матрасе так, что ему казалось, будто его сейчас проглотят.
  Дрожа от отвращения, Юдхиштхира в итоге сдался и слез с кровати, утянув с собой одеяло. "Вот так-то лучше", - подумал он, устраиваясь в комфортной позе на полу возле кровати.
  Очень долго Юдхиштхира лежал так, не в силах уснуть. В комнате было слишком светло. Шум за окном давил ему на барабанные перепонки. Он не знал, куда забрали Бхиму и Арджуну. Он еще никогда не спал так далеко от Бхимы, или отца, или их матерей раньше. Никогда в его жизни. Ему не хватало звука их дыхания, звона насекомых в лесной ночи, шороха ночного ветра в ветвях и листьях деревьев.
  Он наконец-то заснул, только когда луна уже склонилась к самому горизонту. Но даже во сне беспокойно ворочался и крутился, преследуемый смутными и неприятными сновиденьями.
  ________________________________________
  V.
  Кто-то мягко потряс Юдхиштхиру за плечо, чтобы разбудить его: "Ваше Высочество, Ваше Высочество!"
  Он медленно сел и застонал. Свет был просто ослепительный. И вокруг него склонились незнакомые лица.
  "Что?"
  "Ваше Высочество, почему Вы лежите на полу?!"
  "Но так удобнее, чем на кровати", - сказал Юдхиштхира, поднимаясь на еще нетвердых ногах, все еще закутанный в одеяло. Впрочем, буквально сразу же чьи-то руки отобрали у него одеяло, повлекли в сторону ванной, где он уже был вчера вечером.
  "Я сам справлюсь", - вдруг сказал он, когда кто-то начал тянуть его пижамную рубашку вверх. Слуги уважительно отступили и оставили Юдхиштхиру одного в ванной.
  Оставшись в благословенном уединении, Юдхиштхира скорее снял с себя пижаму и с удовольствием забрался в горячую ванную, уже приготовленную для него. Температура на этот раз была гораздо лучше, чем тот кипяток, который ему предложили вчера вечером. Когда он выбрался из ванны, мраморный пол показался болезненно холодным, от слепящего блеска золотых и серебряных украшений на стенах у него на миг закружилась голова. Тем не менее, он умылся, одел халат, который кто-то предусмотрительно оставил ему, пошатался по ванной, пока не нашел зубную щетку и пасту. Паста оказалась голубого цвета и вкус у нее был такой мерзкий, что Юдхиштхира подавился и закашлялся. Закончив с этим неприятным заданием, он покорно вернулся в свою спальню.
  По счастью, толпа слуг, разбудившая его, уже схлынула. Кровать была убрана, а ковер выглядел так, будто его успели пропылесосить и вычистить, пока он был в ванной. Поверх застеленной кровати его ждал еще один неприятный сюрприз.
  "Я не смогу это носить", - вслух сказал Юдхиштхира, ни к кому конкретно не обращаясь.
  Он развернул незнакомые одежды так напряженно, будто они могли наброситься на него и покусать. Нервно дотронулся пальцами, а потом и всей ладонью до рубашки - одной из трех, выглядевших так будто их надо носить слоями. На ощупь ткань оказалась гладкой и прохладной, более шикарной, чем что-либо, что ему доводилось носить в своей жизни.
  Юдхиштхира вздохнул и снял свой халат.
  Затем он быстро натянул штаны, которые так же оставили для него на кровати, и, пока сражался со странными золотыми пуговицами, на которые застегивалась ширинка, на миг поймал свое отражение в зеркале на противоположной стене. Он выглядел очень бледным, и худым, и странным. Завивающиеся концы его деваотметин отчетливо выделялись на правом плече и вдоль ключицы. Лицо казалось слишком длинным, на носу отчетливо выделялась непривлекательная шишка-горбинка. Мокрые волосы прилипли к вискам, и с неожиданно накатившей паникой Юдхиштхира понял, что не представляет, как ему зачесать их назад, как это делал стилист вчера вечером.
  "Я почти такой же худой, как папа, - с внезапным отвращением к самому себе подумал он. Юдхиштхира всегда в тайне завидовал мощному телосложению младшего брата Бхимы. - Только мой папа тоже был когда-то таким, как Бхима. Папа не всегда был тощим". - Юдхиштхира вдруг замер, застыл накрытый неприятным предчувствием, в последнее время постоянно охватывавшим его, когда он думал о папе.
  Юдхиштхира закончил одеваться, гадая, подстригли Бхиму тоже или нет, и какие страшенные одежды подобрали для него слуги, и удалось ли ему выспаться на дикой топкой кровати.
  Тут в дверь постучали.
  "Войдите", - сказал он, возясь с последней пуговицей на воротнике.
  Бхима ворвался в дверь и пронесся по комнате, с жаром сжав брата в своих сокрушительных объятиях.
  "Вот ты где! - воскликнул он. - Я по тебе так соскучился!"
  "Я тоже", - ответил Юдхиштхира, настолько обрадованный тому, что снова видит своего брата, что полностью забыл о том, что у него ребра трещат от объятий Бхимы. Он знал, что они не виделись всего лишь какие-то несколько часов, но почему-то они ощущались, как целая вечность.
  "Глянь-ка на себя! - воскликнул Бхима, отстраняясь от Юдхиштхиры, а затем схватил его за плечи, и принялся разглядывать на расстоянии вытянутой руки. - Ты выглядишь как-то по-другому".
  "Они подстригли тебе волосы".
  "И тебе тоже".
  "Смотри, нам подобрали перекликающиеся жакеты".
  "Жуткие, правда?"
  "Мне кажется, я уже ненавижу это место".
  "Я тоже".
  Демонстративный кашель обозначил присутствие в комнате Бхишмы. На руках он держал Арджуну. Тот с вялым интересом осматривался в спальне Юдхиштхиры и непрерывно сосал большой палец; сам Бхишма, однако, выглядел нетерпеливым, даже обеспокоенным.
  "Вы двое, идите за мной, - быстро сказал он. - Нам следует предпринять одну поездку, закончить все дела и вернуться сюда, чем скорее, тем лучше".
  "Куда мы едем?" - спросил Юдхиштхира, обуваясь. Он заметил, что Бхишма заранее одел пальто и перчатки, и явно они куда-то собрались.
  "Есть нечто важное, что вам троим придется сделать, потому что вы родились девакин, - объяснил Бхишма, ведя Бхиму и Юдхиштхиру из комнаты и по коридору. - Когда я был совсем маленький, я тоже через это прошел. Каждый девакин должен это сделать, таков закон".
  "Что сделать?"
  "Прийти к священникам, чтобы они испытали и определили его Дар. Затем ваше имя и Дар будут внесены в специальный реестр. Это называется регистрация".
  "Зачем это нужно?" - спросил Юдхиштхира, и в то же самое время Бхима сказал:
  "А я и так знаю, какой у меня Дар".
  Бхишма проигнорировал обоих, жестом показав, что им следует торопиться.
  "Скорей, теперь сюда", - сказал он, поудобнее перехватывая Арджуну.
  "Давайте я понесу глупую тыкву", - предложил Бхима, протягивая руки.
  Не замедляя шага, Бхишма передал малыша Бхиме. Брат легонько подкинул Арджуну на ходу, и тот довольно взвизгнул от удовольствия.
  Они прошли уже изрядное расстояние, когда Юдхиштхира обратил внимание на то, что в роскошных коридорах, которые они проходили, исчезли окна, и предположил, что они, видимо, спустились под землю. А потом они оказались уже не среди дворцовой роскоши, а в окружении кирпичей и бетона, где их поджидал черный, ворчащий механический зверь.
  "Что это?" - спросил Бхима, неожиданно нервно подаваясь назад.
  На миг Бхишму, казалось, ошеломил их страх.
  "Это автомобиль, - сказал он. - Просто автомобиль".
  Бхима и Юдхиштхира явно ему не поверили.
  Бхишма сердито вздохнул:
  "Вы знаете, что такое автомобиль. Ваш отец сказал мне, что вы приехали сюда на таком".
  "Нет, - ответил Юдхиштхира. - Не на таком. То был автомобиль, а это..."
  "Автомобили маленькие и синие, а их части оранжевые и ржавые, - объяснил Бхима. Он указал на гладкую черную тварь, нетерпеливо ворчащую перед ними, и нервно сказал: - А ЭТО не автомобиль".
  Бхишма снова вздохнул. Он уже оценил, что для него это будет долгое и непростое утро.
  Но когда детям показали внутренний интерьер автомобиля и улыбающегося шофера на переднем сиденье, они, похоже, слегка успокоились. Потребовалось еще немного уговоров, и Бхишма наконец забрался вместе с детьми в машину. И когда автомобиль устремился вперед, Бхишма наклонился к шоферу и тихо сказал: "Постарайтесь ехать под землей и в стороне от основных дорог так долго, как только сможете. Нам лучше не привлекать к себе внимания".
  "Да, Ваше Высочество".
  Какое-то время они ехали молча, Бхима занял себя тем, что катал Арджуну на коленях, Юдхиштхира сосредоточенно рассматривал свои ноги. Наконец, Юдхиштхира поднял голову и спросил:
  "Дедушка Бхишма, где наш папа и наши мамы?"
  "Они очень заняты сегодня утром, - ответил Бхишма. - Им нужно встретиться с очень большим количеством людей. Но вы сможете увидеться с ними, когда мы вернемся. Я обещаю".
  Юдхиштхира выглядел бледным и зажатым и жалким, но ничего не ответил.
  Они мчались по темным подземным тоннелям, лишенным солнечного света, казалось целую вечность. Затем без предупреждения начался резкий подъем, и внезапно все вокруг наполнилось светом.
  Бхима присвистнул: "Днем город выглядит совсем иначе".
  Юдхиштхира выдавил горлом жалкий испуганный звук. Солнце отражалось от огромных стеклянных зданий вокруг, слепило глаза, накатила слабость, затошнило, он вдруг ощутил себя потерянным. Вдоль улицы шли люди разных размеров и цвета кожи, они ехали на мотоциклах и скутерах, выглядывали из окон, махали друг другу руками и показывали гневные жесты, жевали булки и разную выпечку. Странные пугающие машины мчались по обе стороны от их автомобиля, а еще больше летело в небе над ними. Юдхиштхира резко отвернулся от окна, больше не в силах на это смотреть. Он впервые в жизни увидел город только вчера вечером.
  "Это слишком для меня! - подумал он. - Как люди могут здесь жить? Здесь все время так шумно. Столько мигающих знаков и надписей. И этот отвратительный запах от машин".
  Юдхиштхира неожиданно понял, что ему не хватает пения птиц и запаха горного воздуха сильнее, чем ему когда-либо не хватало чего-то в его жизни.
  Но тут он заметил, что Дедушка Бхишма пристально наблюдает за ним, и быстро отвел взгляд, чувствуя, как вспыхнули у него щеки.
  Бхишма помолчал еще с минуту, потом вдруг наклонился к шоферу и шепнул: "Притормозите здесь у обочины".
  "Но, Ваше Высочество, я думал, мы спешим..."
  "Знаю, это займет пару секунд".
  Шофер сбавил скорость и запарковался на первое же доступное место на обочине. Бхишма одел шляпу и солнечные очки и поднял воротник пальто.
  "Ждите здесь, - сказал он Юдхиштхире и Бхиме, открыл дверь и вышел из машины. - Я на минуту. Не встречайтесь взглядами ни с кем, кто приблизится".
  Затем дверь захлопнулась, щелкнул замок, и Бхишма ушел.
  "Похоже, будто он не хочет, чтобы люди видели его", - заметил Бхима.
  "Он не хочет, чтобы его узнали", - несмело поправил Юдхиштхира своего брата.
  "Нас никто не узнает в этой малышке, - сказал шофер, ласково поглаживая поверхность руля. - Вы, мальчики, в полной безопасности. Члены царской семьи обычно не выбираются из дворца без пафосного эскорта мотоциклистов и охранников, не говоря уже о том, чтобы использовать авто вместо ховера, так что вряд ли кто-то заподозрит, что вы трое сидите в этой машине".
  Юдхиштхира не понял ни слова из того, что сказал ему шофер, но в тот момент у него слишком голова шла кругом, чтобы переспрашивать.
  Дверь щелкнула и открылась снова, и Дедушка Бхишма забрался в салон, неся в руках разом толстенную газету и сразу два пластиковых стакана с какой-то бело-коричневой кремовой массой, увенчанной пиками из сливок. Как только Бхима устроился на сиденье, шофер выехал с парковочного места и вырулил на дорогу.
  "Мальчики, - радостно сказал Бхишма, протягивая один стакан Бхиме, а другой Юдхиштхире. - Думаю, это поможет вам полюбить цивилизацию".
  "Что это? - подозрительно спросил Бхима, разглядывая свою порцию с откровенным отвращением на лице. - Выглядит как рвота".
  "Это мороженое с шоколадом".
  Юдхиштхира осторожно лизнул. Пахло оно приятно, а на вкус оказалось мягким и очень сладким. Есть было можно. К тому же проскальзывая в горло, оно наполняло нутро прохладой и приятно оседало в животе.
  "Большое спасибо", - сказал он вежливо.
  Бхишма протянул руку вытер сливки с кончика носа Юдхиштхиры:
  "Видишь? У того, чтобы не жить в пещере есть свои преимущества".
  "Нет, глупая тыква", - сказал Бхима, стараясь держать свое мороженое так, чтобы любопытные пухлые ручки Арджуны не могли до него добраться.
  Бхишма передал газету, которую держал на коленях, Юдхиштхире:
  "Это мое любимое издание, - сказал он, показывая пальцем на фотографию на первой странице, где была изображена деревня, погребенная под обвалом. - Прочитай эту статью и скажи мне, как много ты понял из нее".
  Юдхиштхира уставился на скопище крошечных букв, столпившихся на первой странице.
  "Я никогда еще не читал ничего подобного!" - запротестовал он.
  "Но твой отец сказал, что ты обучен читать".
  "Да, но..."
  "Мне нужно узнать, насколько хорошо ты можешь читать".
  "Ладно, ладно", - Юдхиштхира лизнул мороженое - его сладость действовала утешающе - и погрузился в чтение газеты, нахмурившись от усилий.
  "А мне можно газету?" - попросил Бхима.
  "Когда твой брат закончит, ты тоже..."
  "Но я тоже умею читать".
  "Тебе придется подождать своей очереди..."
  "Но тут же есть еще страницы, - неожиданно понял Юдхиштхира, вынимая страницы из середины газеты. - Бхима, возьми почитай эти, - сказал он, протягивая подозрительно толстую пачку своему брату. - О, смотри, кто это здесь на фотографии!"
  Бхима нахмурился, держа в одной руке мороженое, другой взял газету, стараясь при этом не уронить маленького брата с колен. - "Это же этот Дурьодхана, да?"
  "Дай-ка мне глянуть, - сказал Дедушка Бхишма, выхватывая листы из рук Бхимы.
  "Эй!" - запротестовал Бхима.
  Дед Бхишма нахмурился, разглядывая страницу, и сказал:
  "Это раздел "Люди". Здесь только сплетни и прочий словесный мусор. Принцам не следует читать подобные вещи".
  "Тогда дайте мне другую газету! - потребовал Бхима. Юдхиштхира вытащил первые же попавшиеся ему листы и скорее протянул их недовольному брату. Бхима взял их, поморщился, а потом громко спросил: - Что за хрень? Что значит рынок акций?"
  Юдхиштхира не обратил на него внимания, он наблюдал за Дедушкой Бхишмой:
  "Но ведь это действительно Дурьодхана на той странице, правда?" - спросил он. Он хорошо мог видеть те листы газеты, которые Дед Бхишма забрал у Бхимы. На верхней странице была большая, но не очень качественная фотография Дурьодханы на пляже, в одних только плавках. Широкая грудь покрыта густым загаром, темные волосы растрепаны и спутаны океанским ветром. За руку он держал свою маленькую сестру Духшалу, которая радостно топала своими маленькими ножками по убегающей с берега волне. Фотография выглядела так, как будто снимали с очень большого расстояния, а потом сильно увеличили снимок.
  "Фотография ужасного качества", - сказал Юдхиштхира.
  "Да, но это именно то, что люди хотят видеть".
  "Да?"
