Ярич Ирина Георгиевна : другие произведения.

Путешествие в разрушенный город

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из конца 20 в. родственники попадают в Карфаген, в тот период, когда римские воины захватывают его.
  
  
  
   Путешествие в разрушенный город.
   (2-ой вариант)
  
   Никому нельзя советовать жениться и путешествовать по
   чужим краям. (лат. изречение)
  
  Глава первая. Прогулка по городу и его окрестностям.
   Стучите и вам откроют. (лат. изречение)
  
  Завизжали тормоза и синий «Мерседес» остановился около двухэтажного глинобитного дома. Мужчина, лет 28 в солнцезащитных очках вышел из машины. Вслед за ним показалась худощавая женщина с маленьким лицом. Несмотря на модную одежду - «богатую бедность», выглядела она как драная кошка.
  - Вроде бы здесь, пошли, - сказал мужчина, поправляя брюки, его брюшко уже начинало свисать над ремнем.
  «Кошка» засеменила за ним, оглядываясь по сторонам. Невдалеке в песке играли немытые, почти голые дети. Они так же, как и прохожие, рассматривали приехавшую пару.
  После нескольких попыток мужчина и женщина добрались до нужной им двери. Они постучали. Им ответил женский голос, но на французском языке. Недоуменно переглянулись и снова принялись стучать. Дверь открыла молодая женщина и с радостным криком бросилась на шею мужчине.
  - Степка, здорово! Здравствуй, Ольга! Когда приехали? Почему не предупредили? Как живете? Как дома? Заходите, - засыпала она, вопросами гостей, приглашая к себе.
  - Мы вчера прилетели, - заходя в квартиру, ответил он.
  - Таня, ты здесь одна живешь? - спросила Ольга, снимая, босоножки и наслаждаясь прохладой глиняного пола.
  - Нет, с сотрудницей, но она сейчас в отпуске, уехала домой...Слушайте, ребята, вы тут располагайтесь, а мне надо на работу идти.
  - Танюш, мы хотели с тобой покататься по окрестностям, машину взяли на прокат, - сказал Степан. - Когда ты вернешься?
  - Ой, братик, поздно. А я так по вас соскучилась, и по дому. Вы, где остановились?
  - В столице, будем здесь ещё десять дней. А когда у тебя выходной? - спросил Степан.
  - Послезавтра. Я вам покажу окрестности, мы уже почти всю страну изъездили вдоль и поперёк. Карта у вас есть? - поинтересовалась Таня.
   - Да, купили в аэропорту, - ответила Ольга.
  - Но скажите же как вы здесь оказались? Не случилось ли чего дома? - Таня так привыкла, что Россия далеко и вот родной брат стоит перед ней, да ещё со своей «мымрой» - женой.
  - Ничего плохого не случилось, не считая финансового кризиса в стране. А мы в отпуске, приехали по туристической путевке, живем в отеле с бассейном. Нам здесь нравиться, - ответил Степан.
  - Когда же успело понравиться, если вы только второй день? - удивилась Татьяна.
  - Так мы же приезжаем третий раз! - уточнила Ольга.
  - Вы в Тунис приезжаете третий раз? - воскликнула Таня.
  - Да, а что, Танюш, - не понял Степан.
  - И в прошлом году были? - спросил Таня.
  - Да, - ответила Ольга.
  - Но почему ко мне не приехали? Я же тут уже два года работаю! - возмутилась Татьяна.
   - Танюш, за год устал, в отпуске расслабился - днем - на пляже, вечером - в баре. Закрутился - отпуск и пролетел, - извиняющимся тоном сказал Степан.
  - Знаешь, кто ты после этого? - не успокаивалась Таня.
  - Танюш, не бери в голову. Я же приехал, в конце концов!
  - Ну, спасибо, что на третий раз вспомнили про меня!... Что видели, где были? - спросила Таня.
  - Мы в основном на пляже загорали, - ответил Степан.
  - Ехать за тридевять земель, чтобы на пляже валяться? Я вас не понимаю! Можно подумать, в России загорать негде? - опять возмутилась Татьяна.
  - Таня, не одни же мы приехали с этой целью! - возразила ей Ольга.
  - Но здесь же древняя страна! На месте, где мы стоим, простиралась Карфагенская держава! Земля хранит многовековую историю! Неужели вам неинтересно? - Таня продолжала возмущаться.
  - Сестренка, ты нам что-нибудь расскажешь или покажешь, - виновато сказал Степан.
  - В Карфагене были? - спросила Таня.
  - Не-ет... Так его же разрушили, ...римляне, кажется, - вспомнил Степан.
  - Хорошо, что хоть что-то помнишь. Карфаген разрушали три раза: во II веке до н.э. - римляне, в V веке - вандалы, а в VII - арабы. Но потом снова отстраивали... Ой, мне на работу бежать надо! Приезжайте ко мне послезавтра, часов в девять, - предложила Таня.
  - Так рано? - удивился Степан, любивший подольше поспать.
  - Пока доедем, пока то, да сё - будет очень жарко.
  - Хорошо, договорились, - согласилась супружеская пара.
  - Извините, но мне пора на работу, опаздывать нельзя. Степ, ты «на машине»? Подвези меня, я покажу дорогу.
  - Конечно! Пошли!
  - Ты работаешь в школе? - спросила Ольга.
  - Да.
  - А она далеко отсюда? - поинтересовалась опять Ольга.
  - Нет, не очень.
  «Мерседес» скрылся из виду, оставив шлейф пыли.
  
  Степан и Татьяна были двойняшки, но, несмотря на это, не очень походили друг на друга. У Тани лицо овальное и черты его крупнее, чем у брата: большие голубые глаза с длинными темно-русыми ресницами; крупные, пухленькие, сочные губы; пышные, вьющиеся светло-русые волосы спускались ниже плеч. У Степана же напротив: губы были тоньше, глаза меньше и глубже посажены, чем у сестры, уши слегка торчали в стороны, волосы темно-русые - короткие и прямые, а лицо немного квадратное. Но, тем не менее, Татьяна и Степан были симпатичные. У них были совершенно разные характеры и интересы. Степан по примеру сестры поступал в институт, «с горем пополам» еле дотянув до третьего курса, был отчислен. Несколько лет назад, только ему известным способом, он устроился в банк. Теперь там работает начальником административно-хозяйственного отдела и ведет безбедную жизнь.
  Иначе судьба сложилась у его сестры. Два с половиной года назад Татьяна ждала ребёнка. В один из солнечных дней за ней, на работу, должен был заехать Сергей, её муж, они собирались прогуляться в парке. Не дождавшись его, Татьяна уехала домой, подумав, что он задержался на работе, что бывало частенько. Поздно вечером ей позвонили из милиции и сообщили, что ...Скворцов Сергей Евгеньевич попал в автомобильную катастрофу, и, не приходя в сознание, скончался. Вскоре у Татьяны случился выкидыш. Долго не могла оправиться Татьяна после такого горя. Случайно она узнала, что есть возможность уехать в командировку на три года. И она уехала, пытаясь убежать от того, что напоминало ей о разрушенной семье по прихоти пьяного лихача. В Тунис Татьяна попала, как знаток французского языка и литературы.
   * * *
  Через день, утром они отправились в маленькое путешествие. Мимо машины проносились финиковые и миндальные рощи, мелькали пальмы. Впереди дорога круто поворачивала, огибая лес из пробкового дуба. Вдоль, на обочинах изредка попадались груды штабелей скрученной коры, в том виде, как её сняли со стволов.
  - Ребята, вы не представляете, сколь мало весят эти горы пробковой коры. Двухметровый кусок коры толщиной в пять сантиметров я поднимала без особого труда, - живо сказала Таня.
  - Надо же, а с виду и не подумаешь! - удивился Степан.
  - Да, выглядят они массивными, - подтвердила Ольга.
  Сквозь мимо проносившиеся стволы густого леса виднелось бирюзово-синие море. И тут Татьяне припомнилась история пурпурной краски, и она поведала её своим родственникам.
  - На побережье, во владениях финикийского города Тира как всегда паслись овцы. Собака, помогавшая пастуху гнать отставших и заблудившихся в стадо овец, бродила по берегу в поисках съедобного. Отлив обычно оставлял много ракообразных и моллюсков. Вот и тогда среди гальки притаились разнообразные раковины, были там и с острыми и длинными шипами. Аппетитный запах мягкой плоти соблазнил собаку. Рискуя оцарапать морду об острые шипы, она всё-таки полакомилась морскими улитками. Сытая и довольная собака вернулась к пастуху. А тот, увидев свою четвероногую помощницу, поразился. Почти вся шерсть на её морде окрасилась в красновато-фиолетовый цвет. Пастуху понравилась эта необычайно красивая расцветка, и он пошёл к берегу, чтобы выяснить, что же смогло так окрасить шерсть его любимице. Вскоре он обнаружил скорлупки раковин моллюсков, измазанные остатками красной жижи. Моллюсков этих назвали murex, а краску пурпуром. В античном мире его считали символом величия и мощи.
  Мурекс имеет небольшую неяркую раковину, обитает в прибрежной зоне среди камней, в живом виде крышечка устья раковины пластинчатая. Красящим свойством обладает пигмент пуницин, выделяемый пурпурной железой моллюска. В естественном виде пуницин бесцветен, но под воздействием солнечных лучей приобретает оттенки желтого, затем зеленого, а потом лилового цвета. Чем дольше лежит на свету, тем больше темнеет. В древности пурпуром именовали широкую гамму получаемых из мурекса красок: зрелый пурпур - темно-красного и фиолетового цвета, незрелый - желтого и зеленого. Технология его изготовления была очень сложной и трудоёмкой. Каждый моллюск даёт всего лишь две капли красящего вещества. Для получения нескольких граммов краски требовались тысячи улиток. Пурпур стоил очень дорого. Квадратный фут, это около тридцати с половиной квадратных сантиметров выкрашенной материи стоил, в пересчете на современные деньги 10-12 тысяч долларов.
  - А, что ест этот мурекс? - поинтересовался Степан.
  - Планктон, наверное, - предположила Ольга.
  - Нет, как ни странно эти брюхоногие создания питаются моллюсками, но с маленькими раковинами, которые раздавливаются как орех после того, как мурекс зажимает её между самым длинным своим шипом и крышечкой. Затем с силой втягивает жертву в свою раковину.
  
