Юрий Яньшин

РАЗРЫВ

Книга восьмая

Гнев терпеливых

Моему горячо любимому

первому читателю,

соавтору и критику,

моей маме

Морозовой Тамаре Павловне

посвящается

"Россия никогда не бывает так сильна, как сама о себе думает,

но и ни так слаба, как думают

о ней враги".

Из высказываний Мао.

Не хотите по-плохому?

По-хорошему будет ещё хуже.

Дональд Трамп.

Вступление

Несмотря на все катаклизмы планетарного масштаба, инспирированные пандемией, глобальным экономическим кризисом и военной психопатией, связанной с ожиданием глобальной перекройки мироустройства вокруг бывшей территории СССР, дела на одной седьмой части суши шли, в общем и целом, неплохо. И это вызывало зубовный скрежет у злопыхателей, как окопавшихся внутри, так и находящихся по периметру её границ. Карантинная вакханалия первых месяцев пандемии с её безумными метаниями от повальной вакцинации и удалённого присутствия на рабочих местах (там, где это было возможно), до полного отрицания принимаемых государством мер по снижению уровня заболеваемости, пошла на спад ещё в сентябре, когда начались массовые прививки отечественным препаратом Спутник-V. Народ, правда, побузил немного по этому поводу, как всегда, особенно после получения информации о том, что между первой и второй дозой прививки категорически запрещалось принимать внутрь горячительные напитки, но ропот населения не вышел за рамки допустимого недовольного сопения. Хотя, положа руку на сердце, стоило признать, что российские граждане, в подавляющем своём большинстве, проявляли в этом деле вопиющую халатность, видимо, вследствие своего врождённого фатализма. Масочный режим не соблюдался почти всеми слоями общества, за исключением чиновничьего аппарата, которому на роду предписано соблюдать все предписания, что спускались вниз из верхних кабинетов. Но и там присутствовала небольшая доза саботажа. Кинотеатры, кафешки, стадионы и прочие места людского скопления, вопреки предписаниям, вновь стали заполняться людьми, несмотря на угрозы оштрафовать ослушников и прочие рестрикции со стороны государства. Таким образом, у российских властей появился ещё один повод вспомнить литературную классику незабвенного Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, прозорливо утверждавшего, что строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения. Но даже и в этой анархии, связанной с правоприменительной практикой, можно было, при желании, разглядеть светлые пятна. Одним из таких пятен стала информация от официальной статистики продажной девки любой власти, не без удивления отметившей за этот период существенный рост числа представительниц слабого пола, обратившихся в женскую консультацию по поводу явных признаков беременности. Ну, в самом деле, чем ещё прикажешь им заниматься, сидя безвылазно дома?

В экономике, несмотря на проседание в первой половине года вследствие общемирового кризиса, связанного с топливно-энергетическим кризисом, подстёгнутым пандемией, стали появляться обнадёживающие тенденции, пусть и не к росту, но хотя бы к прекращению дальнейшего падения. А когда оборотистому во всех смыслах Глазыреву удалось устроить хорошенький тарарам на мировых биржевых площадках, результатом которого стало избавление экономики от западного диктата, то даже всегда скупо улыбающийся Юрьев позволил себе на одном из правительственных заседаний не только изобразить на лице удовольствие, но даже и заявить во всеуслышание: Отныне мы можем позволить себе бюджетные траты, не оглядываясь по сторонам! Такого периода на Святой Руси, постоянно страдавшей от безденежья, ещё николи не бывало. Казна государства теперь исправно пополнялась, причём, грандиозными темпами. Мало того, что был наконец-то поставлен надёжный заслон массовому оттоку капиталов, так ещё и предприятия, избавленные от долгового бремени перед иностранными заимодавцами и вернувшиеся в родную налоговую гавань из офшоров, получили хороший стимул к непосредственному наращиванию производства для внутреннего потребителя и снижению цен на свою продукцию. Конечно, в этой грандиозной битве не обошлось и без потерь с нашей стороны. Как ни старался Глазырев всеми правдами и неправдами вытащить все наши государственные активы из загребущих рук западных властителей, всё же около сорока миллиардов долларов вернуть в российскую юрисдикцию не удалось. Впрочем, министр-банкир не сильно кручинился по этому поводу. Благо, что теперь в президентском кресле сидел человек, прислушивающийся к его советам. Сергей Юрьевич уговорил его подписать Указ О принуждении к процедуре обмена конфискованными активами с недружественными странами. Суть этого Указа заключалась в том, что если Запад конфисковал у нас порядка сорока миллиардов, то мы, действуя почти симметрично, отказываемся от обслуживания наших внешних государственных долговых обязательств на эквивалентную или даже большую сумму до тех пор, пока наши зависшие активы не вернутся домой. На ноябрь месяц эта сумма приблизительно равнялась 57 миллиардам долларов. Таким вот образом Россия поквиталась со своими недругами, запросто обнулив очки по сыгранным партиям. Зарубежные партнёры, разумеется, кинулись кричать о неспровоцированном и фиктивном техническом дефолте, но из российского Минфина их тут же поправили, заявив, что временный отказ от долговых обязательств всего лишь пропорциональный ответ на кражу чужого добра. И касался этот отказ, исключительно западных и крайне недружественных стран. Там, конечно, стали угрожать всеми мыслимыми и немыслимыми карами за якобы нарушение устоявшихся правил, но, по большому счёту, ничего сделать не могли, а потому, в конце концов, разочарованно щелкая челюстями, на время отступили.

Перепуганные до смерти массовыми конфискациями у зарубежных партнёров непосильно нажитого, оставшиеся местные олигархи, наконец, начали мало-помалу осознавать явную пользу от инвестирования в отечественное производство. Но поезд, как говорится, уже ушёл, мигая задними габаритными фонарями на прощание. Это раньше правительство слёзно умоляло зажравшихся капиталистов об инвестировании средств в отечественное производство. Нынешние же времена сделали решительный разворот на 180. Теперь, когда государство, в результате выкупа иностранных долей, стало собственником многих предприятий, и у него появились средства для инвестирования в них, то отпала необходимость кланяться в ножки доморощенному олигархату. Отныне правительство самостоятельно, и без всякой оглядки, не только осуществляло государственное финансирование всех значимых, с его точки зрения, проектов, но и управляло ими. И бывшим воротилам отечественного бизнеса пришлось, волей неволей, конкурировать с государством, предлагая ещё более выгодные условия, чтобы вовсе не остаться за бортом. Тут, конечно, не обошлось без последствий. Выигрывая в чем-то одном, неизбежно надо ждать проигрыша в чем-то другом, ибо теорию о Вселенском равновесии ещё никто не опровергнул. Коллективный Запад, уязвлённый и взбешённый тем, как ловко Россия вывернулась из удушающих её экономических объятий транснациональных корпораций, решил не только уйти с русского рынка, но и попытался всеми мыслимыми и немыслимыми способами не дать развиваться своему конкуренту. Для этого им были предприняты меры по установлению непреодолимых барьеров во внешнеторговых отношениях России с её традиционными партнёрами. Не мытьём, так катаньем им навязывались условия, в соответствие с которыми дальнейшие экономические связи с Россией становились всё более проблемными. Разумеется, не все, но очень многие не смогли противостоять наглому давлению со стороны высокоразвитых в технологическом плане стран, поэтому, следуя логике событий, спешно начинали сворачивать совместные проекты с русскими, даже в убыток собственным экономическим интересам. Русских, таким образом, вынуждали закукливаться в своём замкнутом пространстве, без каких бы то ни было перспектив выхода на мировой рынок. Всё чётче и чётче просматривалась тенденция превращения самой крупной мировой державы в некое подобие Северной Корее со своей идеологией чучхе^[1]. Конечно, далеко не все поддались скоординированному шантажу Европы и Северной Америки. Оставался ещё могучий Китай, поднимающаяся во весь гигантский рост Индия, Глобальный Юг, Африка, раздираемая вечными междоусобицами, и Южная Америка, все настойчивей день ото дня требующие для себя места под Солнцем. Но, честно сказать, надежд на то, что они смогут долго и успешно противостоять натиску Запада, у российского руководства было не так уж и много. Слишком уж сильно были завязаны эти страны в мировой кооперации. Глухая ненависть к Западу преемнику колониальной эпохи, рано или поздно выльется в жёсткое и бескомпромиссное противостояние. В этом никто из российского руководства не сомневался. Но вот, когда это произойдёт? Да и произойдёт ли вообще, учитывая отсутствие в их рядах явного лидера? Этого момента можно ждать всю жизнь, но так и не дождаться. А если всем скопом не навалиться на сторонников проекта золотого миллиарда^[2], то они любого зачинщика передушат поодиночке и даже не вспотеют. И как это объяснить подавляющему большинству человечества, никто не знал. И русская хунта, в лице своих правителей, тоже не знала. Поэтому России предстояло, в ожидании своего часа, неопределённое время вариться в собственном котле. Такой оборот событий никак не устраивал местный олигархат, которому было явно тесновато в национальных границах, но с объективными реалиями приходилось считаться даже ему, воочию убедившемуся, что для Глобального Запада он вовсе не друг и не партнёр, а столовое меню. Разумеется, были и потери. Всем нажитым тяжкими трудами российского олигархата, и так бережно укрытым им от бдительного ока ФНС^[3], на счетах в зарубежных банках пришлось пожертвовать (volens-nolens), также как и недвижимостью в престижных кварталах Сити и Манхэттена. Но в условиях реально надвигающейся Третьей Мировой войны, это была приемлемая жертва, тем более, что освобождение от долгового бремени на законодательном уровне, вполне окупало все негативные издержки. В конце концов, в Коктебеле отдыхается от делов праведных, ничуть не хуже, чем на Лазурном Берегу. Зато, при соблюдении некоторых не слишком обременительных условий, можно не беспокоиться за сохранность своей недвижимости. Поэтому даже такие твердолобые "западники", как Дерипаскин, Морданин и Вексельштейн, наконец, стали догадываться о том, что в условиях надвигающейся военной грозы, спрашивать с них по кредитам, набранным у врагов Отечества, никто не будет, а значит, есть реальная возможность скинуть с себя удавку иноземных шейлоков^[4], мешающую развитию производственных и технологических мощностей. Международного судебного преследования за отказ по долговым обязательствам, тоже можно было не опасаться всерьёз, так как этому препятствовало уже явно проглядываемое формирование закрытых экономических зон, не признающих прежних договорённостей в области коммерческого права. И если европейские и североамериканские рынки теперь были закрыты для отечественной продукции (хотя, если вдуматься, то когда они были открытыми-то?), то пока оставались ещё обширная Азия, Южная Америка и Африка (вообще, непаханое поле). Так что, расти было куда. Да и внутренний потребительский спрос был не удовлетворён, зияя многочисленными брешами после ухода, а вернее, бегства, иностранных производителей-поставщиков. Таким образом, к концу года, Россия, по крайней мере, в лице предпринимательских кругов, оказалась в роли буриданова осла счастливого от того, что избежал попадания на скотобойню, но так до конца и не решившего, что ему делать с огромной кучей денег. Возникла нешуточная дилемма: то ли всерьёз начать собственное промышленное производство всей имеющейся номенклатуры товаров, то ли искать себе нового хозяина в лице промышленно развитого Юго-Востока, готового наполнить прилавки богатого, но не шибко расторопного русского медведя. В любом случае, чаша весов ненадолго застыла в шатком равновесии. Значительная группировка импортёров, которая всё ещё была сильна, в силу традиционного мышления гайдаровских времён с их лозунгом Всё, что надо купим за рубежом!, натолкнулась на встречную волну экспортёров (причём, уже не только сырьевых) с противоположным лозунгом Сами с усами!. Однако ни те, ни другие не спешили срываться со стартовых позиций, держа нос по ветру и ожидая новой экономической повестки, спущенной с властного Олимпа. Ну, что о них можно сказать? Наивные люди. В большинстве своём, не слишком обременённые интеллектом, они почему-то решили для себя, что виртуозно проведённая операция по обретению экономической независимости государства была задумана и осуществлена исключительно ради их процветания. Они искренне верили, что снятие долгового бремени перед иностранными кредиторами, а также избавление от диктата зарубежных акционеров, развяжет им руки и даст весомый толчок к развитию. Вот теперь-то уж мы расправим крылья! Вот теперь-то уж развернёмся во всю ширь и мощь! - мечтали наиболее оптимистично настроенные представители отечественного бизнеса. Но шли дни, потом недели, а по большому счёту, для них ничегошеньки не менялось. Государство через подставные фирмы, скупившее их долги и, как минимум, блокирующие пакеты акций иностранных держателей, даже не думало о том, чтобы заняться благотворительной деятельностью. Никто в Минфине и Центробанке не собирался отказываться от приобретённых активов в пользу отечественного капитала, так опрометчиво, в своё время, профукавшего независимость. Корпоративные долги всего лишь поменяли своего кредитора. Теперь государство, тихо и незаметно, стало главным акционером и заимодавцем на отечественном рынке ценных бумаг. Со стороны, вроде бы ничего и не изменилось. Предприятия и финансовые структуры не сменили вывески. Олигархи, чьи имена были у всех на слуху, как были, так и остались на месте. Никто из них даже не присел на скамью, хотя бы общественного порицания, не говоря уж о скамье подсудимых, о чем всегда мечтали патриоты. Они по-прежнему владели корпорациями, торговыми сетями и банками. Они продолжали владеть дворцами и яхтами, делиться и обмениваться элитными содержанками. И вообще у всех складывалось впечатление, что они отделались от экономического катаклизма испугом и лёгкими ушибами мягких частей тела. Да, они все ещё считали себя, если не владыками Мира, то, по крайней мере, одной седьмой части суши. Но реальность уже не соответствовала их розовоцветным представлениям о ней. В кресла советов директоров, временно освободившихся от прежних задов иностранных представителей, тихо и незаметно стали присаживаться представители хунты, как правило, в мундирах военного образца. Две трети экономической составляющей одним махом оказалось в руках у государства. Некоторые из вчерашних владельцев заводов, газет, пароходов, оказавшись в роли английской королевы царствующей, но не правящей, поначалу перевозбудились из-за явного ущемления своих прав владельца. Однако им, тихим, но доходчивым голосом, в высоких кабинетах, объяснили текущий политический расклад. И им поневоле пришлось согласиться, что гораздо выгоднее остаться при своих, порядком урезанных полномочиях, нежели лишиться всего и вся. Смена экономического уклада прошла мирно и без эксцессов. А говоря простым языком, в России, по задумке хитрого Глазырева произошла самая настоящая революция, которую никто не заметил. Это не был социализм или коммунизм, в том виде, в каком его привыкли видеть экономисты и политологи. Это был пока государственный капитализм с элементами социальных гарантий. Но первый шаг на пути к созданию общества основанного на несколько иных принципах существования уже был сделан. Таким образом, здание российской государственности, сначала изменив свой фасад, приняв атрибутику советской власти, потом почти без ненужных эксцессов тихо принялось за капитальное переустройство и внутреннюю перепланировку апартаментов. Говоря образным языком, военная хунта принялась за переустройство систем жизнеобеспечения этого массивного, но внутренне бестолково устроенного строения, в котором одновременно присутствовали детали разных эпох и чужеродных вкраплений. Внутренние, несущие основную нагрузку стены, пока не перекраивали, боясь обрушения всей конструкции, а вот системы снабжения (газ, вода, отопление и канализация) стали решительно менять, приспосабливая их деятельность под существующие реалии. А так, как все работы, в основном, проходили внутри здания, то снаружи, стороннему наблюдателю, было непонятно, что происходит внутри. И это вполне устраивало военную хунту. Пускай никто и ни о чём не догадывается до того момента, когда Россия полностью пройдёт процесс обновления и модернизации. Но если дела в России, шли, как и заведено, в революционном направлении, хоть и поступательным образом, то, так называемый цивилизованный коллективный Запад пребывал в растрёпанном состоянии.

Пандемия, несмотря на все усилия, предпринимаемые властями, упорно собирала свою дань в виде человеческих смертей и связанным с ней экономическим кризисом небывалых до сей поры масштабов. Это не значит, что в России перестали умирать люди, как от самого ковида, так и от его последствий, но у нас, в отличие от соседей, пандемия не вылилась в хаос и обвал по всем фронтам, будь то экономика, социальная сфера и политика в высших эшелонах власти. Хвалёная, до поры, солидарность стран ЕС и США, на деле оказалась раздутым до невероятных размеров пузырём. Чего только стоил пресловутый скандал с кражей правительством Чехии защитных масок, произведённых в Китае и направленных в Австрию?! И это только один из примеров мира и согласия на территории Европы. Коллективный разум (а скорее всего, коллективное безумие) вместо того чтобы сосредоточить все свои усилия на разработке какой-то одной, но по настоящему эффективной вакцины, устроило соревнование на костях, ринувшись разрабатывать сразу несколько её видов (Модерна, Пфайзер, Астра-Зенека и др.), что, естественно, сказалось на их качестве. В желании опередить конкурентов, чтобы занять лакомый кусок фармацевтического рынка, каждая из фирм пожертвовала качеством своей продукции за счёт сокращения этапов испытания и сертификации. В результате такого халатного обращения с жизнями собственных граждан, от применения не до конца исследованных препаратов народу погибло едва ли не больше, чем от самой пандемии. По данным закрытых исследований, к концу 2020-го года народу погибло, только в Европе, порядка семи миллионов, причём, доля смертей пациентов вакцинированных данными препаратами составляла почти 50%. В Северной Америке дела тоже не блистали. Только на конец года там было зарегистрировано более 3 000 000 смертей от пандемии и осложнений связанных с ней. Между тем, как в убогой и отсталой России, количество смертей непосредственно связанных с ковидом не превышало цифру в 270 000 человек. Для русских это был, без сомнения печальный факт, но он, тем не менее, был далёк до европейского антирекорда.

На обвал мировой экономики повлиял массовый психоз, проявившийся в запрете на массовое собрание людей, что немедленно сказалось на промышленном производстве. Следуя мудрейшим указивкам от Всемирной Организации Здравоохранения, весь Запад уселся по домам, в буквальном смысле этого слова. Там предпочли добровольно-принудительное затворничество у себя на дому нахождению на рабочих местах заводов и фабрик. Итогом этого безумия стало проседание экономик ЕС и США на целых 17% по промышленному производству по сравнению с показателями прошлогодней давности. И всё это, несмотря на рекордное падение цен энергоносителей. Что называется не в коня корм. Промышленное производство не просто упало, оно рухнуло, как карточный домик. И продолжало рушиться под звук бравурных фанфар Еврокомиссии о спасённых жизнях своих сограждан. Кабинет Министром покойного российского президента, тоже поначалу ударился в истерику с удалённым присутствием на рабочих местах и вузовских аудиторий, но у него все-таки хватило ума, фактически отказаться от этой затеи. Принятые Правительством акты предписывали соблюдать нормы ВОЗ о тотальном карантине, но на практике всё это вылилось, как и повелось на Руси, в обычную кампанейщину. По факту, все ограничилось, лишь обязательным ношением масок в местах людского скопления, частичном ограничении работы предприятий общепита, да переводом столичного офисного планктона на ту же самую удаленку, ибо играть в косынку можно и дома с тем же самым успехом. Но даже маски люди носили с явной неохотой, зачастую надевая их на подбородок, чем приводили в неописуемую ярость представителей здравоохранения. А что в итоге? А в итоге природный русский фатализм вкупе с наплевательским отношением ко всякого рода ограничениям, прописанным в законодательстве, сотворили своё маленькое чудо. Промышленное производство в России, по предварительным данным Госкомстата, на конец года, просело всего лишь на 0,4%, что соответствовало статистической погрешности. На поверку выходило так, что ни одно предприятие выпускающее продукцию, того или иного назначения, не закрылось. Правда, стоит сказать, что сфера услуг всё-таки пострадала. Заполняемость мест общественного питания, стадионов, театров и прочих заведений подобного рода сократилось едва ли не вдвое. Этот факт следовало признать. Однако благодаря тому, что в России сфера услуг не так сильно развита, как на территории коллективного Запада, то на ВВП^[5] данное обстоятельство, хоть и сказалось, но не сильно. По прогнозам Минфина и Центробанка спад ВВП не должен был опуститься ниже 3%, что явно злило лидеров ЕС, у которых он брякнулся и пробил дно в 20%. Это был для них даже не кризис, а катастрофа, сотворённая их же собственными руками. Ведь предупреждали же болезных о перекосах в формирования доходной части государственного бюджета, где на долю услуг приходилось более половины, а настоящее производство товаров не превышало трети от общей суммы. Вот и доигрались. Даже рекордное падение энергоресурсов не спасло экономики от девятого вала обрушения экономических показателей. Наивные нанайские ребята, как сказали бы им русские при встрече. Они думали, что напугав всю планету, они, под шумок хаоса, смогут скупить по дешёвке все более-менее ценные активы. В результате, сами испугались больше, чем их намеченные жертвы. А тут ещё проклятый Глазырев подкузьмил им со своей аферой века, оставив западный капитал с огромным Носом. В общем, если резюмировать всё вышесказанное, то получится, что к моменту решающей схватки за гегемонию, Россия и Запад подошли примерно в одинаковой весовой категории. Россия не совсем обрела силу и уверенность в своих экономических и военных мускулах после долгого периода барахтанья во внутренних проблемах. Не накопила достаточной прочности для длительного противостояния. Но и Запад оказался в далеко не лучшей своей форме. И при этом оба понимали, что последняя схватка за право существования приближается с неотвратимостью курьерского поезда.

За океаном тоже всё складывалось не лучшим образом. Если инцидент с неудачной высадкой и последующим уничтожением десанта на архипелаг Новая Земля удалось скрыть от внимания общественности благодаря негласному сговору с русским диктатором, то гибель АПЛ Джимми Картер замолчать не получилось, несмотря на все титанические усилия, как самого президента, так и его хитроумного зятя. Единственное, что они смогли сделать, так это представить данный факт, как стечение целого ряда трагических обстоятельств, никак не связанных с тем, что случилось на русском Севере. В любом случае, потерю новейшего подводного крейсера стоимостью 7 млрд. долларов избиратели не смогли ему простить, поэтому на выборах, состоявшихся 4 ноября, Дональда Трампа прокатили, и новым президентом США стал престарелый и мало что соображающий Джозеф Байден по кличке самоход. Прежнему же президенту не оставалось ничего другого, как только надеяться на то, что интерес к его персоне со стороны ярых оппонентов пропадет, и все расследования в отношении его сойдут на нет за отсутствием объекта на политическом подиуме. Для этого были все основания, так как внимание вашингтонского политикума было вынуждено отвлекаться сразу на несколько животрепещущих тем. Так или иначе, но оставшиеся умные головы в вашингтонском обкоме, да и в целом на Западе, сделали для себя однозначные выводы: в очередной раз проверять русских на прочность не стоит, ибо чревато невероятными материальными и репутационными убытками. Беспокойство вызывала не только загадочная Россия с её непонятными телодвижениями у границ Украины, но также и бряцающий возле Тайваня оружием Китай. Добавляли головной боли всё более настырный на просторах Мирового океана Иран, не стесняющийся захватывать торговые суда США и Башар Асад обретающий всё большую уверенность на полях войны с интервентами. А тут ещё черт подсуропил, ко всему прочему, жадную, как голодный до подачек галчонок, Украину с её возрастающими аппетитами. Средств, ранее выделенных Западом для обороны от восточного соседа, ей уже было маловато. Теперь хохлы интенсивно хлопотали в коридорах нового президента о наступательных вооружениях. При этом, позиционируя себя в качестве вернейшего вассала на постсоветском пространстве, платить за оружие Украина не желала, ни в какую. Конечно, она была лакомым куском для скупщиков типа Блэкрок или Вангард, но всему ведь должны быть пределы, даже наглости щирых туземцев. И вся это катавасия происходила на фоне идеального шторма, устроенного проклятой Россией на мировом финансово-промышленном рынке. Самая жирная корова Мирового спекулятивного капитала, после тридцати лет безропотной дойки, вдруг взбрыкнула и не только перестала исправно давать молоко, но сорвавшись с привязи, отчалила, прихватив с собой поляну с душистой травкой, помахав на прощание хвостом своим прежним хозяевам. В общем и целом, новому (старому) президенту Джозефу Байдену, занявшему кресло своего предшественника путём явных подтасовок на выборах, никак не позавидуешь. Свою спорную легитимность даже в глазах ближайших союзников нужно было чем-то подкреплять. А для этого крайне необходим был успех, и желательно на внешней арене, чтобы убедить друзей, а паче того, врагов, в своей неисчерпаемой силе гегемона.

Глава 74

I.

20.11.2020г., Республика Казахстан, г. Актау

Нет ничего более прекрасного и колоритного, чем восточный базар. В этой прописной истине каждый раз убеждался полковник медицинской службы Абрахам Уолш, посещая Центральный рынок города Актау, расположенного на восточном берегу Каспия. Было в этом что-то притягательное, пришедшее ещё из детства, как прочитанная под одеялом с фонариком 1000 и одна ночь. Прелести экзотики Восточного базара даже теперь, спустя много лет, навевали сказочные образы Али-Бабы и Аладдина. Приятно было вообразить, что за неказистым видом рядового покупателя, отчаянно торговавшегося с продавцом на ломаном русском языке из-за какой-нибудь мелкой безделушки, может скрываться сам султан, а продавец персидских ковров, запросто может предложить купить по сходной цене ковёр-самолёт. Все это щекотало не только нервы, но и носовые пазухи, трепетавшие от специфических запахов, присущих только этому месту. И хотя Центральный рынок, в общем-то, захолустного казахского рынка лишь отдалённо напоминал гигантские базары Багдада и Стамбула, было в нем что-то такое, что роднило его с ними. В пробковом шлеме, напоминающем времена Киплинга, полковник не без оснований чувствовал себя в этой атмосфере настоящим цивилизатором, несущим бремя белого человека. Воплощая детские мечты, он получил возможность окунуться с головой в атмосферу, хоть и модернизированного, но все же восточного бытия. Кого бы мог благодарить полковник за возможность прикоснуться к своим детским фантазиям? Да никого иного, как Министерство энергетики Соединённых Штатов! Казалось бы, где медицина, а где энергетика? Но не все так просто в подлунном мире. Все дело в том, что, как бы это не показалось странным, но Военную медицину в львиной пропорции, финансирует именно это, вполне себе, мирное ведомство. И тут же возникает следующий вопрос, а за каким дьяволом (хотелось бы выразиться грубей, но боюсь, что редакторы будут недовольны) полковника медицинской службы занесло на побережье Каспия? Вроде бы никаких боевых действий на территории Казахстана не ведётся, тем более в этом забытом Аллахом солончаке, где дуют нескончаемые и пронизывающие до костей ветра, гонящие из конца в конец бескрайней пустыни клубки перекати-поле. Но нет. Полковник, даже пребывая на базаре, одет в военно-полевую форму, чтобы иметь нарочитое отличие от местных обывателей, которые по его твёрдому разумению должны сначала ощутить, а затем принять, как неизбежное уверенную поступь последней империи на своей (пока ещё) земле. Всем своим видом он должен демонстрировать, что Соединённые Штаты пришли сюда, если и не навсегда, то уж точно надолго. При всем при этом его вид не вызывал у местных обывателей никакого ажиотажа, из чего напрашивался сам собой вывод о том, что полковник, одетый, по образцу классического колонизатора, как минимум, примелькался местному населению. У стороннего наблюдателя по этому поводу может возникнуть целая куча неудобных вопросов, ответы на которые получить будет весьма проблематично, если не знать всей подоплёки. А ларчик открывался просто. Казахстан, несмотря на то, что являлся членом ОДКБ, в своё время затеял очень опасное заигрывание с большими заокеанскими дядьками. И они эти дядьки, в обмен на инвестиции в добывающую промышленность, только что получившей независимость республики, выторговали себе право размещения на её территории нечто среднего между торговыми факториями и полноценными военными базами со своей структурой, охраной и, конечно же, экстерриториальностью. Сделано всё это было не от большого ума, а скорее из желания показать своему северному соседу, что Казахстан отныне волен сам выбирать себе в союзники кого угодно. Все эти заведения осуществляли свою деятельность под скромными вывесками биолабораторий по мониторингу обстановки в сфере эндемических заболеваний. Причём, Казахстан был не единственным государством на постсоветском пространстве, который гостеприимно распахнул свои объятия для заокеанских хозяев. Новое политическое руководство в этих государствах стремилось к всестороннему сотрудничеству с США. Объяснялось это ещё и тем, что помимо обещанных инвестиций и солидных счетов в иностранных банках для местной элиты, на них на всех были персональные досье. И тех руководителей, кто не особенно хотел этого сотрудничества, убеждали при помощи имеющегося на них компромата. В общем, все положительно восприняли это предложение. Даже Беларусь сначала согласилась, и там уже чуть ли не приступили к проектированию этих лабораторий. Однако потом белорусы опомнились и американцам отказали. Зато особенно активничали в этом плане грузины и казахи. Под задачи американцев переоборудовали противочумную станцию в Тбилиси. Казахская верхушка тоже вовремя подсуетилась и уже в 2007-м году неподалёку от Алма-Аты была открыта первая Центральная референс-лаборатория (ЦРЛ) под эгидой Министерства энергетики США. Все бы ничего, но все эти биолаборатории строились не на деньги Минздрава Грузии или Минздрава Казахстана, а на деньги Министерства обороны США. Имеется в Пентагоне такой хитрый департамент, он называется Агентство по сокращению военных угроз (DTRA). Вот он этим и занимается. Это означает, что там могут проводиться работы с возбудителями потенциально смертельных заболеваний чумы, туберкулёза, коронавирусной инфекции, лихорадки Западного Нила, лихорадки долины Рифт и т.д., но, конечно, чуть менее опасными, чем такие, как вирусы Эбола, Марбург, сибирская язва и другие смертельно опасные патогены. Для работы с ними уже нужна лаборатория уровня BSL-4^[6]. Вот такую лабораторию и открыли в 2011-м году на берегу Каспия, буквально в пригороде Актау, что, в общем-то, противоречило всем писаным и неписаным правилам по соблюдению мер безопасности в обращении с патогенами. В отличие от Тбилисской и Алма-Атинской лабораторий, работали там с особо опасными и экзотическими патогенами, эффективной защиты от которых нет на сегодняшний день ни у одной страны. Для коллекции этих штаммов оборудовали даже подземное хранилище. Ещё при строительстве данного объекта американцы, огородив участок высоченным забором, не преминули известить окружающее население вывеской на воротах о том, что деятельность данной лаборатории финансируется Министерством обороны США. Коротко и ясно, а главное доходчиво. Раз этот объект финансируется из кормушки Пентагона, значит, стрелять будут без излишних сантиментов. Этим и объясняется нахождение полковника медицинской службы Абрахама Уолша в казахских солончаках. Россия ещё при покойном ныне президенте, устами своего бестолкового Министра иностранных дел, косноязычно раз за разом выражала свою глубокую озабоченность по поводу деятельности у себя под боком подобных лабораторий. Однако все эти протесты никак не воспринимались ни руководством бывших советских республик, ни тем более Соединёнными Штатами, ибо и те и другие хорошо знали, что за протестами ничего не стоит. И русские, так или иначе, но смирятся с нахождением биолабораторий в непосредственной близости от своих границ. Но вся эта уверенность была только до 24-го июня нынешнего года. А вот после этой даты Россия пошла по совсем уж непредсказуемому пути, вселяющему беспокойство и откровенный страх, как у её соседей, так и у стран, расположенных на другом полушарии Земли.

Поначалу появление иностранного объекта на территории Актау вселило неподдельный энтузиазм у местных властей, ожидавших чуть ли не золотой дождь из ассигнований на улучшение городской инфраструктуры. Но чиновников из Астаны никак не заботила судьба провинциальных коллег, ибо они свои откаты уже получили и благополучно поделили, а что в результате этой сделки получат местные, их не волновало никоим образом. Тогда местные власти с вожделением обратили свои взоры на новых, хоть и не слишком прошенных, но все же желанных гостей. Они резонно надеялись на то, что пришлая контора, расположившаяся на четырёх гектарах земли примет, хотя бы посильное участие в делах города. Мэрия надеялась на снятие напряжённости в сфере рынка труда, считая, что местное население, так или иначе, привлекут для строительства и обустройства строящихся объектов инфраструктуры. А бизнес круги города рассчитывали на аутсорсинг приличных объёмов от заокеанских партнёров. Биолаборатория, больше похожая на военную базу средних размеров, чем на гражданский объект медицинского назначения, по их мнению, остро нуждалась в поставках местных материалов и продукции повседневного потребления. Резко оживились в предчувствии барыша и хозяева всевозможных злачных заведений, начиная от питейных забегаловок и кончая подпольными домами терпимости. Некоторые из предпринимателей настолько поторопились в своих ожиданиях, что стали спешно заменять вывески своих торговых точек в городе с буквальным переводом на английский, а с учётом знания иностранных языков местными бизнесменчиками, то весьма комичными. Хотя, если вдуматься, то зрелище было довольно жалким и убогим в своём низкопоклонстве. Вид этих вывесок привёл в состояние лёгкого ступора обывателей с недоумением читавших новые названия магазинов и пунктов обслуживания. Молодые отнеслись к подобным новшествам с достаточной долей юмора, а старики, помнившие времена Кунаева, лишь укоризненно качали головой, сердцем чувствуя, что всё это добром не кончится. Впрочем, радужные ожидания от присутствия крупного иностранного контингента быстро сменилось откровенным разочарованием. Янки не только не стали привлекать местных строителей к работам по возведению фортеции (а биолаборатория, как раз и походила на неё), но даже и строительные материалы для возведения укреплений предпочла завезти откуда-то со стороны. И впрямь, циклопическое сооружение было построено по всем канонам военной инженерии. Минное поле вокруг стен дополнены были массивным шлагбаумом с выдвижными из-под земли стальными столбиками служащими защитой от вторжения на тяжёлой технике. Шлагбаумом управлял пост, расположившийся внутри прозрачной круглой кабины из пуленепробиваемого стекла. Центральные ворота, сваренные из танковой брони по рецепту фирмы Рейнметалл могла пробить разве что Мста-Б, да и то, если бы стреляла почти в упор. Сами стены, опоясавшие периметр базы-крепости, были высотой в два человеческих роста и изготовлены были из армированного бетона повышенной прочности. Поверх стены были установлены заграждения из колючей проволоки, которая, естественно, находилась под высоким электрическим напряжением. Через каждые пятьдесят метров, по всему периметру, над стеной возвышались смотровые башенки с обустроенными там пулемётными гнёздами и неусыпными стражами. О камерах наружного видеонаблюдения и говорить нечего. Ими были утыканы не только стены и КПП, но и всё близлежащее пространство вне базы. Хозяева торговых точек и прочих увеселительных заведений тоже вкусили свою долю от горечи напрасных ожиданий. После возведения наружных стен, американцы прочно засели внутри, словно собираясь отбивать нападение со всех сторон. В город они, конечно, выходили, всё-таки за каждой нужной в хозяйстве мелочью не будешь каждый раз гонять транспортный самолёт из Инжерлика^[7]. Но каждая такая вылазка была похожа на военную операцию. Вооружённые до зубов рейнджеры, сидя в БТРах, зорко и боязливо оглядывались по сторонам, высунувшись из люков в томительном ожидании выстрелов или ещё хуже противотанковых гранат со стороны аборигенов, которых их, по сути, призвали защищать от коварных русских. Казахи, обиженные таким к себе колонизаторским отношением, только крутили пальцем у виска, явно не понимая, чем вызвано такое поведение новых заокеанских друзей. С течением времени, страхи иностранных специалистов заметно поубавились. Видя, что местное население не представляет никакой опасности, в отличие от того же самого Ближнего Востока, где янки боялись носа высунуть из укрепрайонов, напряжение сотрудников биолаборатории стало спадать. Уже через пару лет пиндосы забросили в кусты идею передвигаться по городу в полной боевой выкладке, сидя в душной коробке БТРа. Нет, они, конечно, не расслабились до такой степени, чтобы совсем уж пренебрегать мерами безопасности по охране объекта (там, действительно, было, что прятать от любопытных глаз), но в город уже выходили смело, и хоть кучно, но мало чего опасаясь. В конце концов, дело дошло до того, что они перестали таскаться с громоздкой и неудобной винтовкой М4, предпочитая ей ухватистые и надёжные короткостволы типа Беретта. Всё чаще и чаще можно было видеть американцев в магазинах, на базаре и прочих местах людского скопления. Продукты питания они по-прежнему старались не закупать из-за боязни быть отравленными тайными недоброжелателями, засланными из Москвы, как говорили им инструкторы. В особенности боялись связываться с бахчевыми культурами после нескольких случаев сильного расстройства желудка. Протоптали себе дорожку и любители тайных наслаждений. В связи с этим цены на услуги доморощенных жриц любви из подпольных борделей резко подскочили к явному неудовольствию местных поклонников разврата. Ну и не секрет, что там, где процветала продажная любовь, вместе с ней пышным цветом давали о себе знать и другие пороки человеческого естества. К неописуемой радости сотрудников военной базы (да-да, именно военной), сперва удручённых тем обстоятельством, что их засунули в эту дыру, оказалось, что город Актау лежит, едва ли не на самом оживлённом перекрёстке по транспортировке наркотиков. Имея своим происхождением Афганистан, Таджикистан и Узбекистан, они отработанными маршрутами переправлялись в Закавказье, а дальше и на необъятные просторы Европы с их неисчерпаемым рынком наркосодержащих веществ. Выход к морю делал этот маршрут не только самым оптимальным, но ещё и самым безопасным с точки зрения логистики, так как власти Казахстана упрямо закрывали глаза на разгул наркотрафика, за что и получали свою долю прибыли с каждого каравана. Ушлые янки не только на себе распробовали качество товара, но ещё и живо смекнули, что к чему, а потому без лишних колебаний бодро включились в этот процесс, предложив свои услуги авиаперевозчика через Турцию на Ближний Восток. После этого дисциплина среди сотрудников и охранников базы резко просела, зато обратно пропорционально возросли доходы её руководства. И так сидящие на мешках с деньгами, полученными от заказов Пентагона, они к этому присовокупили и крышевание транспортировки наркотиков. Среди охранников базы, набранных преимущественно из ЧВК Черная Вода ходили слухи, что некоторые сотрудники лаборатории, в свободное от работы время, сами занимались синтезированием неких наркотических веществ, благо недостатка в ингредиентах не было, как и не было должного надзора за деятельностью.

Надо ли говорить, что полковник медицинской службы Абрахам Уолш директор, доктор медицины, профессор и научный руководитель актауской биолаборатории стоял на вершине этой криминальной пирамиды? Это был факт, причём, никем неоспариваемый. Честолюбивый до крайности и уязвлённый до глубины души тем, что его заслуги в изучении особо опасных патогенов были оценены только министерством обороны, а не мировым научным сообществом, он, презрев клятву Гиппократа, мнил себя одним из тайных Вершителей судеб всего человечества. И в этих своих грёзах он был не так уж и далек от истины. Его последним детищем в совместной работе с коллегами был мутагенный механовирус лёгочной чумы под эпическим названием Чингисхан. Склонный к пафосным словам и поступкам полковник лично присвоил ему это наименование. И оно, как никакое другое соответствовало своему зловещему имени. Ведь если перебить хотя бы малую часть склянок в его лаборатории и при этом отключить фильтры вентиляции, то боевые штаммы, смешавшись с воздушными массами, уже через пару часов будут находиться в лёгких всех местных жителей, а ещё через сутки Актау со всеми прилегающими территориями будет одной братской могилой. Его убойная сила соответствовала применению стратегического ядерного оружия в глобальном масштабе. Испытания, проведённые на мышах, овцах и приматах гарантировали смерть подопытных несчастных животных в 100%. Вирус мутировал каждые 24 часа, и при этом, просчитать варианты будущих мутаций не представлялось возможным, так как они не поддавались математической алгоритмизации. Он обладал своей внутренней логикой, а точнее, полным отсутствием таковой. Каждая следующая мутация происходила путём случайного подбора изменений. Никакого спасения от Чингисхана не было. Никакие маски и респираторы не могли сдержать его яростного натиска. Никакого лекарства, а тем более вакцины не существовало, в принципе. Для того, чтобы хоть как-то с ним бороться нужна была вакцина, которая мутировала бы по тому же самому принципу. Но весь трагизм ситуации заключался в том, что, как раз принципа-то и никакого не было. А добиться синхронности мутирования под силу было только самому Создателю небесному. Не следует прямолинейно думать, что полковник был срисован с мультяшного злодея доктора Нимнула^[8], мечтавшего о славе повелителя всей Земли, если не всей Вселенной. Нет, конечно. Такое представление о полковнике является слишком грубым и от того примитивным. К тому же его запросы не шли вразрез с мечтами простого обывателя о комфортной и безбедной жизни, без страха оказаться за бортом в любую минуту. И даже занимаясь синтезированием наркотиков, он не вынашивал грандиозных планов по захвату всего подпольного рынка этого зелья. Он просто обогащался сам и милостиво давал возможность обогащаться своим соратникам и сослуживцам. Чувствовал ли он при этом угрызения своей совести из-за того, что по его воле гибли люди в самом своём расцвете лет? Вряд ли. Иначе он бы не стал марать свою репутацию изготовлением такой отравы. Своим именем и авторитетом непризнанного гения, он, безусловно, дорожил, как мог, в сложившихся обстоятельствах, наивно полагая, что тайно сотворённое, тайно же и наказуется. О второй части данного постулата он вообще предпочитал не думать. Когда же два года тому назад ему и его подчинённым после многолетних опытов удалось-таки создать этот механовирус, с активностью неподдающейся прогнозированию, он пережил три стадии своего внутреннего состояния. Сначала он был неимоверно горд неуязвимостью своего детища, да ещё обладающего бесподобной эффективностью. Если хорошенько вдуматься, то в его руках появилось тихое по воздействию, но оглушительно громкое по последствиям Абсолютное Оружие. Но, как известно, даже Абсолютное Оружие вещь обоюдоострое, а главное слепое. Никогда не угадаешь, когда оно может выстрелить в своего же создателя, потому что для каждого абсолюта всё окружающее не имеет никакого значения. Два года безуспешных попыток найти способы не то, что нейтрализации, но хотя бы маломальской защиты, не привели к положительным результатам. Все способы противостоять порождению злого гения были тщетны перед его холодной и непредсказуемой безжалостностью. Это была вторая стадия внутреннего состояния Уолша и она олицетворяла собой полное отчаяние. Паническое состояние самого полковника неминуемо перекинулось и на его сотрудников, пребывавших в состоянии неимоверного страха перед мыслью а ну, как джинн возьмёт, да и вырвется из лампы (колбы)? Все прекрасно понимали, что если такое случится, то первыми, кто станет сакральной жертвой этого порождения дьявола, будут они сами. Тут подоспела и третья стадия. Два года пребывания в таком состоянии вызвало тяжёлый недуг депрессии у всего персонала базы. Оставалось только надеяться на то, что, как и с ядерным оружием ни у кого не возникнет желания применить это чёртово снадобье на практике. Результаты своих многолетних экспериментов, за исключением деталей синтезирования механовируса, составляющих ноу-хау лаборатории, полковник передал заказчикам в Пентагон, и там остались, крайне недовольны, его деятельностью. Кому и зачем нужен боевой штамм, убивающий направо и налево, как врагов, так и своих? Больших боссов в высоких кабинетах не прельщала мысль очутиться на кладбище через пару-тройку недель после начала боевых действий, да к тому же от собственного оружия. Большим дядькам, вынь да положь, требовался вирус, обладающий той степенью интеллектуальных способностей, которые помогали бы ему сепарировать свои будущие жертвы ещё только на стадии внедрения в организм. В идеале им требовался вирус, поголовно выкашивающий носителей гаплогруппы^[9] с маркером R1a1, и абсолютно не реагирующий на все остальные. От Уолша настоятельно требовали положительного результата в деле изыскания средства по нейтрализации вируса, иначе не имело смысла связываться с этой затеей. На исследования были затрачены немалые суммы и перед горе-изобретателем и его кураторами явственно замаячила Сенатская Комиссия по Расследованию. Дело начало пахнуть нешуточным скандалом. И хотя все надеялись на то, что режим секретности убережёт от публичных разбирательств, никто не мог гарантировать, что сведения случайно не попадут в поле зрения мировой общественности. А этого допустить было никак нельзя, ибо на кону стояла репутация Соединённых Штатов, как одного из столпов общемирового соглашения по безопасности и запрещению разработок в данной сфере. Быть нарушителем Конвенции по Запрещению бактериологического оружия Штаты отнюдь не собирались. Это грозило не только репутационными потерями, но и опасностью потерять доверие среди своих союзников. За подобные фортели запросто мог загреметь под фанфары не то, что какой-то там плюгавый полковничишко медицинской службы, но и фигуры, куда более значительные на политической шахматной доске, включая шефа Пентагона и самого Президента. А сидеть за тюремной решёткой до конца жизни не хотелось никому, даже престарелому Джозефу Байдену по прозвищу дед-самоход.

По сути своей неглупый человек, полковник-профессор пребывая на грани полного отчаяния, от того, что не может обуздать и приручить собственное детище, пришел к парадоксальной мысли о том, что раз вирус не подчиняется математическим алгоритмам и человеческой логике, значит, у него есть какая-то своя, о которой пока никто из смертных не имеет никакого представления. Это предположение, в свою очередь, наводит на фантасмагорическую с первого взгляда мысль о существовании интеллектуальных способностей у колонии вирусов. Ну, или хотя бы зачатков интеллекта, как у колонии муравьёв, обладающей примитивным разумом, вся деятельность которого направлена на выживание и поддержание жизни всего сообщества и при этом нисколько не заботящегося об отдельных своих особях. Следствием таких рассуждений задёрганного и запуганного полковника стала безумная жажда найти пути для контакта с коллективным разумом вируса. Каким образом и о чем, собственно говоря, он собирался договариваться со своим детищем, он и сам пока не представлял, но эта мысль неотступно преследовала его вот уже несколько недель подряд. Эта навязчивая мысль засела у него в мозгу, словно заноза и не давала ему покоя ни днём, ни ночью.

Для того, чтобы хоть на некоторое время избавить себя от того состояния внутреннего душевного разлада он иногда выбирался из своего логова, как в шутку частенько называл Уолш базу, на природу или в город, чтобы слегка развеяться и отвлечься от тяжких дум. С самого основания своей биолаборатории в этих не слишком-то приветливых природных местах, он почти безвылазно находился на территории окружённой неприступными стенами, опутанными колючей проволокой. Исключения составляли редкие выезды в Штаты за получением очередных инструкций и нагоняев от заказчиков и кураторов. Ни женой, ни детьми полковник не был обременён, поэтому даже положенное по закону отпускное время он проводил здесь среди коллег и подчинённых, которые волею Судьбы и стали ему заменой домашнего семейного очага. Не следует думать, что профессор слыл законченным трудоголиком, день и ночь посвящая себя микробиологии. Как и любой другой добропорядочный гражданин чтил трудовое законодательство, соблюдая выходные и государственные праздники. Свободное же работы время он посвящал употреблению всевозможных горячительных напитков, не исключая и такие экзотические, как рисовое пиво местного разлива в различных вариациях и под общим названием Erzmann. Впрочем, блюдя честь мундира, полковник никогда не появлялся перед сослуживцами в состоянии скотского опьянения, напиваясь в одиночку и при закрытых дверях собственного коттеджа. Хотя, если уж быть до конца откровенным, то полковнику всё, что его окружало, надоело до чёртиков. Надоел город, с его пронизывающими ветрами, дувшими из степи. Надоели коллеги, с их вконец разложившейся за семь лет дисциплиной. Надоела тематика, над которой он безуспешно бился, сам не зная зачем. Надоели даже весьма впечатляющие приработки от синтезирования наркотических веществ. Всё ему казалось грязным и обрыдлым. Хотелось чего-то нового и менее опасного. Хотелось публичности и славы, которой можно было не стыдиться.

Вот, чтобы выбраться из очередного приступа депрессии, связанного с неудачами в деле обуздания вируса, он и выбрался на сегодня на рынок, чтобы набраться впечатлений от местного колорита и подышать ароматами восточной кухни. Поначалу, полковник, как и все сотрудники лаборатории, опасался покидать территорию базы без солидного и вооружённого охранения. Весь предыдущий опыт американцев, находящихся на территориях за пределами НАТО, предостерегал от игнорирования мер по соблюдению правил безопасности. Присутствие американцев, где бы то ни было, всегда порождало нездоровый интерес к себе со стороны экстремистов разного толка, пытающихся громкими и кровавыми акциями заявить о своём существовании. И это с горечью приходилось констатировать раз за разом. Но с течением времени прежние страхи, навеянные инструкциями, улетучились, как утренний ветерок тихо и незаметно. Актау был такой скучной дырищей, где ни о террористах, ни об экстремистах никто и никогда слыхом не слыхивал. Нет, мелкие жулики, наркоманы и прочие деклассированные элементы человеческого сообщества присутствовали и здесь (куда от этого деться в современном мире?), но погоду они не делали, составляя лишь его незначительную часть. При этом, наличие мощного наркотрафика, следующего через город в порт, никак не сказывалось на жизни и настроении горожан. Всё было так хорошо устроено и отработано, что о его наличии догадывался, а уж тем более участвовал в нем очень узкий круг причастных к этому делу лиц. За семь лет пребывания в этой забытой Богом глуши, Уолш не припоминал, чтобы здесь случалось что-то из ряда вон выходящее, приковывавшее к себе внимание на срок более одних суток. Поэтому уже спустя два года со дня своей казахской ссылки, как он называл свою работу здесь, учёный сначала отказался от путешествий по городу в БТРе, заменив его вооружённым конвоем. А ещё через некоторое время избавился и от эскорта, занимавшегося не столько охраной vip-персоны, сколько разглядыванием особей женского пола, призывно стрелявших глазами в их сторону. В кругу своих соратников Уолш называл Актау городом, в котором никогда и ничего не происходит. Это меткое выражение настолько соответствовало действительности, что сами казахи готовы были согласиться с этим. Более того, убаюканные спокойной обстановкой в городе, чего не скажешь о других промышленных регионах страны, где не так давно бурлили страсти, состоятельные представители всех трех жузов^[10] выбирали его в качестве своего постоянного пристанища. Красивые пейзажи с видом на море и благополучная криминогенная обстановка, способствовали тому, что город охватил строительный бум. Как грибы после дождя на побережье стали возникать частные дома из разряда дорого-богато. Дома, окружённые великолепными садово-парковыми насаждениями, делали его немного похожим на тихие и респектабельные городки какого-нибудь Бенилюкса^[11] с её зажиточным населением.

Сегодня полковник решил прогуляться пешком по своему излюбленному и замкнутому маршруту: от своей базы через городской рынок, а далее, сделав крюк, пройтись по тихой улочке к спальному кварталу состоятельных горожан, утопающему в зелени садов летом и горящему золотом листвы осенью, и закончив променад опять же у своей неприступной крепости. Это раньше он любил щеголять в пробковом шлеме, с сигарой в зубах и стеком в руке, ну точь-в-точь на картинках советского журнала Крокодил, высмеивающего колонизаторские замашки заокеанских хозяев Мира. Но с годами у профессора-полковника спеси значительно поубавилось, и он стал смотреть на мир более трезвым взглядом. Он понимал, что щеголять в таком ярко выраженном неоколониальном виде перед представителями местного общества было делом достаточно глупым и непродуктивным, так как лишало доверительности деловых отношений, да и просто мешало человеческому общению. Местные очень чутко реагировали на отношение к ним со стороны старшего брата. Поэтому он оделся так, чтобы не слишком выделяться среди аборигенов. Ну, и, конечно же, сопровождающих с собой не взял, предупредив, однако коменданта о своём вояже, маршруте и примерном времени возвращения. На всякий случай, личное огнестрельное оружие в виде пистолета Глок, взял с собой, сунув за ремень брюк, где под курткой его было совсем незаметно.

Побродив по базару, подышав воздухом колоритного Востока, и с удовольствием поторговавшись на ломаном русском (местного так и не освоил за семь лет) с продавцами из-за разной ерунды, он, так ничего и не купив, с аристократической ленцой направил свои стопы в сторону vip-квартала, чтобы уже оттуда выйти на окраину города, где и располагалась база. Покинув шумный базар, он очутился в месте, которое больше всего любил в этом городе, потому что оно как никакое другое напоминало ему о западной цивилизации. Улочки, всё ещё утопающие в зелени деревьев и кустарников, несмотря на позднюю осень, с прячущимися за ними двух, а то и трёхэтажными частными домами, выстроенными по проектам лучших архитекторов, чем-то напоминали ему Швейцарию. Там, в Базеле полковник провёл, пожалуй, лучшие свои годы, преподавая в местном университете на кафедре микробиологии. Вдыхая трепещущими ноздрями прохладный воздух, наполненный ароматами пирамидальных тополей и уже слегка подзавявшего шиповника, он неспешно шагал не по тротуару, а по дороге вымощенной камнем на манер брусчатки. Шагал прямо посреди дороги. Приятно было ощущать, под подошвой массивных ботинок армейского образца, гулкий и дробный отклик камней. Прохожие почти не встречались. Простым горожанам здесь было делать нечего, а сами жильцы квартала днём отсыпались в своих роскошных хоромах, чтобы к вечеру заполнить собой ночные клубы и рестораны. Ещё реже можно было наблюдать проезд автомобилей. И лишь изредка можно было услышать утробное ворчание цепных кобелей недовольных запахом редких прохожих. Погруженный в свои мысли, Уолш не сразу обратил внимание на шорох колёс машины, подъезжавшей со спины, и только когда она негромко посигналила ему, чтобы он уступил дорогу, полковник соизволил нехотя оглянуться. Как оказалось, его обгонял темно-синий минивэн - явление достаточно редкое в этих краях, где жители предпочитали внедорожники. А автомобиль данного образца считался семейным и пользовался популярностью в Штатах у многодетных семей для выезда на природу или шопинг-тура по окрестным супермаркетам. Здесь же, в песках и степях, видеть его приходилось весьма редко из-за его плохой проходимости. Полковник, не привыкший уступать, кому бы то ни было дорогу, поморщившись, все же посторонился, чтобы пропустить вперёд спешивший минивэн. Когда машина поравнялась с профессором, её боковая дверца внезапно и бесшумно отошла в сторону, а изнутри выскочили сразу три фигуры одетые в черные комбинезоны с натянутыми на голову такими же черными балаклавами. Двое из них быстро подхватили Уолша под руки, да так, что он не успел вытащить из-за пояса пистолет. А третий, коротко выставив вперёд руку с баллончиком, прыснул ему прямо в лицо какой-то дурно пахнущим аэрозолем. Полковник, попытавшийся закричать, тут же захлебнулся от острой и приторной струи, заходясь в удушливом кашле. Наконец, справившись кое-как с приступом кашля, он как-то странно икнул, и его сознание сначала померкло, а затем и вовсе угасло, словно задутая ветром свеча. Его на подкосившихся ногах тут же запихнули внутрь просторного салона с наглухо зашторенными окнами. Погрузив тушку профессора, машина плавно и не торопясь продолжила свой путь.

- Здоровый кабаняка, еле допёрли, - проговорил один из похитителей, в подтверждение слов, утирая рукой несуществующий пот со лба. Его напарники молча, но дружно закивали головами. Тот, который прыснул в полковника из баллончика, заботливо похлопал Уолша по щеке:

- Эй, папаша, просыпайся!

Полковник хрюкнул, будто и впрямь был матерым хряком, с трудом разлепил веки, туго соображая, что с ним приключилось. А когда до него дошла суть происходящего, заворочался в цепких объятиях своих похитителей.

- Ведите себя смирно, мистер Уолш, и тогда вам ничего не будет угрожать, - на ломаном английском сообщил из-под маски другой похититель.

В просторном салоне они были не одни. Не считая водителя, там находился ещё один человек, и он, судя по всему, был самым главным в этой шайке. Он тоже был одет во все чёрное, будто церемониймейстер на похоронах. Только, в отличие от своих напарников, на нем был не комбинезон, а чёрный костюм с такой же чёрной водолазкой под ним. Черные и круглые очки в тонкой оправе, как у кота Базилио дополняли весь антураж, делая его фигуру загадочной и в чем-то даже зловещей. Он подсел в кресло напротив и, сцепив пальцы в замок, произнёс:

- Мистер Уолш, вы меня хорошо слышите? неприятным голосом с повелительными нотками металла обратился он к пленнику. Слова были произнесены на чистом английском, и что примечательно, не на его американизированной версии, а именно на английском, с явным йоркширским произношением. На таком излишне правильном языке говорят только природные британские аристократы, как минимум в десятом поколении, окончившие Итон^[12] и продолжившие обучение в Оксфорде^[13], - невольно отметил про себя Уолш, сквозь пелену все ещё затуманенного и одурманенного сознания.

- Да, - слабым голосом ответил полковник. Господа, я вижу, что вы европейцы. Что вы от меня хотите? Если меня похитили с целью выкупа, то я могу предложить вам за себя хорошие деньги, и в любой валюте, - выдавил он из себя с немалым трудом.

- Ну, что вы мистер Уолш? улыбнулся предводитель банды похитителей уголками рта. Мы не претендуем на ваши деньги, так же, как и на вашу жизнь, - тут он сделал небольшую паузу в словах, а затем добавил, - если вы будете вести себя благоразумно.

Голос говорящего был настолько неприятен, что полковник с радостью воспринял взамен его, звук скребущегося железа о стекло. Однако положение его было таково, что выбирать особо не приходилось, к тому же голова после респираторной инъекции кружилась и была, словно набита ватой, как игрушка для младенцев.

- Да, - сделал он усилие над собой, чтобы кивнуть, - я обещаю быть благоразумным.

- Вот и хорошо, - опять проскрежетал предводитель налётчиков. Мы немного побеседуем с вами. А сейчас расслабьтесь и смотрите мне в глаза.

С этими словами он подался всем корпусом вперёд, чтобы сократить расстояние до лица собеседника, а после неуловимым движением снял очки и взглянул на Абрахама. От этого взгляда бедного полковника бросило в холодный пот. Его и так плохо подчиняющиеся части тела, теперь вовсе отказались служить своему хозяину. Их будто обмотало якорной цепью ни двинуться, ни пошевелиться. А глаза? Ничего подобного за всю свою жизнь полковнику видеть не доводилось, а уж он на своём веку повидал немало экзотики. Глаза допрашивающего были ещё противней, чем его голос. Они были холодными, как антарктические айсберги и пустыми, как бескрайние просторы Вселенной. Но самое примечательное было в том, что у глаз не было зрачков. Яркая, даже нестерпимо яркая радужка голубовато-льдистого цвета заполняла собой всё пространство глазного яблока. Там не было ни хрусталика, ни самого зрачка. Сплошная радужка, излучающая неоновый свет непереносимой яркости. Хотелось отвернуться или, по крайней мере, зажмуриться, но для этого нужны были силы, а они-то как раз и покинули полковника в самый ответственный момент жизни. Ему ничего не оставалось, как бессмысленно таращиться на льющийся свет из глаз-прожекторов загадочного незнакомца. Наверное, именно так безвольно и покорно пялились бандерлоги в глаза питона Каа. Сознание Уолша опять помахало ему ручкой, отплывая в неизвестные дали. Однако слух, вопреки логике, продолжал исправно функционировать.

- Вы спите и вам сейчас хорошо, как в детстве у мамы на руках. Вы ведь любите свою маму? вкрадчиво поинтересовался гипнотизёр с всё такими же скребущими душу интонациями.

- Да, - медленно и вяло ответствовал полковник.

- Вы можете звать меня Учитель, - снизошёл допрашивающий до того, чтобы представиться.

- Да, Учитель, - покорно вторил Уолш.

- Вам хорошо и тепло от прикосновения маминых рук, - уже не спрашивал, а утверждал человек в чёрном костюме. Вам так спокойно и так хорошо, что хочется поделиться своим счастьем со всеми вокруг, - продолжал он вещать, проникая своими глазами глубоко внутрь обессиленного и обезволенного полковника.

- Да, - соглашался сомнамбулическим голосом Уолш со словами собеседника, - мне хорошо и спокойно.

- А ещё ты хочешь рассказать о своей работе, от которой ты устаёшь морально и физически, - продолжал всаживать булавки своей воли под черепную коробку учёного. Но если ты всё расскажешь, то тебе станет легче и у тебя перестанет болеть голова от проблем. И тебе станет легко и привольно, как в детстве у дедушки Джейкоба на ранчо. Ты помнишь дедушку и его лошадок, на которых ты так любил кататься?

- Помню, - разлепил губы Абрахам, и его лицо озарилось детской улыбкой от воспоминаний прошлого.

- Тебе будет гораздо легче, если ты расскажешь, чем занимаешься сейчас, - слегка подпустил ласки в голос Учитель и сделал незаметный знак одному из боевиков, чтобы он включил видеозапись предстоящего разговора.

- Я, - с блаженной и глуповатой улыбкой начал было отвечать полковник, но тут же поправился, - мы разрабатываем в рамках военной программы Excelsior^[14]боевой штамм механовируса с элементами ИИ^[15]под названием Чингисхан, эффективность которого равна 100%. Заражённый им, умирал на вторые сутки в страшных мучениях. Никакие защитные костюмы, никакие фильтры не спасают от его проникновения в дыхательную систему человека. Он найдёт и убьёт его, даже если тот будет находиться в бункере, глубоко под землёй, - с противоречивыми нотками торжества и печали сообщил полковник, что не укрылось от бдительного ока Учителя.

- И как далеко продвинулись ваши исследования? задал он вопрос, не отрываясь взглядом от лица, пытаемого ментальным образом.

- Вирус находится в завершающей стадии конструирования, - жалобно пропищал профессор, некрасиво коверкая губы, будто в обиде на что-то.

- Я слышу в твоём голосе нотки печали и негодования, - констатировал Учитель. Что тебя тревожит? Расскажи, и я помогу тебе.

- Нам не удаётся спрогнозировать его мутации, а значит, и создать лекарство с вакциной для защиты от него. Он мутирует в соответствие со случайным набором вариативности, - чуть не хныча сообщил учёный.

Похитители озадаченно переглянулись. У всех присутствующих при задушевной беседе холодок невольно побежал по спинам. Вряд ли до этого они все предполагали, что за птица угодила в их силки. Это откровение полковника вызвало ряд негативных эмоций и в душе у главаря, но ни один его мускул не дрогнул от известия о том, что противник уже обладает сверхэффективным оружием массового поражения, которое было страшнее атомной бомбы. И хотя у врагов пока не всё клеилось, ни у кого не было сомнений, что рано или поздно у них всё наладится и оружие будет готово к применению в любой подходящий для них момент. И что самое обидное, так это то, что, как и в деле с covid-19, истинного виновника нельзя схватить за руку. Всё можно будет опять списать на очередную волну пандемии. Да и разобраться толком, времени тоже не будет. Двух-трех недель будет вполне достаточно, чтобы превратить планету в абсолютно безжизненное пространство. До базы-лаборатории, расположившейся на северной окраине города, оставалось приблизительно полторы сотни метров. Если заглянуть за угол последней виллы, то её неприступные стены можно было разглядеть во всех подробностях, не прибегая к оптическим средствам наблюдения. Не заворачивая за угол, чтобы не навлечь на себя внимание средств наружного слежения, минивэн замер, заглушив мотор. Все действующие лица, принимающие участие в этой игре чувствовали, что шахматная партия плавно перешла в миттельшпиль^[16].

- Скажи, где хранятся все материалы по конструированию и исследованию механовируса? всё таким же ледяным и скрипучим голосом спросил Учитель.

- У меня, - в приступе продолжающегося сомнамбулизма ответил Уолш.

- А в каком месте? продолжил допрос главарь.

- Они всегда со мной и при мне, - спокойно произнёс полковник, как будто дело касалось какой-нибудь безделицы.

С этими словами он зашевелил плечами, зажатыми между двумя дюжими охранниками, как бы разминаясь, а затем поднял левую руку и сунул её себе за отворот рубашки. Пошарив там у себя, он достал коптский крест на серебряной цепочке. Во всяком случае, предмет, который он достал очень сильно напоминал именно коптский крест, у которого вместо навершия, как у большинства христиан было кольцо. На этом кольце, собственно говоря, он и висел у полковника на шее. Слегка пригнув голову, он снял с себя цепочку и протянул крест Учителю. Тот осторожно снял с ладони драгоценное подношение и, повертев его в пальцах, резким движением рассоединил части креста. Нижняя его часть была не чем иным, как флешкой с внушительным объёмом памяти. Поняв, какое сокровище находится у него в руках, предводитель, еле сдерживая нахлынувшие эмоции, все же не смог удержаться от вопроса:

- А почему вы не держите их в сейфе? при этом невольно перейдя на вы, выказывая тем самым толику уважения к пациенту.

- Любой сейф можно вскрыть, - бесцветным и безучастным тоном ответствовал полковник. - А флешка всегда при мне, и сплю я очень чутко.

- Ну да, ну да, - закивал главарь, соглашаясь с такой железной аргументацией.

- Здесь плоды моего семилетнего труда, - констатировал Уолш без сожаления и вообще без каких бы то ни было эмоциональных всплесков, словно разговор шёл о чем-то постороннем и его никак не касающемся.

Гипнотизёр продолжал кивать головой, словно китайский болванчик на комоде старой девы. Затем вдруг дёрнул головой спохватываясь:

- Пароль на вход, - даже не спросил, а повелел он, как о чем-то само собой разумеющимся.

- Шестнадцатое июня одна тысяча девятьсот сорок девятого года день рождения моей матушки, - произнёс тот и тут его голос, пожалуй, впервые за всё время беседы, слегка дрогнул, выдавая нотки сентиментальности.

Боевики, прижимавшиеся своими телами к полковнику, про себя облегчённо вздыхали, полагая, что основная часть операции благополучно завершается. Им всего-то и оставалось, что привести клиента в бессознательное состояние, после чего, упаковав пленника в специальную тару, переправить его и переправиться самим на борт российского судна, пришвартовавшегося вчера в порту. А там, девять часов экономического хода и Каспийск главная ВМБ^[17] Каспийской флотилии, где можно будет вздохнуть с нескрываемым облегчением. Клиент без лишних уговоров, почти добровольно сдал себя и все обличающие его документы. Но командир почему-то медлил и не отдавал приказа на выполнение финальной части операции. Он теребил в руках флешку и о чем-то усиленно соображал. Такое поведение командира напрягло и встревожило его подчинённых. Медлить с окончательным решением было никак нельзя. Ещё каких-нибудь полчаса и полковника хватятся, начнут искать, а значит, в итоге нападут на след похитителей.

- Где и как хранятся штаммы вируса? неожиданно для всех спросил командир наших (теперь в этом не было сомнений) спецназовцев.

- В запаянных ретортах. В лаборатории. В специально сконструированном сейфе повышенной прочности, - отрывисто, в манере телеграфного сообщения поведал учёный.

Что он задумал? - читалось на лицах спецназовцев, если бы они не скрывались под масками. А командир, опять уставившийся в глаза Уолша, продолжал гнуть свою, теперь уже всем понятную линию:

- Нуждаются ли реторты со штаммом в специальных условиях хранения?

- Реторты находятся в специальном контейнере, внутри которого постоянно поддерживается температура абсолютного нуля, то есть, по-вашему -273C.

- Контейнер работает в автономном режиме? вполне себе профессионально задавал вопросы командир, как будто всю жизнь имел дело с боевыми патогенами. Хотя, кто ж его знает? Ведь никто из подчинённых до сегодняшнего дня даже не подозревал о его гипнотических способностях.

- Миниатюрная и полностью автономная система подачи жидкого азота для охлаждения является ноу-хау нашей лаборатории, - довольно бодрым тоном сообщил полковник, чем несказанно удивил командира боевиков. У него в мозгу даже закралась мысль о прекращении действия гипноза. Однако он опять не выказал ни растерянности, ни удивления.

- Миниатюрная? повторил он, выгнув бровь. И каковы же габариты этой холодильной установки?

- Четырнадцать дюймов^[18] в длину и семь дюймов в ширину. Высота тоже семь дюймов.

- Кто имеет право доступа к контейнеру? продолжал настырничать командир.

- Только я, - без запинки ответил подопечный, и в его голосе опять появились сонные нотки.

- Мне нужен этот контейнер. Принеси мне его, - опять начал чеканить слова гипнотизёр, пробирая своим рентгеновским взглядом до печёнок.

- Да, я понял, - ответил покорно и где-то даже понуро пленник.

- Иди и принеси мне его.

- Да, Учитель, я пойду и принесу его вам.

- Постарайся сделать так, чтобы этого никто не заметил, - продолжал наставлять своего невольного адепта гипнотизёр.

- Да, - продолжал покорствовать тот, - я сделаю всё, как ты мне велишь.

- Выпустите его, - кивнул он бдительным охранникам, с силой распахивая боковую дверцу машины. Те, не прекословя, бережно, едва не под локотки приподняли Уолша и выставили его наружу. Убедившись, что тот, неловко переступая с ноги на ногу, двинулся по направлению к базе, моментально юркнули обратно в салон автомобиля, не забыв прикрыть за собой дверь.

Полковник, почти не сгибая ног в коленях, неуверенно и чуть раскачиваясь из стороны в сторону, шагал в крепость, не оглядываясь и не останавливаясь.

- Ну, Дим Димыч ты и даёшь! воскликнул один из налётчиков, срывая с себя чёрную и мокрую от пота балаклаву. Вот уж никак не думал, что ты у нас ещё и гипнотизёром подрабатываешь!

- Ага, - вторил ему другой, тоже отирая потное лицо сорванной маской, - Кио,^[19] наверное, в гробу переворачивается от зависти. У меня у самого мурашки по телу бежали размером с грецкий орех, когда ты с ним разговаривал.

- Настоящий военный разведчик должен быть кем угодно во имя поставленной командованием цели, - безапелляционно ответил командир, осторожно вынимая фосфоресцирующие линзы из глаз, превращаясь на глазах почтеннейшей публики из мага в простого высококлассного руководителя диверсионного отряда.

- Не сбежит? подал голос водитель, не оборачиваясь лицом в салон.

- Вроде, не должен, - почесал переносицу Дим Димыч. Хотя, кто его знает, что там у него щёлкнет в башке?

- Он же под гипнозом. Да и какой ему резон сбегать теперь? хмыкнул третий спецназовец. Флешка у нас, а на камеру он и так уже наговорил себе на электрический стул.

- Флешку мы не проверяли. Может, там и нет ничего. А от слов можно и отказаться, раз они были сказаны под психологическим воздействием со стороны, - осторожно засомневался второй налётчик. И вообще, сейчас такие программы пошли, что какой угодно скопируют голос, и какое угодно обличие. И не подкопаешься, верно, я говорю, Дим Димыч? обратился он к соратнику и командиру.

- Ох, не знаю, ребятки, не знаю, - задумчиво покачал головой Дим Димыч. А только сдаётся мне, что не очень-то он и поддался на мои дешёвые трюки. Под гипнозом так не говорят.

- Зачем же мы тогда его отпустили?! недоуменно уставились оба разведчика на своего командира. Он же сейчас сюда всю свою кодлу притащит.

- И в этом я не уверен, - пожал плечами Дим Димыч. Спрашиваете: почему отпустил?

- Да! почти хором ответили соратники.

- Просто я из тех авантюристов, кои предпочитают иметь дело с журавлём, вместо тривиальной синицы. Ладно, - прервал он жестом возражения подчинённых, - подождём с часок, а там видно будет. А сейчас, на всякий случай, приготовиться к бою!

Два раза повторять команду не пришлось. Без разговоров, все четверо диверсантов, включая водителя, принялись облачаться в бронежилеты высокого класса защиты, каски и доставать из-под сидений штурмовые автоматы со сменными магазинами, перехваченными синей изолентой. Прошёл час, отпущенный Дим Димычем на ожидание своего бесценного информатора. Стоило ли говорить, какие мысли витали в головах спецназовцев, пребывающих в тревожном состоянии всё это время? Да, и сам Дим Димыч, наверняка уже не раз и не два проклял себя за неоправданный риск. Однако он по-прежнему не спешил отдавать команду на эвакуацию с места пребывания. И вот когда томительное напряжение уже готово было перерасти в ретираду, из-за поворота, наконец-то показался давешний полковник. Боевики ещё больше напряглись, готовясь отразить внезапное нападение со всех сторон. Но никто не нападал. В руке у полковника была сумка внушительных размеров, и, судя по тому, как его накренило, она имела немалый вес. Уолш был один. Никто не следовал за ним. Или он не обманул, или это очень хитрая подстава - пронеслась мысль в мозгу у Дим Димыча. Когда он поравнялся с машиной, дверца в салон отъехала и сразу четыре руки высунулись, чтобы подхватить ценную добычу, которую они, чуть было не упустили, по непонятной прихоти своего начальника. Тяжело отдуваясь, полковник влез внутрь и без спросу уселся на одно из свободных сидений, по-хозяйски сложив руки на груди. Вся его поза как бы говорила: Я сделал всё, что было в моих силах. Теперь ваша очередь заниматься этой проблемой. Дим Димыч на всякий случай расстегнул молнию на сумке (вдруг, там бомба?). Бомбы не было. Там был только массивный металлический ящичек и папка из крокодиловой кожи.

- Это контейнер? ткнул пальцем в ящичек командир. На сей раз его голос не был так скрипуч и неприятен. Да, и избавленный от линз, новый (старый) образ Дим Димыча не был таким уж отталкивающим.

- Да, - важно кивнул Уолш.

- Какое время контейнер может обходиться без внешних источников питания? задал командир вполне себе деловой вопрос.

- Как минимум 12 часов, - бесстрастно ответил Уолш, не размыкая рук.

- Добро, - кивнул предводитель. А в папке, что?

- В папке бомба, - безмятежно ответствовал биолог.

- ??? ошалело уставились на него три пары глаз.

- Бомба под кресло Президента и Министра обороны, - почти с равнодушием пояснил, не то пленник, не то добровольный помощник.

- Ага! тут же смекнул командир, прикидывая про себя, какая из двух бомб опаснее. Полковник, как вы смотрите на то, чтобы совершить вояж вместе с нами туда, где будет решаться судьба этого бренного, но чертовски привычного мира?

- Как говорят у вас в России: Если началась попойка, то не надо жалеть последнего огурца!

- Где-то примерно так, - ухмыльнувшись, согласился с ним старший спецназовец.

Двое его помощников вопросительно посмотрели на своего шефа, молча вопрошая: Не следует ли во избежание эксцессов привести клиента в бессознательное состояние? Но тот, лишь отмахнулся от немого предложения, буркнув неприветливо:

- Вы разве не видите, что он в состоянии полной адекватности?

Напарники неуверенно пошмыгали носами, не зная, что теперь делать.

- Серёжа! окликнул командир водителя. Гони в порт! после чего грузно хлюпнулся на сиденье рядом с полковником.

А тот, все ещё изображал из себя каменного гостя, скрестившего руки на груди. И только краешки его подрагивающих в еле заметной усмешке губ говорили о хорошем настроении пленника.

- Значит, вы не под гипнозом? не то, вопрошая, не то, утверждая самому себе, произнёс Дим Димыч уже на русском.

- Неужели вы могли подумать, что на меня подействуют ваши дешёвые фокусы, пригодные только для репертуара бродячего цирка? позволил себе открыто улыбнуться полковник, произнеся эту фразу на ломаном, но вполне сносном русском языке.

- Я так и думал, - тяжко вздохнул спецназовец. Но почему?!

- У вас какое звание? ответил вопросом на вопрос Уолш.

- Майор, - не стал скрывать собеседник.

- Это длинная и весьма печальная история, майор, и вы вряд ли сможете адекватно оценить мой сумасшедший поступок, - подпустил тумана профессор.

- А если кратенько? не унимался Дим Димыч. Не такой уж я и заскорузлый человек, чтобы не понять мотивацию талантливого учёного, попавшего в затруднительную ситуацию, - решил он немного подольститься к добровольному пленнику.

- Да-да, я знаю, что краткость и талант родные сёстры. Вот видите, как хорошо я изучил вашу культуру вербального общения?! сделал он самодовольное отступление от главной темы. А если быть предельно кратким, то я скажу вам так - сморщил он лоб, собираясь с мыслями. Не знаю, по воле ли Бога или Сатаны, я произвёл на свет монстра куда более опасного, чем тот, что сотворил доктор Франкенштейн^[20]. И я, так же, как и он не смог обуздать его буйный нрав. Как бы это цинично не звучало, но его главная опасность заключается не в том, что он может убить всех русских, тут я лишён всяческих сантиментов, а в том, что он может уничтожить всё человечество, чего бы мне очень не хотелось. Россия всегда славилась своей лучшей в мире школой микробиологии и вирусологии. Вот я и подумал, что если мне никак не справиться со своим же детищем, то может вместе с русскими это удастся сделать? Семьи и детей у меня нет. Ваши власти меня не посадят, потому что я очень ценное приобретение для них и слишком значимая фигура в научном сообществе. И лучше я буду носить лавровый венец Спасителя Человечества, чем терновый его могильщика. Вы меня понимаете?

- Я понял вас, мистер Уолш, хотя меня и коробит ваша неприкрытая циничность, - кивнул Дим Димыч и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыл глаза. Он дьявольски устал, и ему сейчас не хотелось видеть никого.

Через час старенький сухогруз класса река-море Абакан пыхтя и стегая винтом по воде, отчалив от пирса, взял курс, прямой, как стрела, в родимую гавань Каспийск. А ещё через час сотрудники американской биолаборатории обнаружили пропажу контейнера с боевым штаммом Чингисхана вкупе со своим научным руководителем. В воздух поднялись беспилотники с самой базы и казахские вертолёты погранохраны в надежде отыскать сбежавшего и прихватившего с собой (судя по видеозаписи) все секреты, профессора. Но все попытки отыскать его не увенчались успехом. Единственное, что смогли местные власти, так это обнаружить на территории порта брошенный минивэн со следами пребывания в нем полковника. В ближайшее время акваторию порта покинуло только одно судно российский сухогруз, но предпринять против него что-либо не позволяло морское право, ибо он уж находился вне территориальных вод Республики Казахстан. В связи с этим на дипломатической почве разразился грандиознейший скандал, привлёкший к себе внимание всей мировой общественности Но обо всём по порядку.

II.

21.11.2020 г., Республика Казахстан, г. Астана, ул. Динмухамед, д. 31, Министерство иностранных дел

Русский посол в Республике Казахстан Михаил Григорьевич Строганов был готов к тому, что его вызовут в МИД для вручения ноты решительного протеста по поводу участия российских спецслужб и российского торгового судна в деле похищения американского гражданина с территории суверенной республики. О том, что тот сам сбежал, прихватив с собой ценнейшие доказательства нарушения Соединёнными Штатами Конвенции о запрете биологического и иного токсинного оружия, Вашингтон почему-то не удосужился оповестить своего младшего партнёра. Наивно было полагать, что сотрудники возглавляемой им дипломатической миссии ничего не знали и не догадывались о планируемой акции. Всё они знали. Мало того, сам посол и некоторые из его помощников принимали деятельное и непосредственное участие в разработке и осуществлении данной операции. Именно сотрудники дипмиссии сами, и через своих завербованных агентов на месте, отследили маршруты передвижения руководителя биолаборатории, его привычки и распорядок дня, а также провели подготовку к дипломатическому прикрытию участников акции, если что-то вдруг пойдёт не так, как запланировано. Поэтому, получив с борта Абакана шифрограмму о том, что операция благополучно завершена, посол начал готовиться к тому, что его непременно вызовут на ковёр в казахском МИДе. К тому же, только что из Москвы, по системе ЗАС^[21],с ним связалась сама Хазарова и предупредила его о предстоящем нелёгком разговоре, дав ему полный расклад на текущий момент. Встреча в МИДе обещала быть малоприятной для обеих сторон, поэтому они заранее обговорили тактику дальнейшего поведения. Русский посол понимал, что превысил свои полномочия по пребыванию в стране, считавшейся до последнего момента дружественной и даже, в какой-то степени союзной. Однако и страна пребывания чувствовала свою неловкость от того, что нарушила союзнические обязательства, принимая у себя лабораторию неоднозначного, скажем мягко, характера (о том, чем лаборатория занималась на самом деле, МИД Казахстана ещё не знал или умело скрывал).

И вот, не прошло и суток с момента окончания операции, как в посольство позвонили из казахского МИДа и ледяным тоном, почти, что в приказном порядке, вызвали посла для беседы в министерство и вручения ноты решительного протеста. Всё, как и ожидалось. Встречу назначили на 14.00 по местному времени. Перед тем, как выйти из посольства и сесть в лимузин представительского класса, Михаил Григорьевич ещё раз напоследок перед выходом оглядел себя в большом зеркале, что стояло в холле на первом этаже. Хорошо приталенный пиджак делал его сухопарую фигуру не просто стройной, а в какой-то мере даже изящной. Ни складок не помятостей не заметил. Для пущей важности смахнул невидимую соринку с плеча. Взгляд на секунду задержался на отражении своего лица. Из зазеркалья на него взглянул человек, шагнувший за половину столетия. Сухощавое лицо, затянутое сеткой глубоких продольных морщин, тонкие и поджатые, без кровинки губы и тяжёлые веки, всё это красноречиво говорило о том, что хозяин всего этого добра прожил далеко небезмятежную жизнь карьерного чиновника от дипломатии. Посольские работники неоднократно подмечали его внешнее сходство с артистом Олегом Стриженовым в его роли в фильме Последняя жертва. Ему недоставало только монокля в глазу, чтобы это сходство было абсолютным. Да он и сам порой чувствовал себя актёром, принимающим участие в каком-то фантасмагорическом спектакле, а весь окружающий его мир, в качестве декораций к нему. Но ведь его жизненный путь мог сложиться совсем-совсем по-другому. Судьба самая непредсказуемая вещь на свете. А как всё замечательно начиналось! Он, отпрыск старинного дворянского рода Строгановых покорителей Сибири, с золотой медалью, окончивший специальную школу, где учились только дети руководителей страны, в тысяча восемьдесят втором поступает в МГИМО^[22] и оканчивает его с красным дипломом в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году в разгар пресловутой перестройки. Однако это никак не мешает ему не только в карьере, которую он тут же начал с должности помощника консула во Франкфурте-на-Майне, но и в обретении семейного счастья со своей однокурсницей. Этот красавец-мужчина пронёс любовь к ней через всю свою жизнь и ни разу не пожалел о своём выборе. К моменту обретения независимости Российской Федерации, он уже занимает должность первого секретаря посольства в Вене. Чтобы и как бы не происходило на Родине, на его карьере это никак не сказывалось. Он, хоть в силу своего аристократического происхождения и имел на всё свой взгляд, не всегда коррелирующий с компрадорской сущностью политики ельцинского режима, но, однако и это никто не смог поставить ему в качестве осуждения. Потом был Лихтенштейн и Дания, где он уже выступал в роли посла. На всех постах, что он занимал в дипломатическом корпусе, ему ни разу не пришлось вступать в сделку со своей совестью, о чем он с гордостью мог записать в своём послужном списке. Интересы своей Отчизны, как бы это не звучало странно в лихие 90-е, он ставил превыше всего прочего, за что и получил среди своих коллег негласное прозвище сноб. Впрочем, с коллегами по цеху, а уж тем более со своими подчинёнными, никакого снобизма в общении он себе никогда не позволял, не умаляя, чужой, и не роняя своей чести. Поэтому, хоть над ним и посмеивались за гордость и своенравие в общении со своими визави из других стран, но его назначение послом в Бельгию перекрёсток всего мирового политикума, все восприняли, как должное, отдавая неложную дань его патриотизму. Конец девяностых и начало нулевых были для Строганова, пожалуй, самыми плодотворными годами дипломатической деятельности. Казалось бы, что ничто и никто не сможет затмить солнце над его головой. В 2008-м году он удостоился звания Чрезвычайного и Полномочного посла в ранге заместителя министра иностранных дел. А ещё через три года его отозвали в Москву в центральный аппарат МИДа, где ему в качестве одного из заместителей министра поручили курировать всю дипломатическую деятельность со странами СНГ и ближнего зарубежья. Покойный президент, отдавая дань его авторитетному мнению, не раз и не два вызывал к себе, чтобы услышать чёткий и подробный анализ отношений с бывшими республиками Советского Союза. Тогда-то и начали упорно гулять слухи по коридорам МИДа, что он является одним из основных претендентов на высший дипломатический пост, в случае, если под Калантаровым вдруг зашатается кресло. Это-то и сыграло с ним злую шутку. Ревниво оберегая свою должность, как Трезор любимую сахарную косточку, Калантаров не мог допустить, чтобы хоть кто-то, чисто гипотетически смог бы претендовать на его пост. Мелочный и мстительный по натуре, он теперь не упускал ни малейшего повода, чтобы не опорочить своего коллегу и вероятного преемника перед начальственными очами. Тут, кстати, а может наоборот, совсем некстати, начали, как грибы после дождя, всплывать то тут, то там, его суждения, критикующие в приватных разговорах с коллегами по работе, внешнюю и внутреннюю политику властей в отношении с бывшими союзными республиками. Он позволял себе открыто и смело, хоть и не публично нелицеприятно высказываться о такой синекуре, как Россотрудничество, которое только и занималось тем, что осваивала бюджетные средства, но ничего не предпринимало для того, чтобы популяризировать образ новой России на постсоветском пространстве. Оно не занималось привлечением на свою сторону коренных жителей этих новообразованных государств, но зато рьяно распихивало, в качестве своих представителей на местах, золотую молодёжь, состоящую из отпрысков государственных чиновников высокого ранга. Его страстное желание разогнать эту камарилью быстро достигло ушей самого министра. И хотя сам Строганов не единожды говорил ему нечто подобное в приватных беседах, Калантаров сделал вид, будто впервые об этом слышит. Извратив весь смысл претензий Строганова, он побежал к президенту жаловаться на саботаж своего заместителя и его стойкое, якобы, неприятие нынешней внешней политики, направленной на реинтеграцию братских народов. Позже Строганов даже написал служебную записку со своими предложениями по реорганизации структуры и деятельности департаментов МИДа с целью улучшения их работы и эффективности. И опять Калантаров представил всё это, как попытку дезорганизовать работу министерства. Друзья и соратники Михаила Григорьевича неоднократно предупреждали его, что критика руководства МИДа не доведёт его до добра, но тот лишь беспечно отмахивался, повторяя раз за разом, что де времена нынче не те, чтобы бросать в узилище за высказанную правду, а служить Отечеству он готов и послом в Сомали. Дошли до президента и крамольные речи Строганова по поводу нарушения им законодательства о выборах 2018 года, регламентирующего предвыборную гонку кандидатов, в которой Бутин вовсю и без стеснения использовал административный ресурс. Это явилось последней каплей терпения мнительного, а потому и раздражительного президента. В Сомали не в Сомали, а видеть его в столице уже не хотели. Недолго думая, президент, без всяческих на то оснований издал Указ о переводе Строганова М.Г. из Центрального Аппарата МИД в должность Чрезвычайного и Полномочного посла в Республику Казахстан. Как и подобает истинному аристократу, он стоически воспринял свою опалу, обронив жене: Собирайся, мать. Кажется, мы надолго отчаливаем от берегов России. Вот так, в свои 53 года, и променял он прохладное течение Москва-реки на мутные от ила воды Ишима. Жалел ли он о погубленной в самом расцвете лет карьере? Наверное, да. Впрочем, на публике он никак и ни чем не показывал своего расстройства данным фактом биографии. С первых же дней он деятельно принялся за работу, поднимая и восстанавливая всё, что было порушено нерадивым его предшественником, не служившим Отечеству, а отбывавшим службу. Однако нутром своим он всё равно чувствовал, что это место служения интересам России будет для него последним. В конце июня, правда, промелькнула искорка надежды о том, что новые власти вспомнят о его прежних заслугах. Но искра быстро погасла, ибо на Смоленской площади^[23] и без него было тесновато. Зато, к своему удовлетворению, там, НАВЕРХУ, кажется, наконец-то, начали читать его реляции, а не отмахиваться от них, как было прежде. Он даже удостоился личного звонка от главаря хунты. Генерал-диктатор живо интересовался ситуацией в стране пребывания посла и его мнением на дальнейшее сотрудничество с новыми властями Казахстана (прежний президент Токаев погиб во время теракта на Красной площади). Строганов дал развёрнутую и непредвзятую оценку внутренней ситуации у нашего южного соседа. И насколько он понял, его слова были приняты всерьёз руководством страны. Новый начальник госпожа или товарищ (с этим пока трудно было определиться) Хазарова также не оставляла его своим вниманием. Это льстило и немного коробило человека не привыкшего выполнять приказы от женщины, хоть они и были дельными. А в последнее время ему пришлось плотно работать с руководством спецслужб, координируя их деятельность на месте, и, по сути, являясь главным ответственным за спланированную операцию. Поэтому утверждать, что он дипломат с богатым прошлым оказался на обочине событий, было бы крайне безответственным шагом. Всем своим чутьём, грузом знаний и житейским опытом, он осознавал, что время, которое здесь неспешно тянулось для него, словно старый ослик, запряжённый в тяжёлую арбу, вот-вот понесётся вскачь, то и дело, взбрыкивая на ходу. Всё указывало на то, что Казахстан вскоре станет местом нешуточной драчки между сильнейшими державами мира, и ему придётся быть в первых рядах этого противостояния.

Следуя неписаному дипломатическому этикету, посольский лимузин с государственным флагом на капоте прибыл к зданию Министерства Иностранных Дел Республики Казахстан ровно за пять минут до назначенного времени. Никого из сопровождающих русский дипломат с собой не взял. Для получения дипломатической ноты свита не требовалась. Переводчик не требовался, ибо ещё со студенческой скамьи в МГИМО Строганов увлекался тюркскими наречиями и хоть не говорил, но всё-таки хорошо понимал сказанное. Услугами секретарши на подобных мероприятиях он никогда не пользовался, а от охранника отказался намеренно, как бы подчёркивая своё миролюбие и доверие к принимающей стороне. Регулярные пробежки по парковым аллеям казахской столицы позволили послу бодренько вспорхнуть по ступеням длиннющей лестницы, ведущей к парадному крыльцу здания, где находилась вотчина господина Тынчтыкбекова исполняющего обязанности министра иностранных дел. Ровно в 14 часов перед ним распахнулись двери приёмной министерства. Секретарь министра, одетый с иголочки молодой человек с вычурными манерами, кажется, присущими всем секретарям, поднялся ему навстречу и, поприветствовав вошедшего, ринулся в кабинет министра для доклада. Едва тяжёлая дубовая дверь закрылась за ним, как тут же распахнулась вновь, приглашая посла войти.

А вот и первый сюрприз Идя на приём в министерство, Строганов был внутренне готов к жёсткому разговору. Но он никак не мог ожидать, что натолкнётся на откровенное хамство со стороны своего коллеги и однокашника (как-никак, но Оскар Тынчтыкбеков тоже был выпускником МГИМО). По правилам дипломатического протокола, лицо вызывающего к себе иностранного посла встречает того стоя посреди кабинета. Пожимать руку входящему или нет это уже другой вопрос, зависящий от отношений между странами и от отношений личного характера, но обязательно стоя! Этот же тип, не только не встал, чтобы поприветствовать человека представляющего интересы иностранного государства, но, наоборот, при входе приглашённого, принял вальяжную позу, развалившись в своём министерском кресле. Михаил Григорьевич не стал доставлять лишнее удовольствие министру своей растерянностью. Немного постояв, ради приличия, и вдоволь полюбовавшись на, развалившегося в кресле Тынчтыкбекова, он молча прошёл вперёд, и без всякого приглашения сел на стул возле приставного стола для посетителей. Тем самым он оказался сидящим вполоборота к хозяину кабинета. Всё это он проделал, абсолютно молча, ожидая любой реакции от своего коллеги. Брови министра быстро полезли вверх от такой неслыханной наглости. Он-то по своей золотоордынской спеси думал поставить в неловкое положение русского посла, а оказалось, что в эту игру можно играть и вдвоём. При этом оба безотрывно смотрели в глаза друг другу. И когда эта немая дуэль стала приобретать черты форменного неприличия, представитель независимого Казахстана сдался и первым опустил глаза долу. Нет, он не смог пересилить себя и поэтому вставать не стал, и уж тем более жать руку пришедшему на его зов, однако нарушить тягостное молчание все-таки пришлось ему самому:

- Господин посол, - начал он цедить сквозь зубы по-русски и совсем без акцента, едва-едва сдерживая себя от площадной брани, которая, так и норовила слететь с его губ, - я пригласил вас для вручения ноты решительного протеста против недружеского поведения ваших граждан на территории нашей страны. Своим поведением они ставят под сомнение добрые и союзнические отношения между Республикой Казахстан и Российской Федерацией. Мы решительно протестуем против их вмешательства в наши внутренние дела, и твёрдо заявляем, что больше не допустим такого впредь. И на каждый последующий недружеский жест в нашу сторону, будем отвечать соответствующим образом быстро и решительно. Вот, возьмите, - он взял папку из тиснёной кожи и протянул её через стол послу.

Строганов принял ноту протеста из рук министра и ответил так, как и подобает в таких случаях:

- Протест, изложенный в вашей ноте, я немедленно донесу до сведения руководства нашей страны.

С этими словами он встал, слегка нагнул голову, что подразумевало под собой, некий жест прощания и уже намеревался закончить этот краткосрочный визит, но министру хотелось продолжить диалог:

- Постойте, господин посол, - произнёс и.о. министра и в его голосе впервые послышались нотки неуверенности.

- У вас имеются ещё какие-то вопросы ко мне? полуобернулся Строганов к человеку в кресле.

Золотоордынская спесь со всего размаху наткнулась на боярскую, и, кажется, слегка подалась назад от обескураживающей неожиданности.

- Только-только пришли в гости и уже сразу засобирались на выход? А как же посидеть по-соседски? Попить чайку? моментально переменил тон министр, жмурясь и хитренько улыбаясь.

Ага! пронеслось в голове у посла. Он, видимо, сам многого не знает, и теперь хочет выведать у меня подробности инцидента.

- Да?! разыграл искреннее недоумение Строганов. Что-то я не заметил у вас господин министр на столе ни чая, ни пряников.

- За этим дело не станет! расцвёл в улыбке Тынчтыкбеков и, нажав кнопку на селекторе, отдал гортанным возгласом, на одном из местных наречий, какой-то приказ секретарю.

После чего улыбнулся гостю во всю ширь своего круглого и плоского лица, ласково произнеся:

- Присаживайтесь Михаил Григорьевич, - указал он глазами Строганову на стул, с которого тот только что встал. - Считайте, что мы с вами сыграли вничью в деле соблюдения дипломатического этикета.

Сам он при этом тоже встал со своего кресла и сел напротив визитёра, уравнивая, тем самым положение обоих собеседников.

Строганов тоже со своей стороны не стал чиниться и чваниться, явно рассчитывая на то, что сможет почерпнуть для себя много полезного из предстоящей беседы.

- Давай, Михал Григорич поговорим с тобой не как обличённые официозом чиновники, а как соседи с одной лестничной клетки, как однокашники, в конце концов. Я ведь всего-то на один год буду младше тебя, и, будучи студентами, мы с тобой неоднократно принимали участие в одних и тех же мероприятиях и вечеринках.

- Да, - кивнул посол и его глаза слегка затуманились от воспоминаний юности, - время было бурное и непростое. Все ждали перемен, и никто не думал, во что это всё выльется.

- Жалеешь о том времени? хищно оскалил в улыбке зубы собеседник.

- История, как ты знаешь, не имеет сослагательного наклонения, - пожал плечами Строганов.

- А я вот ни капельки не жалею, - продолжал скалиться министр. Ну, кем бы я был, сохранись Союз!? Максимум, вторым секретарём посла в какой-нибудь Буркина-Фасо. И то, ещё надо было для этого постараться. А всё, почему? Потому что все первые места всегда и везде доставались вам русским, носителям идеологии красного империализма.

- Не говори ерунду, Оскар Акылбаевич, - повёл плечами потомственный аристократ. Лучше припомни, много ли ты помнишь русских на посту министра иностранных дел с приходом к власти коммунистов? Я уж умолчу про царские времена, где кроме Горчакова^[24], лиц с русскими фамилиями не было, а были Чарторыйские, Нессельроде, Ламздорфы и прочие.

Лицо Тынчтыкбекова из круглого сразу сделалось вытянутым. Строганов заметил это преобразование и усмехнулся с нескрываемой иронией. Слова русского посла прервало появление секретаря, вкатившего тележку восточных яств и стаканами с уже налитым чаем. Всё это добро он быстренько перегрузил на стол между двумя немолодыми мужчинами и, получив разрешающий знак от начальства, молча удалился, чтобы не мешать беседе двух закадычных недругов.

- Да, так вот, - продолжил Строганов, по-хозяйски и щедро накладывая себе сахар в стакан, - загибай пальцы. Чичерин он же барон Мейендорф по матери и потомок итальянских зодчих, выехавших на Русь в конце XV века, впоследствии получивших дворянство. Кто там следующий? Максим Максимович Литвинов он же Меер-Генох Моисеевич Галлах. Дополнительные комментарии по национальной принадлежности требуются? Следующим у нас будет Вячеслав Михайлович Молотов. Ну, с этим вообще, тёмный лес. Сначала все говорили, что его настоящая фамилия Скрябин и он сам с этим соглашался. Но перед самой смертью признался, что и эта фамилия была им выдумана в целях конспирации в 2015 году. Настоящая фамилия и генеалогические корни нам неизвестны до сих пор. Однако его тесные связи с американскими еврейскими банковскими кругами, куда посторонних никогда не пускали, намекают нам на извилистую биографию этого персонажа. Андрей Януарьевич Вышинский выходец из знатного польского шляхетства. Андрей Андреевич Громыко, по мнению журнала Тайм - лучший министр иностранных дел всех времён и народов СССР был из местечковых евреев Могилевской губернии. Фамилию взял по месту рождения в селе Старые Громыки. Отец Андрей Бурмаковский из старинного, но обедневшего польского шляхетства. Мать Ольга Беркович, дочь гомельского ювелира. А дальше были Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе и прочая шелупонь, о которой и вспоминать не хочется. Ну, и где тут, скажи, засилье русских?!

Помешивая сахар в стакане, Строганов пытливо воззрился на того, кто сидел напротив. Но тот, вместо того, чтобы поблагодарить за краткую, но информативную лекцию, просто рассмеялся, жмуря своё азиатское лицо:

- Ха-ха-ха! Так вы русские, оказывается, даже в своём доме не хозяева, а берётесь всюду поучать остальных основам суверенитета! А сейчас у вас, вообще, баба сидит и рулит внешними сношениями!

Строганов посмотрел на своего визави, как удав на кролика, и тот сразу же захлебнулся, будто рыбья кость попала в горло. Смех сначала перешёл в бурный кашель, а затем в неприличную икоту. Из всего дипломатического корпуса, так смотреть на людей мог только Строганов, вызывая в собеседниках неконтролируемые приступа нервического кашля.

- Что вы, господин, исполняющий обязанности министра иностранных дел желаете этим выразить? немигающим взором просверлил посол дыру в груди хозяина кабинета. Насколько мне известно, ваше правительство поддерживает общепринятую в мире теорию гендерного равенства. Или вы не согласны с мнением своего руководства?

Еле откашлявшись, Тынчтыкбеков только вяло махнул рукой:

- Да, согласен-согласен. Чего уж там? Просто меня всегда удивляла ваш империалистический подход ко всему, хотя ваша империя и рассыпалась тридцать лет назад.

- Извольте пояснить свой тезис? сухо поинтересовался Михаил Григорьевич, аккуратно и с удовольствием прихлёбывая зелёный чай, к которому за эти годы сильно пристрастился. И об этой его слабости знали все окружающие.

- Вот, скажи мне по совести, Михал Григорич, к чему вы затеяли всю эту кутерьму с похищением директора американской биолаборатории? Вы, что там, в Москве, совсем берега попутали? Это я тебе сейчас говорю не как министр, а как человек, у которого из дома выкрали дорогого гостя. И не кто-нибудь, а ближайший сосед! Можно сказать, дальний родственник! Это, что же получается-то? Вы в моем же доме распоряжаетесь, как у себя?! Киднепинг^[25] какой-то! Вот ответь мне, честно? уже не скрывая обиды и раздражения, напустился министр на посла.

- Ладно, - с сожалением отставил от себя стакан с чаем Строганов, - давай разбираться по порядку и по существу вопроса. Ты, Оскар Акылбаевич, сам прекрасно понимаешь, что, как посол великой державы, да-да не ухмыляйся, я в принципе не могу признать того о чем ты говоришь. И я не усматриваю никакой злонамеренности моего государства по отношению к вашей стране. Как говорится, должность обязывает.

Министр тоже отставил в сторону свой стакан и согласно кивнул, давая понять, что внимательно выслушает всю контраргументацию.

- Давай, начистоту. У вас имеются точные сведения, что к этому, как ты выразился киднепингу, причастна моя страна?

- Спутниковые снимки высокого разрешения, любезно предоставленные нам американской стороной, ясно свидетельствуют о том, что руководитель лаборатории Абрахам Уолш в сопровождении пяти, неустановленных пока лиц, появился в порту Актау в 13.39 по местному времени. А затем поднялся на борт российского сухогруза Абакан, который вскоре отчалил в направлении Каспийска. И у нас имеются веские основания считать, что российские спецслужбы причастны к совершению недружественных действий по отношению к Республике Казахстан.

- Хорошо, - кивнул Строганов, соглашаясь со словами министра, - допустим, что видеоинформация, переданная Штатами, является правдивой и там действительно запечатлён вышеназванный гражданин США. Ты, кстати, лично просматривал кадры спутниковой съёмки?

- Да, сегодня утром мне была предоставлена такая возможность нашими заокеанскими друзьями, - важно ответил Оскар, делая ударение на слове друзьями, явно, чтобы в пику гостю подчеркнуть близость отношений между Казахстаном и новым союзником.

- И, что? Из кадров видеозаписи ясно прослеживается похищение? Видимо, его связанного по рукам и ногам тащат против воли на корабль, и он брыкается, стараясь освободиться из цепких лап похитителей?

- Н-нет, вроде бы, - задумчиво произнёс министр, почёсывая лоб, - но ведь ты знаешь, сейчас, чтобы сломить волю человека понапридумывали всякой химической гадости, - попробовал он выкрутиться из неловкого положения в последний момент.

- И с чего ты взял, что к этому делу причастна Россия, да ещё в лице государственных служащих? Насколько мне известно, сухогруз Абакан, класса река-море регулярно выполняет маршруты между Актау и Каспийском, и принадлежит частной судоходной компании. И насколько я могу догадываться, сведений о том, что люди, сопровождавшие этого Уолша, являются сотрудниками спецслужб, у тебя достоверных нет. Может они просто указывали ему дорогу в лучший мир? И тебе не приходит в голову мысль о том, что это был простой побег человека, в чем-то несогласного с политикой своего государства? Тогда причём здесь мы?

Ты издеваешься? начал наливаться краской министр.

- Отнюдь! помотал головой посол. Кстати, насчёт химической гадости, это ты не ко мне обращайся, а именно к этому Уолшу, - ловко воспользовался ситуацией русский посол. Ещё в позапрошлом году, если ты помнишь, я имел пренеприятнейшую беседу с прежним вашим министром иностранных дел

- Я помню, - угрюмо перебил Тынчтыкбеков посла. И тогда наш министр дал чёткий и развёрнутый ответ на претензии, предъявляемые Россией по этому поводу.

- Ну, да, помню-помню, как сейчас. Мне было сказано, что американская биолаборатория занимается исследованиями в области эпизоотий, характерных для данной местности в целях предотвращения массового падежа крупнорогатого скота, - не без доли ехидства вспомнил цитату бывшего министра посол.

- Видимо у вас имеются неопровержимые доводы сомневаться в этом? начал злиться Оскар Акылбаевич.

- Пока нет, увы, - развёл руками Строганов, - ведь нам было отказано от инспекции нашими специалистами вышеозначенного объекта, как американской, так и вашей стороной. И опять же, кстати, почему эпизоотию крупного рогатого скота изучают военные, да ещё и иностранные? Насколько я помню, у вас были и свои специалисты в этой области.

- Ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос, но я не поленюсь озвучить его повторно для более глубокого понимания. Почему иностранные? Потому что наши технологии и наши специалисты, пока ещё не доросли до нужного уровня. Дорастут откажемся и от их услуг. Почему военные? Потому, что речь идёт об опасных патогенах. А бороться с ними, по сложившейся общемировой практике, лучше всего получается у людей в погонах. У вас разве не так?

- Нет, не так, - покачал головой Строганов и тут же пояснил. У нас, военные допускаются до материалов, с которыми имеют дело гражданские специалисты, в частности сотрудники НИЦЭМ^[26], имеющие достаточно опыта и знаний в борьбе с любыми эпидемиями и даже пандемией о чем свидетельствуют ваши же делегации от Минздрава в чаянии получить вакцину от covid-19, - не преминул уколоть собеседника посол. Но ваше руководство неоднократно отказывало нашим гражданским специалистам в посещении этой лаборатории.

- И правильно, - вновь расплылся в улыбке потомок воинственных кочевников, - ведь это затрагивает наши двухсторонние отношения со Штатами. А, как известно, в делах двоих, третьему нечего делать. Штаты, на сегодняшний день, являются нашим стратегическим партнёром. И мы очень дорожим нашими партнёрскими, и даже я бы сказал, дружескими отношениями.

В словах министра металлом прозвучали поучающие интонации, которые он даже не попытался скрыть.

- Да-да, - не стал спорить русский дипломат. Только вы забываете, что близкий сосед, гораздо ценнее далёкого друга.

- Как это понимать?

- А как понимать твои слова о союзнических отношениях между нашими странами, которые мы якобы нарушаем? Союзники, вообще-то на то и союзники, чтобы не пускать к себе врагов твоих друзей.

- Мы союзники, а не вассалы! попробовал повысить голос министр. И мы сами вправе выбирать себе партнёров в той или иной области. К тому же, одно другому не мешает. Где-то сотрудничаем с вами, а где-то и с ними. Вы же до сих пор используете в военных целях наш полигон Эмба? А космодром в Тюратаме^[27]?

- За который мы платим вам огромные деньги, а вы беспрестанно чините препятствия в его штатном функционировании! в свою очередь повысил голос Михаил Григорьевич.

- Американцы тоже не забесплатно у нас прописались, - огрызнулся Тынчтыкбеков.

- И вашим, и нашим, стало быть. А ничего не треснет, сидючи на двух стульях одновременно? - горько констатировал Строганов.

- Я, смотрю, моё личное благорасположение к вам, господин посол, не оказало на вас никакого эффекта. Ну, что ж, - привстал министр со своего кресла, - я не хотел этого произносить, но вижу, что иного выхода нет из сложившегося недопонимания с вашей стороны.

Русский посол тоже встал со своего места, готовый выслушать финальные аккорды малоприятной беседы.

- От имени правительства Республики Казахстан, от имени исполняющего обязанности Президента Республики Казахстан, я уполномочен, в вашем лице, донести до Российской Федерации вербальную ноту и решительно заявить, что в случае продолжения враждебных действий против Республики Казахстан, мы оставляем за собой право на полный разрыв всех экономических, культурных и дипломатических связей.

Всю эту длинную тираду Тынчтыкбеков произнёс на одном дыхании. Даже на мельком брошенный взгляд было видно, как он запыхался. После этих слов в воздухе повисла непродолжительная пауза, в которой министр ожидал слова возмущения или решительного неприятия позиции принимающей стороны. Однако русский посол, нисколько не изменившись в лице, ответил вполне банальной фразой общепринятой в подобных ситуациях:

- Вашу вербальную ноту я также доведу до сведения моего руководства, господин, исполняющий обязанности министра. Разрешите мне вас покинуть?

- А от себя вы ничего не хотите к этому добавить? искренне изумился министр сухости ответа русского посла.

- Хочу, но мне не дают это сделать рамки дипломатического приличия.

- Говорите, я готов вас выслушать и вне этих рамок, пока дружеские отношения между нашими странами ещё не до конца разорваны, - буркнул Тынчтыкбеков.

