Аннотация: Просто понятия не имею, как назвать этот рассказ.
Рассказать? Может, слишком уверенно с её стороны? Но его карие глаза так умоляюще просят об этом... Да и было-то это всего лишь три часа назад. О, у него будет прекрасный материал для сенсационных заголовков, и, наверное, не один журнал захотел бы получить его. Но он попадёт сначала к ней в руки - подготовленным, отредактированным и с её поправками. Ей лучше знать, что исправлять и корректировать в прессе - она работала редактором.
Умоляюще смотрит, просто просит, чтобы она ему всё рассказала. Она взглянула ему в глаза и мягко улыбнулась. Наверное, ей не стоило бы принимать обряды того клана - стоило просто остаться одиночкой. Но сейчас какая разница? Её исключили. И точка. Теперь она такая же, как и они, все - создающие отдельную редко встречающуюся группу вампиров.
- Хорошо, я расскажу вам об этом. Только материал попадёт в руки сначала мне. Хорошо?
Журналист кивнул, судорожно сглотнул и положил руку на диктофон, чтобы включить его, но белые ледяные пальцы её коснулись его тёплой руки.
- И ещё одно - что бы ни случилось, обещайте мне, Дэниел, что материалы не попадут в журнал никоим образом без моего согласия, хорошо? И, если вы попытаетесь меня обмануть - не найдёте меня, а материалы будут гореть в руках, обещаю вам, в свою очередь, Дэниел, - она немного наклонилась к нему и обнажила клыки - длинные и острые, белые, как она сама, невероятно смертоносные, - что вы в живых не останетесь. - Она разогнулась и осталась довольна собой - могла бы и не предупреждать.
Она сама не знала, зачем его пугает. Но так требовала её интуиция, и она ей часто повиновалась.
- Х-хорошо. - Кивнул журналист.
- Вот и отлично. - Он хотел взглянуть ей в глаза, но её лицо оказалось где-то вне его досягаемости, и он заметил, что она стоит у окна - прямо напротив. Волосы отливали тёмно-рыжим цветом в свете ночных фонарей Сан-Франциско, и сама она была потрясающе красива.
- Осветить вам те события, что произошли после концерта, сегодня? - в который раз спросила она. Он кивнул, забывшись. - Хорошо. - Спокойным и ровным тоном сказала она. Она вообще всегда казалась спокойной. И сейчас она была безмятежнее всего. Наверное, ей не впервые рассказывать такие захватывающие истории своей жизни. Хотя он может ошибаться в правдивости своих мыслей. - Сколько времени? - спросила она.
- Полночь. - Ответил он.
- Хорошо. - В который раз она повторяет это слово сегодня? Раз в сотый.РпРаз - Это всего маленький отрывок - всего кусочек, а не вся моя жизнь, которую я вам ни под каким предлогом не предложу записать. - Он улыбнулся её словам. Ему бы и этого отрывка хватило, чтобы жить вполне безбедно.
- Вы готовы? - девушка-вампир повернулась к нему. Дэниел снова кивнул. - Итак, я начинаю.
Полагаю, стоит начать с моих мыслей.
"Нет... Этого просто не могло быть... Нет, это всё ложь, неправда, чушь, вздор"! - так я думала.
Как он мог? - казалось мне. Как он мог рассказать всё о нас? Мариус... Я должна была его спасти - любой ценой. Ценной своей жизни!
Как он мог... Несмышлёный, глупый вампир! Кто заставлял его рассказывать всё? Кто надоумил его на такую ужасную идею? Мне казалось, что ему не выжить, что его растерзают так, как оборотни терзают своих жертв, так, как хищники убивают свою добычу.
Но зачем? Зачем ему это было необходимо? Я должна была с ними встретиться, обязательно должна. Предводители кланов могли не так его понять. Чёрт, но почему я обязана была спасать его никчёмную шкуру?! Почему я вообще должна поддерживать именно его, ведь я же клановая, зависимая, кастовая? Да потому что он был глупцом, каким остался и поныне! Глупее его я не видела со времён Возрождения. Я не знаю, как назвать его, у меня просто нет слов, у меня волосы встают дыбом при упоминании о нём и его ужасных выходках. Я ненавижу и люблю его за его смелость и глупость, и я всё-таки, хоть и косвенно, спасла его бренное существование, пусть это даже стоило мне исключением из клана. - Она качнула головой, стряхивая все слова, что сказала сейчас, её тон смягчился, и она продолжила:
- Я обзвонила всех - от Влада до Алана, постаравшись как можно мягче объяснить суть своего звонка. Они меня, что ещё хорошо, послушались, и назначили встречу на тот вечер. Надо было как можно тщательнее приготовиться...
Захватив с собой лишь диктофон - чтобы причина нашего разговора услышала в свой адрес неописуемые проклятия - я отправилась на встречу. Незаметно ускользнув из особняка (другие участники клана могли заподозрить что-то неладное, если бы я ушла прилюдно, кроме того, предводителя клана не было на месте) - что удавалось не часто, далеко не часто - я быстро пересекла высокий забор - это, впрочем, не преграда для вампира - и быстро (усилием одной лишь мысли, как меня некогда учили) смогла преодолеть преграды между мной и местом встречи вампиров.
