На улице его дом был последним. Веранда выходила на небольшое глубокое озеро, Ноазе. В тёплое время года озеро мирно плескалось. На нём не было волн, только рябь, и зрячие люди не слышали производимых ею звуков; но их слышал слепой Калле Сьянсен. Слышал и любил. Ранним утром старик нередко выходил на веранду, клал руки на увитые плющом перила, и его невидящий взгляд устремлялся к мерцающему зеркалу Ноазе. Калле ослеп уже очень давно, в ранней юности, и успел почти позабыть и водяную рябь, и пену волн, и все видимые цвета мира.
Летом в доме Калле никогда не горел свет. Соцработники заходили к нему в светлое время суток, а самому Калле Сьянсену освещение было ни к чему. Все людские дома смотрели окнами в ночную тьму, но дом Калле был слеп, как его единственный житель, и может быть, поэтому его и выбрал котиша.
Стоял конец апреля. Калле проснулся незадолго до рассвета и понял, что заснуть ему уже не удастся. Он поднялся, накинул тёплый халат и вышел на веранду. С течением лет он заметил, что в одних и тех же местах, во время одних и тех же занятий он думает об одном и том же. На веранде он всегда тосковал об утраченном зрении. Калле положил руки на увитые плющом перила и глубоко вздохнул, уже без боли, привычно думая, как хорошо было бы видеть рассвет.
Что-то живое выскочило из кустов в саду, перемахнуло через перила и нырнуло в открытую дверь. Старик ахнул, услыхав топот существа. Некоторое время он медлил, гадая, что это может быть за животное. И звук прыжка, и бег очень напоминали кота. Когда Калле был маленьким, его чёрный кот Мефистофель прыгал со шкафа с точно таким же звуком, только потише. Этот кот был тяжёл.
Калле вернулся в дом и позвал:
- Ксс-кс-кс!
Ответа не было. Калле пошёл на кухню и открыл холодильник, чтобы достать пакет молока. Что-то ткнулось в его левое колено.
- Доброе утро, - сказал Калле.
Он протянул руку и погладил животное по голове.
- Скккххррр...
Калле замер на месте и отвёл руку так медленно, как только мог. Звук был жуткий. Это не было мяуканье кота. Это было и не рычание, не шипенье, а мерзкий, низкий, шелестящий скрип. От него волосы вставали дыбом.
- Скккхрррр...
Существо опять ткнулось носом в колено Калле. Старик вытащил из холодильника открытую упаковку ветчины и, осторожно нагнувшись, положил её на пол. Зверь немедленно начал есть. Калле стоял у холодильника, не зная, что делать. Он пошевелил рукой, которой только что дотронулся до зверя. Ему показалось, или же для кота зверь был великоват? Калле вдруг понял, что совсем забыл, какого размера бывают коты.
Зверь проглотил остаток колбасы, громко вздохнул и потёрся головой о ногу Калле. Это было такое знакомое, такое кошачье движение, что старик решил не пугаться. Он достал ещё одну упаковку ветчины, открыл её и протянул зверю еду на ладони. Тот стал есть, и Калле подумал, что это доверчивое ручное животное. Кот доел ветчину и облизал ладонь Калле. Старик осторожно пощупал его морду. Морда была вроде бы кошачья, крупная, бугристая и тупая, а уши жёсткие, без кисточек. Пальцы Калле нащупали клыки, но зверь не возражал, он мирно тыкался носом в ладонь, и это больше всего и убедило Калле в том, что он имеет дело с котом. Дикий зверь, даже сбежавший из зоопарка, не стал бы есть с рук у чужого человека и тем более не дал бы так себя исследовать.
Калле начал припоминать всех знакомых котов. Иногда они действительно не мяукали, а скрипели. У них бывали сварливые, грозные мужицкие голоса. Весной, во время кошачьих свадеб, их "мяу" звучало, как ругань старых пропойц. Эти коты иногда бывали большими. Очень большими... Или это относится к собакам?
- Кс-кс, котиша, - сказал Калле.
