Ярич Ирина : другие произведения.

Путешествие в разрушенный город

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Историко-фантастическая повесть.

   Ирина Языкова-Ярич
  
   Путешествие в разрушенный город.
   (3- редакция)
  
   Никому нельзя советовать жениться и путешествовать по
   чужим краям. (лат. изречение)
  
  Глава первая. Прогулка по городу и его окрестностям.
   Стучите и вам откроют. (лат. изречение)
  
  Завизжали тормоза и синий "Мерседес" остановился около двухэтажного гли-нобитного дома. Крепкий мужчина, лет 28 в солнцезащитных очках вышел из маши-ны. Несмотря на рост, немногим выше среднего он показался высоким по сравнению с хилыми и малорослыми местными жителями. Короткая стрижка открывала уши, которые немного торчали в стороны, и не очень шла к его несколько квадратному ли-цу. Тёмно-русые усы прикрывали тонкие губы.
  Вслед за ним показалась худая женщина с маленьким лицом и осветлёнными тусклыми волосами, уложенными в тонкие "мокрые" пряди. Несмотря на модную одежду - "богатую бедность", выглядела она как драная кошка.
  - Вроде бы здесь, пошли, - сказал мужчина, поправляя брюки, его брюшко уже начинало свисать над ремнем.
  "Кошка" засеменила за ним, оглядываясь по сторонам.
  Невдалеке в песке играли грязные, почти голые дети. Мимо прибывших ино-странцев медленно шли, бросая любопытные взгляды, худощавые мужчины, с лица-ми цвета тёмной бронзы, в просторных халатах, с замотанными головами и женщи-ны в светлых одеяниях, закутанные с головы до пят, лишь смоляные брови, да бле-стящие чёрные глаза их были открыты.
  После нескольких попыток приезжие добрались до нужной им двери. На их стук ответил женский голос на французском языке. После небольшой паузы снова робко постучали. Дверь сначала медленно поползла, а потом вдруг резко распахну-лась и молодая женщина с радостным криком бросилась на шею мужчине.
  - Степка! Ольга! Здравствуйте, мои дорогие! Входите! - радостно вскрикнула она, широко раскрыв от изумления большие голубые глаза, и беспрестанно хлопая пушистыми тёмными ресницами, опасаясь расплакаться. Вьющиеся светло-русые во-лосы обрамляли её милое овальное личико, а сочные пухленькие губы весело обна-жали красивые ровные зубы. В её облике сквозила еле уловимая схожесть со Степа-ном. - Когда приехали? Почему не предупредили? Как живете? Как дома? - засыпала она, вопросами гостей.
  - Мы прилетели вчера, - ответил Степан, заходя в квартиру, и на лице его сияла улыбка.
  - Таня, ты здесь одна живешь? - спросила Ольга, снимая, босоножки и наслаж-даясь прохладой глиняного пола.
  - Нет, с сотрудницей, но она сейчас в отпуске, уехала домой... Слушайте, ребята, вы тут располагайтесь, а мне надо на работу идти.
  - Танюш, мы хотели с тобой покататься по окрестностям, машину взяли на про-кат, - сказал огорчённый Степан. - Когда ты вернешься?
  - Ой, братик, поздно. А я так по вас соскучилась, и по дому. Вы, где останови-лись?
  - В столице, будем здесь ещё десять дней. А когда у тебя выходной? - спросил Степан.
  - Послезавтра. ...Купите карту автодорог, она недорого стоит. Я вам покажу ок-рестности, на машине это быстро и удобно, - посоветовала Таня.
  - Уже купили, в аэропорту, - ответила Ольга, которая с любопытством огляды-вала скромное убранство комнаты.
  Под маленьким окошком, завешанным от знойного солнца светлой непрозрач-ной шторой, стоял овальный столик. Отодвинув от него два жёстких стула со спинка-ми в виде двух дуг, хозяйка предложила гостям присесть. По обеим сторонам от окна висели полки, где теснились стопки книг. Вдоль двух противоположных стен вытя-нулись низкие топчаны. Кроватью или диваном их назвать трудно, потому они были без спинок и состояли из одного высокого матраца без ножек. На них красовались пё-стрые покрывала ручной работы, которые, также как и ковры над лежаками, привели Ольгу в восторг и ей непременно захотелось приобрести подобные. Рядом с дверью прибито несколько крюков, заменяющих вешалку, под ними внизу - галошница. С другой стороны от входа в комнату половину стены занимал большой старый шкаф с зеркалом посередине. Справа от него - проход в крохотную кухню.
  - Но скажите же как вы здесь оказались? Не случилось ли чего дома? - Таня привыкла - Россия так далеко, что не могла поверить - перед ней наяву родной брат!
  - Ничего плохого не случилось, не считая финансового кризиса в стране. А мы в отпуске, приехали по туристической путевке, живем в отеле с бассейном. Нам здесь нравиться, - ответил Степан.
  - Когда же успело понравиться, если вы только второй день? - удивилась Татья-на.
  - Так мы же приезжаем третий раз! - уточнила Ольга.
  - Вы в Тунис приезжаете третий раз? - воскликнула Таня.
  - Да, а что, Танюш, - не понял Степан.
  - И в прошлом году были? - удивилась Таня.
  - Да, - ответила Ольга.
  - Но почему ко мне не приехали? Я же тут уже два года работаю! - возмутилась Татьяна.
   - Танюш, за год устал, в отпуске расслабился - днем - на пляже, вечером - в баре. Закрутился - отпуск и пролетел, - извиняющимся тоном сказал Степан.
  - Знаешь, кто ты после этого? - не успокаивалась Таня.
  - Танюш, не бери в голову. Я же приехал, в конце концов!
  - Ну, спасибо, что на третий раз вспомнили! ... Что видели, где были?
  - Мы в основном на пляже загорали, - уныло ответил Степан.
  - Ехать за тридевять земель, чтобы на пляже валяться? Я вас не понимаю! Мож-но подумать, в России загорать негде? - опять возмутилась Татьяна.
  Да, она не могла понять моду внезапно разбогатевших соотечественников от-правляться за тысячи километров в чужие, экзотические страны и при этом оставать-ся равнодушным к незнакомой культуре и своеобразной истории народа. Ведь это так интересно и увлекательно! И столько впечатлений! А, что запомниться им? Какая температура в бассейне? Сколько выпили в баре? Какой сервис - ничего делать не надо! Чувствуют себя господами, но атрофироваться всё-таки не успевают - отдых короток. И стоило ради этого тратить сотни долларов на поездку?
  - Таня, не одни же мы приехали с этой целью! - возразила ей Ольга.
  - Но здесь же древняя страна! На месте, где мы стоим, простиралась Карфаген-ская держава! Земля хранит многовековую историю! Неужели вам неинтересно? - Та-ня негодовала.
  - Сестренка, расскажешь или покажешь что-нибудь нам ты, - виновато сказал Степан.
  - В Карфагене были? - спросила Таня.
  - Не-ет... Так его же разрушили, ...римляне, кажется, - вспомнил Степан.
  - Хорошо, что хоть что-то помнишь. Карфаген разрушали три раза: во II веке до н. э. - римляне, в V веке - вандалы, а в VII - арабы. Но потом снова отстраивали... Ой, мне на работу бежать надо! Приезжайте ко мне послезавтра, часов в девять, - предложила Таня.
  - Так рано? - удивился Степан, любивший подольше поспать.
  - Пока доедем, пока то, да сё - будет очень жарко.
  - Хорошо, договорились, - согласилась супружеская пара.
  - Извините, но мне пора на работу, опаздывать нельзя. Степ, ты "на машине"? Подвези меня, я покажу дорогу.
  - Конечно! Пошли!
  - Ты работаешь в школе? - спросила Ольга.
  - Да.
  - А она далеко отсюда? - поинтересовалась опять Ольга.
  - Нет, не очень.
  "Мерседес" скрылся из виду, оставив шлейф пыли.
  
  Степан и Татьяна были двойняшки, но не очень походили друг на друга. И ха-рактеры, и интересы у них были совершенно разные. Степан по примеру сестры по-ступил в институт, еле дотянув до третьего курса, был отчислен. Несколько лет назад, только ему известным способом, устроился в банк. Теперь там работает начальником административно-хозяйственного отдела и ведет безбедную жизнь.
  Иначе судьба сложилась у его сестры. Два с половиной года назад Татьяна жда-ла ребёнка. Однажды за ней на работу должен был заехать Сергей, её муж, они соби-рались прогуляться в парке. Не дождавшись его, Татьяна уехала домой, подумав, что он задержался на работе, что бывало частенько. Поздно вечером ей позвонили из ми-лиции и сообщили, что ...Скворцов Сергей Евгеньевич попал в автомобильную катастрофу, и, не приходя в сознание, скончался. Вскоре у Татьяны случился выкидыш. Долго она не могла оправиться после такого горя. Случайно узнала, что есть возможность уехать в командировку на три года. И она уехала, пытаясь убежать от того, что напоминало ей о разрушенной семье по прихоти пьяного лихача. В Тунис Татьяна попала, как знаток французского языка и литературы.
   * * *
  Через день, утром они отправились в маленькое путешествие. Мимо машины проносились финиковые и миндальные рощи, мелькали пальмы. Впереди дорога кру-то поворачивала, огибая лес из пробкового дуба. Вдоль, на обочинах изредка попада-лись груды штабелей скрученной коры, в том виде, как её сняли со стволов.
  - Ребята, вы не представляете, сколь мало весят эти горы пробковой коры. Двух-метровый кусок коры толщиной в пять сантиметров я поднимала без особого труда, - живо сказала Таня.
  - Надо же, а с виду и не подумаешь! - удивился Степан.
  - Да, выглядят они массивными, - подтвердила Ольга.
  Сквозь мимо проносившиеся стволы густого леса виднелось бирюзово-синие море. И тут Татьяне припомнилась история пурпурной краски, и она поведала её сво-им родственникам.
  - На побережье, во владениях финикийского города Тира как всегда паслись ов-цы. Собака, помогавшая пастуху гнать в стадо отставших и заблудившихся овец, бро-дила по берегу в поисках съедобного. Отлив обычно оставлял много ракообразных и моллюсков. Вот и тогда среди гальки притаились разнообразные раковины, были там и удивительно красивые с острыми и длинными шипами. Аппетитный запах мягкой плоти соблазнил собаку. Рискуя оцарапать морду об колючие отростки, она всё-таки полакомилась морскими улитками. Сытая и довольная собака вернулась к пастуху. А тот, увидев свою четвероногую помощницу, поразился. Почти вся шерсть на её морде окрасилась в красновато-фиолетовый цвет. Пастуху понравилась эта необычайно кра-сивая расцветка, и он пошёл к берегу, чтобы выяснить, что же смогло так окрасить шерсть его любимице. Вскоре он обнаружил скорлупки раковин моллюсков, изма-занные остатками красной жижи. Моллюсков этих назвали murex, а краску пурпуром. В античном мире его считали символом величия и мощи.
  Мурекс имеет небольшую неяркую раковину, обитает в прибрежной зоне среди камней, в живом виде крышечка устья раковины пластинчатая. Красящим свойством обладает пигмент пуницин, выделяемый пурпурной железой моллюска. В естествен-ном виде пуницин бесцветен, но под воздействием солнечных лучей приобретает от-тенки желтого, затем зеленого, а потом лилового цвета. Чем дольше лежит на свету, тем больше темнеет. В древности пурпуром именовали широкую гамму получаемых из мурекса красок: зрелый пурпур - темно-красного и фиолетового цвета, незрелый - желтого и зеленого. Технология его изготовления была очень сложной и трудоёмкой. Каждый моллюск даёт всего лишь две капли красящего вещества. Для получения не-скольких граммов краски требовались тысячи улиток. Пурпур стоил очень дорого. Квадратный фут, это около тридцати с половиной квадратных сантиметров выкра-шенной материи стоил, в пересчете на современные деньги 10-12 тысяч долларов!
  - А, что ест этот мурекс? - живо поинтересовался Степан.
  - Планктон, наверное, - предположила Ольга.
  - Нет, как ни странно эти брюхоногие создания питаются моллюсками, но с ма-ленькими раковинами, которые раздавливаются как орех после того, как мурекс за-жимает её между самым длинным своим шипом и крышечкой. Затем с силой втягива-ет жертву в свою раковину.
  
