Якимова Ирина Валерьевна : другие произведения.

Error 404 Сента 2, Джийя 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Сента
  Энжет
  Воздух на площади дворца Наао полнился тяжелым, густым, терпким запахом воскуриваемых благовоний. Запах был так плотен, что, казалось, он огромным студенистым телом лежит между зданиями, очерчивающими круг площади, скользкими щупальцами обвивает колонны, меж которыми расположились стражи.
  Энжет встряхнулся, но прогнать дурман не сумел. Студенистое чудище уже вольготно расположилось в самой его голове, и уходить не желало. К тому же то и дело накатывала дрема, акат идей приближался к середине. Лучше всего нести стражу на границе между акатом идей и акатом действий, когда еще сохраняется расслабленность тела, но уже усиливается наблюдательность. В акат идей тяжело: тело просит отдыха, уставший мозг отказывается оценивать меняющуюся картинку реальности. В акат действий сложно: и тело и мозг жаждут пищи - деятельности, а ты вынужден стоять истуканом и следить, все ли тонкости соблюдены в ужасно монотонных ритуалах среброликих... Другие юные стражи любой ценой стремились попасть в охрану периметра площади на границе аката идей и действий: обменивались стражами или покупали выгодное для себя время, один Энжет каждый раз шел в охрану не сверяясь с биологическими часами, даже если грядущая стража должна была стать для него временем мучений. Сбивание биологического ритма было частью подготовки настоящего стража, а Энжет планировал стать стражем непревзойденным.
  Сенторианка, ведущая ритуал, бросила на металлический лист над костерком щепотку трав, и над дворцом правителей поплыл новый аромат. Этот был не таким терпким - сладковатый. В качестве его материального воплощения Энжет представил приятно-гладких, шелковисто-быстрых змей. Невидимые змеи расползались по площади, ловко лавируя в плотной толпе сенториан... Сегодня здесь собралось едва ли не больше народа, чем во время выбора солнц. Еще бы! Ритуальное жертвоприношение касты распознавателей чуждого. Жестокое и вместе с тем светлое зрелище, ведь приносимый в жертву спасал родной мир от угрозы перерождения в ничто.
  В стороне, затертая толпой, осталась стела с древом солнц. Новое действо было куда более масштабным. В центр площади вывезли каменный помост, широкий и высокий. Вокруг пестрым окаемом раскинулись шатры среброликих и распознавателей чуждого - там проходила невидимая глазу подготовка к основному ритуалу. К помосту вела деревянная лестница, на ступенях которой встали старшие товарищи Энжета.
  На помосте сейчас находились трое сенториан, все из касты распознавателей чуждого. Энжет с отвращением смотрел на черно- золотисто-коричневые узоры, покрывающие их тела. Обязательные для всех сенториан ленты у них были очень узкими, втрое уже обычного, и ярко-алого, как кровь, цвета, будто несчастных мучеников и без ритуалов раскромсали на части. Двое готовили алтарь: большой кристалл, источенный узорами. В сложных гармоничных переплетениях птиц, зверей, растений запутался-заблудился холодный серебристый свет, будто кристалл пленил маленькую яркую звезду. Третья сенторианка стояла чуть поодаль, у резного стола с благовониями.
  Сенторианка бросила на горячий металлический лист щепотку тех же сладковатых трав, и ближайший к лестнице шатер распахнулся. Оттуда появилась среброликая из всезнающих. Старая, очень старая, ее вуаль закрывала всю голову, глаза и уши, нос и рот, струилась по плечам и спускалась до пят. Всезнающая поднялась на помост, бережно неся на вытянутых руках небольшой кристаллический футляр, изрезанный теми же узорами, что и алтарь. Подъем сенторианки сопровождал тревожно-взволнованный гул толпы: основное действо должно было вот-вот начаться.
  "В футляре - ритуальный нож, которым жертву ударят в сердце", - вспомнил Энжет, и в нем моментально поднялся гнев. И рука, спокойно держащая оружие, сжалась. Глупая Кейла! Как она могла не взять предложенный серый пузырек?! Не раздумывая ни секунды, обрекла себя на отчужденность, одиночество, раннюю смерть! Так просто, так жестоко разбила все мечты, смысл жизни Энжета!
