Яковлев Владимир Викторович : другие произведения.

Божественная инсталяция

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Читайте иль сомните в ком, - В проклятии пророка Нет порока, Как нет его в Отечестве своем.

   Читайте иль сомните в ком, -
   В проклятии пророка
   Нет порока,
   Как нет его в Отечестве своем.
  
  
  
   БОЖЕСТВЕННАЯ ИНСТАЛЯЦИЯ
  
  
   Это был не туман. Серая мгла окутывала город отравляющим газом, заменяя собой воздух. Смог берется из ниоткуда, когда невесомой отравой проникает в каждый дом через мельчайшие щели окон и дверей, и следом толпы прохожих несут в бес-численных нитях своей одежды частички невидимой смерти. Марево перестает быть следствием дымящих труб заводов, - оно становится продуктом естественной жиз-недеятельности огромного, вечно гадящего организма - человечества. Как аромат цветка, втянутый жадным носом, превращается в зловонное дыхание, так и красота окружающего мира, увиденная сквозь прищур умудренных жизнью глаз, прекраща-ет быть объектом восхищения и становится практичной обыденностью. Кривое зер-кало внутреннего "Я" больным кишечником переваривает все, чему еще можно мо-литься, и рождает, в миазмах испражнений, уродливых монстров упрямых потуг: желания подправить величие мира под свою мелкость.
   Дымка клубилась и росла облаком, полностью поглотившим видимую действи-тельность,- это была завеса, за которой все становилось одинаковым и призрачным, в материализовавшихся мыслях, что прячут за дежурными улыбками люди со стек-лянными глазами.
   Ночью тени становятся максимально длинными. Они увеличиваются настолько, что перестают повторять контуры хозяина, который их породил, и мрак начинает жить своей собственной жизнью.
   Большой город, спрятанный в пелене, пульсировал всеми сосудами в такт невиди-мому сердцу громадного муравейника, где каждое насекомое пыталось шевелить, спрятанными в человеческой черепной коробке усиками желаний и тайных помы-слов. Черные силуэты на мрачных стенах, пока вечер оборотнем преображался в ночь, еще успевали напугать немногочисленных трезвых, своей схожестью скорее с монстрами,- чем с людьми. Большинство же пьяное, кто от усталости прожитого дня, кто от принятого увеселительного - воспринимали окружающее, как повто-ряющийся, надоедливый сон, привычно встречающий кошмарами своих замученных зрителей. Будучи муравьями, только по коллективной сути огромного мегаполиса - муравейника,- люди отличались от хитиновых созданий, как компьютер от придо-рожного булыжника,- по сложной разветвленности своих внутренних функций и возможностей. Мысли каждого, непостижимым образом, меняли окружающую дей-ствительность, коверкая ее настолько, насколько хватало глупости, злобы и нена-висти. И великое совершенство, заложенное в чудеснейшее из творений природы, становилось своей противоположностью, - на фоне которой, даже жалящие безмозг-лые крошки - выглядели более человечными и одушевленными...
  