  Машина возвращалась с запада к столице, рядом раскинулась пустынная равнина, а впереди, чуть левее от дороги возвышался массивный каменный гребень.
  - Что это? - указывая на него, спросил Степан у сестры.
  - Римский водопровод, который снабжал город, выросший на развалинах Карфагена. В древности здесь был военный лагерь Тунет, а Тунис построили в конце ХI века.
  Огромные, искусно положенные одна на другую каменные плиты с аккуратно пригнанными полукругами высоких арок наверху. Массивные опоры водопровода тянутся бесконечной цепью, копируя друг друга.
  - Римские строители превосходно могли сочетать пропорции строения с его прочностью, - продолжила она. - Свидетельство этому - хорошая сохранность акведука. В 1943 году здесь прокатилась волна отступающей немецко-итальянской армии. Не один десяток лет покоились в этих местах останки военной техники - разбитые танки, зенитные орудия, военные грузовики германского вермахта... Долго сохранялось в стране бедственное положение. Ещё в 60-х годах, когда Тунис был французским протекторатом, большинству населения жилось трудно - постоянная увеличивающаяся безработица, безграмотность, общий низкий уровень жизни. Какая-то заброшенность царила почти везде, разбитые дороги, особенно ближе к границам страны. Прошло сорок лет и это другая страна. Молодцы тунисцы! Почти 50 % населения - средний слой, официальная минимальная заработная плата - 270 динаров, это немного меньше чем 200 долларов, но жить сносно на них можно. Общий уровень жизни высокий. А какие теперь дороги, пляжи, отели, вы сами убедились! Туристов приезжает больше чем в Египет с его знаменитыми пирамидами!
  - Видимо, мудрое правительство, нашли выход, и страна процветает, - задумчиво сказал Степан.
  - Конечно, во многом благодаря туристическому бизнесу. А как вам столица, понравилась? - спросила Татьяна.
  - Живая экзотика. Но мы еще мало, что видели, - ответили они.
   «До этого уже дважды были в Тунисе и мало, что видели - вот олухи»,- подумала Татьяна, а вслух сказала:
  - Сейчас здесь цивилизованный отдых, но всегда и везде ходите вместе, - предупредила она, - особенно в старой части города, где улицы очень узкие. Дверь откроется, руку протянут и утащат. Потом никто и нигде не найдет. Белая женщина, да ещё бесплатно - вещь ценная. Помните об этом и будьте осторожны. Были случаи и немало. «Хотя кому ты нужна, кроме моего брата - лопуха», - подумала она о своей невестке.
  - Я и так трусиха, а ты меня ещё пугаешь.
  - А, ты как живешь? - сменил тему Степан.
  - Мы, русские специалисты держимся маленькой колонией. Через год заканчивается мой трудовой контракт и я, наконец, уеду домой, - ответила Таня.
  - Здорово, всё время тепло, не надо «сто одежек» одевать, - с удовольствием протянула Ольга.
  - Тепло! Вы не представляете, как надоело - круглый год жара! Ужас! - воскликнула Татьяна. - Лето сухое, практически дождей нет с июня по сентябрь. Особенно жарко в последние два месяца. Около моря ещё терпимо, а в глубине страны - пекло! А зимой - сезон дождей. Дождь, это мягко сказано, ливни бывают настолько сильные, что выходят реки из берегов. Обычно они начинаются в ноября, а бывает и с декабря. В январе же и феврале атлантические циклоны наиболее частые гости, изливающие тонны воды.
  Тем временем машина въехала в восточный пригород Ла Гулетт, который служит морским портом. Проезжая мимо шикарных домов состоятельных тунисцев родственники во главе с Татьяной повернули на север, где в тридцати пяти километрах от столицы находятся развалины Карфагена. Древний город располагался на полуострове, с одной стороны его омывало море, с другой - большое озеро.
  - Вы уже заметили, что пригороды Туниса похожи друг на друга, впрочем, как и наши новостройки в разных городах России. Архитекторы и главы городов не позаботились об их индивидуальном лице. ...Постепенно пригороды соединялись между собой новыми постройками. На месте одного из них более двух тысяч лет назад располагался древний Карфаген. В современной его части много вилл богатых тунисцев и иностранцев. Некоторые улицы названы в честь всемирноизвестных историков и исторических деятелей. Но мы сегодня туда не пойдем, а направимся в разрушенный город, чтобы увидеть то, что удалось ученым раскопать. Но еще немало осталось под землёй. Есть строительные наслоения, то есть на одном месте в разные века строили какие-то здания. Вон, видите красивый зеленый холм? - сказала Татьяна.
  - Там церковь? - присмотревшись, удивился Степан.
  - Католический собор святого Людовика, построен кардиналом Лавижери в 1890 году в честь короля Франции Людовика IХ, умершего здесь в 1270 г. Он возглавлял крестовый поход в Тунис. Кардинал мечтал о христианизации этого края, о поголовном крещении жителей Магриба. Собор расположен на том же холме, где по преданию сестра финикийского царя города-государства Тира, царица Дидона (Элисса) заложила Карфаген в начале IХ в. до н. э.
  - Что за Магриб? Название такое загадочное, - спросила Ольга.
  - Так раньше называли часть Северной Африки, это современные страны: Алжир, Марокко и Тунис,- ответила Татьяна.
  - А собор, до сих пор действующий? - спросил Степан.
  - Не-ет, теперь там археологический музей.
   - А, что это за горы вдали?
  - Это продолжение горного хребта Сахарского Атласа. Складчато-глыбовая горная цепь тянется через всю страну с юго-запада на северо-восток. Там высоко в горах иногда выпадает снег, - сообщила Татьяна. - Давайте здесь, на стоянке машину оставим, а сами пойдем пешком.
  - Так мы идем в Карфаген? - удивилась Ольга.
  - Почти уже там, - ответила Таня.
  С моря подул ветер, освежая путешественников.
  - Такой приятный морской воздух, - сказала Ольга, с наслаждением дыша.
  - Какой лесок слева! А что делают люди у подножия холма? - спросил Степан.
  - Это не лесок, а оливковая роща. В долине - виноградники, идет сбор урожая, - пояснила Татьяна. - Кстати, оливки и виноград, почти основные сельскохозяйственные культуры Туниса и других стран Северной Африки остались в наследство от Карфагена, впрочем, так же как и некоторые пищевые запреты и особенности традиционной одежды, - уточнила Таня.
  - Я бы сейчас не отказалась от большой грозди винограда, - мечтательно произнесла Ольга.
  - Виноград придется в другом месте купить, а вот сувениры тебе сейчас предложат, - предупредила её Татьяна.
  К ним направлялся смуглый мужчина средних лет. На голове у него было светлое покрывало, на шее висел большой прямоугольный лоток. Он приветливо улыбался, показывая содержимое лотка, явно что-то предлагая и говорил, то по французски, то на ломанном английском.
  - Это продавец сувениров, предлагает древности, - пояснила Татьяна и стала переводить своим родственникам слова продавца.
  Поторговавшись с ним, Ольга купила кусок «жертвенника из храма Ваала, построенного в IV веке до н. э.» Когда продавец удалился на приличное расстояние, Татьяна сказала:
  - Где-то среди современных построек есть мастерская, которая делает эти «древние» сувениры.
  - Что? Это подделки? - возмутилась Ольга.
  - Конечно. Ты, что хотела за доллар часть исторического памятника приобрести? А, что здесь осталось бы? - спокойно возразила ей Татьяна.
  - Знала и не предупредила! «Добрая» сестричка, ты хочешь, чтобы мы разорились? - не унималась Ольга.
  - Не обеднеешь. А у того человека это единственный источник дохода, к тому же не надежный. И, вообще Степан, не всё ли равно настоящий у вас кусок жертвенника или нет? Знакомым скажите, что настоящий. Измажьте красной краской и добавите, что это запекшаяся кровь от человеческих жертв, - сказала Таня.
  - Честно говоря, мне без разницы. А про краску ты здорово придумала, - усмехнулся Степан.
  - А, где же древний город? - воскликнула Ольга, осматриваясь по сторонам.
  - Перед тобой, - ответила Люда.
  - Здесь же одни камни!
  - Обломки древних зданий, но кое-что частично уцелело. Дальше идите осторожно, не раздавите чего-нибудь. Там, справа удалось раскопать финикийский прямоугольный порт, который был предназначен для торговых судов, - сообщила Татьяна.
  Степан заметил силуэт старинной галеры у кромки моря.
  - Там, что корабль? - удивился он.
  - Да, точная копия триеры, то есть судна с тремя рядами вёсел тех времен, - пояснила сестра.
  - Опять подделка, - проворчала Ольга.
  Таня улыбнулась и добавила:
  - Был еще кругообразный бассейн, где содержался карфагенский военный флот.
  Татьяна осторожно пробиралась среди обломков, идя к большой ровной площадке. За ней следовал брат, его жена замыкала шествие.
  Придя, на древнюю площадку и стоя среди руин, она сказала:
  - Здесь много настоящих обломков изделий древних мастеров, смотрите: Это часть колонны, и там, и там, - показывала Таня рукой или подходила вплотную, - а это куски плит, вон там части мраморных скульптур. ...
  Под ногами у Степана что-то хрустнуло, заскрежетало.
  - Стёпка, балбес, ты раздавил кусочек от саркофага! - закричала Таня, подбежав к нему. На самом деле ей было известно, что возле туристических троп больших редкостей не осталось. Поэтому, если кто-то что-то раздавит или разобьет, в этом нет непоправимой потери для науки. Но Татьяна так трепетно относилась ко всему древнему, что иногда перебарщивала.
  - Балбесы на Мерседесах не ездят! - заступилась за мужа Ольга.
  - Это спорно, - ответила Татьяна.
  - Ну, так давай поспорим, - вызывающе предложила Ольга.
  - Спорь сама с собой, а у меня нет ни желания, ни времени! И постарайтесь двигаться аккуратней. Здесь ещё много древних вещей, хотя большинство из того, что нашли, перевезли в Национальный музей «Бордо» в пригород Туниса.
  - А, что нашли? - поинтересовался Степан.
  - В основном это монеты, сосуды, саркофаги, надгробия, стелы, памятники.
  - Пойдемте к морю! Там что-нибудь интересное есть? - спросила Ольга.
   - Увидишь, - ответила Татьяна.
  Они пошли в сторону широкой синей полосы, тянущейся к горизонту. Места раскопок чередовались со зданиями, где жили и работали современные жители Карфагена. Былая мощь Карфагена, где жило почти 700 тысяч жителей, некогда державшего в своих руках торговые пути Средиземноморья далеко в прошлом. Современный его тезка - мало, что значащий пригород.
  - Ой, кто это? - удивленно воскликнул Степан, показывая на молодых мужчин в странной одежде со старинными саблями и в кирасирских касках, которые сверкали в солнечных лучах.
  - Это охрана из гвардейцев, они охраняют президентский дворец. Недалеко от него, рядом с морем находятся развалины терм римского императора Антонина Пия, - объяснила Татьяна.
  - Здесь есть римские постройки? - удивилась Ольга.
  - Конечно, но они тоже плохо сохранились. Пойдемте, кое-что покажу, - сказала Таня.
  И она подвела их к круглому сооружению, внутри него большие ступени вели вниз к небольшой площадке.
  - А это что? - спросила Ольга.
  - Древнеримский театр. Внизу арена, она плохо сохранилась. Её расчистили, вывезли тонны песка, под которыми всё здесь было скрыто, и теперь проводят ежегодно международные фестивали искусств. В древности такие театры называли «арена мучеников». Тут гибли гладиаторы, и здесь же травили львами первых христиан, зашитых в шкуры животных, - пояснила Таня. - Пойдемте дальше или перекусим?
  - Перекусим! - подхватил Степан.
  Они пошли в ближайшее кафе, заказали: салат из аниса, оливок и мяса тунца, обязательного продукта во многих блюдах. Собственно благодаря тунцу страна и получила своё название. Но хариссу, перетертый в кашицу жгучий красный перец попросили не подавать. На второе кебаб из измельчённой парной говядины, гарнир - плоды кактуса, на первое - пюреобразный суп на французский манер из дыни. А также любимое для большинства тунисцев традиционное блюдо кускус из манной крупы и муки. После тридцати минутного обеда снова отправились к древним руинам.
  
