За те восемь месяцев, что мы не виделись, ничего принципиально не изменилось: он всё так же прихрамывал на левую ногу (последствия неудачного прыжка с парашютом), фыркал, отряхивая с себя капельки дождя, и с тоской смотрел вдаль. Интересно, куда он мечтал двинуться теперь? И позовёт ли меня с собой?
—Представляешь, я слышал, что в Архангельске очень красивое море. Белое. Поехали на него смотреть?
Я очень хочу отправиться с ним вместе, но меня держат дела. Как обычно, он пообещает привезти с собой кучу впечатлений и всё-всё мне рассказать, после чего исчезнет на полгода и объявится только за тем, чтобы позвать в новое путешествие. В которое я отправиться не смогу, потому как — дела.
Все называют его Перекати-полем. Не то, чтобы всем так уж не нравился образ его жизни, скорее наоборот... Просто на своё настоящее имя он откликался только тогда, когда наставало время пить терпкий кофе, фыркать, стряхивая с себя капельки дождя, и с тоской смотреть вдаль. Во все остальные дни он утверждает, что имя — это попытка привязать его к одному постоянному месту жительства, и вообще — чем плохо звучит что-то вроде Путешественника или Странника?
Я желаю ему удачи на дорогах и обещаю, что в следующий раз обязательно поеду с ним. И верю, что действительно поеду, потому что в самом деле — сколько можно сидеть на кресле, завернувшись в шотландский плед? Ведь вокруг столько интересного, и так много мест, где я ещё не была и никогда не побываю, если однажды не решусь покинуть насиженное место...