"Их вообще нет, они только кажутся и влекут за собой мечту нашу,
как бессильного смертного своими бессмертными движениями".
Валентин Серов в беседе о картине"Сильфиды"
- Мадам Павло'ва, мадам Павло'ва! Извините, что беспокою вас,- владелица лучшей в Веллингтоне гостиницы "Континенталь" спешила по коридору отеля, догоняя знаменитую русскую балерину.
Анна, окутанная серой вуалью многослойной шали быстро и грациозно повернулась к своей поклоннице - новозеландке русского происхождения.
Балерина смущенно улыбнулась и остановилась в ожидании.
- Извините, мадам, позвольте преподнести вам подарок, - сияя радостью, затараторила гостиничная хозяйка, как только подошла к Анне.
- Мой Берти, пардон, мадам, мой шеф-повар!, изобрел специально для вас, великой русской балерине, этот десерт.
Она с поклоном протянула Павловой серебряный поднос, накрытый фирменной, с гербом гостиницы, серебряной крышкой. Затем, с таинственным видом фокусника быстро подняла крышку, показывая свой подарок.
На подносе стояла красивая ваза для десерта, в которой воздушный крем, смешанный с безе, поднимался в сверхъестественную и замысловатую фигуру. На вершине десерт был украшен ягодами клубники и мякотью маракуйи.
- Грандиозно!- не в силах скрыть восхищения, воскликнула Павлова.
Она радостно закружилась, вихрем подлетела к хозяйке гостиницы и расцеловала её в обе щеки.
- Мы назвали его в вашу честь - "Анна ПавлОва",- краснея от удовольствия, сказала мадам "Континенталь". Она чуть отвела поднос в сторону, спасая воздушное великолепие от напора Павловой.
- И уверяю, мадам, - это вы грандиозны, и русский балет! А десерт - лишь напоминание о ваших неземных танцах. Прошу вас принять.
- Ах, как это красиво, конечно, я принимаю подарок и благодарю!- сделав легкий реверанс, Анна взяла десерт и, напевая вальс, направилась в сторону своего номера, изображая горничную, которая осторожно несет на подносе нечто необыкновенное и ценное.
Такова уж она была, звезда русского балета - постоянно в кого-либо преображалась. Хозяйка отеля восхищенно смотрела ей вслед ...
Глядя на близкие звезды, Максим ясно представила эту картину: балерина с серебряным подносом на вытянутых руках, порхающая на пальчиках по коридору новозеландской гостиницы, вдали от дома, в далеком двадцать шестом году.
Сейчас были девяностые, но Максим была тоже далеко от дома, и она была балерина. В душе. На этом сходство Максим и великой Павловой заканчивалось, ну разве что у Максим была такая же хрупкая фигура.
В действительности девушку звали Максимилиана. Выросшая в профессорской среде, в компании родственников, "повернутых" на древнегреческой мифологии, Максимилиана была обречена одним своим именем на непростую жизнь.
Для друзей - Максим, бесшабашная и отчаянная, душа проказ и развлечений, для родни - домашняя девочка, скромница, надежда семьи - Максимилиана, будущий профессор, живущий в кабинетной тиши, среди книг и красот антиквариата.
Конечно, к безбедной профессорской жизни надо было постоянно подниматься по ступеням, как говорила мама: по ступеням знаний - к свету.
А для Максим свет был только в одном - в балете.
Если бы она верила в переселение душ, то могла бы подтвердить, что душа Анны Павловой переселилась в её тело.Конечно, Максим не всегда об этом знала, все началось со знаменитого десерта - "Анна Павлова", который она попробовала в детстве. И, восхитившись вкусом, невольно начала интересоваться - какой же была сама балерина, в честь которой назван замечательный десерт.
У отца в библиотеке было много альбомов о звездах русского балета, были фото и кино-архивы в том числе о гениальной Павловой.
С того дня Максим заболела, заболела балетом всерьез и на всю жизнь.Она танцевала и танцевала перед маминым трельяжем, с шалями в руках, как Павлова!