"Дочь Дракулы" - знаменитое кафе. Луи - его же, между прочим, создание, был неподалёку. Я толкнула дверь и вошла.
Я не часто бывала в таких заведениях. Вернее сказать - никогда ранее до того момента. Луи же - вампир-одиночка, как и я теперь - частенько посещал эти места, впрочем, он не слишком-то отличался от Лестата и тому подобных - Габриель или Мариуса. Или меня - сейчас, говорю это как образец.
Они сидели - все - за одним столом, их было нетрудно узнать - по плащам, чёрному цвету и белым лицам, я обвела глазами зал - кроме нас все были смертными, но так или иначе очень жаждущими на нас походить. Я вздрогнула от такого всепоглощающего подражания.
- Ночи доброй. - Улыбнулся Влад - предводитель одного из кланов. Он был ярым приверженцем Камариллы, в то время ничего не слышащий об этих традициях Лестат относился к членам общества Саббат - если бы знал о них, конечно.
- Здравствуйте. - Я села за стул. - Я бы хотела сразу перейти к делу. - Все кивнули и замолчали, внимательно меня слушая. - Давайте забудем о том, что я, - я взглянула на предводителя нашего клана и вздохнула, - из вашего общества, Ноэль, и представим, что я независимый вампир из Саббат, не сверхъестественный, а обыкновенный, как вы. Что вы бы со мной сделали?
- Хм, сожгли. - Предположил Влад.
- Изрешетили бы серебряными пулями, отрубили бы голову, напоили бы кровью с полыньёй, утопили в болоте... - задумчиво перечислил Алан. - Да мало ли что ещё с тобой можно было сделать! Если бы ты боялась всего этого. - Он ухмыльнулся.
- То же самое вы сделаете и с... - громкие голоса юношей и девушек бойко продолжили: "За Лестата!". - Да, вот с ним бы вы сделали то же самое? - поинтересовалась я.
- Да. - Кивнул Ноэль. - Мы истребляем Саббат как можем. Всеми силами. Мы же за то, чтобы у вампиров были свои законы, свои уставы и свои же предводители. Он же нарушил Шесть правил самым грубым образом! А ты хочешь, чтобы мы гладили его по голове?! - Ноэль всегда был ярым противником всего, что было против Камариллы, он стоял горой за проповедование веры тринадцати сыновей Каина и за теорию, что все вампиры получили от него своё существование. Он и я относились к клану Тореадоров.
- Хм, ну, он всегда не слишком любил законы... Нет, я не хочу, чтобы вы его поощряли, но я жажду, чтобы вы его помиловали и ничего бы не сделали ему. - Я волновалась. Я даже не знала, когда все его ненавистники (а их было по-настоящему много) нанесут ему сокрушительный удар. Я понятия не имела, что они сделают с ним, если схватят его - о, лучше бы даже было не представлять его муки. Я хотела сгладить конфликт. Хоть как-то. В конце концов, он не единственный в своём роде, а ополчились они только на него. Хотя клановых вампиров в этом случае можно понять - они тихо и мирно, не сообщая о себе, живут в своих тесных обществах, и о них никто не знает. И тут появляется какой-то "певец", приобщённый к современности донельзя, и говорит, что вот он - вампир, что вон они - и они существуют, и что люди находятся целиком и полностью под их покровительством. Он буквально заставляет вампиров выйти на свет, и ему только этого и надо. И по этому вампиры решили пойти у него на поводу - они выйдут. Но уничтожат его, и затем всё будет так, как раньше. Но война с ним - не выход!
- Ты с ним заодно?! - вспылили все разом, это многоголосье чуть не оглушило меня. Я пыталась покачать головой, но их голоса мне мешали, и я обхватила её руками - жест, очень присущий смертным, но никак не нам.
- Ты исключена! - завопил Ноэль. Я вздрогнула.
- Я это понимала, когда шла сюда. - Сказала я, сама не зная зачем. - Я не хочу войны. Их и так мало.
- Не слишком. - Спокойно возразил Алан. - Может, с приходом этого самого Лестата их станет намного больше? Может, они потому будут приобщать к свободе наших приверженцев? Значит, все наши труды пропали даром, да?..
- Глупец, какой он глупец... - Я уронила голову на ладони. Тоже смертная привычка. - У меня нет слов. И вы не лучше.
- Мы тоже с трудом можем подобрать слова к его описанию. - Подтвердил Влад, предводитель клана Сетит. - И ты сама видишь - он напрашивается на войну. И мы его уничтожим.
- Нет, вы не сделаете этого... - шепнула я. - Не сделаете, не сделаете!.. - моё восклицание прокатилось надо всем ночным баром. Хорошо ещё, что смертные не слишком заметили это.
- Во-первых - тише, во-вторых - мы всё равно это сделаем. Мы растерзаем его на глазах его поклонников! - Алан - предводитель Тремеров - яростно опустил сжатую в кулак ладонь на деревянный стол. - Я клянусь тебе!
- Может, лучше с этим смириться? - робко предположила я, но снова встретила пылающие ненавистью глаза. - Какая разница? Мы все вампиры... Хм, пусть некоторые из нас лучше, хуже - не важно. Какая разница, кто и что хочет совершить, зачем насильно кого-то обращать в свою веру? Может, просто лучше смириться с этим? Ведь войной вы ничего не добьётесь - только вечную ненависть с их стороны. И не подавите свою ненависть к ним. Разве это верно? Разве так надо? Нет!