- Тогда извольте выслушать, - слега кивнул головой Строганов, продолжая стоять напротив министра. На месте вас и вашего правительства я бы не спешил с объявлением нот подобных этой и о разрыве отношений, - указал он глазами на папку, которую держал в руках. Насколько я в курсе, этот ваш Уолш крупная птица и светило в области вирусологии. И кто его знает, что он брякнет на пресс-конференции, которую ему наверняка вскоре устроят? Если на ней всплывут факты подтверждающие нарушение Соединёнными Штатами Конвенции по запрещению бактериологического оружия, то разразится грандиозный скандал похлеще, чем с пробиркой Пауэлла^[28]. И тогда Казахстану будет трудно отмыться от признания его соучастником в подобных грязных игрищах Пентагона. Я уже не говорю о последствиях этого для отношений между нашими странами. И уже не я, а ваш посол в Москве вынужден будет стоять во фрунт перед нашим министром, принося извинения за содеянное вашими правителями.

- Интересно, где Россия найдёт смелость, чтобы кинуть перчатку в лицо самой могущественной в мире стране? У вас, всё? процедил сквозь зубы, уязвлённый за самое нутро, Оскар Акылбаевич.

- Ещё один момент, если позволите, - вошёл в раж Строганов, мстя министру за прежнее хамское поведение.

- Ну, говорите, раз уж вы такой храбрый, - выдавил из себя министр через силу.

- Господин министр, а вам не приходила в голову мысль о том, что смелость моей страны, как вы только что выразились, имеет под собой некое прочное основание? В Кремле ведь не дилетанты от сохи сидят, пришедшие к власти на волне народного недовольства, как в Армении. Нет, там сидят знающие и опытные генералы. И кому, как не им знать, что находится в арсеналах России такого, что она уже не боится напрямую вступать в конфронтацию со всем Западным миром.

- Вы угрожаете? выпятил нижнюю губу министр.

- Вовсе, нет, - хмыкнул Строганов. Просто пытаюсь объяснить возможные корни нашей храбрости, о которых пока никто не догадывается.

- У кого и что имеется за спиной, мы узнаем за пять минут до Конца Света, - кривовато улыбнулся Оскар Акылбаевич. В тебе сейчас говорит не посол, а ущемлённое великоросское самолюбие, которое ты пытаешься подкрепить мифами о неведомом чудо-оружии. Что ж, это твоё право. Но давай будем исходить из реалий. Будет наш посол стоять навытяжку перед твоей министершей, - скабрёзно скривил рот министр, - это, как говорится, ещё бабушка надвое сказала. А пока погляди на меня. Я, хоть и на год младше тебя, но уже сижу в кресле министра. Ты же из высоких московских кабинетов очутился здесь и сейчас стоишь передо мной навытяжку, как и положено, всего лишь в качестве чрезвычайного и полномочного посла, - решил пустить напоследок отравленную стрелу Тынчтыкбеков, чтобы хоть этим, да ущемить самолюбие русского упрямца.

И о чем это говорит? вскинул брови Строганов, притворяясь, что не понял обидных слов.

- О чем? эхом отозвался министр.

- О том, что ты уже достиг своей вершины. Дальше для тебя будет только падение, так как президентом тебе не стать никогда, ибо ты выходец из младшего жуза. У меня же в отличие от тебя ещё сохраняются перспективы профессионального роста, - холодно и с нескрываемой издёвкой ответил русский посол, возвращая тому отравленную стрелу.

- Я вас больше не задерживаю, господин посол, - не сказал, а прорычал министр.

Строганов тоже не имел большого желания задерживаться в этом кабинете, поэтому коротко кивнув головой, молча развернулся и вышел вон. На свежий воздух.

Глава 75

I.

21.11.2020г., г.Москва, Национальный Центр Обороны

Свою свадьбу Афанасьев сыграл тихо и незаметно. Официальная и неофициальная часть этого мероприятия прошла в Ново-Огарёво, куда со стороны жениха были приглашены лишь члены семьи (Костя на этот раз смог отпроситься), соратники из Президиума Высшего Военного Совета со своими половинками и парочка генералов по прежней службе в Генштабе. Не было только Тучкова, который проходил внеплановое обследование в ведомственной клинике из-за своего необдуманного мальчишеского поступка (что-то долго они его там мурыжат). Пригласил Валерий Васильевич также и своего верного Михайлова, но тот не смог присутствовать по причине смерти своей матери. Хотел было пригласить на свадьбу и Николаеву, но после некоторых раздумий отказался от этой затеи. Ибо в таком случае пришлось бы объяснять родственникам и будущей жене истинную роль в будущем для каждого из них, этой своеобразной женщины. Но время для этого пока не настало. А вот что действительно порадовало его, так это то, что удалось вытащить из деревни свою маму, которой в этом году исполнилось уже восемьдесят лет. К своему стыду он не виделся с ней уже три года, ограничиваясь нечастыми звонками по телефону. Несмотря на возраст, старушка была бодрой и оптимистично настроенной. С прежней своей невесткой Аглаей, она была в принципиальных контрах, видимо, поэтому и не соглашалась делить с ней совместные квадратные метры жилплощади. Новая же невестка, хоть и была едва ли не вдвое младше предшественницы, однако произвела на неё благоприятное впечатление. С собой мама привезла целую кучу домашних заготовок, которые были благосклонно приняты всем свадебным собранием. Надо ли говорить, какое глубокое удовлетворение от всего этого испытал сам Афанасьев? Впрочем, мама осталась верна своим, уже устоявшимся привычкам, а потому и в этот раз не захотела покидать надолго деревню, с которой свыклась. Но обещала чаще навещать семью единственного своего сына. Со стороны невесты приглашённых было ещё меньше двое ближайших друзей покойного мужа, которые на всем протяжении горького вдовства поддерживали её, чем могли, да ещё пара подруг коллег по работе в столовой. Справляя свадьбу в резиденции Главы Высшего Военного Совета, Валерий Васильевич и не скрывал, что им руководит не только скромность, но и желание сэкономить на свадебных расходах (как-никак, а кредит в десять миллионов на нем продолжал висеть). Вся экономия заключалась в том, что не надо было тратиться на аренду помещения. К слову сказать, кредит ему неоднократно предлагал простить сам Живоглот нынешний глава Сбербанка, где этот кредит и был оформлен в своё время, но Афанасьев, следуя своим первоначальным установкам на честность и неподкупность, только отрицательно мотал головой в знак несогласия. И даже свадебный стол обустраивали не за счёт государства, а на деньги невесты (пенсию за мужа и свою немаленькую зарплату в ведомственной столовой она регулярно откладывала). Свадебный подарок невесте в виде кулона с маленьким бриллиантом помогли приобрести Настенька с мужем. В общем, несмотря на скромность и малочисленность присутствующих, всё прошло, как нельзя лучше. Были песни, шутки, застольные речи, танцы и смешные конкурсы. Тамады не было, но к удивлению всех, с этой ролью отлично справился Дмитрий Аркадьевич Барышев (вот уж о ком бы никто ни подумал). Всё обошлось и даже без традиционной драки. Так вот и зародилась ещё одна ячейка в российском обществе. А вот с традиционным свадебным путешествием пока ничего не вытанцовывалось. Сам Валерий Васильевич в связи со множеством неотложных дел не мог выкроить достаточное время для полноценного отдыха, а к лету и самой Веронике уже было противопоказано врачами-акушерами совершать дальние вояжи. У них с Настей по срокам выходила разница в две недели. В конце концов, на семейном совете решили пока не заморачиваться, а там дальше будет видно, что и как.

Сегодня Валерий Васильевич проснулся раньше обычного где-то в районе полпятого. И целый час, пока будильник тихо не тренькнул на тумбочке, не смыкая глаз, лежал, тупо пялясь в потолок. В области сердца затаилась какая-то тревога, объяснить причины которой он не мог, как ни силился. Вроде бы никаких предпосылок для этого не было, но щемящее чувство не хотело его покидать ни в какую. По опыту своему он знал, что это чувство почти никогда его не обманывало. И от этого становилось ещё тревожней. Рядом сладко посапывала Вероника, уютно прильнувшая головой к его плечу. Он боялся пошевелиться, чтобы ненароком не нарушить сон своей любимой женщины. Так и пролежал, пока не пришла пора, вставать. Завтракали вчетвером, как обычно. Всем, кроме Петра, у которого был сегодня законный выходной, надо было идти на работу. Мужская половина семьи, по сложившейся уже традиции, сначала отвозила своих дам, если позволяли служебные обстоятельства, а затем и сами направлялись к месту своего служения народу. Всё утро Афанасьев был каким-то задумчивым, а потому и немного растерянным. Смотрел куда-то в себя, словно к чему-то прислушиваясь, на вопросы отвечал невпопад или с задержкой, словно переводил с иностранного языка. Это не укрылось от пытливого взора Вероники, и она с тревогой всматривалась в супруга.

- Валера, что с тобой? У тебя всё нормально? не раз спрашивала она, но тот лишь улыбался застенчиво, но ничего так толком и не мог объяснить по поводу своего внутреннего состояния. С тем и отъехал на службу, оставляя жену в недоумении и растерянности.

На работу слегка припоздал. Извечная головная боль Москвы автомобильные пробки в час-пик. Несмотря на covid, люди по утрам всё ещё спешили занять рабочие места. Вечерами же, вопреки ожиданиям, таких пробок почему-то не было. И это было загадкой для московских городских властей. Ещё в июле он лично подписал Указ об отмене специального пропускного режима для правительственного эскорта и снятии проблесковых маячков с автомобилей сопровождения. Своё решение Афанасьев объяснял тем, что раз им объявлена отмена всех привилегий для лиц, обличённых властью, то этому правилу следовало придерживаться неукоснительно и прежде всего самому себе. Пользоваться проблесковыми маячками и нарушать ПДД^[29]отныне разрешалось только автомобилям полиции, скорой помощи и МЧС. Многие из окружения были недовольны таким решением. В особенности был им недоволен руководитель ФСО, которому прибавилось забот по охране высших властных персон, он от его возражений диктатор просто отмахнулся. Так что пришлось постоять в пробке. Впрочем, стояние не было утомительным благодаря задушевным разговорам с Павлом в качестве поставщика новостей, который временно заменил Михайлова, пребывавшего в отпуске. В его негласные обязанности теперь входило на регулярной основе знакомить Афанасьева с настроениями в обществе, городскими сплетнями и событиями, о которых пресса не распространялась. Откуда он черпал такие сведения неизвестно, но их достоинством была правдивость и оперативность.

Ввалившись в приёмную, первым делом осведомился у моложавого, но уже седоватого подполковника Фетисова из когорты адъютантов, который спозаранку сидел в приёмной и шуршал бумагами:

- Актенарх, э-э-э Иртеньевич (он пока с трудом выговаривал это словосочетание)! У нас там ничего не произошло? А то мне, что-то тревожно и не по себе.

Спросил не ради получения информации, а для собственного успокоения. Ибо сам прекрасно знал, что если бы что-то случилось серьёзное, то его бы уже давно оповестили.

- Никак, нет, товарищ Верховный! бодренько расправив плечи, и выкатив для пущей убедительности глаза, рапортовал адъютант-дублёр. Никаких значимых происшествий и новостей, а тем более эксцессов за минувшую ночь отмечено не было. Выжимка из новостной ленты мировых событий у вас уже на столе в прозрачном файлике. Но там ничего существенного нет.

- Ну, добре-добре, - покивал в ответ головой диктатор, проходя к себе в кабинет и умащиваясь в диктаторское кресло. Уже оттуда он добавил тихонько. А то я что-то мнительным стал в последнее время. Ладно, - подвёл он черту под свои предчувствия, - а что, вообще, в стране и в мире делается? Кратенько, чтобы мне не лазить в бумаги.

- Тоже ничего особенного, - пожал тот плечами, стоя посреди кабинета. Ну, разве что, несколько смертей.

- Ну-ка, ну-ка.

- Умер от последствий ковида юморист Жванецкий, как вы и предсказывали. Соболезнование родным и близким выражать будете? скучным и бесцветным голосом сообщил подполковник.

- Я те дам как и предсказывали! Мы, верные последователи марксизма-ононизма решительно отвергаем теорию предопределённости, а потому места всяческим евангелистам-вангелистам в наших рядах не предусмотрено, погрозил ему пальцем диктатор, не зная ещё пока насколько далеко простирается чувство юмора у временно исполняющего роль старшего адъютанта. Так что, ты мне брось такое брякать во всеуслышание! начал он было отчитывать своего нового помощника, но быстро успокоился и махнул рукой. Перебьются они и без моих соболезнований. Они слишком дороги, чтобы налево и направо ими разбрасываться, - ворчливым тоном пояснил он свою позицию. Откуда только и прознал шельмец про мои тайные желания? -- про себя подумал Афанасьев. Затем, почесав затылок, добавил. Там, сейчас, вся либеральная шушера начнёт хлопотать, чтобы пристроить его тушку где-нибудь в районе Новодевичьего кладбища, так ты лично присмотри за тем, чтобы он не смердел ближе пятисот километров от Москвы. Свою дрянь не знаем где хоронить, а тут ещё и пришлые всякие. Кто там ещё у нас откинулся?

- В Соединённых Штатах умер сенатор Маккейн^[30] после тяжёлой и продолжительной болезни, - без тени печали поведал Актенарх Иртеньевич.

- Голубчик! воскликнул главарь хунты, чуть не вскакивая с кресла. Что ж ты раньше-то помалкивал?! расцвёл он в улыбке от уха до уха, обнажив все 72 акульих зуба. Новость-то, какая хорошая! Второй матёрый враг России склеил ласты за последний месяц. Нет, Америка, определённо, умеет преподносить маленькие радости в жизни.

- А первый, простите, кто будет?

- Ну, кто же ещё, кроме Дядюшки Збига^[31]?! Третьего из этой компании всё никак не дождусь, - внезапно огорчился Афанасьев.

- Это, которого? опять переспросил Фетисов.

- Баварского еврея Киссенджера! Старому подлецу в обед сто лет, а он всё ещё портит воздух всем окружающим, - распалился Афанасьев ни с того, ни с сего.

- Прикажете принять в разработку?! тоном официанта обратился Актенарх Иртеньевич, явно желая этой скабрёзной шуткой потрафить шефу (видимо, Михайлов проинструктировал его в нужном ключе перед отъездом в отпуск).

- Без нас сковырнётся, - безразлично отмахнулся Валерий Васильевич. Что ещё интересного на словах можешь мне сообщить?

- Да, собственно говоря, - пожал плечами секретарь-адъютант, - ничего такого особенного, что могло бы служить предметом интереса не произошло. Вот, разве что укрывавшийся до сих пор в британском посольстве бывший пресс-секретарь покойного президента Песошников с супругой пытались, по поддельным дипломатическим паспортам подданных Её Величества, покинуть Россию, но в Шереметьево-2 были задержаны нашими погранцами.

- Вот, как?! удивился Афанасьев.

- Да. В обычное время, когда на паспортном контроле не протолкнуться, у них может что-то и получилось бы, - ехидненько ухмыльнулся адъютант, - но когда народу, прошу прощенья, с гулькин хрен, в связи этой пандемией, то от скуки сотрудники начинают более пристально вглядываться в лица, тем более иностранные.

- Ну, и куда их определили? безучастно поинтересовался Валерий Васильевич.

- Все беглецы автоматически проходят по ведомству Николая Палыча, - тоже с ноткой безразличия ответил подполковник.

- Ясно, - покивал головой диктатор и тут же переключился на иную тему. Вчера Юрий Иваныч обещал мне предоставить сводные данные развития народного хозяйства по отраслям и регионам

- С самого утра доставлены из аппарата премьер-министра с фельдъегерской почтой, - указал он на пухлую папку, притулившуюся с края большого стола, а потому и незамеченную сразу.

- Ага, - удовлетворённо кивнул тот, беря в руки присланные материалы. Предложения по инвестициям от Министерства экономики и промышленности?

- Тоже здесь, - вытащил он откуда-то неуловимым движением рук другую папку, выглядящую тоньше и легче на вид.

- Я, гляжу, у наших министерств, несмотря на обилие средств, с фантазией совсем плоховато стало, - покривился он, глядя на папку. Не то, что в оные времена.

- А может просто стали более реалистично мыслить? осторожненько предположил Фетисов. Начали беречь и уважать народную копейку.

- Думаешь? выгнул бровь Афанасьев. Ну, не знаю, не знаю. Ладно. Ступай, Актенарх Иртеньевич, а я пока поработаю с бумагами.

Когда за адъютантом тихо закрылась дверь, Валерий Васильевич рьяно принялся за изучение присланных материалов, полагая, что работа избавит его от томительного ожидание чего-то нехорошего. Однако уже через полчаса интенсивного чтения экономической абракадабры он понял, что тревожные чувства не хотят отступать. Он откинулся в своём кожаном с высокой спинкой кресле и прикрыл глаза, вслушиваясь в свои внутренние ощущения и пытаясь предугадать, с какой такой стороны нагрянет новая беда. Это его состояние полумедитации прервал зуммер селекторной связи:

- Товарищ, Верховный, - донёсся из динамика голос Фетисова, - к вам Игорь Олегович.

- Проси, - с трудом разлепив веки, произнёс Афанасьев, в душе которого шевельнулась предательская мысль вот оно.

Адмирал вошёл, уверенно переставляя ноги, как крестовые кнехты^[32]. Лицо у военного разведчика было ясным и открытым. И это слегка успокоило диктатора:

- Здравствуй, Игорь Олегович, - поприветствовал входящего Афанасьев, привставая с места и протягивая руку для пожатия.

- Приветствую вас, Валерий Васильевич, - пожал тот в ответ протянутую руку.

- Присаживайся, - кивнул диктатор на стул возле приставного стола. Чем обрадуешь или огорчишь?

Костюченков плотно присел на приставленный стул, так что тот заскрипел под его монолитным и натренированным силовыми нагрузками телом. От взора Афанасьева не укрылась папка тревожного красного цвета, которую он держал так, будто это была граната с выдернутой чекой. Впрочем, сам Костюченков был абсолютно спокоен при этом.

- Насчёт огорчений не скажу, - почесал за ухом сухопутный адмирал, - а вот богатую пищу для дальнейшего анализа доставил.

- Ну, давай, выкладывай. Что там у тебя?

- Задание, порученное нам ещё летом, нами выполнено, - не скрывая гордости за свои кадры, сообщил Костюченков.

- Э-э-э, - выдал нечто неопределённое Афанасьев, усиленно стараясь припомнить, о каком таком задании идёт речь.

Разведчик, видя некоторое замешательство со стороны начальства, не преминул тут же прийти ему на помощь:

- На одном из совещаний, нашим службам было поручено с подачи Марии Владимировны, провести операцию по получению доказательств нарушения Соединёнными Штатами Конвенции по запрещению химического, биологического и бактериологического оружия.

- Как же, как же, помню, - обрадованно закивал Валерий Васильевич.

- Да, так вот, силами одной из наших групп, вчера была проведена спецоперация по добыче этих доказательств. Нам удалось завладеть не только документами, изобличающими противоправную деятельность наших оппонентов из-за океана, но и, если можно так выразиться, рецептуру изготовления, конструкционный механизм по созданию искусственного вируса с элементами интеллекта. Паче того, в наши руки попали образцы боевого штамма, а также и сам разработчик.

Лицо Костюченкова сияло не хуже начищенного до блеска тульского самовара. И действительно, ему было чем гордиться. Давненько русским не удавалось провернуть нечто подобное. Адмирал понимал, какая удача попала ему в руки. При умелом подходе из этого обстоятельства можно было извлечь для страны немало выгод. Очевидная польза просматривалась для всех. Отечественная вирусология приобретала не только ноу-хау по созданию передовых образцов механовирусов с элементами ИИ, в разработке которых и сама весьма преуспела. Но в дополнение к этому, она ещё и возымела возможность узнать, как в этом направлении обстоят дела у ближайших конкурентов. Где и в какой области они или мы отстаём, понять общую тенденцию движения к конечному результату. И ещё многое что другое, в чем Игорь Олегович разбирался слабо, или не разбирался совсем. Вторым аспектом успеха, и он это прекрасно осознавал, была Большая Политика. Получив доказательства преступной деятельности американцев, Россия получала в свои руки не только хороший рычаг давления на дальнейшую политику Белого Дома, но и поднимала собственный авторитет в лице Мирового сообщества, как стойкий и принципиальный страж мира, не дающий ему скатиться в бездну самоуничтожения. Теперь, ни у кого не должно быть сомнений, кто в действительности занимается грязной вознёй с ОМП^[33], запрещённым всеми международными конвенциями. От подобного позора Штатам не отмыться во веки веков, и это факт, не требующий каких-либо дополнительных доказательств. К черту летели пресловутые белые каски^[34] со своими постановочными роликами, а вместе с ними и вся ОЗХО, в которой на первых ролях выступали англосаксы. Теперь их авторитетом можно было просто утереться в отхожем месте. Нужно всего лишь умело раскрутить скандал на всех уровнях и площадках. А зная, по-хорошему склочный характер нашего министра иностранных дел, в этом можно было не сомневаться. Тут было чему радоваться.

- Сам разработчик, вы сказали? переспросил Афанасьев, не веря в этакую удачу.

- Так и есть, - согласился главный военный разведчик. Полковник Абрахам Уолш руководитель биолаборатории, расположенной в казахстанском Актау, попался нам в руки со всеми своими наработками и образцами. Я сам ещё, как следует, не изучал всей полученной информации. Его к нам в Каспийск доставили сегодня ночью. Сейчас они автотранспортом едут сюда. Завтра, я думаю, будут здесь.

- А почему автотранспортом? удивился диктатор.

- Из соображений безопасности. Как я уже сказал, подробно ознакомиться со всеми материалами я пока не успел, но командир группы захвата, по зашифрованному каналу переслал предварительный отчёт о материалах, которыми удалось завладеть. Вот они, - передал через стол папку Костюченков.

Как только пальцы Афанасьева коснулись папки, по его телу пробежала дрожь, и он понял, что все нехорошие предчувствия, которые он испытывал последнее время, начинают приобретать зримое воплощение. Вот оно - опять пронеслось у него в голове. Подрагивающими пальцами (не дай Бог, кто из посторонних увидит), он раскрыл папку с содержимым. Текст был написан мелким шрифтом и почти без интервалов (черт бы побрал этих разведчиков с их манерой составлять донесения!). Валерий Васильевич похлопал себя по пиджаку в целях отыскания очков. Костюченков был своим человеком, поэтому перед ним можно было не стесняться старческой подслеповатости. Из донесения руководителя операции следовало, что к его группе попал искусственно созданный и в дальнейшем модифицированный механовирус, представляющий собой чрезвычайно (это слово в депеше было выделено особым шрифтом) опасный боевой штамм, с эффективностью приближающейся к 100%. Добытого спецгруппой образца хватит для того, чтобы в течение пары месяцев убить всё человечество. Именно этим объясняется та осторожность, с которой его транспортируют в Москву, следовало далее из донесения. Из не совсем внятного пояснения было ясно, что вирус обладает зачатками интеллекта, который, по пока никому непонятной внутренней логике, помогает ему полностью осуществлять трансмутацию в течение суток, что делает абсолютно бессмысленной изготовление вакцины против него. Его смело можно было бы отнести к разряду Абсолютного Оружия, если бы не его неизбирательность. Он одинаково действует, как против чужих, так и против своих, поэтому его применение даже в мировом конфликте не имеет никакого практического смысла. Даже в качестве угрозы потенциальному противнику он не годится, зато в руках террористов может сыграть, как средство для глобального шантажа. Сам разработчик уверяет, что вирус практически неуязвим ко всем имеющимся активным и пассивным средствам защиты. Уничтожить его можно только в мартеновской печи при температуре не менее +2500C. А при абсолютном нуле, т.е. при температуре в - 273C он переходит в состояние анабиоза и может пребывать в нем сколь угодно времени без ущерба своему функционалу.

- Т-а-а-к, - протянул Афанасьев в глубокой задумчивости, откладывая посторонь бумагу с донесением. Ну, и что прикажешь с этим теперь делать? вопросил он даже не у Костюченкова, а у пространства, окружавшего их обоих.

- Как, что? не понял тот, пожимая плечами. Везти сюда и уже на месте разбираться во всем.

Афанасьев нервно пожевал губу, искренне при этом, завидуя самообладанию глав-диверсанта, видимо не до конца понимающего того, что наделали его подопечные ниндзя.

- Вы-то хоть с высоты своего служебного положения понимаете, где мы все оказались и с чем? потряс он бумажкой донесения перед собой.

- А что такого?! опять то ли притворялся, то ли и вправду не понимал случившегося адмирал.

- Как это, что?! опешил Валерий Васильевич от нарочитой тупости своего соратника. До сего дня, по своей наивности, мы с вами полагали, что только у нас имеется панацея от угрозы Мировой войны, а оно видишь, как обернулось? Не мы одни-с, являемся обладателями Абсолютного Оружия!

- Напрасно вы, товарищ Верховный полагаете, будто я из дремучего леса вышел на свет Божий и поэтому не понимаю, всей серьёзности сложившихся реалий, - скорчил обиженное лицо Костюченков. А только ведь и я читать, маненько обучен. Я вижу, что там написано, и у меня тоже имеются соответствующие моменту выводы.

- Это, какие же? искренне удивился Афанасьев.

- Да. К нам в руки попало оружие, пожалуй, на порядок страшнее атомной бомбы. И я прекрасно отдаю себе в этом отчёт, - ровным, если не ледяным тоном начал вещать Игорь Олегович своему начальнику прописные истины, как ученику-второгоднику. Но в то же время, я прекрасно понимаю смысл написанных слов в донесении. А там черным по белому написано, что грош цена такому оружию, которое не слушается своего хозяина

- Пока не слушается, - вставил Афанасьев.

- Да, пока, - согласился разведчик. Но наша деятельность в том и заключается, чтобы не дать противнику возможности претворить свои планы в жизнь. А что касается самого образца, то привезём его и отдадим нашим специалистам для изучения. Не боги, в конце концов, горшки обжигают. Наша вирусология всегда считалась самой передовой в мире. Это факт. Авось, что-нибудь, да придумают, - заключил он на вполне оптимистичной ноте.

- Хорошо, - нехотя согласился с ним Верховный. Но какие шаги, вы предлагаете нам совершить, и в какой последовательности? Вы же понимаете, что сейчас поднимется вселенский вой?!

- Разумеется, понимаю. Но с одной маленькой поправкой.

- Какой, именно?

- Вой и хай, поднимутся не сейчас. Наши оппоненты в ближайшее время будут заняты изучением ситуации и оценкой последствий утечки данных. Поэтому не исключено, что в режиме приватности нам будет предложено сохранить в тайне все перипетии этого дела взамен на какие-нибудь плюшки.

- Что-то сродни тем тайным договорённостям по американской лунной афере? решил проявить осведомлённость Верховный.

- Нечто подобное, - согласно кивнул Костюченков.

- И что бы это могло быть? загорелся оком Афанасьев, никогда не страдавший от недостатка воображения.

- Бог его знает, - вздохнул Игорь Олегович. Я ведь не политик, а разведчик и диверсант. Строить политические козни, а потом торговать неисполнением обещанного не моя стезя. Могут предложить ослабление каких-нибудь санкций, которые им самим накладно исполнять. Могут пообещать какие-нибудь торговые преференции, скажем, снижение пошлин на отдельные виды продукции. Да, мало ли ещё чего?

- В ваших словах, Игорь Олегович, явно проскальзывает скепсис, - заметил Афанасьев. Вы не верите в то, что они будут соблюдать договорённости, если мы согласимся на их предложение?

- Верю. Месяц или два, они будут стараться не выходить за рамки приличия. Но я вам, как человек, хорошо знающий их повадки, скажу, что янкесы это такой народец гнилой, с которым связываться себе дороже. Даже если они и будут на каком-то этапе придерживаться правил сделки, на других участках они не перестанут нам гадить изо всех сил. Напротив, они, уязвлённые в своём самолюбии, с удвоенной энергией примутся за это дело.

- Значит, вы советуете не заключать с ними сделок? Я правильно вас понял?

- Я ничего не советую! воскликнул адмирал, выставляя ладони вперёд, как бы защищаясь. Просто весь накопившийся опыт в отношениях с пиндосами, говорит о конечной контрпродуктивности, каких бы то ни было договорённостей с их представителями власти и бизнеса. Изощрённые в казуистике, они непременно постараются обмануть. Это в крови у всех наглосаксов. Причём, этой своей черты характера они даже не стесняются, выставляя её напоказ, как умение выкрутиться из любого неудобного для них положения. Поэтому нам публичность нужна сейчас позарез! И, желательно, срочная публичность. Нельзя дать америкосам время замести весь свой мусор под ковёр.

- Тут я с вами вынужден согласиться, Игорь Олегович, - сцепив пальцы в замок, произнёс Афанасьев, тяжко вздыхая. Американцы большие мастера отрубать мокрые хвосты.

- А сейчас американцам тем более нельзя верить, потому что они обуяны жаждой мести за тот тарарам, что устроил им месяц назад Глазырев, - добавил Костюченков ещё одну гирьку на чашу весов. - И это они ещё не до конца осознали весь масштаб своих потерь!

- Да, уж, -- слегка позволил себе улыбнуться диктатор, припоминая то веселье, что творилось совсем недавно на мировых финансовых рынках. Ну, ладно, -- вернулся он из приятных воспоминаний, -- вы меня убедили в неприемлемости договорняка, тем более, что такого предложения пока и не поступало. Давайте, вернёмся к моему первоначально заданному вопросу. Какие действия, по-вашему, нам нужно предпринять? Поэтапно, если возможно.

- В подобных случаях алгоритм последующих действий всегда тривиален до зевоты, продолжил Костюченков лекцию для новобранцев разведшколы. Сегодня-завтра наши аналитики из РХБЗ изучают полученные данные. После изучения всех материалов Игорь Анатольевич Кириллин устраивает брифинг для мировых СМИ, в ходе которого демонстрирует публике не какую-то там пресловутую пробирку, а фотокопии реальных документов с печатями и подписями уполномоченных лиц, электронную переписку, сметы с назначением ассигнований, видеоматериалы с подопытными животными и даже людьми, с указанием их личных данных.

- Они, что, и людей убивали, там у себя в лаборатории?! округлил глаза Афанасьев.

- К сожалению, да, - вздохнул Костюченков. Отлавливали из среды люмпенизированных и деклассированных представителей общества, исходя из национальных признаков, и за небольшую плату ставили над ними опыты, которые зачастую оканчивались смертью испытуемых. Их тела потом сжигали прямо на территории лаборатории в специальных печах. В полученных материалах имеются многочисленные видео всего этого безобразия.

- Дело Менгеле^[35] живёт и побеждает, - скрипнул зубами Афанасьев.

- Да, - передёрнул плечами Костюченков, - нам порой приходится иметь дело и подобными типами, как это не прискорбно. Но наша задача не дать победить всей этой мерзости, в конечном итоге, - подправил начальство адмирал, у которого тоже ходили желваки на скулах.

- Говоришь, руководитель этой лаборатории тоже угодил к нам? в глазах диктатора заполыхали нехорошие огоньки.

- Да, и что примечательно, почти в добровольном порядке, - уточнил Костюченков.

- Это, как?

- Наши ребята его просто похитили, чтобы доставить сюда. А он взял, да и вынес им с территории базы образец и все материалы.

- Вот, как?! опять вскинул брови Афанасьев, ловя себя на мысли, что уже не первый раз делает это на протяжении беседы. И как он объясняет свой поступок? Раскаянием за содеянное зло?! Спохватился, стало быть!?

- Вряд ли, - почесал переносицу разведчик. До состояния раскаяния мы его сами доведём, чуть позже. А сейчас он говорит, что просто сам испугался своего же детища. А ну, как вылезет оно из пробирки? Управы-то на него нет. К тому же дисциплина на базе находится не на должном уровне, и есть основания опасаться, что какой-нибудь тайный маньяк из персонала просто переколотит все колбы.

- Он сможет дать свидетельские показания? Прямо там, на брифинге? уцепился за конец клубка Афанасьев.

- Думаю, что да, - после краткого раздумья кивнул головой адмирал.

- Отлично. Дальше.

- А дальше подключаем нашу прекрасную Горгону Марию Владимировну, из-за головы которой ширят змеи, и пусть она устроит почесушки послам тех государств, на территории которых расположены аналогичные объекты Пентагона.

- Под словом почесушки вы подразумеваете, предъявление им ультиматума? откидываясь назад, заворочался Афанасьев, поудобнее устраиваясь в диктаторском кресле.

- Именно, - подтвердил Костюченков. Она сама, если вы помните, выступила с подобной инициативой.

- Помню, - закивал Афанасьев. По её словам, в течение 72-х часов с момента ультиматума, местные власти должны закрыть все подобные объекты на своей территории, имущество опечатано до прибытия инспекции ОЗХО, иностранные сотрудники задержаны, до выяснения степени причастности к нарушению Конвенции, а после преданы международному суду, если таковая причастность обнаружится. В случае игнорирования наших требований, мы оставляем за собой право действовать по своему усмотрению. Я правильно излагаю?

- Абсолютно! просиял ликом адмирал, поднимая кверху большой палец в знак безоговорочного одобрения.

- Напомните мне, где там ещё находятся их биолаборатории? спросил Афанасьев, внезапно посмурнев.

- В Казахстане есть ещё одна в районе Алматы. Потом на Украине в Мариуполе и Харькове. И ещё в Армении с Грузией неподалёку от столиц обоих государств. Это те, о местонахождении которых мы доподлинно извещены, - проявил хорошую память Костюченков.

- С Украиной всё понятно. Это считай ломоть уже отрезанный, по крайней мере, в среднесрочной перспективе. А вот, что делать с остальными? Не хотелось бы бить последние горшки на кухне.

- Вы об ультиматуме?

- О нём самом.

- Я, с вашего позволения, смею думать, что до крайности дело всё же не дойдёт, - попробовал смягчить ситуацию Игорь Олегович. Я имею в виду, что наносить удар ОДАБами^[36]не придётся. Но, чтобы этого не случилось надо разыграть партитуру с филигранной виртуозностью. Если брифинг представителей РХБЗ пройдёт в нужном для нас ключе, то и волноваться не будет особых причин. Дураков на свете нет, чтобы вляпываться в такую дурно пахнущую историю, как нарушение Конвенции. Да и страх руководства этих стран, что джинн выберется из пробирки и уничтожит население, тоже надо учитывать.

- А Украина? поморщился Валерий Васильевич.

- Это, к сожалению, особый клинический случай, - вздохнул адмирал. Там все сверху и донизу отбитые на голову. Боюсь, что без бомбардировки тут никак не обойтись.

- Вот не понимаю я их правителей! зло ощерился Афанасьев. Зачем им нужна эта головная боль с размещением у себя опасных, прежде всего для них самих, подобных объектов?

- Тут, как известно, много сопутствующих факторов, - поджал губы Игорь Олегович. Всё в совокупности. Тут вам и коррумпированность элит, держащих деньги и недвижимость на Западе. Сколько там, у Назарбаева зависло в Лондоне? Кажется, двадцать миллиардов кровно заработанных? Вот, чтобы не отняли, он и пошёл, в своё время, на такую сделку со своей совестью. Внучка, который там куролесит, ведь надо как-то отмазывать? Надо. А хитрые англосаксы, дабы он с крючка не сорвался, денежки не конфисковали, а заморозили и возвращать не торопятся. Вот весь назарбаевский^[37] клан и дёргается, как рыба на кукане. Его покойному преемнику тоже жить на что-то надо было, а деньги, как известно, не пахнут со времён римского императора Веспасиана^[38]. А насчёт остальных фигурантов, то вам и без моих комментариев всё известно. Пашинян соросовский^[39] выкормыш, который спит и видит, как бы и где-бы ещё нам напакостить, а президент Грузии Зурабишвили, вообще, гражданка Франции и ей на народ Сакартвело^[40] плевать с верхней полки, свесив ножки.

- С ваших слов, мне не следует жалеть об оставшихся и пока не разбитых горшках в Закавказье и Средней Азии? пытливо вперил свой взгляд диктатор в соратника по хунте.

- Эх, Валерий Васильевич, было бы тут, о чем сожалеть?! Всё уже было побито до нас с вами. И я, честно говоря, не знаю, как это заново склеить, да и надо ли?

- Единство, возвестил оракул наших дней, Быть может спаяно железом лишь и кровью Но мы попробуем спаять его любовью А там увидим, что прочней, - процитировал на память бессмертные строки великого поэта^[41] Афанасьев, чем вызвал искреннее удивление у гостя.

- Хорошие слова. Если мне не изменяет память, то это из стихотворения Федора Тютчева?

- Так и есть, - огласился Валерий Васильевич и призадумался.

Костюченков сидел тихонько на своём стуле и не мешал диктаторским размышлениям, понимая перед какой дилеммой, сейчас находится руководитель государства. Шутка ли ещё больше обострять и без того до предела натянутые отношения с такой сверхдержавой, как Штаты? Впрочем, пауза длилась недолго.

- Ну, что ж, - хлопнул он ладонями по столу, подводя итог своим думам, - значит, так тому и быть! Будем спускать с поводка всех собак!

- Зачем же всех? изуверски ухмыльнулся Костюченков. Достаточно одной нашей Маши знатной мастерице устраивать скандалы и публичные порки оппонентам. Надо только ей дать подготовиться и посвятить в план операции, а уж она сама дальше знает, что с этим делать. Сама из кожи вон вылезет и заставит вылезти нашего постоянного представителя в Совбезе ООН. Эта парочка, надо сказать, хорошо спелась в последнее время.

- А вот, мы не стряпая, сейчас и займёмся этим, -- с энтузиазмом подхватил диктатор, нажимая на кнопку селектора. Актенарх Иртеньевич, соедините-ка меня с Хазаровой.

- Минутку, - донеслось из динамика.

- Игорь Олегович, - обратился Афанасьев к Костюченкову, пока Фетисов на том конце налаживал связь с МИДом, - вы можете мне поручиться, что этот ваш, то ли захваченный, то ли нет, полковник на брифинге не ляпнет чего-нибудь несообразного?

- Думаю нет, - не стал тот тянуть с ответом. - Он человек вполне вменяемый и в меру циничный, а потому прекрасно понимает, что обратной дороги для него попросту нет.

- Добро, -- кротко бросил Верховный.

- Слушаю вас, Валерий Васильевич, -- послышался знакомый голос госпожи министерши или министрессы, это уж кому как нравится.

- Добренького вам утречка, Мария Владимировна! пророкотал в трубку Афанасьев.

- Хмм, - послышалось в ответ. Если глава государства звонит, чтобы специально пожелать доброго утра, значит, предстоит нешуточная работёнка. Я правильно всё поняла?

- Вы, как всегда, правы, Машенька! Дела в Отечестве появились, только успевай разгребать! И без вас, как без рук.

- Значит, голова моя вам не нужна? не отказала себе в удовольствии съязвить на ровном месте Хазарова.

- Ви таки в своём амплуа, дражайшая Мария свет Владимировна, - изобразил Афанасьев местечковое произношение и тут же перешёл к делу. Дело, действительно срочное и связано оно

- С Казахстаном, - договорила она за него, словно читая мысли собеседника.

- Верно! удивился тот. Но, как, черт побери, вы догадались?!

- А чему вы, собственно говоря, изволили удивиться?! Идея о проведении спецоперации принадлежит исключительно мне! взъерошила колючки эта самолюбивая и честолюбивая женщина. К тому же наш посол в Казахстане Строганов, являлся координатором операции и прикрывал её участников на всём протяжении. И делал он это по моему прямому распоряжению, держа меня в курсе всех перипетий.

Произносила она слова громко и чётко, так, что её слышал не только Афанасьев, но и сидящий через стол Костюченков. Верховный бросил вопросительный взгляд на адмирала и тот кивком головы подтвердил тесное сотрудничество между двумя ведомствами.

- Что ж вы так ершитесь, голубушка? Никто у вас заслуженных лавров из венка не выдёргивает, - попытался урезонить её пылкий нрав диктатор. Вот и хорошо, что вы обо всем знаете. Значит, не надо вас вводить в курс дела.

- Ладно, товарищ Верховный, не обращайте внимания на мои колкости, - сдала она резко назад, чуя, что палку перегибать не следует, даже в таком демократичном сообществе, как военная хунта. В жизни каждой женщины, раз в месяц случаются такие моменты, сопровождаемые повышенной раздражительностью.

- Понятно-понятно, - решил Афанасьев не заострять на этом внимание, - но мы слегка отвлеклись от генеральной темы.

- Да-да, - поспешила она ему на помощь, - я вас внимательно слушаю.

- Позвольте тогда задать вопрос: посол вас оповестил только об успешности проведения операции или сообщил при этом о деталях? задал резонный вопрос Афанасьев.

- Он сообщил, что документальные доказательства нарушения Соединёнными Штатами Конвенции получены из рук самого руководителя лаборатории. Об этом ему в радиограмме сообщил непосредственный исполнитель операции.

- И всё?

- Ещё полчаса назад посол сообщил, что вызван в МИД Казахстана для вручения ему решительной ноты протеста по поводу грубого вмешательства во внутренние дела страны и недружественные действия со стороны некоторых граждан России предположительно связанных с российскими спецслужбами. Это я вам дословно цитирую депешу нашего посла. А, что?

Афанасьев несколько замялся перед тем, как выложить перед ней подробности осуществлённой акции. Хазарова по-своему интерпретировала его заминку:

- Валерий Васильевич, если это не телефонный разговор, то я могу к вам прибыть

- Да, нет, Мария Владимировна, по поводу связи я ничуть не опасаюсь. Квантовый метод шифровки позволяет без опасений вести разговоры на любые темы. Просто, - опять диктатор сделал многозначительную паузу и тут же спросил. Вы там у себя стоите или сидите?

- Стою, но могу и сесть. Вы, что, хотите меня испугать? забеспокоилась женщина.

- Тогда, садитесь. Тут сейчас со мной находится Игорь Олегович. Он ознакомил меня с деталями прошедшей операции. Дело в том, что нашей группе удалось не только раздобыть документы, изобличающие США в нечестной игре глобального масштаба, но плюс этому ещё полную картину исследований этой лаборатории, включая инструкцию по созданию боевого вируса со всеми выкладками и, так скажем, рецептурой.

- Ого! невольно вырвалось из её уст восклицание. Я-то думала, что они получили только переписку с конторой военного заказчика.

- Сидите и не вставайте с места, - продолжил Верховный. Кроме этого они привезли с собой все имеющие образцы этого штамма, и вдобавок, ко всему прочему самого руководителя этой шарашкиной конторы.

- Ни хрена себе! не смогла сдержать эмоций министр.

- Вот, именно, - согласился с ней Афанасьев.

- Теперь мне понятно, почему нашего посла вызывают в таком пожарном порядке на ковёр, - моментально сообразила Хазарова.

- В общем, документальные материалы и сам руководитель лаборатории уже здесь, - Афанасьев опять вопросительно глянул на Костюченкова и тот закивал головой, - а образцы из-за строжайших мер безопасности прибудут чуть позднее. Такая вот диспозиция у нас сложилась на сегодня.

- И вы мне позвонили

Но Валерий Васильевич перебил министра, не дав договорить:

- Чтобы вы взяли инициативу в свои бархатные ручки, раз уж всё это совершилось по вашей задумке.

- Любая инициатива грозит неминуемым исполнением.

- Верно, - поддержал диктатор мысль Хазаровой. Мы хотим, чтобы вы устроили грандиознейший тарарам на всю вселенную по этому поводу. Не взирая на личности и политическую обстановку в мире.

- Благодаря моей репутации записного склочника? кокетливо поинтересовалась Мария Владимировна.

- Благодаря вашим талантам доносить до мировой общественности животрепещущие проблемы, доступным для её понимания языком, - сделал Афанасьев двусмысленный комплимент, и тут же поправился, чтобы его не поняли превратно. Дело в том, что вы, Мария Владимировна, у нас вроде пчелы, укусы которой весьма болезненны, но в конечном итоге ведущие к исцелению. Вот я и призываю вас публично искусать наших оппонентов, дабы привести их в чувство и столкнуть с неправедного пути.

- А, ничего, что пчела, выпустившая своё жало, потом обречена на гибель? в тоне Хазаровой, при этом, проскользнули минорные нотки.

- Не волнуйтесь, Машенька, - по-отечески обратился к ней Афанасьев, - мы не дадим вам сгинуть в этой борьбе со злом. Можете в этом не сомневаться. А ваше имя будет записано золотыми буквами на скрижалях российской дипломатии, - заверил он её.

- Мне остаётся только надеяться на это, - прошелестела она в трубку.

- Теперь, давайте, обговорим, что вам для этого нужно, - вновь перешёл на деловой лад диктатор.

- Значит, так, - мысленно начала она загибать пальцы, - во-первых все документы, связанные с заказом и изготовлением образца, за исключением, разумеется, самой рецептуры; во-вторых, если имеются иные материалы, либо показания свидетелей или участников пагубных экспериментов

- Свидетель есть. Это сам руководитель полковник Абрахам Уолш. А вот насчёт участников, а вернее, испытуемых, то, к сожалению ни одного из них на данный момент нет в живых. Вирус оказался слишком эффективным.

- Господи, какой кошмар! И это в первой трети XXI века! Блин, Майданек с Дахау^[42]!

- Согласен с вами целиком и полностью, - отозвался Афанасьев. Но зато у нас имеется обширный видеоматериал, хоть и отталкивающего свойства, однако, вполне себе пригодный в качестве доказательной базы.

- Годится, - деловито ответила министр и тут же поинтересовалась. А главный фигурант дела сможет дать перед лицом международной общественности нужные показания?

- Игорь Олегович, уверяет, что тот вполне годится для того, чтобы выступить перед почтеннейшей публикой.

- Ещё, лучше, - совсем уже приободрилась Мария Владимировна. Пусть тогда они поработают с ним в этом плане, как следует и как можно быстрее передадут нам все нужные материалы. А уж за нами дело не станет. Как только пройдёт брифинг, я со своей стороны организую хорошую потрясуху, как для наших псевдо-союзников по ОДКБ^[43], так для наших явных противников. А эстафетную палочку передадим нашему постпреду в Совбезе. Зная его характер, можно быть уверенным, что он выжмет максимум пользы из этого инцидента.

- Отлично, Мария Владимировна. Мы всё постараемся сделать в наикратчайшие сроки, - уверил её Афанасьев, глядя на, кивающего головой Костюченкова.

- Разрешите вопрос?

- Говорите.

- Скажите, - вкрадчиво поинтересовалась она, - как и насколько далеко нам дозволено дойти в деле повышения градуса напряжённости?

- Мы вас никак и ничем не ограничиваем, товарищ Хазарова, - официальным тоном ответил ей диктатор, - ну, разве, что объявление войны я оставлю пока за собой, - поправился он слегка.

- То есть, по моему первичному плану вы не исключаете возможность силовых акций на территории сопредельных стран?

- Не только не исключаю, но и решительно настаиваю на их применении, если наши условия не будут выполнены с буквальной точностью, - до конца прояснил ситуацию Афанасьев.

- Я, конечно, человек сугубо гражданский, и ничего не понимаю в военных раскладах, но смею надеяться, что под вашей решительностью имеется прочный и неоспариваемый фундамент уверенности в нашей способности отразить удар, если таковой случится по результатам конфликта с гегемоном, - осторожненько прозондировала она почву.

- Машенька, дорогая, - внезапно перешёл Афанасьев на задушевный отеческий тон, - вы ведь уже за всё время, что мы с вами работаем, наверное, успели узнать меня со всех сторон, и поэтому прекрасно понимаете, что я никогда не бросаюсь с головой в авантюры, не просчитав всех возможных вариантов, включая и вариант отступления. И если я уверен, что мы готовы к любому развитию событий, включая даже безумство противоположной стороны, как это было в сентябре, значит, имеются все основания доверять моим словам. Вы принимаете на веру мои гарантии?

- Конечно же, принимаю и верю, что в арсеналах Родины имеется всё, чтобы подкрепить ваши слова и успокоить тем самым мои опасения.

- Всё есть, Мария Владимировна, всё есть, хотя об этом пока и рано говорить, но имеется в загашнике такое, о чем не могут предположить даже писатели-фантасты.

- Просто великолепно! аж, задохнулась в приступе восторга Хазарова, которая никогда не отличалась излишним пацифизмом.

- Кстати, Мария Владимировна, раз уж у нас зашёл разговор об ответе России на всяческие безобразия, творимые у наших границ, как там у нас обстоят дела с требованиями о привлечении к ответственности военного и политического руководства Украины за обстрел Белгорода? Обиваете пороги международных инстанций?

- Обиваем. Как не обивать?! Каждый Божий день теребим международные суды в Гааге и при штаб-квартире ООН, - отрапортовала она.

- Вот и чудненько. Вот и славненько, - мысленно потирал ладошки Афанасьев. Продолжайте без устали начатое дело. Не давайте хохлопупым расслабиться. Если нужно для дела, то повышайте ставки и требования, - науськивал он своего министра. Как можно больше тумана и казуистики. Пусть на берегах Днепра думают, что наша главная цель изнурить их в судебных тяжбах.

- Мы сделаем всё, что возможно в сложившихся обстоятельствах, хоть и понимаем всю тщету наших усилий. Увы, к нашему голосу, в последние тридцать лет, перестали относиться всерьёз, - обречённо вздохнула она.

- Я знаю, - посочувствовал он женщине, - но, тем не менее, не опускайте руки. Украинское руководство должно пребывать в уверенности, что мы не повторим июньского трюка.

- А мы повторим?

- Непременно и в гораздо больших масштабах, - уверил он её ещё раз.

Хорошо. А можно, в таком случае, ещё одну просьбу?

- Для любимого дружка, хоть серёжку из ушка, - улыбнулся Валерий Васильевич. Хазарова была не из тех, кто надоедал своими просьбами.

- Наш посол Строганов, был незаслуженно обижен прежней властью, которая его, несмотря на ранг заместителя министра, и упекла в эту дырищу. Место посла явно не соответствует его опыту и способностям блестящего аналитика.

- Чем же я могу ему помочь? Сделать его своим главным советником? удивился Верховный.

- Да нет, конечно же, - хихикнула в трубку Хазарова. Просто, Игорь Олегович, наверняка будет ходатайствовать о присвоении наград своим ребятам, отличившимся в этой операции. Вот и я прошу вас, нельзя ли как-нибудь отметить заслуги и нашего посла. Мы, конечно, тоже отметим его по своему ведомству, но награда, полученная из рук главы государства, будет выглядеть более весомой. Ведь он, по сути, рисковал не меньше чем они. И если вы его достойно наградите, то тогда и мне будет проще обосновать его возращение в Москву перед министерской коллегией, - уже вполне серьёзным тоном окончила она свою речь.

- Вы думаете, что он будет вам полезен, в Москве?

- Безусловно, - твёрдо и решительно ответила Хазарова. Грех заставить прозябать в глуши такому талантливому человеку, как Михаил Григорьевич. К тому же, - она на секундочку замялась, - мне чертовски не хватает, здесь, на месте, не просто высококвалифицированных специалистов, но, прежде всего, патриотов своей страны. Я уже, честно говоря, замучилась в одиночку противостоять этому серпентарию единомышленников. Какого, более-менее квалифицированного и опытного кадра ни хватись, тот уже давно на подсосе у иностранцев. А молодые, если ещё и не продались, то страстно мечтают об этом, почти не скрываясь.

- Что, всё настолько серьёзно? нахмурился Афанасьев. А как же чистки? Ваши сотрудники, насколько я в курсе, должны были пройти через детектор правды.

- Мы тут и без него знаем, кто и чем дышит. Он лишь сумел подтвердить наши догадки, - совсем опечалилась Хазарова.

- И с чем вы связываете такие печальные результаты?

- С повальной коррупцией в системе высшего образования, - выпалила она, не задумываясь, из чего следовало, что Мария Владимировна долго думала над этим вопросом.

- Поясните, мне, неразумному, - внезапно проникся проблемой диктатор. Разве в МГИМО^[44] не принимают исключительно талантливую молодёжь со всей страны по конкурсу?

- Принимают, ещё как принимают, - вновь встала на рельсы ехидства Хазарова, - только вот есть нюансы. Во-первых, приёмная комиссия под любыми предлогами старается отсеять приехавших из глубинки ещё на стадии подачи документов. Поэтому вся страна ограничивается исключительно пределами МКАД^[45]. А те, кто находятся внутри него, по счастливой случайности являются детьми дипломатов, которые, опять же по счастливому совпадению были когда-то выпускниками этого же вуза, а значит, имеют обширные знакомства с преподавательским составом.

- Допустим, вы правы, - начал было Афанасьев.

- Что, значит, допустим? возмутилась Мария Владимировна.

- Ладно-ладно. Признаю вашу правоту, - быстро сдался Верховный. Но как вы связываете отсутствие семейственность в этой среде с отсутствием патриотизма у молодых дипломатов?

- А что вы хотели от детей тех, кто с семидесятых больше занимался барышничеством шмотками, чем отстаиванием интересов своей страны на международных аренах? Вот, они и нагляделись с детства на своих предков, которые, в свою очередь, были детьми тех, кого называли стиляги.

- Да уж, - прокряхтел в трубку Афанасьев. Как там, в Библии говорится: и грехи отцов падут на головы их детей?

- Не совсем так, - поправила женщина диктатора. В книге Исход дословно написано следующее: Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвёртого рода, ненавидящих Меня"^[46].

- Вот-вот, до третьего и даже четвёртого, - уныло отозвался эхом Афанасьев. Но ведь кроме бюджетных существуют ещё и платные потоки, - произнёс он в тщетной надежде на оптимистичный ответ, но она быстро спустила его с небес на грешную землю.

- Вы, не в обиду будет вам сказано, Валерий Васильевич, будто из иного пространства сюда свалились! Вы хоть догадываетесь, сколько стоит поступление на платное обучение и стоимость, хотя бы за один семестр? Среднестатистическая семья не сможет потянуть такие расходы. Так что платные места займут детки таких же барыг, только намного богаче. Они, окончившие среднее образование в иностранных частных школах, ещё менее патриотичны, чем местные. И их можно всех скопом и сразу записать в иностранные агенты.

Афанасьев и не думал обижаться на горькие слова правды, высказанные ему в лицо, даже в такой нелицеприятной форме. Он прекрасно понимал, что Хазарова кругом права, а у него не было при этом никаких аргументов, чтобы хоть как-то их опровергнуть. Коррупцию и предательство в государственных органах следовало выжигать калёным железом репрессий, в которых, так или иначе, пострадает некоторая доля невиновных и непричастных. Затевать новый 37-й год, ох, как не хотелось. Его и так на всех перекрёстках обвиняют в кровавой диктатуре. А если смотреть с другой стороны? Ведь распоясались до самого высшего предела человеческого терпения. Даже его усилия и усилия его команды по наведению порядка носят косметический вид. Да, элитку слегка поприжали, агентов влияния выявили и выпроводили, частично нейтрализовав наиболее опасных. Партии и общественные организации политической направленности запретили, а руководство пересажали. Много о себе возомнивших губернаторов прижали к ногтю, а то и вовсе повязали параллельными властными структурами. Казалось бы, делали всё, что могли. Ан, нет. Вся эта каста обиженных новой властью никуда не исчезла. Она просто затаилась и исподтишка, то тут, то там потихоньку гадила, где могла, пережидая время для реванша. Знали, что на установление настоящей кровавой диктатуры ни Афанасьев, ни его окружение не пойдут. И народу, воспрявшему было после первых шагов новой власти, учинить окончательную расправу, над своими угнетателями, устроить не дадут. Потому и ходят, такие вот сыночки прежней номенклатуры, ничего и никого не боясь, по коридорам государственных учреждений и высших учебных заведений, в ожидании перемены ветра. Ну, и чего им бояться? Явных преступлений за ними пока не числится. А то, что они своим поведением вредят государству и Родине, так ещё не придумана статья в уголовном кодексе, по которой их можно было бы осудить. Новые власти себе достойную смену пока не взрастили, да и успеют ли бабушка надвое сказала, потому, как бодаться с мировым гегемоном, это надо быть отмороженным на всю голову. А вот они молодая поросль прежней демократии, всегда готовы перенять рычаги власти из ослабевших рук безумных генералов, наивно полагавших, что смогут вернуть честь и достоинство прежнего СССР. Надо всего лишь подождать, пока они либо ослабеют сами в изнурительной борьбе за светлое будущие, либо потерпят сокрушительное поражение от внешних игроков.

- И каков, Мария Владимировна, по-вашему, выход из сложившегося безобразия? Я никогда не поверю, что вы не думали над этим? устало проговорил в трубку диктатор.

- Ну, хотя бы максимально исключить присутствие человеческого фактора на стадии приёма документов абитуриентов, - начала она перечислять методы борьбы с коррупцией. - Затем тоже само сделать и на стадии приёмных экзаменов. Технически это сделать не представляется сложной задачей. Тут главное, чтобы экзаменаторы не знали экзаменуемых. И, конечно же, закрыть приём на платное обучение. В конце концов, у нас даже Конституция гарантирует равенство возможностей в получении образования для всех слоёв населения. Нечего устраивать синекуры под крышей государственных учебных заведений! Хочет профессура больше зарабатывать? Пусть тогда берет дополнительные часы, пусть больше публикует своих научных трудов, а то они только тем и заняты, что бегают по телеканалам в качестве экспертов-политологов. Тьфу! распалилась она. И это им тоже надо запретить. Коли уж находятся на государственной службе, то и приработки должны иметь строго в рамках закона. В общем, где-то так, - закончила она своё эмоциональное выступление.

- Я опять вынужден опять с вами согласиться, милейшая Мария Владимировна. Давайте сделаем так. Вы подготовьте по этому вопросу подробную докладную записку, и мы её на ближайшем заседании Высшего Военного Совета рассмотрим со всем тщанием. И смею полагать, что найдём правильное решение.

- Основные тезисы у меня уже имеются. Набросала тут недавно на досуге. Пара-тройка дней, и она будет готова к представлению.

- Вот и чудненько, - взбодрился Афанасьев. У вас есть, что-нибудь ещё?

- Так, как там насчёт моей просьбы о награде? не забыла и вернулась Хазарова к прежней теме.

- Какой награды вы считаете достойной этого вашего Строганова?

- Нашего Строганова, - с нажимом поправила Хазарова.

- Нашего-нашего, - согласился Афанасьев не смея перечить.

- Полагаю, что никак не менее чем орденом За заслуги перед Отечеством II степени, с мечами.

- Хорошо, Мария Владимировна, мы обязательно внесём его в список представленных к награде. И наградим по достоинству этим орденом. Игорь Олегович собственноручно внесёт его кандидатуру в предлагаемый список для награждения.

Костюченков и на этот раз закивал, полностью соглашаясь со словами высшего руководства страны.

- Спасибо, Валерий Васильевич, вы меня сделали своей должницей. Готовьте для нас все необходимые материалы, а уж за нами не заржавеет.

- Мы постараемся всё сделать в наикратчайшие сроки, - заверил Игорь Олегович, впервые подавая голос за время беседы.

- Слышали, Мария Владимировна? Он обещает, значит так и будет. Тогда до встречи и жду с нетерпением вашей докладной.

С этими словами он бережно положил трубку.

- Думаю, Хазарова не подведёт и сделает всё, как надо, - обратился он к разведчику.

- Она человек зубастый и знает своё дело. Не женщина, а маршал в юбке, - сверкнул зубами в улыбке Костюченков.

- Осталось только поторопить вашего тёзку Кириллина с подготовкой всех материалов к брифингу. Сами понимаете, время утекает, как песок сквозь пальцы. Нельзя дать янкесам успеть прийти в себя от шока и начать заметать следы своей неблаговидной деятельности, - забарабанил пальцами по столешнице Верховный.

- Понимаю. Как не понять? Все исходные материалы уже у них там, но я сей же час поеду и самолично потороплю учёных в погонах, - заверил его Игорь Олегович, привставая с места.

- Да, и ещё загляните по пути к моим бывшим соратникам по Генштабу. Пусть не мешкая и с соблюдением строжайшей конспирации, передвигают мобильные пусковые установки с Искандерами в термобарической комплектации к местам пуска по территории смежных государств. Точные координаты мест дислокаций лабораторий у них должны быть. Если у Богданова возникнут вопросы или сомнения, то пусть свяжется со мной.

- Думаете, что сделка с амерами не состоится и всё-таки придётся пулять? опасливо поинтересовался он.

- Не думаю, а знаю, - тяжело вздохнул Афанасьев. На сделку они не пойдут, ибо слишком уверены в своей неуязвимости. Поэтому следует их начинать приучать оглядываться по сторонам, хотя бы иногда. Пулять придётся. Во всяком случае, по Украине точно придётся ударить. Они в любом случае не прислушаются к нашему ультиматуму.

- Оно, конечно, так с Украиной. Но может остальные внемлют? Уж очень неохота вконец портить отношения с этими горе-союзниками. Всё же худой мир лучше доброй ссоры, - поник плечами адмирал.

- Если ссора добрая, то она и не ссора вовсе, а так, размолвка, да и только, парировал Афанасьев последнюю фразу. Но, как бы то ни было, мы, в данном случае в своём неотъемлемом праве, ибо их деятельность напрямую нарушает режим безопасности жителей всей планеты. А в Конвенции прямо сказано, что любая страна, выявившая нарушителя Конвенции вправе применить все имеющиеся у неё средства для устранения опасности. Любые, Игорь Олегович. И весь мир, при этом, будет целиком на нашей стороне, и даже часть американских союзников, обиженных недоверием с их стороны, - успокоил Афанасьев своего соратника по хунте. И потом, лучше уж не иметь никаких союзников, чем таких от которых в любой момент можно ожидать удара отравленным кинжалом в спину. Как говорит наш Сергей Иваныч: Чем больше врагов, тем проще прицеливаться.

- Я понимаю, - коротко кивнул Костюченков. Могу идти?

- Ступайте, Игорь Олегович. Не буду задерживать. У вас сегодня будет очень хлопотный день, - напутствовал его диктатор, привставая с места, чтобы пожать руку уходившему. Да, и вот ещё что, - остановил он гостя уже на выходе, - вы там себе тоже просверлите дырочку в своём адмиральском кителе. Ваша заслуга в этой операции несомненна.

- Благодарю вас, товарищ Верховный, - коротко и по деловому ответил Костюченков, обернувшись.

Не успела закрыться дверь за Костюченковым, как Афанасьев нажал кнопку селекторной связи:

- Актенарх Иртеньевич, - выговорил он в этот раз без традиционной запинки, - если в приёмной нет визитёров, то и не пускайте никого в ближайшие полчаса без сугубой надобности, мне надо посидеть и подумать над кое-чем.

- Есть не пускать без срочной надобности, - чётко отрапортовал динамик и выключился.

II.

Там же

Проводив разведчика, Афанасьев тяжко плюхнулся всем весом в кресло. Ему сейчас настоятельно было необходимо собраться с мыслями, растрёпанными неожиданным визитом Костюченкова. Тяжело уложив руки на стол (они будто свинцом налились), крепко призадумался. Ещё вчера, до того, как его начали терзать смутные ощущения непонятной тревоги, он был на все 100% убеждён, что, пожалуй, впервые за всё время своего существования, Россия обладает гарантированной защитой от любого посягательства извне. Во всяком случае, об этом говорили события в сентябре, когда установка протонного ускорителя, как нельзя лучше проявила себя в скоротечном и максимально приближенном к реальным боевым действиям, конфликте. Ведь одним нажатием кнопки, тогда удалось уничтожить подводную лодку противника. Без шума, пыли и радиоактивных выбросов. Он сам тогда, да и все окружающие, всерьёз поверили в то, что страна, наконец, обзавелась Абсолютным Оружием. И все эти заграничные пукалки, хоть в обычном, хоть в ядерном исполнении, теперь никоим образом угрожать нам не смогут. Всё, что летает, ползает и даже плавает под водой будет уничтожено в мгновенье ока. Надо всего лишь потратиться на четыре стационарных установки по периметру границ и на шесть орбитальных спутников с аналогичной аппаратурой. И этого будет вполне достаточно, чтобы обеспечить себе безопасное развитие на многие десятилетия. И тут в одно прекрасное утро, приходит к тебе добрый молодец и докладывает, что у противника имеется оружие с эффективностью ничуть не меньшей, чем то, которым ты только вчера так гордился. Как говорится, вот тебе бабушка и Юрьев день. Сказать, что он человек, проживший немало лет, и накопивший солидный жизненный опыт был растерян это значит, ничего не сказать. Десять минут назад он всеми силами внушал уверенность и оптимизм Хазаровой, а у самого тем временем уже вовсю кошки скребли на душе от неуверенности в завтрашнем дне. Беда подстерегала совсем не с той стороны, откуда её все ждали. Она грозила прилететь на невидимых и бесшумных крыльях. Никакие датчики и радары не могли её обнаружить, да и спрятаться от неё было негде. Нет, он, конечно, знал о том, что где-то там, в недрах вражеских лабораторий разрабатывается что-то такое, что может потенциально угрожать всему человечеству. Взять, хотя бы тот же самый вирус covid-19. Теперь уже не секрет, из недр каких лабораторий вырвалось на свет это чудище, погубившее на данный момент несколько миллионов человек по всему свету. Сейчас Афанасьев отдавал себе ясный отчёт в том, что излишне преисполнился оптимизма после достижений российских учёных в деле создания вакцины против вируса Эбола и иных американских вирусов, включая covid-19. Янки, столкнувшись с деятельным сопротивлением российских вирусологов, не опустили руки в бессилии. Напротив, они подобно гномам, описанным в скандинавском эпосе, день и ночь ковали оружие реванша. И их упорству можно было бы искренне позавидовать, если бы оно было направлено на созидательные цели. И вот, сегодня выясняется, что им удалось изготовить своё вундерваффе^[47], в пику нашего протонного ускорителя на обратной волне. И ничего-то с ним сделать нельзя. Разлитого где-нибудь содержимого всего лишь одной склянки хватит для того, чтобы превратить в могильник всю планету за пару-тройку месяцев. А все разговоры о том, что де это оружие непригодно к применению из-за того, что оно не селективно, всё это разговоры для утешения бедных. Не сегодня, так завтра американцы смогут обуздать своё чудище. А, учитывая их безбашенность, обязательно постараются его применить на каком-нибудь из театров военных действий средней или низкой интенсивности. Для отвода глаз это может быть конфликт, который и не затрагивает Штаты напрямую. Война по доверенности излюбленный метод всех англосаксов последние пять сотен лет. Ищи потом виноватых! Да и будет ли кому искать ещё тот вопрос. Да, сегодня мы выявили и завтра выведем на чистую воду одну из таких лабораторий. На днях, не мытьём, так катаньем заставим прекратить деятельность ещё нескольких, непосредственно расположенных возле наших границ. Честь и хвала нашим разведчикам. Однако, радоваться этому факту не стоило. Это, как айсберг, у которого над водой видна всего лишь ничтожно малая часть. Кто знает, сколько ещё вот таких лабораторий расположены по всему земному шару? Эти биолаборатории располагаются во всех географических и климатических зонах. Они могут находиться где угодно: в непроходимой сельве Амазонки; в зарослях джунглей Юго-Восточной Азии, в песках Сахары и глухих закоулках африканского континента. Даже Антарктида может быть ими использована для экспериментов с самыми опасными возбудителями древних болезней, укрытых от человечества многокилометровыми толщами льда. Бюджет у Пентагона, как известно, безразмерный, чем-то сродни американскому желудку, поэтому этих баз и лабораторий может быть сколь угодно много. Для того, чтобы найти и нейтрализовать их все не хватит никаких сил и средств. Афанасьев, даже находясь на посту Начальника Генштаба, к своему стыду, мало интересовался подобной тематикой, не считая серьёзной угрозой для безопасности страны разработку БОВ иностранными враждебными государствами. Для него все эти вирусы были некоей эфемерностью, сравнимой с ядерным оружием. Ну, есть они, и есть, так же как и ядерная бомба, которая со времён Хиросимы более нигде не применялась. Он, вообще, плохо себе представлял боевые действия, где не летают самолёты, не грохочут взрывы и не ползают танки. Типичный ретроград. Ещё одной ложкой дёгтя было горькое, но вполне ясное признание того факта, что не одни только Штаты занимались подобными вещами. Имея обширное территориальное наследие, доставшееся с колониальных времён, Британия и Франция занимаются тем же самым, лишь слегка уступая своему старшему брату. И вовсе не факт, что они, не привлекая внимания общественности, не разработали, там у себя, нечто похожее. А британцы, так и вообще слывут непревзойдёнными мастерами по части конспирации. Мало чем от них отстаёт и Япония. Ещё со времён приснопамятного существования отряда 731^[48] там так и не отказались от желания иметь своё чудо-оружие, на всякий случай. Учитывая успехи японцев в области высоких технологий, сбрасывать со счетов их огромные возможности в деле создания вирусов, наделённых ИИ, явно не стоило. Сегодняшние наши ситуативные друзья из Пекина, тоже большие доки держать скрещённые пальцы в кармане. Ведь, как ни крути, а в Ухане тоже не всё было чисто по части соблюдения Конвенции. Кто теперь поверит, что страшная пандемия вырвалась на свет из-за того, что кто-то там, на местном рынке, слопал больную летучую мышь? И хотя прямых улик в злостном умысле найдено не было, сам факт того, что в Китае находилась, да и сейчас находится американо-китайская биолаборатория, наводит на печальные мысли о чистоте помыслов нашего восточного партнёра.

Несмотря на кажущийся оптимизм последних месяцев, реальных перспектив нормального и относительно безопасного существования, не говоря уже о поступательном развитии, для страны не существовало. Время и события на всей планете ускорялись с невиданной и непрогнозируемой силой. За последние сто лет Земля вновь была беременной очередной Мировой войной. Войной всех и со всеми. Мир определённо сходил с ума, сам того не замечая. И вместо того, чтобы хоть попытаться притормозить наступление всеобщего Апокалипсиса, он всё время подталкивал и подталкивал себя к неминуемому краю пропасти.

Потенциальных очагов возникновения Третьей Мировой войны было несколько. Арабо-израильский и ирано-израильский конфликты, вялотекущие до сих пор, вот-вот грозили перерасти в крупномасштабные боевые действия с применением, на этот раз, ядерного оружия с обеих сторон. Премьер-министр Израиля уже в открытую грозит развязать ближневосточную бойню из-за всё более растущей военной мощи Ирана. О том, что к этому конфликту с обеих сторон тут же примкнут мусульманские страны Ближнего Востока и Северной Африки, можно даже и не гадать. Неспроста же они все так усиленно вооружались на протяжении последних двух десятков лет.

Второй потенциальный очаг тоже находился неподалёку на границе между Индией и Пакистаном. Хитрые англичане, формально покидая когда-то колонизированную ими Большую Индию, так расчертили её границы между религиозным и этнически различным населением, что эта территория стала едва ли не навсегда горячей точкой, в любой момент угрожавшей вспыхнуть ядерным пламенем.

К этому можно добавить то разгорающийся, то моментально затихающий конфликт между, той же самой Индией и Китаем за, никому, по сути, не нужный из-за невозможности проживания, клочок высокогорья. Ещё одним потенциально опасным местом для возникновения кровавой бойни служит конфликт между Китаем и Тайванем и плюс к этому неутихающие раздоры за контроль над Малаккским проливом и Южно-Китайским морем. Американцы из кожи вон лезут, чтобы не допустить мирного воссоединения Китая с Тайванем, где находится всемирно известное производство микрочипов для современной электроники. И все хотят контролировать морские торговые потоки, приносящие триллионные прибыли и проходящие по морской акватории оспариваемой Китаем. Здесь ему противостоит целая коалиция из прилегающих стран под предводительством Соединённых Штатов, которые даже не скрывают намерений применить все имеющиеся в их распоряжении средства поражения, включая ядерные, если только Китай попытается более активно отстаивать свои интересы. И та и другая сторона заявляют о бескомпромиссности своих позиций, подкреплённых ядерным мечом. А теперь, как выяснилось, и не только ядерным.

Плохи были дела и на территории самого гегемона. Скандал на последних выборах президента обнажил острый антагонизм не только между традиционными партиями, представленными в Конгрессе, но и между этническими слоями, Севером и Югом, Западом и Востоком. Некоторые из местных оракулов уже в открытую пророчат гражданскую войну, для развязывания которой не хватает только повода, вроде убийства Джорджа Флойда^[49]. Всё это усугублялось бесконтрольной миграцией со стороны Мексики и откровенным сепаратизмом некоторых штатов. Если ко всему этому безобразию наложить политику ФРС^[50] с её количественным смягчением^[51], то новому президенту США мог бы позавидовать только безумец.

Но самым вероятным местом, где могла бы начаться Третья Мировая война, была, безусловно, Украина. И хотя активная фаза боев поутихла, ограничиваясь артиллерийскими дуэлями, ни для кого не было секретом, что две противоборствующие силы день и ночь копят и сосредотачивают силы на ЛБС^[52], для решительного броска в ту или иную сторону. Это была своеобразная игра в гляделки, кто из противников моргнёт первым и начнёт активные боевые действия с применением конвенционального оружия. На стороне Киева стояла вся мощь Североатлантического блока, который снабжал своего подопечного всеми видами современного оружия, а также дикими гусями из различных ЧВК. За спиной ополченцев стояла Россия могучая, сумрачная и непредсказуемая, но изрядно потрёпанная сердюковскими^[53] реформами. Опасность этого противостояния заключалась в том, что при относительно равных военно-технических и мобилизационных ресурсах^[54], у каждой из сторон, в случае возникновения тупиковой ситуации на фронте, мог возникнуть соблазн применить на поле боя ТЯО^[55]. А там уже и до применения стратегического ядерного оружия путь не долог. И все прекрасно понимали, что в отличие от иных потенциально опасных очагов возникновения глобального конфликта, этот был, пожалуй, самым страшным и неизбежным.

Так что, как говорится погреб вырыт, порох есть, осталось только поднести фитиль.

Все эти нелицеприятные мысли копошились в воспалённом мозгу Афанасьева. И чем дальше он думал, тем увереннее складывался алгоритм его возможных действий на ближнюю, среднюю и дальнюю перспективу. Нерадостная картина будущего мира осторожно прорисовывалась в его сознании. И если бы не сегодняшнее сообщение разведки, он так и продолжал бы грезить о почти несбыточном и фэнтезийном. Теперь же он был абсолютно уверен в правильности своих мечтаний, которые требовали своего срочного воплощения. И каким бы мощным и непобедимым, на первый взгляд, не казалось оружие, попавшее ему в руки, благодаря стараниям учёных энтузиастов, но и оно, в конечном счёте, не являлось панацеей. На одну хитрую задумку у противника всегда найдётся не менее хитрый контраргумент. Вот и сейчас ему предоставился случай убедиться в этом воочию. Спустили, если можно так выразиться, с неба на землю. И вот все эти протонные ускорители, управляемые плазмоиды, такие технологичные и грозные, лежат на одной чаше весов, а на другой простая запаянная стеклянная колба с мутной жижицей на дне. Но стрелка весов не спешит склоняться в ту или иную сторону, ибо сама не знает, что в итоге окажется фатальней для человечества. Теперь самой актуальной задачей для него, как правителя и для всей страны, на ближайшие годы, становилось претворение в жизнь плана Б. Этот план совершенно спонтанно зародился у него в голове сразу, как только он узнал о существовании прохода, то ли в далёкое прошлое, то ли, вообще, в параллельный мир. Тогда, несколько месяцев назад, на том совещании в узком кругу этот план начал выкристаллизовываться в его мозгу окончательно. Он хорошо помнил, как его соратники обуянные восторгом наперебой предлагали варианты использования новых территорий. Каждый предлагал варианты исходя из своей компетенции. Юрьев не столько военный, как умелый хозяйственник предлагал высадиться в районе Аравийского полуострова, в те времена практически незаселённого, по которому изредка бродили караваны бедуинов, и срочно начать бурение нефтяных скважин. Предлагал на полном серьёзе, даже не вникая в вопрос о возможности протянуть трубопровод из прошлого в будущее. Его можно было понять. Нефтяная война с Саудитами, хоть и приутихла, но не прекратилась, да и сведения о собственных запасах сырья не слишком радовали в долгосрочной перспективе. Рудов, переживавший по поводу старения ядерного арсенала, изо всех сил рвался открыть в прошлом полигон для широких и массовых испытаний старых и новых боеголовок. Заражённый манией преследования Тучков, запыхавшийся отлавливать шпионов всех мастей, лезущих выведать наши военно-промышленные секреты, а вместе с ними и наших учёных, погнавшихся за деньгами, предлагал перевести в иномирье все КБ с наиболее квалифицированными кадрами. Чахнувший над златом Барышев мечтал переправить в относительно спокойные, с его точки зрения времена, все собранные им сокровища, включая ценности Гохрана. Славянофил и любитель истории Костюченков, хотел попасть в прошлое, чтобы собственноручно консолидировать разрозненные племена предков, чтобы задолго до Рюрика начать формировать самое могущественное государство древнего мира, стержнем которого были бы славяне. В общем, каждый исходил из своего личного жизненного опыта и разумения. И только сам Афанасьев, да ещё примкнувшая к нему Николаева, помалкивали, ничем не выдавая своих тайных желаний. Какие мысли витали в голове у виновницы торжества, Валерий Васильевич судить не брался, да и разглядеть эмоции на лице старушки, испещрённом морщинами, было весьма затруднительным занятием.

Вот именно тогда, сидя в окружении галдящих, как школяры соратников, у него и сформировался первоначальный контур плана. И план заключался в переселении, не много не мало, а всей России на территорию НОВОГО МИРА. Основой плана послужило объективное видение окружающего мира. Он прекрасно понимал, что, как не оттягивай и не изворачивайся, а избежать участия в предстоящей мировой бойне не удастся. Тем более, что именно территории России гарантированно предстояло стать полем боя. Даже, если ты не хочешь воевать, то тебя всё равно заставят, тем или иным способом, ретивые соседи по планете, которые своё добро уже проели, а теперь зарятся на твои закрома. И отбиться от них, если навалятся скопом, не будет никакой возможности без применения стратегических ядерных средств. А это, как известно, игра с нулевым счётом, ибо даже, если и выйдешь из неё победителем, то недолго проживёшь на руинах ядерного Апокалипсиса. В то, что противник даст развернуть к тому времени полноценную орбитальную группировку протонных ускорителей, он верил с большим трудом. Наоборот, начало развёртывания этой группировки, как раз и может спровоцировать американцев на начало боевых действий раньше намеченных планов. У Афанасьева не было на этот счёт никаких иллюзий, потому что на месте противника он поступил бы точно также. Нельзя сказать, что в данном случае установка протонного ускорителя стала бесполезной. Нет, конечно. Она могла исправно служить сдерживающим фактором для потенциальных любителей порезвиться на бескрайних просторах русской равнины. Но быть извечным и гарантированным пугалом для потенциального агрессора она быть уже не могла. Пройдёт пять, максимум десять лет и натовцы непременно додумаются до чего-нибудь подобного. А если ещё к тому времени они обуздают созданный ими вирус, или вообще изобретут нечто иное в этом роде, то тогда пишите письма до востребования. Тогда начнётся настоящая гонка на выживание. И кто ударит первым, в этом смертельном поединке, тот и победит, в конечном итоге.

План, зародившийся в его голове, разумеется, был сколь грандиозным, столь же безумным, с точки зрения любого руководителя страны, даже захудалой. На подобное мог решиться только Иосиф Виссарионович, когда эвакуировал половину страны за Урал. И если с одной стороны, ему, в условиях войны было тяжело провернуть эту грандиозную операцию по эвакуации тысяч предприятий и миллионов людей в неимоверно сжатые сроки, то с другой было куда легче, чем по задумке Афанасьева. Легче в том плане, что к 1941-му году промышленное производство было ещё не так развито, как к концу первой четверти XXI века. К тому же требовалось эвакуировать только половину страны, а не всю (Афанасьев не желал оставлять этому миру ничего, хоть сколько-нибудь ценного). Народ в те времена был не избалован бытовыми излишествами и лёгок на подъём. Афанасьеву же предстояло решить задачу, куда более сложную. Мало того, что ему предстояло перебазировать всю страну (он почему-то не сомневался, что это его решение поддержат все соратники), но и сделать это настолько скрытно, чтобы не возбудить у недругов острого приступа любопытства, который может их сподвигнуть к более решительным шагам против России. Одновременно с этим, ему было проще решить эту задачу, чем его усатому предшественнику. Во-первых, потому, что его идея, так или иначе, но перекликалась с общим настроем Президиума, а во-вторых, эвакуационные мощности современной России позволяли спешно, но без суеты осуществить задуманное, при относительном сохранении тайны, хотя бы на первом этапе. Радикальное сокращение коммуникативных связей частично парализовало вражескую агентуру, работающую внутри страны, а современные средства РЭБ, например, такие, как Тобол и Самарканд, гарантировали защиту от всевидящего ока спутников-разведчиков. Сплошное поле засветки было крайне эффективным, и средств его преодолеть у противника не было. Любопытные иностранцы лишались возможности наблюдать за тем, что там, у русских происходит на земле. Лишь бы всё без паники обошлось. Дело оставалось за малым выяснить, возможно ли массовое переселение в иной мир без последствий для его обитателей и самих вынужденных переселенцев? А также выяснить пропускную возможность имеющегося портала и тех порталов, которые можно будет открыть в ближайшее время. Но для начала необходимо было связаться с самой Николаевой и узнать, как продвигаются дела по исследованию потустороннего мира. И в данном случае, Афанасьева никак не интересовал вопрос: мир ли это нашего прошлого или параллельное пространство и время.

Неожиданно вспомнились слова Вероники, сказанные ею месяц назад. Он тогда случайно оставил на тумбочке возле кровати фантастический роман о попаданцах, герои которого очутились в далёком и неизведанном мире. Она сначала из любопытства, свойственного всем особям её пола, пролистала мельком его страницы, а потом заинтересовалась написанным всерьёз. Уже после, в порыве нежности, и редко встречающейся женской откровенности, она помечтала вслух о том, как было бы здорово, им вдвоём оказаться в каком-нибудь далёком и неосвоенном мире, где бродят опасные хищники и летают стрелы дикарей. В мире, где преданность и верность надо ежедневно доказывать поступками, а слова о любви являются не просто дежурной лаской, но устоявшейся жизненной позицией. Его она тогда представляла в образе древнерусского витязя, одетого в кольчугу и шлем, с луком в мозолистых руках, а себя в качестве не только верной спутницы по жизни, но и бесстрашного оруженосца, прикрывающего витязю спину и подающего тому очередные стрелы. Он тогда поглядел на неё и ничего не сказал, отнеся всё сказанное ей к излишней женской экзальтации во время беременности. А сейчас, по прошествии месяца, её слова выглядели почти пророческими. Что ж, Вероника Степановна, возможно, вы не так уж и далеки от истины в своих мечтаниях, - подумал он, продолжая размышлять о трудном и неизбежном грядущем.

- Любое возможное неизбежно, - тихо под нос произнёс он сентенцию, неизвестно, где и как подхваченную им, и с тех пор полюбившуюся.

Затем его мысли плавно перескочили на Веронику и всё, что с ней связано. Мысли были настолько далёкие от первоначальной темы, что у него от неловкости и внутреннего стыда покраснели уши. Да, так, что он даже воровато оглянулся не видит ли кто его нерабочего состояния.

Глава 76

I.

Там же

Неизвестно, сколько бы он ещё пребывал в подобной прострации, если бы писк селекторной связи:

- Товарищ Верховный, вы просили не беспокоить, но с вами настойчиво хотят связаться из Аппарата Президента^[56].

- Соединяйте, - коротко бросил он в ответ, поморщившись от того, что его мысли, хоть и далёкие от государственных дел, прервали таким бесцеремонным образом.

Незнакомый голос кого-то из сотрудников (видимо, молодого и неопытного) начал длинно и сбивчиво объяснять причину звонка:

- Товарищ Глава Высше

- Короче, - рыкнул Афанасьев, не любивший никогда пышное титулование, чем ещё больше смутил говорящего.

- Э-э-э, товарищ, - начал он было вновь, и осекся. Мы, у себя в Аппарате, неделю назад, получили письмо от главного врача военного госпиталя имени Бурденко академика Баха Алексея Германовича, - замялся сотрудник.

- И?! нетерпеливо вопросил диктатор.

- Дело в том, что академик просит вас дать ему аудиенцию. Мы, его просьбу поставили в очередь на тот день, когда вы ведёте личный приём и уведомили его об этом в надлежащем порядке, - продолжал тянуть кобылы хвост чиновник.

- Ещё, короче! подстегнул его Афанасьев.

- А утром он пришёл сам, и требует немедленной встречи с вами. Академик всеми уважаемый человек и мы не посмели, тем более

- Что, тем более?! не выдержал и взорвался Верховный. Что там у них в больнице стряслось, что это потребовало от меня личного вмешательства?! Они, что, там, белены объелись?! Или мне больше заняться нечем?! распалился до небес Валерий Васильевич.

- Простите, пожалуйста, товарищ Верховный, - залепетал извинения клерк. Он сказал, что дело чрезвычайной важности и касается Председателя КГБ Николая Павловича Тучкова.

- Тучкова?! повторил Афанасьев с недоумением, будто со всего маху налетел на стену.

- Да-да, - почти обрадовался аппаратчик, - именно так и сказал. Мы не посмели ему отказать и отправили его к вам. Сейчас он уже, наверное, у вас там, на КПП.

- Ясно. Спасибо, - чуть смягчившись, кинул он в трубку перед тем, как положить её на рычаг. Одновременно с этим, он опять нажал на кнопку селектора. Актенарх Иртеньевич, свяжись с начальником караула там у нас внизу на КПП и узнай, явился ли академик Алексей Германович Бах. Если он уже там, то пусть немедленно препроводят ко мне со всем почтением.

- Сейчас узнаю, товарищ Верховный, - отозвался Фетисов.

Не прошло и минуты, как адъютант вновь включился:

- Товарищ Верховный, академика сейчас доставят.

- Хорошо, - коротко ответил Афанасьев, вставая из-за стола.

Приказа сервировать стол для встречи гостя отдавать не стал, ибо не без причины подозревал, что разговор предстоит сугубо деловой. Одновременно с этим, заслуженного учёного-медика не хотелось обижать высокомерием, поэтому он решил встретить его стоя посреди кабинета, как радушный хозяин. Вскоре дверь открылась, и на пороге возник Фетисов. Вытянувшись по струнке, он голосом профессионального глашатая, даже не произнёс, а возвестил, выпучивая глаза для придания большего эффекта:

- Академик РАМН, член-корреспондент АН Российской Федерации, заслуженный врач Российской Федерации, профессор, Главный врач Главного военного клинического госпиталя имени Бурденко Алексей Германович Бах! выпалил он без запинки, сделав ударение на последнем слове, будто выстрелив из картечницы.

После чего посторонился, пропуская вперёд невысокого и кругленького, словно колобок, старичка с традиционной седенькой бородкой типичного профессора, каким его рисовали ещё с 30-х годов прошлого века. Афанасьев и сам был невысокого роста (танкист ведь), но академик был, пожалуй, на пару сантиметров ниже его самого. Трудно сказать, сколько лет ему было на самом деле. Такие старички-живчики до последнего сохраняли в себе подвижность тела и неопределяемый по лицу возраст. Ему можно было спокойно дать, как шестьдесят, так и семьдесят лет (на самом деле под восемьдесят!). Академик, подобно всем врачам-клиницистам, наплевательски относился к соблюдению мер эпидемиологической безопасности, а потому демонстративно не стал надевать маску, придя на приём к высшему руководству страны. Афанасьев с досадой отметил про себя, что не успел заглянуть в интернет, чтобы узнать о посетителе, как можно больше. Но внешне он никак не проявил своей оплошности. Напротив, изобразив на лице максимум радушия и гостеприимности, он поспешил тому навстречу, протягивая вперёд сразу обе руки.

- Рад! Очень рад! забасил хозяин кабинета, потрясая профессорские руки. К своему явному удивлению, руки профессора отнюдь не походили на руки кабинетного учёного. Несмотря на то, что они не были большими, их ответное пожатие было крепким и уверенным, а ладони были шершавыми, как наждачная бумага. Сразу было видно, что старикан до сих пор уверенно держит в руках скальпель. Главный врач военного госпиталя, несмотря на то, что носил звание генерал-лейтенанта, одет был в гражданский костюм, и это обстоятельство тоже не укрылось от бдительного ока диктатора.

- Вы простите меня, дорогой профессор, что за суетою дел, не удосужился посетить ваше заведение и поближе познакомиться с вами и вашим прославленным коллективом, - продолжал он приветственно гудеть, всё ещё держа руки академика в своих ладонях.

- Уж лучше мы к вам, чем вы к нам! весело и бодро отозвался старичок, демонстрируя своё чувство юмора. Голос у него был, как колокольчик, который звенел, но при этом был приятен на слух.

- Верно-верно! засмеялся Афанасьев незамысловатой шутке учёного мужа. Проходите, располагайтесь, - указал он старичку на креслице возле приставного стола и, не дожидаясь профессора, сам плюхнулся в кресло напротив.

-- Я, признаться, уже неделю, как добиваюсь, встречи с вами, - слегка укорил диктатора эскулап, удобно располагаясь в кресле для обстоятельного разговора. А то, что разговор будет обстоятельный, говорила свёрнутая в трубку стопка бумаг, которую он тут же достал из внутреннего кармана серого в ёлочку пиджака. Простите, - уловил он взгляд Афанасьева, - кейс и папку у меня ваша охрана задержала, разрешив взять с собой только бумаги.

Афанасьев мельком бросил взгляд на стопку бумаг, лежащих перед академиком, но смог только разглядеть какие-то непонятные графики, сопровождаемые убористым шрифтом. Спрашивать ни о чем не стал. Раз профессор приволок с собой эти бумаги, значит, придёт время и для пояснений о том, что в них написано.

- Не сердитесь на них, - горько улыбнулся диктатор, - они просто слишком рьяно исполняют свои обязанности. А вот то, что вы целую неделю не могли ко мне попасть, то это, действительно, сущее безобразие, - развёл он руками, как бы признавая свою личную вину. Бюрократия! Что с ней поделать? Пока узнают, пока проверят, пока поставят в очередь

- Да, - покивал в ответ головой старичок. Бюрократия вещь и вредная и полезная одновременно. Вредная из-за волокиты и полезная из-за того, что отсеивает порой сиюминутное и ненужное, иначе бы ходоки со всей страны взяли бы вас в осаду, как князь Потёмкин Бендеры^[57], -- выказал Бах недюжинные исторические познания.

- Вот именно, - согласился с мнением маститого учёного Верховный и тут же, чтобы не терять времени даром направил беседу в нужную колею. Но мне сказали, что у вас срочное дело, касающееся нашего товарища.

- Да, - тут же подобрался в кресле Алексей Германович, - речь идёт о Николае Павловиче Тучкове. Он милейший человек, несмотря на свою должность. И я, конечно, мог бы воспользоваться его коммуникативными связями, чтобы выйти прямо на вас, но посчитал для себя это выходящим за рамки этики.

Афанасьев с нескрываемым уважением воззрился на Баха. Помимо непритязательности и простоты в общении, было в нем всё же что-то аристократическое. Старинушка, видимо, из рода какого-нибудь обедневшего немецкого рыцаря, - подумал про себя Валерий Васильевич, а вслух произнёс будничное:

- Ну, что же, рассказывайте, что там стряслось с нашим общим другом в лазоревом мундире^[58].

- Я, собственно говоря, за тем и добивался этой встречи, чтобы прояснить для себя кое-какие факты, прежде чем поделиться своей информацией, - окончательно навёл тень на плетень старичок.

- Э-э-э, - замешкался Афанасьев, непривыкший к такой манере общения. Обычно так разговаривают руководители соперничающих разведок, перед тем как обменяться секретными сведениями. Чем же я могу вам помочь, Алексей Германович? округлил он глаза в честном недоумении, хотя внутри уже начал подозревать, куда могут завести нити предстоящего разговора. И ему очень не хотелось, кого бы то ни было ещё посвящать в тайну существования портала.

Бах поёрзал на своём креслице, собираясь с мыслями, а затем начал осторожно подходить к сути дела:

- Товарищ Глава Вы

- Да, будет вам, Алексей Германович с величаниями-то, - отмахнулся диктатор. Не на дипломатическом приёме. Давайте, будем проще?

- Хорошо, давайте, - согласился академик. Валерий Васильевич, по словам Николая Павловича, именно вы явились инициатором его полного медицинского обследования. Это так?

- Верно, - не стал запираться Афанасьев. Я направил его к вам.

- А, тогда скажите, почему именно к нам, ведь у Комитета Госбезопасности имеется своя ведомственная клиника, в которой специалисты ничуть не хуже, чем у нас военных медиков? спросил он, при этом лукаво сощурившись и слегка склонив голову набок, как это обычно делают собаки, когда пытаются понять, о чем говорит хозяин.

- Видите ли, в чем дело Алексей Германович, - покрутил носом Верховный, собираясь с мыслями. Да, мог бы направить и в клинику Девятого Управления^[59], где имеются свои высококлассные специалисты. Но направив именно к вам своего друга и соратника, я, прежде всего, хотел получить объективную картину его внутреннего состояния. Картину, независимую от ведомственной соподчинённости. Вы меня понимаете?

- Отлично понимаю, Валерий Васильевич, - наклонил свою седую голову врач. Так же хорошо понимаю и то, что наш с вами общий знакомый стал объектом неких экспериментов. По своей или по чужой воле это уже совсем другой вопрос. Но то, что он подвергся некоему воздействию со стороны это факт, от которого нам с вами не уйти.

- Что вы хотите этим сказать? поёжился Афанасьев в кресле, боясь, что его сейчас начнут обвинять в экспериментах над людьми.

- Я хочу сказать, - жёстко констатировал профессор, - что вы и сами прекрасно осознавали, какой опасности подвергся Тучков, раз в пожарном порядке направили его к нам на всестороннее обследование.

- Да бросьте, профессор, - досадливо махнул на него рукой Афанасьев. Ничего я не осознавал и никого не подвергал никакой опасности. И я абсолютно не виноват в том, что немолодой уже человек в высоких чинах, в чьи обязанности входит сохранение порядка в стране, поведёт себя по-мальчишески глупо.

- То есть, значит, я прав?! И наш пациент действительно подвергался каким-то воздействиям медицинского свойства со стороны? продолжал упрямо напирать Бах.

- В некотором роде, - буркнул Верховный, которому начинал сильно не нравиться этот диалог.

- Ведомственные секреты оборонного значения? предположил старичок.

Афанасьев нехотя кивнул, не произноси ни слова.

- И что же, при этом эксперименте не присутствовали специалисты от медицины, которые могли бы удержать от необдуманных шагов даже такого напористого и бесшабашного человека, как наш с вами Николай Палыч? тоже в свою очередь начал сердиться эскулап.

- Не знаю, кажется, нет, - дёрнул головой Верховный. Во всяком случае, мне ничего не было известно об их присутствии. Тучков пал жертвой своей самонадеянности и крайнего легкомыслия. Я же, в отличие от него, проявил здравость мышления и осторожность, немедленно послав его к вам. Так в чем вы меня обвиняете?!

- Я никого и ни в чем не обвиняю, - неожиданно набычился военврач. Я просто хочу выяснить обстоятельства этого тёмного дела, чтобы в дальнейшем такого не повторилось без консультаций со специалистами нашего профиля.

- Вот и выясняйте обстоятельства у самого Николая Палыча, - огрызнулся Афанасьев. Единственное, в чем меня можно упрекнуть, так это в том, что отослав его к вам, я закрутился с делами и не удосужился поинтересоваться его состоянием и самочувствием.

Алексей Германович огладил рукой свою академическую бородку и произнёс уныло:

- Ваш Николай Палыч ещё тот фрукт. Ни черта от него не добьёшься, как от партизана на допросе. Единственное, что мне удалось, так это добиться его согласия на мой визит к вам.

- А без его волеизъявления не пришли бы? ехидно осведомился Валерий Васильевич.

- Клятва Гиппократа имеет чётко ограниченный круг обязательств, выходить за рамки которого врачующему, категорически воспрещается, дабы не навредить пациенту ни телесно, ни морально, - важно сообщил Бах, продолжая гладить бородку. И я бы никогда не посмел бы прийти к вам без особых на то обстоятельств.

- Неужели, всё так серьёзно с ним? внутренне похолодев, спросил Афанасьев, боясь услышать какой-нибудь фатальный диагноз.

- Уверяю вас, более чем, - подтвердил академик.

- Какое заболевание вы у него нашли?

- Никакого, - пожал плечами Алесей Германович, не меняя выражения крайне озабоченного лица.

- Не понял! брови Афанасьева, вслед за глазами поползли вверх от неподдельного удивления. Зачем же вы тогда пришли ко мне с непонятными намёками? Как это, вообще понимать, что никакого заболевания не выявлено? Шутить изволите-с?

- Никак, нет. Не в том возрасте я, батенька, чтобы заниматься игрищами подобного рода, - строго осадил диктатора ершистый старикан, не меняя ни выражения лица, ни позы. А понимать меня надо буквально.

- То есть? опять не смог понять собеседника Верховный.

- А то и есть, что у пациента не выявлено никаких заболеваний.

- Что-то я вас не пойму, - произнёс Валерий Васильевич, в растерянности почёсывая у себя за ухом.

- Экий, вы недогадливый, - покачал головой Бах. Скажите, где вы могли видеть человека, только что перешагнувшего полувековой возраст, и при этом не имеющего никаких признаков болезней, характерных для такого возраста?

- Ну-у, - протянул неопределённо Афанасьев, - возможно здоровый образ жизни

- Какой ещё такой здоровый образ жизни?! не слишком-то вежливо перебил его Бах. Во-первых, мы запросили медицинскую карту пациента из ведомственной клиники, где он состоит на учёте. Поверьте, нам далось это отнюдь нелегко. Пришлось её получать полулегально, благодаря тому, что заведующий один из бывших моих учеников. Вы бы, Валерий Васильевич, указ, что ли какой издали, чтобы не было никаких препятствий в передаче документации между параллельными медицинскими структурами. Это смогло бы повысить оперативность реагирования, а значит, и скорость оказания помощи.

- Хорошо-хорошо, я передам вашу просьбу в Кабмин и Минздрав. Но мы отвлеклись, - поторопился вернуть академика на прежние рельсы диктатор.

- Ах, да, простите старика. Немного отвлёкся, - засмущался Алексей Германович. Да, так вот, медицинская карта нашего общего знакомого, на момент передачи её в наши руки, мало чем отличалась от типичной карточки уже немолодого человека со всеми присущими его возрасту недугами. Да, простит меня Гиппократ за частичное нарушение Клятвы, но чего там только нет?! Тут вам остеохондроз типичное заболевание пожилых людей. Сам страдаю. И начинающееся ожирение печени факт, указующий на проблемы с горячительными напитками. Ожирение носит очаговый и застарелый характер, говорящее о том, что он всё-таки взялся за ум. Оно пока не слишком большое, чтобы бить тревогу, но симптоматика Куда от неё деться?! развёл он руками, как бы сочувствуя и в то же время слегка завидуя бурно прожитой молодости Тучкова. Кроме этого, он ещё оказался завзятым курильщиком. И вот это уже будет, посерьёзней. У пациента произошли, связанные с воспалительными процессами изменения в дыхательных путях, в частности, была выявлена гистологическая картина респираторного бронхиолита. Также были частично повреждены воздухоносные пути альвеолярных воздушных мешочков и слизистой оболочки дыхательных путей, что в конечном итоге привело к затруднённому перемещению достаточного количества воздуха в лёгких. Я не исключаю того, что по утрам его мучают приступы кашля, отличающие завзятого курильщика от человека не подверженного этой пагубной привычке.

От обилия научных терминов у Афанасьева самого запершило в горле и ему мучительно хотелось прокашляться от всего этого. А то, каким тоном всё это произносил академик, наводило на мысли о необходимости для Тучкова в срочном написании завещания. Успокаивало лишь то, что говорилось об этом, как о прошедшем. Старичок, тем временем, не унимался:

- Естественно, что это не могло не повлечь за собой сопутствующих неполадок в организме. От постоянного курения эмаль на зубах почти прекратила своё существование. Наглядный результат этого частичное разрушение зубов. И многочисленные пломбы во рту тому свидетели. Идём далее, - со вкусом продолжил академик, оседлав своего профессионального конька. У Николая Палыча имеется ревматизм сиречь системный воспалительный процесс инфекционно-аллергического характера, поражающий соединительную ткань организма. И это приводит к мучительным и продолжительным болям в суставах и ревматическому артриту. Видимо, молодость товарища Тучкова была полна приключений, связанных с опасностью для жизни. Про всякие там мелочи типа повышенного артериального давления, увеличивающейся старческой дальнозоркости и всего прочего, что сопутствует естественному старению организма, я уж молчу. Это, как бы само собой разумеющийся факт. Ну и наконец, как водится, вишенкой на торте тропическая лихорадка, которой пациент с его слов страдает не один десяток лет. Боюсь даже предположить, в каких таких тропических болотах он умудрился её подцепить! на победной ноте закончил Бах перечислять болячки председателя КГБ.

- Да, - кивнул Афанасьев, - непосредственно непосвящённым лицам лучше всего не знать о некоторых деталях бытия рыцарей плаща и кинжала.

- Ага! каркнул старым вороном академик. А, как тогда прикажете лечить?! Лихорадка лихорадке рознь!

В ответ на это Афанасьев не нашёлся с контраргументом, поэтому просто неопределённо пожал плечами, давая понять, что это не его царская забота. Однако, чтобы не выглядеть окончательным хамом, всё же выдавил из себя через силу:

- Экий, букет болячек насобирал наш дорогой Николай Палыч, а ведь выглядел всегда таким бодрячком?

- Главная беда для нас, как медиков, заключается в том, что сильные натуры, а у меня нет причин сомневаться в том, что Тучков именно к таким и относится, до последнего момента скрывают свои недуги или же попросту не обращают на них внимания. И зачастую доводят себя до такого состояния, что вмешательство медицины уже ничем не может помочь, кроме установления фатального диагноза, - глубокомысленно констатировал Бах с ноткой положенного траура.

- Увы, картина, представленная вами безрадостная, - вздохнул диктатор. Однако, дорогой профессор, вы вначале обмолвились, что в настоящий момент у нашего общего знакомого с этим делом всё обстоит более-менее благополучно, не так ли?

- Совершенно верно! почти подпрыгнул в нетерпении Бах, подобно теннисному мячику. Картина изменилась кардинально! И всё это, буквально, на наших глазах. Вот, полюбуйтесь! подпихнул он к Афанасьеву стопку бумаг. Здесь представлены результаты, проведённых нами анализов.

- Э-э-э, -- опять начал блеять Верховный, хаотично перебирая бумаги и даже не пытаясь вчитаться в написанные пояснения к столбцам и кривым графиков. Если можно, то, пожалуйста, на словах. У вас это получается более рельефно, так скажем.

- Извольте! не стал спорить с диктатором учёный. Месяц назад, Николай Палыч к нам обратился с просьбой провести комплексное обследование всего организма, сославшись на ваше предписание.

Афанасьев важно кивнул. В последнее время он полюбил, когда кто-то подчёркивал, пусть и невольно, его значимость (ох, уж эти диктаторы).

- Мы незамедлительно приступили к его всестороннему обследованию. И поначалу не обнаружили никаких особенностей в его организме, кроме тех, что были указаны в его медицинской карточке, - с энтузиазмом продолжил академик. Все из перечисленных мною недугов присутствовали в полном, так сказать, объёме. Мы с самого начала заподозрили, что не просто так его отправили на обследование, да ещё решением самого руководителя государства. На консилиуме мы пришли к однозначному выводу о том, что Николай Палыч, волей или неволей стал объектом какого-то эксперимента, связанного с опасностью для жизни. Но, так как из него слова нельзя было вытянуть, то коллегиальным решением постановили отслеживать состояние его организма последовательно день за днём., тем более, что в сроках нас никто не ограничивал.

- И как видоизменялось его состояние день ото дня?! уже с явным интересом спросил Верховный, одновременно, что-то прикидывая про себя.

- А вот, взгляните-ка! всё более и более входил в профессиональный раж академик.

С этими словами он ловко выхватил из стопки какой-то листок с графиком, похожим на забор нерадивого дачника и выложил его перед носом Валерия Васильевича. Верховный, крякнув, нехотя полез в нагрудный карман за очками. Перед медиком было глупо скрывать свои недостатки. Нацепив на нос окуляры, он внимательно впился в него глазами. Столбцов в графике, естественно, было тридцать штук по количеству дней, на протяжении которых велось наблюдение. Слева была расположена шкала, градуированная в миллиметрах ртутного столба. Афанасьев мысленно похвалил себя за наблюдательность и сообразительность. Столбцы в левой части графика были неровными с резкими перепадами по высоте, явно отражая какую-то нестабильность. Самый первый в строю и при этом самый высокий столбец находился на уровне 32-х мм. рт. ст. Но чем дальше этот забор уходил вправо, тем меньше его доски отличались друг от друга и их высота заметно снизилась до уровня 12-ти мм. рт. ст. Ниже графика располагалось пояснение к нему. Оно гласило диаграмма утренних показаний внутричерепного давления лежащего на спине пациента.

- Что вы на это скажете?! фривольно подмигнул профессор диктатору, как своему приятелю.

- Хм-м, - хмыкнул и принял солидный вид Афанасьев. На данном графике, как я понимаю, отображается давление внутри черепной коробки нашего общего знакомого. Из показаний также видно, что крайняя левая и крайняя правая его части резко отличаются друг от друга

- Гут, - склонил голову в знак согласия академик.

- Левая часть графика, надо полагать, начальный этап обследования, а правый завершающий. И если вначале мы наблюдаем повышенные и неоднородные показатели, то к концу, они становятся стабильными и значительно ниже по цифрам показаний. Также замечу, что показатели шкалы мне мало о чем говорят.

- Тут всё просто. От 7 до 15 мм. рт. ст. это показатели давления у нормального взрослого и нестарого человека. От 35-ти до 40 мм. рт. ст. показатели являются жизнеугрожающими. В начале обследования наш пациент был недалёк от инсульта. Но сейчас это выглядит как гипотетические умозрения. Ну, да, ладно. И какой вы делаете из этого вывод? хитренько прищурился Бах.

- Как бывший танкист, могу сказать, что если бы это были показатели, скажем температуры масла или же количество оборотов двигателя, то наблюдается явная картина стабилизации. Двигатель разогрелся, набрал необходимые обороты и вошёл в привычный рабочий ритм.

- Замечательно, голубчик! Замечательно! Вы блестящий диагностик! Идите ко мне помощником!

- Непременно. Как только в стране отпадёт надобность в ручном пожарном управлении, так я сразу к вам и приду, - без намёка на шутку ответил Афанасьев.

- И всё же, каковы ваши выводы? настаивал Бах.

- Никаких однозначных выводов всего лишь по одному параметру сделать не могу, да и не имею права, без видения всей обстановки. Тут могли вмешаться посторонние факторы. Спокойная обстановка, регулярное питание, отсутствие стресса, сон, прогулки на свежем воздухе.

- Опять не могу не отдать должное вашим аналитическим способностям! продолжал сиять, как медный пятак академик. Я бы на вашем, да и на своём месте тоже, подумал бы точно также, если бы не имел иных свидетельств этого феномена.

Алексей Германович, как ловкий престидижитатор или скорее даже кассир в банке, стал перебирать пальцами уголки бумаг, то и дело, вытаскивая на свет ту или иную.

- Это вечерние показатели давления, - ткнул в одну из них, - а вот это показатели сердечных ритмов. Прошу обратить внимание на данные ЭКГ^[60], сведённые в одну таблицу. Вот это, данные по исследованию рефлексов, - едва не в нос диктатору сунул очередную бумагу академик. Если вначале явно прослеживается заторможенность рефлексов, то к концу исследований обстановка меняется кардинально. Вот, ещё. Данные полученные при помощи аппарата УЗИ^[61]. Почки, как у юноши из сибирской деревни. Хотя вначале тоже и форма и местоположения были не ахти. А это урология. Тоже, извольте заметить конечные результаты. Небо и земля. Так, что тут у нас? Ага, вот. По результатам гастроэндоскопии^[62]

- Это, что за зверь такой? удивился Афанасьев и так сбитый с толку обилием информации и медицинской терминологией.

- Это, батенька мой, признаюсь, самая неприятная вещь на свете, но, к сожалению столь же необходимая в нашей работе. Это, скажем так, лампочка с камерой на проводе, который надо глотать.

