|
|
||
злые люди: оглянитесь вокруг, загляните в себя -- не видно ли поблизости героев этого рассказа? | ||
Посвящается Н.
Памяти Дж. Д.
Злые люди
А это еще что такое! окрик вырвал Энн из состояния задумчивого оцепенения, вызванного свежим воздухом и теплом майского солнышка.
Ты что, оглохла, Дрянь Малолетняя! Немедленно иди к другим детям, -- неумолимой поступью к Энн приближалась учительница и там, где она проходила, в толпе детей с новой силой закипало движение: поутихшая было драка закипала с новой силой. С трудом вернувшись из далекой страны грез, Энн узнавала окружающих; не дожидаясь, пока железный пинок учительницы настигнет ее, Энн нырнула в толпу и ее ногти впились в чье-то лицо. Ей вслед неслось: --Таких, как ты, еще при рождении топить надо! Размазня!
Спустя несколько лет
Проклятье! Теперь мы можем остаться без работы, -- выругался Кен Маклоски и, подхватив со стола пепельницу, с силой запустил ее в потолок. Пепельница попала в вяло вращающийся вентилятор, и срикошетировала прямо в экран компьютера Энн. Натренированная еще со времен школы, Энн прикрыла лицо сомкнутыми в локтях руками за долю секунды до того, как на нее обрушился шквал стеклянной пыли. Не обращая внимания на боль в окровавленных руках, она подхватила со стола авторучку и, держа ее перед собой как копье, с визгом устремилась на Маклоски. Тот даже не успел встать, когда Энн авторучкой пригвоздила его руку к столу. . .
Спустя несколько лет
Последние судороги оргазма медленно утихали и Энн поднялась на ноги. Ей пора было смыть с тела смесь крови и пота, оставленную мгновениями страстной любви. В темноте холостяцкой комнаты серебристо сверкнули ее ягодицы и изящный изгиб спины, кода Энн шагала к душевой.
Маклоски приподнялся на локте и тряхнул головой, чтобы сбросить с темных кудрей капельки пота. Его взгляд был все еще затуманен наслаждением. Энн, постой!-- окликнул он девушку, но она уже скрывалась за дверью.
--Энн! -- в его голосе послышалось отчаяние и он метнулся вслед за ней: --Послушай, Энн! Я давно хотел тебе это сказать! -- Кен уже был у душевой, но дверь захлопнулась изнутри: -- Я давно понял, что ты отличаешься от остальных женщин, Энн... ну ответь же мне, пожалуйста!
Конец его тирады потонул в грохоте открытой воды. О, как непреклонен был этот изящный изгиб обожаемой спины! Маклоски опустился на колени подле душевой и, стараясь перекричать шум воды, принялся не то умолять, не то убеждать в чем-то свою мучительницу:
--Ты помнишь, Энн, как, когда обанкротилась наша фирма, мы вложили в компанию все свои сбережения, и надрывались там, как рабы, засиживаясь в офисе ночами, не думая ни о чем, кроме нашего дела! -- внутри душевой Энн старалась не думать о смысле этих слов. Ее пальцы рассеянно скользили по гладкой коже живота. Саднили полученные во время секса царапины -- ее ноготки тоже сделались побольше со времен школы!
Горячая вода приятно массировала тугие ягодицы и изящный изгиб спины, а сквозь шипение струй доносились обрывки фраз: --Мы тогда были так близки... шшш... Я уже больше ничего не... шшш... эти времена... я хочу тебя, Энн... Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛА МОЕЙ!!!"
Энн казалась задумчивой, словно бы она чего-то ждала...
Спустя одну жизнь
Иди ко мне, внученька! Ну не плачь, глупышка, -- бабушка Энн нежно склонилась к малютке: -- Я ведь тебя люблю, моя хорошая, просто жизнь заставляет нас иногда быть жестокими людьми... Для твоего же блага!
На фоне ревел и грохотал телевизор. Экран озаряли вспышки огня, среди которых извивались тощие фигуры.
Внучка подняла заплаканное озадаченное личико на бабушку Энн, а та, между тем, продолжала:
"Нам всем было очень трудно с самого детства... Четыре часа физкультуры в школе, и всего один час на чтение и математику. Нас приучали бить и получать сдачи. Нас делали жестокими поимо нашей воли... А видела бы ты, при каких обстоятельствах я впервые близко познакомилась с твоим дедушкой, -- лицо старушки посветлело: --Жизнь, она такова, малышка -- люди вокруг только и ждут момента, чтобы тебя ударить! Они всегда желают тебе зла, хотят уничтожить или оскорбить! Ты должна быть сильной, и не доверяться им. Только наедине с собой ты можешь позволить себе расслабиться... Ведь даже те, кто тебя любят, обычно несут только боль, и тем более сильную, чем больше ты к ним привяжешься. Не доверяй никому!"
В этот момент, к уютному креслу, на котором расположилась бабушка Энн, терпеливо подбирался внучонок: "На этот раз должно получиться!" -- Подкравшись к креслу бабушки сзади, ребенок поднялся на цыпочки и дернул ее за косичку...
3 Апр. 00 г.-04.10.00
|