  Новая горсть безымянных трав становилась пеплом, уносилась в небо. У этой запах был помягче, не такой приторный, к сладости примешивалась нотка горечи. В шатрах завели первый из десяти ритуальных гимнов, и скоро его подхватила толпа. Неторопливую спокойную мелодию, будто бродящую и бродящую по кругу, вели глубокие низкие мужские голоса и приятные мягкие, но не звонкие женские.
  Второй гимн был столь же неторопливым, но уже не замкнутым на себя. Размеренный, со строгим четким ритмом, он создавал ощущение непрерывного движения - времени. Энжет прерывисто вздохнул. Вот-вот на сцене появится главный участник действа: жертву должны были вывести из бокового голубого шатра. Стражам строго воспрещалось двигаться, поворачивать голову, но Энжет с последним тактом гимна, пренебрегая запретом, чуть развернул корпус к шатру.
   Снова низкие мужские голоса - третий гимн, гимн контрастов. Голубой шатер распахнулся, и показалась жертва - молоденькая девчушка-распознавательница. Высокая, но хрупкая, похожая на Кейлу. Ее вели под руки двое старших из касты. Девушка была одурманена, глаза чуть заведены вверх, рот полуоткрыт, но лицевые мышцы, шея - напряжены, словно сенторианка прслушивалась... не к гимнам - к чему-то далекому, слышному только ей. Энжет опять вспомнил, что о ритуале рассказывала Кейла:
  "Для толпы запахи воскуриваемых благовоний - просто тяжелый дурман, изредка меняющий основной вкус, а для распознавателя - это симфония запахов, история мира, рассказанная через запахи. Запахи задают ритм сердцу приносимого в жертву, они качают его разум на волнах. Жертва ощущает себя всем миром и чувствует каждую малую его частицу. А после всех трав в костер бросают щепоть чуждого... и в это миг ты просто... взрываешься изнутри! После этого мгновения пути назад нет, жертва уже не жива, хотя еще не мертва. Она ПЕРЕХОДИТ".
  И это мгновение пришло, когда девушку подвели к лестнице. Запели четвертый гимн, первый из череды печальных, и толпа притихла. Сенторианка на помосте бросила на горячий лист щепотку неизвестной Энжету желтой травы, и запах опять изменился - стал неприятным, жгучим. Толика сладости осталась в нем, но теперь это был сладковатый запах разложения. У девушки-жертвы тут же подогнулись ноги, расширились зрачки, а взгляд вдруг стал осмысленным. Даже больше: мудрым и каким-то зловеще мудрым, он напугал Энжета. Жертву потащили вверх по ступеням. Она не сопротивлялась, напротив стремилась на алтарь, просто была слишком слаба. Она только отталкивались иногда от ступеней ногами, вытягиваясь в струнку, будто надеялась взлететь.
  Энжет увлекся наблюдением за девушкой и пропустил момент, когда на помост по боковой неприметной лестнице поднялся страж. Но когда высокая прямая фигура встала рядом со среброликой, сердце тревожно кольнуло. Энжет вдруг осознал и свою причастность ко всему, что творилось на площади. Однажды и он сам может оказаться палачом.
  Пятый гимн, самый печальный и самый красивый. Девушка-распознавательница прощалась с жизнью. Раздирающей сердце мелодии внимала толпа, но лицо жертвы оставалось безучастным и сосредоточенным. Она прислушивалась к какой-то иной, неземной, неродной мелодии. На последних фразах гимна среброликая встала позади и набросила на девушку свою вуаль, укрыв от мира. Там, под серебристой дождевой стеной, она говорила что-то мученице, какие-то теплые и важные слова.
  Ужасный, сладковатый и резкий запах чуждого набирал силу. Сенториан в толпе начало шатать, кто-то упал в обморок, страж по левую руку от Энжета незаметно прислонился к колонне, чтобы не упасть. Под печальную, но деловитую мелодию шестого гимна девушку положили на алтарь на живот, двое старших из касты растянули ее, на запястьях и лодыжках жертвы защелкнулись спрятанные среди узоров алтаря кристаллические обручи. По знаку всезнающей толпа заревела и подхватила слова старинного гимна - смело, яростно, благоговейно. Напряжение росло, нагнетаемое музыкой. Торжественно и жестоко звенел гимн. В гармонии мелодии слышалась жуткая необратимость, от которой Энжет содрогался. Он давно знал, что в подобных ритуалах распланирован каждый звук, каждый вздох, и был вполне согласен с целесообразностью этого, но сейчас механистичность происходящего страшила. На последних звуках шестого гимна среброликая раскрыла футляр, и страж достал оттуда кристаллический кинжал, светящийся собственным мягким золотистым светом. Страж провел им над пламенем костра, а Энжет ждал, и при каждом звуке гимна что-то больно кололо в сердце, и все сильнее сжимало виски, точно железным обручем... Страж провел кинжалом над пламенем, развернулся к алтарю - и вонзил светящееся лезвие глубоко под правую лопатку девушки-жертвы.