   1
   Поставив машину в гараж, я шел своей обычной дорогой к дому. Всё было на-столько обыденно, что казалось, закрой глаза и не заметишь в каком ты времени: сегодня или вчера. Количество отмеренных шагов до каждого поворота и появление следующего привычного ориентира по пути, стало за годы самой твердой постоян-ной во вселенной. Думать не было никаких сил,- работа, как вампир отсасывала все соки с завидной педантичностью: с 9.00 до 18.00 донорство в обмен на дензнаки - сущность бытия госчиновника. Потом: щелкает тумблер и, радость свободы. Зеле-ный светофор - хороший знак, черная кошка - тьфу, тьфу, тьфу три раза через левое плечо и, уже совсем близко, вкусный ужин, мягкий диван с воркующей рядом, со-скучившийся женой.
   Вдруг, я начал выплывать на поверхность из сладкого омута предвкушения. Что-то было не так. Не как всегда. Стало зябко,- мрак сзади стал гуще, свет впереди - при-зрачнее. Не сразу, скорее по наитию, чем по объективным ощущениям,- стало дохо-дить, что это не то место, где я должен был оказаться. Смог сглаживал контуры ок-ружающей действительности, скрадывал детали и мелкие подробности, но, все же не настолько, чтобы архаичность зданий не обратила на себя внимание. При одинако-вой этажности с бывшими на этом месте высотками,- это были, скорее замки, чем каменные типовые жилища современников. Наклонные стены странных сооруже-ний, оканчивающиеся острыми шпилями, выглядели сюрреалистично и чужеродно, заставляя своим видом, выныривать из темных глубин подсознания самые жуткие фантазии и забытые страшные сны. Тихо покачиваясь, с мерным скрипом, чудовищ-ные караульные башни, невиданных дворцов,- то приближались, то уплывали об-ратно во тьму. Скрип в тишине и гулкое эхо моего дыхания, - были единственными звуками, наполнявшими неправильный мир. Ноги сделались ватными непослуш-ными. Паника начала свое движение от дальних границ сознания, чтобы погрести под собой жутким обвалом. Я побежал. Прочь. Быстрее обратно,- туда, где все мое, привычное.
   Очень скоро я выбился из сил, пытаясь найти ту трещину, через которую прова-лился в этот чужеродное пространство, и, не найдя выхода,- в конце концов, заблу-дился. То место, откуда начался мой бег, повторялось за каждым поворотом. При-ближаясь к громадным откосам башен,- я чувствовал их трупный запах, от чего ужас происходящего еще более усиливался. Я закрыл глаза. Но ядовитый аромат не исчезал. А это значило только одно: надеяться на то, что открыв глаза, есть возмож-ность проснуться - бесполезно. Сдерживая рвотные позывы, я заставил себя подой-ти вплотную к одной из иглообразных стел. Ее медленно покачивающаяся стена, ка-залось, жила своей жизнью. Время от времени по ней пробегал судорожный им-пульс и, выступ, размером с тело среднего человека, уносился от основания к вер-шине. В другой жизни, находясь на своей каждодневной работе, я, чиновник сред-ней руки, отправляя посетителя на очередной круг хождения по кабинетам для ис-правления неточностей, с моей точки зрения, в его документах, представлял себе нечто подобное. Безликий проситель движется по межкабинетным коридорам-кишкам внутри громоздкого и хронически больного организма власти. От одного нездорового управляющего органа - к другому, заражаясь по пути следования всеми болячками, встреченными по дороге.
   Став проводить параллели со старой реальностью, я, кажется, начал восстанавли-вать душевное равновесие, а, может быть, это был результат отравления миазмами измерения, всосавшего меня. Здесь, на пороге неведомого, пришло понимание, что мой провал в действующую страшную сказку, был явлением исключительным,- уж слишком одиноким оказался я здесь. И, оставаясь эксклюзивным зрителем в, угро-жающе немногословном, полумраке,- стал рассматривать окружающее, как сюрприз, преподнесенный лично мне.
   Цельное, без зазоров от дверей и намека на окна, тело, жившего своей жизнью, здания отреагировало на мое прикосновение. Разверзлось отверстие в абсолютную темноту. Изнутри шли приглушенные звуки неизвестной жизни. Влажный мясной запах из прохода не отпугивал,- снаружи пахло кладбищем, а изнутри веяло чем-то смутно знакомым, хоть и не совсем привычны, как аромат экзотической кухни, да и другой альтернативы в обозримом пространстве не наблюдалось. Конечно, страх продолжал шептать: "Не делай этого!", но то ли от безысходности, то ли от безум-ной надежды вырваться отсюда,- я сделал рискованный выбор. Отверстие сомкну-лось за мной с чавкающим звуком, мрак обступил меня со всех сторон. Темнота, производная высоконцентрированного смога, стала ощупывать меня,- я почувство-вал легкие влажные прикосновения, невесомые и бесшумные...
   Чужое принюхивалось ко мне, ощупывало мое тело, переваривало мое появление. От переизбытка страха стало уже все равно, лишь бы поскорее сон закончился. Ше-пот, шорох, едва ощутимые движения воздуха, больше похожие на чье-то дыхание, - на этом ощущения заканчивались, если бы не приторно вязкий запах бойни. Когда невыносимо больно, страшно, нет сил терпеть стыд и унижение, всегда представля-ешь, что через самое короткое время, может быть уже сегодня вечером, будешь вспоминать произошедшее с улыбкой. Самое главное сейчас, в данную секунду бы-тия, продержаться еще совсем чуть-чуть, и все кончится. Молча, стараясь не шелох-нуться, я ждал, когда эта галлюцинация исчезнет сама или исторгнет меня из своих глубин, но ничего не происходило. Я не коченел и мне не было жарко, в темноте, где не видно собственных рук и ног, все моя привязка к сумасшедшей действитель-ности ограничивалась мыслями, блуждающими в подземельях неизвестности.
   Ожидание стало невыносимым. Я пошевелился и с удивлением обнаружил, что вместо рук двигаю чем-то другим, неизмеримо большим. Ноги подавляли сознание своей колоссальностью, тело стало огромным и не было моим. Вслед за удивлением навалился дикий ужас, захлестнул парализующим ураганом, стал корежить и пере-малывать остатки здравого смысла: " Что же это, Господи?! За что?!! Неужели ад мой столь ужасен, что ни в одном ночном кошмаре я не удостоен был даже намека на него?!!!"
   "Устранись и осознай", - раздалось непонятно откуда, расталкивая мои мечущиеся мысли, холодный голос вливался в сознание: "Перед очищением будет боль. Го-товься, Избранный".
  
  - Ты призван в этот мир творцом,
  Чтоб стать для сонма душ отцом.
  - Но почему, помилуй, я?
  -Такая, знать, судьба твоя, -
  Иначе всех, за просто так,
  Не пропускают тут сквозь мрак.
  Вокруг - не сон, а эта жуть -
  Есть смысла жизни злая суть,
  Изнанка света на Земле,
  Что зарождается во мгле.
  На оборотной стороне
  Стремленья тела не в цене, -
  Здесь крепкий дух природе брат,
  Что можно раздробить стократ.
  - Но, что же станется со мной,
  Привыкшему к судьбе земной?
  - Гордись, что часть твоя и впредь
  В созданиях божьих будет тлеть!
  Люд, миллиардами плодясь,
  Душой снабжаем отродясь,
  Хоть много тел, на эту рать
  Душ, все равно должно хватать.
  И трудится на Вас, от сотворенья света,
  Наш мир, для поддержанья паритета.
  Берется цельный сильный дух,
  Чтоб можно выделить не двух, -
  А множество его частей,
  Как заготовку для людей.
  Здесь плотность - главный аргумент,
  Как новых душ эквивалент, -
  Лишь растворяя концентрат
  Достигнешь должный результат.
  - А, может я совсем не тот,
  Кого такая доля ждет
  И хлипкой личностью своей
  Я не достоин чести сей?
  - Решит все испытанья суд,
  Который не обманет плут, -
  Ведь смерть на чаше тех весов,
  Что взвешивают честность слов.
  А если, не из полных сил,
  Отбор пройти глупец решил, -
  Ты обречешь, потом скорбя,
  На муки вечные себя...
  