  "Понимаешь, люди обожают смотреть новые фотографии твоего кузена Дурьодханы, неважно насколько низкого они будут качества, - сказал Дедушка Бхишма, предусмотрительно сворачивая газету фотографией вниз. - Юдхиштхира..."
  "Да?"
  "Полагаю, тебе следует заранее понять одну вещь, - сказал Дедушка Бхишма очень мягко. - Я очень, очень сильно люблю твоего кузена Дурьодхану. Тоже самое тебе может сказать абсолютное большинство жителей всей нашей планеты. Вот почему фотографы и папарацци следуют за ним буквально повсюду, стараясь сделать так много его фотографий, как только смогут. Просто потому что люди любят его так сильно, что с радостью покупают все, что угодно, лишь бы там была его фотография. Особенно это касается молоденьких девушек", - добавил Дедушка Бхишма со вздохом.
  Юдхиштхира с минуту обдумывал сказанное, а потом признал: "Это мне ясно".
  "Юдхиштхира, а ты понимаешь, почему я тебе об этом говорю?"
  "Нет. Почему?"
  "Потому что я хочу, чтобы ты знал, с чем тебе придется сражаться".
  "О..., - только и сказал Юдхиштхира, когда смысл слов его двоюродного деда проник в его сознание. Несколько минут он молчал, глядя на ставший неожиданно отталкивающим стакан с мороженым, и размышляя так быстро и отчаянно, как он только мог. Потом он поднял глаза и прямо спросил у Дедушки Бхишмы: - Так что мне надо делать, чтобы люди полюбили меня вместо него?"
  Бхишма улыбнулся: "Будет интересно посмотреть, что из этого выйдет", - сказал он.
  "Эй, - неожиданно сказал Бхима, - а вот здесь про нас?"
  Юдхиштхира повернул голову к своему брату и увидел, что Бхима, отбросив в сторону финансовый раздел, утащил у него начальные страницы газеты и свернул их так, чтобы прочитать статью в нижней части листа.
  "А что значит "узурпатор"?" - спросил он.
  "Дай мне посмотреть, - быстро сказал Дед Бхишма. Бхима неохотно протянул ему газету, и Дедушка Бхишма быстро пробежал глазами статью, о которой шла речь, хмурясь все сильнее. - Как все это могло просочиться в прессу так быстро?" - пробормотал он себе под нос.
  Юдхиштхира не удержался и тайком взглянул на статью, которую читал его двоюродный дедушка. Но заметил только словосочетание "Принц-узурпатор" в заголовке и быстро отвел глаза, чувствуя, что у него желудок неприятно напрягся, и подступила тошнота.
  Дедушка Бхишма отбросил газету и наклонился вперед, снова обращаясь к шоферу: "Если Вы знаете, где расположен запасной выход там, куда мы едем, то будет лучше, если мы сразу же направимся туда".
  "Хорошо, думаю, я знаю", - ответил шофер.
  ________________________________________
  VI.
  Комната была маленькой, с приглушенным освещением и очень простой обстановкой, что помогло Юдхиштхире почувствовать себя намного увереннее, чем в высоченных, пафосных и роскошных залах и коридорах царского дворца. Он сидел на холодном металлическом стуле, чопорно прижав ноги друг к другу и положив руки на колени ладонями вниз.
  "Ты ничего не почувствуешь, максимум - легкое покалывание, - говорил ему священник, - хотя, если быть уж совсем честными, мы очень редко проводим эти тесты на таких взрослых людях, как ты, так что, возможно, ты можешь оказаться и более чувствителен к побочным эффектам обследования, чем младенец или грудной ребенок", - добавил он.
  Юдхиштхира сглотнул, но ничего не ответил. "Здесь нечего бояться", - мысленно напомнил он сам себе. К тому же у священника были добрые глаза, окруженные маленькими морщинками, и приятная улыбка, и Юдхиштхира уже решил для себя, что ему симпатичен этот человек, хотя он даже не знал его имени.
  Священник повернул несколько рычагов на стене, и неожиданно у основания каждой из стен загорелись маленькие зеленые огоньки. Стены тихо загудели и будто начали вибрировать, впрочем, это совсем не было неприятно. Священник устроился за своим столом напротив Юдхиштхиры, одел очки и начал быстро печатать на клавиатуре, встроенной прямо в стол, пристально глядя на экран перед собой. Юдхиштхира очень старался не рассматривать его слишком пристально. Он раньше читал о компьютерах в тех немногих книгах, которые были у их семьи, когда они жили в лесу, но на самом деле он впервые видел подобное устройство вживую.
  "Юдхиштхира, пожалуйста, произнеси по буквам, как правильно пишется твое имя", - попросил его священник.
  Юдхиштхира так и сделал, а затем назвал по просьбе священника дату своего рождения.
  "Здорово, тебе только что исполнилось тринадцать лет, - воскликнул священник, - Поздравляю!"
  "Спасибо, сэр".
  "Тебе кто-нибудь говорил, что ты довольно высокий для своего возраста?"
  "Не такой высокий, как мой брат, сэр".
  "Скажи мне, пожалуйста, кто из двух твоих родителей является твоим биологическим родителем?"
  "Моя мама, сэр".
  "Значит божеством был твой отец?"
  "Да, сэр, - Юдхиштхире стало казаться, что гудение стен начало неприятно нарастать, у него покалывало кожу на голове и по спине бежали мурашки. - Сэр, простите, мне кажется..."
  "О, это нормально, что ты чувствуешь воздействие сканнера в процессе работы, - сказал священник. - Странное ощущение, верно? Впрочем, если будет действительно больно, обязательно скажи мне, хорошо?"
  "Да, сэр".
  "Ну, так от какого божества ты был рожден?"
  "Дх... от Дхармы, сэр".
  Священник поднял на него взгляд:
  "Правда? Экстраординарный случай".
  Юдхиштхира вовсе не ощущал себя экстраординарным. Его больше волновал тот факт, что у него по скальпу, казалось, ползали крошечные царапающиеся насекомые.
  "Юдхиштхира, ты когда-нибудь встречал своего настоящего отца?"
  "Встречал?"
  "Я имею в виду, он являлся тебе, возможно, во сне? Он в какой-либо форме общался с тобой? Слышал ли ты когда-либо его голос?"
  "Нет, сэр".
  "Ты практикуешь медитацию?"
  "Иногда".
  "Как часто ты посещаешь храмы?"
  "Я вообще никогда не был в храме, сэр, - сказал Юдхиштхира и быстро добавил. - Мы жили в изгнании, в лесу. Но мои родители показывали мне, как делать пуджу. Мы делали ее каждый день!"
  "Хммм, понятно, - священник нахмурился. Было похоже, что он читает что-то на экране компьютера, но потом он снова улыбнулся. - Ну вот, сканнеры обнаружили у тебя наличие божественного Дара", - объявил он довольно.
  "О, - ответил Юдхиштхира. - Значит, мы закончили?" - спросил он с надеждой. По ощущениям у него кожа пыталась уползти с тела.
  "Еще нет, автоматика никак не может определить, какой конкретно у тебя Дар. Хотя все показывает, что ты сможешь пользоваться им уже в ближайшие годы".
  "Это, наверно, хорошая новость".
  "Ты выглядишь немного измученным, если так можно сказать".
  "Я, умм... Ощущения очень странные..."
  "Тебе больно?"
  Юдхиштхира поморщился, потому что вдруг понял, что так и есть.
  "Да", - честно сказал он.
  Священник сразу же встал со своего места, подошел к стене и выключил аппаратуру, встроенную в стены вокруг них. Зеленые огоньки потухли и гудение, вгрызавшееся Юдхиштхире в череп, сразу же прекратилось. Юдхиштхира с облегчением выдохнул.
  "Теперь посиди минуточку неподвижно", - попросил священник, подходя к нему ближе. В тот же миг Юдхиштхира увидел какую-то длинную острую штуку в его руке. От неожиданности и ужаса он только широко распахнул глаза.
  "Я сделаю маленький укольчик, - сказал священник. Он наклонился к Юдхиштхире, убрал волосы ему за ухо, и прижал конец своей длинной штуки чуть ниже и позади правого уха. Юдхиштхира закрыл глаза и задержал дыхание, ожидая неизбежного. Его как-будто бы ущипнули, и все: все закончилось.
  "Тебе придется приехать к нам, чтобы обновить этот чип, - сказал священник, отступая от него, - когда ты станешь достаточным взрослым, чтобы использовать свой Дар".
  "Хорошо, сэр".
  "Ты очень храбро себя вел, - утешительно сказал жрец и потрепал Юдхиштхиру по плечу. - Ну, все, можешь идти. Мы закончили".
  "Сэр?" - осторожно обратился Юдхиштхира, вставая со стула.
  "Да?"
  "Каждому из девакин приходиться делать то же самое?"
   "Обязательно".
  "Почему?"
  "Все дело в Дарах, - серьезно ответил Жрец. - Иногда Дар может оказаться очень опасной вещью. Поэтому никому из девакин на Куру не позволено пользоваться своим Даром без разрешения Высшего совета брахманов".
  "О!"
  Жрец проводил Юдхиштхиру обратно в лобби, через которое они вошли в здание. Там его ждал Дедушка Бхишма. Он сидел на скамейке, неловко покачивая беспокойного всхлипывающего Арджуну у себя на коленях. Жрец подошел к нему, сложил руки и низко поклонился, затем выпрямился и что-то прошептал Бхишме. Тот кивнул и улыбнулся, вполне довольный. Затем жрец удалился, а Юдхиштхира занял место рядом со своим двоюродным дедушкой, все так же пытающимся успокоить хнычущего Арджуну.
  "Кажется, ему совсем не понравилось сканирование", - сказал Дедушка Бхишма, покачивая Арджуну.
  "Бедная тыковка".
  "Ну, как все прошло?"
  "Ощущения отвратительные".
  "Мне сказали, что у тебя определенно имеется Дар, но сканеры не смогли определить какой именно. - Дедушка Бхишма улыбнулся ему. - Загадки так возбуждают фантазию, верно?"
  "А что с Арджуной?"
  "Наша маленькая тыковка, - сказал Бхишма, щелкнув Арджуну по носу, - одарен Божественным оружием. Но сканеры сказали, что оно пробудится в нем только, когда ему будет лет пятнадцать-шестнадцать. Только тогда он сможет его использовать".
  "Дедушка Бхишма..."
  "Да?"
  "А какой у тебя Дар?"
  Глаза Дедушки Бхишмы блеснули: "Вот знаешь, когда ты долго просидишь в воде, у тебя подушечки пальцев станут морщинистыми?"
  "Да?"
  "А мои... - Дедушка Бхишма не договорил, увидев волнение в другой стороне лобби. - Что там происходит?"
  Несколько священников собрались вместе и возбужденно переговаривались, и Юдхиштхира неожиданно услышал громкий голос Бхимы: - "Я ведь уже ГОВОРИЛ вам, что я знаю мой Дар! Теперь дайте мне еще один".
  "Что за чушь? - по-прежнему держа на руках Арджуну, Дедушка Бхишма быстро встал и направился к священникам. Юдхиштхира последовал за ним, молча улыбаясь себе под нос. Дар Бхимы был очень, очень классным, и Юдхиштхира именно так бы и сказал о нем, если бы его кто-то спросил.
  Священники расступились перед Бхишмой, и перед ним остался один только Бхима, сжимающий в руках что-то странное. Бхишма замер, поняв, что Бхима держит меч - меч, согнутый и завязанный двойным узлом.
  "Бхима, что это?"
  "Это мой Дар. Он очень клевый, - Бхима небрежно отбросил испорченный меч в сторону. - Хотите посмотреть? Дайте мне что-нибудь еще!"
  "Вот, - быстро отозвался пожилой священник, протягивая ребенку свою блестящую металлическую палку для ходьбы.
  "Ну, это совсем просто", - похвалился Бхима, взял палку и согнул ее с такой легкостью, будто она была сделана из картона. На руках у Бхишмы Арджуна засмеялся, явно наслаждаясь происходящим. Впрочем не он один. Юдхиштхира в тайне подумал, что ошарашенные выражения лиц всех этих мудрых, ученых священников, собравшихся вокруг них, сами по себе были весьма забавным зрелищем.
  "Я еще могу поднимать разные вещи, - похвастался Бхима, протягивая изуродованную, бесполезную теперь палку священнику, который дал ему ее. - Однажды, когда была страшная буря, большое дерево перекрыло вход в пещеру, где мы с отцом прятались от непогоды во время охоты. Я поднял его и убрал в сторону. В одиночку".
  "Это правда, - подтвердил Юдхиштхира, кивая. - Я сам видел".
  "Папа говорит, что во мне одном сила ста человек", - заявил Бхима, с важным видом скрещивая руки на груди, будто бросая всем вызов оспорить его слова.
  Юдхиштхира снова кивнул: "Это так".
  Тогда заговорил Бхишма, но обращался он не к Бхиме, а к священникам, толпившимся вокруг них: "Он прав? Это и есть его Дар?"
  "Да, все совпадает с тем, что считали сканеры", - ответил один из священников.
  "Я мог сказать вам это и без ваших тупых машин, я же говорил, - пожаловался Бхима, обращаясь к какому-то конкретному священнику. - И вовсе не надо было колоть меня за ухом, ясно?"
  
  
  ________________________________________
  VII.
  Они вернулись во дворец с такой же осторожностью, с какой уехали из него утром. Дедушка Бхишма провел Юдхиштхиру с братьями обратно по всем внутренностям дворца к неизменно переполненному очень занятыми людьми сердцу здания. Там они очень быстро оказались окружены молчаливой группой людей в темных костюмах и темных очках, придерживающих в стороне всех желающих поближе посмотреть на Юдхиштхиру и Бхиму, которые молча шли за своим двоюродным дедушкой. Юдхиштхира не мог сказать, что он чувствовал себя особенно польщенным (или очень уж в безопасности) благодаря их безмолвной, мрачной ауре, окружавшей этих людей в черных костюмах, но он быстро понял, что их присутствие очень даже полезно, если не сказать необходимо. Они явно были здесь для их защиты.
  "Куда мы теперь идем?" - спросил Бхима.
  "Найти Вашего отца, если у меня получится", - рассеянно ответил Дедушка Бхишма.
  Юдхиштхира почувствовал, как сердце быстрее забилось у него в груди. Он не видел отца, казалось, уже целую вечность. Он бы даже пошел еще быстрее, если бы это было возможно. Но, к сожалению, он вынужден был следовать за Дедушкой Бхишмой, который шагал неспешно, то и дело наклоняясь к одному из охранников, чтобы тот мог сообщить ему что-то на ухо. Наконец, Дедушка Бхишма усмехнулся и сказал "А", потом резко изменил направление и ускорил шаг. В той части дворца, куда они прошли, было менее людно и намного тише. Юдхиштхира успел заметить только горничных и другую прислугу, занимающуюся своими делами. Чувство направления Юдхиштхиры стало давать сбои начиная с позднего приезда в город днем ранее, но теперь он кажется начал угадывать, что они направляются туда, где он и его братья спали прошлой ночью.
  А вскоре, будто по сигналу, один из мужчин в черных костюмах открыл перед ними одну из дверей, и они прошли в небольшую комнату, стены которой были отделаны деревом, а в глубине потрескивал настоящий камин. Перед ним, завернутый в одеяло, сидел отец Юдхиштхиры, греющий руки у огня. Он тяжело дышал. Но когда он увидел своих сыновей, лицо его осветилось радостью.
  "А вот и моя маленькая тыковка!" - воскликнул он, протягивая руки, чтобы взять Арджуну у Бхимы.
  "Ты выглядишь замерзшим, папа", - прямо сообщил Бхима, когда отец забрал у него Арджуну и принялся качать его на коленях.
  "Папе тоже пришлось сделать нужную поездку сегодня утром", - ответил их отец так, будто это хоть что-то объясняло.
  "Куда ты ездил, папа?" - спросил Юдхиштхира, уважительно опускаясь на колени рядом с отцом, как его учили.
  "В госпиталь, - отец поморщился. А затем повернулся к Бхишме, стоявшему немного позади детей и тоже ждущему, что он скажет. - Помнишь того несчастного старичка, который никак не решался сказать слово "яйца" в моем присутствии?"