  Она не вскрикнула - ахнули только в толпе, и Энжет не удержал очередного громкого вздоха. Тело распознавательницы дернулось и замерло. Зазвучал седьмой гимн, тихий и светлый, а страж потянул кинжал из тела девушки и вытащил его до половины. И толпа, и Энжет смотрели, как кровь впитывается в сенти-кристалл, и как лезвие постепено меняется, как золотистый свет превращается в золотой цвет, как сияние становится металлом. Всем, собравшимся на площади дворца, оставалось только повторять вслед за среброликой:
  "Память ее души теперь навеки сохранена в этом кристалле, она пребудет в зале памяти, равная среди Великих, первая, среди спасителей".
  Кинжал окончательно налился золотом и будто потяжелел. Страж извлек его из тела девуши и вручил среброликой. Та приняла его с поклоном и вновь положила в футляр.
  Седьмой гимн плавно, незаметно перелился в восьмой. Печаль ушла, мелодия вновь раскручивалась, стремясь к торжественному пику. Ведь все, происходящее до сего момента, было лишь подготовкой главного действия.
  Двое распознавателей освободили лодыжки и запястья жертвы, перевернули тело на спину. Страж склонился над ним теперь уже со своим обычным кинжалом в руке. Он быстро надрезал живот мертвой распознавательницы и извлек из него нечто гладкое, темно-красное, оплетенное сетью сосудов, в брызгах крови - похожий на сердце особый орган, функционирующий только у распознавателей чуждого. Страж передал его сенторианке у костра, та сделала крохотный надрез и стряхнула капельку жидкости с кончика своего ножа на лист, на остатки желтой травы. И отвратительный запах чуждого исчез, будто свежий ветер налетел и унес тяжелое вонючее покрывало, накрывавшее площадь. Лица в толпе посветлели, Энжет выдохнул и сам прислонился к колонне, теперь обнаружив, как давно предательски дрожат ноги. Тело девушки-распознавательницы завернули в ткань и снесли в тот же шатер, откуда она недавно выходила. Над площадью зазвенел девятый, радостный гимн - удивительно родная мелодия, что-то было в ней от известной всей Сенте колыбельной.
  Темно-красный орган, чтобы более не смущать толпу натурализмом, распознаватели убрали в специальный ящик. Скоро на основе жидкости из него преумножители знания создадут новые индикаторы, защитные барьеры и оружие против чуждого. А затем и отряды стражей отправятся к границе - выявлять, ставить заслоны, уничтожать.
  Ритуал заканчивался. Загремел десятый, последний гимн, ненаигранная торжественность которого у многих вызвала слезы на глазах. На лист упала щепоть безымянного порошка, и в небо выше самой высокой башни дворца взметнулся столб багрового дыма. В этом дыме потерялись и помост, и люди на нем. Через несколько цветков юлсинты, когда темные клубы рассеялись, помост был пуст - все спустились в шатры.
  Энжету понемногу становилось легче - акат идей близился к концу. Тело наливалось силой. Впервые за время стражи он попробовал сконцентрироваться и позвал:
  "Лереми! Ты нужна мне! Подойди!"
  Сестра, он знал, находилась в каком-то из шатров среброликих. Юная всезнающая легко овладела первой из способностей касты - чтением мысленных сигналов от членов семьи и близких друзей, и Энжет надеялся на скорый отклик.
  Его стража подходила к концу. В боковых воротах появился отряд юных стражей, пришедших на смену страдальцам, выстоявшим на площади без движения все время ритуала. Среброликие и распознаватели готовились покинуть площадь. Костер на помосте потух, но дым еще тянулся тонкой струйкой вверх. Вокруг помоста сворачивались шатры, а на смену отряду Энжета встал новый. Энжет же, оставив своих, помчался к главным воротам, где его ждала Лереми.