   И, снова тишина. Ожидание, которое мучительнее самой будущей боли. Неиз-вестность ранит раньше нанесенной раны, от того страдания умножаются много-кратно и кажется, что я тот самый самоубийца, который умрет от разрыва сердца, не долетев с крыши небоскреба до земли.
   Пленник в темнице без выхода. Права на помилование нет. Воображение рисует ужасные картины будущего и конец у всех у них один - неотвратимая смерть. Мыс-ли мечутся в панике, наталкиваясь друг на друга, становятся бессвязными и недос-тупными пониманию. Страх. Ужас. Кошмар. Сознание мутнеет. Где я? Что со мной? Все безответно и бесполезно, пусть будет, что будет...
  
   2
   Долина серых трав и я иду по ней огромен и одинок. Мгла над равниной, потолком огромной комнаты, висит, светясь неисчислимым множеством, парящих в вышине, почти невидимых привидений. Из ниоткуда приходит аксиома знания, что купол не-прикаянных душ над головой, обязательной условие целостности этого места. Вкруг, по границе горизонта, чернеют отвесные горные стены, как тучи грозного шторма, затаившегося до поры, тоже необходимая принадлежность, для защиты и неприкосновенности.
   Ровная плоскость, с колющей ноги стерней, уныла в сером одноцветии, будто миллионы костров, отгорев, скрыли дымами и пеплом радугу жизни под саваном беды. Лишь легкий, шуршащий ветерок в безмолвной бесконечности одинаковых травинок. Нет, если прислушаться, это хор тихих голосов, с каждым шагом разный, легкой колющей болью, через ступню, сообщающий что-то свое. Пора приостано-вить свой путь в никуда, для того, чтобы, прислушавшись к слабым голосам снизу, попытаться обрести свой смысл здесь, или, хотя бы, попробовать приложить ухо к неведомому.
  
  - Не ценят люди щедрый дар
  Среди своих нелепых свар
  По поводу пустых причин,
  Души снижают главный чин.
  - А те, кто пользуют ее
  Для выгоды и во вранье, -
  Неверие, что духом плоть разумна
  Внушают окружающим бездумно.
  И катится к животным, мир людей,
  К инстинктам низшим, без идей.
  Зачем негодным души выдавать,
  Когда они стремятся их уничтожать?
  - Но, есть во всем другая сторона,
  Которая, быть может, более важна:
  От груд отходов и породы пустоты
  Отсеется брильянт великой красоты.
  И, небесполезным станет труд
  В извечной тишине творимый тут,
  Когда на миллион осколков блики
  Размножить нам удастся дух великий.
  - Мечта - нетвердый аргумент,
  Пока взведен на постамент
  Тот, кто торгует своим я
  За пачки денег и тряпья.
  И истребляя душу так, -
  Меняет вечность на пустяк, -
  Здесь хаос над порядком верх берет:
  Свет тьме позиции сдает.
  - Да, умных меньше, чем глупцов, -
  Но в том вина есть и творцов,
  Что не набили верно руку -
  Внедрять духовную науку.
  Закон незыблем с древних лет:
  За выбор держит сам ответ
  И сам решает человек,
  Как скоротать недолгий век.
  Знать, объясняя на примерах,
  Что выбор верный - выбор веры
  И, не навязывая воли,
  Склонить слепцов к их зрячей доле, -
  Задача нынешних времен,
  Но молчалив седой закон...
  - Во время обсужденья тем
  Решаем тысячи проблем:
  Рождаем души новичкам,
  Отходов вычищаем хлам
  И про естественный отбор
  Заводим лишь для вида спор:
  Ведь жертвуют себя, как встарь,
  И ныне люди на алтарь,
  Чтоб продолжалась жизни нить, -
  Так этому вовеки быть!
  
   Звук голосов оборвался потому, что исчез слух. Я перестал ощущать себя велика-ном и вообще самостоятельным существом, имеющим тело. На мгновение, став бес-плотным облачком, парящим в небесной выси, я успел почувствовать радость сво-боды и легкость духа, не связанного путами тела, с его низменными потребностями. Но властная сила, идущая снизу, стала притягивать меня все сильнее и сильнее. Па-дение, с возрастающей скоростью, несло на меня серую траву, неимоверно быстро увеличивающуюся в размерах. Почему я не потерял зрение там, в вышине? Я оста-вался бы в неведении, и память о чудесном событии не замутилась бы страшной правдой реальности, оказавшейся вдруг перед моим взором. Серые травинки, раз-растаясь по мере моего приближения к ним, возвращали меня в кошмар, казавшийся забытым сном. Это были живые башни, в одну из которых я недавно вошел. Побы-вав в величии бога, где все страшное, настолько мелко, что просто незаметно, - те-перь я чувствовал себя насекомым, наколотым на булавку потусторонней реально-сти.
   На самом излете, у поверхности, меня всосало, открывшееся в ближайшем сером шпиле, отверстие. Не успев опомниться, я оказался заточенным в безмолвную тем-ноту. Время, в часах действительности, замедлило падение песчинок мгновений. Все застыло. Ничего не менялось. Обо мне, наверное, забыли. В голове вновь и вновь прокручивалась картина моего сюрреалистического падения и, чем отстраненнее это происходило, тем больше новых, не замеченных в спешке, подробностей я находил. Вон, дымка вдали, у гор сложилась в удивительной красоты лицо с печальным вы-ражением, распавшееся в доли секунды. А, вот мелькнул просвет в небесной хмари. Но нет, это не разрыв в череде призраков, это - чистейшего света душа обелила про-странство и растворилась в тучах серости окружения. Но самое любопытное из про-изошедшего - краткое видение на пике башни преображения уступа, достигшего вершины, в иную материю. Ниспадающая выпуклость переходила в белесое облач-ко, постепенно тающее, как будто переходящее в другое измерение. Неужели, мне посчастливилось наблюдать таинство рождения души?
  