- Мати, родная! перекрестился Афанасьев, вспоминая, как однажды уже проходил данную процедуру.

- И прошу вас заметить, уважаемый Валерий Васильевич, такую картину мы можем видеть по всему спектру анализов! не стал сбавлять темпов энтузиазма академик.

- Мне остаётся только поздравить вас и всех сотрудников вашего учреждения с блестящими результатами лечения милейшего Николая Павловича, - дежурно произнёс фразу Афанасьев, хотя внутри себя и ощущал фальшь своих слов.

- Да, какое, черт побери, лечение?! взвился до небес старичок. Вы, что, действительно ничего не понимаете, или только прикидываетесь таковым, чтобы побыстрей выпроводить меня вон отсюда?!

Сказать, что диктатор от таких слов малость прибалдел, значит, ничего не сказать вовсе, ибо последние пять месяцев, что он сидит в этом кресле, ещё никто не смел, говорить с ним в таком тоне. Но с другой стороны: не выставлять же за двери столь уважаемого и маститого учёного? Ведь, как ни крути, а профессор прав в своём предположении о подлинности его чувств. Афанасьев давно уже понял, что стремительное исцеление Тучкова явилось следствием его необдуманного поступка, совершенного месяц назад. Но уж очень не хотелось ему раскрывать истинную подоплёку этого его безрассудного шага, и уж тем более не хотелось ему посвящать в тайну человека сугубо гражданского, хоть и носящего погоны генерал-лейтенанта медицинской службы. Впрочем, Афанасьев был достаточно трезвомыслящим человеком, чтобы корить себя за это. Ну, вот что мешало ему с самого начала привлечь специалистов от медицины к изучению свойств портала? Мешала пресловутая боязнь расширения круга посвящённых. Но ведь не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понимать и принимать тот факт, что подобные тайны не могут держаться в секрете достаточно долгое время слишком многие уже в курсе того, что происходит в бункере под бывшим заводоуправлением ЗиЛа. Нет, разумеется, группа учёных под руководством Николаевой не была столь самонадеянной, как это могло бы показаться на первый взгляд. С её слов Афанасьев был в курсе того, в каком русле шли исследования. Пробы воздуха, грунта, воды, всё это исследовалось профильными специалистами, включая вирусологов. Опять же, опыты с мышами, которых хоть и единожды, но выпускали в потусторонний мир, тоже, наверняка проводились с участием специалистов. Хотя Стоп Афанасьев, вдруг вспомнил, что сама Николаева ничего ему не сообщала о состоянии лабораторных мышей извлечённых из иномирья. Однажды, да и то, мельком, на его вопрос о них, она отделалась общей фразой, что де все мыши живы и здоровы. И больше они к этой теме ни разу не возвращались. Ведь не могло же пройти мимо неё известие о чудесных свойствах перехода между мирами? На этот щекотливый со всех сторон вопрос, было только два ответа. Либо она сама не придала этому факту особого значения, вследствие того, что все мыши были изначально и так здоровы, либо она что-то скрывает и пытается играть в свою, никому неведомую игру. Последнее предположение, было особенно неприятным для афанасьевского самолюбия, проистекающего из уверенности в том, что он умеет читать сокровенное в душах людей. В любом случае, данный феномен с самоизлечением следовало изучить, как можно пристальнее, а без специалистов это никак нельзя было сделать. Верховный прекрасно понимал это, просто ему сейчас необходимо было, как-то обосновать расширение круга причастных, и для этого ему нужна была веская причина, которую он пока не находил.

- Не будьте так категоричны в своих опрометчивых суждениях, уважаемый профессор, - ледяным тоном охладил он Баха.

Впрочем, тот и сам понял, что погорячился:

- Прошу простить меня за тональность и грубость слов, - смутился военврач, - но вы должны меня понять. Если бы это был феноменальный и спонтанный случай, то поверьте, я не стал бы отнимать у вас драгоценного времени. Но случай, согласитесь, не рядовой, да и феноменальным его назвать язык не поворачивается, раз уж вы сами начали что-то подозревать, направляя его к нам.

- Извинения принимаю, - важно кивнул Афанасьев и добавил, чтобы окончательно разрядить обстановку. Так, что вы там хотели сказать насчёт лечения?

- Я хотел сказать, - и в глазах у Баха вновь заплясали огоньки неистовости, - что лечения, как такового, не было. Мы просто наблюдали со стороны за разворачивающейся картиной. И всё. Никакого вмешательства, будь то хирургическое или медикаментозное, с нашей стороны не было.

- Вы хотите сказать, что Николай Палыч, всего лишь присутствуя в стенах вашего госпиталя, исцелился от целого букета заболеваний без вашего вмешательства? Божьей волей, так сказать.

- Вот именно! Это совершенно необъяснимое явление с точки зрения медицинской практики. Ни с нашей помощью, ни без нашей помощи, он ничего такого целительного не принимал. Мы бы непременно узнали, если бы такое произошло. Современные методы анализа позволяют выявить присутствие препаратов употребляемых пациентом. Ничего такого не выявлено!

- Я вижу по вашим глазам, Алексей Германович, что вы желаете мне сообщить ещё некоторые странности в организме Николая Палыча, или я ошибаюсь? пытливо уставился диктатор не Баха, нетерпеливо ёрзавшего в своём кресле.

- Да! обрадованно закивал тот в ответ. Остались ещё некоторые моменты, на которые мне бы хотелось обратить ваше внимание.

- Я внимательно слушаю, вас, - приготовился выслушать нечто сенсационное диктатор, хотя, чего уж более.

- Вот развёрнутый анализ крови нашего пациента.

На этот раз перед глазами Афанасьева предстала таблица, где слева были перечислены подробным образом все компоненты человеческой крови, а сверху по дням указывалось их количество. Валерий Васильевич поморщил лоб, силясь разобраться в названиях и цифрах, но нисколько не преуспел в этом, ибо не знал какое количество тех или иных компонентов считается нормальным, а какое количество аномальным.

- Признаться, - продолжал он морщить лоб, - я не дока по этой части. Слыхивал что-то про эритроциты, лейкоциты, но что почём, и в каком количестве должно быть, не в курсе.

Видя затруднения со стороны руководителя государства, академик пришёл на помощь с очередными пояснениями.

- Понимаю ваши затруднения, - с сочувствием проворковал академик. Но вам это незнание простительно. Это только специалисту виден полный расклад. Да, кстати, обратите внимание на эритроциты. Сколько их было вначале наблюдения и сколько стало в конце? Явное увеличение, что повлекло за собой повышение сворачиваемости крови.

- Это плохо?

- Не так, чтобы Можно сказать, что в бою, он гарантированно не истечёт кровью, хотя впоследствии, это может потенциально угрожать тромбозом. Но это к старости, а ему до неё У-у-у, - протянул Бах, сложив губы трубочкой.

- Ага, понял, - кивнул Афанасьев. Судя по этой таблице, у него там всего прибавилось к концу исследований. Вон, я смотрю, ещё какие-то моноциты. Вы их даже красным маркёром обвели. Это очень важный элемент? Я никогда о нем ничего не слышал.

- Ну, правильно, - разулыбался академик, - о разведке только шёпотом.

- То есть?

- Так называются крупные клетки, имеющие ядро. Их диаметр 20 мкм. Со временем они превращаются в макрофаги, а те, в свою очередь участвуют как в клеточном иммунитете (поглощают вирусы и бактерии), так и в гуморальном (докладывают лимфоцитам о том, что в организме появился враг).

- Это не разведка, а смерш^[63], - тоже улыбнулся в ответ Афанасьев. Я-то думал, что эти функции присущи эритроцитам.

- Эритроциты выполняют функции охранников на входе, ну и ещё строителей, работающих на восстановлении порушенных рубежей, - метафорично выразился Алексей Германович. Например, при повреждении печени эритроциты начинают транспортировать из костного мозга в печень нуклеотиды, пептиды, аминокислоты, восстанавливающие структуру этого органа.

- Войска узкой специализации, значит? предположил Верховный.

- Именно! поднял кверху указательный палец военврач. Так вот, по поводу моноцитов, обведённых в кружок. Кратко поясню. Лейкоциты делятся на лимфоциты и моноциты. Лимфоциты основа гуморального иммунитета. При попадании в организм вирусов, бактерий, чужеродного белка или других частиц (все это имеет одно общее название антигены) они вырабатывают антитела, предназначенные именно для данного конкретного антигена. Антитела, склеиваясь с антигеном, образуют нерастворимые комплексы, которые затем выводятся из организма.

- Наваливаются скопом и душат в объятиях, - плотоядно ухмыльнулся диктатор.

- Совершенно верно. Часть моноцитов, в свою очередь, образуют фагоциты, функциональность которых заключается в способности окружать инородные тела и микроорганизмы, захватывать их в цитоплазму, поглощать и переваривать.

- Ага! Вот и спецназ появился! Прям не кровь, а карта расположения боевых частей! подивился Валерий Васильевич.

- Вы только гляньте, во сколько крат у него превышена норма по этим самым фагоцитам? В семь раз! Уму непостижимо! Да ему санитаром в чумном бараке можно работать! закончил на восклицательной ноте академик.

- Это вы удачно, про чумной барак. Мощно и рельефно. Но вы, как я помню, говорили и ещё об одном феноменальном свойстве, - неожиданно вспомнил Верховный.

- А вам этих мало?! ядовито заметил Бах.

- И всё-таки, мне хотелось видеть всю картину целиком, а не фрагментарно, чтобы более объективно оценивать происходящие с нашим другом метаморфозы, - ненавязчиво продолжал настаивать Глава государства.

- Хорошо, - согласился военврач. Две недели назад, Николай Палыч, спускаясь по ступеням, поскользнулся на мокром полу (видимо, уборщица не вытерла его досуха) и, запутавшись в длинных полах больничного халата, носом съехал по ступеням вниз. При этом, к своему несчастью, сломал себе руку в области предплечья. Слава Богу закрытый и без смещения. После рентгена, мы тут же провели все необходимые мероприятия. Прошло три дня. И знаете, какой-то червячок, внутри меня, яростно настаивал на повторном проведении рентгеноскопии

- И при повторном осмотре снимков следов перелома обнаружено не было, я так полагаю, - спокойно вставил Афанасьев, пока профессор обдумывал, как преподнести очередную сенсацию.

- Как вы угадали?! вскинулся Алексей Германович.

- У вас стало такое загадочное лицо, когда вы говорили об этом, что нетрудно было догадаться о дальнейшем развитии сюжета, - охотно пояснил Валерий Васильевич.

- Вы только представьте себе! Практически мгновенная регенерация, без каких бы то ни было следов соединительной костной ткани! Поразительно и феноменально! продолжал неистовствовать профессор. Плюнул бы тому в глаза, кто рассказал бы мне об этом! Остаётся плеваться только в собственное отражение в зеркале!

- Всё это, разумеется, впечатляет. Не спорю. И всё же. Что вы всё-таки хотите от меня, милейший, Алексей Германович? спросил Афанасьев скучным голосом, катастрофически быстро терявший интерес к беседе. Хотите, чтобы я отдал вам в долгосрочную аренду своего друга и соратника, дав согласие на продолжение экспериментов с ним? Что, конкретно вы хотите от меня в данный момент?

Верховный думал, что постановкой вопроса именно в таком ключе порядком охладит пыл профессора, но не тут-то было. Бах был не из тех, кто отступается от своих идей и принципов перед сильными мира сего. Он был твёрд и неумолим даже сильней самого диктатора.

- Я уже говорил об этом, и повторяю опять. Я хочу знать, какие такие эксперименты проводятся вами на людях, без согласия на то Минздрава, в Коллегии которого я состою? Я хочу знать, почему специалисты от медицины отстранены от информации, связанной с этими экспериментами, уж не говоря об их участии? чеканил слова старичок, внезапно окрепшим волевым голосом.

И диктатор, почуяв силу собеседника, начал, под его натиском, сдавать потихоньку назад.

- Вы ошибаетесь, уважаемый профессор, - морщась и отводя глаза, стал оправдываться диктатор, - никто никаких экспериментов над людьми не проводил и не собирается.

Тут он слегка запнулся, ловя себя на откровенной лжи, ибо мысленно уже представлял, какие выгоды можно будет извлечь из этого открытия, сделанного, совершенно побочно. Он всегда краснел, как это и положено совестливым людям, когда ему приходилось так нагло врать, поэтому, боясь, что его ложь будет тут же раскрыта, поспешил продолжить:

- Присутствие человека в ходе данного, как вы выразились, эксперимента, вообще, не предусматривалось. Он по собственной инициативе сунулся туда, хотя я строго настрого запретил подобные несанкционированные деяния! И пусть он благодарит Бога, что тот оставил его в живых, да ещё наградил за безрассудство некоторыми свойствами организма!

Последнюю фразу Афанасьев произнёс на повышенных тонах, и чуть не стуча кулаком по столу, чего раньше всегда старался избегать.

- Вы должны посвятить меня в суть эксперимента! не сдавался академик.

- Это совершенно невозможно! - отрицательно помотал головой Валерий Васильевич, а затем добавил, как бы извиняясь. Во всяком случае, пока.

- Почему?! продолжал настаивать Бах.

- Потому что эти сведения составляют наивысшую государственную тайну! И нужны очень крепкие основания для того, чтобы я мог посвятить вас в эту тайну, - уже более спокойным голосом пояснил свой отказ диктатор.

- Угроза жизни и здоровью граждан не может служить основанием тайны любого уровня. Не мне напоминать вам об этом, - упрямо гнул палку академик.

- Нет, - опять возразил Афанасьев. В данном случае речь идёт только о здоровье и жизни одного гражданина. А я отвечаю за жизнь и здоровье всех граждан страны. И не вижу оснований менять свою точку зрения.

- А если я предоставлю вам эти основания? хитро прищурился Алексей Германович, откидываясь на спинку кресла и вытягивая ноги под столом.

- Ну, и какие же?! хмыкнул недоверчиво Верховный. Про то, что ящерицы, откинув хвост, могут вскорости вырастить себе другой, знают все школьники. В водах Мирового океана, я слышал, обитают медузы, которые практически не стареют и не умирают, всё время обновляясь. Что вы мне можете ещё предъявить такого, что изменило бы моё мнение, на сей счёт?

- А если я скажу, что Николай Павлович Тучков НЕ ЧЕЛОВЕК, это как-то изменит ваше мнение?

- Что-о?! привстал Афанасьев со своего места, уперев кулаки в столешницу.

- Да-да. Тучков НЕ ЧЕЛОВЕК, - подтвердил тот, делая нажим на конце предложения.

- Шутить изволили?! гаркнул диктатор едва ли не во всё горло. - Па-пра-шу объясниться! выговаривая по слогам и сверкая белками глаз, воскликнул Афанасьев, еле сдерживая себя, чтобы не брякнуть чего лишнего или не дай Бог, грубого.

На его крик моментально отреагировали Фетисов и Завьялов со своей неотъемлемой ношей. Они чуть приоткрыли дверь и с недоумением разглядывали сцену из разыгрываемого спектакля. Афанасьев краем глаза заметив в проёме двери тревожные физиономии помощников, нервно мотнул головой, дескать, без вас разберёмся и те поспешили скрыться из поля зрения. Старичок профессор, напротив, был расслаблен и безмятежен. Он даже не изменил позы перед нависшим над ним диктатором. Глядя с весёлым прищуром снизу вверх на клокочущего Афанасьева он, дабы смягчить накал страстей противоположной стороны, умиротворённо прошелестел бархатным голосом опытного искусителя:

- Не надо так напрягаться, голубчик. В нашем с вами возрасте излишняя эмоциональность может закончиться апоплексическим ударом, иначе говоря, инсультом. Успокойтесь, я не сказал ничего страшного.

Афанасьев, к его чести, умел не только моментально вспыхивать, несмотря на свою, в общем-то, флегматичную, в целом, натуру, но также и быстро остывать, подавляя в себе спонтанную ярость. Трезвомыслие и холодный расчёт всегда отличали представителей русского Генштаба. И в этом списке он не был исключением. Постояв ещё пару секунд не столько для унятия дрожи во всем теле, сколько из желания показать гостю, кто тут хозяин в доме, он со всей силой плюхнулся в кресло так, что оно отчаянно заскрипело, грозясь моментально развалиться под его тушкой.

- Ну, вот и хорошо, вот и славненько, - принялся ворковать профессор. Карвалол дать? У меня с собой. Ношу постоянно, с тех пор, как похоронил супругу, - объяснил он свою участливость.

- Не надо, - буркнул Валерий Васильевич, отпыхиваясь и постепенно приходя в себя после услышанного сенсационного известия. Всё же, я прошу вас дать развёрнутые пояснения вашим обвинениям.

Старичок-профессор по-прежнему излучал добродушие и эпикурейское спокойствие:

- Во-первых, я ни в чём не обвиняю нашего дорогого Николая Палыча. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что он стал невольной жертвой каких-то технических манипуляций. А во-вторых, развёрнутый ответ вы от меня уже получили. Что вы ещё хотите от меня? теперь уже в свою очередь, поинтересовался Бах.

- Почему вы считаете Тучкова нечеловеком? уже усталым голосом поинтересовался Верховный, сам чувствовавший неловкость из-за своей недавней эмоциональной вспышки.

- Прошу прощенья за то, что употребил не совсем точный термин. Я просто хотел тем самым усилить эффект, - покаялся Алексей Германович, хотя в его голосе не было ни одной нотки раскаяния.

- Обманули, стало быть?

- Просто применил неудачный эпитет, если хотите знать, - опять развёл руками академик.

- Доктор, - скривил лицо Афанасьев, - вы меня совсем запутали. Скажите прямо: Тучков человек, или нечеловек?

- Если уж говорить совсем точно, то он СВЕРХЧЕЛОВЕК.

- Опять ваши сентенции? поморщил лицо хозяин кабинета.

- Ничуть, - возразил Бах. Что касается его личностных качеств, то смею вас заверить со всей искренностью и прямотой, он типичный представить рода человеческого, со всеми его плюсами и минусами. И в этом отношении, вы можете быть абсолютно спокойны. Что же касается физиологии, - Бах на некоторое время призадумался, подбирая нужные слова, - то её параметры настолько разнятся с общепринятыми, что выходят за рамки разумного. И с этой точки зрения ему больше подходит термин сверхчеловек. У него всего в переизбытке. Метаболизм зашкаливает. Степень регенерации непостижимая. Как сейчас принято говорить в кругу молодых людей полный апгрейд^[64]. Вы удивитесь, но Тучков счастливый обладатель всех тридцати двух зубов, хотя до появления у нас их было всего двадцать семь. А мы знаем, что человеческие зубы это один из тех немногих частей тела, которые неспособны к регенерации. Он настолько накачан жизненной энергией, что его впору будет сравнивать с высокопродуктивным конденсатором. Давеча, в спортзале при нашем госпитале, я попросил его поднять штангу весом в сто килограмм. Так он поднял её одной рукой без всяких усилий. И если бы сам не испугался своих способностей и не уронил её, то держу пари, смог бы без труда таскать её до самого вечера и даже не вспотеть при этом. Я вполне себе допускаю, что в какой-то момент он будет способен даже на проникновение сквозь стены. Во всяком случае, я не буду удивлён этому факту. И если он не засланец иных миров, то, вне всякого сомнения, человек из другой эпохи. А является ли эта эпоха грядущей или ушедшей от нас в тьму веков, судить не берусь.

Пока Бах произносил свою речь, Афанасьев нервно сцеплял и расцеплял пальцы рук. Теперь ему самому очень хотелось рассказать профессору всё, но он никак не решался сделать первый шаг к этому, ибо прекрасно осознавал, что сделай он это, и уже через месяц об этом будут галдеть все вороны в Москве. И это произойдёт независимо от того, проболтается Бах в запале какого-нибудь научного спора с коллегами или будет держать рот на замке. Поднаторев в аппаратных играх, он прекрасно знал, что лучший способ снять с себя ответственность это применить коллегиальность в принятии окончательного решения. Но то было раньше. Сейчас времена были другие. И раз уж он однажды взял на себя ответственность за судьбы ста пятидесяти миллионов сограждан, то снимать её с себя из-за одного человека было делом несолидным.

Ну, что ж, видит Всевышний, как я всячески противился этому, - тяжко вздохнул диктатор. Значит, просите допустить вас к экспериментам?

- Не просто прошу, а настаиваю, - поспешил с ответом ушлый старичок.

Афанасьев встал с кресла и подошёл к своему рабочему месту.

- Актенарх Иртеньевич, - вызвал диктатор Фетисова по селектору, - принесите бланк расписки о неразглашении гостайны высшего уровня.

- Есть,- коротко отозвался динамик.

- Скажите, Алексей Германович, а кроме нашего Тучкова ни у кого из вашего персонала не наблюдалось нечто подобное? спросил Афанасьев, снова усаживаясь напротив Баха.

- Увы-увы! заквохтал академик. Феномен Тучкова оказался незаразным, к вящему моему сожалению. Я бы и сам не прочь в мои семьдесят девять обладать подобными свойствами организма.

- Семьдесят девять?! По вам и не скажешь, - подольстился диктатор к убелённому сединами старцу. Понимаю- понимаю, - закивал он головой. Хотите избавиться от старческих болячек.

- Хочу, - не стал кривить душой Бах. А ещё хочу помолодеть, ведь столько дел ещё не сделано, столько планов не реализовано.

- Помолодеть?! удивился Афанасьев. Разве Тучков помолодел?!

- Так я же вам битый час только об этом и говорю! не сдержался от восклицания академик. Произошло полное обновление всех внутренних органов. Вернее даже не обновление, а замена или подмена, это уж трактуйте, как хотите, на аналогичные внешне, но абсолютно другие по функциональным возможностям.

- То есть, вы хотите сказать, что Николай Палыч и внешне изменился?! опять разволновался Валерий Васильевич.

- Ну, да, - без тени смущения ответил Алексей Германович. Если месяц назад он выглядел на свои пятьдесят, то сейчас ему от силы можно дать тридцать пять, а то и вовсе тридцать.

- Значит, говорите, двадцать лет смахнул, как крошки со стола?- задумчиво вопросил Афанасьев.

- Это поразительный феномен, ещё раз повторяюсь! воскликнул Бах, подкрепляя свои слова бурной жестикуляцией. - Или вы по-прежнему подозреваете, что я от скуки или старческой прихоти уже неделю обиваю ваши властные пороги? нехорошо на этот раз прищурился врач. Если это не единичный случай Провидения Господнего, а следствие целенаправленного воздействия технических средств, боюсь гадать каких именно, то вы просто не представляете себе открывающиеся горизонты!

- Да уж представляю, - отчего-то внезапно пригорюнился Владыка Всея Руси.

II.

Там же

Пока академик пребывал в тихой прострации от последней фразы диктатора, в кабинет вошёл Фетисов с папкой для бумаг и замер возле стола в ожидании дальнейших распоряжений, которых не последовало из-за того, что Верховный был занят телефонным разговором. Афанасьев молча кивнул в сторону военврача, тем самым указывая кому дать на изучение и подписание страшной клятвы. Сам же в это время набирал на коммуникаторе одному ему известный номер.

Он мысленно всячески корил себя за то, что государственные заботы отвлекли его от более пристального внимания к делам, творящимся в НПО Мечта. Первые две недели после своего посещения бывшего автогиганта, он почти каждый день надоедал своими звонками научную руководительницу грандиозного и невиданного доселе проекта. Справлялся о нуждах, выслушивал отчёты, всегда краткие и сухие, как сводки Совинформбюро^[65], торопил с экспериментами по изучению пригодности иномирья для проживания. Но в последнее время, закрутившись с государственными делами, сильно ослабил свой напор, перестав звонить и справляться о делах. Да и не хотелось лишний раз раздражать и без того вспыльчивую Николаеву своей назойливостью. Он знал, что она и так днями и ночами торчит на работе, изо всех своих старческих сил, стараясь если и не успеть со всеми делами до конца жизни, то хотя бы создать прочный задел в изучении и эксплуатации портала. И вот, что получилось в итоге, когда хозяйский глаз на секунду оторвался от бдительного присмотра. Мало того, что он упустил из памяти Тучкова, так он ещё и не удосужился поинтересоваться не появился ли у того какой-нибудь последователь. Тут было за что корить себя.

Фетисов разложил перед Бахом два листа бумаги формата А4, являющихся официальным бланком подписки о неразглашении государственной тайны, шариковую авторучку (вдруг у посетителя не будет при себе) и массивное пресс-папье, тоже на всякий случай.

- Ступай, Актенарх Иртеньевич, дальше мы сами управимся, - ненавязчиво выпроводил Валерий Васильевич своего адъютанта, чтобы тот не грел уши вызнавая ненароком то, чего не следовало. А вы, любезный Алексей Германович, не торопитесь с заполнением формы, - обратился он уже к Баху, когда за Фетисовым закрылась дверь. Сначала внимательно ознакомьтесь с содержимым документа и подумайте хорошенько, надо ли вам всё это?

Бах уже намеревался ответить на откровенные запугивания со стороны кровавого режима, но не успел, так как на том конце, после череды продолжительных гудков, кто-то взял трубку, отвлекая диктатора от очередной перепалки.

- Алло, Валя, здравствуй! громко заговорил он в трубку.

- Здравствуй, Василич! ответил, как ему показалось немного растерянный женский голос.

- Что-то, я смотрю, ты не торопишься отвечать на мой звонок?! слегка поддел он её. Надоел уж, наверное?!

- Да, нет, что ты? Просто долго искала телефон, - начала та оправдываться, что было несвойственно её манере беседы. И это его насторожило.

- А, что это у тебя с голосом? Вроде, как и не твой вовсе? удивился Афанасьев незнакомым ему, до сей поры обертонам в её голосе. Голос вроде бы принадлежал ей, но в нем не было характерных каркающих интонаций. Это привело диктатора в состояние лёгкого недоумения.

- Ну, что ты такое говоришь?! Право слово! непривычно певучим голосом забеспокоилась она на равном месте. И это сильнее прежнего насторожило Верховного, уже привыкшего к её старому голосу прокуренному и от того пронизанному насквозь грубоватыми оттенками. Ничего особенного, просто холодной воды попила. Пройдёт, - брякнула Николаева, не подумавши.

- Холодной воды, говоришь? Ну-ну. Ты там осторожней с водой. Побереги себя для будущих поколений.

- Всенепременно, - ответила она с привычной ехидцей.

- Я вот по какому делу звоню. Ты должна немедленно приехать ко мне. Тут кое-кто хочет с тобой увидеться в срочном порядке.

- Как так, увидеться?! Кому я там ещё занадобилась?! всполошилась не на шутку пожилая дама. Ты же знаешь, у меня работы непочатый край. Некогда мне тут разъезжать с визитами!

Афанасьев отчётливо уловил панические нотки в её голосе. Черт возьми, подумал он, Неужели она чего-то испугалась? Никогда прежде за ней такого не водилось. А вслух произнёс:

- Валя, не ершись. Не ты одна вкалываешь на благо Отечества, - внезапно построжел он к своей подруге и соратнице, но быстро смяк. Тебе самой будет небезынтересно с ним повидаться. Это тот, кто может тебе оказать существенную помощь в научных изысканиях. Так, что ноги в руки и спехом ко мне в кабинет.

Валентина Игнатьевна вновь замялась, как ученик у классной доски, явно не желая попадаться на глаза Главы государства.

- А кто он такой? начала она напрасно тянуть время.

- Приедешь увидишь! - уже начал сердиться Афанасьев, не любивший, когда ему вот так в лицо перечат неизвестно по какой причине. Хотя о причине стойкого нежелания увидеться он уже начинал потихоньку догадываться. И эта догадка злила его ещё больше.

- Ну, если ему так надо увидеться, то пусть приезжает к нам. Я его встречу, - вновь попробовала она увернуться от нежелательной встречи с Верховным. Эта история прямо на глазах приобретала водевильный характер. Афанасьев вдруг почувствовал себя полным идиотом. Подчинённый и обязанный ему всем человек упрямо отказывался от встречи, и он к своему стыду, ничего не мог с этим поделать. Это безобразие усугублялось ещё и тем, что Бах, заинтересованный препирательствами, отложил в сторону бумаги и с нескрываемым изумлением наблюдал за происходящим. Окончательно распоясались, гады! Вот я вам ужо! - подумал Афанасьев, краснея от стыда за своё бессилие.

- Вот, что, Валентина Игнатьевна! сурово произнёс он в трубку, грозно пошевеливая бровями для острастки ещё одного такого же, что сидел от него неподалёку и ухмылялся в профессорскую бородку. Мне некогда играть с тобой в прятки, и уж тем более шутить шутки. Я ведь уже догадался, что и ты сама туда лазила, - сделал он более чем прозрачный намёк.

- Как вы догадались? упавшим голосом спросила Николаева.

- Скажу, когда явишься ко мне, низко опустив от стыда голову злостная нарушительница дисциплины, - сурово ответил он.

- Хорошо, Валерий Васильевич, - робким и дрожащим голосом согласилась она явиться пред светлые очи государевы. И эта обречённая покорность, пожалуй, впервые проявилась за всё время их общения.

- Пропуск не забудь, а то не пропустят, - процедил он сквозь зубы, хотя в душе и ликовал от маленькой одержанной победы.

- Да-да, - подтвердили на том конце.

- Когда приедешь?

- Минут через двадцать, - предположила Валентина Игнатьевна.

- Добро. Ждём, - отрывистым голосом бросил диктатор и положил трубку.

- Можно заполнять бланк? буднично поинтересовался доктор, как будто речь шла не о его дальнейшей жизни (или смерти), а о каких-то бухгалтерских бумагах, которые, разумеется, важны, но к нему не имеют никакого прямого отношения.

- Вы хоть внимательно ознакомились с содержимым подписки и теми карательными мерами, которыми она подкрепляется? досадливо поморщился Афанасьев от кажущегося несерьёзного отношения Баха к делам такого рода.

- Э-э-э, батенька, - протянул старик, ухмыляясь и одновременно с этим берясь за авторучку, - да, я за свою жизнь каких только грозных расписок не подписывал!? Тоже мне, нашли, чем испугать человека уже одной ногой прочно стоящего в домовине!? Смертью?! Да я уже столько раз ходил под ней, что во Вьетнаме, что в Египте, что в Анголе, - пустился он в воспоминания юности и зрелости.

- Эко вас жизнь покидала?! удивился Валерий Васильевич, искренне считавшего, что академик дальше научных конференций и не был нигде.

- Такова судьба любого врача военно-полевой хирургии, - пожал плечами Бах, аккуратно вписывая свои личные данные в оставленные на бумаге пробелы.

- И всё ж таки

- Я своё отжил, супругу схоронил, дети и внуки давно уже живут своей жизнью. Так что я ничего, по сути, не теряю, но зато могу многое приобрести. Согласитесь, что перспектива более чем заманчива.

Бах, со свойственной учёному, да к тому же ещё и немцу по крови, аккуратностью, заполнил пустые места в бланке расписки, и в конце поставил свою размашистую роспись. После чего также аккуратно промокнул её на всякий случай оставленным Фетисовым пресс-папье и протянул документ Афанасьеву. Тот нехотя принял из его рук документ, будто надеясь на то, что подписант передумает нырять с головой в омут неизвестности. Но Алексей Германович, напротив, всем своим видом показывал, что отказываться от своих намерений не собирается. Время до приезда виновницы всей этой катавасии нужно было как-то использовать. Поэтому, пока ждали Николаеву, академик занимал Афанасьева рассказом о наблюдении за состоянием пациента, как внутреннем, так и внешним. Подробно описывал все этапы изменений в его организме и то, как сам пациент на это реагировал. Со слов профессора тот, то впадал в депрессию, то наоборот, пребывал в состоянии эйфории, особенно, когда обнаружил отсутствие у себя признаков застарелого ревматизма и тропической малярии. Афанасьев одновременно и слушал и в то же время не слушал воркования Баха, то и дело, погружаясь в собственные размышления. При всём при этом, он как-то ухитрялся делать очень заинтересованное лицо, да так ловко, что Алексей Германович ничего и не замечал.

А мысли, что сейчас посещали голову Верховного правителя, были хоть и близки к той тематике, что развивал Бах, но имели совсем иную направленность. Вот так, живёшь-живёшь в обычном и привычном мире и не знаешь, что чудеса из сказок, вроде молодильных яблок, находятся от тебя на расстоянии вытянутой руки, - размышлял тем временем Афанасьев, глядя на бурно жестикулирующего профессора. Кто бы мог ещё несколько месяцев назад подумать, во что выльются, в конечном итоге, подпольные опыты опального академика и преданной ему ученицы? И вот теперь тихо и без всяких потрясений на одной седьмой части суши люди вдруг стали жить в условиях совсем-совсем иной реальности. И мир, при этом, не вздрогнул, и более того, кажется, вовсе не обратил своего внимания на этакий пустяк. Где-то ещё взлетали ракеты с космодромов, унося космонавтов на орбиту, где-то шли нескончаемые войны за территории, за ресурсы, за рынки сбыта. Где-то ещё строились роскошные города в пустыне, для того, чтобы богатые и успешные прожигали там свои накопления. Но по большому счёту, всё это уже не имело никакого практического смысла, ибо по щелчку пальцев Всевышнего, моментально превратилось в архаику и предмет для изучения палеонтологов из будущего - проносились мысли у него в голове стайкой испуганных воробьёв.

Если это не ошибка, (а мистификация даже не принимается в расчёт) и не природный сбой в геноме отдельно взятого индивида, то на глазах у всего Человечества зарождалась его новая формация со своими запредельными пониманию особенностями. Никто пока не знает, как это будет происходить: спонтанно, как распространение коронавируса или же постепенно от поколения к поколению. Никто не знает и даже не догадывается о том, сколько лет будет жить homo future^[66]. Может, будет жить вечно, постоянно обновляясь, как та медуза^[67], о которой говорилось давеча, а может случиться и так, что переполненный жизненной энергией человек, просто сгорит подобно свечке, не прожив и половины отпущенного ему срока. И какими будут его способности? Ограничатся ли они простым эффектом полной регенерации всех внутренних органов или приобретут новые свойства, как например упомянутое профессором умение проходить сквозь стены или левитация? Тысячи зачем и почему, на которые ещё только предстоит дать ответ. А может это сама природа подсказывает Человечеству пути к выживанию и галактической экспансии в будущем? Ведь имея сверхспособности, если таковые найдутся и разовьются, людям будущего не составит большого труда колонизировать не только окрестности местного светила, но и добраться до отдалённых уголков Вселенной, давая тем самым шанс всему человечеству не сгинуть при возможном катаклизме на родной планете. Правда, все эти вопросы относятся даже не к завтрашнему дню, а к далёкой перспективе. А сегодня и завтра надо будет хорошенько подумать о том, как будут сосуществовать две различных ветви людского сообщества. Смогут ли все люди пройти процесс преобразования? И что будет с теми, которые так и останутся в прошлом? Не обозлятся ли они на везунчиков и не начнётся ли кровавая бойня из-за того, что кто-то смог, а кто-то и не смог приспособить себя к новым реалиям? И пока неизвестно, как, вообще, будет проходить процесс преобразования. Быть абсолютно здоровыми и потенциально бессмертными захотят, прежде всего, имущие слои общества. За свою страну Афанасьев в этом плане не слишком-то и переживал, зная, что пока он жив сам и живы его соратники, они не допустят сегрегации ни в коем виде, сделав эту процедуру общедоступной, ну, может быть, за исключением, приговорённых к пожизненному заключению. А во что всё это выльется там, на Западе? А оно обязательно выльется. Секрет портала обязательно вскроется не сейчас, так в недалёком будущем. Сначала будут многочисленные войны за обладание порталом между ведущими страны обоих полушарий. И хорошо ещё, если порталы будут вести в разные эпохи и разные миры. Тогда каждый получит в свою вотчину свой уникальный портал, который можно будет, никуда не спеша, осваивать. А если портал будет вести только в единственно возможный вариант параллельного прошлого? Что тогда? Опять Мировая война? И даже если всё устаканится на межгосударственном уровне, то всё равно неизбежно возникнут новые противоречия уже внутри самих государств счастливых обладателей двери в параллельный мир. Это уже будут гражданские войны за право не только обладанием запасного мира, но и за право стать его бессмертным бенефициаром.

Афанасьев делал вид, что весь состоит из внимания к говорливому старичку, а сам всё думал и думал, как бы сделать так, чтобы и прогресс не затормозить и в то же время как можно на большее время отодвинуть момент, когда всё это уже не будет большим секретом. Хорошо, что Бах упомянул о своём семейном одиночестве, - с нескрываемым удовлетворением отметил про себя Валерий Васильевич. Можно будет предложить ему лично стать главным медицинским экспертом всего проекта и заодно, под предлогом сугубой секретности, поселить его в месте, изолированном от ненужных контактов. Ход диктаторских мыслей прервало появление в дверном проёме Фетисова:

- Товарищ Верховный к вам по вызову прибыла Николаева Валентина Игнатьевна! голосом заправского мажордома отрапортовал адъютант.

- Проси, - кивнул Афанасьев, внутренне напрягаясь от непонятного чувства ожидания чего-то нового и тревожного.

Не успела за офицером закрыться дверь, как в её проёме показалась сама Николаева.

В кабинет не вошла, а вплыла весьма элегантная женщина возрастом, когда она снова становится ягодкой. На таких женщин постбальзаковского возраста, ещё вовсю заглядываются масляными глазенками старички-жуиры, шагнувшие к своему семидесятилетнему порогу. Куда делась согбенная фигура, как у классической сказочной Бабы-Яги?! Перед сидевшими мужчинами стояла статная и довольно рослая женщина без малейших признаков сутулости. Следов глубоких морщин на её лице как не бывало. Афанасьев хорошо помнил, какое впечатление на него произвели глубокие морщины в тот раз, когда они впервые встретились после почти тридцатилетнего перерыва. Тогда он подумал, что перед ним стоит не ровесница, а древняя старуха, которой до ста лет оставалось совсем чуть-чуть. А теперь их не было, от слова, совсем. Кожа на лице была гладкой, почти матовой и без всяких признаков штукатурки. Смугловатость лица уже не была похожа на цвет крепкого дубового настоя. А нос?! Пять месяцев назад крючковатый и нависающий до верхней губы нос Николаевой делал её лицо просто отталкивающим до жути. Её ликом впору было пугать не в меру расшалившихся ребятишек младшего школьного возраста. Теперь же на месте этого клюва, красовался вполне себе приличный нос с лёгкой горбинкой, которая ничуть его не портила, а напротив, придавала некоей пикантности. От седых волос не осталось и воспоминаний. Афанасьев мог поклясться, что их чёрный цвет не был следствием красителей. Это был её натуральный цвет. И даже несколько коротковатая, на его взгляд, стрижка, не портила общего впечатления. Губы, до недавнего момента, бескровные и тонкие, теперь зарозовели и чуть-чуть припухли. Так, самую малость. Но, как значительно изменился при этом весь её прежний образ! А глаза? Глаза у посетительницы были по-прежнему молодыми и завораживающими. Прежде сухие, покрытые старческими пигментными пятнами руки, со вздувшимися венами, тоже сильно видоизменились, почти до неузнаваемости. Пятна куда-то пропали, вздувшихся вен также не наблюдалось. Пальцы, ранее похожие на куриные лапки, приобрели подобающую форму с налётом некоторой утончённости. Хороший маникюр, сделанный явно специалистом, дополнял эту фантастическую картину.

- Всем здравствуйте, - негромко и с бархатистыми нотками в голосе, поздоровалась она, дойдя до середины кабинета, при этом опустив очи долу, как первокурсница на первом экзамене. Пройти дальше она почему-то не решалась, оставаясь стоять на месте и ожидая приглашения к столу. Бах, обернулся и, несмотря на свой возраст, прежде, чем ответить на приветствие, с чисто мужским интересом оглядел её с ног до головы, и было видно невооружённым глазом, что остался доволен видом женщины в самом соку.

- Здравствуйте, - чуть привстал он со своего кресла.

Афанасьев молчал, округлив глаза, и, кажется, даже перестал дышать.

Бах беспокойно оглянулся на Главу государства, не понимая его заторможенности, а гостья подняла на него свои глаза голубые и льдистые, как аквамарины. В немом изумлении Афанасьев продолжал стоять с неприлично разинутым ртом до тех пор, пока его челюсть с грохотом не ударилась об столешницу. Всё-таки надо отдать ему должное. В состоянии ступора он пребывал недолго. Армейская выучка ничему не удивляться дала о себе знать в критический момент умственного перенапряжения. Валерий Васильевич, разумеется, предполагал, со слов того же Баха, о возможных метаморфозах с организмом путешественника в иные миры, но чтобы они носили такой отчётливо зримый характер, он вообразить не мог, как бы ни силился. Для этого у него было не слишком развитое воображение.

- Т-а-а-а-к, - протяжно просипел он после того, как подобрал и вставил челюсть на место. Значит, и ты туда бегала, старая хулиганка?!

Бах нервно крутил головой, глядя то на одного, то на другого персонажа спектакля, пребывая в замешательстве и недоумении от внезапной и грубой фамильярности Главы государства. Однако вошедшая в кабинет дама ничуть не обиделась на такой неласковый приём со стороны главаря хунты.

- Фи, - жеманно пожала она плечиком. Какая же я старая?! Я всего-то старше вас на один годок. Да и никакая я не хулиганка, а просто естествоиспытательница.

При этом она подняла, смотревшие до того в пол свои ярко-голубые глаза и кокетливо уставилась ими на диктатора, изображая из себя абсолютно невинное создание. В любой другой стране, каждый уважающий себя диктатор, просто бы стер в порошок наглую дамочку. Однако Афанасьеву в этом плане крупно не повезло он родился и вырос в России, поэтому, максимум, на что его хватило, так это в состоянии крайнего возмущения, просто буквально махнуть рукой на её слова.

- Знакомьтесь, - неласково буркнул он, пальцем указывая гостье на кресло, напротив академика. Это академик РАМН, профессор, членкор, лауреат и дипломант, главный врач военного госпиталя имени Бурденко Алексей Германович Бах.

Бах опять привстал с креслица и, перегнувшись через стол, не напоказ, а чувственно поцеловал протянутую ему дамскую ручку, которая теперь не пахла табаком. Николаева милостиво согласилась с проявлением такого подобострастия. И вообще, как заметил цепкий взгляд Афанасьева, всё движения Валентины Игнатьевны были какими-то плавными и даже, в некоторой степени, грациозными, как будто она ещё только привыкала к своему внутреннему и внешнему состоянию, а потому и боялась его спугнуть неловким жестом или телодвижением.

- А это, - продолжил диктатор, неодобрительно кивая в сторону дамочки, - Валентина Игнатьевна Николаева научный руководитель НПО Мечта, доктор физико-математических наук (это звание ей было присуждено по совокупности заслуг и по итогам испытания установки управляемого плазмоида), носитель высших государственных секретов, а заодно и второй ваш клиент.

- Как?! искренне изумился Бах, вскакивая опять со своего места, как мячик.

- А, вот так! - сказал, как отрезал Афанасьев. Второй нарушитель дисциплины, лезущий туда, куда не просят! А вы мне тут рассказываете, что я провожу опасные для жизни эксперименты с людьми. Да их и заставлять не надо! Сами лезут, куда ни попадя, очертя голову!

На Николаеву его слова никак не повлияли. Она по-прежнему представляла собой, хоть и изрядную проказницу, но, в общем и целом, невинную простушку, непонимающую за что, собственно говоря, её бедняжку костерят на все корки. Академик же, напротив, услыхав, что Николаева из той когорты обновлённых, что и Тучков, возбудился сильнее прежнего. И в его глазах теперь помимо чисто мужского восхищения, заплясали огоньки профессионального интереса. Она же, в свою очередь, как опытная обольстительница, никак не сопротивлялась Алексею Германовичу бесцеремонно разглядывать себя, и тоже оценивающе смотрела на старого живчика, ерзающего в кресле напротив. Эта и без того недолгая игра в гляделки быстро надоела Афанасьеву, поэтому он продолжил выволочку, дабы привести в чувство потерявшую берега, по его мнению, Николаеву и настроить её на деловой лад:

- Уж от кого от кого, но от тебя, Валентина Игнатьевна, я не ожидал такой подставы! Я наивно полагал, что тебе, как выдающемуся учёному современности, должны быть свойственны такие черты характера, как самодисциплина и осторожность в принятии решений! продолжал он распекать женщину, которая опять опустила вниз свои лисьи глазки.

Правда, изначально скверный нрав Николаевой и тут не утерпел, чтобы не возразить всесильному диктатору, хоть и себе под нос, но так, чтобы слышали окружающие:

- А ещё ему должны быть свойственны самоотверженность и бесстрашие.

- Да, черт побери! грохнул кулаком по столу Афанасьев. Но не глупость и разгильдяйство! Никто из нас пока не знает ничего о возможных побочных явлениях перехода! А что, если твой организм не выдержит такого внутреннего перенапряжения и быть может завтра, ты отбросишь коньки?! Ты понимаешь, дурная голова, что потеряет Россия в твоём лице?! Да я немедленно уволю Кочнева со всех постов и лично посрываю с него генеральские погоны не только за то, что проморгал твою безумную выходку, но и за то, что не доложил мне о ней! продолжал он бушевать подобно Кракатау^[68].

- Не надо, Валерий Василич, - тихим, но твёрдым голосом прервала Николаева его словоизвержение. Виктор Михалыч ни в чём не виноват. Он и сам был не в курсе. Переход состоялся в его отсутствие, - принялась она выгораживать ответственного за её личную охрану и охрану объекта руководителя ФСО. Обо всех внешних моих изменениях он просто не догадался сообщить вам, ибо был вообще не в курсе того, чем мы занимаемся на самом деле. Это, что касается ответственности, - как бы подытожила она. Теперь, что касается самоотверженности. Русские учёные, как ты знаешь из примеров истории, всегда отличались тем, что все свои изобретения, особенно медицинской направленности, прежде всего, испытывали на себе. Вон, товарищ Бах подтвердит мои слова, - упрямо мотнула она в сторону академика, пребывающего в состоянии полнейшей растерянности от того, что ровным счётом не понимал ничего из услышанного. Однако слова о некоем переходе оставили след в его пытливой душе. Афанасьев и Николаева пытливо уставились в его сторону.

- Э-э-э, - уважаемая э-э-э Валентина Игнатьевна, безусловно, права, когда привела пример самоотверженности русских учёных-медиков. Однако это не снимает ответственности э-э-э Хотя бывают моменты э-э-э, так скажем, - начал мямлить Бах, чтобы ненароком не обидеть понравившуюся ему женщину.

- Впрочем, - попробовала она снять напряжение в диалоге, - выражаю благодарность за беспокойство о моей персоне и её незаслуженной оценке в плане неоценимости. Толку от меня теперь не слишком много. Все наши основные наработки уже в прошлом, подробно описаны и заархивированы, чтобы не быть безвозвратно утраченными. Так, что если бы со мной и случилось несчастье, то для потомков оно не стало бы фатальным, - с долей кокетства сообщила женщина, явно напрашиваясь на комплимент. Но его не последовало. Вместо этого Афанасьев продолжал терзать допросами.

- Ты, меня, конечно, извини, Валентина Игнатьевна, но я ни за что не поверю, что тебе самой пришла в голову идея осуществить переход. Посмотри мне в глаза! с повелительными нотками в голосе произнёс он. - И ответь честно: это Палыч тебя надоумил совершить безрассудный поступок?!

- А сама я, по-твоему, догадаться не смогла бы?! с вызовом ответила женщина, переходя на ты и вскидывая на диктатора ресницы пронзительных и неумолимых глаз.

- О чём догадаться?! Ведь я сразу же отправил его в госпиталь?! возмутился Верховный, и уже через секунду треснул себя ладонью по лбу. Я понял! У вас была связь!

- Почему была?! в свою очередь вскинулась Николаева. Я и сегодня с ним связывалась. И ничего в этом особенного нет. Ты и сам прекрасно должен знать, что все работы, связанные с государственной тайной, в обязательном порядке курируются Комитетом. Мы созваниваемся каждый день, и он мне подробно рассказывает обо всех изменениях в организме.

- Вижу, как он там накурировал, - сердито буркнул Валерий Васильевич. И ты, значит, быстренько смекнула, как можно попытаться вернуть украденные у тебя тюремным заключением годы молодости? попробовал он угадать мотивацию её поступка.

- Имею право! гордо запрокинула Николаева свою голову. Мне чужого не надо, а своё я вернула.

На Баха в этот момент было просто жалко смотреть. Он беспомощно крутил головой, изо всех сил пытаясь, что-либо разобрать в перепалке не между беспощадным диктатором и его покорной подданной, а, как минимум, между соратниками и друзьями. Наконец и он не выдержал:

- Кто-нибудь тут может мне объяснить, что вокруг происходит?! повысил он голос, в надежде быть услышанным обеими сторонами. Я же дал подписку! почти взмолился академик.

- Успокойтесь, Алексей Германович, ваше от вас никуда не денется, - уверил его Верховный, начиная понемногу отходить от приступа праведного негодования, где-то в глубине души, понимая и принимая доводы своей соратницы. И, да, кстати, где там у вас обретается наш общий друг?

- Веских причин содержать его в условиях стационара у нас не имеется, но мы уговорили его на добровольных началах всё-таки побыть под наблюдением специалистов, - ответил академик. Впрочем, уговаривать долго не пришлось, ибо он и сам понимает всю серьёзность положения, в котором он оказался, - присовокупил Бах, покусывая нижнюю губу.

- Ну, вы можете гарантировать, что его состояние не претерпевает изменений к худшему, и оно не представляет угрозы окружающим? требовательно посмотрел в глаза Баху диктатор.

- Как вы могли уже заметить из графиков, состояние пациента стабилизировано и в последние дни не претерпевает никаких изменений, - обстоятельно начал информировать профессор. Создаётся впечатление, что организм под воздействием неких внешних факторов обновился и приобрёл при этом ряд дополнительных опций, как сейчас принято говорить, и на этом процесс внутренней трансформации застопорился. Я, в данном случае, склонен считать, что процесс трансмутаций благополучно завершился, и следующего витка изменений не последует, если организм пациента не подвергать дальнейшим вмешательствам, - глубокомысленно изрёк академик. Сам пациент бьёт копытом и рвётся на свободу, впрочем понимая, что находиться под пристальным нашим наблюдением ему предстоит какое-то время. Такая деятельная натура не может находиться долго в условиях застоя. От этого она может попросту захиреть. Что же касается второй части вашего вопроса, то смею вас уверить, что все контактеры, включая меня самого, не испытали на себе никаких признаков изменений в своих организмах. Из чего напрашивается вполне очевидный вывод о неспособности пациента к экспортированию своих возможностей окружающим его лицам. Хотя, жаль, конечно. Я бы с удовольствием избавился от своей язвы желудка. А так, видимо, придётся и помирать с ней, - закончил Бах на минорной ноте.

- Не переживайте, Алексей Германович, сдаётся мне, что у вас будет возможность от неё избавиться. Ну, раз говорите, что опасности Тучков для окружающих не представляет, то давайте-ка и его позовём к нам, в качестве лица, крайне заинтересованного в благополучном исходе дела. Вы не будете против?

- Нисколько, - подался вперёд Бах, чуя, что развязка интриги близка.

- Где он у вас там обретается? В центральном корпусе?

- Да, в левом крыле, на втором этаже, - подтвердил академик.

III.

Там же

- Вот и отлично, - кивнул Афанасьев, нажимая на кнопку селектора. Актенарх Иртеньевич, пошлите, пожалуйста, мою машину с сопровождением к центральному корпусу Бурденко. Там к ним спустится Николай Палыч Тучков, пусть привезут его сюда.

- Силу применять при захвате гражданина Тучкова разрешается? без тени удивления и сомнения в правильности принятого решения, спросил Фетисов.

- Да ты чё, сдурел, Иртеньич?! выпучил глаза Верховный. Человек в больнице лежит, а ты его решил заластать!

Со стороны Николаевой послышался злорадный смешок.

- Со всей бережностью, уважением и в соответствии с чином привезите Николая Павловича, - продолжал наставлять на путь истинный Афанасьев своего адъютанта. Понял ли, садовая твоя голова?!

- Понял, товарищ Верховный, - тяжко вздохнул офицер. - Как не понять? Только ведь у товарища Тучкова имеется и свой автомобиль и своя охрана. И если это не приказ о его аресте, то он и сам мог бы, в таком случае прибыть, - пояснил свою мысль Фетисов.

- Ты ещё поучи меня, - огрызнулся Афанасьев на реплику подчинённого, отключая связь. - Профессор, - обратился он к Баху, унимая в себе раздражение, - пока я буду говорить с Тучковым вы можете, как следует порасспросить нашу Валентину Игнатьевну о её внутренних и внешних изменениях, ибо, как я уже сказал, она является вторым человеком, с которым произошли вышеописанные метаморфозы.

- Обрывочные сведения, почерпнутые мной из вашего разговора, натолкнули меня на мысль о чем-то подобном, - заметил Бах.

- Ну, вот вы пока и поворкуйте на эту тему. Валя, просвети товарища в общих чертах по поводу сути твоего открытия. Он уже дал мне все расписки о неразглашении. А я, тем временем, позвоню этому баламуту, - чуть сварливо, но уже без всякой неприязни сказал Верховный, засовывая руку во внутренний карман пиджака, где у него находился коммуникатор.

Бах и Николаева, чтобы не мешать Афанасьеву приблизились друг к другу, едва не стукаясь лбами, и начали о чем-то довольно бойко перешёптываться.

Тем временем, Валерий Васильевич набрал нужный ему номер, и предварительно откашлявшись, чтобы специально придать голосу строгие нотки, начал разговор:

- Алло, Николай Палыч?! Здравствуй, дорогой ты наш тихушник!

Тучков, на том конце, видимо, уже догадался, чем закончилась встреча Верховного и главного врача госпиталя, поэтому не стал устраивать ненужные сцены с обидами на такое обращение к нему:

- Здравствуйте, Валерий Васильевич. Вы уж простите, меня непутёвого. Так получилось. Сам не знаю, что за приступ эйфории тогда овладел мной. Наваждение какое-то, - честно признал он.

Слыша искреннее раскаяние собеседника, Афанасьев тоже не стал распаляться по новой, прекрасно осознавая, что это уже ничего не даст в практическом плане, но все же не преминул вставить кро-о-о-хотную шпильку:

- Мне тут профессор такое про тебя понарассказывал, что прямо-таки хоть уши в трубочку сворачивай. Ты почему мне ничего не доложил, шельмец этакий? Мы же с тобой по телефону разговаривали.

- Так, мы когда разговаривали-то? шмыгнул виновато носом потомственный аристократ. В самом начале. Это когда вы меня на свадьбу звали, а я только-только лёг в стационар на обследование. Сам, признаться, ещё не знал, во что это всё выльется.

- Как самочувствие? Новые ощущения? не удержался, чтобы не полюбопытствовать, Валерий Васильевич.

- Если честно, то непривычно. Ощущаю себя будто костюм новый в ателье пошили. Ладно сидит, всё приталено, даже карманы на месте, нигде не топорщится, выглядит элегантно, но в то же время какой-то непонятный дискомфорт. За столько-то лет попривык уже как-то к своим болячкам, притерпелся, что-ли. А тут, ничего не болит, нигде не колет и не стреляет, кашель не мучает по утрам. Ходишь, словно в ватном коконе. И боишься сделать любое резкое движение а ну как опять старая и привычная уже боль вернётся. Вот и озираешься постоянно, как бы чего не сделать такого, что вернёт к прежней жизни. В общем, и радостно и страшно, одновременно. Да, я уже говорил об этом доктору. Он говорит, что это ответная реакция организма на незапланированную регенерацию, - сам того не ожидая начал исповедоваться Тучков перед Афанасьевым, как перед батюшкой на исповеди.

- Что болячки прошли, то хорошо, а вот радости от этого у тебя не вижу. Одни опасения, - заметил Валерий Васильевич. Что-то ещё, видимо, гложет твою душу. Давай, выкладывай всё как на духу. Представь, что я батюшка из местного прихода.

- Да, тут не знаешь чему радоваться, а чему огорчаться! С супругой своей Мариной общаюсь по видеосвязи. Она, как увидала мои изменения во внешности, так плачет теперь постоянно. По паспорту-то она младше меня на год будет, а по факту выходит, что на двадцать лет старше. Ревмя ревёт. Говорит, что я теперь брошу её и найду себе молоденькую, - пустился в откровения Николай Павлович. Хоть уши затыкай, ей Богу! А с другой стороны, как ни крути, а все-таки проблема.

- Понимаю-понимаю, - сочувствующе вздохнул Афанасьев, вспоминая разницу в возрасте между ним самим и Вероникой. Согласен, что эту проблему, так или иначе, нужно будет как-то решать. Но ведь не только минусы, но и плюсы несомненные есть в изменениях?

Разговаривая с Тучковым, Афанасьев другим ухом отмечал про себя оживлённость перешептываний гостей кабинета, сопровождаемую тихими восклицаниями профессора. Видимо, Бах был сильно потрясён информацией, что передавала ему Николаева. Шутка ли, узнать, что где-то в двух шагах находится портал перемещающий людей в прошлое, да ещё попутно наделяющий их невероятными новыми качествами. В такое было невозможно поверить, если оно не было произнесено в этих стенах, где шутки и мистификации исключены по причине серьёзности самой обстановки.

- Да, разумеется, - согласился Николай Палыч, возвращая Афанасьева к разговору. Силу в себе стал чувствовать такую, какой и не было никогда. В больничке развлечений-то нет особых, кроме телевизора в палате. А я вроде, как и на карантине пребывал, значит, ограничения по общению. Конечно, по видеосвязи тоже можно общаться, давать указания, принимать отчёты и так далее, а всё ж не то, что воочию. Да и когда изменения стали происходить во внешности слишком явные, то я сам ограничил общение с коллегами. Сами понимаете, неловко. Пришлось бы каждый раз объяснять, что, как, почему, - продолжил он свой отчёт. Вот и стал я от скуки похаживать в местный спортзал. Специально время выбирал, чтобы никого не было. Там, силушку свою и прочувствовал, как следует. Штангу весом в сто кило, например, поднимаю одной рукой. Ну и всякое прочее по мелочи. Академик наш медицинский заприметил и стал моим руководителем в упражнениях. Мы много экспериментировали. В процессе этих экспериментов выяснилось, что я могу без всякого ущерба для здоровья не спать по трое суток, не есть и не пить. А ещё выяснилось, что я в состоянии задерживать своё дыхание почти на двадцать минут, - с долей детского хвастовства поведал Тучков. И Алексей Германович говорит, что это далеко не предел моих возможностей.

- И этими познаниями ты решил поделиться с, - Афанасьев специально сделал паузу, чтобы дать Тучкову самому закончить признания

- Валентиной Игнатьевной, - понуро закончил за Верховным фразу Тучков.

- И та, не просто всерьёз отнеслась к твоим словам, но и поспешила сама повторить твои похождения.

- Я знаю, - чуть помедлил Николай Павлович.

- Все и обо всём вокруг меня знают! Один только я не в курсе всего происходящего! с ноткой раздражения заметил Валерий Васильевич. Шушукались за мой спиной.

Не шушукались, - поправил его Тучков, слегка обижаясь на несправедливое высказывание. Это бабки на лавочке шушукаются. Просто она тоже держала меня в курсе происходящего, в силу того, что именно наше ведомство курирует деятельность подобных организаций. Кстати, с ней всё в порядке?! неожиданно вскинулся жандарм, который, несмотря на свою собачью должность, был относительно порядочным человеком, не желавшим подставлять никого из окружающих своими необдуманными действиями.

- Более чем, - поспешил его успокоить диктатор. Она сейчас находится рядом со мной, и изо всех женских сил кается в ребячестве и подробно обо всем рассказывает Алексею Германовичу.

- Значит и он уже в курсе всего?

- Да, но мы несколько отвлеклись от темы. Поэтому давай вернёмся к тому, что меня интересует в данный момент более всего.

- Давайте.

- Это всё, конечно, хорошо, всё, что ты мне сейчас рассказывал. Я имею в виду, что хорошо для тебя с физиологической стороны, а вот, как насчёт интеллектуальной и эмоциональной составляющей? со знанием дела спросил Афанасьев.

- Хотите знать, насколько во мне осталось от прежнего человека? грустно ухмыльнулся жандарм.

- Ну, не то, чтобы это, - смутился Валерий Васильевич от прозорливости Николая Павловича. Товарищ Бах меня уже просветил в этом плане, уверив, что с чисто человеческими качествами у тебя всё в порядке. Меня больше интересует сохранность твоих интеллектуальных способностей и твоё внутреннее душевное состояние.

- Что вы имеете в виду, говоря о внутреннем душевном состоянии? не совсем понял Тучков направленность мысли Главы государства.

- Пойми, Николай, - перешёл Афанасьев на ты, - сейчас в тебе произошли гигантские трансформации, как физиологические, так и психологические. Ты приобрёл такие возможности, какими не обладает ни один человек на Земле, за исключением, сам знаешь кого. Вот меня и интересует: как при таких способностях ты будешь относиться к окружающим? Не появится ли у тебя отчуждённость и некое высокомерие к людям, которые в своём развитии стоят на ступень, а то и две, ниже?

- Ах, вот вы о чём? облегчённо вздохнул на том конце кэгэбэшник. Я и сам думал над этим вопросом, Валерий Василич. Ни о каком снобизме речь не идёт. Но если всё то, что со мной приключилось, есть следствие моего не слишком обдуманного поступка, то мне бы хотелось, как можно большее количество людей вовлечь в этот процесс. А желательно всех. Не нужно создавать преград внутри собственного социума. Ни к чему хорошему это не приведёт. Таково моё твёрдое убеждение, если хотите знать.

- Спасибо, - с чувством особой теплоты встретил его слова Афанасьев. Признаться, я и сам очень ждал от тебя нечто подобное. Теперь я и сам вижу, что обновление ничуть тебя не испортило. Ещё раз, спасибо. От души говорю.

Теперь, давай, ближе к делу. Доктор сказал, что тебе изрядно надоело проминать спиной больничный матрас, и ты рвёшься к работе.

- Верно! - обрадованно и одновременно настороженно подтвердил Тучков. У меня натура, сами знаете, деятельная. Я и отпуск-то, положенный, до конца не использую.

- Вот и хорошо, - подвёл черту под задушевные разговоры Афанасьев. Давай тогда, одевайся, прибирайся. Я за тобой уже машину послал. Приезжай, и мы тут вчетвером обмозгуем, как нам дальше жить-поживать.

- Спасибо! на этот раз просто ликуя, ответил жандарм. Я мигом.

- До встречи, - не стал разводить церемонии Верховный и отключился.

Оба гостя кабинета, к этому времени, уже закончили процедуру по обмену сверхсекретной информацией и в четыре глаза ожидающе уставились на Главу государства.

- Ну, что, Алексей Германович, порядком ошарашила тебя наша тётя Валя? усмехаясь, спросил он у профессора.

- Я в молодости, - прокряхтел натужно Бах, - почитывал и Беляева и Казанцева, но никак не мог предположить, что стану свидетелем воплощения в жизнь того о чем они в своё время писали. И вот, дожил. Скажу кратко: потрясён и восхищён! Никогда бы в это не поверил, если бы не столкнулся воочию. Я человек, воспитанный в духе атеизма, вынужден признать, что, несмотря на столь впечатляющие достижения науки, здесь не обошлось без Господней длани. И иначе чем указующим перстом Божьим не могу объяснить данную Им подсказку по выводу Человечества из тупика своего развития. Больше того скажу: из пучины деградации и вымирания. Оно в своём развитии дошло до своего предела. Вверх карабкаться уже не в состоянии, а вниз ничего нет проще.

- Вымирания, вы сказали? вопросительно выгнул бровь Афанасьев. Судя по увеличивающемуся количеству населения планеты, этого не скажешь.

- И всё-таки я настаиваю на своей точке зрения, - не согласился Бах.

- Если можно, то поясните свою мысль, - в глазах Афанасьева промелькнула искра заинтересованности. - У нас до приезда товарища Тучкова ещё есть время для отвлечённой беседы.

- Извольте, - поудобней устроился в кресле профессор. Современное человечество, грубо говоря, делится в основном на три категории: абсолютно сытых, относительно сытых и голодных. У каждой из этих групп имеются свои подвиды, но в данном случае это не имеет большого значения. Причём, термины сытый и голодный я употребил в расширенном понятии, а не только, как насыщение стомаха^[69]. Абсолютно сытых по некоторым данным из открытых источников имеется где-то порядка 4-5% -- не больше. У них всё есть и их потребности в пище, материальных и духовных потребностях удовлетворены по самой высокой планке. У них всё качественное и натуральное. Но в этом-то и кроется их беда. Они пресыщены и уже никуда не стремятся. Они скучают от того, что им, по большому счёту, уже нечего желать. Именно поэтому среди них столько много извращенцев разного рода. Их даже уже не прельщает основной инстинкт самовоспроизводства. А это, как всем известно, прямая дорога к депопуляции. Вторую категорию представляют собой относительно сытые. Это те, которых привычно называют средним классом. Утверждение довольно спорное, ну, да, ладно. Этот слой населения, живущий от зарплаты до зарплаты и составляющий примерно 40-45% от общего числа, мог бы быть основой обновлённого человечества, при определённых условиях. Но, увы, уже не сможет. Качество употребляемой им пищи, состоящей, преимущественно из эрзац-продуктов дурно сказывается на репродуктивных и умственных возможностях. Обильная, но жирная и низкокалорийная пища убивает в человеке всё естественное, подменяя все подлинные чувства их искусственными, а потому и бесполезными имитациями. Вот вам и живой функционал, приспособленный к определённым видам деятельности и не мечтающий о выныривании из порочного круга незатейливого бытия. Вернее, мечтающий об этом, но как сказочный Емеля, желающий получить всё и сразу по-щучьему велению, без затраты сил и средств, которых, кстати, и нет. Прибавьте к этому образ жизни, который не даёт ни физического, ни умственного, ни духовно-нравственного развития. К тому же, согласитесь, трудно думать о самосовершенствовании, когда нет уверенности в завтрашнем дне и в кармане у тебя только минимум средств для выживания. Кажущаяся сытость, но ограниченность в материальных средствах тоже ведёт к депопуляции вида homo sapiens^[70]. Посмотрите статистику по всей Европе. Везде сплошной минус. Размножаются только мигранты, которым, как людям неизбалованным достатком, вполне хватает и пособий по безработице. Ну, и наконец, третья категория населения голодные. Количество таковых, примерно составляет 50% от всего населения Земного шара. Тут тебе, практически вся Африка, за редким исключением, Восточная Азия, с её полувоенными и полуклерикальными режимами, а также большинство населения Индии и островных государств Юго-Восточной Азии и Южной Америки, включая Латинскую. Им, вообще, думать о высоком нет ни желания, ни возможностей. Они заняты только одним выживанием любыми способами. К своей деградации они стремятся семимильными шагами. Та же самая статистика утверждает, что уровень грамотности за последние сорок лет там упал больше чем наполовину от прежних показателей. Ещё два-три поколения и они вообще одичают, не зная ничего кроме умения заряжать автомат Калашникова китайского производства. Они стоят на низшей ступени развития. У них высочайшая смертность, которую Природа-Матушка компенсирует высоким уровнем рождаемости. И вы меня можете считать каким угодно фашистом, но, доживи я до ста двадцати лет, не взял бы на себя смелость называть их людьми, в том, привычном для нас понимании этого слова. Да, сейчас они находятся на пике рождаемости. Но, поверьте старику, это ненадолго с точки зрения исторической перспективы. У них нет даже того прожиточного минимума, которым располагает средний класс. Зато в изобилии куча всякого огнестрельного хлама. Недостаток продовольствия неблагоприятные климатические изменения обязательно, рано или поздно, но подтолкнут их пойти на отчаянный штурм относительно благополучного северного полушария, если к тому времени они сами не передерутся из-за последнего глотка чистой воды. И это будет означать гибель для них. Правда, есть ещё один неблагоприятный прогноз для этой категории населения. Как утверждают некоторые конспирологи, следующая волна пандемии, которая ожидается через несколько лет, и будет гораздо страшней, чем нынешняя, ударит, прежде всего, именно по этим никак незащищённым слоям населения. И возможно окончательно уничтожит их, давая тем самым возможность ещё какое-то время продлить существование золотому миллиарду^[71]. Вот, вкратце, такая безрадостная картина упадка человечества предстаёт перед нами.

- Да уж, перспектива мрачноватая, - подытожил вышесказанное Афанасьев. Однако, профессор, вы забыли обозначить своё место, которое вам хотелось бы занять в этом бедламе? А если точнее выразиться, то на чьей вы стороне?

- Я, с вашего позволения, останусь, пожалуй, в роли стороннего наблюдателя, - глубокомысленно высказался академик. Все три из представленных мной социумов не отвечают потребностям сегодняшнего, а тем более завтрашнего дня. И то, что случилось с Николаем Павловичем и Валентиной Игнатьевной, даёт мне робкую надежду на исправление всего человечества. Если люди станут обладать такими же качествами, что и наши первопроходцы, - кивнул он в сторону опять потупившей глазки Николаевой, - то перед человечеством откроются широчайшие перспективы для внутреннего самосовершенствования и освоения новых пространств вокруг себя, доселе недоступных. Мировой океан, время и пространство иных миров, станут его обжитым домом.

- Я, как представитель расы людей, полностью разделяю вашу точку зрения по поводу появления новых возможностей для всего человечества и его выхода из сложившегося тупика, - поддержал мировоззрение профессора медицины диктатор. Однако, должность, которую я занимаю, не позволяет мне так широко мыслить. Уж извините, но русская рубашка мне, как-то ближе к телу, чем думы о спасении всего Человечества. Настанет время подумаем и об этом, а пока нужно не просто открыть новый участок для реализации интересов, но и застолбить его именно за нами. Я надеюсь, что вы, Алексей Германович, правильно поняли мою мысль? толсто намекнул Афанасьев на сугубо практические интересы российского государства.

- Да, - утвердительно кивнул тот головой, - осознавая иерархию приоритетов, я полностью согласен с тем, что первыми воспользоваться плодами открытия, должны именно наши граждане и наше государство.

- Вот и хорошо, что вы это осознаете, - прибодрился Верховный. Мы сейчас находимся в очень непростом положении, Алексей Германович. Поняв на примере нашего товарища, что исследования, которые ведутся вокруг портала, должны быть поставлены на профессиональную основу, я пришёл к выводу о необходимости расширения круга допущенных к этому делу лиц. Но с другой стороны, расширение круга посвящённых в тайну, может привести к огласке информации, а это, сами понимаете, может окончиться непредсказуемыми последствиями. И я даже не исключаю ядерного удара по столице со стороны нашего противника, когда он узнает, чего мы добились. Да-да, профессор, не делайте такие круглые глаза, - заметил Афанасьев недоумение на лице Баха, - вы и без меня прекрасно понимаете, насколько циничен и вероломен наш противник, когда дело касается его шкурных интересов. Не раскрою большого секрета, если скажу, что в сентябре он уже предпринял попытку атаковать некоторые объекты на нашей территории с помощью ядерных крылатых ракет. Тогда нам с трудом, но все же удалось отбиться. Впрочем, вы человек умный, и сами это поняли, когда к вам навезли раненых с Крайнего Севера.

Бах согласно покивал. К ним госпиталь тогда привезли сразу большое количество раненых. И характер их ранений говорил, что они были получены в результате воздействия натовского огнестрельного оружия.

- Специалисты вашего уровня нам крайне необходимы для продолжения исследований феномена портала. Нужен постоянно действующий орган, который бы отвечал за всю медицинскую часть исследований. Я уже одобрил вашу кандидатуру, в качестве его руководителя. У вас, надеюсь, нет никаких возражений по поводу себя?

- Согласен. Конечно же, согласен, - без колебаний принял предложение-приказ академик. Правда, одному мне не справиться со всей программой исследования...

- Точно. Не справиться, - принял его поправку к действительности диктатор. Вот мы и обсудим, кого из профессионалов можно будет привлечь к программе медицинских исследований. И как при этом соблюсти максимальный режим секретности.

Пока Бах в задумчивости потирал лоб, Афанасьев переключился на главную виновницу переполоха Валентину Игнатьевну:

- Как оно, в новом теле? Не жмёт, не давит? фривольно подмигнул он ей.

Та, тоже не осталась в долгу, отвечая той же монетой:

- Привыкаю помаленьку. Да и тебе самому при молодой жене неплохо было бы сбросить пару десятков лет, - ответила Николаева, что было несомненной дерзостью с её стороны.

Он уже хотел ответить ей нечто в духе того, что, мол, старый конь борозды не портит, но тут Бах уже собрался с мыслями, и Афанасьеву пришлось вернуться в прежнее русло беседы.

- То, что ваш выбор пал на меня это понятно. Во-первых, я уже поучаствовал в исследованиях, а во-вторых, у меня имеется богатый опыт, как профессиональный, так и жизненный, а в-третьих, моё настоящее семейное положение и круг общения вне сферы деятельности сужен до предела, что способствует сохранению секретности.

- Так, - степенно кивнул Валерий Васильевич, внимая доводам.

- Следовательно, и команду я должен подобрать исходя из таких же принципов.

Афанасьев продолжал кивать, дивясь спокойствию и рассудительности пожилого человека. Ещё час назад тот и не представлял себе, в какую круговерть событий и новых знаний забросит его судьба, а сейчас он уже вполне здраво рассуждает о принципах подбора команды исследователей, вместо того, чтобы носиться по потолку от того, что стал причастен в величайшей тайне мироздания.

- Судя по тому, что мне сейчас рассказала Валентина Игнатьевна, первичные исследования были проведены самими сотрудниками организации. Следовательно, на младшем медицинском персонале можно будет существенно сэкономить, ограничившись только специалистами, - продолжил здраво рассуждать академик, чем вызвал ещё большие симпатии со стороны Верховного. Из специалистов, перво-наперво, нужны вирусологи и генетики. Так как я полагаю, что исследования так или иначе будут выходить за чисто медицинские рамки, то понадобится помощь микробиологов изучающих не только организм людей, но и среду их обитания. Ну, и разумеется хирурги, куда же без нас?! Итого, как минимум четыре человека, включая меня самого, следует привлечь к работе.

- Сможете подобрать команду? И в какой срок? деловито поинтересовался Валерий Васильевич.

- С подбором надо быть предельно осторожным, - пожевал нижнюю губу Бах. Людей, конечно, найти можно. У меня обширные знакомства в этой сфере. Многие из специалистов имеют со мной тесные и давние связи, много среди них и просто моих учеников, - рассуждал профессор вслух, - но ведь такие дела по телефону не решаются. Необходимо будет с каждым провести беседу приватного характера. На это надо время. К тому же крупные специалисты, как правило, люди очень занятые по основному месту работы. И хотя, все они энтузиасты своей дела, заинтересованность в смене направления деятельности тоже должна присутствовать. Поймите меня правильно. Лично мне, уже ничего в этой жизни не надо, по большому счёту, разве только дополнительных знаний в свою старую копилку, - стукнул он себя пальцами по голове. Но у человека могут быть разные потребности, в том числе и материального характера. И не лишним тут будет предоставление каждому из них относительно изолированного от общества места обитания. Это для сохранения сугубой конфиденциальности, - пояснил он свою мысль.

- Валентина Игнатьевна, - повернул Афанасьев голову в сторону скромненько сидящего руководителя Мечты, - как там у вас насчёт возможности разместить дополнительные лаборатории прямо на территории НПО?

- Места много, всем хватит. Алексей Германович съездит и сам подберёт нужные помещения, подскажет, чем оборудовать, а уж мы расстараемся.

- Надо ведь ещё подумать и о проживании, привлечённых к экспериментам учёных, - напомнил Верховный.

- Эту проблему тоже можно решить, - тут же нашла она выход. Во-первых, уже имеющиеся и пока свободные площади бывшего заводоуправления, позволяют с комфортом разместить гораздо большее количество людей, чем предложил сам Алексей Германович. Ну, а для тех, кому претит проживание там, где работаешь, могу предложить мои апартаменты, - промурлыкала она, с интересом поглядывая на Баха. Особняк очень просторный. Там только я и моя племянница. Зато свежий воздух, парковая зона, близость к месту работы, ну, и, разумеется, охрана. Чем не вариант?

- Второй вариант мне кажется более предпочтительным, - поторопился с ответом Бах, чем вызвал тень ухмылки на лице диктатора, раскусившего тайные замыслы старого живчика на вполне себе аппетитные формы молодой для него женщины. Та тоже, в свою очередь, слегка зарделась от румянца на лице.

- Ясно, профессор, - не подал он вида, что разгадал нехитрые желания обеих сторон. - Вы тогда после нашей встречи, чтобы не терять времени даром, сразу и езжайте на место, чтобы всё и сразу оглядеть хозяйским оком. Валентина Игнатьевна вам всё покажет, расскажет, введёт в курс дела и ознакомит с вариантами на месте, так сказать. Да? последний вопрос уже относился к самой Николаевой.

- Конечно. А чего тянуть? не стала она медлить с ответом. Прямо отсюда и поедем.

- Что вам ещё потребуется, Алексей Германович? Финансирование? Персональная охрана? Помощь в переселении? спросил Афанасьев, беря в руки карандаш для пометок в ежедневнике.

- По поводу охраны это вам виднее со своей колокольни, - неторопливо начал он, - хотя я и не представляю себе, какую ценность могу иметь для иностранных разведок. В устройстве установки и в принципах её работы, я всё равно ничего не понимаю, а сведения об изменениях в организме некоторых людей, - покосился он на Николаеву, - никак не прояснят для них суть происходящего. Ну, да, ладно. А вот насчёт помощи с переездом, то за это отдельное спасибо. Судя по всему, в квартиру на Басманной я уже не вернусь, а работы будет не на один год, - пожевал он опять губу. У меня очень богатая библиотека из книг и трудов, незамеченных интернетом и они мне могут понадобиться в любой момент. Что же касается непосредственного финансирования, то это само собой разумеющийся фактор, - замялся академик, не зная, как продолжить.

- Алексей Германович, не тушуйтесь вы так, - подбодрил его диктатор. Говорите, всё, что вам необходимо предоставить, и мы предоставим сей же час. Нужны деньги для привлечения специалистов? Не вопрос. Предоставим в любом объёме.

- Для придания большего веса моим словам и посулам в разговоре с кандидатами, мне неплохо бы было обзавестись некоей бумагой на право привлекать к работе любых деятелей науки. Руководители институтов и научных центров не захотят просто так лишаться ценных кадров. Нужно очень авторитетное подкрепление моим просьбам, в виде грозного и обязывающего постановления.

- Добро. Это мы сейчас вмиг спроворим. Паспорт при себе? Не отобрали на входе?

- При себе, - охлопал себя по карманам Бах.

- Актенарх Иртеньевич, зайдите, - бросил диктатор в микрофон селектора.

И ещё не успел отключиться, как Фетисов, подобно джину, материализовался на пороге.

- Актенарх Иртеньевич, возьмите у товарища Баха паспорт и в темпе польской мазурки оформите ему доверенность по форме 3.

- На срок? деловито осведомился адъютант, беря в руки протянутый ему документ.

- Бессрочную. До отзыва. А заодно и допуск с тремя нулями^[72], - коротко бросил Афанасьев.

- Есть! прищёлкнул каблуками адъютант в служебном усердии.

Не успел он выйти, как в проёме дверей нос к носу столкнулся с Николаем Павловичем, влетающим, как Мюнхгаузен на пушечном ядре. Да и вообще, он всегда чем-то напоминал этого легендарного и полусказочного героя, вышедшего из-под бессмертного пера Рудольфа Распе^[73]. Такой же статный красавец: усатый и бравый, пытливый следопыт, стойкий и мужественный до бесшабашности, но в душе честный и благородный, как и положено, быть настоящему аристократу не по рождению, но по духу.

Вот и сейчас Тучков предстал в образе писаного красавца, перед которым не устоит подавляющее число особей женского пола. На несколько мгновений он замер, стоя у дверей, чтобы публика могла насладиться его лицезрением в полной мере. И вправду, высокий, плечистый (косая сажень в плечах), без единой морщинки на лице, с тонким носом и упрямым лбом, с пышной шевелюрой и улыбкой во все тридцать два положенных зуба, он мог бы украсить собой любой журнал, где позируют мужские фотомодели. Профессор был прав, когда говорил, что теперь на вид Тучкову не дашь больше тридцати пяти лет. В душе у Афанасьева всё перевернулось от чисто мужской тривиальной зависти к своему потенциальному сопернику. Сам-то он и в молодые годы не мог похвастаться этакой красотой и величием, и это для него служило поводом ко многим своим внутренним комплексам. Однако внешне, Афанасьев ничем и никак не выразил своего неподдельного восхищения.

- А вот и наш первопроходец! прервав молчание, радушно поприветствовал он дорогого гостя. Проходи-проходи, Николай Палыч. Заждались мы тебя, голубчик, заждались. Присаживайся, вон, рядом с Валентиной Игнатьевной. Посидим рядком, поговорим ладком о делах наших нынешних и грядущих.

Когда Тучков, пышущий, как самовар налитым до краёв здоровьем и мужской красотой уселся на указанное ему место, Валерий Васильевич ещё раз тепло, можно сказать, по-отечески обвёл взглядом собравшуюся команду и, расчувствовавшись в глубине остатков своей сентиментальной души, произнёс проникновенно:

- Ну, вот мои дорогие, мы и стали свидетелями зарождения новой расы человечества. Перед нами два, пока единственных представителя будущей эры!

- Почему же единственных? тихонько проронила Николаева, опять не поднимая кверху своих хитрющих глаз.

Секунд пять длилась гробовая тишина. И чтобы не нарушить последние спокойные мгновенья перед неизбежным ураганом, гости даже перестали дышать, мигом превратившись в статуи музея мадам Тюссо^[74]. Ещё с полминуты назад лицо диктатора излучало умиротворённость и благообразие обязательный атрибут любого отца народа. И вот, началось

Лицо Афанасьева сначала побелело, а потом стало быстро покрываться пунцовыми пятнами бешенства. Он привстал со своего диктаторского кресла и, уперев кулаки в столешницу, кровожадно сверкая белками глаз, заорал во всю мощь генеральской глотки в сторону моментально съёжившейся Николаевой:

- Да, вы что там все, одурели совсем?! правильно определил он мишень своей атаки. У вас там НПО или НКО^[75], мать вашу! Или, вообще, цыганский табор!? Да, знаете, что я с вами сделаю?!

Сквозь его истошные вопли внезапно послышалось какое-то бульканье. Бульканье доносилось со стороны академика. Все недоумевающе уставились на старика. А тот, прикрыв обеими руками лицо, изо всех сил старался подавить приступы гомерического хохота.

Глава 77

I.

24.11.2020 г., Москва, Сенная пл., д.30. стр. 2 Пресс-центр МИДа РФ.

Сегодня в пресс-центре российского МИДа было особенно много народу. Поводом для людского столпотворения стала информация о некоей сенсации, которую обещали русские предъявить всему миру. Эту информацию, с претензией на сенсационность, распространила сама глава министерства, по распоряжению которой были специально оповещены все иностранные посольства и зарубежные средства массовой информации, аккредитованные при российском МИДе. Министерство и раньше устраивало брифинги по тому или иному поводу для иностранной прессы и представителей дипломатических кругов. Так, например, стараниями всё той же Марии Хазаровой, в бытность, когда она занимала кресло Директора департамента информации и печати при министерстве иностранных дел, такие встречи носили регулярный характер и проводились не реже одного раза в неделю. Сама Хазарова, находясь в ранге заместителя Министра впервые за всё время существования министерства, взяла на себя смелость раз в неделю отвечать перед зарубежными представителями на все вопросы, касающиеся внешней политики Российской Федерации. Желающие скрестить с ней шпаги в части острословия на злободневные темы из пишущей братии, всегда покидали поле боя, скуля и повизгивая от очередного поражения. И такие словесные поединки всегда добавляли пикантности на подобных встречах, которые всегда пользовались популярностью. А некоторые её фразы типа дипломатия в сочетании с ВКС России просто творят чудеса! или мы уходим с работы тогда, когда она заканчивается, а заканчивается она редко, потом становились крылатыми и ещё долго бродили по информационному пространству, становясь мемами^[76].

Её всегдашняя соперница и визави, Джен Псаки пресс-секретарь Белого Дома, жутко завидовала Хазаровой и всеми силами пыталась доказать общественности, что её на это место взяли не по объявлению с улицы и она тоже на кое-что способна. Но от этих её попыток становилось только хуже. Почти каждая её пресс-конференция заканчивалась тем или иным конфузом, обнажая перед публикой её вопиющую необразованность и невоспитанность. Особенно досаждал ей в этом плане въедливый и острый на язык Мэтью Ли журналист агентства Ассошиэйтед Пресс, не раз доводивший бедняжку до публичной истерики. Таким образом, однажды зажёгшаяся звезда славы Марии Хазаровой оставалась единственной и немеркнущей на небосклоне, в течение нескольких лет. Заняв кресло Министра иностранных дел, она не бросила своего прежнего занятия, стараясь, каждый раз, по возможности выкроить время для встречи с журналистами. Однако сверхплотный график новой работы уже не позволял проводить брифинги на регулярной основе. Сейчас подобные брифинги уже были редкостью. Протокольные мероприятия, поездки, несмотря на карантин, за рубеж, приём делегаций и послов, всё это, безусловно, накладывало свой отпечаток и вносило коррективы в доселе привычные формы общения со средствами массовой информации. Брифинги становились реже, и потому голодная до взгляда с иной стороны баррикад, зарубежная пресса, выказывала глухое недовольство переменами в общении. Сегодняшняя встреча, анонсированная русским МИДом, обещала выйти за рамки обычного брифинга, из-за обещанных самой Хазаровой сюрпризов. Только почувствовав запах надвигающейся сенсации, а ещё лучше скандала мирового уровня, каждый уважающий себя журналист, должен был за такое предложение ухватиться руками и ногами. Изюминкой данного мероприятия должно было быть и приглашение представителей дипломатического корпуса всех стран, чьи посольства находились на территории России.

В зале пресс-центра, рассчитанном на почти полторы тысячи мест, яблоку негде было упасть. Пресс-конференция была желанна ещё и тем, что с момента объявления ограничительных мер, связанных с пандемией, это было первое столь массовое мероприятие. Дипломатические работники, как законопослушные представители своих держав, в большинстве своём не стали пренебрегать мерами безопасности и явились на встречу в масках. А вот среди репортёрской братии наблюдалась определённая анархия в этом вопросе. Очень многие журналисты проигнорировали требования о соблюдении масочного режима. Но это объяснялось довольно просто. Во-первых, в этой среде было стойкое убеждение в способности России обуздать эпидемию, а доверие к русским вакцинам было не раз доказано исторической практикой. А во-вторых, перед их глазами был дурной пример бесшабашности самих русских, безответственно относящихся к своей жизни. Как-то не хотелось выделяться на их фоне своим нарочитым законопослушанием.

До начала пресс-конференции, назначенной на 14 часов по местному времени, оставалось ещё пять с лишним минут, но фоторепортёры уже, то и дело, сияли вспышками своих объективов, стараясь загодя запечатлеть место будущего ристалища. На авансцене стоял стол, сплошь уставленный микрофонами ведущих российских и зарубежных средств массовой информации. В глубине авансцены, напротив зрительного зала располагался матовый экран, предназначенный для трансляции видео и фотоматериалов. Три стула, придвинутые к столу, свидетельствовали о том, что главных лиц будет трое, одно из которых будет лицом Хазаровой. Но вот кто будет остальными, являлось загадкой. Многие не без оснований считали, что одним из участников конференции может стать сам Афанасьев, решивший публично озвучить очередную свою инициативу в области международных отношений. Некоторые из особо бойких репортёров не стеснялись прямо тут заключать пари между собой и устраивать тотализатор. Если кинуть беглый взгляд на это гомонящее людское скопище, то даже неопытный зритель сможет запросто определить, кто есть кто в зале. Представители дипломатических кругов чинно сидели на своих местах, указанных им распорядителями мероприятия. А вот представителям СМИ не сиделось на месте. Они сновали из одного конца зала в другой, кучкуясь и распадаясь на отдельные фракции, перебегая от одной группы к другой, стараясь выведать истинные причины приглашения такой солидной по размерам группы людей. Изрядную долю ажиотажа добавляло и то, что ещё ни разу в новейшей истории Россия не организовывала таких масштабных акций. Ради этой пресс-конференции специальным постановлением Правительства даже была смещена привычная сетка телерадиовещания. Её планировалось транслировать по всем телеканалам, независимо от форм собственности. И не один из независимых каналов не посмел противиться этому распоряжению.

Ровно в 14.00 огромные и массивные от обилия инкрустаций двухстворчатые двери пресс-центра бесшумно отворились и в зал вошли трое. Пройдя сквозь ряды приглашённых, они неторопливо поднялись на авансцену и сели к столу. Хазарову узнали сразу, хоть она и была облачена в непривычную глазу обывателя форменную одежду работника Министерства иностранных дел Российской Федерации. Это уже была маленькая сенсация, ибо до сегодняшнего дня ещё никто не видел её в таком официальном и немного воинственном одеянии. Обычно, она обходилась строгим костюмом, а тут чёрный мундир с золотым шитьём на воротнике и обшлагах. Впрочем, надо сказать, этот мундир очень был ей к лицу, делая фигуру более стройной и своей золотой вышивкой, лишний раз, подчёркивая заоблачный статус его носительницы. Строгость и официальность были во всем её облике. Даже свои роскошные длинные локоны волос, она сейчас забрала в скромный хвостик. Обычно улыбчивая, она на этот раз являла собой серьёзно настроенного на решительные действия человека, переступившего свой внутренний Рубикон^[77]. Как хозяйка мероприятия и модератор, Хазарова села в центре стола, разместив своих спутников по бокам от себя.

Второго её спутника, одетого в генеральский мундир с двумя звёздочками на погонах, хоть и с трудом, но тоже узнали. Это был генерал-лейтенант Игорь Кириллин начальник войск РХБЗ. Завсегдатаи подобных мероприятий уже имели возможность познакомиться с ним, когда он пару раз устраивал пресс-конференции, посвящённые химической провокации белых касок^[78] в Думе^[79] и совсем недавно, когда Украина попробовала провернуть нечто подобное на Донбассе. По его присутствию многие догадались, что речь пойдёт об оружии массового поражения или угрозе его применения в невиданных доселе масштабах, иначе, зачем тогда собирать такую громадную аудиторию. Генерал был насуплен, и его обширная лысина грозно отсвечивала от фотовспышек. Видимо, то, что он собирался сообщить собравшимся, уже заранее портило ему настроение.

А вот третьего их спутника не узнал никто. Вернее будет сказать, почти никто. Это был высокий и сухопарый мужчина возрастом за пятьдесят лет, одетый в серую тройку. Было в нем что-то среднее между барственной вальяжностью мелкопоместного дворянчика середины позапрошлого века и аристократическим снобизмом титулованной особы. Этакий глава фактории Ост-Индской компании, которому для полного антуража не хватало только пробкового шлема и стека. На безымянном пальце его правой руки броско выделялся громадный перстень с камнем похожим на аквамарин. Опытный взгляд без труда распознал бы в нем типичного представителя англосаксонской породы. Впрочем, то, что этот напыщенный индюк был иностранцем, можно было догадаться по тому, как усевшись, он тут же воткнул себе в ухо гарнитуру с функцией синхронного переводчика. Он с нескрываемым любопытством оглядывал аудиторию, будто пытаясь отыскать среди сотен людей кого-то из своих знакомых, но не находил. При этом, он ничуть не тушевался перед скоплением народа, и было видно, что ему даже нравится в какой-то степени быть центром внимания широких слоёв общественности.

Выждав какое-то время, пока в зале установится относительная тишина, Мария Владимировна, сохраняя на лице сугубую строгость и величие, громко и внятно произнесла в букет микрофонов, расставленных перед ней:

- Раз, раз, - привычно проверила она работу микрофонов, и, убедившись, что с ними всё в порядке, продолжила, слегка откашлявшись. Дамы и господа, товарищи и коллеги! Я приветствую всех собравшихся в этом зале от себя лично и от имени Высшего руководства Российской Федерации, поручившего мне провести эту встречу в таком беспрецедентном по количеству составе. Причина для этой сегодняшней встречи назревала уже давно, с тех пор, как вместе с исчезновением Советского Союза рухнула система сдержек в осуществлении необдуманных шагов по установлению однополярного мира, а для наших эвентуальных противников рухнули все преграды на пути создания всё новых и новых средств по уничтожению Человечества. Основной целью нашего мероприятия является желание показать миру, к чему это может привести и чем это может закончиться. Позже вы поймёте, почему наше руководство настаивало на как можно широком формате нашей встречи. А поводом для собрания стало событие, случившееся несколько дней назад на территории одного из сопредельных с нами государств. Но, давайте всё по порядку. Сегодня вместе со мной здесь присутствуют два гостя, которых я хочу вам представить. Одного из них, вы, наверное, помните ещё по громким событиям в Сирии, связанным с якобы применением химических отравляющих веществ правительственными войсками и по совсем недавнему инциденту на территории Украины. Для тех же, у кого память не слишком крепкая, я представлю его вновь. Это Игорь Анатольевич Кириллин доктор химико-биологических наук, генерал-лейтенант и командующий войсками Радиационной, Химической и Биологической Защиты.

При этих словах Кириллин привстал со стула и в знак приветствия собравшимся гостям кивнул, ослепляя всех отражением света от своей великолепной лысины.

- Что же насчёт нашего второго гостя, - продолжила меж тем Хазарова, - то мне до поры до времени не хотелось бы раскрывать его инкогнито, сохраняя для вас интригу. Можете поверить мне на слово, что его появление здесь будет сенсационным не только для вас, но и для меня тоже. Итак, чтобы не отнимать у вас лишнего времени, приступим. Слово для доклада по текущим событиям предоставляется Игорю Анатольевичу Кириллину. Прошу вас, - сделала она приглашающий жест в сторону генерала.

II.

Тот, в свою очередь, нацепив на нос очки в тонкой оправе, и пошуршав бумагами, принесёнными с собой, начал негромко и совершенно спокойно, будто катехизис читал школярам-семинаристам:

- Приветствую вас дамы и господа, - скучным и безжизненным голосом начал он своё выступление. Сперва позволю себе пару слов в качестве эпиграфа. Как уже было сказано выше Марией Владимировной, причина наших нынешних тревог лежит в плоскости политики проводимой некоторыми особо одержимыми сохранением своего влияния странами, которых не устраивает зарождающаяся многополярность и многообразие мира, не желающего жить под безжалостным сапогом гегемона. За океаном всё никак не успокоятся от осознания того, что прежние времена конца 80-х и 90-х уже никогда не вернутся. Там уже всерьёз подумывали о похоронах России и о дележе её несметного наследия, но, как обычно, поторопились и просчитались. Россия не только не умерла, но и выстояла под спудом небывалого экономического и политического прессинга. Мало того, она, наперекор прогнозам, посмела встать с колен, на которые была поставлена в силу внутренних процессов, инспирированных извне недобрыми силами. И теперь она в состоянии отстаивать свои законные права и интересы всеми имеющимися в её распоряжении средствами. Это обстоятельство и не даёт покоя нашим противникам. И теперь они хотят доделать то, что не сумели тридцать лет назад. Не получилось экономически и политически задавить нас, так они теперь решились переключиться на чисто военную составляющую. И теперь перед ними стоит амбициозная задача. Они уже не хотят расчленить и покорить нас, расставив свои гарнизоны в крупных городах. Сегодня они вынашивают план реванша с полным уничтожением населения нашей страны, без остатка. И это, к сожалению, не какое-то абстрактное преувеличение. Начну с предыстории, чтобы плавно подвести к теме нашего главного сообщения. Никто не берётся спорить, что ядерное оружие является смертельно опасным для существования всего живого на Земле. Но ведь и помимо него имеются угрозы ничуть не менее страшные. Смерть от химических реагентов или болезнетворных вирусов ничем не лучше чем смерть в пламени ядерного взрыва. Её единственное отличие в том, что она тихая, то есть не сопровождается грохотом взрывов, и ударной волной. Но она убивает также методично и беспощадно, как радиация. А её особенный цинизм заключается в том, что погибают только живые организмы, а все технические сооружения и инфраструктура остаются при этом нетронутыми, в качестве бесплатных трофеев победителю. Давно вынашиваемый ими план под общим названием Анаконда^[80], тут, как нельзя, кстати, для них. Ещё несколько лет назад о так называемых биолабораториях США на пространстве бывшего СССР говорили лишь немногие из тех, кто посвящён в эту тематику. А они, как у нас говорят, тихой сапой, планомерно начали свою деятельность на территории Армении, Казахстана, Грузии, Украины, Азербайджана, Киргизии, Узбекистана и Таджикистана. Деньги на их работу выделялись Пентагоном, а работали там, в основном, американские и западноевропейские экспериментаторы. Несмотря на всё это, тема долго оставалась на задворках мировой повестки. Некоторые подвижки в этом вопросе появились в конце февраля 2014 года, когда Минобороны России получило доказательства того, что Штаты финансировали работу биолабораторий на территории Крыма. Мы тогда сумели лишь доказать их присутствие. И хотя специальная аппаратура для производства особо опасных патогенов попала к нам в руки в почти неповреждённом состоянии, всю документацию, связанную с разработками им удалось либо вовремя эвакуировать, либо уничтожить. Нам тогда пришлось довольствоваться только косвенными доказательствами их противоправной деятельности, направленной на подрыв Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении от 10 апреля 1972 года. На деятельность этих исследовательских центров США направили более 200 миллионов долларов, всего таких лабораторий насчитали более 30. Когда Россия начала процесс присоединения Крыма в 2014 году, то возникла и угроза обнародования результатов работы этих лабораторий. Поэтому было решено быстро замести следы. Доказательство тому обнародованная копия письма министра здравоохранения Украины Виктора Ляшко.

За спиной генерала вспыхнул экран, и на нем появилось изображение сканированного указанного документа со всеми положенными печатями и подписями.

- В нем, - продолжал бубнить Кириллин, - сотрудникам медицинских учреждений и лабораторий поручено уничтожить ряд биологических патогенных агентов, что само по себе красноречиво доказывает противоправность деятельности, как американской, так и украинской стороны. Вы, наверное, не забыли, как заместитель Госсекретаря Виктория Нуланд в порыве откровения тогда призналась, цитирую: Украина в Крыму располагает объектами биологических исследований. Мы обеспокоены тем, что российские войска могут попытаться взять их под свой контроль, поэтому мы работаем с украинцами над тем, как не допустить попадания любых этих исследовательских материалов в руки российских сил^[81]. На мой взгляд, достаточно красноречивое саморазоблачение. И Украина это не единственный пример. Эти лаборатории работают, как правило, на территории бывших противочумных институтов. По сути, страны безвозмездно передают американцам свои уникальные коллекции штаммов и открывают доступ к государственной тайне, взамен на то, что американцы вложат деньги в модернизацию лабораторий и общую инфраструктуру. Все это называется Программой по снижению угроз. Но в результате количество вспышек различных заболеваний, в том числе нехарактерных для данной местности, выросло в десятки раз. Например, вспышка кори на Украине после Майдана. Или массовые заболевания атипичной пневмонией, которая обостряется во время усиления боевых действий на Донбассе. Так интересно складывается. Приведу ещё один пример, красноречиво свидетельствующий о том, что не забота о здоровье человечества волнует руководство США, а желание, как можно сильнее навредить России и её гражданам. Ещё в начале 2008 года, группа учёных, работающих под прикрытием программы Нанна-Лугара, благополучно доставила на грузовом самолёте ВВС США C-17 в Центр по контролю и профилактике заболеваний в Форте Коллинз (штат Колорадо) полученные в Казахстане штаммы возбудителей бубонной и лёгочной чумы. Эта оставшаяся незамеченной военная операция дала старт программе биологических исследований смертельных заболеваний вблизи границ ключевых геополитических соперников США в лице России и Китая. Когда официальные представители России обратились к Соединённым Штатам с требованием о разъяснении незаконных действий по изъятию из хранилищ и перемещению опасных патогенов, им было заявлено, что это относится к военной тайне, а, следовательно, разглашению не подлежит. Теперь это перешло, стало быть, в разряд военной тайны. Ни много, ни мало. Несмотря на успокаивающие заявления дипломатов и чиновников стран Центральной Азии, деятельность американских военных биологов в регионе едва ли можно замести под ковёр. Очередное тому подтверждение новое расследование болгарской журналистки Диляны Гайтанджиевой о деятельности сети биолабораторий в Казахстане. Выделим два основных и наиболее оснащённых, с технической точки зрения, объекта. Это Центральная референс-лаборатория в Алма-Ате, также известна, как Казахский научный центр карантинных и зоонозных болезней (KSCQZD), а также Научно-исследовательский институт проблем биологической безопасности (RIBSP) в Актау. И той и другой лаборатории был присвоен третий уровень безопасности (BSL-3), что означает доступ на них только для американских граждан, среди которых военные микробиологи из Медицинского исследовательского центра ВМС США^[82]. Согласно информации в СМИ, директор организации якобы признался, что аналитические записки центра в Минздрав Казахстана составляются фактически под диктовку кураторов из Пентагона. Более того, американцы участвуют в инспектировании лечебных учреждений, что означает контроль над профессиональным сообществом, а через него и влияние на государственный аппарат. Указанные объекты в Казахстане входят в программу Пентагона общей стоимостью более 2 миллиардов долларов под названием Программа сотрудничества в области биологического взаимодействия (CBEP) со странами бывшего Советского Союза, такими как Казахстан, Грузия и Украина, а также странами Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии и Африки. При поддержке местных учёных специализированное подразделение Пентагона собирает биоматериал из 13 регионов Казахстана, выделяя вирусы клещевого энцефалита, конго-крымской геморрагической лихорадки, возбудителей некоторых лихорадочных заболеваний. Всё это, а также результаты экспериментов со штаммами чумы, сибирской язвы и туляремии, может вырваться на волю. И не важно, произойдёт это вследствие эксцесса исполнителя или злой воли экспериментатора, ибо последствия могут оказаться непоправимыми.

Генерал оторвался от бумаги, чтобы сделать несколько глотков воды из стакана, заранее и заботливо поставленного устроителями мероприятия перед ним. Зал при этом сидел тихо, не выражая никаких эмоций, потому что представленная им информация пока не носила сногсшибательного характера. Все зрители и без того знали, что Штаты вовсю разрабатывают запрещённые виды вооружений и об этом уже не раз и не два было заявлено на различных международных площадках. И все при этом знали, что Соединённым Штатам ничегошеньки за это не будет, потому что на территорию своих лабораторий они не пускают никого, даже представителей ВОЗ и ОЗХО, и те не смеют им возражать, ибо в противном случае янки просто угрожают прекратить финансирование этих и без того приручённых международных организаций. В глазах подавляющего большинства приглашённых уже читалась скука и разочарование. Небольшую интригу вносил только инкогнито с холеным и породистым лицом, но и тут вряд ли можно было ожидать громкой сенсации. Хотя, нет. Одна пара глаз из всего этого сонма очень внимательно и напряжённо следила за троицей, сидящей на авансцене. Особенно пристально она следила за тем, кого Хазарова пока представлять широкой общественности не спешила. И эта пара глаз принадлежала новому военному атташе Соединённых Штатов Кристоферу Гэлбрейту, прибывшему не так давно на замену погибшему в автокатастрофе Хармону. В глазах атташе горели зловещие огоньки ненависти и презрения, потому что он был единственным в зале, не считая Хазарову и Кириллина, кто узнал в барственном незнакомце, вольно развалившемся за столом, бывшего (в этом уже не было никаких сомнений) полковника Уолша. Знал не только в лицо, но и весь его немалый послужной список. Если бы взглядом можно было бы убить человека, как это делал мифический василиск^[83], то полковник был бы уже сто раз умерщвлён, прямо за этим же столом. Но к счастью или к несчастью, взгляды двух американцев так и не скрестились в поединке, поэтому полковник, ничего не подозревая, продолжал пребывать в расслабленном состоянии человека внезапно для всех ушедшего в длительный отпуск за счёт работодателя. Выпив целый стакан до дна, Игорь Анатольевич продолжил всё таким же скучным и безэмоциональным голосом:

- Я неслучайно, господа, заострил ваше внимание на Казахстане, ибо мое дальнейшее повествование будет касаться именно его, где, собственно говоря, и развивались недавние события.

В зале прошелестел слабый ветерок заинтересованности (неужто, обещанная сенсация имела место быть?).

- Не скрою, мы давно наблюдаем за малопонятными телодвижениями Казахстанской стороны в этом вопросе. Его, прямо скажем, двурушничество, когда он, являясь членом ОДКБ, и одновременно с этим размещает на своей территории военные базы страны, которая считает эту организацию своим противником, вызывает, по крайней мере, недоумение с нашей стороны. Посудите сами. Излагаю в порядке хронометража. Изначально ложь об отсутствии военных биолабораторий в Казахстане звучала даже в официальных заявлениях. Например, 2 мая сего года МИД Казахстана заявил, что не признает присутствия американских военных биологов в биолаборатории в Алматы. Однако после публикации российскими СМИ документов о военно-биологическом сотрудничестве Казахстана с США факты пришлось-таки признать. Идём дальше. Месяцем позже, за несколько дней до своей гибели, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев признал в своём интервью, что американцы работали в биолабораториях, но, цитирую дословно: Покинули референс-лабораторию и теперь там трудятся только казахстанские специалисты за счёт нашего бюджета. Однако уже 1 сентября посольство США опубликовало заявление американского коммандера Дэниела Сингера, что сотрудничество Штатов с алма-атинской лабораторией никто прекращать не собирается, вопреки обещаниям уже покойного Токаева. После этого конфуза казахская сторона вынуждена была перейти от стадии отрицания к серьёзному обсуждению проблемы. В том же сентябре начались российско-казахстанские переговоры об ограничении работы иностранных военных в республике. Кроме того, казахстанской стороне пришлось допустить российскую военную инспекцию в лабораторию в Алматы. Однако, когда поступил запрос на инспекцию объекта, расположенного в пригородах города Актау, в аппарате исполняющего обязанности Президента Казахстана, нам было решительно отказано, причём, без каких бы то ни было пояснений. Это ли не повод насторожиться?! А в местной прессе, как по команде, поднялась буря с осуждением якобы вмешательства с нашей стороны во внутренние дела республики. Для англоязычной аудитории наличие сети биообъектов армии США в Казахстане давно не секрет. Ещё в прошлом году научный журнал Tropical medicine опубликовал статью группы военных биологов о работе Департамента обороны США в Казахстане. Там открыто сообщается, что Агентство по сокращению угроз (DTRA), отвечающее за оружие массового поражения, создало в республике шесть биолабораторий, в том числе при Центре особо опасных инфекций в Алматы (ЦООИ) и НИИ проблем биологической безопасности в посёлке Гвардейский (НИИ ПББ). Ведение работ на базе алма-атинского ЦООИ фигурирует в бюджетных планах программы DTRA на 2021 и будущий 2022 годы.

С этими словами Кириллин оторвался от бумаг и негромко скомандовал оператору, готовившему слайды к пресс-конференции:

- Пятую картинку, пожалуйста.

Экран у него за спиной тут же засиял, тускло освещая полутёмный зал своим матовым светом. Пару секунд изображение настраивалось и фокусировалось, прежде чем на нем ясно проступил текст на английском языке (естественно!), набранный, судя по всему на простой печатной машинке. Это был бюджетный план на 2021 год со всеми статьями расходов, в числе которых числились расходные статьи направленные именно на разработку и испытания боевых штаммов. Текст располагался на шести страницах, поэтому оператор, управляющий демонстрацией, не спешил его перелистывать, давая возможность всем зрителям насладиться его чтением. Документ украшала печать и подпись Главного казначея Пентагона Кэтлин Хикс, размашистую подпись которой было трудно не узнать сведущим лицам. И эта подпись, сама по себе, говорила о многом. В зале опять началось лёгкое оживление, и замелькали вспышки фотокамер.