Он пошёл в гостиную и стал у открытой двери на веранду. Кот последовал за ним. Точно, домашний зверь. Калле стало совестно его выгонять, несмотря на такой мерзкий голос.
- Ну, поел, и иди, - тем не менее сказал он и указал рукой в сад.
Кот фыркнул, повернулся и ушёл обратно в дом. Калле пошёл за ним. Кот прошёл из гостиной в спальню и залез под кровать. Старик услышал, как скользнул по кошачьей спине висящий край одеяла. Что с ним делать, подумал Калле и тут же понял, что на самом деле не хочет изгнать кота из дома. Он был очень одинок, а кот совсем не мешал. Разве нагадит - ну и пусть; Марне за то и платят, он приберёт. Калле опустился на колени и позвал:
- Котиша...
- Хххмм... - задумчиво сказал котиша.
***
Кот не вылазил из-под кровати весь день. В полдень к Калле Сьянсену зашёл Марне Хайнекен, его соцработник, и Калле отослал его в магазин купить ветчины. Потом ему пришло в голову, что существуют специальные кошачьи консервы, но было поздно, Марне ушёл.
Было девять часов, и солнце уже зашло. Калле сидел перед телевизором и слушал мыльную оперу. Этот вид передач можно было понять, не видя происходящего на экране. В это время в гостиную вошёл котиша и проследовал к двери на веранду. Калле решил, что надо встать и выпустить его, но тут раздался глухой удар. Потянуло свежестью, и в комнату ворвались звуки вечернего сада и улицы. Калле подошёл к двери. Она была открыта. Он подпрыгнул и нажал передними лапами на ручку двери, понял старик, открыл, значит, себе дверь и вышел. Даже помощи не попросил... Смышлёный. Видно, выбросили его...
Калле оставил на веранде упаковку ветчины. На следующее утро он проснулся позднее обычного, неторопливо выпил чашку чая и пошел посмотреть, не вернулся ли котиша. Как только Калле открыл дверь, животное перемахнуло через перила и метнулось в дом.
- Котиша! - из кухни позвал его Калле, открывая ветчину, однако кот не пришёл.
- Котиша?
Кот сидел себе под кроватью. Калле несколько раз звал его, но не получил в ответ даже звука. Странно, сказал он сам себе. Почему это кот по утрам прячется под кровать?
- Ну, тогда будешь есть где ты есть, - сказал Калле, задвигая ветчину под кровать.
- Хффф... - отозвался котиша.
2. Марне
- А это что? - спросил Марне у старика, увидев на веранде блюдце.
- А у меня завёлся кот.
Калле Сьянсен сидел за столиком и пил чай. Было ещё прохладно, и Марне набросил ему на плечи плед.
- Сам прибежал, - продолжил Калле, - с неделю назад. Сиганул через перила из сада.
- Так он живёт в саду? - рассеянно спросил Марне. Кот его не интересовал.
- Нет, - Калле улыбнулся. - Котиша живёт в моей спальне. Он весь день сидит под кроватью, а ночью, должно быть, охотится. Откроет дверь - и пошёл себе. Самостоятельный такой.
Он учился и подрабатывал в социальной службе. Калле Сьянсен был приятным клиентом: уборка да покупки, и никакого недержания, загаженного белья, блевотины. Даже запах в его доме не был неприятным. Стариковский запах, да, затхловатый и одинокий, но не противный, не то что в некоторых домах. К тому же Калле был ещё здоров и часто сам ходил в магазин. Это экономило Марне время. Единственная проблема заключалась в том, что с одинокими стариками надо было беседовать - это входило в обязанности социальных работников - и вот это бывало трудновато. Юности не о чем говорить со старостью и слепотой. Хотя Калле Сьянсен и в этом отношении был удобен. Он давно научился молчать.
- Марне, - сказал старик, - хорошо, что я не забыл Вам сказать. Надо купить кошачьи консервы.
- Окей.