  - Да, ты в итоге испытания,
  Узрел основу мироздания,
  Но человеку этот вид
  Совсем немного говорит.
  - Я рад услышать объяснение,
  Но гложет жуткое сомнение:
  Молю, меня Вы не томите -
  Суть испытанья объясните!
  - То был начальный лишь этап,
  Чтобы узнать, насколько слаб
  И разрушим твой личный мир
  От звуков поднебесных лир.
  Ведь голоса полубогов
  Смертельны большинству умов, -
  Титаны в душ произведении,
  Сильны и в их уничтожении.
  Но это самое начало
  В процессе ковки идеала.
  - Ответьте на вопрос без фальши:
  К чему готовиться мне дальше?
  - К чему угодно, ко всему,
  Что не представить самому:
  Со Сфинксами в вопросах к спору
  Или к чистилища притвору.
  Быть может все и ничего
  В познанье смысла твоего, -
  Сочтет, что нужным сделать суд
  Предугадать - напрасный труд...
  
   Эхо последней фразы, диалога с Неизвестным, было проглочено внезапным ощу-щением сверхбыстрого движения. Как растворяются звуки от стоящих на обочине, приветствующих пешеходов, для водителя несущегося болида, так для меня пере-стал быть слышимым неведомый голос. Ускорение только чувствовалось, но не бы-ло видимым. Наконец темнота начала светлеть...
  
   3
   Глаза мои не закрывались, но в этот миг, показалось, что я их резко распахнул ут-ренней порой и был ослеплен светом восходящего солнца. Нет, миллионов солнц! Бездна пространства, полного огней, разверзлась передо мной. Я был, лишь малой капелькой, в безграничном океане сверкающей красоты. Звезды, россыпью драго-ценных камней, окружали меня со всех сторон и пугали своей потусторонней, за-предельной реальностью. Мое место в фантастической глубине космоса было не-правильным, я не должен был здесь находится. Быть свободно летящим по телу все-ленной, почувствовать себя равным многовековым звездам, дающим жизнь, увидеть миры с высот, недоступных человеку - это право, данное только Богу. Когда туман-ности расступаются перед тобой легким маревом, а хвосты комет приветливо виля-ют, при твоем появлении, как хвосты преданных собачонок, - счастье наполняет со-бой сознание: "Я люблю этот мир!" Хоть и теряюсь в его непонятности...
   Оглянувшись в обратную сторону направления движения, я увидел, что удаляюсь от сгустка темноты. Пятно, которое исторгло меня, уменьшаясь, сливалось с окру-жающим пространством, переставало выделяться на фоне переливов многоликих солнц. Приходило на ум лишь одно: это была черная дыра, при том мысль не вызы-вала сомнений и казалось неоспоримой правдой. Оказывается, если немного пригля-деться, то у зрения появлялись новые возможности увидеть ранее невидимое. Неиз-вестные мне, невообразимые в своей цветовой гамме, излучения и поля связывали тончайшими нитями все вокруг в одно целое. Неощущаемая ранее ткань выглядела, как очень сложный, но чудесный в своей совершенной работе каркас, на котором держится мироздание. По одной из этих нитей я перемещался, как экспресс по сво-ему пути. Один конец исходил из темного клубка черной дыры, другой вел к пока неведомой цели. Но, похоже, при такой скорости передвижения, до достижения ко-нечного пункта небесного путешествия оставалось совсем недолго. Ожидание, ожидание, ожидание, - что за мука, от которой нет спасения! Лишь тот, чьи знания всеобъемлющи, кто создает будущее сам, - избавлен от нее. Все в руках Творца и остается только верить и надеяться, что это добрые и любящие руки...
   Вот она - финишная отметка, планета синяя, как немыслимо громадный аквама-рин. С высоты, сквозь завихрения, таких знакомых, курчавых облаков, видны очер-тания суши. Нет, это не Земля, - два гигантских континента на всю планету и плот-ный, похожий на жидкость воздух. Кружась по орбите и постепенно снижаясь, обре-таю чувства тела, человеческого, своего, уже порядком подзабытого в этой фантас-магории невозможных событий. Природа пропитана гигантоманией, -
  неохватные деревья в высоту небоскреба, трава в два человеческих роста, следы жи-вотных, заполненные водой, размером с плавательный бассейн. Над всем витает тяжелый, излишне приторный запах хвощей и папоротников среди влажных джунг-лей хвойных гигантов. Опускаюсь мягко и неслышно на плоскую вершину каменной возвышенности, при ближайшем рассмотрении похожей на произведение разумного строителя. Дрожь от поверхности, похожая на мерные удары тяжелого молота за-стала меня врасплох и оторвала от созерцания неведомого края. Обернувшись в сторону источника звука, я увидел гиганта, степенно приближавшегося ко мне. Был он белокож и светловолос, подойдя вплотную, заслонил солнечный свет и оказался, примерно, в три раза выше меня. Окаймленное русой бородой лицо длинноволосого блондина было задумчиво и печально. Одет он был в простую одежду из, искусней-шим образом выделанных, шкур неизвестных животных. Кожаная остроносая обувь была мягка и удобна своему шестипалому, голубоглазому хозяину. Тяжелый стек-лянный посох великана загудел на тонкой хрустальной ноте, когда он ударил им оземь, остановившись напротив меня и заговорил:
  