  Машина возвращалась с запада к столице, рядом с шоссе раскинулась пустын-ная равнина, а впереди, чуть левее от дороги возвышался массивный каменный гре-бень.
  - Что это? - указывая на него, спросил Степан у сестры.
  - Римский водопровод, который снабжал город, выросший на развалинах Кар-фагена. В древности здесь был военный лагерь Тунет, а Тунис построили в конце ХI века, - пояснила Таня.
  Несмотря на прошедшие века, акведук всё ещё впечатлял. Огромные, искусно положенные одна на другую каменные плиты с аккуратно пригнанными полукругами высоких арок наверху. Массивные опоры водопровода тянулись бесконечной цепью, копируя друг друга.
  - Римские строители превосходно могли сочетать пропорции сооружения с его прочностью, - продолжила она. - Свидетельство этому - хорошая сохранность акве-дука. А в 1943 году здесь прокатилась волна отступающей немецко-итальянской ар-мии. Не один десяток лет покоились в этих местах останки военной техники - разби-тые танки, зенитные орудия, военные грузовики германского вермахта... После вой-ны долго сохранялось в стране бедственное положение. Ещё в 60-х годах, когда Ту-нис был французским протекторатом, большинству населения жилось трудно - по-стоянная увеличивающаяся безработица, безграмотность, общий низкий уровень жизни. Какая-то заброшенность царила почти везде, разбитые дороги, особенно бли-же к границам страны. Прошло сорок лет и это другая страна. Молодцы тунисцы! Почти 50 % населения - средний слой, официальная минимальная заработная плата - 270 динаров, это немного меньше чем 200 долларов, но жить сносно на них можно. Общий уровень жизни высокий. А какие теперь дороги, пляжи, отели, вы сами убе-дились! Туристов приезжает больше чем в Египет с его знаменитыми пирамидами!
  - Мудрое правительство, нашли выход, - задумчиво сказал Степан.
  - Конечно во многом благодаря туристическому бизнесу. А как вам столица, по-нравилась? - спросила Татьяна.
  - Живая экзотика. Но мы еще мало, что видели, - ответили они.
   - Сейчас здесь цивилизованный отдых, но всегда и везде ходите вместе, - пре-дупредила она, - особенно в старой части города, где улицы очень узкие. Дверь от-кроется, руку протянут и утащат. Потом никто и нигде не найдет. Белая женщина, да ещё бесплатно - вещь ценная. Помните об этом и будьте осторожны. Были случаи и немало, - серьёзно предупредила Таня.
  - Я и так трусиха, а ты меня ещё пугаешь.
  - А, ты как живешь? - сменил тему Степан.
  - Мы, русские специалисты держимся маленькой колонией. Через год заканчи-вается мой трудовой контракт и я, наконец, уеду домой, - улыбаясь, ответила Таня.
  - Хорошо здесь, - с удовольствием протянула Ольга, - всё время тепло, не надо "сто одежек" одевать.
  - Тепло! Вы не представляете, как надоело - круглый год жара! Ужас! - восклик-нула Татьяна. - Лето сухое, практически дождей нет с июня по сентябрь. Особенно жарко в последние два месяца. Около моря ещё терпимо, а в глубине страны - пекло! А зимой - сезон дождей. Дождь, это мягко сказано, ливни бывают настолько сильные, что выходят реки из берегов. Обычно они начинаются в ноября, или же с декабря. А в январе же и феврале атлантические циклоны наиболее частые гости, изливающие тонны воды.
  Тем временем автомобиль объезжая город направился в восточный пригород Ла Гулетт, который служит морским портом. Проезжая мимо шикарных домов состоя-тельных тунисцев родственники во главе с Татьяной повернули на север, где в три-дцати пяти километрах от столицы находятся развалины Карфагена. Древний город располагался на полуострове, с одной стороны его омывало море, с другой - большое озеро.
  - Вы уже заметили, что пригороды Туниса похожи друг на друга, - обратилась Таня к своим спутникам, - впрочем, как и наши новостройки в разных городах Рос-сии. Архитекторы и главы городов не позаботились об их индивидуальном облике. ...Здесь же пригороды постепенно соединялись между собой новыми постройками. На месте одного из них более двух тысяч лет назад располагался древний Карфаген. В современной его части много вилл богатых тунисцев и иностранцев. Некоторые улицы названы в честь всемирно-известных историков и исторических деятелей. Но мы сегодня туда не пойдем, а направимся в разрушенный город, чтобы увидеть то, что удалось ученым раскопать. Но еще немало осталось под землёй. Есть строитель-ные наслоения, то есть на одном месте в разные века строили какие-то здания. Вон, видите красивый зеленый холм? - указала Татьяна влево.
  - Там церковь? - присмотревшись, удивился Степан.
  - Католический собор святого Людовика, построен кардиналом Лавижери в 1890 году в честь короля Франции Людовика IХ, умершего здесь в 1270 г. Он возглавлял крестовый поход в Тунис. Кардинал мечтал о христианизации этого края, о поголов-ном крещении жителей Магриба. Собор расположен на том же холме, где по преда-нию сестра финикийского царя города-государства Тира, царица Дидона, её ещё на-зывают Элиссой, заложила Карфаген в начале IХ в. до н. э.
  - Магриб? Такое название загадочное! - мечтательно произнесла Ольга.
  - Так раньше называли часть Северной Африки, это современные страны: Ал-жир, Марокко и Тунис, - ответила её золовка, а брату кивнула на автостоянку, мимо которой они проезжали. - Стёп, поставь машину, давайте прогуляемся.
  - А собор, до сих пор действующий? - поинтересовался Степан, выруливая на стоянку.
  - Не-ет, теперь там археологический музей.
  "Мерседес" остановился, родственники после продолжительной езды не спеша, вышли, слегка потягиваясь и осматриваясь вокруг.
   - А, что это за горы вдали? - спросил Степан, всматриваясь в сверкающие пики на горизонте.
  - Это продолжение горного хребта Сахарского Атласа. Складчато-глыбовая гор-ная цепь тянется через всю страну с юго-запада на северо-восток. Там высоко в горах иногда выпадает снег, - сообщила Татьяна.
  - Так мы идем в Карфаген? - спросила Ольга, начинающая уже скучать.
  - Почти уже там, - ответила Таня.
  С моря подул ветер, освежая путешественников.
  - Такой приятный морской воздух, - сказала Ольга, с наслаждением дыша.
  Таня повела гостей с людной улицы в узкий переулок. Они обогнули несколько кварталов и вступили в зону раскопок, где древние руины чередовались с постройка-ми современными и прошлых веков. Степан всё больше и больше проявлял интерес и с любопытством оглядывал округу.
  -Что это там люди делают среди кустов перед тем лесом? - спросил он у сестры.
  - Это не лес, а оливковая роща. В долине - виноградники, идет сбор урожая, - пояснила Татьяна. - Кстати, оливки и виноград, почти основные сельскохозяйствен-ные культуры Туниса и других стран Северной Африки остались в наследство от Карфагена, впрочем, так же как и некоторые пищевые запреты и особенности тради-ционной одежды, - уточнила Таня.
  - Я бы сейчас не отказалась от большой грозди винограда, - сладко протянула Ольга.
  - Виноград придется в другом месте купить, а вот сувениры тебе сейчас пред-ложат, - предупредила её Татьяна.
  К ним направлялся смуглый мужчина средних лет. Полы светлого головного покрывала, закреплённого на лбу тёмным обручем, слегка трепал ветер. На груди у него висел большой лоток на широком ремне, перекинутом через плечо. Приблизив-шись, приветливо улыбаясь, он стал показывать содержимое лотка, явно что-то пред-лагая и говорил, то по-французски, то на ломанном английском. Глубокие морщины прорезали опалённое зноем лицо торговца. Он старался казаться бодрым и весёлым, но большие карие глаза были грустны, в них сквозила давняя усталость.
  - Это продавец сувениров, предлагает древности, - пояснила Татьяна и стала пе-реводить своим родственникам его слова.
  Поторговавшись с ним, Ольга купила кусок "жертвенника из храма Ваала, по-строенного в IV веке до н. э." Когда торговец удалился на приличное расстояние, Татьяна сказала:
  - Где-то среди современных построек есть мастерская, которая делает эти "древние" сувениры.
  - Что? Это подделки? - гневно вскрикнула Ольга.
  - Конечно. Ты, что хотела за доллар часть исторического памятника приобре-сти? А, что здесь осталось бы? - спокойно возразила ей Татьяна.
  - Знала и не предупредила! "Добрая" сестричка, ты хочешь, чтобы мы разори-лись? - не унималась Ольга.
  - Не обеднеешь. А у того человека это единственный источник дохода, к тому же не надежный. И, вообще Степан, не всё ли равно настоящий у вас кусок жертвен-ника или нет? Знакомым скажите, что настоящий. Измажьте красной краской и доба-вите, что это запекшаяся кровь от человеческих жертв, - спокойно сказала Таня.
  - Честно говоря, мне без разницы. А про краску ты здорово придумала, - усмех-нулся Степан.
  - А, где же древний город? - спросила Ольга в раздражении, осматриваясь по сторонам.
  - Перед тобой, - ответила золовка.
  - Здесь же одни камни!
  - Обломки древних зданий, но кое-что частично уцелело. Дальше идите осто-рожно, не раздавите чего-нибудь. Там, справа удалось раскопать финикийский пря-моугольный порт, который был предназначен для торговых судов, - сообщила Татья-на.
  Степан заметил у кромки моря корпус старинной галеры, большой и длинной, с тремя рядами вёсел, с высоко поднятым, чуть загнутым носом. С его боков красова-лись огромные глаза, устремлённые вперёд, как бы высматривая путь сквозь про-странство и время. Загнутая, полукруглая корма заканчивалась вертикально распу-щенным веером. Тут же на корме стоял шест, на конце которого ветер теребил узкий двуязычный флажок. К двум мачтам, возвышающимся в середине и на носу были прикреплены свёрнутые паруса. Судно слегка покачивалось на волнах и выглядело загадочным пришельцем из другого мира.
  - Там, что корабль? - удивился он.
  - Да, точная копия триеры, - пояснила сестра.
  - Опять подделка, - проворчала Ольга.
  Таня улыбнулась и добавила:
  - Был еще кругообразный бассейн, где содержался карфагенский военный флот.
  Она осторожно пробиралась среди обломков, идя к большой ровной площадке. За ней следовал брат, его жена замыкала шествие. Придя, на древнюю площадку и стоя среди руин, Таня сказала:
  - Здесь много настоящих обломков изделий древних мастеров, смотрите: Это часть колонны, и там, и там, - показывала она рукой или подходила вплотную, - а это куски плит, вон там части мраморных скульптур. ...
  Под ногами у Степана что-то хрустнуло, заскрежетало.
  - Стёпка, балбес, ты раздавил кусочек от саркофага! - закричала Таня, подбежав к нему. На самом деле ей было известно, что возле туристических троп больших ред-костей не осталось. Поэтому, если кто-то что-то раздавит или разобьет, в этом нет не-поправимой потери для науки. Но Татьяна так трепетно относилась ко всему древне-му, что иногда перебарщивала.
  - Балбесы на Мерседесах не ездят! - заступилась за мужа Ольга.
  - Это спорно, - ответила Татьяна.
  - Ну, так давай поспорим, - вызывающе предложила Ольга.
  - Спорь сама с собой, а у меня нет ни желания, ни времени! И постарайтесь дви-гаться аккуратней. Здесь ещё много древних вещей, хотя большинство из того, что нашли, перевезли в Национальный музей "Бордо" в пригород Туниса.
  - А, что нашли? - поинтересовался Степан.
  - В основном это монеты, сосуды, саркофаги, надгробия, стелы, памятники.
  - Пойдемте к морю! Там что-нибудь интересное есть? - спросила Ольга.
   - Увидишь, - ответила Татьяна, ещё не успевшая остыть.
  Они пошли в сторону широкой синей полосы, тянущейся к горизонту. Места раскопок сменялись зданиями, где жили и работали современные жители Карфагена. Былая мощь Карфагена, где жило почти 700 тысяч жителей, некогда державшего в своих руках торговые пути Средиземноморья далеко в прошлом. Современный его тезка - мало, что значащий пригород.
  - Ой, кто это? - удивленно воскликнул Степан, показывая на дюжих молодцов в странной одежде со старинными саблями и в кирасирских касках, ослепительно свер-кающих в солнечных лучах.
  - Это охрана из гвардейцев, они охраняют президентский дворец. Недалеко от него, рядом с морем находятся развалины терм римского императора Антонина Пия, - объяснила Татьяна.
  - Здесь есть римские постройки? - удивилась Ольга.
  - Конечно, но они тоже плохо сохранились. Пойдемте, кое-что покажу.
  И Таня подвела их к круглому сооружению, внутри него большие ступени вели вниз к небольшой площадке.
  - А это что? - спросила Ольга.
  - Древнеримский театр, там мало что уцелело. Внизу арена, её расчистили, вы-везли тонны песка, под которыми всё здесь было скрыто, и теперь проводят ежегодно международные фестивали искусств. В древности такие театры называли "арена му-чеников". Тут гибли гладиаторы, и здесь же травили львами первых христиан, заши-тых в шкуры животных, - пояснила Таня. - Пойдемте дальше или перекусим?
  - Перекусим! - подхватил Степан.
  Они пошли в ближайшее кафе, заказали: салат из аниса, оливок и мяса тунца, обязательного продукта во многих блюдах. Собственно благодаря тунцу страна и получила своё название. Но хариссу, перетертый в кашицу жгучий красный перец по-просили не подавать. На второе кебаб из измельчённой парной говядины, гарнир - плоды кактуса, на первое - пюреобразный суп из дыни на французский манер. А на десерт - любимое для большинства тунисцев традиционное блюдо кускус из манной крупы и муки. После обеда снова отправились к древним руинам.
  
  
  
  
  Глава вторая. Провал во времени.
   В один момент случается то, на что не надеешься
   годами. (лат.)
  