  
  
  
  Глава вторая. Провал во времени.
   В один момент случается то, на что не надеешься
   годами. (лат.)
  
  
  Среди разрушенных зданий кроме Татьяны и её родственников бродила группа туристов- иностранцев, которые внимательно слушали своего гида. В отличие от них Ольге явно надоело лицезреть остатки былого могущества в виде разбросанных камней. Она проявила больший интерес, когда её золовка сказала:
  - Я забыла вам рассказать. Мне сегодня приснился странный сон. Как будто я родила сына. От кого, как вы думаете? - сказала Татьяна.
   - От американского президента? - попыталась угадать Ольга.
  - Да, нет же! От Сергея! ...Я видела его в одежде римского легионера! - возразила Татьяна.
  - Мальчик снится к хлопотам, которые доставили мы, - объяснила Ольга.
  Степан в ответ лишь состроил недоуменную гримасу и покачал головой.
  - Не знаю, у меня после этого сна какое-то странное ощущение.
  - Ничего, если расскажешь сон, то он не сбудется, - успокаивала Ольга.
  - Не стоит обращать внимания. Ты лучше скажи, что это за квадратная яма? - спросил Степан у сестры.
  - Раскопки какого-то дома, похоже, что тут жила семья богатого горожанина, - ответила Татьяна, наклоняясь над краем и рассматривая внутреннее устройство жилого дома.
  - Из ракушечника строили? - спросил Степан, ощупывая остатки стены.
  - Да.
  - Давайте туда, вниз спустимся, - предложил он.
  - Нельзя, раскопки ещё не закончены.
  - Мы же ничего там не испортим, просто побудем там, внутри, - настаивал Степан, заражая этим желанием и сестру.
  Ольга же в ответ неопределенно равнодушно пожала плечами. Тогда Степан взял за руки сестру и жену, и они спрыгнули вниз, в раскоп. Под ногами что-то треснуло, и они провалились ещё глубже, сильно ударившись о край трещины и неровный пол...
  Первым пришел в себя Степан, его окутывала темнота, только, где-то слева от него пробивался лучик света через узкую кривую щель. У Степана не было с собой ни спичек, ни зажигалки - он не курил, что одобряла и поддерживала Татьяна. Ощупывая пространство вокруг себя, Степан встал, и ударился головой обо что-то твердое. Пригнувшись, он попытался подойти к той щели, споткнулся и чуть не упал. В ответ заойкала его сестра.
  - Извини, Таня, это я, - сказал Степан.
  - Ничего, братец. Куда это мы провалились? Я ничего не вижу, а ты?
  - Головой стукнулся, болит.
  - Думаешь «сотрясение» есть?
  - Не знаю.
  - Таня, ты цела? - спросил он.
  - Вроде да.
   Степан, сильно согнувшись, подобрался к жене и стал ощупывать, не сломала ли она чего. Та не реагировала.
  - Оля, Оленька, очнись, - Степан беспокоился за жену.
  Ольга пришла в себя, но в темноте испугалась, завизжала.
  - Где я? Кто здесь? Я ничего не вижу! А! Я ослепла! - закричала она.
  - Да, нет же, здесь темно! - успокоил её муж.
  - Мы прыгнули в раскоп, помнишь? И пол, видимо под нами провалился, - напомнила Таня.
  - Нас, наверное, засыпало. Как ты, Ольга? Всё на месте? - беспокоился Степан.
  - Кажется. Не пойму ещё, - ответила она.
  - Надо попытаться отсюда выбраться, - сказал Степан и стал пробираться к щели, где брезжил слабый свет.
  - Я достану зажигалку, сказала Ольга. - Где моя сумка? А, вот. ... Нет! Сумка раскрыта, а зажигалка, наверное, выпала. Найдешь её тут, в темноте!
  - Идите сюда, надо камни отодвигать, - позвал Степан.
  Они вместе принялись отодвигать и оттаскивать камни, завалившие выход из дома.
  - Ой, мой маникюр! - вскрикнула Ольга.
  Ей не ответили, Таня, и Степан молча расчищали проход.
  И вот, наконец, им удалось протиснуться в узкий лаз. Первой пробиралась наружу Татьяна, за ней - Степан и Ольга.
  - Что такое!? - удивленно воскликнула Таня.
  - Что опять случилось? - встревожился Степан.
  - Странно всё это! - озадаченно сказала Таня.
  - Да, что? - нетерпеливо спросила Ольга.
  - Город изменил свой облик!
  - Как это? - удивился Степан и быстрее последовал за сестрой. - Да, как будто было по-другому.
  - Посмотрите на Бирсу!
  - Куда? - спросила Ольга у Татьяны.
  - На холм, так он назывался в древности и сейчас. Там нет католического собора! Но есть какие-то постройки за высокой стеной! А к Бирсе, вы только посмотрите, ведут три улицы с шестиэтажными домами! И нет нигде обломков древних зданий! А там, на севере - огороды, сады, тоже окружены стеной! А люди! Люди в старинных одеждах! Вы видите это? Или я сошла с ума?
  - Да! И я вижу, - оторопело подтвердили Степан и Ольга.
  - Что же происходит? Давайте пока спрячемся, - предложила Таня.
  - Да это, наверное, идут съемки! И все здания и стена - макеты! - предположил Степан, радуясь своей догадливости.
  - Если это так, то тоже посидим здесь. Не будем им мешать, сказала Татьяна. - У меня были с собой бутерброды, орешки и чипсы. Пойду, поищу сумку. ... Вот и она. Давайте перекусим.
  Они успокоились и спрятались за большой каменный выступ. Мирно беседуя, поглощали запасы Татьяна и наблюдали за прохожими, у которых был встревоженный вид.
  - Куда они все спешат, торопятся? - спросил Степан, наблюдая из своего убежища.
  - Интересно сколько мы были без сознания? Наверное, не долго. Разве можно за такое короткое время поставить столько декораций и изменить всю округу? И съемки странные? - сказала Таня.
  - Почему? - удивилась Ольга.
  - Мы здесь уже почти полтора часа сидим, а перерывов между дублями нет. И где съемочная группа? - ответила Татьяна.
  - Ты права! - Степан опять начал беспокоиться.
  - Ну, не могли же мы попасть в прошлое? Так бывает только в фильмах, - беспечно усмехаясь, сказала Ольга.
  Степан и Татьяна испуганно переглянулись.
  - Дождемся темноты, а потом переберемся в Мегару, северный пригород Карфагена, - Татьяна кивнула в сторону виднеющихся вдали садов.
  Большинство людей спешило к холму, скрываясь за его стенами. Они были одеты в длинные разноцветные одежды, головы покрыты небольшими шапочками, наподобие тюбетеек. У мужчин и женщин в носу было вдето кольцо. Женщины источали благовонные запахи и звенели украшениями. Все несли какие-то поклажи или маленьких детей, по старше бежали за родителями.
  - Что-то они не похожи на арабов, хоть и смуглые. Словно на солнце обгорели, кожа с красноватым оттенком, - заметил Степан.
  - Их предков греки называли «фойникес», что означало красноватые, смуглые. Для нас привычно название финикийцы. Жители Карфагена, а ещё точнее - Картхадашта (Нового города), как они его называли сами, потомки древних финикийцев. Перед нами пунийцы, так их звали римляне, - объяснила Татьяна.
  - А, при чём тут ... Уж, не хочешь ли ты сказать ... Но этого не может быть! - бормотал Степан.
  - Чего не может быть? - не поняла Ольга.
  - Не может, но произошло. Мы в прошлом! - обречено сказала Татьяна.
  У Ольги пропал дар речи, она лишь удивленно смотрела, то на мужа, то на его сестру.
   - И эти люди, спешащие на холм, пытаются укрыться там, в акрополе, потому что в Мегару прорвался отряд римлян, несмотря на высокую стену, - спокойно продолжила Татьяна.
  - Туда, куда ты нам предлагаешь пойти?! - опомнилась Ольга.
  - Римляне скоро оттуда уйдут, а может уже ушли. Нам надо где-то укрыться. Здесь долго не просидим, чем мы будем питаться? А там много садов и огородов. Раз мы сюда попали, надо как-то постараться выжить. Языка мы не знаем. Богатства у нас нет. Нас могут принять за иноземных рабов.
  - Рабов? - возмутилась Ольга.
  - А, что твоя одежда как раз для нищенки подойдёт, - сказала Таня с удовольствием.
  - Ты знаешь, сколько она стоит? - Ольга негодовала.
  - Извини, но в этом времени ты только на рабыню тянешь.
  - У нас есть деньги, мы купим одежду, оружие! - Ольге не хотелось падать даже в собственных глазах.
  - Доллары? Не смеши! Кому здесь нужны эти бумажки?! Разве, что костер развести, - ответила Таня.
  Ольга заплакала. Степан попытался её утешить.
  Стемнело и они стали пробираться к виноградникам, прячась около кустов и под смоковницами, подкреплялись на ходу фруктами.
  - Вон река, давайте искупаемся, - предложил Степан.
  - Это оросительный канал, их тут должно быть несколько. Освежиться надо, но осторожно, - ответила Таня.
  После купания они пошли вдоль канала, пройдя довольно далеко, стали замечать в траве какие-то тела.
  - Наверное, здесь была вчера ночью битва, а это погибшие, - предположила Таня.
  - Почему ты думаешь, что именно ночью и вчера, - усомнилась Ольга.
  - Историки писали, что ночью римский небольшой отряд юношей взобрался на башню, стоявшую недалеко от карфагенских укреплений. Оттуда они перебрались на стену, затем спрыгнули на улицы. Взломали ворота и впустили римского командующего Эмилиана в Мегару, - ответила Таня.
  - Так почему же он ушел, если уже почти был в Карфагене, - удивился Степан.
  - Ты видишь, какая местность? То кусты, то деревья, дома, каналы, огороды. Неудобно армию разворачивать. А потери были бы большие, - ответила сестра.
  - Да, это так. Ему же не давали сроки для взятия города.
  - Нам нужна карфагенская одежда ...в нашей же нельзя показываться на глаза ни римлянам, ни пунийцам - убьют и те и другие, - сказала Таня.
  Все печально задумались.
  - Таня, ты говорила, что жители города покидают окраины, пытаясь укрыться в акрополе, - Степан оживился от своей идеи. - Значит надо найти покинутый хозяевами дом и там поискать что-нибудь из одежды.
  Татьяна поддержала брата, а жена высказала опасения:
  - Но, если римляне увидят нас в пунийской одежде, то примут за карфагенян и ...конец.
  - Мы в Карфагене и наша задача, чтобы его жители не приняли нас за своих врагов. А потом ...в древности города быстро брать не могли, так что у нас впереди несколько месяцев ...А вот, когда римляне возьмут Карфаген, ...там видно будет, обстоятельства подскажут, как быть, - ответила Татьяна.
  - Несколько месяцев прятаться! Жить в диких условиях! И неизвестно, что будет дальше?! - возмущение и негодование переполняло Ольгу. - Всё из-за вас! Ты захотел повидать сестру и ехал бы один, так нет же, меня уговорил поехать с ним. ...А ей взбрело в голову потащить нас на эту проклятую экскурсию ...Древний город! Могущественная держава! ...Ну и где мы?! Как жить в этом мире? ...Как будто на другую планету попали, ...да ещё и война! И в любой момент могут убить и те и другие...
  - Но об этой «планете» мы кое-что знаем... - попыталась возразить Таня.
  - Ты знаешь, но ни я, и ни он! - перебила её Ольга.
  - «Если б знал, где упадёшь, то соломки подложил», - напомнил Степан жене поговорку. - Какой смысл ссориться. Сама подумай, ну кто мог предположить, что всё так обернётся ...
  - И всё-таки нам придётся приспосабливаться, иначе мы не выживем, - у Татьяны от обиды выступили слезы.
   А Ольга плакала навзрыд от жалости к себе, ведь она потеряла обеспеченную и комфортную жизнь.
  - Мои дорогие, родные, успокойтесь, - Степан пытался помирить жену со своей сестрой.
  Наконец, они двинулись дальше. Недалеко от стены, окружавшей Мегару, стоял поодаль от других крепкий одноэтажный дом с большим садом с одной его стороны и огородом с другой. В доме было несколько комнат и в каждой разбросаны, видимо в панике различные вещи, утварь, посуда. Сразу стало понятно, что здесь жили зажиточные люди. Без особого труда путешественники нашли для себя более-менее подходящую одежду. А свою положили в сумки и закопали в саду. Там же и заночевали, опасаясь, что в дом ночью могут вернуться хозяева.
  Проснулись они от душераздирающих криков. Солнце уже было высоко и становилось жарко. Осторожно оглядевшись по сторонам, определили, что крики доносятся со стороны стены.
  Осторожно пробрались поближе и увидели: на широкой стене было много людей, там ... пленных с завязанными за спиной руками казнили! С теми кто был одет в короткие римские туники жестоко расправлялись. Им выкалывали глаза, отрезали ступни ног, половые органы, отрубали пальцы, вырывали языки, жилы, сдирали кожу. Несчастные истошно кричали. Потом их сбрасывали со стены и со скал.
  - Пойдемте отсюда! Это Гасдрубал, командовавший обороной Карфагена распорядился на виду у римского войска зверски расправиться с пленными римлянами. Он этим хотел устрашить противника и поднять дух у соотечественников. Жестокий глупец! - не сдержалась Татьяна.
  - Но этим он обозлит римлян и они не пощадят ни его, ни город! - сказал Степан.
  - Так и будет! - подтвердила сестра.
  Долго ещё звучали у них в ушах крики искалеченных и умирающих. Они настолько были подавлены увиденным зрелищем, что забыли о бдительности. Их несчастные, отрешенные лица вписывались в общую атмосферу города.
  
