Главному Управлению Межгалактических Сообщений докладывает Ян 0 Вич, бортовой ? 1-108-717877.
Выполняя по поручению ГУМС одиночный разведывательный полёт в секторе 312-11, я обнаружил в системе безымянного Красного карлика планету, населённую относительно разумными существами, и начал её детальное изучение, о чём сообщил в предыдущем рапорте с бортового передатчика. Прежде всего, дрейфуя на околопланетной орбите, я собрал первичную информацию, перехватывая теле- и радиопередачи; затем, скрытно спустившись на поверхность, проник в общую компьютерную сеть для уточнения полученных данных, перечитал, проникая в библиотеки и книгохранилища, всю заинтересовавшую меня литературу, осмотрел памятники древних культур и ознакомился с эпосом, религией и мифами разных народов. И уже на начальной стадии сбора информации о населении планеты я сделал однозначный, полностью подтвердившийся в дальнейшем, вывод о происхождении /относительно/ разумной жизни на Земле (так аборигены называют свою планету), который и излагаю вкратце.
По моему твёрдому убеждению, подкреплённому множеством фактов, признаков, качеств и свойств, родоначальниками людей (туземцев) были члены печально знаменитой шайки беглых каторжников - грабителей и разбойников,- совершивших памятный дерзкий побег из межгалактической тюрьмы особого режима, захватив с боем звездолёт и, что главное, похитивших вместе с ним кристаллизатор интеллекта (КИ). Прибыв на Землю, беглецы разделились, поскольку, как известно, терпеть не могли друг друга, поселились на разных континентах и, вступив в связь с самками населявших планету человекоподобных существ, дали начало различным расам и нациям,- здесь имеются белые, жёлтые, красные и чёрные люди - именно такие, каковыми были сами беглецы, но зато отсутствуют зелёные, оранжевые, синие и коричневые, поскольку таких в той банде не было. Я искренне удивлялся и никак не мог понять, как могли наши сограждане, принадлежавшие к высшим расам (хоть и закоренелые преступники), решиться на сожительство с такими примитивными существами, совершенно дикими косматыми животными, каковыми были прародительницы нынешних людей... Поскольку средняя продолжительность жизни землян меньше нашей примерно в двадцать раз, беглецы могли усовершенствовать созданные ими нации, улучшить их генофонд, вступая в связь с новым и новым поколением женщин - со своими же дочерьми, внучками, правнучками... Но они, как известно, не были ровесниками и прожили на Земле разное количество лет - этим и объясняется различие в интеллектуальном развитии отдельных рас и наций, унаследовавших, кроме всего прочего, некоторые черты характера своих прародителей. Люди также частично сохранили особенности наших культов и религиозных обрядов, в некоторых случаях поклоняясь как богам своим пращурам (очевидные примеры - Юп И Тер, Ап О Лон, Ос И Рис...).
Изучив в достаточной мере жизнь на планете, я приступил к главной моей задаче - поиску похищенного беглыми каторжниками КИ. Чрезвычайно низкий уровень здешней цивилизации свидетельствует о том, что люди ещё не обнаружили его, вероятно, похитители спрятали кристаллизатор где-нибудь в укромном месте, поскольку и сами не могли воспользоваться им из-за своей необразованности. Причём я решил, размыслив логически, что скорей всего сделал это на своей территории главарь шайки - Пе Э Рун,- а посему и поиски начал со страны, чьё население, по всем признакам, составляют его потомки.
Летая на небольшой высоте, я вскоре обнаружил с помощью бортового анализатора интеллектуальную аномалию в отдалённой захолустной местности, посадил свой звездолёт поближе к эпицентру, на небольшой тихой поляне между густым хвойным лесом и крутой сопкой, поросшей густой высокой травой, неподалёку от маленького посёлка, и стал детально изучать окрестности с помощью переносного анализатора интеллекта.
Работа шла своим чередом, я без проблем и затруднений бродил по безлюдным лесам и полям, постепенно сужая круг поиска аномалии, в центре которого и должен покоиться глубоко под землёй КИ, пока однажды вечером не вышел на окраину села, где неожиданно столкнулся с группой местных жителей. Они были чрезвычайно возбуждены и взволнованы и, как мне показалось вначале, настроены весьма агрессивно. В мгновение ока они окружили меня и обрушили настоящий шквал расспросов и призывов, большую часть которых я так и не понял, хоть языком владел в совершенстве. Слегка успокоило меня то, что в их действиях не было, как оказалось, злого умысла. Приняв меня, из-за моего блестящего комбинезона и анализатора, за сапёра или химика, ищущего в земле неразорвавшиеся боеприпасы или отравляющие вещества, сельчане силой повлекли меня в сторону жилищ, "приглашая" таким своеобразным способом на свой праздник (какой именно-они так и не смогли мне объяснить). Не имея возможности сопротивляться и предчувствуя, что всё это может закончиться весьма плачев?но, я громко закричал, чтобы все остановились, замолчали и выслушали меня. Общество повиновалось, после чего в наступившей тишине я вынужден был (лишь с целью собственного спасения, согласно инструкций) открыто объявить, что я - инопланетянин, выполняющий важное поручение Главного Управления Межгалактический Сообщений... Реакция людей была прямо противоположна ожидаемой: вместо того чтобы, как всякие разумные существа, отступить и оставить меня в покое, все они вдруг бросились с восторженными криками обнимать меня, жать руку, отняли анализатор, подняли меня на руки, стали качать, подбрасывая высоко в воздух, после чего бегом понесли с оживлённым радостным гамом так же, на руках, как охотники свою добычу.