С разбегу, подпрыгивая, опиралась руками о крышку комода, на котором стояло зеркало. От этого прыжка ножки девочки взлетали выше её головы, а она смотрела на свое отражение с одним вопросом - похоже танцует или нет?
- Похоже, точно как Анна Павлова,- думала семилетняя Максимилиана, и продолжала усердствовать, танцевать хоть и без музыки, но истово. Пока никого дома не было.
Она совершила свою единственную, но отчаянную попытку стать балериной наперекор домашним, когда ей было девять.
В тот год шел прием в балетную школу,а у Максим уже был критический возраст для поступления.
Втайне от всех, с бабушкой- союзницей, она пошла на отборочные туры в балет.
Успешно преодолела два - на гибкость-пластику, растяжку.
- Ах, какая девочка, какая великолепная грация, дополнительный тур не нужен...,- шептались рядом с ней преподаватели.
Её отвели в сторонку, подальше от всех, попросили подождать.
Максимилиана свысока поглядывала на остальных поступающих. Ведь её мечта уже сбылась. После нескольких минут радостного ожидания, к ней подошла строгая женщина в белом халате.
Доктор осмотрела Максимку со всех сторон, попросила снять белые тряпочные тапочки, с резинкой на пятке. Максимка сама их сшила, специально для поступления в балетную школу.
- Радость моя, а что это у тебя с пальчиком на левой ноге?
- Да это ерунда, он давно сломался и неправильно сросся, он мне не мешает,- преданно глядя докторице в глаза, ответила будущая балерина.
- Да, но ты не сможешь танцевать на пуантах! Я не имею права..., понимаешь, это балет, а у тебя пальчик бракованный, тебя возьмут в бальные,туда иди....
Бабушка волоком тащила её из балетной школы домой. А Максим орала во всю силу:
- Неправда, я смогу танцевать, я им понравилась, я не уйду, не пойду никуда, пусти, ненавижу, пусти!
...Скандал был скрыт. А Максим после провальной попытки поступления в балетную школу, постоянно брала реванш, где-нибудь, в чем-нибудь другом.
Но ничто так и не смогло заменить ей балет. Конечно, она танцевала.Всегда, едва заслышав музыку.
Музыка врывалась в её сознание и Максим танцевала музыку, потому что тело принадлежало уже не ей, а только музыке. Максим была уверена, что и Павлова танцевала не номер, не танец, а музыку, в движении тела открывая музыкальную гармонию. Максим не знала, каким образом сознание подсказывало ей движения танца, ей казалось, что её тело разговаривает с музыкой, купается в ней, наслаждаясь своим совершенством.
Но очередной танцевальный вечер заканчивался. А восхищенные друзья - невольные зрители - твердили:
- Иди на сцену, ты не имеешь права прятать свой талант!
Максим отшучивалась, говорила, что нет такой школы, да и не хочет она быть как все, танцевать одну и ту же музыку. Она сама по себе.
А жизнь летела вперед и по ней летела Максим, хватаясь за что-нибудь новое, в вечном поиске своей мечты....
Звезды спустились ниже и с любопытством разглядывали Максим.От этого холодного и пристального внимания она поежилась в своем теплом спальном мешке, нервно завертелась, укладываясь поудобнее.Жаркий день в горах быстро сменился холодной ветреной ночью, но Максим всё равно не уходила в палатку, там невозможно было мечтать и думать.
А подумать было о чем. Максим горела новой идеей: создать собственную танцевальную студию, где все будет подчинено танцу и музыке. Вот где у неё будет возможность применить талант. Для создания студии нужны были деньги, просить взаймы Максим не привыкла, решила заработать быстро, немедленно и много...
Мечтать и грезить танцами балерина начала с детства, посмотрев "Спящую красавицу". Она всегда это помнила. И сейчас, сидя на жесткой шелковой скамеечке для отдыха в репетиционном зале, Анна Павлова с горечью рассматривала свои истрепанные пуанты. А ведь это тысячная пара за полугодие!