  - С прибытием в наш дом родной,
  Посланец с Родины былой!
  Лишь получил сном свыше весть, -
  Встречать спешу тебя я здесь.
  - Так здравствуй тоже, исполин,
  Планеты дальней господин!
  Прошу поведать, не тая,
  В какие занесло края
  Меня божественным путем,
  Чтобы понять, что я есть в нем?
  - Зрим ты лишь избранным в свой день
  И не отбрасываешь тень, -
  Все потому, что мир-Лемур
  Для человека - чересчур.
  Чтоб климат тело не сгубил, -
  Ты под защитой высших сил, -
  Без оболочки - только дух.
  И речь мою не внемлет слух,
  А напрямую мысль несет
  К сознанью от сознания полет.
  Я - жрец, историк, президент, -
  Царь и судья в один момент, -
  Собраньем выбранный на трон
  С переселения времен.
  Мы - лемурийцы, наш народ
  Ведет с Земли свой древний род,
  Но за прошествием веков
  Не помнит Родина сынов.
  Минуло много тысяч лет,
  Когда земной прошли расцвет.
  Наука ввысь нас вознесла
  Настолько, что свои дела
  Вершили против всей природы -
  И поплатились через годы.
  Ученый, став нам бога званьем,
  Меняя мир по пожеланьям
  Тщеславного без мер народа, -
  Поднял из недр Творца погоды.
  Того, кого он и не знал,
  Но слишком долго уж шатал
  Основы равновесия законов,
  И рухнули они, свет с места стронув.
  Пришло в движенье мироздание, -
  Не лемурийское создание.
  Юг - стал восток, а север - запад,
  Цивилизации сметая запах.
  Так четверть оборота совершила
  Кора над магмой, что есть силы.
  Слетела жизни шелуха
  С поверхности за зло греха
  Неосторожного внедрения
  В природное творение.
  И континенты раздались,
  С вулканов пепел брызнул ввысь, -
  На сотни долгих мертвых лет
  Живительный скрывая свет.
  Подпорки смялись всех мастей:
  Давленья, гравитации, полей,
  К дыханью воздух стал негоден,
  Озон исчез на небосводе.
  И ураганы сплошь рядами,
  Землетрясения, цунами,
  Сплошь молнии огромной силы
  Крушили все, что целым было.
  Нас выживших, совсем немного, -
  Тех, кто собрать успел в дорогу
  Корабль из лома в пике бури,
  Чтоб в поисках другой лазури
  К скитаньям дальним улететь,
  Иль меж галактик встретить смерть.
  Нам повезло, что в жизни редко:
  Не солгала с Земли разведка, -
  В один конец свершая тур,
  Нашли пристанище - Лемур.
  Вторая Родина - на нем,
  Тут воссоздали мы свой дом,
  Уроки прошлого ценя, -
  То бережем день ото дня,
  Что здесь вокруг и рады этой
  Согласностью с живой планетой.
  Но не забыли Землю-мать
  И продолжаем прилетать
  К ней издали, из века в век, -
  Ведь не чужой нам человек.
  Он правнук наш, хоть и не можем
  Быть без скафандра рядом тоже.
  Мы - предки ваши, вы - потомки
  Тех, кто не умер в буре громкой
  И выжил, изменившись в роде,
  Чтоб соответствовать природе.
  Встарь египтянам, инкам, майя
  Несли свой опыт, прилетая,
  Чтоб уберечь всех от ошибок,
  Растолковав, как мир Ваш зыбок.
  Других названия племен
  Забыты с давностью времен,
  Кто наши знанья для войны
  Использовал - истреблены...
  В один свой памятный визит
  Корабль разбил метеорит,
  Но сам погиб, Вас снявши с края, -
  В лесах тунгусских жизнь спасая.
  За долгий срок прилетов к Вам, -
  Нет счета сделанным делам,
  Но не одни мы гости сами, -
  Есть те, кто жил уж между нами.
  Тогда, предвидя катаклизмы новые,
  Мы предсказали дни суровые
  Им, и они вслед информации
  Спастись сумели в эмиграции.
  Есть и чужие, но от них
  Вас защищаем, как родных.
  Лемур люд правнуком зовет
  И потому, что есть народ,
  Несущий в генах нашу связь,
  Но он глубоко втоптан в грязь
  Гордыней собственной навек.
  О нем наслышан человек:
  Атланты - племя из легенд,
  Ушли провалом в тот момент,
  Когда всю мудрость лемурийцев дела
  Отвергли, от всесилья смелы.
  Им наше горе - не указ
  Теперь их нет уже средь нас, -
  Атланты под землей корпят,
  Воссоздавая в яви Ад...
  ..............................
  ..............................
  - Что ж замолчал ты, мой рассказчик?
  Я слушателя был образчик.
  Что прервало твой дивный стих,
  Зачем ты предо мной затих?
  Быть может будущего свет
  Узрел ты через много лет, -
  И заставляет он молчать,
  Чтоб горестей не выдавать?
  И все предвиденье судьбы
  Земли, лишь глупости гробы?
  Ответь сын вечности скорей,
  Что ждет меня и всех людей!
  - Ту правду, что я рассказал,
  Тебе б никто не передал
  Из первых рук, в пределах знания
  Доступного для понимания.
  А лишнее - тебе во вред
  И времени на это нет, -
  Скажу лишь, чтоб закончить транс:
  У человечества есть шанс.
  
   Темнота упала с небес занавесом в театре, и быстро надвигающийся вечер скрыл молчащего гиганта. В последний миг почудилось, что старик перестал видеть меня и, смотря чуть в сторону своим пронзительным взглядом, грустно улыбался на про-щание уже не мне. Беззвездная ночь далекой планеты растворила в себе, и лишь на выходе из плотного слоя облаков мой разум очнулся от гипноза лемурийского собе-седника. Я опять летел к пронзительным переливам отсветов космоса. И молчаливая вечность вселенной забирала меня от синей пристани предков, неся в мрачную глу-бину бесконечного пространства. Я был весь в себе, заметив лишь, что повторяю пройденную дорогу в обратную сторону. Путеводная нить, видимая только нечело-веческим зрением, при моем внедрении в тело черного сгустка, стала переходить в корневище дерева душ. Двигаясь в неизвестной ипостаси и обладая всепроникаю-щим взглядом, я увидел, как мириады подобных нитей собираются в единое целое. Сплетаясь и утолщаясь, они питали, из под темной поверхности, те самые серые башни, с которых началось мое путешествие. Я двигался к вершине, видел все во-круг изнутри, словно стены стали туманно-прозрачными. Но, на самом пике, ощу-щения оборвались, будто кто-то закрыл ладонью глазницы и ослепил меня. Страха перед тьмой уже не было, - привыкаешь ко всему, даже к самому неприятному. Нужно только уметь терпеть и ждать...
  
