Образный только свет нас призовет.
 И звезды воспылают нелюбовью
 К свергателям всебожеских высот,
 Их выспреннему всуе богословью.

 Веками ложь непросто отличить
 От истины высокой, солидарность
 Являя обоюдную, учить
 Брались толпу мессия и бездарность,

 Сказители тождествовали им,
 Но черни с властным родом ненавистен
 Певец любой, зиждительствам благим,
 Чей умысел открыто бескорыстен,

 Один дарован временем удел,
 Одни судьбой подобраны вериги,
 Из царствований множества и дел
 Слагаются магические книги.

 Не чаяний приветствует народ
 Спасительную требу, но коварства
 Всеядного гниющий чает плод,
 В том прочие мирского государства.

 А веры крепость иродам страшна,
 Поэтому ль живого страстотерпца
 Бытийностью доказана вина,
 Векам оставит он лишь пламень сердца.

 И нынее, Лукреций, посмотри,
 Причастность есть царица доказательств,
 Участвовал, тогда не говори
 О Бруте и сакральности предательств.

 Тем был убит взыскующий Гамлет,
 Предательства нашедший и обмана
 Мистические связи, тем валет
 Снедает дам пикового романа.

 Велик изменой черною всегда
 Скупой на подаяния властитель,
 Величию сопутствует нужда
 В свидетельствах и праздный нужен зритель.

 Чернь горькая внимает суете,
 Скрывающейся ложи и пороку,
 Плодя себеподобных в нищете,
 К иному не готовая уроку.

 Засим отраву красную разлив
 По лядвиям чернильниц легковесных,
 Выводит время свой императив
 Софистики и чаяний словесных.

 Они ли стоят червных наших свеч,
 За сими вечность патиною тлится,
 Мы розовые лилии о плеч
 Крушне явим и смысл определится.

 Как истинно уродцев обелить,
 Одним, скорее, адовым уголем
 Разметить можно их и разделить,
 Чтоб лучше доустраивался голем.

 Бессмертия певец не избежал,
 А чашу не восполнил кровотечьем,
 Соперстием ее не удержал,
 Претлил язык лукавым велеречьем.

 Божись теперь, Ирод-золотоуст,
 Сверяй труды каратом и отвесом,
 Молитвенник бери, елико пуст
 Изборник, недочитанный Зевесом.

 Неправие свое осознают,
 С любовию встречаясь, бесов теми,
 Пускай еще летают и пеют,
 Хмелятся и юродствуют над всеми.

 Почто святые веровали им,
 Сердца губили мороком литаний,
 Во лжи юдоль, теперь дано другим
 Дослушать смутный хор соборований.

 Ответствовать за что нам, а беды
 Не выместить и там, где блещут нети,
 Гнилую кровь, давай, сейчас в сады
 Понурые вольем, в деревья эти.

 Пусть глухо наливаются они
 Смертельной четверговою отравой,
 Злочерную листву клеймят огни
 Пред падью отраженной и лукавой.

 Сама ведь ты судьбы хотела сей,
 Глаголы берегла для переписки
 С архангелами, вот и лицезрей,
 Как ищут Вии нас и Василиски.

 Блаженные не ведают о том,
 Морочны сколь посмертные лобзанья,
 Над басмовым твоим успенным ртом
 Не вздох парит, но призрак истязанья.

 Нам в гребневой сурьме не возлежать,
 Быть может, за распятие мечтами
 Позволит Бог, прощаясь, руки сжать
 Кровавобелоснежными перстами.