  
  Глава третья. Пути расходятся.
  
   Так было угодно судьбе.(лат.)
  
  Несколько дней провели родственники, скитаясь по Карфагену. Спали под открытым небом. Питались, когда придется, в основном фруктами. В то время, когда все жители были заняты обороной города, бесцельно бродившая троица не могла, рано или поздно не привлечь чьего-нибудь внимания. Однажды подошла группа мужчин, и они стали что-то спрашивать у Степана и женщин. Видя, что те их не понимают, переговорив между собой, взяли Степана за руки, и повели его в одну сторону, его спутниц - в другую. Те кричали, пытались вырваться, но карфагеняне держали их крепко, по пути объясняя необходимость принятых мер.
   Татьяну и Ольгу привели в дом, где в большой комнате сидели женщины и плели канаты. К ним подошли две из них. Смуглые черноволосые карфагенянки не очень удивились белокожим женщинам, так как среди жителей Карфагена встречались греки, такие же светловолосые и голубоглазые. Переговорив с мужчинами, они принялись что-то объяснять жестами Татьяне и Ольге.
  - Они нас убьют, так же как тех римлян? - сквозь слёзы выдавила Ольга.
  - По-моему, они просят или требуют, чтобы мы отдали свои украшения.
  - Это ещё зачем? - возмутилась Ольга.
  - Приблизительно в этот период жители собирали средства для обороны. И женщины отдавали свои украшения, чтобы на них купить оружие.
  - Но это их не спасёт, ведь всё равно ...
  - Да, ты права. Но может спасти нас, - перебила Ольгу Татьяна.
  Она сняла перстень и сережки и подала их женщинам. Те, взяв украшения и осматривая их восхищённо зацокали, улыбнулись и выжидательно посмотрели на Ольгу. Она вздохнула и нехотя отдала цепочку, три серьги (в левой мочке уха их было две) и два перстня, при этом тихо проворчала:
  - Как хорошо, что я все украшения не одела.
  - Мудрое решение, - усмехнулась Таня. Увидев на столике что-то похожее на ножницы, быстро подошла, взяла их, и, вернувшись, подала их Ольге, сказав:
  - Отрежь мне волосы под «каре».
  - Для чего? - опешила Ольга.
  - Из волос они плетут канаты для кораблей.
  Ольга опять вздохнула, взяла инструмент и неумело стала отрезать волосы у Татьяны. Затем подала их женщинам. Карфагенянки восторгались изящными украшениями и догадливостью чужестранки.
  Они дружелюбно приняли новеньких к себе, показав им, что нужно делать. Татьяна и Ольга вынуждены плести канаты.
  
  Степана привели в какой-то туннель. Там было много полуобнаженных мужчин, которые копали землю. Ему вручили не то кирку, не то лопату и заставили копать вместе с ними. Он очень беспокоился о жене и сестре и обдумывал, как бы ему сбежать. Но пока занял выжидательную позицию. Работников кормили, хоть и скудно. Степан тоже получал миску какой-то вкусной похлебки и кусок хлеба или лепешки. Все землекопы были разделены на две группы. Пока одна работала, другая спала, таким образом, работа не останавливалась круглосуточно. Степан заметил, что карфагеняне трудились с усердием, на совесть и предположил, что они делают канал, очень важный для обороны города. Он потерял счет дням и ночам, проведенным в работе. Спина ломила, ноги подкашивались, на руках образовались мозоли. Но Степан себя подбадривал, думая: «Я тоже приложил свои силы для спасения Карфагена! Жаль, конечно, что усилия стольких людей пропадут. Как они стараются, бедняги!... Где же Оля и Таня? Что с ними? Как их найти?... Как отсюда сбежать?...» - эти вопросы снова и снова возникали у него.
  И вот, однажды во время пересменки, когда уже стемнело, Степан спрятался за кучей земли. Потом осторожно, по-пластунски пополз, предварительно обсыпавшись землей и испачкав в ней лицо. Он полз в темноту, подальше от факелов, освещавших работы на канале. Ночь была безлунная, и его бегство осталось не замеченным. Степан полз долго, пока не уперся в скалу. Он почувствовал запах моря и переспелых фруктов. Так как Степан уже проголодался, то решил их отыскать. Осторожно обойдя скалу, он обнаружил в ней вход. Внимательнее присмотревшись, понял, что в скале вырублено какое-то помещение. К входу вели ступеньки. Спустившись по ним, Степан нашел перед входом большую горку из фруктов, вялых цветов и лепешек, лежащих на прямоугольной площадке. Взяв кое-что, он пошел к морю, осторожно пробираясь между камней. Сняв одежду, пополоскал её в море, смыл с себя землю и грязь. Затем съел то, что принес, оделся в мокрое одеяние и направился обратно к входу внутрь скалы. Опять поел инжира, винограда, сушеных фиников и лепешек. Теперь ему, захотелось узнать, что же там внутри.
  Слабо освещенные светом чадящих факелов, редко торчащих из отверстий в стенах, крутые каменные ступеньки вели глубоко вниз. Спустившись, Степан попал в большой зал. Кругом было полно золотых и серебряных изделий: чаши, сосуды, кувшины, вазы, блюда. Осматривая эту роскошную утварь, Степан бросил взгляд на затемнённую противоположную от входа сторону ... и вздрогнул, сковывающий холод пронизал его тело. На него смотрела женщина, от её сурового взгляда становилось жутко в этой огромной полутемной пещере, где неровное, колеблющееся пламя трёх факелов едва освещало предметы. Степан пал ниц перед надменной госпожой в сверкающей одежде, как это обычно делали рабы и бедняки. Тишина продолжала его окутывать. Степан потихоньку искоса стал наблюдать за ней ... и тут он понял, что она ... статуя.
  « Во истину, глаза у страха велики, - подумал он с облегчением и встал с колен. - Наверное, это храм, а она какая-нибудь богиня карфагенян». Осмелев, приблизился к скульптуре. Величественная богиня восседала на серебряном троне в золотом платье. Легкий порыв ветра, примчавшийся с моря, извлёк мелодичный перезвон из золотых украшений на её руках и ногах. За спиной богини раскинулись крылья.
  «Ангел, что ли? - Степан в недоумении пожал плечами. - Если ангел, то смерти. Вон как смотрит! Где бы ни стоял, всюду её взгляд пригвождает, как будто хочет за что-то отомстить. И смотря на неё, понимаешь. - Она неминуемо настигнет тебя».
  Но это был не ангел смерти. Степан проник в самый древний храм Карфагена, который стоял на месте первого поселения, между Бирсой и гаванью. А перед ним была самая почитаемая из богинь карфагенского пантеона - Танит-Астарта, могущественная богиня Луны. В её образе слились две богини любви и плодородия. Она же была и богиней-воительницей и охотницей. Благодаря мастерству ваятеля статуя богини вселяла в посетителей храма осознание своей вездесущности, почтение и мистический страх. Но Степана этим не очень то проймёшь. Его всё больше притягивало изобилие изделий из драгоценных металлов. Он бродил среди богатства и красоты. Жадность и благоразумие боролись в нём. Но усталость их победила, он присел на каменный пол, оперся о стену и задремал.
  Спящего в углу храма, его нашли жрецы. Громко крича, они выволокли Степана наружу. Вырываясь из рук жрецов, он опрокинул урны, стоявшие у входа в храм и оттуда вывалились кости и черепа разных размеров. Увидев, их Степан опешил, замешкался. Этим воспользовались жрецы - схватили его и связали.
  Несколько часов пролежал связанный Степан на тафете, том месте, где ночью лежали фрукты и другие вещи. У храма начала собираться толпа, а жрецы совершали какой-то ритуал, бормоча нараспев. Степан заметил длинный нож у одного из них ... Несмотря на жаркую погоду руки и ноги у него похолодели и стали влажные. Голова раскалывалась. У Степана было такое ощущение, что ему не хватает воздуха, сердце едва билось.
  - Они, что собираются принести меня в жертву?! - Степан не заметил, как свои мысли стал произносить вслух. - Зарезать как барана! ...А я кто? Я и есть баран. Не мог оторваться от этих сокровищ, и не заметил, как заснул. Жалкий, жадный глупец! ...Танюшка говорила, что это могущественная держава, древняя цивилизация ...Дикари! Это ж надо людей режут как скот в угоду своим богам! ...Богиня, она мне мстит за то, что я хотел забрать её золото! ...Что я совсем свихнулся. Хоть от её каменного взгляда и пробирает мороз по коже, но это же всего лишь статуя. ...Сволочи! Ни за что, ни прочто убить человека! Кто вам дал право! ...Ой, сердце останавливается...Гады! Развяжите меня! Неужели среди этих дикарей нет здравомыслящих людей? Кому нужна эта жертва? Какая польза от того, что вы меня убьёте? Карфаген вы этим не спасёте! ...Убийцы! Сами же потом погибнете от рук римлян. Так вам и надо! ...Убивают, а потом кости собирают. Проклятые коллекционеры черепов! - Степан от возмущения кричал властным гневным тоном, беспрестанно пытаясь высвободиться из верёвок. Но тщетно.
  Вдруг из толпы решительно вышел мужчина и громко стал разговаривать со жрецами. Видимо то, что, он сказал, им не понравилось. Они возмутились, громко крича и жестикулируя. Мужчина продолжал настаивать, а жрецы отказывались. Тогда он обернулся в сторону толпы, крикнул что-то и оттуда вышли несколько человек. Они подошли к Степану, подняли его и достали небольшие ножи. Он ощутил невероятную слабость, ноги подкосились, в горле пересохло. Но усилием воли Степан заставил себя собраться и встретить смерть, как и подобает мужчине.
  «Вот и всё! Господи, прости мою душу грешную! Прощайте все!» - подумал Степан, закрыв глаза. Но он почувствовал, что веревки перестали сжимать его тело. Оказалось, что они перерезаны и Степана повели, прочь от храма. Он не знал, радоваться ему или нет, так как сильные руки его держали, не отпуская. У нового хозяина Степана поверх дорогой одежды висел амулет в виде головы. Представлял он собой овальный полудрагоценный камень розово-оранжевого цвета с черной большой разрисованной бородой и такими же волосами. Маленький рот приоткрыт, будто хочет о чём-то поведать. Нос длинной каплей начинался между разлетающихся горизонтальных крыльев-бровей. Под ними большие круглые глаза, с удивлением взирающие на окружающих. Вокруг чёрных зрачков ободок белков, за ними обручи чёрной тени. Уши, почти равные длине носа с выпуклыми серьгами. Созерцание этой удивленной рожицы отвлекало Степана, и он понемногу стал успокаиваться. С ним несколько раз пытался заговорить его «спаситель». Но Степан лишь улыбаясь, отрицательно мотал головой и пожимал плечами. Тем не менее, его провожатый понял, что спасённый им чужеземец не раб.
  Наконец, они пришли. Вокруг кипела работа, множество людей строило корабли и лодки. С помощью жестов и мимики новый хозяин выяснил у Степана, что тот не знаком с плотницким ремеслом. Поэтому ему «предложили» таскать бревна и доски. Теперь Степан поверил, что спасен, облегчёно вздохнул и с ликованием в душе и бесконечной благодарностью к своему нынешнему начальнику добросовестно принялся исполнять свои обязанности.
  «Боже мой, меня хотели принести в жертву!» - с ужасом вспоминал он.
  Мозолистые, натруженные руки Степана переделали много черной подсобной работы.
  