- Лишь бы не стерлись Ваши божественные ножки,- приговаривал Нанолини, итальянский мастер балетных туфель, отправляя очередную партию пуантов русской балерине. "Изготовлено: Италия, 1907 г., балетные туфли - 2000 пар. Для госпожи Анны Павловой". И так ежегодно.
-Лишь бы не стерлась память о русском балете в этом мире,- твердила Анна, без устали путешествуя с гастролями по планете.
- Когда-нибудь кто-нибудь подсчитает, сколько километров мы проехали, сколько концертов дала моя труппа,- говорила она балетмейстеру Михаилу Фокину,- но это будет уже без нас. А пока я живу, буду показывать русский балет таким, каким вижу его я...
Глядясь в зеркало, Анна встала на пуанты и медленно заскользила по залу.
Большая, оформленная в Викторианском стиле дверь, открылась, и в репетиционный зал ворвался Фокин, прерывая только начатую репетицию.
- Миша, как ты меня напугал! Мы же должны встретиться завтра на вокзале,- не прекращая танца, возмутилась балерина.
- Богиня, - целуя хрупкую ручку Анны, энергично проговорил Фокин, подхватывая её за талию как будто для поддержки, - случилась невероятная, несовместимая с моей жизнью трагедия!
Балетмейстер Михаил Фокин всегда говорил громко и напористо. Но, несмотря на агрессивную манеру вести разговор, у него был мягкий и добрый нрав, и неиссякаемый талант балетмейстера. Анна могла работать только с ним
А Фокин продолжал свой рассказ, утаскивая, оттанцовывая Анну от зеркал подальше, чтобы всецело завладеть вниманием великой балерины.
- Помнишь, я тебе говорил, что нашел необычайную мелодию для своей Верочки у Сен-Санса? Нет, ну помнишь?...
Так вот, я поставил замечательный танец для неё - концерт лебедя! А этот зубоскал меня высмеял!
- Да кто же этот насмешник, Мишель, кто мог тебя высмеять, говори скорей, не томи, -зачарованная энергетикой Фокина, Анна , наконец, остановилась.
-Дягилев, кто же еще! Я, говорит он мне, Вашу бутафорию (это он о моей Верочке!) в Париж не повезу. Лебедя может танцевать только Павлова, говорит! А дальше уж совсем грубостей навешал,- жаловался Фокин на продюсера, организовавшего новые гастроли в Париж.
- Анна, лапушка, красавица моя несравненная, танец твой! - воскликнул Фокин, встав на колено и протягивая к ней руки в исступлении.
- Времени нет, приступим к постановке, моё очарование!
- Только никаких фуэте и батманов!- воскликнула Анна, вставая на пальцы, приготовившись немедленно к постановке нового номера.
- Нет-нет, переделаем, все исправим, как ты любишь! Можешь импровизировать сколько хочешь, только помни - две минуты, у тебя всего две минуты музыки!
В тонком луче света Анна Павлова скользит по сцене. Кажется, что земного притяжения для балерины не существует. Водная рябь искусно декорированного озера отражает белоснежного лебедя.
Руки,все тело балерины трепещут болью раненой птицы.
Максим пробует повторить танец.
Вот она идет на пальчиках, стараясь встать на самые кончики, еще точнее, еще выше, еще, толчок!
Удалось! Ей удалось оторваться от земли и она с замирающим сердцем скользит в воздухе, делая невесомые и легкие шаги ...
****
Снайпер особого подразделения, Максимилиана Андреева, нарушая воинский устав, спала в своем спальнике, удалившись на опасное расстояние от товарищей по отряду.
С оглушающим свистом рядом пролетела мина и разорвалась. Обстрел длился всего две минуты.
Рядовая М.Андреева, с осколочными ранениями в ноги была доставлена в госпиталь.
Ампутация прошла удачно, угрозы жизни М.Андреевой в настоящее время нет.
![[]](/img/j/jarowicyna_a_k/23/selxfida1.jpg)
![[]](/img/j/jarowicyna_a_k/23/annapawlowa1.jpg)
![[]](/img/j/jarowicyna_a_k/23/annapawlowa2.jpg)