  
  Кроме Татьяны и её родственников среди разрушенных зданий бродила группа английских туристов, которые внимательно слушали своего гида. В отличие от них Ольге явно надоело лицезреть остатки былого могущества в виде разбросанных кам-ней. Она проявила больший интерес, когда её золовка сказала:
  - Я забыла вам рассказать. Мне сегодня приснился странный сон. Как будто я родила сына. От кого, как вы думаете?
   - От американского президента? - попыталась угадать Ольга.
  - Да, нет же! От Сергея! ...Я видела его в одежде римского легионера! - возра-зила Татьяна.
  - Мальчик снится к хлопотам, которые доставили мы, - объяснила Ольга, - ну, а ...извини, покойник - к перемене погоды, - тихо добавила она.
  Степан в ответ лишь состроил недоуменную гримасу и пожал плечами.
  - Не знаю, у меня после этого сна какое-то странное ощущение.
  - Ничего, если расскажешь сон, то он не сбудется, - успокаивала Ольга.
  - Не стоит обращать внимания. Ты лучше скажи, что это за квадратная яма? - спросил Степан у сестры.
  - Раскопки какого-то дома, похоже, что тут жила семья богатого горожанина, - ответила Татьяна, наклоняясь над краем и рассматривая внутреннюю планировку.
  - Из ракушечника строили? - спросил Степан, ощупывая остатки стены.
  - Да.
  - Давайте туда, вниз спустимся, - предложил он.
  - Нельзя, раскопки ещё не закончены.
  - Мы же ничего там не испортим, просто побудем там, внутри, - настаивал Сте-пан, заражая этим желанием и сестру.
  Ольга же в ответ неопределенно равнодушно пожала плечами. Тогда Степан взял за руки сестру и жену, и они спрыгнули вниз, в раскоп. Под ногами что-то трес-нуло, и они провалились ещё глубже, сильно ударившись о край трещины и неровный пол...
  Первым пришел в себя Степан, его окутывала темнота, только, где-то слева от него пробивался лучик света через узкую кривую щель. У Степана не было с собой ни спичек, ни зажигалки - он не курил, что одобряла и поддерживала Татьяна. Ощупывая пространство вокруг себя, Степан встал, и ударился головой обо что-то твердое. При-гнувшись, он попытался подойти к той щели, споткнулся и чуть не упал. В ответ за-ойкала его сестра.
  - Извини, Таня, это я.
  - Ничего, братец. Куда это мы провалились? Я ничего не вижу, а ты?
  - Плохо, но глаза начинают привыкать к темноте. Стукнулся головой, бо-лит.
  - Думаешь "сотрясение" есть?
  - Не знаю.
  - Таня, ты цела? - спросил он.
  - Вроде да.
   Степан, согнувшись, ощупью стал искать жену.
  - Оля, Оленька, очнись, - звал он, всё более тревожась.
  Наконец, Ольга пришла в себя, но в темноте испугалась, завизжала.
  - Где я? Кто здесь? Я ничего не вижу! А! Я ослепла! - закричала она.
  - Да, нет же, здесь темно! - успокоил её муж.
  - Мы прыгнули в раскоп, помнишь? И пол, видимо под нами провалился, - на-помнила Таня.
  - Нас, наверное, засыпало. Как ты, Ольга? - беспокоился Степан.
  - Не пойму ещё, - ответила та.
  - Надо попытаться отсюда выбраться, - сказал Степан и стал пробираться к ще-ли, где брезжил слабый свет.
  - Я достану зажигалку, сказала Ольга. - Где моя сумка? А, вот. ... Нет! Сумка раскрыта, а зажигалка, наверное, выпала. Найдешь её тут, в темноте!
  - Идите сюда, надо камни отодвигать, - позвал Степан.
  Они вместе принялись отодвигать и оттаскивать камни, завалившие выход.
  - Ой, мой маникюр! - вскрикнула Ольга.
  Ей не ответили, Таня, и Степан молча расчищали проход.
  И вот им удалось протиснуться в узкий лаз. Первой пробиралась наружу Татья-на, за ней - Степан и Ольга.
  - Что такое!? - удивленно воскликнула Таня.
  - Что опять случилось? - встревожился Степан.
  - Странно всё это! - озадаченно ответила сестра.
  - Да, что? - нетерпеливо спросила Ольга.
  - Город изменил свой облик!
  - Как это? - удивился Степан и быстрее последовал за сестрой. - Да, как будто было по-другому.
  - Посмотрите на Бирсу!
  - Куда? - спросила Ольга у Татьяны.
  - На холм, так он назывался в древности и сейчас. Там нет католического собо-ра! Но есть какие-то постройки за высокой стеной! А к Бирсе, вы только посмотрите, ведут три улицы с шестиэтажными домами! И нет нигде обломков древних зданий! А там, на севере - огороды, сады, тоже окружены стеной! А люди! Люди в старинных одеждах! Вы видите это? Или я сошла с ума?
  - Да! И я вижу, - оторопело подтвердили Степан и Ольга.
  - Что же происходит? Давайте пока спрячемся, - предложила Таня, всё ещё не-доумевая.
  - Да это, наверное, идут съемки! И все здания и стена - макеты! - предположил Степан, радуясь своей догадливости.
  - Если это так, то тоже посидим здесь. Не будем им мешать, сказала Татьяна. - У меня были с собой бутерброды, орешки и чипсы. Пойду, поищу сумку. ... Вот и она. Давайте перекусим.
  Они успокоились и спрятались за большой каменный выступ. Мирно беседуя, поглощали запасы Татьяна и потихоньку наблюдали за прохожими, у которых был встревоженный вид.
  Большинство людей спешило к холму, скрываясь за его стенами. Они были оде-ты в длинные разноцветные одежды, головы покрыты небольшими шапочками, напо-добие тюбетеек. У мужчин и женщин в носу было вдето кольцо. Женщины источали благовонные запахи и звенели украшениями. Все несли какие-то поклажи или ма-леньких детей, по старше бежали за родителями.
  - Куда они все спешат, торопятся? - спросил Степан, наблюдая из своего убе-жища.
  - Интересно сколько мы были без сознания? Наверное, не долго. Разве можно за такое короткое время поставить столько декораций и изменить всю округу? И съемки странные? - сказала Таня.
  - Почему? - удивилась Ольга.
  - Мы здесь уже почти полтора часа сидим, а перерывов между дублями нет. И где съемочная группа? - ответила Татьяна.
  - Ну, не могли же мы попасть в прошлое? Так бывает только в фильмах, - бес-печно усмехаясь, сказала Ольга.
  - Что-то они не похожи на арабов, хоть и смуглые. Словно на солнце обгорели, кожа с красноватым оттенком, - заметил Степан.
  Татьяна побледнела и замерла.
  - Танюш, тебе плохо? - испуганно спросил Степан, заметив, что с сестрой в один миг случилось что-то неладное.
  - Ты, что испугалась? Я же пошутила, - Ольга беззаботно улыбалась.
  Татьяна словно очнувшись, посмотрела на них отсутствующим взглядом, потом встала и окинула взором окрестность. После чего медленно присела на камень, пону-рила голову, обхватила её руками и еле слышно молвила: "Нет, этого не может быть! ... невозможно!" - Снова встала и выглянула, словно пытаясь убедиться в чём-то. Ужас пробежал по её лицу, но усилием воли она отбросила его и решительно обер-нувшись к родственникам, произнесла твёрдым и спокойным голосом:
  - Дождемся темноты, а потом переберемся в Мегару, северный пригород Карфа-гена, - Татьяна кивнула в сторону виднеющихся вдали садов. - Стёпа, ты, верно, под-метил, что эти люди, - и она указала на вереницы торопящихся, - не похожи на ара-бов. Их предков греки называли "фойникес", что означало красноватые, смуглые. Для нас привычно название финикийцы. Жители Карфагена, а ещё точнее - Картхадашта (Нового города), как они его называли сами, потомки древних финикийцев. Перед нами пунийцы, так их звали римляне, - объяснила Татьяна.
  - А, при чём тут ... Уж, не хочешь ли ты сказать ... Но этого не может быть! - бормотал Степан.
  - Чего не может быть? - не поняла Ольга.
  - Не может, но произошло. Мы в прошлом! - обречено ответила Таня.
  У Ольги пропал дар речи, она лишь удивленно смотрела, то на мужа, то на его сестру.
   - И эти люди, спешащие на холм, пытаются укрыться там, в акрополе, потому что в Мегару прорвался отряд римлян, несмотря на высокую стену, - продолжила Татьяна.
  - Туда, куда ты нам предлагаешь пойти?! - опомнилась Ольга.
  - Римляне скоро оттуда уйдут, а может уже ушли. А нам надо где-то укрыться. Здесь долго не просидим, чем мы будем питаться? Там много садов и огородов. Раз мы сюда попали, надо как-то постараться выжить. Языка мы не знаем. Богатства у нас нет. Нас могут принять за иноземных рабов.
  - Рабов? - возмутилась Ольга.
  - А, что твоя одежда как раз для нищенки подойдёт, - съязвила золовка.
  - Ты знаешь, сколько она стоит? - Ольга негодовала.
  - Извини, но в этом времени ты только на рабыню тянешь.
  - У нас есть деньги, мы купим одежду, оружие! - самоуверенно выкрикнула Ольга.
  - Доллары? Не смеши! Кому здесь нужны эти бумажки?! Разве, что костер раз-вести, - Таня в миг развеяла иллюзорное могущество невестки.
  Ольга заплакала. Степан пытался её утешить.
  Темнело, опускалась душная ночь. Они рискнули выйти из своего убежища и направились к городской окраине, к виноградникам, прячась около кустов и под смо-ковницами, подкрепляясь на ходу фруктами.
  - Вон река, давайте искупаемся, - предложил Степан, изнывая от духоты.
  - Это оросительный канал, их тут должно быть несколько. Освежиться нам не помешало бы, но надо быть настороже, - тихо ответила сестра.
  Озираясь по сторонам, они подошли к рукотворному руслу. Степан, сняв ру-башку и брюки, быстро нырнул. Ольга и Татьяна остались на берегу, страшась каж-дого шороха. Когда посвежевший Степан вышел к ним отдуваясь, его сестра и жена сбросили лёгкие платья и тихонько окунулись в воду.
  После купания они пошли вдоль канала. В тишине стрекотали цикады, и время от времени раздавался лёгкий треск, это путники наступали на сухие ветки. Мертвен-ным светом освещала округу ущербная Луна. И вот среди высокой травы заметили они недвижимые тела и с трепетом остановились осматриваясь.
  - Наверное, здесь была вчера ночью битва, а это погибшие, - предположила Та-ня.
  - Почему ты думаешь, что именно ночью и вчера, - усомнилась Ольга.
  - Историки писали, что ночью римский небольшой отряд юношей взобрался на башню, стоявшую недалеко от карфагенских укреплений. Оттуда они перебрались на стену, затем спрыгнули на улицы. Взломали ворота и впустили римского командую-щего Эмилиана в Мегару, - ответила Таня.
  - Так почему же он ушел, если уже почти был в Карфагене, - удивился Степан.
  - Ты видишь, какая местность? То кусты, то деревья, дома, каналы, огороды. Неудобно армию разворачивать. А потери были бы большие, - объяснила сестра.
  - Да, это так. Ему же не давали сроки для взятия города.
  - Нам нужна карфагенская одежда ...в нашей же нельзя показываться на глаза ни римлянам, ни пунийцам - убьют и те и другие, - сказала Таня.
  Все печально задумались.
  - Танюш, ты говорила, что жители города покидают окраины, пытаясь укрыться в акрополе, - Степан оживился от своей идеи. - Значит, нам надобно найти покину-тый хозяевами дом и там поискать что-нибудь из одежды.
  Татьяна поддержала брата, а жена высказала опасения:
  - Но, если римляне увидят нас в пунийской одежде, то примут за карфагенян и ...конец.
  - Мы в Карфагене и наша задача, чтобы его жители не приняли нас за своих вра-гов. А потом ...в древности города быстро брать не могли, так что у нас впереди не-сколько месяцев ...А вот, когда римляне захватят Карфаген, ...там видно будет, об-стоятельства подскажут, как быть, - ответила Татьяна.
  - Несколько месяцев прятаться! Жить в диких условиях! И неизвестно, что бу-дет дальше?! - возмущение и негодование переполняло Ольгу. - Всё из-за вас! Ты захотел повидать сестру и ехал бы один, так нет же, меня уговорил поехать с ним. ...А ей взбрело в голову потащить нас на эту проклятую экскурсию ...Древний город! Могущественная держава! ...Ну и где мы?! Как жить в этом мире? ...Как будто на другую планету попали, ...да ещё и война! И в любой момент могут убить!
  - Но об этой "планете" мы кое-что знаем..., - попыталась возразить Таня.
  - Ты знаешь, но ни я, и ни он! - перебила её Ольга.
  - "Если б знал, где упадёшь, то соломки подложил", - напомнил Степан жене поговорку. - Какой смысл ссориться. Сама подумай, ну кто мог предположить, что всё так обернётся ...
  - И всё-таки нам придётся приспосабливаться, иначе мы не выживем, - у Татья-ны от обиды выступили слезы.
   А Ольга от жалости к себе заплакала навзрыд, ведь она потеряла обеспеченную и комфортную жизнь.
  - Мои дорогие, родные, успокойтесь, - Степан пытался помирить жену со своей сестрой.
  Наконец, они двинулись дальше. Недалеко от стены, окружавшей Мегару, стоял поодаль от других крепкий одноэтажный дом с большим садом с одной его стороны и огородом с другой. Степан пошёл на разведку, выяснив обстановку, позвал сестру и жену. В доме было несколько комнат и в каждой разбросаны различные вещи, утварь, посуда. Сразу стало понятно, что здесь жили состоятельные люди и в спешке покину-ли нажитое добро. Без особого труда путешественники нашли для себя более-менее подходящую одежду. А свою положили в сумки и закопали в саду. Там же решили и заночевать, опасаясь, что в дом ночью могут вернуться хозяева. Выбрали укромное местечко, где вокруг деревьев росли кусты, образуя маленькую лужайку под ними. Закутавшись в плотные покрывала и положив под голову тюфяки, которые они при-хватили в опустевшем доме, уставшие путники попытались уснуть. Как-то незаметно для себя они провалились в забытьё.
  ...Когда закончился урок, который вела Татьяна, её подопечные - юные тунис-цы почтительно прошли мимо неё, а потом стремглав понеслись из школы на улицу. У выхода Таню ждал ...Сергей. Он поцеловал её, обнял за талию и они пошли ... Та-не было так хорошо! Она испытывала тихую радость и лучезарное счастье от близо-сти любимого. Но Татьяна удивилась, когда увидела высокую палатку, к которой под-вёл её муж вместо квартиры, где она жила. Ещё больше она поразилась нарядом Сер-гея, он почему-то оказался в красной короткой тунике, поверх которой блестели пластины доспехов. Серебристый шлем с гребнем ему очень шёл, Сергей выглядел красавцем и таким загадочно-манящим. Он, не дав жене опомнится, поднял её на ру-ки и внёс в палатку. Глаза и губы мужа, такие родные, были совсем близко и Таня, нежно обняв его, хотела поцеловать, как вдруг откуда-то раздался какой-то клич и Сергей, опустив жену на ложе, тихо произнёс: "Мне надо идти, но я вернусь, жди и верь", - и торопливо выскользнул, лишь только полог качнулся, и тут на душе у Тани стало как-то нехорошо. Откуда-то издалека донёсся крик, от которого всё существо Татьяны затрепетало в испуге. То был голос страдающего Сергея, а Татьяна не могла двинуться с места, будто её приковали. Изнемогающая от беспомощности жена вы-нуждена слушать вопли обречённого мужа ...
  ...Степан, Ольга и Татьяна убегали. Они бежали по широким улицам, наталки-ваясь на прохожих, чуть не попадая под автомобили, нещадно сигналившие наруши-телям дорожного движения. Выдыхаясь, они пытались уйти, теперь уже по узким из-вилистым переулкам, от толпы смуглых людей в длинных одеждах с короткими ме-чами. Степан и не заметил, как оказался у здания банка, где работал. Радость спасе-ния подбодрила теряющего силы. Он почти с облегчением открыл дверь своего каби-нета и ... за столом сидел черноволосый мужчина в пёстрой накидке со смугло-красноватым лицом и кольцом в носу. Внутри у Степана похолодело, он хотел крик-нуть сестре и жене: "Бегите!", но, обернувшись, обнаружил вместо них ещё троих преследователей, которые, выставив длинные ножи наступали на него. За стенами на-чали раздаваться чьи-то стоны, а к горлу Степана медленно приближались острые и блестящие клинки...
  ...Ольга плавала в бассейне. "Как же хорошо и беззаботно побултыхаться в чис-той воде!" - думала она, - "Куда же запропастился Степан? Опять, наверное, дрыхнет. О, лёгок на помине". "Оленька, выходи скорей, нас Таня зовёт", - позвал он жену. Ольга поднялась из бассейна по скользкой лесенке, нагнулась, взяла махровое поло-тенце, распрямилась, а ...перед ней - каменистая пустыня. Ольга вскрикнула, в пани-ке побежала, сама не зная куда, царапая ступни о кремнистую крошку и камни. Она в отчаянье звала мужа, но никто не откликнулся. У самого горизонта, в потоках горя-чего воздуха по проспекту мимо высотных зданий мчался автомобиль. Ольга обрадо-валась и побежала туда, но вдруг дорога, здания и машина, всё исчезло. А справа от себя, вдали она заметила две фигуры, карабкающиеся вверх по крутому зелёному склону. В них она узнала мужа и его сестру. "Степан! Татьяна!" - крикнула Ольга и бросилась снова бежать в ту сторону, но видение, колеблясь, стало таять. Крик отчая-ния вырвался у нее, и эхо многократно повторило его. Вдруг она оказалась в сумрач-ном ущелье, а вокруг неё возвышались отвесные скалы. Но, что это - очередное ма-рево или действительность? Ольга кричала от ужаса, эхо ей вторило. Она бежала, ис-пуганно тараща глаза и тщетно ища выход ...
  Солнце уже было высоко и становилось жарко. Все трое проснулись испуган-ные своими ночными кошмарами, в холодном поту и с учащённым сердцебиением. Татьяна хотела поделиться тем, что она опять видела во сне Сергея, он страдал, а она не могла ему ничем помощь. Степан, было, разохотился поведать, что жив остался благодаря тому, что проснулся. Ольга жаждала поделиться страхами, которые она ис-пытала во сне, оставшись одна в страшном ущелье. Но они уже наяву продолжали слышать душераздирающие вопли и, оглядываясь по сторонам поняли, что крики до-носятся со стороны стены. Осторожно пробрались поближе и увидели: на широкой стене было много людей, там ... с теми, кто был одет в короткие римские туники жес-токо расправлялись. Пленным с завязанными за спиной руками выкалывали глаза, отрезали ступни ног, половые органы, отрубали пальцы, вырывали языки, жилы, сди-рали кожу. Несчастные истошно кричали. Потом их сбрасывали со стены и со скал.
  - Пойдемте отсюда! Это Гасдрубал, командовавший обороной Карфагена распо-рядился на виду у римского войска зверски расправиться с пленными. Он этим хотел устрашить противника и поднять дух у соотечественников. Жестокий глупец! - не сдержалась Татьяна.
  - Но этим он обозлит римлян и они не пощадят ни его, ни город! - сказал Сте-пан.
  - Так и будет! - подтвердила сестра.
  Долго ещё звучали у них в ушах крики искалеченных и умирающих. Они на-столько были подавлены увиденным зрелищем, что забыли о бдительности. Их не-счастные, отрешенные лица вписывались в общую атмосферу города.
  