   4
   Я научился противостоять чужой воле, хотя бы на уровне собственного мнения, и не падал духом. Что такое темнота - просто сомкнутые веки, а неподвижность - слишком сильная усталость, еще немножко - и это все пройдет и забудется. Когда исчезнут невидимые оковы, станет легко и радостно. Глаза откроются, а того, что держало уже и нет: на свету пропадают кошмары, которые невозможно увидеть. И впереди - только хорошее! Будущее. Завтра. А есть ли оно у меня?!!
  
  - Не падай духом, сын Земли,
  А голосу с вершин внемли:
  К чему, пройдя тернистый путь,
  Себя пытаться обмануть? -
  Ведь ты душой неколебим
  Средь испытаний, пилигрим, -
  Не будешь счастлив, коль не смог
  Увидеть окончание дорог!
  - Скажи, мучитель, же теперь,
  Куда ты приоткрыл мне дверь
  И где страданья истекают,
  Что мне на долю выпадают?
   - Жизнь - испытание, по сути,
  Но не о вечном мыслят люди
  И потому, ждут ваши нации
  Неоднократные реинкарнации.
  Ты же - сакрального носитель, -
  Для духа твердого обитель,
  И в мучениках твое членство
  Для достиженья совершенства!
  Второй отрезок - корни предков,
  Прошел ты с высшею отметкой, -
  В нем внутренности духа все
  Нам показал во всей красе.
  Узрев с высот и до истоков
  Свой мир без лишних экивоков, -
  Ты будущее узнавал пред богом,
  А это говорит о многом...
  - Спасибо. Горд, что оправдал
  Надежду сделать идеал,
  Но все же: Кто Вы? И покой
  Когда придет в пути домой?
  - Мы те, кто в равновесье свет
  Содержит верно много лет,
  И Вам, как силы мирозданья
  Доступны лишь для пониманья.
  Число нас в сущностях - безмерно,
  Но, чтоб быть понятыми верно
  Мы голосом всегда одним
  С людьми все вместе говорим.
  Вы - наша часть и беспокойство,
  Звено слабейшее устройства
  Вселенской оси, неудобие:
  По образу и по подобию.
  Но род Ваш все ж необходим
  Пространству и созвучен с ним, -
  Не может целое, от века,
  Без части лучшей - человека.
  Ведь в Вас всего ценней - душа,
  Что окружение круша,
  Ведет развитие вперед, -
  Застыть прогрессу не дает.
  А ты, носитель сил вселенной
  В груди своей обыкновенной
  Имеешь право выбирать
  И можешь повернуть все вспять.
  Но мы, как стражи у дороги
  Ведем учет ошибкам строгий,
  Ведь, когда тяжесть торможения
  Превысит сумму сил движения:
  Начнется хаос разрушения
  И ткани мира истребление.
  Но вот весы, на этот раз,
  Посередине в судный час,
  И на какую чашу, верь,
  Положишь душу ты теперь, -
  Так и решит во след закон:
  Придет ли он - Армагеддон!..
  - Мне кажется, здесь сон во сне, -
  Судьба вселенной в руки мне,
  А как же души, чьим отцом
  Я был намечен стать творцом?
  - Да, в планах двоетолкованье
  Узрело узкое сознанье, -
  Но кто сказал, что видят просто
  Песчинку в дюнах с неба звезды?
  Ведь, только после окончания
  Всего объема испытания
  Нам станет ясно, по итогу
  Куда вести твою дорогу.
  Чего достоин индивид
  Он сам поступками решит
  В предложенной ситуации
  Божественной инсталляции.
  И информацию, для размышления, -
  Тебе дают, чтоб ты решения
  В ней взвешивал для соответствия,
  Все представляя их последствия.
  - Простите, если что не так.
  Себе, конечно, сам не враг,
  Но правду говорю порой:
  Не ангел я и не герой!
  - Не чист, как снег, не черен сажей
  Твой дух от помыслов поклажи
  И, в результате, серый цвет
  Имеет честный твой портрет.
  Но, ты попал в круг интересов
  Борьбы мирских противовесов,
  Что схваткой сил добра и зла
  Молва издревле нарекла.
  И потому сквозь очищение
  Проходишь в важные мгновения
  Для бытия великой вечности,
  Где жизнь - секунда в бесконечности.
  А объясненья диалог
  Готовит финишный рывок,
  Что совершишь ты через миг
  Все показав, чего достиг.
  Но недосказанность гнетет
  Твой разум и ответа ждет, -
  На вслух незаданный вопрос
  Ответит хор одноголос:
  "Все правда, кроме заявления
  О духа полном раздроблении, -
  То был обман со страхом боли,
  Для укрепленья к битвам воли".
  Теперь вперед, с открытым взором,
  Чтоб не покрыть себя позором
  Не знающего свет слепца,
  С окрепшей верой до конца!
  