На шум сбежалась вся деревня, и затухавший к ночи праздник вспыхнул с новой силой. Ни о каком сопротивлении я уже не помышлял. Люди занесли меня во двор одной из хат, усадили на деревянную скамью у длинного стола, накрытого вместо скатерти прозрачной полиэтиленовой плёнкой и заставленного напитками и закуской, налили из огромных стеклянных бутылей в гранёные стаканы какую-то мутную вонючую жидкость, я отказывался и упирался, но они буквально силой влили в меня эту гадость, сбивая с толку восклицаниями "на здоровье!" и "за здоровье!". Я не ожидал от этого ничего хорошего, несмотря на всеобщие крики о здоровье, однако в действительности всё оказалось гораздо хуже, чем я думал,- влитая в меня жидкость была сродни концентрированной кислоте, она обожгла мне внутренности, вмиг одурманила голову, я провалился в состояние каталепсии и лишь смутно, словно сквозь кошмарный сон, ощущал бьющее фонтаном вокруг меня искромётное веселье; меня толкали под бок, дружески хлопали по плечу, лезли целоваться, добивая окончательно своим "бинарным" чесночно-сивушным перегаром, и продолжали периодически
вливать в меня зловонную отраву, почему-то крича при этом о здоровье. После очередного "вливания" я окончательно потерял сознание и очнулся лишь глубокой ночью в постели с какой-то здоровенной рыжей девкой, которая вертела мною как щенком. Тогда-то я понял наконец тех беглых каторжников, которые связывались с земными женщинами...
На следующий день пиршество продолжалось с самого раннего утра до глубокой ночи. То же было и в третий день, и в четвёртый... Я сбился со счёта дней, утратил чувство времени и совершенно перестал соображать. Но вскоре праздник потихоньку пошёл на убыль, отрава, которой меня поили, однажды кончилась, и я стал потихоньку приходить в себя.
Едва встав на затёкшие, непослушные, разучившиеся ходить ноги, я вышел, шатаясь и спотыкаясь на ровном месте, из дома и побрёл по улице, из последних сил напрягая гудящую, словно медный колокол, голову и ноющие онемевшие мышцы, направляясь в ту сторону, где далеко на опушке стоял спасительный мой звездолёт. С удивлением и досадой я обнаружил, что на мне уже не было комбинезона, а шёл я в одном нижнем белье, но я, естественно, и не подумал возвращаться, а шагал с трудом, превозмогая боль и тяжесть во всём теле, вперёд... к светлому и просторному, чистому и опрятному кораблю.
- Вперёд, вперёд!- твердил я себе.- Только не останавливайся. Меня обогнал какой-то пацан на оглушительно ревущем мотоцикле, и лишь присмотревшись хорошенько ему вослед, я заметил, что вместо глушителя к двигателю его мотоцикла приделан блестящий раструб ручного анализатора, издающий такие громоподобные звуки; длинную лёгкую ручку моего прибора я увидел в руке у шустрого чернявого мальчугана, катившего с её помощью по ухабистой пыльной дороге тонкий железный обруч.
- Только не останавливайся!- приказал я себе.
Вверху что-то блеснуло на солнце, ослепив на мгновение меня, и так весьма смутно видевшего окружающие предметы, я не останавливаясь поднял голову и увидел на деревянном шесте над покатой крышей большого бревенчатого дома антенну телеприёмника, очень похожую на левую половину решётки излучателя моего звездолёта.
- Вперёд, только вперёд,- вновь твердил я себе, решив, что это мне только показалось.
Улицу передо мной пересёк бородатый мужичок, тащивший упирающегося рябого телёнка привязанной за маленькие рожки верёвкой, смутно напомнившей мне строп моей аварийной катапульты. На обочине дороги рядом с покосившимся полусгнившим частоколом на качелях со светлыми свежеотёсанными опорами и такой же перекладиной качалась вертлявая девчушка, я подошёл к ней, погладил трясущейся рукой смеющуюся белокурую головку ребёнка и будто невзначай мимоходом потрогал также похожие на стропы лямки, на которых было подвешено к перекладине деревянное сиденье...