- Ты безумна. - Вздохнул Аттик (клан Сов, видимо, он ненадолго здесь задержался). - Ты говоришь неправдоподобные вещи. Как можно его просто проигнорировать? Он рассказал всем о нас всё! Он в открытую хочет показать свою власть! А ты хочешь, чтобы мы сидели и молчали? Он просто напрашивается на то, чтобы его уничтожили, стёрли с лица Земли и истребили всех, кто разделяет его мнение.
Я молчала. Наверное, только чудо могло переубедить их. Надо же - и какой-то там мятежник под именем Лестат заставляет все кланы вампиров соединиться. Немыслимо! Значит, они всей душой его ненавидят.
- А за что его любить, ты мне скажи? - улыбнулся Алан. - За то, что он на каждом шагу рассказывает о нас, о том, кто мы?..
- Действительно. - Подхватил Ноэль. - Разве можем ли мы проникнуться к нему какими-то иными чувствами, кроме ненависти? Например, мы любим и ценим Мариуса - но он не выступает так открыто. А он... Вот он может грозить нам опасностью. Люди могут либо встать на наше место, либо идти против нас. Смотря что ему взбредёт в голову. Он не постоянен и опасен, и наши жизни могут оказаться в его руках. И, чтобы этого не произошло, лучше его убрать. Так будет надёжнее и безопаснее для нас самих, прежде всего.
Я встала. И отвернулась...
- Куда ты? - забеспокоились все.
- К себе. - Я пожала плечами и пошла к выходу. И просто чувствовала, как их взгляды буравят мне спину. У двери я резко обернулась и громко крикнула сквозь музыку и шум:
- Эй! Но вы кое-что забываете, упускаете из вида! - Всё разом смолкло. И в кафе образовалась тишина - блаженная тишина.
- Что? - поинтересовались они.
- А то, что люди думают, что это всего лишь выдумка. - Я открыла дверь и вышла на свежий чистый летний воздух.
Я бесцельно слонялась по городу, что-то непрерывно обдумывая, что-то бормоча под нос. Я не хотела войны. Мало того - я боялась её. И не знала, на чьей стороне мне всё же быть. Если мне встать на сторону Лестата, то не исключено, что меня безжалостно уничтожат вместе с ним (если смогут), что, согласитесь, не слишком приятно - когда за тобой гонятся толпы разъярённых вампиров, так и норовя причинить боль. Но если я всё же встану на их сторону, то я буду противоречить самой себе, и меня запросто сможет уничтожить Лестат (тоже если сможет, конечно), хотя не факт, что он попытается это сделать. Да, и в той, и иной ситуации не слишком приятные перспективы.
До концерта оставалась неделя. Всего какая-то неделя... Я решила посетить его. Поговорить с ним. Я знала - от концерта он никогда не отступится. Я знала, что он и я будем живы, как и Луи, как Габриель. Но я знала ещё кое-что... Кроме того, я не была уверена в том, что всё это не кошмарный сон. Я находилась в некоем подобии транса, не зная, чему верить и что делать. Те мне менее, я знала, что его музыка заставляет вытворять смертных, и почему она бы не смогла пробудить Её?.. Её пробуждение не сулит ничего хорошего. - Вздохнула девушка. - И я понимаю и сейчас - Она вернулась. И дрожь пробегает по моей спине, когда я чувствую, что Она здесь... Она не опасна для меня, Она не более чем пыль, которую можно смахнуть движением руки. Но для других? За его спасение Она может отдать жизнь...
Однако вернёмся к моей ночной прогулке.
Я стояла у дверей его дома и не знала, что мне всё же делать... Но, помедлив немного, я взяла себя в руки и нажала на звонок. Ночь неуклонно близилась к своему исходу, и он мог уже слабеть, но хотя бы два часа в запасе у меня было.
Хм, он открыл. Что было для меня немного удивительным.
- Проходи. - Улыбнулся он.
Я вошла в просторный холл, сразу же села по его приглашению в удобное мягкое кресло и начала:
- Лестат, надеюсь, ты в курсе, что тебя после твоего концерта могут стереть в порошок?.. - мягко сказала я.
- Да. - Он кивнул. - Я полностью отдаю себе отчёт в том, что может случиться.
- И случится неизбежно. - Вздохнула я. - И зачем ты подвергаешь опасности Мариуса, меня, Луи и многих других?.. Если это случится с тобой, то мы будем тоже в этом замешаны, не забывай. Хорошо, Мариуса спасу я, а вы?.. Меня не будет рядом, но вы справитесь? Втроём?
Он молчал. Он не мог знать ответа на этот вопрос, поскольку ответ на него знала лишь я. Тем более что всё, что я ему наговорила хоть и правда, но немного скрытая. Он же не будет знать, что рядом будет Она. И что Она поможет ему. И что затем он впадёт в глубокий и долгий сон... Не важно. Сейчас для него - безопасность других важнее, но я, похоже, в этот раз не в силах изменить будущее.
- Ты можешь ответить на этот вопрос. - Сказал он спокойно. - Ты знаешь моё будущее.