  
  Глава третья. Пути расходятся.
  
   Так было угодно судьбе. (лат.)
  
  Несколько дней провели родственники, скитаясь по Карфагену. Спали под от-крытым небом. Питались в основном фруктами, когда придется. В то время, когда все жители были заняты обороной города, бесцельно бродившая троица не могла, рано или поздно не привлечь чьего-нибудь внимания. Однажды к ним подошла группа мужчин в длинных расшитых и плиссированных тупиках, ниспадающих до ступней. Они стали что-то спрашивать у Степана и женщин, которые испуганно пялились на черноголовых с кольцами в носах. Видя, что те их не понимают, переговорив между собой, взяли Степана за руки, и повели его в одну сторону, а его спутниц - в другую. Те кричали, пытались вырваться, но карфагеняне держали их крепко, по пути объяс-няя необходимость принятых мер.
   Татьяну и Ольгу ввели в один из шестиэтажных домов, построенных из мас-сивных блоков известняка, и расписанный голубыми треугольниками на белом фоне. Поднявшись по каменной лестнице на третий этаж, они вошли в большую залу, её стены украшала цветная мозаика, чередующаяся с розовыми овалами. В комнате си-дели женщины в пёстрых одеждах и плели. Пол был заставлен корзина, в них лежа-ли: витые канаты, длинные и толстые, закрученные в круги, короткие и тонкие, смо-танные в клубки; пучки волос. Смуглые черноволосые карфагенянки не очень удиви-лись белокожим женщинам, так как среди жителей Карфагена встречались греки, та-кие же светловолосые и голубоглазые. Переговорив с мужчинами, они принялись что-то объяснять жестами Татьяне и Ольге.
  - Они нас убьют, так же как тех римлян? - сквозь слёзы выдавила Ольга.
  - По-моему, они просят или требуют, чтобы мы отдали свои украшения.
  - Это ещё зачем? - возмутилась Ольга.
  - Приблизительно в этот период жители собирали средства для обороны. И женщины отдавали свои украшения, чтобы на них купить оружие.
  - Но это их не спасёт, ведь всё равно ...
  - Да, ты права. Но может спасти нас, - перебила Ольгу Татьяна.
  Она сняла перстень и сережки и подала их двум женщинам, которые к ним по-дошли. На них были туники чуть, закрывающие колена, украшенные яркими выши-тыми цветами и птицами с пурпурной полосой по низу. У одной туника была подпоя-сана золотисто-пурпурным поясом на талии, а у другой двумя пурпурными бечёвка-ми: на талии и под грудью. Они, взяв украшения и осматривая их, восхищённо зацо-кали, улыбнулись и выжидательно посмотрели на Ольгу. Та вздохнула и нехотя отда-ла цепочку, три серьги (в левой мочке уха их было две) и два перстня, при этом тихо проворчала:
  - Как хорошо, что я все украшения не одела.
  - Мудрое решение, - усмехнулась Таня. Увидев на столике что-то похожее на ножницы, быстро подошла, взяла их, и, вернувшись, подала их Ольге, сказав:
  - Отрежь мне волосы под "каре".
  - Для чего? - опешила Ольга.
  - Из волос они плетут канаты для кораблей и катапульт.
  Ольга опять вздохнула, взяла инструмент и неумело стала отрезать волосы у Татьяны. Затем подала их женщинам.
  Карфагенянки восторгались изящными украшениями и догадливостью чуже-странки. Они дружелюбно приняли новеньких к себе, показав им, что нужно делать, а также посоветовали обмотать пальцы и ладони тряпицами, чтобы не стереть кожу. Их стали учить плести тетиву для луков. А плетения канатов - дело трудоёмкое и тре-бующее сноровки, которой у них её не было. Татьяна и Ольга вынуждены были тру-диться на оборону Карфагена.
  
  Степана привели в какой-то туннель. Там кипела работа - полуобнаженные мужчины - свободные граждане вместе с невольниками рыли землю. Ему вручили не то кирку, не то лопату и заставили копать вместе с ними. Он очень беспокоился о же-не и сестре и обдумывал, как бы ему сбежать. Но пока занял выжидательную пози-цию. Работников кормили, хоть и скудно. Степан тоже получал миску какой-то вкус-ной похлебки и кусок хлеба или лепешки. Все землекопы были разделены на две группы. Пока одна работала, другая спала, таким образом, рытьё канавы длилось изо дня в день круглосуточно. Степан заметил, что карфагеняне трудились с усердием, на совесть и предположил, что они делают канал, очень важный для обороны города. Он потерял счет дням и ночам, отданным изнуряющему труду. Спина ломила, ноги под-кашивались, на руках образовались мозоли. Но Степан себя подбадривал, думая: "Я тоже приложил свои силы для спасения Карфагена! Жаль, конечно, что усилия столь-ких людей пропадут. Как же они стараются, бедняги!..." Но тревога за жену и сестру ему не давала покоя, поэтому мысль о побеге стала почти навязчивой.
  И вот, однажды в безлунную ночь, во время пересменки, Степан улучил момент и спрятался за кучей земли. Потом осторожно двинулся по-пластунски, предвари-тельно обсыпавшись землей и испачкав в ней лицо. Он пополз в темноту, подальше от факелов, освещавших работы на канале, полз долго, пока не уперся в скалу. Сте-пан ощутил запах моря и переспелых фруктов. Так как уже проголодался, то решил их отыскать. Осторожно обойдя каменную круть, обнаружил в ней вход, к которому вели ступеньки. Сойдя по ним, Степан нашел перед входом большую горку из фрук-тов, вялых цветов и лепешек, лежащих на прямоугольной площадке. Взяв несколько плоских хлебцев, он пошел к морю, осторожно пробираясь между камней и подкреп-ляясь на ходу. Сняв одежду, пополоскал её в море, смыл с себя землю и грязь. Затем оделся в мокрое одеяние и направился обратно к входу внутрь скалы. Внимательнее присмотревшись, понял, что в утёсе вырублено какое-то помещение. Перед тем как войти туда поел инжира, винограда, сушеных фиников.
  Слабо освещенные светом чадящих факелов, редко торчащих из отверстий в стенах, крутые каменные ступеньки вели глубоко вниз. Спустившись, Степан попал в огромный зал. Кругом было полно золотых и серебряных изделий: чаши, сосуды, кувшины, вазы, блюда. Осматривая эту роскошную утварь, Степан бросил взгляд на затемнённую противоположную от входа сторону ... и вздрогнул, сковывающий хо-лод пронизал его тело. На него смотрела женщина, от её сурового взгляда станови-лось жутко в этой полутемной пещере, где неровное, колеблющееся пламя трёх фа-келов едва освещало предметы. Степан пал ниц перед надменной госпожой в свер-кающей одежде, как это обычно делали рабы и бедняки. Тишина продолжала его оку-тывать. Степан потихоньку искоса стал наблюдать за ней ... и тут он понял, что она ... статуя.
  " Во истину, глаза у страха велики, - подумал он с облегчением и встал с колен. - Наверное, это храм, а она какая-нибудь богиня карфагенян". Осмелев, приблизился к скульптуре. Величественная богиня восседала на серебряном троне в золотом пла-тье. Легкий порыв ветра, примчавшийся с моря, извлёк мелодичный перезвон из зо-лотых украшений на её руках и ногах. За спиной богини раскинулись крылья.
  "Ангел, что ли? - Степан в недоумении пожал плечами. - Если ангел, то смерти. Вон как смотрит! Где бы ни стоял, всюду её взгляд пригвождает, как будто хочет за что-то отомстить. И смотря на неё, понимаешь. - Она неминуемо настигнет тебя".
  Но это был не ангел смерти. Степан проник в самый древний храм Карфагена, который стоял на месте первого поселения, между Бирсой и гаванью. А перед ним - самая почитаемая из богинь карфагенского пантеона - Танит-Астарта, могуществен-ная богиня Луны. В её образе слились две богини любви и плодородия. Она же и бо-гиня-воительница и охотница. Благодаря мастерству ваятеля статуя богини вселяла в посетителей храма осознание своей вездесущности, почтение и мистический страх. Но Степана этим не очень то проймёшь. Его всё больше притягивало изобилие изде-лий из драгоценных металлов. Он бродил среди богатства и красоты. Жадность и бла-горазумие боролись в нём. Но усталость их победила, он присел на каменный пол, оперся о стену и задремал...
  Спящего в углу храма, его нашли жрецы. Громко крича, они выволокли Степана наружу. Вырываясь из их рук, он опрокинул урны, стоявшие у входа и оттуда выва-лились кости и черепа разных размеров. Увидев, их Степан опешил, замешкался. За-минки в несколько долей секунды хватило проворным идолопоклонникам, чтобы снова схватить его и связать.
  Несколько часов пролежал связанный Степан на тафете, том месте, где ночью лежали фрукты и другие вещи. У храма начала собираться толпа, а жрецы совершали какой-то ритуал, бормоча нараспев. Степан заметил длинный нож у одного из них ... Несмотря на жаркую погоду руки и ноги у него похолодели и стали влажные. Голова раскалывалась. У Степана было такое ощущение, что ему не хватает воздуха, сердце едва билось.
  - Они, что собираются принести меня в жертву?! - Степан не заметил, как свои мысли стал произносить вслух. - Зарезать как барана! ...А я кто? Я и есть баран. Не мог оторваться от этих сокровищ, и не заметил, как заснул. Жалкий, жадный глупец! ...Танюшка говорила, что это могущественная держава, древняя цивилизация ...Дикари! Это ж надо людей режут как скот в угоду своим богам! ...Богиня, она мне мстит за то, что я хотел забрать её золото! ...Что я совсем свихнулся. Хоть от её ка-менного взгляда и пробирает мороз по коже, но это же всего лишь статуя. ...Сволочи! Ни за что, ни про что убить человека! Кто вам дал право! ...Ой, сердце останавлива-ется...Гады! Развяжите меня! Неужели среди этих дикарей нет здравомыслящих лю-дей? Кому нужна эта жертва? Какая польза от того, что вы меня убьёте? Карфаген вы этим не спасёте! ...Убийцы! Сами же потом погибнете от рук римлян. Так вам и надо! ...Убивают, а потом кости собирают. Проклятые коллекционеры черепов! - Степан от возмущения кричал властным гневным тоном, беспрестанно пытаясь высвободиться из верёвок. Но тщетно.
  Вдруг из толпы решительно вышел мужчина с окладистой кучерявой бородой, скрывающей половину лица в длинной, как и у других, тунике, но разукрашенной широкими пурпурными полосами и цветным орнаментом. Его голову и лоб прикры-вала почти такая же цилиндрическая шапка, как и у жрецов. Он подошёл к ним и стал громко разговаривать, указывая на Степана и на море. Его глаза были строги, а тон твёрдым и не терпящим возражения. Видимо то, что он сказал им не понравилось. Они возмутились, громко крича и жестикулируя. Мужчина продолжал настаивать, а жрецы отказывались, мотая головами и воздевая руки к небу и по направлению к храму. Тогда он обернулся в сторону толпы, крикнул что-то и оттуда вышло четверо, хотя и невысоких, но довольно крепких человек. Они подошли к Степану, подняли его и достали небольшие ножи. Он ощутил невероятную слабость, ноги подкосились, в горле пересохло. Но усилием воли Степан заставил себя собраться и встретить смерть, как и подобает мужчине.
  "Вот и всё! Господи, прости мою душу грешную! Прощайте все!" - подумал Степан, закрыв глаза... Но вскоре он почувствовал, что веревки перестали сжимать его тело. Оказалось, что они перерезаны. Степана повели, прочь от скалы, где оста-лись злые жрецы, продолжающие что-то ворчать вдогонку. Он не знал, радоваться ему или нет, так как сильные руки его держали, не отпуская. У нового хозяина Степа-на на шее, поверх дорогой одежды висел амулет в виде головы. Представлял он собой овальный полудрагоценный камень розово-оранжевого цвета с черной большой раз-рисованной бородой и такими же волосами. Маленький рот приоткрыт, будто хочет о чём-то поведать. Нос длинной каплей начинался между разлетающихся горизонталь-ных крыльев-бровей. Под ними большие круглые глаза, с удивлением взирающие на окружающих. Вокруг чёрных зрачков ободок белков, за ними обручи чёрной тени. Уши, почти равные длине носа с выпуклыми серьгами. Созерцание этой удивленной рожицы отвлекало Степана, и он понемногу стал успокаиваться. С ним несколько раз пытался заговорить его "спаситель". Но Степан лишь улыбаясь, отрицательно мотал головой и пожимал плечами. Тем не менее, его провожатый понял, что спасённый им чужеземец не раб.
  Наконец, они пришли. Громадный участок земли был заставлен строящимися и готовыми длинными и остроносыми галерами с тремя и пятью рядами вёсел, а также лодками. В отдельные места складировались брёвна, теснины и брусья, которые беспрестанно подвозили на повозках. Между ними и строящимися кораблями неус-танно сновали неутомимые рабочие, на плечах волоча древесину. В другой стороне от них горели костры, где в большущих котлах грелась смола и кипела вода для ошпа-ривания и сгибания досок. Множество людей суетилось возле остовов кораблей и торчащих судовых рёбер, покрывая их досками бортовой обшивки и устанавливая скамьи для гребцов. Рабочие настилали палубу досками и тут же запихивали в щели между ними паклю и заливали её горячей смолой. Киль, переходящий в носовой части в переднюю оконечность судна, оббивали медными листами и укрепляли там тараны. На готовых палубах закрепляли мачты и паруса из холста. Судоверфь напо-минала муравейник, где трудились все быстро и слаженно. Невдалеке располагалась кузня, подводы привозили туда медные статуи, которые рабочие втаскивали внутрь, предварительно обмотав верёвками. Памятники, украшавшие город шли на переплав-ку. Единожды послужившую красоте медь, в военное лихолетье вторично изводили на оборону.
  С помощью жестов и мимики новый хозяин выяснил у Степана, что тот не зна-ком со столярным ремеслом. Поэтому ему "предложили" таскать бревна и доски. Теперь Степан поверил, что спасен, облегчёно вздохнул и с ликованием в душе и бес-конечной благодарностью к своему нынешнему начальнику добросовестно принялся исполнять свои обязанности. "Боже мой, меня хотели принести в жертву!" - с ужасом вспоминал он.
  