Калле Сьянсен доверял студенту свою кредитную карту, и Марне был ему за это благодарен. У других пенсионеров приходилось брать наличность да ещё и отчитываться за каждый потраченный цент. У многих склеротических стариков была гнусная повадка забывать о том, что цены на продукты с годами росли. Это ставило соцработников в неприятные ситуации. Марне купил котише консервы ("Для взрослых, деятельных котов"), расставил все в холодильник и кухонные шкафы и ушёл.
В последующие две недели ему ни разу не удалось увидеть кота. Котиша существовал - это доказывало грязное блюдце на веранде и пустые консервные банки - но днём он безвылазно сидел под кроватью. Калле уважал зверя и не хотел его беспокоить, но вскоре настала пора вымыть в спальне пол.
- Кс-кс-кс, - позвал Марне.
Под кроватью что-то шелохнулось.
- Котиша...
Он отставил швабру, приподнял полог и заглянул под кровать. В узкое окно спальни падало мало света, и Марне едва различил в темноте чёрное существо.
- Котиша? - неуверенно сказал он.
Чёрная масса шевельнулась, и в ней открылись два мутных красных огня.
- Кххххррр... - глухо сказала темнота.
Марне отшатнулся, вскочил на ноги и отошёл к шкафу. Он в жизни не слыхал ничего подобного. Некоторое время Марне размышлял, что же делать, но ему не пришло в голову ничего нового, поэтому он просто вымыл пол в спальне, минуя кровать и стараясь не поворачиваться к ней спиной.
- Вы уверены, что это кот? - спросил он у Калле.
- А что?
- Ничего. Я его не видел, Вашего котишу. Он зарычал на меня и так и не вылез из-под кровати.
Он почему-то умолчал о красных глазах.
- Да, - старик улыбнулся. - Он такой. Поганый голос, правда?
- Не то слово. Разве коты умеют так рычать?
- У меня в детстве был похожий кот. Чёрный, звали его Мефистофель. Тоже гнусно орал.
Но не так, подумал Марне. Ни один кот не издаёт таких звуков.
- Вы с ним поосторожней, - сказал он.
- Да нет, - ответил Калле, - котиша не злой, он независимый. Надо это уважать. Зато он ест у меня с рук.
- Ага, - сказал Марне.
На следующий день он опять купил кошачьи консервы, а ещё через день увидел котишу.
Калле Сьянсен почти не спал в эту ночь. Около трёх утра он открыл дверь на веранду, но котиша ещё отсутствовал по своим кошачьим делам. Калле потерянно побродил по дому и решил навести порядок, просто чтобы убить омрачённое бессонницей время. Он переставил на место несколько предметов, которые ненароком сдвинул Марне, и между делом захлопнул дверь в спальню.
Когда Марне пришёл, старик дремал в кресле в гостиной. На столе стояла тарелка с недоеденным капустным салатом.
- Привет, Калле, - сказал Марне и подошёл к окну, чтобы раздвинуть шторы. Гостиная была темна, и он чувствовал себя неуютно.
- Добрый день, - сказал Калле. - Мне не спалось... А котиша сегодня здесь днюет. Я закрыл было дверь в спальню, а он пришёл, не смог её открыть и вот шмыгнул под шкаф. Там и сидит.
Старик сонно улыбнулся. Марне вдруг понял, что кто-то смотрит ему в спину. Он обернулся и посмотрел под шкаф.
Существо было просто чудовищным. Его корявое тело состояло из мышц и мощных костей. Чёрный косматый мех топорщился на спине и местами как будто покрылся плесенью. Котиша был в два раза больше самого крупного кота. Из его пасти торчали кривые клыки, а морда напоминала кошмарный сон, но это было не самое худшее. Выражение жуткой морды было разумным. Косые глаза саркастически жмурились и полыхали тусклым красным огнём. Марне мог поклясться, что тварь улыбалась.
- ...раньше он вечером уходил, - услышал Марне. - А теперь приходит ко мне на колени, и мы смотрим телевизор. То есть он смотрит, а я слушаю.
Над городом разошлись облака, и на паркет гостиной лёг солнечный луч. Котиша подался назад, выпустил сизые когти и впился ими в паркет.