  Бхима хихикнул. Юдхиштхира не знал, о чем точно говорит его отец, но он заметил, что Бхишма улыбнулся своим мыслям.
  "Он все еще там работает, - слабым голосом продолжил Панду. - И по-прежнему, его отправляют сообщать неприятные новости. За прошедшие пятнадцать лет он так и не стал менее щепетильным".
  "Зачем ты ездил в госпиталь, папа?" - спросил Юдхиштхира, очень стараясь, чтобы его голос не звучал таким взволнованным, как он ощущал себя. Ему очень хотелось бы не замечать темных кругов под глазами у отца. А еще он подумал, заметил ли их Бхишма.
  "Просто для проверки, - легкомысленно ответил отец. - С папой все в порядке. - Он осторожно устроил Арджуну удобнее у себя на коленях и вытер рукавом текущие у него слюни. - А как вы съездили? Как у вас все прошло сегодня утром?"
  "Все священники поголовно тупые, - громко объявил Бхима. - Вовсе не такие, как в твоих книжках. Только и умеют, что включать и крутить рычаги у своих машин да задавать тупые вопросы".
  Юдхиштхира осуждающе взглянул на Бхиму, но отец только засмеялся:
  "Ты описываешь их как раз так, как я их и помню".
  "Полагаю, нам пора уже идти, - вдруг сказал Дедушка Бхишма, быстро взглянув на часы. - Мне нужно отвести их..."
  "Конечно. Само собой".
  Растерянный Юдхиштхира поднялся.
  "Уже уходим?"
  Но ведь он только увидел своего отца снова! И так и не увиделся с их мамами.
  "Дай его мне", - сказал Бхима и потянулся за Арджуной, но отец покачал головой и ответил: "Арджуна сейчас останется со мной".
  "Я пришлю няню, чтобы забрала его, как можно скорее", - строго сказал Бхишма, уводя Юдхиштхиру и Бхиму прочь из комнаты.
  "Но подождите! - запротестовал Юдхиштхира, хотя и послушно следовал за Дедушкой Бхишмой. - Где наша мама? Почему мы не можем увидится с ней?"
  "Позже, - сказал Дедушка Бхишма. Он закрыл за собой дверь в покои Панду и твердо объявил: - Сейчас вашему папе необходимо отдохнуть. А вам двоим пора приступать к учебе".
  ________________________________________
  
  
  VIII.
  Учеба, как вскоре обнаружил Юдхиштхира, выражалась в том, что они с Бхимой сидели в комнате, уставленной диванами и кушетками, вместе с Дурьодханой и примерно двадцатью его братьями, теми, что постарше, в то время как Бхишма стоял посредине и говорил. Дурьодхана и его братья держали на коленях толстые учебники и потрепанные блокноты, в которых яростно записывали лекции Бхишмы. Несколько человек пользовались стилосами, чтобы вносить заметки на маленькие экраны каких-то электронных устройств - для Юдхиштхиры все электронные гаджеты выглядели одинаково непостижимыми. Перед тем, как начать занятие, Бхишма бросил по учебнику также ему и Бхиме, но Юдхиштхира боялся даже открыть его. Теперь они с Бхимой сидели, зажавшись в углу, окруженные братьями Дурьодханы, старавшимися, что, впрочем, неудивительно, дружно держаться от них подальше.
  Сам Дурьодхана сидел ближе всех к Бхишме, полностью погруженный в лекцию их учителя, при этом, кажется, намеренно не замечая, что Бхима и Юдхиштхира вообще находились с ним в одной комнате. Что касается его братьев, то они, то и дело, будто случайно, отрывались от своих записей и бросали враждебные взгляды в их направлении. Юдхиштхира был уверен, что физически мог почувствовать, как температура в комнате каждый раз падает на пару градусов, когда кто-либо из принцев смотрел на него с нескрываемой враждебностью во взгляде.
  "Были времена, - тем временем рассказывал Бхишма, - когда большая часть обитаемых миров восточной половины галактики была объединена в единую империю под властью одного правителя. И это был..."
  Дурьодхана поднял руку. Бхишма кивнул ему, и тогда он сказал:
  "Это было десять тысяч лет назад. А правителем империи был Равана, царь асуров, - Дурьодхана остановился, но поскольку Бхишма молчал и явно ждал, что он продолжит, принц облизал губы и заговорил уже чуть менее уверенно: - Он завоевал больше двух сотен обитаемых систем. И ввел военное положение во всех мирах, которые поглотила его империя. Он контролировал школы и средства информации, а его правоохранительные структуры имели полномочия заключать в тюрьмы, публично пытать и даже убивать тех, кто смел критиковать или выступать против его режима".
  Бхишма довольно улыбнулся: "И как одному человеку удалось завоевать такое количество развитых миров, многие из которых обладали собственными грозными армиями и системами обороны?"
  Все принцы выжидающе посмотрели на Дурьодхану, который снова поднял руку и ответил:
  "Дело в том, что он не был человеком. Он был асуром. И в своих войнах он использовал майю".
  "Какую майю?"
  "Силу иллюзий. Он мог уничтожить целый космический флот, вызвав иллюзии, которые заставляли корабли стрелять друг в друга".
  "И кто же смог победить царя-асура?"
  "Рама!" - дружно воскликнули все принцы.
  "Расскажи нам историю про Раму и Равану!" - горячо попросил брат Дурьодханы Духшасана.
  Бхишма покачал головой. "Вы уже знаете эту историю. И цель сегодняшнего урока совсем не в этом. Кто-нибудь из Вас может мне сказать, что стало с империей Раваны после того, как он погиб?"
  "Рама отдал корону Раваны его младшему брату Вибхишане, - сказал Дурьодхана. - Но Вибхишана считал, что неправильно одному человеку править таким количество миров, поэтому он вернул независимость завоеванным территориям. Себе он оставил только Ланку, потому что это была его родная планета, - закончил Дурьодхана, но поскольку Бхишма молчал и явно ждал продолжения, глубоко вздохнул и продолжил немного с трудом, явно пытаясь припомнить текст учебника: - И больше ни одной империи с тех пор не удавалось объединить такого количества миров".
  "Это был конец величайшей империи, когда-либо существовавшей во вселенной, - авторитетно заявил Бхишма. - Дом, построенный на насилии и высокомерии, в итоге обрушился на своего создателя. - Он прошелся по комнате, а потом окинул взглядом своих воспитанников и спросил: - А теперь, кто может рассказать о второй величайшей империи в истории?"
  Дурьодхана нахмурился и сдвинул брови, пытаясь припомнить. Остальные принцы молчали. Юдхиштхира посмотрел на Бхиму, который со скучающим видом барабанил пальцами по обложке своего учебника, а затем снова поднял глаза на Бхишму, с ожиданием смотревшего на Дурьодхану.
  Тогда Юдхиштхира решился и поднял руку.
  Бхишма, кажется, был поражен. Дурьодхана выглядел шокированным. Духшасана и остальные принцы, однако, пронзили Юдхиштхиру ледяными взглядами. Стараясь игнорировать их, Юдхиштхира держал свою руку очень ровно, и спина у него была прямая, и подбородок он не опускал, ожидая пока учитель разрешит ему говорить. Когда Бхишма, наконец, кивнул ему, Юдхиштхира опустил руку и сказал: "Это были Валин и его кишкинданы. Они жили примерно в то же время, что и Равана, - Юдхиштхира неожиданно заметил, что Дурьодхана мрачно смотрит на него и голос у него дрогнул. - То-только кишкинданы не завоевывали других планет. - Он набрал в грудь воздуха и продолжил более уверенно, очень стараясь игнорировать то, что теперь Бхима угрожающе смотрел на Дурьодхану, но Дурьодхана его демонстративно игнорировал. - Кишкинданы занимались терраформирование необитаемых миров и таким образом увеличивали свою империю. Кишкинданы тоже не были людьми. Они являлись очень редким видом высоко интеллектуальных приматов, и ученые даже полагают вполне вероятным, что они были результатом научного эксперимента богов, что, по меньшей мере, объясняет, почему они владели технологиями настолько продвинутыми, что и сегодня большинство людей не в силах понять назначение обломков их оборудования, которые то и дело находят погребенными в разных частях галактики".
  "А сами кишкинданы? Что стало с ними?"
  "Они исчезли тысячелетия назад, - уверенно ответил Юдхиштхира. - Вероятнее всего вымерли. Люди заселили множество планет, ранее терраформированных ими, но нигде не нашли и следов кишкинданов. О них ничего не было слышно уже, как минимум, две тысячи лет".
  Бхишма выглядел очень довольным.
  "Отлично! - сказал он. - Действительно отлично. Ты уже изучал эти вещи раньше, Юдхиштхира?"
  "Да, - пробормотал Юдхиштхира, чувствуя, как его щеки налились краской от смущения. - Кое-что. Папа и мама рассказывали мне".
  Ему отчаянно хотелось, чтобы Бхима и Дурьодхана прекратили свою яростную битву взглядов. Юдхиштхира уже не сомневался, что температура в комнате опускается все ниже. Как только дедушка Бхишма не ощущал, что воздух становится все холоднее и холоднее?
  Хотя, похоже, все же что-то он чувствовал, потому что он вдруг строго посмотрел сначала на Дурьодхану, потом на Бхиму, и, наконец, на часы на стене, и быстро сказал: "Ну, хватит. Время урока истории на сегодня истекло. Но если Вы не против, я задержу Вас еще немного. Я хотел бы обсудить один вопрос касательно ваших домашних работ по математике за прошлую неделю, - говоря это он поочередно посмотрел сначала на Дурьодхану, а потом на каждого из его братьев, которые похоже немного съежились на своих местах. - Ваши тетради с заданиями все еще лежат у меня в кабинете, но уже могу сказать, что все они очень сильно меня разочаровали..."
  "Мы не виноваты, - неожиданно запротестовал один из самых младших среди присутствующих принцев. - Дурьодхана не знал, как решать их, так что мы не смогли списать у него!"
  У Дурьодханы сделался такой вид, будто ему остро захотелось, чтобы пол под ним исчез и поглотил его целиком. Юдхиштхира ему искренне посочувствовал. Он часто ощущал тоже самое.
  Бхишма скрестил руки на груди: "Дурьодхана..."
  "Я не даю им списывать у меня. Ну, не совсем..."
  "Если тебе что-то непонятно, ты всегда можешь попросить меня помочь тебе разобраться, - сказал Бхишма уже более мягко. - На самом деле, думаю, прекрасной идеей будет если ты прямо сейчас останешься после занятий, чтобы я мог проработать с тобой эти задания".
  Дурьодхана сгорбил плечи с несчастным видом, но пробормотал: "Да, сэр, конечно".
  Бхишма обратился к остальным братьям Дурьодханы: "Остальные могут идти".
  Они сразу же поднялись и начали собираться, нетерпеливо переговариваясь между собой приглушенными голосами, большинство из них бросало сочувствующие взгляды в направлении Дурьодханы.
  Бхима и Юдхиштхира тоже встали, и Юдхиштхира успел сделать три шага прежде, чем Бхишма вдруг сказал: "Одну минутку, Юдхиштхира, думаю, тебе тоже стоит задержаться. Мы с Дурьодханой будем обсуждать параболические функции. Тебе тоже неплохо бы знать этот материал".
  Юдхиштхира молча кивнул, повернулся и направился к Бхишме. Он чувствовал, как за его спиной колеблется Бхима, поэтому он обернулся к нему и проартикулировал: "Все в порядке. Иди". Бхима понял его послание. Без особенной радости он оставил брата в одной комнате с Дурьодханой и Бхишмой.
  Юдхиштхира забрался на кушетку рядом с Дурьодханой и поджал под себя ноги. Дурьодхана старался выглядеть вежливым и вести себя, как подобает, по меньшей мере, в том прохладном ключе, который отчетливо передавал послание, что он не имеет намерений обмениваться с кузеном даже и одним словом.
  "Начнем с самого начала. Вот отсюда, - сказал Бхишма, протягивая Дурьодхане пачку листов с графиками и уравнениями, большая часть из которых была исчеркана красными пометками. При виде них, плечи Дурьодханы опустились еще больше, но он ничего не сказал. Бхишма указал на первую проблему на странице и сказал, так мягко, как только был способен: - Давай разберем все по порядку, согласен?"
  "Я не даю моим братьям списывать у меня", - упрямо пробормотал Дурьодхана.
  "Я знаю, что не даешь. И знаю, как много ты им помогаешь", - дружелюбно ответил ему Бхишма.
  Юдхиштхира заглянул в работу Дурьодханы, нахмурился, вникая в задачу, на которую указывал Бхишма, а потом мягко сказал: "О".
  "Что "О"?" мрачно спросил Дурьодхана.
  "О, я знаю, как решать такие задачи, - сказал Юдхиштхира, очень надеясь, что его тон передает его искреннее желание помочь. - Мне мама объясняла".
  Оставшееся время урока прошло просто прекрасно для Юдхиштхиры, который с легкостью смог продемонстрировать, как разобраться со всеми проблемами, которые Бхишма показал ему, пока Дурьодхана мучительно сражался с каждым этапом каждого уравнения. Наконец, Бхишма задал Дурьодхане еще несколько страниц похожих задач в качестве домашней работы, а Юдхиштхире дал список со значительно более продвинутым материалом для проработки в свободное время. Они оба вышли с урока, не говоря друг другу ни слова, Юдхиштхира мог чувствовать, с какой ненавистью посмотрел на него Дурьодхана, как только они оказались вне поля зрения Дедушки Бхишмы.
  ________________________________________
  IX.
  "Параболические функции! - Дурьодхана в последний раз в ярости ударил подушку, которую держал перед ним Духшасана. - "О, я знаю, как решать такие задачи". Да кем он себя воображает, в конце концов?"
  "Это не твоя вина, - сказал Духшасана и, видя, что Дурьодхана опустил дрожащую руку, решил, что теперь можно отбросить в сторону подушку, которую он позаимствовал с кровати Дурьодханы. Духшасана подался к старшему брату и положил руку ему на плечо. - Он же жил в пещере тринадцать лет. Спорю, что ему просто нечем было там заниматься, кроме как сидеть и решать параболические функции. Это не твоя вина, что у тебя были более важные вещи, чем заняться".
  Плечи Дурьодханы все еще подрагивали от ярости, хотя избиение подушки, похоже, все-таки помогло ему хоть немного спустить пар. "Ты видел, как Дедушка Бхишма смотрел на него?"
  "И что? Юдхиштхира просто ботан. Спорим, что при мысли о том, что ему надо писать сочинение по книге, он сразу возбуждается".
  На мгновение мрачное лицо Дурьодханы посветлело, и он усмехнулся словам своего брата.
  "Дедушка Бхишма все равно любит тебя больше", - уверенно объявил Духшасана.
  Но Дурьодхана снова нахмурился, и лицо его опять потемнело: "Я в этом совсем не уверен".
  "Что ты имеешь в виду?"
  "Духшасана..."
  "Что?"
  "Иногда... иногда у меня бывает такое чувство... Будто Дедушка Бхишма на самом деле никогда не любил меня. Будто он только притворяется".
  "Ну, это глупо! - страстно воскликнул Духшасана. Он требовательно потряс Дурьодхану за плечи, пытаясь вырвать его из лап уныния. - Дедушка Бхишма это же Дедушка Бхишма! Он самый лучший дедушка, какой только может быть! Ну, - Духшасана решил все-таки поправить себя, - он мог бы быть таким, если бы не задавал столько домашних заданий и не заставлял читать все эти занудные книги. Но, но! Помнишь, как он подарил тебе скоростной байк на день рожденья?"
  "Ну и что? Саме он подарил тигра", - лицо Дурьодханы было мрачным, как грозовое небо. Он стоял с опущенными плечами и сжатыми кулаками, несчастный и яростный в одно и то же время. Конечно, несколько раз уже случалось, что кто-нибудь из его младших братьев начинал выделываться во время уроков Дедушки Бхишмы, но это было совсем другое дело. Его братья были его братьями. К тому же, после пары вполне конкретных замечаний Духшасаны и, возможно, всего одного-двух тычков, никто из них не повторял той же ошибки дважды. Но Юдхиштхира не был одним из его братьев. Юдхиштхира - это совершенно другое. Юдхиштхира был для него угрозой. Он появился из ниоткуда и теперь готов был отнять у Дурьодханы все, что когда-либо было ему дорого. А Дурьодхана не был дурачком - он прекрасно понимал, какую роль предстоит сыграть Дедушке Бхишме в принятии решения, перед лицом которого они неизбежно окажутся однажды, по прошествии нескольких лет.