- И что примечательно, - продолжил генерал, опять уткнувшись носом в бумаги, - из шести лабораторий, расположенных на территории Казахстана, только на лаборатории в Алма-Ате и Гвардейском доля финансирования составляет 20%, ещё 20% приходится на три лаборатории, расположенные в Жамбылской и Кустанайской областях. А вот остальная доля в 60% приходится на лабораторию в Актау. Согласитесь, что это довольно странный расклад. И он не мог не привлечь нашего пристального внимания. Но к этой теме мы вскоре вернёмся. Расходование средств и работу контролирует рабочая группа DTRA и Сената США. В частности, в августе 2019 года перед ними отчитывался о работе института формальный казахский директор ЦООИ Токтасын Ерубаев. По данным, полученным из тех же источников, на деньги Пентагона в Казахстане проведено не менее 28 исследовательских проектов при участии 20 иностранных биологов, командированных в Казахстан. Библиографический поиск по рассекреченным публикациям показал, что в них участвовали служащие Центра медицинских исследований ВМФ США из местечка Сильвер-Спринг, Института микробиологии бундесвера, что находится в пригороде Мюнхена и Микробиологической лаборатории центра Минобороны Великобритании, базирующейся в Портон-Даун. Длительная работа под американским контролем размывает лояльность руководства исследовательских центров, которое начинает, открыто заявлять, кто реально главный у них в учреждениях. Так, директор ЦООИ Ерубаев простодушно сообщал в своём недавнем интервью газете Казахская правда от 15 апреля сего года, что американские военные от лица его центра инспектируют лечебные учреждения и даже пишут рекомендации для казахского правительства. В частности, в нашем распоряжении есть копия письма Марка Каллагэна, высокопоставленного сотрудника филиала CH2M. Он сообщает, что его организация работала в Казахстане по приказу Департамента обороны и DTRA, а в обязанности сотрудников входило написание законов и нормативных актов для страны пребывания. Выведите на экран, пожалуйста, - обратился он к неведомому оператору.

И опять матово загорелось за его спиной полотнище экрана, на котором явственно отображался текст приказа военного ведомства. Создание биолабораторий США в Казахстане при формальном сохранении за этими объектами статуса учреждений Минздрава страны привело к тому, что у США появилась возможность диктовать руководству страны те или иные нормативные акты. Просто потому, что законопроекты готовятся экспертами, находящимися на жаловании армий НАТО. В 2012-м году уже без всяких стеснений, группа молодых сотрудников ЦООИ была направлена в США для прохождения практики на базе ВМФ в Сильвер-Спринге под руководством лейтенанта-коммандера Аллена Ричардса. До абсурда ситуация доходит в случае биолога Нуркельды Туребекова из ЦООИ, который сейчас выступает с пропагандистскими интервью о том, что в казахстанских лабораториях иностранных военных совершенно нет. Этот человек на момент 2021 года значится научным сотрудником Института Людвига Максимилиана (ИЛМ) в Мюнхене. Он участвует в исследовательских программах Института микробиологии бундесвера, и именно в ИЛМ направляются на стажировку рекруты из Казахстана (доступ иностранцев непосредственно на объекты бундесвера, работающие с технологиями ОМП, запрещен). Причем, Туребеков не только участвовал в исследованиях бундесвера, но и был соавтором той самой статьи во Frontiers of Public Health, рассказывающей об работе немецких военных в Казахстане. И это не мешает ему рассказывать русскоязычной аудитории, что американских и немецких военных биологов в Казахстане нет. Бумага, как известно, все стерпит. Кстати, чтобы не быть голословным вот, пожалуйста, полюбуйтесь на это групповое фото. Дайте фото 3, пожалуйста, - отдал он распоряжение в микрофон, прицепленный гарнитурой к уху.

На этот раз экран высветил довольно чёткую фотографию, на которой был запечатлён господин Туребеков в обществе молодых и улыбающихся людей, облаченных в военную форму немецкого бундесвера.

- Это, к вашему вниманию и сам господин Туребеков в окружении коллег из Института Людвига Максимилиана, где они проходили совместную практику. У нас предостаточно таких фотографий с подробными описаниями биографий каждого персонажа, и желающие поближе ознакомиться с ними, могут сделать это не торопясь в фойе нашего пресс-центра. Однако, вернёмся к основной теме встречи. Военные специалисты, занятые разработкой биооружия, должны изучать потенциальный театр военных действий. Их интересует характерный для региона набор заболеваний людей и животных, скорость распространения и характер течения болезни, эффективность различных мер властей против них. В идеале исследования должны вестись в странах, соседних с потенциальным противником, где сходные климатические условия, животный и растительный мир. США здесь идеально подходит Казахстан, который граничит с Китаем и Россией. Но, кроме этого, пассивность властей позволяет не просто ждать милостей от природы, но самим проводить эксперименты с искусственным провоцированием вспышек заразных заболеваний. Анализ открытых публикаций позволил выделить минимум три подобных случая. В 2007 году DTRA выделяет грант KZ-2 на изучение бруцеллеза в Казахстане. В 2008-м четырехлетний спад данного заболевания в стране сменился резким его ростом. После этого в Жамбылской области ветеринарами были впервые зафиксированы нетипичные для Казахстана разновидности бруцеллеза, характерные для стран США и Западной Европы. В 2013 году DTRA выделяет грант KZ-29 на изучение передачи клещами конго-крымской геморрагической лихорадки. В 2014 году происходит аномальная вспышка данного заболевания, распространяемого клещами, которое без видимых причин перекидывается на Грузию и Россию. В более поздней публикации американские военные констатировали: На примере KZ-29... отмечена важность и сложность повышения научной транспарентности путем обмена образцами материалов. Сопоставление рассекреченных данных позволяет утверждать, что распространение болезни произошло из-за утечки патогена при перевозке образцов Микельджоном Николичем (Форт-Детрик) из НИИ ПББ (Казахстан) в Центр Лугара (Грузия), также контролируемый армией США. Ну, и третий красноречивый пример чудесного совпадения. В 2017 году DTRA выделяет грант KZ-33 на изучение альфа-коронавируса, который, по данным ЦООИ, ранее никогда не регистрировался в Казахстане. Тем не менее, группа американских военных биологов мгновенно нашла в двух пещерах Тюлькубасского района популяцию летучих мышей, заражённых данной болезнью, и провела обстоятельное исследование. К подобным экспериментам на территории Казахстана причастны лейтенант-коммандер Аллен Ричардс и лейтенант Кристина Фаррис (ВМФ США), доктор Микельджон Николич (Институт им. Уолтера Рида армии США), доктор Роджер Хьюсон (военная лаборатория в Портон-Дауне), микробиолог Филипп Элзер (участник программ НАТО), Кеннет Йех, Гэвин Смит и Ян Менденхолл, работавшие по контрактам с Департаментом обороны США. Я не стану вдаваться в подробности вопроса о возможности искусственного появления новых штаммов коронавируса в результате экспериментов американских военных. Эта тема и так широко обсуждается в среде специалистов. И рано или поздно корни нынешней пандемии вылезут наружу. Для нашего исследования принципиален другой момент: в ходе экспериментов военных биологов США в Казахстане допускаются намеренные вспышки различных заболеваний среди людей и животных, чтобы оценить перспективы массового применения биооружия в данном регионе. Прямая угроза для населения в результате подобных экспериментов очевидна. Не говоря уже о последствиях для отношений с соседями, биологический плацдарм против которых создаёт Пентагон. Вот тут мы и подходим к основной теме нашей сегодняшней встречи.

Игорь Анатольевич, впервые за все время пресс-конференции оторвался от бумаг и, сделав театральную паузу, с любопытством посмотрел в глубину полутёмного зала. Публика сидела смирно, в ожидании грома небесного, что вот-вот ударит по головам своей убийственной информацией. Убедившись, что зрители уже достаточно подготовлены к принятию шокирующих известий, он, изобразив на своём лице нечто вроде мефистофельской плотоядной улыбки, продолжил:

- До сих пор мы оперировали информацией, полученной из открытых источников и косвенными доказательствами причастности Пентагона к нарушению Конвенции. И этот факт весьма тяготил наше самосознание. Мы долгое время находились в состоянии раздвоенности. В одной стороны, мы были твёрдо уверены, что американские биолаборатории заточены именно против нас с целью нанести быстрый и решительный удар в наиболее подходящий для них момент, когда России будет затруднительно, либо вообще невозможно адекватно ответить на внезапную атаку. А ничем, как атакой и назвать нельзя действия, направленные на умышленное заражение территории сопредельного государства. Но с другой стороны у нас не было железобетонных доказательств умысла именно против Российской Федерации и её граждан. Все наши опасения в этом плане можно было бы при желании парировать тем, что борьбу с известными науке и традиционными для данной местности возбудителями ещё никто не отменял, а стало быть, и работа перечисленных лабораторий не выходит за рамки принятой Конвенции. А то, что к рабочим материалам не допускаются инспекции даже такой приручённой организации, как ОЗХО, то это всегда можно списать на банальное нежелание якобы делиться ноу-хау в методиках исследований, присущее любой организации, связанной с передовыми технологиями. Вот и я, следуя их примеру, не стану вдаваться в детали, проведённой нами несколько дней назад спецоперации, дабы не раскрывать перед противником методику работы наших секретных служб. Скажу лишь одно: материалы, полученные вследствие оперативной работы, позволяют нам теперь быть абсолютно уверенными в злоумышленном нарушении Соединёнными Штатами Конвенции, с целью добиться односторонних преимуществ военного характера в любом из возможных конфликтов с прямым участием России. - Кириллин снял очки и, удерживая их за дужку, замер на несколько мгновений в позе глубоко задумавшегося человека, явно подбирающего слова для более точной формулировки выводов на основе полученных материалов. Скажу больше. Теперь у нас есть все основания считать эпидемии, разразившиеся за последние два десятка лет, включая сюда и печально известную, как covid-19 делом рук человеческих. А если быть ещё точнее, то делом рук микробиологов, работающих на подряде и по заказу из Пентагона.

В зале послышался тихий ропот и возня. Было совершенно ясно, что собравшаяся публика требовала зримых доказательств, ибо слишком уж тяжкие обвинения сорвались с губ русского генерала. Эта волна пока ещё негромкого ропота быстро докатилась до Кириллина и, ударившись, тут же откатилась назад, встретив с его стороны невозмутимость и спокойную уверенность в сказанных им словах.

- Я вижу скепсис, выраженный на ваших лицах, господа, - в глазах у генерала заплясала холодная решимость в отстаивании своей правоты. Что ж, в мои обязанности входит и функция по рассеиванию темных пятен нашей печальной действительности, - проговорил он, и его речь уже не была похожа на заунывное бормотание дьячка из сельской церквушки. Я не случайно, по ходу своего затянувшегося вступления, не раз заострял ваше внимание на городе Актау, расположенном на берегу каспийского моря. И, действительно, если сравнить с остальными биолабораториями, находящимися на территории Казахстана, актауская разительно отличается от остальных и пользуется особым вниманием со стороны Пентагона, по крайней мере, в плане финансирования. Этот факт не мог пройти незамеченным мимо наших специалистов, а потому, крайне заинтересовал их. Мы долго приглядывались к ней, гадая об её особенном положении среди других лабораторий, пока нам на глаза не попались строчки одного конфиденциального письма переданного по электронной почте в конце прошлого года.

Публика в зале заметно насторожилась, почуяв надвигающуюся кульминацию в скучном, до этого момента, рассказе русского генерала. Тот же, в свою очередь, почувствовав пробуждающийся интерес у гостей, перешёл к общепринятой манере повествования известных писателей детективов, с каждым новым произнесённым предложением, лишь добавляя интриги в сюжет. Впрочем, он и сам не заметил, как стал более красноречив, стоило ему только оторваться от заранее написанного текста.

- Письмо частного характера, - с лукавостью в голосе произнёс он, - было написано и отправлено Стивеном Волкером директором Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США, в адрес своей давней подруге и коллеге по работе генерал-лейтенанту Мэри Крюгер, занимающей пост Командующего Медицинским командованием армии США (MEDCOM). Ещё раз подчёркиваю, что письмо носит сугубо личный характер, поэтому нет смысла целиком озвучивать весь его текст, поэтому приведу лишь короткую выдержку из содержимого: Ты и сама прекрасно понимаешь всю значимость работы твоего полковника Уолша в деле завоевания и покорения всего Мира. Так, дословно было написано в этом письме. Когда речь идёт о таких глобальных вопросах, как покорение и завоевание Мира, мы, естественно не можем безучастно наблюдать за этим со стороны. Исходную информацию мы получили, а всё остальное уже было делом наших специалистов из аналитического отдела при Главном Разведывательном Управлении. Им уже не составляло никакого труда вычислить полковника Уолша, находящегося в распоряжении MEDKOM. А когда мы узнали, что он является научным руководителем биолаборатории в Актау, то паззл сложился сам собой. Единственная трудность заключалась в том, чтобы идентифицировать самого Абрахама Уолша, с тем человеком, который являлся официальным руководителем лаборатории. Дело в том, что во всех официальных документах фигурировала персона некоего Генри Мартинсона полковника медицинской службы. До нас не сразу дошло, что псевдоним Мартинсон может быть вовсе и не псевдонимом, а настоящей фамилией матери Уолша, когда она ещё пребывала в девичестве. Но, так или иначе, всё встало на свои места, и нам следовало ломать голову над вопросом об истинной работе биолаборатории в Актау, потому что общественность была убеждена в её неустанной заботе о сохранении крупного рогатого скота от ящура и атипичной пневмонии. Но мы уже примерно догадывались, какое адское варево изготавливают и испытывают за её высокими стенами с колючей проволокой. Хотя, на деле оказалось всё гораздо мрачнее, чем предполагалось изначально. К делу разрешения загадки лаборатории в Актау было привлечено много сил и средств, включая космическую разведку, службу радиоперехвата и агентуру на месте. Время нас неумолимо поджимало, а обрывочные сведения из стен лаборатории носили всё более угрожающий характер. А когда до нас дошла информация о подтверждённых многочисленных случаях пропажи местных жителей, следы которых обрывались за воротами базы, то для нас стало вполне очевидным, что работы не только идут полным ходом, но и близятся к своей финальной стадии. И этой финальной стадией должны были быть испытания на большой массе людей, для подтверждения эффективности воздействия штамма на широкие слои населения. Уже, исходя из этого понимания, в какой-то момент, мы пришли к выводу о безальтернативности специальной операции, нацеленной на получение достоверной информации, касающейся высокопатогенного возбудителя, полученной из первых рук, нам никак не обойтись. На этом этапе нам пришлось обращаться за помощью к коллегам из тайных силовых ведомств, для непосредственного участия в намечаемой акции. Теперь уже не мы, а они стали играть ключевую роль в специальной операции, а мы отошли на второй план, работая в качестве научных консультантов. Эта операция, скажу без хвастовства, войдёт в анналы истории всех спецслужб, и я не исключаю, что когда-нибудь станет сюжетом для очередного блокбастера о похождениях Агента 007. Правда, у наших коллег не хватит смелости и совести признать в этом сюжете приоритет именно за нашими скромными рыцарями плаща и кинжала, а не за мифическим суперменом на службе Её Величества. Ну, да Бог с ними. Наше от нас никуда не уйдёт. Итак, возвращаясь к теме повествования. В результате проведённой операции нам удалось почти невероятное

Тут он опять сделал паузу, чтобы насладиться напряжением в рядах, приглашённых на мероприятие гостей, которое буквально вибрировало в воздухе, готовое вылиться в крайние формы возбуждения человеческого сознания. Некоторые из них уже начинали привставать со своих мест от нетерпения. Но устроители пресс-конференции не зря ели свой хлеб, а потому постарались выжать максимум пользы, играя на извечных человеческих струнах души. И когда напряжение достигло своего апогея, готовое вот-вот разразиться криками негодования, Игорь Анатольевич спокойным и негромким голосом продолжил:

- Удалось почти невероятное, - повторил он, делая акцент на слове невероятное. Нам удалось раздобыть не только документацию, изобличающую с головой высшие круги штатовским властей в вынашивании и претворении в жизнь людоедских планов по уничтожению большинства населения Земли, но и саму рецептуру, так скажем, по изготовлению искусственных механовирусов, служащих этим целям.

По залу прокатился гул. Некоторые представители из пишуще-снимающей братии, никогда и никому не верящие на слово, как тот казак, который не поврить поки не помаца, стали в голос требовать предъявления веских тому доказательств. Среди требований слышались возгласы осуждения и возмущения. Коллективный Фома-неверующий был невелик числом, но громкоголос. И если присмотреться к персоналиям, то все они были представителями либо штатовских СМИ, либо западноевропейских. Разумеется, далеко не всех европейских, но наиболее крупных и авторитетных. К удивлению постороннего наблюдателя, основная масса присутствующих зрителей сохраняла абсолютное спокойствие, потому что знала вероломный характер американцев, и у не было оснований не верить русскому генералу. Кириллин плотный и коренастый со своей сверкающей лысиной в этот момент более всего был похож на речной камень-голыш, круглые и гладкие бока которого не шибко волнуют набегающие потоки воды. Он и дальше бы спокойно выслушивал едкие и порой нелицеприятные суждения из зала, но тут не выдержала сама хозяйка мероприятия. Она схватила колокольчик, припасённый и оставленный на столе чьей-то заботливой рукой, и начала интенсивно потрясать им, чтобы установить относительную тишину, при этом громко приговаривая:

- Господа, успокойтесь! Соблюдайте тишину! Нарушающих порядок в зале, я буду вынуждена попросить на выход. Если у кого-то имеются замечания, то вы их выскажите потом, когда докладчику можно будет задавать вопросы.

Надо сказать, что её увещевания не были напрасными, и политически активная публика довольно быстро затихла, видя, что большинство из приглашённых никак не поддержало её порыв праведного возмущения. Взгляд серых и строгих глаз Министра угомонил наиболее рьяных правдорубов и записных склочников, которые всегда обожают посещать подобные места. Но быть прилюдно выставленным вон, никто из них не хотел быть. Кириллин, не в пример Хазаровой, наблюдал за этой сценой с весёлым прищуром умудрённого годами преподавателя в младших классах, снисходительно наблюдающего за шалостями распоясавшейся ребятни. Когда атмосфера успокоилась, он продолжил:

- Дозволено ли мне продолжить, господа?

И расценив тишину в зале, как молчаливое согласие, опять вернулся к своей бондиане^[84].

- Да-да, господа, мы получили подробнейшую инструкцию по созданию смертельного вируса, убойная эффективность которого близка к 100%. А то, что это не плод моего воспалённого шпиономанией воображения, я сейчас вам докажу наглядным примером. Дайте седьмую картинку, - отдал он распоряжение.

По его приказу вспыхнувший экран отобразил убористый текст на официальном бланке Пентагона.

- Для тех, кому плохо видно или не совсем понятно содержание документа, поясняю. Перед вами техническое задание, датированное ещё 2016-м годом, которое предписывает начать разработку по созданию боевой, я ещё раз подчёркиваю боевой версии искусственного вируса с повышенной патогенностью и высокой степенью внутренней мутации. Надеюсь, никому не надо пояснять термин высокая внутренняя мутация? Все поняли, что она призвана свести на нет все усилия по выработке вакцины от этого вируса? А повышенная патогенность? В странах СНГ этот термин трактуется, как одна из групп повышенных возбудителей особо опасных заболеваний. Смета, этапы работ, ответственные лица, это всё в конце документа, как и положено любому техзаданию. Но вот на что я хотел бы обратить ваше сугубое внимание, господа. Покажите одиннадцатый пункт крупным планом, пожалуйста, - обратился он опять к оператору.

По тому, как на экране замелькали листы документа, было видно лихорадочную работу по поиску этого одиннадцатого пункта. Наконец, нужная страница с искомым была найдена и выставлена на всеобщее обозрение.

- Обратите внимание, на этот пункт техзадания. В нем прямо и ясно указана желаемая направленность деятельности вируса в сторону генной избирательности. По желанию авторов этого постыдного и преступного, по сути, документа, вирус в первую очередь, должен воздействовать на организм представителя галлогруппы R1a1 и O3o1. Для непосвящённых в тонкости генетики, поясню: галлогруппа R1a с вариациями a1 и a2 славяне, большей частью проживающие на территориях России и прилегающих к ней, а O3o1 и o2 преимущественно, народности Китая. То есть, говоря простым языком, по замыслу заказчика, при наступлении часа Х, первыми должны быть подвержены массовому заражению русские и китайцы. Не правда ли, эффективный способ избавления сразу от двух глобальных соперников с мировой арены? Вековая мечта американского империализма о личной гегемонии, вот-вот готова наконец-то сбыться.

В зале опять раздались истеричные выкрики. А один из нарушителей спокойствия, даже как-то сумел ухватиться за микрофон и прокричать, явно строя из себя знатока конспирологии:

- Это фейк, мистер генерал! на ломаном русском возмутился он. Подобные сведения, носящие секретный характер, никогда не пересылаются в электронном виде! Вы вводите мировую общественность в заблуждение!

Оставлять подобный хамский выпад без ответа было нельзя ни в коем случае. Кириллин, хищно улыбнулся, пожалуй, впервые за всё время с начала пресс-конференции, и преувеличенно слащавым голосом, впрочем, не предвещавшим ничего хорошего оппоненту, выдал пищу для глубокого размышления:

- Вы, простите меня, какой печатный орган изволите представлять? для начала осведомился генерал.

- Я, Майкл Фьюри! И я представляю CNN, - гордо выпятив нижнюю челюсть от осознания своей значимости в репортёрской иерархии, ответил тот.

- Я, приблизительно, так и думал, - кивнул головой Игорь Анатольевич, и солнечный зайчик от его кивка больно резанул сидящих в зале зрителей по глазам. А кто вам сказал, милый проказник, что у нас нет оригинала этого документа?! Попадись нам на глаза его электронная версия, то и мы бы сто раз подумали, прежде чем предъявлять его на всеобщее обозрение. Поэтому, сядьте на место, успокойтесь, а потом, если будете в дальнейшем хорошо себя вести, то я так и быть, проведу специальную встречу с вами и иными желающими, на предмет изучения подлинности секретных документов, оказавшихся в наших руках. Но, я полагаю, - тут он слегка запнулся, подбирая нужную формулировку, - что надобность в такой встрече отпадёт сама собой, ибо к концу нашей пресс-конференции у вас не останется сомнений в правдивости моих слов. А сейчас, я попросил бы вас дать мне закончить начатое повествование. Если есть техзадание, то, значит и должны быть отчёты по этапам его выполнения. Покажите их, пожалуйста

За спиной генерала на экране стали мелькать документы подтверждающие выполнение этапов. Генерал повернулся боком к аудитории, чтобы следить за тем, как одна бумага сменяет другую. Когда мельтешение отчетов прекратилось, на экране появилась групповая фотография улыбающихся мужчин и женщин. В зале, то тут, то там вспыхивали и гасли огни фотовспышек. Не было никаких сомнений в том, что завтра многие ведущие издания опубликуют это фото на своих страницах. Многие, но не все. Западноевропейские и штатовские в большинстве своём проигнорируют и это фото и фото, представленных на обозрение документов, делая привычный вид, что ничего особенного не произошло. По своей наивности, произрастающей от культивируемого высокомерия, политтехнологи, управляющие процессами общественного сознания, всерьёз решили, что, если делать вид, будто ничего не произошло, то, значит, так оно и есть. Не учли они только одного, а именно того, что правду можно замолчать или скрыть, но и то и другое нельзя делать вечно. Рано или поздно, всё выплывет наружу, как всплывают нечистоты после повреждения канализации. И чем больше будет приложено усилий по сокрытию правды, тем интенсивней будет поток фекальных масс, затапливающих мостовые городов.

- Вот, полюбуйтесь, - начал комментировать изображение Кириллин, - перед вами фотография счастливых и довольных жизнью людей, составляющих костяк лаборатории в Актау. Прошу обратить ваше внимание на то, что среди них нет ни одного гражданского лица. Все, как вы видели, носят военные мундиры. Не странно ли, для людей призванных бороться с ящуром? Вы всё ещё верите в благие намерения этих честных и открыто улыбающихся лиц? Тогда вот вам ещё кое-что. Дайте кадры видеохроники, - бросил он в микрофон.

Полотнище экрана на этот раз показало в беззвучном режиме такое, что у людей неподготовленных к зрелищам подобного рода, тут же начались рвотные спазмы. Сначала кадры хроники, показали партию лабораторных крыс абсолютно лишённых какого бы то ни было волосяного покрова, страшных, сморщенных, в каких-то пятнах лилового цвета корчившихся в приступах неведомой болезни. У многих из них на мордах надувались и тут же лопались кровавые пузыри. Глаза подопытных тварей налились кровью и готовы были вот-вот выпасть из своих орбит. Их конечности тоже судорожно дёргались, словно в ритме дьявольского танца. Впрочем, все эти судорожные телодвижения длились сравнительно недолго. Вскоре, то один, то другой зверёк переставал дёргать конечностями и извергать из себя рвотные массы пополам с кровью. Они постепенно замирали и больше уже не подавали никаких признаков жизни на своих оскаленных мордочках. Зрелище абсолютно отталкивающего свойства. Свойства настолько непривычного в повседневной среде и настолько отвратительного по эстетике, что некоторые из зрителей повскакали со своих мест и, прикрывая рты носовыми платками, ринулись прочь, чтобы очистить свой желудок и смыть с себя ощущение сопричастности к деянию людей, одетых в белые халаты. И мало кто сейчас из них вспомнил, спеша в туалетные комнаты, что подручные доктора Менгеле^[85], так же, как и сам он, тоже носили подобные халаты и тоже когда-то давали клятву Гиппократа.

- Мышами и крысами дело отнюдь не закончилось, - бесстрастным голосом продолжал комментировать увиденное генерал, все ещё находясь вполоборота к публике. Следующая стадия экспериментов подразумевала проведение опытов над людьми. Для опытов над людьми набирались, как правило, лица без определённого места жительства, опустившиеся и деклассированные элементы общества, одинокие, или душевнобольные, набранные из специальных медицинских учреждений, а также сироты и дети из неблагополучных семей. При этом, прошу обратить внимание: лица с ярко выраженной славянской внешностью. К видео-хронике прилагаются все паспортные и иные данные подопытных, что даёт нам право требовать у казахской стороны объяснений по этому поводу.

Зрелище с людьми, если только можно было так назвать безобразие, запечатлённое на видео, было гораздо отвратительней, чем кадры с крысами. Было почти то же самое, только преподнесённое неведомым кинооператором в более ужасающих формах мучения и смерти, ещё вчера живых и вполне здоровых людей. Люди на экране, тем временем, продолжали умирать в страшных мучениях. Ужас, творимого на видео усугублялся ещё и тем, что все подопытные были совершенно голыми. Мужчины и женщины, старики и, кажется, несовершеннолетние. Тут уже не выдержали даже самые стойкие и крепкие в плане психики. Некоторых выворачивало наизнанку прямо в зале, от чего поднялся шум и гвалт со всех сторон. И направлен он был в сторону именно дипломатических представителей Западной Европы и США. Неведомый гость был все также безучастен к происходящему на экране, да он даже и не смотрел в его сторону, так как всё, что там показывалось, не было для него новинкой. И Хазарова не потрудилась оглянуться назад, видимо, ей тоже было заранее известно содержание хроники. Она только поджала и без того тонкие и злые губы, еле сдерживая себя, чтобы не бросить что либо оскорбительное в адрес дипломатических представителей Соединённых Штатов. И только Кириллин сиял не только своей замечательной лысиной, но и лицом, на котором явно проступали следы удовлетворения от смятения и паники в рядах приглашённых на это мероприятие.

- Замечу, - продолжал торжествовать Кириллин, - это не кадры старой кинохроники времён Бухенвальда и Дахау^[86]. Это, если вы заметили датировку съёмки в углу экрана, совершенно свежая информация о том, что на самом деле творится за стенами подобных лабораторий. Но и это далеко не всё, что я вам хотел показать. Вишенкой на торте может послужить вот этот документ. Дайте вторую картинку.

На экране появился ещё один документ на официальном бланке Пентагона.

- Перед вами, господа, очень прелюбопытнейший документ, подписанный лично нынешним руководителем милейшего заведения под названием Министерство обороны США и отправленный адресату 25-го июня нынешнего года, как раз на следующий день после трагических событий на Красной площади. Симптоматично?! Или, как говорит наш известный телеведущий: Совпадение?! Не думаю! выгнул бровь генерал, зорко оглядывая зал. И что же в этом документе любопытного, спросите вы? Да, всё! Те из вас, кто сидит поближе к экрану сами могут прочесть написанное, там есть специально выделенные места жёлтым маркёром. А тем, кто находится далековато, я процитирую: В связи со сложившимися благоприятными для нас политическими обстоятельствами в России, требую, как можно скорее закончить лабораторные испытания вашего препарата по программе Великая Пустошь, и направить пробную партию в район боевого соприкосновения, между украинскими войсками и российскими бандформированиями действующими на Донбассе, для применения в локальных точках с целью выявления эффективности на поле боя.

Зал опять зашумел, но теперь в звуках его ропота не слышалось негодования по поводу правдивости информации. Теперь зал был возмущён циничностью и вероломством штатовских военных. А вот доверия к словам русского генерала становилось больше после прочитанных документов и увиденных кадров лабораторных испытаний.

- В этом документе прекрасно всё! с пафосом, которого от него никто не ждал, воскликнул Кириллин. Каждая строчка, каждое слово в ней, всё является саморазоблачением! Давайте остановимся на разборе этого абзаца и исследуем его досконально. В связи со сложившимися БЛА-ГО-ПРИ-ЯТ-НЫ-МИ, - генерал специально сделал акцент на этом слове, проговорив его буквально по слогам, - для нас политическими обстоятельствами. Уже то, как сформулирована эта первая строчка, говорит о том, что в США, как минимум, были несказанно рады той трагедии, что совершилась у нас 24 июня, а как максимум, были причастны к совершению теракта. Янки в очередной раз показали миру своё истинное личико, которое на словах осуждает любые террористические методы, а на деле только и занимается тем, что устраивает акты террора по всему миру. Эта их деятельность прослеживается от Ближнего Востока, где их дрон убивает иранского генерала Сулеймани, до Южной Америки, где американские наёмники, раз за разом, пытаются свергнуть законно избранного президента Венесуэлы. Ладно, читаем дальше: требую, как можно скорее закончить лабораторные испытания вашего препарата. Иными словами выражает явное неудовольствие медлительностью испытаний и требует их ускорить. Для чего ускорить? Ясно, что для применения. И ясно, чтобы они было применено для ещё более глубокой дестабилизации в нашем обществе. Дескать, мы вашего Президента удачно ликвидировали, а теперь хотим усугубить эффект от этого. У кого-то в зале ещё есть сомнения, что Правительство и Пентагон, как его составная часть, не были в курсе того, чем и как занималась лаборатория в Актау? Прекрасно они знают, что за адское варево булькает в колбах, и какую опасность оно несёт всему Человечеству. Не пора ли обвинить главу Пентагона в преступлениях против Человечества и объявить его в международный розыск? пытливо оглядел публику русский генерал. И этот его взгляд встретился с одобрительным гулом голосов.

- Далее следуем: по программе Великая Пустошь. Очень красноречивая строка, прямо указывающая на то, чего желали бы люди, сидящие в высоких кабинетах вашингтонского истеблишмента. Они хотят превратить всю Землю в эту Великую Пустошь, и даже не стесняются своих мечтаний, не заморачиваясь с названием. Всё достаточно прозрачно, а от этого ещё циничнее звучит.

В зале опять поднялся глухой ропот. До корреспондентов стал доходить истинный смысл отрывка из приказа Пентагона. Ропот был угрожающим. Во многих странах мира существовали подобные лаборатории, независящие от местных властей, поэтому они запросто могли служить не только полигоном, но и местом, откуда этими властями можно управлять, шантажируя выпуском в атмосферу подобной заразы. Ропот в основном исходил от представителей стран, так называемого третьего мира. Западным дипломатам в этом случае, только и оставалось, что ёжиться под осуждающими взглядами своих коллег и прятать глаза, проклиная про себя тот миг, когда они согласились прийти на эту встречу.

А Кириллин, тем временем, всё более и более входил в раж народного трибуна, погружая зрителей в атмосферу разворачивающегося детектива.

- Следуем далее, - плотоядно ощерился генерал, которому уже начинало нравиться доводить публику до состояния экстаза. Что там у нас? Ага. Направить пробную партию в район боевого соприкосновения. Ну, каково?! Сразу видна извечная манера англосаксов обтяпывать свои грязные делишки за спинами конфликтующих сторон. Я даже на расстоянии могу читать незатейливые мысли автора этого бессмертного произведения, дескать, вы там, славяне, отмутузьте друг друга хорошенько, с наибольшим количеством жертв, а мы постоим в сторонке и понаблюдаем за результативностью наших препаратов, делая вид, будто мы тут и ни при делах вовсе. Вот такие бравые ребята подбрасывают отраву, куда не попадя, а весь мир потом думает, что covid-19 явился следствием съеденной летучей мыши на базаре в Ухани. В этой связи, я попрошу наших китайских товарищей, если таковые находятся в зале, сделать заметку у себя в памяти, на будущее, чтобы заранее знать, откуда ветер подует в следующий раз. Ну, и последняя часть фразы, которая особенно умиляет несведущих: для применения в локальных точках с целью выявления эффективности на поле боя. Что здесь примечательного? Я всегда удивлялся кадровой политике в высших эшелонах американских властей. Наберут, понимаешь, с улицы по объявлению на должность Министра обороны, а потом удивляются, что за последние 60 лет им удалось одолеть в военном конфликте только Ирак, да и то не путём одержанной победы на поле боя, а путём подкупа генералитета. Вот и нынешний Министр обороны Марк Эспер, из той же когорты случайных людей на посту.

На этот раз в зале раздался злорадный смешок, направленный в стороны делегатов от США. Над ними откровенно потешались, и это очень сильно сказывалось на внутреннем душевном состоянии сидящих в креслах представителях гегемона, которые все же нашли в себе мужество испить чашу своего национального позора до конца и не уйти, хлопнув, при этом, дверью. Их коллеги из стран-союзниц, тревожно оглядывались, искренне желая оказать им хотя бы моральную поддержку, но так и не решились этого сделать по причине своей паталогической трусости.

- Господа американские военные атташе, - продолжал вовсю витийствовать Кириллин, откровенно издеваясь над представителями Соединённых Штатов, - да разъясните же своему недотёпистому Министру, который и так сложит свои полномочия в январе, что для боевых штаммов вируса не существует локальных точек! Любая локальная точка применения тут же начинает разрастаться до размеров стратегической опасности, ибо нет никаких преград для их распространения. Уже через 6 часов, все в радиусе десятков километров будут носителями этого возбудителя. А ещё через шесть часов начнутся первые летальные случаи. Прикиньте с калькулятором, насколько разрастётся ареал обитания вируса за двенадцать часов, если его скорость будет сравнима со средней скоростью автомобиля? Прикинули? Шестьсот километров! И это только радиус! Да никаких войск не хватит, чтобы оцепить заражённый район. Я уж не говорю о том, что и оцепление-то никакое не поможет. Но если вы наивно полагаете, что искусственно созданный Армагеддон ограничится территорией бывшего СССР, то вы глубоко ошибаетесь! Несмотря на закрытые, вследствие карантина, границы, вирусу это никак не помешает распространяться при помощи воздушных масс. Куда ветер туда и вирус. Десять суток, я думаю, будет вполне достаточно, учитывая Розу Ветров^[87], чтобы превратить в потенциальное мегакладбище территорию от Урала до Лиссабона.

Опять послышался невнятный шум из зала, но на этот раз, под строгим оком Хазаровой, сам собой прекратился.

- Итак, я подхожу к заключительной части своего повествования, - с пафосом произнёс Кириллин, внимательно обводя взглядом аудиторию. Как я уже упомянул выше, Пентагон, как заказчик хотел, чтобы вирус приобрёл черты генной избирательности. Для нас давно уже не является секретом, что в Штатах ведутся изыскания в этой области и тратятся огромные суммы на разработку подобных патогенов. Однако значительных успехов в этом направлении нет ни у одного научного кластера. А вот на месте казахских властей, я бы поостерегся размещать на своей территории иностранные военные базы, где ведутся разработки генно-направленного оружия. Или им невдомёк, что около трети его населения являются представителями славянской галлогруппы, вследствие значительного числа русскоговорящих и большого количества смешанных браков, а ещё более трети к китайской галлогруппе? А это, в свою очередь, означает, что в случае конфликта глобального уровня, или же просто в связи со случайными обстоятельствами, как, например, очередная утечка в вентиляции, первыми, кто пострадает будут граждане Казахстана. Ну, да, как говорится, Бог им судья. Оставим в покое политику наших соседей, и вернёмся к вирусам. Как, я уже упоминал выше, Пентагоном было дано задание по конструированию вируса высокой степени мутации. И надо признать, что лаборатории в Актау удалось сконструировать механовирус, который способен видоизменяться и маскироваться под другие вирусы в течение не более одних только суток. И эту видоизменяемость вируса ничем и никак невозможно спрогнозировать, потому, как она действует по своему собственному внутреннему алгоритму случайно выбранных чисел. Таким образом, мы впервые сталкиваемся с Искусственным Интеллектом в микробиологии, никак не подчиняющимся внешним факторам, а действующим, исключительно из собственной логики непонятной даже своим создателям. А это, сами понимаете, делает абсолютно бесполезной работу по созданию вакцины против него. Инкубационный период вируса, также сокращён до минимального срока, который составляет, по имеющимся у нас данным, примерно, от шести до двенадцати часов. Убойная эффективность, как я упоминал, тоже составляет 99.9%. Это, кстати, намного выше, чем у пресловутого ядерного оружия, ведь находясь всего лишь в полукилометре от эпицентра взрыва, можно спастись, находясь в надёжном укрытии, расположенном ниже уровня земли. От вируса, которому совершенно верно присвоили имя Чингисхан в землянке не укроешься. Да, что там в землянке? Не укрыться даже в хорошо оборудованном специальном бункере. Он без труда проникнет внутрь через любую фильтрационную систему, потому что он относится к подклассу нановирусов, размеры, которых позволяют миновать любые препятствия на своём пути. Единственный способ уберечься от него. Так это запаять себя в металлическую бочку или стеклянную колбу. Только вот, в таких условиях всё равно долго не проживёшь, ибо воздух для дыхания, всё равно надо откуда-то брать, а продукты жизнедеятельности каким-то образом утилизировать. Да, к нам в руки попали не только методы создания этого вируса, но даже и нечто большее. Мне сразу вспомнился один персонаж^[88] из американских правящих кругов, не постеснявшийся, в своё время, заниматься неблагодарным трудом мистификатора на мировом уровне, чтобы склонить мнение общественности в пользу своей страны. Так вот, я не стану у вас перед носом трясти пробирками с неизвестным снадобьем, однако с полной ответственностью за сказанное мной, заявляю, что благодаря действиям наших спецслужб, в руки к нам попала не только рецептура его изготовления, но и рабочий образец этого вируса. Такого успеха наших разведчиков не было, пожалуй, со времён супругов Розенберг^[89]. Не побоюсь быть излишне пафосным, если выскажусь напрямую: перед нами Абсолютное Оружие, разработанное по заказу Пентагона американскими учёными, перед которыми, как бы мне того не хотелось, но приходится снимать шляпу.

III.

Там же

- Все знают, - продолжил Кириллин, что отцом атомной бомбы был Роберт Оппенгеймер^[90], но никто не знает, что создателем вируса-убийцы является, сидящий по левую руку от Марии Владимировны полковник Абрахам Уолш, которого я вам и хочу сейчас представить, - повёл рукой в сторону улыбающегося неизвестно чему профессора. Теперь вы понимаете, почему у вас не должно быть сомнений в правдивости моих слов?

А вот теперь зал по-настоящему взорвался, как будто внутри него сработала петарда. Те репортёры, что до этого момента сидели на местах, вдруг вскочили на ноги, а те, что уже и так стояли, буквально ринулись к рампе, ограждавшей авансцену от зрительного зала. С новой и неистовой силой стали ослепительно мелькать вспышки фотокамер. Фотожурналисты, истомившиеся в ожидании сенсации, торопились запечатлеть для Истории образ того, в чьих руках находилась судьба всей планеты. Журналисты из пишущей и снимающей братии, крепко зажав микрофоны в руках, буквально пошли на штурм стола, за которым ещё минуту назад чинно восседала госпожа Министр и двое из её гостей, а теперь всем посчастливилось увидеть неподдельный испуг в её всегда холодных и насмешливых глазах. Крики и конкурентная возня за право первым задать вопрос мистеру Икс стояли превеликие. Они, как обезумевшие, лезли вперёд, отпихивая друг друга локтями. Некоторые из особо ловких и физически подготовленных, уже карабкались на сцену. Но, видимо, нечто подобное госпожа Министр заранее предполагала. Хазарова даже не успела схватиться за колокольчик, как, неизвестно откуда, вынырнула внушительная группа коротко стриженых и атлетически сложенных молодых людей в одинаковых костюмах, которая нерушимой стеной загородила сидящую троицу от напирающей толпы, не дав ей приблизиться вплотную. Образовав живую цепочку они настойчиво и без грубостей не только оттеснили страждущих до сенсаций, но и обратили их вспять. Тем временем, Хазарова уже пришла в себя и начала вновь энергично трясти колокольчиком, призывая к порядку особо экзальтированную часть журналистского сообщества:

- Господа! Господа! Прекратите нарушать порядок! Не дети, ведь! пробовала она увещевать разбушевавшихся смишников. Вы всё узнаете! Только прекратите этот шабаш! Поимейте, совесть, в конце концов! Мне ещё тут Ходынки^[91] не хватало! пробовала воззвать она к чувствам своих бывших коллег. Однако, видя, что на её слова, никак не реагируют, моментально перешла к угрозам. Тому, кто нарушает порядок, я не позволю задать вопросы гостям!

На сей раз её слова вкупе с решительными действиями охранников возымели своё умиротворяющее воздействие. Словно морская волна, толпа людей нахлынула и тут же откатила назад. И хотя кричать не перестали, на сцену уже лезть передумали.

- Ну, то-то же! грозно хмуря брови и одновременно ухмыляясь, произнесла суровая дама в вицмундире чиновника высшего уровня. Успокоились?! Тогда разрешите продолжить представление нашего гостя. Прошу вас, Игорь Анатольевич, - сделала она приглашающий жест генералу.

- Спасибо, Мария Владимировна, - отдуваясь и делая вид, что смахивает пот с лица, выдавил из себя Кириллин И как это они не разорвали меня генерал-лейтенанта на сотню маленьких лейтенантиков?! - вслух проворчал он, перефразируя реплику одного из персонажей рассказа Киплинга.

Его шутку оценили по достоинству и в зале раздались первые смешки.

- Итак, господа! Я вижу, что настала пора представить вам сегодняшнего нашего гостя. Перед вами, господа, полковник медицинской службы Вооружённых Сил США, ведущий преподаватель и профессор кафедры биологических наноструктур Пенсильванского технологического института, приглашённый преподаватель Базельского университета, доктор медицины, доктор биологических наук, кандидат на получение Нобелевской премии 2013 и наконец, создатель вируса Чингисхан, являющийся на сегодняшний день Абсолютным Оружием Абрахам Уолш. Я ничего не перепутал? обратился он к вальяжному господину, пребывающему в позе задумчивого Гамлета и скрестившему руки на груди.

- О, нет-нет!^[92] засиял тот самодовольной улыбкой тщеславного человека и перстень на его пальце сверкнул в лучах электрических ламп. Вы всё верно сказали, коллега. И мне вдвойне приятно слышать слова восхищения моей деятельность от вас, как от представителя русской школы микробиологии одной из самых передовых в мире.

- Спасибо за признание заслуг моего Отечества, - суховато поблагодарил его Игорь Анатольевич. В таком случае, может быть, вы поделитесь информацией о результатах вашего труда? Дипломатические представители и пресса жаждут узнать подробности вашего открытия, ну, и вашу мотивацию к появлению здесь, в Москве.

- О, да, - продолжал улыбаться Уолш, - моё открытие, как это ни странно могло бы звучать, послужило поводом к моему появлению в вашей столице. Я давно хотел посетить Москву и пообщаться со своими коллегами, но до сих пор не имел такой возможности в силу известных всем причин, связанных с моей деятельностью. Но теперь, думаю, у меня будет возможность, как следует побродить по её проспектам и пообщаться с вашими специалистами на животрепещущие темы современной вирусологии. Льщу себя надеждой, что когда-нибудь у нас будет более радостный повод для новой встречи, на которой я с удовольствием поделюсь своими впечатлениями от русской столицы, о которой я много слышал хорошего. Но сейчас у нас мало поводов для радости, скорее имеются поводы для серьёзной озабоченности. Впрочем, я немного отклонился от заявленной тематики. Начну издалека, чтобы приглашённым гостям была более понятна подоплёка моего появления здесь. Итак, - Уолш подался чуть вперёд и сложил руки на столе, как примерный первоклассник. Семь лет назад, я, старший преподаватель и профессор микробиологии в Пенсильванском технологическом институте получил предложение из Пентагона продолжить свои изыскания по генно-модифицированным нано-структурам. Предложение было более чем щедрым, потому, как получить многолетний грант от самого Министерства обороны большая удача. Ибо, что может быть лучшим, чем занятие любимым делом, да к тому же за чужие деньги? Смущало только одно сам заказчик. Где я абсолютно гражданский человек и где Министерство обороны? В приватной беседе, на которую меня вскоре вызвали, выяснилось, что от меня требуют создать нано-структуру с присутствием в ней элементов Искусственного Интеллекта. Задача сама по себе безумно сложная, но и чертовски интересная. Если я немного и сомневался на тот момент в своих способностях решить эту задачу, то мои сомнения быстро развеяла сумма, обозначенная в контракте. Я и до этого не слыл бедным человеком, но от обилия нолей в графе вознаграждения, даже у меня зарябило в глазах. В этой связи, хотелось бы моими устами предупредить молодых и амбициозных учёных: если вам предлагают умопомрачительные деньги за какую-то работу, то знайте, что в 99% случаев, вы подписываете контракт с самим Дьяволом. Именно это со мной и произошло. Я, не задумываясь и не глядя, подписал его и ещё кучу бумаг о неразглашении. Мне уже тогда следовало бы задуматься над этим вопросом, но я наивно посчитал, что в Пентагоне такой обычай засекречивать всё и вся. Мне тут же присвоили чин полковника, хотя я ни одного дня не служил в армии, назначили на должность научного руководителя лаборатории, снабдили уже укомплектованным штатом сотрудников, состоящим из военных, и отправили в забытый Богом городишко под названием Актау. Поначалу, мы действительно занимались изучением эпизоотий у крупнорогатого скота. На протяжении этого небольшого периода времени мы, занимались профилактикой сибирской язвы^[93] и ящура^[94] путём создания антивирусных нано-гетеро-структур, с элементами Искусственного Интеллекта, препятствующих проникновению в организм именно этих патогенов и пропускающих все остальные. Иными словами, мы научили наши антивирусы классифицировать попадающие в организм болезнетворные микроорганизмы, сначала локализуя их присутствие, а затем уничтожая выделяемыми ферментами безвредными для скота и смертельными для патогенов. Скажу без тени хвастовства мы далеко продвинулись в этом направлении. И наши успехи могли бы обогатить своими сведениями накопленные наукой знания по лечению этих болезней, если бы не контрактные обязательства, запрещавшие нам что-либо публиковать на эту тему даже в специализированной периодике. Однако продолжалось это недолго. И только спустя некоторое время я догадался о сути предостережений насчёт разглашения военной тайны, когда мне стали приходить инструкции по постепенному перенаправлению наших исследований. Первые указания со стороны военных заказчиков касались исследований влияния этих и иных, присущих этому региону заболеваний на жизнедеятельность человека. А именно, что произойдёт с человеком, если его целенаправленно заразить тем или иным возбудителем, какое количество этого возбудителя потребно для гарантированного вывода из строя одного и более людских особей, каков инкубационный период вируса до начала его активной деятельности внутри организма и прочие вопросы. Я тогда впервые возмутился принуждением к целенаправленному изменению характера деятельности нашей лаборатории, на что мне были предъявлены документы, подписанные мною же, в которых оговаривалась смена тематики по желанию заказчика, а для большей убедительности, сумма контракта почти удваивалась. С этого момента и начался этап моего персонального грехопадения. Прошу меня понять правильно. Я не святой и ничто человеческое, включая жажду наживы, мне не чуждо. К тому же новые условия контракта со мной, обещали соответственное увеличение жалованья и для моих подчинённых, у которых есть и семьи, и дети, нуждающиеся в приличном содержании. Я ни в коем случае не оправдываю себя, выступая в качестве запоздалого моралиста, просто я хочу пояснить свою позицию, которой я в тот момент руководствовался. Ещё раз повторю. Прошу понять, и если даже не простить, то, во всяком случае, извлечь для себя уроки их моего малодушия.

Зал притих. Никто не ждал от этого холеного и напыщенного джентльмена таких проникновенных и в чем-то даже покаянных слов. Речь полковника, и без того неспешная, сопровождалась паузами, что говорило о вдумчивости и душевном переживании того, кто её произносил. Издалека было видно невооружённым глазом, как нелегко давалось ему каждое слово. В его чертах лица возникло даже какое-то неуловимое благообразие. И это привносило определённый дисбаланс в головы зрителей, которые пятнадцать минут назад своими глазами могли убедиться, в какое ничтожество может превратиться человек, хладнокровно регистрирующий параметры физического состояния убиваемой им жертвы. И если дипломаты старались изображать на своих лицах некое подобие отстранённости, в силу своего положения, то на лицах СМИ-шников читалось искреннее недоумение. И их состояние можно было понять. Как совместить поведение современных последователей изуверов из Третьего Рейха, которое они только что наблюдали на кадрах кинохроники и покаянные слова этого раскаявшегося создателя вируса-убийцы? Может это московский климат так на него подействовал? Или всё-таки постарались мастера заплечных дел с Лубянки? И если это так, то может быть эти русские не такие уж и варвары, как о них принято говорить на каждом шагу в землях Просвещённого Запада, раз вытянули за шкирку и заставили каяться такого типчика, как этот Уолш? А между тем, речь полковника текла лесным ручьём, тихо и без всплесков, а вернее будет сказать, как в католической исповедальне, где священнослужитель вынужден выслушивать рассказы о творимых мерзостях исповедующегося в грехах. И слушать невыносимо, и не знаешь, как прощать такое.

- Мы с новыми силами принялись за порученное дело, - продолжал негромко вещать полковник. К тому же нас подстёгивали сообщения из Украины, где проходили кровавые боестолкновения между правительственными войсками и мятежниками, не желавшими присоединения своей страны к дружной семье западных демократий. Об этом день и ночь вещали голоса западных телеканалов, принимаемых нами по спутниковой тарелке, да и местные не отставали от них, каждый раз причитая, что, как только русские расправятся с Украиной руками своих прокси, то потом возьмутся и за Казахстан, соблазнённые его природными богатствами. Пентагон тоже всё время подталкивал нас, пугая тем, что если мы не остановим русских здесь, то через год-два придётся уже обороняться на Манхэттене. И мы торопились, - продолжал негромко журчать полковник. Начали мы свою деятельность в четырнадцатом году, продолжили её в шестнадцатом, на новом уровне, неустанно трудясь вплоть до начала нынешнего. Результатом наших кропотливых трудов стал вирус-убийца под красноречивым названием Чингисхан. Тогда нам казалось это очень остроумным, а главное верным по своей страшной сути. Не побоюсь сказать, - тут полковник опять на мгновенье приобрёл свой прежний напыщенный вид, - что мы создали шедевр вирусологии. Как уже говорил мой коллега, - кивнул он в сторону Кириллина, - это, действительно, было Абсолютное Оружие. Абсолютное по всем параметрам, как в своей вездесущности и скорости своего распространения, так и в своей неуязвимости и беспощадности. Он умело мимикрировал под своих безобидных собратьев. Умел ничем себя не проявлять до поры до времени. А когда переходил в активную стадию своего существования, начинал процесс внутренней своей мутации с невероятно короткой периодичностью, сводящей с ума микробиологов, неуспевающих со своими антивирусами, ибо на создание антивируса уходит от двух до трёх месяцев, а он за это время уже полностью изменится сотню раз. Поэтому создавать вакцину от него не имеет никакого смысла. И если даже с применением суперкомпьютеров, такую вакцину и можно будет создать, в отдалённой перспективе, то все равно, польза от неё будет равна нулю. Во-первых, потому, что алгоритм его изменений известен только ему самому и он основан на случайно выбранных комбинациях. А во-вторых, его необратимая разрушительная деятельность начинается уже через несколько часов после попадания в организм. Поэтому, если инфицированному вирусом человеку дать годную для этого случая вакцину, то это его уже все равно не спасёт. Так, что мы действительно и без всяких кавычек, создали шедевр смертельный для всего Человечества. К началу девятнадцатого года, мы закончили опыты с мышами, крысами, а также с отдельными видами приматов. Результаты опытов были стабильными. Было отмечено стопроцентное заражение испытуемых и стопроцентный летальный исход для них. Мы и сами не ожидали таких высоких показателей. Оставался самый главный и завершающий этап исследований. Пора было переходить к опытам над высшими приматами. Вы, понимаете, что я под этим подразумеваю?

Тут он опять сделал паузу, во время которой налил себе в стакан минералки и в несколько крупных глотков опорожнил в себя содержимое. Для того, чтобы продолжить повествование, ему требовалось определённое мужество. И это понимали все. Это понимал Кириллин, уткнувшийся носом в столешницу, это понимала Хазарова, сжимавшая, свои и без того тонкие губы, в еле заметную полоску и это понимали те, кто сейчас затаив дыхание присутствовал там внизу, в зале для гостей.

- Я прекрасно понимаю, что на меня сейчас постараются навешать всех собак в округе. Что ж, я приму это, как должное, только должен вам заметить, что нести одному мне это бремя ответственности будет скучно и не совсем справедливо. Живой расходный материал, а именно под таким названием проходили подопытные люди по статье расходов, поставляли нам исключительно местные власти, по распоряжению из Астаны. Мы только задавали желаемые параметры: пол, вес, возраст, ярко выраженные признаки расовой принадлежности и прочее. Эта грязная работа щедро оплачивалась местным властям напрямую из нашего Министерства обороны, минуя нас. Объяснялось это тем, что Пентагон, таким образом, избавляет нас от ввязывания в коррупционные схемы местных властей, беря на себя это неблагодарное занятие.

Из зала опять донеслись приглушенные ноты возмущения. Да, и странно было бы их не слышать. Сейчас, на глазах у всего Мира, рушился один из главных мифов сияющего града на холме^[95]. Это был миф о США, как правовом государстве, отстаивающем права человека не только у себя, но и по всему Земному шару. Этот миф уже и до этого порядком качнулся, когда все узнали о том, что творят янки в секретных тюрьмах, разбросанных там и сям по планете. Но там, хотя бы дело касалось преступников, или, по крайней мере, тех, кого считали преступниками. А тут выходило, что сами Штаты заказывали и щедро оплачивали убийства совершенно ни в чем неповинных граждан чужого государства.

- Да, мы создали не просто шедевральную нано-конструкцию, обладающую признаками ИИ, но в добавок ко всему и монстра, способного поглотить своих создателей. К сожалению, осознание того, что мы натворили, пришло к нам слишком поздно когда он уже был создан. По заданию, спущенному нам с самого верха, - тут он для вящей убедительности ткнул указательным пальцем в потолок, - главной отличительной чертой созданного вируса должна была стать его генетическая избирательность. То есть, он должен был самостоятельно произвести внутреннюю селекцию генетического кода организма на его принадлежность к той или иной расе. И первые опыты в этом направлении внушали определённый оптимизм. Он успешно справлялся с задачей определения расовой принадлежности испытуемых. Попав в организм типичного представителя русской или китайской галлогруппы, он безукоризненно выполнял свою работу, примерно за сутки или чуть более. А попав в организм европейца (были и такие среди подопытных особей), с его характерной галлогруппой R1b, он хоть и не самоликвидировался, (мы заранее лишили его такой функции), он как бы впадал в состояние анабиоза. И мы уже праздновали победу, готовясь к сертификации нашего механовируса, когда на нас, как гром с ясного неба обрушилось известие о том, что все четверо европейцев, привлечённых к опытам, вдруг, внезапно умерли. Их смерть произошла из-за того, что вирус перестал различать генетические особенности представителей разных расовых групп. Таким образом, накануне нашей решительной победы нужно было начинать всё с самого начала. Я не знаю, что там у него произошло в мозгу, так как мы всё-таки наделили его зачатками интеллекта, но во всех последующих сериях опытов, он вёл себя будто бешеный пёс, сорвавшийся с цепи. Он, то делал различия, то не делал их по неведомой прихоти ни перед кем и напрочь игнорировал наши команды, блокируя их прямо на входе. По какой-то неизвестной нам причине, он решил, и я не стану брать в кавычки это слово, потому что так оно и есть, будто бы мы его создатели являемся одновременно и его персональными врагами, ограничивающими его свободу и право самостоятельного принятия решений. И мы, как ни старались, ничего не могли с этим поделать. В последнее время он уже даже перестал выходить на контакт с нами, то есть отвечать на внешние раздражители, с помощью которых мы, на примитивном, разумеется, уровне, могли с ним хоть как-то общаться. Он просто закуклился внутри самого себя, одновременно с этим, моментально переходя в атакующий режим, при каждом удобном случае. По своей никому непонятной логике, он избрал нас в качестве первых кандидатов на уничтожение. Можете себе представить моё внутреннее состояние и состояние моих сотрудников, когда с одной стороны у них на руках оказался взбесившийся вирус, а с другой стороны, Пентагон, ободрённый нашими прежними докладами, требовавший немедленной доставки пробной партии на ЛБС^[96] в Донбассе? Мы же не могли, черт возьми, просто так взять и признаться в несостоятельности наших прежних реляций. Так вот и начались мои кошмары, во сне и наяву, - продолжал вслух горевать полковник.

Эти последние слова дались полковнику особенно тяжело. Было видно, что он искренне переживает. Правда, было, не совсем понятно: переживает ли он за то, что они в лаборатории создали ужасную и бездушную машину для уничтожения всего человечества, или он сожалеет о том, что не смог обуздать монстра, порождённого его руками. В любом случае, ни от кого не укрылось то обстоятельство, что, когда он в очередной раз наливал себе в стакан воды, руки у него порядком тряслись.

Я не мог ни есть, ни спать спокойно, зная, что в стальном контейнере, что находится за стеной, живёт разумный вирус и вынашивает, за своё заточение, план мести. Речь уже не шла о каких-то экспериментах, не говоря уже о применении в полевых условиях. Ни в коем случае. Речь теперь могла идти либо о прекращении опытов, связанных с ним, либо о его уничтожении, иначе бы он покончил с нами сам. Я не мог далее экспериментировать с ним. Но одновременно с эти, мне, как его создателю, тяжело было решиться и на его уничтожение. К тому же этот мой шаг мог бы быть расценён Пентагоном, как акт явного саботажа. А саботаж людей в погонах, наказывается гораздо строже, чем подобные проступки гражданских лиц. На этой почве у меня стали развиваться комплексы и фобии, - пожаловался Уолш, опять протягивая руки к очередной бутылке с минеральной водой. Мне всё время казалось, что кто-то по неосторожности разобьёт запаянную колбу и тогда злобный джинн вырвется из заточения. На правах научного руководителя, я издал приказ о запрете всяческих работ с вирусом до особого распоряжения. Однако никакого успокоения эта мера не принесла. С некоторых пор мне стало казаться, что кто-то из сотрудников, может незаметно прокрасться в хранилище и, взломав сейф, намеренно перебить все склянки со смертельным содержимым. К появлению этих фобий были все основания, так как дисциплина среди сотрудников лаборатории, в последнее время, сильно упала. И не моё плохое руководство было тому виной. Все они, так или иначе, были в курсе нашего грандиозного провала. В лаборатории царила полная депрессия, грозившая вылиться в анархию. Некоторые из сотрудников пытались покончить с собой. И одному из них это вполне удалось два месяца тому назад. Я метался в четырёх стенах, как тигр, загнанный в клетку, не зная, что предпринять. Выход из сложившейся ситуации помог найти случай. Месяц назад, начальник внутренней охраны доложил, что некоторые неустановленные личности, прибывшие в город накануне, стали интересоваться моей персоной и искать прямые выходы на контакт. С этой целью их очень интересовал распорядок моего рабочего дня, привычки, слабости, обычные маршруты передвижения в городе, ну, и прочее, в таком же виде. Я сразу понял, кто и по какому поводу заинтересовался моей скромной персоной. И тут мне в голову пришла спасительная мысль: Если вирус угрожает всему живому и никак не хочет подчиняться мне, то может русские помогут справиться с этим чудовищем?! У них же самая передовая микробиология! Начальник охраны предложил мне устроить контрслежку за русскими посланцами, но я попросил его этого не делать категорически, хотя юридически и не имел на это права, потому что он проходит по другому ведомству. Впрочем, вдали от метрополии отношения между людьми становятся совсем-совсем другими. Он уступил моей просьбе и не стал устраивать шоу в стиле Спасения рядового Райана^[97]. Я же, в свою очередь, наоборот стал делать всё, чтобы привлечь к себе внимание со стороны русских. Ради этого я нарочно стал делать длительные вылазки в город с базы, стараясь выбирать маршруты таким образом, чтобы сделать нашу встречу наименее безопасной для них на малолюдных улицах, в тенистых аллеях. Пришлось много походить, - тут полковник позволил себе тень улыбки на лице, с удовольствием вспоминая, как пытался привлечь к себе внимание. Я уже было отчаялся в своих попытках наладить с ними контакт, когда они наконец-то, клюнули на все мои усилия, решив всё-таки организовать моё похищение. Всё остальное не составило большого труда. Мы быстренько обо всем договорились, и я без всяких проволочек отдал им все наработанные и задокументированные материалы по конструкции. Казалось бы, что на этом можно было бы и успокоиться, но мне казалось, что не хватает ещё двух элементов в моей мозаике. Не хватало документов, изобличающих с головой высшие круги нашей власти, а также образца вируса. Но у меня их при себе не было. Они были глубоко упрятаны в недра супернадёжного сейфа. Для этого мне было нужно вернуться и, проникнув в хранилище, изъять эти компоненты доказательной базы. Я предложил человеку, организовавшему моё похищение, отпустить меня для того, чтобы я мог принести недостающие материалы. Это было рискованное предложение, как для меня самого, так и для русских. Если бы они мне не поверили и не отпустили, я, конечно, понял и принял их опасения, но появившийся тогда холодок в наших отношениях, непременно сказался бы на дальнейшем сотрудничестве. Они тоже чертовски рисковали, надо признать. Столько времени гоняться за мной, а потом отпустить, поверив на слово Так могут поступать только сильные духом люди, ведь я запросто мог их обмануть. Однако к обоюдному счастью этого не произошло. Русские тоже дали понять, что риск благородное дело. Не скрою, в душе у меня происходило полное смятение, и я не единожды, пока шёл на базу и возвращался с неё, порывался прервать задуманное. И каждый раз меня что-то останавливало от этого опрометчивого шага. Теперь-то я знаю, что это было. Это были остатки моей совести совести учёного и гражданина. Они поверили мне, а я поверил им. В результате взаимного доверия, я сижу тут перед вами и рассказываю душещипательную повесть в духе Достоевского с его рассуждениями о добре и зле. Вот, собственно и всё, что я хотел рассказать, - опять с пафосом в голосе выдал он заключительную фразу своего монолога и, вновь приняв вальяжную позу, откинулся на спинку кресла.

- Господа! тут же подала голос Хазарова. Если у кого-то из вас возникли вопросы к нашим гостям, то попрошу задавать в порядке очерёдности и справа налево от меня.

Первым успел поднять руку тот самый неугомонный журналист из CNN, находящийся в самом правом углу зрительного зала:

- Скажите, полковник, а вернее, бывший полковник, - выпалил репортёр, будто выстрелил из картечи своё оскорбление, - что заставило вас предать свою страну и её интересы? Вы ведь передали не только инструкцию по созданию вируса в руки врагов, но и сам вирус в придачу с перепиской носящей государственную тайну?

- Вы хотели меня оскорбить и унизить? выгнул бровь бывший полковник. Но ваши слова повисли в пустоте, не достигнув своей цели. Но я не оставлю их без комментария. Да будет вам известно, что я, человек абсолютно гражданский, никогда не кичился и уж тем более не дорожил званием, присвоенным мне пентагоновскими умниками. Теперь, по сути вопроса. Во-первых, вы, по своей необразованности, умудрились прировнять между собой такие разные понятия, как предательство страны и предательство её интересов. А это, с точки зрения философии, вещь недопустимая. По моему убеждению, это термины разных порядков. По шкале совести, пресловутые интересы страны стоят на куда более низкой ступени, чем предательство страны. Чуете разницу, молодой человек? Я, страну не предавал, ибо в результате этого, она ни в малейшей степени не пострадает. Что же касается предательства её интересов, то я просто вырвал ядовитое жало из пасти теневого правительства^[98], с некоторых пор перехватившего бразды правления у законных структур. И это жало, как выяснилось, угрожало не только потенциальным врагам, но и ему самому, в конечном итоге. У вас у самого хватит ли серого вещества в черепной коробке, чтобы осознать всё последствия после того, как вирус по приказу из Пентагона, был бы применён в самом центре Европы?! Так, что это ещё вопрос: предатель я или спаситель. Во-вторых, званием полковника я, как уже сказал, не слишком-то и дорожу. Дали случайно, отнимут не замечу. А вот по поводу секретной переписки, могу сказать следующее: терпеть не могу, когда меня кто-то начинает шантажировать, проявленной мною ранее слабостью. Надеюсь, вы поняли, о чем я говорю. Ну, и наконец, четвертая часть вопроса, касающаяся передачи самого вируса в руки противника. Я, может быть, не сумел донести до вас во всех красках ситуацию, творящуюся в лаборатории. Оставлять в руках невменяемых людей столь грозное и слепое чудовище, не разбирающегося, где свои, а где чужие, было бы непростительным для меня грехом на всю оставшуюся жизнь. Ибо никто не знает, что взбредёт им в голову в любой момент. А так, я буду спокоен, зная, что вирус находится под строжайшим контролем ответственных лиц. Я удовлетворил ваше гневное любопытство? Тогда следующий вопрос.

- Дайте микрофон мужчине в сером костюме, - отдала Хазарова распоряжение помощникам, снующим по залу, кивнув в сторону высокого господина с вытянутой вверх рукой. Назовитесь, пожалуйста.

- Джеймс Макдоннелл, британская Таймс, - отрекомендовался он, заполучив микрофон в свои руки. Всё-таки прокомментируйте эту ситуацию. Что заставило вас перейти на сторону русских? Ведь, продолжи вы свои изыскания и вас осенила бы слава Эдварда Теллера или Эйнштейна, а вы вместо этого предпочли участвовать в лесозаготовках на Колыме. Неужели вам больше по нраву тоталитарный и диктаторский режим, нежели демократия развитых стран? Наконец, если это было противным вашим внутренним убеждениям, то вы могли бы просто отказаться от порученной работы, вместо того, чтобы усиливать своими открытиями антидемократический режим, царящий в России.

- Зато я, смотрю, что у вас нет никаких разночтений со своими внутренними убеждениями, раз вы работаете на такую грязную газетёнку, как лондонская Таймс, - не смог удержаться Уолш от колкости в адрес журналиста. Его тут же поддержали из зала радостными возгласами и хлопками в ладоши. Мои грехи от меня никуда не денутся. И если мне придётся расплачиваться за них, заготавливая древесину в Восточной Сибири, то я приму это наказание, как должное и как подобает истинному джентльмену. Хотя я на месте русских более рационально распорядился моими знаниями и опытом. А вы, господин Джеймс, судя по фамилии, ведёте своё происхождение от клана Макдоннеллов из Гленгарри, старинного и уважаемого рода шотландских аристократов, переворачивающихся сейчас с боку на бок в семейных склепах от стыда за вашу вопиющую безграмотность. И я имею несчастье быть вашим дальним родственником. И, на правах сородича вам, как особо одарённому интеллектуально, ещё раз повторю и выделю эти слова: НЕТ НИКАКОЙ ЗАЩИТЫ ОТ ЭТОГО ВИРУСА. ЕЁ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ В ПРИНЦИПЕ. Я ЖЕ ВАМ ЭТО БУКВАЛЬНО НА ПАЛЬЦАХ ОБЪЯСНЯЛ ТОЛЬКО ЧТО! О какой такой славе Эдварда Теллера вы мне тут воркуете, как глухарь на токовище?! не на шутку разозлился полковник. Кому и зачем она будет нужна в пустыне, где ветер своим обжигающим дыханием овевает барханы?! А от славы Герострата^[99], я, пожалуй, предпочту отказаться из чисто эгоистических соображений.

- Но ведь это всё равно предательство! взвизгнул глупый потомок горцев, носивших клетчатые юбки.

- Ой, да отстаньте вы со своими ярлыками! махнул в его сторону Уолш. Коль уж вам так хочется, то зовите меня, как угодно. Но если брать по большому счёту, то лучше предать одну страну, чем всё человечество скопом. А если кто-то до сих пор считает, что я с потрохами продался большевикам, то он глубоко заблуждается. Я как был сторонником демократии, так и остался им. И с этой точки зрения считаю, что диктаторский режим нынешней России является нежизнеспособной формой правления. Русским скоро надоест власть генералов, и они запросто могут устроить очередную революцию. В любом случае, если хунта не извлечёт для себя уроков из прошлого печального правления, её дела будут плохи. Рано или поздно, режим военной хунты в России либо рухнет сам, в результате внешнего воздействия, вкупе с внутренними противоречиями, либо вынужден будет перейти к более мягкой форме правления с элементами демократии. А там уже и до perestroika 2.0. не за горами. Хотя, если честно, русская диктатура и наша западная демократия не сильно-то отличаются друг от друга. Обе формы правления страдают одними и теми же болезнями бюрократия, коррупция и воровство. Впрочем, если сравнивать чисто внешне, то русская хунта, чисто внешне, выглядит чуть привлекательней, нежели наша демократия. Я в Москве всего два дня, поэтому у меня не было времени, как следует ознакомиться со столицей и её обитателями, но улицы города мне показались довольно чистыми, люди опрятно одетыми, да и откровенных люмпенов, праздно шатающихся среди горожан, не приметил.

- А вы не боитесь так откровенно отзываться о местной власти?! неожиданно раздался чей-то выкрик.

- Отнюдь, - покачал головой Уолш. С тех пор, как я избавился от кошмара Чингисхана, мне уже ничего не страшно. А насколько я уже успел узнать местную обстановку, за простую критику, власти здесь пока не расстреливают и даже не сажают, - без тени улыбки ответил полковник.

- Попрошу прекратить несанкционированные выкрики из зала, - грозно нахмурила бровки Мария Владимировна. Давайте, лучше предоставим слово женщине. Вот вы, девушка во втором ряду, я смотрю, уже давно тянете руку, - кивнула Хазарова в направлении стройной и симпатичной девушки, нервно пританцовывающей от нетерпения.

Та, сразу ухватилась за поднесённый к ней микрофон:

- Le Journal du dimanche^[100], Франция, Амели Клутье, - скороговоркой выпалила красотка. Скажите, пожалуйста, передав русским такое страшное оружие, каких шагов вы ожидаете от них в дальнейшем? Что, по-вашему, им необходимо предпринять в этой связи? Заранее, спасибо.

- Первый раз за всё это время, я слышу, наконец, хороший вопрос, да к тому же от такой милой девушки, - не удержался, чтобы не сделать комплимент симпатичной журналистке, экс-полковник. Чего я жду? задумчиво повторил он её вопрос. Честно говоря, не знаю. У меня перед глазами не стоит развёрнутая карта Мира. Прежде всего, я хотел бы избавиться от кошмара, преследовавшего меня весь последний год, а заодно, избавить от него и всё человечество, как-бы пафосно это не звучало, тем более из моих уст. Все последние дни, что я добирался до Москвы, меня неотступно преследовала одна и та же мысль: какую цель преследовали в 1945 году участники Манхэттенского проекта, когда решили посвятить в его тайну русских? Ведь ни Фукс, ни Фейнманн, ни чета Розенбергов, ни даже сам великий Ферми^[101], не были яростными апологетами коммунистической идеологии. Их подлинную мотивацию мы уже никогда не сможем узнать. Однако Нильс Бор в своих воспоминаниях довольно широко коснулся этой темы. Он вполне резонно предположил, что ими двигало элементарное чувство самосохранения. Наглядевшись на ужасы, творимые Третьим Рейхом, они осознали, что обладание оружием глобального могущества лишь одной державой пагубно скажется на всем остальном мире. Никто не даст гарантий, что к власти не придут на законных основаниях такие же наци, как и в Германии в 1933-м году, а, значит, силы зла получат неоправданный перевес в будущих сражениях. И этого никак нельзя было допустить. Миру, во что бы то ни стало, нужно было равновесие, чтобы не скатиться в пропасть. Передав секреты русским в 45-м, они обеспечили, худо-бедно, это равновесие на семьдесят пять лет. И теперь это равновесие вновь зашаталось. Моя природная скромность не позволяет мне ставить свою фамилию в один ряд с такими корифеями, но всё же, - притворно вздохнул профессор и продолжил. Вот вы, мадемуазель обронили фразу страшное оружие. Я и сам раньше употреблял этот термин, а теперь стараюсь его избегать. Что такое оружие? Это, прежде всего, то, при помощи чего достигается победа. А какая может быть победа, если это оружие убивает всех без исключения, включая и самого хозяина. Это уже не оружие, это зло в его первоначальном и чистом виде, от которого необходимо избавиться любыми средствами и как можно скорее. И если мы, применение атомного оружия, с некими оговорками, и можем себе представить, то о применении этого вида глобального уничтожителя не может идти и речи! Ни при каких обстоятельствах оно не должно быть применимо! Даже мысли нельзя допускать об этом! разошёлся полковник так, что его щеки раскраснелись от прихлынувшей к голове крови. Я не знаю, какие уроки из всего этого извлечёт для себя Россия и как она распорядится знаниями, полученными от меня. Знаю лишь одно. Я не хочу быть той гирькой, которая нарушит Мировое Равновесие. Со своим персональным кошмаром я, надеюсь, покончил навсегда. Но вся беда заключается в том, что это не единственный подобный кошмар. Только на территории бывшего Советского Союза, и территории прилегающей к нему, по дуге от Кохтла-Ярве в Эстонии до Чойбалсана в Монголии находятся двадцать шесть подобных лабораторий. И насколько я могу знать, тематика их исследований вполне коррелируется с той, которой занимались мы в Актау. Если сейчас замолчать этот вопрос или отнестись к нему с пренебрежением, то через год, максимум, через два, он вновь встанет во весь свой рост, и тогда от него уже не будет возможности отмахнуться. Мировое правительство готово вот-вот предъявить ультиматум всему человечеству. Его потуги установить свою власть над Миром, надо пресекать уже сейчас и без всяких компромиссов, привлекая для этого любые средства. Завтра будет уже поздно, что-либо решать. Я всё сказал! закончил он на патетической ноте.

Полковника терзали каверзными вопросами ещё где-то с час, пока он не начал закипать в прямом смысле слова. Чувствуя, что его физические силы и нервная система вот-вот дадут сбой, Хазарова, решила, наконец, прекратить ненужные и уже теперь бессмысленные пытки, тем более, что вопросы носили преимущественно однообразный характер.

- Господа! обратилась она в зал. Я, полагаю, что будет правильным прекратить допросы с пристрастием нашего гостя. Всю информацию, которую он хотел донести до мировой общественности, он уже донёс, и мы ему, как бы то ни было, за это чрезвычайно благодарны. На этом нашу пресс-конференцию можно и закончить. Но перед этим я хочу сделать официальное заявление.

Она взяла бумагу, которая лежала перед ней на столе и стала зачитывать заранее написанный текст, чётко и ясно проговаривая каждое слово, будто вбивая гвозди в крышку вражеского гроба:

- В связи с доказанностью злонамеренного нарушения Соединёнными Штатами Америки Конвенции О запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении, принятой и одобренной резолюцией 2826 (XXVI) Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1971 года, Российская Федерация, как её подписант и ответственный участник заявляет о нижеследующем:

1) так как в настоящий момент невозможно достоверно определить характер и направленность исследований, проводимых биолабораториями Соединённых Штатов Америки, расположенными в различных частях Света, признать деятельность всех подобных объектов незаконной и нарушающей данную Конвенцию, априори;

2) лабораториями, признанными нами в качестве непосредственных нарушителей Конвенции являются объекты, расположенные в: Кохтла-Ярве, Нарве, Резекне, Висагинасе, Мариуполе, Харькове, Одессе, Тбилиси, Вазиани, Ереване, Гюмри, Ванадзоре, Мартуни, Баку, Гяндже, Актау, Аральске, Алматы, Курчуме, Кокшетау, Ташкенте, Худжанде, Бухаре, Бишкеке, Нарыне, Караколе и Душанбе.

3) на основании того, что жалоба Российской Федерации в Совет Безопасности ООН на нарушение данной Конвенции Соединёнными Штатами Америки не была принята к рассмотрению, вследствие наложения вето большинством членов Совета Безопасности, Российская Федерация вправе самостоятельно определять перечень мер по поддержанию безопасности по всему периметру окружающих её территорий, что соответствует п.1 ст.VI этой Конвенции^[102];

4) во исполнение Конвенции, Российская Федерация требует до 16-ти часов 27 ноября текущего года прекратить любую деятельность на территории вышеназванных объектов, опечатать оборудование и помещения, где оно находится, и принять специальную комиссию наших специалистов для разбирательства их незаконной деятельности;

5) местные власти должны обеспечить беспрепятственный и безопасный проход наших специалистов на все упомянутые объекты;

6) руководство стран, где находятся вышеперечисленные объекты, не позднее 16-ти часов 27 ноября текущего года должно дать через своих дипломатических представителей в Москве письменное согласие на проведение инспекции;

7) все требования и распоряжения инспекций относительно лабораторий и их сотрудников, должны быть удовлетворены местными властями в безусловном порядке;

8) в случае невыполнения наших требований до указанного срока, Российская Федерация оставляет за собой право принять любые решительные меры по обеспечению безопасности своей страны и своих граждан;

9) за отсутствием дипломатических связей с Украиной и Грузией, прошу дипломатов Армении, представляющих интересы этих стран в Российской Федерации, донести до руководства этих стран всю полученную информацию.

В зале опять началось броуновское движение репортеров, пожелавших вдруг снова начать пресс-конференцию и отдельные выкрики с мест, протестующих против вопиющего произвола, творимого русскими властями. На этот раз тон задавали представители стран входящих в СНГ. Американцы и их вассалы сидели тихо и не выражали никаких эмоций на своих каменных лицах. Хазарова оторвалась от бумажки и яростным оком обвела гомонящую публику, отыскивая в ней представителей заокеанского гегемона. Наконец, отыскав глазами американского военного атташе, заметила, обращаясь непосредственно к нему:

- Господин Гэлбрейт, в вашем лице, я хотела бы предупредить руководство Соединённых Штатов о пагубности для вашего же государства вынашивания планов мести за феерическое разоблачение. Вы прекрасно знаете, какие шаги мы можем предпринять для обеспечения своей безопасности. Помня о недавно случившихся событиях, вы должны это себе ясно представлять. Время красных линий кануло в Лету. Мы будем действовать без оглядок на мнения со стороны. Проигрывать нужно достойно.

Он ничего не ответил на этот провокационный выпад Министра иностранных дел, но весь его вид был более чем красноречив. Лицо военного атташе побелело от бешенства, а пальцы рук, до этого крепко цеплявшиеся за подлокотники кресла, сжались в кулаки. Насладившись вдоволь зрелищем бессильной злобы американца, Хазарова вновь обратилась к залу:

- Господа! Разрешите мне на этом закончить нашу пресс-конференцию. Надеюсь, что по итогам инспекции у нас с вами появится повод для того, чтобы опять собраться вместе. До свидания, господа! И спасибо, что откликнулись на наше приглашение.

IV.

Когда все расходились и Кириллин шёл по извилистым коридорам пресс-центра к выходу со стороны Денежного переулка, где был припаркован служебный автомобиль, его окликнули. Он притормозил и обернулся на зов, к своему немалому удивлению увидев спешащую Марию Владимировну.

- Ой, Игорь Анатольевич, еле догнала вас! воскликнула запыхавшаяся от бега женщина, поравнявшись с ним. И без того высокая, да ещё и на каблуках, она довольно необычно выглядела на фоне коренастого генерала, который еле-еле доставал своей лысиной её плеча.

- Что случилось, Мария Владимировна?! недоумевающе поглядел он на неё снизу вверх.

- Да, вот хотела перекинуться с вами парой слов по итогам пресс-конференции, - оглянулась она по сторонам, ища любопытные уши посторонних, но коридор в обе стороны был пуст.

- Я весь к вашим услугам! растянул в улыбке рот генерал.

- Все эти дни я корпела над материалами, присланными из вашего ведомства, скажите, честно, между нами, девочками, это действительно всё так страшно и безнадёжно, как говорилось вами и этим полковником? выпалила она, преданно, как собачонка, заглядывая ему в глаза. Разумеется, не выдавая государственных тайн, - поправилась она тут же.

- Ну, что я вам могу сказать, дорогая вы наша Мария Владимировна?! Всё в этом мире относительно, как говаривал старина Эйнштейн. Так вот и у нас. Всё, что связано с военной микробиологией, априори является страшным. Человеческий ум, особенно, если он направлен на уничтожение себе подобных, всегда страшен своим коварством и изощрённостью. И мы, в своих стараниях по защите населения, всегда исходим из самого худшего варианта развития событий.

- Но, насколько я смогла понять, Чингисхан - это такое страшное чудовище, панацеи от которого пока не создано, да и вряд ли когда-нибудь будет создано, учитывая его характеристики! Всё-таки выходит, что мы беззащитны перед ним?! в глазах Министра ощущалась какая-то обречённость и фатализм, присущий русским натурам.

- Ну, не надо быть такой пессимисткой, - тихонько тронул Кириллин её за плечо, чтобы хоть немного приободрить. Мы ведь тоже не зря едим свой хлеб.

- Правда?! огонёк надежды мелькнул и тут же угас в глубине её серых глаз.

- Истинно, я вам говорю, - ответил он и чуть помедлив, присовокупил. Этот Уолш, несмотря на противоречивость своей натуры, всё-таки не бесталанен, надо признать. Но со своим открытием он слегка припозднился. Лет, этак на сорок-сорок пять. Вирусами с зачатками ИИ, и способностями к селекции потенциальных жертв по отдельным признакам мы занимались ещё в семидесятых годах прошлого века. Помните, была на слуху трагедия в Свердловске, произошедшая в 79-м^[103]?

- Что-то такое смутное припоминается, - изобразила Хазарова мысленные усилия на своём лице.

- Тогда по роковой халатности одного из сотрудников закрытого НИИ произошёл выброс в атмосферу спор сибирской язвы. И в результате этого погибло несколько сот горожан, - пришёл ей на выручку Игорь Анатольевич. Могло бы погибнуть и гораздо больше, но к счастью вирус был ослаблен, поэтому удалось вовремя локализовать последствия трагедии. Тогда об этом много шушукались по углам. Но от всех ускользнула м-а-а-ленькая деталь. Все скончавшиеся в результате поражения вирусом имели одну на всех характерную особенность.

- Какую?! с придыханием и нескрываемым удивлением спросила Хазарова.

- Все скончавшиеся были голубоглазыми, - почти прошептал Кириллин.

Хазарова, как маленькая девочка, сунула кулачок в рот, чтобы не вскрикнуть от переполнявших её эмоций.

- Да-да,- продолжал Игорь Анатольевич, - поэтому то, чем сейчас занимается наш перебежчик это даже не вчерашний, а уже позавчерашний для нас день.

- Значит, у нас имеется свой Чингисхан?! с недоверием, присущим всем дипломатам, и одновременно с каким-то восхищением спросила Мария Владимировна.

- Так и есть, - кивнул генерал. Только в отличие от американцев, нам удалось-таки его укротить.

- Как?! Ведь это же невозможно!

- В этом мире, как известно, нет ничего невозможного.

- Но, как так?! Вы же сами два часа назад говорили, что это Абсолютное Оружие, подчиняющееся своей внутренней логике, просчитать которую невозможно, и что вы снимаете шляпу, - не унималась в своём любопытстве Хазарова.

- Ой, да мало ли, что я говорил, - отмахнулся рукой генерал. Надо же было как-то потрафить гостю, да и туману не мешало лишний раз подпустить.

- ??? в очередной раз округлила свои серые глаза госпожа (товарищ) Министр.

Кириллин немного покачался с пятки на носок, как бы размышляя, стоит ли продолжать откровенничать в этой симпатичной, но далёкой от темы женщиной. Затем, прикинув так и этак, решил все же идти до конца:

- Видите ли, Мария Владимировна, - развёл он руками, - янки, конечно, люди, в целом, неглупые, особенно, узконаправленные в своём деле, специалисты. Но в этой узости и заключается вся их беда. Они собрали в Актау, действительно, приличную команду профессионалов. Но они забыли включить в неё обыкновенного психолога.

- Психолога?! переспросила она, окончательно сбитая с толку.

- Да-да, вы не ослышались, именно психолога, - хитренько заулыбался генерал, млея от вида такой всегда уверенной в себе женщины, а теперь растерявшейся и потерявшей дар речи. Дело в том, что бороться с такими грозными вирусами проще простого. Как и каждый простейший организм, наделённый зачатками ИИ, вирус обладает одним, но очень крупным изъяном. Он лишён фантазии, в том смысле, в каком понимаем её мы высшие приматы. Помните, в детстве, все мы бегали в кинотеатр, чтобы посмотреть детский фантастический фильм Отроки во Вселенной

- Э-э-э, - нечленораздельно проблеяла Хазарова, в очередной раз, пытаясь освежить свою память.

- Ну, это там, где группа подростков на космическом корабле отправилась спасать местных жителей планеты, которую захватили роботы.

- А-а-а! Помню-помню! обрадовалась Мария Владимировна, довольная, что хоть тут её память не подвела. Там была ещё одна серия под названием Москва-Кассиопея.

- Совершенно верно! подхватил генерал. Так вот, к чему я вспомнил об этом? Там простые школьники вывели из строя роботов, задав им детскую логическую загадку: А и Б сидели на трубе. А упала, Б пропала. Что осталось на трубе?

- Да-да, - продолжала улыбаться Хазарова, быстро кивая головой. Осталась буква и.

- Вот-вот, - кивал головой и улыбался Кириллин, - мыслить логически в пространстве своего машинного мышления, вирус способен, а вот фантазировать с применением образного мышления, увы. Не по Сеньке шапка. Примерно, так, мы и поступили в своё время. Вирусу, заточенному на максимально быстрое расширение ареала своего обитания и атаку любого живого организма в месте своего нахождения надо предложить неразрешимую дилемму в виде примерно такого же вируса, но с обратными характеристиками. Этот вирус абсолютно безвреден и не выделяет никаких токсинов. В его задачу входит вступление в контакт с вирусом-убийцей, внедрение в него, с целью перестроения его внутренних цепочек связи, исключительно под себя. То есть, он не пытается уничтожить его тем или иным способом, но пытается слиться с ним воедино, чтобы в дальнейшем навязывать свою волю. При первых же стычках с внедрённым агентом влияния, вирус своим примитивным интеллектом соображает, что связываться с гостем это значит лишиться своего суверенитета в принятии решений. А этого он категорически допустить не может. Но с другой стороны и не атаковать пришельца он тоже не может, ибо его интеллект направлен именно на атакующие действия. Таким образом, перед ним стоит смертельная дилемма, выхода из которой нет. Он и атаковать должен, и в тоже время, атаковать нельзя. Вирус-убийца буквально сходит с ума и дохнет, как тот буриданов осел^[104]между двумя копёнками сена. В результате этого безумия он сначала попадает в ступор, а затем, как бы выгорает изнутри, ибо его мозги не выносят такой нагрузки. Вуаля!

- Как же замечательно! едва не захлопала в ладоши железная леди русской дипломатии. И тут же вновь нахмурилась. Да, это, конечно же, хорошо, что у нас всё знают про этот вирус и про то, как с ним бороться. Но ведь это не отменяет его смертельной опасности. Вы же сами говорили, что скорость его распространения чудовищно велика. Прежде чем мы вакцинируем население, ему хватит и двух-трех недель, чтобы всех нас отправить на кладбище.

Кириллин продолжал неизвестно чему улыбаться.

- Американцы за основу своего Чингисхана взяли механовирус covid-19, хотя я не понимаю, причём тут цифра 19, если он был разработан ещё в 2016 году, ну, да, ладно. Уолш добавил ему патогенности, выживаемости и чуток интеллекта для атаки и самосохранения. Но, в принципе, ничего нового не выдумал. А вы, Мария Владимировна, не задумывались над тем, почему наша вакцина называется именно Спутник-V?

- Не знаю, - беззаботно пожала она плечами. Если брать по аналогии, то, скорее всего, что-то сравнимое с нашими достижениями в космосе. Вернее, победами, на что указывает буква V.

- Многие уже попались на эту удочку, сбитые с толку этой латинской буквой, - усмехнулся генерал. На самом деле это не буква, а цифра 5, что для посвящённых означает пятую модификацию антивируса. Нам пришлось очень сильно постараться, чтобы вся слава в разработке вакцины досталась гамалейцам, хотя у них тоже были интересные наработки. При разработке Спутника мы учитывали высокую патогенность Ковида, и способность к молниеносным и непредсказуемым мутациям, в общем, всем тем качествам присущим Чингисхану. Само же слово спутник, тоже прозрачно намекает на то, что в нем присутствуют сопутствующие дополнительные способности. И наш антивирус со своими способностями присутствует в этой вакцине, в качестве того самого спутника. И большая часть населения уже находится под его незримой Эгидой^[105]. Ну, что, Мария Владимировна, внёс ли я упокоение в вашу мятежную душу? с весёлым прищуром осведомился Игорь Анатольевич.

- На все сто процентов! не замедлила та с ответом. Дайте, я вас за это поцелую от имени всех вакцинированных! со смехом произнесла она, и слегка нагнувшись, смачно поцеловала его в щёчку.

Генерал, как семнадцатилетний юноша зарозовел от нахлынувшего смущения. Зарозовела и его лысина, солидаризуясь с хозяином.

- Напоследок, скажите Игорь Анатольевич, если, как вы говорите, всё это позавчерашний день, то, что тогда из наших дней находится у вас в арсеналах?!

- А вот этого вам, Мария Владимировна, знать пока не положено! опять расцвёл он улыбкой, хитренько погрозив ей указательным пальцем.

Глава 78

I.

г.Москва, Национальный Центр Обороны. Возвращаясь на три дня назад.

Кулуарная встреча Афанасьева с нарушителями дисциплины в лице Тучкова и Николаевой, в присутствии академика Баха, имела свои далеко идущие последствия. Как и положено диктатору, он, узнав, что порталом для поправки здоровья и омоложения воспользовались не только Председатель КГБ и руководительница НПО Мечта, но и многие из участников проекта, сначала взвился до небес в приступе небывалого доселе гнева. Он орал на проштрафившихся, выкатывая глаза и стуча кулаком по столу. Он брызгал слюнями во все стороны, изрыгая порой такие слова, коими пользуется не каждый дальнобойщик. Он призывал кары небесные на головы всех безответственных и беспринципных лиц ни в грош не ставящих интересы общества и государства. Он угрожал засадить всех в тюрьму до скончания века и одновременно с этим отправить их всех туда где Макар телят не пас после того как их расстреляют в соответствие с подпиской. И все эти угрозы сопровождались такой неистовой и заковыристой бранью, что прибежавший на крики Верховного старший адъютант Фетисов, многое уже повидавший на своём веку, замер в дверном проёме с широко разинутым ртом и с трудом вникая в этимологию некоторых речевых оборотов начальства. К слову сказать, он был не единственным зрителем уже второй раз за день уникального зрелища. Как и в прошлый раз, из-за его спины торчала довольная физиономия Павла Завьялова. Тот, в отличие от впавшего в ступор Актенарха Иртеньевича, буквально наслаждался звуками сочного московского мата. Давненько ему не приходилось слышать подобного от всегда спокойного и в чем-то даже скучноватого шефа. Правда, встретившись с суровым ликом вконец раздражённого диктатора, оба они предпочли не усугублять обстановку своими любопытными физиономиями, а потому предпочли быстренько ретироваться, выяснив, на ходу, что никого не убивают и помощь не требуется. Но, как известно, чем яростнее извергается вулкан, тем быстрее успокаивается. Спустя непродолжительное время, поток бранного вдохновения начал стихать и у нашего Везувия. К тому же, как он и сам успел заметить, его брань и угрозы никого не пугали. Времена были уже не те, чтобы падать в обморок от одного только яростного взгляда Отца народов. Афанасьева, в отличие от его далёкого предшественника, медленно вышагивающего между рядами соратников с дымящейся трубкой в руке, не боялись. Нет, разумеется, выслушивать в свой адрес малоприятные вещи, никому из приглашённых в начальственный кабинет, не доставляло удовольствия. Даже пока ещё ни в чем не провинившийся Бах, и тот сидел и горестно вздыхал поминутно, сложив ручки на своём округлом животике. Лица же Тучкова и Николаевой не выражали ничего, кроме угрюмой решительности, выстоять, во что бы то ни стало, перед градом незаслуженных, по их мнению, упрёков и угроз. И только старик Бах весело посверкивал своими глазами-бусинками, продолжая притворно вздыхать..

Когда запал, наконец-то, иссяк, диктатор плюхнулся в своё кресло, и всё ещё злыми глазами обводя сладкую парочку, как мысленно уже называл тандем Тучкова-Николаевой, вопросил, еле сдерживая новые приступы гнева:

- Ну, и как прикажете с вами поступить после этого?! Шила-то в мешке не утаишь! Ну, ладно, Тучков, он всегда был хулиганом из московской подворотни и нарушителем дисциплины! Я вообще не понимаю, как с такими чертами характера он умудрился дослужиться до звания генерал-полковника, а не сгинуть в какой-нибудь поножовщине в начале карьеры. Но ты то, Валя! обратился он непосредственно к Николаевой, которая моментально опустила свои лисьи глазки вниз, выражая тем самым покорность судьбе. Ты-то, понюхавшая жизнь со всех сторон, учёный и наученный жизнью человек, на плечах которого зиждется не только ответственность за своих подчинённых, но и за судьбу всей страны! Как ты могла совершить такой опрометчивый поступок, не закончив исследования о возможных последствиях перемещения ТУДА, - особо выделил он последнее слово. Ладно. В конце концов, даже это можно понять в какой-то мере. Компенсация за утерянные годы, то, да сё. Но на кой ляд, ты подбила на это своих сотрудников?! И вот только не говори, что они сами и без твоего влияния решились повторить это за тобой.

- Я и не говорю, - буркнула она себе под нос, но так, чтобы слышали окружающие. При этом, хоть вид у неё и был понурый (МХАТ оплакивает потерю такой актрисы), в её тоне не было ни капли раскаяния за содеянное.

- Что ты там гундосишь себе под нос?! Я не слышу! демонстративно оттопырил он рукой своё правое ухо.

Леди неожиданно подняла голову, и её взгляд неукротимой пантеры на миг схлестнулся с глазами все ещё пышущего недовольством Афанасьева:

- Не надо считать окружающих людей глупее себя, - произнесла она твёрдым голосом. Увидев, как я начала преображаться, они сами всё поняли и сделали соответствующие выводы.

- То есть ты хочешь сказать, что была просто сторонним наблюдателем, когда они полезли туда вслед за тобой? Кстати, сколько их было?!

- Не считая меня и Николая Палыча семеро.

- И ты, просто так, допустила их до проникновения через портал? И ничего при этом не сказала? продолжал он допрашивать свою подругу с настойчивостью следователя ВЧК.

- Да! упрямо тряхнула она своими локонами цвета воронова крыла. Стояла и смотрела! А что прикажешь делать!? Стоять с ружьём и не пущщать ни конного, ни пешего?! Как мне потом в глаза им глядеть?! Я, значит, исцелилась, обновилась, помолодела, а вы, живите и доживайте, как хотите?! У Петровича, нашего техника и мастера на все руки рак желудка в четвертой стадии. От него уже и врачи отказались. Сказали, что осталось от силы месяца три-четыре. У Гоши Зотова, того, что похож на домовёнка Кузю, дочке всего четыре года, а у неё уже лейкемия. Её тоже не пускать, да?! Может для ребёнка это был последний шанс, чтобы выжить!? в свою очередь распалилась Николаева, начиная превращаться в настоящую Бабу-Ягу, а не светскую даму. У остальных пятерых, тоже со здоровьишком не ахти, как! Их тоже за борт во имя сохранения гостайны?! бушевала она, перехватив инициативу.

От такого яростного напора Афанасьев несколько стушевался. Ему за всё это время, пожалуй, впервые не было чем ответить. Николаева и сама не догадывалась, какую больную струну сейчас случайно задела в сердце главаря хунты. Валерий Васильевич, как уже не раз упоминалось, несмотря на большие погоны, был человеком местами сентиментальным и мягким, особенно, когда дело касалось детей. Он разом, как-то сник, сидя в своём диктаторском кресле, разом представив себе лысые головёнки ребятни одного из московских хосписов, которых обманули с подарками. Тучков молчаливо присоединился к Валентине Игнатьевне, зло и с вызовом уставившись на него, как на поганую муху. Теперь они с Николаевой, как бы поменялись местами, и настала пора уже ему опустить глаза перед сермяжной правдой жизни. Он решительно не знал, что на это ответить. Но тут ему неожиданно пришёл на помощь академик давая передохнуть и собраться с мыслями:

- Позвольте-позвольте, - решительно встрял неугомонный старичок, - из ваших слов, Валентина Игнатьевна, я понял, что по вашим стопам прошли несколько человек, страдающих неизлечимыми формами заболеваний. Я правильно интерпретирую ваши слова?

- Правильно! с некоторым вызовом ответила она ему, но при этом глядела в упор на Афанасьева, которому уже было неуютно находиться под осуждающим перекрестьем двух пар глаз.

- А когда это произошло? с жадностью продолжил он свой допрос.

- Точно не помню, - сморщила Николаева носик, силясь припомнить, сей факт. Дней десять тому назад или что-то вроде того. В общем, как только заметили во мне внешние перемены.

- Они попросили у вас дозволения на переход или вы сами предложили им? не унимался новоявленный Эркюль Пуаро^[106].

- У нас состоялся откровенный разговор, и я без утайки рассказала о переменах в своём организме.

- Тогда я вас спрошу о самом главном, Валентина Игнатьевна, - Бах от возбуждения раскраснелся, как девица на выданье, что выдавало в нем кипучую и деятельную натуру, несмотря на преклонный возраст.

- Да, знаю я, о чем вы хотите спросить, - криво усмехнулась та, на ещё незаданный вопрос. Интересуетесь состоянием здоровья ходоков? С ними всё в порядке, иначе бы я не упомянула о них. Все живы и здоровы. Вчера были получены последние анализы. Следов болезней ни у кого не обнаружено. Врачи клиник, где наблюдались наши пациенты, только руками разводят.

- Я надеюсь, что у ваших людей хватило ума не болтать о причинах исцеления, - через силу выдавил из себя Афанасьев, начавший уже приходить в себя.

- Да. Я специально проводила с ними инструктаж на эту тему, - важно заявила мадам. К тому же они и сами прекрасно понимают, что болтать об этом не в их интересах.

Афанасьев угрюмо кивнул головой, а затем, ухмыльнувшись своим мыслям, неожиданно спросил:

- А эта девочка, которой четыре года, случайно в младенца не превратилась?

- Н-е-е-т! уже по-доброму рассмеялась Николаева. Никто кроме Ивана Петровича Невзорова не помолодел. Да, и сам он ещё только находится в стадии омоложения, ибо он был последним, кто воспользовался любезностью портала, и процесс его трансформации пока не завершён, как следует.

- Валентина Игнатьевна, голубушка! взмолился Бах, готовый бухнуться перед ней, как перед божницей, на колени. А не могли бы вы меня ознакомить с результатами анализов?! Ведь если это так, то вы себе представляете перспективу этого открытия?!

- Представляю, - поёжилась она, искоса поглядывая на Верховного. Результаты анализов я забрала к себе в кабинет, и могу вас ознакомить с ними в любой момент, когда пожелаете. Впрочем, вы и сами теперь можете вести наблюдение за ними, коли будете возглавлять медицинскую часть экспериментов.

Афанасьев нервно барабанил пальцами по столу и это заметили все, оборотив на него свои взоры.

- Ну, да, - перехватил эти взгляды Валерий Васильевич, - вы, значит, теперь все в белом, мягкие и пушистые, только я один среди вас Крокодил Крокодилыч. Вон, даже наш жандарм стреляет в мою сторону осуждающим взглядом, - не преминул он уколоть Тучкова, который тоже был глубоко в душе сентиментальным человеком. Ну, очень глубоко - Я ведь не какая-нибудь чурка бездушная, как вы все полагаете. И мне тоже очень жаль больных, особенно деток. Сам отец и дед, а вскорости и ещё, Бог даст, внуки подоспеют, - продолжал он молотить пальцами по столешнице. А только я, помимо тривиальной человеческой сердобольности должен обладать и политическим кругозором. И мой кругозор, уверяю вас, гораздо шире вашего, потому что вы не представляете всех последствий содеянного, а я представляю. И очень даже хорошо. Ты вот, Валя, - бесцеремонно ткнул он пальцем в сторону подруги и соратницы, - вместо того, чтобы совершать спонтанные поступки, уйдя в глубокое подполье, могла бы просто подойти ко мне и поговорить на эту тему, прежде, чем бросаться в омут с головой и кидать туда своих подчинённых. Мы бы с тобой, конечно, полаялись для приличия, но все равно, смогли бы сделать так, чтобы и рыбку съесть и косточкой не подавиться. В любом случае, решили бы эту проблему. Пришлось бы задействовать дополнительные механизмы по соблюдению тайны, но всё равно решили её, к всеобщему удовлетворению. А теперь, что получается?! Ладно, с тобой более-менее ясно. В некоторой степени тебя оправдывает то, что ты женщина, а не только выдающееся светило науки. Но вот, что я действительно понять не могу, так это поведения нашего разлюбезного Николая Палыча, на то и поставленного, чтобы охранять секреты державы нашей, аки зеницу ока! Палыч, твою же ! Ты же профессионал! И, значит, прекрасно знаешь, что Москва большой караван-сарай, где даже ветры пустить потихоньку не удастся без того, чтобы окружающие носами не заворочали. Сейчас по Москве, ходят, как минимум, девять человек, внешность которых в последнее время стала значительно отличаться от той, что была прежде.

- Почему же, как минимум? недоуменно вскинула брови Николаева.

- Да, потому, что в твоей шарашке никто не соблюдает дисциплину, даже в твоём присутствии, - опять сорвался Афанасьев с цепи. Ты вот сейчас здесь посиживаешь, глазками своими постреливая, а сможешь дать гарантию, что пока тебя там нет, никто не лазает по временам и параллельным вселенным?!

- Могу, - совершенно спокойным тоном ответила Валентина Игнатьевна, строго поджав губы от обиды за коллектив, но, слава Богу, вступать в перепалку не стала.

- Мог-у-у, - передразнил её Верховный. Может ещё и рты им зашьёшь, на всякий случай, чтоб не трепались?

- Если раньше помалкивали, то почему же сейчас-то должны трепаться? озвучила Николаева неубиваемый контраргумент.

- Эх, Валя! тяжко вздохнул диктатор. Завидую твоей детской наивности и целомудрию. У тебя под началом сколько человек?

- Около шести сотен, - ответила она, не задумываясь и не понимая, куда клонит диктатор.

- И у каждого из них, наверняка, где-нибудь, да сыщется болящий родственник, которому до зарезу необходимо срочное исцеление. И как ты будешь выкручиваться, когда они начнут стучаться к тебе в кабинет со своими слезницами?

Валентина Игнатьевна не смогла сразу найтись с ответом, поэтому поступила так, как это делает большинство женщин. Она просто неуверенно пожала плечами, намеренно отдавая инициативу в чужие руки.

- Не знаешь? удовлетворённо кивнул он головой. Вот, и я не знаю. Ладно, ещё раз повторю, что с тобой всё ясно, - махнул он рукой в её сторону, опять оборачиваясь к Тучкову. А вот, что мне ответит Николай Палыч? Как он обеспечит необходимую секретность в сложившихся обстоятельствах? Велит приставить Коченеву по охраннику к каждому, кто ТАМ побывал? А если, вдруг, об этом прознают господа из-за Лужи?

- Почему бы и нет?! невозмутимо повёл плечом чекист. Пока таких, как я и Валентина Игнатьевна всего девять человек, организовать охрану узкого круга лиц не представляется большой проблемой. Да и сами ходоки обременённые подписями о неразглашении -- не дураки, чтобы ходить по городу и трепаться об этом. Люди умные и проверенные, в том числе и на детекторе. И если, как вы говорите, господа из-за Лужи и узнают о серии чудесных исцелений, то, что из этого?! Утрутся. Пусть знают, супостаты, что и мы не лыком шиты. Так что, не вижу проблемы.

- Зато я вижу это прекрасно! окрысился Афанасьев на изрядно помолодевшего, но так и не поумневшего кэгэбэшника. Нет у человечества большего порока, чем зависть к ближнему своему. С этого началась его история^[107], этим она, кажется, и закончится. Как только янки прознают о существовании у нас панацеи от всех болезней, так сразу и предъявят ультиматум от имени всего человечества: либо мы делимся секретом портала и ставим его работу под международный контроль, а на самом деле американский, либо они начинают войну. И уверяю вас, весь Мир будет на их стороне. А мы пока не готовы воевать со всем остальным миром. Вот сидите и думайте, как нам выбираться из всего этого дерьма! бросив эту последнюю фразу, откинулся в кресле диктатор.

На сей раз в кабинете воцарилось тягостное молчание, сопровождаемое угрюмым и носорожистым сопением диктатора. Как ни странно, но первым, кто пришёл в себя, был всё тот же живчик-профессор.

- Сдаётся мне, товарищи, что проблема, поднятая вами, Валерий Василич, не столь страшна, как может показаться на первый взгляд. Тут, как ни странно, правы обе стороны. Прав Николай Палыч, говоря о возможности купировать проблему, хотя бы на время, путём изолирования, пока немногочисленных участников эксперимента, и прав, разумеется, Валерий Василич, указывающий на опасность распространения сведений о работах, проводимых под руководством Валентины Игнатьевны, - в состоянии задумчивости проговорил академик, потирая кончик своего носа-пуговки. Я, хотя и ношу, по должности, генеральские погоны, но всё равно остаюсь сугубо гражданским лицом, даже по отношению к товарищу Николаевой, которая всю жизнь занимается военными разработками, как она мне сама давеча рассказала вскользь. Так вот, мои рассуждения, могут на первый взгляд, выглядеть совершенно дилетантскими.

- Лёша, не тяни за хвост кобылу, - проявила неожиданную фамильярность Николаева (и когда только успели снюхаться?). Говори дельно и по существу.

- Да-да, я понимаю, вы люди занятые, - затряс он своей седой головой в знак согласия. Перехожу к сути. Валерий Василич сказал только что, будто Москва караван-сарай. Как не утаивай, а пересуды непременно начнутся. Вот я и подумал, а что если не лезть из кожи вон, скрывая сам факт трансформации людей?

- Как, это?! едва не хором откликнулись остальные.

- Очень просто, - опять хитренько прищурился генерал от медицины. Надо просто пустить противника по ложному следу, как это делают зайцы, уходя от волчьей погони.

- Э-э-э, поясните свою мысль, профессор, - не понял сказанного Афанасьев, а Тучков, напротив, профессионально навострил уши, начиная догадываться о сути предложения.

- Не знаю, как у вас военных и разведчиков принято, а в нашем научном серпентарии^[108], чтобы утопить оппонента применяются различные способы, в том числе и довольно подлые.

- Ну-ка, ну-ка, - тут же проявил заинтересованность Верховный.