   5
   Лишь перестали звучать в голове слова высоких откровений, вернулось зрение. Взгляд, позволяющий видеть сквозь окружающее и замечать недоступное человеку, появился у меня вновь. И, постепенно набирая скорость, движение от корней к вер-шине древа душ, прерванное у самого пика, возобновилось, неся меня к высшей точке отрыва. Вспомнилось облачко, которое я наблюдал, падая с высот. То полу-прозрачное создание серой стелы, которое исчезло в невидимом мне тогда измере-нии. Но, шествуя путем всех рождающихся, я оставался в полной памяти, не по-знавшего смерти, и поэтому должен был появиться на свет вопреки всем установ-ленным законам. Ствол оборвался не свободой небесного парения, а туннельным переходом в розовый, живой сосуд.
   Попробовав пошевелиться, я неожиданно почувствовал, что управляю маленьки-ми, почти неразвитыми, ножками и ручками. Жидкость не позволяла делать резких движений и пуповина, якорной цепью, удерживала меня в теплой нежности мате-ринского лона. Я - душа, вселившаяся в плод любви, нерожденное дитя. Тело матери кормило и берегло меня, набухающая грудь готовилась напитать, а ласковые руки жаждали встретить и обнять в новой жизни. Я слышал добрые слова, которыми бу-дущая родительница обращалась ко мне. Звуки колыбельных напевов приносили покой, лишь я начинал тревожно ворочаться в тесном чреве. Как же это замечатель-но, быть маленьким и окруженным заботой. Находясь под самым дорогим на свете сердцем, слушать его мерное биение, чувствуя, как с каждым ударом в тельце вли-вается новая порция любви и кровного родства.
   Страху, порождению инстинкта самосохранения, неоткуда было взяться в комоч-ке плоти, не познавшем опасностей бытия. Оболочка из самой близкой ребенку женщины, отражала все попытки действительности встретиться, с не готовым к это-му, ростком семени жизни. Мир входил в меня, малыша, через материнское отноше-ние к нему. Втекал с адреналином настроения организма, частью которого я являлся. И мы вдвоем, принимая близко к одному большому и другому маленькому сердцам, переживали горе и радость совместного существования. Мама показывала пример, которому я не в силах был отказаться следовать. Если ее обижали, - я страдал от обиды, если хвалили, - я был горд, что какая-то толика похвалы, по праву, принад-лежит мне. Медленный и неуклонный рост прибавлял мне чувств и способностей. Увеличивающийся мозг, давая больше места для духа, начинал производить глубо-кие мысли, из кончиков формирующихся конечностей исходили новые ощущения осязания, появлялся, дотоле неведомый, вкус. Бутон чудесного пришествия, гото-вился раскрыться в свежем цветке рождения.
  
  - Господнему призванью в свет,
  Где скорбно плоть почила, -
  Альтернативы нет
  У сатанинской силы!
  Лишь слуги Богу одному, -
  Ангелы небесные
  Рожденью самому
  Спутники известные.
  Неумершему, в Высшей воле
  Увидеть дать блаженства край,
  За святость и покорность доле,
  Как Илия вознесся в рай.
  Он в теле, души же другие,
  Так только праведностью заслужив
  Пришли пред очи всеблагие,
  Уже свой век земной отжив.
  И сам Спаситель муки злые
  Понес, став человеком, для того,
  Чтоб искупить грехи людские
  И рай открыть для стада своего.
  Он ада, Пастырь наш, взломал засовы
  И верующих с собой повел
  Путем раскаянья, молитвы слова,
  Где очищение от скверн и зол.
  Денницы слуги, пытками без меры
  Сломить пытались из бесовских сил,
  Но Божий сын, крест в символ веры
  Великим воскресеньем превратил.
  И слезы Богородицы, с стигматов кровь,
  И Троицы великое присутствие,
  И вера, и надежда, и любовь:
  Все человечеству в напутствие.
  Смешенья Ноевых потомков род,
  Ввек срамом Хама оскорбляемый, -
  Недвижим без Создателя вперед,
  Лишь волею Творца определяемый!
  - Кто преподнес такой урок,
  Что в вере лишь родиться мог?
  Кто в мой покой и созерцание
  Принес божественное знание?
  - Фома, твой предок отреченья,
  Как ты от истины бежал,
  И в Воскресении сомненья
  Лишь ранами Христа опровергал.
  В Геннисаретском озере тонул
  Петр, усомнившись в Всемогущем, -
  Примеров подлинных посул:
  Тебе задуматься о сущем.
  Я - ангел, Божеский слуга, -
  Хранитель душ и исполнитель Воли,
  Пришел скосить негодные луга,
  Чтоб не паслись стада на вредном поле!
  - Прости за то, что доверялся
  Тем, кто богами представлялся.
  Так, значит идолы, под бесов управленьем,
  Меня склоняли к клятвопреступленьям
  Пред Господом для цели неизвестной?
  В чем суть, поведай, Ангел, честно,
  Коль, я достоин знать такую тайну,
  Попав в отступники случайно!
  - Нет, не пришла пора для жатвы,
  Не время вострубить всем семерым,
  От зверя в женщине зачатым,
  Антихристу не стать живым
  С душой, что в мир себя явить посмела
  Обманом, против повеленья, -
  Тем отрицая данность сути тела
  От Вседержителя для появленья.
  Так плоть свою на поруганье
  Дух темным демонам передает, -
  Сам, не изведав дней скончанья,
  Не осознав их полный ход.
  Ведь Царь царей тебе всю меру
  Отмерил далеко не кратко,
  Чтобы прошел в согласии с верой
  Ее ты полностью и без остатка.
  Бог, суть, един - его лишь право
  Решать все судьбы бытия:
  Или на смерть творить расправу,
  Или рождать дитя своя.
  Схватив сквозь трещину из мира,
  Тебя избрали на заклание,
  Не причастившегося от потира,
  Не исповедовавшегося в желании.
  Зело коварен змей в искушении
  И счет ведет от Адама и Евы, -
  Ты же попался на жажде решения:
  "Что есть мой Бог?" И "Чьи мы посевы?"
  Недостаточное осознание
  Правды истинной в крестном учении
  Так ослабило состояние
  Духа, что стал он мишению.
  Излагая суть с примесью лжи,
  Чтобы нужное принял решение
  Сам, Люцифера пажи
  Постарались в твоем обращении.
  Воля личная Богом дарима
  В путь душе, что свободой прекрасна,
  И насилием неодолима,
  Лишь твоим убежденьям подвластна.
  Лжеучением напоенный
  Ядом подлости ты отравлен, -
  Но обманами соблазненный
  Здесь Спасителем не оставлен!!!
  - Каюсь в вере чудес небиблейских,
  Каюсь в замыслах фарисейских.
  Как овца, потерявшая стадо, -
  Я прошу отпущенья награды.
  - Нет греха - вслед признанью вины
  С вами Сердце, любовью большое, -
  Кайтесь - будете прощены
  И спасенье придет всеблагое.
  