  "Он же просто конченый ботан", - презрительно сплюнул Духшасана.
  Дурьодхана неожиданно очнулся от собственных мрачных размышлений: "Что?"
  "Этот Юдхиштхира, - губы Духшасаны скривились в насмешке. - Он просто ботан. Уверен, Дедушка Бхишма его полюбит. Спорим, Юдхиштхира прямо сейчас ловит кайф от домашней работы по математике. Но это еще не значит, что он представляет, что значит быть царем, как ты. Я имею в виду, что для того, чтобы стать царем требуется немного больше, чем умение разбираться в параболических функциях, верно?"
  "Верно", - нерешительно согласился Дурьодхана.
  Духшасана с минуту внимательно смотрел на своего брата, потом прикусил губу и сказал:
  "Я уверен, что ты будешь лучшим царем, чем он".
  "Спасибо, но... Ты же мой брат".
  "И что? Это еще не значит, что я непроходимо тупой".
  В ответ Дурьодхана даже усмехнулся.
  Духшасана заметил, что его усилия, похоже, дали результат и поспешил закрепить успех: "Слушай, я знаю, что поможет тебе почувствовать себя лучше".
  "Что?"
  "Это, - ответил Духшасана, направившись туда, где на стене висел меч прадедушки Дурьодханы. - К тому же, разве Дурмада и Виката не говорили тебе сегодня утром, что они хотели потренироваться с тобой после обеда?"
  Дурьодхана с минуту помедлил, потом медленно позволил улыбке осветить свое лицо.
  "Да. Да, хорошо".
  Духшасана был прав. Если Дурьодхана был расстроен или грустил, фехтование всегда поднимало ему настроение. Он знал, что здорово умеет управляться с мечом. Действительно очень здорово. Настолько хорошо, что ему постоянно удавалось производить впечатление даже на их учителя, Дедушку Бхишму, что само по себе уже было достаточно приятно. К тому же Дурьодхана преуспевал и в том, чтобы обучать своих младших братьев искусству фехтования, что также помогало то и дело заслужить похвалу Дедушки Бхишмы. Среди его младших братьев Дурмада и Виката были не только самыми одаренными, но и самыми увлеченными уроками фехтования.
  Дурьодхана ласково снял меч со стены, и, когда он обернулся, Духшасана уже успел достать его защитные поручи и шлем и готов был покинуть комнату вместе с ним.
  "Идем в гимнастический зал?" спросил Духшасана, следуя за братом.
  "Нет. У тебя комм с собой? Позвони Дурмаде и Викате и скажи, что мы встретимся с ними на площадке за фиговым садом. Я хочу сегодня потренироваться на улице".
  К тому времени как Дурьодхана и Духшасана явились на оговоренное место, Дурмада и Виката уже ждали их, также одетые для занятий фехтованием и с мечами наготове. Кучка младших братишек сидела в тени деревьев, наблюдая за ними и возбужденно перешептываясь между собой. Большинство из них были еще слишком малы, чтобы самостоятельно обращаться с мечом, но, похоже, все они просто обожали наблюдать за подобными тренировками.
  Также в стороне, фактически по дальнему периметру выбранной ими площадки, Дурьодхана заметил несколько человек охраны в обычных темных костюмах. Пока Духшасана помогал ему закрепить защиту поочередно на обеих руках, Дурьодхана между делом успел насчитать не меньше дюжины охранников, расположившихся на разном расстоянии вокруг них - значительно больше, чем обычно. Он встретился глазами с одним из них (по меньшей мере, ему показалось, что это так, потому что, как и все остальные, этот охранник был в черных очках) и подозвал его к себе вполне царственным кивком головы.
  Охранник послушно подошел и опустился на одно колено перед Дурьодханой: "Ваше Высочество?"
  "Что-то случилось? Почему сегодня столько охраны вокруг меня?"
  Охранник посмотрел налево, потом направо, потом медленно поднялся и, наклонившись к уху Дурьодханы, прошептал: "Камеры охраны засекли человека с камерой на территории сада несколько минут назад".
  Дурьодхана запрокинул голову назад и засмеялся: "Полагаю, это все тот же наш приятель, который сфотографировал меня на пляже на той неделе".
  "Ваше Высочество, мы уверены только в том, что у этого человека с собой фотокамера, но у него вполне может быть и еще что-то..."
  "Перестаньте, - фыркнул Дурьодхана. - Оставьте его в покое. Или ее, или кем бы он там ни был. И если он действительно сумел пронести сюда камеру, то сегодня я обеспечу ему несколько стоящих фотографий, - Дурьодхана улыбнулся. - А если у него не камера, то я сильно сомневаюсь, что кому-то из моих братьев угрожает опасность, просто потому что, какой смысл стрелять в них, если я тоже здесь? - Духшасана закончил закреплять последние ремни поручей, полностью закрывавших теперь его руки, и Дурьодхана, слегка красуясь, уверенным движением одел свой тонкий спортивный шлем. - А если он и правда охотится на меня, пусть попробует что-то предпринять. В конце концов, я ведь могу рассчитывать на Вас при таком раскладе, ведь так?"
  "...Да, Ваше Высочество".
  Охранник удалился, и Дурьодхана обнажил свой меч.
  "Дурмада!"
  "Да!"
  "Ты уж постарайся сегодня, у нас может быть компания!"
  Дурмада засмеялся и поднял свой меч. Они с Дурьодханой сразились в нескольких тренировочных схватках, все из которых Дурмада проиграл. Дурьодхана почувствовал себя намного лучше от такого поворота событий. На самом деле он всегда чувствовал себя лучше, когда держал меч в руках. Ощущал себя ловким, и могучим, и полностью держащим ситуацию под контролем - да так оно в сущности и было. И он это знал. Как будто честный пот, выступавший у него на висках и стекавший сзади у него по шее, смывал прочь все мрачные мысли о Юдхиштхире и Дедушке Бхишме. Это был честный, освежающий и очищающий пот. И ситуацию нисколько не портил тот факт, что краем уха Дурьодхана прекрасно слышал где-то рядом приглушенные щелчки открывающейся и захлопывающейся линзы фотокамеры.
  "Можешь разместить эти фото на первой странице своей глупой газеты", - самодовольно думал он, драматично прижимая Дурмаду в углу площадки к ближайшему дереву. Остальные братья Дурьодханы хлопали, смеялись и выкрикивали что-то одобряющее, и огорченный Дурмада опустил свой меч и снял шлем, убирая с глаз мокрые от пота волосы затянутой в перчатку рукой:
  "Окей, окей, ты победил".
  "Только потому, что ты слишком много открывался. Что я тебе в прошлый раз говорил?"
  "Не забывать защищать бока?"
  "Да", - Дурьодхана закатил глаза. Он отошел от Дурмады и повернулся к Викате, подняв свой меч движением вызова. "Ну?"
  "Давай, нападай".
  "Ты у меня сейчас съешь эти слова".
  "Может и так, - ответил Виката, опуская собственный тренировочный шлем на лицо, - но я не собираюсь повторять те же ошибки, что и Дурмада".
  Следующие несколько минут Дурьодхана был полностью поглощен весьма увлекательным поединком с Викатой, пока неожиданно не услышал голос позади себя: "О, просто потрясающе!"
  Дурьодхана и Виката оба замерли. И только сейчас Дурьодхана понял, что Духшасана и младшие братья, подбадривавшие криками и возгласами их с Викатой, неожиданно замолчали. Дурьодхана немедленно обернулся и сорвал шлем с головы.
  "О, - сказал он, вдруг ощутив отвратительный привкус во рту. - Это ты".
  Юдхиштхира стоял в одном конце площадки, прижав руки к груди и смотрел на Дурьодхану с выражением наивного детского изумления на лице. Сопровождал его, как обычно, Бхима. Причем, в отличие от своего брата, Бхима выглядел абсолютно не впечатленным, а даже заскучавшим при виде разыгрывавшегося перед ним представления.
  "О, пожалуйста, продолжайте, - сказал Юдхиштхира, чуть смущенно, когда понял, что Дурьодхана прекратил бой и смотрит на него: - Ты просто... просто потрясающе фехтуешь!"
  Дурьодхана не разрешил себе ощутить себя польщенным.
  "Как будто ты что-то в этом понимаешь", - мрачно сказал он.
  Юдхиштхира на миг растерялся - позади него Бхима гневно посмотрел на Дурьодхану - но Юдхиштхира тут же вернул себе самообладание, и сказал: "Ну, на самом деле, ты прав. Я совсем мало знаю об этом. Только то, чему научил меня отец..."
  "О, даже так? - Дурьодхане не пришлось изображать изумление. Вокруг них его братья уже начали тихонько посмеиваться, а Виката вдруг хитро покосился на него.
  "Но, но, - Юдхиштхира быстро поднял обе руки, - мне даже близко не сравниться с тобой!"
  "Ну, мы ведь не можем быть в этом так уж уверены, верно? - сдерживая смех, склонил к нему голову Дурьодхана и, показывая на своего брата, сказал: - Вот, можешь взять меч Викаты. Для меня будет большой честью испытать мои умения в схватке с моим почтенным кузеном".
  "О", - тревожно выдохнул Юдхиштхира. Он нервно взглянул на Дурьодхану, терпеливо ждавшего его ответа, потом на Викату, протягивающего ему меч и кусающего себе губу, чтобы сдержать улыбку, потом на братьев Дурьодханы, потянувшихся к ним в нетерпеливом ожидании, и, наконец, на молчаливых охранников вокруг них, выражения на чьих каменных лицах, по всей видимости, также не слишком его утешили. Похоже, он слишком поздно понял, во что он влип.
  Вдруг Бхима положил руку ему на плечо и требовательно сказал: "Ты не обязан..."
  "О, Бхима, - Юдхиштхира стряхнул огроменную руку своего брата со своего худого плеча, вдруг снова демонстрируя (впрочем, не вполне убедительно) уверенность в себе. - Было бы грубо с моей стороны отказаться от вызова Дурьодханы. Сочту за честь, - сказал он, подходя чтобы взять меч Викаты. - Только у меня нет шлема".
  "Он тебе не понадобится", - ответил Дурьодхана, становясь в позицию для начала боя.
  Юдхиштхира заколебался, с тревогой разглядывая длинный острый меч Дурьодханы: "Но ты же используешь боевой меч, вместо тренировочного. Он же... он же настоящий!"
  Дурьодхана поднял брови: "Я не собираюсь ранить тебя. Мы с Дедушкой Бхишмой регулярно спарингуем на настоящих мечах без защиты".
  "Дай ему шлем! - гневно потребовал Бхима. - Иначе это небезопасно".
  "О, полагаю, у тебя и твоего брата всегда были шлемы и защита, когда вы учились фехтованию в лесу?"
  Бхима решительно шагнул вперед. И, может быть, Дурьодхане просто показалось, но земля ощутимо задрожала под его ногами.
  "Папа всегда следил, чтобы мы пользовались безопасными мечами".
  "Да, уверен, в лесу было множество заостренных палок, которыми можно было бы при желании воспользоваться..."
  "Мы не использовали острые палки. Папа давал нам настоящие мечи!" зарычал Бхима, полностью оправдывая ожидания Дурьодханы.
  Дурьодхана ничего не ответил, наблюдая, как стало меняться лицо Бхимы, когда он постепенно понял, что сказал, и не пытаясь спрятать довольную ухмылку на губах.
  "Ну, - мягко спросил он, - так чем же вы фехтовали? Острыми палками или настоящими мечами?"
  "Это не..! Это не значит... - Бхима сбился, а затем гневно закричал. - Хотя бы дай ему шлем!"
  "Шлем моего брата ему не подойдет..."
  "Но ты ведь даже не дал ему померить!"
  "Довольно, - наконец сказал Юдхиштхира, бросив испепеляющий взгляд на своего младшего брата, который немедленно замолчал и удрученно склонил голову. - Бхима, не вижу смысла продолжать этот спор дальше. - Юдхиштхира поднял меч Викаты, действительно самый обычный тренировочный меч, достаточно тяжелый, но при этом едва ли заточенный настолько, чтобы им можно было нанести какой-то ощутимый урон противнику, и встал в стойку, повторяющую позу Дурьодханы. - Я готов".
  "Отлично", - сказал Дурьодхана, с нетерпением облизав губы. И сразу же атаковал.
  Их мечи столкнулись и замерли на один короткий, напряженный момент. Во дворе царила полная тишина, не считая щелкающих звуков, с которыми Юдхиштхира не слишком эффективно парировал своим мечом атаки Дурьодханы. Тот поигрался со своим противником несколько минут, проверяя умения и пределы Юдхиштхиры, внутренне посмеиваясь над каждым неуклюжим, неловким движением Юдхиштхиры. Юдхиштхира сражался, сосредоточенно нахмурив брови, с напряженной челюстью, хотя Дурьодхана уже видел по его глазам: он прекрасно понимает, что побежден. В итоге, одним финальным выпадом их поединок был закончен. Дурьодхана бросился вперед, как змея, так напугав Юдхиштхиру, что он споткнулся и рухнул на спину. В тот миг, когда он оказался на земле, острие меча Дурьодханы указало ему на его грудь. Братья Дурьодханы разразились радостными воплями.
  "Более сладкий миг трудно и представить", - решил Дурьодхана, а потом услышал говорящий сам за себя щелчок камеры где-то в кустах.
  "О, - подумал он, сияя чувством полного удовлетворения, - возможно, именно этот снимок будет растиражирован завтра по всем газетам".
  Юдхиштхира улыбнулся Дурьодхане и добродушно засмеялся, хотя голос его немного дрожал.
  "Я же говорил тебе, - сказал он, - мне с тобой не сравниться".
  Дурьодхана ничего не ответил, только убрал меч, позволяя Юдхиштхире подняться. Тот потер плечо, сохраняя, с точки зрения Дурьодханы, тщательно просчитанную, дружелюбную, слегка смущенную улыбку на лице. Но внутри, Дурьодхана мог это точно сказать, Юдхиштихра отчаянно соображал, что делать дальше.
  "Что ж, так тебе и надо", - подумал он. Ты напрашивался на небольшое унижение, ты его получил.
  "Классный поединок", - сказал Дурьодхана не совсем искренне.
  "Спасибо, - ответил Юдхиштхира. - Возьми, это же твое", - добавил он, протягивая меч Викате.
  Но прежде чем Виката успел протянуть руку за мечом, Бхима резко шагнул вперед и выхватил меч у своего брата. Не обращая никакого внимания на протестующий возглас Юдхиштхиры, Бхима угрожающе шагнул в сторону Дурьодханы (земля снова ощутимо задрожала под его поступью) и кратко сказал: "Сразись со мной".
  Дурьодхана на миг растерялся.
  "С тобой?" - он даже растерялся. Бхима был младшим из двоих, по логике, он не должен был быть лучшим бойцом, чем его старший брат. Но при этом, он был на голову выше Дурьодханы. Широкоплечий, явно очень сильный, да еще и, без сомнения, очень разозленный сейчас. Дурьодхана совсем не был уверен, что может точно оценить свои шансы против Бхимы.
  "Бхима, пожалуйста, - умоляюще сказал Юдхиштхира, - не будь грубым".
  "А я и не собираюсь, - ответил Бхима, растягивая губы в невеселой улыбке, и продолжил пристально смотреть на Дурьодхану, не переводя взгляд на своего старшего брата, стоявшего рядом с ним и безуспешно тянущего его за рукав. - Это ведь будет для меня большой честью испытать мои умения в схватке с моим почтенным кузеном, не так ли?"
  Дурьодхана сглотнул.
  "БХИМА, - вдруг сказал Юдхиштхира совсем другим голосом, будто эхом повторяющим тот твердый тон, который он использовал раньше, когда заставил Бхиму прекратить спор и отступить несколько минут назад. - Бхима, ты злишься".
  "Я не злюсь".
  "Не глупи, ты выставишь Папу в плохом свете..."