- Тяжеловат он, - сказал Калле, - для моих старых колен. И не мурлычет. Почему-то не мурлычет...
Старик вздохнул.
- Не мурлычет, - повторил Марне.
Котиша насмешливо глядел ему в глаза.
***
Перед тем, как лечь спать, Марне несколько раз проверил, закрыты ли окна и дверь на балкон. Он жил на втором этаже, но это не давало ему чувства безопасности. Как и у большинства западных мужчин, у него в доме не было оружия, и он положил рядом с подушкой самый большой из кухонных ножей. Потом ему пришло в голову, что лучше взять самый острый. Марне хотел было не опускать жалюзи, но когда совсем стемнело, ему стало страшно. Он включил тихую музыку и ходил по комнате, пока ему не пришло в голову, что музыка может помешать ему услышать, к примеру, как что-то крадётся к двери. Надо было выйти в кухню и взять другой нож, но Марне не хотелось лишний раз покидать комнату.
Ночью он внезапно открыл глаза и понял, что всё же заснул. Свет луны полосками пробивался сквозь жалюзи. Что-то его разбудило. Марне некоторое время всматривался в окно. Стояла тишина, и он лежал в сонном оцепенении. Через некоторое время осознание видимого медленно просочилось в его разум. Свет падал через жалюзи неравномерно. Лучам мешал какой-то тёмный силуэт.
Марне застыл, как мышь, на которую падает тень совы. Вскоре он стал задыхаться и понял, что сколько-то времени не дышал. Он судорожно втянул воздух ртом. Выдох. Ещё раз. Выдох.
Марне нашёл в себе силы мигнуть. Это возымело действие: силуэт на окне как будто пропал. Может, его и не было. Ночь бросала в окно обманчивые пятна и тени. Марне вдруг показалось, что весь предыдущий день состоял из дурного бреда, и утром эта бредовость станет совершенно очевидной. И ему тут же захотелось спать.
Марне решительно закрыл глаза и стал проваливаться в бездну сна.
- Скккррррр... - озорно сказала бездна.
Снаружи на окне сидел котиша.
***
Когда темнота просочилась сквозь жалюзи и ушла, Марне обнаружил, что думает о капканах. Он не стал бы вмешиваться в дела Калле Сьянсена, если бы ему самому не пришлось скоротать ночь с котишей за окном. Но теперь вопрос стоял ребром. Мало того, что дом Калле теперь представлял собой вражескую территорию, что крайне затрудняло Марне работу; красноглазая тварь ещё и решила его напугать. Это ей удалось. Марне не хотел провести ещё одну ночь так же, как провёл эту. Как только совсем рассвело, он пошёл в магазин.
Охотничий магазин на другом конце города принадлежал его дяде, и Марне брал в нём замечательную оленью тушёнку, когда мог себе это позволить. Скидок дядя ему не делал, зато мог без лишних вопросов снабдить жестоким и потому нелегальным капканом, которым в молодости пользовался на охоте.
- На волка, что ли, идёшь? - спросил дядя.
- На оборотня, - наполовину пошутил Марне.
Дядя принёс капкан и долго обьяснял, как его устанавливать. Марне уже знал всё это из его охотничьих рассказов, но выслушал ещё раз и поблагодарил. Он не мог позволить себе ошибки.
- Они валят за городом лес, - сказал на прощание дядя. - Сначала они запретили там ставить капканы, потом ограничили охоту, а теперь они валят лес. Какая-то фирма расширяет карьер. Муниципалитет не возражает, а вот охотники там бюрократам мешали. Им зверей было жаль...
Дядя говорил нарочито равнодушно. Охотники вроде него почти проиграли бюрократический бой за своё дело - сначала против зелёных, потом против разнообразных экономических необходимостей. С каждым годом у них оставалось всё меньше и меньше прав. Охота становилась чем-то неприличным, вроде работорговли. Ещё вчера Марне считал, что это, в принципе, хорошо...
Его кольнула неприятная мысль. Марне понял, что переносит своё отношение к котише на животных, и это означало, что он считает животным котишу. Вот она, ошибка. Понятная, да. Какой выход ему оставляет альтернатива?