  А Татьяна и Ольга с восхода до заката плели канаты. Спины и руки у них ныли, на пальцах кожу стерли.
  «Бедняжка, Оля, как ей тяжело, - с сочувствием думала Таня. - Она же никогда физическим трудом не занималась. Когда жила с родителями, то они её всячески оберегали, чтобы только доченька училась. В лучшем случае иногда посуду за собой мыла. Но стирать, полы мыть - никогда. Поэтому Степан купил посудомоечную машину и стиральную, которая не только стирает и поласкает, но и воду подогревает, сушит и выжимает. Бельё обычно развешивал Степан, он же и пылесосил. А генеральную уборку и окна мыл персонал из сервисной фирмы ...А теперь сама вынуждена и мыть и полоскать и плести, хотя у неё не очень хорошо получается, и неудивительно. Как ей трудно, вон совсем извелась от жалости к себе. Хорошо, что не отказывается работать, ...страшно подумать, что с нею было бы. В жестокое время попали ...Как мы здесь оказались? Зачем? Кому это нужно? Бред какой-то ..., но, к сожалению, это явь...»
  Таня встала, выпрямила ломившую спину, понесла канат в угол «готовой продукции», где в больших плетеных коробах громоздились свитые канаты. Ольга проводила взглядом Татьяну, удрученно вздохнула.
  «Сколько плести эти канаты? Куда их столько? - в раздражении думала она. - Ими, наверное, уже можно оплести весь земной шар? Зачем столько усилий, если их победят? Да, они же об этом ещё не знают. Всё равно, наш труд напрасен. Для чего я тут зазря вкалываю? Какая мне польза? ...И ещё эти карфагенянки, я, когда смотрю на них, то мне кажется, что всё это понарошку. Не могу привыкнуть, вокруг сплошная экзотика, а я - турист. Но это не турпоездка, а эксплуатация человека человеком! ...Пальцы задеревенели, не гнуться. Ой-ё-ёй... - Ольга тихонько всхлипнула. - А как у этих местных женщин здорово получается. И Танька наловчилась, они ей улыбаются, одобрительно похлопывают по плечу или рукам. А, взглянув на мою работу, кривятся и рожи корчат...Угнетатели, всё равно вы обречены! Отольются вам мои слёзы! ...Некому мне помочь, пожалеть. О, как я одинока в своём тяжком горе!...»
  Татьяна вернулась на своё прежнее место, взяв очередной пучок волос для плетения, устало посмотрела на стену справа. Там располагалось мозаичное панно. Утка шагала по траве, следом за ней шествовали три утенка. За ними росли темно-зеленые разветвленные стебельки с тонкими и длинными листочками. Спинка, шея, брюшко, края крыльев темно-коричневого цвета, нижняя часть хвоста, ноги у основания и средняя часть туловища терракотовые. Чем ближе к основанию крыла, тем бледнее. Такие же и утята, только намного меньше по размеру. Продолговатый глаз утки наблюдал за Таней, из приоткрытого клюва словно неслись призывы не отставать не только утяткам, но и ей. Большая и яркая картина уносила Татьяну на тихую и безмятежную природу. Она невольно улыбнулась, глядя на мозаику, и вздохнула, вспомнив о брате.
  «Где он? Что с ним? Господи, помоги Степану выжить! Что угодно, но только бы брат жив остался!...», - думала она и молила бога.
  
  Римляне за городскими стенами не бездействовали. Они рыли рвы, соорудили дамбу, отрезав Карфаген от выхода в Средиземное море. Строили укрепления, стены и башни. Привлекали на свою сторону города и народы Северной Африки.
  Жители Карфагена отчаянно пытались противодействовать врагу. Им удалось выкопать обходной туннель. Через него в Средиземное море вышло пятьдесят новеньких триер и несколько десятков малых судов. Глядя на них, Степан испытывал гордость, ведь и он приложил много усилий для этого, хоть и вопреки своему желанию.
  На четвёртые сутки после спуска построенных кораблей на воду произошло морское сражение. Оно длилось весь день. Степан невольно болел за карфагенян. Он вместе с другими кораблестроителями наблюдал за битвой с башни нового порта. И радовался со всеми, когда целые и невредимые суда возвращались в гавань. Но радость их была недолгой. Бездарным руководством был непродуман уход от немногих, но уцелевших римских кораблей. Небольшие суда загородили путь более крупным, и те сгрудились перед входом в гавань. Этим поспешили воспользоваться римляне. Их триеры и пентеры стремительно ринулись на тяжелые карфагенские галеры. Несколько протараненных судов начали быстро тонуть. С них в панике прыгали в воду воины, большинство из них тонуло, одни под тяжестью оружия или защитной одежды из металлических пластин, другие попадали под корму, хаотично движущихся судов. Корабли обеих враждующих сторон приблизились вплотную. Римляне, воодушевленные внезапной удачей с помощью корвуса - перекидного мостика с крючьями, прикреплённого на блоке к мачте, перепрыгивали с одного корабля на другой, цеплялись за палубы неприятельских судов, и, попадая на них, яростно бились с карфагенянами, из рук которых победа так внезапно выскользнула.
  Римлянам удалось уничтожить значительную часть карфагенского флота! Дух защитников Карфагена упал, их охватила паника и отчаяние.
  Степан, видя, что римляне теснят защитников города, воспользовался суматохой и сбежал. Ему удалось пробраться в Мегару. Там в садах он надеялся отсидеться. А затем отправиться на поиски жены и сестры.
  И вот новое наступление римлян. Со всего города бежали люди на Бирсу, в укрепленный акрополь. Эмилиан Сципион осадил Котон, одну из гаваней Карфагена. Его ближайшему соратнику Гаю Лэлию Сапиенсу удалось захватить её круглую часть, где ранее базировался карфагенский флот. Квадратная, где некогда стояли торговые суда, по приказу Гасдрубала была сожжена. Несмотря на это римляне отбили у карфагенян стену вокруг Котона и захватили прилегающую рыночную площадь.
  Ворвавшись в город, римские воины нашли храм бога огня Решефа, отожествлявшегося у греков с Аполлоном, и принялись его грабить. Жадно набросились они на позолоченную статую божества и нишу из золотых пластин. Ведь именно захват сокровищ древнего Карфагена толкнул их в поход. И пока они не поделили между собой 1000 талантов золота, оставались глухи к приказам своих военачальников.
   Но целью Эмилиана было взятие Бирсы - цитадели Карфагена. Пробиться к этому холму чрезвычайно трудно, каждый дом приходилось брать штурмом. Если римлянам удавалось захватить дом полностью, то они, взяв с собой доски и бревна, поднимались на крышу. А так как все жилые постройки располагались на близком расстоянии друг от друга, то римским воинам не составляло большого труда перебраться с крыши одного дома на крышу соседнего. Таким образом, бой шел и внизу - на улицах, и вверху - на этажах и крышах.
  