- Знаю. - Нехотя сказала я. - Знаю. Но не отвечу. Поскольку самым неожиданным образом всё может повернуться - любой случай, любой пустяк тогда сможет изменить всю картину событий и стереть вас с лица Земли. Лестат, с ними шутки плохи - поверь мне. Особенно когда меня не будет рядом!
- Хм, я тебе верю. Но концерт не отменю. - В его голосе звучала какая-то неуверенность, страх, и удивительное спокойствие.
- Ты всегда был упрям! - подытожила я. - Лестат, они тебя не пощадят! А меня не будет рядом! А потом всё, что ты натворил, распутывай мне, да? Лестат, хотя бы ты не усложняй мне жизнь. Я своего будущего не знаю.
- А почему за всё отвечать перед ними придётся тебе? - вполне справедливый вопрос с его стороны.
- Потому что я тесно с ними связана. И с ними, и с вами. Некоторое время я даже состояла в одном из кланов, но была исключена сегодня.
- Почему?
- Да потому что я встала на твою сторону!! Пойми - я не хочу вражды и войны. Не хочу! Не хочу, чтобы другие вампиры, отличные от них, были в бегах. Не хочу подвергать опасности других. Лестат, это не война - это будет сущее безумие.
- Они хотят войны? - он вскинул брови. - Они её получат.
Я вздохнула. Его не переубедить. Тот же упрямец, тот же Лестат. Нет, ни их, ни его не переубедить. Будто они, в самом деле, хотят этого кровопролития со стороны клановых сообществ.
- Сумасшедшие! - чуть ли не завопила я, и бессильно откинулась на спинку кресла.
- Не убивайся так. - Он погладил меня по волосам. - Всё будет нормально. Я тебе обещаю.
- Я не могу тебе верить. - Покачала я головой.
- Почему? - искренне удивился он.
- Просто потому, что ты - это не гарантия. Мало ли что с самим тобой случится? Но рядом меня не будет...
- Будто ты бы смогла мне как-то помочь. - Фыркнул Лестат.
- Смогла. Ведь я же сильнее, чем вы. Кроме того, мне не страшен огонь. Лестат, но я бы могла...
- Ты нужна Мариусу, если ты так говоришь. - Он резко перебил меня. - Но если что-то случится, и мы будем нуждаться в тебе, не бросай нас. - Он просил меня об этом... Надо же. - Но что с ним?
- Этого тебе знать не следует. - Отрезала я. - Не важно. Придёт время - ты увидишь всё сам. И сейчас мне пора. - Уходя, я вновь обернулась. - Мне жаль, что ты хочешь войны. - Сказала я. И ушла.
Это события недельной давности.
- Затем был Мариус, но это чуть другая история. - Девушка на мгновение остановилась. Она долго стояла у окна в одной позе, словно застывшая статуя, и журналист, не мигая, смотрел на неё. Она медленно повернулась, вздохнула.
- Я не могла ничего поделать... Через неделю был его концерт. - Её взгляд затерялся где-то в районе закрытой двери комнаты. - И именно сегодня, ближе к его концу, произошёл весь этот кошмар.
Они пришли - я это почувствовала почти сразу. Они пришли не к началу, далеко не к началу, но всё же пришли - когда мои надежды на то, что ничего не произойдёт, начали укрепляться. Я не была удивлена. Я просто наблюдала за ходом стремительно развивавшихся на глазах у тысяч зрителей событий, происходивших сегодня уже после концерта. Лестат не заметил меня, наверное, потому, что гул мыслей и чувств его врагов заполнял всё на свете. Луи тоже был крайне встревожен, откуда ни возьмись, явилась Габриель - давняя их знакомая, если можно так выразиться... Всё происходило быстро, невыносимо быстро, один сюжет сменял другой, и все картины имели единую связь друг с другом, голова у меня ходила кругом, но меня подельники глав кланов не тронули - наверное, им сообщили обо мне достаточно много информации, полезной для моей безопасности. И я успешно ускользнула за Габриель и Лестатом с Луи... Но потом я снова вспомнила о Мариусе, о склепе и помчалась туда, оставив их одних.
Собственно, это всё. - Сказала она, взглянув в глаза журналисту. - Сейчас они в своём убежище. И более я ничего не расскажу.
- Почему? - удивился он.
- Потому что в мире вампиров нет места смертным, как и вампирам в мире смертных. - Она вздохнула. - Вы и так уже слишком много знаете. Вы можете идти.
- И могу остаться? - вскинул брови Дэниел. Она улыбнулась.
- К сожалению, вам придётся уйти. Просто у меня много дел.
Журналист кивнул. И, собрав вещи, вышел из квартиры.
Она последовала почти следом за ним. Только чуть позже. Игнорируя её присутствие, он спешно спускался вниз и скрылся из вида. Она, осмотревшись по сторонам, свернула налево и быстро помчалась в сторону одного из домов...
Она ворвалась к ним в квартиру. Габриель сидела на стуле, Луи стоял у окна, Лестата нигде не было.
- Милен... - шепнул Луи. Девушка тяжело опустилась в кресло и закрыла лицо руками.
- Только не говорите, что его... - она знала, что он жив, но надо было чуть-чуть поломать комедию.
- Он в подземелье. - Сказала Габриель. - Он унёсся туда очень быстро, и причину этого я не смогу тебе объяснить. Скоро рассвет - мне пора. - Она встала. - Хм, я, может быть, ещё вернусь. Но, может, и нет...
