Все перекаты, да прекаты...

"Все перекаты, да перекаты -
Послать бы их по адресу!
На это место уж нету карты, -
Плыву вперед по абрису".
(Александр Городницкий)

Чусовая - одна из живописных рек Среднего Урала. Величественная панорама высоко взметнувшихся береговых утесов, необозримые леса, бурные перекаты, спокойная гладь плесов - все это оставляет неизгладимое впечатление. Причудливо извиваясь в скалистых берегах, Чусовая стремительно ("чус" - быстрый, "ва" - вода) несет свои воды через Уральский хребет. На своем пути река пересекает несколько горных цепей, образующих красивые прибрежные скалы-камни. Опасные камни, о которые разбивались барки, народ и прозвал "бойцами". На реке много мелких перекатов (местное название - переборы), они легко преодолеваются. Дно Чусовой в основном каменистое, покрыто хорошо скатанным галечником (Использованы материалы "По рекам Урала". Впрочем, автор сам прошел в свое время на байдарке по Чусовой с двумя друзьями).

Вот в такое красивое место и решили поехать трое друзей - инженеров: Паша, Саша и Аркаша. Собственно, инициатором был заядлый байдарочник Паша, Саша раньше тоже бывал с ним в походах, а вот Аркаша пошел в водный поход в первый раз. Паша взял свою байдарку - трехместный "Салют", в рюкзаки были загружены палатка, спальные мешки, документы, продукты и горячительные напитки. Из горячительных напитков туристы предпочитают водку, а без этих самых напитков ты даже и не турист, тем более - водный турист, а так, мудак какой-то. Саша взял с собой гитару, по вечерам песняка давить, вдруг девушки-туристки слетятся, как бабочки на свет. Друзья доехали на поезде от Москвы до Екатеринбурга, потом на электричке до станции Кауровка. От железнодорожной станции Кауровка до Чусовой совсем недалеко. К вечеру байдарка была на воде. Впереди, как самый легкий и низкий, сел Аркаша. В его обязанности, кроме гребли, входило, нажимая на педали, соединенные тросами с рулем, делать поворот байдарки более быстрым, чем, если бы приходилось делать повороты, усиливая или уменьшая гребки веслами, справа и слева. В центре сидел Паша. Как самый опытный, зоркий и высокий, он должен был видеть приближающуюся опасность - перекаты. От него требовалось вовремя дать команду рулевому и работать что есть сил веслом, если бы байдарку все-таки сносило на мель. Саша сидел сзади и тоже греб веслом. Он должен был быть готовым по команде Паши усилить гребок слева или справа, чтобы придать лодке необходимую остойчивость. Ребята миновали Кауровскую турбазу, с которой начинается известный маршрут по Чусовой на плотах.

Впереди замаячил еще один трехместный "Салют". Поравнявшись с байдаркой, друзья увидели, что в ней плывут три молодые женщины, одна симпатичнее другой. Правда, трудно оценить фигуру женщины, когда она сидит в низко посаженном в воде байдарочном корпусе, но фантазия друзей позволяла им представить, какие у подруг-туристок талии, бедра, и то, "о чем не говорят", но пишут на заборах. Ребята замедлили ход и познакомились с прекрасными созданиями. Меньшую, сидевшую на руле, звали Даша. Она была такой же хрупкой, как и ее коллега - рулевой Аркаша. Женщина отличалась от мужчины только небольшой грудью, да и фартук над ее вытянутыми к педалям ногами был идеально ровным. А Аркаша так увлекся прелестным созданием, что его фартук слегка вздыбился вверх (наверно, от чувств). Кроме того, он забыл, что нужно работать ногами, корректируя курс лодки, и байдарка с мужиками чуть не врезалась в берег, вызвав смех дам и ненормативную лексику друзей. В центре "дамской" байдарки восседала ладно сложенная и крепко сбитая Маша. Паша сразу положил на нее глаз. Он, пожалуй, был бы не прочь еще что-нибудь на нее положить, ему стало тесно в спортивных брюках. А тут еще Маша игриво подмигнула ему и медленно облизнулась. "Подразню пацана", - подумала она. "На что она намекает? Нет, все понятно, ну а конкретно?", - подумал Паша. Последней среди подруг сидела Наташа. Она взглянула на Сашу и, положив весло поперек байдарки, ладонями провела по своей груди и расставила ноги шире. "Мальчика надо заинтересовать", - подумала Наташа. "Она чего-то хочет", - мелькнула шальная мысль у Саши. Мужчину бросило в жар, ему даже показалось, что ветерок донес до него аромат духов прекрасной незнакомки.

После таких ритуальных приготовлений кавалеры не стали сильно налегать на весла, чтобы не оторваться далеко от дам. Вечером, после того, как женщины причалили к берегу, друзья поинтересовались, не нужна ли им помощь. Узнав, что не нужна, проплыли чуть вперед и тоже причалили, благо, берег позволял. Поставили палатку, приготовили ужин, искупались, приняли на грудь и сытно поели. Саша взял гитару и запел:

"А где-то бабы живут на свете,
Друзья сидят за водкою...
Владеют камни, владеет ветер
Моей дырявой лодкою".

Друзья подхватили:
"Владеют камни, владеет ветер
Моей дырявой лодкою".

Допев песню, мужчины сидели и медитировали, глядя на костер, на реку, на скалы. Подошли Маша и Наташа.
- Ой, мужики! У вас гитара! Как вы хорошо поете!

