Растительность меняет ипостась,
 И ряженые грубыми руками
 Крестьянку украшают, веселясь,
 Корой дубовой, листьями с цветами,

 И девственница сельская к ручью
 Бежит, к благоухающей поляне,
 Чтоб песнь могли хвалебную свою
 Пропеть живому дереву крестьяне.

 Безмолвствуя, на нивах и в садах
 Обильный урожай дарят благие
 Царицы, отражаются в водах
 С кострами рядом девушки нагие.

 Всей млечностью сверкают бедра их
 Сквозь дымную вечернюю завесу,
 Русалки волокут к реке одних
 Топить, а мертвых тащит нежить к лесу.

 Среди мохнатых рож лесовиков
 Взирает божество иль гений дуба
 На козни козлоногих мужиков,
 Стремящих в поселянок злые губы.

 Уж головы, как стонущий цветник,
 В крови сухой садовника затылок,
 К устам блажным, смеясь, сатир приник
 Ртом горьким и похожим на обмылок.

 Поверить чувство логикой конца
 Нельзя, столь космополис этот узок,
 Что кладезь бездны лавром близ лица
 Возрос, чуть холодя угольник блузок.

 Пугаясь, закрывая темный стыд,
 Теперь и не приветствуя поблажки,
 Красавицы смущают аонид,
 Расплющив белорозовые ляжки.

 В овине плодовитым будет скот,
 И радовать начнет цветенье риса,
 Блеск Троицы венчание влечет
 И яблоко горит в руке Париса.

 Гори, гори божественным огнем,
 Земные освещай юдоли, блага
 Сиянность эта праздничная, в нем
 Таится наркотическая влага

 Сандаловых деревьев, Елион
 Дает огоню мускус и граната
 Подземный аромат, и Аквилон
 Сверкает где-то рядом, аромата

 Нежнее и желанней вспомнить я
 Теперь не стану браться, неги дивной
 Забыть нельзя, колодная змея
 Иль змей, невинной Еве и наивной

 Свой искус предлагающий, они
 Лишь жалкого плодовия вбирали
 Гнилостную отраву кожей, мни
 Себя хоть искусителем, едва ли

 Возможно у Гекаты испросить
 Нектарное томленье, вина, хлебы
 Уже евхористические, пить
 Нектар облагороженный из Гебы

 Небесных кубков, яствия вкушать,
 Преломленные тенями святыми,
 Нет, это создается, чтоб решать
 Могли певцы с царями золотыми

 Вопросы и задачи, для мессий
 Оставленные мертвыми богами,
 Подвластные не времени, витий
 И книжных фарисеев берегами,

 Безбрежностью пугавшие, одне
 Астарты исчислители иль школы
 Какой-то авестийской жрицы, в сне
 Пророческом великие глаголы,

 Согласные и с кодом, и с ценой
 Знамения таинственного, знанья
 Частичного, увидеть могут, зной
 Теперь лиет Зефир, упоминанья

 О силах темных я б не допустил
 В ином контексте, зноя благодатность
 Навеяла сие, а Бог простил
 Такую очевидную невнятность

 Урочного письма, вино горит
 Сейчас в любом офорте, в червной фреске,
 Господь с учениками говорит,
 Я слышу речь Его, на арабеске

 Мистической является письма
 Лазурного таинство, но шифровый
 Еще неясен смысл, а сурема
 Кровавая точится, паки новый

 Теснят финифтью ангелы завет,
 Серебряною патиной обрезы
 Порфирные уравнивают, свет
 Лиется Богоданный, паки тезы

 Сознанье внять младое не спешит,
 Окармленные кровию, но вера
 Взрастает и привносится, вершит
 Судьбу Христос-мессия, наша эра

 Берет начало, ангелы блюдут
 Дарованные альфы и омеги,
 Апостолы на вечере восждут
 Червленого вина и Слова неги,

 И вот убойной кровию вино
 Становится, а кровь опять лиется
 В сосуд подвальный, буде решено,
 Так бысть сему, о серебре виется

 И царствует пусть Слово, исполать
 Предавшему и славившему, вечно
 Зиждительство такое, не пылать
 И агнцам без реченности, конечно

 Служение любое, но Ему
 Служить мертвым и нищим положенно,
 Елику мало крови, мы письму
 Своей добавим, всякое блаженно

 Деянье и томленье во Христе,
 Нет мертвых и живых, конец началу
 Тождествен, а на пурпурном листе
 Серебро наше руится, лекалу