  Карфагенянки объяснили Ольге и Татьяне, что враг прорвался в город. Надо бежать, иначе их ждет смерть или рабство. Пытаясь затаиться, выждать время, Татьяна спрятала Ольгу в куче отходов канатного «производства», прикрыв её кусками канатов, пучками волос и другим разным тряпьём.
  - Оль, если со мной что случится, постарайся пробраться в Мегару. Там в садах можно спрятаться, а здесь все дома потом будут разрушены. Найди наши вещи, - сказала Таня.
  - Зачем?
  - Я затрудняюсь объяснить, но почему-то уверена, что их надо обязательно найти. ... Может Степана, где встретишь. Как он там? Ой, сюда кто-то идёт. Сиди тихо, чтобы не произошло.
  Шаги приближались. Татьяна стояла, уходить и прятаться было поздно. Дверь открылась. ... Перед ней предстал живой ...Сергей в одежде римского воина! На нем были доспехи из металлических пластин на груди, спине и в виде юбки. Под ними короткая туника, на голове - характерный шлем с гребнем, на голенях и предплечьях - защитные накладки из металла. В руках он держал щит и меч. Татьяна еле удержалась, чтобы не закричать.
  Их глаза встретились. ...Испуг, удивление и восхищение, вся гамма чувств, которые ощущала Татьяна, она увидела и в его глазах. Римлянин был ошеломлён не меньше Татьяны. Он на неё так смотрел, словно перед ним предстал призрак. Татьяне первой удалось взять себя в руки, она сказала по латыни:
  - Ты очень похож на моего ...мужа, - слово «покойного» застряло у неё, и она не смогла его произнести.
  Услышав родную речь, римлянин-Сергей стал приходить в себя. После некоторого замешательства он радостно промолвил:
  -...Я и есть твой муж! ...Боги вернули мне тебя! Молитвы и жертвы до них дошли!... Обними своего Сергеуса, любимая моя! К имени, которое досталось тебе от рода отца - Татьяна* стоит прибавить - Рената*. Я теперь буду звать тебя - Татьяна Рената.
  Татьяна побледнела: «Боже, воскресший муж, ...жена, откуда её вернули боги? Уж, не с того ли света? ...Даже имена совпадают, ...такого не может быть..., но вот он! Передо мной стоит мой Сергей! А перед ним - его Татьяна! ... Его жена... Кто я? Жена римлянина, жившего почти две тысячи лет назад или жена человека, которого знаю, моего мужа из конца 20-го века? И то и другое. ...Как это может быть? ...Что происходит? ...Как мне быть?» - недоумевала она
  -Ты живая!? - не то восклицал, не то спрашивал римлянин, тень сомнения проскользнула у него.
  «Если уж мы смогли попасть в прошлое, то...почему бы и не встретиться мужу с женой, которые умерли в разное время ...И две тысячи лет нам не преграда!» - Татьяна понемногу стала приходить в себя.
  - Перед тем как положить тебя в глиняный гроб все простились с тобой. Последний поцелуй был и моим прощанием тоже. ...Уста твои были холодны. ...Гроб мы оставили в моем фамильном склепе ...Как ты оказалась жива, и здесь как очутилась?
  -------
  * Татьяна - устроительница (лат.)
  * Рената - возродившаяся (лат.)
  * Сергей (Sergeus) - 1)ясный (лат.), 2)высокочтимый (лат.)
  
  - Не умирала я никогда! - вырвалось невольно у неё, но Татьяне спешно пришлось найти объяснение, и она сразу добавила, - я спала, сон крепкий и долгий сковал очи мне. А когда проснулась, то тьма кромешная окружала меня. Тесно, душно было. Я стала метаться, биться, и сама не знаю, как, но сдвинула я глиняную крышку гроба. Жадно глотала я сырой и затхлый воздух склепа. Наконец, нашла я выход. После кромешной темноты свет ясного дня ослепил меня. Голова кружилась, я пыталась домой возвратится. Ещё в пути услышала я от случайных прохожих, что отправляются войска, с Карфагеном продолжается война. Потом узнала я, что отправлен с войском милый мой супруг. Не помня себя, я бросилась в порт, тебя найти, догнать пытаясь. Браслетом золотым завоевала я право тайно плыть на корабле. Спускаясь в трюм, упала, ударилась и дальше, что было, плохо помню. До сих пор память отказывается полностью вернуться. Не знаю, как к пунийцам попала я, пришлось на них мне поработать, - и Татьяна показала свои стёртые пальцы и ладони.
  - О, милая, родная моя! - Сергей с сочувствием бросился к её ногам, осыпая поцелуями, убеждаясь, каждый миг, что плоть живую держит в руках своих. - Пойдём отсюда, уйдём из проклятого пунийского дома. Я в свою палатку тебя отведу, там, в безопасности будешь ты.
  Но пройти к римскому лагерю оказалось не просто. На улицах шел бой. Сергеус виртуозно орудовал мечом, а Татьяна в страхе прижималась к нему. Наконец они добрались до лагеря. Сергей поручил своему оруженосцу охранять жену до его возвращения.
  - Татьяна Рената, я должен идти, иначе мои воины плохо подумают обо мне, - сказал он, как бы извиняясь.
  - Я буду тебя ждать. Постарайся остаться живым, - ответила она, улыбаясь, но, глаза с тревогой смотрели на мужа.
  - Обязательно, - ответил он, уходя, и его лицо сияло счастьем.
  Оруженосец накормил Татьяну и предложил отдохнуть ей. Она легла на ложе Сергеуса.
   «...Он почти рядом, где-то там, на улицах Карфагена! ...Сражается! ...в любой момент его могут убить! ...Потерять его снова! ...О, нет! ...Но как этому противостоять? Он воин. ...Боже, мой! ...Римский воин! ...и живёт по законам своего времени, о которых я имею слабое понятие по книгам. ...Как же быть? ...Как? ...А, что со Степаном? ...Удалось ли Ольге не попасть на глаза римлянам? ...Вот влипли! Дёрнуло же мня повести их на экскурсию. ...А Сергей? ...Мы бы не встретились с ним уже никогда?! ...» - Татьяна, утомленная впечатлениями и своими мыслями уснула.
  
  Ольга сидела, притаившись там, где её спрятала Таня. Когда за домом стихло, и наступили сумерки, она выбралась из своего убежища. К платью привязала пучки волос, куски тряпок. Замаскировавшись под ходячую кучу тряпья, Ольга решилась покинуть дом, где пришлось ей так работать, как она ни работала ещё никогда в своей жизни. Осторожно, пригнувшись, а где и ползком, прячась и пугаясь не только тени домов и деревьев, но и своей собственной, медленно двигалась она в северный пригород Карфагена. К восходу солнца добралась таки до большого сада и упала от усталости, заснув в винограднике.
  
  Татьяна проснулась оттого, что её кто-то гладил по волосам и лицу.
  - Это я, - успокоил её Сергей. - Милая моя Татьяна Рената, - шептал он.
  Страсть и нежность переполняла их, и они забыли обо всех на свете...
  На следующий день Сципион распорядился поджечь город и пробиваться к Бирсе. Бои возобновились.
  Иногда Сергею удавалось забежать к Татьяне в палатку. С замиранием сердца провожала она его. Суждено ли увидится вновь?
  Кругом шли боевые действия. Из палаток раздавались стоны тех раненных, которым удалось добраться сюда. Из римского лагеря Татьяна видела, как горел город. Огонь перекидывался с одного дома на другой. Сципион приказал расчистить проход для войска, а для этого надо было разрушить дома на одной из улиц. Некоторые из карфагенян в панике пытались спастись на крыше. И вот римские солдаты наваливались на дома и своей массой обрушивали их. Вместе с камнями из разрушенных домов вываливались старики, женщины и дети! Кто-то из них был ещё жив, но искалечен. Люди падали с высоты дома, вместе с камнями и горящими балками. Треск горящих зданий, вопли и крики изувеченных и умирающих оглашали город! Но на этом несчастья пострадавших не заканчивались. Сборщики камней расчищали дорогу для прохода отрядов. Они топорами, секирами, крючьями убирали и оттаскивали с дороги всё, что попадалось: будь то камень или тело - мертвое или живое! Несчастные протыкались крючьями, их перекатывали как бревна или камни. Сбрасывали в ямы и рвы! И те падали, разбивая головы и ломая ноги. Предчувствуя скорую победу, и от этого обезумев, римляне шли к своей цели буквально по трупам. Всадники торопились и не замечали, как их лошади на скаку разбивали и без того покалеченным карфагенянам, оказавшимся у них на дороге, лица и головы или затаптывали их.
  Татьяна, видя всё это, плакала от жалости к пострадавшим и от бессилия изменить что-либо. Хотя она понимала вмешиваться нельзя. Всё уже свершилось, как это ни печально.
  «Как там Сергей? ...И он принимает участие в этом разгроме, в этой бойне? Боже мой, какой ужас! Но нет, нельзя судить другую эпоху с позиций конца ХХ века. К тому же и наш век не может похвастаться гуманностью. Ни одного года не было, чтобы где-нибудь не шла война, не умирали бы невинные люди.
  А Сергей? ... Sergeus - римлянин, профессиональный воин. Это его ремесло и источник дохода. Он выполняет приказ. На его родине хотели покорить Карфаген, а он патриот, и обязан подчиниться. Так имею ли я право осуждать его? Он живет по законам своего времени, своей страны. ...А Россия? ...Нет, он другой ...Этот Сергей не знает России ...И не знает русской Татьяны, его жена римлянка из рода Татьяна ...Но, почему он узнал во мне свою жену? И почему так похож на моего мужа? И не только внешне. Манера говорить, держать себя, всё, всё говорит, что это именно ОН ...Словно не два Сергея, а один дух, одно тело ...А может так оно и есть? ...В Древнем Риме Сергей жил в прошлой жизни, а его жена римлянка - ...моя прошлая жизнь?! ...Сначала он меня потерял, а потом ...я его. Почему мы опять встретились? И как он вернётся со мной в Рим? Там похоронена его жена... А вернёмся ли мы? ...Голова кругом идет, не хочу больше ни о чём думать. Что будет, то будет. ...Мой родной... увижу ли я тебя?» - размышляла Татьяна, опасаясь за жизнь мужа, всхлипывая, утиралась мокрым от слез платочком.
  Шесть дней продолжалось кровавое пришествие римлян в Карфаген. Общее бедствие отравляло и существование Татьяны в этой чуждой для неё эпохи. Лишь присутствие Сергей радовало её. Но опасения за его жизнь не давали ей покоя. С каждым днем у него становилось ран больше, он совсем не отдыхал.
  - Победа у нас почти в руках. Мы должны её закрепить. И я обязан быть вместе со своими воинами, руководить их действиями. Я пока в состоянии это делать, - отвечал Сергей на просьбы жены отлежаться, полечиться.
  Татьяна ужасно боялась его потерять и не находила места, когда его не было рядом.
  
   Глава четвертая. Возвращение.
  
   При всех превратностях судьбы самое большее
   несчастье - быть счастливым в прошлом.(лат.)
   Боэций.
  