Милен проводила её взглядом и вздрогнула, когда хлопнула дверь.
- Чувствуешь? - спросил Луи. - Ты чувствуешь?
Милен сосредоточилась. Чьё-то присутствие... Словно что-то необыкновенно отдалённое от цивилизации беспрепятственно ходило внизу. Этого не может быть!! Она вскочила на ноги и умчалась в подземелье, даже не заботясь о том, что может его пробудить.
- Нет! - кричала она в холодную темноту мрачного склепа. - Нет!
Она увидела просторное помещение, тускло освещённое факелами. Лестат лежал на холодном полу, его соломенные волосы раскинулись по камню, отсвечивая огонь. Веки его были плотно сомкнуты, руки сложены на груди - как при погребении. Рядом с ним стояла каменной статуей Она.
- Боже! - Милен ахнула. - Боже... Ты всё-таки явилась!! - Милен зло окинула взглядом безмолвную фигуру, взгляд которой был устремлён куда-то в неведомые дали, выстраивающиеся из обломков её смутных воспоминаний о своей родине. - Ты всё же пришла! - Милен была в бешенстве. - Кто? Кто тебя призвал? - Фигура медленно взглянула на Лестата. - Он тебя не звал, не стоит меня обманывать. Без тебя они бы погибли? - Спросила Милен, и так зная ответ. Очень медленно кивнуло холодное изваяние. - Акаша! - имя эхом прокатилось по склепу. - Акаша, ты обязана вернуться. У тебя никакого уважения к Мариусу! А сколько он мучился с тобой? Сколько?!! Вспомни! Вспомни и вернись! Если ты смогла прийти сюда и даже уничтожить врагов Лестата, то сможешь и уйти. Уходи! Возвращайся! - Акаша посмотрела на Милен в таком потрясении, будто видела её впервые. - Уходи, ну чего ты ждёшь?!
- Посмотрим. - Зло сказала Милен. - Хотя, спасибо тебе за помощь. Я ведь была уверена, что сами они ни за что не справятся.
Акаша улыбнулась в ответ. Тоже с видимым усилием.
Милен стало жаль проснувшуюся царицу, она разодрала себе запястье и приложила рану к губам Акаши. Та пила, пила не останавливаясь, набираясь сил, прижав ко рту кровоточащую рану. Милен лишь силой удалось оторвать от себя ненасытную, тысячелетнюю и сильную женщину.
- Всё, достаточно, ты меня опустошишь. - Сказала Милен. - А теперь уходи. Ускользай незаметно - здесь есть второй выход, вон там... - она указала на неприметную лестницу вверх. - Прощай. И излечи Мариуса - он нуждается в тебе.
- Просто потому, что я не хочу, чтобы кто-либо, кроме тебя, знал, что я намного сильнее вас всех вместе взятых. Иди. - Приказала Милен. Акаша стояла на месте. - Иди! - прикрикнула она.
- Хорошо... - И древняя египтянка, медленно-медленно передвигая ногами, нескоро ещё скрылась на лестнице.
Глядя на её удаляющуюся в медленном и мрачном безмолвии фигуру, Милен заметила, взглянув на свои руки, что внешне мало отличается от статуи. Разве только ходит и разговаривает нормально.
Милен вздохнула и взглянула на Лестата. И опустилась рядом с ним на колени - прямо на пыльный каменный пол. Она гладила его по волосам, касалась бледной кожи лица холодными пальцами. Не важно, что он сделал. Уже таяли все обиды на него, исчезал гнев за то, что он заварил всю эту кашу... Сейчас было главным видеть его. Просто чувствовать его рядом - и этого было вполне достаточно.
- Лестат... - шептала она. - Лестат... если бы ты мог меня услышать...
- О, наша Белоснежка никак не проснётся? - раздался голос рядом. Милен вздрогнула.
- Ты всегда приходишь тогда, когда тебя меньше всего ждут? - спросила она, продолжая сидеть рядом с Лестатом. Она уже знала, кто окажется за её спиной - бледное лицо, озарённое улыбкой, чёрные глаза, чёрные уложенные волосы, чёрный костюм, чёрная трость и крайне респектабельный вид.
- Но ждут же. - Усмехнулся он. - Ну, давай, скажи, что рада меня видеть. Что очень скучала. Что не могла без меня жить... Ну, давай же, не молчи. Я знаю, что ты хотела меня встретить. И вот я здесь.
- Да, я хотела тебя видеть. Но не сейчас. - Сказала она. - И оставь меня в покое. На минуту.
- Нет, с ним я тебя не оставлю - ты можешь его пробудить, а это не в моих интересах. - Он подошёл к Лестату. - А всё же он достойный вампир. Прекрасный экземпляр. Такого более я нигде не встречал - такого прекрасного в своём роде вампира, кроме тебя, пожалуй. Магнус знал, кого выбрать.
- Да, Магнус знал... И скрыл, что сделал вампиром ещё девушку, Анну. Но это другая история. - Милен вздохнула. - Сейчас она далеко, где-нибудь в Канаде. Отдыхает себе на озере Онтарио, смотрит на серебристый отблеск луны в воде и ни о чём не беспокоится.