Снедаемый неясными, мучительными опасениями, я побрёл, шатаясь, дальше. Над последним по улице домом увидел я блестящую телеантенну, очень похожую на правую половину решётки излучателя... С тяжёлыми, тревожными предчувствиями я вышел из посёлка, прошёл по широкому зелёному лугу, мимо большого пресноводного озера, у берегов заросшего камышом. За полосой камыша стоял по пояс в воде рыбак в моём непромокаемом комбинезоне. Увидев меня, удильщик вскинул в приветствии руку, весело крикнул что-то и поднял из воды проволочный садок с плещущимися в нём белыми рыбинами. Я прошёл мимо, не слушая его.
Вот и знакомая крутая сопка, а там, за ней, у леса - мой звездолёт, моё спасение... Но что это за дым, извилистой струйкой поднимающийся в небо прямо над тем местом? Впопыхах, не помня себя подбежал я к заветной опушке и увидел пустую оболочку моего корабля, словно скорлупа выеденного яйца, а внутри неё и возле возились какие-то люди. Лобового обтекателя не было и в получившееся отверстие, как в трубу, вытекал тонкой струйкой белый дым. Совершенно убитый, я машинально, словно робот, подошёл ближе, люди заметили меня, один бодро встретил меня, взял за локоть и провёл, что-то оживлённо объясняя, внутрь некогда великолепного звездолёта. Он был совершенно пуст, и лишь посредине над костром стоял, бурля и клокоча, весь закопчённый топливный бак моего погибшего корабля, от него змеилась медная трубка, пронизывающая бывший кислородный баллон, из обрезанного окончания которой весело капала в алюминиевый бидон знакомая уже мне зловонная отрава. Здесь же я увидел и обтекатель - на нём разложен был костёр.
Мужики взахлёб, перебивая друг друга, стали объяснять принцип действия этой адской бурлящей машины, а я сел, никого не слушая, на пустую сорокалитровую флягу, обречённо опустил руки и уронил голову на грудь. Один мужик зачерпнул кружкой из бидона, подал мне, вспомнив, как обычно, о здоровье, а мне вспомнились прочитанные где-то стихи: "Выпьем с горя. Где же кружка?" Кружка была у меня в руке, и я выпил, под радостные возгласы присутствующих.
Праздник снова разгорелся в полную силу...
Вновь очнулся я в каком-то сыром и тесном помещении с железной дверью в одной стене и маленьким зарешеченным оконцем в другой. Из одежды на мне было лишь грязное нижнее бельё. Здесь же находились, унылые и мрачные, мои деревенские друзья. Некоторое время спустя пришёл человек в зелёной униформе и отвёл меня в светлый и просторный кабинет, где сидело ещё трое мужчин в таких же одноцветных костюмах, они обращались со мной грубо и бесцеремонно, называя самогонщиком и бичом и требуя документы,- их-то у меня как раз и не было, и мне пришлось признаться, что я - пришелец, прибывший на Землю из другой галактики. Я пытался доказать это, демонстрируя знание сокровеннейших тайн, однако и на этот раз не добился толку, а слова мои вызывали только взрывы идиотского смеха всей честной компании. Наконец, вдоволь нахохотавшись, тот, что явно был там главным, распорядился отправить меня в "дурашку". Я не знал, что это такое, и потому опасался самого худшего, как всегда на этой планете, но, как оказалось, тревоги мои были напрасными - эта самая "дурашка" представляла собой медицинское учреждение, где со мной обращались вежливо и корректно, внимательно, без смеха и издевательств, выслушали мои объяснения, одели в больничную куртку и махонистые штаны, вечно спадавшие, потёртые тапочки без задников, отвели в полутёмное просторное отделение, где полно было больных, одетых, как и я, в голубые пижамы, накормили более-менее нормальным обедом, дали выпить две таблетки и показали мою кровать, на которую я тотчас же рухнул и сразу же забылся тяжёлым, тревожным сном.
Разбудил меня, потрепав за плечо, какой-то безнадёжно заросший пожилой человек, сидевший на соседней койке и затравленно озиравшийся по сторонам, словно боясь чего- или кого-то. На его вопрос я честно ответил, что я инопланетянин, он понимающе кивнул и сказал со вздохом облегчения:
- Хорошо, что не англичанин,- и представился, протягивая руку:
- Наполеон.
- Какой?- не понял я.
- Бонапарт.
Я подумал было, что передо мной далёкий потомок знаменитого полководца, но этот "потомочек" вдруг прибавил с самым серьёзным видом:
- Император Жозефины, муж Франции.