- Берём, скажем, к примеру, какое-нибудь периодическое издание профессиональной направленности. Ну, вот взять хотя бы журнал Ядерная физика, курируемый курчатником^[109]. Сейчас стало модным по поводу и без оного ссылаться на флагмана нашей науки, а уж тиснуть в его журнал статейку, так это предел мечтаний любого журналиста. Тем более, что журнальчик почитывают за бугром и с большим удовольствием не только учёные мужи, но и люди с незаметной внешностью. А дальше, опубликовать на его страницах сенсационную, и в то же время разгромную статейку о том, что де, группа молодых, но безответственных учёных энтузиастов (имярек) решила провести никем не санкционированные опыты по облучению людей слабыми вторичными излучениями с целью выяснения их способности к регенерации отдельных органов. Ну, или что-то в этом роде. Рефреном должна пройти информация, что все опыты не только не имели ожидаемого результата, но и пагубно сказались на и так нездоровых людях. Сама по себе статья вызовет нешуточную реакцию со стороны научной общественности не только в нашей стране. Но если её ещё и дополнить впоследствии отзывами весьма уважаемых научных светил, вопиющих: Доколе?, то будет совершенно замечательно. Впрочем, не мне учить нашего дорогого Николая Палыча наводить тень на плетень с целью ввести в заблуждение врага. Если хотите, я сам могу написать подобный пасквиль. В конце концов, семьдесят девять лет лучший возраст для того, чтобы начинать писать фантастику. А Николай Палыч подыграет мне, снабдив несуществующими фамилиями и биографиями участников и нужными фактами.

Лицо жандарма, до этого излучавшее злость и решимость, начало разглаживаться и приобретать благообразные черты. Было видно, что план профессора ему нравится, и он готов начать его претворять в жизнь, не мешкая. На лице Николаевой тоже пробежало некое подобие восхищение коварством, но оно было с привкусом горечи. Ведь именно таким способом уничтожали и уничтожили её учителя с его открытиями, опередившими время. Этот горьковатый привкус в глазах, был немедленно перехвачен Бахом:

- Не смотрите на меня с таким осуждением, Валентина Игнатьевна, - развёл он руки в стороны, как бы признавая бренность и инертность этого мира. Не нами это придумано. Так уж повелось испокон века. Всё новое рождается, как ересь, а умирает, как предрассудок. Я и сам, пока был молодой, излиха испил эту горькую чашу, - сделал он то ли полунамёк, то ли полупризнание о чем-то уже далёком и позабывшемся.

При этом, реакция Тучкова на план Алексея Германовича, была более чем предсказуема:

- Ну, вы и даёте, Алексей Германович! радостно хлопнул он обеими ладонями об стол. Это же надо такое придумать?! Сразу несколько зайцев одним выстрелом, наповал! Мало того, что навёл тень на плетень, скрыв истинное предназначение установки, пустив иностранные разведки по ложному следу, так ещё и убедил их в рукожопости русских, успокаивая от излишнего любопытства иностранную научную общественность. Значит, у нас теперь будет солидный люфт по времени, прежде чем они опять начнут что-то подозревать! Мы успеем за это время уйти далеко вперёд! бурно восхищался он академической сообразительностью.

- Вы так говорите, Николай Палыч, словно бы уже претворили идею профессора в реале, - попытался Афанасьев охладить чрезмерный пыл своего соратника.

- Претворить её в жизнь уже не составит никакого труда. Обновившихся изолируем со всеми членами семей. С атомщиками я сам договорюсь. Не первый раз. А найти пару борзописцев, с уклоном в фантастику плёвое дело. У меня таких дезинформаторов целый отдел. Сидят в носу ковыряют от безделья, - нисколько не потерял энтузиазма Тучков. Профессора нашего ещё привлечём. Пусть попробует себя в новом жанре, а то, всё скальпели, да капельницы.

- Себя, вы тоже намерены изолировать? не скрывая ехидства, подметил Афанасьев.

- Тут, конечно, посложней задачка будет, - немного сник чекист. Я личность известная и всеми узнаваемая. В любом случае, грим никто ещё не отменял. А я, скажу, не хвастаясь, в своё время, проходил практику у лучших гримёров Мосфильма. Думаю, проблем не возникнет, если я, ко всему прочему, пару раз открыто посещу столичных косметологов.

- Только вот куда деть вашу супругу? закончил за него Верховный.

- Это проблема не из пустячных, - невольно поёжился Николай Павлович.

- Ладно, решим и её как-нибудь, - смилостивился Верховный, подводя тем самым промежуточную черту в нелёгком разговоре.

- Раз так, то мы тогда, пожалуй, пойдём? глянула вопросительно на Афанасьева Валентина Игнатьевна, привставая с кресла.

Пока Афанасьев размышлял отпустить ли ему гостей или продолжить разговор, в дело опять вмешался неугомонный старичок:

- Валентина Игнатьевна, вы к себе?! Тогда и меня заодно прихватите с собой! Мне крайне необходимо незамедлительно приступить к осмотру будущей площадки медицинского центра, чтобы уже завтра составить подробный перечень всего необходимого.

- Хорошо, Алексей Германович, - согласно кивнула она головой, неотрывно при этом глядя на хозяина кабинета, потому, как тот пока не давал разрешения его покинуть.

- Хорошо, - повторил за ней Афанасьев, по-своему оценивая этот взгляд. Я еду с вами. А то давненько уже не бывал, вот вы там и распоясались без должного присмотра, - проворчал он, протягивая руку к селектору.

- Тогда и меня прихватите, - высунулся вперёд Тучков. Мне тоже надо там кое с кем встретиться и обсудить некоторые детали.

- Опять хочешь юркнуть ТУДА? вяло снедовольничал Верховный. Что я тогда с тобой младенцем буду делать?

- Даю гарантию первый раз широко улыбнулась Николаева, - что младенцем он не станет. Вторичного обновления организма не будет, по крайней мере, в ближайшее время.

- Так, ты, что, мать, - рука диктатора на миг зависла над клавишей вызова адъютанта, - не один раз там побывала, что ли? округлил он глаза, проявляя чудеса догадливости.

- Так получилось, я не нарочно, - опять включила Николаева режим смущённой девицы.

- Ну, вы, вообще, даёте там! Хоть охрану приставляй к аппаратуре! попробовал он возмутиться в очередной раз, но запала хватило только на то, чтобы укоризненно покачать головой. Товарищ Фетисов, - обратился он уже адъютанту, стоявшему в дверном проёме.

- Слушаю, товарищ Верховный! браво расправил плечи подполковник.

- Организуй-ка нам по-быстрому две газели с тонированными стёклами. Одну для нас, - кивнул он в сторону гостей, - а другую для охраны. И никакого эскорта.

- Да, но начальник ФСО, - попробовал возразить Фетисов.

- Будет возражать посылай ко мне, - перебил его Афанасьев. У меня к нему и так накопилась куча вопросов, - добавил он, насупившись. И вот, ещё что, - почесал он в задумчивости лоб. Вели подогнать газели во внутренний дворик под козырёк одиннадцатого подъезда. Для конспирации, - добавил он многозначительно и подмигнул.

- Может мне вперёд проехать, чтобы организовать встречу? робко попросила Николаева.

- Нет уж, дудки! С нами поедешь, - прошипел он, выплёскивая остатки негодования. И никаких приготовлений! А то, знаю я вас, начнёте, как обычно, траву зелёной краской мазать. Давайте, поднимайтесь и будем потихоньку двигаться к выходу.

Уже выходя из кабинета, сказал на ходу оставшимся:

- Актенарх Иртеньевич, что там с транспортом?

- Через две минуты обе машины будут ждать вас указанном месте.

- Отлично. Остаёшься за старшего. Павел, а вам быть да плыть с нами, - отдал Верховный приказы и повёл за собой свою маленькую команду. Однако у дверей опять задержался. Кстати, позвоните в гараж моему водителю. Скажите, что на сегодня он свободен. Домой я доберусь на этой же газели.

II.

Тогда же, г. Москва, ул. Автозаводская, д.23а, НПО Мечта

Уже через полчаса они прибыли к самому засекреченному и самому охраняемому (если Коченев не врёт) месту на всей территории России. Поздней осенью в Москве вечерние сумерки наступают уже к шестнадцати часам, поэтому и центральный корпус и строения, расположенные рядом с ним выглядели угрюмо и как-то чересчур загадочно, несмотря на то, что во многих окнах горел свет. По дороге сюда Николаева все-таки умудрилась связаться с мечтателями и предупредить в двух словах о визите высоких гостей. Вот, видимо, поэтому работники и не стали спешить по домам, оставаясь на своих местах. С момента последнего посещения Афанасьевым этого места, ничего вроде бы не изменилось. Всё тот же КПП из бронестекла с металлическими штырями у шлагбаума, строгий и придирчивый контроль с проверкой документов и всё тот же фасад здания неухоженный и обшарпанный. Хотя, нет. Крыльцо главного входа дооборудовали длиннющим козырьком, так что под его навесом без труда можно было поместить пару-тройку большегрузов. Видимо, всё тот же начальник ФСО расстарался, чтобы уберечь от всевидящих спутниковых глаз супостата, информацию о возможных посетителях засекреченного НПО. Первыми из машин вылезли Николаева и охрана диктатора. Затем, убедившись, что всё в порядке, стали выходить все остальные. Сам начальник ФСО вышел на крылечко, чтобы самолично встретить дорогих гостей. Памятуя о прошлом наказе беречь Николаеву и всё, что с ней связано, пуще зеницы ока, он, кажется, и вправду дневал и ночевал на вверенном посту. Это служебное рвение, в какой-то степени, радовало Афанасьева. Однако он ни на минуту не забывал, что Коченев тоже несёт свою долю ответственности за нарушение внутренней дисциплины. Хмуро поздоровавшись с Виктором Михайловичем, стал пристально вглядываться тому в лицо, пытаясь найти в нем какие-нибудь признаки изменения, но, сколько не вглядывался, ничего подозрительного так и не отыскал, а потому просто кивнул в знак молчаливого одобрения. Ну, хоть тут не своевольничал - с удовлетворением подумал про себя Верховный. Коченев по роду службы тоже был неплохим физиономистом, и в свою очередь, верно угадал мысли Афанасьева, написанные на его лице:

- Нет, товарищ Верховный, - ответил он на незаданный вопрос, - я не ходил туда, и никто из моих подчинённых тоже.

- Мы ещё побеседуем с вами на эту тему, - сухо отреагировал Афанасьев на прямое признание начальника ФСО в знании того, чего знать ему не полагалось.

Почуяв холодную отстранённость Главы государства, Коченев, предпочёл ретироваться, куда подальше от греха и не мозолить глаза раздражённому диктатору. Николаева сразу же потянула за рукав Баха, чтобы оформить на вахте для него всевозможные допуски и пропуски.

- Валентина Игнатьевна! окликнул её вслед Афанасьев. Заодно оформите допуск и на этого гражданина, - подтолкнул он Завьялова в сторону научного руководителя НПО.

Между тем, Афанасьева и Тучкова окружили сотрудники Мечты, радостно приветствуя их, как старых знакомых. Причём, Тучкова приветствовали чуть теплее, чем самого диктатора, посчитав его чуть ли не за своего, после того безумного поступка, что он совершил месяц назад. И это неприятной иголкой кольнуло больное самолюбие Валерия Васильевича. На свою зрительную память Афанасьев никогда не жаловался, поэтому сразу отметил для себя, что знакомых с прошлой встречи лиц в толпе встречающих оказалось очень мало. Поэтому было удивительно, что никого из большинства незнакомых ему лиц ничуточки не удивил вид омоложённого чекиста. Видимо они были уже проинформированы своими коллегами о том, что тут вытворял месяц назад наследник графа Бенкендорфа. Николаю Павловичу задавали традиционные вопросы по поводу самочувствия после перехода (как-никак, а именно он первооткрыватель нового мира в прямом смысле слова), его внутреннего состояния и новых открывшихся в связи с этим возможностях. Их никоим образом не смущала грозная должность Николая Павловича, да и сам он вёл себя с ними не как жандарм, а скорее, как младший научный сотрудник, которому посчастливилось поучаствовать в интересном и сложном эксперименте. Тучков, избегая присущего ему ёрничества, обстоятельно и ёмко докладывал обо всех деталях своих изменений физиологических и психологических. Быстро же здесь привыкают к новациям. Их уже не удивляет сам факт шастанья между мирами. Им теперь подавай нюансы внутренних ощущений - отметил про себя Валерий Васильевич.

Впрочем, если быть до конца справедливым, то изрядная доля внимания досталась и самому Афанасьеву. Правда, его донимали вопросами куда более приземлённого характера. Спрашивали, например, почему из магазинов, вдруг, исчезла гречка и почему работники супермаркетов заставляют покупателей надевать маски на входе, тогда, когда они сами этих масок не носят. Поддерживая военизированное правительство, люди выражали надежду на продолжении трансформационных процессов в экономике, уводящих страну подальше от спятившего, вконец, Запада. Разумеется, спрашивали и о политике. Всех интересовала Украина. Многие высказывали искренне недоумение по поводу того, что Россия до сих пор никак не отреагировала на варварский обстрел Белгорода. Афанасьев, как мог, старался искренне отвечать на не совсем удобные, а подчас и каверзные вопросы, потому что твёрдо знал: отделываться ничего не значащими словами, а тем более лукавить, перед этими людьми явно не стоит, ибо они, как раз и составляют хребет государственного устройства.

Когда процедура оформления допуска для новых лиц, посвящённых в секреты высшего уровня, была, наконец, закончена, Николаева в сопровождении двух кавалеров вновь предстала перед Верховным.

- Товарищи! обратилась она к окружавшим Тучкова и Афанасьева сотрудникам. Насколько я в курсе трудового законодательства, до конца рабочего времени первой смены, остаётся почти час, поэтому всех прошу разойтись по своим рабочим местам. А с нашими гостями я и сама как-нибудь управлюсь - строго и безапелляционно наставила она свою паству на путь истинный.

Авторитет хозяйки большого дома был, судя по всему, непререкаем, поэтому уже через десять секунд, Афанасьев и Тучков оказались внутри пустого пространства. Исключение составила только одиноко маячившая у дальней стены холла понурая фигура начальника ФСО. Я, наверное, зря так с ним разговаривал - с сожалением подумал диктатор, и тут же произнес вслух:

- Виктор Михайлович, будет вам стены-то подпирать! Чай не рухнут. Составьте нам компанию.

Тот сразу, посветлев ликом в одночасье, заспешил навстречу небольшой группке экскурсантов. А повернув голову к Николаевой, и ей отсыпал порцию, чтобы излишне не зазнавалась:

- Я, смотрю, Валентина Игнатьевна, суровы, однако вы со своими подчинёнными, - не то, осуждая, не то, одобряя её поступок по наведению порядка, произнёс Афанасьев, покачивая головой. Всё сама, всё сама Вы же научный руководитель, а не директор.

- Да нет пока желающих на место директора, - развела она руки, как бы оправдываясь.

- Как это? не смог поверить Валерий Васильевич, у которого не укладывалась в голове мысль о том, что можно пренебречь таким престижной и высокооплачиваемой должностью.

- Так вот, - ухмыльнулась она в ответ. Большими деньгами сейчас в Москве никого не смутишь, а обременять себя ограничениями, сопутствующими этой должности, желающих и днём с огнём не сыскать. Поэтому, пока вот, и совмещаю, покудова остатки силёнок ещё имеются, - притворно пригорюнилась далеко не старая особа.

Но ей никто не поверил, поэтому после слов об остатках сил, все окружающие дружно засмеялись. Засмеялась и она сама, чувствуя, что атмосфера потихоньку стала остывать от накала.

- Так ты что же, - перешёл он к прежней фамильярности, царившей между ними до сих пор, - выходит, днюешь и ночуешь тут?

- Куда деваться?! вновь величаво развела она свои руки. К тому же ты сам велел кардинально ускорить работы. Да, и к слову сказать, что дома-то делать? Ни мужа, ни детей, Господь пока не дал, - весело стрельнула она глазом в сторону Баха, с немым восхищением смотревшего на свою новую знакомую. Тот от её лукавого и провокационного взгляда слегка засмущался и опустил свои глазки в пол.

Эге-ге, - перехватил стрельбу глазами Афанасьев, - а старичок-то наш, по молодости, видать, был ещё тот ходок! Ишь, как всю её обшаривает жадным взглядом.

- А, скажи-ка нам, Валентина Игнатьевна, почему я не вижу тех ваших сотрудников, что встречали нас в прошлый раз? поинтересовался Верховный.

- Всё просто, - вздохнула она. Мы сейчас перешли на трехсменный режим работы ради интенсификации и оптимизации. Все подготовительные и регламентные работы проводим в первую и вторую смены. А работами непосредственно связанными с включением установки, мы занимаемся в третью смену, то есть ночью, когда нагрузка на электросети не такая большая, как днём.

- Кстати, насчёт нагрузки на электросети, я слыхивал, что должны были подвезти реактор, снятый с Буревестника, - не преминул Валерий Васильевич проявить свою осведомлённость в делах НПО. Куда, думаете его поставить?

- Верно. Привезли. Спасибо стараниям Игоря Николаича, - заулыбалась Николаева. Вчера установили на фундамент в соседнем здании, где раньше располагался покрасочный цех. Топливо пока не загружали. Ждём Вострецова с его атомщиками. Должен завтра подъехать, - короткими и рублеными фразами давала она отчёт.

- А почему решили установить в соседнем здании? Помнится, Игорь Николаевич предлагал установить его там же, где находится и ваша установка, - продолжал Афанасьев играть роль въедливого инспектора.

- Завидую твоей памятливости, Валерий Василич, - проворковала женщина своим бархатным, очищенным от сигаретной копоти, голосом. Но после той встречи, мы ещё раз собрались и несколько скорректировали первоначальные задумки. По итогам дискуссий решили не рисковать и не складывать все грибы в одну корзину. Реактор Буревестника, сам пока только находится на завершающей стадии испытаний. И хоть разработчики уверяют в полной его надёжности, поопаситься всё же следует, на всякий пожарный случай. Вдруг, как пойдёт вразнос, тогда потеряем разом и его и установку. Пусть уж лучше они будут находиться не так близко друг от друга.

- А как же конспирация? Не будет ли бросаться в глаза спутникам супостатов фон от его рабочей зоны? немного засомневался Афанасьев.

- Ничуть, - опять улыбнулась Валентина Игнатьевна. В бывшем покрасочном цеху имеется свой изолированный бункер на достаточно большой глубине, чтобы скрыть изотопные следы работы реактора. Да, и обслуживающему его персоналу, нет лишней надобности, пересекаться с нашими людьми. Вот загрузим топливо и вздохнём чуть посвободней, - мечтательно подняла она свои глаза кверху. Не надо будет каждый раз кланяться в ножки Мосэнерго об утверждении лимитов на потребление электричества.

- Да, уж, - саркастически ухмыльнулся диктатор, - кланяться мы не любим. Ладно, Валентина Игнатьевна, ведите нас, куда сочтёте нужным, а что это мы стоим тут в холле, как тополи на Плющихе.

- Да-да, - спохватилась она. Пойдёмте со мной. Только сейчас мы не будем спускаться вниз. Сейчас там почти никого и нет, да и неинтересно днём. Все равно установка отключена, а сотрудники занимаются профилактикой оборудования. Лучше я вас проведу по этажам. Заодно и место для дислокации Алексея Германовича поищем, - моргнула она заговорщически Баху. На этот раз академик не стал смущаться, а быстро-быстро закивал головой.

И они впятером (Коченев следовал за ними на некотором отдалении) пошли к лифту, ведомые научным руководителем. Николаева шла впереди, попутно объясняя, что и почём.

- Наследство от прежних хозяев досталось нам, хоть и порядком запущенное, но обширное, поэтому мы ни в чем себе не стали отказывать при вселении. На первом этаже, если позволите, задерживаться не будем. Здесь нет ничего, что привлекло бы ваше внимание. Здесь только актовый зал, кухня, столовая для сотрудников на пятьсот мест и музей грузового транспорта, оставленный нам бывшими хозяевами и случайно не разграбленный охотниками до цветных металлов.

Они подошли к створкам лифта, и хозяйка нажала на кнопку вызова.

- Второй этаж тоже не представляет ничего особенного. Здесь у нас располагается административная часть. Короче говоря, здесь находятся кабинеты моих заместителей, кабинеты начальников отделов и лабораторий, бухгалтерия, кадры, хозяйство Виктора Михалыча с его следящей за всеми аппаратурой, ну, и, разумеется, мой кабинет тоже. Здесь же находятся помещения для персонала обслуживающего основную нашу деятельность снабженцы, транспортники и прочие структурные элементы, присущие любому другому научно- производственному объединению, за исключением отдела маркетинга.

- А что, так? полюбопытствовал Афанасьев, первым заходя в просторную кабинку лифта.

- Не о прибылях своих думаем, товарищ Верховный, - назидательно произнесла она, косясь на Афанасьева, - а об общем благе государства.

- Ваше счастье, что я прибыл без нашего министра-банкира Глазырева, - ухмыльнулся диктатор своим мыслям, - он бы вам быстро показал, как надо организовывать медицинский центр для бесперебойного выкачивания денюжков из толстых зарубежных кошельков.

- Вы и правда так думаете?! поглядела на него Николаева, будто увидев впервые.

- Ладно, шучу-шучу, - ответил Афанасьев, поёживаясь под недоуменным взглядом главной мечтательницы.

Но Афанасьева неожиданно поддержал Бах, когда они уже находились на третьем этаже:

- А почему, собственно говоря, и нет?! Не берусь судить за коммерческую составляющую, но вот подумать об исцелении своих граждан, наверняка, стоит. Вы, товарищи, просто не представляете себе статистику, хотя бы по онкозаболеваниям в стране! Это же какую уйму народа мы сможем не только поставить на ноги, но и вернуть в трудовой строй. Я уж не говорю об экономии средств, потраченных на их лечение, в большинстве случаев бесполезно...

- Хорошо, Алексей Германович, - не слишком-то вежливо перебил академика Афанасьев, - мы к этой теме вернёмся, но немного позже. А сейчас, Валентина Игнатьевна, - обратился он к женщине, - пусть покажет нам, что у неё тут находится.

- Прошу, - сделала она приглашающий жест пятерым своим спутникам. Завьялов с Коченевым, при этом, старались держаться чуть поодаль, не вмешиваясь в разговор основных действующих лиц. Мы сейчас находимся на третьем этаже. Здесь у нас находятся лаборатории по изучению флопы, фауны и артефактов рукотворного происхождения.

Группа экскурсантов двинулась гуськом, вслед за своим гидом по широкому и хорошо освещённому коридору. Стены, пол и потолок с момента, когда здесь ещё находилось заводоуправление и местное КБ грузовой техники не претерпели каких-нибудь значимых изменений. Куда не посмотри, всюду чувствовался запах прошлой эпохи в момент разгара своего увядания, когда никому уже ни до чего не было дела. Некогда шикарный паркетный пол из специальных пород древесины, удручал своим внешним видом. Давно не натираемый мастикой, он, рассохшийся и скрипящий под подошвами ботинок, а кое-где, даже лишившийся отдельных своих паркетин, представлял собой печальное зрелище. Столь же непрезентабельный вид был у стен и потолка. Стены, когда-то покрашенные краской горчичного цвета, что уже само по себе имело отталкивающий вид, были замурзаны и зияли проплешинами облупившейся краски. А потолок, побеленный в лучших традициях советских учреждений, не только потерял свой первоначальный белоснежный вид, став чем-то серым с явными признаками плесени по углам, но местами даже грозил свалиться на голову кому-то из случайно зазевавшихся прохожих. И всё-таки некоторая доля оптимизма здесь присутствовала. Широкие стеклянные двери новомодного образца на фотоэлементах, давали возможность, не заходя в помещение, наблюдать со стороны за всем, что происходило внутри, не мешая и не отвлекая персонал от работы. И, что характерно, стекла были не просто прозрачными, но ещё и, судя по всему, взрывобезопасными, а в случае надобности надёжно герметизирующими помещение от всего, что может проникнуть внутрь и от всего, что может ненароком вырваться наружу. Афанасьев с должным уважением к Коченеву отметил эту особенность, однако ничего ободряющего не сказал Виктору Михайловичу, чтобы тот не дай Бог не возгордился своей предусмотрительностью. А за стеклянными дверями текла и кипела своя жизнь, как могли видеть экскурсанты. Там, люди одетые в белые и синие халаты, в одних лабораториях налаживали какую-то навороченную аппаратуру. В других, корпели над микроскопами и переносили колбы с препаратами. В-третьих, что-то чертили на досках, похожих на школьные, при этом отчаянно жестикулируя, а то и вовсе скучившись, что-то рассматривали на столах для экспериментов. Со стороны казалось, они настолько поглощены своей работой и её результатами, что их абсолютно не интересует происходящее за этими стенами. Они будто бы выпали из этого мира на некоторое время и никак не желают в него вернуться. Настоящие энтузиасты по призванию они готовы были день и ночь проводить в своём коллективе, посвящая даже отведённые часы на отдых разговорами на рабочие темы. Лабораторий, расположенных за стеклянными дверьми было множество. Николаева, по ходу давала свои пояснения:

- Из-за режимных ограничений по допуску к исследованиям сторонних специалистов, многие работы приходится делать самим. Вот мы и стараемся, как можем, - вздыхала она, украдкой бросая взгляды на Афанасьева, но лицо диктатора оставалось непроницаемым. Исследуем почву, воду, воздух, насекомых и почую живность. Попутно приобретаем профессиональные навыки, агрономов, геологов, почвоведов, метеорологов и прочих специалистов. А ещё занимаемся астрономией, чтобы точнее отслеживать сопряжённость между двумя мирами. Конечно, приходится обращаться за отдельными консультациями к узкопрофильным специалистам, разумеется, с сохранением определённой секретности. Однако это не всегда удобно, с точки зрения оперативности, а то и вызывает некоторые подозрения в научной среде непосвящённых в эту тему.

- Да уж, - понимающе кивнул головой Афанасьев, - где физика высоких температур, а где кости доисторического мамонта? Полный кавардак в голове любого учёного.

- Вот именно, - поспешила согласиться с ним Николаева, притормозив свой широкий шаг и пытаясь при этом преданно заглянуть ему в глаза.

- В чем нуждаетесь? Оборудование? Деньги?

- Это всё есть, благодаря щедрости товарища Юрьева поморщилась Валентина Игнатьевна.

- А-а-а, понимаю, - сообразил Верховный. Жуткая нехватка специалистов смежных отраслей с оформленным допуском. Я правильно понимаю мимику вашего лица?

- В общем, правильно, - опять завздыхала она. Но, раз уж по соображениям соблюдения секретности, нельзя привлекать к работам сторонних специалистов без личного разрешения Главы государства, то может быть можно найти решение путём расширения допуска к установке местного персонала без согласования по каждой персональной кандидатуре? А, то у нас люди с третьего этажа не знают, чем занимаются люди, находящиеся в бункере. Всё равно же, подписку давали и те и другие.

- Ты и так не больно-то спрашивала у меня разрешения, когда они у тебя шастали туда-сюда, - пробрюзжал Валерий Васильевич. Ладно, Бог с тобой, и так уже весь норматив полетел к чертям собачьим. Пиши на моё имя докладную о смягчении режима внутренней секретности в отношении персонала, - обречённо махнул он рукой. Ох, Валя, чую я, что недоведут до добра все эти смягчения и исключения из правил. Что там у тебя ещё есть тут интересного? Показывай.

Валентина Игнатьевна вновь возглавила маленькую группу экскурсантов. Широкий коридор внезапно оборвался и гости оказались в громадном холле, загромождённом витринами наподобие тех, что стоят на выставочных экспозициях.

- Вот и наш маленький музей! с нескрываемым чувством гордости в голосе сообщила она, обводя рукой обширное пространство. Здесь представлены наиболее ценные экспонаты, которые нам удалось собрать в процессе пребывания на той стороне. Проводить комплексные работы на больших участках мы пока не имеем возможности, поэтому берём буквально то, что отыщется под ногами. Среди экспонатов имеются наиболее распространённые виды песка и почвы, а также характерные для данной местности минералы, относящиеся преимущественно к минералам кварца. А вот, обратите внимание, - подвела она гостей к одной из витрин, внутри которой в цветочном горшке находилось растение с узкими и длинными листьями изумрудно-зелёного цвета,

- Что-то знакомое, - пробормотал Афанасьев, оглядывая растение. Напоминает наш папоротник.

- Именно! поддержала его экскурсовод.

- Но этот какой-то уж больно огромный, - засомневался Валерий Васильевич. Это реликтовый папоротник! Когда я показала его палеоботаникам, то они чуть не порвали меня на клочки, пытаясь узнать, где я достала это растение.

- И что в нем такого? пренебрежительно скривил лицо Афанасьев. Был бы это цветок папоротника, я бы знал, как с ним распорядиться, а так

- Таких уже нет в природе. Остались только окаменелые отпечатки в угольных пластах.

- Странно. И почему же его не стало? Ведь пошло не так уж и много времени в масштабах всемирной истории.

- Всё дело в том, - вмешался в разговор академик, - что папоротник очень привередлив к окружающей среде обитания. Он, как бы это выразиться, является природным барометром экологического благополучия. За полторы тысячи лет мы так изгадили всю планету, что просто диву даёшься, как ещё умудряются выживать такие растения.

- А вот это, - подвела Николаева гостей к очередной витрине, где на блюдечке лежала щепотка песка буроватого цвета, - золото, добытое нами из речного песка древней Яузы. Взяли пробу речного грунта, примерно четыре килограмма, а посмотрите какой выход? Клондайк тихо курит в сторонке! продолжала с упоением рассказывать о находках Валентина Игнатьевна.

- Я каждый день на машине проезжаю мимо Яузы и что-то до сих пор не видел на её берегах ни одного старателя, - опять засомневался Верховный, хотя его глаза выдавали явный интерес к данной находке.

- И не удивительно, - хмыкнула женщина, пожимая плечами. Река с тех пор изменила своё течение и теперь её русло проходит не по песчаной подложке, а по топкому и илистому грунту, поэтому она и мутная такая.

- Надеюсь, что вы сделали топопривязку точки находки? поджал он губы, прикидывая что-то в уме.

- А смысл? не поняла она мысли диктатора. В том времени мы и так уже хорошо знаем про это место, а в настоящем это не имеет никакого смысла. Не будете же вы рушить девятиэтажки в Останкино ради нескольких тонн золота? Да и нет уже там этого золота, - с уверенностью произнесла она.

- Почему это нет?!

- Да, выгребли за полторы-то тысячи лет. Или вы думаете, почему с XIII века на Руси принято покрывать купола церквей золотом? Сибирские золотые россыпи ещё не были открыты русскими. Да, и русских, как таковых, не было, - со знанием дела поведала Николаева.

- А кто тогда был? На каком языке общались? И почему вы так уверены в своих высказываниях? жадно начал закидывать он её вопросами, в которых сам-то был не слишком сведущ, а вот она, судя по всему, имела представление о том, что говорит.

Будто не слыша заданных ей вопросов, она молча подвела гостей к следующей одной витрине, где на бархатной подушечке лежало что-то плоское и вытянутое с характерным серебристым металлическим отблеском, очень похожее на наконечник копья или стрелы.

- Боже мой! До чего же хорошо сохранился этот наконечник стрелы! не удержался от восклицания Афанасьев.

- Чего же ему не сохраниться?! хмыкнула Николаева. Его отковали не больше года назад, вон, не затупился нисколько, значит, не успели, как следует попользоваться.

Гости дружно склонились над стеклом, разглядывая наследие прошлых веков, хотя, по сути, оно им не являлось. Всех удивляла холодная красота и законченность форм металлического изделия, словно не древний кузнец сотворил это чудо, а современные мастера, увлекающиеся историческими реконструкциями.

- Заметьте, товарищи, - вещала из-за спин гостей Николаева, - это вам не банальное железо, пришедшее на смену бронзы, как утверждают археологи. Это сталь! Причём, сталь высокоуглеродистая и легированная хромом и марганцем. Я давала его на анализ в НИИ Металлов и сплавов. Они заявили, что не на каждом современном металлургическом предприятии можно добиться такого сплава и в таких идеальных пропорциях. Вот вам и IV век. До Бессемера^[110], как раз полторы тысячи лет.

- А почему только наконечник? А где сама стрела? продолжал допытываться Афанасьев.

- Бог его знает, - не стала наводить тень на плетень Николаева. Стрела, судя по наконечнику не боевая, а охотничья, так, по крайней мере, мне сказали в Государственном Краеведческом музее. Поэтому довольно легко снимается и надевается исходя из потребностей охотника. Вот, видимо, плохо закреплённая, она и слетела во время полёта. Кстати, именно наш Петрович и обнаружил сей артефакт.

- Т-а-а-к, - глубокомысленно протянул Афанасьев, - если есть стрела, значит, и охотник должен быть

- А если есть охотник, - тут же подхватил его незатейливую мысль Тучков, - то, стало быть, есть и поселение.

- Угу, - кивнул Верховный. Валентина Игнатьевна, как далеко от места портала заходили ваши люди?

- Метров на двести-триста. Не далее. Но благодаря щедрости Бориса Ивановича, снабдившего нас летающим дроном, стилизованным под сокола, мы смогли обследовать местность площадью, примерно, в сто километров. И на основе видео отснятого им, составить 3D-карту. И, да, одно небольшое поселение нам удалось обнаружить в двух километрах от точки входа в портал. Поселение находится в лесу, на такой же полянке, где и наш выход. Четыре убогих избёнки и сараюшка для скота. Людей десятка полтора-два, не больше. Судя по всему киммерийцы, которые были предками мерян и мордвы, - обстоятельно докладывала Валентина Игнатьевна.

- Киммерийцы, - тихо повторил Павел, как бы пробуя это слово на вкус. Кажется голливудский Конан-варвар был из их числа.

- Возможно, - пожала плечами экскурсовод, не желая вступать в споры по столь незначительному поводу.

- Меря? Почему, меря? удивился Афанасьев вслед за Завьяловым.

- А кому же тут ещё быть? в свою очередь удивлённо вскинула хозяйка музея, вскидывая брови. Меря, да мошква. Иных племён и не водилось тут, отродясь. Хотя, я не историк, поэтому не буду настаивать на своей версии.

- Мо-ш-ква, - едва не по слогам, как эхо, повторил за ней Верховный, словно пытаясь хорошенько запомнить это непривычное и чем-то знакомое слово. Очень похоже на Москву. Кто-нибудь объяснит мне, что оно означает?

Объяснить взялся Тучков со своими общепризнанными историческими познаниями:

- Мошква, в буквальном переводе с местного диалекта мерянских племён, означает мошкару, гнус и прочих насекомых, являющихся обитателями болот. Некоторые мерянские племена, издревле обитающие в этих непроходимых лесных и болотистых краях, стали так себя называть впоследствии. Иного объяснения не вижу, - развёл руками Николай Павлович.

- Однако же странное место для обитания избрали эти люди, - в раздумьях проговорил Афанасьев. Обычно наши предки строили свои поселения у реки и на высоком месте. А эти в чащобу забрались

- Так и есть, как вы сказали, Валерий Васильевич, - склонил голову Тучков, давая тем самым положительную оценку наблюдательности Главы государства. Только ничто не говорит о том, будто это поселение единственное и основное. Московское княжество, которое в будущем окажется на данной территории, будет стоять на перекрёстке торговых путей с востока и юга на запад, а там где торговые пути, там и набеги завоевателей от малых бандформирований до целых отрядов. К тому же, в это время хазарский каганат начал активно осваивать Поволжье и Северное Причерноморье, делая регулярные набеги на местных, с целью завоевать и пограбить. Вот, поэтому, прячась от находников, какая-то семья и отстроила себе, нечто похожее на заимку в лесной чащобе, куда бандиты не решатся сунуться без риска получить вот такую стрелу в нюхало. А ареал поисков надо непременно расширить, потому что относительно малая группа людей не может долго существовать вдали от основного поселения.

- Что вы на это скажете, Валентина Игнатьевна? обернулся к ней Валерий Васильевич. Как насчёт расширения ареала наблюдения?

Николаева почесала нос в задумчивости, как бы примеряясь к ответу, а затем ответила не торопясь:

- У нас уже оборудован, если можно так сказать временный пункт наблюдения на ТОЙ стороне.

Кажется, никто не заметил, как невольно вздрогнул каптри после услышанных им слов о той стороне.

- Нет-нет, - замахала она руками, видя, что Афанасьев порывается что-то сказать, - ничего серьёзного. Примитивная хижина из веток и палок, накрытая маскировочной сетью. Ничего, более. Просто пункт сбора образцов и без постоянного нахождения. В основном, этим занимаюсь я сама, Петрович и ещё один наш недавний сотрудник. Я понимаю, что это сплошной воды дилетантизм, но и вы нас поймите, товарищи. Мы, в основном физики, к тому же, по большей части физики-теоретики. И мы озабоченные тем, как, во-первых, расширить портал, а, во-вторых, как сделать его мобильным и энергонезависимым. А для расширения ареала наблюдения нужны совсем-совсем другие специалисты, которые привыкли носить армейские берцы, а не халаты учёных. Времена, сами видите, дикие и непредсказуемые. Иными словами, здесь нужны люди типа Натти Бамбо^[111] трапперы^[112] и следопыты.

- Совершенно с вами согласен, Валентина Игнатьева, - вздохнул Афанасьев. Без специалистов этого профиля, нам никак не обойтись. Я, признаться, уже давненько подумываю о подборе кадров для этой миссии, правда, кроме начальника пока никого не нашёл, да и с ним ещё не говорил на эту тему, - пожевал в задумчивости губами диктатор. Он ещё немного подумал, а затем закончил свою мысль, трудно выталкивая слова наружу. С учётом недавних событий на мировой арене, работы по проникновению в МИР ИНОЙ, придётся радикально ускорить. Так или иначе, но вопрос организации постоянного поселения надо решать в пожарном порядке.

Все с опаской поглядели на своего руководителя. Никто из присутствующих не понял, какие такие недавние события заставляют его думать о форсировании работ по проникновению в мир иного времени. Напрямую спросить об этом у диктатора никто не решился, а собственных версий в головах у спутников была тьма тьмущая.

- Хорошо, Валентина Игнатьевна, я завтра же поговорю с Игорем Олегович по поводу выделения специальной группы для проведения разведки и приискания подходящего участка местности под постройку долговременного обитаемого лагеря.

После этого Афанасьев озабоченно вскинул левую руку и поднёс циферблат часов к глазам.

- Если я вас правильно понял, то люди, которые нас интересуют, придут только в ночную смену?

- Да, - коротко подтвердила Николаева. Ладно, встретимся с ними в другой раз. У вас имеется ещё что-нибудь для показа? Вы, кажется, обещали показать помещения для Алексея Германовича и его команды?

- Да-да, - заторопилась научная руководительница. Это на четвёртом этаже. Идёмте.

На этот раз лифтом пользоваться не стали. До него идти было далековато, меж тем, как лестничный пролёт был совсем рядом. Четвёртый этаж по части планировки ничем не отличался от третьего, разве, что был абсолютно пуст. Голые стены, пустые помещения, в которых, даже шёпотом сказанные слова, можно было услышать за десять метров. Вот тут уж Бах дал волю своей нерастраченной энергии. Узнав, что целый этаж отдаётся ему в полное распоряжение, он как с цепи сорвался. Моментально достав из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку, он, не медля ни секунды, принялся за дело. Он катался колобком по пустующим помещениям, вымеряя шагами их площадь. Он деловито ощупывал батареи центрального отопления. Он лично проверял, насколько хорошо открываются и закрываются окна. Мало того, он не побрезговал тщательно осмотреть туалеты и прочие помещения технического назначения. Каждое своё действие он записывал в блокнот, своим бисерным почерком, как у прилежной институтки. И при этом он нисколько не стеснялся задавать вопросы хозяйке всего этого добра и в свою очередь давать пояснения по тому или иному вопросу:

- Так-так, - приговаривал он, - что тут у нас? Ага. Какое хорошее и светлое помещение. Здесь запросто можно разместить восемь, а то и десять коек.

- Коек?! таращила глаза Николаева. Но зачем, у нас, слава Богу, больных нет.

- Если больных нет, то это не значит, что их не будет, - скороговоркой отвечал академик-колобок. Любая работа должна зиждется на предположении худшего варианта развития событий. Эта палата нужна для бокса, куда будут помещены на время карантина все, кто там побывал.

- Но все, кто там побывал, не болеют, а напротив, - пробовала возразить Валентина Игнатьевна.

- Душечка! отвечал он ей на ходу. Да, вам просто несказанно повезло, что никто из них не приволок с собой какой-нибудь заразы! Вы в курсе того, как историки называют отрезок времени от начала III-го и до конца VIII века? Темные века! В это время, какой только дряни не гуляло по материку! Чума, оспа, проказа и ещё куча всякой разной гадости! Бокс, поэтому, крайне необходим! И даже не спорьте со мной! К тому же он ещё и необходим для составления полного анамнеза^[113].

Запуганная таким образом Николаева поспешила согласиться с доводами живого, как ртуть старика.

- А вот это помещение, с широкими окнами, как раз подойдёт для операционной! радостно делился он с окружающими своей новой находкой, чиркая что-то в своём блокноте.

- И кого же вы тут собираетесь препарировать?! уже не на шутку всполошилась главная мечтательница.

- Препарируют вивисекторы, а мы военно-полевая хирургия, - наставительно отвечал он ей, не прекращая двигаться с высокой скоростью из одного помещения в другое. Не исключено, что могут появиться раненые в результате возможных стычек с местным населением. Куда прикажете, в таком случае, девать раненых? В госпиталь, откуда может произойти утечка информации? И как вы будете давать показания следователям, которых обязательно вызовет госпитальное начальство? снизошёл он до того, чтобы пояснить свою мотивацию.

Его контрдоводы оказались убедительными для всех, включая и саму Николаеву, которая не посмела в этот раз возражать, а только поджала свои накрашенные губы, в качестве немой реакции.

Эту стену подвинем, а вход перенесём, - продолжал он мыслить вслух. Кстати, - хлопнул он себя по лбу, - чуть не забыл. Туалеты и душевые надо сделать раздельными для персонала и потенциальных пациентов. И, вот ещё что, - на минутку остановился он, нетерпеливо переступая с пятки на носок. Полы деревянные обязательно следует заменить плиточными, из-за опасений того же свойства. Но прежде чем приступать к реконструкции, необходимо провести тщательную дезинфекцию. А после реконструкции, её повторить. Чистота, знаете ли, залог здоровья, как говаривал пингвин в одном из советских мультфильмов. Также надо присмотреть место под расположение дизель-генератора. На всякий случай, а то мало ли сбой какой произойдёт в самый ответственный момент. Всегда нужно иметь про запас независимое электроснабжение. Да и ещё! Чуть не забыл! Позарез необходима кислородная станция.

- Но зачем?! всплеснула руками Николаева.

- Надо! коротко и строго ответил ей академик. Он опять переступил с пятки на носок и продолжил. Судя по недавнему вашему диалогу, вы собираетесь радикально расширить ареал исследований, а это, сами понимаете, связано с дополнительными рисками.

- Господи, ну что ещё?! начала притворно закатывать глаза Николаева.

- Говорите, не стесняйтесь, - вставил диктатор. Лучше перебдеть

- Я пока не видел самой установки, но исходя из описаний, данных мне любезной Валентиной Игнатьевной, могу уже иметь поверхностное впечатление

- Не тяните, Алексей Германович, - поморщился Афанасьев. Говорите, что ещё нужно сделать.

- Если предвидится контакт с местным населением, то я настаиваю на оснащении портала дезактивационной камерой. Чума и проказа это вам не шутки.

Афанасьев и Николаева молча переглянулись и оба, не сговариваясь, тяжко вздохнули. Волей-неволей, но приходилось соглашаться с авторитетным мнением военврача.

После этой краткой передышки академик опять принялся носиться с прежней скоростью, кидая на ходу отдельные реплики и пояснительные фразы. Гости уже не толпились кучкой, а разбрелись кто куда, потому что за Бахом было всё равно не угнаться. Николаева по старой привычке взяла Афанасьева под локоток. И эта показная фамильярность уже никого не удивляла. Все знали об особых отношениях между ними и нисколько их не осуждали. И сколько бы Верховный не орал на свою соратницу, их сложившимся отношениям, по большому счёту, ничего не угрожало. Это надо же быть таким энергичным в семьдесят девять? - не переставал про себя удивляться Афанасьев, наблюдая за мелькающим тут и там академиком, и невольно воспроизвёл эту мысль вслух:

- Если Бах в свои семьдесят девять шаровой молнией летает по коридорам, то страшно подумать каким он был лет тридцать назад.

- Посмотрим, - жеманно пожала плечиком Николаева.

- Ты думаешь, он тоже пойдёт ТУДА? тихонько шепнул он ей почти в самое ухо.

- Я не думаю, я уверена в этом на все сто, - также шёпотом откликнулась она и добавила, спустя несколько мгновений. А разве тебе самому не хочется ТУДА шагнуть? У тебя, я знаю, молодая жена.

- Обожду покудова, - слегка насупился он, так как не любил разговоры, касающиеся личной интимной жизни, но оставить без должного ответа такой выпад не мог, поэтому перекинул мяч на противоположную сторону. Зато ты, как я вижу, была бы не против того, чтобы он сходил за грань. Я ведь ещё давеча приметил, как у тебя глазки горели, когда смотрела на него.

- Мой грех, - притворно вздохнула Валентина Игнатьевна, - люблю мужчин постарше себя.

Тем временем, академик, как наскипидаренный носился по этажу с блокнотом, куда попутно записывал каждую мелочь, что выдавало в нем не только выдающееся светило в области медицины, но и хорошего хозяйственника.

- Батареи центрального отопления греют едва-едва, - сообщил неугомонный старичок, чуть притормаживая бег. Старого образца, чугунные, скорее всего, забиты. Нужно срочно заменить, пока не ударили холода, - палил он короткими фразами со скоростью телеграфных сообщений.

- Сделаем, - нехотя согласилась Николаева, которая плохо разбиралась в таких далёких от науки делах, но в силу обстоятельств вынужденная в них вникать.

Академик согласно кивнул и продолжил свою беготню.

- Здесь у нас будет генетическая лаборатория, - громко анонсировал он свои будущие шаги на новом поприще, - а тут мы посадим эндокринологов и геронтологов.

- Позвольте-позвольте, Алексей Германович, - на этот раз попробовала возмутиться Николаева, внимательно вслушиваясь в слова Баха, несмотря на то, что вела задушевную беседу с Верховным. - Ведь вы говорили, что нужны только вирусологи и генетики, а сейчас уже речь ведёте о каких-то там эндокринологах и геронтологах, и теперь раздуваете штат до полноценного медицинского центра!

- Вы меня, дорогая Валентина Игнатьевна, видимо плохо слушали, - донёсся издалека бодрый голос военврача. Я стар, но на отсутствие памяти пока не жалуюсь. И я отлично помню, что перед этим сказал перво-наперво, но вы пропустили мимо ушей эту маленькую деталь.

Николаева, как и всякий выдающийся учёный, обладала отличным воображением, а потому уже где-то потихоньку жалела, что дала согласие на присутствие в стенах своей конторы посторонней структуры. Афанасьев искоса и с весёлым прищуром глянул на свою спутницу.

- Историки, изучающие античную мифологию, утверждают, что царь Мидас превращал в золото всё, до чего дотрагивался, - с лукавинкой в голосе прошелестел негромко Валерий Васильевич.

- А наш Бах до чего дотронется, то превращается в медсанбат, - упавшим голосом закончила не свою мысль Валентина Игнатьевна.

- Я всё слышу! выкрикнул откуда-то издалека Бах. Однако замечу вам, что лучше находиться на койке в медсанбате, чем на столе в морге.

- Он прав, - в бессилии, что-либо путное возразить, развёл руками Афанасьев, и добавил расхожую фразу, - лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка.

- Конечно, прав! опять воскликнул Бах. Кстати, кому я могу представить список необходимого оборудования и работ, вам или Валентине Игнатьевне?!

- Список подайте, вон, Виктору Михалычу, - кивнул в сторону Коченева, понуро стоявшего невдалеке, диктатор. Он у нас мужчина пробивной и исполнительный, - последнее слово из его уст звучало, как едва прикрытая издёвка.

Порядком заскучавший от суеты Баха и от того, что не надо решать никаких глобальных проблем, Афанасьев опять озабоченно глянул на циферблат своих командирских часов. Ого! воскликнул он про себя. Кажется, мы тут засиделись. Пора бы и домой. Небось, Вероника уже вся заждалась.

- Ну, что ж, товарищи, - произнёс он, как бы подводя итоговую черту под свой незапланированный визит, - в общем и целом, я удовлетворён ходом работ, проведённых коллективом Валентины Игнатьевны. Но темпы исследований надо кратно повысить и разнообразить. В средствах, как и ранее, никаких ограничений не будет, а самостоятельность в принятии решений повысится. Я издам по этому поводу специальный закрытый Указ. Гостям, как известно, хозяева радуются дважды, причём, во второй раз более искренне. Поэтому, я, пожалуй, не буду больше злоупотреблять гостеприимством нашей хозяйки. Так, что, давайте прощаться и до новых встреч, которые, я думаю, вскоре состоятся. Идёмте, товарищи.

- А, как там, насчёт моего возвращения к исполнению своих обязанностей? робко поинтересовался Тучков, что, в общем-то, было несвойственно его манере общения.

- У Алексея Германовича нет никаких принципиальных возражений по этому поводу? глянул диктатор в сторону всё ещё пышущего жаром Баха.

- Никак, нет! по-военному отрапортовал академик. Пациент жив, здоров и не имеет никаких противопоказаний.

- Ну, раз у жреца храма Асклепия^[114] нет возражений, то у меня и подавно, улыбнулся Афанасьев.

- Тогда, я с вашего позволения, вызову свою машину, тем более, что мне надо ещё кое-куда заехать по своим делам, - щёлкнул каблуками Тучков и пошёл к лестничной клетке. Его молодому организму было невтерпёж дожидаться лифта.

- Тогда, я тоже, с вашего позволения, оставлю пока у себя нашего Алексея Германовича. Нам есть о чем пошушукаться, - подмигнула она заговорщически левым глазом Верховному. И потом на своей машине доставлю его домой в целости и сохранности.

- Да, уж постарайтесь. В целости и сохранности, - повторил за ней Афанасьев. А вы, Виктор Михалыч, теперь примите шефство и над Алексеем Германовичем. Вы теперь одна команда.

- Есть, принять! деловито кивнул немногословный Коченев.

- Ну, тогда, Валентина Игнатьевна, проводите меня до порога, как и положено радушной хозяйке, обратился он к ней, и она поняла, что Афанасьев на прощанье хочет ей ещё что-то сказать, сугубо приватное. Это поняли все окружающие, поэтому ринулись к лифту, оставив двух приятелей наедине.

Дождавшись, когда расстояние между гостями и Верховным будет настолько велико, чтобы можно было говорить, ни сходя до шёпота, Николаева опять сунула свою руку в любезно подставленный диктаторский локоток, и они медленным шагом двинулись вслед уходящим. Некоторое время они молча брели из-за того, что Афанасьеву, не отличавшемуся быстродействием мыслительных процессов, требовалось собраться, чтобы сформулировать первоначальный посыл. Валентина Игнатьевна знала за ним такую особенную черту характера, поэтому не стала торопить с изложением. Наконец, сложив у себя все по полочкам в голове, Валерий Васильевич приступил к изложению:

- Знаешь, Валя, пока ты тут водила нас по этажам, я все время думал о сложившейся обстановке вокруг этого портала. И постоянно ловил себя на мысли, что где-то мы не так поступаем, как надобно. Какие-то у нас постоянные неувязки с этой долбаной конспирацией, с этими ограничениями на проникновение. Умом, я, конечно же, всё понимаю: и то, что нужно соблюдать меры предосторожности, ибо око супостата не дремлет, и то, что при этом надо кардинально увеличить интенсивность работ, что само собой означает привлечение к тайне большего количества людей. А тут ещё, как выяснилось, портал обладает целительными свойствами. В голове сумбур и полное отсутствие рациональности золотой середины. Ты меня понимаешь? взглянул он неё снизу вверх (Николаева и так была женщиной рослой, а тут ещё туфли на высоком каблуке, которые она не успела сменить, спеша на вызов к начальству).

- Понимаю, Василич, меня тоже донимают похожие мысли, - тихим голосом ответила женщина, чуть замедляя свой шаг. Я ведь давно поняла твою задумку. Ты хочешь затеять очередное Великое Переселение Народов?

- Да, Валя, - не стал он с ней спорить, - хочу. И даже не столько я, сколько этого требуют обстоятельства непреодолимой силы. Сейчас начался сдвиг тектонических плит. Мы, действительно, находимся на пороге всеобщей бойни, где средства поражения будут применяться без оглядки на моральную составляющую. И в этой бойне нам не помогут ни твои плазмоиды, ни вострецовский ускоритель. Сегодня утром мне доложили о том, что янки, видя, насколько далеко мы ушли по части фундаментальной физики, в недрах своих биолабораторий создали вирус-убийцу, устоять против которого практически невозможно. И это данные только по одной лаборатории. А сколько их всего разбросано по миру? Зная безбашенность нынешних руководителей коллективного Запада, можно не сомневаться, в какой-то момент они обязательно выпустят на свободу этого джинна. Вирус пока что сырой и его надо доводить до ума. Мы какое-то время сможем удерживать наших оппонентов от опрометчивого шага, пугая их ускорителем, выведенным на орбиту. Но когда они закончат возню с бактериями, пугать их будет нечем. У нас до этого момента осталось года два-три, не больше. Нас, к сожалению, перестали бояться, после того, как Россия, раз за разом сдавала свои позиции и своих союзников. Поэтому, мы будем вынуждены однажды применить на практике наше Абсолютное Оружие. Этим мы опять ненамного отодвинем час решающей битвы, пока они будут думать, как изничтожить нас, не пострадав самим. Это нам даст ещё года два-три. Итого у нас в запасе перед Армагеддоном лет пять-шесть. Это максимум. Потом всё. И я хочу использовать отпущенное нам время с максимальной пользой.

- Поэтому ты решился на бегство?

- Бегство подразумевает собой паническое и неуправляемое оставление прежних позиций, а я планирую эвакуацию, то есть отход на заранее заготовленные места новой дислокации. Без излишней суеты, но и без потери драгоценного времени.

- Что конкретного ты предлагаешь? воззрилась Николаева на диктатора.

Он опять помолчал несколько мгновений, собираясь не то с мыслями, не то с духом. Наконец, собрался, но начал издалека:

- Сейчас, в отличие от прежних времён, мы обладаем гигантскими финансовыми и производственными ресурсами, благодаря умелым действиям нашего Правительства. Денег, как говорится, куры не клюют. Загвоздка заключается в их правильном применении. Можно было бы, конечно, повысить пенсии и оклады бюджетникам сразу в несколько раз

- Но это подстегнёт потребительскую инфляцию, - со знанием дела перебила его Николаева.

- Точно. Я никогда не сомневался в твоих умственных способностях, - заслуженно похвалил он собеседницу. Поэтому, я нашёл им другое применение, - хитро сощурил Афанасьев глаза. Я хочу их потратить на дело с твоей помощью. В твоём распоряжении будут находиться сотни миллиардов рублей. И я хочу, чтобы они были потрачены на строительство порталов, подобных этому. Стране нужны десятки порталов с большой пропускной способностью и максимально разнесённые друг от друга.

- А что, если каждый из порталов будет вести исключительно в своё прошлое? усомнилась Валентина Игнатьевна?

- Не знаю что, но что-то мне подсказывает временную одинаковость этих порталов. Видимо, середина IV века ближайшая к нам узловая точка времени. Вот, что хочешь, делай со мной, а чуйка у меня такая.

Ладно. Предположим, пусть будет так, - кивала она в такт его словам, но радикальное увеличение количества порталов потребует такого же радикального увеличения посвящённых лиц. А как же соблюдение конспирации?

- Об этом-то я и веду речь, - с досадой поморщился Афанасьев. Дилемма, в чистом виде.

- У тебя есть, что предложить? без обиняков спросила женщина, пытливо заглядывая диктатору в глаза.

- Тут никуда не деться, - виновато улыбнулся он ей, - от того, чтобы расширить круг посвящённых. Риск колоссален, но иначе ничего не получится. Спасибо профессору Баху. Он подсказал единственно разумный план. Замаскировать это дело под ядерную медицину, которая сейчас во всем мире набирает популярность. Поэтому для увеличения количества порталов придётся привлекать под этой маркой специалистов из Сарова и Обнинска. Люди там, в основном, проверенные и болтать не будут, тем более, если сами будут в этом кровно заинтересованы.

- Ты имеешь в виду возможность оздоровиться и омолодиться? сразу поняла она его невысказанную мысль.

- Именно, - подтвердил диктатор догадку соратницы. Но начать, все равно, придётся с вас дорогая наша Валентина Игнатьевна.

- То есть?

- Как у вас обстоят дела с отношениями внутри коллектива? задал Верховный неожиданный вопрос.

- Обычно, как и в любом трудовом коллективе, - недоумевающе пожала она плечиком.

- Так-то так, да не совсем так, - загадочно начал Валерий Васильевич. Вон, давеча, когда они нас с Тучковым гурьбой окружили и стали донимать расспросами, я не столько отвечал на заданные мне, сколько прислушивался к тем, которые задавали вопросы ему. Ты-то вот не замечаешь, а мне со стороны оч-чень хорошо было видно, как у некоторых проскальзывали нотки зависти, пока ещё не чёрной, но ты сама понимаешь, что это дело времени. Рано или поздно, коллектив неизбежно расколется на отверженных и привилегированных, а чем это обернётся для общего дела и для тебя, в частности, надеюсь, объяснять нет нужды.

- Но что же делать? упавшим голосом спросила Николаева. Я не могу изменить регламент допуска.

- Во-первых, ты его уже и так нарушила. Причём, семь раз в течение месяца

- Ты каждые пять минут будешь напоминать мне об этом?! внезапно нахмурилась Николаева, превращаясь на мгновенье в прежнюю Бабу-Ягу.

- Не кипятись, Валя, - одёрнул он её спокойным и где-то даже сочувствующим голосом. Дай договорить. А во-вторых, я, кажется, тоже несколько погорячился, когда распекал тебя в кабинете за отсутствие дисциплины. Признаю, был неправ.

Услышав эти слова, Николаева резко отпрянула от Верховного, будто обжёгшись и с интересом стала его разглядывать:

- Ты ли это, Василич?! Впервые слышу от тебя слова раскаяния! Не заболел ли часом?!

- Не ёрничай, Валя. Тебе не идёт, - снова подцепил он её за локоток. То, что я признался в своей горячности, никак не снимает с тебя вины нарушительницы дисциплины, - спустил он её с небес на грешную землю.

- Что-то я тебя, Василич, не пойму, - смешно наморщила Николаева свой лобик. Куда ты клонишь?

- Я склоняю тебя к дальнейшему нарушению дисциплины.

- То есть, ты хочешь сказать, что

- Да, - не дал он ей договорить. Но начнём с малого и немедленно. Постарайтесь с Бахом в кратчайшие сроки пропустить через портал детей из онкоцентра, под каким-нибудь благовидным предлогом и желательно в состоянии сна. Ну, да Алексей Германович придумает что-нибудь. Голова-то у него правильно варит.

Он нарочито сделал паузу, чтобы оценить её первичную реакции на неожиданное предложение. Реакция последовала незамедлительно.

- А ты, Василич Человек! выдохнула она ему в лицо. Всё-таки я не ошиблась в тебе. Не волнуйся. Всё сделаем, как надо. Я сама займусь этим вопросом.

- И ещё, - наставительно продолжал вещать Афанасьев. - Негласно, я даю тебе добро на то, чтобы все твои сотрудники прошли через портал, тем или иным образом. Ну, скажем, под предлогом строительства и оборудования на ТОЙ стороне долговременного наблюдательного пункта. Типа того, что привлекать строителей со стороны запрещают правила и всё такое. Под этой маркой можно будет пропустить и всех их близких родственников страдающих хроническими заболеваниями, включая в эту категорию престарелых родителей. Как это обставить не моя забота. Можете их тоже перемещать их в состоянии сна. Или закамуфлируйте всё это под барокамеру. В любом случае, постарайтесь сделать так, чтобы непосвящённые ни о чем не догадались. Тем самым, вы снимите изрядную долю внутреннего напряжения в коллективе, где теперь не будет избранных.

- Ладно. Мы постараемся, только вот , - зябко передёрнула она плечами.

И теперь уже Афанасьев проявил способности в чтении мыслей:

- Соответствующее закрытое распоряжение я подготовлю завтра и пришлю с фельдъегерем. А пока срочно ищи место для будущих порталов и готовь кадры из своих подчинённых для укомплектования кластеров.

- Постараемся, - вздохнула Николаева с натужным кряхтеньем, как старая бабка, коей она, собственно говоря, и являлась, во всяком случае, по документам.

Он ещё на некоторое время задумался, а потом с просительными интонациями в голосе обратился к мечтательнице:

- И вот ещё, что я хотел сказать Это касается Вострецова. Я понимаю, что он не находится у тебя в штате У него светлая голова, какую ещё поискать, - отрывисто и сумбурно начал Афанасьев.

Николаева понимающе накрыла своей ладонью его руку:

- Ты хочешь, чтобы я и его провела через портал?

- Да, - покачал утвердительно головой Валерий Васильевич, старику уже далеко за семьдесят. В послужном списке уже имеет инсульт и инфаркт, - стал он приводить доводы в пользу своей идеи.

- Я, признаться, и сама уже думала об этом.

- Только сделай это как-то ненавязчиво и как бы в связи с производственной необходимостью, - выразил пожелание Верховный. А то знаю я его. Для себя он и палец о палец не ударит. Ершистый он у нас гражданин.

- Не волнуйся, что-нибудь, да придумаем, - с трепетной лаской взглянула женщина на Главу государства и тут же опустила глаза, чтобы лишний раз не смущать женатого мужчину.

- Кстати, как там Боголюбов? спохватился Верховный, мысленно укоряя себя за то, что позабыл о таком выдающемся инженере и мастере на все руки.

- Трудится! заулыбалась Николаева. На следующей неделе, сразу после вывода реактора на рабочий режим будет монтировать замкнутый ускоритель для стабилизации и увеличения сечения портала. Очень надеюсь, что у него всё получится.

- Он пока туда не лазил? с хитрым прищуром поинтересовался Афанасьев.

- Нет, - помотала она головой. Но при монтаже, видимо, придётся и ему там побывать, - робко предположила Валентина Игнатьевна.

- Если захочет, то не препятствуй и ему. Он ещё, конечно, молодой, но если будет ещё моложе, то я возражать не стану.

- Ага. И получится, как в семье у Тучкова. Ему будет 30, а жене 50.

- Утрясём, как-нибудь и этот вопрос, - прогудел Афанасьев. Для нас сейчас главная задача состоит в том, чтобы выбрать места для дислокации с последующим расширением кластеров, до, вполне современных компактных наукоградов. И в них можно будет, при случае, срочно разместить наиболее ценную часть населения. Разумеется, при соблюдении всех нормативов, касающихся секретности.

- И кто, по-твоему, будет удостоен привилегии проживания в Новом Светлом Мире? мрачно поинтересовалась Николаева.

- В идеале все граждане России, во избежание антагонизма. И мы будем стремиться к этому. Но на практике, в первую очередь мы должны озаботиться спасением научных, инженерных и рабочих кадров с высокой квалификацией. К этой категории можно отнести и аграриев. Вторую очередь надо сформировать из женщин, детей и стариков. Тем более, что после прохождения портала они таковыми уже не будут являться. Ну и не надо забывать о переносе промышленного производства. Все самое ценное и передовое туда. И в первую очередь компактные энергетические установки вроде той, что находится у вас. В общем, работёнка адова. Сродни с 1941. Только у них номенклатура оборудования была несравнимо мала по сравнению с нынешней.

- Но зато и времени у них было меньше года, - вставила реплику Николаева. Да и эвакуация сопровождалась бомбёжками.

- Зато люди были более лёгкими на подъем, а не то, что современное поколение. Походи за ними, да поуговаривай, - с лёгкой грустинкой возразил он своей соратнице.

Уже когда они спустились в обширный вестибюль, где их ожидали Завьялов, Бах и Коченев (Тучков только отбыл на служебной машине), то столкнулись нос к носу с теми, кто спешил на вторую смену. Опять пришлось задержаться ради общения с коллективом. Опять были вопросы, на которые опять же приходилось отвечать честно и по возможности обстоятельно. В какой-то момент, среди десятков разных лиц промелькнуло что-то знакомое рыжее, веснушчатое и улыбающееся во всю ширь молодого лица.

- Рябцев?! не веря своим глазам, воскликнул Верховный. Слава?!

- Я, товарищ Верховный! ещё сильней заулыбался молодой человек, заливаясь при этом пунцовой краской неподдельного смущения.

Плотное кольцо окружавших Афанасьева сотрудников Мечты распахнулось, как бы само собой, и пропустила молодого человека внутрь. Афанасьев, не скрывая радости, первым шагнул навстречу и протянул руку для пожатия. Они обменялись крепким мужским рукопожатием, и по мозолистой шероховатости ладони молодого человека Афанасьев понял, что тому приходится работать не только головой.

- Ну, как Слава, не жалеешь, что я направил тебя сюда?! спросил Верховный, пытливо заглядывая тому в глаза.

- Спасибо вам, товарищ Верховный за протекцию! продолжал светиться Рябцев. Здесь очень интересно. Всё такое непривычное и фантастическое, о чем и в книжке не причитать!

- Чем занимаешься?!

- Обеспечиваю связь и телеуправление малыми летательными аппаратами, - поведал тот и стал оглядываться по сторонам, не сболтнул ли лишнего.

Афанасьев заметил это телодвижение и вновь рассмеялся.

- Что, брат, старые навыки не сразу забываются?!

- Так точно, товарищ Верховный.

- Ну, да ладно. Мне пора домой, а тебе на смену. Верю, что мы с тобой ещё не раз увидимся здесь, а может быть и ТАМ, - сделал он более чем прозрачный намёк.

После этих слов Афанасьев в который уже раз тепло попрощался с сотрудниками НПО и в сопровождении неотлучного Завьялова вышел на крылечко, где их уже поджидала охрана и газели с затемнёнными окнами. Вот и ещё один день прошёл - подумал он, влезая внутрь автомобиля. Внутри салона никого кроме них не было. Уже когда отъехали от комплекса зданий Мечты, Афанасьев, подмигнув правым глазом своему спутнику поинтересовался:

- Ну, что, брат Павел, понравилась тебе экскурсия?

- Да! пылко ответил тот. Очень! И я многое понял, хотя и язык не поворачивается задать главный вопрос.

- Ладно, так и быть, задавай, - снисходительно улыбнулся Валерий Васильевич, предвидя вопрос своего сопровождающего.

- Это правда то, о чём я подумал?!

- Ты о машине времени?

- Да!

- Правда, - не стал вилять хвостом Верховный. Только не пришло ещё время говорить об этом вслух.

Глава 79

I.

24.11.2020г., Московская обл., п. Ново-Огарево, резиденция Главы Высшего Военного Совета РФ.

Все три дня с последнего посещения Афанасьевым НПО Мечта он опять, как и давеча, пребывал в каком-то непонятном агрегатном состоянии. И это его состояние не могло быть незамеченным со стороны родных и близких ему людей. Всем окружающим бросилась в глаза его резкое изменение в манере общения с людьми. Эти изменения в поведении Валерия Васильевича носили весьма своеобразный характер. Разговаривая с кем-либо из домочадцев, он вдруг замолкал на полуслове и молчал некоторое время, никак не реагируя на слова собеседника, а если и отвечал, то в большинстве случаев невпопад. Со стороны создавалось стойкое впечатление, будто он находится одновременно и здесь и ещё где-то там, в неизведанных глубинах человеческого сознания. Иногда эта неловкость случалась прямо за обеденным столом. Держа ложку в руке, он подчас забывал подносить её ко рту, и когда содержимое проливалось обратно, он будто очнувшись, окидывал виноватым взглядом окружающих, бормотал нечто невразумительное и извинительное. По складкам на лбу было видно, что в это время он о чем-то усиленно думает. И, судя по всему, эти его думы настолько были секретными, что он ни в какую не желал делиться ими с окружающими. Его спрашивали о причинах задумчивости, но он либо отмалчивался, сосредоточенно сопя носом, либо отделывался ничего не значащими словами, которые можно было трактовать, как угодно. Близкие, за его спиной строили всяческие догадки по поводу странностей, сопровождавших главу семьи, но к однозначному мнению, так и не смогли прийти. Женская половина подступала с вопросами к Петру, но тот только пожимал плечами, сам находясь в растерянности от необычного поведения тестя. У домашних, по этому поводу даже обнаружилось стойкое убеждение в том, что глава семейства или окончательно уйдёт в себя, или же эти поведенческие странности выльются, в конце концов, в нечто ужасное и непоправимое, вроде сердечного приступа или того хуже инсульта. Настя, по этому поводу решила обратиться к терапевту, специально прикреплённому к резиденции, чтобы тот немедленно провёл все необходимые исследовательские процедуры, но тот ничем помочь не смог, ибо для этого нужно было заручиться согласием самого пациента. Правда, он тут же попытался успокоить неравнодушную дочь, сообщив о скором плановом обследовании Главы государства, но это сообщение не внесло умиротворение в её мятежную душу. Вероника, на правах законной жены, оставаясь с ним наедине в спальне, пробовала растормошить его и как-то сподвигнуть на откровенность, но и она не преуспела в этом хоть сколько-нибудь. Она уже стала опасаться за здоровье своего любимого человека, резонно считая, что всё это является проявлением накопившейся усталости от государственных забот:

- Валер, так нельзя! - с укором обращалась она к нему, лёжа рядом и поглаживая его по руке (ему всегда нравилось, когда она его вот так гладила, словно настоящего котика). Ты просто сгораешь на своей дурацкой работе! Ты совсем не бережёшь себя! Ну, ладно себя! А о других ты подумал?! Я уже третий месяц дохаживаю. Слушай! вдруг встрепенулась она. А может у тебя любовница завелась?! спросила она и сама не поверила в сказанное.

- Ну, что ты такое говоришь?! вяло протестовал он против подозрений беременной жены. Какая там любовница? Единственная женщина, которую я вижу на работе, это тётя Маша уборщица, которая не успевает убраться у меня в кабинете до моего прихода. Да и о любовнице ли мне думать, если ты меня с ночи до капли выжимаешь? - с притворным кряхтением опровергал он её страхи.

- Да, вот, представь себе! Ни капельки не оставлю ни реальной, ни мнимой претендентке, - смеялась она своим бархатистым голосом сытой пантеры.

А потом, после непродолжительного перерыва вновь заводила свою прежнюю шарманку:

- Эта работа окончательно тебя погубит. Я только-только стала приходить в себя после нескольких лет депрессии, а ты хочешь меня опять оставить вдовой? Ну, пожалей ты меня Христа ради! по-бабьи причитала она. Давай возьмём отпуск, хотя бы малю-ю-ю-сенький! С недельку, а то и две! Ведь не развалится же всё, если ты чуть-чуть отдохнёшь. Бог с ним, с этим туризмом. Хотя бы тут в Ново-Огарёво, посиди дома, сходи на рыбалку к речке или на охоту. Наконец, отоспись, как следует, хоть раз в жизни. Погляди на себя в зеркало! На тебе же лица нет от хронической усталости и недосыпа! Ты же ведь уже не юнец двадцатилетний. Пойми, организму нужен отдых, - уговаривала она его, хотя и сама прекрасно понимала, что всё это бесполезно.

Так у них и продолжалось два дня. Она ворковала у него над ухом об отпуске, а он только сопел и крепче прижимал к себе свою любушку. И при этом не переставал ворочать в голове, какую-ту думу, о которой не хотел делиться с окружающими. Вероника даже попробовала пустить в ход безотказное оружие всех женщин слезы. Но это помогло лишь отчасти. Он только крепче прижимал её к своей груди, шепча на ухо что-то тривиально успокоительное. Но чуткое женское ухо всё равно понимала, что сказанные им слова, всего лишь ритуал заботливого мужа, который, меж тем, находится мыслями где-то далеко-далеко отсюда. И как его вернуть из этих кромешных далей она не представляла.

Неизвестно, чем бы для них закончилась эта эпопея. Может быть нервным срывом для неё, с последующим битьём посуды, как это водится у экзальтированных и беременных женщин бальзаковского возраста. А может и вовсе обоюдным угасанием чувств друг к другу, хотя ни тот, ни другой не проявляли признаков душевного охлаждения. Наконец, на третий день, а вернее будет сказать, ночь, когда измученная неизвестностью Вероника уже почти сдалась в попытках растормошить супруга и вывести на откровенный разговор, тот внезапно произнёс тихо, но довольно отчётливо, не размыкая при этом глаз:

- Вероника, ты, правда, меня любишь?

Вот уж чего-чего, а такого хамского вопроса в свой адрес она никак не ожидала получить. Она тут же судорожно дёрнулась, и, привстав на локоть уставилась на мужа, сверкающими от праведного гнева глазищами. И хотя в темноте зашторенных окон ему не было хорошо видно лицо моментально впавшей в ярость жены, он сумел почувствовать не себе прожигающий насквозь взгляд Вероники. Казалось, что ещё мгновенье, и она, подобно бешеной кошке, выпустит свои когти и вопьётся ими в того, кто посмел усомниться в искренности её любви. Но он выдержал эту её секундную вспышку эмоций и ни одним мускулом не дрогнул под искрами высоковольтного разряда, видимо, потому, что так и не открыл глаз, дожидаясь ответа на свою провокацию. И она в очередной раз удивила его так, как удивляла всегда своими неординарными, но, в конечном счёте, все же логичными поступками. Вместо того, чтобы затеять скандал, или на худой конец, залиться злыми и горькими слезами от внезапно нанесённой обиды, она бессильно откинулась на подушку и произнесла негромки и без ненужного театрального пафоса:

- Дурак, ты, Валера. Дураком был, дураком и останешься до конца дней своих.

Вот это новость! Он тоже не ожидал услышать таких слов в свой адрес от благоверной супруги. Теперь уже настала его очередь привставать на локте.

- Это почему же?! скорее с недоумением, чем с обидой осведомился он.

- Не знаю, - пожала она плечами. Может потому, что долго носил армейскую фуражку, и она своим твёрдым околышем передавила тебе мозг? выдала она предположение.

Афанасьев хрюкнул носом, пытаясь не рассмеяться, но кое-как удержался.

- Ладно. Признаюсь, мой мозг развивался в узконаправленном диапазоне. Но, ты уж не обессудь, просвети старика, что тебя в моих словах натолкнуло на подобное предположение? поинтересовался он, все ещё продолжая опираться на локоть.

- Ну, а как же ещё?! встрепенулась Вероника и повернулась на бок так, чтобы быть лицом к лицу с мужем. Неужели ты думаешь, что я стала бы жить с человеком, которого не люблю?! Или ты полагаешь, что меня прельщают лавры жены главы государства?! Фи-и! Да никакими почестями и положениями в обществе меня невозможно удержать, если бы я захотела не связываться с тобой. Материальное положение? Да, нет никакого особого материального положения. Я и до тебя ни в чем не нуждалась, и с тобой ничего нового не приобрела. Вон, только спальня побольше, чем в моей квартире, да деликатесы иногда пробую, когда к тебе делегации приезжают. Нет, Валера, не за жрачку и не квадратные метры я выбрала тебя.

- А за что, тогда? спонтанно сорвалось у него изо рта, и они оба застыли в гнетущем напряжении.

Впрочем, он вовремя понял свою оплошность, которую можно было при желании толковать двояко, а потому быстренько скорректировал свой вопрос:

Я в том смысле, за какие мои личные качества ты меня выбрала?

- Молодец! Быстро спохватился, что ляпнул гадость, - похвалила она его. Ещё секунда и только бы ты меня видел.

- Не сердись, Вероника! он ухватил её свободной рукой за плечо, пытаясь разрядить накалённую атмосферу. Я и сам знаю, что такую жар-птицу, как ты ничем не удержишь против воли. Просто мне самому иногда страшно становится. Я с каждым годом становлюсь старей, и прежние силы меня покидают с неумолимостью военного трибунала. А ты такая молодая, цветущая. Тяжко тебе, наверное, со старым хрычом? Вот я и спрашиваю тебя: что ты во мне нашла такого, чего не могла бы найти с любым другим? За что полюбила меня? он чуть придвинулся к ней, чтобы попытаться и в темноте разглядеть выражение её лица.

- Не боись! не слишком-то ласково подбодрила она мужа. На мой век тебя вполне хватит. А вот насчёт того, что нашла, да за что полюбила, о том вслух не говорят, если по-настоящему любят. О том молчат. Потому что нельзя любить за какое-то одно качество. Это всего лишь ещё один плюс к автобиографии. Любят не за что-то, а потому что. Но вам мужикам этого никогда не понять и не постичь. Такова ваша толстокожая натура, - резюмировала она и легонько ткнула его указательным пальцем прямо в нос.

Такой ответ Вероники только больше подпустил тумана, поэтому Афанасьев не удержался и все-таки задал вопрос, который мучил его все последние дни:

- Но все же не помешало бы мне быть чуточку помоложе? Лет хотя бы на двадцать?

Он думал, что она сейчас пустится в рассуждения о преимуществах жизненного опыта над молодой порывистостью, ну или что-нибудь в этом роде, но в ответ услышал задорный смех молодой женщины:

- А-а-а! - протянула она, продолжая смеяться. Теперь-то я вижу, что гложет твою душу в последние дни. Я-то думала, что ты фантастикой увлёкся, а ты уже докатился до прочтения ершовского Конька-Горбунка! Что, синдром трёх котлов и молодильных яблок не даёт покоя?!

Афанасьев, пожалуй, впервые почувствовал лёгкую обиду за столь явное пренебрежение к его заботам. Он покрутил носом, как всегда делал в затруднительных случаях, а затем с ноткой некоей доверительности выдал:

- Я ведь не из праздного любопытства стал интересоваться этим вопросом. Наука, сама знаешь, не стоит на месте. А я, как глава государства всегда должен находиться в курсе последних научных разработок, особенно тех, что касаются жизни и здоровья граждан.

Смех жены моментально оборвался, словно кто-то с размаху заткнул ей рот. Она, не отрываясь от него взглядом, закинула руку за голову, пытаясь нащупать кнопку включения прикроватного светильника. Со второй или третьей попытки ей все же удалось это сделать. Тусклый свет лампы вспыхнул, как корабельный прожектор.

- Ты не шутишь со мной? зрачки её расширились, как у кошки.

- Абсолютно, - коротко кивнул он, жмурясь на лампу.

- Говори, - уставилась она него в упор, - всё как есть. Ты же знаешь, что я не отстану.

Долго уговаривать мужа не пришлось. Он и сам, честно говоря, хотел поделиться с ней новостью о чудесных метаморфозах с людьми, шагнувшими через портал, чтобы обсудить возможные дальнейшие свои шаги в данном направлении. Просто он не знал, как ловчее подойти к этой теме, чтобы не сойти за фантазёра с одной стороны, а с другой, чтобы не выдать государственную тайну. Поэтому пришлось на ходу сочинять какую-то нелепицу об изобретении нашими корифеями от медицины специальных электромагнитных полей, проход через которые ведёт к омоложению организма, примерно, на двадцать лет. Говорил, а сам краснел от стыда за то, что приходилось обманывать любимую женщину таким беспардонным способом. Она слушала его внимательно, затаив дыхание, веря и не веря одновременно. Всё, что говорил Валера, более всего походило на сказку, потому что поверить в такое чудо просто не представлялось возможным для нормального человека, живущего в первой трети XXI века. Она бы от души посмеялась над бурными фантазиями пожилого человека, угнетённого своим состоянием, если бы не знала хорошо своего мужа. За те несколько месяцев, проведённых с ним под одной крышей, она изучила его всего вдоль и поперёк. Знала его характер и темперамент, его привычки и манеру общения с родными и коллегами по работе. Знала его в состоянии гнева и радости, спокойствии и удрученности. Вообще, он для неё был, как открытая книга, каждую строчку которой она уже прочитала и теперь зазубрила наизусть. Конечно, у него были недостатки. У кого их нет? И к числу этих немногочисленных, с её точки зрения, недостатков, можно было отнести полнейшее отсутствие юмора и не умение, как следует, скрывать своё настроение и мысли, сопровождающие его. Она прекрасно была осведомлена о том, что он шутить не любит и не умеет, а значит считать его рассказ за банальный розыгрыш, значит, самой себе признаться в том, что она никчёмный психолог и абсолютно не знает человека, с которым делит постель и от которого сейчас ждёт ребёнка. Но с другой стороны, признать за правду всё, что сейчас им было сказано, значит, погрешить против истины. Она, как и подавляющее большинство женщин, не являлась любительницей научной периодики, но даже имеющихся у неё базовых материалистических знаний хватало, чтобы признать слова Афанасьева за выдумки чистой воды. Скорее всего, - подумала она, - он сам является предметом чьей-то умелой мистификации. Но эта её догадка тоже не выдерживала критики, ибо с его слов уже достаточное количество людей, знакомых с ним лично, прошли через облучение этого поля. Поэтому она сейчас находилась в состоянии полнейшей прострации. Нужно было хорошенько самой разобраться в этом противоречии, решила она для себя. А для начала спросила, в задумчивости сдвинув бровки, от чего её лицо приобрело особую симпатию:

- Я знаю кого-нибудь из тех, кто прошёл через это поле?

- Наш Николай Палыч был одним из тех, кто первым испытал на себе действие этого поля, - нехотя поделился он дополнительной информацией.

- Ему ведь, кажется было что-то около пятидесяти, если не ошибаюсь? спросила Вероника, пребывая в прежней задумчивости. Я помню его жену. Она была на нашей свадьбе. И она была единственная, кто был без второй половины. Интересная и интеллигентная женщина.

- Да, - согласился Валерий Васильевич, - ему по паспорту сейчас ровно полтинник стукнул. Осенью справляли юбилей. И да, его супруга была одна у нас на свадьбе, потому что в это время он был на карантине под наблюдением врачей в Бурденко.

- И как он сейчас выглядит? Ты его видел?

- Видел, конечно, - покрутил носом благоверный. Как не видеть, если он стоял передо мной на расстоянии вытянутой руки? скорчил Афанасьев уморительную гримасу. Нормально выглядит, лет этак на тридцать, в крайнем случае, на тридцать пять.

- Бедняжка, - вздохнула Вероника, поджимая под себя ноги и обнимая колени.

- От чего же бедняжка-то? не понял он её грустных интонаций. Выглядит замечательно. Здоров и полон сил. Кости не трещат, суставы не ломит. Что ещё надо человеку, разменявшему половину столетия?

- Я не о нем, а о его жене, говорю. Каково вот ей сейчас быть старше мужа на двадцать лет?

- Вот и я о том же, - буркнул Афанасьев, усаживаясь рядом с женой. Каково тебе, быть почти на тридцать лет младше меня?

- Это другое, - возразила она. Когда жена намного младше мужа, это все же не так бросается в глаза окружающим. Жена и должна быть младше супруга, потому что она за мужем, а не рядом или не дай Бог, спереди. Это понятно и, в общем-то, не слишком осуждаемо в обществе. А вот, когда наоборот, то получается что-то совсем уж неприличное, как у этой нашей примадонны Гупачевой с её непонятно какими странными муженьками-фриками от вида которых блевать хочется. Так что, Наталье Георгиевне, так, кажется, зовут Тучкову, не позавидуешь, если при этом учесть разбитной характер самого Николая Палыча, который, как говорят, и в прежние-то времена не отличался благонравием.

- Поменьше слушай всякие сплетни, - нахмурился и возразил Афанасьев на сентенции своей супруги относительно личных качеств его соратников. Они в своей семье, уж как-нибудь и без нас разберутся со всеми трудностями сосуществования. Ты лучше скажи: нам-то как быть? Что делать?

- Хочешь омолодиться? положила она голову на свои колени.

- А ты этого не хочешь? задал он в лоб встречный вопрос. Или скажешь, что тебе приятно делить ложе со стариком?

- Ой, да перестань! притворно замахнулась она на него. Я, кажется, уже говорила, что если бы что-то было опричь души, то я и минуты не задержалась здесь. Тут дело вовсе не во мне.

- А в ком?

Она поднялась с постели и села рядом:

- Послушай, - резко свернула она разговор в нужное для неё русло, - ты ведь говорил, что помимо омоложения происходит полное исцеление от всех болезней.

- Да. По крайней мере, так утверждают сами пациенты и их анализы, - подтвердил он слова жены. Но ты не сказала в ком дело, - позволил он напомнить ей оборванную фразу.

- Угадай с трёх раз, - фыркнула Вероника. Дело отнюдь не в твоём возрасте. Дело в твоём внутреннем состоянии. Мне-то со стороны виднее, насколько ты сдал в последнее время

- Кончился во мне мужчина? перебил он её, горько усмехаясь.

- Я не о мужских качествах. С этим пока всё более-менее в порядке. Но вот как долго ты продержишься, живя в таком ритме? У тебя нарушено общее состояние организма. Я слышу, как ты ворочаешься и не спишь по ночам, как ты кряхтишь и постанываешь. Значит, где-то болит, значит, где-то не все в порядке. А если и засыпаешь, то тяжело дышишь во сне и опять стонешь. Ты замечал, как часто хватаешься за сердце? Давно делал ЭКГ^[115]?

- Ежегодно, - не стал вдаваться он в подробности. По регламенту положено офицерам МО.

- Ну, и?

- Для моего возраста показатели терпимые, - подпустил тумана Афанасьев.

- А мне не нужны терпимые показатели. Я и без них вижу, что ты держишься из последних сил.

- Что ты хочешь? вяло поинтересовался он.

- Я хочу не только того, чтобы ты дождался своего сына, но и вырастил его, а потом женил и увидел внуков от него. И это программа минимум.

- Значит, всё-таки советуешь пройти через процедуру?

- Да, но не вот так вот сразу, - со знанием дела проговорила Вероника. Подождём пока. Время ещё терпит. К тому же надо присмотреться к тем, кто уже прошёл через это. Могут ведь обнаружиться и побочные эффекты от омоложения. Утром проснёшься, а тебя вдруг хвост или рога торчат, - прыснула она в кулачок.

- Ну, рога, положим, могут вырасти в любой момент и вовсе не в результате омоложения, - сделал он ехидное и крайне неосторожное предположение, отчего сразу получил в бок резкий и довольно болезненный удар острым локотком.

- Ты, говори-говори, да не заговаривайся, - не замедлила женщина с отповедью в его адрес.

- Ладно, шучу-шучу, - поморщился он, потирая ушибленное место. А только и ты не распускай руки, раз не хочешь срочно видеть меня молодым и красивым. Поимей уважение к моей старости! И потом, где это видано, чтобы главу ядерной сверхдержавы избивала собственная жена?! - притворился он, что обиделся, хотя в душе был весьма доволен реакцией на свои провокационные словеса.

Ответ на эти притворные упрёки, Вероника, которая только недавно смирно обнимала свои колени, пребывая в задумчивости, вытянулась, как пружина и, схватив подушку, моментально нахлобучила её на голову своего избранника. Он, не ожидая от неё такой прыти, сначала замер в недоумении, а потом, придя в себя, резво перешёл в контратаку. И теперь уже она отчаянно отбивалась от подушки. Так они дрались подушками и хохотали одновременно, пока оба не запыхались и не откинулись на смятые простыни

II.

Там же

А утром прибыл на побывку внук Костя. Была суббота (в принципе, выходной, для всех не занятых на непрерывном производстве), поэтому, все домочадцы позволили себе лишний час утреннего сна. Афанасьев после долгого разговора с супругой, все же решил последовать её совету, задержаться в постели и не срываться чуть свет. Он, стоя у окна, где пытался делать приседания, первым заприметил внука, бодро шагающего по дорожке к крыльцу. Сперва, он даже и не узнал в высоком и стройном молодом человеке, одетом в шинель и зимнюю шапку военного образца, весело помахивающем на ходу дипломатом, своего любимого и единственного внука. А когда признал, то у него вырвалось невольное и громкое восклицание:

- Мати, родная!

Услышав это, Вероника, всегда чутко спавшая, особенно по утрам, тут же подняла голову с подушки, решив, что с мужем приключилось нечто неординарное:

- Что?! Что случилось?! заполошно вскинулась она на постели.

- Костя приехал! бросил на ходу Афанасьев, устремляясь вон из спальни.

Не говоря больше ни слова, он опрометью кинулся вниз по мраморной и скользкой лестнице, чтобы встретить его у самого входа. Теряя на ходу тапки и отчаянно чертыхаясь, он на бегу проорал во всю мощь голосовых связок, словно пароход подающий сигналы в тумане:

- Настя! Петя! Вставайте быстрее! Костя приехал!

Не дожидаясь, когда среднее поколение, проживающее в левом крыле здания, соизволит отреагировать на его трубный призыв, он мячиком скатился по ступеням и как был в халате, так и вылетел в холл, не обращая внимания на разинувшего от удивления рот дежурного офицера охраны. Вылетать на крыльцо в халате не стал, чтобы не светиться перед охраной в неудобном виде, поэтому тяжело отдуваясь от быстрого бега, остановился почти у самых дверей. Ждать пришлось недолго. Уже через пару секунд, широкая стеклянная дверь приоткрылась, и на пороге возник красавец-курсант. На секундочку он замешкался, увидев деда в непривычном для него виде, но тут же сориентировался и, подняв правую руку к околышу фуражки, громко отрапортовал:

- Товарищ глава Высшего Военного Совета Российской Федерации, курсант Птицын, по случаю внеочередного увольнения из расположения училища, прибыл по месту постоянного проживания!

Афанасьев по такому случаю приосанился и, забыв на секунду, что сам стоит в халате и шлёпанцах, степенно кивнул головой, и прежде чем заключить внука в жаркие объятия поинтересовался:

- Внеочередного?! И за какие такие заслуги?

- Так точно! За отличия в боевой и политической подготовке! опять вскинул он ладонь к фуражке.

- Ну, раз в боевой и политической, - разулыбался дед, - то, дай я тебя обниму хорошенько! воскликнул он и с чувством прижал Костю к своей груди.

Пока они стояли так, тиская друг друга в объятиях, подоспели и остальные члены семьи. Первой, с криками Костенька! Милый! Дорогой! ринулась и повисла на его шее мать Анастасия. Тоже в халате и простоволосая, она в порыве материнского исступления лихорадочно обцеловывала сыновнее лицо, смущая того родительскими ласками. Настасья, не в пример своему отцу обладала импульсивным и распахнутым настежь и перед всеми характером. Всю жизнь, державшая своего кровиночку возле юбки, она очень сильно переживала разлуку с ним. Последний раз они вот так виделись 2-го сентября, когда она ездила к нему в училище на торжество по случаю присяги. Сам Афанасьев тоже поначалу хотел посетить это торжественное и запоминающееся на всю жизнь мероприятие, но здраво рассудив, решил этого не делать, чтобы не вносить лишнюю сумятицу и не смущать своим присутствием руководство училища. А ещё не хотелось вольно или невольно создавать, хоть и косвенную, но все-таки протекцию своему внуку, у которого могли, в результате этого, сложиться неправильные отношения с однокашниками. Конечно, Настя каждый Божий день созванивалась с ним по видеосвязи, благо, что с недавних пор командование разрешило курсантам иметь в своём распоряжении соответствующие гаджеты, но всё равно, никакая продвинутая техника не способна по-настоящему заменить тепло материнских объятий. И это хорошо понимали все, поэтому Костя, хоть и краснел, как рак от поцелуев, но никак при этом не сопротивлялся, покорно давая матери излить на него всю нерастраченную любовь. Когда маменька слегка поуспокоилась, очередь приветствовать пасынка перешла к Петру. Тот в отличие от супруги, успел хотя бы натянуть трико и майку. Сказалась, выработанная многими годами, способность быстро одеваться по тревоге:

- Здоров! Здоров, Костяныч! гудел он, крепко пожимая обе руки пасынка. А возмужал-то как?! Четыре месяца всего-то прошло, а не узнать парня! улыбался он во весь рот и Костя, радостно улыбаясь в ответ ему таким же искренним рукопожатием.

- Да, что ты, дядя Петя! Я ничуть не изменился! Ну, может быть, чуточку похудел только!

- Видим-видим, - вмешался дед. Хорошо, видать, гоняют вас там, в училище. Ен-то тебе не у мамки фантиками от шоколадки шуршать каждый день, - с явным одобрением в адрес командно-педагогического состава выразился он.

Последней, кто встретил молодого курсанта, была Вероника. Она, в отличие ото всех остальных домочадцев, успела привести себя в надлежащий порядок. Эта минутная задержка помогла ей предстать перед Костей в наиболее выгодном, с точки зрения эстетики, виде. В желтом, умеренно длинном платье, с кокетливым бантиком на плече, на высоких каблуках, с пшеничными волосами, аккуратно забранными в пучок, она даже без макияжа, выглядела совершенно великолепно. При её появлении, все невольно расступились. И хоть у Насти и промелькнула в глазах искорка ревности, но в душе и она сама понимала, насколько импозантно сейчас выглядела её мачеха по сравнению с ней. Впрочем, искра ревности жены и матери, как быстро вспыхнула, так быстро и потухла, стоило ей вспомнить разницу в возрасте между её сыном и Вероникой. Супруга Валерия Васильевича никогда ранее не видела вживую сына своей снохи. Да и он видел её только на фотографиях присланных матерью со свадьбы деда. На какое-то мгновенье их глаза встретились. Она по-хозяйски оглядела его с ног до головы, и, кажется, была удовлетворена осмотром. Он смотрел на неё, скорее с детским любопытством, чем с тайными желаниями, чего так опасалась его мать. Вероника первой подошла к молодому человеку, и протянув обе руки для приветствия, улыбнулась, просто и без женского подвоха:

- Здравствуй, Константин! тепло и радушно поприветствовала она молодого человека единственная из всех присутствующих назвавшая его полным именем, тем самым ставя на одну ступень выше в семейной иерархии, что не могло не льстить юному курсанту. Вот, ты оказывается, какой у нас статный и мужественный. Я видела тебя только на фото совсем юным, а в жизни ты совсем уже взрослый мужчина.

Костя моментально залился краской смущения от таких льстящих его самолюбию эпитетов от красивой и элегантной женщины, а потому совсем растерялся, не зная, как её правильней будет величать. Если назвать просто Вероникой, то не будет ли это слишком фамильярно выглядеть в глазах окружающих, ведь она почти вдвое старше него. Назвать её тётей Вероникой, тоже идея не из самых лучших. Ну, какая она ему тётя?! А назвать её бабушкой, хоть и было юридически точным, как-никак жена деда, язык и вовсе не поворачивался. Как может быть бабушкой молодая, красивая женщина, да к тому же, находящаяся в положении, о чем поведала по секрету мать в один из сеансов видеосвязи? Все эти мыслеметания очень хорошо были видны всем со стороны, поэтому нужно было как-то выкручиваться из неудобного положения. Продолжая отчаянно краснеть, как маков цвет, он, принимая её пожатия, в последнюю секунду все-таки нашёлся с ответом:

- Здравствуй! начал, было, он, но тут же сбился и поправился, повторив. Здравствуйте, Вероника Степановна!

- Ой, ну, зачем же так официально-то?! засмеялась молодая женщина, переходя от рукопожатия к родственным объятиям. Зови меня, просто, баба Вера!

Тут уже не смогли сдержать смех и все остальные.

- Что?! Правда?! совсем уже растерялся Костя, чем вызвал ещё больший смех у членов семьи.

На этом церемония приветствий и знакомства благополучно закончилась. Тёплая встреча родных и близких, это, конечно же, хорошо. Но молодого человека прибывшего на побывку, требовалось, по заведённой русской традиции, перво-наперво в баньке с дороги попарить, да накормить, как следует. Поэтому, оставив курсанта на попечение женщин, зять с тестем дружно и не сговариваясь, пошли готовить баню к помывочным процедурам. По случаю выходного дня, обслуживающий персонал резиденции находился в сокращённом, до минимума, виде, а это означало, что почти всё приходилось делать самим. И это было правильным, с точки зрения самого Главы государства. В боеготовом состоянии находился только персонал столовой, но и он был ограничен только одним поваром, кухонным работником и одной официанткой, услугами, которых и постарались воспользоваться члены семьи. Конечно, если бы домочадцы знали заранее о прибытии Кости, они непременно сами постарались попотчевать его стряпней собственного приготовления, тем более, что Настя в последнее время весьма поднаторела в этом, благодаря помощи Вероники. Но так как встреча была спонтанной, то пришлось прибегнуть к услугам местного общепита. А все свои кулинарные умения, женщины решили продемонстрировать во время семейного ужина.

Пока парились, а потом освежались в небольшом бассейне, расположенном в цокольном этаже здания, местный повар, внимая просьбам женщин, расстарался и даже превзошёл самого себя, успев соорудить на скорую руку праздничный торт. Увольнительное праздновали в маленькой столовой на втором этаже личных апартаментах Главы государства. Все насущные и животрепещущие вопросы уже были заданы ранее, поэтому за столом вёлся непринуждённый разговор о том о сём. Женщины, усадившие Костю меж собой, по своей извечной сердобольности то и дело подкладывали ему в тарелку разных вкусностей, вздыхая и попеременно сетуя на трудности военной службы. Горячительные напитки по общему согласию решили ограничить парой бутылок игристого Империала от Абрау-Дюрсо. Обе женщины, находящиеся в положении решили сильно не рисковать, а потому, ограничились лишь тем, что слегка пригубили от божественного дара крымских виноградников. Зато мужская половина, решила ни в чем себе не отказывать. Наливали по полной. Дежурство у Вальронда было только завтра с утра. У Насти удалённые занятия начинались только во второй половине дня по графику. У Вероники, суббота и воскресенье, тоже, как и у подавляющего большинства российских граждан, считались выходными днями. А диктатор и вовсе решил, в коем-то веке, устроить себе выходной на сегодня и завтра, следуя заботливым настояниям любящей супруги. В конечном итоге, все дружненько решили сегодня отдохнуть от повседневных забот, найдя для этого вескую причину. Косте тоже наливали от души по полной, признавая в нём уже взрослого мужчину, несмотря на робкие возражения со стороны матери. Пока заботливые женщины наперебой потчевали своего подопечного, Афанасьев, чуть захмелевший от выпитого вина (в последнее время он сам стал за собой замечать быстрое опьянение даже от употребления слабоалкогольных напитков), вдруг, пустился в воспоминания своей курсантской молодости. И к немалому удивлению родных оказалось, что будущий Начальник Генштаба, а теперь и вовсе Глава государства, в юных летах своих не отличался примерной дисциплиной, то и дело, убегая в самоволку из своего Казанского бронетанкового, чтобы оказаться на танцульках, набиравших популярность в середине 70-х. Он, так бы и дальше продолжал делиться опытом своей бурно проведённой молодости, если бы не дочка, периодически толкавшая его ногой под столом, чтобы он унялся и не учил плохому подрастающее поколение. Толчки любимой дочурки были услышаны и восприняты, должным образом. Слегка захмелевший дедушка под одобрительные и поощрительные улыбки окружающих резко сменил тематику застольных бесед. Если говорить вкратце, то неплохо посидели. Душевно и по-семейному.

Отсидев положенное время с предками, как сейчас принято называть близких людей в молодёжных кругах, Костя, вдруг, резко засобирался куда-то. У Анастасии, прознавшей о намерениях сына покинуть дом, резко активизировался синдром наседки, ни в какую не желавший расставаться с любимым чадом. На недоумённые вопросы о том, куда это собирается бежать из родительского дома прямо от стола, тот отвечал уклончиво, старательно пряча глаза. И всем кроме матери было понятно, что за сила влечёт его куда-то. Все были молодыми когда-то, и у всех случались в жизни моменты, влекущие их навстречу первой любви самой искренней и непорочной. И только мать, исстрадавшаяся от разлуки, напрочь отказывалась понимать такие естественные и неотвратимые желания. Вероника, как самая по-житейски продвинутая, не захотела принимать участия в разборках двух поколений, поэтому незаметно для всех постаралась улизнуть на свою с мужем половину этажа, чтобы уберечь свои нервы от истерических восклицаний падчерицы. А та уже начала вживаться в роль драматической актрисы, исстрадавшейся от длительного отсутствия главных ролей в своём репертуаре. Она готова была встать на пороге, раскинув руки посторонь, чтобы хоть таким образом воспрепятствовать неизбежному ходу времени. Шепнув зятю на ухо пару слов, чтобы тот на правах мужа отвлёк чем-нибудь и успокоил свою слишком эмоциональную супругу, Валерий Васильевич поманил указательным пальцем внука к себе. Тот незамедлительно предстал перед всемогущим и непререкаемым дедом. Дождавшись, пока Петя, обняв за плечи расстроенную жену, увёл её куда-то в сторонку, тихо нашёптывая на ухо ласковые слова утешения и мягкого увещевания, Афанасьев молча указал пальцем на стул рядом с собой. Тот покорно уселся, готовый, в свою очередь, выслушать от слегка захмелевшего деда, солидную порцию упрёков и наставлений в свой адрес.

- Небось, к девушке собрался неслух? тихо прогудел он, хитренько прищуривая чуть хмельные глаза.

Внук молча кивнул головой, не смея смотреть деду в глаза.

- То-то я смотрю, что не успел вернуться, как вновь засобирался, - продолжил дед и по совместительству Глава государства не то допрос, не то психологический тест на зрелость.

- И давно знаком с ней?

- Ещё со школы. Одноклассница, - через силу выдавил из себя Костя.

- Мать о ней знает?

- Давно уже в курсе. От неё разве скроешь? попробовал улыбнуться Костя.

- Это не та ли, смешливая девчонка, у которой постоянно торчали два мышиных хвостика вместо косичек? неожиданно припомнил Валерий Васильевич девчушку пару раз приходившую к ним летом, когда они ещё проживали по другому адресу.

- Она! обрадованно закивал внук, поражаясь цепкости дедовской памяти. Алекса-а-ндра, - как-то нараспев произнёс он её имя.

- Шура, стало быть, - с удовлетворением констатировал Афанасьев. Ет-то хорошо, что вы давно уже знакомы. И даже после школы не потеряли связь. Любишь, или так, по школьной привычке? почти в упор спросил он у внука и его глаза на миг сделались трезвыми и очень серьёзными.

- Она очень хорошая девушка, - уклончиво ответил курсант и моментально залился пунцовой краской смущения.

И эта его застенчивая уклончивость была красноречивей любых слов признания в любви. Деду такая реакция на поставленный в лоб вопрос, явно импонировала. Он и сам, признаться, не любил разбрасываться подобными словами направо и налево, чтобы от частого употребления они не потеряли свою ценность, ибо такие слова произносятся только перед теми, кому они предназначены.

- Родители-то у неё, из каковских будут? продолжал дед ненавязчивый допрос с пристрастием (и такое бывает в жизни). Пойми, я ведь не из праздного любопытства терзаю тебя, - присовокупил он.

Костя, на этот раз, чуть помедлил с ответом, размышляя: стоит ли говорить всю правду? Но, в конце концов, решив для себя ничего не скрывать, слегка поморщившись, как от чего-то кислого, произнёс:

- Да, нет у неё никаких родителей. Только бабушка.

- Как так?! вскинул брови Валерий Васильевич. Померли или погибли?

- Ни то, ни другое, - помотал головой внук и принялся, как мог, объяснить ситуацию. По здравому размышлению, конечно, отец-то был. Только вот неизвестно кто, и неизвестно куда канувший. А мать, не отличавшаяся особым благонравием и до рождения дочери, после этого начала злоупотреблять горячительными напитками, которые довели её до лишения родительских прав. Так, что Шуру с самого детства воспитывала, исключительно, бабушка.

- Да уж, чудны дела твои, Господи, - раздумчиво произнёс Афанасьев, потирая, вдруг занывшие колени. Досталось девчуле, по самое не могу. Ты уж, внучек, поимей совесть, не обидь её, как-нибудь ненароком.

- Ну, что ты такое говоришь, дед?! Как можно?! Ты же меня знаешь, на что я способен, а на что нет! сделал он в приступе негодования попытку вскочить со стула.

- Сядь и не мельтеши, почём зря, - строго осадил его дед-диктатор. Вот и говорю, потому, как знаю, что ты не из этих, которые считают себя пупом Земли. Другому бы кому на твоём месте и говорить не стал. Махнул бы рукой, да и плюнул. А тебе, просто напоминаю. Чтобы, значит, не возгордился случаем, да не оскорбил высокомерием девчонку.

- И всё-таки зря ты мне об этом говоришь, - упрямо мотнул головой Костя. Мы с ней с первого класса дружим, и я могу быть каким угодно, но только не подлым по отношению к ней.

- Ладно-ладно, не ершись, - попробовал утешить его дед, потрепав по плечу. Я ведь не от старческой вредности занимаюсь наставлениями, а любя и переживая за твоё будущее. Моя-то жизнь, не слишком прямоезжей дорожкой оказалась, вот я и опасаюсь, чтобы и с тобой такого не приключилось.

- Я понимаю

- Нет, внучек, - перебил он его, - тебе это понять ещё только предстоит.

Валерий Васильевич, пожевал губами, как бы призадумавшись, но быстро очнулся и, дёрнув головой, стряхивая воспоминания, некстати пришедшие в голову, опять хитренько прищурился:

- Пофилософствовали и будя. Ступай к своей Саше. Когда планируешь домой вернуться? А то мать тут вся на нервах изойдёт.

- Не знаю, - пожал он плечами. Как получится.

- Надо не как получится, а как положено, - недовольно шевельнул бровями Афанасьев. На правах деда и Верховного Главнокомандующего предписываю тебе вернуться домой не позднее 22.00. Усёк?

- Так точно, - уныло принял к сведению курсант-первогодок, делая попытку подняться со стула.

- Погодь, - остановил его дед. Деньги-то у тебя есть, кавалер? На какие шиши будешь культурную программу обеспечивать?

- Ну-у, - протянул тот, наморщив лоб, вспоминая, что у него осталось на карточке от последнего материного перевода, - кое-какие средства имеются

- А конкретней? не унимался настырный предок.

- Тысяч восемь-девять, - вспомнил он приблизительную цифру остатков от материального вспомоществования.

- Не густо, - причмокнул со вкусом Валерий Васильевич. По нынешним ценам, как раз на кафешку и хватит. А ведь барышню ещё и в парк на аттракцион сводить захочется?

- Захочется, - тяжко вздохнул хитрый потомок, состроив глазки, как у шрековского кота.

- Ну, так и быть, - полез дедуля во внутренний карман пиджака, где у него всегда на всякий пожарный случай хранилась небольшая заначка, - проспонсирую культурно-развлекательное мероприятие.

Достав портмоне, он немного порылся там, и через некоторое время извлёк на свет две купюры рыжей расцветки.

- Больше не дам, а то ты у меня совсем избалуешься, - наставительно произнёс он, передавая их из рук в руки.

- Спасибо, дед, - с чувством произнёс Костя, привставая с места и приобнимая представителя старшего поколения.

- Ты, вот ещё, что, - напутствовал его главарь хунты, - о матери-то не забывай. Телефон не отключай. И сам позванивай. Не забывай. Чтоб мы знали, где ты, что ты. Тебе нетрудно, а мне и матери приятно.

- Хорошо, - не стал спорить бравый курсант.

- Ну, ступай-ступай, - легонько хлопнул его дед чуть пониже спины, чтобы придать нужное направление.

III.