  После очередного штурма Бирсы, под вечер в палатку втащился окровавленный Валериус, на плечах у него безжизненно висел Сергей. Оруженосец, упал от усталости на пол после того, как уложил смертельно раненого Сергея на ложе. У Татьяны, увидевшей их подкосились ноги. Но им нужна была её помощь. Она стала осторожно освобождать тело любимого от доспехов и одежды, затем промывать раны водой. Две глубокие колотые раны кровоточили. Сергей хрипел, одна рана, в левой груди оказалась сквозной.
  - Боже мой, наверное, проткнуто легкое, и кровь попала в дыхательные пути. Ах, почему я не врач! Никогда не любила медицину! Что же делать?
  Татьяна была в отчаянье. И все-таки она пыталась остановить кровь, накладывая повязки из тонкого льняного и хлопкового полотна. Сергей не приходил в сознание. Ночью у него начался жар.
  « Какой бледный, видимо много крови потерял ...Наверное, воспалительный процесс начался, а может и заражение крови ...неужели опять я его потеряю...» - с ужасом думала Татьяна, изнемогая от своей беспомощности.
  Всю ночь просидела она, ухаживая за мужем и Валериусом. Утром оруженосцу стало лучше, и он смог уйти за продуктами. Татьяна задремала. Сергей хрипел реже и прерывистей.
  Через несколько часов Валериус вернулся, он был явно чем-то обрадован.
  - Как же нам накормить Сергея? Он не приходит в себя, - в растерянности сказала Таня.
  - Сначала нам надо подкрепить свои силы, а потом мы выдавим сок из фруктов и попробуем напоить его.
  - Чему ты радуешься? - спросила грустная Таня.
  - За нами полная победа!
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Жрецы храма Эшмуна приходили к Эмилиану, просили даровать жизнь тем, кто выйдет из Бирсы. ...
  - Подожди, храм Эшмуна - это центральное и самое богатое святилище Карфагена. Эшмун у греков отождествлялся с богом врачевания Асклепием. Да?
  - Может быть, - пожал плечами оруженосец.
  - И, что дальше?
  - Эмилиан проявил милость, он согласился. Пятьдесят тысяч женщин и мужчин вышли из акрополя и их взяли под стражу.
  - Теперь их ждет рабство?
  - Возможно. Хотя мы давно уже не обращали свободных жителей покоренных городов в рабов. Карфаген у нас, что кость в горле. Так что, если с его жителями поступят жестоко - этому найдут оправдание. Но это ещё не всё! В храме оставались девятьсот наших предателей - римлян-перебежчиков. Им на пощаду надеяться нечего и они продолжали обороняться. Вместе с ними находился Гасдрубал и его семья. Но этот защитник города, видимо понял бессмысленность дальнейшей обороны и сбежал из храма. Я сам видел, как он сидел у ног Сципиона и вымаливал себе жизнь! - ликующе рассмеялся Валериус. - Защитники храма, поняв свою обреченность, подожгли его. Но жена Гасдрубала оказалась мужественнее своего мужа, не захотела, чтобы её дети из знатного рода стали рабами. ...Она зарезала у всех на глазах своих детей и бросилась в пламя! Все кто это видел, в том числе и Эмилиан Сципион были изумлены. Никто не ожидал этого, и поэтому не успели ей помешать.
  - Да-а, - протянула печально Таня. - Так часто поступали в древности, да и в средние века, чтобы избежать позора, издевательств и унижения.
  - Что ты сказала? Когда было? - удивился Валериус.
  - Да, это я так, вспомнила. Ну, так, что дальше?
  - Всё! Карфаген полностью в наших руках! Жители покорены или убиты. Карфагенского государства больше не существует!
  - И не будет, - безрадостно подтвердила Татьяна. Тише, раскричался. Сергеусу всё ещё плохо.
  - Услышал бы он эту весть и мог бы спокойно умирать. Его старания не пропали даром!
  - Ты, что?! Что ты говоришь! Ему надо жить. Давай сок готовить, - возмутилась Таня.
  - Жить, с такими ранами? - еле слышно прошептал Валериус и отрицательно покачал головой.
  Как бы в ответ на его слова из уст Сергея вырвался чудовищный хрип. Его сильно передернула судорога, и он затих.
  У Татьяны из рук выскользнула миска, и разлился гранатовый сок, обрызгав её платье. Словно обагренная кровью она сидела окаменев. Валериус пытался вывести её из оцепенения, а она смотрела равнодушным, безучастным взглядом.
  - Татьяна Рената, - трясь её за плечи оруженосец.
  Взгляд Татьяны постепенно становился осмысленным, она вспомнила о Степане: где он? Что с ним? Что с Ольгой? Живы ли они? А Сергей? ...Умер, ...опять...
  Татьяна, рыдая, упала на грудь мужа. Захлебываясь слезами она причитала:
  - Мой родной! ... Любовь, моя, как я буду жить без тебя?! ... Господи, дай мне силы вынести всё это!
  Валериус дал ей выплакаться, потом сказал:
  -Татьяна Рената, я позабочусь о нём. Ты теперь подумай о себе.
  - О чём ты говоришь? Я не хочу жить. У меня внутри пустота, часть меня уже умерла вместе с мужем.
  - Твою рану излечит время.
  - Время, ...странная вещь время... о каком времени ты говоришь? ...И каким образом излечит? ... Опять прыжок через тысячелетия? ... И куда? - сквозь слёзы прокричала Таня.
  Оруженосец подумал, что Татьяна от горя начинает лишаться рассудка и может стать легкой добычей озверевших легионеров.
  - Ты можешь приглянуться кому-нибудь из знатных, но это не значит, что станешь его женой. ... Понимаешь? Я против нобилей* бессилен.
  * - нобили (лат.)Nobiles - знатные) - римская аристократия, сложившаяся в Ш-1 вв. до н. э.
  
  Татьяна не сообразила и удивленно смотрела на Валериуса.
  - Я не могу его покинуть, - еле слышно ответила она.
  - Но ты же не ляжешь с ним в могилу? Татьяна Рената, крепись, ты ещё молода, и жить должна.
  Лишь глубокий вздох вырвался у неё в ответ.
  Валериус заставил Татьяну переодеться для безопасности в мужскую римскую одежду. Убитая горем она с трудом покидала палатку, где остался её погибший муж. Не спеша, шли они по лагерю.
  - Видишь, Эмилиан стоит с Полибием? - спросил Валериус, пытаясь её отвлечь от печальных мыслей.
  - Нет, мне их загородила толпа римлян.
  - Это военачальники.
  - Значит Полибий, этот мудрый грек участвовал во взятии Карфагена?
  - Присутствовал, пришлось. Он теперь заложник, но приближенный к семье Эмилиана Сципиона. А раньше был одним из руководителей Ахейского союза, - прошептал ей на ушко оруженосец.
  - А можно к ним поближе подойти?- В Татьяне снова проснулся исследователь.
  - Давай попробуем.
  Они осторожно стали пробираться между важных и холеных римлян в красивых и дорогих доспехах, которые что-то обсуждали.
  - Карфагена больше нет! Наш главный враг разбит! - услышала она властный голос одного из них.
  - Кто это? - спросила Таня шёпотом.
  - Эмилиан, - ответил Валериус.
  Татьяна никак не могла рассмотреть Эмилиана. Его всё время кто-нибудь загораживал. Но зато слышно ей было хорошо.
  - И будет некогда день, и погибнет священная Троя;
  С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.
  «Эмилиан читает наизусть Гомера?» - удивленно подумала она.
  - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Полибий у Эмилиана.
  - Хорошо, - вздохнул тот. - Но я боюсь, что когда-нибудь такую же весть принесут о Риме, - ответил мудрый полководец.
  - Его опасения не напрасны. Всё когда-нибудь умирает, - проговорила Татьяна, чуть слышно в глубокой печали.
  - О чем ты? - не понял Валериус.
  - Да так, размышляю. Пойдём отсюда.
   Эмилиан, погруженный в свои думы ещё долго смотрел на горевший город, отданный на разграбление его солдатам.
  А Татьяна? ... Она видела, с каким наслаждением смотрели римские военачальники на пылающие развалины Карфагена. Сколько в их лицах было злобного ликования! И она вспомнила, что и этого было им недостаточно. Ненависть у римлян к своему сопернику была настолько велика, что им показалось мало разрушенного до основания города, уничтоженной морской и торговой державы. Их злость с покорённых карфагенян распространилась на ни в чём не повинную почву. Они высыпали четыреста телег соли на неё, дабы сделать даже саму землю Карфагенскую бесплодной!... Зачем ей оставаться среди римлян, ведь она даже не может похоронить погибшего мужа! Опасно. Для неё, так уверяет оруженосец. Но Татьяна не боится за себя, нет. Сейчас ей безразлична собственная судьба. Тревога за брата и его жену заставляет её трогаться в путь. С помощью Валериуса Татьяна благополучно покинула римский лагерь, и смирившаяся со своей судьбой направила свои стопы на северо-запад, надеясь отыскать своих родственников. Заботливый друг снабдил её съестными припасами на дорогу.
  
  Летний зной к вечеру шёл на убыль. Короткие сумерки стремительно переходили в звёздную ночь. Ольга во сне перевернулась на другой бок, но вскоре проснулась. Порылась вокруг себя и вытащила из кармана небольшую шкатулку из слоновой кости.
  - Ах, это ты врезалась своим углом в моё нежное тело!
  На крышке шкатулки была изображена женщина, обнажённая до пояса с высокой конусообразной причёской, в пышной юбке с выбитым орнаментом, закрывающей её ноги. На шее - ожерелья, а в ушах длинные серьги. В приподнятых руках держит пучки растений, к которым тянутся две овцы, вставшие на задние ноги с двух сторон от неё. Женщина повернула голову на право, и смотрит на одну из них.
  А Ольга глядит на шкатулку и плачет, вспоминая свой сон, который прервался из-за неё. Во сне она была снова на песчаном пляже Туниса, плескалась в мягких и теплых волнах Средиземного моря. Плавала в бассейне, выложенном нежно-голубой плиткой. Вечером бар - интимный полумрак, музыка, весело и хмельно! Отель!
  «Ой, как там было прекрасно! Из окна открывается вид на побережье, слева море до горизонта, справа изгибающаяся песчаная коса с белыми домиками и красноватыми крышами. За ними, сквозь сизый туман далекие горы. А постель! Приятное, просторное ложе, чистое, ароматное бельё! А ванна! Тёплая расслабляющая. А шампуни, гели и вся другая косметика и парфюмерия! Ах, как давно это было! И, как горько, что потеряно. А здесь даже мыла нет, Танька говорила, что его ещё не изобрели...», - тихие всхлипывания Ольги превратились в рыдание.
  Она в сердцах швырнула шкатулку, которую нашла в одном из покинутых домов и та разбилась. Через много, много веков этот кусочек с изображением женщины найдут археологи на раскопках Карфагена, бережно расчистят от земли и песка и поместят в витрину музея.
  Ольга перешла на ночной образ жизни. По утрам она накрывала себя ветками, листвой, травой, чем угодно и под таким одеялом в каком-нибудь саду спала до вечера. Проснувшись, она прислушивалась, потом осторожно отодвигала ветки и тщательно осматривалась вокруг. Как только Ольга слышала чей-либо говор, шаги или что-нибудь ещё, она молниеносно маскировалась снова. Если же было вокруг тихо, то Ольга с наступлением сумерек выходила на «охоту». Терпеливо, с величайшими предосторожностями изучала она сады и огороды близ домов, пробираясь всё ближе к постройкам, где могли храниться съедобные припасы. Убедившись, что жильцов и незваных «гостей» нет Ольга в поисках съедобного пробиралась внутрь. Немало кладовых посетила она. В темноте не раз просыпала зерно и муку, разливала оливковое масло. Попадались ей не только запасы крупы и сушеных фруктов: фиников, инжира и изюма, но и яйца и особым способом обработанное высушенное мясо.
  После того, как римляне взяли город, они стали свозить к себе в лагерь кроме ценных вещей и продовольствие. Они врывались почти в каждый дом и забирали оттуда все, что считали нужным. Ольге удалось избежать их алчных рук. Ночами она пробиралась по окраине города, пряталась в садах.
  