  Серебристая вуаль покрывала голову Лереми, спереди спускаясь до глаз - красивое и грозное предзнаменование первой в череде потерь всезнающих - потери зрения. Те, кто ходят в вуали до пят, лишены всех чувств, включая кожную чувствительность, и двигаются, общаются без помех благодаря чрезвычайно обострившемуся предвидению, - некстати вспомнил Энжет, и его пробрал озноб. А сестру, кажется, ничуть не тревожила подобная судьба. Лицо Лереми, как и всегда, лучилось счастьем. Мягкий свет ее прозрачных глаз не могла притушить даже вуаль среброликой.
  - Зачем ты позвал меня, Энжет? Я почувствовала твою тревогу, направленую на... Кейлу?
  - На нее.
  Лереми покосилась на отряд Энжета, покидающий площадь:
  - Тебя не хватятся старшие?
  - Обязательно хватятся. У меня мало времени, поэтому, пожалуйста, слушай внимательно и не переспрашивай.
  Она мягко коснулась его руки:
   - Я понимаю. Не волнуйся, брат. Я на твоей стороне и тоже хочу вызволить Кейлу из дурмана распознавающих. И даже догадываюсь, как ты хочешь это сделать.
  - Нам с Кейлой нужно пожениться. И побыстрее.
  - Да.
  - Я все продумал. Женитьба неизбежно влечет зачатие первой двойни. Беременную распознавательницу на Границу уже никто не отправит и новых порций зелья распознавателей Кейла во время беременности получать не будет. Она отстанет от сверстников и ее, скорее всего, навсегда оставят в касте на вспомогательной роли: готовить новичков, ассистировать в ритуалах.
  Теперь на лицо Лереми словно легла тень от вуали:
  - Вот только согласится ли Кейла на вспомогательную роль?
  - Пророчествуешь?
  - Не нужно особой зоркости, чтобы разглядеть гордыню Кейлы, - Лереми вздохнула.
   Так или иначе, я попробую, - твердо сказал Энжет. - И в свадебном ритуале мне понадобится твоя помощь, сестра. Венчает всегда всезнающая. Ты должна попросить кого-то из старших поженить нас.
  - Да, я обращусь к наставнице, - легко согласилась сестра, словно давно предвидела свой ответ. - Но, Энжет! Ты знаешь, в проведении ритуала могут отказать, если всезнающим не понравится сплетение ваших нитей. Хороших распознавателей всегда мало, а сейчас они особенно нужны. Встречи с чуждым происходят все чаще. Старшие из всезнающих проговариваются, что скоро оно захватит многие земли. Что на нашей земле будут моря Ничто, такие же, как в центре темной и центре нашей стороны! В этих условиях среброликие могут не отдать тебе будущую ценную мученицу, Энжет.
  - Ерунда, всезнающие пугают гибелью мира в Ничто с момента зарождения мира. Среброликие вправе запрещать брак, только если он однозначно вреден для будущего мира, - жестко напомнил Энжет. - И они не имеют права взвешивать на весах, что полезнее для него: новые двойки детей или одна несчастная мученица.
  Лереми грустно улыбнулась, ее вуаль колыхнул ветер, на миг открыв ясные глаза:
  - Так думают все, но не всезнающие. Мы видим тоньше и дальше, и просчитываем мириады вероятностей. Если моя наставница откажет, посмотрев ваше переплетение...
  - Тогда обратись к старшей наставнице. Она должна видеть еще тоньше и еще дальше! Ты все-таки сомневаешься, Лереми. Что видишь ты сама?
  Она смешалась, но скоро вновь коснулась его руки, пронзительно взглянула в глаза:
  - Я вижу твой путь - прямой, ясный, ровный путь великого стража. Я вижу путь Кейлы - затянутый дурманом, тонущий в восторженном реве толпы и трагический путь великой распознавательницы. Вы оба оставите значимый след в истории. Но я не вижу ни единого переплетения ваших путей, Энжет. А когда пытаюсь свести ваши дороги силой, они трескаются и из трещин течет кровь.
  Он выдохнул сквозь стиснутые зубы, скулы опять окаменели:
  -- Но ты поможешь?
  - Помогу, - Лереми снова грустно улыбнулась. - Пока я еще, прежде всего, ваш друг, а уж потом всезнающая.