  А Татьяна и Ольга с восхода до заката плели и плели. Им ещё повезло, они мог-ли ночью спать, а другие в это время работали. На защиту города были брошены все силы, граждане трудились круглосуточно и женщины в том числе.
  У новоиспечённых работниц ныли спины и руки, на пальцах кожу стерли. Тря-пицы, которыми они обматывали ладони и пальцы спасали не надолго, они скоро протирались тугими волосами, служившими материалом для канатов и тетивы и пре-вращались в лохмотья. Да и плесть в них было неудобно. Татьяна и Ольга всё сокру-шались, что нет перчаток. Вконец измучившись, Татьяна догадалась сама их сшить. За время совместного труда она немного освоила финикийский язык, хотя и кое-как, но могла объясниться с карфагенянками. Таня попросила у них плотной, но не жёст-кой материи, растолковав, зачем она ей понадобилась. Получив её, свернула вдвое, взяв заранее приготовленный кусок древесного угля, стала обводить им растопырен-ную пятерню, положенную на ткань. Пунийки, бросив плетение, с любопытством на-блюдали, окружив Таню. А та полученную выкройку стала сшивать запошивочным швом. Довольно скоро перед публикой предстала первая перчатка, которую Таня де-монстрировала на своей руке. Карфагенянки пришли в восторг и попросили её сшить и им, обещая обеспечить материалом. С тех пор Татьяна сочетала плетение с поши-вом перчаток. Ольга ей пыталась помочь в шитье, но у неё то выкройка меньше руки получиться, то, наоборот соскальзывала с кисти, потому что велика, то пальцы не ле-зут. Чтобы не портила ткань, карфагенянки запретили ей шить, а Таня и одна справ-лялась. Ольга же обижалась, и всё время дулась на всех.
  "Бедняжка, Оля, как ей тяжело, - с сочувствием думала Таня. - Она же никогда физическим трудом не занималась. Когда жила с родителями, то они её всячески обе-регали, чтобы только доченька училась. В лучшем случае посуду за собой мыла ино-гда. Но стирать, полы мыть - никогда. Поэтому Степан купил кроме посудомоечной машины и стиральную, которая не только стирает и поласкает, но и воду подогревает, бельё выжимает и сушит. Степан сам его обычно развешивал, он же и пылесосил. А генеральную уборку и окна мыл персонал из сервисной фирмы ... А теперь она сама вынуждена и мыть и полоскать и плести, хотя у неё не очень хорошо получается, и неудивительно. Как ей трудно, вон совсем извелась от жалости к себе. Хорошо, что не отказывается работать, ...страшно подумать, что с нею было бы. В жестокое время попали. ... Как мы здесь оказались? Зачем? Кому это нужно? Бред какой-то ..., но, к сожалению, это явь..."
  Наполненные готовым канатом и тетивой короба и корзины быстро уносили, вслед им росли порожние, это говорило о нехватке изделий и подгоняло женщин ра-ботать почти без отдыха.
  Таня встала, выпрямила ломившую спину, понесла свитую тетиву в пустую кор-зину. Ольга проводила взглядом Татьяну, удрученно вздохнула.
  "Сколько плести? Куда столько? - в раздражении думала она. - Этими верёвка-ми и канатами уже, наверное, можно оплести весь земной шар? Зачем столько уси-лий, если их победят? Да, они же об этом ещё не знают. Всё равно, наш труд напра-сен. Для чего я тут зазря вкалываю? Какая мне польза? ...И ещё эти карфагенянки, я, когда смотрю на них, то мне кажется, что всё это понарошку, вокруг сплошная экзо-тика. Но это не турпоездка, а эксплуатация человека человеком! ...Пальцы задереве-нели, не гнуться. Ой-ё-ёй... - Ольга тихонько всхлипнула. - А как у этих местных женщин здорово получается. И Танька наловчилась, они ей улыбаются, одобрительно похлопывают по плечу или рукам. А, взглянув на мою работу, кривятся и рожи кор-чат...Угнетатели, всё равно вы обречены! Отольются вам мои слёзы! ...Некому мне помочь, пожалеть. О, как я одинока в своём тяжком горе!..."
  Татьяна вернулась на своё прежнее место, взяв очередной пучок волос для пле-тения. Чтобы как-то отвлечься от утомительной и бесконечной работы она иногда бросала взгляды на мозаичные панно. Татьяна могла уже с закрытыми глазами опи-сать, что там изображено. Но ей всякий раз хотелось ещё и ещё полюбоваться на древнее искусство, окружавшее её. Вот на стене справа пёстрая уточка куда-то важно шествует. За ней следует трое утят. Утиное семейство забрело в заросли темно-зелёных стебельков с тонкими и длинными листочками. Утка-мама изогнула свою тёмно-коричневую шейку в поисках сочных побегов. Выгнула спинку, при этом, приподняв крылышко цвета спелого желудя, и придавила малахитовую былинку бу-ро-желтым брюшком. Пушистые утятки внимательно следят за мамиными лапками и хвостиком, боясь заблудиться. Казалось, что продолговатый глаз утки наблюдал не только за детками, но за Таней, из приоткрытого клюва словно неслись призывы не отставать не токмо утяткам, но и ей. Всё это уносило Татьяну на тихую и безмятеж-ную природу. Она невольно улыбнулась, глядя на мозаику, и вздохнула, вспомнив о брате.
  "Где он? Что с ним? Господи, помоги Степану выжить! Что угодно, но только бы брат жив остался!...", - думала она и молила бога.
  
  Энтузиазм и терпеливое упорство окружающих вызывали уважение и передава-лись Степану. Натруженные, мозолистые его руки переделали много черной подсоб-ной работы. Не смотря на её тяжесть, ему казалось, что на верфи всё же не так тяго-стно и нудно, как на рытье канала. Степан и не заметил, как упорный и каждоднев-ный труд, ради своего спасения, закалил его физически, сделав тело сильным и вы-носливым. За себя теперь он не особо волновался, печалила его лишь неизвестная участь жены и сестры. Время от времени мысль о невозможности их поиска отравля-ла пока ещё сносное его существование. Но жизнерадостный нрав Степана брал верх и он не терял надежды их отыскать, только бы были живы, о чем он не раз обращался с мольбами к Богу.
  Пребывая уже довольно длительно в трудовой повинности среди карфагенян, Степан усвоил некоторые слова, и словосочетания и мог уразуметь смысл слышимых разговоров. Оказалось, что римляне за городскими стенами не бездействовали. Они рыли рвы, соорудили дамбу, отрезав Карфаген от выхода в Средиземное море. Строили укрепления, стены и башни. Привлекали на свою сторону города и племена Северной Африки. Жители Карфагена отчаянно пытались противодействовать врагу. Изо всех сил они продолжали работать в мастерских, изготовляя ежедневно более сотни щитов, раза в три больше мечей, раз в пять - копий и дротиков, а стрел аж до тысячи. Делались катапульты, баллисты и другие приспособления для обороны горо-да.
  На верфи, ближе к берегу теснились громады новеньких кораблей, спереди по-хожих на утку, а сзади - на скорпиона, они покоились на подставках под килями, ожидая спуска на воду. Но строительство не прекращалось. Степан продолжал тру-диться буквально в поте лица. Не сосчитать, сколько брёвен, досок и брусьев он пере-таскал. Привыкшему много спать и сытно есть, ему первое время в Карфагене было трудновато, работать приходилось по 15-16 часов с очень редкими и короткими пере-рывами. Спал он крепко, почти сразу засыпая, точнее проваливаясь в бессознатель-ное, и напрочь забывая утром свои сны. С продовольствием становилось скуднее, и рабочим урезали их ежедневную пайку. Но постепенно Степан привыкал. Раньше он был большой охотник подсмеиваться над кем-нибудь и давать клички. Покорствуя своей старой привычке, он про себя потешался не только над своим напарником, к которому его прикрепили, но и над другими. Степан работал в паре с худощавым, из-мождённым карфагенянином, который несколько высокомерно относился к нему, чужестранцу и всякий раз раздражённо указывал, на то, что тот не правильно что-то делает, и удивлялся его бестолковости, поражаясь отсутствием у него каких-либо на-выков и знаний. Степан мысленно его называл "сушеным муравьём" за его худобу, красно-коричневую кожу, большие чёрные усы, переходящие в широкую бороду, ко-торая не вязалась с его тщедушным телом и маленькие смоляные глазки. А одного из смотрителя работ, который невдалеке крутился, Степан окрестил "мотающейся голо-вой", потому что его лицо очень напоминало тот амулет в виде головы, который ви-дел Степан у своего спасителя. У этого блюстителя порядка и дисциплины такие же большие агатовые глаза, близко расположены друг другу с яркими белками, окру-жённые тенью потемневшей кожи, как будто чего-то, ожидая, застыли в изумлении. Над ними низко раскинулись брови, нос, подобно большущей капле вытянулся, рас-ширяясь к низу, были такие же курчавые борода и волосы. Глядя на него, Степан ви-дел тот амулет, и непроизвольно усмехнулся. Приставленный для надзора заметил его дерзость и крикнул, выпячивая глаза ещё больше:
  - Чему ты радуешься, чужеземец! - и замахнулся на Степана длинным кнутом из плотной и толстой воловьей кожи.
  Жгучая боль хлестнула по левому боку Степана, он выгнулся и взмахнул рукой.
  - Куда ты указываешь, безъязычный! - заорал смотритель.
  Степан побледнел, стало не до шуток, которые были и не к месту, и не ко вре-мени. Но на его счастье, далеко за спиной надсмотрщика он заметил землекопов, ко-торые появились из-за корпусов готовых галер, и Степан показал ему на них. Тот, обернувшись, в миг просиял и пошёл к ним.
  Пунийцам удалось выкопать обходной туннель к гавани. От него они прорыли широкую канаву, по которой должны были спускать суда.
  Настал день спуска. На судоверфь пришли разряженные в пёстрые и яркие оде-жды жрецы, младшие из них несли сосуды. Работники суетились возле кораблей. Под днище готовых судов по всей длине устанавливались опоры поперёк килю. Одну из галер, стоящую кормой к воде усилиями сотен рабочих столкнули вместе с опорой, и, тужась, потянули на прямоугольную деревянную площадку, одна сторона которой постепенно понижалась, уходя под воду. К судну подтащили салазки, полозья кото-рых густо смазаны свиным и гусиным жиром. Осторожно перетянули корабль с опор на салазки и расступились. Вперёд вышли жрецы, они подошли к галере и стали петь, то, неимоверно растягивая слова то, переходя на скороговорку. Степан ничего не по-нял. Долго жрецы колдовали возле корабля, потом те, что несли сосуды, передали их старшим. Взяв торжественно изящные глиняные ёмкости, жрецы брызнули содер-жимым на оба борта корабля, обрызгав их чем-то красным. Собравшиеся тут же отве-тили восторженные криком. Жрецы повторили процедуру, а окружающие сопровождали её нарастающими возгласами. И вдруг жрецы со всего размаху бросили в борта сосуды, и жидкость растеклась багровыми пятнами. Все присутствующие разразились яростным кличем! Степан изображал свою солидарность со всеми, но когда до него донеслось, что в сосудах была кровь, ему стало не по себе, вспомнив, что недавно сам чуть не поплатился жизнью. Жрецы уступили место рабочим, а те стали двигать корабль к воде. Медленно, но без заминок скользил он. Все затаились и внимательно наблюдали. И вот торжествующие крики взорвали тишину, судно качнулось на волне и отошло от берега. Два якоря из толстой теснины, вырезанных в форме груши, с тремя перпендикулярно торчащими зубцами с противоположных сторон, упали на длинных веревках с бортов в воду. Ликованию карфагенян не было предела, словно они уже избавились от осаждающих город римлян. Лица были радостны, голоса веселы, столько труда и усилий ради возможности выйти в море и вероятного решающего морского сражения, которое они надеялись выиграть.
  Вслед за первым судном к воде последовали и другие, спуск их жрецы сопро-вождали пением, причитанием и о каждый разбивали посудины, обагряя борта кро-вью. Вдали слева виднелся римский флот. Самые зоркие пунийцы заметили суматоху на их кораблях. Не успело солнце приблизится к горизонту, как сотни карфагенских кораблей заполнили гавань. Громадные, большой длины квинкверемы или пятипа-лубники, на носу которых были изображены бараны или крокодилы достигали длины 45 метров. Их борта щетинились двухсот пятьюдесятью вёслами, а под носом вода скрывала длинный и массивный, слегка выгнутый бивень - таран. Подводную часть защищала свинцовая обивка. Корабли немного меньшего размера - квадриремы и триремы, главным оружием которых был подводный "утиный нос" - таран - продол-жение килевого бруса. Над верхними краями бортов на кольях и продольной рейке крепились щиты, более тридцати на каждый. Корма у всех кораблей заканчивалась длиннющим скорпионьим "хвостом" - акростолем, загнутым полукругом и нависав-шим над задней частью палубы. Рядом с его распрямляющимся концом на краю па-лубы стоял шест, на котором висели сверху вниз два жёлтых диска, второй или ниж-ний в два раза больше первого. А между ними помещался полумесяц, рогами вверх. На высоких мачтах кораблей слегка трепыхались разрисованные паруса.
  Прибрежная полоса запестрела от множества боевых галер, готовых к битве. Глядя на них, Степан испытывал гордость, ведь и он приложил много усилий для это-го, хоть и вопреки своему желанию. "Вот, наверное, римляне удивились! Отрезав кар-фагенян от моря, они и не ожидали от них такой прыти и появления кораблей у измотанных и истощённых жителей. Сейчас же и напасть бы на римский флот, пока они не очухались", - думал Степан, радуясь вместе с пунийцами. Но карфагеняне, до-вольные тем, что им удалось построить корабли, и главное спустить их на воду не спешили лесть в драку. На протяжении трёх суток достраивались оставшиеся суда и карфагеняне не принимали никаких действий, чтобы разорвать блокаду.
  На четвёртые сутки после спуска римский флот оправился от внезапного появ-ления карфагенского и, подготовившись, приблизился к нему. Произошло морское сражение. Степан вместе с другими кораблестроителями наблюдал за битвой с башни нового порта и болел за пунийцев. Римские суда, с распущенным вертикально веером на корме и башенкой в конце палубы, норовили пробить корпус неприятеля мощным тараном с тремя остриями, но никак не могли приблизиться к ним из-за торчащей щетины вёсел. Сражение длилось весь день, и карфагеняне потеряли всего лишь не-сколько кораблей, в то время как римских пострадала большая часть. К вечеру целые и невредимые карфагенские суда стали возвращаться в гавань, и Степан радовался этому со всеми. Но веселье их было недолгим. Небольшие галеры уходили первыми и загородили путь более крупным, а те сгрудились перед входом в гавань. Этим поспе-шили воспользоваться римляне на уцелевших судах. Их триеры и пентеры стреми-тельно ринулись на тяжелые карфагенские галеры. Несколько протараненных судов начали быстро тонуть. С них в панике прыгали в воду воины, большинство из них то-нуло, одни под тяжестью оружия или защитной одежды из металлических пластин, другие попадали под корму, хаотично движущихся судов. Корабли обеих враждую-щих сторон приблизились вплотную. У наблюдателей на берегу вырвались проклятья и возгласы отчаяния, сменившиеся криками ужаса, в которых Степан разобрал слова "корвус" и "ворон". Римляне же, воодушевились внезапной удачей. У них на кораб-лях на носу был закреплён перекидной мостик с перилами или подъёмный трап, при-креплённый на блоке к мачте с одним большим или несколькими крючьями. Когда римские суда столкнулись с карфагенскими, то римляне стали опускать эти трапы, и они с размаху впивались в палубу металлическими остриями, похожими на клюв во-рона, а легионеры перебегали с одного корабля на другой, бросаясь в атаку, и ярост-но бились с карфагенянами.
  Из рук пунийцев победа выскользнула внезапно. Римлянам удалось уничтожить значительную часть карфагенского флота! Дух защитников Карфагена упал, их охва-тила паника и отчаяние.
  Степан так проникся настроениями, окружающих его карфагенян, что позабыл, ведь исход битвы и участь Карфагена известна его современникам. Он также как и пунийцы был ошеломлён столь крутому повороту фортуны, которая отвернула свой лик от осаждённых, и отдала их в руки своих очередных временных любимцев. Сте-пан недоумевал: "Горстка кораблей разгромила целую эскадру! Зачем пунийцы, ухо-дя после сражения, пустили вперёд малые суда? Думали, что те быстрее войдут в га-вань, а тяжёлые прикроют их отход, так что ли? А вышло-то как раз наоборот, грома-дины, лишённые маневрирования отправились на дно, прихватив с собой тысячи жизней воинов и гребцов. А, если бы сначала пошли в гавань самые большие кораб-ли, а мелкие замыкали отход? Бросились бы на них римляне? От злости возможно, но урон был бы невелик. А может быть, и совсем не стали бы связываться, понимая, что главные силы уже недосягаемы. Оплошка вышла у карфагенских "адмиралов", не домыслили! За ошибочную тактику ухода - расплата жизнь и свобода!" - сокруша-ясь, размышлял он, - "...А мне то, что делать? Оставаться там, где кучнее или ждать новых распоряжений? Зачем? Рано или поздно сюда ворвутся римляне и что тогда? Что меня ждёт? Рабство или смерть! А Оля и Таня! Где они? Не уйти ли мне поти-хоньку и отправиться на их поиски? Но надо быть начеку и не повторить печальную участь карфагенского флота, уходя не влипнуть в руки римлян или рассвирепевших местных жителей. ...У гавани и на берегу суматоха, надо попытаться сбежать. Солн-це уже село, скоро станет темнеть ..."
  Вечерние сумерки окутывали удручённых и мечущихся горожан. Плач и ругань слышалась повсюду. Степан пристроился к группе пунийцев, которые относили ра-ненных в храм бога-врачевателя. Там он задержался до наступления ночи, помогая перекладывать пострадавших и придерживая их во время перевязки. Ещё до наступ-ления темноты, Степан отметил в какую сторону ему надлежало направиться, чтобы попасть в Мегару.
  Степан открыл глаза, в ясной голубизне неба высоко сиял слепящий солнечный диск. Воздух заполнял чарующий аромат. Сверху доносились звонкие переливы птичьих голосов. Степан приподнялся, осмотрелся. Над ним свисали изумрудно-глянцевые продолговатые листья, между ними торчали ярко-жёлтые плоды, которые он сразу же узнал. Он лежал под лимонным деревом. Напротив него, метрах в десяти росло дерево с очень большой и неимоверно широкой кроной и необычайно корот-ким, но довольно толстым светло-серым стволом. Такое дерево было не одиноко, целое полчище этих толстоногих красавцев стояло в шахматном порядке на прилич-ном расстоянии друг от друга. Большие округлые, крупные, 3-7-лопастные листья были сверху жесткошероховатые, темно-зеленые, а снизу пушистые серовато-зеленые, с длинными толстыми черешками. С густых веток свисали на коротких нож-ках одиночные плоды, грушевидной или приплюснуто-шаровидной формы, их окрас менялся от светло-желтого до фиолетово-бурого. Инжир! В здешних местах именуе-мый смоковницей. Справа, за группой лимонных деревьев тянулись ряды невысоких оливковых. Вдали за ними распушили веера своих огромных листьев финиковые пальмы. А слева, в низкорослой роще, среди яркой зелени листвы горели оранжевые шарики апельсинов. Степану в этом вкусном оазисе было хорошо и безмятежно, и даже не верилось, что где-то за этими прекрасными садами людей поджидает смерть, а в лучшем случае неволя. Но Степан помнил о сестре и жене, и должен был их разы-скать. Всего лишь сутки провёл он в этом прекрасном месте, и на следующий день отправился на поиски.
  