Аркадий всполошился:
- А Дашу одну оставили?
- Она у нас самостоятельная. А ты, если волнуешься, навести ее.
- И пойду.
- И иди. А мы попоем тут квартетом.

Через некоторое время Аркаша и Даша сидели у костра и вели неторопливую беседу о жизни, о компьютерах, о водном туризме, ну, и конечно, о любви. Из-за речного поворота неслась песнь их друзей и подруг:

"Не покидай меня безумная мечта!
В раба мужчину превращает красота.
И после смерти мне не обрести покой.
Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!"

Романтики исполнили многие опусы отечественных маэстро. Лирические песни и небольшая доза алкоголя (девушки за ужином тоже тяпнули, а как же!) сделали свое дело. Вскоре голова Даши склонилась на мужское плечо, а могучая рука дикого и беспощадного воина (мечта!) притянула даму за талию к мускулистому телу властелина (еще одна мечта!). Все шло как по маслу. У соседнего костра Саша, отложив гитару, целовал лицо и шею Наташи. Паша, прерывая пение, сажал Машу "на ручки" и нежно ласкал. Но Маша попросила спеть еще, они заложили за воротник, и вот Паша запел свою любимую, хулиганскую:

"Там на горе, покрытой маком,
Художник ставил деву... в позу,
Разрисовал ее, как розу,
Потом покрыл все это... лаком".

Уже настроенная на большую и чистую любовь, Даша вдруг насторожилась и стала медленно, но верно отстраняться от Аркаши. А Паша хохотал в темноте, как сатана, и продолжал надругиваться над еще неокрепшим чувством молодых сердец, причем его куплеты сопровождались дружным смехом Маши и Наташи:

"У атамана Козолупа
Была огромная... сноровка,
Семизарядная винтовка
И два енотовых тулупа".

Даша высвободилась из рук Аркаши и отодвинулась еще дальше.
- Пора спать. Эй, девчонки, домой!
- Идем, идем!

У соседнего костра перестали хохотать, договорились плыть дальше по маршруту вместе и ставить палатки только рядом. Когда Аркадий вернулся восвояси, А Паша с Сашей проводили женщин до их палатки и вернулись, начались разборки:

- Что она у тебя кричать начала? Домой!? Ты не мог ей рот занять чем-нибудь? Поцелуем, например. Еще чем-нибудь. Я ведь свою уже в губки целовал!
- А я сажал свою на коленочки, и она практически не сопротивлялась!
- Я еще и виноват! Ха! У меня все на мази было! А вы про Козолупа!
- Какие мы нежные! У-тю-тю!
- Да тихо вы! Они же все услышат! Давайте спать.

На следующий день женщины смогли каким-то образом на совершенно безобидных перекатах продырявить свою байдарку. Пришлось остановиться, выгрузить вещи, вытащить байдарки на берег. Пока сушили лодку и готовили ремкомплект, Паша и Маша отошли к реке и мирно беседовали.

- Спасибо Вам, Павел, что остановились с нами. Вообще говоря, мы бы и сами справились. Я опытная байдарочница.
- Да, я вижу. Но вместе веселее.
- Это верно. Чем же вас отблагодарить?
- Ну, что Вы? Ерунда. Давай перейдем на ты.
- Давай.

Лодка к вечеру была отремонтирована, был приготовлен грандиозный ужин, а Саша с Аркашей наловили в реке на удочку рыбную мелочь, которую зажарили на прутиках над костром. После еды запели хором:

"К большой реке я наутро выйду,
Наутро лето кончится,
И подавать я не должен виду,
Что умирать не хочется".

Пели долго и с удовольствием. Девчонки расшалились и попросили Пашу спеть веселые куплеты. Мефистофельский смех Павла сотряс просторы, и над рекой понеслось:

"Ехали пираты
вёслами гребли,
капитан с помощниками
девушку е... -
хал на ярмарку Ванька-холуй,
за три копейки показывал ху... -
дожник, художник, художник молодой,
нарисуй мне девушку с разорванной пи... -
раты, эх, пираты, весёлые ребята,
днём они дерутся,
а вечером е..."

Все подпевали и хохотали до упаду. Затем друзья и подруги искупались в реке, еще немного посидели у костра и пошли спать. В дальнейшем их путешествие было сплошным удовольствием. Днем они любовались береговыми скалами и камнями, имеющими самые разнообразные названия, например Висячий, Сокол, Печка, Писаный. Напротив Писаного стоит двухметровый каменный крест в честь рождения заводчика Никиты Демидова. Природа на Чусовой очень красива именно благодаря береговым скалам и камням, поэтому наши герои получали огромный эмоциональный заряд. И, разумеется, каждый вечер у костра звучали песни. По традиции, исполнялась песня Городницкого:

"И если есть там с тобою кто-то, -
Не стоит долго мучиться:
Люблю тебя я до поворота,
А дальше - как получится".

"Все перекаты, да перекаты -
Послать бы их по адресу!
На это место уж нету карты, -
Плыву вперед по абрису".

А напоследок пелись хулиганские куплеты:

"Стояла дева, как звезда.
У ней широкая... натура
И очень тонкая фигура,
А это, братцы, красота.

Стиль баттерфляй на водной глади
Нам демонстрируют две... девы.
Они, как будто королевы,
Рекорды бьют не денег ради".

Поход закончился, его участники вернулись по домам, кончилось лето. Но на всю жизнь запомнились река, скалы и песни. "Все перекаты, да перекаты...". Вы спросите: неужели за все время похода между молодыми мужчинами и женщинами не было ничего, кроме песен? Ну, было, было. Только об этом сами дофантазируйте.