  Энжет благодарно пожал сестре руку и заторопился к отряду. Проходя площадь, он мимоходом бросил взгляд на помост. Багровая змея все ползла и ползла в небо. Десять акатов назад он видел такую же тонкую струйку издалека. И пятьдесят акатов назад. И незадолго до выбора солнц... Жертвоприношения распознавателей чрезвычайно участились - грозный признак появления близ Границы какого-то трудноуязвимого чуждого. Может, и верно в этот раз всезнающие предсказывают моря ничто в центре столицы? Как бы то ни было, Энжет не допустит, ни за что не допустит, чтобы его Кейлу повели к страшному алтарю на помосте!
  Лереми
  Это занятие у юных всезнающих и всемогущих опять было совместным. Две сильнейшие касты среброликих поначалу воспитывались вместе: и та, и другая пользовались ментальными способностями для воздействия на мир, а принципы их пробуждения были едины для всех. И, главное, две могущественейшие касты Сенты просто обязаны были усвоить общие нравственные законы и единую мораль и привыкнуть действовать только сообща, ведь разлад между всезнающими и всемогущими означает крах мира.
  Занятие, как и большинство занятий, проходило в большом саду в самом центре Купола среброликих. Юные всезнающие и всемогущие послушной стайкой следовали за наставником. Стараясь не упустить ни слова из его лекции, они то и дело шикали друг на друга, и в этом шелесте теряли то фразу, то полфразы учителя. Вести записи запрещалось. Сидеть в тесных душных комнатках, без устали заполняя новые и новые листы записями - жестокий метод обучения будущих преумножителей знания, которым предстоит усвоить огромный массив информации, прежде чем обрести свободу теоретизирования. Будущие же всезнающие и всемогущие наслаждались свободой, гуляя во время лекций по садам, вслед за преподавателями. Иногда они присаживались на траву в особенно живописных уголках сада и погружались в самосозерцание - необходимую часть обучения провидцев и телекинетиков.
  Будущие всезнающие с серебристым вуалями на головах, будущие всемогущие с широкими белыми лентами, закрывающими большую часть кожи - пока различие между двумя кастами ограничивалось только этим. Они одинаково легко двигались, одинаково весело галдели, обсуждая очередной постулат наставника. Много позже всезнающие обретут особую плавность движений, говорящую о том, что этот сенторианин ощупывает путь перед собой силой предвидения, а серебристая вуаль спустится сначала на глаза, затем закроет нос и рот, потом упадет на уши и наконец заструится до пят блестящими холодными струями дождя. Много позже движения всемогущих станут скованными, они начнут запинаться при ходьбе и в теперь редких совместных прогулках по саду будут безнадежно отставать, потом они и вовсе пересядут на каталки, а к обвитым белыми полосами ткани безвольным ногам присоединятся иссохшие ослабевшие руки. Такова плата двух сильнейших каст за свою силу. Старшие всезнающие способны провидеть историю мира и каждого сенторианина в нем на несколько поколений вперед, они хозяева судьбы всей Сенты, старшие всемогущие могут двигать и стачивать горы, прокладывать новые русла рек, чертить произвольные географические карты, и не на доске в тиши кабинета, а на лике всей Сенты... -
   Именно это говорил сейчас наставник. Для прогулки он выбрал тихий тенистый уголок сада, увитый лианой элестии с большими белыми цветами, порой печально роняющими искорки-слезы в текучее зеркало ручья, изивающегося у корней старых деревьев. Наверное, это место было выбрано с умыслом: будущие всезнающие и всемогущие сегодня должны окончательно примириться со своей особенной судьбой.
  Лица учеников были серьезны, казалось, они погружены в тяжкие думы о доле среброликих, а Лереми слушала учителя вполуха, и ее серьезная значительная мина была не более чем маской. К чему грустить о возможностях, которые пока еще при ней? Она то и дело поднимала голову, поглядывала на уступ на границе Купола среброликих. Там молодые всевидящие готовились к первому полету.
  - Хотела бы я иметь крылья, как у них, - шепотом поделилась она с Аки, братом Кейлы. Юный всемогущий улыбнулся:
  - Зачем? Ты скоро будешь летать на других крыльях - крыльях предвидения.
  Аки преобразился с ритуала выбора солнца. Исчезла его робость и неуверенность, он даже разговаривать стал громче и на тон ниже, и при разговоре смело глядел в лицо собеседнику, так что у того уже не создавалось ощущения, что этот юный сенторианин подавлен своей незначительностью. И Лереми с радостью принимала нового Аки.