 Порфировому равенствует мгла,
 Прелитая в тезаурисы, темы
 Не ведаем и слава тяжела,
 И Господи не скажет ныне, где мы,

 Куда глядеть сейчас и на кого,
 Ведет к благим ли зеленям дорога,
 Спасет живых ли это баловство,
 Зачтется ль откровение, у Бога

 Престольниц будем истинно стоять,
 Молчанье дорогого наше стоит,
 И в мире мы не тщились вопиять,
 И там реченье пусть не беспокоит

 Спасителя и Сына, велики
 Хождения, скупа вершинность цели
 Миражной, аще косные жалки,
 Так мы сие, но прочие ужели

 Честно возвысить ложию хотят
 Себя, а руки алчные скрывают,
 Вина ли им и хлебов, освятят
 Другие кровь четверга, пировают

 Другие пусть над хлебом и вином,
 Еще я помню праздников томленье
 Освеченных, каким волшебным сном
 Забыться, чтоб обрящить устремленье

 К звездам и небам, истинно молчать,
 Не речь опять с бесовскими шутами,
 Безмолвствовать, как в церковях кричать
 Начнут иродных толпы, и перстами

 Ссеребренными только на крови
 Зиждить хотя и суетные ямбы,
 А мало станет Господу любви,
 Креста и терний, кровью дифирамбы

 Пустые с Ледой вместе отчеркнуть,
 Летицией иль Цинтией, невестой
 Названной и успенной, окунуть
 В бессмертность и финифти за Авестой

 Навеки прежелтевшее перо, 
 Свести багрицей тусклые виньеты
 Нисану бросить горнее тавро,
 Венчать ему надежней мраком светы,

 Чем нам дразнить рождественских гусей
 И выспренности тщиться прекословить,
 Довольно требы этой, не для сей
 Живой и мертвой ратницы лиловить

 Разорные муары, а вино,
 Дадим еще уроки фарисейству
 И скаредности, втуне снесено
 В погреб опять и присно, святодейству

 Обучены мы небом, геть, чермы,
 Коль праздники еще для вас не скрыты,
 Нести сюда начинье, от чумы
 Беречься чурной будем, лазуриты

 Пускай себе мелованно горят,
 Звучания и эхо умножают,
 Нас ангелы одесные узрят,
 Недаром Богоимные стяжают

 И глорию, и лавры, волшебства
 Законы им астрийские знакомы,
 Облечь языки мертвые, слова
 Никчемные в порфировые громы

 И молнии, в тезаурисный чад
 Кадящийся они еще сумеют,
 Напудрить их слегка и на парад
 Небесный ли, гранатовый, сколь млеют

 От выспренних созвучий бредники
 Аидовские, полные проказы
 И жабьих изумрудов, ввесть полки
 Ямбические, пурпурные стразы

 Прелив на колонтитулы, гуашь
 С финифтью вычурною верх линеек
 Огранных снарядив, таким не дашь
 Забыться меж пульсирующих змеек

 Летейских, во сребристых неводах,
 Свечном ли обрамлении карминном,
 С бессмертием бумага не в ладах,
 Но есть иные области, о винном

 Церковном аромате будем тлесть
 Еще мы неоднажды, вспоминанья
 Нас пленные не бросят, паки есть
 Визитницы иные, где признанья

 Теперь и вечно ждут невесты, лад
 Оне внимают стройный и высокий,
 Алкают не сиреневых рулад,
 А песней наших траурных, стоокий

 Хромовник не страшит их, не ему
 Царевен обучать и мироволить,
 Нас девы дожидаются, сему
 Воспомниться, духовников неволить

 Посмеет разве иродный плакун,
 Черемная окарина, гарпия
 Тартарская, за праздничный канун
 Содвинем кубки разом, Еремия,

 Дионис и сиречный Златоуст,
 Нам некому сейчас зело перечить,
 Сад Капреи отцвел, Елеон пуст,
 Архангелы молчат, блажным ли речить,

 Когда налились кровью словари,
 Немеют посвященные, о чаде
 Нечистые слагают попурри
 Юродствующих, это ль в дивном саде

 Останется для праздничных теней,
 Мы Ирода еще представим деткам
 Успенным и сукровицу сеней
 Затеплим винной аурой, серветкам

 Кровавым доверяйте, други, то
 Серебро, с воском литое по смерти
 Из белых наших амфор, их никто
 Не выбиет, ни бражники, ни черти.