  "Все в порядке, - вдруг вмешался Дурьодхана, встречая гневный взгляд Бхимы с ответной непримиримостью во взгляде. - Сочту за честь, Бхима".
  Он снова принял боевую стойку и поднял свой меч. Наблюдая за движениями Бхимы, он прекрасно видел, что его противник весьма силен и к тому же имеет преимущество в росте и весе. Но он был очень зол, и Дурьодхана видел в его глазах эту тупую, звериную ярость, которую будет легко просчитать в бою. Если Юдхиштхира был книжным червем и ботаном, то Бхима был без сомнения просто дуболомом, как начинал понимать Дурьодхана. Он уже почти не сомневался, что даже если Бхима и превосходил Юдхиштхиру в умении обращаться с мечом, его незамысловатый ум и неуклюжая массивность обязательно сослужат ему в бою плохую службу.
  Юдхиштхира нервно сглотнул. Его взгляд метался по двору, на миг задерживаясь на безмолвных охранниках, стоявших на почтительном отдалении от них, но их застывшие лица не принесли ему утешения. Никто из них явно не собирался вмешиваться в поединок. Поняв, что не в его силах что-либо изменить, Юдхиштхира отступил от своего брата, освобождая ему пространство для маневра, и угрюмо пробормотал: "Острожнее. У него настоящий меч".
  "Это ему не поможет", - ответил Бхима и кинулся на Дурьодхану. Так и началась их дуэль.
  На миг Дурьодхана растерялся: Бхима оказался куда быстрее и проворнее, чем он ожидал, и его удары было трудно парировать с такой же скоростью. Прошло всего несколько секунд, а Дурьодхана уже вынужден был уйти в защиту. Но он сжал зубы и не позволил себе слишком волноваться. Он должен был восстановить контроль над поединком, он должен был найти способ использовать массу и грубую силу противника против него самого. Дурьодхана атаковал его так и этак, но без результата - Бхима блокировал каждый его удар своим мечом и стремительно контратаковал.
  Дурьодхана слышал, как кричат его братья, поддерживая его. Но это не очень помогало. Бхима был быстрым, слишком быстрым, и не давал Дурьодхане ни мгновения отдыха, чтобы продумать схему боя. Сердце Дурьодханы бешено стучало в груди, пот ручьями тек по спине, дыхание вырывалось короткими выдохами из пересохшего горла. А Бхима все наступал на него, продолжая улыбаться все той же неприятной, невеселой улыбкой, теперь уже с оттенком триумфа, блистая яростным взглядом. Земля дрожала от его громовых шагов - и Дурьодхана теперь точно знал, что это не было плодом его воображения. Ему было сложно удерживать равновесие на сотрясаемой земле и не удавалось сделать даже и одного атакующего удара, пока он отчаянно старался защитить себя от неумолимого натиска Бхимы. Колени у него начали дрожать, и Дурьодхана чувствовал, что еще пара мгновений, и ноги могут его подвести. Он сражался с монстром.
  Дурьодхана понял, что должен закончить дуэль, и как можно скорее. Он стал наносить удары, пытаясь поразить Бхиму в сердце - в полной панике не заботясь о том, что его меч был настоящим и действительно очень острым. Дурьодхана смутно слышал, как Юдхиштхира кричит на него срывающимся, полным паники голосом: "Что ты ТВОРИШЬ??? Будь ОСТОРОЖНЕЕ!!!", а теперь уже и Духшасана кричал ему что-то, но Дурьодхана не обращал на них внимания. Он сражался с монстром, и он должен был как-то остановить этого монстра. У него все мысли исчезли кроме этой. Он должен остановить своего противника. Дурьодхана направил удар на запястье Бхимы, надеясь разоружить его, уже не заботясь о том, что может отрубить руку своему кузену. Бхима без труда блокировал удар. Дурьодхана нападал снова и снова, а Бхима только оглушительно хохотал и блокировал каждый его удар. У Дурьодханы перед глазами поплыли красные пятна. "Я не проиграю этому дикарю! - кричал его разум, пока его рука продолжала вслепую наносить яростные удары его кузену. - Я не дам так унизить меня! Я лучший мечник в семье. Я! Меня еще никто не побеждал. НИКТО!"
  Дурьодхана даже не заметил, что он уже больше не нападает, но вдруг неожиданно осознал, что его руки, его талантливые и, видимо, отчасти даже независимые руки полностью поглощены одним только яростным отражением града неистовых ударов Бхимы. Мучительно, шаг за шагом Дурьодхана неотвратимо отступал к дереву. Он упирался ногами в землю, но неудержимый напор Бхимы вынуждал его пятиться назад, назад и еще назад. А Бхима все хохотал, и Дурьодхана понимал, что он кричит, без единого разумного слова, просто кричит от невыносимой ярости, когда его меч раз за разом сшибается с мечом Бхимы.
  И тут это случилось. Спина Дурьодханы, наконец, уперлась в ствол дерева, и в тот же миг Бхима нанес ему удар в запястье всей тяжестью тупого тренировочного меча. Рука Дурьодханы дернулась, пальцы пронзила резкая боль, они разжались, и его меч выпал из них на землю. Через мгновение меч Бхимы уже указывал своим затупленным острием прямо на сердце Дурьодханы.
  Мир вокруг Дурьодханы вдруг погрузился в полную, абсолютную тишину, будто даже птицы на деревьях боялись издать хоть один звук. В течение целой вечности, казалось, Дурьодхана не слышал ничего кроме звука своего тяжелого, срывающегося дыхания.
  А потом Бхима, который, похоже, даже не запыхался, постучал по груди Дурьодханы концом своего меча и презрительно засмеялся. Звук его оглушительного хохота, казалось, заставил ветви дерева сотрясаться над головой Дурьодханы.
  "Классный поединок", - с сарказмом сказал Бхима и снова захохотал.
  Дурьодхана сжал дрожащие от ярости кулаки, заскрипел зубами и в бешенстве посмотрел на Бхиму.
  "Ты..." - огрызнулся он, но прежде, чем он успел сказать еще что-либо, случилось нечто неописуемо ужасное.
  Прозвучал щелчок и мигнула краткая вспышка в кустах совсем рядом с Дурьодханой.
  Бхима резко отдернул свой меч от груди Дурьодханы, с почти что до смешного испуганным видом. Дурьодхана рывком устремился прочь от дерева, мимо Бхимы и крикнул охранникам, проходя мимо них: "я хочу, чтобы сад просеяли мелким ситом и СЕЙЧАС ЖЕ поймали этого папарацци. Сотрите всю память его камеры. Сожгите ее напрочь!" Дурьодхана сорвал свой шлем с головы и гневно швырнул его на землю, стремительно направляясь прочь и нисколько не заботясь о том, что повернулся спиной к Духшасане, и Дурмаде, и Викате, и остальным своим братьям, и Юдхиштхире, и Бхиме, не сказав ни единого слова на прощанье. Ему просто необходимо было убраться, как можно дальше от них, ото всех, так быстро, как только возможно. Большего унижения он даже вообразить себе не мог.
  "Ваше Высочество, - один из охранников догнал Дурьодхану. - Ваше Высочество, что касается фотографа..."
  "НАЙДИТЕ ЕГО И БРОСЬТЕ В ТЮРЬМУ! - огрызнулся Дурьодхана. - И если хотя бы один снимок того, что здесь случилось просочится куда-нибудь, хоть в диджинет, вы все будете УВОЛЕНЫ!"
  Сказав так, Дурьодхана устремился прочь в яростном молчании, сорвав с руки и плеча защиту и в бешенстве отшвырнув ее в сторону.
  ________________________________________
  X.
  Ночь была холодной и темной, но это мало помогло смягчить бушующий в Дурьодхане кипящий гнев. Но это было даже хорошо. Это было неожиданно хорошо, просто сидеть и пылать от гнева, как понял теперь Дурьодхана, пока бессмысленно чертил ручкой в своем домашнем задании по математике. Его мысли были полностью поглощены разочарованиями этого дня, чем какими бы то ни было параболическими функциями.
  С террасы, где он сидел, сгорбившись над своей домашней работой с учебником по математике и калькулятором на коленях, Дурьодхана прекрасно видел погрузившийся во мрак сад и двор, где он сегодня сражался с Бхимой. Теперь во дворе было тихо и пусто, хотя всего несколько часов назад повсюду рыскали охранники и телохранители, перетряхнувшие каждый куст, дерево и клумбу в поисках фотографа, все же умудрившегося как-то ускользнуть от них. А потом солнце село, а преступник все еще не был найден, и Дурьодхана вместе с охраной был вынужден признать, что фотографу удалось уйти. И вот, в конце такого дня, у Дурьодханы просто уже не лежало сердце к тому чтобы выполнить свою угрозу и уволить охранников.
  Дурьодхана вздохнул и заворочался среди подушек, на которых сидел, погруженный в свои грустные мысли. Он размышлял, кто был этот фотограф, на кого он работал, и какие именно фотографии будут опубликованы в ближайшее время. Дурьодхана предполагал, что в любом случае узнает ответы уже завтра.
  "Дурьодхана?"
  Дурьодхана моментально очнулся от своих мыслей, чуть растерявшись: "Мама?"
  Его мать, с плечами укрытыми шалью от вечерней прохлады, вышла к нему на балкон. Она поворачивала свое лицо с закрытыми повязкой глазами то в одну, то в другую сторону, надеясь найти его по звуку голоса: "Ах, вот ты где. Что ты тут делаешь?"
  "Домашнюю работу", - ответил Дурьодхана, вставая и ловя руку своей матери, чтобы она могла подойти к нему. Они оба сели, бок о бок, на кучу подушек, из которых Дурьодхана соорудил себе сидячее место в углу балкона. Гандхари грациозно расправила свои юбки вокруг себя.
  "У тебя здесь мило, - сказала она. - Хотя немного зябко. И вообще немного странное место, чтобы заниматься домашней работой, на мой взгляд".
  "Мы можем пойти внутрь..."
  "Не нужно. Ты же хотел быть здесь, - она потянулась к нему и погладила его щеку ладонью. - Мой очаровательный сын..."
  Дурьодхана сидел очень ровно, пока мать гладила его по лицу. Это было приятно. Он сразу ощутил себя под ее защитой, ощутил себя окруженным ее заботой. Дурьодхана вырос со слепыми родителями, и давно привык к тому, что мать и отец могли увидеть его только через такие прикосновения.
  Наконец, мама Дурьодханы убрала руку и положила ее себе на колени:
  "Я слышала, что у тебя сегодня была стычка с твоим кузеном Бхимой".
  Дурьодхана невольно подобрался:
  "Мы не дрались. Это была просто тренировочная дуэль. На... на мечах".
  "О, правда? Потому что охранники, с которыми я говорила, сказали, что ваша маленькая дуэль выглядела не слишком дружелюбной".
  Дурьодхана задумался, может быть ему все же следовало уволить охранников, которые были в этот день с ними в саду.
  "Я не виноват, - сказал он быстро. - Это Бхима начал. Предполагалось, что это должен был быть тренировочный бой, но он пытался навредить мне".
  "Дурьодхана..."
  "Мама, я..."
  "Дурьодхана, сейчас уже все знают об этом".
  Дурьодхана замолчал, убежденный, что вряд ли он уже почувствует себя более несчастным.
  Гандхари долго задумчиво молчала. А потом сказала, ласково, но твердо:
  "Думаю, тебе нужно впредь быть более внимательным. Бхима не тот человек, которого стоит провоцировать".
  Дурьодхана опустил взгляд на свои руки.
  "Когда во главе угла стоит трон, - продолжила его мама, - репутация принца становится его самым главным оружием, его наиболее важным имуществом. Не позволяй ничему испортить тебе репутацию, Дурьодхана. Возможно, будет лучше тебе просто избегать любых контактов с Бхимой в дальнейшем. - Она изящно поднялась и шагнула прочь, к выходу с балкона. - Прости за то, что мне пришлось оторвать тебя от твоих домашних заданий".
  "Мама, подожди!"
  "Что?"
  Дурьодхана нервно поднялся на ноги, неосознанно прижимая тетрадь по математике к своей груди:
  "Люди ведь говорят о том, что сегодня произошло, да? И... и что они говорят?"
  Его мама улыбнулась ему.
  "На самом деле, я слышала довольно много комплиментов тому, как ты держался во время этой дуэли. Даже на охрану ты произвел впечатление".
  Дурьодхана немного повеселел, хотя бы слегка: "Да, правда? И что они сказали?"
  "Если буквально, то один из них сказал мне, что ты сражался как демон, - ответила его мама. - Прямо как великие воины асуров много веков назад".
  А потом его мама шагнула за прозрачные занавеси, и стеклянные балконные двери закрылись за ней. Она ушла, оставив Дурьодхану одного.
  Медленно тетрадь Дурьодханы начала выскальзывать из его застывших пальцев. Наконец, она упала на пол у его ног с глухим стуком и шелестом страниц.
  "Это был комплимент, - попытался убедить его холодный спокойный голос здравого смысла где-то в глубине его онемевшего разума. - Кто бы это ни сказал, он подразумевал, что это комплимент. И мама сказала так, чтобы поддержать меня. Нет причины, чтобы так сильно расстраиваться".
  Но почему тогда Дурьодхане неожиданно стало так мучительно холодно?
  "Это был комплимент, ты, тупица, - пробормотал он вслух и наклонился, чтобы поднять тетрадь. Не из-за чего расстраиваться. Это совсем не плохо, что тебя сравнили с асуром. Асуры была величайшими и самыми искусными воинами в истории известной цивилизации. Конечно, возможно они были жестокой расой, которая любила завоевывать и покорять чужие миры, и иногда случалось, что они даже ели своих рабов из числа людей, но... но! Дурьодхана не раз слышал, как профессиональных спортсменов или принцев из других миров восхваляли, сравнивая их с асурами. Это не было так уж непринято. Это считалось честью. Да, вот что это было. Это была честь. Ему следовало бы гордиться собой, гордиться тем, что его боевую доблесть сравнили с асурской. Ведь на самом деле это не значило, что кто-то всерьез думал, что он был асуром или какие-нибудь еще подобные глупости вроде того...
  "Ой", - Дурьодхана запнулся и снова выронил свою тетрадь, внезапно ставшую неожиданно холодной и мокрой на ощупь, настолько, что ее ставшая ледяной поверхность прямо-таки обожгла ему пальцы невыносимым холодом.
  "Что за черт...?" - вдруг запаниковав, Дурьодхана невольно шагнул прочь с того места, куда упала его тетрадь. Оно было блестящим, стеклянистым в лунном свете - и излучало пугающий, отталкивающий холод. Наверно, кому-то это могло бы показаться смешным. Тетрадь Дурьодханы вовсе не была особо сияющей или стеклянистой еще несколько секунд назад.
  Очень, очень медленно Дурьодхана опустился на колени, наклонился, разглядывая тетрадь на полу балкона. А еще он вдруг понял, что может видеть свое дыхание, небольшими белыми облачками слетающее с его губ, когда он наклонился к тетради. Он прищурился, но темнота мешала ему рассмотреть что-либо внимательнее. Тогда, медленно, он протянул руку и коснулся ее кончиками пальцев. Она была холодной и влажной, прямо как лед.
  Нет, не как лед. Она и была льдом. Его тетрадь была покрыта изрядным слоем льда.
  Дурьодхана зашипел и отдернул руку. "Да какого черта происходит?" - спросил он снова, хотя некому было ответить ему.
  Тогда Дурьодхана выпрямился, обнимая себя за плечи и дрожа. Мысли бешено крутились у него в голове. Может, это духи играют с ним такие шутки? Может быть, его кто-то проклял? Дедушка Бхишма будет очень сильно недоволен, когда узнает об этом. Может, если Дурьодхане удастся отнести тетрадь в микроволновую печку, или просто в духовку, или хотя бы одолжить фен у Духшалы, может быть, тогда он будет спасен. Может быть, ему даже не придется говорить Дедушке Бхишме, может быть...
  "Ах, вот ты где!"
  "Ну, вот если этот момент мог стать еще хуже..." - мрачно подумал Дурьодхана. Он повернул голову, и, конечно же, это Юдхиштхира шагнул между открывшимися балконными дверями и вежливо закрыл их за собой. Дурьодхана заметил, что Юдхиштхира держит под левой рукой свой учебник по истории.