  - Ты знаешь, что Энжет придумал для спасения Кейлы? - спросила она, когда лектор свернул на узенькую тропинку, и стайка учеников была вынуждена растянуться гуськом.
  - Хм, угадаю. Он хочет жениться на сестре?
  - Ага. Ты не против?
  - Не самый лучший вариант.
  - Хм, ты говоришь это всезнающей? Уж я-то знаю все варианты!
   Его глаза смеялись, казалось, он потешается над посрамленной провидицей:
  - Ты что, не знаешь Кейлу? Она бесится, когда другие стремятся решать за нее. А Энжет именно пытается диктовать ей условия. Она откажется просто из чувства противоречия.
  Лереми обиженно поджала губы:
   - А ты знаешь лучший вариант, всемогущий?
  - Юным распознавателям не показывают ритуал жертвоприношения. Боятся, что те засомневаются, увидев смерть товарища близко. Вся эта пафосная торжественность... - ею можно увлечь, но можно и вызвать отвращение. Надо добиться, чтобы Кейла увидела ритуал.
  - Легко сказать, но как это сделать?! -
  Лереми поскользнулась, и Аки подставил ей руку, подхватил. Она смутилась:
  - Для всемогущего у тебя сильные руки.
  - Хороший каламбур, - Аки засмеялся. - Увы, я рассуждаю гипотетически. Сейчас нам не вывести Кейлу на площадь в час ритуала, сестру хорошо охраняет каста. Но, может, мы подождем, и такая возможность откроется? Серьезно, оставьте идею с браком. Вы можете сделать хуже.
  Лереми прищурилась, не готовая уступить так быстро:
  - Я спрошу наставницу. Она видит дальше меня... и даже дальше тебя, Акид.
  Было весело наблюдать, как Аки при упоминании полного взрослого имени напустил на себя важность. Тем временем впереди показалась расчерченная черными тенями ветвей полянка - отличное место для медитации. Аки и Лереми, идущие в хвосте группы, нарочно замедлили шаг, чтобы продлить время разговора.
  - Вообще-то, о женитьбе сейчас надо думать не Энжету и Кейле, а нам с тобой, - заметил Аки.
  - Нам... с тобой?
  О, ей удалось его смутить! Аки зарделся:
  - Не нам с тобой... То есть, не нам, как паре... Но всезнающим и всемогущим лучше озаботиться выбором партнера пораньше. До потери первой из возможностей.
  Лереми удивленно подняла брови, в душе обрадованная и смущенная почти признанием Аки, а тот продолжал:
  - У тебя еще не появился шлейф поклонников? Многие мечтают хоть через брак, но приобщиться к силе среброликих. Я вот... - он усмехнулся, - до выбора солнца о таком внимании девушек не смел и мечтать.
  - Шлейф? Не замечала. Наверное, его распугал мой брат страж... -
  Разговор оборвался. Они вышли на поляну последними и одновременно надели обязательные для часа самосозерцания маски глубокой задумчивости.
  Строгая наставница Лереми, бегло посмотрев переплетение судеб Кейлы и Энжета, сказала, что перспективы этого брака не настолько велики, чтобы ради него можно было пожертвовать распознавательницей. Пришлось искать помощи старших всезнающих. Но те еще превосходили наставников юных в строгости и, похоже, считали учеников вовсе за неодушевленный и не особенно нужный элемент Купола, вроде детали интерьера. Лереми отчаялась посылать им мысленные сигналы о помощи. Закутанные в серебристое фигуры проплывали мимо, словно в совсем другом мире, где не было ни юной провидицы, ни ее огромной проблемы.
  Печальная и почти отчаявшаяся, она сгорбившись сидела у старинного фонтана в центре Купола, когда от группы старших всезнающих, гулявших по саду, вдруг отделилась одна закутанная в мерцающий серебристый покров фигура. Среброликая подплыла и устроилась рядом, на бортике чаши. Сердце Лереми испуганно, гулко стукнуло: неужели это к ней? Ее мольба о помощи услышана?!
  Всезнающая повернула голову, и Лереми, окончательно смутившись, уставилась на переплетение разноцветных светящихся струй воды в кружевном хороводе кристаллических цветов в центре фонтана. Ох, этой всезнающей, должно быть, уже четыре десятка восходов Кана... Одета в серебристое до пят, значит, уже лишилась всех чувств и кожной чувствительности, зато получила взамен мощный дар предвидения. Она определяет судьбу всей Сенты! Собственная проблема показалась Лереми ничтожной.