Там же

Костя, как курсант-отличник в боевой и политической, а так же, как примерный внук, не подвёл своего дедушку. В 21.30 он опять стоял на крыльце своего дома. Анастасия все глаза проглядела, напряжённо всматриваясь в тёмное окно, смотрящее во двор, ожидая любимое чадо. И хотя, он заранее предупредил, что едет домой, сердце матери всё равно билось неровно. Она очень корила себя в душе за то, что не посмела выпросить у отца наряд негласной охраны, чтобы отслеживать перемещения сына по городу. Отец, конечно же, никогда бы не пошёл на такое, но попробовать его уговорить всё-таки стоило, считала она. Время сейчас тревожное. Перемены в Мире грядут кардинальные. И члены таких значимых семей, были наиболее уязвимые для всякого рода провокаций. А потому, единственного внука Главы государства нужно было особо беречь в сложившейся обстановке. Всё это она хотела сказать отцу, после того, как сын улизнул из дома не без помощи дедушки, но не смогла, ибо знала, что тут никакие уговоры не помогут. Отец и сам никогда не любил ажиотажа возле своей персоны, несмотря на печальный пример его предшественника, и никогда не разрешил бы суеты по поводу безопасности внука. И если днём, она как-то ещё сдерживала себя, благодаря нечастым звонкам Кости (самой ему звонить отец категорически запретил, чтобы не рушить авторитет сына перед девушкой, которая могла посчитать его маменькиным сынком), то вечером её настроение стало приближаться к панике. Вероника, как могла, старалась, отвлечь свою подругу-падчерицу от тревожного трепета, путём привлечения её к стряпне на кухне. Хотелось побаловать отпускника домашней, а не казённой выпечкой. Но и тут Настя не переставала проявлять свой суматошный характер, то и дело, хватаясь за мобильник, когда ей чудилось, будто бы он звонит, хотя подавляющее количество звонков происходили исключительно в её подсознании. Она сама не находила себе места и никому из домочадцев не давала покоя. Афанасьеву даже пришлось пару раз прикрикнуть на дочь. Но его окрики не имели должного эффекта. И лишь, кое-как разглядев в окне знакомый силуэт, она смогла успокоиться окончательно. Опрометью бросившись от окна, она быстро-быстро застучала домашними шлёпанцами вниз по ступенькам, чтобы первой встретить сына. Её радостные возгласы, доносившиеся с первого этажа, были услышаны всеми. Вероника, узнавшая о том, что Костя сообщил по телефону о своём скором возвращении, уже накрыла стол (по взаимному согласию, ужинать в отсутствие Константина не стали).

Ужин, несмотря на позднее для него время, тоже проходил в торжественной атмосфере. Женщины опять усадили парня меж собой и наперебой тормошили его расспросами о той, кто завладел его сердцем. И хотя мать уже давно имела ясное представление о давней подружке сына, она, тем не менее, непременно хотела знать все подробности их взаимоотношений. Ей, как и сыну, очень нравилась эта симпатичная и довольно самостоятельная девочка, и она была нисколько не против, чтобы их отношения в дальнейшем переросли во что-то большее, чем юношеское увлечение. Анастасия, в отличие от своей старшей сестры, никогда не страдала снобизмом, и не считала себя частью элиты. Должности, которые занимал её отец, карабкаясь вверх по иерархическим ступеням, никак не сказывались на её характере и отношениям с людьми, стоящими гораздо ниже относительно материального достатка и положения в общественном сознании. С самого раннего детства она уяснила для себя только одну непреложную истину: она дочь военнослужащего (неважно какого ранга) и её обязанность следовать за отцом туда, куда его пошлёт вышестоящее командование. И слава с почестями, которые падали на плечи отца в виде погон, со всё большим количеством золотых звёзд, касаются только его самого, ничуть не затрагивая её, так и не разросшееся, Слава Богу, тщеславие. Вот эта её внутренняя философия, в своё время, и сыграла роль в разрыве отношений с отцом Кости. Уж больно хотелось тому припасть жадными губами к щедротам, исходившим от Министерства обороны, нежданно пролившимся на голову тестя. А когда Настя сказала своё решительное нет, а тесть, в свою очередь, тоже не проявил встречной инициативы, муженёк тут же смотал удочки, ища для себя тёплое местечко в другом месте. Видимо, поэтому она и отнеслась довольно тепло к отношениям своего сына с девочкой, фактически сиротой. Единственное, что немного смущало Настю, так это то, как сама Саша воспримет свои отношения с непростым юношей. Не овладеет ли ей алчность, так присущая современной молодёжи? Не станет ли её сын предметом хитрых манипуляций? Сашенька довольно часто бывала у них дома, когда они ещё жили в своей квартире. И у Насти было время хорошенько присмотреться к своей потенциальной невестке. Пока ещё ничего не указывало на подобное развитие ситуации, но всё течёт и всё изменяется. За это время мог измениться и характер всегда весёлой и непритязательной Шурочки. А потому, бдительность не стоило терять, пришла к очевидному выводу Анастасия Валерьевна Вальронд. Вообще-то забавная ситуация, подумала Настя, глядя на сына, склонившегося над тарелкой. Дед Афанасьев, мать Вальронд, а внук Птицын. И тут ей в голову пришла гениальная по её мнению мысль:

- Костюш, - ласково обратилась Настя к сыну, - а почему бы тебе не пригласить Сашеньку к нам в гости? Зачем целыми днями мотаться по городу в такую холодрыгу? А тут у нас, посидите, поговорите Вам удобней, и мне спокойней. Я-то её уже знаю, а другие, тоже ведь наверняка захотят познакомиться с ней поближе, - вопросительно обвела она взглядом сидящих. Те, в свою очередь, дружно закивали головами, в знак полного одобрения.

- Не знаю, - опять начал розоветь ликом курсант, - согласится ли? Да и не пропустят её на проходной, - скосил он взгляд на деда.

Тот правильно оценил взгляд внука:

- Это уж, как ты её попросишь, - подмигнул Афанасьев заговорщически. А насчёт пропуска не журысь хлопче^[116], - внезапно перешёл, глава семейства, на украинскую мову, - за нами дело не станет. Охрану предупрежу.

- Вот и отлично! захлопала в ладоши обрадованная мать. Завтра же и пригласи. Чего тянуть? А лучше всего, сам съезди за ней и привези. Скажем, к обеду.

- Ладно, мам, я попробую уговорить её, - нерешительно подвёл он итог материнской инициативе.

Опять хорошо посидели, но на этот раз без спиртного. Ограничились громадным самоваром, которого дружно и приговорили к полуночи. Когда до двенадцати оставалось пятнадцати минут, утомлённые дневными переживаниями и заботами женщины, стали многозначительно поглядывать на настенные часы. Пётр, которому завтра надо было заступать на смену, первым поддержал молчаливую инициативу по сворачиванию позднего ужина, заявив:

- Ну, вы как хотите, а я пошёл баиньки, - потёр он своё лицо, вставая из-за стола.

Следом за зятем засобирался и сам Афанасьев, внезапно почуяв усталость (вроде и не был нигде, а устал, будто вагон с углём разгружал).

- Ступайте-ступайте, - со смехом напутствовала их вслед Вероника. Мы с Настей посуду приберём и присоединимся. Не усните там без нас!

Придя в спальню, Валерий Васильевич, разделся, аккуратно разложив брюки, рубашку и галстук (по многолетней привычке, к столу он выходил всегда при галстуке). Лёг, разминая плечами под собой матрас, устраивая себе удобную ложбинку, и принялся ожидать супругу. Устало прикрыл веки. С закрытыми глазами, когда ничего не отвлекает, ему всегда легче думалось. Он любил поразмышлять перед сном, тщательно анализируя все события прошедшего дня. Сейчас он лежал и силился вспомнить, о чём хотел поговорить с внуком тет-а-тет, ещё совсем недавно. Но мысли путались, перескакивая с одного на другое, а память отказывалась работать на полную мощь. Впрочем, в задумчивости он пребывал недолго. Супруга не замедлила с появлением. Молча и стараясь не издавать лишних звуков, сняла платье, повесив его в платяной шкаф, а взамен его надела ночную рубашку (с первыми признаками беременности она теперь всегда надевала её перед тем, как лечь спать). Осторожно, как амбарная мышка, юркнула под невесомое пуховое одеяло, и только после этого тихонько, почти не размыкая губ спросила:

-Ты, спишь?

- Сама же не велела, - полуворчливым тоном ответил он, не разлепляя век.

Вероника хихикнула и приникла головой к его плечу, одновременно кладя руку ему на грудь. Немного полежали в темноте и тишине, пока она, вдруг не произнесла:

- Как быстро растут дети у моих сверстников. Подумать только, Костя, уже курсант.

- Это точно, - поддакнул он ей. Вроде и на глазах рос, а самому не верится, что уже вырос и готов выпорхнуть из гнезда.

- А ведь, сложись обстоятельства по-другому и у меня уже сейчас мог быть такой вот сын, - с грустью прошептала она, сглатывая подступивший комок к горлу. Столько лет прожито впустую. Сейчас бы уж, глядишь, тоже на манер Насти, приглядывала себе будущую невестку.

- Э-э-э, мать, - протянул он, поглаживая её по ароматным и мягким, как шёлк волосам, - какие наши годы? Наше счастье от нас не уйдёт. Щас такого парнишку забабахаем! У-у-у! Куда там всем остальным?! Ты у нас, вроде России-матушки долго запрягаешь, а потом, как рванёшь! Нипочём не удержишь.

- Ой, ну, ты скажешь! засмеялась она, шлёпая его ладошкой по груди.

- Не, ну, а чо-о!? встрепенулся он, привставая на локоть. Я, вот, подумаю-подумаю, да и скину с себя годочков двадцать. И буду, как тот Карлсон^[117], который мужчина в полном расцвете лет. А ты родишь и тоже вслед за мной. Красотища! развил он свою мысль.

- Ещё чего удумал! в свою очередь, вскинулась она на мужа. Это чем я тебя не устраиваю?! Ты подумал своей головой, прежде чем предлагать такое? Это если мне сейчас тридцать шесть, то, скинь я двадцать лет, сколько мне будет?! Шестнадцать?! Совсем стыд потерял?! притворно набросилась она на него с кулачками. -- На молоденьких потянуло?! Кабель! Все вы мужики одинаковые!

- Да, постой ты, оглашённая! отбивался он от неё, захлёбываясь от хохота. Это же только внешне! По паспорту-то тебе всё равно будет тридцать семь!

- Ах, я тебя и внешне не устраиваю!? принялась она его молотить с прежним рвением, но теперь уже усевшись к нему на живот.

- Устраиваешь, устраиваешь! Сдаюсь! Помогите?! взывал он о помощи под градом тумаков, сыпавшихся слева и справа. Всё! Всё! Только слезь с живота, а то у меня кишки из горла полезут! продолжал он умолять и смеяться.

Вдоволь навозившись и отсмеявшись, они ещё минут десять поболтали о том, о сём, пока Афанасьев, уже окончательно расслабившись не начал откровенно позёвывать и тереть слипавшиеся веки. Вероника, почуяв, что супругу пора дать отдохнуть, поцеловала его в щёку и, свернувшись калачиком, моментально уснула. Через некоторое время и он начал проваливаться в тёмную бездну чуткого старческого сна. Снилась, как это повелось с тех пор, как он занял место диктатора, всякая нелепица. Сначала он гонялся за кем-то по длинным и мрачным коридорам, затем сюжет менялся по воле Морфея, и теперь уже кто-то невидимый гонялся за ним самим. Сколько он так проспал он и сам не знал, но проснулся он внезапно, будто кто-то торкнул в плечо рукой. Глаза открылись моментально. Ещё не отойдя, как следует ото сна, медленно перевёл глаза на прикроватную тумбочку, где стояли электронные часы. Оказалось, что спал совсем немного. Зелёные цифры показывали, что не больше часа. Рядом спокойно и мерно посапывала Вероника. Он ещё немного полежал, не шевелясь и приходя в себя от беготни по виртуальным коридорам сознания, размышляя, чтобы это значило и к чему всё сие, пока не понял, что пришла настоятельная необходимость, встать. Увы, но таковы издержки любой старости, когда почти каждую ночь приходится вставать, а то и не раз. Кряхтя и поминая про себя всех чистых и нечистых, он тихонько встал, чтобы ненароком не потревожить сон жены, и спустил ноги на пол, нашаривая ими оставленные возле кровати тапочки. Попробовал всё также тихонько привстать. Опять получилось. Вероника на своей половине кровати, даже не шелохнулась, продолжая лежать всё в той же позе. Пижаму одевать не стал, в надежде, что его и так, по ночной поре, никто не заметит в одних трусах и майке. Тихонько побрёл на выход, стараясь в темноте не наткнуться на что-нибудь и не поднять шум. Когда сделав все свои дела, шаркающей походкой брёл назад, то, вдруг, не ожидая того, увидел узенькую полоску неяркого света, пробивающуюся из-под двери, ведущей в комнату Кости (его спальня находилось в том же крыле, что и спальня деда). И тут же, подобно молнии, вспомнилось, о чём накануне он хотел с ним перемолвиться. Подойдя к двери, невольно прислушался. Из спальни не доносилось никаких посторонних звуков. Валерий Васильевич тихонько поскрёбся в двери.

- Кто там? Войдите, - донёсся Костин голос.

Дед, чуть приоткрыв дверь, просунул в образовавшийся проем свою голову:

- Войду? опять испросил он разрешения.

- Заходи, конечно, - отозвался внук, делая движение, чтобы привстать с кровати.

В комнате тускло горел ночник на прикроватной тумбочке. И от его неверного света по потолку и стенам ходили загадочные тени. Костя полусидел, прислонившись спиной к высокой кроватной спинке. В руках у юноши светился экраном планшетник. Молодой человек, видимо чатился с кем-нибудь из знакомых, из тех, кому не до сна в субботнюю ночь, а может быть, просто блуждал по интернетовским закоулкам, без какой-то определённой цели.

- Лежи-лежи! замахал на него обеими руками Афанасьев-старший, заходя в комнату. Я на минутку.

- Проходи, садись, - подвинулся Костя на кровати, приглашающе откидывая часть одеяла.

- Отчего не спится молодому поколению? спросил дед, присаживаясь на постель.

- С непривычки, дед. Долго привыкаю к новой, вернее, старой обстановке, - слегка слукавил он, суетливо пробегая пальцами по сенсорному устройству, прежде чем отложить планшет в сторону.

Эта суета не укрылась от взора бдительного генштабиста.

- С Шурочкой, видать, разговоры ведёшь? ухмыльнулся он, тыча пальцем в гаджет. Дня вам было мало? Всё никак не наговоритесь?

Костя на этот раз не стал лукавить и запираться, а просто ответил вопросом на вопрос:

- Ты же тоже был когда-то молодым? И потом, ты же не будешь отрицать, тот факт, что каждому поколению свойственны характерные для его времени и душевного состояния поступки.

Афанасьев с удивлением покосился на своего потомка, никак не ожидая услышать из его уст подобные сентенции. И откуда в нём такая зрелость суждений? - подумал он про себя, однако не стал развивать дальше эту мысль.

- В гости-то не забыл позвать?

- Не забыл, - улыбнулся молодой человек.

- Обещала прийти?

- Придёт, хоть и пришлось поуговаривать. Стесняется очень, - пояснил он свои слова, видя недоумение на лице деда.

- Хм-м. Раньше не стеснялась, а тут, вдруг, стеснительность напала? хмыкнул диктатор и главарь хунты, почёсывая под мойкой живот.

- Твой статус радикально изменился. Раньше ты был просто высокопоставленный военный, а теперь Глава государства, - наставительно ответил Костя, удивляясь глупому, с его стороны, вопросу.

- Насколько мне помнится, она у нас была уже после июньских событий, - заметил дед, в свою очередь.

- Это были первые дни. Тогда ещё никто и ничего по-настоящему не осознавал. И она тоже. Понимание к ней пришло гораздо позже. И от этого, мне ничуть не легче стало.

- Это почему же? продолжал Афанасьев недоумевать над откровенностями единственного, а потому и любимого внука.

- Когда она поняла, какая социальная пропасть пролегла между нами, то вовсе хотела порвать всяческие отношения. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы разубедить её в этом порыве, - вздохнул Костя, видимо, предаваясь собственным воспоминаниям.

- Разубедил?

- Ещё и сам не знаю.

- Глупости всё это и сопливый декаданс^[118]! вспыхнул неожиданно Афанасьев. Если люди по-настоящему любят друг друга, то никакое социальное неравенство для них не является помехой. И история, как ты сам знаешь, буквально кишит подобными примерами. В конце концов, это не ты, а я диктатор и Глава государства, и ты не унаследуешь моё место. У тебя свой жизненный путь и свои средства передвижения по нему.

- Вот ты ей завтра об этом и растолкуй, как следует, а я уже весь язык истёр до крови! с жаром откликнулся Константин на дедовский выпад.

- Ладно. Растолкуем как-нибудь, - милостиво согласился Валерий Васильевич. Это всё лирика. Я, знаешь, зачем пришёл к тебе?

- Зачем? эхом отозвался Костя, чуя, что начинается основная фаза разговора по душам.

Однако дед не пустился с места в карьер, а начал издалека.

- Ты, вот, мне с книжками всё помогаешь. По моим запросам, советуешь, что почитать. Я за четыре месяца прочитал твоей фантастики о попаданцах, едва ли не с целую библиотеку. Тут тебе и Круз, и Корнев, и Каменистый. Во! поднял он кверху большой палец. Вишь, скока! Всех помню, хоть и тяжеловато. Одинаково пишут, заразы, путать начинаю! помотал дед головой.

- Ну, правильно, - подхватил, соглашаясь, внук. Если вы с приятелем описываете одно и то же событие, то риск нечаянного плагиата очень высок. Одинаковые эмоции, зачастую и описываются одними и теми же словами.

- Вот-вот! обрадовался Валерий Васильевич. Всё, как под копирку: группа, как нарочно собранная из профессиональных выживальщиков, в результате катаклизма попадает в далёкое прошлое, выживает там, несмотря на дикие условия первобытного мира, обживается и адаптируется. Даже пытается приспособить к себе аборигенный мир. Это всё, конечно, хорошо. Особенно мне нравятся те места, где описываются разные приспособления, сооружённые ими из подручных материалов, служащие для комфортного пребывания попаданцев. То порох из какашек научат делать, то мини-электростанцию из мельничного колеса, то ещё что-нибудь в этом роде. Прямо бери и составляй из них отдельную брошюру для случаев подобного рода. Впрочем, подобная литература со штампами на обложке для служебного пользования, мне и раньше попадалась на глаза. Спецназовцев учат выживать в тылу врага, используя похожую методику. В любом случае, чтиво полезное, как ни крути, для людей, попавших в экстремальные условия. Но

- Что?! загорелся Костя, чувствуя, что дед сейчас проговорится о чём-то очень важном, и может быть даже секретном.

- Но меня, в данном случае, интересует иной аспект не утилитарный, а нравственно-психологический.

- Как это?! сразу скуксился Костя, поняв, что ни к какой тайне он сегодня не прикоснётся.

- Ну, вот представь себе, - пустился в рассуждения Афанасьев, на ходу сочиняя незамысловатый сюжетец, - та же самая группа искателей приключений, только из сугубо научной среды, обнаруживает или создаёт, в данном случае, это совершенно неважно, нечто вроде портала, ведущего в далёкое прошлое. Для краткости изложения опустим все перипетии связанные с путешествиями между мирами. У них там, как и положено, случаются всякие приключения, для того, чтобы держать потенциального читателя в тонусе, но нас они не волнуют. Во всяком случае, пока не волнуют. Остановимся на портале. Портал, как портал ничего особенного. Приблизительно такой, каким его описывают в произведениях большинства писателей-фантастов. Светящийся круг с мерцающими краями. Диаметр портала, примерно, метра два, вряд ли больше. Всё, как и положено. Никакого драматизма, на первый взгляд. В целом, портал стабилен и работает без особых нареканий в обе стороны. Как говорится, живи и радуйся, таскай потихоньку оттуда артефакты и прочую дребедень. Это уж, как авторам заблагорассудится. Но, как выясняется чуть позже, портал оказался не простым, а с двойным дном, как сундук факира. Помимо того, что он являлся, как бы перевалочной станцией между далёким прошлым и столь же далёким будущим, он ещё обладал способностями по трансформации живых организмов

По ходу рассказа, зрачки Костиных глаз расширились до предела, как у любителя подышать дорожкой. Он уже, кажется, начинал догадываться о том, что интерес деда к фантастике, именно этого направления, зиждется отнюдь не на пустом месте. А дед, тем временем, войдя в раж повествования, с пылом и жаром продолжал описывать фантастическую ситуацию:

- Все, кто проходил через этот портал, хотя бы единожды, и побывав на ТОЙ стороне минут пять-десять, стали замечать в своём организме разительные перемены. Те, у кого были хронические заболевания, вдруг, обнаруживали их полное отсутствие. Даже такие страшные и плохо поддающиеся лечению заболевания, как рак, исчезали без следа за несколько дней. И вообще, каким бы заболеванием не страдал путешественник во времени, недуг уходил, как будто его и не было. Сосуды восстанавливали свою эластичность и пропускную способность, почки и печень очищались, а сердце работало как швейцарские часы. Мышцы восстанавливали былую силу, а кости вновь становились крепкими. Даже некогда выпавшие зубы, начинали заново расти. Мешки под глазами исчезали, морщины на лице разглаживались, кожа вновь приобретала гладкость и упругость, а проплешины на голове покрывались волосами. Весь организм, как бы приобретал первоначально задуманный Всевышним вид. И в итоге человек, буквально за пару недель молодел, внутренне и внешне, лет на двадцать. В общем, приходи кума любоваться.

- А дети?! Дети не проходили через портал?! Как с ними-то?! вдруг забеспокоился Константин. Они старели на двадцать лет, или вообще может, превращались в эмбрионы?!

- Дети? А что, дети? С ними всё в порядке. Они, как и взрослые тоже излечивались от врождённых или приобретённых недугов. Вот только по-прежнему оставались детьми.

- Ух, ты! невольно вырвалось у Кости от услышанного.

- И это ещё не всё! - ухмыльнулся дед-хитрован, который никогда не любил выкладывать сразу все карты на стол.

- А что ещё?!

- Представь себе, что помимо всего этого, портал наделяет человека заоблачными возможностями. Человек, прошедший сквозь портал теперь уже гораздо более независим от окружающей его среды. Он может не спать по две недели без ущерба здоровью, может не дышать под водой до получаса, поднимать без особых усилий груз, превышающий его собственный вес, в два и более раз, ловить на лету стрелы и ещё многое чего, включая почти мгновенную регенерацию частей тела. А возможно даже умеет и мысли читать, но это пока не точные сведения.

- Ты сказал не точные сведения, - вцепился Костя мёртвой хваткой в опрометчиво произнесённые слова. Следует ли это понимать так, что это не фантастический сюжет, а какая-то реальность?

- Да ничего их этого не следует! отмахнулся Афанасьев, начав паниковать в душе от проницательности внука. Просто оговорился. Не до конца ещё прочитал.

- Но, всё равно, это же, здорово! воскликнул Костя, старательно делая вид, что поверил в случайность дедовской оговорки.

- Погодь. Не всё так просто, - осадил дед юношеский энтузиазм внука. Тут-то и начинаются главные события. Как я уже отметил ранее, портал имеется в наличии только один. Его пропускная мощность сильно ограничена его поперечным сечением и энергозатратами на его поддержание. С одной стороны кучка новых, а вернее сказать, обновлённых сверхлюдей, а с другой стороны весь остальной мир, пока ещё не узнавший о таком феномене. Чуешь, куда я клоню?

- Чую, - зачарованно прошептал Костя, начиная понимать всю проблематику сложившегося положения.

- А теперь представь себе взаимоотношения этих, по сути, антагонистически настроенных обществ? А они именно такими и будут, даже если конфронтация между ними и не выльется в боестолкновения.

- И что ты хочешь от меня услышать, дед? Философское обоснование мирного сосуществования двух абсолютно разных по мировоззрению сообществ, порождённых одной цивилизацией, но разных по устремлениям? Где одна старая ветвь будет всеми силами стремиться к обретению новых для себя возможностей, а другая, всеми силами будет этому противиться из-за непомерных трат и опасений перенаселения. Ну, дед, ты мне и подкинул дилемму! Спасибо, - шутливо приложил Костя руки к тому месту, где должно находиться сердце.

- Вот и я о том же ломаю голову, уже который день, - подхватил Афанасьев. Ты, вот, знаток современной фантастики. Так поройся у себя в памяти, может, есть, что по этому вопросу?

- Порыться-то можно, - со знанием дела произнёс Костя, - только вот

- Что?! нетерпеливо заёрзал Верховный на кровати.

- За семнадцать лет, прожитых мной, мы не так уж часто общались, тем более, вот так, о сокровенном. Но у меня ни разу не было повода подозревать тебя в неискренности. Я всегда считал тебя очень серьёзным человеком, который никогда не будет заниматься глупыми вещами, наподобие фантастики. Несолидно как-то для твоего возраста и положения. Я сначала не придавал этому никакого значения. А теперь вижу, что всё гораздо серьёзнее обстоит. Я, понимаю, секретность и всё такое. Поэтому не буду даже пытаться вытащить из тебя сведения, за разглашение которых грозят самые суровые кары. Я просто задам тебе вопрос, а ты кивни мне, если это так. Договорились?

- Договорились, - нехотя буркнул в ответ диктатор, понимая, что если он сейчас встанет и уйдёт или если попробует лукавить, то отношения с внуком будут раз и навсегда похоронены. А простое кивание головой его, по большому счёту ни к чему не обязывает. Все формальности по сохранению государственной тайны будут соблюдены.

- Хорошо. Тогда первый вопрос. Портал действительно существует уже примерно три месяца?

Афанасьев медленно опустил и поднял голову, как в замедленной киносъёмке, не глядя в сторону внука, сидящего всё в той же позе. Только вот руки он сцепил за головой, чтобы скрыть от деда их дрожание.

- Второй вопрос. Люди уже там побывали и всё, что ты мне рассказывал об их внутренних и внешних переменах правда?

Валерий Васильевич опять вынужденно кивнул, не проронив ни слова. Он ожидал от внука бурного проявления эмоций, нескрываемого восторга и лавины дополнительных вопросов, но ничего такого не произошло. Костя даже позу не переменил, как будто не получил в своё распоряжение информацию, за которую все разведки мира отдали бы всё, вплоть до исподнего. Создавалось впечатление, что он просто получил лишнее подтверждение тому, о чём и так прекрасно знал. А ведь ещё каких-то пять минут назад не было предела его восторгам от услышанного. Вот и пойми нынешнее поколение? - подумал про себя Валерий Васильевич, в очередной раз, дивясь характеру отпрыска.

Они посидели какое-то время в молчании, думая каждый о своём, пока Костя первым не нарушил тишину, тихонько заговорив:

- А, знаешь, дед, я тебе очень и очень благодарен.

- За что? обернул тот, наконец, голову к внуку.

- За обретение новых смыслов жизни. Я ведь, сколько себя помню, всё время маялся от того, что живу в самое скучнейшее время. Всё уже в основном открыто. Люди покорили Эверест и Марианскую впадину, нашли озеро в Антарктиде и добрались почти до края Солнечной системы. Это что касается географических открытий. Почти то же самое происходит в других научных разделах. Вот-вот найдут средство лечения от рака, а Искусственный Интеллект неумолимо отвоёвывает для себя всё новые и новые ниши в производстве, а значит, и жизни людей. Фундаментальных открытий в ближайшее время не предвидится. Прогресс пойдёт только по пути улучшения и модернизации того, что уже имеется. На глобальный прорыв в какой либо отрасли рассчитывать не приходится, потому, как это требует слишком больших затрат материальных и финансовых ресурсов

Афанасьев заворожённо уставился на Костю, с трудом удерживаясь от того, чтобы не разинуть в изумлении рот. Таких взрослых речей от прыщавого, по сути своей, ещё подростка, он никак не ожидал услышать.

- И я знал, что ничего интересного в жизни меня уже не ждёт, ну может быть, в будущем, кроме маленьких семейных радостей. Потому и окунулся, с раннего детства, в мир фантастики, грезя путешествиями по неизведанным мирам и параллельным Вселенным. А тут вот оказывается, что это вовсе и не фантастика, а значит, я родился в удачное для себя, а главное, интересное время.

- Да-а, - протянул Афанасьев со значением, - никогда не знаешь, где можешь пригодиться. А как нас учили ещё со школьной скамьи в жизни всегда есть место для подвига. Ну, так как насчёт моей просьбы? Посоветуешь, что почитать на эту актуальную тему? Ведь наверняка, кто-то и когда-то уже писал об этом.

Костя убрал руки с затылка и принял задумчивый вид:

- Не спорю, писали об этом много и многие авторы. Но лучше всех раскрыл проблему отношений между новыми и старыми людьми, пожалуй, только Сергей Павлов в своей Лунной Радуге. Там это очень хорошо описано. Книга читается легко и на одном дыхании. Уверен, что она тебе понравится.

- Сергей Павлов, говоришь? почесал Верховный свой затылок. Лунная Радуга - чудное название. Ладно, запомним. А краткое резюме можешь изложить?

- Могу, - согласился Костя и на миг задумался.

- Давай, - подначил его Валерий Васильевич.

- Если кратко, то резюме такое: Земля наша, в том виде, в каком она существует на сегодняшний день, предназначена для жизни исключительно людей, а не всяких там перерожденцев, судьба которых искать для себя новое пристанище.

- Искать новое пристанище, - шёпотом повторил Афанасьев за внуком.

Глава 80

I.

Срок ультиматума, предъявленного Хазаровой Соединённым Штатам и странам, которые нарушили Конвенцию о запрете разработки химического, бактериологического и биологического оружия, истёк несколько дней назад. Никто не пришёл в здание на Смоленской площади и не принёс согласия на выполнение требований русского МИДа. Никакой реакции на жёсткую риторику российского МИДа не поступило, что было довольно предсказуемым. Никто ответной реакции со стороны значимых мировых игроков на грозно нахмуренные бровки госпожи министра иностранных дел мало кем признанного правительства и не ожидал. Но вот в том, чтобы демонстративно игнорировать позицию мировой ядерной сверхдержавы, было нечто из ряда вон выходящее. Это, скорее всего, походило на ответную пощёчину русским, как сверх всякой меры возомнивших о себе невесть что на международной арене. Конечно, то, что произошло три дня назад в пресс-центре на Сенной, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мировую общественность прилюдно и показательно потыкали носом в лужу, которую напустили лидеры коллективного Запада с их тайной подрывной деятельностью, направленной на дестабилизацию основ общемирового договора о безопасности. Мир лишний раз убедился в том, что никакие юридические, а уж тем более моральные преграды не могут остановить звериную и человеконенавистническую сущность так называемого цивилизованного Запада во главе с Соединёнными Штатами. В принципе, все и так знали, что Штаты проводят двурушническую политику по всем направлениям, заявляя на словах о приверженности к общечеловеческим ценностям, идеалам демократии, политики невмешательства во внутренние дела иных государств и прочему набору общеупотребительной бижутерии, которой когда-то им удалось смутить чистые души обитателей Азии, Африки и Южной Америки. А на деле они проводили в жизнь, безумные и варварские идеи одного бесноватого фюрера, мечтавшего зачистить Землю от людского шлака. Разница между ними состояла лишь в том, что тот людским шлаком считал всех, кто не принадлежал к так называемой арийской расе, а современные его последыши милостиво раздвинули эти рамки, включив туда англосаксов, как основную движущую силу прогресса. Бедных же арийцев отодвинули на второй план, сделав их младшими партнёрами, занимающимися вопросами тактики, но никак не стратегии. И на том спасибо. В данном случае смены идеологического караула, вроде как бы никто и не заметил одних людей в пробковых шлемах заменили другими. В ином другом случае, в ответ на очередное разоблачение лживой политики Штатов, они бы ответили, как всегда, шаблонно и высокомерно. Вроде того, что это всё фейки и происки Кремля, который нас ненавидит неизвестно из-за чего, хотя мы все из себя такие белые и пушистые, а значит, никакая грязь к нам не пристанет, априори. Так бы и было, если бы не одно, но Русские разбились в лепёшку, но раздобыли не только подлинники документов, с ног до головы обличающих правящие круги Штатов в вынашивании планов по захвату России и всего до чего могут дотянуться. Они ко всему прочему прихватили и рецепт адского снадобья вкупе с его главным разработчиком. Очень неудобно получилось. И надо полагать, что мало было желающих побывать в шкуре представителей США на этой пресс-конференции, тем более после кадров кинохроники, свидетельствующей о том, что Штаты, по сути, не далеко ушли от методик по уничтожению населения, практиковавшихся в Третьем Рейхе. Конечно, нет ничего более неприятного для серийного убийцы, когда его хватают за руку прямо на месте преступления. Ведь теперь весь мир ещё раз убедился в том, что подписи под любыми договорами, поставленные представителями Соединённых Штатов, не стоят даже той бумаги, на которых они расписались. Однако надо отдать должное американским властям за их стойкое хладнокровие. Никаких активных действий, никаких истерик по поводу диверсии и похищения гражданина Соединённых Штатов от них не последовало. Они даже не потрудились состряпать формальный протест по этому поводу. Прямо-таки нордическое спокойствие. Впрочем, злые языки стали распространять по всему свету информацию, будто бы это произошло не вследствие проявления выдержки, а попросту из-за того, что в Белом доме и в Госдепе было не до этого. Там яростно грызлись за портфели уходившей власти. Так это или не так, доподлинно никому не известно, кроме самих правящих кругов американской властной структуры. Тем не менее, факт нордического хладнокровия от хозяев мира передался и вассалам, как по команде набравшим в рот воды и ни словом, не обмолвившимся о вопиющем нарушении фундаментальных договорённостей по безопасности. Нет, в прессе, разумеется, разыгралась буря, особенно в той её части, которая не входила в пул наиболее значимых средств массовой информации и той, что относилась к странам Третьего мира. Но вот на государственном уровне никаких комментариев по этому поводу не последовало. Вся просвещённая Европа старательно сделала вид, что ничего особенного не произошло, поэтому, собственно говоря, и нечего комментировать. А то, что там якобы начались брожения Глобального Юга, до которого, наконец, стала доходить истинная подоплёка интереса к нему со стороны европейских и американских микробиологов, так это всё не более, чем выдумки журналистов, озабоченных гонорарами за сенсационные новости апокалиптического характера. Для русских же обиднее всего стала реакция ОЗХО на представленные доказательства преступной деятельности Штатов. Вернее отсутствие какой бы то ни было реакции. Там тоже старательно отвели от этого глаза. Даже Китай, которого напрямую задевала история с созданием генно ориентированного вируса, пробормотал в официальном коммюнике устами своего представителя, нечто малоразборчивое в духе того, что всем надо жить мирно, дружно и не затевать пакостей друг против друга. Видя всяческое отсутствие реакции со стороны старших партнёров их прибалтийские лимитрофы вкупе с полуфашистской властью, обосновавшейся в Киеве, решили обратить на себя внимание заполошными криками о бесчеловечной политике русских властей мешающих бороться с эпидемиями развитым странам. Когда до объявленного дедлайна оставалась пара часов, будто по мановению волшебной палочки и с удивительной синхронностью, в центральных газетах стран Скандинавии, вышли статьи-близнецы. В них с издёвкой отмечалось отсутствие возможностей Москвы диктовать свою волю не только странам НАТО, но даже слабым в военном отношении и внеблоковым государствам, расположенным по периметру России. Никто из политических игроков первого дивизиона всерьёз не верил, что русские могут решиться на какие-либо карательные методы воздействия против потенциальных, а скорее всего, прямых нарушителей Конвенции. Немногочисленные трезвые головы начали, им было, возражать, вспоминая конец июня, когда русские решились вмешаться в конфликт на Донбассе, выпустив ракету с термобарической головкой по зданию МО в Киеве, что привело к беспрецедентным потерям в офицерском корпусе ВСУ. Но их тут же обсмеяли со всех сторон, приводя в пример, варварский обстрел Белгорода в начале сентября, на который Москва пока так и не отреагировала, если не считать её попыток привлечения Украины к Международному суду, которые пока не увенчались успехом. Короче, если суммировать всю гамму экспертных мнений по поводу возможного ответа России на создавшуюся для неё угрозу, то большинство респондентов склонялись к тому, что за громкими окриками из Москвы ничего конкретного не воспоследует. Максимум на что могли рассчитывать проштрафившиеся с точки зрения русских страны, так это меры дипломатического характера, вплоть до отзыва послов для консультаций. Или, в крайнем случае, понижение уровня дипломатических отношений. Вот и весь, по мнению специалистов, арсенал, который Москва может задействовать в целях, хоть как-то повлиять на политику сопредельных государств. Даже меры экономического воздействия, захоти она их применить, не оказали бы никакого эффекта. Ибо вследствие продолжавшей бушевать пандемии, границы, а, следовательно, и всякое сообщение, включая грузоперевозки, были перекрыты с обеих сторон. Всякая экономическая деятельность, за исключением трубопроводного транзита, была прекращена, и сроков её возобновления не знал никто кроме самого Бога, но спросить у него самого об этом никто не решался. Никто в мире не верил, что Россия сможет решиться на активное отстаивание своих жизненно важных интересов. И во многом она сама была в этом виновата, потому, что приучила весь мир к тому, что её решительность на словах, под ложным флагом терпимости и гуманизма, не переходит в её решительность на практике.

Одного только не учли всевозможные эксперты. Они забыли, что теперь у властного руля сидят не престарелые коммунисты, желавшие спокойно умереть от естественных причин в своих креслах, и не либералы, в лучшем случае одержимые манией клептократии, а в худшем предатели и коллаборационисты, мечтающие, хоть за сколько-нибудь продать Родину и народ, населяющий её. Нет, сейчас в креслах власти удобно расположили свои зады люди, в силу своей основной профессии, напрочь лишённые какого бы то ни было сентиментализма. Конечно, всех их рядить в белые одежды моральной чистоплотности и завзятого патриотизма не стоило. Тем более, что большинство из них, включая и самого главаря хунты, были до сего момента, чего уж греха таить, отчаянными коррупционерами и ворами. Но была у них одна черта характера, которая сплачивала их всех до состояния нерушимого монолита. Все они без исключения понимали, что их личное физическое и материальное благополучие напрямую связано с благополучным развитием своей страны и своего народа. За сто с небольшим лет существования обновлённой Российской Империи (а качестве империи она продолжала существовать и при большевиках), это был, пожалуй, единственный пример слияния воли народа и его властной надстройки.

И ещё в некоторых важных моментах просчитались мировые эксперты, когда выносили свой вердикт о беззубости внешней политики России. Хотя, казалось бы, должны были уже насторожиться после идеального шторма устроенного Западу русским Центробанком через подконтрольные ему структуры. Но не учли. То ли забыли, то ли не приняли в расчёт. Два ключевых фактора выпали из их поля зрения. Во-первых, они не учли высочайшего болевого порога российского общества, вытекающего из его природного менталитета и укоренившейся привычки терпеть всяческие напасти, ниспосланные ему, как извне, так и от собственной власти. Привыкшие к ожиданию прихода Апокалипсиса со дня на день, русские, уже с началом пандемии, как следует, запаслись всем необходимым, включая, гречку, соль, сахар и стеариновые свечи, на случай перебоев с электричеством. А это означало, что даже угрозой атомной бомбардировки их просто так не запугать, в отличие от западного обывателя, который и дня не проживёт, если у него будет отсутствовать туалетная бумага. А если со стороны коллективного Запада дело всего лишь ограничится экономической блокадой (что, в принципе не осуществимо), то русские и вообще могут не заметить дополнительных неудобств. Россия, по факту, единственная в мире страна, которая не просто полностью самодостаточна при наличии полной номенклатуры необходимых для этого ресурсов, но и способна к развитию в условиях полной изоляции извне. Да, где-то просядет, где-то чуть затормозится в своём развитии, но не скатится до уровня прошлого века и уж тем более не развалится, как о том мечтают кликуши за бугром. И уж точно не будет мечтать о перестройке 2.0.Хватит, накушались.

Вторым неучтённым фактором является интеллектуальное превосходство русских над иными нациями. И этот вопрос стоит того, чтобы уделить ему особое внимание. Нет, это ни в коем случае не пропаганда оголтелого национализма. Это всего лишь сухая констатация объективной действительности. Русские во все времена были горазды на выдумки. Это не скрывая зубовный скрежет, признавали всегда, даже самые ярые их ненавистники. И эта русская смекалка, порой помогала им выйти из самых смертельных виражей истории. Вот и на этот раз русские в очередной раз продемонстрировали всему миру, что им по плечу решение таких сложных с технической точки зрения задач, за которые Запад не взялся бы ещё очень долгое время. Да, русские по-прежнему не умели делать хорошие автомобили. Как бы они не силились ничего лучшего, чем ведро с гайками у них не получалось. В среде автогигантов промышленно развитых стран, даже ходила байка о том, будто за что бы русские не брались, у них всегда получается одно и то же автомат Калашникова. И это суждение отчасти было справедливым. Всегда мало обращавшие внимание на развитие своего быта, русские сильно отставали от всего мира в производстве и качестве повседневной бытовой техники. И это факт, не требующий, каких либо доказательств. Все российские супермаркеты были забиты бытовой техникой иностранного производства (преимущественно китайской). Но вот, что касалось боевой техники, то тут с ними могли конкурировать очень немногие страны. Страх, укоренившийся в их душах со времён 1941 года, когда у красноармейцев порой не хватало винтовок, заставлял вкладывать все усилия в оснащение Армии передовыми вооружениями. Вся послевоенная промышленность страны была двойной ориентации. Выпуская мирную продукцию, промышленность всегда была готова к молниеносному переходу на военные рельсы. Даже табачные фабрики выпускали сигареты диаметром 7,62 мм., для того, чтобы, при случае, быстро перейти на изготовление патронов. Конечно, с перестройкой и всеобщим развалом, царившим в 90-х и начале 2000-х годов, многие компетенции были утеряны, а то и вовсе подвергнуты нещадному разграблению. Но кое-что в загашниках любимого Отечества осталось от великого наследия предков. Многие красные директора, в своё время, вместо того, чтобы выполнять директивы из Москвы по сворачиванию оборонного производства и утилизации оборудования, на свой страх и риск занимались его консервацией до лучших времён, веря про себя, что они непременно настанут. А уж инженерная мысль никогда в России не замирала, хоть и приходилось порой работать в долгий ящик. Этот период продолжался почти двадцать лет. И хоть Россия привозила на международные выставки некоторые интересные образцы вооружений, всем было понятно, что это всего лишь единичные экземпляры, собранные едва ли не вручную, в то время как военная промышленность пребывала в плачевном состоянии. Видя всё это, от России постепенно стали уходить её традиционные покупатели, включая Индию, страны Ближнего Востока и Северной Африки. По большому счёту, общим мнением всего экспертного сообщества, Россию списали со счетов ведущих военных держав. Всевидящее око и всеслышащее ухо ведущих разведок мира от пресловутого ЦРУ до загадочных пяти глаз^[119], опираясь на выкладки своих аналитических центров, дружно приговорили российский ВПК, в список существующих, но не функционирующих в должной мере. И в этом была их роковая ошибка, о которой они впоследствии горько сожалели. Они просто-напросто проспали технологический взлёт, осуществлённый Москвой, практически никем незамеченный.

Всё началось с мультиков продемонстрированных президентом Бутиным два года тому назад на одном из официальных мероприятий, когда миру были продемонстрированы всего лишь несколько образцов передового вооружения. Но зато, какие это были образцы! Их было немного. Всего пять. Но каждый из них был вершиной технологического могущества, который был способен без особых усилий решать не только тактические задачи на поле боя, но и стратегические. У ближайших конкурентов не то чтобы не было приблизительных аналогов, у них даже в проектах ничего подобного не значилось. Даже тех немногих рассекреченных характеристик этого оружия было достаточно, чтобы весь мир вздрогнул от ужаса и неожиданности.

Авангард ракетный комплекс с пятью планирующими боевыми блоками, двигающимися со скоростью превышающей 28 Мах^[120], что лишь немного уступает второй космической скорости. Удар такого блока, даже если он и не начинён взрывчатым веществом, эквивалентен ударной мощи боеголовки в 40-50 тонн тротилового эквивалента. Боевые блоки, движущиеся в атмосфере с такой скоростью не то, что сбить (об этом не может быть и речи), но даже отследить современными средствами ПРО практически невозможно. Дальность их поражения составляет порядка 15 000 километров. А это, в свою очередь означает, что ни один уголок на планете не может считать себя вне его досягаемости.

Посейдон беспилотный подводный аппарат, оснащённый ядерной энергоустановкой, предназначенный для нанесения гарантированного неприемлемого ущерба прибрежным территориям посредством обширного радиоактивного загрязнения, поражение кораблей и военно-морских баз. Мчащемуся на глубине свыше одного километра и на скорости более 200км/ч. подводному дрону, наделённому ИИ не страшны никакие глубоководные средства поражения и никакие противоторпеды. Невзирая ни на какие преграды он прорвётся к своей цели, будь то военная база или эскадра в боевом ордере. Боевой части в 50 Мгт. Вполне достаточно, чтобы уничтожить все живое на побережье Штатов в глубину не менее чем 500 километров, а утопить какую-нибудь Мелкобританию вообще, плёвое дело. А ещё он может, благодаря ядерному реактору, десятилетиями бороздить морские глубины в поисках подходящей жертвы, или просто тихонько пробраться к самому побережью супостата, и там тихо залечь на долгие годы, в ожидании одному ему известного сигнала на подрыв боевой части. С его появлением на прогнозируемых ТВД концепция АУГ^[121] теряет всяческий смысл. Эскадры, находящиеся в боевых ордерах превратятся в атомную пыль, как только сработает его взрыватель.

Пересвет мобильный лазерный комплекс импульсной мощностью в 12 000 Квт., способный сбивать любые цели, движущиеся на любой скорости даже в полутора тысячах километрах от Земли. Ближайшие конкуренты из BAE Systems рады мощности в 100 киловатт на недавно испытанной ими установке. Пересвет способен уничтожить до 80-ти целей за одну минуту. Времени на перезарядку не требуется, так как он находится на постоянном питании от ядерного реактора. Но самое главное заключается в том, что русским умельцам удалось устранить так называемый погодный фактор, мешающий концентрации лазерного пучка. Только в их светлые головы могла прийти идея упаковать один лазер в другой. В задачу внешнего лазера входило создание тоннеля с высоко ионизированной атмосферой, убирающей со своего пути все нежелательные препятствия в виде дождя, тумана и облаков. Никому другому такое создать было пока не под силу. Лазер мгновенно прожигал полутораметровую броню на любом расстоянии, невзирая на время суток и погодные условия.

Циркон первая в мире по-настоящему гиперзвуковая противокорабельная крылатая ракета, способная маневрировать на любом участке полёта. Маршевая скорость в 12 Мах. Позволяла ей без особого труда прорываться сквозь глубоко эшелонированные зенитные заслоны корабельных эскадр. На такой скорости, ей даже не нужен боевой заряд. Достаточно было и простой болванки, удар, которой был, сопоставим с 18-ю тоннами тротила. Если по старым, ещё советским нормативам для уничтожения авианосца требовалось от тридцати до сорока противокорабельных ракет, то сейчас можно было обойтись и одной, которая могла просто разломить его пополам от киля до клотика. А стая в 10-12 таких птичек гарантированно уничтожала целую эскадру кораблей. Дальность Циркона превышала 1 500 километров, что давало возможность держать на безопасном от себя расстоянии авианосные ударные группировки противника.

Ну, и наконец, последний сюрприз покойного президента квазибаллистическая ракета Кинжал класса воздух-поверхность. Запускаемая с борта какого-нибудь Ту-22М3 или специально модернизированного под неё МиГ-31К, она способна была пролететь более 2000 километров, на скорости превышающей 10 Мах неся в себе заряд около семисот килограммов. Но не в этом была её главная фишка. Снабжённая проникающей боеголовкой, ракета была способна уничтожить любой объект на глубине до ста метров скального грунта. Таким образом, любой командный пункт противника или шахтная ракетная установка могли стать объектом внезапной атаки без шансов на выживание. Отныне, таким понятием, как бункер можно было смело пренебречь.

Вначале, как и водится, над мультиками просто посмеялись, не принимая их на веру. И действительно, ну кто поверит, что после десятилетий застоя в сфере ВПК, Россия сможет продемонстрировать что-то стоящее? При этом целая толпа зарубежных высокоуважаемых и маститых экспертов в области военной техники, на голубых экранах телевизоров, надменно выпятив нижнюю челюсть, снисходительно доказывали почтеннейшей публике невозможность реализовать на практике, всего того, что было недавно продемонстрировано с использованием примитивной графики. Однако не прошло и года, как те же самые эксперты, позабыв о том, что говорили год назад, с лицами менее высокомерными, выражали неподдельную озабоченность по поводу безумных творений русских инженеров. Нехотя признавая некоторые успехи России в деле освоения гиперзвуковых технологий, они теперь ничтоже сумняшеся утверждали, что де это всего лишь единичные экземпляры, эффективность которых не подтверждена, а их массовое изготовление промышленность точно не потянет, следовательно, пока опасаться не стоит, хотя, было бы неплохо подстегнуть своих разработчиков в этом направлении. Прошёл ещё один год, и теперь уже они, не скрывая досады и озлобленности, вещали на всех диапазонах об опасном бряцании оружием, доносящимся с бескрайних просторов заснеженной России, которой необходимо немедленно и решительно дать отпор. Правду сказать, нашлись среди алармистов и те, кто так не поверил в решимость русских отстаивать свои интересы более активно, чем ранее, когда они постоянно выражали крайнюю степень озабоченности при каждом своём отступлении, будь то экономическом или военно-политическом. И даже после грандиозного теракта на Красной площади, унёсшего в могилу всё руководство страны, никто не воспринял всерьёз угрозы их нового правителя достать и покарать всех причастных. Все за рубежом дружно согласились с тем, что всё закончится грозной риторикой. По их солидарному мнению, Россия, хоть и вырвавшаяся чуть вперёд в области новейших вооружений, не в состоянии сколько-нибудь долго удерживать своё нежданное преимущество из-за тотального отставания промышленной базы от передовых технологий производства. К тому же обложенная санкциями и эмбарго со всех сторон, она будет вынуждена, так или иначе, пойти на деэскалацию конфликтной ситуации, путём существенных уступок на геополитической арене. Первым звоночком к тому, что это укоренившееся мнение является ошибочным, стало внезапное уничтожение русскими всей военной верхушки Незалэжной в конце июня. Мировая прогрессивная общественность никак не ожидала такой ретивости от хунты, всего лишь неделю назад, получившей власть над одной седьмой частью суши. А дальше, вообще, становилось всё чудесатее и чудесатее^[122] по мнению одной маленькой девочки по имени Алиса. Неизвестно, что там доподлинно происходило в высоких широтах Баренцева моря, но загадочную, во всех смыслах, потерю двух самолётов стратегической авиации и подводной лодки, скрыть от публики не удалось (хоть истинную причину потери всего состава морских котиков широкая общественность так и не узнала, благодаря негласному сговору между Трампом и Афанасьевым). Больше всего военных пугало загадочное оружие, при помощи которого была уничтожена новейшая подводная лодка Штатов. Ведь не было зафиксировано ни взрывов, ни повышенного радиационного фона. Она просто растворилась, без следа и практически моментально. Для узкого круга профессионалов в деле военно-политической аналитики, не было секретом, что американцы получили от русских очень болезненный щелчок по носу, который они совали, куда ни попадя, последние семьдесят пять лет. И судя по отсутствию реакции на столь явное унижение, отвечать им было нечем. А спустя ещё какое-то непродолжительное время, в Штатах началась серия загадочных убийств высокопоставленных чиновников, отправленных накануне в отставку по неизведанным причинам. Ни у кого, кто мало-мальски дружит с логикой, не возникло сомнений в том, что угрозы русского диктатора покарать всех причастных к теракту не были пустой болтовнёй и у Москвы оказались на редкость длинные руки и стальные яйца, если она посмела решиться на акцию возмездия. Несмотря на своё, до сих пор никем и никак не оспариваемое могущество, янкесам пришлось проглотить и эту весьма горькую пилюлю, излечивающую болезнь непомерного самомнения. Россия, тем самым, пожалуй, впервые за несколько десятков лет, показала наличие своих зубов острых и безжалостных. А хунта, удобно расположившаяся в управленческих креслах, воочию показала, что её слова и обещания не расходятся с делом. И это ещё больше укрепляло её положение, как внутри самой России, так и далеко за её пределами. Все убедились, что, на практике, Мир не так уж и монополярен, как это было принято считать с момента крушения Советского Союза. На смену ему пришла молодая, дерзкая и в чем-то даже наглая преемница в меру циничная и переполненная амбициями, доставшимися ей от пращура. Она так уверенно стала занимать его место на международной арене, что некоторые из наиболее прозорливых глав государств, не в шутку начали задумываться, а не поторопились ли они в своё время поменять сюзерена? И нельзя ли как-нибудь, загодя втереться в доверие вновь нарождающегося колосса? С целью прозондировать почву, в октябре-ноябре Россию, несмотря на карантинный режим, успели посетить делегации Алжира, Венесуэлы, Судана, Никарагуа и Вьетнама. И все визиты зарубежных лидеров сопровождались разговорами о военном сотрудничестве и возможности открытия на их территории военных баз Российской Федерации. Особенно умилило русских желание Вьетнама вновь передать им в пользование ВМБ Камрань на безвозмездной основе. Такого подарка от То Лама, признаться, никто и не ожидал, ибо ещё недавно все были свидетелями заигрывания вьетнамцев с американцами. И тот же самый То Лам публично провозгласил курс своей страны на стратегическое партнёрство с Вашингтоном. Неизвестно, что стало тому причиной. Возможно, вьетнамцы не захотели слишком уж сильно прогибаться под нисходящего со сцены гегемона и они вдруг вспомнили слова старой поговорки о том, что старый дух ядрёней новых двух. Или же в них проснулось элементарное чувство благодарности за то, что русские передали им в числе первых лицензию на производство вакцины Спутник-V. В любом случае, предложение вернуться в тёплые воды Камраньского залива чрезвычайно растрогало русское руководство, злорадно поспешившее поделиться своей радостью с американскими партнёрами, организовав утечку этого предложения мировой прессе. Русским позарез нужно было вылезти из бухты Золотой Рог на просторы Мирового океана. Этого требовала не только пресловутая геополитика, но и всё время пополняющийся новыми кораблями Тихоокеанский Флот, которому было уже тесновато ютиться на своих базах. Очень хотелось услышать зубовный скрежет, доносящийся из Пентагона. И совсем уж огромное негодование на Капитолийском холме вызвали умело культивируемые слухи о том, что договорённости между Россией, Китаем и Никарагуа о строительстве прямого конкурента Панамского канала, вышли на заключительную стадию. В Вашингтоне по этому поводу забили в набат, ибо прекрасно понимали, что если русские с китайцами залезут и прочно обоснуются на заднем дворе Соединённых Штатов, то их оттуда уже ничем не сковырнёшь, а значит, лелеемая десятилетиями доктрина Монро приказала долго жить.

Мир с калейдоскопической скоростью менялся на глазах. Уже никто не мог дать реальных гарантий, что уснув вечером в одном мире, не проснёшься в совсем ином.

И все-таки, несмотря на кардинальные изменения в геополитических раскладах, подавляющему большинству экспертного сообщества ни в какую не верилось, что русские могут решиться на прямую конфронтацию со всем блоком НАТО во главе с Соединёнными Штатами. Было в этом нечто сюрреалистическое и неоправданное со всех сторон: экономических, политических, и, конечно же, военных. По всем этим показателям, Россия, находящаяся в гордом одиночестве, была не в состоянии бросить вызов самому могучему в мире военно-политическому альянсу. Просто не существовало для этого никаких объективных предпосылок: ни военно-промышленных, ни социально-эконмических, ни демографических. По всем этим статьям, Россия, даже начинающая подниматься с колен, не имела шансов на выигрыш в намечающемся противостоянии. Это с одной стороны. А с другой? Если бы в России правил режим, пришедший к власти законным образом и признанный мировым сообществом, а значит, прогнозируемый с немалой достоверностью, то никаких вопросов бы не возникало. Русские, по заведённой традиции заявили о своём неприятии нарушения Конвенции и выразили 100500 озабоченностей, подкрепив их нотами решительного протеста. В худшем случае, попытались бы организовать под эгидой ООН некое подобие судилища с привлечением на свою сторону потенциальных противников западного глобализма. У них, разумеется, ничего бы из этого не вышло, но, по крайней мере, этот шаг был бы понятен и уместен в рамках прежних обстоятельств. А как, извольте вас спросить, прогнозировать телодвижения военной хунты, которая не признает никакого джентльменского поведения? Вчера им вздумалось взорвать целый квартал в центре Киева, сегодня они хладнокровно перебили, хоть и бывшее, но всё же высшее руководство Соединённых Штатов. И, что прикажете от них ожидать завтра? Этого никто достоверно предсказывать не брался. Правда, самые азартные их экспертов и политических деятелей второго плана, не отказали себе в удовольствии публично заключать пари по поводу решимости России поставить на место зарвавшихся донельзя пиндосов. Ставки принимались из расчёта десять к одному на то, что Россия по-прежнему ограничится демонстрацией насупленных бровей, не желая становиться катализатором Третьей Мировой войны. Руководители государств и политики первого ранга продолжали хранить стоическое молчание. Пример этому подал Дональд Трамп, проигравший битву за президентское кресло, поэтому досиживающий у себя в Мар-а-Лаго свои последние денёчки на посту, и уже никак не влиявший на внешнюю политику своего государства, как флагмана целого Западного Мира. Его примеру решили последовать и ближайшие вассалы, здраво рассуждая о нежелательности высовываться со своим мнением прежде своего сюзерена. При этом все прекрасно понимали, что Россия, даже применив силу против стран-нарушительниц Конвенции, находится в своём законном праве. И не потому, что всеми силами стремится обезопасить периметр своих границ от нападения с применением запрещённых видов оружия массового поражения, а потому что это прямо истекает из текста Конвенции, где любое государство в целях самозащиты имеет полное право на любые силовые мероприятия по нивелированию создавшейся угрозы. Впрочем, средства объективного контроля не выявили каких-либо приготовлений силового характера со стороны Москвы, а посему, нет и повода, чтобы заранее бить тревогу планетарного масштаба.

И вот прошло три дня с момента объявления Москвой ультиматума соседям и их хозяину, потом четыре, а потом и пять. Напряжение вокруг этого вопроса уже начинало понемногу спадать. На шестой день даже до всегда тугодумных чухонцев стало доходить, что гроза, погремев и просверкав молниями где-то там, на линии горизонта, прошла стороной, не причинив никакого ущерба. Русские, как и предсказывалось, не изменили своей манере грозно потрясать кулачком в сторону противника. Наиболее смелые из экспертов уже во весь голос начинали смеяться над косолапым соседом, так и нерешившимся на активное сопротивление своему удушению. Космическая разведка по-прежнему не фиксировала никакой особой суеты ни на ракетных площадках, ни на аэродромах. Всё было до тошноты обыденно и рутинно. Даже внедрённые и глубоко законспирированные осведомители в русском Генштабе не сообщали ничего, что могло бы насторожить. Да, русским в очередной раз не поверили все, пожалуй, за исключением Грузии. Она, наученная горьким опытом в молниеносной войне известной, как конфликт 08.08.08, лучше остальных представляла, на какие невероятные с точки зрения логики способны северные соседи. А потому, как только получила опосредованное предупреждение от своих армянских коллег, сразу отозвала свой персонал из лаборатории в Вазиани и потихоньку без всякого ажиотажа начала под разными благовидными предлогами эвакуацию мирного населения из района возможного удара. Когда срок ультиматума истёк, над Грузией стали откровенно смеяться, обвиняя её в откровенной трусости и перестраховке, но та не торопилась возвращаться на прежние позиции.

II.

Сегодня Афанасьев с самого утра явно пребывал не в духе. То ли не выспался, то ли думы тяжкие вконец одолели, то ли ещё что. Был он чрезвычайно хмур и зол не в меру, будто накормили его накануне сырым мясом. Всё его раздражало, и всё было ему не так. В душе он и сам понимал, что зря кидается на людей с напрасными придирками, но ничего не мог с собой поделать. Радовало только одно вернулся из отпуска Михайлов, который один мог понять и принять своего шефа таким, каков он есть, не обижаясь на брюзжание и вредничание порой исходящие от начальства. Вот и сейчас на голову бедного адъютанта обрушилась волна упрёков и нелестных эпитетов. А дело было так.

Утром, по заведённой традиции Михайлов подъехал в сопровождение кортежа к резиденции Главы государства, чтобы сопроводить его до места работы в Национальном Центре обороны (переезжать в Кремль Афанасьев категорически не хотел). По дороге, как всегда, Борисыч рассказывал о новостях, случившихся за ночь, напоминал о графике намечаемых встреч, травил байки и сплетни, а также представлял на подпись протокольные Указы, не требующие особого внимания. К таковым относились Указы о награждениях и поощрениях лиц, отличившихся на военной или гражданской службе, а также поздравительные адреса особо именитым юбилярам ко дню их рождения. Вот одну такую бумагу и подсунул ему на подпись и на свою голову Михайлов. Ход у Ауруса был плавным, несмотря на приличную скорость, а потому, даже держа бумагу на весу, Афанасьев мог без труда пробежаться глазами по её содержимому. Вот тут и прогремели первые раскаты диктаторского гнева. Это был Указ о награждении орденом За Заслуги перед Отечеством I степени за многолетний и доблестный труд в области культуры и просвещения. Указом награждалась директриса Музея Оружейная Палата и по случайному совпадению дочь первого космонавта СССР. Награда была приурочена к шестидесятилетнему юбилею хранительницы кремлёвских сокровищ.

- Это что?! поднял, моментально побелевшие от бешенства глаза Афанасьев, на сидящего напротив адъютанта.

- Как, что? не сразу понял тот гнев начальства. Указ о награждении, приуроченный к юбилею. Как-никак тридцать пять лет руководит музеем дочь нашего прославленного Алексея Юрьевича Гаранина.

- Я и без тебя это вижу! не проговорил, а прошипел Валерий Васильевич, сверкая при этом белками глаз, в сторону ни в чём не повинного своего помощника.

- Комитет по государственным наградам спустил рекомендацию об Указе, аппарат Главы государства оформил это в виде Указа. Издавна так заведено. Что не так-то?! продолжал искренне недоумевать полковник.

- Да всё не так, - буркнул с переднего сиденья Коржик, неожиданно вмешиваясь в диалог, что до этого с ним почти никогда не случалось.

- Вон! ткнул пальцем в спину носителя ядерного чемоданчика главарь хунты. Слыхал, что народ говорит?! Глас народа глас Бога!

- Да, что случилось-то?! чуть не плача взрыднул Михайлов, так и не поняв в чём тут, собственно, дело.

- А то! продолжил на повышенных интонациях Афанасьев. Или ты не знаешь, что это за дамочка такая?!

- Ей, Богу, - пролепетал Борисыч, пуча от натуги глаза и силясь припомнить провины директрисы всемирно известного собрания старинных редкостей.

- Окстись, Борисыч! воскликнул Верховный потрясая кулаком. Я-то думал, что её давно уж отправили в отставку, а она, смотри-ка, всё ещё тут обретается?! Куда, чёрт возьми, глядел этот молодящийся бонвиван^[123] Тучков?! Почему не вычистил, хотя бы Кремль от этой заразы?! Мне ещё и этим заниматься прикажете?! неистовствовал он в тесноте салона лимузина.

Афанасьев в приступе неконтролируемой ярости в клочья разодрал Указ, бросив себе под ноги его клочки.

- Господи! причитал Михайлов трясущимися губами (в таком состоянии он видел своего шефа второй раз в жизни). Да, кто-нибудь объяснит мне, в чём провинилась дочь первого космонавта?!

- Да, что ты заладил: дочь-дочь! Будто не её отец, а она сама туда летала! продолжал кидаться на своего помощника диктатор. Хотя была у нас уже одна летунья, подохла, наконец, недавно, жаба старая. Долго вы ещё, плебеи, будете купать в лучах славы предков их недостойных потомков?! Вон, пусть тебе Андрей Ильич, всё растолкует, - указал он на спину кавторанга.

- Андрей, голубчик, - повернулся к нему Михайлов, - ну, хоть ты-то объясни мне, что случилось-то?!

- А чё тут толковать? дёрнул тот плечом, не оборачиваясь к собеседнику. И так всё ясно, как Божий день. Эта, с позволения дамочка находясь на государственной службе, в 2014-м году, ничтоже сумняшеся, на голубом экране телевизора заявила на весь белый свет, что скифское золото из крымских музеев, находящееся в Голландии в качестве экспозиции, принадлежит Украине и не может быть возвращено назад, так как Крым, цитирую дословно аннексирован Россией. Дополнительные комментарии требуются?

- Нет, - коротко и со вздохом ответил адъютант, сразу сориентировавшись.

- Мы никогда не победим в глобальной борьбе с мировым злом, пока у нас в тылу сидят и жрут государственный хлеб такие вот либерал-предатели. Аннексировали, видишь ли! Референдум, стало быть, для неё, филькина грамота. Свяжи-ка меня с Начальником КРУ^[124] при моём аппарате.

Михайлов тут же кинулся трясущимися руками набирать на своём коммуникаторе какие-то цифири. Через несколько секунд, он уже протягивал Верховному аппарат связи. Афанасьев, приложив мобильник к уху долго вслушивался в протяжные гудки, и уже собрался нажать на кнопку отбой, как на том конце, абонент соизволил выйти на связь.

- Кузьмич, - обойдясь без традиционного приветствия сразу начал диалог Афанасьев, - долго спишь! Все люди уже на работе давным-давно, а ты прохлаждаешься!

- Да, я товарищ Верховный, приболел, малость, - жалостливым и заискивающим тоном ответил Начальник КРУ, - видать простыл.

- Интенсивная работа излечивает от любой хвори, - не внял его стенаниям диктатор. Что-то я давненько от тебя не получал материалов о найденных недостачах в государственных учреждениях. У нас, что, воровать перестали?! Николи не поверю!

- Работаем помаленьку. Ищем, копаем день и ночь, - заблеял бывший зампред Совмина, сосланный на эту должность доживать до пенсии. Крупных краж на прошлой должности за ним не водилось (видать, умишком был не силён), но и пользы никакой не приносил, так как был от природы человеком рыхлым и безынициативным. Вот и отправили его, как старую мебель, подальше в кладовку, на должность, которая не будет никому мозолить лишний раз глаза. Именно про таких людей принято говорить: честный служака. По большому счёту, его, конечно, следовало заменить на более колоритную фигуру, типа Павла Ягужинского^[125] при Петре I, которая бы носом рыла землю в поисках недостач и нарушений по всей вертикали государственных органов, но с этим почему-то пока решили не спешить.

- Сейчас я тебя разом от всех болезней излечу, - пророкотал Афанасьев. Ты, вот что, Кузьмич, отправь-ка своих самых опытных аудиторов и инспекторов для ревизии в Музей Оружейная Палата Кремля и Государственный Музей Эрмитаж. Да, смотри, не мешкай с этим делом. И учти, если не обнаружишь пропажу хоть одной сломанной булавки, выпровожу тебя на пенсию в тот же час. Сроку тебе для доклада о состоянии дел в этих музеях месяц и ни днём позже. Время пошло. Ты меня хорошо знаешь, я слов на ветер не бросаю.

- Будет исполнено, товарищ Верховный, - залебезила трубка мобильной связи голосом главного ревизора страны.

Афанасьев, не слушая далее верноподданнических славословий, оборвал разговор нажатием на красную кнопку.

- Суровенько вы с ним, Валерий Васильевич, - одобрительно усмехаясь, произнёс Михайлов, принимая из рук шефа коммуникатор.

- Не мой ставленник. Достался в наследство от прежних властей. С такими иначе нельзя. Пока не дашь божественного пенделя под ягодицы, ничего с места не сдвинется, - объяснил он свой суровый тон с ревизором.

- А позвольте спросить? набрался храбрости и полюбопытствовал адъютант. Дождавшись от начальства утвердительного кивка продолжил. А директор Эрмитажа тоже проявил нелояльность к внешней политике государства? Честно говоря, я ничего об этом пока не слышал.

- Причём тут лояльность? скривился, как от зубной боли Афанасьев. Надолызла уже эта династия, сидящая на народных сокровищах. Папаша его без малого 30 лет распоряжался этим добром и сыночку своему, словно вотчину передал в пожизненное владение. Про папашу не скажу, не знаю, чтобы доподлинно судить, а вот сыночек, мать его ети У него половину Эрмитажа разворовали собственные сотрудники, и не факт, что без его соучастия, а он не то, чтобы застрелиться от такого позорища, он даже в отставку не подал бесстыдник!

- Ага, понятно. Про кражи в Эрмитаже я слыхивал краем уха. Давно, правда, - почесал затылок Михайлов и тут же прикрыл глаза, а затем пригнул и голову, чтобы скрыть от начальственного взора подлинность своих мыслей. Но скрыть не сумел.

- Что глаза прячешь?! Полагаешь, не знаю, о чём ты сейчас подумал? Знаю. Я тебя, брат, за столько-то лет всего изучил, вдоль и поперёк. Ты ведь сейчас про меня подумал! Дескать, разбушевался, а сам-то, в своё время, что творил? И ведь тоже не застрелился.

- Нет-нет! замахал Михайлов обеими руками. Что вы?! Ни капельки даже не думал!

- Хоть сейчас-то не лукавь со мной, Борисыч! Я же насквозь тебя вижу. А только разница между мной и этой компанией такова, что я нашёл в себе мужество признать свою вину, покаяться и возместить ущерб, нанесённый стране и народу, а они не смогли. Совести не хватило. Вот и весь сказ. И ты мне, по этому поводу, больше не строй ухмылочки! Понял?!

- Понял, товарищ Верховный. Как тут не понять? поёжился полковник под упорным взглядом правителя одной седьмой части суши.

- Ну, то-то же, - чуть мягче ответил тот.

Михайлов закрыл папку, которую всё время до этого держал на коленях раскрытой и начал пристраивать её сбоку от себя.

- Ты, вот что, Борисыч, - начиная понемногу остывать от приступа праведного негодования, обратился Верховный к адъютанту, - как приедем, не забудь, свяжись с погранцами. Пусть внесут эту сладкую парочку в список невыездных, а то от них всякое можно ожидать. Прихватят что-нибудь с собой напоследок, и дадут дёру, несмотря на закрытые границы.

- Будет сделано, - кивнул полковник, доставая из внутреннего кармана кителя пухлую записную книжку.

Дождавшись, когда Михайлов сделает соответствующие пометки у себя, продолжил:

- Что там у тебя ещё имеется? Давай выкладывай. Только не расстраивай меня больше.

Михайлов посопел и опять полез за папкой.

- Следственное Управление при Комитете Госбезопасности закончило расследование по делу о нападении на военную базу и посёлок Белушья Губа. Выявлены все обстоятельства этого печального дела, все причастные к этому лица. И попутно дана оценка действиям руководства базы, - протянул Афанасьеву, скреплённые скобкой листы бумаги, Михайлов.

- Оставь, Борисыч. Такие бумаги на ходу не читаются. Их надо изучать в спокойной атмосфере кабинета, - выставил руку вперёд Верховный. А вот, что насчёт оценки действий, то, что там у тебя?

- Ходатайство Министра обороны о присвоении государственных наград защитникам базы и посёлка. Там целый поимённый список. Вот, - опять протянул бумаги Михайлов.

На этот раз Валерий Васильевич принял из рук адъютанта ходатайство Юрьева с полным перечнем отличившихся. Быстро пробежал глазами по строкам. Удовлетворительно причмокнул губами в конце.

- Вот, это, кстати, будет, - пробормотал он еле слышно. Вот и повод, чтобы побывать в гостях.

После прочтения, поднял глаза на адъютанта:

- Этот документ обязательно подпишу и без промедлений. Борисыч, что там у нас записано на послеобеденное время?

- Селекторное совещание с губернаторами Урала и Сибири, - никуда не заглядывая, тут же бойко отрапортовал полковник.

- И всё?

- Так точно.

- Тогда свяжись с аппаратом, и пусть они перенесут её на другой день. Подождут губернаторы, не развалятся.

- Есть, связаться, - лаконично ответил Борисыч.

- Да, и вот ещё что, - здесь Афанасьев сделал паузу, что-то прикидывая в голове. Как приедем, сбегай в наградной отдел, возьми там Золотую Звезду Героя и выпиши наградное удостоверение на имя Михаила Дмитриевича Виттеля. А также подготовь Указ о присвоении ему звания генерал-майора. Передай начальнику моей охраны, чтобы он организовал мне после обеда маршрут до Марфинского военного санатория. Надо будет поехать и лично вручить заслуженную награду нашему старейшему офицеру. Он давно уже достоин этой награды. И ещё, не в службу, а в дружбу, сбегай в военторг и купи погоны общевойскового генерал-майора на парадный китель. Я потом с тобой сам рассчитаюсь.

- Есть, сбегать, передать и купить, - отозвался Михайлов и добавил от себя. Это вы правильно решили, товарищ Верховный. Я, прежде чем вам отдать бумаги, сам ознакомился с выводами Следственного Управления, чтобы, так сказать, быть в курсе. Прямо скажем, геройски вёл себя гарнизон под командованием полковника Виттеля. Все достойны высоких наград, а особенно он сам.

- Вот и поздравим заслуженного человека, - отозвался на хвалебный панегирик не в свой адрес Верховный.

- Видеосъёмку мероприятия будете заказывать? деловито поинтересовался адъютант.

- Пожалуй, да, - согласился тот после короткого раздумья. Такие моменты истории надо фиксировать для воспитания потомков. Да и самому полковнику, вернее уже генералу, будет что положить в семейный архив.

III.

01.12.2020 г., г. Москва, Национальный Центр обороны

Придя к себе в кабинет, плюхнулся в кресло. Посидел неподвижно, потом протянул руку к одному из выдвижных ящиков письменного стола. Не глядя, пошарил в его глубине и достал на свет стеклянный пузырёк. Оглянулся на приставной столик, где всегда под рукой стояла бутылка минеральной воды. Отвинтил крышку и набулькал в стакан, едва не до краёв. Затем вскрыл пузырёк и высыпал себе на ладонь несколько маленьких желтоватых таблеток. Ссыпал их назад, оставив на ладони только две. Всё-таки давешняя вспышка гнева не прошла для него даром. Закинув таблетки в рот, жадно запил их крупными глотками минералки. Посидел, прислушиваясь к организму, затем тяжко вздохнув, полез в карман за очками. Начинался новый трудовой день диктатора Всея Руси.

Почти до обеда не вставал с кресла: изучал бумаги, подписывал документы, шерстил и стращал нерадивых, одобрял и хвалил понятливых и работящих, давал поручения и принимал отчёты. Всё, как всегда. Не забывал при этом, хоть и урывками, читать выводы следователей из КГБ. Очень был раздосадован тем обстоятельством, что нити предательства опять вели в российский генералитет. Да, - думал про себя в этот момент Афанасьев, - чистить и чистить московские генеральские кабинеты. История семейки Шептицких особенно покоробила своей циничностью и слепотой надзорных органов, у которых под носом существовала и процветала целая шпионская сеть из высокопоставленных генералов тыловой службы и даже бывшей ФСБ (предатель из свиты Иванова был, как раз из этой структуры). Их, конечно, вычислили и взяли, но это никак не оправдывало ведомство, некогда руководимое Феликсом Эдмундовичем. И это, должно послужить предметом серьёзного разговора с Николаем Павловичем. Единственным маломальским утешением служило то, что шпионская ячейка, в конце концов, всё-таки была разоблачена силами всё того же КГБ, хоть и не без помощи счастливого случая, имевшего своё выражение в предсмертной покаянной записке одного из активных пособников нападения на Белушью.

В процессе кабинетной работы Афанасьев несколько раз вставал из-за стола, чтобы размять затёкшую спину и ноги, с невольной горечью отмечая, что ещё совсем недавно мог запросто высидеть в кресле и куда большее время, не испытывая при этом никаких телесных неудобств. После констатации подобных фактов бытия, невольно возникал соблазн поскорее воспользоваться услугами портала. Но он пока гнал прочь от себя подобные мысли их-за несвоевременности, попутно обвиняя самого себя в малодушии. Время пока терпит, - успокаивал он себя. Нечего бежать сломя голову. Ещё неизвестно чем это может обернуться для тех, кто там побывал. Но червячок соблазна не давал покоя, всё время, изыскивая для себя новые и новые аргументы. Поэтому приходилось с головой погружаться в работу, чтобы пусть и ненадолго, но приглушить его кропотливую деятельность в черепной коробке. Тут, кстати пришёлся визит друга и соратника Сергея Ивановича Рудова. Тот, пользуясь привилегией входить в кабинет без предварительного согласования, коротко стукнул костяшками пальцев в дверь и, не дожидаясь пригласительного войдите, чуть приоткрыл одну из створок. Просовывая голову в образовавшийся проём, поинтересовался:

- Можно?

- Заходи, Сергей Иваныч, - прогудел Афанасьев от стола.

Уверенным шагом, Рудов прошёлся по кабинету, неся в руках объёмистую папку и подойдя к поднявшемуся с кресла навстречу Афанасьеву, подал руку для крепкого мужского пожатия. Диктатор кивком головы указал гостю на кресло возле приставного стола. Усевшись поудобнее, тот не стал долго раскачиваться и говорить не по делу:

- Дела в нашем ведомстве завелись немешкотные, - с места в карьер начал Рудов, развязывая тесёмки своей старомодной папки, оставшейся ещё со времён почившего в Бозе Советского Союза.

- Ну, доставай, что там у тебя по мою душу накопилось, - произнёс Афанасьев, окидывая взором пухлую папку и подсаживаясь, ради сугубого уважения, напротив собеседника.

- Как всегда, неймётся супостату. Вот, - протянул Рудов через стол несколько скреплённых бумаг, - уведомляют нас, что на следующей неделе намереваются провести комплексные учения в акватории Балтийского моря, с привлечением сухопутных, воздушных и морских сил стран коалиции. Просят принять к сведению координаты закрытых зон доступа.

Афанасьев вгляделся в представленную карту будущих учений и присвистнул не то от удивления, не то от возмущения:

- Ты, смотри-ка, у самого Калининграда, гады! Во, обнаглели! Раньше они себе такого не позволяли!

- Раньше был Советский Союз, - шмыгнул носом генерал, - с его мощной оперативной эскадрой, подкреплённой всеми силами Ленинградского, Белорусского и Прибалтийского округов. А теперь, что? Про флот, запертый в пределах Маркизовой Лужи^[126], я молчу, а от округов остались только Ленинградский, да ещё вот особый Калининградский укрепрайон, состоящий из кадрированных^[127] соединений. И кругом одни враги. Даже финны уже в открытую говорят, что в случае конфликта, не задумываясь, примут сторону НАТО.

- Ну-ну, Иваныч, не сгущай краски! Я ведь тоже в этом деле маненько смыслю. Ленинградский округ один из самых мощных и насыщенных вооружениями. Да и Калининградский мы в последнее время укрепили достаточно для того, чтобы в течение недели сдерживать натиск противника по всем направлениям, действуя в условиях оперативного окружения, до подхода основных сил с Большой земли.

- При скоротечности современных военных операций, одной недели будет достаточно, чтобы сначала перенасытить местную ПВО ложными целями, а затем без особого труда раскатать издалека ракетами весь эксклав^[128], как на блюминге^[129].

- Всё так, - вроде бы согласился Валерий Васильевич на убедительные доводы своего друга, но из чувства природного упрямства человека, не привыкшего проигрывать даже в спорах, но всё-таки не выдержал и добавил в конце, - но ты не учёл ма-а-а-ленькой детали. А именно, наличие у нас большого количества развёрнутых систем тактического ядерного оружия на данном ТВД.

- Тактическое оружие имеется не только у нас, - вздохнул Рудов, сожалеюще.

- Но у нас оно представлено широкой номенклатурой образцов, начиная со 152-мм снарядов и заканчивая оперативно-тактическими ракетами, а у нашего противника в загашнике ничего нет, кроме авиабомб свободного падения! - решил поставить точку в споре Верховный Главнокомандующий. Ладно, что ты предлагаешь, в связи с этим? - перешёл он тут же на миролюбивый тон, чтобы не обострять отношений с соратником и другом.

- Я предлагаю, - откашлялся Рудов, - немедленно объявить о начале наших учений в районе, прилегающем к Калининградской области с закрытием судоходства и авиасообщений. На всякий случай. Чтобы не возникло соблазна у противника нарушить наши границы.

- Согласен, - покивал Афанасьев на это предложение. Проект международного уведомления подготовили?

- Да. Вот оно, - протянул соответствующую бумагу Сергей Иванович. Завизируйте для Юрьева.

Верховный мельком глянул на лист, сквозь стёкла очков (Рудов тоже был свой, поэтому в его присутствии диктатор не стеснялся носить их). Даже не собираясь вчитываться в его содержание, взял авторучку и поставил свою аккуратную подпись в левом верхнем углу. За всё то время, что он находился на высоких командных должностях, Афанасьев так и не выработал для себя размашистой и начальственной подписи, подчёркивающей значимость занимаемой им должности. Подпись у него оставалась прежней разборчивой и без изысков, как у выпускницы института благородных девиц.

- Чем ещё порадуешь? спросил он, возвращая подписанное уведомление.

- Утром звонил Хулио Авилес Кастильо Министр обороны Никарагуа. Мы с ним давние приятели ещё с тех пор, как я был главным военным советником при нашей миссии в Манагуа.

На этой фразе генерал армии сделал паузу, чтобы оценить реакцию Верховного на нарушение им субординации, в соответствие с которой тот должен был перенаправить входящий звонок своему непосредственному начальству Министру обороны Юрьеву. Но никакой негативной реакции не дождался.

- И? отделался неопределённым вопросом Афанасьев.

- Коллега нашего Бориса Ивановича хотел провентилировать возможность организации его рабочего визита к нам, - объяснил поступок своего латиноамериканского приятеля Рудов.

- Причину своего желания поручкаться с Юрьевым он тебе изложил, надеюсь?

- Да, разумеется. Сандинисты^[130], после неудавшегося летнего путча в Венесуэле опасаются подобного повторения и у себя, особенно после того, как было объявлено о начале строительства китайцами, на правах концессии, никарагуанского канала прямого конкурента панамскому. Китайцы уже подготовили проект, но осуществлять его на практике, без должных гарантий безопасности, пока опасаются. Вступать в прямую военную конфронтацию с америкосами, да ещё на их заднем дворе, Китаю пока не по силам, да и не хочет он так уж явно ссориться с основным своим импортёром, - со знанием дела прояснил обстановку Сергей Иванович.

- И какого результата для себя хочет достигнуть этот Хулио своим визитом? нахмурившись поинтересовался Афанасьев.

- Он хлопочет о базировании нашего усиленного воинского контингента у себя в стране. И желательно с развёртыванием сил Стратегического Ядерного Сдерживания.

При этом, Сергей Иванович с надеждой и беспокойством стал заглядывать в глаза Верховного. Очень уж хотелось бравому пруссаку расширить ареал российских военных баз. Но при этом все в генералитете были осведомлены о негативном отношении Верховного к идеям размещения военных баз вдали от метрополии. Афанасьев, как опытный генштабист прекрасно понимал, что длинное логистическое плечо и ограниченность в средствах доставки снаряжения и людей, обрекает наши потенциальные базы на уничтожение силами противника. Он и базу в сирийском Тартусе решился разместить только после того, как были получены твёрдые гарантии от Ирана, что он окажет максимально возможную помощь в деле её снабжения всеми необходимым припасами. А уж о том, чтобы заводить при нём речи о размещении на другом полушарии полноценной военной базы не стоило и думать. Он вполне резонно считал, что можно ограничиться и радиоцентром в Лурдесе с привлечением минимального количества военнослужащих, занятых на его охране и обслуживании. Рудов прекрасно был осведомлён об отношении своего друга к данному вопросу, поэтому так вопрошающе и заглядывал тому в глаза, надеясь в тайне, что хотя бы на этот раз он чуточку изменит своё мнение.

- Хм-м, - раздул ноздри Афанасьев. Я, смотрю, губа-то не дура у этого твоего латиноамериканца? А ничего, что размещением там наших ядерных ракет, мы только плеснём керосинчика в огонь и сделаем мишенью всю его страну со стороны северного соседа?

- Они и без этого находятся под постоянным прицелом, - отмахнулся Сергей Иванович, не принимая аргумент шефа в расчёт. Сидят там уже два десятка лет, как на пороховой бочке.

- Не знаю, не знаю, хотя, - почесал изрядно полысевшую макушку диктатор, - если обеспечить надёжное прикрытие с воздуха от внезапной массированной атаки, к примеру, теми же самыми плазмоидами, которые завершат испытания к середине следующего года, то, чем чёрт не шутит

- Вот и я о том же говорю! Хватит отбивать вражеские полчища на пороге своего дома! Пора бы уже и проверить прочность ограды на соседнем дворе! затараторил Рудов в несвойственной ему манере.

- Ладно. Позвони своему приятелю и скажи, что подобные вопросы лежат в плоскости компетенций глав государств. И если они всерьёз решили пободаться с гегемоном, то пусть делают запрос и готовят официальный визит своего президента. А мы уж тут в процессе переговоров и обсудим, что и как надо предпринять для обеспечения безопасности стройки века. Заодно и процентики за крышевание выговорим для себя, - задорно подмигнул Верховный Начальнику Главного Оперативного Управления.

Рудов облегчённо и шумно втянул ноздрями воздух. Изменения в общем стратегическом видении обстановки, случившемся буквально на его глазах с Верховным, были разительны. Ещё каких-то полгода, да, какой там, три месяца назад, Сергей Иванович и помыслить не мог о том, чтобы всегда излиха осторожный Афанасьев решится когда-нибудь на несвойственные его природной натуре шаги. Видимо, занимаемый руководящий пост всё-таки повлиял на Валеркино мышление, - думал про себя в этот момент генерал. А может последние разработки в военной сфере вселили в нём такую уверенность? Пойди, разберись. Чувства робости, недоумения, надежды и, в конце концов, облегчения, сменяемые последовательно, очень хорошо были видны на его бесхитростном лице. Они настолько хорошо были заметны со стороны, что вызвали невольную улыбку у Верховного:

- Что, Иваныч, не признаёшь меня? Али я так сильно изменился? вновь подмигнул он заговорщически своему собеседнику.

- Да, уж, - пришлось невольно согласиться Рудову, - я, признаться и сам не ожидал, что ты так легко согласишься на выдвижение наших оборонительных рубежей почти к самому порогу амеров. Удивил.

- Недавно тут прочитал в одной статье на военную тематику давнишнюю сентенцию, облачённую в новую словесную стилистику, что де крейсера противника надо топить, пока они ещё чайники. Вроде бы, смешно, а на поверку мудро. Если сейчас с наших противников не сбить, как следует, спесь, они обнаглеют до самой крайности. Инцидент в Баренцевом море, кажется, их ничему не научил, во всяком случае, новую администрацию, пришедшую в Белый дом, либо до них, просто долго доходит. Видимо, пришло время приставить пистолет к их виску, чтобы они смогли прийти в адекватное состояние. Я думаю, что наши действия вкупе с событиями, разворачивающимися в Афганистане и на Ближнем Востоке, укажут американцам их истинное место в этом мире, неласково спустив с небес на грешную землю.

- Да, кстати, насчёт спеси, - вставил Рудов, дождавшись паузы в монологе Верховного. У нас уже всё готово для нанесения удара по выявленным биолабораториям на территории сопредельных государств. Самое время, на практике, испытать нашу новую термобарическую начинку ракет, а также новые Искандеры с увеличенной дальностью. Это будет хорошим ответом на выход Штатов из договора по РСМД^[131]. А то на Западе уже, кое-где, стали раздаваться смешки в наш адрес, мол, русские в очередной раз погрозили кулачком, но на большее не могут решиться. Нехорошо получается. Так ведь и до умаления авторитета можно запросто докатиться.

- С этим пока погодить надо! - решительно возразил Афанасьев и тут же пояснил свою мысль, дабы не обидеть друга. Пусть себе смеются. Смех это ещё не причина для падения авторитета. Он падает тогда, когда тебя игнорируют все окружающие. Чем громче они смеются сейчас, тем сильнее им придётся плакать потом. Они сейчас, хоть публично и насмехаются над нашим ультиматумом, но втайне, всё же принимают меры по безопасности снижают активность работ, отправляют наиболее ценных сотрудников в отпуска, усиливают меры по охране объектов. Мне об этом доложил вчера Игорь Олегович. Так что, пока надо повременить с этим делом. Пусть успокоятся, расслабятся, вернутся к прежнему распорядку.

- И когда, приблизительно, по-твоему, можно будет нанести удар? поинтересовался Рудов, заёрзав на кресле.

- Почему же приблизительно? Я могу указать вполне конкретную дату. Это 25-е декабря. Вернее в ночь на двадцать пятое, - прищурился Афанасьев, как бы оценивая реакцию собеседника на своё предложение, а фактически на приказ.

- Двадцать пятое, - повторил Рудов, словно пробуя на вкус, полученную информацию. Католическое Рождество, стало быть, выходной.

- А ещё, если ты не забыл, это время, когда после совместного заседания Верховной Рады, правительства и президента Незалежной, все они отправятся на попойку. Наши люди докладывают, что в столовую Верховной Рады начали завозить особо изысканные деликатесы из тех, что нравятся Клоуну, а значит, он будет там, непременно. Так что, мы одним разом решим сразу две задачи уничтожим лаборатории, угрожающие нам и ликвидируем марионеточный режим квартальщика. Это, чтобы не выслушивать по два раза нотации от мирового сообщества по поводу неправомерного несоразмерного применения силы.

- В принципе, идея неплохая, - согласился после недолгого раздумья Сергей Иванович. Нанеси мы удар по базам сейчас, и тогда в Киеве могли бы затаиться и отменить традиционные рождественские посиделки. А так, они до последнего будут думать, что мы всерьёз рассчитываем взять их измором, исключительно, в международном правовом пространстве.

- Вот именно эту мысль я и хотел донести до тебя Сергей, - с чувством произнёс Валерий Васильевич.

- Ну, что ж, тогда у меня, пожалуй, всё на сегодня, - сказал Рудов, приподнимаясь с кресла, чтобы продолжить работу в своём хозяйстве.

- Погоди, Иваныч, - удержал его Афанасьев. У тебя какие планы на послеобеденное время?

- Ничего особенного, рутина пожал тот плечами в ответ, усаживаясь на место.

- Я хотел тебе предложить прошвырнуться кое-куда, - загадочно улыбнулся диктатор.

- Это куда же? в глазах Рудова загорелись огоньки любопытства.

- Я хочу пригласить тебя съездить до Марфино, где, как ты знаешь, находится наш ведомственный санаторий.

- Это, за каким же делом? огонёк, пуще прежнего, разгорался в его глазах, суля интересную встречу с кем-то из отдыхающих там.

- Э-э-э, брат, - хитренько протянул Афанасьев, чтобы ещё сильнее заинтриговать соратника, - там сейчас находится интереснейшая личность. Угадаешь с трёх раз? пытливо он уставился на генерала.

Рудов в недоумении поморгал глазами, соображая, кто бы это мог там быть. Его внутричерепной компьютер работал на максимальных скоростях, вычисляя всевозможные варианты. Ведомственный санаторий, значит, инкогнито, как минимум военный, да к тому же ещё и при высоком звании, ибо в Марфино не направят какого-нибудь летёху. Для младшего офицерского состава имеются заведения и попроще. Раз санаторий, значит, проходит реабилитацию после ранения. А кто у нас из высоких чинов был ранен в последние месяцы? Вроде пока ни с кем не воюем, за исключением Сирии, но там пока всё относительно спокойно. Где у нас были ещё боевые столкновения? На Донбассе, конечно, имеются и советники и отпускники, но никого из крупных чинов не наблюдается. Где он тогда мог получить ранение? Примерно в таком ключе рассуждал мысленно Рудов, пока его не осенила догадка.

- Митрич?! неожиданно даже для самого себя воскликнул он. Неужели оклемался?! светлая и радостная улыбка растянула рот Сергея Ивановича, едва не до ушей.

- Он, самый! расцвёл в аналогичной улыбке Афанасьев. Жива, жива наша легенда!

- Помнится, не то в прошлом, не то в позапрошлом году ещё, хотели к юбилею наградить его орденом За заслуги перед Отечеством, да, что-то там не срослось по линии дисциплинарной комиссии. Он ведь, дай Бог мне памяти полвека в Армии. Все сроки выслужил.

- Да, только не в прошлом, а в позапрошлом году, и не полвека, а пятьдесят семь годочков - подтвердил Верховный, - самого Игнатьева с его Пятьдесят лет в строю перещеголял.

- Оба-на! Как времечко-то летит! удивился Рудов. Это ж, сколько старинушке сейчас стукнуло?

- Семьдесят пять. С восемнадцати лет тянет лямку. А дисциплинарная комиссия давно на него зуб имеет по поводу одной его пагубной привычки. Только дело, каждый раз заканчивается одним и тем же очередным выговором. Сколько раз уже хотели отправить на заслуженный отдых, но так и не смогли.

- Ну, ещё бы! хихикнул Рудов. Дураков, кто бы согласился занять его должность, не имеется. Но теперь-то, после ранения, ему быть да плыть надо идти на покой греть на завалинке продрогшие косточки.

- Рано ты списываешь со счетов такого бравого вояку. Вон, мне с утра доставили документы, - кивнул Афанасьев в сторону кипы бумаг, разложенных на столе. Закончилось расследование инцидента на Новой Земле. Комиссия Министерства обороны, совместно со Следственным Управлением КГБ, дали положительный отзыв о действиях самого коменданта базы Белушья и его подчинённых.

- Значит, поедем награждать, стрика?! быстро сообразил Сергей Иванович.

- Я подписал Указы о награждении золотой Звездой Героя России и присвоении звания генерал-майора. Заждался уже старикан справедливого отношения к себе.

- Ну, хоть этим подсластим ему горькую пилюлю отставки, - констатировал Рудов

- Кто говорит об отставке? изобразил на лице искреннее недоумение диктатор. Таких людей в отставку отправлять категорически нельзя. Знаю я эту людскую породу. Он же через месяц умрёт от тоски, а не от старости.

- Хочешь определить его на преподавательскую должность в какое-нибудь училище? выразил догадку Рудов.

- Неа! помотал головой из стороны в сторону Верховный, опять начав улыбаться. Я нашёл для него работу, гораздо интереснее, чем гонять по классам балбесов-курсантов.

- Это какую же? удивился генерал.

- А вот поедешь со мной и сам всё узнаешь, - заинтриговал Афанасьев друга. Вручим награды, дадим новые погоны, поздравим ты, как представитель Министерства обороны, а я, как олицетворение высшей гражданской власти. А там, посидим и потолкуем, как нам получше использовать его опыт выживания в экстремальных условиях.

- Опыт в экстремальных условиях, говоришь? переспросил НачОперУп. Постой-постой, - потёр он рукой лоб. Если я хоть немного изучил твой характер и правильно тебя понимаю, то ты хочешь отправить его ТУДА вслед за Тучковым?

- Приходится признать тот факт, что ты за годы нашей совместной работы весьма хорошо изучил мои повадки, - с притворным прискорбием вздохнул Верховный и тут же рассмеялся.

- Ну, ты даёшь, Василич! округлил глаза Рудов, а затем не сдержался и присоединился к весёлому смеху начальства.

Отсмеявшись до слёз, Афанасьев встал и прошёл к своему месту, где нажал на кнопку селекторной связи.

- Борисыч, зайди на минутку, - бросил он коротко в микрофон.

Не успел он отключиться, как тот уже стоял на пороге, втянувшись по струнке, в ожидании очередного приказа. Диктатор поманил его пальцем поближе. Тот, повинуясь жесту хозяина кабинета, подошёл почти вплотную.

- Ты сделал, о чём я тебя просил?

- Так точно, товарищ Верховный! Селекторное совещание перенёс на послезавтра, Указы о награждении и присвоении звания генерал-майора Виттелю Михаилу Дмитриевичу, подготовил, в наградном отделе Звезду Героя получил и орденскую книжку заполнил, - обстоятельно перечислил он этапы задания.

- А погоны? Погоны купил парадные? вставил Афанасьев.

- Так, точно! браво прищёлкнул тот каблуками тот.

- Вот и хорошо, - тронул его за плечо Валерий Васильевич. А теперь у меня к тебе будет ещё одна не совсем простая просьбишка.

- Слушаю, товарищ Верховный!

Афанасьев опять выдвинул один из ящиков стола и далеко засунул руку в его глубину, что-то отыскивая. Покряхтел в поисках. Наконец, отыскал и вытащил на всеобщее обозрение две оранжевых купюры с изображением памятника Муравьёву-Амурскому.

- Вот, понимаешь, заначка, у меня какая, - виновато улыбаясь, пояснил он присутствующим.

Присутствующие, в ответ солидарно закивали головами, соглашаясь с тем, что заначка необходима каждому женатому мужчине. Сунул обе купюры в руки, слегка прибалдевшему адъютанту:

- За погоны, думаю, хватит?

- Конечно, хватит. Даже ещё немного и останется, - пробормотал Михайлов.

- Вот и хорошо, что останется, - обрадовался диктатор. А теперь, вот ещё что, друг мой любезный Купи-ка на оставшиеся деньги бутылочку беленькой. Хорошей беленькой. И уж как-нибудь расстарайся, но попробуй разыскать фляжку. Но не простую, а плоскую как бы для скрытого ношения. Понимаешь? подмигнул он подчинённому, делая того своим невольным подельником в злостном нарушении дисциплины.

- Будет исполнено! опять отрапортовал Борисыч и немного помявшись, добавил. А вам, товарищ Верховный, фляжка нужна насовсем, или только на время?

- На время.

- Тогда я могу свою фляжку одолжить. Она у меня дома, от деда-фронтовика осталась.

- Добро. Как используем, так сразу и вернём твою реликвию. А теперь бери мою машину и езжай домой за ней, там заодно и пообедаешь. После обеда едем в Марфино. Ты едешь с нами. Дуй, давай, - напутствовал своего помощника Афанасьев под одобрительным взглядом Рудова.

Когда Михайлов скрылся за дверями, Афанасьев, как бы отвечая на одобрительно-восхитительный взгляд Рудова, ответил:

- Ну, да, ну сам нарушаю дисциплину, показывая дурной пример согражданам. Однако же и уважить надо в кои-то веки, нашего старейшего офицера.

- Да, я, собственно говоря, и не имею особых возражений против отступления от Устава, если обстоятельства того требуют, - пошевелил тот ноздрями, пытаясь уловить несуществующий запах spiritus vini.

Глава 81

I.

Московская обл., Санаторный комплекс МО Марфинский

Вначале небольшой экскурс в историю. На подмосковном красочном побережье реки Уча, на том месте, где раньше располагалась знаменитая старинная усадьба Марфино, с некоторых пор, обитает военный клинический санаторий Министерства обороны России Марфинский. Благодаря выдающимся людям, оставившим след в нашей истории, эта архитектурно-ландшафтная достопримечательность сохранила свой живописный образ до сегодняшнего дня. Мост из камней, который раскинут через реку. Два великолепных театра, сохранившиеся в образцовом состоянии до сегодняшнего дня. Изящный дворец с двумя пристройками, возведённый в неоготическом стиле. Каретный и конный двор. Церкви святых Апостолов Петра и Павла. Всё они представляют собой единый гармоничный ансамбль, удачно вписавшийся в окружающую среду. Одна лишь увлекательная прогулка по старой усадьбе может принести массу положительных эмоций всякому, кто посетит эти живописнейшие места. Пребывание в санатории Марфинский оставит в памяти неравнодушых к тихим подмосковным уголкам природы след и тёплые воспоминания на всю жизнь.

Современный санаторно-курортный комплекс существует с 1986 года. Но история его возникновения столь интересна и имеет самые удивительные моменты. Усадьба Марфино запечатлелась в русской истории, как один из выдающихся объектов архитектуры и ландшафтного дизайна. История этой усадьбы сохранила в себе отпечаток величия и мощи Российской империи, громкие имена её хозяев и их гостей, некогда побывавших здесь, важные исторические события и романтичные встречи на аллеях тенистых парков.

Первое упоминание об усадьбе Марфино относится к 1585 году. Князь Борис Алексеевич Голицын верный соратник императора Петра Великого, после приобретения Марфино в 1698 году переименовал его в Богородское. По его заказу крепостной мастер В. И. Белозёров возвёл в 17011707 гг. церковь Рождества Богородицы памятник так называемого голицынского барокко. В середине XVIII века будущий фельдмаршал Пётр Семёнович Салтыков, не единожды бивавший на полях Семилетней войны самого прусского короля Фридриха II, приобрёл у Голицыных вотчинное имение и возвёл новый дворец в стиле барокко, каменный, двухэтажный, с боковыми флигелями. Марфино времён Салтыковых представляло собой образцовую для екатерининской эпохи дворянскую усадьбу, с псарней, конным и каретным дворами, беседками в парке и даже двумя летними театрами. В оранжерее выращивались экзотические для той поры фрукты. В 1777 году была возведена зимняя церковь святых Петра и Павла. Золотыми буквами вписано в историю усадьбы время сына прославленного фельдмаршала Ивана Петровича Салтыкова и его жены Дарьи Петровны. Здесь они играли свадьбу, сюда каждое лето собирали лучшее московское общество на псовые охоты и театральные представления под названием Марфинские увеселения. Вслед за смертью Ивана Салтыкова увеселения прекратились, и усадьба с начала XIX века стала постепенно приходить в запустение. Во время Отечественной войны её разграбили французы. После наполеоновского нашествия разорённую усадьбу приобрёл граф Владимир Григорьевич Орлов сын фаворита императрицы Екатерины II. Граф Орлов много сделал для хозяйственного обустройства Марфина: при усадьбе появились кузница, кирпичный заводик, столярная мастерская. Его дочь и наследница Софья Владимировна Панина с 1820-х годов продолжала перестройку господского дома и парковых сооружений. Первоначально работами велись под руководством крепостного архитектора Ф. Тугарова, при котором усадебные постройки приобрели черты ампира. Но уже вскоре, в 18371839 годах, была произведена перестройка усадьбы в духе николаевской неоготики по проекту архитектора М. Д. Быковского. Самое неожиданное в усадебном доме не столько псевдоготический стиль, сколько расцветка нежно-розовый тон стен. Точно кому-то захотелось поиграть в рыцарскую эпоху, создать здесь, около Москвы, обстановку, созвучную романам Вальтера Скотта - писал в своё время известный журналист и литератор Александр Греч. Окончательно работы в Марфино завершились в 1846 году, через два года после смерти хозяйки усадьбы. Новый владелец, граф Виктор Никитич Панин, служил в Петербурге и наезжал в свою подмосковную дачу сравнительно редко. Перед Октябрьской революцией имением владела его внучка, тоже графиня и тоже, кстати, Софья Владимировна. Имение Паниных было национализировано указом от 15 апреля 1918 года. Через два года начался вывоз ценностей и 15 тысяч книг в Исторический музей и здание бывшего Английского клуба.

Что только не было на этом историческом месте за последнее столетие: и практика студентов сельскохозяйственной академии, и детская колония под руководством супруги известного Луначарского в начале 20-х годов. В 1944 году в усадьбе размещался военный санаторий для лётного состава РККА. А с 1953 года санаторий Московского военного округа. С 1986 года бывшая усадьба приобрела свой окончательный статус Марфинский центральный военный клинический санаторий, в коем и пребывала до настоящего времени.

И тут следует отменить очень любопытный факт, вытекающий из сложных генеалогических и матримониальных переплетений между высшим российским дворянством и германскими княжескими домами. Дочка той самой Софьи Владимировны Паниной была выдана, перед началом Первой Мировой войны, замуж за Карла-Фридриха единственного и любимого племянника Баварского короля Людвига III, представителя старейшей аристократической династии Виттельсбахов. Так что, наш герой, в случае чего, запросто мог бы претендовать на обширные угодья, некогда принадлежавшие его роду. Знал ли об этом историческом факте сам Михаил Дмитриевич? Вряд ли. Да, если бы и знал, то можно с уверенностью сказать, что ничего в душе старого солдата не шевельнулось. Слишком далёк он был от того, чтобы горевать об отсутствии у истории сослагательного наклонения.

II.

В это утро Митрич проснулся раньше обычного. Проснулся, лёжа на спине, хотя врачи настоятельно рекомендовали спать на животе или, хотя бы на боку, чтобы не тревожить лишний раз зажившие, но всё ещё ноющие раны. Но он по своему укоренившемуся упрямству, как всегда, игнорировал их настоятельные рекомендации. Ночью опять ему снилась Новая Земля и его любимая Белушья, к которой он прикипел за сорок лет своей службы на этом забытом Богом клочке негостеприимной земли. Снились лица старых друзей и сослуживцев. Одни уже ушли на покой, а другие навсегда упокоились, застряв в его памяти негасимыми сполохами вечного огня. Долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь унять разыгравшуюся дрожь в ногах. Строго говоря, нога была всего одна, но он почему-то до сих пор ощущал и когда-то утерянную вторую конечность. Эта дрожь всегда случалась с ним после подобных сновидений. И ведь, что интересно, ему почти никогда не снились ни жена, ни дети с внуками, хотя, по идее должны были. Нет, снились только ушедшие в невозвратные дали те, с кем довелось быть бок о бок и делить последние горбушки зачерствелого хлеба в бесконечно долгие полярные ночи Крайнего Севера. Снились они ему всегда молодыми и крепкими парнями, такими, каким и он сам был когда-то. И он сам себе снился молодым, полным сил и здоровья красавцем, перед которым были распахнуты все дороги, и жизнь только-только открывала свои необъятные горизонты. И тогда ему казалось, что не просто так они навещают его во снах, а зовут с собой туда, на просторы Белого Безмолвия, где можно посидеть в тесном кругу друзей у скудного костра, протягивая озябшие руки к невысокому пламени. Где можно послушать тихие и задушевные разговоры о том и о сём, о простом и житейском. Просыпаться после таких снов было мучительно тяжело и горько. Сердце учащённо билось и слегка покалывало при каждом неверном движении или вздохе. Но он не слишком-то обращал внимания на такое мелкое неудобство, ибо всегда такое случалось с ним после подобных снов. Не открывая глаз, сделал несколько глубоких вздохов. Вроде бы немного отпустило. Открыл глаза. Неясные очертания предметов в темноте не давало возможности точно определить время. Там, у себя, на Крайнем Севере, даже в условиях полярной ночи, он, проснувшись, мог запросто определить сколько сейчас время с точностью до пяти минут по еле заметным оттенкам, лежащим на противоположной от окна стене. А здесь, сколько раз не пробовал вглядываться в беспросветную темноту, всё время ошибался. Это и забавляло порой и удручало. Осторожно, чтобы лишний раз не побеспокоить только что успокоившееся сердце, повернул голову набок, чтобы взглянуть на часы, стоявшие на тумбочке подле кровати. Стрелки часов были фосфоресцирующие, а потому и хорошо видные во тьме. Было полпятого утра. Вставать? А, что прикажешь делать в такую рань? Включить телевизор, привинченный к стене напротив кровати? Тоже не выход для коротания времени. После очередной перепланировки санаторного корпуса, стены между номерами стали тонюсенькими и если хорошенько прислушаться, то можно услышать всё, что происходит у соседей. А соседом у Митрича был нервически настроенный генерал, который уже не раз пенял ему на громкость включённого телевизора. Вот и приходилось порой, вот так лежать, вглядываясь в предутренние сумерки и перебирать, как монашеские чётки свои неспешные старческие мыслишки.

Два осколочных ранения, полученных им при обороне центрального входа в главный бункер, порядком разворотили ему спину, пробив левое лёгкое. Был бы на нём бронежилет, может всё и обошлось, ограничившись ссадинами и гематомами, но на нём тогда была всего лишь наспех надетая рубашка. Один осколок, застрявший в спине, достали ещё там, на базе. А вот второй не стали трогать, из-за опасений задеть сердце. Он сидел в лёгком в паре миллиметров от него. Эту работу пришлось делать специалистам из Центрального госпиталя. Операция, хоть и была несложной для корифеев военно-полевой медицины, но кропотливая и сопряжённая с некоторыми побочными неприятностями, потому, как пациент потерял слишком много крови ещё на месте ранения, и это существенно подрывало его силы перед предстоящей операцией. Но с ней тоже нельзя было никак тянуть, ибо осколок находился в нестабильном состоянии и в любой момент мог начать своё губительное движение. Военные хирурги неспроста считаются элитой в российской медицине. Они всё сделали наилучшим образом. И осколок вытащили и не допустили повторной кровопотери. Организм старого полковника, закалённого спартанскими условиями бытия с честью выдержал и это последнее испытание на прочность. Конечно, пришлось почти два месяца продавливать больничные матрасы, поневоле привыкая спать на животе. В конце концов, могучий организм одолел нанесённые раны и деятельно приступил к их заживлению. Лечащие врачи, даже позволили себе удивиться, никак не ожидая такого скорого выздоровления от старика. Некоторые из них в шутку интересовались методикой сохранения физических сил в таком почтенном возрасте. На что тот отвечал в том же духе, шутливо всё списывая на свою вредную привычку употребления горячительных напитков. Разумеется, ему не верили, качая в усмешке головами. А свои предположения о телесной крепости обосновывали генетикой и закалённостью организма, пребывавшего в неблагоприятных климатических условиях. Но эта была всего лишь одна сторона медали.