  "Ммм, ты занят?" - спросил Юдхиштхира.
  Дурьодхана шагнул вперед так, чтобы загородить собой свою тетрадь, все еще лежавшую на полу в куске льда, и молча взмолился, чтобы Юдхиштхира не увидел ее.
  "Да, есть немного..."
  "Ох, - ответил Юдхиштхира, почти не скрывая того, что он озадачен, потому что Дурьодхана ведь просто стоял посредине балкона и не похоже, чтобы чем-то особо занимался. - Я, ну... Я просто хотел... - Юдхиштхира нервно запнулся, но, видимо, приняв какое-то решение, достал свой учебник, открыл его на заложенной странице. - Понимаешь, я делал домашнее задание Дедушки Бхишмы, и здесь вот... умм... оказалось довольно много того, что я не понимаю, и я... ммм..."
  "Ты пришел попросить меня о помощи?" - оборвал его Дурьодхана.
  Юдхиштхира повеселел. "Да! Если ты не возражаешь, конечно".
  "И почему же это, - медленно спросил Дурьодхана, - я должен помогать тебе?"
  Юдхиштхира заколебался на минуту, ошарашенный таким вопросом. А потом сказал:
  "Дедушка Бхишма сказал мне, что если мне понадобится помощь с домашним заданием, я могу спросить у тебя".
  "О, он так сказал, верно?"
  "Д... да..."
  Дурьодхана ничего не ответил, он только смотрел на Юдхиштхиру, ощущая внезапно накатившее на него отвращение и ненависть. В этот момент, он не хотел ничего, а только чтобы Юдхиштхира повернулся и вышел и, в идеале, не попадался ему на глаза никогда больше.
  Юдхиштихра однако, явно не понял послания.
  "Но это всего лишь... - сказал он, чуть заикаясь, но, по-прежнему, пытаясь настоять на своем. - Тут так много слов, которые я не знаю, и я подумал, что, может быть, ты мог бы... Я подумал, может быть, ты бы мог..."
  "Если ты такой умный, - спросил Дурьодхана, - тогда, почему бы тебе не догадаться самому?"
  "Чт... что?"
  "А в чем дело? Или ты у нас знаешь все о Валине и кишкинданах, а больше ничего не знаешь?"
  "Но я же не..."
  "Я не собираюсь тебе помогать, - сказал Дурьодхана. Он отвернулся от Юдхиштхиры, быстро наклонился и подобрал свою промерзлую тетрадь быстрее, чем Юдхиштхира успел заметить. Прижимая болезненно холодную тетрадь к груди, Дурьодхана, все также не поворачиваясь к Юдхиштхире обошел его и открыл балконные двери. Прежде чем шагнуть за занавески, Дурьодхана повернул голову - только голову - к Юдхиштхире и сказал: "Вы никому здесь не нужны, ты сам это знаешь". А потом отвернулся, хотя и успел краем глаза заметить пораженное выражение лица Юдхиштхиры. Этот вид наполнил сердце Дурьодханы пугающим, но в то же время довольным ликованием.
  "Почему бы вам просто не уползти обратно в ту пещеру, из которой вы выползли?" - огрызнулся он, а потом отвернулся и зашагал прочь, слыша, как балконная дверь с треском захлопнулась за ним.
  ________________________________________
  XI.
  Этой ночью Дурьодхана спал очень плохо, ворочался и крутился в сетях мучительных, путанных снов. Он чувствовал острие меча Бхимы, упирающееся ему в сердце; говорил Юдхиштхире: "Вы никому здесь не нужны, ты сам это знаешь", смаковал вкус этих слов у себя во рту, но в то же время не мог отвести глаз от лица Юдхиштхиры; он чувствовал, как все леденеет под его ладонями, весь мир замерзает и замирает недвижимый и беззвучный.
  Дурьодхана проснулся совершенно замерзший, хотя было уже довольно поздно, и теплый солнечный свет заливал всю его спальню. Он резко сел на кровати, а потом вскочил с нее. Черт! Он же опоздает на первый урок Дедушки Бхишмы!
  Стремительно умывшись и одевшись, он похватал свои вещи. Его тетрадь по математике за ночь оттаяла и превратилась в бесполезную мокрую тряпку; со вздохом Дурьодхана смирился с тем, что толку от нее уже не будет, придется ее оставить. Когда он выбежал из своей комнаты, ни слова не сказав своим охранникам, в его голове уже вертелись варианты оправданий, один из которых ему придется предложить Бхишме, когда тот спросит про его тетрадь. Например, он занимался в саду и уронил тетрадь в пруд, к рыбам. Нет, лучше, он отдолжил ее Дурмаде, и тот уронил ее в пруд, к рыбам. Или даже еще лучше - он занимался в саду, но неожиданно на него набросился Бхима, выхватил тетрадь и швырнул ее в пруд, к рыбам!
  Дурьодхана пронесся вниз по лестнице и дальше через холл, больше сосредоточенный на том, как ему намеренно обвинить Бхиму в уничтожении его тетради, чем на том, куда он шел. Наверно, поэтому он и заметил огромный кулак, летящий ему на встречу, когда было уже слишком поздно.
  Его нос хрустнул, кровь брызнула от удара. И тут же второй кулак врезался ему в живот со всей мощью таранного орудия. Дурьодхана согнулся пополам и упал на пол, захлебываясь кровью, наполнившей ему горло.
  "Ну, что? НЕ ТАКОЙ УЖ КРАСАВЧИК теперь, да?" - проревел над ним Бхима, продолжая месить его кулаками.
  "О, - подумал Дурьодхана, даже не удивившись, - ну, конечно же, это Бхима".
  Он почти не слышал, что говорил ему Бхима, потому что у него голова гудела, как колокол. Но вроде бы теперь над ним кричал уже не один только Бхима. Какие-то еще люди были там, и теперь кричали все они. Дурьодхана скорее почувствовал, чем увидел, как Бхиму оттащили от него. Дурьодхана медленно повернулся и смутно разглядел, что не меньше четырех охранников пытаются удержать вырывающегося Бхиму. Еще больше охраны бежало к ним, и кто-то из них склонился над Дурьодханой, и теперь Дурьодхана мог видеть и слышать еще и своих братьев, бегущих к нему и кричащих...
  "Вы что не знаете, что он сказал МОЕМУ БРАТУ?!!!! - с пеной у рта ревел Бхима, вырываясь у охранников, - ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ?! ОН ЭТО ЗАСЛУЖИЛ!!! ОН ВСЕ ЭТО ЗАСЛУЖИЛ!!!!!!!"
  Дурьодхана закашлялся и подавился кровью.
  "Что ж, конец этому милому белому ковру", - вяло подумал он, закрыл глаза и провалился в благословенную темноту и тишину.
  ________________________________________
  XII.
  Дурьодхана пробудился от беспощадной пощечины по его болезненно припухшей щеке. Это было больно. И даже очень. Он совершенно не ожидал такой вот побудки.
  "Ммм?" - Дурьодхана медленно открыл глаза. Первым, что он заметил, был его собственный нос, настолько распухший, что он мог видеть его у себя перед глазами. Вероятно, он стал в четыре раза больше обычного. Следующим, что он увидел, было лицо Дедушки Бхишмы, который, похоже, был просто в ярости.
  Дурьодхана с изумлением обнаружил, что сидит на стуле. Он не успел даже удивиться, ни как он смог сюда добраться, ни как у него вообще получается сидеть, когда у него живот, по ощущениям, превратился в мясную отбивную. Зато Дурьодхана постарался быстрее понять, что происходит вокруг. Он находился в комнате, в которой он узнал личный кабинет Дедушки. Дурьодхана медленно, болезненно повернул голову влево и с ужасом понял, что Бхима сидит рядом с ним на другом стуле, угрюмо уставившись на свои ноги. Тогда Дурьодхана повернул голову вправо и увидел Юдхиштхиру, стоявшего с таким видом, как будто он разрывался между желанием виновато съежиться под взглядом Дедушки Бхишмы и необходимостью укоризненно смотреть на Бхиму.
  "Мне нужен врач", - с трудом произнес Дурьодхана. Звук его голоса свистнул через свежую, кровавую дыру на месте одного из передних зубов.
  "Ты выживешь, - сказал Бхишма, бросив на него испепеляющий взгляд. Дурьодхана вжался в свой стул. Он еще никогда, никогда в своей жизни не видел, чтобы Дедушка Бхишма был в такой ярости.
  "БХИМА!" - неожиданно рявкнул Бхишма.
  Бхима подскочил на своем месте, что было не так-то просто для мальчика его размеров.
  "Мммм!" - выразительно ответил он.
  "Дай мне прояснить тебе всего одну вещь, молодой человек, - сказал Бхишма, угрожающе наклоняясь вперед и глядя прямо в лицо Бхиме. - Если ты собираешься жить, как цивилизованный человек, как принц, то ты никогда, слышишь, НИКОГДА больше не ударишь другого человека, особенно, если ты зол. Мне все равно, даже если ты обижен на своего кузена, своего брата, или слугу, или охранника - ты НИКОГДА не ударишь другое человеческое существо, тебе ясно?"
  "Но Дурьодхана..."
  "А если я КОГДА-ЛИБО услышу о том, что ты кого-то ударил, я лично прослежу, чтобы ты отправился в изгнание, в самую глушь. Я ЯСНО ИЗЛАГАЮ СВОЮ МЫСЛЬ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК?"
  "Д-да, сэр".
  "А теперь иди в свою комнату. Сейчас же!"
  "А вот Папа..."
  "Ты НАКАЗАН, Бхима. И мне безразлично, что твой отец или твоя мать собираются мне сказать по этому поводу, хотя я абсолютно уверен, что они полностью согласятся со мной, как только услышат о том, что произошло. В ЭТОМ ДОМЕ, я принимаю решения о дисциплинарных наказаниях, понятно тебе?"
  "Д-да, сэр", - испуганно повторил Бхима. Он поднялся со своего стула и на цыпочках прокрался из комнаты, подчеркнуто не глядя Дурьодхане в глаза.
  Дурьодхана повернул голову и посмотрел на Юдхиштхиру, в свою очередь смотрящего вслед уходящему Бхиме. Потом Юдхиштхира повернул голову и открыл рот, собираясь сказать что-то, но Бхишма внезапно шагнул к нему и заговорил первым: "Что же касается тебя..."
  "Откуда я мог знать, что он задумал! - отчаянно запротестовал Юдхиштхира. - Он мне ничего не сказал. Если бы я знал, я бы..."
  "И ты думаешь, будто я поверю, что такой сообразительный молодой человек, как ты, подвержен приступам внезапного идиотизма, не позволяющим ему предвидеть поведение собственного брата?"
  У Юдхиштхиры сделался такой вид, будто его задели за живое: "Я никогда не..."
  "Ты хоть представляешь себе, насколько на самом деле силен твой брат? Он мог убить Дурьодхану! Твой брат совершенно себя не контролирует, и ты хочешь сказать мне, что не в состоянии ничего с этим поделать?"
  "Вы не понимаете, просто Вы не знаете Бхиму, как я, он..."
  "Он смотрит на тебя и слушается тебя, - Бхишма ткнул Юдхиштхиру пальцем в грудь. - И ты несешь за него всю ответственность".
  "Что несу? Но это же нечестно!" - слабо попытался протестовать Юдхиштхира.
  "Старший брат всегда отвечает за младших, - жестко возразил ему Бхишма. - Ваш двоюродный брат Дурьодхана знает, что такое нести ответственность за всех своих младших братьев, а у него их девяносто девять! Так что постарайся отвечать хотя бы за тех двоих, что есть у тебя".
  "И что же мне делать?!" - крикнул Юдхиштхира, чуть не в слезах.
  "Для начала перестань быть бесхребетным", - резко ответил ему Бхишма.
  Юдхиштхира хлюпнул носом и крепко зажмурился.
  Бхишма вздохнул и отвернулся от Юдхиштхиры. "Иди в свою комнату и подумай над тем, что ты сделал. Точнее говоря, над тем, чего ты НЕ сделал".
  Бхишма так больше и не взглянул на Юдхиштхиру, когда тот медленно побрел к выходу, повесив голову и хлюпая носом.
  А потом он вышел, и Дурьодхана остался один на один с Дедушкой Бхишмой.
  "Дурьодхана..."
  "Простите меня", - быстро сказал Дурьодхана раньше, чем Бхишма успел сказать еще что-либо.
  Бхишма немного помолчал, потом снова вздохнул, и устало опустился в кресло напротив Дурьодханы: "Значит, это правда? То, что ты сказал вчера Юдхиштхире?"
  "Да, сэр".
  "Что на тебя нашло, что заставило тебя сказать ему такую гадкую вещь?" - в голосе Бхишмы больше не было гнева. Наоборот, он прозвучал очень грустно. И для Дурьодханы это было куда страшнее, чем если бы Дедушка злился и кричал на него. Дурьодхана со стыдом обнаружил, что глаза у него неудержимо стали наполняться слезами.
  "Дурьодхана, он твой двоюродный брат, - настойчиво сказал Бхишма. - Твоя плоть и кровь. Настоящий король - нет, настоящий человек, любой человек! - никогда не будет вести себя так жестоко по отношению к своей же плоти и крови, особенно, учитывая то, что он пришел попросить тебя о помощи".
  Дурьодхана по-прежнему молчал. Он старательно кусал свои и без того уже распухшие губы, изо всех сил стараясь не расплакаться, не расплакаться, не расплакаться. Ему уже тринадцать лет, он мужчина, он не имеет права реветь, как ребенок, не сейчас, особенно, не сейчас, не перед Дедушкой Бхишмой.
  Бхишма продолжал смотреть на Дурьодхану, казалось, еще очень, очень долго. Наконец, он откинулся в своем кресле так, будто у него устала каждая косточка в теле, вздохнул и потер виски.
  "Дурьодхана, я просто... Я не знаю, что сказать. Я думал о тебе лучше. Я просто... просто так разочарован в тебе сейчас. Мне даже нечего тебе больше сказать".
  И вот на этом моменте, Дурьодхана не выдержал и разревелся. Он качался взад и вперед на своем стуле, и рыдал, и рыдал, и рыдал, а Дедушка Бхишма смотрел на него, ни слова не говоря.
  ________________________________________
  XIII.
  Дни и ночи проходили мимо, Дурьодхана особо и не замечал. После того, как кто-то позаботился о нем и наложил перевязку на его сломанный нос, он заперся у себя в спальне и отказался выходить оттуда чтобы поесть, посещать уроки и даже присутствовать на государственных мероприятиях. Но он вовсе не дулся там. Он молился, сидя на кровати в позе лотоса, глубоко дыша, напевая мантры, когда вспоминал об этом, усилием воли погрузив себя в состояние спокойствия, проясняя сознание. Это заняло у него довольно много времени.
  Но наконец, Дурьодхана открыл глаза и огляделся в своей комнате.
  Был вечер - он не был уверен какого точно дня - за окнами было тихо и во дворце тоже. Дурьодхана слегка неловко скользнул с кровати. Ноги были ватные. "Ну ладно, - вздохнул он, - это же глупо, чего еще можно было ожидать после стольких часов медитации в одной и той же позе". Он еще никогда не медитировал так долго. Он сделал несколько неуверенных шагов и остановился, заметив свое отражение в зеркале. И невольно вздохнул с облегчением. С лицом все было в порядке...
  С лицом все было в порядке?!
  Глаза у Дурьодханы расширились. Не может быть. Этот невозможно! Он даже не помнил, чтобы снимал бинты - или это сделал кто-то, пока он был погружен в медитации?
  "Нет, не может быть", - кашлянул Дурьодхана. И тут же понял, что во рту у него просто отвратительно и, наморщив свой снова будто новенький нос, решил, что ему нужно срочно почистить зубы.
  Спотыкаясь на неверных ногах Дурьодхана прошел в ванную, почистил зубы и умылся. Потом наклонился над раковиной, разглядывая себя в зеркале трогая пальцами свое безупречное, гладкое, даже не поцарапанное лицо. Нос совершенно не болел. У него все также была дыра на месте зуба, выбитого кулаком Бхимы, но в остальном все было в порядке.