  Новое наступление римлян повергло в панический ужас пунийцев, сломленных предыдущими неудачами, но, тем не менее, они собрались с духом и яростно оборо-нялись. Те, кто не мог дать отпор, со всего города бежали на Бирсу, в укрепленный акрополь. Котон, одну из гаваней Карфагена осадил Эмилиан Сципион. Его ближай-шему соратнику Гаю Лэлию Сапиенсу удалось захватить её круглую часть, где неко-гда базировался карфагенский флот. А квадратная, где когда-то стояли торговые суда, ранее по приказу Гасдрубала была сожжена. Несмотря на это римляне отбили у кар-фагенян стену вокруг Котона и захватили прилегающую рыночную площадь.
  Ворвавшись в город, римские воины нашли храм бога огня Решефа, отожеств-лявшегося у греков с Аполлоном, и принялись его грабить. Жадно набросились они на позолоченную статую божества и нишу из золотых пластин. Ведь именно захват сокровищ древнего Карфагена толкнул их в поход. И пока они не поделили между собой 1000 талантов золота, оставались, глухи к приказам своих военачальников.
   Но цель Эмилиана - взятие Бирсы - цитадели Карфагена. Пробиться к этому холму было чрезвычайно трудно, каждый дом приходилось брать штурмом. Пунийцы забирались на крыши и бросали на головы врага камни и выпускали стрелы. Многие дома стояли близко друг к другу и карфагеняне по доскам и брёвнам перебегали с одного на другой, следуя, как бы по верхнему ярусу улицы. Римляне, видя в непри-ятельской тактике пользу для себя, быстро её осваивали. Если им удавалось захватить дом полностью, то они таким же образом поднимались на крышу и перебирались с одного дома на соседний. Бой шел и внизу - на улицах, и вверху - на этажах и кры-шах.
  
  Карфагенянки объяснили Ольге и Татьяне, что враг прорвался в город. Надо бежать, иначе их ждет смерть или рабство. Пытаясь затаиться, выждать время, Татья-на спрятала Ольгу в куче отходов канатного "производства", прикрыв её кусками ка-натов, пучками волос и другим разным тряпьём.
  - Оль, если со мной что случится, постарайся пробраться в Мегару. Там в садах можно спрятаться, а здесь все дома потом будут разрушены. Найди наши вещи, - ска-зала Таня.
  - Зачем?
  - Я затрудняюсь объяснить, но почему-то уверена, что их надо обязательно най-ти. ... Может Степана, где встретишь. Как он там? Ой, сюда кто-то идёт. Сиди тихо, чтобы не произошло.
  Шаги приближались. Татьяна стояла, уходить и прятаться было поздно. Дверь открылась. ... Перед ней предстал живой ...Сергей в одежде римского воина! На нем под красной туникой были доспехи из металлических пластин на груди, спине и в ви-де юбки. На голове - характерный шлем с гребнем, на голенях и предплечьях - за-щитные накладки из металла. В руках он держал щит и меч. Татьяна еле удержалась, чтобы не закричать.
  Их глаза встретились. ...Испуг, удивление и восхищение, вся гамма чувств, ко-торые ощущала Татьяна, она увидела и в его глазах. Римлянин был ошеломлён не меньше неё. Он так смотрел, словно перед ним предстал призрак. Татьяне первой удалось взять себя в руки, она сказала по латыни:
  - Ты очень похож на моего ...мужа, - слово "покойного" застряло у неё, и она не смогла его произнести.
  Услышав родную речь, римлянин-Сергей стал приходить в себя. После некото-рого замешательства он радостно промолвил:
  -...Я и есть твой муж! ...Боги вернули мне тебя! Молитвы и жертвы до них дошли!... Обними своего Сергеуса*, любимая моя! К имени, которое досталось тебе от рода отца - Татьяна** стоит прибавить - Рената***. Я теперь буду звать тебя - Татьяна Рената.
  
  
  -------
  * Сергей (Sergeus) - 1)ясный (лат.), 2)высокочтимый (лат.)
  ** Татьяна - устроительница (лат.)
  *** Рената - возродившаяся (лат.)
  
  
  
  Татьяна побледнела: "Боже, воскресший муж, ...жена, откуда её вернули боги? Уж, не с того ли света? ...Даже имена совпадают, ...такого не может быть..., но вот он! Передо мной стоит мой Сергей! А перед ним - его Татьяна! ... Его жена... Кто я? Жена римлянина, жившего почти две тысячи лет назад или жена человека, которого знаю, моего мужа из конца 20-го века? И то и другое. ...Как это может быть? ...Что происходит? ...Как мне быть?" - недоумевала она.
  - Ты живая!? - не то восклицал, не то спрашивал римлянин, тень сомнения про-скользнула у него.
  "Если уж мы смогли попасть в прошлое, то...почему бы и не встретиться мужу с женой, которые умерли в разное время. ...И две тысячи лет нам не преграда!" - Татьяна понемногу стала приходить в себя.
  - Перед тем как положить тебя в глиняный гроб все простились с тобой. Моим прощанием был последний поцелуй в твои холодные уста. ...Гроб мы оставили в моем фамильном склепе. ...Но, как ты оказалась жива, и здесь как очутилась?
  - Не умирала я! - вырвалось невольно у Татьяны, и ей спешно пришлось найти объяснение. Она добавила: - я спала, крепкий и долгий сон сковал мне очи. Когда же проснулась, окружала меня тьма кромешная. Было тесно и душно. Я стала метаться, биться, и сама не знаю, как, но сдвинула глиняную крышку гроба. Воздух склепа, сырой и затхлый я вдыхала жадно. Наконец, выход нашла. После мрака подземелья меня ослепил свет ясного дня. Голова кружилась, но я пыталась домой возвратится. Ещё в пути услышала от случайных прохожих, что с Карфагеном продолжается война и войска отправляются туда. Потом узнала, что милый мой супруг покинул пределы Рима. Не помня себя, я бросилась в порт, пытаясь тебя найти. Браслетом золотым за-воевала право тайно плыть на корабле. Спускаясь в трюм, упала, ударилась и дальше, что было, плохо помню. До сих пор память отказывается вернуться полностью. Не знаю, как к пунийцам попала, пришлось на них мне поработать, - и Татьяна показала свои стёртые пальцы и ладони.
  - О, милая, родная моя! - Сергей с сочувствием бросился к её ногам, осыпая по-целуями, убеждаясь, каждый миг, что в своих руках держит живую плоть. - Пойдём отсюда, уйдём из проклятого пунийского дома. Я в свою палатку тебя отведу, там, будешь в безопасности.
  Но пройти к римскому лагерю оказалось не просто. На улицах шел бой. Сергеус виртуозно орудовал мечом, а Татьяна в страхе прижималась к нему. Наконец они до-брались до лагеря. За высоким частоколом виднелись крыши палаток, тянувшиеся рядами. Они вошли в задние ворота, с обеих сторон, которых стояли по четыре па-латки охраны. Лагерь был похож на мини-городок с улицами и небольшой площадью, в центе которой стояли палатки главного военачальника и его помощников, и пред-ставлял собой прямоугольник, окружённый забором, укреплённый с внутренней сто-роны валом. В углах этого прямоугольника высились башни с недремлющими часо-выми. Сергей провёл Татьяну узкой Седьмой улицей, минуя Главную к своей палат-ке. Распахнув кожаный полог, пригласил её пройти внутрь. На низкой походной кро-вати лежал жёсткий матрац, накрытый светлым льняным полотном. На спинке склад-ного стула лежало свёрнутое шерстяное покрывало. Напротив кровати лежал матрац, накрытый сероватой тканью. В углу стояла большая миска с водой, рядом с ней кув-шин и на подносе флакончик с маслом и два скребка. На шесте с поперечной рейкой висели защитные принадлежности воина, запасная кольчуга, шлем, кожаная рубашка с нашитыми металлическими пластинами, а на подставках лежали поножи, наручи, меч и другие предметы воинского ремесла. Сергей кликнул Валериуса, своего ору-женосца. Гибкий юноша не замедлил явиться. Сергей приказал принести еды для его жены и поручил ему до его возвращения охранять её. А сам взял в свои руки персты Татьяны, и нежно целуя, произнёс, как бы извиняясь:
  - Татьяна Рената, я должен идти, иначе мои воины плохо подумают обо мне.
  - Я буду тебя ждать, - тихо сказала она, пристально смотря в глаза Сергею. - Постарайся остаться живым, - добавила, улыбаясь, и пытаясь скрыть тревогу за мужа.
  - Обязательно, - ответил он уходя, и его лицо сияло счастьем.
  Оруженосец накормил Татьяну и предложил ей отдохнуть. Она легла на ложе Сергеуса.
   "...Он почти рядом, где-то там, на улицах Карфагена! ...Сражается! ...в любой момент его могут убить! ...Потерять его снова! ...О, нет! ...Но как этому противосто-ять? Он воин. ...Боже, мой! ...Римский воин! ...и живёт по законам своего времени, о которых я имею слабое понятие по книгам. ...Как же быть? ...Как? ...А, что со Сте-паном? ...Удалось ли Ольге не попасть на глаза римлянам? ...Вот влипли! Дёрнуло же мня повести их на экскурсию. ...А Сергей? ...Мы бы не встретились с ним уже никогда?! ..." - Татьяна, утомленная впечатлениями и своими мыслями уснула.
  
  Ольга сидела, притаившись там, где её спрятала Таня. Когда в доме стихло, и наступили сумерки, она выбралась из своего убежища. К платью привязала пучки во-лос, куски тряпок. Замаскировавшись под ходячую кучу тряпья, Ольга решилась по-кинуть дом, где пришлось ей так работать, как никогда в своей жизни. Осторожно, пригнувшись, а где и ползком, прячась и пугаясь не только тени домов и деревьев, но и своей собственной, медленно двигалась она в северный пригород Карфагена. К вос-ходу солнца добралась таки до большого сада и упала от усталости, заснув в вино-граднике.
  
  Татьяна проснулась оттого, что её кто-то гладил по волосам и лицу.
  - Это я, - успокоил её Сергей. - Милая моя Татьяна Рената, - шептал он.
  Страсть и нежность переполняла их, и они забыли обо всех на свете...
  На следующий день Сципион распорядился поджечь город и пробиваться к Бирсе. Бои возобновились.
  Иногда Сергею удавалось забежать к Татьяне, которая с трепетом ожидала его возвращения, встречая счастливой улыбкой, а провожала с замиранием сердца. Суж-дено ли увидеть вновь? Краткие периоды отдыха Сергея сменялись длительной от-лучкой, во время которой Татьяна не находила себе места, беспокоясь за мужа, жалея обречённых карфагенян и стонущих раненых римлян, которым удалось сюда доб-раться.
   Из римского лагеря Татьяна видела, как горела часть города. Огонь перекиды-вался с одного дома на другой. Кругом шли бои.
  