Несмотря на более чем солидный возраст и нарочитую простоватость, граничащую с откровенной дремучестью, культивируемую им самим, Михаил Дмитриевич Виттель потомок германских императоров и баварских королей, обладал невероятной трезвостью мышления, даже пребывая в состоянии алкогольного опьянения. А поэтому, не столько сердцем, сколько хладнокровным рассудком, понимал, что с военной службой придётся расставаться. В таком возрасте, да ещё при таких ранениях нечего было и думать, чтобы остаться на службе, без которой он не мыслил себе жизни. Он и так, в обход всех мыслимых и немыслимых правил пробегал на одной ноге почти три десятка лет и многократно выслужил свой ценз. Теперь же ему оставалось только одно сидеть у подъезда на лавочке, да играть, с такими же, как он пенсионерами, в шахматы. От подобных мыслей у него аж скулы сводило. Но такова была суровая действительность, которая накатывала с неумолимостью асфальтоукладчика. Он даже слегка обрадовался направлению в санаторий, ибо это, хоть и ненадолго, но всё же откладывало неизбежную встречу с врачебной комиссией, призванной положить конец его не слишком-то и удачной карьере. От этих невесёлых мыслей он впадал в депрессию, а она, как это замечено медицинской практикой, тащит за собой целую вереницу старческих недугов, которых ранее не наблюдалось или же они были им проигнорированы. И вот теперь повылазило. То сердце начинало сбоить, то давление скакать, как заяц, спасающийся от волчьих клыков, то печень пошаливала, изнуряя нудными болями. А местные санаторские врачи находили всё новые и новые болячки. Приходило стойкое понимание того, что земной путь подходит к завершению и его конец следует ожидать, если и не в ближайшее время, то в обозримой перспективе точно. Пока лежал в госпитале, его несколько раз навещали дети и внуки, а супруга, так та и вовсе поначалу не отходила от кровати, целыми днями находясь подле него, как караул у мавзолея великого дедушки, отлучаясь лишь на ночь (жила у сына, что проживал в столице). Это вначале умиляло, потом несколько напрягало и, в конце концов, вовсе стало раздражать своей навязчивостью. Поэтому, когда его в начале ноября отправили в санаторий на реабилитацию, он облегчённо вздохнул. Марфино находилось почти в сорока километрах от Москвы, и чтобы попасть сюда требовалось приложить некоторые усилия, связанные с пересадками. Визиты любимой супружницы сразу сократились до двух посещений в неделю. Но и это приносило мало радости. Она, как весенняя муха не переставала зудеть у него над ухом, всячески расписывая прелести жизни в отставке. Денежного содержания хватало, чтобы прикупить себе вполне приличную двушку, хоть и не в центре столицы, но не так уж и далеко от него, и она прекрасно знала об этом, поэтому не прекращала своего кропотливого труда по агитированию его в этом направлении. Её понять было можно. Ей хотелось хоть на старости лет пожить размеренной и спокойной жизнью, в домашних хлопотах своего, а не казённого жилья, в заботах о внуках и теперь уже о правнуках. Но он только тихонько скрипел зубами на это жужжание, нарочито отворачиваясь от неё, впрочем, признавая в глубине души, её житейскую правоту, но, никак не желая соглашаться с ней, оттягивая неизбежный момент своего согласия. В эти тягостные моменты супружеских наездов ему больше всего хотелось вернуться в милую его сердцу Арктику. Как у всех честных и чистых душой людей, все мысли и эмоции, кипевшие у него внутри, можно было с лёгкостью прочесть на его лице. И жена, знавшая его, как облупленное яичко не отказывала себе в использовании этих знаний. В гримасе, изображавшей горькую обиду она угрюмо поджимала свои и без того тонкие губы, выговаривая при этом:

- Знаю-знаю, о ком ты грезишь, греховодник старый! - сердито пришепётывала она из-за существенной нехватки зубов во рту О медведице своей горюешь, небось?! Тьфу ты, прости Господи, окаянство какое! мелко крестилась бабка на окно за неимением в номере иконы.

- Не выдумывай глупости, кубышка старая, - вяло отмахивался Митрич на её несправедливые, по его мнению, укоризны.

- Глаза уже некуда девать от стыдобы такой, - хлюпая носом и демонстративно утирая концом платка сухие глаза, скулила Фроловна.

- Будя, я сказал! уже начинал терять стоическое терпение Митрич, прикрикивая на неумелую актрису провинциального театра. Выкинь из головы свои дурацкие измышления и не трепи языком попусту, как помелом! Не позорь меня перед общественностью! огрызался полковник, кивая в сторону стены, за которой наверняка грел свои уши вредный генерал. Сказал, что не буду сам писать рапорт об отставке, значит, не буду! Пусть сами комиссуют, если их совесть позволяет, - угрюмо подытоживал очередной разговор Митрич, отнеся последнюю фразу к своему непосредственному начальству.

И похожие, как близнецы-братья диалоги происходили меж ними по два раза в неделю с небольшими вариациями на заданную тему. Вот и сейчас ему не к селу не к городу вспомнился этот последний их разговор. Прикрыл глаза, в надежде уснуть, и по методике йогов постарался отогнать от себя все негативные мысли и тяжёлые воспоминания. Как бы это ни было удивительным, но рецепт буддийских монахов сработал. Он и сам не заметил, как начал проваливаться в тугую и вязкую дремоту.

Второй раз он уже проснулся, когда стрелка часов уже вплотную подобралась к семи часам утра. Что ему снилось, он не помнил, но зато в душе поселилась какая-то тревога, корни которой он не смог отыскать, как ни силился. И не сказать, чтобы тревога имела какой-то опасный для жизни или негативный смысл. Нет. Просто внутри него, в самом, что ни на есть укромном закоулке, зародилось ощущение того, что вот-вот с ним должны произойти некие перемены, круто меняющие его унылое бытие. И эти перемены произойдут именно сегодня и ни днём позже. За долгие годы своего существования Виттель всё больше и больше прислушивался к этим своим внутренним голосам, которые, надо сказать, ещё ни разу его не подвели. Божий ли это дар предвидения, присущий только праведникам или же дьявольское прельщение, этот вопрос мало занимал Митрича. Но весь жизненный опыт подсказывал ему, что пренебрегать приобретённым навыком себе дороже. Любое возможное неизбежно - резюмировал он про себя чувства тревожного ожидания и чуть покряхтывая, встал с постели. Нужно было самому начинать новый день, а дальше Бог подскажет, как и чем его закончить. Приладив протез, проковылял в ванную комнату, где тщательно почистил свои немногочисленные зубы и с наслаждением умылся, смывая с себя, таким образом, ночные тяжкие воспоминания и предутренние тревоги. Глядя на себя в зеркало, аккуратно расчесал свою знаменитую на все Вооружённые Силы бородищу. Во всей Армии носить этот гендерный атрибут дозволялось только ему и руководителю спецподразделения Ахмат. Ходили слухи, что по этому поводу, в своё время, был издан специальный приказ за подписью самого Министра обороны. И хотя никто этого приказа в глаза не видал, все были убеждены в его реальном существовании. На самом деле приказ был только относительно ношении бород в отряде Ахмат, в силу уважения горских традиций. А полковник сам себе разрешил её носить, ещё в бытность Советского Союза. И никто ничего с этим поделать не мог, ибо строптивое Его Величество, просто посылал подальше всех, кто смел ему указывать на несоответствие внешнего вида требованиям Устава. С годами всё уже привыкли к его знаменитой бородище и более не приставали со своими глупостями.

Пора было идти на завтрак в столовую, что располагалась на первом этаже пансионата-санатория. Условия люкса, позволяли Михаилу Дмитриевичу заказывать еду прямо к себе в номер, но он никогда не пользовался данной привилегией, считая её слишком барственной, да и не любил он принимать пищу в гордом одиночестве. Привык с юности питаться в армейских столовых, а теперь было поздно отказываться от старых привычек. Опрыскав себя одеколоном, и последний раз посмотревшись в зеркало, остался собой, крайне доволен. Народу в столовой было немного как всегда на завтраке, потому что он не отличался какими-то кулинарными особенностями. Обычно это была каша в своих вариациях: от манной до гречневой. Поэтому избалованная публика, в большинстве своём, как правило, пропускала мимо себя эту простонародную еду, сберегая свой аппетит на обед, который был и разнообразней и изысканней. Виттель же, несмотря на свою голубую кровь и белую кость, никогда не чурался народных традиций начинать новый день с поглощения каши. К тому же, каша, как раз и отвечала в наибольшей степени его нынешним возможностям из-за значительной нехватки зубов, растерянных по бескрайним просторам Заполярья. Жевать твёрдую пищу, а тем более мясо, с каждым годом становилось всё трудней и трудней, и этот неоспоримый факт приходилось признавать и учитывать при каждом приёме пищи. Почему не хотел вставлять челюсть? Да, кто ж его знает? Сегодня никого из соседей по закреплённому за ним столику не было, поэтому вкушать Его Величеству приходилось в унылой обстановке одиночества. Не любил он питаться в компании самого себя, ибо чувствовал в этом что-то неправильное, кулацкое и скаредное. Случись такое в его родной поселковой столовой, он бы смачно шлёпнул под аппетитный зад одну из молодых официанток, велев принести грамм 150 сорокаградусной. И тогда никакое одиночество за столом ему бы не помешало наслаждаться жизнью. А в столицах таковое не практиковалось. И это навевало дополнительное уныние в его душу. Да и, честно говоря, не тянуло его в последнее время прикладываться к рюмке, хотя такая возможность и была. Местный персонал, несмотря на грозный запрет со стороны санаторно-курортного начальства частенько занимался контрабандой за отдельную плату. Неизвестно, что стало причиной его отказа от употребления горячительных напитков. Может длительное вынужденное воздержание стало тому виной, а может просто организм сказал своё твёрдое баста!, мол, пора и честь знать. Во всяком случая, за все три месяца после своего ранения, он не принял на грудь ни одного миллиграмма огненной воды. Позавтракав, Митрич глянул на часы. До начала скучных, но необходимых медицинских процедур оставался ещё час. Это время надо было как-то использовать. Выглянув в окно, убедился, что о прогулке по парку думать не стоит. На улице был ветер, сопровождаемый мокрым снегом самая мерзопакостная и нечестная погода в его понимании. Пусть бы шёл снег, с крупными хлопьями или даже буран. Это не вызывало бы никаких нареканий. А тут, не поймёшь что. Хмарь какая-то. На выходе из столовой, в холле, в дальнем его уголке, расположился газетный киоск. К нему и поковылял Митрич, решив заняться чтением периодики, раз уж прогулка отменилась. Набрав себе целую стопку (газеты распространялись бесплатно), поднялся в своё обиталище. Прислушался к своим внутренним ощущениям. Состояние тревожного ожидания не проходило. Вывалив макулатуру на журнальный столик, с кряхтеньем пристроил свой зад в углубление небольшого диванчика, желая посвятить оставшееся время до лечебных процедур изучению обстановки в стране и в мире. И только принялся за чтение, как его внимание привлекла какая-то беготня по коридору и какие-то заполошные восклицания со стороны персонала. Любопытство перевесило нежелание вставать с мягкого дивана. Покряхтывая и держась за поясницу, встал и вышел в коридор. И надо сказать, что он был не единственным, кого привлекла суматоха творившаяся там. Ещё несколько любопытных голов высунулось в дверные проёмы. По коридору сновали со скоростью торнадо медсёстры, горничные и уборщицы. Одну из них Митрич ловко ухватил за полу халата:

- Что случилось, дочка? спросил он, остановившуюся, как вкопанную уборщицу, державшую в руках ведро и швабру.

- Дык, комиссия, говорят, вот-вот прибудет! - прокричала она, думая, что старик глухой.

- И, что с того? вскинул кустистые брови до потолка полковник.

- Дык, с Москвы! продолжала она орать и таращить глаза.

- Ясен пень, что из Москвы! А ты откуда думала? С Марса, что-ли?

Та дёргалась всем телом и вращала головой на все 360, как заправская сова.

- Неужто воровство какое открылось? не выпуская полы халата из рук допытывался Митрич, хитро прищуриваясь.

- Не знаю, батюшка, - вдруг перешла она на шёпот, - только говорят не простая комиссия, а при больших чинах. Всем велели навести порядок и никуда не отлучаться.

- Ну, тады ладно, ступай, куда шла, - милостиво произнесло Его Величество и разжало свои корявые пальцы, отпуская на волю уборщицу, мигом умчавшуюся вдаль.

Отпустив восвояси, мало что соображавшую женщину, Митрич не успокоился, а остался на месте, подкарауливая более осведомлённое в обстановке лицо. Ждать пришлось не слишком долго. Вскоре его зоркий глаз углядел в конце коридора высокую и ставшею знакомой фигуру директора санатория. Скорым шагом и в сопровождении свиты из начальников отделений и заместителей, тот направлялся прямо в его сторону, попутно заглядывая мельком в каждый номер и что-то выспрашивая у постояльцев. Окликать санаторное начальство Митрич посчитал излишним, полагая, что и так всё выяснится, когда оно само подойдёт к нему. Так и вышло. Уже через минуту директор со свитой подошли к нему:

- Жалобы и претензии имеются? дежурно вопросил директор, с явным неудовольствием оглядывая бородищу полковника.

Постоялец проигнорировал его вопрос, задав встречный:

- По какой причине аврал?

- Комиссия из Москвы высокая прибывает, - ответил за своего шефа кто-то из сопровождающих.

- Эка невидаль, - хмыкнул Виттель, загораживая своей могучей фигурой дверной проём и демонстративно не давая никому заглянуть внутрь своего обиталища.

- Комиссия особая, сам Министр в её составе должен быть, - нехотя дал дополнительные пояснения директор. Так у вас имеются претензии по линии обслуживания? уже нетерпеливым тоном вновь поинтересовалось начальство, недовольное, что приходится задерживаться возле бородатого старика, числящегося по документам полковником.

- Никак, нет! Претензиев не имею, гражданин начальник! - копируя манеру бывалых сидельцев на кичмане, гаркнул Митрич, вставая во фрунт.

- Не ёрничайте, э-э-э

- Виттель, - подсказал кто-то из-за плеча директора.

- Да, не ёрничайте Виттель, вам это не к лицу, - повторил он, кривясь и не задерживаясь возле чудаковатого постояльца, двинулся с обходом далее.

На этом вроде бы весь ажиотаж с ожиданием высоких гостей и закончился.

III.

Там же

Через час, как и положено, Митрич поплёлся на процедуры. Предстояло пройти массаж и употребление напитков высоко обогащённых кислородом. Обе процедуры нравились старику и потому, после их принятия он находился в благостном расположении духа. О комиссии, кажется, уже все и забыли. Возможно, эта была ложная тревога, с умыслом пощекотать нервишки персоналу санатория, а возможно, что-то внезапно сдвинулось в графике московского начальства и её решили отложить. Во всяком случае, к обеду уже все успокоились и не выдавали тревожных симптомов. А вот тут-то, как раз, всё и началось. Сначала, с сиренами, напоминающими звуки скорой помощи, на пространство перед входом в основное здание санатория, влетело не меньше десятка микроавтобусов. Затем откуда, как горох стали выскакивать экипированные по-боевому сотрудники ФСО, о чём информировали надписи у них на спинах. Часть из них рассыпалась по территории, занимая наиболее выгодные места для отражения возможной атаки извне. Но большая часть вошла в здание. Растревоженный звуками сирены, Митрич подошёл к окну, поэтому свысока наблюдал за разворачивающейся картиной. Эге-ге, - подумал он про себя. Тут уже не комиссия ожидается, а полная ревизия. Он отошёл от окна и уселся в кресло, ожидая, что в скором времени к нему опять нагрянут с проверкой. И хотя никто не запрещал покидать номер, желание принимать пищу отпало напрочь. Вместе с этим, чувство тревожного ожидания усилилось неимоверно. Внешне он был совершенно спокоен, но шестое чувство упорно вещало, что перемены в его судьбе произойдут именно по результатам визита неведомых пока гостей. Минут через пять к нему без стука вошли сразу четверо крепких парней одетых в одинаковые черные костюмы и с гарнитурами связи, воткнутыми в ушные раковины. Трое из них бесцеремонно разлетелись по номеру: один в совмещённый санузел, второй на балкон, а третий не побрезговал шарить в стенном шкафу. И только четвёртый никуда не двинулся. Заглядывая в бумажку, он вопросил:

- Полковник Михаил Дмитриевич Виттель?

Тон у него был настолько ледяным, что от его слов в комнате повеяло настоящим холодом.

- Да, - важно кивнул головой Митрич, даже не делая попытки встать с дивана.

Убедившись, что никого из посторонних не наблюдается в помещении, трое фэсэошников присоединились к своему товарищу и замерли подле него в ожидании дальнейших указаний.

- Михаил Дмитриевич, - уже несколько смягчаясь в интонациях, произнёс тот, - позвольте попросить вас в ближайшее время не покидать без крайней нужды ваши апартаменты, и не смотреть в окно. Когда надобность в ограничениях отпадёт, вам сообщат.

- С чем всё это связано? полюбопытствовал старик.

Но в ответ только получил загадочную улыбку. Эти парни явно были не настроены на ведение каких бы то ни было бесед. После этого визитёры, как по команде коротко кивнули головами, молча извиняясь за вторжение, и повернувшись разом, покинули помещение, аккуратно прикрыв за собой дверь.

- Чудны дела твои, Господи! проговорил им чуть слышно вслед, Митрич.

Поведение охранников было для старого полковника понятным. Они готовили почву для визита персоны такого высокого полёта, что он и представить себе не мог. Это должен был быть кто-то рангом не меньше Министра обороны. А о том, что это мог быть сам Глава Высшего Военного Совета, Виттель даже и не думал. Но даже, если это и сам Министр, то, что ему делать в санатории? Проверять сколько повара украли продуктов со склада? Бред. Теряясь, таким образом, в догадках и раздумьях, Митрич просидел, почти недвижимо на диване, ещё где-то с полчаса, постоянно прислушиваясь к любым посторонним звукам, доносящимся извне. Потом, будто что-то толкнуло его в плечо. Он встал, подошёл ко встроенному в стену платяному шкафчику и достал оттуда свой парадный мундир, мирно висевший на плечиках среди остальной нехитрой одежды. Придирчиво оглядел его со всех сторон, мысленно нахваливая себя за проявленную предусмотрительность, велевшую супруге привезти из дома военную форму. Не спеша оделся, покряхтывая и тихонько матерясь про себя за то, что в процессе отдыха набрал несколько лишних килограммов веса. Еле-еле застегнул пуговицы на брюках. Наконец, чуткое ухо бывалого полярника запеленговало шорох по асфальту многочисленных машин, подъезжавших к зданию. Виттель внутренне напрягся в ожидании поворотного момента своей жизни. Сердце учащённо колотилось. Не прошло и пары минут, как из коридора послышался топот множества шагов и гул неясных голосов сопровождавших его. Митрич встал и как мог, принял осанистый вид. Звук приближался, и сердце пожилого ветерана воинской службы готово было выпорхнуть из грудной клетки. Шум из коридора внезапно затих, сменившись осторожным стуком в дверь. Вот оно! - мельком пронеслось у него в голове, а изо рта, помимо воли раздалось:

- Войдите!

Дверь чуть приоткрылась и в неё просунулась голова САМОГО Главы Высшего Военного Совета Российской Федерации. Визита кого угодно, вплоть до Министра обороны, ожидал Митрич, но только не самого главы государства.

- Есть кто дома? Можно войти? вопросила голова правителя Всея Руси, улыбаясь.

- Да-да, конечно! поспешил Виттель и кинулся вперёд, навстречу гостям.

А гостей и вправду было много. Вслед за Афанасьевым дверь пропустила большую делегацию. Тут был и Начальник Главного Оперативного Управления, и личный адъютант Верховного уже известного всей стране по многочисленным репортажам и интервью, которые он давал на протяжении почти полугода, и ещё какой-то офицер чуть старше среднего возраста, держащий в руках чемоданчик, пристёгнутый к наручной цепи. Немного стесняясь, вошли представители администрации санатория, во главе с директором. Замыкал делегацию юркий, как долгоносик военный оператор в чине капитана с видеокамерой и микрофоном, прикреплённым к ней. До сего момента, просторная и даже пустоватая комната, в которой обитал Михаил Дмитриевич, теперь казалась маленькой и тесноватой.

- Ну, здравствуй, дорогой ты наш Михаил Дмитриевич! протягивая обе руки для пожатия, произнёс Афанасьев, продолжая улыбаться.

Митрич слегка подрастерялся, не зная, что ему делать: становиться по стойке смирно при виде Верховного Главнокомандующего или же принять его двойное рукопожатие. Пришлось совместить одно с другим. Сначала бережно принял в свои лапищи обе руки Афанасьева, а затем попытался всё-таки встать во фрунт. Они не виделись более сорока лет, с той самой грозовой ночи, когда Афанасьева ещё совсем молоденького офицера принимали в Братство на волжском утёсе, и где Митрич, носивший настоящее имя Крут, выжигал ему на рёбрах калёным железом Знак Тайных. Они мельком взглянули друг на друга и разом вспомнили события той памятной ночи, но ни словом, ни жестом не выдали своего узнавания.

- Да, ладно-ладно, не чинись! замахал на него высвобожденными руками Валерий Васильевич. Ты на отдыхе, а я, как видишь, в цивильном.

Вслед за Верховным потянулись с рукопожатиями и остальные гости, включая Михайлова и Коржика. Митрич засуетился было, отыскивая места, чтобы усадить нежданных гостей, но диктатор остановил его:

- Погоди, Михал Дмитрич, ещё насидимся и наговоримся. А сейчас постой.

Виттель замер, как вкопанный.

- Борис Борисыч, у тебя всё готово? бросил он через плечо Михайлову.

- Так точно! отрапортовал тот, с откуда ни возьмись подносом в руках, на котором краснела бархатом коробочка, орденская книжка и ещё что-то.

Видя, куда клонит дело, Митрич ещё больше приосанился.

- Отлично, - прокашлялся Валерий Васильевич и теперь уже торжественным голосом, как на плацу, громко возвестил:

- За проявленное мужество и героизм при отражении нападения на территорию Российской Федерации, полковник Виттель Михаил Дмитриевич, специальным Указом Верховного Главнокомандующего удостаивается звания Героя России с вручением ему Золотой Звезды!

Сзади раздались бурные аплодисменты. Это персонал санатория решил таким образом выразить своё восхищение постояльцу. Верховный полуобернулся и взял с подноса коробочку с высокой наградой. Сделал шаг навстречу к полковнику, стоявшему и помаргивающему чуть увлажнёнными глазами. Опять протянул обе руки, чтобы вручить заслуженную награду и ещё раз обменяться крепкими мужскими рукопожатиями с Героем. Затем, не удержавшись от душевного порыва, обнял того за плечи и чуть нагнув к себе (Митрич был больше чем на полголовы выше Афанасьева) и смачно расцеловал в обе щёки густо заросшие волосами, попутно шепча на ухо:

- Дырочку сам просверлишь.

- Служу России! только и смог выдавить Митрич, потому что его горло сжимали спазмы.

Покончив с объятиями и поцелуями в стиле а ля Брежнев, диктатор вновь отступил назад и продолжил торжественную церемонию.

- Тем же Указом, полковнику Виттелю Михаилу Дмитриевичу, присваивается звание генерал-майора!

Афанасьев опять полуобернулся к заботливо подставленному подносу и снял с него золотые генеральские погоны.

- Прости, Михал Дмитрич, что запоздал с присвоением звания на два десятка лет. Но, лучше поздно, чем никогда.

Принимая из рук Верховного два прямоугольничка, вышитых золотом, Митрич не смог сдержаться и его крупные мужские слёзы оросили бороду. Опять раздались аплодисменты и приветственные возгласы, к которым, на этот раз, присоединились и гости. Рудов не утерпел и первым кинулся пожимать руку новоиспечённому генералу. К нему тут же присоединились и остальные члены свиты Верховного.

- Ну, что?! хитро прищурился Афанасьев, оглядывая собравшуюся публику. На этом можно считать публичную часть официальной церемонии награждения закрытой.

Люди, собравшиеся здесь, были по большей части неглупыми, а потому, правильно поняли толстый намёк диктатора. Кланяясь и улыбаясь, они стали задом пятиться к выходу. Последними вышли Коржик с Михайловым. Борисыч при этом, задержавшись в дверях, всё же спросил тоном опытного заговорщика:

- Может к чаю чего раздобыть у них тут в столовой?

Афанасьев перевёл вопросительный взгляд на Митрича, но тот только замахал руками:

- Не нать! Всё есть, почитай. Супруга моя Серафима, как знала, вчера привезла всего, эвон в холодильнике.

Он опрометью ринулся к небольшому холодильнику, пристроившемуся в углу комнаты.

- Ступай Борисыч, - кивнул Афанасьев помощнику, - мы тут сами управимся. А вы с Андреем сходите в столовую, а то ведь чую не успел пообедать, пока домой лётал?

- Есть, сходить! улыбнулся Михайлов, закрывая за собой дверь.

Наконец, они остались втроём. Пока Митрич суетился, доставая из холодильника фрукты, консервы, сало, колбасу и прочую снедь, Рудов, как опытный в застольях человек, принялся искать подходящую посуду для предстоящего междусобойчика. Сам же Афанасьев взял на себя миссию по обустройству застолья, расставляя стулья вокруг маленького журнального столика. Из посуды нашлась только стопка пластиковых стаканчиков, стоявших возле кулера, да ещё небольшой набор столовых приборов в виде таких же пластиковых вилок и ложек. Сергей Иванович крякнул с досады и почесал в задумчивости лоб, намереваясь кликнуть кого-либо из персонала, чтобы они снабдили всем необходимым, но Верховный предупредил его действия, заявив, что они пришли сюда отнюдь не пьянства ради, а потому не стоит излишне суетиться, хватит и того, что есть. Сели. Гости расположились на диване, а Митричу, со своим протезом, было способней сидеть на стуле, напротив.

- Ну, что, товарищи, по не нами заведённой традиции, награду следует обмыть! потирая ладони, произнёс Афанасьев.

- Оно, конечно, - немного растерялся виновник торжества, - да, только у нас тут сухой закон, - развёл он руками.

- А мы этот закон слегка размочим, - хитро подмигнул Валерий Васильевич, доставая из внутреннего кармана плоскую металлическую фляжку. Доставай, Михал Дмитрич свою Звезду, как и положено по обычаю.

Новоиспечённый генерал взял коробочку и достал оттуда ярко блеснувшую Звезду Героя. Немного полюбовался на искрящуюся капельку звезды и решительно опустил её в стаканчик. Афанасьев же, тем временем отвинтил крышку у фляжки и, смакуя процесс не торопясь начал разливать её содержимое на троих. Впрочем, налил совсем понемногу, видимо, для затравки. Окончив эту процедуру, он первым поднял стаканчик. Молодой генерал сделал попытку вскочить, но Верховный Главнокомандующий решительно пресёк это телодвижение:

- Сиди-сиди, Михал Дмитрич. Давай вот, лучше выпьем, обмывая твою заслуженную награду. Поздравляю тебя от всей души и хочу поблагодарить за тот подвиг, что ты совершил, и который послужит ярким примером для тех, кому мы оставим эту землю!

Генералы дружно сдвинули пластиковые стаканчики.

- Пей до дна! Пей до дна! подначивал Рудов Героя, первым опорожнивший залпом свою посудинку.

- Хорошо пошла! крякнул удовлетворённо Валерий Васильевич, опуская на стол свой стакан.

Митрич пил осторожно, боясь ненароком не проглотить высокую награду. Закончив с этим делом, осторожно заглянул на донышко, где лежала Звезда.

- Ну, - подытожил Сергей Иванович, - теперь ей точно, сносу не будет!

Как ни странно, но закусывать никто не стал. За столом сидели люди, знающие толк в деле пития спиртного. Только Афанасьев занюхал долькой лимона вкус хорошей водки. Спасибо Михайлову, расстарался, чертяка. Митрич, как самый опытный в этой компании, не стал даже занюхивать. Он просто огладил рукой усы и бороду. Верховный, не тратя времени даром, разлил по второй и поднял стакан, но с новым тостом не спешил, потому, как настала очередь выступать с ответным словом виновнику застолья.

- Товарищ Верховный, товарищ генерал армии, - обратился он к гостям, - я очень благодарен вам за награду и те почести, что вы мне оказали. Я, мы , - сбился он с мысли ища подходящие слова. В общем, буду умирать, а не забуду А ещё не забуду тех, кто достоин этой награды больше чем я, ибо я жив, а они сложили свои головы там, - дёрнул он головой куда-то в сторону и на его глазах засверкали скупые слезинки, - на самом краешке земли нашей. Всё бы отдал, чтобы они были живы. И эта награда не мне награда, а им. Сейчас вот, долгими ночами лежу и думаю, а что я бы мог сделать по иному, чтоб уберечь их жизни? Не знаю, не знаю

Рука старика дрогнула, и он чуть не расплескал водку.

- Ты, Михал Дмитрич, не кори себя понапрасну, - перебил его Афанасьев. Ты сделал всё, что было в твоих силах, и даже больше. Ты сберёг гражданских, ты защитил базу и установку. А то, что погибли бойцы, так в этом нет твоей вины. Они защищали свою Родину, и погибли за неё, как и полагается мужчинам. Ты ведь и сам не жалел своей жизни.

- И всё-таки, я где-то ошибся, раз враг сумел подобраться незамеченным, - покачал головой Виттель.

- И здесь нет твоей вины и просчёта, - продолжил успокаивать его Афанасьев. Тут было большое-пребольшое предательство, ниточки которого протянулись сюда в Москву.

- Предательства?! вскрикнул Митрич.

- Да. Предатели были, как среди военных, так и среди гражданского персонала Белушьей. Это выяснилось по ходу следствия, проводимого компетентными органами.

- Но, кто это был?! опять вскинулся старик и его борода разом встопорщилась.

- Из гражданских лиц, некий Евгений Косых метеоролог со станции. А по совместительству резидент американских спецслужб, завербованный ими, ещё несколько лет назад. Именно он передал пистолет с отравленными пулями старшему лейтенанту Шептицкому, который и ликвидировал пост слежения за прибрежными водами.

- Шептицкий, Шептицкий, - шевелил губами Виттель, припоминая смутно знакомую фамилию. А-а-а, это тот молоденький хлыщ, которого я незадолго до этого повозил носом по снегу?! Помню-помню этого ублюдыша! глаза Его Величества сверкнули грозно и мстительно. И как же всё это дерьмо всплыло наружу?!

- Этот Косых, за день до нападения отбыл в соседнее поселение Рогачёво, под надуманным предлогом калибровки метеорологических приборов. И когда узнал, что операция по уничтожению Белушьей была сорвана, то от страха за своё незавидное будущее намылил верёвочку и повесился, как тот Иуда. А перед смертью написал вроде покаянного письма, где всё и изложил в подробностях: и про Шептицкого, и про тайного связного среди военпредов. Связного отыскали быстро. В немалых чинах ходил сволочь. Через него вышли на папашу этого Шептицкого. Тот тоже оказался матёрым предателем с многолетним стажем. А от него ниточки далеко-о-о потянулись. До сих пор распутывают спецы Николая Павловича.

- А с этим старлеем, что?! Взяли его?! нетерпеливо заёрзал на стуле Митрич.

- Нет, - покачал головой Афанасьев. Где-то, через неделю, после тех событий прибило его тело к берегу. Утоп. Сам утоп. Никаких внешних повреждений на теле обнаружено не было. Ну, да, туда ему и дорога. В общем, к чему это я тебе говорю? Ты себя понапрасну не вини. Ты, ещё раз подчёркиваю, сделал всё, что было в твоих силах. И не твоя вина, что на базе завелась гнида. База, твоими усилиями, была хорошо подготовлена к отражению атаки со стороны, н не изнутри. Этого никто не мог предусмотреть. Так, что давай, за ребят твоих, не чокаясь.

На этот раз все встали и молча выпили за павших смертью храбрых. Сели. На этот раз гости позволили себе съесть по ломтику лимона. Митрич опять ограничился поглаживанием своей знаменитой бородищи.

- Ну, что, Михал Дмитрич, - оторвался от стола и поднял глаза на собеседника диктатор, - давай теперь поговорим о тебе.

Вот оно - со страхом подумал генерал-майор, изображая на своём лице подобие кривоватой улыбки, которую можно было расценивать весьма неоднозначно, но борода скрыла от гостей мимику:

- Что? Пришла пора сдирать подковы?

- Зачем сдирать? не понял Рудов.

- Это он имеет в виду, что мы с тобой пришли за тем, чтобы отправить его на заслуженный отдых, но сначала решили слегка подсластить пилюлю, - охотно пояснил другу суть сказанных Митричем слов Верховный. Я правильно интерпретирую твою реплику? обратился он к Виттелю.

- Верно, - упрямо набычил голову тот.

- Плохо же ты, старина, думаешь о нас, - нахмурился Афанасьев. Страна сейчас не в таком положении, чтобы разбрасываться ценными кадрами.

- Значит, мне можно будет вернуться назад? с плохо скрываемой надеждой вопросил Митрич, ещё не веря в удачу.

- Нет, - покачал головой Валерий Васильевич, махом опуская того с небес на землю. Да ты и сам не хуже меня понимаешь, что это невозможно. В условиях Арктики, твоё пробитое лёгкое быстро спровадит тебя в могилу. Это без вариантов, - жёстко подытожил он.

- Так что же мне делать? растерялся старик, совершенно сбитый с толку. Куда меня направят?

Но на вопрос о направлении Афанасьев отвечать не стал, а задал вопрос вообще не относящийся к делу:

- Ты вот, Михал Дмитрич, чем занимаешься в свободное от процедур время?

- То есть, как чем?! не врубился тот, сбитый с толку переменой тематики. Гуляю, смотрю телевизор, с соседями балакаю. Что ещё делать на реабилитации-то?

- Ну, может книжки, какие почитываешь? хитро взглянул на Митрича диктатор.

- Да, какие там книжки, прости Господи? отмахнулся старик от нелепого, по его мнению, вопроса. Девки, вон, которые прибираются, приносили как-то книжки. Да, всё ерунда какая-то. Одним словом, фантастика. Стар я уже, чтобы читать такую дребедень.

- Покажешь? гнул свою непонятную линию Афанасьев.

- Да, вон они, - ткнул он корявым пальцем в стопку книг, лежащих на подоконнике.

Афанасьев не поленился и подошёл к окну. Стопка была приличной полтора десятка книг в хороших тиснёных обложках. Валерий Васильевич, бережно перебрал всю кипу, узнавая попутно знакомых авторов и их произведения. Спектр был широк от Щепетнова и до Михайловского со Злотниковым. Перекладывая книги, Афанасьев кожей затылка ощущал на себе пристальный и недоумённый взгляд Его Величества. Оставив это занятие, диктатор, с выражением глубокого сожаления на лице, вернулся к застолью.

- И что, Михал Дмитрич, ты, так-таки ничего и не прочёл из этого?

- Пустое занятие, - опять отмахнулся Митрич. Этакое чтиво только для молодёжи. Посерьёзней бы чего, или, скажем, техническое, ещё, куда ни шло. Я ведь по специальности военный инженер. А так забава, да и только.

- Хм-м, - хмыкнул Валерий Васильевич. А если я скажу, что все эти книги были доставлены тебе по моему личному распоряжению?

В комнате сразу повисла гробовая тишина, которую не решился нарушить даже Рудов, несмотря на то, что был настроен весьма игриво.

- Это, как же? только и смог выдавить из себя Митрич.

- А, вот так! Я самолично составил список книг и через своих людей велел тебе их доставить, в надежде, что от скуки ты всё же почитаешь, хоть что-нибудь из этого.

- Это как же? опять заладил своё, окончательно сбитый с толку Митрич. Это зачем же мне такое?

- А затем, - не выражая никаких эмоций, продолжил Валерий Васильевич, - что здесь, хоть и в весьма фэнтезийной манере изложения, но описаны весьма правдивые вещи. И если бы ты прочитал, хоть что-то из предложенного, то мне было бы гораздо сподручней вести с тобой дальнейшую беседу.

Старик ничего не мог ответить на это и только беспомощно разевал рот и разводил руками.

- Ладно тебе, Валерий Василич, наводить тень на плетень, - вмешался Сергей Иваныч, глядя, как нелепо выглядит заслуженный ветеран. Скажи прямо, так, мол, и так, наши учёные создали в недрах своих лабораторий машину времени, и теперь есть возможность путешествовать в далёкое прошлое.

Виттель медленно перевёл взгляд на развалившегося, как сытый кот, на диване Рудова. Потом на самого Афанасьева, туго соображая, не стал ли он на старости лет предметом розыгрыша. Наконец, взвесив про себя все pro и contra, решил, что два высших российских руководителя не станут ехать в такую даль, чтобы так зло подшутить над стариком. Он, сначала привстал, а затем резко опустился на стул.

- Да-да, - подтвердил Афанасьев, опять усаживаясь на диван. Если говорить вкратце, то так оно и есть, как сказал Сергей Иваныч.

То, что Митрич сейчас услышал из уст гостей, потрясло его до самого основания. Впрочем, надо отдать ему должное, в таком состоянии он пребывал недолго. Годы, проведённые рядом с такими корифеями, как Вострецов и Боголюбов, приучили его к осознанию безграничного могущества отечественной науки. А после демонстрации на супостатах установки ускорителя, эта вера только укрепилась. И в самом деле, чему тут удивляться, по большому счёту? Герберт Уэллс, появление машины времени предсказал уже более ста лет назад.

- На тебя надеемся и уповаем, - прервал ход его мыслей Афанасьев.

- А я, тут с какого краю? медленно приходя в себя начал недоумевать заслуженный ветеран.

- Я хочу послать тебя ТУДА, - без тени улыбки информировал диктатор Митрича.

- Эт-то в качестве кого же? начал нехорошо подозревать Главу государства потомок тевтонских рыцарей. Подопытной мыши?

- Мышей мы туда уже посылали, - на полном серьёзе ответствовал Глава. Да и люди уже там были неоднократно.

На последних словах Рудов удивлённо взглянул на своего соратника, искренне не понимая, как тот мог от него скрыть такое эпохальное событие (Тучкова в его новом виде он ещё ни разу не видал). Однако же проявил терпения и не стал высказываться по этому поводу.

- И куда же хотите меня старика засундучить? В какое такое времячко? начал он отходить от первоначального шока.

- Отвечаю по мере поступления вопроса. Куда? Примерно туда же, где мы сейчас с тобой и находимся. В какое время? Если верить учёным, то в конец первой половины IV века. Немногочисленные и разрозненные поселения родоплеменных общин, занимающихся примитивным земледелием и скотоводством. Государства нет, армии, соответственно, тоже. И вся эта прелесть существует за несколько лет до того, как через эти места пройдут орды Аттилы.

- А я-то, зачем занадобился? Я ж не историк, не этнограф какой-нибудь. И легендарные сокровища Великого Аттилы меня не манят своим блеском, - почесал затылок Михаил Дмитриевич, которому хватило пяти минут, чтобы принять для себя новую действительность.

- Видишь ли, Михаил Дмитрич, - задушевно-обволакивающим тоном начал охмурять его Афанасьев, - у тебя за плечами имеется громадный опыт по строительству и обустройству с нуля и в экстремальных условиях оторванности от цивилизации хорошо функционирующего поселения. Никто из нас не обладает такими познаниями, даже в чисто теоретическом плане.

- Скажете тоже, - не поверил Митрич словам Верховного. Взять хотя бы тех же самых БАМовцев. Поди, живы ещё многие из них?

- Михал Дмитрич, - терпеливо принялся увещевать его Афанасьев, - не путай сладкое с длинным. Одно дело строительство железной дороги в мирной стране и при неограниченной поддержке государства и другое дело обустройство и постоянное присутствие в диком, в прямом смысле слова, мире. Нам нужно строительство военного поселения, в окружении возможных враждебных сил, с перспективой превращения его в недалёкой перспективе в современный мегаполис.

- Мегаполис? вытаращился старик, не веря словам.

- Именно, - согласно кивнул Валерий Васильевич. С численностью населения сопоставимой с нынешней Москвой.

- Эва! разинул рот потомок германских императоров.

- Вот, именно! Планов громадьё! по-своему расценил междометие Митрича диктатор.

- Зачем там строить мегаполис в такое неспокойное время, да ещё в дремучих лесах? продолжал недоумевать Виттель. Чтобы тягать оттедова исторические артефакты, как сейчас говорят, достаточно хорошо экипированной экспедиции и перевалочной станции.

- Разведывательная экспедиция отправится туда на днях. Я уже отдал распоряжения о её формировании, - принялся пояснять Валерий Васильевич. Однако же постоянное поселение с широкими перспективами развития, крайне необходимо, и как можно в кратчайшие сроки. Международная обстановка требует ускорить работы в этом направлении, - подбавил он тумана.

- Вона, как?! почесал лоб Митрич. И тут же проявил недюжинные способности предвидения. Полагаете, что попрут на нас всем гамузом?

- Если бы только предполагал? ещё больше добавил тревоги Афанасьев. Слыхал, наверное, про пресс-конференцию, что была на днях?

- Читал в газете, - поддакнул старик. А после кратких раздумий, добавил. Что же получается? План эвакуации, что ли?

- Ну, до эвакуации ещё не так близко. Мы сделаем всё, что от нас зависит по части вразумления особо ретивых ястребов из Залужья. Однако и запасной вариант отхода иметь следует. Ибо плох тот командующий, который думает только о наступлении.

- А это, -- опять принялся чесать лоб старик. Оно того

- Что?

- Ну, это проникновение в прошлое, никак не скажется на нашем настоящем? спросил он, показывая тем самым, что кое в чём разбирается, хоть и на уровне простого обывателя.

- Не волнуйся. Не скажется. Как мне объясняли учёные люди, чтобы изменить наше настоящее, надо как можно дальше оказаться в прошлом. А тут, всего ничего. Каких-то тысяча семьсот лет. Для хода истории одно мгновение. Да и не факт, что это именно наше пошлое. Ты уж извини, я сам плохо в этом разбираюсь. Тебе самому надо поспрашивать их. Ну, что, берёшься?

- А справлюсь ли? резонно засомневался Михаил Дмитриевич. Года мои, вишь, уже не те. Эта ведь работёнка не на один десяток лет. А мне жить может, осталось, только до понедельника.

- Кто знает, сколько ему отпущено Всевышним? парировал Афанасьев его сомнения. - А если ты сомневаешься в своих силах, то я могу тебя взбодрить. Жить тебе, Михал Дмитрич, ещё долго и счастливо. Ничего больше не скажу, но можешь мне поверить. Лгать не собираюсь. Так, что? нетерпеливо спросил Верховный.

Рудов, при этом, очень внимательно вгляделся в своего друга и соратника. По его лицу было видно, что он весьма озадачен некоторыми моментами разговора.

- Берусь, коли так! тряхнул седой головой старый служака. Мне ведь без дела никак нельзя. А если и умирать, то предпочитаю на работе. Когда приступать?

- Ну, вот и договорились! расцвёл в улыбке Афанасьев. Ты не торопись. Сколько тебе ещё тут обретаться?

- Девять дней, включая сегодняшний.

- Ну, вот. Значит надо их провести с максимальной пользой. Набирайся сил, слушайся врачей и выполняй все их предписания. Да ещё почитывай то, что я тебе прислал. Авось, что и сгодится. А уж потом сразу ко мне. Я отдам соответствующее распоряжение, и тебя незамедлительно пропустят. Выпишу все допуски и пропуски, возьму, как и положено расписку о неразглашении, хоть ты уже и давал такую. Там уже и обговорим более подробно все детали твоей предстоящей работы. Но сначала дождёмся экспедиции.

- Значит, оставляете на службе?

- Об отставке и не мечтай! Одна большая звезда на погоне ещё не предел в служебной карьере, - со значением произнёс Верховный, чем ещё сильней успокоил и обнадёжил Митрича.

- Ладно-кось, почитаем ужо, - собрал Митрич бороду в кулак.

- Кстати, - спохватился Валерий Васильевич, - твои старые приятели Вострецов с Боголюбовым тоже задействованы в этом проекте. Так, что встретитесь там с ними.

- Да, ну?! обрадовался Виттель. Вот это, действительно хорошая новость! Вот уж удружил, так удружил!

- Вот, видишь! - засмеялся Афанасьев. И от меня иногда бывает польза!

Они ещё где-то с полчаса поговорили. Афанасьев, как мог, описал действие портала и его нежданно открывшиеся способности по исцелению и омоложению. Рудов, сумевший подавить в себе небольшую обиду за то, что его об этом не проинформировали, сидел и слушал с открытым от удивления и восхищения ртом. Причём, он удивлялся даже более самого Митрича, так как в отличие от него обладал большей фантазией. Расставались в приподнятом настроении. Афанасьев был рад тому, что сумел привлечь к делу столь опытного, в деле выживания, человека. А Его Величество был рад тому, что его не выбросили на обочину дороги, как сломавшееся колесо, а поручили, пожалуй, самое ответственное за всю его долгую жизнь дело. На прощание, ещё раз крепко пожали руки. Афанасьев не удержался, чтобы не дать лишний раз одно из своих ценных и банальных указаний:

- Давай, Михал Дмитрич, выздоравливай побыстрей и в строй. Времени на раскачку, сам знаешь, с гулькин нос. А пока там наша спецура вынюхивает обстановку вокруг, ты, хоть за ради любопытства полистай книжки уважь меня, ведь самолично отбирал.

- Уважу. Как не уважить? гудел в бороду Митрич. Заранее б сказали, что обязательно к прочтению, так с карандашом бы уже проштудировал.

- Да, и вот ещё что, - отстоялся Верховный. По итогам полученной информации и чтения книжек, ты хотя бы вчерне накидай про себя план по будущей инфраструктуре поселения, с учётом угрозы столкновения с враждебными действиями местных и таких же пришлых, как мы.

- Какова планируемая численность колонистов? задал толковый вопрос будущий глава поселения.

- Делай расчёт из количества в пять-шесть тысяч человек на начальном этапе. Приблизительно так, как и было у тебя в Белушьей.

- Мне бы ещё, кроме этой фантастики, почитать что-нибудь по истории того времени, а то всё что было до Крещения Руси тёмный лес. А хотелось бы быть в курсе политико-экономической обстановке на месте, - попросил Митрич.

- И сам бы рад расширить свои познания, - бессильно развёл руками Валерий Васильевич, - но, к сожалению, учёные и сами почти ничего не знают про тот период. Во всяком случае, достоверных сведений крайне мало. Даже археологических находок почти нет. А самое главное, что они даже не знают приблизительно, где искать места древних поселений. Городов в тех местах и в те времена ещё не было, по уверениям историков. Разве, что Аркаим^[132], но он находится слишком далеко от того места, где мы собираемся организовать колонию-поселение. Но ты не волнуйся, я завтра же сделаю запрос в РАН^[133], чтобы они там у себя, хоть что-то накопали по этому времени и по этой тематике. Авось, что и сыщется. Но на них нет большой надежды. Так, что ты настраивай себя на то, что изучать придётся всё самому и по ходу дела, ни на кого не надеясь.

- Ладно, - согласился Виттель покряхтывая, будто приноравливался поднять лесину с комля^[134]. Где наша не пропадала?! Будем сами историю творить.

- Верно, мыслишь, - согласился с ним Афанасьев.

На том и расстались.

Глава 82

I.

Прошёл ровно месяц с того момента, как по итогам пресс-конференции в МИДе, Мария Хазарова обнародовала ультиматум, направленный всем странам-участникам нарушителям Конвенции о запрещении биологического, бактериологического, химического и других видов оружия массового уничтожения населения. Как того и следовало ожидать, бурная реакция на предъявленный ультиматум последовала только со стороны средств массовой информации, да и то не самых авторитетных в мире. В подавляющем большинстве, руководители ведущих стран обоих полушарий проигнорировали грозные слова руководства российского МИДа. А вот разведсообщества этих стран, и в особенности штатовские, в силу технической оснащённости, в отличие от официальных властей, не стали пропускать мимо своего внимания суровое предупреждение русских, поэтому сразу навострили ушки. Почти три недели их внимание было приковано к территории России. День и ночь их спутники сканировали российские территории в чаянии обнаружить свидетельства подготовки к удару или захвату биолабораторий. Особо пристальное внимание они уделяли аэродромам, где базируется стратегическая авиация и ракетным частям в местах их постоянного базирования. Старались не упустить из вида и места постоянной дислокации воздушно-десантных частей, так как по их мнению, именно они должны были играть первостепенную роль в случае штурма намеченных объектов. Но сколько бы ни силилась спутниковая группировка, а тем паче, агентурная сеть, ничего, что выходило бы за рамки обыденности на территории, откуда ожидался удар, не происходило. Самолёты стратегической авиации летали по вполне привычным для них маршрутам и без своей смертоносной начинки. Оперативно-тактические комплексы, включая, уже порядком прославившиеся в Сирии Искандеры, в основном, не покидали мест постоянного базирования. А если и покидали, то это были единичные случаи, связанные с учениями. К тому же они не приближались к местам откуда мог бы быть осуществлён их пуск. И ни для кого не было секретом, что предельная дальность полёта Искандера составляет чуть больше 480-ти километров расстояние явно недостаточное, чтобы поразить объекты, хотя бы в окрестностях той же Алма-Аты. Десантники тоже находились в своих казармах, а если и проводили учения, то всегда в окрестностях постоянного места дислокации. Аналитики в высоких штабах недоумевали и ломали копья, споря, каким образом русские собираются осуществить свои угрозы на практике, если ракет средней дальности у них нет, так как они ликвидированы в соответствие с договором об РСМД^[135], а крылатые ракеты, по сведениям от местной агентуры, находятся в местах постоянного хранения. Существовала, правда, гипотетическая опасность того, что русские могут ударить по объектам расположенным в Прибалтике и на востоке Украины (дальность вполне позволяла это осуществить). Но это было лишь половинчатое решение, так как лаборатории расположенные в Средней Азии оставались в зоне недосягаемости, а, значит, по большому счёту, не имело смысла. Тогда, вообще непонятно, как будут отвечать русские на приставленный к их виску бактериологический пистолет. Дни шли за днями, а русские продолжали хранить стоическое молчание. И даже российский МИД, устами своего министра ни разу не обмолвился о пропущенных сроках реагирования на его ультиматум. Всё говорило за то, что русские просто включили потихоньку заднюю после того, как осознали свою горячность, прикинув совокупную военную и экономическую мощь Альянса, в случае развязывания полномасштабного конфликта. Когда прошли все разумные сроки, западные аналитики, даже те, кто ранее молчал, стали хором вещать, что усугублять испорченные отношения с коллективным Западом, после того, как Россия скинула с себя удушающее ярмо экономической зависимости, было не в её интересах. На том, в принципе, и сошлись. К тому же отвлекать громадные разведывательные ресурсы, сосредоточив их, исключительно на одной седьмой части суши, было весьма накладно и контрпродуктивно для самого Запада во главе со Штатами. Ведь нужно было ещё следить за Китаем и набирающим силу Ираном, не говоря уже о беспокойном Киме с его ядерной программой. В конце концов, все пришли к однозначному выводу о том, что запал пассионарности у русских иссяк ещё в конце июня, когда они осмелились разнести в хлам украинский Генштаб (правду об инциденте в Арктике мало кто знал даже среди специалистов). Поэтому затевать новую драчку с туманными перспективами на победу и с прозрачными накликать на себя Третью Мировую войну, Россия не решится. Разумеется, полностью игнорировать сумасшедших восточных славян не стоило, с учётом того, что там пришли к власти откровенные ястребы, но и переоценивать опасность, исходящую от них, тоже не следовало. А тем временем приближался рождественский сочельник. На Капитолийском холме вовсю занимались перестановкой мебели, дорвавшиеся до власти глобалисты во главе с Джо Байденом, а в Европе готовились встречать праздник, сидя по домам, заперев, как следует двери, из-за ковида и разгула преступности мигрантов.

В общем, расслабились ребятишки, а зря Самым опасным зверем среди хищных млекопитающих является медведь, а тем более русский медведь. Этот хищник, одно из немногих животных, у которых эмоции на морде никак себя не проявляют. Он может сколько угодно обниматься и облизывать своим языком ваше лицо, а потом взять и просто откусить вам голову Какие мотивы руководили русскими, когда они выбрали своим символом этого косолапого увальня простоватого на вид и коварного до невероятия? Неизвестно. Но они явно переняли его повадки.

II.

24.12.2020 г. Г. Москва, Национальный Центр обороны

С самого утра Валерий Васильевич находился в состоянии непонятного нервного возбуждения. Он заранее, сидя за завтраком, предупредил супругу и всех остальных домочадцев, чтобы сегодня его домой не ждали. На резонные вопросы, упёршей руки в бока жены, где это он собирается ночевать, а главное с кем, он только неудачно отшутился в том плане, что в Москве много злачных мест, на территорию которых ещё не ступала его нога. Эта шутка всколыхнула и так богатое воображение обоих беременных женщин. Однако ничего путного от него не добились. Тогда они принялись тормошить Вальронда, но тот тоже только пожимал плечами, при этом делая на своём лице мину многозначительности, хотя знал об этом ровно столько же, сколько и они. И уж совсем сбила их с толку фраза Афанасьева о том, чтобы они не пугались, когда его кортеж в положенное время вернётся домой без него. Уже на выходе, в вестибюле, Вероника отвела его в сторону и прошептала почти в самое ухо:

- Ну, хоть мне-то, хотя бы вкратце ты можешь объяснить, что происходит?

- А жене руководителя страны не понятно, в какой напряжённой атмосфере мы все находимся? попробовал он иносказательно выкрутиться из неудобного положения.

- Я только поняла, что тебе надо запутать следы. Хочешь, чтобы все искали тебя дома, в то время, как ты будешь находиться совсем в другом месте. Что-то случилось? Или может случиться? сделала она страшные глаза, которые делали её лицо ещё милее.

- Нет пока, но обязательно случится после полуночи.

- Что случится?! вцепилась она пальцами в лацкан его кителя. Сегодня он впервые за несколько месяцев позволил себе облачиться в мундир. И это только сильнее прежнего напрягло Веронику.

- Завтра утром по телевизору объявят, - нехотя ответил он, с трудом отдирая её от себя.

- А как же ужин? Где ты будешь ужинать?

- Ужинайте без меня, а я поем в нашей столовой.

- Ага! Значит, будешь всё-таки на работе, - слегка обрадовалась не в меру подозрительная и сильно ревнивая женщина.

- А где же ещё я могу быть?! всплеснул он руками, делая последнюю попытку вырваться из её лап.

- Ну, а если мне надо будет срочно связаться с тобой? продолжала она тихую истерику.

- Без проблем. Только звони не с своего коммуникатора, а спустись вниз в пункт правительственной связи и звони оттуда по закрытой линии. И то, в крайнем случае.

- Неужели, всё так серьёзно?

- Да, - кивнул он. Поэтому, как говорится, бережёного Бог бережёт. Утром я приеду, и ты всё сама узнаешь. В общем, не скучайте без меня, - наконец-то вырвался он от неё и опрометью помчался к дверям, за которыми его уже ждал привычный эскорт.

И вот теперь он сидел в Ситуационном Зале Национального Центра обороны на своём, уже привычном за полгода месте Верховного Главнокомандующего, облачённый в мундир, давая тем самым понять всем, что он берёт на себя всю ответственность за проведение предстоящей военной акции. Слева от него, по уже сложившейся традиции, восседал Начальник Главного Оперативного Управления, а справа Начальник Генерального Штаба. С краю от Богданова скромненько притулился Министр обороны. Он никоим образом не возражал против отведённого его персоне места, так как и сам прекрасно понимал, что, несмотря на свои погоны, мало что смыслит в управлении войсками. Его стезя материальное обеспечение Армии всем необходимым для ведения боевых операций, а уж на поле боя пусть командуют те, кто этому обучался с младых ногтей. Время на табло, что висело под самым потолком, показывало, что до наступления католического рождества оставался ровно один час. В современном мире, без правил конспирации было не обойтись никак, поэтому, прекрасно зная, что за ним персонально закреплён один из геостационарных спутников, денно и нощно отслеживающий его передвижения, Афанасьев пошёл на маленькую хитрость, чтобы усыпить бдительность противника. За бугром знали с относительной точностью время традиционных поездок русского диктатора. В том числе, были прекрасно осведомлены, что ровно в 17 часов по местному времени, если не случалось каких-то непредвиденных задержек, кортеж Афанасьева отъезжает от здания Национального Центра обороны, увозя в пригородную резиденцию главное охраняемое лицо, чтобы назавтра вновь повторить эту операцию с утра, но уже в обратном порядке. И сегодня в этом плане ничего не изменилось. В 17 часов 05 минут эскорт отбыл в привычном направлении, вот только в персональном Аурусе никого кроме водителя не было. Полчаса хватило кортежу, чтобы добраться до конечной точки маршрута. Такая скорость передвижения объяснялась тем, что, несмотря на час-пик, улицы столицы не были загружены до состояния дорожных пробок. И всё это благодаря ковиду-19, усадившему по домам большинство офисного планктона. Остальная же часть москвичей, занятых на производстве, предпочитала передвигаться на общественном транспорте, в целях экономии времени. Пассажир остался на месте, чтобы принять на себя общее руководство операции. Подъехав к крыльцу резиденции и нырнув под его козырёк, так, чтобы сорбиты было невозможно увидеть входящих и выходящих, машина Главы государства постояла с полминутки, а затем неспешно отправилась в гараж, сбивая с толку орбитальных соглядатаев.

Несмотря на поздний час, операционный зал мозговой центр Вооружённых Сил, был полон людьми. Суеты, обычно предшествующей каждой подобной операции, как таковой, не было. Операторы сидели за своими мониторами и отслеживали окружающую обстановку на каждом участке, выделенном для наблюдения, изредка что-то бормоча в гарнитуру. Принимали доклады с мест и тут же отдавали необходимые распоряжения. Собранные воедино данные отображались на гигантском экране в реальном режиме времени. Между рядами операторов иногда скорым шагом пробирались старшие офицеры, неся в руках какие-то бумаги и папки. Под ногами тихонько, почти на пределе ощутимости, гудел пол. Это работал на всю свою мощь мыслительных процессов, суперкомпьютер, спрятанный глубоко в недрах здания. Включали его нечасто, а лишь когда этого требовала оперативная обстановка. Да и эксплуатация этого ИИ, обходилась Министерству обороны в солидную копеечку. Работа только одних холодильных установок требовала огромных энергозатрат, не говоря уже о потреблении электричества самим суперкомпьютером. Однако следовало признать, что оно того стоило. Мозг этого гения среди других Искусственных Интеллектов, не просто в мгновенье ока впитывал и перерабатывал всю полученную из разрозненных источников информацию. Он, как бы это проще выразиться, охватывал разом всю совокупность полученных данных, не занимаясь механическим перебором последовательных операций и вопреки математической логике, экономя тем самым драгоценное время. Программисты, обслуживающие этот ИИ даже шутили меж собой, утверждая, что прототипом его мышления является женский мозг, который в отличие от мужского не просчитывает скрупулёзно все возможные варианты, а сразу охватывает все мыслительные площадки. Вот и сегодня его включили, чтобы с его помощью, ещё раз проверить алгоритм действий с учётом различной реакции от противоположной стороны.

Рудов и Богданов, напряжённо уставились в экраны своих персональных компьютеров. При этом, Николай Васильевич, бойко стучал по клавиатуре, а Рудов, сосредоточившись на разглядывании колонок цифр, плавно водил мышкой по коврику. Без дела сидели только сам Афанасьев и Юрьев. Премьер-министр с любопытством поглядывал сверху на работу операционного зала, дивясь про себя, слаженности и отсутствию суеты среди персонала. Афанасьев же, кажется, был полностью погружён в свои мысли. От этой кажущейся отрешённости у него даже несколько остекленели глаза. Он весь был погружён в размышления. Через несколько минут ему предстояло отдать приказ о переходе Рубикона^[136]. Тут было над чем подумать ещё раз. С одной стороны, уничтожением вражеских биолабораторий, расположенных по периметру России, он докажет Миру решимость России занять твёрдое место среди тех государств, которые способны проводить свою независимую политику и приверженность Мировому Праву. И паче того, продемонстрирует всем, что у неё обновлённой, в отличие от предыдущих времён, сказанные слова никогда не расходятся с делами. Но с другой стороны, атака объектов на территории Альянса несла в себе риски ответного удара с его стороны. А ответ должен последовать обязательно. Иначе существовала опасность потери лица Альянсом, ибо, если не последует ответ с его стороны, весь мир, и так уже скептически относящийся к его дееспособности, вовсе перестанет принимать его в качестве ведущего игрока. Суперкомпьютер Генштаба тоже был уверен в этом с вероятностью, приближающейся к ста процентам. Правда, на ответный удар со стороны НАТО, отводил срок от одной до двух недель, по двум причинам. Во-первых, к ответной акции следовало ещё подготовиться в плане намётки приоритетных целей, подтягивании к рубежам России необходимых средств поражения, согласования вопросов логистики между странами и прочими условиями. Во-вторых, за этот период следовало подготовить общественность и поднять градус истерики в гражданских слоях, чтобы у всех сложилось мнение, будто НАТО является обороняющейся стороной. Впрочем, ИИ не склонен был драматизировать обстановку. На всеобъемлющий военный ответ он отводил всего лишь около 15-ти процентов. Свой скептицизм он объяснял разнонаправленностью интересов в самом коллективном Западе. Там тоже были не все дураками, желающими поставить Землю на грань Третьей Мировой войны. И если до того, как откроются люки шахт с баллистическими ракетами ещё можно как-то отползти назад, хоть и с потерей лица, то после того, как ракеты взлетят, обратить вспять события уже не получится.

Видя, что Верховный ничем таким особенным не занят, Юрьев, беспокоясь о его душевном состоянии, решил его немного растормошить:

- Валерий Василич, с вами всё в порядке? чуть подавшись вперёд и повернув голову в его сторону, спросил он с ноткой озабоченности.

- Да, нет, ничего такого, - встрепенулся тот, - просто задумался немного.

- Не моё, конечно, дело вникать в оперативные планы командования, тем более, что я ношу этот мундир не по долгу службы, а по стечению обстоятельств, - извиняющимся тоном начал Министр обороны. - В общих чертах я ознакомлен с планом по приведению в чувство, не в меру зарвавшегося гегемона, но мне хотелось бы узнать некоторые детали происходящего.

Тень снисходительной улыбки пробежала по лицу Афанасьева, и он окончательно придя в себя, с ленцой поинтересовался в ответ:

- А, что вас, Борис Иваныч, интересует, конкретно?

- Ну, хотя бы, сколько, примерно, планируется задействовать установок, и как смогли добиться скрытности их развёртывания?

Афанасьев, раскрыл, уже было рот для обстоятельного ответа, но его опередил, отвлёкшийся от своего монитора, Рудов:

- Всего будет задействовано 36 установок с 72-мя ракетами, соответственно. По две ракеты с проникающими термобарическими головками на каждый из объектов. Наши спецы сказали, что этого будет вполне достаточно. А насчёт скрытности, я так скажу: их космическая разведка сколь угодно долго может следить за перемещениями наших Искандеров и всё равно ничегошеньки подозрительного не обнаружит, - со вкусом причмокнул он, вновь обратив свой взор на экран, где мелькали оперативные сводки.

- Сергей Иваныч имел в виду, - терпеливо стал объяснять Афанасьев Министру, - что скрытность сосредоточения мы обеспечили за счёт маскировки мобильных пусковых под большегрузные грузовые фуры, как вы в своё время и предлагали, будучи на посту заместителя Предсовмина по оборонной промышленности.

- Не совсем так, - поправил его педантичный Юрьев. Я предлагал маскировать пусковые установки Калибров под контейнеры для морских перевозок. Этот противокорабельный комплекс тогда проходил под шифром Club-K и имел дальность 350 морских миль, если я не ошибаюсь.

- Да, какая в том разница? беспечно отмахнулся Афанасьев. Концепция-то в основу всё равно была положена ваша.

- Спасибо за незаслуженные лавры, - усмехнулся Юрьев, поправляя очки. Однако там была противокорабельная ракета, а через мои руки не проходили материалы по её адаптации к сухопутным целям.

- Верно, - деловито кивнул Валерий Васильевич.

- Значит, смею предположить, что это всё-таки Искандер, но с иными тактико-техническими характеристиками. Неужели это Искандер-М?!

- Опять в самую точку попал, Борис Иваныч! поднял вверх большой палец диктатор.

- Когда успели-то?! поднял в изумлении брови Юрьев. Мы ведь только-только завершили испытания нового гомогенного топлива с присадками на основе полибутадиена! В наличии имеется только небольшая опытная партия переоборудованных ракет.

- Вот эту-то партию мы и решили задействовать в данной операции, только немного увеличив их количество до необходимой цифры, - подтвердил Верховный, невинно помаргивая глазками в сторону своего министра.

- Опять вы с вашей конспирацией! досадливо поморщил нос Борис Иванович. А если что-то не так пойдёт? К тому же мы сами ещё не до конца убедились в экологической безопасности новых компонентов топливной смеси.

- Если что-то пойдёт не так, то с вас и спросим, - ехидно осклабился диктатор. Затем принял более серьёзный вид и добавил. Для нас сейчас во главу угла стоит только вопрос энергоэффективности новой компоненты, которая даёт прирост по тяге на марше в 30%, что означает увеличение дальности поражения, ещё, как минимум на пятьсот километров и скорости в 12 Мах. И всё это против прежних 8-ми Махов. Остальные вопросы мы пока оставляем на втором плане. Да, что я вам тут прописные истины толкую? Вы и сами это понимаете лучше меня.

- И всё-таки я бы не рисковал опытными образцами. А ну, как произойдёт нештатная ситуация и ракета окажется в руках противника? сжал губы в тонкую полоску Юрьев.

- Всё предусмотрено, - опять оторвался от монитора Сергей Иванович. После сигнала о нештатной ситуации произойдёт самоподрыв с уничтожением наиболее важных узлов конструкции. В КБМ^[137] этим занимаются очень ответственные люди, и я им полностью доверяю, - подытожил своё высказывание Рудов.

- Через двадцать пять минут американские спутники, контролирующие Северо-Запад, уйдут в тень, и у нас появится окно в семь минут, пока им на смену придут французы, - неожиданно прозвучал голос Богданова. Время принятия окончательного решения.

- Ну, что, товарищ Верховный, давай команду, - обернулся к Афанасьеву Сергей Иванович. Или ещё подождать до следующего витка?

- Чего ждать? покрутил носом Валерий Васильевич. Коли уж решились, так надо действовать, а не тянуть резину.

- Сам-то, как считаешь, будет ответка за наше хулиганство? поёжился Рудов, но в глазах не притушил своей решимости.

- Ты же видел результаты аналитики. Чего спрашиваешь? недовольно произнёс в его сторону Верховный.

- Видел. Но то были материалы военной направленности, а я спрашиваю про политическую и экономическую составляющую, - допытывался Рудов.

- Ну-у, брат, - натужно хохотнул Афанасьев, - про это я тебе и без помощи ИИ отвечу.

- Да-да, - поддержал генерала Премьер, - хорошо было бы сравнить наши прогнозы, сделанные кабминовским компьютером и военным.

- Мы, кажется, с вами уже рассматривали этот вопрос на Технической Комиссии, ещё месяц назад, - покосился Верховный на Министра обороны.

- Отнюдь, - возразил Юрьев, - на Комиссии мы главным образом рассматривали вопрос относительно эффективности термобарических боеголовок, предназначенных для уничтожения объектов подобного рода, а политико-экономическую составляющую возможного ответа, мы не затрагивали. Я всё хорошо помню.

- Да-да, я тоже помню. Кириллин тогда тоже присутствовал на совещании. И он тогда давал гарантию, что патогены не попадут в окружающую среду, ибо просто не успеют, сгорая в пламени температурой 4000C. пустился Афанасьев в воспоминания, чтобы никто не смог его обвинить в забывчивости.

- Кстати, а где наш виновник предстоящего торжества международного права? тут же поинтересовался премьер-министр.

- У него свой ЗКП^[138], - коротко пояснил Верховный.

- И всё-таки, напомните мне и окружающим ещё раз о побочных эффектах от прогнозируемой реакции, - мягко настоял Юрьев. Время до пуска пока позволяет это сделать.

Афанасьев чуть поморщился, потому что не хотел за несколько минут до операции пускаться в рассуждения на данную тему, но на него с интересом уставились три пары вопрошающих глаз, а потому, пришлось пойти им навстречу:

- По экономическим репрессалиям и так всё достаточно предсказуемо: полное эмбарго нашего экспорта в страны Запада, карательные санкции по отношению к остаткам нашего бизнеса на Западе, шантаж наших партнёров, с целью осложнить их отношения с нами, судебное преследование и арест наших активов по всему миру. Я даже не исключаю пиратских захватов наших судов морского и воздушного транспорта. Провокации против наших граждан, находящихся на враждебных к нам территориях. Ну, и всё остальное из этого набора.

- Гут, - кивнул в знак согласия Юрьев. Наш анализ подтверждает ваши слова. Осталось только добавить препятствование банковским транзакциям, связанным с основными валютами и глобальными операторами. И мне остаётся только надеяться на то, что мы подготовились к подобным эксцессам со стороны партнёров.

- В основном, да. Но всего не предусмотришь. Придётся вытерпеть и это.

- Да, - опять согласился с мнением диктатора Юрьев. Всё это, конечно, крайне неприятно, и будет доставлять нам немало хлопот в будущем, но всё-таки не смертельно. Товарооборот со странами Запада и так упал по сравнению с прошлым годом почти на 90%. Если упадёт и на все сто, то никакой роли уже не сыграет. По основным и особо чувствительным компетенциям мы сумели добиться значительного уровня импортозамещения. А там, где пока не смогли, будем задействовать параллельный импорт и откровенную контрабанду. И одновременно с этим пытаться разрабатывать собственные технологии, пусть даже пока нерентабельные и отсталые в чём-то, но зато свои.

- Что же касается попыток возродить капёрство^[139] на морских просторах, так это игра, в которую можно играть и вдвоём. А там и проверим, у кого яйца покруче будут, - продолжил мысль Юрьева диктатор, крепко сжимая кулаки.

- А что по линии политического ответа? не унимался дотошный Борис Иванович.

- Здесь возможностей у Запада гораздо меньше. Максимум на что он может пойти, так это на разрыв дипломатических связей, сопровождаемый всё тем же захватом нашей дипломатической собственности. Увы, положения Венской Конвенции для этих господ уже давно не указ, - вздохнул Афанасьев.

- Тоже с вами согласен, - покивал в очередной раз Борис Иванович, - но лишь отчасти. Мелкотравчатая шушера, навроде прибалтийских лимитрофов пойдут на такие меры не моргнув и глазом. А вот более крупные европейские и американские игроки, с этим делом спешить отнюдь не станут, ибо им есть, что терять на нашей территории. И вряд ли они захотят так просто с этим расстаться. Уйти, хлопнув дверью, никогда не поздно, а вот с возвращением могут возникнуть проблемы.

- Пожалуй, я с вами соглашусь, - не замедлил с ответом Афанасьев.

- И я, тоже, - опять подал голос Рудов.

- Остаётся только надеяться на то, что наше министерство внешних сношений, предусмотрело подобное развитие ситуации и хоть сколько-нибудь готово к неожиданным поворотам событий, - выразил Премьер робкую надежду.

- Да, у меня ещё неделю назад состоялся обстоятельный разговор по данной тематике с Хазаровой. Она умная женщина, поэтому поняла всё сразу и уже просчитала все варианты конфронтации с Западом, вплоть до полного разрыва отношений, - обстоятельно пояснил Афанасьев.

- Ну, хорошо. Это всё минусы и издержки, а что по поводу возможных плюсов? не прекратил настырничать Борис Иванович.

- О-о-о! Плюсов, тоже немало. Вернее сказать, что плюс, всего один, но он имеет обширную разветвлённость! сделал паузу Верховный, поднимая указательный палец вверх для вящей убедительности.

Все с жадностью посмотрели на него, как будто ждали, что он объявит о приходе самого Спасителя.

- Уничтожив зловредные базы, хотя бы по периметру своих границ, мы, во-первых, отодвигаем на неопределённый срок угрозу внезапной химической и бактериологической атаки со всех возможных направлений. Во-вторых, покажем своим не в меру ретивым соседям по СНГ, что рано сбрасывать нас со счетов мирового политикума, и не следует торопиться менять наше дружеское рукопожатие на кнутовище западного плантатора. В-третьих, Штаты вкупе со своими подручными будут теперь знать, что решимости отвечать на современные вызовы у нас предостаточно. И мы не остановимся перед вратами Стамбула, как это произошло в 1918-м году, буде в этом нужда. А если надо, то у нас не заржавеет и пустить по Лондону один из Сарматов. Им этого за глаза хватит. Ну, и в четвёртых. Этой акцией мы поднимем свой авторитет, среди стран, на небывалую высоту, в качестве гарантов соблюдения международного права. Особенно наш авторитет возрастёт в странах Востока и Африки, а может даже и Южной Америки. У них будет наглядный пример того, что Запад можно бить, причём, сильно. Вот помяните моё слово, что вскоре начнётся небывалый всплеск самосознания в этих странах, направленный на избавление от удушающего ярма англосаксов.

Приведённая им аргументация порядков оживила собравшихся. Глаза их засверкали, щёки порозовели от боевого задора, а на губах появилось нечто похожее на улыбку.

- А за Украину нас не осудят? продолжал допытываться Юрьев.

- Конечно, осудят, - согласился Афанасьев. Не каждый день уничтожают всю верховную власть в стране. Но у нас есть в активе согласие США с тем, что руководство этого недогосударства использует террористические методы в отношении мирных граждан на сопредельных территориях. Или я по-вашему, зря помогал Дону избавиться от свидетелей одного его неумного решения?!

- Как бы там ни было, - опять встрял в разговор Рудов, - если у нас всё получится, то в среднесрочной перспективе Украине будет не до Донбасса. Они сейчас начнут свою грызню. И мы этим должны воспользоваться на полную катушку, накачивая республики добровольцами и вооружениями.

На это его высказывание все дружно закивали, включая Богданова, безотрывно смотрящего в свой экран монитора.

- И всё-таки, Валерий Василич, - не удержал язык за зубами Юрьев, - на что вы делаете основную ставку в предстоящей операции?

- Прежде всего, я делаю ставку на тех высоколобых умников из Пентагона, что ещё остались и которые вынесли для себя надлежащий урок после инцидента в Арктике. Они должны понимать, что у нас, кроме традиционных ядерных козырей, имеется и джокер, действие которого мы им наглядно продемонстрировали в начале сентября.

- Это в том случае, - кхекнул Рудов, - если они не знают, что летающий образец установки у нас только один и то, не прошедший до конца весь цикл положенных по регламенту испытаний, а установка космического базирования, на которую мы делаем основную ставку, на орбиту до сих пор не выведена.

- Будем надеяться, что их агентура не проникла так глубоко, - угрюмо подытожил Верховный, затем повернул голову к Начальнику Генштаба. Николай Василич, что там у нас по Банковой? Что докладывают наши люди?

- Последняя сводка получена пятнадцать минут назад. Усаживаются за столы.

- Зелинский?

- Та-а-а-м! - злорадно и радостно протянул Богданов. Какая же попойка без клоуна?!

- Отлично, - равнодушным голосом ответил Афанасьев. Доложите о готовности.

- Установки заняли позиции. Полётные задания введены в блоки управления. Ракеты находятся в боевом положении и в минутной готовности, - в стиле телеграфа доложил генштабист.

- Наша ПВО?

- Предупреждена и находится в состоянии повышенной боевой готовности, как и положено, - опять чётко отрапортовал Богданов.

Умом военного аналитика Афанасьев понимал, что гарантированно прикрыть территорию страны возможно было только с одного направления с Арктики, где находилась в опытно-боевой эксплуатации протонный ускоритель Вострецова-Богомолова. Но даже и его фантастических возможностей хватало лишь для того, чтобы перехватить массированный налёт над частью северных рубежей. А между тем, ракеты противника могли полететь с любого направления, даже с территории Турции, несмотря на уверения Эрдогана^[140], что Инджирлик^[141] такими возможностями не обладает. Всем известно, что коварство и предательство у османов в крови. Так что, опасения были нелишними, в любом случае. Валерий Васильевич кинул взгляд на табло. Время было 23 часа 26 минут по московскому времени.

- Ну, что ж, пора. Сергей Иваныч, объявляй обратный отсчёт, - произнёс он глуховатым голосом.

- Я Суворов, я Суворов, -- начал он бубнить свой позывной в гарнитуру, закреплённую за ухо, - всем расчётам объявляю обратный отсчёт. Пуск по команде ноль. Начинаю. Десять, девять

Афанасьев буквально впился глазами в своего друга и соратника, стараясь отыскать на его лице, хотя бы отдалённую тень неуверенности. И не находил. Даже капельки пота от состояния внутреннего напряжения не просматривалось. Вот это нервы! - с завистью подумал он, глядя на точёный профиль командующего операцией. Когда прозвучало слово ноль, Афанасьев перевёл взгляд на большой экран. Разделённый на тридцать шесть сегментов, он в режиме реального времени показывал одновременный пуск семидесяти двух ракет. Все гостинцы стартовали, практически одновременно. Это зрелище не было не фееричным, ни длительным. Все мы привыкли видеть, как величаво поднимаются над кромкой пусковых установок баллистические ракеты стратегического назначения. Она сначала приподнимаются на несколько десятков метров, а затем, включив ускорители, устремляются вверх, оставляя за собой пороховой дым и малиновое свечение из сопел. После чего ракету ещё можно было наблюдать в течение нескольких секунд, пока она не наберёт маршевую скорость. Всё происходило чинно и солидно. Здесь же, ничего подобного не было и в помине. Может быть темнота декабрьской ночи, а может, и низкая облачность явились главными факторами отсутствия всякой зрелищности. Но со стороны, всё это выглядело крайне несолидно. Тёмный силуэт ракет, стоявших до этого момента недвижимо, с коротким факелом непривычно белого цвета, на миг подбрасывается вверх и тут же исчезает из поля зрения. Вот и всё, что мог ухватить глаз неподготовленного к этому обывателя. Экран на миг погас, и на его месте возникло двумерное изображение интерактивной карты России с проецированными на ней крохотными точками уплывающих вдаль ракет. По бокам от экрана с бешеной скоростью стали проноситься колонки цифр, обозначавших телеметрию каждого Искандера.

- Экий ты себе позывной выбрал, Сергей Иваныч, - слегка укоризненно произнёс Верховный, когда ракеты ушли по назначению, и ждать первые результаты осталось около минуты (до целей в Прибалтике было рукой подать).

- А чё?! весело осклабился бравый генерал. Быстрота и натиск! Вот какой девиз достался нам от славного предка!

- Ладно, - махнул рукой Афанасьев на проявленную браваду соратника. Где там наша Персона^[142]? обратился он вновь к Богданову.

Тот начал выстукивать на клавиатуре запрос.

- Он как раз пролетает над Балтикой. Я дал команду нацелить его на Резекне и Кохтла-Ярве. Сейчас получим картинку.

И правда, не прошло и полминуты, как на экранах сидящих рядом руководителей государства возникла картинка в 3D исполнении и в высоком разрешении. Объективы всепогодной и всесуточной Персоны были сосредоточены на нужных объектах. Сама по себе картинка была скучноватой. Инфракрасное видение отображало город, как нелепое скопление серых коробок зданий на тёмно-зловещем фоне декабрьской ночи. И хотя ночь была рождественская, никаких признаков праздника не наблюдалось, по крайней мере, из космоса. Улицы городка были тусклыми от отсутствия освещения и пустынными. На основании увиденного не составляло труда предположить, что прибалты отчаянно экономили электричество, раз не позволили себе даже в праздник украсить улицы города хотя бы минимальным освещением. Все, затаив дыхание, стали ждать финального момента существования злокозненных лабораторий.

- Что докладывает радиотехническая разведка по поводу активности РЛС противника? не отрываясь от экрана, спросил Афанасьев.

- Активного облучения не наблюдается, - тоже не отрываясь от своего монитора, доложил Николай Васильевич.

- Ну, ещё бы наблюдалась, - фыркнул Рудов. Денег у балтийских шавок на полноценный Пэтриот не хватило, поэтому там стоят французские Кротали^[143], не отличающиеся дальнозоркостью.

И тут грохнул первый взрыв. Конечно, из-за расстояния между Москвой и латвийским Резекне никакая звуковая волна не доберётся так далеко от места событий. Но сидящие на балконе руководители операции восприняли это, именно, как грохот. Все они ждали этого момента, но он всё равно был для них неожиданным. Ракеты двигались настолько быстро, что самого попадания никто не зафиксировал. А вот громадный огненный шар ослепительно белого цвета, вдруг возникший на месте комплекса строений, не заметить было невозможно. Свет от него был настолько ярким, что Юрьев, не ожидавший, что экран сможет передать кадры из космоса с такой достоверностью, на мгновенье зажмурился и охнул. Белокалильный шар сначала рос, как будто его изнутри надувала неведомая адская сила, а затем на миг замер, его края стали быстро желтеть, потом краснеть и опадать, проваливаясь внутрь своей оболочки. Клубов дыма и других побочных эффектов, сопровождавших взрыв, видно не было по причине тёмного времени суток. Но и этого было достаточно, чтобы у зрителей перехватило дыханье от апокалиптического зрелища. Первым пришёл в себя, как и должно быть, Начальник Главного Оперативного Управления. Он отёр рукавом мелкие бисеринки пота рукавом кителя (всё-таки в какой-то момент и на нём сказалось напряжение), и произнёс в пространство, ни к кому не обращаясь:

- С почином!

Уничтожение других целей и на других географических театрах, хоть и не транслировалось на экраны высокого руководства, но судя по бодрым докладам операторов, следящих за обстановкой, прошло в штатном режиме. Доклады сыпались со скоростью искрового телеграфа. Все цели кроме одной были поражены в назначенное для этого время. Ни одна из ракет, выпущенных в сторону недобросовестных подписантов Конвенции не была перехвачена, что красноречиво говорило о полной неожиданности, как для самих супостатов, так и для тех, кто раскрыл им свои жаркие объятия. До самого конца ни те, ни другие не могли поверить в то, что Россия согласится на резкую эскалацию не только с блоком НАТО, но и со своими соседями. Последние, почему-то имели стойкое убеждение, что раз они находятся с нами в одном оборонительном блоке ОДКБ, то им ничего не прилетит за их двурушничество. В своей наивности они полагали, что им удастся провернуть финт, как в той поговорке и рыбку съесть и косточкой не подавиться. Не получилось сделать, как всегда. За своё неверие, а если уж быть совсем точным и безжалостным в формулировках, то за свою наглость, выработанную годами, они сейчас и расплачивались. Что же касалось стран Прибалтики, то тут была наивность другого рода и порядка. Лимитрофы надеялись, прежде всего, на то, что раз они состоят в самом могучем, на данный момент, военном блоке, раскрывшим над их головами зонтик безопасности, то, следовательно, им никто и ничем угрожать не посмеет. Именно вследствие этой мнимой уверенности, культивируемой годами в их общественном сознании, они и позволяли себе постоянно гадить возле дверей своего большого соседа, самонадеянно рассчитывая, что им за это ничего не будет. Сосед, как обычно, на любую пакость с их стороны, лишь нахмурит брови и выразит по дипломатическим каналам своё крайнее возмущение. Вот и выразил. Только не на словах, как прежде, а вполне себе конкретным делом. И тут уже можно было не сомневаться, что в случае чего, русские не ограничатся разовой акцией показательного устрашения. Если их сильно что-то прижмёт, то они закончат своё дело водружением своего флага над зданиями столичных ратушей всех трёх прибалтийских сестёр.

Нетронутой пока оставалась единственная цель. В своей неумолимой мстительности российское руководство оставило её на десерт. Афанасьев опять бросил взгляд на табло. С начала операции прошло всего три минуты, а все цели уже были поражены, судя по докладам, сыпавшимся с мест операторов.

- Дайте Банковую, - быстро отдал он просьбу-приказ Богданову.

По его расчётам, тарарам должен был там произойти в ближайшие секунды. А Афанасьеву, да и не только ему, чего уж греха таить, оч-чень хотелось на него полюбоваться в прямом эфире, а не в записи. Начальник Генштаба, словно только и ждал от руководства этот приказ. Он бросил в гарнитуру короткую команду, и перед зрителями вновь возникло изображение, транслируемое спутником оптической разведки. Невысокое, всего лишь в три этажа здание, облицованное белым мрамором и украшенное колоннадой, рельефно выделялось своей изящностью на фоне иных строений правительственного квартала. Впрочем, если присмотреться, то те, кто там находился, попытались в этот сочельник ещё больше украсить его сообразно своим мещанским вкусам хуторского быта. Несколько аляповатых и тускловатых гирлянд, развешенных по его фронтону должны были отразить праздничную атмосферу католического праздника. Но не гирлянды привлекали внимание Афанасьева. Окна первого этажа этого, безусловно, красивого здания, в стиле сталинского ампира, светились ярким светом почти по всему его периметру. Именно на первом этаже сейчас проходил совместный банкет Президента, Правительства и Верховной Рады. Обширная столовая (украинцы всегда любили поесть) занимала весь первый этаж левого крыла и могла без труда вместить в себя, по уверениям побывавших там, около полутора тысяч пирующих. Самих депутатов, членов правительства и президента с его командой, насчитывалось не более тысячи человек. Однако зная неодолимую тягу депутатов Рады к халявной обжираловке, не следовало сомневаться в том, что они не преминут притащить с собой на бесплатную пирушку и членов своих семей. Ради светской тусовки за счёт государственной казны, там мог присутствовать и целый ряд видных и влиятельных представителей бизнеса. Когда ещё выдастся возможность пролоббировать свои коммерческие интересы сразу перед всеми ветвями власти? И разве можно найти более удобное место для обтяпывания сомнительных сделок, чем застолье, организованное самыми влиятельными коррупционерами, сидящими на высших государственных должностях. Так что, прав был русский диктатор, когда предложил одним махом прихлопнуть эту камарилью. Неизвестно, как бы сказался на общей обстановке в стране ракетный удар по её промышленным объектам. Вряд ли пара сотен даже таких хороших ракет, как Искандер смогли бы нанести фатальный ущерб всей промышленной инфраструктуре. Но зато не было почти никаких сомнений, что парочка термобарических боеголовок прилетевших к праздничному столу адептов неонацизма, способна привести в состояние паралича и хаоса на долгие месяцы всю вертикаль власти салоРейха.

Сведений о прилётах в Харьков и Мариуполь, пока ещё не поступало Зелинскому, судя по тому, что машины президентского эскорта стояли недвижно во внутреннем полукруглом дворике здания Рады. Это вселяло немалую надежду на то, что ракеты разом покончат со всей этой шарашкиной конторой. Разумеется, что и Афанасьев, и все его соратники вполне отдавали себе отчёт о той истерике в странах Запада, когда они получат сведения об уничтожении своей марионетки и её свиты. Но прогнозируемая выгода от устранения преступной клики перевешивала все связанные с этим издержки. Все четверо далеко уже не молодых людей сейчас приникли к экранам и, затаив дыхание, ждали повторения картинки. И оно не заставило себя ждать. Опять никто из сидящих не успел приметить, как первая ракета, прилетев не со стороны площади Конституции, где располагался главный вход, а со стороны улицы Грушевского, точнёхонько ударила в перекрытие между первым и вторым этажом, круша и ломая всё на своём пути. Взрыватель, видимо, стараниями технического персонала, поставили на задержку, поэтому сам процесс, как в замедленной киносъёмке, был очень хорошо виден со стороны. Сила взрыва от семисот килограммовой боеголовки оказалась настолько мощной, что обрушилось всё левое крыло здания, там, где находилась столовая. Уже этого попадания было достаточно, чтобы больше не беспокоиться о случайно выживших под грудой обрушившихся этажей. Но русские, для вящей убедительности решили не ограничиваться на этом. Уже через пару-тройку секунд руины левого крыла осветил гигантский белый шар, возникший из ничего и вобравший в себя всё строение целиком. Даже если бы после первого попадания и выжила бы какая-нибудь мышь, то второй удар после себя не оставил в целости ни одного кирпичика. Вся органика, которая только могла находиться там, в мгновение ока испарилась в пламени адского огня. А кирпич и мрамор облицовки просто превратились в одну чёрную безобразную стекловидную массу. Ударная волна от объёмно-детонирующего боеприпаса была настолько сильной, что стёрла в пыль не только здание Рады, но и полностью разрушила все близлежащие постройки, включая Мариинский дворец и 2-й корпус Рады, что находился через дорогу. Когда дым пожара в ночном небе слегка развеяло, то перед зрителями предстала неприглядная картина чёрного провала пустоши на месте верховной Рады, обрамлённая обрушившимися внутрь себя соседними зданиями. Глазу было не за что зацепиться в этом нагромождении битого кирпича и мелкого щебня, из которого кое-где торчали бетонные блоки с перекрученными рёбрами торчащей арматуры. Правительственного квартала, который с недавних пор остряки называли 95-й квартал, более не существовало, как не существовало и верховной власти на этой территории, почему-то считавшей себя государством.

- Эх! горестно причмокнул хозяйственный Юрьев. А какой хороший мог бы стать Дом Пионеров.

- Да-а, - в тон ему протянул Богданов (родившийся в семье потомственных архитекторов), Мариинский дворец тоже жалко. Как ни крути, а памятник зодчества середины XVIII века.

- Нечего там жалеть! фыркнул, начисто лишённый сентиментализма, Сергей Иванович. Всё равно никакой хлорки бы не хватило, чтобы отмыть его после этих поросят-соросят! Не было у бабки гусей, ну и хрен бы с ней! дополнил он свои слова нелепой поговоркой.

- Николай Василич, -- сменил тему возможной дискуссии Верховный, - предупреди ПВО, что бы не ели и не спали, но сохранили воздушные рубежи в неприкосновенности! А не то я их заставлю лизать раскалённые сковородки!

Последняя фраза была произнесена более чем суровым тоном.

- Не маленькие, сами, небось, знают, чем это будет пахнуть для них, - пробормотал генштабист, но игнорировать слова Афанасьева не решился, а потому тут же связался с Долгопрудным^[144].

- Ну, что, как-то сразу осунулся в своём кресле Премьер-министр, - будем теперь ждать ответки от хохлов, где-нибудь в Курске или том же самом Белгороде?

- Ждать, конечно, будем, - не стал с ним спорить Верховный, - но, смею надеяться, что сейчас им будет не до нас. И ещё долго будет не до нас.

- Полагаете, хаос безвластия не позволит им этого сделать? резонно усомнился Борис Иванович, которому в душе очень хотелось, чтобы его аргументированно опровергли.

- Сейчас они будут всецело озабочены внутренним противостоянием, - саркастически улыбнулся Афанасьев. Местные князьки и подчинёнными им отрядами теробороны будут отчаянно воевать с уцелевшими олигархами с их ЧВК за передел сфер влияния и последние лакомые куски промышленного производства. Так что, запасаемся попкорном и садимся поудобней у экранов телевизоров.

- А военные не могут взять власть в свои руки, как у нас?

- Как говорит народная пословица: Съесть-то он, может, и съесть, да кто ж ему дасть?

- То есть? уточнил Юрьев.

- А то и есть, - ответил ему Валерий Васильевич. Желание установить военную диктатуру и генералитета может и есть. Точно, есть. Но отсутствуют физические возможности. Для установления прочной власти на местах ему понадобятся войска, и в немалом количестве, чтобы передолить местную гайдаматчину^[145]. А где их взять? Снимать с фронта, значит, уже завтра-послезавтра ополчение народных республик с нашей тайной помощью, выйдет на свои административные границы. А там, глядишь, следуя их примеру, поднимет голову подполье Харькова, Николаева и Запорожья. Проведут референдум, по законам всё той же Украины и попросят их признать. И мы, уверяю вас, ни секунды не промедлим с признанием их независимости. А дальше, всё, как по шаблону: договор и дружбе и взаимопомощи. Так что, снимать боеспособные части с линии боевого соприкосновения, военные не станут, чтобы не обрушить весь фронт, который и так на соплях держится.

Их диалог прервал Богданов:

- Долгопрудный докладывает, что Контейнер пока не засёк какой бы то ни было активности в воздушном пространстве стран НАТО. В радиодиапазоне боевых частот РЛС противника тоже не наблюдается оживления.

- Это, что же, - присвистнул от изумления Рудов, - выходит, что они там у себя проспали всё на свете?!

- Судя по всему, выходит, что так оно и есть, - тоже удивился Афанасьев.

- Может на всякий случай открыть демонстративно люки шахт наших стратегов? предложил Рудов, которому всегда была свойственна некая театральность. Чтобы, так сказать, не возникло соблазна у партнёров рыпнуться.

- Зачем? поморщился Афанасьев. Они и так прекрасно осведомлены о том, что раз уж мы решились на акцию подобного рода, то у нас для её поддержки всё наготове. А люки шахт, как ты знаешь, в случае острой необходимости, отстреливаются за полсекунды.

- В ответ на наши действия, - вмешался в разговор Юрьев, - янки могут устроить какую-нибудь провокацию в отношении наших дипломатических представительств.

- Я уже вчера предупредил Марию Владимировну на существенную опасность в этом направлении, - ответил Верховный. На всякий случай, им предписано, без особой нужды, не покидать территорию посольств, хотя бы в ближайшие два-три дня. Ну, а если что, то мы будем действовать зеркально и сообразно сложившейся ситуации.

- И всё-таки, - продолжил гнуть свою линию Юрьев, - на последнем заседании Президиума я хоть и голосовал за проведение данной операции, червячок сомнений не перестаёт глодать мои отношения к ней. Не слишком ли мы круто завариваем кашу со своими союзниками?

- Где это вы углядели среди них наших союзников?! взвился с пол-оборота пылкий и эмоциональный Рудов.

- Да, - кивнул Премьер, он же Министр обороны, - союзнички, прямо скажем, так себе ни Богу свечка, ни чёрту кочерга. Но ведь они и не откровенные враги, как, те же самые прибалты. Зачем же из неопределившихся собственноручно создавать непримиримых противников в будущем?

- А с чего вы взяли, что они не определились?! Вы меня, конечно, извините, но даже, как вы выразились неопределившиеся не станут размещать на своей территории базы наших врагов, не будут с ними проводить регулярные учения, и не станут участвовать в разработке оружия массового поражения для его применения по нашим городам. Так что, они уже давно определились, только почему-то до сих пор стесняются об этом сообщить. Лучше вообще не иметь никаких союзников, чем таких, как они. Как по мне, так я бы вообще предпочёл, чтобы они определись со своим выбором не в нашу пользу.

- Это почему же?! вытаращил на него свои глаза под толстыми стёклами очков Борис Иванович.

- Чтобы не мучиться с прицеливанием, - буркнул в ответ Сергей Иванович.

Эта его реплика вызвала на лицах сидящих рядом сдержанные улыбки. Они очень хорошо знали воинственный и неукротимый характе своего лучшего полководца.

- Кажется, у Иоанна Богослова сказано: О, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тёпел, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст моих^[146], - тихим голосом подвёл черту под дискуссией Афанасьев.

Так они и сидели почти до самого утра, в тревожном ожидании ответного удара, изредка пробавляясь крепко заваренным чаем. Но удара, так и не последовало.

Глава 83

I.

26.12.2020 г., г. Москва, Смоленская пл., д . 32, здание МИД России

Утро российского министра иностранных дел было не томным, если выражаться изысканным литературным слогом. Ещё вчера после ночного удара по биолабораториям страны, куда прилетел русский привет пребывали в состоянии ступора от невероятной наглости России, посмевшей применить превентивные меры воздействия на своих соседей. Весь день они упорно ждали реакции со стороны своего главного союзника и гегемона, чтобы действовать в его фарватере, но, как ни странно, официальной реакции, так и не дождались. Срочно созванивались и совещались, чтобы дать достойный, а главное единообразный ответ на, как они считали, ничем не спровоцированный варварский налёт на медицинские учреждения. Во всяком случае, именно под такими вывесками проходили у них лаборатории. Но Штаты молчали, невольно внося, тем самым, панику, в и без того растрёпанные скандалами и противоречиями ряды союзников. И вот, спустя сутки, не дождавшись внятной реакции со стороны сюзерена, вассалы, на свой страх и риск решились самостоятельно отыграться за нанесённую хлёсткую пощёчину, хотя бы на дипломатическом фронте.

Первыми, как и положено, в каждой уличной банде, вперёд выпускают наиболее задиристых и слабых, чтобы спровоцировать грубость противника, а нарвавшись на неё, быстренько откатиться назад с истошными воплями наших бьют!, дабы уступить место более солидным драчунам. На роль заводил, как и предполагалось, выбрали балтийских сестёр. Они, в лице своих послов, и заявились в МИД с самого раннего утра, когда ночная мгла декабрьского морозного утра ещё только-только начала уступать свои права новому дню. Явились в одно и то же время, одетые в одинаковые костюмы, словно однояйцевые близнецы-братья. Да, они, собственно говоря, и были похожи друг на друга худые, высокие и с одинаковыми лицами чухонского образца, на которых вместо интеллекта отображалась тупая решимость. Когда эта троица нагрянула в кабинет Хазаровой, той стоило немалых усилий, чтобы сдержать смех и не назвать их случайно трое из ларца одинаковых с лица. Говорить от имени всех троих получили латышскому послу, как наиболее владевшему русским языком. Тот, как и следовало ожидать, начал артиллерийскую дуэль, выражая самые решительные протесты, против, ничем не спровоцированной, по их мнению, агрессии со стороны реваншистской России, желающей переписать историю и изменить устоявшуюся действительность. Поугрожав 5-й статьёй Североатлантического договора, посол, вручая ноты протеста, от имени всех трёх государств, в конце своей речи заявил, что представляя страны, подвергшиеся нападению, не видит дальнейшего смысла в сохранении дипломатических связей, а посему объявляет об их разрыве и отзывает свои верительные грамоты. Ни один мускул не дрогнул на каменном лице Хазаровой, когда она принимала из рук послов ноты и, выданные им ранее, агреманы^[147]. Эти действия были просчитаны заранее, поэтому никакой неожиданности в себе не несли. Ответ, с её стороны, не заставил себя ждать. Отметая решительно прочь все инсинуации, касающиеся якобы нападения на страны-члены НАТО, она ещё раз подчеркнула, что все действия России укладываются в рамки международного права, и что Россия всегда стояла, стоит и будет впредь стоять на страже мира.

- И если, по вашему мнению, мы хоть в чём-то отступили от норм международного права, то, что мешает вам или вашим кураторам объявить нам войну? Коль уж мы напали на вас, то задействуйте, наконец, на деле, а не на словах 5-ю статью вашего пресловутого договора. А там посмотрим, захотят ли ваши хозяева устроить мировую бойню из-за такой мелочи, как вы, - не стала она щадить чувство самолюбия послов. Мы не против разрыва дипломатических связей, тем более, что никакой пользы они уже давно не приносят. Наши посольства, включая членов семей, готовы в течение 24-х часов покинуть пределы стран пребывания. Надеюсь, что и вы не умедлите с этим процессом. Но знайте, что этим мы не ограничимся. С завтрашнего дня закрываются все пограничные пункты перехода между нашими странами. Отныне никакой транспорт, будь то автомобильный, железнодорожный или водный не должен пересекать наши границы. Граждане, по какой либо причине остающиеся на территории сопредельных государств после прекращения прямого сообщения имеют право покинуть страну через территорию любого иного государства не вовлечённого в конфликт. Если это моё предложение вас устраивает, то я не смею вас больше задерживать, господа, - буквально указала она на дверь ошарашенным послам, желавшим поторговаться с Россией об условиях прекращения любых контактов и сохранении некоторых исключений, выгодных для прибалтов. И тем ничего не осталось, как удалиться, чтобы успеть упаковать чемоданы до означенного срока, во избежание неприятностей. По лицам удалявшихся послов было видно, как они обескуражены решительностью России идти до конца, не оставляя каких бы то ни было мостов для отступления.

Вторым примчался посол Армении, заодно представлявший интересы Украины и Грузии на территории Российской Федерации. Однопартиец своего премьер-министра, он тоже начал свой визит с вручения нот протеста и угрозами выйти не только из ОДКБ, но и ЕАЭС^[148]. Вручив ноту протеста, он достал ещё одну папку, которую держал в руках его помощник и, раскрыв её, начал зачитывать текст содержимого:

- В связи с тем, что Россией был нарушен основополагающий договор о дружбе и взаимопомощи отныне потерял всякую свою актуальность, в свете произошедших событий прошлой ночи. В связи с этим, Республика Армения принимает решение о прекращении своих обязательств по договору

от 16 марта 1995 года между Российской Федерацией и Республикой Армения о российской военной базе на территории Республика Армения.

Зачитав текст, он с треском захлопнул папку, словно сделал первый выстрел в будущей войне. Однако на хозяйку кабинета это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Она молча приняла из его рук меморандум и, полуобернувшись, положила его на стол. Взамен его, немного покопавшись в куче разложенных там же документов, достала похожую папку. Однако перед вручением не отказала себе в паре сопроводительных слов:

- Вы правы, господин посол, нашим парням, действительно уже незачем рисковать своими жизнями, защищая чужие интересы. Дайте нам только две недели на эвакуацию авиатранспортом личного состава базы и наиболее ценного оборудования. Всю остальную инфраструктуру мы оставляем в ваше распоряжение. Надеюсь, у вас не будет возражений по этому поводу? лукаво щуря глаза, спросила она. И дождавшись утвердительного кивка, продолжила. Как, надеюсь, не будет возражений и по поводу прекращения нашей оплаты Ирану поставок газа в Армению, в счёт оплаты арендных платежей за использование территории базы. Теперь вам самим придётся оплачивать тепло и свет в ваших домах.

Лицо посла пошло красными пятнами и это было очень хорошо заметно, несмотря на смуглость его кожи.

- Мы суверенная и самодостаточная страна, способная обеспечить себя всем необходимым для нормального существования и процветания, - напыщенно произнёс он, гордо запрокидывая голову.

- Я нисколько в этом не сомневаюсь, господин посол, - поддержала его Мария Владимировна. А чтобы ещё больше поддержать вас в вашей уверенности, позвольте вам вручить, Постановление Таможенного Комитета о повышении таможенных сборов в отношении перемещаемых через границу товаров на 100%, - сунула она ему в руки папку с Постановлением.

- Вы хотите задушить свободную Армению своим торговым эмбарго?! ещё больше вспыхнул от праведного негодования посланец солнечной республики.

- О, нет! слишком наигранно воскликнула женщина. Я всего лишь хочу пойти навстречу Европе, истосковавшейся в ожидании увидеть на своих магазинных полках марочный армянский коньяк. У вас есть, ещё что-то донести до моих ушей?

Послу нечего было сказать и нечего передавать. Украина, по понятным причинам, ничего не могла заявить за неимением полномочного органа. Что же касается Грузии, интересы которой в России должна была представлять Армения, то она, в кои-то веки решила проявить мудрость горных старцев, промолчав на этот раз, чувствуя, что политическая чаша весов решительно качнулась в сторону северного соседа.

Вслед за своим армянским коллегой потянулись вереницы послов среднеазиатских сатрапий. Ноты протеста, написанные, как под копирку навевали мысль о коллективном разуме, поселившемся в их головах, либо же скоординированной политике под редакцией из одного центра, находящегося на далёких берегах Темзы или Потомака. Послы, как и предполагалось, стали угрожать выходом из Таможенного Союза, ОДКБ и СНГ, перекрытием поставок фруктов на внутрироссийские рынки и прочими карами, призванными вразумить военную хунту. Хазарова даже не пыталась скрыть откровенной скуки на своём лице. Впрочем, дипломатический этикет был ею соблюдён неукоснительно, и она не позволила себе ничего лишнего, хотя ей до жути хотелось откровенно высказаться по данному поводу. Когда же словопоток послов иссякал, она, в благодарность за откровенность, каждому из них давала ознакомиться с инициативой Центрального Банка России по ограничению транзакций через российскую платёжную систему Мир в страны Средней Азии. Отныне, все частные переводы лимитировались десятью тысячами рублей в месяц. Юридическим лицам предписывалось осуществлять платежи между собой только через Клиринговый Центр под юрисдикцией самого Центробанка. А ещё, как бы, между прочим, она сообщала о том, что с 1 января Министерство Иностранных Дел России приняло решение о временной приостановке безвизового режима со странами Средней Азии из-за угрозы распространения covid-19. Пандемию она сюда приплела в качестве удобной ширмы, чтобы скрыть истинную подоплёку своих действий. Послы были людьми отнюдь не глупыми, поэтому сразу поняли, чем эта мера грозит их странам в недалёком будущем, поэтому сразу же поспешили оповестить своих руководителей о сложившейся крайне негативной обстановке. Кажется, только теперь они по-настоящему начинали осознавать всю пагубность отношений с заокеанскими большими дядьками. Они-то там у себя за лужей как-нибудь, да отсидятся, а вот что делать правоверным, если их здесь и сейчас наглым образом лишают основного источника доходов? И не правильно ли поступил белорусский Батька, сумевший не только сохранить прежние дружеские связи с русскими, но и хорошенько подзаработать на этой дружбе.

Стрелки часов уже давно перевалили за полдень, а официальной реакции из Госдепа, так и не поступало. Мария Владимировна уже не на шутку стала беспокоиться. Ещё больше беспокойства ей добавил звонок самого Верховного, который тоже с нетерпением ждал телодвижений Вашингтона. Выходило одно из двух: либо вашингтонский обком действительно впал в состояние глубокого ступора, осложнившегося практическим безвластием, либо там всё-таки готовят нетривиальный ответ, призванный показать русским их скромное место. Она даже несколько раз ловила себя на дурацком желании самой снять трубку и позвонить в посольство, чтобы задать вопрос: Вы там не уснули?

Агентура ещё с утра докладывала о том, что на местах прилётов всю ночь и весь день работали спасательные службы. И такая картина наблюдалась повсеместно: от Нарвы до Душанбе. Огромное количество карет скорой помощи прибыло к месту событий. Но как доносили агенты, спасательные службы, сколько не ковырялись в оплавленных обломках, ничегошеньки у них не получалось. Спасатели честно пытались найти хотя бы останки тех, кто там был во время налёта. Кирками и ломами они безуспешно долбили спёкшуюся стекловидную массу, но все их потуги ни к чему не привели. Поняв всю тщетность попыток отыскать раненых, первыми с места, где располагались лаборатории, уехали врачи. К вечеру, опутав место трагедии ленточками безопасности, убрались и сами спасатели. А что им ещё оставалось делать, если в эпицентре взрыва температура была в несколько раз выше той, что присутствует в мартеновских печах? При 4000C металл не плавится, а испаряется. Что же говорить о людях? От них не осталось даже пепла для церемонии достойного погребения. Хотя называть людьми тех, кто там занимался изуверскими опытами над себе подобными, можно было только с большой натяжкой. Из всего этого можно было извлечь, всего лишь один урок Божье Провидение руками русских совершило своё правосудие, покарав недостойных сынов Человечества. И не первый раз, кстати, а значит, и не последний. Но почему руками русских?! Неужели иудеи ошиблись, называя именно себя богоизбранным народом?

Наконец, когда она уже совсем было разуверилась в своих ожиданиях, в дверь кабинета осторожно поскрёбся секретарь (умница, каких поискать и полиглот).

- Войдите, - ответила она, удивляясь тому, что секретарь проигнорировал селекторную связь.

- Мария Владимировна, - едва не шепча произнёс он, хотя никого кроме них в кабинете не было, - только что звонили из секретариата посольства Соединённых Штатов, просили, - тут он слегка замялся, - передать, что посол прибудет через полчаса для вручения ноты протеста.

Эта заминка не осталась незамеченной зорким оком опытной в интригах женщины.

- Просили или требовали? уточнила она, вопросительно выгнув бровь.

- Просили, - неумело соврал секретарь и склонил голову, чтобы лицо не выдало эмоций хозяина.

- Хорошо, Слава, ты там далеко не отходи и вот ещё что, - потёрла она лоб в задумчивости, - на всякий случай, держи под рукой аптечку, вдруг, возникнет нужда.