  Дурьодхана просто обалдел. То есть, конечно, он был безмерно благодарен высшим силам, так позаботившимся о нем, но все же он обалдел. Ведь вряд ли прошло больше пары дней, пока он сидел на кровати... Дурьодхана хорошо помнил, как когда Духшасане было семь лет, он сломал нос, и потребовалось почти две недели для того, чтобы он зажил...
  Дурьодхана проковылял из ванной обратно в свою комнату. В одном из углов стоял его компьютерный стол. Компьютер на нем никогда не выключался. Электронный календарь на экране сообщил Дурьодхане, что с тех пор, как Бхима разбил ему нос, прошло четыре дня.
  "Вау! - выдохнул Дурьодхана, с любопытством ощупывая свой сросшийся, абсолютно здоровый нос. Он молча поклялся, что завтра же посетит все храмы Хастинапура и лично воздаст благодарственные молитвы каждой статуе божества, какую найдет там.
  Завтра, поклялся он. А сегодня у него еще было одно срочное дело, которым надо было заняться.
  ________________________________________
  XIV.
  Юдхиштхира нахмурился над клавиатурой уже в который раз за последние десять секунд. Ну и где эти тупые гласные буквы? Почему клавиши не следуют простому логичному алфиватному порядку? Почему они расставлены так, чтобы он тратил часы на то, чтобы напечатать даже простейшее, небольшое задание Дедушки Бхишмы?
  Вдруг Юдхиштхира резко ударил обеими руками по клавиатуре и тяжко вздохнул. Бессмысленная тарабарщина из случайных букв разбежалась по экрану перед ним, но ему было все равно. Он по-прежнему не понимал, почему нельзя просто написать от руки то, что хочет от него Дедушка Бхишма. Конечно, он понимал, что Дедушка настаивает на том, чтобы он научился печатать и вообще пользоваться этим тупым, бесполезным, дурацким персональным компьютером для его же пользы, но все же...
  "Но это же не значит, что ты должен мне НРАВИТЬСЯ!" - крикнул Юдхиштхира на молчаливый компьютер. А потом, поняв, что делает, прикусил губу, чтобы подавить нервное хихиканье. Что за детские выходки?
  "Что ж, по меньшей мере, я уже стал достаточно храбрым, чтобы накричать на свой собственный неодушевленный компьютер. В собственной комнате. Наедине, - подумал Юдхиштхира. - Это ведь засчитывается, как успех в борьбе с этой вашей "бесхребетностью", верно?"
  Скорей всего, нет.
  Юдхиштхира поник на своем стуле, хмурясь на компьютер, хмурясь на весь мир. Почему все обязательно должно быть таким ужасным в этом великолепном королевском дворце? Юдхиштхира все здесь ненавидел. Он все также не мог спать по ночам из-за слишком яркого света, и шума города за окном, и поглощающей его мягкости кровати. Его дни были заполнены подавляющим количеством домашних заданий от Дедушки Бхишмы. Бхима по большей части был рядом с ним, но вот Арджуну и своих родителей он практически совсем не видел в последнее время. У Арджуны теперь была няня, а обе мамы были поглощены делами дворца и восстановлением своих публичных функций, а отца Юдхиштхиры либо не было во дворце, либо он был слишком усталым, чтобы увидеться с сыном. И снова слишком усталым, чтобы увидеться с сыном. Все время слишком усталым, чтобы увидеться с ним. И слуги повторяли это снова и снова, и снова, и снова до бесконечности.
  Но им не удалось одурачить этим Юдхиштхиру. Так вышло, что он слышал приглушенный разговор Дедушки и Дяди Видуры о докторах, обследованиях и медикаментах, когда они думали, что Юдхиштхира то ли недостаточно близко, чтобы услышать их, то ли просто не обратит на это внимания. Никто никогда не говорил этого Юдхиштхире, но он знал, с какой-то болезненной уверенностью, что то время, когда отца не было во дворце, он проводил в госпитале.
  Юдхиштхира еще раз тяжко вздохнул и заставил себя вернутся к набору текста, но все было бесполезно. Его ум блуждал, вспоминая то и это, вспоминая, как они с отцом и Бхимой ходили зимой на охоту, широкие плечи отца и его смуглую кожу, и даже длинную тень, которую он отбрасывал на землю. Вспомнил, как впервые отец сказал им с Бхимой идти на охоту без него, потому что сам был слишком слаб, вспомнил, каким бледным было лицо отца, и какие глубокие складки залегли у его обычно такого улыбчивого рта.
  "Дурьодхана прав, - мрачно подумал Юдхиштхира. - Я никому здесь не нужен. И, возможно, потому что я и сам не хочу быть здесь. Я хочу обратно, в лес. Хочу, чтобы отец всегда был рядом и младший братик".
  Но Юдхиштхира считал, что если отец болен, то пребывание взаперти в этом диком дворце, не говоря уже о необходимости дышать их отвратительным воздухом, терпеть непрерывный шум и волнения - точно не поможет ему поправиться.
  Юдхиштхира уставился на чуть мигающий экран компьютера, пока что отражавший лишь печальное отсутствие готового текста домашнего задания. Уже четыре дня Дурьодхана не выходил из своей комнаты. Четыре дня Юдхиштхира и Бхима старательно избегали братьев Дурьодханы как только могли. Четыре дня Юдхиштхира терпел жгучий, ненавидящий взгляд Духшасаны на всей протяженности уроков Дедушки Бхишмы. Четыре дня Юдхиштхира постоянно замечал, что дворцовые слуги шепчутся у него за спиной, когда он проходит мимо - и, судя по интонациям, ничего приятного о нем они не говорят.
  Никто не говорил о том, что случилось четыре дня назад. Но никто и не прикидывался, будто ничего не случилось.
  "Ваше Высочество?"
  Юдхиштхира очнулся от своих размышлений и повернул голову. Один из его охранников стоял на пороге его маленького кабинета, склонившись в поклоне.
  "Да?" - отозвался Юдхиштхира, поднимаясь со своего сиденья.
  "Его королевское высочество, принц Дурьод..."
  "Пожалуйста, не надо объявлять меня с такой помпезностью", - сказал Дурьодхана, огибая охранника, который поклонился еще глубже, а затем молча удалился.
  Сначала Юдхиштхира не знал, что и сказать, но, к несчастью, его язык, очевидно, сработал быстрее, чем его мозги: "Твое лицо!"
  Дурьодхана улыбнулся и потрогал свой вновь безупречный нос: "Круто, да?"
  "Это же чудо!"
  "С членами царской семьи чудеса случаются постоянно, - отмахнулся Дурьодхана. - Завтра я собираюсь посетить всякие храмы в городе, чтобы воздать благодарственные молитвы богам. Хочешь поехать со мной?"
  Юдхиштхира замер на месте, совершенно растерянный: "Ээээ, что?"
  "Ты что оглох? Я собираюсь завтра предпринять одну важную типа религиозную поездку. Хочешь поехать со мной?"
  Юдхиштхира стоял, все так же застыв на месте, молча открывая и закрывая рот. Наконец, он сумел подобрать слова, и он знал, что это были правильные слова, как бы больно для него они не звучали: - "Я думал, что ты не хочешь со мной общаться", - мягко сказал он.
  "А, это, - Дурьодхана закатил глаза. - Послушай, извини меня. Я совсем не это хотел сказать".
  Юдхиштхира опустил взгляд на свои ноги, но ничего не ответил.
  "Эй, я... я же сказал, извини меня, - повторил Дурьодхана, внезапно сбившись. Но потом снова восстановил свою уверенность в себе. - И да! Я же принес тебе кое-что". И он изящным движением руки достал свой подарок будто из ниоткуда.
  Юдхиштхира уставился на него: "Умммм..."
  "О... Тебе не нравится?"
  "Нет, что ты, нравится, даже очень, просто... я не знаю, что это такое?"
  "Так, дай мне минуту, - Дурьодхана устремился к компьютеру Юдхиштхиры и вставил свой подарок - маленький, твердый, черный кусочек из какого-то непонятного материала - в специальный разъем на корпусе компьютера. - Это "Веллс". Тебе понравится. Они такие крутые - я их фанат. О, слушай, что мне в голову пришло. Я же могу достать нам билеты на лучшие места, когда они приедут выступать в Хастинапур следующей зимой..."
  "Кто эти "Веллс"? - спросил Юдхиштхира, чувствуя себя еще более потерянным, чем несколько минут назад. Но потом, когда ожили динамики компьютера и звук струнных инструментов и гудящий рокот ударных наполнил комнату, Юдхиштхира понял, что знает ответ.
  "Это группа", - ответил Дурьодхана, хотя объяснение к тому моменту было уже не нужно.
  Юдхиштхира склонил голову к плечу, прикрыл глаза, внимательно слушая.
  Дурьодхана с минуту понаблюдал за ним, потом нерешительно спросил: "Тебе нравится?"
  Юдхиштхира нахмурился, задумался, потом широко открыл глаза и ответил: "Да!"
  "Отлично, я так и думал, что ты их полюбишь. Тут сборник, который нарезал для меня Сама, - Дурьодхана нажал несколько клавиш, и музыка затихла. Затем он медленно отстранился от компьютера Юдхиштхиры, посмотрел на своего кузена и неловко спросил: "Ну и?"
  "И что..."
  "Я насчет завтра".
  "Я, уммм, у меня занятия с Дедушкой Бхишмой..."
  "И что? У меня тоже, но думаю, мы вполне сможем пропустить их ради богоугодного дела".
  Юдхиштхира заколебался, ерзая на месте.
  "О, я понял, - наконец сказал Дурьодхана, отводя взгляд, - Ничего. Все в порядке. Ты можешь не ехать, если не хочешь".
  "Нет! Я... - Юдхиштхира всплеснул руками жестом, над которым Бхима всегда смеялся, когда он так делал. Бхима еще дразнил его, что он прямо как старая бабка. И Юдхиштхира подозревал, что так и есть, но это еще не значит, что он мог так легко перестать делать это. - Я просто... - Юдхиштхира решил, что нет больше смысла ходить вокруг да около. - Я просто думал, что я тебе не нравлюсь", - тихо закончил он.
  Дурьодхана нетерпеливо постучал ступней по полу.
  "Послушай, - сказал он. - Да, я сказал нехорошую вещь, это верно. И я извинился перед тобой. И сейчас я пытаюсь помириться. Понимаешь? Это своего рода жест примирения".
  "О".
  "Люди так поступают, после того как они поссорились".
  "О".
  "Это все, что ты можешь сказать?"
  "Нет, не в этом дело! Я не могу, потому что у меня слишком много домашней работы, понимаешь?"
  "Какой домашней работы? Ты имеешь в виду сегодняшнюю?"
  "Да, мне еще нужно напечатать две тупые страницы для Дедушки Бхишмы..."
  "Всего-то две тупые страницы? И ты собираешься потратить на них весь вечер?" - усмехнулся Дурьодхана.
  "Было бы намного быстрее, если бы мне не приходилось печатать на этой чертовой машине", - внезапно отрезал Юдхиштхира.
  "Тогда просто надиктуй слуге, а он напечатает за тебя".
  "Но это будет мошенничество. Ведь я должен сделать это сам, - Юдхиштхира неловко помялся с ноги на ногу, полностью отдавая себе отчет в том, что ноет, как ребенок, но не в состоянии ничего с этим поделать: - Это так глупо. Я никогда раньше не печатал ни на чем. Как вы вообще это делаете? Это же так трудно".
  "Нет, это совсем не трудно, - сказал Дурьодхана, подвигая ближайший стул к компьютерному столу Юдхиштхиры и усаживаясь на него. - Твоя проблема в том, что ты печатаешь слова и целые предложения. А сначала надо просто помочь твоим пальцам запомнить, где расположены клавиши. Я обучался именно так. Когда я был еще маленьким, Дедушка Бхишма задавал мне печатать простые слоги и даже просто одни и те же буквы много-много раз, но не глядя на клавиатуру, пока я не запомнил, где они расположены без того, чтобы смотреть на них".
  "Звучит, как будто еще больше работы", - сказал Юдхиштхира, мрачно сползая на стуле, и глядя на клавиатуру.
  "Ерунда. Позанимаешься этим пару часов, зато сэкономишь кучу времени, когда придется печатать потом что-то объемное", - объяснил Дурьодхана.
  Юдхиштхира невольно испугался, когда Дурьодхана схватил его за руки и положил их на клавиатуру. "Начни вот так", - сказал Дурьодхана. Юдхиштхира ничего не ответил, хотя невольно заметил, что руки у Дурьодханы странно холодные.
  Юдхиштхира наконец снова обрел свой голос: "Что ты делаешь?..."
  "Я тебе помогаю".
  "О. Спасибо".
  "Давай начнем с этих букв. Вот этой и этой, - сказал Дурьодхана, нажимая на пальцы Юдхиштхиры. Потом убрал свою руку и сказал твердо: - Не двигайся! И не смотри на клавиатуру. Смотри только на экран и нажимай клавиши, пока не запомнишь, какие буквы там расположены".
  Так Юдхиштхира и просидел, замерев, рядом с Дурьодханой, почти целый час, печатая буквы, а не слова, передвигая свои руки и пальцы, только когда Дурьодхана говорил ему. Ближе к концу этого часа, Юдхиштхира все еще едва ли мог напечатать предложение быстрее, чем за пять минут, но все равно получалось намного быстрее и легче, чем это было до того, как пришел Дурьодхана.
  В конечном счете, Дурьодхана поднялся со своего места и сказал: "Что ж, мне пора идти. Я уже четыре дня не видел Дедушку Бхишму. Уверен, у него накопилось для меня много заданий".
  Юдхиштхира улыбнулся ему, и впервые за все эти дни его улыбка не была вымученной:
  "Спасибо тебе", - сказал он.
  "Да без проблем. Ну и как насчет завтра?"
  "Да!"
  "Отлично. Тогда увидимся", - сказал Дурьодхана и оставил Юдхиштхиру наедине с его домашней работой.
  ________________________________________
  XV.
  "Ты куда собрался? - возмутился Бхима, гневно врываясь в спальню Юдхиштхиры следующим утром. - Да еще с НИМ??!!"
  "Бхима, - сказал Юдхиштхира, как он надеялся достаточно жестко. Он как раз заканчивал застегивать пальто и то и дело приглаживал пальцами пряди волос. - Как ты сюда попал?"
  "Забавно, твои охранники даже не попытались остановить меня..."
  "Ты размахивал перед ними кулаком и угрожал, что порвешь им горло?"
  "Ну, может быть".
  "Бхима, мы уже обсуждали с тобой твое поведение".
  "Да не о том речь! - взорвался Бхима. - Ты собираешься появиться на людях с Дурьодханой? Ты спятил? Он подонок, мерзкий тип и он, наверняка, собирается сделать что-то, чтобы унизить тебя прилюдно..."
  "БХИМА!"
  Бхима резко захлопнул рот. Он еще никогда не слышал, чтобы старший брат так рявкал на него раньше.
  "Этот спор глуп и бесполезен, и мы закончим его СЕЙЧАС! - жестко сказал Юдхиштхира. - Мы с Дурьодханой вчера поговорили. Он очень сожалеет о том, что обидел меня, и именно поэтому мы сегодня вместе поедем в город. К тому же мы едем не развлекаться, это будет такое религиозное мероприятие. Мы посетим храмы, потому что Дурьодхана собирается вознести благодарственные молитвы. Дурьодхана старается стать моим другом, - сказал Юдхиштхира, пристально глядя Бхиме в глаза. - И я настаиваю на том, что пока он с нами вежлив и мил, ты тоже будешь вести себя с ним мило и вежливо. Или ты забыл, что это ты разбил ему лицо, а не наоборот?"
  "Да просто он пытался выжить ТЕБЯ с того момента, как мы приехали! Ты что слепой? Сам не видишь? Он что-то замышляет против тебя!"
  "Бхима, ты спятил?"
  "Нет, - надувшись, сказал Бхима. - Просто я не верю ему. Он нехороший человек. Я это знаю. Я носом чую. Он богатый, и испорченный, и гнилой внутри, и это он должен был стать следующим царем, пока ты не появился. Поэтому, если бы я был тобой, я бы ему ни капли не верил".
