Подружки и однокурсницы наперебой интересуются, как ей это удалось? - самый загадочный парень с потока, половина курсисток ему безуспешно глазки строит, - а она только улыбается, скромно опуская глаза. Сам подошёл и пригласил, и переспросил, точно ли она согласна; значит, чем-то сумела выделиться, привлечь его внимание.
Он пригласил меня на пикник!
У него тонкие губы и длинные чёрные волосы, глаза тёмные, а оттенок она никак не может разобрать: он никогда не смотрит в глаза, всегда - в сторону или куда-то в пространство над твоим правым плечом. У него изящные пальцы, а голос глубокий, завораживающий, почти гипнотический... И даже пахнет от него не так, как от других парней, дешёвым парфюмом, нет, - тонкий, едва уловимый запах луговых трав, оставляющий на губах послевкусие медвяной свежести.
Он! Пригласил!.. - и всю неделю она летает, как на крыльях, предвкушая выходные, а он только усмехается в ответ на её робкие вопросы, взять ли с собой плед, вино, сыр? - и обещает обо всём позаботиться сам. И от этих его слов у неё теплеет где-то глубоко внутри, а кончики пальцев внезапно начинают дрожать и мёрзнуть.
Он!.. Меня!..
В день Х она поднимается затемно: ведь он обещал показать ей, как красивы рассветы на вершине Холма, и она летает по дому, едва касаясь пола: укладывает волосы нарочито легко и небрежно, тщательно выбирает духи и долго стоит перед зеркалом, вывязывая непослушными пальцами ускользающий узел шейного платка.
Он!.. На пикник!..
В назначенный час он уже ждёт её у дома, присев на низенькую оградку вокруг газона; сегодня он ещё более красив, чем всегда, но руки его на удивление пусты. А как же пикник, хочет спросить она, но внезапное смущение петлёй перехватывает её горло, и она лишь смущённо лепечет приветствие. Должно быть, он готовит мне сюрприз, решает она; он берёт ей под руку.
До Холма идти недалеко; в низинах лежит туман, предрассветное небо серо и розово. Его запах удивительно перекликается с запахом утра, рука его, которой он поддерживает её, тверда и надёжна, а от тихого, вкрадчивого голоса вдоль позвоночника бегут горячие искры, и она вдруг ощущает себя кошкой, которую гладят по шерсти чьи-то тёплые руки.
Небо светлеет. Сквозь мокрые от росы листья пробиваются первые лучи, играя в росе; каждая капля - целый мир в миниатюре; и мы там тоже есть, в этих мирах, внезапно думает она за миг до того, как движением ладони обрушить на себя поток сияющих брызг.
Холм сплошь зарос молодой порослью клёнов, между ними уйма укромных полянок - идеальных мест для пикника. Ей кажется, что она разгадала его замысел: они медленно, но неуклонно стремятся в какое-то одному ему известное место, а она ждёт, что за очередным поворотом увидит спрятанную в укромном месте корзинку и плед. Солнечные лучи, пронизывая гущу листьев, кажутся зелёными.
Внезапно сквозь близкие клёны угадывается спуск. Он вдруг останавливается и привлекает её к себе, прижимает спиной к груди и животу, мягко обхватив руками. Вокруг по-прежнему лишь буйство зелени; он немного выше, - она чувствует его холодную щёку, несмело прижимающуюся к её виску, и вдруг сквозь ветви и листья ясно видит по всей полноте восходящее солнце.
Его губы холодны, как и руки, и за доли секунды до укуса она успевает понять, почему он не взял с собой корзинку.