  Степан ночевал в садах, питаясь поспевающими фруктами, он понимал, что ид-ти в центр Карфагена опасно. Но неизвестность не давала покоя, он должен был уз-нать, живы ли Таня и Оля. Чуть начинал светлеть восточный край неба, и он покидал своё временное укрытие из веток и травы. Он брёл по тем местам, где недавно шёл бой, ища среди погибших своих близких. И не находя их, в нём крепла надежда, что они избежали участи пунийцев, трупы которых усеивали улицы, дворы, лестницы и комнаты в домах. В искажённых болью лицах он с трудом узнавал тех с кем рыл ка-нал и работал на судоверфи. С распоротым животом и с застывшим ужасом во взгля-де лежал, скорчившись "сушеный муравей", его напарник, с которым они перетаска-ли бесчисленное количество брёвен и досок. С проткнутой копьём грудью присло-нился к двери его "спаситель", поникла голова смелого мужа. " За что погибли эти люди, кому станет от этого лучше?! Зачем, зачем столько смертей, ради чего?!" - во-пил Степан немым криком возмущения. Каждый из поверженных к чему-то стремил-ся, чего-то желал, мечтал, любил, и он с жалостью и сочувствием думал о них.
   Однажды он взобрался на крышу покинутого шестиэтажного дома. Обозревая окрестности, Степан с горечью наблюдал за разорением великого города и избиением его граждан. Он видел, как на очень длинной улице римские солдаты наваливались на дома и своей массой обрушивали их. Степан недоумевал и на то, что оказывается огромная сила заключена в человеческих телах, если их много и на то, какая необхо-димость толкнула римлян на такие действия. Он не знал, что Сципион приказал рас-чистить проход для войска, а для этого надо было разрушить дома на одной из мно-гочисленных улиц. Некоторые из карфагенян в панике, боясь выйти из дома, побежа-ли на крыши и пытались там спастись, но напрасно. Старики, женщины, дети падали с высоты дома, вместе с камнями и горящими балками, вываливались из разломов. Кто-то из них был ещё жив, хоть и покалечен. Треск горящих зданий, вопли и крики изувеченных и умирающих оглашали город! Степан был поражён жестокостью и бес-человечностью римлян. Но тут он заметил в конце этой улицы каких-то людей, их действия напоминали движения дворников или дорожных рабочих. Когда они подо-шли поближе, он понял, что это тоже римляне, они топорами, секирами, крючьями убирали и оттаскивали с дороги всё, что попадалось: будь то камень или тело - мерт-вое или живое! Это сборщики камней расчищали дорогу для прохода отрядов. Не-счастных пунийцев, попавшихся под орудие жестокосердные протыкали крючьями, перекатывали их как бревна или камни. Сбрасывали в ямы и рвы! И те падали, разби-вая головы и ломая ноги. Степан, видевший эти зверства сидел как каменный с блед-ным безжизненным лицом и седея с каждым чудовищным взмахом римских сборщи-ков. Он их уже не видел, ему казалось, что это бесы мучают свои жертвы в аду. Но за что!! Тем временем, римляне, предчувствуя скорую победу, и от этого обезумев, шли к своей цели буквально по трупам. Всадники торопились и не замечали, как их лоша-ди на скаку разбивали и без того покалеченным карфагенянам, оказавшимся у них на дороге, лица и головы, а иных затаптывали. Безутешный Степан не мог понять этого дикого бессердечия, лютой злобы и всесокрушающей ненависти. "Как бы не были плохи карфагеняне, они не заслужили такой участи, за исключением некоторых", - он вспомнил жрецов, которые его хотели принести в жертву. - "А остальные, большин-ство из них славные труженики и самоотверженные патриоты. И такая мучительная смерть, немыслимые истязания! ...Берегитесь римляне, проклятия умирающих падут на ваши головы! Потомки ваши бесславно сгинут!".
  Наступившие сумерки стали скрывать детали злодеяний, размывать контуры, но вопли страдающих и боевые кличи наступающих заполнили собой обозримое и не-обозримое пространство. Степан спустился с крыши, он хотел бежать из кошмара, невольным свидетелем которого стал. Но ватные ноги не слушались, подгибаясь с каждым шагом. Стая голодных собак терзала трупы, смачно чавкая. От этих мерзких звуков скудное содержимое желудка Степана взбунтовалось и выплеснулось в придо-рожную траву. Безучастный побрёл он дальше. Вдруг остановился, и медленно осе-дая, упал на дорогу, его тело затряслось в беззвучных рыданиях, руки, сжатые в ку-лаки били по земле, взбивая облачка пыли. Ночной мрак поглотил краски дня, оста-вив зловещий гул.
  
  Летний зной к вечеру шёл на убыль. Короткие сумерки стремительно переходи-ли в звёздную ночь. Ольга во сне перевернулась на другой бок, но вскоре проснулась. Порылась вокруг себя и вытащила из кармана небольшую шкатулку из слоновой кос-ти.
  - Ах, это ты врезалась своим углом в моё нежное тело!
  На крышке шкатулки была изображена женщина, обнажённая до пояса с высо-кой конусообразной причёской, в пышной и длинной юбке с выбитым орнаментом. На шее - крупное ожерелье, а в ушах продолговатые серьги. В приподнятых руках она держит пучки растений, к которым тянутся две овцы, вставшие на задние ноги с двух сторон от неё. Женщина повернула голову на право, и смотрит на одну из них.
  А Ольга глядит на шкатулку и плачет, вспоминая свой сон, который прервался из-за неё. Во сне она была снова на песчаном пляже Туниса, плескалась в мягких и теплых волнах Средиземного моря. Плавала в бассейне, выложенном нежно-голубой плиткой. Вечером бар - интимный полумрак, музыка, весело и хмельно! Отель!
  "Ой, как там было прекрасно! Из окна открывается вид на побережье, слева мо-ре до горизонта, справа изгибающаяся песчаная коса с белыми домиками и краснова-тыми крышами. За ними, сквозь сизый туман далекие горы. А постель! Приятное, просторное ложе, чистое, ароматное бельё! А ванна! Тёплая и расслабляющая. А шампуни, гели и вся другая косметика и парфюмерия! Ах, как давно это было! И, как горько, что потеряно. А здесь даже мыла нет, Танька говорила, что его ещё не изо-брели...", - тихие всхлипывания Ольги превратились в рыдание.
  Она в сердцах швырнула шкатулку, которую нашла в одном из покинутых до-мов и та разбилась. Через много, много веков этот кусочек с изображением женщины найдут археологи на раскопках Карфагена, бережно расчистят от земли и песка и по-местят в витрину музея.
  Ольга перешла на ночной образ жизни. По утрам она накрывала себя ветками, листвой, травой, чем угодно и под таким одеялом в каком-нибудь саду спала до вече-ра. Проснувшись, она прислушивалась, потом осторожно отодвигала ветки и тща-тельно осматривалась вокруг. Как только Ольга слышала чей-либо говор, шаги или что-нибудь ещё, она молниеносно маскировалась снова. Если же было вокруг тихо, то Ольга с наступлением сумерек выходила на "охоту". Терпеливо, с величайшими пре-досторожностями изучала она сады и огороды близ домов, пробираясь всё ближе к постройкам, где могли храниться съедобные припасы. Убедившись, что жильцов и незваных "гостей" нет Ольга в поисках съедобного пробиралась внутрь. Немало кла-довых посетила она. В темноте не раз просыпала зерно и муку, разливала оливковое масло. Попадались ей не только запасы крупы и сушеных фруктов: фиников, инжира и изюма, но и яйца и особым способом обработанное высушенное мясо.
  После того, как римляне взяли город, они стали свозить к себе в лагерь кроме ценных вещей и продовольствие. Они врывались почти в каждый дом и забирали от-туда все, что считали нужным. Ольге удалось избежать их алчных рук. Ночами она пробиралась по окраине города, пряталась в садах.
  
  Издалека доносились крики и стоны, и Татьяна плакала от жалости к постра-давшим и от бессилия изменить что-либо. Хотя она понимала вмешиваться нельзя.
  "Как там Сергей? ...И он принимает участие в этом разгроме, в этой бойне? Бо-же мой, какой ужас! Но нет, нельзя судить другую эпоху с позиций конца ХХ века. К тому же и наш век не может похвастаться гуманностью. Ни одного года не было, что-бы где-нибудь не шла война, не умирали бы невинные люди.
  А Сергей? ... Sergeus - римлянин, профессиональный воин. Это его ремесло и источник дохода. Жители Рима мечтали об уничтожении мощи и покорении Карфа-гена. А он выполняет приказ и желание своих сограждан. Так имею ли я право осуж-дать его? Он патриот своей страны ...или раб своего времени? ...Так или нет, но жи-вет по его законам, законам своей родины. ...А Россия? ...Нет, он другой ...Этот Сер-гей не знает России ...И не знает русской Татьяны, его жена римлянка из рода Татья-на ...Но, почему он узнал во мне свою жену? И почему так похож на моего мужа? И не только внешне. Манера говорить, держать себя, всё, всё говорит, что это именно ОН ...Словно не два Сергея, а один дух, одно тело ...А может так оно и есть? ...В Древнем Риме Сергей жил в прошлой жизни, а его жена римлянка - ...моя прошлая жизнь?! ...Сначала он меня потерял, а потом ...я его. Почему мы опять встретились? И как он вернётся со мной в Рим? Там похоронена его жена... А вернёмся ли мы? ...Голова кругом идет, не хочу больше ни о чём думать. Что будет, то будет. ...Мой родной... увижу ли я тебя?" - мысли роем проносились в голове у Татьяны, она опа-салась за жизнь мужа, всхлипывая, утиралась мокрым от слез платочком.
  Шесть дней продолжалось кровавое пришествие римлян в Карфаген. Общее бедствие отравляло и существование Татьяны в этой чуждой для неё эпохи. Лишь присутствие Сергея её радовало. Но опасения за его жизнь не давали ей покоя. С каж-дым днем у него становилось больше ссадин и ран, пока ещё не глубоких и неопас-ных, он совсем не отдыхал.
  - Победа у нас почти в руках. Мы должны её закрепить. И я обязан быть вместе со своими воинами, руководить их действиями. Я пока в состоянии это делать, - отве-чал Сергей на просьбы жены отлежаться, полечиться.
  Татьяна ужасно боялась его потерять и не находила места, когда его не было ря-дом.
  
   Глава четвертая. Возвращение.
  
   При всех превратностях судьбы самое большее
   несчастье - быть счастливым в прошлом. (лат.)
   Боэций.
  
  После очередного штурма Бирсы, под вечер в палатку втащился окровавленный Валериус, на плечах у него безжизненно висел Сергей. Оруженосец, упал от устало-сти на пол после того, как уложил смертельно раненого Сергея на ложе. У Татьяны, увидевшей их подкосились ноги. Но им была нужна её помощь. Она стала осторожно освобождать тело любимого от доспехов и одежды, затем промывать раны водой. Две глубокие колотые раны кровоточили. Сергей хрипел, одна рана, в левой груди оказа-лась сквозной.
  - Боже мой, наверное, проткнуто легкое, и кровь попала в дыхательные пути. Ах, почему я не врач! Никогда не любила медицину! Что же делать?
  Татьяна была в отчаянье. И все-таки она пыталась остановить кровь, накладывая повязки из тонкого льняного и хлопкового полотна. Сергей не приходил в сознание. Ночью у него начался жар.
  " Какой бледный, видимо много крови потерял ...Наверное, воспалительный процесс начался, а может и заражение крови ...неужели опять я его потеряю..." - с ужасом думала Татьяна, изнемогая от своей беспомощности.
  Всю ночь просидела она, ухаживая за мужем и Валериусом. Утром оруженосцу стало лучше, и он смог уйти за продуктами. Татьяна задремала. Сергей хрипел реже и прерывистей.
  Через несколько часов Валериус вернулся, он был явно чем-то обрадован.
  - Как же нам накормить Сергея? Он не приходит в себя, - в растерянности ска-зала Таня.
  - Сначала нам надо подкрепить свои силы, а потом мы выдавим сок из фруктов и попробуем напоить его.
  - Чему ты радуешься? - спросила грустная Таня.
  - За нами полная победа!
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Жрецы храма Эшмуна приходили к Эмилиану, просили даровать жизнь тем, кто выйдет из Бирсы. ...
  - Подожди, храм Эшмуна - это центральное и самое богатое святилище Карфа-гена. Эшмун у греков отождествлялся с богом врачевания Асклепием. Да?
  - Может быть, - пожал плечами оруженосец.
  - И, что дальше?
  - Эмилиан проявил милость, он согласился. Пятьдесят тысяч женщин и мужчин вышли из акрополя и их взяли под стражу.
  - Теперь их ждет рабство?
  - Возможно. Хотя мы давно уже не обращали свободных жителей покоренных городов в рабов. Карфаген у нас, что кость в горле. Так что, если с его жителями по-ступят жестоко - этому найдут оправдание. Но это ещё не всё! В храме оставались девятьсот наших предателей - римлян-перебежчиков. Им на пощаду надеяться нечего и они продолжали обороняться. Вместе с ними находился Гасдрубал и его семья. Но этот защитник города, видимо понял бессмысленность дальнейшей обороны и сбежал из храма. Я сам видел, как он сидел у ног Сципиона и вымаливал себе жизнь! - ли-кующе рассмеялся Валериус. - Защитники храма, поняв свою обреченность, подожг-ли его. Но жена Гасдрубала оказалась мужественнее своего мужа, не захотела, чтобы её дети из знатного рода стали рабами. ...Она выхватила нож, спрятанный в складках её платья, и вонзила в грудь младшего сына, мы не успели ахнуть, а она уже зарезала старшего, затем стремительно бросилась в пламя! Все кто это видел, в том числе и Эмилиан Сципион были изумлены. Никто не ожидал этого, и поэтому не успели ей помешать.
  - Да-а, - протянула печально Таня. - Так часто поступали в древности, да и в средние века, чтобы избежать позора, издевательств и унижения.
  - Что ты сказала? Когда было? - удивился Валериус.
  - Да, это я так, вспомнила. Ну, так, что дальше?
  - Всё! Карфаген полностью в наших руках! Жители покорены или убиты. Кар-фагенского государства больше не существует!
  - И не будет, - безрадостно подтвердила Татьяна. Тише, раскричался. Сергеусу всё ещё плохо.
  - Услышал бы он эту весть и мог бы спокойно умирать. Его старания не пропали даром!
  - Ты, что?! Что ты говоришь! Ему надо жить. Давай сок готовить, - возмутилась Таня.
  - Жить, с такими ранами? - еле слышно прошептал Валериус и отрицательно покачал головой.
  Как бы в ответ на его слова из уст Сергея вырвался чудовищный хрип. Его сильно передернула судорога, и он затих.
  У Татьяны из рук выскользнула миска, и разлился гранатовый сок, обрызгав её платье. Словно обагренная кровью она сидела окаменев. Валериус пытался вывести её из оцепенения, а она смотрела равнодушным, безучастным взглядом.
  - Татьяна Рената, - оруженосец, трясь её за плечи.
  Взгляд Татьяны постепенно становился осмысленным, она вспомнила о Степа-не: где он? Что с ним? Что с Ольгой? Живы ли они? А Сергей? ...Умер, ...опять...
  Татьяна, рыдая, упала на грудь мужа. Захлебываясь слезами она причитала:
  - Мой родной! ... Любовь, моя, как я буду жить без тебя?! ... Господи, дай мне силы вынести всё это!
  Валериус дал ей выплакаться, потом сказал:
  -Татьяна Рената, я позабочусь о нём. Ты теперь подумай о себе.
  - О чём ты говоришь? Я жить не хочу! У меня внутри пустота, часть меня уже умерла вместе с мужем!
  - Твою рану излечит время.
  - Время, ...странная вещь время... о каком времени ты говоришь? ...И каким образом излечит? ... Опять прыжок через тысячелетия? ... И куда? - сквозь слёзы прокричала Таня.
  Оруженосец подумал, что Татьяна от горя начинает лишаться рассудка и мо-жет стать легкой добычей озверевших легионеров.
  - Ты можешь приглянуться кому-нибудь из знатных, но это не значит, что ста-нешь его женой. ... Понимаешь? Я против нобилей* бессилен.
  Татьяна не поняла и удивленно смотрела на Валериуса.
  - Я не могу его покинуть, - еле слышно ответила она.
  - Но ты же не ляжешь с ним в могилу? Татьяна Рената, крепись, ты ещё молода, и должна жить.
  В ответ лишь глубокий вздох вырвался у неё.
  Валериус заставил Татьяну переодеться для безопасности в мужскую римскую одежду. Большую суму, перекинутую через плечо, он заполнил продуктами на доро-гу. В отдельные мешочки насыпал разных золотых и серебряных монет, золотых ко-лец и других украшений и прикрепил, спрятав их на её поясе и под одеждой. Убитая горем она с трудом покидала палатку, где остался её погибший муж. Не спеша, повёл её Валериус через лагерь.
  - Видишь, Эмилиан стоит с Полибием? - спросил Валериус, пытаясь её отвлечь от печальных мыслей.
  - Нет, мне их загородила толпа римлян.
  - Это военачальники.
  - Значит Полибий, этот мудрый грек участвовал во взятии Карфагена?
  - Присутствовал, пришлось. Он теперь заложник, но приближенный к семье Эмилиана Сципиона. А раньше был одним из руководителей Ахейского союза, - прошептал ей на ушко оруженосец.
  