  "Ладно, - Юдхиштхира шмыгнул носом, отстранил Бхиму и протопал мимо него к выходу из спальни. - А вот я, в качестве исключения, устал не доверять собственной семье. И я совсем не намерен окружать себя врагами, и, в особенности, врагами, созданными моим воображением".
  Бхима посмотрел вслед своему уходящему брату, а потом крикнул вдогонку: "Не могу поверить, что ты едешь куда-то, но НЕ ПОЗВАЛ МЕНЯ!"
  Юдхиштхира предпочел проигнорировать это и гордо прошел по коридорам дворца, его охрана подстроилась под его шаг, чтобы не отстать от него.
  Дурьодхана уже поджидал его.
  "Привет. Клевая прическа", - сказал он.
  "Ну, это как бы обычная..."
  "Пошли, - Дурьодхана взял Юдхиштхиру за руку и повел его вперед. Оба они в окружении телохранителей проследовали в самое чрево дворца, где Юдхиштхира уже безо всякого удивления обнаружил поджидающий их автомобиль. Правда, этот был больше, ярче и как-то наряднее, чем автомобиль, на котором Юдхиштхиру с братьями возил из дворца Дедушка Бхишма. И этот парил в воздухе, у него вообще не было колес.
  "А где Дедушка Бхишма? - спросил Юдхиштхира, забираясь на заднее сиденье вместе с Дурьодханой. - Он с нами не поедет? Или дядя Видура?"
  "Нет, это же будет вроде как паломническая поездка. Так что мы с тобой поедем одни".
  "Но если ты собрался в паломничество по храмам, то зачем тебе я?"
  "Потому что ты мой друг", - ответил Дурьодхана.
  Юдхиштхира опустил взгляд на свои руки и ничего не ответил. Второй двигатель ховера заворчал и ожил под ним, и они поехали вперед. Спустя пару секунд они уже летели по улицам Хастинапура. Юдхиштхира взглянул в ближайшее к нему окно, и сразу же пожалел об этом. Они летели очень высоко и очень быстро.
  "Ты первый раз в ховере?" - спросил Дурьодхана.
  "Я? Д-да..."
  "Надеюсь, ты ничего не имеешь против облаков, - тоном обычной беседы сказал Дурьодхана. - Я знаю, мы просто собираемся помолиться, но все равно там, наверняка, будут толпы народа, знаешь. И, в особенности, девчонки. Девочкам нравится смотреть на меня".
  Юдхиштхира ничего не ответил, вместо этого снова осторожно выглянув в окно. Краем глаза, он заметил, что чуть позади них летит еще один небольшой черный ховер. Скорее всего, рядом были еще и другие. Юдхиштхира сглотнул. Он только сейчас понял, каким приметным был их ховер прямо сейчас.
  "Знаешь, - сказал Дурьодхана. - Не думаю, что кто-либо раньше видел тебя на публике".
  Юдхиштхира резко обернулся к нему: "Что?"
  "Я имею в виду, ты пробыл здесь уже сколько, около недели? И ты еще ни разу не покидал дворец".
  "Это не так. В самый первый день Дедушка Бхишма возил нас..."
  "Да, но ведь это была не афишированная поездка, - отмахнулся Дурьодхана. - А если ты собираешься стать царем, тебе придется общаться с народом, - наставительно произнес он. - И лучше быть уверенным, что на людях занимаешься чем-нибудь благопристойным и значимым. Например, загарпуниваешь рыбу для какой-нибудь благотворительной акции. Или вот всякие паломничества и молитвы".
  "О", - ответил Юдхиштхира, начиная понимать.
  "Просто следуй за мной и делай все то же самое, что и я, - сказал Дурьодхана. - Они будут смотреть на тебя, понимаешь. Все они будут смотреть".
  "Ты серьезно? Действительно, все?"
  "Уже целую неделю, эти люди там, снаружи, - Дурьодхана указал рукой на город, над которым они летели, - слышат о тебе, но что? Только слухи и версии. Самое время показать им тебя таким, как ты хотел бы, чтобы они тебя увидели, понимаешь?"
  Юдхиштхира крепко сжал руки у себя на коленях.
  "Ты же не... Серьезно, ты ведь делаешь все это не для того, чтобы я произвел на людей хорошее впечатление, верно?"
  "Я, - легкомысленно ответил Дурьодхана, - собираюсь молиться в храмах. Я должен отблагодарить Кого-то-там-наверху за то, что он сделал для моего лица. И я пригласил тебя с собой, потому что так поступить было правильно. Акт примирения, помнишь?"
  "Спасибо", - сказал Юдхиштхира. И больше ничего не успел сказать, потому что внезапно занервничал, чувствуя, как ховер замедляется и опускается вниз.
  "Просто делай то же, что и я, - сказал Дурьодхана, когда ховер плавно остановился. - Следуй за мной и все повторяй. Мы же здесь просто для того, чтобы вознести молитвы, помнишь? Веди себя так, как будто мы обычные люди, которые пришли в храм. Ну и что, что все смотрят на тебя, тебе не обязательно показывать, что ты это замечаешь, ясно?"
  "Я...ясно".
  "Все будет в порядке", - повторил Дурьодхана в последний раз.
  И спустя минуту, когда Юдхиштихра выбрался из ховера наружу на солнечный свет, он понял, что действительно, все в порядке. Все в полнейшем порядке.
  ________________________________________
  XVI.
  "Вы только посмотрите на него! Только посмотрите! - воскликнул Панду, тыча своим (тревожно костлявым, как подметил Бхишма) пальцем в экран медиаконсоли. - Видите? Я же вам говорил. Он держится совершенно естественно!"
  Бхишма с неодобрением сдвинул брови, но не потому, что на экране Юдхиштхира и Дурьодхана стояли, склонив головы в молитве, окруженные взволнованной толпой визжащих фанаток и удивленных, вытягивающих шеи прохожих, а потому, что его напрягал сам факт, что он, Бхишма, вообще смотрел что-либо из передач ненавистного канала, посвященного сплетням о знаменитостях.
  "Ладно, хорошо, - признал Бхишма. - Твой сын смог произвести на всех сегодня хорошее впечатление. Но это еще ничего не доказывает. Все, что он делал, это следовал за Дурьодханой, повторял все, что он делает, и держал рот на замке".
  "Он просто скромный, - доверительно сказал Панду. - Дайте ему время, он обвыкнется с людьми, и раньше, чем вы успеете заметить, станет таким же популярным, как Дурьодхана".
  "Да никогда он не станет таким же популярным, как Дурьодхана", - сказал Дхритараштра с шутливым самодовольством. Он сидел рядом с младшим братом и очень старался быть веселым, что было немного трудно, учитывая тот факт, что он прекрасно отдавал себе отчет в том, что Панду все время зябко кутается в одеяла, и его, то и дело, сотрясает неконтролируемая дрожь.
  "Подожди и увидишь", - ответил Панду, схватывая наживку.
  Дхритараштра будто принюхался: "Ему придется сделать пластику носа".
  "Ты не можешь этого знать - ты слепой".
  "А мне Видура сказал".
  "Предатель! - Панду мелодраматично прижал руки к груди. - Это предательство!"
  Бхишма громко кашлянул. Оба его племянника, пусть уже взрослые и даже начавшие седеть, мгновенно виновато притихли. Бхишма медленно произнес: "Это будет не конкурс популярности, вы оба это знаете".
  "Нет, - неожиданно твердо ответил ему Дхритараштра. - Это во многом будет как раз конкурс популярности. Верно?"
  Бхишма обдумал его слова. Что ж, похоже, это было правдой. Он отвернулся от своих племянников, сидящих перед телевизором, и перевел взгляд на стены маленького кабинета, где они собрались. На полках стояли книги, но он не помнил, чтобы читал их. Он вдруг понял, что гадает, как долго Дхритараштра и Панду смогут шутить и притворяться веселыми в ситуации, в которой, по их вине, оказались их сыновья, да и они сами.
  "Сегодня Дурьодхана сделал для Юдхиштхиры очень доброе дело", - сказал Панду.
  Бхишма повернулся, как раз во время, чтобы увидеть, как Дхритараштра решительно качает головой: "Может быть, но если быть до конца честными, он сделал это, чтобы и себя показать с лучшей стороны".
  Бхишма молча согласно кивнул. Хорошо, что, по всей видимости, не он один это понял. Конечно же, добросердечный, участливый принц Дурьодхана берет под крыло своего потерянного, дремучего кузена для первого появления вышеуказанного кузена на публике. Этот номер легко прокатит в среде девочек-подростков, которые бесспорно купят любой журнал, который опубликует статью о Дурьодхане с его мечтательным взглядом и "такой простой человеческой душой".
  "И все же, - добавил Дхритараштра, - Дурьодхана, на самом деле, очень огорчен из-за..."
  "Да, я знаю, к тому же, Бхима все так же на 100% наказан, потому что..."
  "Не хочешь чаю?"
  "Да. То есть, нет. Я хотел сказать, очень хочу".
  Бхишма снова отвернулся от них. Наблюдать за тем, как его племянники пытаются обойти то, что случилось между их детьми четыре дня назад, бывало иногда даже забавно, но чаще серьезно удручало его.
  Не говоря ни слова, Бхишма оставил своих племянников одних в кабинете и вышел на один из балконов, опоясывавших этот этаж дворца, надеясь остудить свою голову на прохладном вечернем воздухе. Почему-то он обнаружил, что думает о своем собственном брате, о котором не вспоминал уже много, много лет.
  Младшего брата Бхишмы съела рыба. Он был мертв уже так давно. Бхишма давно оплакал его, и даже печаль о нем уже не посещала его. И именно поэтому он совсем не был уверен, что справился бы с ситуацией, если бы его брат вдруг воскрес из мертвых и ворвался в его жизнь спустя столько лет.
  И Бхишма неожиданно отчетливо ощутил гордость за своих племянников: Дхритараштру и Панду. Они были его мальчиками - он вырастил их! И они оба стали хорошими людьми и хорошими царями. А теперь Дхритараштра был уже наполовину седой, а Панду угасал каждый миг. И Бхишма любил их обоих так сильно, что сердце жглось у него в груди, когда он думал о них.
  А теперь они попросили его выбрать между их сыновьями и назвать преемника трона.
  Бхишма закрыл глаза и почувствовал, как прохладный ветерок щекочет ему лицо. Он никогда не хотел разбивать чье-то сердце. А теперь ему придется.
  "Это колесница Индры", - услышал он голос, долетевший до него с ночным ветром откуда-то из сада внизу.
  Бхишма наклонился через перила балкона, вглядываясь в темный сад под балконом. И смог разглядеть две маленькие фигуры, сидящие на скамейке. Бхишма сощурил свои усталые глаза на минуту, и понял, что видит Юдхиштхиру и Дурьодхану.
  Дурьодхана показывал на небо.
  "Ты разве не видишь? Вот - голова, вот - его лук, вот - колчан".
  Юдхиштхира запрокинул голову так далеко, как только мог, вытянув шею и глядя в небо.
  "Я знаю, знаю. Папа учил меня узнавать звезды. Только... только их же едва видно здесь! Небо такое тусклое".
  "Тусклое?"
  "Там, откуда я пришел, звезды ярче, - сказал Юдхиштхира. - А небо темнее".
  Дурьодхана вздрогнул: "Я бы не хотел, чтобы небо было еще темнее, чем оно есть".
  "Это совсем не страшно".
  Дурьодхана что-то приглушенно ответил, и Бхишма не расслышал его. Он наклонился вперед через перила балкона, прислушиваясь к приглушенным звукам голосов Дурьодханы и Юдхиштхиры, то прерываемым, чтобы посмеяться над чем-то, то совершенно неуловимым, когда они переходили на шепот. Это были хорошие звуки, мирные звуки.
  "Пожалуйста, пусть они обретут мир, как в эти минуты, в каждый день своей жизни, - молча взмолился Бхишма. - Пожалуйста, пусть Бхима и Духшасана и остальные последуют их примеру. Пожалуйста, пусть в этой семье будет мир. Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне и дай мне силу, чтобы сохранить этот мир".
  Бхишма повернулся и вышел с балкона обратно в кабинет.
  ________________________________________
  XVII.
  "Это совсем не страшно".
  Дурьодхана почесал нос и тихо спросил: "Так ты действительно жил в пещере?"
  "Да, и это было здорово".
  "Когда я ездил в лес, мы с Мамой и Папой останавливались там в охотничьем домике с канализацией и электричеством и кучей слуг".
  "Это потому что вы ездили туда в отпуск, - объяснил Юдхиштхира, - а мы были в изгнании. Это разные вещи".
  "Ты скучаешь по тому времени?" - неожиданно спросил Дурьодхана.
  "Да, конечно".
  "Правда?! Но это же... это же изгнание! Предполагается, что никому не должно хотеться жить в изгнании".
  "Но там было здорово, - мечтательно сказал Юдхиштхира. - Столько деревьев и птиц, и все было таким чистым и приятно пахло. И я видел Папу, и Маму, и Арджуну каждый день, а не как здесь. И там никто на нас не пялился, и не было охранников, которые бы следовали за нами повсюду. И можно было не волноваться о таких вещах, как войны, рынок акций и скандалы вокруг Священного".
  "Ммм, - Дурьодхана неодобрительно нахмурился. - Но если ты собираешься стать царем, тебе положено волноваться об этих вещах. Это твоя работа".
  "Я знаю. В конце концов, поэтому я здесь, так ведь"?
  Дурьодхана промолчал.
  Юдхиштхира кашлянул, потом сказал: "Умммм", но снова затих.
  Наконец, Дурьодхана сделал глубокий вздох и сказал: "Послушай... Послушай, ммм.. Можем мы с тобой дать обещание?"
  "Какое обещание?"
  Дурьодхана потянулся, взял Юдхиштхиру за руку и крепко ее сжал. "Я хочу дать обещание. Обещание, что, что бы ни случилось, мы с тобой останемся друзьями, идет?"
  Юдхиштхира сначала ничего не сказал, только сдавил руку Дурьодханы в ответ.
  "Хорошо", - наконец произнес он очень мягко.
  "И... и больше не будем драться! Я ненавижу драки".
  "Никаких драк".
  "Не важно, что случится. Кого из нас... - Дурьодхана сбился на минуту, но потом заставил себя продолжить, - кого выберут следующим царем, а кого нет, мы не возненавидим друг друга. Мы не должны этого сделать. Понимаешь?"
  "Да, - ответил Юдхиштхира, сильно, до боли сжимая руку Дурьодханы. В его голосе было слышно, что он несказанно тронут, и что ему стало несказанно легче от этих слов. - Да! Я обещаю!"
  "И если тебе когда-то что-то понадобится - что угодно, окей? - просто скажи мне. Я тебе помогу".
  "И я тоже, я тоже!" - горячо ответил Юдхиштхира.
  "Ну тогда... - Дурьодхана мягко забрал свою руку у Юдхиштхиры. - Давай предположим, что гипотетически, мне нужна помощь с домашним заданием по математике..."
  Юдхиштхира засмеялся: "Это тоже входит в обязанности царя?"
  "Конечно. Если бы мы не крутили так и сяк, думаешь мы бы смогли сохранить мир с Панчалом в течение всех этих лет?"
  Юдхиштхира снова засмеялся, Дурьодхана наблюдал за ним и думал про себя, что да, это было совсем не плохо. Подружиться с Юдхиштхирой была хорошая мысль. Так он чувствовал себя менее застывшим внутри. Это было правильным решением. И, в конце концов, это ведь было не трудно, совсем не трудно, просто быть милым со своим кузеном - даже помогать ему, решил Дурьодхана.
  Потому что Дурьодхана целый день внимательно наблюдал за Юдхиштхирой, и увидел вполне достаточно. Он теперь всем сердцем знал, что Юдхиштихра никогда не сможет стать царем. Дедушка Бхишма просто никогда не выберет его. У Юдхиштхиры не было шансов. И без сомнения, он не мог быть для Дурьодханы той угрозой, за которую он сначала ошибочно его принял.
  А Дурьодхана собирался стать царем, в этом он был точно уверен. И, как говорил раньше его Дедушка Бхишма, царь должен знать, как сделать так, чтобы гость почувствовал себя, как дома.
  Вот почему Дурьодхана ощущал, что это было правильно, очень даже правильно для него стать для Юдхиштхиры другом.
  ________________________________________
  To be continued.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"