- А почему ты не хочешь делиться с кем-нибудь своим могуществом? - после паузы поинтересовался он.
- Потому что одно из правил вампиров гласит: "Сделай вампиром только того, кого ты любишь". Пока никого из смертных, кого бы я полюбила, не встречала. Наверное, ещё придёт мой черёд.
- Но ты можешь сделать так, чтобы Лестат забыл о существовании только вечерами. Это вполне в твоих силах, и ты любишь его. - Милен ловко вывернулась от его рук, обнимающих её за плечи. - И не стоит так нервничать - я тебя могу понять, он красив.
- Слушай, если ты собрался провоцировать меня на создание мне подобных вампиров ты пришёл не по адресу.
- Больше всего ценю в тебе твою индивидуальность и одиночество. - Ослепительно улыбнулся он. Его чёрные волосы мягко ложились ему на плечи, чёрные глаза смотрели на удивление спокойно. "Такое же ледяное спокойствие отражается и в моих глазах" - подумала Милен. Но отогнала прочь эти мысли. Он был её создателем. Она - единственная, кого он сделал вампиром. И теперь она будет гореть в аду после своей вечности. Вечно.
- Спасибо. - Скромно сказала она. И снова взглянула на Лестата... И откинула с его высокого лба волнистую прядь соломенных волос.
- Боже, как сентиментально! - фыркнул её создатель.
- С каких это пор ты обращаешься к Богу? - съязвила она.
- С тех пор, как появилась ты. - Сказал он.
- О, надо же. Я обратила в веру самого Дьявола. - Она улыбнулась. - Кстати, он истинно твоё дитя... - её взгляд устремился на Лестата вновь. - Такой же чертовски упрямый. А ведь я ему говорила...
- Ты знала, что всё так получится. - Перебил её он. - Ты с самого начала всё знала. И не стоит беспокоиться за его безопасность - его будущее видно тебе, как на ладони.
Она опустила голову. Он был прав. Но иногда она не доверяла своему видению. Иногда хотела о чём-то предостеречь. Хотя знала исход этих событий - он был всегда положительным. Поразительно, как ему удавалось выходить сухим из воды во всех ситуациях, в которые он попадал? Удивительная, феноменальная, врождённая изворотливость, ловкость и хитрость. И, конечно, везение. Удача буквально стояла у него на пути, сопровождая его всегда и везде, где бы он ни был и в какой ситуации не оказался. Всё для него всегда оборачивается прекрасно и в его пользу.
- Не думай об этом. - Посоветовал Дьявол. - Не думай, забудь. Его будущее не должно сказываться на тебе - ты не его часть. Ты совершенно отдельно от него существуешь. Не забывай об этом. Ты - другая. Тебе дорога прямо в ад, не сворачивая. Ко мне под крыло. - Он иронически улыбнулся. - Тебе предначертано быть одной. И твоё сосуществование в клане вместе с верующими вампирами это сущее недоразумение и недоработка Богом твоей судьбы. Извини. Ты должна быть одна.
- Но я всегда буду встречаться, сталкиваться с ним. - Сказала она. - Я это чувствую. Хоть и не могу знать своего будущего.
- И ты права. - Кивнул он. - У тебя прекрасная интуиция. - Он сочувственно взглянул на Лестата. - Жаль, что ему предстоит весьма долгий сон. Но пусть спит с миром - не хочу менять чьё-то будущее. Я не в настроении. - Он вздохнул. - Ну, мне пора, Милен. Был рад тебя встретить - очень. Я скучал по тебе. И буду скучать. - Он улыбнулся ей. - Прощай...
И он исчез.
Милен знала этот трюк. Сама сотни раз им пользовалась - проходило всё не без успеха, все удивлялись - как она так может?.. И она лишь пожимала плечами, говоря, что получается всё это как-то само собой. И вообще у неё было столько способностей, что все она смогла перебрать только спустя пятьдесят лет после своего превращения.
Она медленно поднялась по лестнице, Луи уже давно почивал в гробу - рассвет наступил уже давно, и серый дневной свет заливал гостиную. Она вышла на влажную после дождя летнюю улицу и поёжилась - совсем как смертная. Она слилась с толпой, не замечая никого вокруг. Ей оставалось лишь скрываться. Ото всех - от бессмертных и смертных. И от последних было скрываться хуже всего, ведь первые - она была уверена - отпустили её с миром.
Почему, правда, в ней была такая уверенность в этом? Может, они до сих пор желают ей смерти за сотрудничество, за не оказание сопротивления Лестату, за разделение его интересов. Тут она ухмыльнулась самой себе - они знали, что войны она не хочет, а хочет закончить всё миром. Но вампиры редко кому что прощают - даже вампирам, а особенно таким, как Лестат. Или как она. Или как Луи с Габриель - но им всё, похоже, сойдёт с рук всё. За человечность одному. И за чрезмерную любовь к одиночеству - воспринимая ей как свободу, за любовь к природе - другой. Глядя на Габриель, Милен не могла поверить тому, что Лестат её сын. Такими они были разными...