  ------------------------------
  * - нобили (лат.)Nobiles - знатные) - римская аристократия, сложившаяся в Ш-1 вв. до н. э.
  
  - А можно к ним подойти поближе? - несмотря на глубокую печаль, Таня не могла равнодушно пройти мимо таких выдающихся личностей как Полибий и Эми-лиан Сципион.
   - Давай попробуем.
  Они осторожно стали пробираться между важных и холеных римлян в красивых и дорогих доспехах, которые что-то обсуждали.
  - Карфагена больше нет! Наш главный враг разбит! - услышала она властный голос одного из них.
  - Кто это? - спросила Таня шёпотом.
  - Эмилиан, - ответил Валериус.
  Татьяна никак не могла рассмотреть Эмилиана. Его всё время кто-нибудь заго-раживал. Но зато слышно ей было хорошо.
  - И будет некогда день, и погибнет священная Троя;
  С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.
  "Эмилиан читает наизусть Гомера?" - удивленно подумала она.
  - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Полибий у Эмилиана.
  - Хорошо, - вздохнул тот. - Но я боюсь, что когда-нибудь такую же весть прине-сут о Риме, - ответил мудрый полководец.
  - Его опасения не напрасны. Всё когда-нибудь умирает, - проговорила Татьяна, чуть слышно в глубокой печали.
  - О чем ты? - не понял Валериус.
  - Да так, размышляю. Пойдём отсюда.
   Эмилиан, погруженный в свои думы ещё долго смотрел на горевший город, от-данный на разграбление его солдатам.
  А Татьяна? ... Она видела, с каким наслаждением смотрели римские военачаль-ники на пылающие развалины Карфагена. Сколько в их лицах было злобного ликова-ния! И она вспомнила, что и этого было им недостаточно. Ненависть у римлян к сво-ему сопернику была настолько велика, что им показалось мало разрушенного до ос-нования города, уничтоженной морской и торговой державы. Их злость с покорённых карфагенян распространилась на ни в чём не повинную почву. Они высыпали четы-реста телег соли на неё, дабы сделать даже саму землю Карфагенскую бесплодной!... Зачем ей оставаться среди римлян, ведь она даже не может похоронить погибшего мужа! Опасно. Татьяна не боится за себя, нет. Сейчас ей безразлична собственная судьба. Тревога за брата и его жену заставляет её трогаться в путь. С помощью Вале-риуса Татьяна благополучно покинула римский лагерь. Он её привёл в гавань, где должен был отплыть один из кораблей, наполненный драгоценной добычей. Татьяна уверила его, что сама устроиться на судне, ведь у неё было чем заплатить за провоз. Она лишь попросила его остаться с ней до темноты. Когда же на пристани зажглись факелы, Татьяна нежно распрощалась с Валериусом, сердечно поблагодарив за по-мощь и поддержку. Подождав, когда скроется из виду оруженосец покойного мужа, она направила свои стопы на северо-запад, надеясь отыскать своих родственников.
  
  Степан всё это время кочевал, его заботило, как бы отыскать жену и сестру. Од-нажды, пробираясь сквозь густой кустарник, он споткнулся и чуть не угодил лицом в шиповник.
  "Вот черт! Обо что это я зацепился? Откуда тут сук может торчать?" - подумал Степан, и стал осматривать землю под кустами и разгребать кучу веток. И вдруг он увидел под ветками ноги!
  Куча веток зашевелилась, и показалось грязное исхудалое лицо. Степан, думая, что это спрятался пуниец, вспоминая слова, сказал ему, чтобы тот его не боялся и что он не римлянин. В ответ неразборчивое мычание. Степан задумался, и непроизвольно сказал по-русски: "Как напуган, бедняга".
  - О-о! Степан, тебя не узнать! - раздался голос, похожий на голос его жены, только осипший, и чумазое существо в лохмотьях встало с земли.
  Совершенно седой, поджарый мужчина с бородой бросился к ней.
  - Наконец-то я тебя нашёл! Но тебя же вместо пугала можно ставить на огород! Что ты на себя нацепила? - сквозь слёзы радости пошутил Степан.
  - Это для маскировки. Чтобы римляне не увели, как Татьяну.
  - Что?
  - Она меня спрятала, а сама не успела.
  - И ты не знаешь, жива она или нет?
  - Не знаю.
  - Надо её искать.
  Повеселевший Степан и осмелевшая Ольга отправились на поиски Тани, но им приходилось чаще прятаться и выжидать время, так как римлян стало попадаться больше.
  Однажды они притаились на краю виноградника. Римлянин проходил мимо, не заметив их, когда они услышали негромкий зов:
  - Степан! Ольга!
  Степан с Ольгой недоуменно и удивленно переглянулись.
  - Это же голос Тани, - прошептал Степан.
  - Похоже, - подтвердила его жена.
  - Степан! Ольга! - повторился зов, но уже тише.
  - Таня! Татьяна! - крикнули они ей.
  Римлянин обернулся и помчался к ним.
  - Степан! Ольга! Вы где? Это я!
   Брат и его жена выбрались из укрытия.
  Татьяна, увидев, их не сразу узнала брата и его жену и остановилась в нереши-тельности. Они тоже удивлённо смотрели на её измождённое и печальное лицо.
   - Жи-и-и-вы-ы!! - наконец, радостно выдохнула она и бросилась к ним.
   - Откуда у тебя это? - спросила Ольга у Татьяны, имея в виду её римский муж-ской наряд.
  - Потом расскажу, - уставшая Таня опустилась на землю.
  - Куда же теперь нам идти? - не столько спрашивал, сколько размышлял Степан.
  - Не знаю, - ответила грустно Таня. - Римляне грабят город. Из центра посте-пенно идут к окраинам.
  - Пойдёмте, хоть в какой-нибудь дом зайдем. Надоело на улице, вернее под кус-тами и на земле спать, - предложил Степан.
  - Пойдем, - равнодушно ответила Татьяна, ей все ещё тяжко было на душе от потери Сергея. - Послушайте, ведь дома все разрушат! - вспомнила она.
  - Но может, ещё не скоро, - предположила Ольга.
  - Не знаю. Что ж идемте, - согласилась Таня.
  Осторожно пробирался Степан с сестрой и женой, ища подходящее укрытие. В городе пахло гарью, много было обгоревших, закопченных домов. Но им удалось найти почти не поврежденный огнём и катапультами дом. Он оказался пустым, всё ценное уже унесено из него.
  - Послушайте, ребята, вам не кажется, что этот дом очень похож на тот, в кото-ром мы оказались в начале наших странствий, - сказала Таня родственникам, огляды-ваясь по сторонам.
  - Все они одинаковые, - безразлично протянула Ольга.
  - Не скажи, - возразил ей Степан. - И сад такой же, - выглянул он в окно. - Пой-ду поищу в винограднике наши сумки. - Степан достал нож и вышел из дома.
  - Я с тобой, - сестра пошла вслед за ним.
  - Опять меня одну оставили, - возмутилась Ольга и неохотно поплелась за ними.
  После недолгих поисков Степан обнаружил условное место, где они несколько месяцев назад закопали сумки с вещами.
  Возвратясь в дом, Степан и Ольга сбросили карфагенское одеяние, превратив-шееся в лохмотья, и переоделись в свою прежнюю одежду.
  Татьяна сняла тунику и доспехи, надела своё платье, благополучно дождавшее-ся её в одной из сумок. Лёгкий, еле уловимый аромат французских духов напомнил ей о прежней жизни. Сокрушенно вздохнув, примостилась она на топчанчике.
  - Теперь можно и поспать, - Степан упал на ложе, похожее на диван.
  Вымотанные, уставшие, они расслабились и забылись быстрым крепким сном.
  Сквозь сон им слышался приближающийся грохот. Словно огромный молот долбил камни, которые, разбивались и падали. Казалось, что не только стены дома, где они лежали, дрожали от каждого удара, но и сама земля в ужасе содрогалась. Не-счастные родственники ощущали себя попавшими в полосу неведомых разрушений. Их затягивало куда-то, крутило и вертело. Они летели в бездну вместе с обломками каких-то зданий. На них рушились стены, потолок ...
  Первой пришла в себя Таня... Вокруг темнота и тишина! Сердце бешено коло-тилось.
  "Голова раскалывается, всё тело болит, как будто побили палками или камнями. Камни, ну конечно. Опять нас завалило. А где же Степан, Ольга?" - думала Татьяна и всматривалась в темноту.
  Где-то рядом застонал её брат.
  - Степочка! Ты цел? - спросила она.
  - Ещё не понял, - ответил он. - Ничего не вижу. Ух, какой мне страшный сон приснился.
  - Мне тоже...Нас опять засыпало. Только вон там, в стене, в узкую щель проби-вается свет. У меня вроде бы всё цело. Тебе помощь нужна?
  - Да, нет, спасибо. А где Ольга?
  - Я здесь! - Раздался недовольный голос жены Степана. - Я чуть не умерла от страха, ой такой кошмарный сон!
  - Как ты? Помощь нужна? - спросили у неё муж и его сестра.
  - Нет, обойдусь.
  - Ты чего? - не поняла Таня. - Чего злишься?
  - А как мне не злится? Всё твоя дурацкая экскурсия. Два раза ездили в Тунис: загорали, купались, в баре отдыхали и всё было нормально. Нам нравилось. А на тре-тий раз этого идиота, мужа моего стала мучить совесть - "ни разу к сестре не заеха-ли", - скривилась она, пародируя Степана. - Ну, заехали и, что из этого получилось! Что я только не пережила! Как только не жила! В каких условиях! Кошмар! Второй раз чуть насмерть не засыпало!
  - Ну, ладно, Оленька, успокойся, как-нибудь устроимся в этой жизни.
  Татьяна добралась до стены, где пробивался узкий лучик света, и стала отбра-сывать камни.
  - Оля, успокойся, надо расчищать выход. Идём, ну хватит, не плачь, - продол-жал успокаивать жену Степан.
  Наконец они расчистили проход. Первой в него протиснулась Татьяна.
  - Ой! Всё разрушено.
  - Да-а, быстро они управились, - подтвердил Степан, последовавший за сестрой.
  Поднявшись на поверхность, они отряхнулись, и стали осматриваться.
  - Пейзаж, какой-то знакомый, - сказал Степан.
  - Даже очень, подтвердила сестра. - И почему? ... Когда мы входили в дом, вход был на несколько ступенек выше земли, а выходили сейчас, как из полуподвального помещения. Странно. ... - Татьяна замолчала, не закончив фразу, потому что увидела группу английских туристов, которая им попалась в начале осмотра руин. Она молча показала брату рукой на них.
  - Неужели?! Не может быть?! - понял её Степан, и глаза его озарила надежда.
  Теперь их и Ольга заметила и вспомнила.
  - Что вообще происходит? - взорвалась она. - Почему они здесь ходят, так как будто не было этих кошмарных долгих месяцев, а прошло всего несколько минут?! Что это? Что с нами? И почему именно мы?
  Степан и Татьяна в недоумении пожимали плечами и с удивлением смотрели то друг на друга, то вокруг.
  - Надо проверить. Пойдемте на стоянку, - предложила Таня, впервые она ожи-вилась за последнее время.
  Они почти бегом бросились туда.
  Уже издали они увидели автостоянку, заполненную автомобилями, современ-ные здания и тунисцев. И ликованию их не было предела!
  
  
  
  
  
  Эпилог
  Прошло три года.
  
   Cудьбу людям создают их собственные нравы (лат.)
   Непот.
  По прошествии положенного срока Татьяна благополучно вернулась в Россию. Сейчас она работает референтом-переводчиком в представительстве одной из ино-странных фирм, которая успешно осваивает безразмерный российский рынок. Не ос-тавляет она и преподавание в университете.
  Часто с нежность вспоминает Сергея. Да и как не вспомнить, ведь у неё растет его живой портрет - сын - Сергей Сергеевич, названный в честь отца.
   У маленького Серёженьки появился новый друг, сильный и добрый - коллега Татьяны по университету, за которого она вышла замуж.
  
  
   Я не тот, кем был раньше.
   Гораций.
  Вернувшись в Россию, Степан ушел из банка, бросив свою доходную долж-ность. Нашел единомышленников, спонсоров и открыл детский приют для бездомных детей, тех, кто убегает их дома, от родителей-пьяниц. В этом деле его поддерживает и помогает Татьяна. А вот жена не одобрила перемены в его устремлениях.
  
  
   В грязный сосуд, что ни влей, непременно
   прокиснет.
   Гораций.
  Ольга ушла от Степана. Поделила имущество и уехала поправлять своё здоровье на Канарские острова. Там познакомилась с одним банкиром. Ольга принадлежит к тем женщинам, которых мужчины замечают только тогда, когда они им навязывают-ся. Ей удалось стать его любовницей, так как место жены было уже занято. Бывая с ним на приемах и встречах, всем рассказывала о своих приключениях в Карфагене. Друзей и знакомых банкира сначала это забавляло, но потом они стали ему намекать: всё ли у неё в порядке с головой? И он отправил Ольгу в санаторий, специализирую-щийся на лечении заболеваний психики. Судя по всему, забирать он её оттуда не со-бирается.
  
  
  
  
   1-й вариант - 26 октября - 30 ноября 1998 г.
   2-й вариант - 13апр.-18мая 2001 г.
   3-я редакция - 4-21 января 2003 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"