Марне припомнил загородный лес и бурелом, тёмные лабиринты деревьев, поваленных и живых, нагромождения мхов, кустарников, скал. Чаща кипела многоликой животной жизнью. Непосредственно у черты города лес был прорежен и истоптан. Это был слабенький, цивилизованный лес. Однако через два-три километра измученная полоска превращалась в непролазную дикую глушь. Это был остаток древних лесов, покрывавших когда-то Европу. В тех лесах жили опасные звери. У них были острые клыки и когти, а из их глаз глядела тьма.
***
В качестве приманки Марне использовал свежую свиную почку. Он установил у себя в саду капкан и замаскировал его, стараясь не привлекать внимания. Улица была безлюдна. Из гнезда под балконом Марне выглядывала сорока.
Потом он поднялся наверх взять конспекты. Глупость всей этой затеи с капканом дошла до него, когда он уже сел в автобус. Во-первых, в капкан может угодить обыкновенное животное - чья-то собака или кошка; но это будет полбеды. Что он будет делать, если завтра приедет домой и обнаружит, что в капкан попался котиша?
- У тебя есть топор? - спросил он у дяди, к которому приехал переночевать.
Топор не понадобился. Наутро Марне нашёл на траве чёрные и белые перья. Он раздвинул кусты и увидел, что капкан не сработал. Свиная почка исчезла, а на месте приманки лежала растерзанная сорока.
И Марне позвонил Рути.
3. Рути
- Какой-такой опасный зверь?
- Не знаю, - сказал студент. - Похож на дикого кота. Или на рысь.
- На рысь или на кота? - спросила Рути Куойнен. Студент с самого начала раздражал её своей тупостью. - Это совершенно разные животные.
- Не знаю, - ответил Марне. - Я не разбираюсь в животных, я только знаю, что это не кот. Он разорвал мою сороку.
- Сороку? - Теперь она ничего не понимала. - Откуда у Вас сорока и что она делала в доме Калле?
- Она жила у меня под балконом, - плоским голосом сказал студент, - и этот зверь её разорвал.
В этот момент Рути поняла, что дело серьёзное. У студента был нехороший тон. Он явно чего-то не договаривал.
- Свяжитесь с санэпидемстанцией, - нехотя сказала Рути.
Придётся мне ехать, подумала она.
- Простите, я не могу принять такое решение, - тем же тоном сказал студент. - Это зверь Вашего брата. Но пока он в доме, я там работать не могу. И никому это не посоветую.
Марне хотел сказать ещё что-нибудь, но передумал и положил трубку. Он позвонил ей из телефонной будки специально для того, чтобы она не могла перезвонить. Марне встречался с сестрой Калле Сьянсена всего однажды, мимоходом. Она успела нахамить ему и намекнуть, что потащит его в суд, если из дома Калле исчезнет хоть какая-нибудь мелочь. У Марне не было желания общаться со стареющей рыжей ведьмой. Пусть это делает котиша.
Марне был почему-то уверен, что Рути Куойнен справится с проблемой.
***
Она набрала номер. Включился автоответчик.
- Штеффи, это Рути, - сказала она. - У Калле опять проблемы, так что меня завтра не будет, прости.
И Рути начала собирать вещи. Если поторопиться, она успеет к Калле ещё засветло. Помимо самого необходимого, она взяла с собой большой и прочный походный мешок с затягивающейся горловиной. Потом достала из морозильника кусок свинины и тоже упаковала - неизвестно, покупает ли этот студент Калле мясо, так что может пригодиться.
Рути ехала вдоль соснового леса и тихонько напевала себе под нос. Солнце клонилось к горизонту. Из леса доносились шорохи и скрип. Рути не особенно беспокоило то, чего не договорил студент. Случись что с её старшим братом, дом останется ей; однако живущий там дикий зверь и тем более нечисть - это просто непорядок. Калле уже недолго оставалось до могилы, и после выхода на пенсию Рути планировала поселиться в его доме.