Она медленно шла, начавшийся снова мелкий моросящий дождь брызгами осыпал её летнее одеяние, миллиардами бриллиантов капли светились на тёмно-рыжих вьющихся волосах... Все вампиры спали. Все сейчас прятались в своих гробах, чтобы ночью вернуться в этот мир, навести ужас на смертных, снова обескровить свою жертву, встретиться с другими вампирами, немного поспорить о смысле бытия и снова разойтись перед рассветом. Она не знала тех, кто мог находиться на солнечном свете, кроме её создателя и её самой. Она переносила день так же, как и обычные люди, что других вампиров очень удивляло. Они не встречали её создателя, встретились бы с ним, вероятно, после своей смерти, закончив своё прозябание в вечности какой-нибудь нелепой смертью от руки человека или вампира; но пока они его не видели, но встречали её, которая не страшилась говорить о своём феномене, если её просили рассказать о себе, и этот феномен даже где-то устрашал других вампиров и заставлял её уважать.
Милен зашла в свою пустующую до этих пор квартиру, переоделась во что-то лёгкое, домашнее, и в который раз поблагодарила своего создателя за то, что он избавил её от необходимости днём лежать в гробу. Обычно мир смертных отделялся от мира вампиров очень толстой стеной, но способность жить днём незаметно делала гораздо тоньше и прозрачнее грань между ней и людьми. Она была в курсе всех событий мира, следила за новостями, в общем, вела себя как обычный человек. Даже работала. Но ночью она с головой погружалась в свой родной мир - мир вампиров, детей ночи. Встречи с предводителями кланов, ранее - пока её не исключили - вечные проблемы о насущном в клане. Дел хватало. Хватало и забот. Но теперь она вновь осталась одна. И неизвестно, что будет дальше - либо за ней будут гнаться вампиры, что, впрочем, напрасный труд - если она не захочет, найти её будет невозможно. Она умела путать следы, в основном с помощью запутывания мыслей вампиров, посылая им ложную информацию. Или за ней будут "незаметно" следить смертные из надоедливого до зубного скрежета ордена "Таламаска", что тоже напрасный труд, и, видя его, ей даже становится жаль старателей. Конечно, вампиров им удаётся выследить. Многих. Но не её, хотя она скользит у них под носом. Она всегда может остаться незамеченной для всех - стоит ей только пожелать этого.
Она просмотрела утреннюю газету, которую только что принёс под дверь рассыльный. Ничего интересного, никаких событий, достойных внимания, никаких катастрофических происшествий. Как говорится, "в Багдаде всё спокойно". И ей уже немного поднадоело это спокойствие, но появилось это происшествие, скандал с концертом... Она раскрыла первую страницу и увидела заголовок: "Вампир Лестат": выдумка оказалась правдой". Она улыбнулась. Поверили. Вот чего хотел Лестат. Они всё же поверили!
Прочитав статью, она поняла, что была права. Они поверили теперь всем словам, что говорилось в весьма недвусмысленных текстах песен Лестата, и это было ему на руку. Вот чего он добивался - веры в себя, веру других - смертных - в существование вампиров, чтобы никто больше не пытался объяснить болезнями или ещё чем-то феномен вампиризма, чтобы, наконец, сами вампиры перестали прятаться, чтобы стереть, уничтожить, разрушить грань между людьми и вампирами, и, может, другими существами, так не присущими людскому миру. Но вампиры сами-то толком не знают, откуда произошли... И люди поверили ему. Не все, лишь некоторая часть, но всё же поверили. Жаль, что Лестат этого не видит - он бы прыгал от радости. Он ведь знал, что совершившийся скандал обернётся ему выгодной стороной. Хм, скорее всего, сейчас пик бы его популярности взлетел до небес, если бы он перестал прятаться в подземелье и вышел бы из своего укрытия. И тут в голову Милен прокралась незаметным червячком любопытнейшая и заманчивая мысль: "А что если разбудить его?" Но она отогнала мысль, как назойливую муху - нет. Ни за что она не будет менять ход событий истории вампиров и людей, пусть всё останется так, как есть. Пусть кланы развиваются, Лестат прячется в подземелье, а Луи и Габриель следят за его покоем. Пусть она будет посещать очередные сборы вампиров, редко, но пусть; будет изредка наведываться туда, осведомляясь о здоровье спящего; следить за миром дневным и миром ночным. И никто её не достанет, если она сама этого не захочет.