  Степан всё это время кочевал по огородам и садам, его заботило, как бы отыскать жену и сестру.
  Однажды, пробираясь сквозь густой кустарник, он споткнулся и чуть не угодил лицом в шиповник.
  «Вот черт! Обо что это я зацепился? Откуда тут сук может торчать?» - подумал Степан и стал осматривать землю под кустами и разгребать кучу веток. И вдруг он увидел под ветками ноги!
  Куча веток зашевелилась, и показалось грязное исхудалое лицо Ольги.
  - О-о! Степан, тебя не узнать! - воскликнула она, вставая с земли.
  Перед ней стоял седой поджарый мужчина с бородой. Они бросились друг к другу.
  - Наконец, то я тебя нашёл! Но тебя же вместо пугала можно ставить на огород! Что ты на себя нацепила? - в ответ пошутил Степан.
  - Это для маскировки. Чтобы римляне не увели, как Татьяну.
  - Что?
  - Она меня спрятала, а сама не успела.
  - И ты не знаешь, жива она или нет?
  - Не знаю.
  - Надо её искать.
  Повеселевший Степан и осмелевшая Ольга отправились на поиски Тани. Они продолжали свой путь, но им приходилось чаще прятаться и выжидать время, так как римлян стало попадаться больше. Однажды они притаились на краю виноградника. Римлянин проходил мимо, не заметив их, когда они услышали негромкий зов:
  - Степан! Ольга!
  Степан с Ольгой недоуменно и удивленно переглянулись.
  - Это же голос Тани, - прошептал Степан.
  - Похоже, - подтвердила его жена.
  - Степан! Ольга! - повторился зов, но уже тише.
  - Таня! Татьяна! - крикнули они ей.
  Римлянин обернулся и помчался к ним.
  - Степан! Ольга! Вы где? Это я!
   Брат и его жена выбрались из укрытия.
  Татьяна, увидев, наконец, брата и его жену остановилась. Слабая улыбка оживила её печальное лицо.
  - Живы! - радостно выдохнула она и бросилась к ним.
  - Откуда у тебя это? - Спросила Ольга у Татьяны, имея в виду её римский мужской наряд.
  - Потом расскажу, - уставшая Таня опустилась на землю.
  - Куда же теперь нам идти? - не столько спрашивал, сколько размышлял Степан.
  - Не знаю, - ответила грустно Таня. - Римляне грабят город. Из центра постепенно идут к окраинам.
  - Пойдёмте, хоть в какой-нибудь дом зайдем. Надоело на улице, вернее под кустами и на земле спать, - предложил Степан.
  - Пойдем, - равнодушно ответила Татьяна, ей все ещё тяжко было на душе от потери Сергея. - Послушайте, ведь дома все разрушат! - вспомнила она.
  - Но может, ещё не скоро, - предположила Ольга.
  - Не знаю. Что ж идемте, - согласилась Таня.
  Осторожно пробирался Степан с сестрой и женой, ища подходящее укрытие. В городе пахло гарью, много было обгоревших, закопченных домов. Им удалось найти почти не поврежденный огнём и катапультами дом. Он оказался пустым, всё ценное уже унесено из него.
  - Послушайте, ребята, вам не кажется, что этот дом очень похож на тот, в котором мы оказались в начале наших странствий, - сказала Таня родственникам, оглядываясь по сторонам.
  - Все они одинаковые, - безразлично протянула Ольга.
  - Не скажи, - возразил ей Степан. - И сад такой же, - выглянул он в окно. - Пойду поищу в винограднике наши сумки. - Степан достал нож и вышел из дома.
  - Я с тобой, - сестра пошла вслед за ним.
  - Опять меня одну оставили, - возмутилась Ольга и неохотно поплелась за ними.
  После недолгих поисков Степан обнаружил условное место, где они несколько месяцев назад закопали сумки с вещами.
  Возвратясь в дом, Степан и Ольга сбросили карфагенское одеяние, превратившееся в лохмотья, и переоделись в свою прежнюю одежду.
  Татьяна сняла тунику и доспехи, одела своё платье, благополучно дождавшееся её в одной из сумок. Лёгкий, еле уловимый аромат французских духов напомнил ей о прежней жизни. Сокрушенно вздохнув, примостилась она на топчанчике.
  - Теперь можно и поспать, - Степан упал на ложе, похожее на диван.
  Вымотанные, уставшие, они расслабились и забылись быстрым крепким сном.
  Сквозь сон им слышался приближающийся грохот. Словно огромный молот долбил камни, которые, разбивались и падали. Казалось, что не только стены дома, где они лежали, дрожали от каждого удара, но и сама земля в ужасе содрогалась. Несчастные родственники ощущали себя попавшими в полосу неведомых разрушений. Их затягивало куда-то, крутило и вертело. Они летели в бездну вместе с обломками каких-то зданий. На них рушились стены, потолок ...
  Первой пришла в себя Таня...Вокруг темнота и тишина! Сердце бешено колотилось.
  «Голова раскалывается, всё тело болит, как будто побили палками или камнями. Камни, ну конечно. Опять нас завалило. А где же Степан, Ольга?» - думала Татьяна и всматривалась в темноту.
  Где-то рядом застонал её брат.
  - Степочка! Ты цел? - спросила она.
  - Ещё не понял, - ответил он. - Ничего не вижу. Ух, какой мне страшный сон приснился.
  - Мне тоже...Нас опять засыпало. Только вон там, в стене, в узкую щель пробивается свет. У меня вроде бы всё цело. Тебе помощь нужна?
  - Да, нет, спасибо. А где Ольга?
  - Я здесь! - Раздался недовольный голос жены Степана. - Я чуть не умерла от страха, ой такой кошмарный сон!
  - Как ты? Помощь нужна? - спросили у неё муж и его сестра.
  - Нет, обойдусь.
  - Ты чего? - не поняла Таня. - Чего злишься?
  - А как мне не злится? Всё твоя дурацкая экскурсия. Два раза ездили в Тунис: загорали, купались, в баре отдыхали и всё было нормально. Нам нравилось. А на третий раз этого идиота, мужа моего стала мучить совесть - «ни разу к сестре не заехали», - скривилась она, пародируя Степана. - Ну, заехали и, что из этого получилось! Что я только не пережила! Как только не жила! В каких условиях! Кошмар! Второй раз чуть насмерть не засыпало!
  - Ну, ладно, Оленька, успокойся, как-нибудь устроимся в этой жизни.
  Татьяна добралась до стены, где пробивался узкий лучик света, и стала отбрасывать камни.
  - Оля, успокойся, надо расчищать выход. Идём, ну хватит, не плачь, - продолжал успокаивать жену Степан.
  Наконец они расчистили проход. Первой в него протиснулась Татьяна.
  - Ой! Всё разрушено.
  - Да-а, быстро они управились, - сказал Степан, последовавший за сестрой.
  Поднявшись на поверхность, они отряхнулись, и стали осматриваться.
  - Пейзаж, какой-то знакомый, - сказал Степан.
  - Даже очень, подтвердила сестра. - И почему? ... Когда мы входили в дом, вход был на несколько ступенек выше земли, а выходили сейчас, как из полуподвального помещения. Странно. ... - Татьяна замолчала, не закончив фразу, потому что увидела группу туристов-иностранцев, которая им попалась в начале осмотра руин. Она молча показала брату на них рукой.
  - Неужели?! Не может быть?! - понял её Степан, и глаза его озарила надежда.
  Теперь их и Ольга заметила и вспомнила.
  - Что вообще происходит? - взорвалась она. - Почему они здесь ходят, так как будто не было этих кошмарных долгих месяцев, а прошло всего несколько минут?! Что это? Что с нами? И почему именно мы?
  Степан и Татьяна в недоумении пожимали плечами и с удивлением смотрели то друг на друга, то вокруг.
  - Надо проверить. Пойдемте на стоянку, - предложила Таня, впервые она оживилась за последнее время.
  Они почти бегом бросились туда.
  Уже издали они увидели автостоянку, заполненную автомобилями, современные здания и тунисцев. И ликованию их не было предела!
  
  
  
  
  
  Эпилог
  Прошло три года.
  
   Cудьбу людям создают их собственные нравы (лат.)
   Непот.
  По прошествии положенного срока Татьяна благополучно вернулась в Россию. Сейчас она работает референтом-переводчиком в представительстве одной из иностранных фирм, которая успешно осваивает безразмерный российский рынок. Не оставляет она и преподавание в университете.
  Часто с нежность вспоминает Сергея. Да и как не вспомнить, ведь у неё растет его живой портрет - сын - Сергей Сергеевич, названный в честь отца.
   У маленького Серёженьки появился новый друг, сильный и добрый - коллега Татьяны по университету, за которого она вышла замуж.
  
  
   Я не тот, кем был раньше.
   Гораций.
  Вернувшись в Россию, Степан ушел из банка, бросив свою доходную должность. Нашел единомышленников, спонсоров и открыл детский приют для бездомных детей, тех, кто убегает их дома, от родителей-пьяниц. В этом деле его поддерживает и помогает Татьяна. А вот жена не одобрила перемены в его устремлениях.
  
  
   В грязный сосуд, что ни влей, непременно
   прокиснет.
   Гораций.
  Ольга ушла от Степана. Взяв у него деньги, уехала поправлять своё здоровье на Канарские острова. Там познакомилась с одним банкиром. Ольга принадлежит к тем женщинам, которых мужчины замечают только тогда, когда они им навязываются. Ей удалось стать его любовницей, так как место жены было уже занято. Бывая с ним на приемах и встречах, всем рассказывала о своих приключениях в Карфагене. Друзей и знакомых банкира сначала это забавляло, но потом они стали ему намекать: всё ли у неё в порядке с головой? И он отправил Ольгу в санаторий, специализирующийся на лечении заболеваний психики. Судя по всему, забирать он её оттуда не собирается.
  
  
  
  
   1-й вариант - 26 октября - 30 ноября 1998 г.
   2-й вариант - 13апр.-18мая 2001 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"