Я смотрел на него с немым изумлением, он также задумчиво молчал и не заметил, как к нам подошёл ещё один мужик, с перевязанным грязной тряпицей левым глазом. Пришедший, не говоря ни слова, двинул кулаком Наполеона в зубы, повернулся и пошёл прочь, потом остановился, оглянулся и сказал:
- Это тебе за Аустерлиц!- и удалился с достоинством.
- Кто это?- спросил я, потрясённый этой дикой сценой.
- Кутузов,- прошептал Бонапарт.
- Почему же ты не ответил ему? - недоумевал я.
- Нельзя,- опасливо оглядываясь и держась рукой за челюсть, бормотал Наполеон,- А то он позовёт Нельсона - тогда мне несдобровать,- с этими словами мой новый приятель удалился, оставив меня сидеть в полнейшей растерянности.
Я пытался осмыслить всё происходящее вокруг, и у меня уже появились кое-какие смутные догадки по поводу заведения, куда я попал, когда вновь увидел Кутузова, только теперь у него был перевязан тряпкой правый глаз, а совершенно здоровым левым он свысока взирал на окружающих, выискивая, наверно, беднягу Наполеона...
Тут я понял наконец, что" значит слово "дурашка", и немедля попросился на приём к врачу, которому "сознался", что, дескать, симулировал безумие, называя себя инопланетянином, только ради того, чтобы избежать уголовного наказания, так как на самом деле я самогонщик и бич...
Я снова оказался в тюрьме, только теперь в другой камере, с незнакомыми людьми. К тому времени у меня вполне созрел план, как сообщить в ГУМС о всём случившемся со мной и о той опасности, которая подстерегает каждого из нас на этой проклятой планете (осуществить свой замысел в психушке я, конечно, не мог, потому и выбрал тюрьму).
Описанные выше злоключения мои, а также постоянные избиения резиновой дубинкой и практически несъедобная тюремная пища окончательно подорвали моё здоровье, и я, отлично понимая, что выйти на свободу живым мне уже не удастся, решил использовать одного из сокамерников, чтобы передать Управлению свой последний рапорт. Я выбрал одного - Сергея,- хоть сидели в нашей "хате" мужики и умнее, и сообразительнее, однако статьи у них были слишком тяжёлые и ожидали их не менее солидные сроки, у Сергея же дело было плёвое, и он наверняка скоро должен был оказаться на воле,- его я и подготовил к этой ответственной миссии, договорившись, что он, выйдя из тюрьмы, напишет книгу под псевдонимом в виде моего имени, только на здешний манер - Янович (так эта книга скорей привлечёт внимание моих соплеменников, которые прибудут на Землю после меня),и первым же рассказом пустит этот мой доклад. Зная, насколько трудно на этой планете, особенно в этой стране, добиться успеха и признания -даже человеку талантливому!- я многому научил своего посредника", открыл ему некоторые запретные для землян тайны, чтобы скорей он смог написать и издать свою книгу с предупреждением моим товарищам, дабы не попали они в такое же безвыходное положение, в каком оказался я.
Я не жду помощи и не надеюсь уже на спасение. Как говорят земляне, моя песенка спета. Но мой долг и святая обязанность -предостеречь соплеменников,- это цель данного рапорта и всей оставшейся моей жизни. А рекомендации мои заключаются в следующем: не стоит искать КИ, так как если даже люди и обнаружат его, воспользоваться им они вряд ли смогут; нужно держаться подальше от этой проклятой планеты и ни в коем случае не контактировать с людьми; необходимо изолировать Землю, установить карантин, санитарный кордон вокруг неё, чтобы люди не проникли вглубь вселенной, на другие планеты, где они могут натворить неописуемых бед; следует считать их, потомков беглых каторжников, и самих заключёнными, применяя к ним и к планете в целом те же строгие правила, средства и меры, какие приняты в межгалактических местах заключения.
Этим предупреждением заканчиваю своё сообщение, надеясь, что оно, несмотря на все трудности и препоны, дойдёт всё же до Главного Управления Межгалактических Сообщений.
Ян 0 Вич, пилот 3-й категории.
Я, автор этой книги, вынужден с горечью признать, что, видимо, несчастный пришелец всё-таки ошибся в выборе посредника, ведь с того, описанного в его докладе времени прошло уже без малого пятнадцать лет. В своё оправдание могу только сказать, что он наверняка недооценил наши, земные трудности в достижении успеха на любом поприще, особенно - в литературе.
В течение этих полутора десятилетий частенько слышал о "летающих тарелках", посетивших Землю. Бедные инопланетяне! Они не знали, куда летят... И нашим уфологам следовало бы искать следы пришельцев и их самих не в пустынях Калахари и не в горах Тибета, а в наших тюрьмах, психбольницах и "спецприёмниках" для бомжей.