   6
   Я открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Все вокруг было размытым и нечетким. На начало пробуждения, истерзанное тело отозвалось взрывом болезнен-ного негодования и неподчинения. Но все же пелена стала спадать с сознания, и я почувствовал бинты на истерзанных руках и ногах. В нос ворвалась смесь запахов лекарств и крови - верный признак больничной палаты. Как старенький автомо-биль, категорически отказывающийся заводиться на морозе, - мозг активно сопро-тивлялся всплытию из бездны небытия. В голове плескалось, мутным сбором кана-лизационных стоков человечества, море обрывков неизвестных мне воспоминаний. Медленно, но верно я возвращался в мир, как раб и владыка собственной физиоло-гии.
   "Где я?" и "Что произошло?", - эти вопросы стали волновать меня через много дней балансирования на лезвии грани между жизнью и смертью, между разумом че-ловека и безумием животного. Я стал другим, но это остался я. О том, что же пере-корежило меня, естественным отбором, отфильтровав наносное и очистив душу, - я выяснял из обрывков разговоров врачей, медсестер и посетителей. Из кусочков сло-жилась мозаика не моих воспоминаний, со стороны отразившая события, правдой кривого зеркала. На меня, посреди улицы, неожиданно наткнулись случайные про-хожие там, где не заметить что-либо долго, - просто невозможно. Тем не менее, за мгновение до находки, люди, побывавшие там же, - не видели ничего. Материализо-вавшись из ниоткуда, о чем здравомыслящие свидетели говорили только шепотом, я лежал, облепленный кровавыми остатками плаценты. Рядом находилось чудовищно обезображенное тело женщины. Оно было изувечено в районе живота, настолько зверски, что казалось в чреве взорвалась бомба. Тело неизвестной в суматохе исчез-ло. То ли какая-то "скорая" по ошибке отвезла его вместо морга в крематорий, то ли перепутали номер бирки в судмедэкспертизе. Но никто так и не узнал, кто была она, и откуда вилась тропа ее жизни, закончившаяся настолько страшно. После того, как я попал в больницу и был очищен от остатков плоти, непонятного происхождения, - обнаружились раны на руках и ногах. Сквозные отверстия от грубых гвоздей так же были необъяснимы, а сам я ничего не помнил и не мог дать ни одного внятного от-вета.
   Подлечив и проверив психическое состояние, меня выписали, как полностью здорового по всем объективным показателям. Но иногда, по ночам, когда воспаля-лись стигматы, в комнату вплывал живой туман. Просачиваясь сквозь невидимые щели, мгла, как экран в кинотеатре, отражала на своей зыбкой поверхности смутные картины потустороннего бытия. Я спал, но открытые глаза были прикованы к дро-жащим образам беззвучного фильма. Вот - серые шпили-убийцы, машины по унич-тожению, купленных дьяволом, душ. Вот - жуткий демон у меня за спиной показы-вает гигантскому старцу знаками, что он сказал лишнего и кара будет жестокой. Вот - черная жемчужина в когтистых, нечеловеческих пальцах. А внутри нее я, парю во тьме кристаллической решетки мельчайшим электроном. Хозяин проклятой руки вращает и трясет тусклый шарик, направляя мой полет снаружи. Иногда слышатся голоса, но не бесплотные, а созданные из мглы. Свирепые маски, отталкивающие своей нечеловечностью, кажущиеся ожившими кошмарами. Они ругают и клянут меня в бессильной ярости:
  
  Когда-нибудь мы повстречаемся
  И на тебе отыграемся
  За честность святого невежды,
  Разрушившего надежды
  На темных сил воскрешение
  И вечное воцарение!
  
  Но теперь я точно знаю, что мир со злом, в чистом виде, - слепая мечта, не видев-ших истинных лиц сонма проклятых. Уродливое воинство предпочитает прятать свой облик, чтобы елейные словеса не казались ложью сразу, после произнесения. Видимо, людям дано свыше отличать, на подсознательном уровне, подлеца от пра-ведника по одному лишь мимолетному взгляду. Это кожа, защищающая наше тело и, чтобы пробраться через нее и заразить организм, подлости, скрепя сердце от не-нависти, приходится рядиться в одежды праведника. Хотя бы, только на словах, где ложь искусно подмешана к истине и искажает ее до противоположности - важно, что черная цель оправдывает любые нечистые средства. Но, изощренным в темном коварстве, злодеям не склонить в свою сторону бытие пока звучит осанна из чистых уст праведников. Гармония молитв ведет мир к совершенству, которому не страшна никакая скверна. Неисповедимы пути Господни потому, что Композитор вовсе не обязан разъяснять музыкантам, зачем и для чего, была создана симфония, и значит промысел высших сил такая же загадка, как для каждого пальца, нажимающего клавишу рояля, - вопрос: "Откуда берется стройная мелодия всего инструмента?" И дана по сему для непостигших одна поддержка в мглистой пустоте, чтобы не уподобится живым роботам-насекомым, это - вера.
  Лишь опоры не станет
  И души рухнув дом, -
  В бездну демонов канет
  На свиданье со злом...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"