- Что с вами, Мария Владимировна?! в испуге отшатнулся он, округляя глаза. Вы, часом, не заболели? Может отменить встречу, пока не поздно? Я созвонюсь с ними.

- Да, нет, - натужно улыбнулась министр, - это не мне. Это для посла. Всё-таки и так больной человек, а тут такой стресс, - пояснила она свою просьбу.

- Ага! - облегчённо выдохнул секретарь - Не беспокойтесь, Мария Владимировна. И аптечку приготовим, и бригаду скорой вызовем, на всякий пожарный.

- Аппаратура теле и звукозаписи, о которой я вам давеча говорила, готова? задала она загадочный вопрос.

- Так точно, - по-военному чётко отрапортовал секретарь. Проверена и готова к работе.

- Отлично. Когда делегация войдёт в приёмную, то немедленно включайте. Дистанционно.

- Будет исполнено, - опять едва не козырнул он.

К приёму посла всё было готово. Все нужные бумаги, заготовленные заранее, были аккуратно разложены на столе. Она медленно подошла к окну и упёрлась лбом в его морозный и освежающий холод. Этой ночью в Москве по-настоящему выпал снег, скрыв под собой грязь и слякоть первого месяца зимы. Он и сейчас шёл, обильно покрывая белым пухом улицы и крыши домов, как бы извиняясь за то, что сильно припозднился. Знака покинуть её она не давала, поэтому секретарь стоял, замерев на середине кабинета, в ожидании дальнейших распоряжений. С чем приедет посол? Что привезёт с собой? Просто ни к чему не обязывающую ноту или же ультиматум? А если ультиматум, то какие требования там будут изложены, и что будет предъявлено им в качестве угрозы за его невыполнение? Массированная ядерная атака? Глупо. Не сошли они ещё окончательно с ума, чтобы устраивать пожар в собственном доме. Просто массированная ракетно-бомбовая атака? Тоже, глуповатый сценарий. У Штатов полно мест на Земле, находящихся в критической уязвимости. Какой-нибудь Гуам или Гавайи. Окончательно разорвать дипломатические отношения? Да, они и так почти на точке глубокого замерзания. Штаты обоих посольств сокращены до минимума. Торговые отношения тоже были сведены практически к нулю, после того, как Минфин Штатов объявил о заморозке российских государственных активов, находящихся на территории звёздно-полосатого орла. К тому же, отключение России от SWIFT делало эти отношения проблематичными. Чем тогда они смогут нам реально угрожать? Но ведь для чего-то же взяли они почти полуторадневную паузу? Неужели придумали какой-то ассиметричный ответ? - тяжело ворочались думы в голове у министра. В последнее время эти думы постоянно не давали покоя её голове. За прошедший месяц с момента той пресс-конференции, на которой она, по наущению Самого, предъявила ультиматум Штатам и тем странам, которые примкнули к ним в деле нарушения Конвенции, несколько раз собиралась Коллегия Министерства. Гадали и спорили, чем могут ответить гегемон и его вассалы на предстоящую операцию по физическому уничтожению биолабораторий. И чем можем ответить мы, в свою очередь? Она не была настолько близка к Афанасьеву и всей его компании, составлявшей костяк хунты, чтобы спросить в лоб, какие именно имеются у нас средства военного характера для того, чтобы так уверенно и на равных говорить с Западом. Но та уверенность, которую он демонстрировал в беседах с ней, вселяла некоторую надежду на имеющиеся средства в арсеналах Отечества для сдерживания любых поползновений со стороны супостата. И лишним доказательством этой уверенности служил арктический инцидент с уничтожением штатовской подводной лодки, о котором вовсю шептались в коридорах МИДа. Кем и каким способом она была уничтожена, никто не знал, и это наводило на мысль о том, что в ходе краткосрочного конфликта наша сторона могла применить нечто из рода вон выходящее. И янки, с их суперсовременной и навороченной техникой, ничего не смогли противопоставить решительности нашего Министерства обороны. А это, безусловно, внушало определённый оптимизм. И всё равно расслабляться, было непозволительной роскошью для страны, оказавшейся почти в осаде.

- Когда делегация окажется в приёмной, - не поворачиваясь к нему, произнесла Хазарова, - вы не уходите из кабинета. Мне будет очень нужна ваша моральная поддержка.

Секретарь ничего не ответил на просьбу своей начальницы, но она кожей затылка ощутила его уверенный кивок.

- Спасибо, Слава, - всё ещё не оборачиваясь, тихо произнесла Хазарова, - можете пока идти.

За секретарём почти неслышно закрылась тяжёлая дубовая дверь с богатой инкрустацией наследие прежнего хозяина, любившего купеческую роскошь даже в таких мелочах, как внутренний интерьер кабинета. Сама Хазарова была представителем другого поколения, которое ценило, прежде всего, функционал, а уж только потом эстетический комфорт. Она осталась стоять у окна, перебирая в голове сумбурно проносящиеся мысли и чтобы первой увидеть, как бронированный кадиллак посла подъезжает к центральному входу. С седьмого этажа сталинской высотки были хорошо видны все подъездные пути. Она ожидала, что машина подъедет со стороны Садового Кольца (даже загадала желание на это), но чёрный посольский лимузин неожиданно вынырнул с Арбата, чем заметно подпортил ей настроение, и без того тревожное. Завидя, как посол в сопровождении немногочисленной свиты вылезает из авто, Мария Владимировна отошла от окна и, открыв дверцу одного из шкафов, ещё раз поглядела на себя в зеркало. Вроде бы всё в порядке. Поджала губы и, кивнув ободряюще самой себе, отошла к столу. Через минуту послышался стук в дверь.

- Да-да, - произнесла она машинально, зная наперёд, кто войдёт сейчас в эту дверь.

Вошёл секретарь прямой, как стрела и строгий, как церемониймейстер какого-нибудь двора Его Величества. Он остановился почти посреди кабинета и, вытянув руки по швам, анонсировал визит:

- Чрезвычайный и Полномочный Посол Соединённых Штатов Америки Джон Мид Хантсман прибыл для вручения ноты, - торжественно объявил секретарь с наработанными интонациями шпрехшталмейстера, приглашающего на арену цирка гастролирующую звезду. После чего отошёл в сторону на два шага и замер у стены наподобие скульптурного изваяния.

- Входите, - произнесла хозяйка кабинета, тоже принимая подобающую стойку.

В открытую секретарём дверь тут же вошёл посол со своим сопровождением. Они не виделись ровно полгода. С тех пор, как посол вручал ноту протеста по поводу задержания американских граждан в ходе беспорядков, организованных оппозицией в конце июня. Насколько сумела припомнить Хазарова, состав делегации ничуть не изменился. Всё тот же быковатый не то охранник, не то секретарь и всё та же переводчица серая мышка в платье с чрезвычайно длинным подолом. Бедняжка, - вскользь подумала Хазарова, - наверное, у неё очень кривые ноги. Что же касается самого посла, то с ним за эти полгода произошли разительные перемены. Худой от природы, он стал просто до безобразия костлявым. Казалось, что он прибыл сюда прямиком из концлагеря. И без того костистое лицо теперь приобрело нездоровый землистый цвет и стало походить на обтянутый пергаментом череп, более присущий сказочному Кощею, но с одной маленькой разницей тот был бессмертным, а у этого явно за спиной стояла Безносая с Косой. Болезнь прогрессировала с невероятной скоростью. Не жилец - констатировала Хазарова про себя. Хантсман был одет в чёрный и строгий костюм, как и в прошлый раз. Дойдя, примерно, до середины комнаты, он остановился, цепким глазом оглядывая ладную фигуру министра, стоявшую чуть впереди стола. Помощник остался стоять у двери, а переводчица встала позади посла, в любую минуту готовая начать своё дело. За всё время пребывания в ранге чрезвычайного и полномочного, он так и не удосужился выучить хотя бы пару приветственных слов на русском языке. В этом небрежении к стране пребывания проглядывалось неистребимое англосаксонское высокомерие плантатора, не нуждающегося в изучении языка рабов. Хотя, если смотреть на это менее предвзятым взглядом, то зачем ему утруждать себя изучением языка, если жизни оставалось только на то, чтобы успеть помолиться. А, он, погляди-ко, ещё нашёл в себе силы приехать и теперь стоять, сохраняя гордый и независимый вид. Белая кость, голубая кровь. Всё-таки, какие же сволочи сидят в Госдепе, раз заставляют работать глубоко больного человека - ещё раз успела подумать Хазарова, прежде чем посол начал свою речь. Хантсман вопреки дипломатическому этикету, устоявшемуся за долгие десятилетия, не стал начинать разговор с непременного приветствия. По его виду и сверканию сердитых глаз, было видно, что он еле сдерживает себя от нарочитой грубости в адрес принимающей стороны. Он полуобернулся к своему помощнику и тот сунул ему в руки тонкую папку с золотистым тиснением. Посол раскрыл её и начал громко и чётко зачитывать текст, содержащийся в ней.

-- От имени и по поручению Государственного департамента Соединённых Штатов мне поручено вручить вам ноту решительного протеста в связи с неожиданным, ничем не обоснованным и разбойным нападением на учреждения, занимающиеся изучением и предотвращением распространения болезнетворных микроорганизмов, угрожающих жизни людей.

Он говорил, а его челюсти, буквально лязгали от плохо скрываемого негодования. Переводчице потребовалось немало усилий, чтобы вслед за боссом копировать его интонации.

- В результате этой ничем неоправданной и варварской акции, погибли сотни ни в чём неповинных лиц, и пострадало очень ценное научное оборудование. Исходя из принципов, Международного права, гарантирующего неприкосновенность медицинского персонала в любых конфликтах, мне поручено довести до вашего сведения, что действия, направленные на подрыв основ и принципов взаимного существования мы не оставим без должного и решительного ответа. А также оставляем за собой право на нанесение аналогичного удара по российским заграничным миссиям, в любое удобное для нас время.

Ага, - с чувством глубочайшего удовлетворения отметила про себя Хазарова, - значит, сколько-нибудь внятного ответа у них до сих пор нет. Это уже хорошо. Он ещё какое-то время угрожал понижением ранга дипломатических представительств, ухудшением торгово-экономических связей (хотя, куда уж хуже?), созданием препятствий отечественному бизнесу на международной арене и преследованием наших граждан за якобы нарушение штатовского законодательства в сфере предпринимательства. Но все эти словесные угрозы, по большому счёту, уже не имели никакого значения для Марии Владимировны. Они просто прошли косяком мимо её ушей. Главное прозвучало ещё в самом начале. И оно заключалось в том, что Соединённые Штаты Америки не только утратили свой боевой потенциал. Они утратили своё мировое лидерство и волю к сопротивлению. Конечно, они ещё в состоянии были огрызаться и даже больно кусать своих эвентуальных противников, но затевать полноценную драку с привлечением всех своих вооружённых сил, они были не в состоянии, ни физически, ни тем более, морально. И эту несостоятельность, сейчас подмеченную Хазаровой, через некоторое и совсем непродолжительное время увидят все и вассалы и недруги. Тогда-то и начнётся стремительное падение в бездну. Бывшего гегемона начнут яростно спихивать с горы его высокомерия все кому не лень. С упоением будут рвать дряхлеющее тело на клочки те, кто ещё вчера подобострастно заискивал и пытался всеми силами выслужиться. И теперь, мстя за своё прошлое вынужденное унижение, они с удвоенной яростью вцепятся в шкуру смертельно раненого царя зверей. В какой-то момент Хазарова поймала себя на мысли о жалости к надорвавшейся сверхдержаве, которая попыталась, было рулить всеми процессами, но не сумела, запутавшись в своих интригах, двойных стандартах, распыляя гигантские силы и средства только на то, чтобы казаться могучей и непререкаемой. Сегодня у одряхлевшей сверхдержавы не достало сил, чтобы военным путём восстановить свой падающий авторитет в глазах всего мира. А завтра у неё не хватит сил, чтобы предотвратить гражданскую войну уже внутри себя - пророчески подумала Мария Владимировна.

Окончив читать длиннющий, из-за перевода, текст ноты, Хантсман резко захлопнул папку, после чего сделал ещё один шаг вперёд и протянул её министру. Она, в свою очередь, с грацией ленивой пантеры, приняла от него ноту и не глядя положила её себе за спину на стол.

- Спасибо вам, господин посол за откровенность, изложенную в вашей ноте. Нечто подобное я и предполагала услышать из ваших уст. Имеется ли у вас ещё что-то, что вы бы хотели донести до сведения российских властей? томным голосом спросила она.

- Мне нечего добавить к тому, что я уже изложил, - напыщенно ответил он, нарочито расправляя плечи, хотя и было видно невооружённым глазом, как нелегко ему даётся просто держаться на ногах, не падая от слабости.

- Хорошо, мистер Хантсман, ваша позиция по данному вопросу услышана и будет передана руководству Российской Федерации, - тускло и без выражения ответила Хазарова, как и подобает в таких случаях. А теперь господин посол, чтобы не утомлять вас ожиданием официальной и письменной реакции МИДа на представленные ноты, позвольте озвучить вам нашу позицию по факту произошедшего.

Хазарова сделала небольшую паузу, пока переводчица перетолмачит сказанное. Хантсман выслушав предложение министра, медленно кивнул, соглашаясь выслушать ответ на официальные упрёки.

- Давайте, пройдёмся по пунктам. В ноте было заявлено о необоснованной и неспровоцированной операции проведённой нашими подвижными ракетными комплексами. Видимо сотрудники вашего посольства, присутствовавшие на пресс-конференции, которая состоялась 24-го ноября, не смогли или же не захотели донести до вас представленные на ней доказательства противоправной деятельности биолаборатории, расположенной в окрестностях города Актау. На ней, ещё раз подчёркиваю, были представлены все виды доказательств, включая фото и видео, сделанные самими сотрудниками этой биолаборатории. Мало того, руководитель этой лаборатории мистер Уолш, сам признался в том, что участвовал в запрещённой международным правом деятельности, но ещё и предоставил в наше распоряжение образцы штаммов смертельных патогенов. Вам ли, знатоку международного права не знать, что деятельность этой лаборатории подпадает под запретительные меры Конвенции о запрете разработки, производства, хранении и транспортировки химического, биологического и бактериологического оружия массового уничтожения?

- Да, - попробовал посол перебить министра, - но под грузом сомнительных доказательств, представленных вашей стороной по одной из лабораторий нельзя достоверно судить о деятельности всех остальных!

- Во-первых, - начала сердиться Хазарова на ослиное упрямство посла, - сомнительные по вашим словам доказательства были представлены не нашим, а именно вашим сотрудником. А во-вторых, разве не в капле воды отражается мир? Почему мы не имеем законного права предположить подобную деятельность и на других площадках? Тем боле, что мы дали вам возможность в трёхдневный срок представить нашим инспекторам доказательства ошибочности наших суждений. Но вы проигнорировали наше законное требование и не выдали разрешения на инспекцию подобных лабораторий, находящихся по периметру российских границ.

- Мы имеем право ограничивать допуск иностранцев на наши объекты, в рамках экстерриториальности, - процедил сквозь зубы Хантсман.

- И опять вы неправы,- строго поджала губки Мария Владимировна. В соответствие с международными нормами права, экстерриториальностью пользуются только дипломатические учреждения и военные базы, но вы же ведь не признаёте военными базами эти лаборатории. Они у вас находятся под разными вывесками, но только не под военными. Следовательно, ни о каком праве экстерриториальности речи быть не может.

Представителю Соединённых Штатов нечего было ответить на выпад этой русской фурии, как мысленно, про себя он окрестил Хазарову.

- Позвольте мне продолжить отвечать на ваши обвинения, изложенные в ноте?

Хантсман скривился, как от зубной боли, но вынужден был ответить положительным кивком, ибо дипломатический этикет требовал от участников диалога выслушивать до конца все реплики собеседников, какими бы неприятными они не были.

- Вы назвали нашу операцию варварской акцией, - невозмутимо продолжила Мария Владимировна, - хотя я и понятия не имею, что вы подразумевали под данным термином.

- Характер исполнения и количество жертв среди гражданского персонала, - опять решил он вставить шпильку этой несносной женщине.

- Ах, вот вы о чём?! недобро усмехнулась фурия, продемонстрировав оскал белых акульих зубов. И чем же это вас не устраивает характер исполнения, хотелось бы знать? подбоченилась она. Мне, довольно неловко напоминать вам опытному дипломату, статьи вышеупомянутой мной Конвенции. А ведь там чёрным по белому написано, что любое государство, обнаружившее нарушителя данной Конвенции, обязано не только оповестить об этом все страны-участницы, но и предпринять со своей стороны все методы и средства, находящиеся в его распоряжении для устранения опасности распространения этого вида вооружений. Если я не ошибаюсь, то именно так и сказано в Конвенции ВСЕ МЕТОДЫ И СРЕДСТВА, - на последних словах она сделала специальный акцент. Как видите, за рамки указанных полномочий мы не ушли, поэтому обвинять нас в варварских методах купирования опасности, грозящей всему миру, по меньшей мере, недальновидно.

- Будьте уверены, - ощерился он, демонстрируя тёмный провал рта, - мы дадим вам подобающий ответ на ваш безрассудный поступок.

- Не советую вам угрожать. Или вы забыли, как нехорошо у вас получилось в Арктике? Хотите повторения?

На посла в этот момент было страшно взглянуть. Его серо-землистая пергаментная кожа лица пошла вдруг бурыми нехорошими пятнами, делая его вид ещё более непривлекательным для окружающих. К тому же он слегка покачивался, грозя упасть прямо посреди кабинета. Хазарова даже с опаской кинула взгляд на своего секретаря: Не пора ли вызывать медиков, чтобы предотвратить инсульт? Но тот только неопределённо пожал плечами, отдавая тем самым инициативу в её руки. Годы юности, проведённые в США дали о себе знать, поэтому она с лёгкостью перешла на английский, наплевав на дипломатический протокол:

- What's the matter with you? Can I help you?^[149]

- Please don't worry. I'm all right^[150], ответил он ей с трудом переводя дыхание.

Переводчица всё это время ошарашенно таращилась то на одного, то на другого, не зная переводить ли ей с английского на английский.

- Everything will pass now. Go ahead. I'm listening to you^[151], - произнёс он, уже начиная потихоньку приобретать свой прежний вид.

Видя, что посол оправился после приступа, Хазарова, внутренне сочувствуя человеческому недугу, всё-таки решила добить его до конца, поэтому снова приняв официозный вид, продолжила на русском:

- Если вам больше нечего добавить к сказанному, то у меня ещё кое-что осталось. И чтобы не гонять вас лишний раз, а также пойдя навстречу вашему состоянию, я решила вручить вам встречную ноту.

Переводчица бойко затараторила, выглядывая у него из-за плеча. Хантсман, как мог, приосанился. Она же, не поворачиваясь к делегации задом, пошарила рукой на столе позади себя и достала тонкую папочку с золотым двуглавым гербом:

- Господин посол, - сухо и торжественно начала она, - от имени и по поручению руководства Российской Федерации, позвольте вам выразить демарш и вручить предписание МИДа.

Она обеими руками протянула ему папку, и тому ничего не оставалось, как принять её. Впрочем, он тут же передал ноту подошедшему сзади помощнику. Принятие и передачу папки он сопроводил вопросом:

- Поясните на словах, в чём заключается суть ваших претензий к Соединённым Штатам? И что это за предписание?

- По итогам нашей с вами последней встречи, вам была вручена нота о снятии статуса дипломатической неприкосновенности с особняка, расположенного на улице Таманской и известного, как Спасо-Хаус, а также обследовании его на предмет несанкционированного внутреннего переустройства.

- Помню, - изобразил гримасу на лице Хантсман.

- По итогам обследования помещения, вам был выписан штраф, который вы до сих пор не оплатили.

- По договору от 1972 года между Советским Союзом и Соединёнными Штатами, стороны освобождаются от уплаты штрафов, сборов и прочих налогов, за использованное имущество, - позволил себе ухмыльнуться посол, демонстрируя свою память на договора.

- Не надо подлавливать меня на незнании сути договоров между нашими странами, - тоже, в свою очередь ухмыльнулась Мария Владимировна. В тексте договора, упомянутого вами, также имеются пункты, охраняющие дипломатическую собственность от посягательств обеих сторон. Но в 2016-м ваша страна сама нарушила свои договорные обязательства, конфисковав нашу недвижимость, закреплённую за посольством. Вследствие этого, ваши жалобы на неправомерность наших действий не имеют никакого практического смысла. Я даю вам ровно 24 часа на то, чтобы добровольно освободить вышеназванный особняк. По истечении этого срока, мы будем вынуждены силой освободить его от вашего присутствия. И если при этом пострадают ваши сотрудники, то это целиком будет лежать на вашей совести.

Посол хотел было что-то возразить, но она перебила его, продолжив выдвигать новые условия:

- Я даю вам 72 часа на то, чтобы в полном объёме выплатить штраф и пени, за несанкционированную перепланировку здания. Если предписание не будет выполнено в течение указанного срока, то сумма штрафа и пеня будут взысканы в принудительном порядке со счетов банка, обслуживающего ваше диппредставительство. У меня всё. Имеются ли у вас ещё вопросы ко мне? любезно поинтересовалась она напоследок.

- Нет, - сквозь зубы процедил Хантсман. Но ваши самоуправные действия не останутся без ответа, - угрожающе произнёс он.

- Не сомневаюсь, - пожала плечами Хазарова. Но хочу напомнить вам одну древнюю сентенцию: Бойтесь гнева терпеливого человека. Когда у таких людей заканчивается терпение, они сжигают порты, а не корабли. А ваша страна слишком долго пользовалась нашим терпением.

Посол и на этот раз не нашёлся с ответом, поэтому он резко развернулся и, не прощаясь двинулся к выходу. Вслед за ним гуськом потянулась и вся его немногочисленная свита.

- Постойте! крикнула Хазарова ему вдогонку, когда он уже почти перешагнул порог кабинета.

И хоть это было произнесено на русском, он задержался и оглянулся. Всё-таки русские женщины очень сильно отличаются от европеек и американок. Несмотря ни на что, они способны испытывать чувство жалости и сострадания не только по отношению к своим родным и близким, но даже и к откровенным врагам. Вот и сейчас в душе Хазаровой шевельнулось что-то чисто русское и милосердное, присущее только нашим деревенским бабам:

- There is a Scientific Radiological Center in Obninsk. his experimental setup shows amazing results. They have learned how to heal cancer patients, even in the fourth stage of the disease. Contact them, and they will definitely help you^[152].

Посол вскинул на Хазарову свои усталые и обречённые глаза, всматриваясь в эту до сих пор непонятную для него женщину, затем медленно и кивнул и негромко произнёс в ответ:

- I'll try to take your advice if I can^[153].

Делегация вышла. За ней поспешил и секретарь, чтобы проводить гостей и проследить заодно не оставил ли кто из них жучков в укромном месте. Янки были большими специалистами в таких незатейливых делах. После того, как гости убрались, он снова вернулся в кабинет. Хазарова опять стояла у окна, разглядывая, как крупные снежные хлопья ложатся на улицы её любимого города. Секретарь молча замер, в ожидании дальнейших указаний.

- Видеозапись разговора сделал? спросила она, чертя на запотевшем от её дыхания окне смешную рожицу.

- Сделал, - коротко ответил он.

- Сотри.

II.

26.12.2020 г., Респ. Казахстан, г. Астана, посольство РФ

Михаил Григорьевич Строганов спал. И снился ему чудный сон, будто бы он двенадцатилетним мальчишкой летит на велосипеде с пригорка и только свист в ушах, и только рубашонка пузырём, раздуваемая встречным ветром. И так сладко и радостно замирало сердце от восторга. Самое удивительное заключалось в том, что сам он прекрасно осознавал, где, в действительности сейчас находится и, что, всё это сон из воспоминаний глубокого детства, когда он вот так гонял на велике у бабушки в деревне. Однако сон был настолько впечатляющ своей достоверностью, яркими красками деревенского лета и эмоциями, переполнявшими его до краёв, что просыпаться не хотелось, а глаза открывать, тем более. Так и хотелось остаться в этом дне навсегда, чтобы ощутить тепло бабушкиных рук, протягивающих ему крынку ароматного, чуть желтоватого и густого молока, которым каждым утром делилась со всей семьёй корова со смешной кличкой Тучка. С тех пор прошло уже больше сорока лет. Уже не было ни Тучки, ни бабушки. Велосипед, где-то ржавеет в овраге, а дом в деревне, проданный сразу после бабушкиной смерти за бесценок, наверное, уже совсем потемнел и покосился от старости, если его ещё не пустили на дрова. Но воспоминания детства навсегда врезались в его память, нисколько не померкнув с годами. Он часто ловил себя на желании, как-нибудь собраться и махнуть в те края, и хотя бы на несколько дней вернуться в атмосферу счастливого и беззаботного детства. Сердце, частичку которого он навсегда оставил там, постоянно рвалось туда, чтобы попросить прощения за долгое отсутствие. Это, как словно бы ты оставил старую и добрую собаку, забыв в суматохе отъезда отвязать её от поводка. И теперь она сидела там одна возле своей такой же старой будки и не сводила глаз с дороги, по которой ты обещал непременно вернуться, но быстро забыл о своём обещании. Это сердцем, а холодным разумом человека, порядком уже пожившем на этом свете, понимал, что возвращаться, по сути, некуда. Маленькая деревушка на берегу такой же маленькой Вятки-реки, наверное, уже давно стоит пустая и никому ненужная. Последние жившие в ней старики, либо умерли, либо перебрались в город к детям и внукам. А их старые дома поскрипывают на ветру в одиночестве своими незакрытыми ставнями. А может уже и этих домишек нет, а вместо них появилось какое-нибудь фермерское хозяйство или широко раскинулся очередной агрохолдинг безумное детище инновационных фантазий федерального, либо областного руководства.

После таких снов, пробуждение всегда было мучительным. Даже проснувшись, долго не хотелось открывать глаза, чтобы не спугнуть сладкие воспоминания детства. Вот и сейчас, он уже проснулся, но шевелиться, а тем более, вставать никак не хотелось. Рядом мерно посапывала супруга. Нужно было вставать, но он всячески оттягивал этот момент. И нашёл без особого труда причину для этого. Перед началом трудного (а он обещал быть трудным, как никогда) рабочего дня стоило хорошенько обдумать свои дальнейшие действия. Прошлой ночью, Россия таки воплотила в жизнь свои прежние угрозы по уничтожению вражеских биолабораторий, расположенных по её периметру. Строганов и сам не ожидал такого разворота событий, к которым имел самое непосредственное отношение. Он за свою долгую дипломатическую карьеру уже как-то привык к тому, что Россия только угрожает применением силы, то там, то сям, но на практике почти никогда не воплощает своих угроз. Он сначала очень удивлялся и даже стеснялся такой страусиной позиции, со стороны советского, а затем и российского руководителей, а потом просто махнул рукой, проклиная в душе их беззубую политику. Он и сейчас, до последнего момента думал, что всё ограничится "бурей в стакане" с выражением глубокой озабоченности или, в крайнем случае, решительного протеста. А оно, вон как громко рвануло! Об этом вчера спозаранку, сорвавшись на крик, сообщил второй секретарь посольства, который почерпнул эту информацию из круглосуточных теленовостей. Поначалу все сотрудники ошарашенно уставились на нарушителя тишины, не понимая, о чем собственно идёт речь. А когда до них дошла суть произошедшего, то крепенько призадумались, изумлённо почёсывая свои затылки. Шутка ли?! Россия, пожалуй, впервые на памяти у всех, провела решительный боевой и болевой приём в отношении своего извечного соперника, который уже успел снять со счетов Россию, как заведомо слабого игрока, невесть каким образом затесавшегося в высшую политическую лигу. В душе у Строганова сразу же распустились два цветка: гордости по отношению к стране, которую он представлял и злорадства, по отношению к ненавистному Пиндостану. Весь штат посольства замер в ожидании грядущих событий. И они не замедлили с прибытием. Уже к 10-ти утра у ворот диппредставительства собралась толпа агрессивно настроенных молодых людей, держащих в руках транспаранты оскорбительного содержания. Они и до этого собирались под стенами посольства, выражая своё недовольство, то присутствием космодрома на казахской территории, за который Россия, по их мнению, слишком мало платит, то до сих пор функционирующим полигоном ПВО в районе Эмбы. Начинались эти протесты всегда одинаково выступлением с мегафонами защитников экологии, долго и нудно перечислявших ущерб, нанесённый Россией хрупкой природе казахских степей, и заканчивалось тоже одним и тем же требованием увеличения арендных платежей за бывшую советскую инфраструктуру, которой россияне до сих пор пользовались. Ну и ещё 16-го декабря, когда в Казахстане отмечается День Независимости. Там происходило всё то же, только с добавлением территориальных требований, касающихся Оренбургской и Омской областей. Демонстрация в силу не слишком подходящего времени года, всегда носила ограниченный характер и довольно быстро заканчивалась, ибо стоять на ветру в середине декабря при средней температуре в -20C, желающих было как-то маловато. В общем-то, ничего особенного и все уже к этому привыкли. Но вчерашнее утро было особенным. Такого количества народа он ещё никогда не видел за оградой посольства. Вся обширная территория, занимаемая диппредставительством, была в плотном кольце воинственно настроенных граждан. По визуальным прикидкам здесь было никак не меньше пары тысяч людей. Помимо уже традиционных и замурзанных плакатов с требованиями отдать, освободить и заплатить, появились и состряпанные наспех лозунги. В них утверждалось о нападении России на Казахстан и призывалось всем встать на защиту страны. Кое-где мелькали и совсем уж людоедские транспаранты с требованиями начать убийства всех русских проживающих на данной территории. Это уже переходило, все допустимые рамки и попахивало откровенной истерией. В руках митингующих были замечены палки, камни и самодельные пращи. Не было никаких сомнений, что толпа настроена более чем решительно и только ожидает подходящего повода, чтобы начать штурм комплекса зданий посольства. Хорошо, что Строганов, ещё с самого начала пребывания на посту Чрезвычайного и Полномочного распорядился, несмотря на возражения со стороны коллег, забрать окна посольства металлическими решётками. Здание, выполненное в стиле модерна с плавными и закруглёнными обводами стен, после такого апгрейда приняло несуразный вид, зато сразу успокоило сердце Михаила Григорьевича. Оглядев через окно всю прилегающую местность, он задал вопрос в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь:

- В полицию звонили?

- Да, - послышался из-за спины голос первого секретаря. Разговаривали грубо и даже хамски, заявив, что воевать с народом, высказывающим обоснованное негодование, не собираются.

- Запись телефонного разговора велась?

- Так, точно.

- Москву оповестили?

- Ждём ваших распоряжений.

- Позвоните, опишите обстановку и перешлите запись телефонного разговора с полицией.

- А нам, что делать? послышался испуганный голос одной из помощниц.

- Как и принято, в подобных ситуациях, - хмыкнул Строганов. До разрешения конфликта сидеть в осаде. Для этого у нас всё имеется: независимые источники воды и электричества, а также провиант, рассчитанный на месяц, - пояснил он.

- А если пойдут на штурм? с опаской спросила жена, которая находилась тут же.

- То это уже будет война, со всеми вытекающими последствиями, - покосился он на супругу, прощупывая её реакцию. Та ничего отвечать не стала, а только собрала губы в одну яркую красную точку, выказывая тем самым свою решительность разделить с мужем его участь.

На всякий случай он всё-таки решил успокоить и супругу и всех кто находился в этот момент рядом:

- Палки, камни и коктейли Молотова они оттуда просто не докинут. Слишком далеко от забора стоит здание. А если полезут через него, то надо первым делом, забаррикадировать всё входы. Александр Витальевич, - обратился он к первому секретарю, - распорядитесь о сооружении баррикад и раздаче оружия всему персоналу.

- Будет исполнено, - услышал он ответ и вслед за этим быстро удаляющиеся шаги.

- Владимир Тимофеевич, - повернулся он ко второму секретарю, - в соответствии с регламентом на вас возложена обязанность по уничтожению посольских шифров и иной секретной документации.

- Да, - кивнул тот и сделал шаг вперёд.

- Я надеюсь, что у вас всё готово и при необходимости не займёт много времени.

- Так точно, - ещё раз подтвердил он с решительностью на лице.

- У нападающих, наверняка, имеется что-то более существенное чем коктейли, и мы не сможем долго сдерживать натиск, - опять кто-то высказал опасение.

- Во-первых, они ещё не напали, Илья Трофимович, - гадал посол голос завхоза, а во-вторых, долго сдерживать и не придётся. Через час-полтора здесь уже будут омские спецназовцы, - успокоил он сослуживцев, хотя у самого, честно сказать, муторно было на душе. Впрочем, это состояние никак не поколебало его уверенности в правоте решения российского руководства, касательно биолабораторий. Будь он на месте Афанасьева, то уже давно бы отдал приказ об их ликвидации.

Толпа на пронизывающем степном ветру простояла до самого вечера, так и не решившись на эскалацию. Тут было одно из двух: либо не нашлось среди них отчаянного вожака, решившего повести за собой толпу экзальтированных сограждан, либо сверху просто не поступило такого приказа. Причём, сверху отнюдь не означало, что приказ должен был быть отдан из президентского кабинета. Всем было известно, что после ухода клана Назарбаева с политической арены, всем в стране заправлял посол Соединённых Штатов. А само посольство взять на себя инициативу по развязыванию ещё одного военного конфликта пока, судя по всему, не спешило. К тому же из Вашингтонска тоже не было никаких указаний на данный счёт. А там, несмотря на раздрай и хаос в высших эшелонах власти, прекрасно понимали, что Казахстан, в случае полномасштабного военного конфликта с Россией не продержится и трёх суток, имея в наличии всего 20 тысяч военнослужащих, разбросанных по бескрайним степям республики. К тому же авантюра с военным конфликтом угрожала полной потерей лицензионных прав на разработку полезных ископаемых этой среднеазиатской республики. Тут, определённо, было что терять дельцам с Уолл-Стрита, ведь в их руках находилось почти 80% всей добычи природных богатств независимого Казахстана. Рисковать в этой ситуации десятками миллиардов вложений и сотнями миллиардов потенциальной прибыли никому не хотелось, даже сумасшедшим лоббистам из Конгресса.

Несколько камней и петард всё же бросили через забор, но они не принесли с собой хоть какого-то материального ущерба российской миссии. Неизвестно на какие такие рычаги нажали в Москве, но к обеду наряд полиции прибыл на место в качестве стороннего наблюдателя. После этого можно было хоть чуточку вздохнуть свободней. А к вечеру, порядком продрогшая за день толпа начала потихоньку редеть и рассасываться, пока у проходной не осталась кучка самых стойких противников русского засилья. Уже когда на улице стало совсем темно, в кабинете посла раздался звонок по телефону ЗС^[154]. Звонила Москва, а если быть точнее, то сама Хазарова. Поинтересовавшись, как идут дела и, получив обстоятельный доклад о текущих событиях, она уверила посла в том, что при необходимости Россия предпримет самые радикальные шаги по вызволению дипломатов из любой неприятной ситуации.

- Я уже говорила с исполняющим обязанности Министра иностранных дел и предупредила его о пагубности дальнейшей эскалации и уж тем более о провокациях, если таковые намечаются с их стороны, - утешила Мария Владимировна своего представителя. Надеюсь, что он понял о каких далеко идущих последствиях для его страны и народа, может идти речь, если они попытаются сыграть на обострение.

- Да, все они всё понимают, Мария Владимировна, - вздохнул Строганов, -только вот не имеют своей воли. Всё за них решают люди, сидящие в креслах, расположенных очень далеко отсюда. Максимум, на что хватает духу у местных, так это проявлять непомерный гонор в общении с нами. Только в нашу сторону они могут выпустить пар от накопившегося унижения со стороны заокеанских партнёров.

- Кстати, по поводу выпущенного пара, - спохватилась Хазарова, - так или иначе, в ближайшее время вас могут вызвать на ковёр для дачи объяснений и вручения ноты протеста. Так, что, будьте готовы выдержать град обвинений и возможно даже угроз.

- К чему, к чему, а уж к угрозам мы всегда готовы, - хмыкнул посол на предупреждение со стороны министра. В связи с этим, дозволено ли мне будет, в свою очередь, наметить контуры контругроз со стороны России? Ну, хотя бы экономические?

- Я вас ни в чём не ограничиваю, дорогой Михаил Григорьевич, - промурлыкала в ответ Хазарова. Любые ваши угрозы, в адрес наших недобросовестных соседей, мы будем только приветствовать. Хватит с ними нянчиться! Не хотят по-хорошему, так пусть будет по-плохому. Во всяком случае, вы можете смело передать своему визави, что Россия готова к любому негативному сценарию, написанному заокеанскими кукловодами для своих марионеток. Не знаю, как вы, а я уже устала увещевать местные власти от дальнейшего притеснения русскоязычного населения Северного Казахстана. Наша репутация, в качестве жующего сопли государства, уже похерена после семидневной войны на Кавказе. Так что нам терять нечего.

Эти слова руководителя МИДа, как бальзам проливались сейчас на сердце бывалого дипломата. Ещё ни разу в жизни он не испытывал такой радости за внешнюю политику родной страны. После вышесказанного Хазарова приступила к раздаче слонов^[155]. Прежде всего, она ещё раз поблагодарила Строганова с блестяще проведённой операцией по выявлению противоправной деятельности Штатов на территориях, прилегающих к российским рубежам. Сопровождение и прикрытие операции, которое обеспечили его сотрудники, позволили осуществить её, не привлекая внимания и без ненужных эксцессов. Поэтому на Коллегии Министерства решено было наградить самого посла и лиц, непосредственно принимавших участие в разработке и осуществлении операции, орденами различной степени. Решение Коллегии было поддержано на самом высоком уровне, и теперь награды ждали своих героев. Такая забота новых российских властей весьма растрогала Михаила Григорьевича, и он, пожалуй, впервые за много лет дипломатической службы, проявил косноязычие от смущения и неложной благодарности. Он уже думал, что на этой мажорной ноте разговор и окончится, но, к своему удивлению, обнаружил, что сильно ошибается.

- И вот ещё, что я хотела вам сказать из самого главного, Михаил Григорьевич, - тут она мастерски сделала паузу, чтобы, как следует добавить интриги.

- Я слушаю вас, - хрипло произнёс он, чувствуя, что беседа подходит к своей кульминации.

Не пора ли вам паковать чемоданы и возвращаться в Москву? Вы уже давно переросли, занимаемый вами пост. Пора переходить на новую карьерную ступень.

- Э-э-э, - растерялся Строганов. - Как я должен вас понимать?

- Очень просто. Я предлагаю вам должность первого заместителя Министра иностранных дел. Нам здесь очень не хватает вашего опыта и вашего несгибаемого характера.

- Но аппарат, - начал недоуменно он, но она не дала ему договорить.

- Аппарат заместителей Министра по большей части состоит из откровенно продавшихся Западу лиц. Да вы и без меня знаете, из кого он состоит. Соглашайтесь. Не на праздник зову, а на чистку авгиевых конюшен.

- Право же я, - опять начал мямлить Строганов, донельзя смущённый столь лестным предложением, но его вновь перебили.

- Не смейте отказываться! то ли полушутливым, то ли полуприказным тоном воскликнула Хазарова на том конце. Или мне одной тут прикажете бороться с чиновничьим болотом?

Как-то это всё неожиданно, - пролепетал, заплетающимся языком, аристократ в семнадцатом поколении.

- Пакуйте чемоданы и сдавайте дела первому секретарю. Прошу, не мешкать с этим делом. Через три дня я жду вас у себя! уже совсем безапелляционно заявила Мария Владимировна. Новая должность, новое звание и награды, ждут вас.

- Хорошо, - уже чуть более уверенно произнёс он в ответ на распоряжение свыше. И уже добавил от себя. Спасибо. Большое спасибо. Я постараюсь оправдать ваши надежды.

- Конечно, постараетесь! Куда же вы денетесь?! И куда же денемся все мы? уже задумчиво произнесла она в конце.

После этого они ещё где-то с полчаса подробно обговаривали детали предстоящей встречи с и.о. Министра иностранных дел Казахстана, которая неминуемо должна состояться в ближайшее время.

Это были приятные воспоминания о вчерашнем дне, а вернее сказать, вечере. А сегодня он лежал, не открывая глаз и боясь, лишний раз пошевелиться, чтобы не потревожить чуткий сон супруги. Утро не торопилось осветить окно спальни, но даже через сомкнутые веки он чувствовал приход нового дня. Вставать чертовски не хотелось. Хотелось вот так, ещё немного полежать и посмаковать воспоминания о вчерашнем. Предложение Хазаровой было безумно заманчивым и как нельзя, кстати. Пост первого заместителя Министра стал бы для него впечатляющим завершительным аккордом в не совсем сложившейся карьере. Однако, если хорошенько вдуматься, то пятьдесят шесть лет для дипломата не возраст, а всего лишь прелюдия к старту. Всю жизнь он был либо на вторых ролях, либо представлял интересы своей страны во второразрядных европейских государствах. И вот теперь, на склоне лет, перед ним вновь открываются неизведанные горизонты. Хотя, почему неизведанные? Он уже работал в Центральном аппарате Министерства, причём, на должности одного из заместителей покойного Калантарова. Впрочем, ни к чему хорошему тогда это не привело. Зависть, интриги и наветы сделали своё неблаговидное дело, и ему пришлось перебраться в продуваемую степными ветрами холодную Астану. И спустя несколько лет, его опять зовут вернуться назад, чтобы вновь окунуться в удушающую атмосферу подковерной возни. Справедливости ради надо сказать, что он пристально и ревностно наблюдал последние полгода, как редеют ряды его недоброжелателей и откровенных врагов. Хазарова твёрдо и решительно принялась очищать МИД от продажных чиновников и номенклатурщиков, плотно окопавшихся в кабинетах ещё со времён, не к ночи будь помянутого, Борьки-пьяницы. Поэтому неудивительно, что контора испытывала кадровый голод. Он невольно сравнивал нового министра с её предшественниками. И чем больше анализировал личность Хазаровой, тем более она ему импонировала. Она не была ни воинственно-некомпетентным, как Шеварднадзе, и тем более не была предателем национальных интересов, как Козырев. Яркая и самобытная, она разительно контрастировала с серой и ничем не примечательной серой мышью Ивановым, и в то же время, в ней не было ничего от нарциссизма и мелочной мстительности Калантарова. Она была опытна в общении с представителями дипломатического корпуса и международной прессой. Острая на язык и с чувством юмора (без этого дипломату не обойтись в современном мире), она, как могла, в силу своих интеллектуальных способностей, старалась отстаивать интересы государства, и поэтому заслуженно пользовалась доверием у новой власти и была популярна в народных массах.

Когда он вчера вечером сообщил о поступившем предложении своей жене, то та неслыханно обрадовалась, подвернувшемуся счастливому случаю. И её можно было понять. Почти всю свою сознательную жизнь она, пожертвовав своими карьерными амбициями, посвятила мужу, переезжая вместе с ним из страны в страну, подолгу не имея возможности видеться с родными и друзьями. Родившаяся и выросшая в Москве, она мечтала вновь вернуться в свою квартиру на Патриках, доставшуюся от родителей и обрести, наконец, покой и прочную основу. Вернуться, чтобы не сидеть на чемоданах в постоянной минутной готовности сорваться с насиженного места туда, куда повелит служебный долг мужа, а паче того, не видеть больше типовой мебели с инвентарными номерами, окончательно портившими и без того убогий всевдоуют. Ему тоже очень хотелось вернуться в Москву. И не просто вернуться, а с триумфом и на белом коне победителя. Простим же ему маленькие радости уязвлённого тщеславия. Он вполне себе заслужил это. Всю жизнь он старался прожить честно, ничем не запятнав ни своё имя, ни свой природный аристократизм. И даже явные его хулители не могли ничего этому противопоставить, чтобы вменить в качестве обвинения. Ни одна соринка не смогла упасть на его безупречный мундир преданного служителя своего Отечества. И всё бы ничего, если бы не извечные сомнения, всегда терзающие истинно русскую душу. Что, например, будет, если они не сработаются с ней? У них были почти одинаковые характеры. И тот и другой были грамотными, упрямыми и вспыльчивыми людьми. А, как известно, два упрямых и вспыльчивых человека, находящихся в условиях прямого подчинения, всегда рискуют перейти в конфликтную ситуацию и перебить все горшки в зоне досягаемости. Ведь не на ровном же месте родилась поговорка о том, что двум медведям в одной берлоге никак не ужиться. Можно, конечно, было попробовать сработаться и с ней, тем более, что они много раз пересекались по тем или иным вопросам. И, кажется, были довольны друг другом в моменты непродолжительного общения. Правда, она была тогда всего лишь заведующей департаментом информации и печати, а не министром, и он не находился в её прямом подчинении. Но кто знает, как сложатся их отношения сейчас? Не станет ли дурить, взобравшаяся в самое высокое кресло женщина? История знает немало тому примеров. И что тогда прикажете ему делать? Опять на старости лет ехать в какой-нибудь Сальвадор, или хуже того в Буркина-Фасо? Или же окончательно подавать в отставку, сжигая за собой все мосты? По новому законодательству, будь оно неладно, до выхода на пенсию оставалось ещё девять лет. Кто возьмёт на работу бесперспективного сотрудника? Чем заняться? Можно, конечно попробовать заняться переводами. Английским, французским и немецким он владел в совершенстве. Но сейчас этим никого не удивишь. Эти знания были хороши во времена, так называемой оттепели или разрядки. Сейчас, когда связи, даже на бытовом уровне, между Россией и государствами Запада сошли, почти на нет, языки эвентуальных противников не обладали прежней популярностью. Нынче в тренде был китайский и арабский. А для переучивания он был явно староват. Что тогда остаётся? Заняться мемуаристикой, как многие из его бывших коллег, пробовавших под конец жизни обрести славу великих, но никем непризнанных писателей? Или паче того, просто начать пить? От последней мысли его бросило в дрожь. Всё, что угодно, но только не это. Он сам никогда не злоупотреблял горячительными напитками, хоть положение посла и обязывало к этому время от времени, и не позволял, в рамках служебной дисциплины, своим подчинённым. Уж лучше он будет сидеть в киоске Союзпечати и торговать периодикой. Чтобы устроиться торговать в розницу газетами у него, пожалуй, хватит влияния и связей, оставшихся с незапамятных времён. Нет. Всё-таки надо вставать, а то такие размышления заведут, Бог весть куда, - промелькнула у него в голове спасительная мысль, и он решительно открыл глаза. Будильник на прикроватной тумбочке показывал ровно 7.00. Официальный рабочий день начинался с девяти утра, так что времени вполне хватало, чтобы не спеша начать и окончить все положенные утренние процедуры. За окном было темно и слегка пуржило, судя по налипшему снегу на оконной раме. В Астане, вообще, утренние сумерки всегда приходят с запозданием, такова уж особенность этого города. Посидел немного в задумчивости. С некоторых пор он частенько, перед тем, как окончательно подняться, сидел, приводя мысли в порядок. Осторожно встал, чтобы не растревожить утренний сон жены. Но она, почуяв телодвижения мужа, сама встрепенулась, будто и не спала вовсе.

- Спи-спи, рано ещё, - махнул он ей рукой.

Она тоже сунулась к будильнику.

- Я тоже, пожалуй, буду вставать, - ответила она, широко зевнув.

В будние дни, а это была среда, завтрак подавался в большой столовой к восьми утра. В церемонии поглощения пищи приветствовалось присутствие всех сотрудников посольства за исключением технического персонала. Как только посол, держа под руку супругу, переступил порог столовой, к нему тут же кинулся первый секретарь:

- Михаил Григорьевич! Только что звонили из секретариата МИДа, вас вызывают к полудню для дачи объяснений по поводу необъявленных военных действий с нашей стороны.

- Что, так прямо и сказали - необъявленных военных действий?

- Именно так, - подтвердил секретарь и тут же выразил опасение. Если они считают, что Россия начала военные действия, то такая формулировка попахивает, как минимум нешуточной эскалацией.

- А как максимум? спокойным голосом попросил уточнить Строганов, аккуратно заправляя салфетку за воротник.

- Штаты, не желая действовать напрямую, могли продавить местные власти на военный конфликт, - выдвинул тот гипотезу.

Все присутствующие на завтраке сотрудники, не притрагиваясь к еде, с сугубым вниманием наблюдали за их диалогом.

- Вряд ли казахи решатся сунуть голову в петлю ради интересов дядюшки Сэма, - выразил Строганов скепсис по поводу данной теории заговора. Они сейчас не в том положении, чтобы побить все горшки на кухне, ради чужих хотелок. Им бы сейчас справиться с народным недовольством, хотя бы в том же самом Жанаозене^[156]и молиться, чтобы волнения не перекинулись к шахтёрам Шымкента.

- Да, но власти могут воспользоваться ситуацией и попробуют канализировать людское недовольство в нашу сторону. Я бы на их месте поступил именно так.

- Нам неслыханно повезло, Александр Витальевич, что вы не на их месте, - усмехнулся посол, берясь за ложку.

- Тем не менее, - не унимался помощник, - вон, выгляните в окно. Они опять собрали толпу у нашего забора, едва ли меньшую, чем вчера. И я даже не представляю, как вы будете пробираться сквозь неё, когда поедете в МИД. Провокация может случиться в любой момент.

- Прорвёмся, как-нибудь, - беспечно отозвался Строганов на сетования своего подчинённого. Вот, увидите, - успокоительным тоном продолжил он, - всё скоро устаканится.

- Не знаю, не знаю, - в сомнении покачал головой первый секретарь.

- В конце концов, не нагнетайте излишних страстей! Дача объяснений слишком далековато стоит от разрыва дипломатических отношений за которым следуют боевые действия с обеих сторон. И я крупно сомневаюсь, что и.о. президента, под которым и так шатается стул, сумеет увязать в одно целое нашу вчерашнюю акцию с невыплатами корпорацией Шелл зарплаты газовикам и шахтёрам. Впрочем, я надеюсь, что после полудня мы проясним ситуацию до конца. А сейчас, давайте приступим дружно к поглощению рисовой каши с изюмом.

III.

26.12.2020 г., Респ. Казахстан, ул. Динмухамед Конаев, д. 31

С территории посольства машина выехала почти без препятствий, если не считать таковыми несколько ударов палками, нанесённых пикетчиками и пары камней, прилетевших откуда-то из задних рядов. Бронированному автомобилю это ничуть не повредило, разве что слегка поцарапало краску на дверях и капоте. Посольские опасались не того, что машина подвергнется нападению, а того, что экзальтированная толпа, улучив момент, могла хлынуть через раскрытые ворота внутрь дипломатического представительства. К счастью, их опасения не оправдались. Видимо, сверху не поступила соответствующая команда, а проявить собственную инициативу демонстранты не решились. Расположившись на заднем сидении автомобиля, Строганов цепким взглядом бывалого человека вычленил в толпе ничем непримечательных людей с видеокамерами, фиксировавшими всё происходящее. Черты их лиц сильно отличались от лиц аборигенов, выдавая в них европейцев или североамериканцев. И это были явно не представители вездесущей прессы. Скорее всего, - подумал Михаил Григорьевич,- это были координаторы от англосаксонских кураторов.

В соответствие с неписаными правилами дипломатического этикета, чёрный посольский лимузин без пяти минут до полудня остановился напротив центрального входа в здание МИД Республики Казахстан. Как только машина остановилась, из неё тут же вышел высокий и сухощавый человек, уже перешагнувший своё пятидесятилетие и начал подниматься по широким и многочисленным ступеням, ведущим к парадному входу. Ступеней, хоть и невысоких, было очень много, поэтому ему пришлось приложить максимум усилий, чтобы успеть на аудиенцию к назначенному времени, и в то же время не проявлять излишней поспешности, дабы не умалить своё достоинство ненужной торопливостью. Ровно в 12.00 он уже стоял в приёмной перед секретарём Министра.

- Доложите Его Превосходительству исполняющему обязанности Министра иностранных дел господину Тынчтыкбекову о прибытии Чрезвычайного и Полномочного посла Российской Федерации, -- соблюдая все правила дипломатического этикета, произнёс Строганов сухим и резким голосом.

- Я доложу Его Превосходительству о вашем прибытии, - как и подобает, ответил секретарь, вставая из-за стола и направляясь к широкой двустворчатой двери из морёного дуба.

Зашёл и тут же вышел.

- Проходите, - прошелестел секретарь, указывая на дверь. Ждут-с.

А вот эта буква на конце весьма развеселила посла. И в каком это кино он подсмотрел такое?! - улыбнулся про себя Строганов, сохраняя серьёзное выражение на лице.

Михаил Григорьевич прошёл в кабинет и остановился ровно посередине, в ожидании встречных шагов со стороны хозяина. Министр иностранных дел Казахстана и ранее не отличался галантностью, поэтому посла ничуть не удивило, что хозяин не встречает его стоя, а сидит в кресле, как начальник перед подчинённым, пришедшим просить прибавку к зарплате. Он медленно, как бы нехотя поднял на Строганова набрякшие веки. Круглое лицо его было помятым и злым, видимо его хозяин или не спал всю ночь, или только что получил выволочку от кого-то, кто сидел повыше. Не вставая с места, не подавая руки и даже не приветствуя посетителя, тот сразу решил взять быка за рога:

- Я вызвал вас для того, чтобы высказать вам от своего лица и от лица всего народа независимой Республики Казахстан крайнюю степень возмущения ничем неспровоцированным нападением на территорию нашей страны. В результате варварского налёта погибло большое количество мирных людей, среди которых были и иностранные граждане. Кроме того, инфраструктуре республики нанесён значительный материальный ущерб, - процедил и.о. Министра почти не разжимая зубов и зло щуря глаза, и без того узкие. Мы полагали, что союзнические отношения между нашими странами, которые были до сих пор, не позволят вам так обращаться со своим партнёром. Но у вас, как нам видится, отношения к союзническим обязательствам совсем иное, нежели принятое в цивилизованном обществе.

Тынчтыкбеков сделал паузу, чтобы оценить реакцию посла на слова о союзничестве, которое кануло в Лету, но ответа не дождался. Строганов не стал до конца изображать из себя любезного и приятного во всех отношениях гостя. Однако и этикет общения нарушать не стал, уподобляясь своему собеседнику. Он молчал. Просто молчал, давая тому высказаться до конца и вручить обещанную ноту решительного протеста. Видя, что неловкая пауза затягивается Оскар Акылбаевич, сердито посопев, продолжил:

- В связи с этим мне поручено от имени Правительства Республики Казахстан, вручить вам ноту решительного протеста.

Строганов опять ничего на это не ответил, оставаясь стоять недвижимо на своём месте. Складывалась анекдотическая обстановка. Временному министру нужно было как-то вручить послу эту злополучную ноту, но для этого нужно было встать с кресла, выйти из-за стола, и пройти к середине кабинета, где стоял посол, и вручить её из рук в руки. Вставать ему из-за стола не хотелось, так как это ломало всю картинку о начальнике и просителе. Взять папку с нотой со стола и сидя протянуть её послу, тоже было плохим выходом. Этот чурбан Строганов даже не шелохнётся, чтобы подойти ближе. Складывалось впечатление, будто бы сам и.о. Министра какой-то прокажённый, к которому и подойти-то срам великий. Они пободались взглядами, как два молодых бычка, ни один из которых не желал уступать сопернику. И всё-таки казаху пришлось уступить в этом поединке. Он всхрапнул носом, как норовистая лошадь, и, взяв папку со стола, двинулся навстречу московскому упрямцу. Папку с нотой, он не просто вручил, а сунул, торопясь и бестолково, словно это был не документ, а раскалённые угли, обжигавшие ладони. Русский аристократ с достоинством принял ноту протеста, как и подобает двумя руками:

- Я передам ваш протест руководству Российской Федерации, - холодно сообщил он заученную фразу, сопровождая её коротким наклонением головы.

- Передайте, - барственным тоном напутствовал его Тынчтыкбеков, - а ещё скажите своим начальникам в Кремле, - решил откровенно нахамить он напоследок, - что вчерашний налёт на территорию Казахстана будет иметь для России глубокие и далеко идущие последствия. Отныне Казахстан будет самостоятельно определять контуры своей внешней политики, не оглядываясь на мнение своего северного соседа.

Строганов опять ничего не стал отвечать на выпад своего собеседника, спросив только:

- Я могу считать себя свободным?

Эта его загадочная немногословность и сдержанность в словах, вконец вывела из себя Оскара Акылбаевича:

- Вы ничего не желаете мне сообщить по поводу моих слов?!

Михаил Григорьевич, пожал плечами.

Ну, может быть, опровергнете их или как-то, хотя бы прокомментируете?!

- А стоит ли? задумчиво вопросом на вопрос ответил русский дипломат.

- Может я слишком туманно выразился и вы недопоняли, что дело может зайти до разрыва дипломатических связей? удивился министр холодности и непробиваемости москвича.

- От чего же не понял? хмыкнул тот в ответ. Я всё прекрасно понимал, ещё когда карабкался сюда по ступеням. Только всё это мало меня заботит.

- Вот как?! И почему же?! от неподдельного удивления округлил временщик свои узкие, как бойницы глаза.

- Потому что вчера я получил новое назначение на должность первого заместителя Министра иностранных дел. И это мой прощальный визит к вам, господин Тынчтыкбеков, - тусклым и бесцветным голосом поведал Строганов о своём карьерном росте.

- Поздравляю, - кисло улыбнулся хозяин кабинета. И всё-таки, раз уж вы перестали быть связанным дипломатическими условностями, может, скажете, что-нибудь на прощание?

Эта настойчивость поговорить по душам, весьма удивила русского посла. Казалось, что его визави колеблется перед принятием какого-то очень важного для себя и своей страны решения. Всё его поведение говорило о том, что на самом верху казахской власти какого-то однозначного решения по поводу дальнейших отношений с Россией, до сих пор не принято. Власть колеблется, потому что на кону стоит слишком много, а жус, пришедший к власти, в результате печальных московских событий, за полгода, так и не обрёл стойкого авторитета ни у элит, ни у народа. Неспроста же власть не торопится с выборами нового президента. Шестым развитым чувством Строганов понимал, что стоящий перед ним пытается прощупать в его лице позицию властей России. И чтобы разговорить русского посла, министр специально, своими грубыми выходками провоцировал его на откровенность.

Россия сейчас для Казахстана представлялась этакой тёмной лошадкой, от которой неизвестно чего можно ожидать. Это прежнего русского правителя можно было просчитать с достаточной долей точности. Его кредо сводилось к общеизвестной фразе одного мультяшного персонала, желавшего, во что бы то ни стало, жить дружно со всеми, включая надоедливых грызунов. Правда, и он однажды взбрыкнул, когда под шумок киевских нестроений решил наложить лапу на один маленький, но очень важный полуостров. Но даже там, русские постарались обойтись мирными средствами, не пролив, что удивительно, ни капли крови. Но это был всего лишь единичный случай за двадцать лет его правления. Семидневную войну с Грузией можно не учитывать, так как там России пришлось выступать вторым номером, отвечая на расстрел её миротворцев. Она просто была вынуждена призвать к порядку зарвавшегося соседа, потому что уничтожение миротворцев уже само по себе означает casus belli^[157]. А тут, за полгода, чего только не произошло, в стране, где власть захватили генералы? Практически, за один день они уничтожили на корню всю оппозицию в стране. Затем одним ударом русские обезглавили всю военную верхушку Украины. И на этом не стали останавливаться. Следующей целью они для себя назначили не абы кого, а сами Соединённые Штаты, разгромив их экспедиционные силы на Крайнем Севере (теперь об этом в дипломатических кулуарах уже все говорили вслух). А затем перенесли свой гнев и за океан, расправившись с теми, кто, по их мнению, стоял за терактом на Красной площади. Войдя во вкус, они путём биржевой махинации, без зазрения совести, не только вернули домой утраченные ранее активы, но и порядком пощипали мировых биржевых спекулянтов, отучив их, раз и навсегда, лезть во внутренние дела государства. И вот теперь они замахнулись, ни много, ни мало, на то, чтобы встать на путь открытой военной конфронтации со всем коллективным Западом. Начихав, на все пятые статьи атлантических договорённостей, они просто взяли и разбомбили объекты двойного назначения на территориях стран Альянса, а заодно (развернись плечо, размахнись рука), полностью подрубили ствол украинской власти, погрузив её в состояние анархии.

И чего теперь, в этом случае, ждать Казахстану от северного соседа? Что завтра взбредёт ему на ум? А что, если завтра им захочется, вот также, походя, разбомбить президентский дворец, который только-только начали обживать новые казахские власти? Всё, что сейчас происходит в этом кабинете, записывается скрытыми видеокамерами с высоким разрешением и с различных ракурсов, чтобы уже через час аналитики смогли детально разобрать каждое слово и каждый жест русского посла. Нужно было, хоть как-то спрогнозировать дальнейшее поведение русских. Как далеко они готовы зайти в раскручивании спирали эскалации с сильными мира сего? Но главное, что интересовало сейчас руководство этой среднеазиатской республики, так это то, почему русские так уверены в себе? Уже несколько месяцев во всех углах шепчутся, будто бы у них имеется какое-то сверхоружие, которое бросает в холодный пот даже дядюшку Сэма. Неужели у них, действительно, появилось нечто более страшное, чем атомное оружие? И все косвенные данные говорили именно об этом. Неспроста же американцы, раз за разом глотают горькие пилюли, прописанные им аптекарями из Кремля? А раз получается такой расклад, то может не стоит потомкам ханов Золотой Орды бежать впереди американского верблюда? Может гораздо выгоднее будет для сохранности собственной шкурки, тихо и мирно пересидеть волны мировой бури? Конечно, кураторы с Капитолийского холма будут недовольны поведением вассала, но сделать вряд ли что-то смогут, ибо часы Истории начали для них вести обратный отсчёт. И это было очень хорошо заметно, даже отсюда из окон здания МИДа.

Именно такие мысли сейчас метались в воспалённом мозгу Оскара Акылбаевича, растерявшегося от полярного холода, который источал русский посол. Ведь наверняка, он, находясь в ранге Чрезвычайного и Полномочного Посла, находится, как минимум, в курсе задумок своего руководства. А раз его отзывают и назначают на более высокую должность, значит, он, в скором времени, станет тем, кто принимает решения. Может зря он с самого начала беседы стал разговаривать с ним в таком хамском тоне? Кто его знает, куда может повернуть судьба? А иметь дружеские отношения с человеком, пользующимся абсолютным доверием высших лиц государства, никогда не помешает. Тем более, что они с ним когда-то были однокашниками и водили дружбу в одной компании.

Тынчтыкбеков изменился в лице, и, изобразив на нём что-то наподобие приятельской улыбки, сделал жест рукой, приглашая гостя присесть в одно из кресел. В свою очередь, Строганов тоже не стал чиниться и чваниться по пустякам, отлично чувствуя, когда надо изображать из себя неприступность, а когда и необходимую гибкость. Он уселся в предлагаемое кресло, положив папку с нотой себе на колени.

- Итак, я попрошу вас высказаться по данному вопросу, не беря в расчёт дипломатические условности, - пригласил к диалогу и.о. министра, демократично усаживаясь в кресло напротив.

Строганов внимательно посмотрел на своего собеседника, прежде чем начать излагать свою точку зрения. За какую-то пару минут с чиновником от иностранных дел произошли разительные перемены. В мгновение ока он из хамоватого и почти всесильного бая превратился в любезного и внимательного человека, готового выслушать и принять отличную от его видения мира точку зрения. Посол понял, что сценарий спектакля переделывается прямо по ходу действий. Раз не получилось запугать и сбить с толку представителя России, значит, нужно было срочно сменить первоначальную тактику и попытаться выудить из него информацию не методом провокации, а методом задушевной беседы. Как он уже успел заметить, беседа строилась по такому же сценарию, что и предыдущая. Даже скучно, как-то стало. "Ну, что ж, кажется, возникла необходимость приоткрыть карты - подумал Михаил Григорьевич.

- Хорошо, господин Тынчтыкбеков, я выскажусь на данную тему, - произнёс посол, всё ещё придерживаясь официоза.

- Да, брось, Григорич, - махнул рукой представитель титульной нации, - эти свои дипломатические штучки. Будь проще. Мы же с тобой, как-никак, а приятели, хоть и бывшие. Давай, по-простому, как старые знакомые, начистоту, без экивоков и устоявшихся рамок. Идёт?

- Идёт, - согласился потомок сибирских первопроходцев и тут же перешёл к деловой части беседы. Давай пройдёмся по тексту заявленной ноты, - предложил он и, дождавшись ответного кивка, продолжил. Читаем пункт первый о неспровоцированном нападении, - нарочито раскрыл папку посол, зачитывая отрывок из ноты. Если ты помнишь, то мы с тобой, на прошлой нашей встрече уже обсуждали щекотливую тему размещения биолабораторий на вашей территории.

- Припоминаю, - сделал задумчивое лицо временный хозяин кабинета, - и что?

- А то, что я уже тогда указывал на неправомерность и противоправность подобного сотрудничества между вашими странами. И тут дело не в банальной ревности, а в нарушении глобальных принципов мирового сосуществования, гарантирующих нераспространение оружия массового поражения. Ты тогда, помнится, потребовал от меня прямых доказательств нарушения международного права.

- Вот, именно, - вставил Тынчтыкбеков.

- И я, естественно, не мог их немедленно предоставить, что и понятно, - продолжил Строганов. А через несколько дней после тех событий, состоялась пресс-конференция, о которой ты не можешь не знать. И там эти доказательства были предъявлены всему миру. Документальные и вещественные. Кстати, ты тогда обвинил российские спецслужбы в краже людей, а на поверку вышло, что он сам пришёл к нам. Но я не стану требовать от тебя извинений за эти инсинуации. Мы же приятели, как ты изволил выразиться, - не отказал себе Строганов в доле сарказма.

- Спасибо, - буркнул, насупившийся Оскар Акылбаевич.

- Не за что. И вот, когда мы схватили, в буквальном смысле, за руку и ваше руководство и американцев, мы не стали принимать скоропалительных решений, а дали три дня для того, чтобы вы предоставили нам возможность убедиться, что противоправная деятельность была прекращена. Но вы проигнорировали наше законное требование. А оно было законным на все 100%. Вы не закрыли лаборатории и не прислали нам приглашение для инспектирования объектов, тем самым, ещё раз нарушим пункты Конвенции, под которыми есть подпись и ваших уполномоченных лиц, - упрямо гнул свою линию Михаил Григорьевич.

- Руководство Казахстана не было в курсе проводимых там работ, - попробовал отступить за первую линию обороны и.о. министра.

- Позволь усомниться в твоих словах, - усмехнулся посол. Со слов полковника Уолша, именно руководство страны, разрешило местным властям поставлять для опытов лиц славянской национальности, - ясно отчеканил Строганов.

- Чего не скажешь, находясь в плену? скривился казах.

- Возможно, - не стал спорить посол, - но как тогда быть со свидетельствами самих граждан. Их письменные признания и совместные фото с работниками лабораторий, одетыми в военную форму, тоже ничего не говорят о характере проводимых там исследований?

- У нас не было полномочий навешивать амбарные замки на ворота этих лабораторий, - сразу поскучнел и нахохлился Тынчтыкбеков.

- То есть, как это не было?! изобразил на лице искреннее удивление Строганов. А как же суверенитет?! Ведь вы же на каждом перекрёстке только о нём и говорите! Или у вас какой-то он однобокий, касающийся только отношений с русскими? ехидно заметил он.

- Что ты ко мне прицепился?! неожиданно взорвался Оскар Алылбаевич. Притворяешься, будто ничегошеньки не понимаешь! Или тебе невдомёк, что инвестиции в нашу экономику были обусловлены, в том числе, и размещением у нас этих лабораторий?! Если вы сами не захотели в своё время вкладываться в экономику молодого государства, то нечего жаловаться, если нашлись другие! Да, не на совсем удобных для нас условиях, но страна только благодаря им и начала подниматься! Сорок миллиардов прямых инвестиций, только за пятнадцать лет, это вам не шутки! продолжал неистовствовать представитель независимого Казахстана.

- За двадцать девять лет вашей, так называемой независимости, только частные инвестиции российских деловых кругов в экономику Казахстана, составили более пятидесяти миллиардов долларов^[158]. Подними статистику. А государственные вложения нашей страны и того больше, не считая платы за аренду объектов оборонного значения, - холодно произнёс в ответ Михаил Григорьевич.

- Ты с высоты своего имперского мышления не понимаешь, в каком положении мы находимся, - пропустил мимо ушей замечание русского гостя министр. Американцы пришли к нам на выручку в самый тревожный период нашей истории ещё в начале 90-х, когда страна осталась всеми брошенная, как цыганка у разбитой кибитки. Даже зарплату было нечем платить людям. Ещё немного и страна просто опрокинулась бы навзничь в хаос гражданской войны. И мы за это им благодарны.

- Ну, да, - покивал головой Строганов, - про выручку ты верно сказал. Там где пахнет хорошей выручкой, там и янки, - позволил он себе каламбур.

И опять министр пропустил мимо ушей едкую реплику собеседника.

- Мы не хотим ссориться со своим стратегическим партнёром из-за ваших с ним трений. Но и с вами желали бы продолжить конструктивное общение, - выдал абсолютно банальную мысль Тынчтыкбеков.

- Вот даже как?! горько усмехнулся посол. Быстро же у вас происходит смена приоритетов. Ещё не так давно ваш премьер-министр, временно исполняющий, как и ты, обязанности президента, утверждал, что именно Россия является для вас главным и стратегическим партнёром, значимость которого невозможно переоценить.

- Вы сами, вчера ночью, отказались от этого звания, - через силу выдавил из себя министр, уперев, при этом, глаза в стол.

- Ладно, - кивнул посол, - к этой скользкой теме мы ещё вернёмся. А пока позволь продолжить.

- Я внимательно слушаю.

- Итак, с первым пунктом, надеюсь, всё стало, более-менее, ясно. Перейдём ко второму. Что там у нас? заглянул в папку Строганов. Ага! Нашёл! Варварский налёт, в результате которого пострадало большое количество мирных граждан, включая иностранных, и инфраструктуре был нанесён непоправимый ущерб, - почти дословно процитировал он выдержку из ноты.

- Всё верно, - подтвердил сын степей.

- Позволь поинтересоваться, какой налёт считается образцом гуманизма, по-вашему? Дрезденская бойня или Хиросима с Нагасаки? Тебе напомнить текст Конвенции, где прямо указывается, что страна, обнаружившая нарушения её духа и буквы просто обязана применить любые имеющиеся в распоряжении средства для нивелирования опасности распространения данного вида запрещённого оружия массового поражения? Любые, Оскар! Любые, ещё раз подчёркиваю. Примени мы обычные фугасные боеприпасы, где бы ты сейчас находился после разлёта всей этой заразы? Вряд ли на этом свете. Так что, с тебя ещё ящик коньяка за спасение твоего бренного тела, - пошутил гость, даже не улыбнувшись. И потом, почему в ноте так уклончиво написано о гибели граждан, включая иностранных? Почему бы не написать прямо, что были уничтожены иностранные военные специалисты, занимавшиеся запрещёнными видами деятельности? Скажи, честно, сколько погибло граждан твоей страны?! продолжал суровое наступление Михаил Григорьевич.

- У меня нет пока таких сведений, - нехотя признался Оскар Акылбаевич и тут же поправил сам себя. Но ведь наверняка же кто-то пострадал? Случайные прохожие, осколки стекла, взрывная волна

- Не говори ерунду, Оскар! В двенадцать часов ночи и за чертой городских построек будут шататься случайные прохожие в районе особо охраняемого военного объекта?! Единственная пострадавшая инфраструктура находится на балансе Пентагона. Ты так печёшься об её сохранности?

- И всё-таки

- И всё-таки, - перебил его Строганов, - Россия находится в своём праве. И ты это прекрасно знаешь. Мы ни на один пункт не отступили от международного права, давая вам время на самостоятельное решение данной проблемы. Вы сами не захотели воспользоваться нашей добротой.

- И что?! опять попытался взорваться Тынчтыкбеков. Это теперь даёт вам право каждый раз, когда вам мерещится что-либо подозрительное, среди ночи бить стёкла в доме у соседа?! Не лучше ли нам тогда иметь дело с американцами, которые, хоть и диктуют свою волю, но зато вполне предсказуемы и хорошо оплачивают свои волеизъявления?! А от вас никогда не знаешь чего ждать!

- Я так понимаю, - зло сузил глаза московский посланец, - что решение о смене парадигмы уже принято в высоких начальственных кабинетах?

- Окончательное решение ещё пока не принято, - откровенно признался визави, - но оно будет непременно принято по результатам нашей с тобой беседы. В конце концов, на чаше весов с вашей стороны, всего лишь традиции и несколько сот лет совместной истории с мрачными вкраплениями царского и советского колониализма. А с той стороны, - мотнул он головой куда-то в сторону, - инвестиции, технический прогресс и перспектива процветания. Они предлагают нам всеобъемлющую дружбу и защиту от всех напастей. И я склонен им верить. А вы, русские, слишком уж вольготно расположились на нашей территории. Не пора ли вас попросить, подобру-поздорову, на выход?

- Вон, как ты заговорил?! усмехнулся Михаил Григорьевич. Я готов был к чему-то подобному. Но сначала позволь мне вставить небольшую ремарку по поводу ваших новых друзей и покровителей. Пусть они сперва озаботятся собственной защитой, а уж потом принимаются за охрану своих вассалов, - не преминул съязвить Строганов. Может тебе напомнить, как мы в сентябре наподдавали им в Арктике? Небось, до сих пор чешутся!?

- Ты смеешь мне угрожать в собственном доме?! сверкнул узкими прорезями глаз высокий чиновник.

- И не думал даже, - холодно возразил ему посол. Просто напомнил, что близкий сосед всегда дороже далеко живущего друга. У меня не было планов поднимать этот пласт наших взаимоотношений, но ты сам проявил инициативу. Вчера у меня состоялся длительный и очень важный разговор с Москвой. Мы обсуждали вопрос ваших возможных дальнейших шагов по раскручиванию эскалации. В том числе затрагивали и тему нашего присутствия в Казахстане.

- И каков же был итог вашего разговора, позволь поинтересоваться? саркастически ощерил рот в улыбке Оскар Акылбаевич.

- Мы предполагали, что ваша сторона поставит ребром вопрос о пребывании российского персонала на некоторых объектах, расположенных на вашей территории.

- Ну, и к какому выводу пришли? на этот раз узкие глаза министра светились лукавым весельем.

- Мы пришли к выводу о необходимости в скорейшем и полном сворачивании всей своей деятельности на территории вашей республики, - тихим и даже задушевным тоном произнёс Строганов, глядя куда-то поверх головы министра, как будто общался не с ним, а с лицом более высокого ранга.

Искорка недоумения блеснула в глазах ответственного за внешние отношения молодой республики. Кажется, до него с трудом доходила суть сказанного русским дипломатом. Видно было невооружённым глазом, что он никак не рассчитывал на такую покладистость с противоположной стороны. Он полагал, что хорошенько напугав русских ограничением экономических связей и массовой депортацией русскоговорящих, он вынудит Россию пойти на попятную. И она не только принесёт свои извинения, но ещё, в качестве уплаты за прошлые грехи, простит прежние долги и даст ещё деньжат, тем более, что они теперь у неё стали водиться. А вместо признания вины за содеянное, и ожидаемый после этого торг, русский посол запросто соглашается с предложением оставить без боя своему сопернику, прежде занимаемые позиции.

- Если вы не возражаете, господин министр, то план поэтапного вывода нашего персонала с Байконура и Эмбы, исполняющий обязанности посла представит вам на согласование через неделю. Понадобится какое-то время, чтобы утрясти с Москвой некоторые детали перебазирования, но думаю, что в течение года, мы так или иначе, управимся, - спокойным и даже где-то скучным голосом сообщил Строганов эту сенсационную весть.

- Ты это говоришь на полном серьёзе?! выпучил от неожиданности глаза министр на доверии.

- Абсолютно, - без тени усмешки ответил русский посол. Космодром Восточный испытывает острую нехватку специалистов. И на обширных просторах Капустиного Яра найдётся работёнка для новоприбывших испытателей.

- Может, ещё скажешь, что вы готовы принять у себя и всех тех русских, которые пожелают вернуться домой? опять сощурил чиновник свои узенькие глазки, но в отличие от предыдущего раза в них теперь горел огонёк некоего смятения.

- У нас недавно была принята государственная программа по возвращению в Россию бывших граждан СССР тех, кто относит себя к русскоговорящим и кто разделяет нашу идеологию Русского Мира. Деньги на это мероприятие уже выделены отдельной строкой в бюджете на будущий год, и их освоение является приоритетным в части его исполнения. Деньги в казне имеются, слава Богу. Жильём и работой обеспечим всех вернувшихся. Мы даже зачтём в пенсионный стаж все те годы, что они проработали на благо, как оказалось, чуждого им государства, - безмятежно сообщил Строганов, как будто речь шла о чём-то тривиальном.

- То есть, - сразу смекнул представитель независимой республики, - вы хотите, таким образом, лишить нас высококвалифицированной части населения?

- Отнюдь. Мы просто решили пойти вам навстречу. Вы же мечтаете поскорее избавиться от русских, захвативших вашу республику? Вот, мы и проявили готовность удовлетворить ваши пожелания.

- Правительство моей страны никогда не высказывало таких пожеланий, - возразил Тынчтыкбеков, всем телом напрягаясь в кресле.

- Если бы оно не придерживалось таких взглядов, то оно не допустило бы разнузданной пропаганды борьбы с русскими на бытовом и общественном уровне. Да, что там говорить?! слегка повысил голос Михаил Григорьевич. Не проходит и недели, без того, чтобы наше представительство в Астане не подвергалось осаде враждебно настроенных элементов. Кидают камни, петарды, вывешивают оскорбительные транспаранты. Сегодня на выезде из посольства мой автомобиль подвергся нападению толпы.

- Кучка деклассированных личностей не показатель настроений во всей стране, - угрюмо заметил казах, которому было неприятно выступать в роли оправдывающейся стороны.

- Тогда почему полиция не вмешивается, а наблюдает со стороны, как нарушается суверенитет моей страны? тут же парировал слова собеседника Строганов. Притеснения русских происходят у вас повсеместно, но власти ни разу не выступили с осуждением подобных провокационных действий.

- Страна находится в тяжёлом экономическом положении. И если мы вступим в конфронтацию с населением ещё и по этому поводу, то риск гражданской войны возрастёт кратно.

- Ты, Оскар Акылбаевич, видимо, сам того не понимая, не только противоречишь своим же ранее сказанным словам о том, что заокеанские вливания позволили поднять уровень экономики, но и признаешься в импотенции правящей элиты.

Слово импотенция больно резануло по уху министра, по праву относящему себя к высшим слоям местной иерархии, поэтому он решил дать отповедь потерявшему берега представителю северного соседа:

- Не вам, господин посол, судить о внутреннем состоянии дел в нашей стране. Ищите изъяны в управлении своим собственным государством. А положение в нашей экономике не вашего ума дело.

- Верно. Не нашего, - не стал спорить Строганов. Поэтому, начиная с нового года, мы сворачиваем все совместные экономические программы.

- То есть, как это?! моментально опешил министр, делая попытку привстать с кресла. Вы отдаёте отчёт своим словам?!

- Вполне, - кивнул москвич. Мы и этот пункт подробно проговаривали в телефонном разговоре с главой нашего ведомства. До сих пор вы ещё не знали, что подразумевает под собой термит тяжёлое эконмическое положение. Теперь узнаете. Сколько там, говорите, ваших ТЭЦ находятся в аварийном состоянии? Кажется, около 85% от всех имеющихся в эксплуатации. А это более 90% электрических мощностей. Отныне вам придётся самим позаботиться о замене изношенного оборудования. И уповать в этом деле на западную помощь дело бесперспективное, так как электрические стандарты у вас с ними разные. Их капитальный ремонт делу не поможет. Никто на Западе не собирается изготавливать оборудование, основанное на иных стандартах. Полностью заменить советское оборудование на иностранное, тоже одномоментно не удастся. А поэтапно не имеет смысла, по той же самой причине. Да и не осилить вам траты в десятки миллиардов долларов. Круг замкнулся.

Желваки на скулах министра пришли в движение, но посол этого, кажется, даже не заметил или не захотел замечать, поэтому он продолжил вбивать гвозди в голову своего оппонента:

- Но и это ещё не всё. Как там у нас идут дела по магистральному водоводу Астрахань Мангышлак? Он, если мне не изменяет память, пролегает через три ваши области, особо страдающих от нехватки питьевой воды? Жанаозен, где обстановка и так неспокойная, тоже лежит на его пути? Между нашими правительствами ещё в прошлом году было подписано соглашение о реконструкции этого водовода с целью расширения его пропускной мощности. И уже в марте, с нашей стороны начались технические работы, которые должны завершиться будущей весной. Но ведь могут и не завершиться, например, из-за недостаточного финансирования. А может случиться и так, что налетит, вдруг, откуда ни возьмись песчаная буря, да и вовсе занесёт канал песком. Попробуй-ка, разгреби его потом? Лет пять понадобится, опять же, при нормальном финансировании. А за пять лет с западными областями Казахстана, страдающими от обезвоживания, всякое может приключиться. Возьмут, да и проголосуют за присоединение к России. А куда деваться? Жить-то всем охота, - заливался соловьём Строганов, наблюдая, как лицо министра становится то пунцовым от ярости, то бледным от бессилия возразить что либо. Или возьмём другой пример, - упивался своим проснувшимся красноречием посол. Завтра русские повышают в два раза таможенные пошлины на транзит. Плевать нам на Таможенный Союз. Он и так является сплошной фикцией. Каким путём будут вывозить полезные ископаемые ваши заокеанские друзья? Через Каспий? Замучаются пыхтеть. Азербайджан, может, был бы и рад подзаработать грошей, не спорю. Но ни у него, ни у вас припортовой структуры для этого нет, как нет и достаточного количества плавающих средств. Что там у нас ещё? Ах, да, вспомнил! хлопнул он себя по лбу. Давеча приснился мне сон, будто бы на трубопроводе КТК^[159], что ведёт в наш Новороссийск, произошёл теракт, учинённый руками украинских националистов. И он оказался таким масштабным, что встал вопрос о целесообразности его дальнейшего использования. Не правда ли, жуткий сон для вас и ваших покровителей? Это ещё больше усугубит ваше экономическое положение. И тогда, часть населения доведённая вами до отчаяния, побежит к нам, сломя голову, а другая часть, просто возьмётся за оружие.

- Это грязный и подлый шантаж! наконец, вскочил министр с кресла и упёрся кулаками в столешницу.

- Да, - опять не стал перечить дипломат. А вы думали, что только избранным можно применять такое оружие? Нет, уж. Этот меч обоюдоострый.

- Не забывайте, что у нас находится почти миллион ваших бывших соотечественников, и их дальнейшая судьба, целиком и полностью зависит от нашего благорасположения к ним.

- Вот, именно, - улыбнулся Строганов. У тебя, кстати, жена русская. Как ты с ней поступишь: убьёшь собственноручно или просто выгонишь? И, да, ты прав, в том, что не следует забывать о компактно проживающих наших соотечественниках в Северном Казахстане. Они-то уж точно не будут сидеть сложа руки, когда разъярённые толпы пойдут на штурм президентского дворца.

- Ты опять угрожаешь гражданской войной и русской пятой колонной? свирепо уставился министр на мирно сидящего посла.

- Не угрожаю, а предвижу, - поправил его Строганов. И тут уж извини, но мы вынуждены будем вмешаться, хотя бы для того, чтобы обезопасить их жизни. Пара дивизий ВДВ для этого у нас всегда найдётся под рукой. А то, я смотрю, наши парни уже заскучали без дела. Не мешало бы им вновь размяться после присоединения Крыма. И да, скажите спасибо, что мы пока не поднимаем вопрос об умерщвлённых вами русских людях, подвергшихся нечеловеческим и изуверским экспериментам. Но не надо расслабляться. Мы обязательно вернёмся к этому вопросу, рано или поздно.

Оскар Акылбаевич, несмотря на занимаемый пост, обладал великолепным даром воображения, что роднило его больше с людьми творческой натуры, нежели с политиканами, поэтому ему не составило большого труда представить во всех красках незавидное будущее, как его самого, так и страны, которую он представлял на международной арене. Он ещё постоял немного, уперев руки в стол и угрожающе нависая над послом, а потом, будто шарик проткнутый иголкой, тихо сдулся, усаживаясь на место. Чёртов русский был прав, когда в мрачных красках описал последствия возвращения своих соотечественников в родные края. Следовало признать, что без них, без их технологий и капиталов Казахстану просто не выжить. В отсутствие электричества, а значит, и промышленного производства существовала реальная перспектива возвращения из мраморных дворцов с центральным отоплением к юртам с медным казаном на костре. И да, американцы, несмотря на всю их кажущуюся мощь, ничем не могли бы помочь в такой ситуации. Тяжело вздохнув, он сумрачно глядя на своего собеседника, внезапно превратившегося в гимназического экзекутора, произнёс:

- Что ты хочешь от меня? Что, вы все, хотите от нас?! уже на грани срыва выплеснул он из себя последнюю фразу.

- Ничего невыполнимого, - невозмутимо ответил дипломат на вопрос, более практический, нежели риторический. Руководство Российской Федерации, хочет, чтобы Казахстан, как ответственный член мирового сообщества и подписант уже много раз упоминаемой выше Конвенции, публично и устами и.о. Президента, осудил политику США в деле нераспространения компонентов оружия массового уничтожения. Наше руководство надеется на реальное сотрудничество Казахстанских властей в расследовании противоправной деятельности объектов на своей территории, схожих с теми, что были уничтожены накануне. Также наше руководство желает, чтобы Казахстан, как член ОДКБ немедленно прекратил всяческие сношения со странами НАТО по военной линии. Кроме того, выдворил миссию этого альянса со своей территории и срочно отозвал своих представителей из его штаб-квартиры в Брюсселе. Никаких совместных учений и программ по обмену делегациями, никаких закупок иностранного вооружения, произведённого вне рамок стран-участниц ОДКБ. И ещё, - продолжал бить наотмашь граф Строганов, - нам бы очень хотелось, чтобы была прекращена дискриминация и нападки на русскоязычных граждан, остающихся пока в Казахстане. А лица, причастные к их травле были привлечены к уголовной ответственности по всей строгости закона. Как видите, ничего сверхъестественного от вас пока не требуется,- закончил он свою назидательную речь.

В этот момент на министра страшно было взглянуть. Он был сейчас похож на большую и жирную гусеницу, случайно попавшую под сапог прохожего и раздавленную им. Она ещё извивалась и пробовала отползти, оставшейся частью тела, но не догадывалась, что уже умерла.

- Мы не можем выполнить все ваши требования, - обречённо выдохнул он и глаза его уже не метали громы и молнии, а как-то сразу поникли и потухли, скрываясь под уставшими веками долго не спавшего человека.

- В таком случае, разрешите мне вас покинуть, - тут же встал с кресла Михаил Григорьевич. И вот ещё что. Если моя машина на обратном пути вновь подвергнется нападению, то сон, что приснился мне давеча, на следующей неделе станет явью.

В ответ не раздалось ни звука, кроме тяжкого сопения человека, сидящего за столом. Дойдя до двери, Строганову, вдруг, очень захотелось сказать своему бывшему однокашнику, что-то хорошее и менее официальное:

- Будешь в Москве, заходи, чайку попьём, поболтаем. Может, чем смогу помочь

И эти его последние слова прозвучали в тишине, как приговор.

Продолжение следует

16.09.2024г.

г. Новокуйбышевск

1. Самобытное идеологическое мировоззрение, культивируемое властями КНДР, основой которого является опора на собственные внутренние силы независящие от внешних факторов.

2. Золотой миллиард центральное понятие конспирологической теории, согласно которой западная элита разными способами добиваются перераспределения львиной доли благ в пользу сравнительно небольшой богатой доли населения Земли (золотого миллиарда), подразумевая население западных стран.

3. Федеральная Налоговая Служба

4. Шейлок персонаж пьесы У. Шекспира, ставший нарицательным и олицетворяющим ростовщичество.

5. Валовый внутренний продукт.

6. Уровень защиты от патогенов, представляет собой набор мер предосторожности по биологическому сдерживанию, необходимых для изоляции опасных биологических агентов в закрытом лабораторном помещении. Уровни сдерживания варьируются от самого низкого уровня биобезопасности 1 (BSL-1) до самого высокого уровня 4 (BSL-4).

7. Ближайшая к Актау военная база США, расположенная в турецком городе Инжерлик.

8. Персонаж мультсериала Чип и Дейл спешат на помощь доктор Нортон Нимнул злодей и сумасшедший ученый, желавший покорить весь мир.

9. Группа схожих гаплотипов, имеющих общего предка, у которого произошла мутация, унаследованная всеми потомками.

10. Казахское ханство традиционно состояло из трех жузов: Старший жуз, Средний жуз и Младший жуз. Возможно это объясняется кочевой традицией административно-территориального деления кочевых государств на три крыла: западное крыло, центрально крыло, восточное крыло.

11. Бенилюкс межправительственная организация, представляющая собой политический, экономический и таможенный союз в Западной Европе. В него входят три монархии: Бельгия, Нидерланды и Люксембург.

12. Итонский колледж (полное название Королевский колледж Богоматери Итонской рядом с Виндзором) частная британская школа для выходцев из аристократических семей.

13. Оксфордский университет британский публичный (государственный) университет в городе Оксфорд, Англия. Один из старейших университетов в мире, первый англоязычный и на Британских островах.

14. В дословном переводе с латинского означает всё выше.

15. Искусственный интеллект.

16. Середина шахматной партии, где осуществляется большая часть приемов и разменов фигур.

17. Военно-морская база.

18. Английский дюйм, используемый в США равен 2,54 см.

19. Игорь Эмильевич Ренард-Кио (фамилия при рождении Гиршфельд; 13 марта 1944, Москва, СССР 30 августа 2006, Москва, Россия) советский и российский артист цирка, иллюзионист, народный артист России.

20. Персонаж одноименного романа М.Шелли -- молодой студент из Женевы, создаёт живое существо из мёртвой материи, для чего собирает из фрагментов тел умерших подобие человека, а затем находит научный способ оживить его,; однако ожившее существо оказывается чудовищем.

21. Засекреченная аппаратура связи.

22. Московский государственный институт международных отношений (МГИМО) один из ведущих российских и мировых вузов. Является подведомственным образовательным учреждением Министерства иностранных дел РФ.

23. Здание Центрального Аппарата МИДа Российской Федерации находится по адресу Смоленская-Сенная площадь, д. 32/34.

24. Министр иностранных дел Российской империи (18561882) и последний канцлер Российской империи (с 1867).

25. Противоправные умышленные действия, направленные на тайный или открытый, либо с помощью обмана, захват человека, изъятие его из естественной социальной среды, с последующим удержанием против его воли в другом месте.

26. Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи.

27. Байконур.

28. В 2003 году госсекретарь США Колин Пауэлл в Совбезе ООН демонстрировал пробирку с якобы спорами сибирской язвы, но на деле оказалось, что это муляж, а заявление было ложным.

29. Правила дорожного движения.

30. На самом деле Д.Маккейн умер 25.08.2018г.

31. Имеется ввиду Збигнев Бжезинский, который в действительности умер 26.05.2017г.

32. Кнехты это тумбы с основанием для закрепления тросов при швартовке и буксировке.

33. Оружие массового поражения.

34. Неправительственная организация, специализирующаяся на создании ложной информации о применении отравляющих веществ правительственными войсками в САР и деятельность которой запрещена на территории РФ.

35. Йозеф Менгеле врач СС, проводивший бесчеловечные и часто заканчивавшиеся летальным исходом медицинские эксперименты над заключёнными Освенцима. Международным трибуналом заочно приговорен к смертной казни.

36. Объемно-детонационная авиабомба с термобарическим эффектом..

37. Н.Назарбаев президент Республики Казахстан (19912019гг.)

38. Возникновение крылатого выражения связано с именем римского императора Веспасиана (I век), который ввёл налог на общественные уборные.

39. Джордж Сорос миллиардер и биржевой спекулянт и меценат, сторонник, так называемого открытого общества, которое, по его мнению, должно прийти на смену любой государственности. Деятельность его благотворительного фонда на территории РФ запрещена.

40. Грузия это русский экзоним для страны на Кавказе, известной как Сакартвело (груз. страна картвелов).

41. Поэт Ф. Тютчев.

42. Гитлеровские концентрационные лагеря, в которых проводились изуверские эксперименты с заключенными там людьми.

43. Организация Договора о Коллективной Безопасности.

44. Московский Государственный Институт Международных Отношений кузница кадров будущих дипломатов.

45. Московская кольцевая автодорога.

46. Исх.20:5.

47. Буквальный перевод с немецкого языка чудо-оружие.

48. Специальный отряд японских вооружённых сил, занимался исследованиями в области биологического оружия, опыты производились на живых людях (военнопленных, похищенных).

49. В конце мая 2020 года, после убийства афроамериканца Джорджа Флойда от рук белого полицейского Дерека Шовина, начались массовые протесты. Предположительно, эти протесты стали наиболее массовыми в истории США, по разным оценкам, в них участвовало 1526 миллионов человек.

50. Специально созданное независимое федеральное агентство для выполнения функций центрального банка и осуществления централизованного контроля над коммерческой банковской системой Соединённых Штатов Америки.

51. Стимулирующая монетарная политика обычно заключается в покупке ЦБ краткосрочных государственных облигаций с целью снизить краткосрочные рыночные ставки процента путём сочетания постоянных механизмов кредитования и операций на открытом рынке.

52. Линия боевого соприкосновения.

53. Сердюков А.Э. министр обороны РФ (2007-2012гг.)

54. Имеется ввиду совокупный мобилизационный ресурс стран членов НАТО, а не только Украины.

55. Тактическое ядерное оружие.

56. Название органа осталось от прежней власти.

57. Одно из сражений в русско-турецкой войне (1787-1791гг.). Из-за нерешительности командующего Г. Потемкина русская армия долго не решалась на штурм крепости, неся при этом существенные потери.

58. Так зачастую называли офицеров III охранного отделения в царской России.

59. Как и в нашем мире, Девятое управление обеспечивает персональную безопасность высшего государственного руководства, а также охрану жизненно важных центров государственного аппарата.

60. Распространенный метод изучения работы сердца, в основе которого лежит графическое изображение электрических импульсов сердца.

61. Ультразвуковое исследование.

62. Гастроэндоскопия процедура, позволяющая провести визуальное обследование пищеварительной системы благодаря маленькой камере на конце длинной, гибкой трубки.

63. Смерш (сокращение от Смерть шпионам!) название ряда независимых друг от друга контрразведывательных организаций в Советском Союзе во время Второй мировой войны.

64. Слово upgrade в переводе с английского языка обозначает усовершенствовать, модернизировать или обновить.

65. Советское информационное бюро информационное ведомство, образованное 24 июня 1941 года.

    Основная задача Бюро заключалась в составлении сводок для радио, газет и журналов о положении на фронтах и работе тыла во время Великой Отечественной войны.

66. Человек будущего (лат.)

67. Turritopsis dohrnii (лат.) вид биологически бессмертных медуз, обитающих во всём мире, в водах умеренного и тропического климата. Это один из немногих известных случаев, когда животное способно полностью вернуться к стадии неполовозрелой колонии после достижения половой зрелости как одиночная особь.

68. Кракатау действующий вулкан в Индонезии, расположенный на Малайском архипелаге в Зондском проливе.

69. Желудок (лат.)

70. Человек разумный (лат.)

71. Центральное понятие конспирологической теории, согласно которой некие тайные силы разными способами добиваются перераспределения львиной доли благ в пользу сравнительно небольшой богатой доли населения Земли, подразумевая население западных стран.

72. Форма допуска, помеченная тремя нулями означает 1-й уровень допуска секретности и позволяет работать с секретными сведениями особой важности. Имеются в виду данные, разглашение которых может причинить ущерб обороноспособности страны, разведке/контрразведке и науке.

73. Немецкий писатель, поэт и историк, известный как автор рассказов барона Мюнхгаузена.

74. Музей восковых фигур в лондонском районе Марилебон, созданный в 1835 году скульптором Марией Тюссо.

75. Игра слов. НПО научно-производственное объединение. НКО некоммерческая организация, как правило, общественная.

76. Мемом является любая идея, символ, манера, ситуация или образ действия, осознанно или неосознанно передаваемые от человека к человеку посредством речи, письма, видео, ритуалов, жестов и т. д.

77. Рубикон символ условной или реальной границы, последствия пересечения которой нельзя предсказать и предотвратить (переход Рубикона принятие опасного и бесповоротного решения).

78. Террористическая организация деятельность которой запрещена на территории РФ.

79. Срежессированная белыми касками провокация с якобы применением сирийскими войсками химического оружия 7 апреля 2018 года в городе Дума вблизи Дамаска (Сирия).

80. План Петля Анаконды или по другому план Бжезинского, разрабатываемый Пентагоном с 60-х голов прошлого века по окружению СССР, а позже и России, сетью военных баз по периметру её границ с целью внезапного нападения.

81. На самом деле она произнесла эти слова 9 марта 2022 года на слушаниях в сенате.

82. US Navy Medical Research Center, Silver Spring, Мэриленд.

83. Мифическое существо помесь петуха с крыльями дракона и хвостом ящерицы, способное убивать не только ядом, но и взглядом.

84. Серия приключенческих фильмов, главным героем в которых является персонаж по имени Джеймс Бонд.

85. Йозеф Менгеле немецкий учёный-медик, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря Освенцим во время Второй мировой войны. Лично занимался отбором узников, прибывающих в лагерь, проводил эксперименты над заключёнными. Его жертвами стали десятки тысяч человек. После войны бежал в Латинскую Америку, опасаясь преследований. Попытки найти его и предать суду не увенчались успехом.

86. Немецкие концлагеря на территории которых в годы Второй Мировой войны проводились изуверские опыты над людьми.

87. Роза ветров векторная диаграмма, характеризующая в метеорологии и климатологии режим ветра в данном месте по многолетним наблюдениям. Выглядит как многоугольник, у которого длины лучей, расходящихся от центра диаграммы в разных направлениях (румбах горизонта), пропорциональны повторяемости ветров этих направлений.

88. Имеется ввиду Госсекретарь США Колин Пауэлл, который в 2003 году в Совбезе ООН демонстрировал пробирку с якобы спорами сибирской язвы, рассказывая, что у Ирака такого добра очень много хватит на весь мир.

89. Юлиус Розенберг и его жена Этель американские коммунисты, обвинённые в шпионаже и передаче СССР американских ядерных секретов, и казнённые за это в 1953 году.

90. Роберт Оппенгеймер( 22.04 1904 18.02.1967) американский физик-ядерщик и научный руководитель Манхэттенского проекта, в рамках которого разрабатывались первые образцы ядерного оружия; из-за этого Оппенгеймера, наряду с Эдвардом Теллером называют отцом атомной бомбы.

91. 18 мая 1896 года на Ходынском поле, пришедшие за подарками по случаю коронации императора люди, испугавшись, что им не хватит сладостей и кружек, начали прорываться к пунктам выдачи праздничных кульков. Возникла жуткая давка. Жертвами трагедии, по официальным данным, стали 1389 человек.

92. Для удобства прочтения, в тексте сразу приводятся его слова без перевода с английского языка.

93. Особо опасная инфекционная болезнь сельскохозяйственных и диких животных всех видов, а также человека, вызываемая бактерией Bacillus anthracis. Болезнь протекает молниеносно и как правило заканчивается летальным исходом.

94. Острое вирусное заболевание из группы зоонозов, характеризующееся интоксикацией и везикулезно-эрозивным поражением слизистых оболочек ротовой и носовой полости, а также кожи межпальцевых складок и околоногтевого ложа.

95. Впервые это выражение стали употреблять американские первопоселенцы-протестанты, мечтавшие построить в Америке идеальное государство, которое станет "сияющим градом на холме", указывающим всему миру путь к истинной вере.

96. Линия боевого соприкосновения.

97. Спасти рядового Райана американский эпический художественный военный фильм 1998 года снятый Стивеном Спилбергом по сценарию Роберта Родэта.

98. Распространённая теория, согласно которой миром правят, скрытые структуры, осуществляющие контроль вне поля зрения демократических или политических институтов и какого-либо надзора. Согласно большинству концепций, официальные правительственные органы исполняют лишь фасадную или декоративную роль, когда якобы настоящие решения принимаются узкой группой лиц.

99. Житель древнегреческого города Эфес, сжёгший храм Артемиды в своём родном городе летом 356 года до н. э. Позднее, Герострат сознался во время пытки, что поджёг храм для того, чтобы его имя помнили потомки.

100. Le Journal du dimanche (букв. Воскресная газета) еженедельная французская новостная газета. Основана в 1948 году Пьером Лазаревым, французским журналистом русского происхождения.

101. Лица, подозревавшиеся в передаче секретов атомной бомбы СССР. Однако по последним рассекреченным данным ЦРУ и АНБ, основную информацию по ней СССР получил из рук самого Р. Оппенгеймера.

102. В настоящей Конвенции, п.1 ст.VI, к сожалению, говорит только о праве подачи жалобы в Совбез ООН.

103. Эпидемия сибирской язвы в Свердловске вспышка заболеваний сибирской язвой, произошедшая в Свердловске в 1979 году в результате случайного выброса в атмосферу облака спор сибирской язвы из военно-биологической лаборатории военного городка 19, расположенного в Чкаловском районе города.

104. Парадокс Буриданова осла это мысленный эксперимент, который иллюстрирует парадокс рационального принятия решений и свободы воли. Парадокс заключается в том, что у осла нет причин предпочесть одну кучу другой, и он не может принять решение, потому что не имеет основы для предпочтения одного варианта другому.

105. Мифическая накидка из козьей шкуры, принадлежавшая Зевсу и обладавшая волшебными защитными свойствами.

106. Литературный герой серии детективов, вышедших из под пера А. Кристи.

107. Намек на Каина и Авеля.

108. Помещение или пространство для содержания змей.

109. Так, в шутку называют своё место работы сотрудники Национального Исследовательского Центра Курчатовский Институт.

110. Генри Бессемер (19.01.1813 15.03. 1898) английский изобретатель, разработавший процесс выплавки стали, названный его именем.

111. Литературный герой серии романов Ф. Купера.

112. Охотники.

113. Совокупность сведений, полученных от больного или его родственников и окружающих лиц в ходе медицинского обследования. Сбор анамнеза является неотъемлемой частью осмотра и консультации.

114. Асклепий древнегреческий бог и покровитель медицины.

115. Электрокардиография.

116. Не волнуйся, парень (укр.)

117. Имеется ввиду персонаж сказки А. Линдгрен Карлсон, который живёт на крыше.

118. Направление в литературе, творческой мысли, самовыражении, которое характеризуется эстетизмом, индивидуализмом и имморализмом.

119. Пять глаз разведывательный альянс, в который входят Австралия, Канада, Новая Зеландия, Великобритания и Соединённые Штаты Америки. Эти государства являются участниками многостороннего соглашения UKUSA, как договора о совместном сотрудничестве в области радиоэлектронной разведки

120. 1 Мах принимается равным 1 198,8 км/час или 333 м/с, что эквивалентно скорости звука при нормальном атмосферном давлении и нулевой температуре и влажности у поверхности Земли.

121. Авианосная ударная группировка. На данный момент АУГ ВМС США (и флотов других стран) чаще всего состоит из: 1 многоцелевого ударного авианосца с ядерной или паротурбинной ГЭУ, 8-10 кораблей охранения (крейсера, эскадренные миноносцы, фрегаты, многоцелевые ПЛА) и судов обеспечения.

122. Выражение из сказки Л. Кэрролла Алиса в стране чудес.

123. Бонвиван (от фр. bon vivant; bon добрый, хороший + vivant живой, бойкий) мужское амплуа, разновидность фата; молодой и легкомысленный обольститель, повеса с чертами самовлюблённости и кокетства.

124. Контрольно-ревизионное управление. Существует при Президенте, МВД, Минфине и так далее. Цель у них одна - это контроль за расходом средств и материальных ценностей, а также их сохранность, контроль за состоянием и достоверностью бухгалтерского учёта и отчётности в государственных и бюджетных учреждениях, министерствах, ведомствах

125. П. И. Ягужинский первый в России генерал-прокурор, отличавшийся честностью, прямотой и неподкупностью. "И понеже сей чин яко око наше и стряпчий о делах государственных, того ради надлежит верно поступать, ибо перво на нём взыскано будет -- из Указа императора Петра I.

126. Ироничное название Финского залива. Происходит от титула тогдашнего (18111828) морского министра России маркиза Жан-Батиста де Траверсе, при котором прекратились дальние морские походы, а плавания флота осуществлялись не дальше Кронштадта.

127. Кадрированная часть - это воинская часть, в которой имеется почти полный состав офицеров, на складах хранится полный комплект вооружений, при этом службу несут небольшое количество солдат и сержантов.

128. Эксклав в международном праве часть территории государства, отделённая от её основной части и окружённая территорией другого государства или других государств.

129. Блюминг (от англ. blooming) большой, тяжёлый обжимной стан для предварительного обжимания стальных слитков большого поперечного сечения.

130. Сандинистский фронт национального освобождения, названный так в честь видного революционера 19201930-х годов Аугусто Сезара Сандино, является правящей партией в Никарагуа, и возглавляемой президентом Даниэлем Ортегой.

131. Договор ликвидировал целый класс вооружений: стороны обязались уничтожить все комплексы баллистических и крылатых ракет наземного базирования средней (10005500 км) и меньшей (от 500 до 1000 км) дальности, а также не производить, не испытывать и не развёртывать такие ракеты в будущем.

132. Аркаим - укреплённое поселение бронзового века, расположенное в Челябинской области. Возраст поселения составляет 4 тысячи лет. Посёлок был создан по заранее продуманному плану, с чёткой градостроительной идеей, сложной архитектурой и фортификацией.

133. Российская Академия Наук.

134. Комель толстая часть ствола дерева непосредственно над корнем и корневищем.

135. Договор от 08.12.1087г. обязывал ликвидировать со стороны СССР и США все баллистические и крылатые ракеты наземного базирования дальностью от 500 до 5500 километров.

136. Выражение перейти Рубикон означает пройти точку невозврата, то есть совершённое действие, после которого уже невозможно отказаться от замысла или вернуться назад.

137. Конструкторское Бюро Машиностроения.

138. Засекреченный Командный Пункт.

139. Каперы частные лица, которые с разрешения верховной власти воюющего государства использовали вооружённое судно с целью захвата торговых кораблей неприятеля в нейтральных водах.

140. Реджеп Тайип Эрдоган 12-й президент Турецкой Республики с 28 августа 2014 года.

141. Авиабаза Инджирлик военная авиационная база в Турции, используемая ВВС США и ВВС Турции.

142. Персона (индекс ГУКОС 14Ф137) российский военный спутник оптической разведки третьего поколения,

143. Crotale (фр. Crotale гремучая змея) французский всепогодный зенитный ракетный комплекс малой дальности.

144. В Долгопрудном находится Главный Штаб ПВО-ПРО.

145. Движение украинских крестьян XVIII века против польской шляхты и католического духовенства сильнее всего обрушилось на еврейское население.

146. Откровение Иоанна Богослова (3:15).

147. Предварительное согласие правительства одного государства на назначение определенного лица в качестве дипломатического представителя.

148. Евроазиатский экономический союз, в который входят: Армения, Белоруссия, Киргизстан, Казахстан и Россия.

149. Что с вами? Вам помочь?

150. Прошу вас не беспокоиться. Со мной всё в порядке.

151. Сейчас всё пройдёт. Продолжайте. Я слушаю вас.

152. В Обнинске есть Научный радиологический Центр. его экспериментальная установка показывает поразительные результаты. Они научились исцелять онкологических пациентов, даже на четвертой стадии заболевания. Обратитесь туда, и они обязательно вам помогут.

153. Я попробую воспользоваться вашим советом, если успею.

154. Закрытая связь.

155. Фраза из фельетона М. Зощенко Всюду жизнь.

156. Народные протесты в этом газодобывающем городе вспыхивают с завидной периодичностью с 2011 г.

157. Повод к войне (лат.).

158. https://iz.ru/1624048/valentin-loginov/investitcii-iz-rossii-v-kazakhstan-prevyshaiut-50-mlrd.

159. Каспийский трубопроводный консорциум.