Она смотрела в окно... Казалось, что осень посетила Сан-Франциско посреди лета, слякотная и тягостная, грустная осень в середине июля, пришедшая внезапно вместо сентября. Непрерывно моросил дождь - противный и неуместный в это время года, и серое небо низко опустилось над городом. "Вот так и живёшь... - думала она. - Мечешься из угла в угол, стараешься для кого-то, любишь, страдаешь, почти каждую ночь - убиваешь, умирая вместе со своей жертвой и бесконечно воскресая, появляясь заново, чувствуя непреодолимую жалость, что отравляет и придаёт крови горький вкус... Мчишься навстречу своему неизвестному и сомнительному светлому будущему, зная о будущем других всё, бежишь, разрезая воздух, словно плетью, со свистом в ушах, ничего вокруг не замечая; для чего-то, для кого-то... Стараешься - любимое дело, хобби, увлечение, которым охвачена вся, с ног до головы... И мчишься, мчишься, стремишься... А потом - как отрезвление - холодная преграда, стена, о которую спотыкаешься. И бьёшься, бьёшься об эту стену, и рвёшься, и плачешь, и бьёшь, бьёшь холодный камень руками, ногами - непременно царапаясь, ударяясь - ушибы, ссадины, которые не заживают, вопреки тому, что ты вампир... И ищешь выход, ищешь лазейку, чтобы идти дальше, а силы иссякают, а стена всё, казалось, растёт, растёт... Или это уменьшаешься ты?.. И, наконец - опускаются руки. И уже словно не замечаешь стены - как тень она мелькает перед глазами - усталыми, полными слёз от отчаяния. Не пробиваешь стену - сил нет. И охватывает такая безнадёжность, что лучшим выходом оказывается смерть... - она горько ухмыльнулась про себя. - Смерть... А если не можешь умереть? Тогда ложишься под землю, закрываешь глаза... Спишь... Пока вновь не появится стремление к жизни... А если не появится - уходишь, убегаешь, туда, где тебя никто не найдёт, не будет искать. И медленно исчезаешь с лица земли, угасаешь и потухаешь, словно свеча. Отчаяние неизбежно означает смерть или безумие. Не было ещё такого вампира, кто бы справлялся с отчаянием в самые короткие сроки. Не было ещё такого вампира, кто не уставал бы от вечности и безысходности, от постоянно меняющегося мира. Те, кто с давних пор жили на этом свете, те, кому более двухсот лет, всегда думали и хотели, чтобы мир не менялся вокруг. Но не тут-то было - мир вокруг всегда видоизменялся, вот только вампир оставался прежним. Конечно, вполне было можно адаптироваться к той или иной современности. Это трудно - отказываться от манер своего века и учиться новым. Но это возможно".
Милен сидела в кресле, обхватив колени руками, и медленно раскачивалась из стороны в сторону. "Одиночество... Не выход из положения. Не способ разобраться в себе. Просто боязнь того, что кто-то тебя не поймёт. - Решила она. - Люди боятся. И страх, который сковывает, заставляя онеметь, страх непонимания - это то, что неумолимо ведёт к одиночеству и страданиям. Некоторые называют это свободой. И даже могут радоваться, что они свободны. Но они сами не хотят понять, что страдают от этого, от своей долгой серой жизни наедине с самим собой. - Она вздохнула. - Вот так и я. Мечтала, стремилась и уже двести лет бьюсь об эту стену, не в силах её пробить - отчаяние. Стараюсь понять всех, помочь, кто во мне нуждается, а сама ничего никому о себе не открываю - боюсь, что меня никто не поймёт, не захочет выслушать, остаюсь одинокой... И поступаю глупо. Не могу побороть страх. - Милен резко встала. - Зато хоть есть один в мире вампир, что в силах ещё бороться с отчаянием, граничащим с забвением, исчезновением и смертью. И хоть за него я могу порадоваться".
Она накинула лёгкую кофту с длинным рукавом на серое платье, захватила зонтик, что защищал от мороси, и вышла на улицу... И растворилась в толпе таких же будничных лиц, сливавшихся с днём, со своими заботами, делами, проблемами. Она шла по дороге и думала, что всё же и в толпе можно оказаться одинокой.
Шесть с половиной лет спустя.
- Может, всё же не стоит его тревожить? - робко предположила Милен, смотря прямо в глаза Арману.
- Почему? Если мы хотим, чтобы он был с нами и был в полной безопасности, мы должны взять его с собой. - Арман вздохнул. - Конечно, это будет не просто, но возможно. Я сделаю всё необходимое, чтобы доставить Лестата в Новый Орлеан целым и невредимым.
- Луи очень переживает... - вздохнула Милен. И взглянула на Лестата. "А я думала, что он всё же сможет перебороть - в очередной раз - своё отчаяние. Но он-то сможет. Он сильный. Он пробьёт очередную стену, у него никогда не опустятся руки... Вот только когда он сделает это? Когда, наконец, поймёт, что у него достаточно воли, чтобы сломать преграду?"
- Да, никогда таким грустным я его ещё не видел - даже в Театре вампиров давным-давно, когда он был у нас с Клодией и прекрасно осознавал, то есть, думал, что Лестата нет в живых, и он потерял его навсегда, он не выглядел столь безнадёжно. - Согласился Арман. - Наверное, где-то через два дня мы сможем отправиться в Новый Орлеан. Ох, всегда он избегает неприятностей таким способом - просто-напросто засыпает, заставляя всех нас беспокоиться о нашей и его безопасности. А этот...
- Арман, не кипятись. - Спокойно посоветовала Милен. - В конце концов, это его жизнь. И, естественно, каждому свойственно делать ошибки. Не ошибается тот, кто ничего не делает.
- Ошибки совершать можно, но не такие глупые! - взорвался Арман. - Для вампира с его уровнем интеллекта можно сообразить, чего нельзя делать!! - кричал он в бешенстве.
- Успокойся. - Сказала она. - А то можешь нечаянно его пробудить. Хотя все попытки до этого были тщетны. Луи просто в глубочайшей депрессии. - Она взглянула на грустного Луи. - Да...
Через два дня.
Она взглянула мельком вслед уезжающей машине и, вздохнув, села в свою.
"Хм, надеюсь, что мне удастся вывести его из транса... - подумала она. - Я буду с ним. Я хочу быть с ним. И я смогу вселить в него веру в него самого".