  - Сложно обратить на себя внимание старшего: нас не дозваться и бесполезно махать руками, а мысленный крик о помощи теряется в мириаде других, ведь к нам взывает вся Сента, - сказала всезнающая. - Но тебя услышали, потому сейчас не прячься и не смущайся. Соберись с мыслями и поведай мне свою тревогу. -
  Голос был тихим и очень мелодичным. Если у наставницы Лереми эта напевность была механистичной, то здесь была песня, и ее хотелось слушать и слушать. ''Почему старшие среброликие так редко берут учеников!'' - мысленно невпопад возмутилась Лереми. Голос этой всезнающей с первой же фразы успокоил и утешил ее, тогда как со своей наставницей приходилось быть постоянно напряженной в ожидании очередной вспышки злости и непонимания.
  Среброликая прочитала ее мысли и едва заметно улыбнулась под вуалью:
  - Конфликт наставницы и ученицы - испытание для обеих. Поведай мне, что тебя тревожит.
  - Ты же уже знаешь, - несмело прошептала Лереми.
  Старшая звонко рассмеялась:
  - Зови меня Деала. Не сомневайся, говори все.
  - Да... Деала. Меня тревожит переплетение судеб моего брата Энжета и моей подруги Кейлы. Когда я смотрю, как сплетаются их пути, я вижу только трещины и кровь!
  - И что тебя тревожит?
  Лереми опять смешалась:
   - Ну... Это и тревожит. Они мои лучшие друзья, я не хочу, чтобы они были несчастливы друг с другом. Но с другой стороны Кейла - распознавательница чуждого, если она не выйдет замуж, ее принесут в жертву. Я не могу выбирать: счастье или жизнь! -
  Она замолчала, снова всматриваясь в сияющие струйки. Но старшая молчала, и тогда Лереми призналась:
  - Я не представляю, как тут решать! И больше всего меня ужасает то, что ведь это и есть путь всезнающих? Мы ДОЛЖНЫ решать такие вопросы! А я слаба.
  - Солнце среброликих выбирает только сильных, - строго сказала всезнающая. - Оставь дурные мысли!
  - Не могу! - опять прошептала Лереми. Прозрачная слезинка упала в фонтан и влилась в золотистую струйку, рисующую в центре ажурного переплетения кристалла диковинный цветок.
  - Трещины и кровь в видении напугали тебя... - почти нежно пропела среброликая. - А ты пробовала переплетать нити других влюбленных?
  - Нет.
  - Попробуй и увидишь то же самое. Юные провидцы не умеют делать мысленные проекции исходных образов в будущее. Ты берешь образ Кейлы и образ Энжета, каковы они сейчас, и не учитываешь их способность к изменениям, их желание этих изменений, наконец, их любовь и стремление друг к другу. И видишь то, что видишь: два идеально чужих друг другу себялюбца - разумеется, такое переплетение тут же потрескается и разойдется!
  - А ты что видишь в их переплетении?
  - Им придется потрудиться, чтобы изничтожить свою гордыню. Но они способны прожить долгую счастливую жизнь вместе.
  - Ох! - выдохнула Лереми. - Как хорошо!
  - Скажи брату, что их обвенчают, - Деала поднялась. - А я поговорю с твоей наставницей. И больше не сомневайся.
  Всезнающая серебристым призраком скользнула в тень сада и исчезла. Оторопевшая Лереми даже не успела прокричать: Спасибо!
  Энжет
  Приближалась буря. Это чувствовалось во всем. Резко сменившийся ветер нес отвратительный, неживой и немертвый запах чуждого. В реки, берущие начало за Границей, поставили сети, улавливающие зараженное, и они оказались полностью забиты уже через несколько цветков юлсинты. Многочисленные отряды стражей на Границе едва справлялись с волной зараженных тварей. Если так пойдет и дальше, придется отправить в бой и юных, недавно выбравших свое солнце, Энжет слышал эту страшилку от товарищей по сто раз в акат. Мир был на пороге новой масштабной войны с чуждым. Последняя такая война уничтожила половину видов на Сенте и привела к образованию морей ничто в экваториальных областях темной и светлой стороны - этим полюбили пугать среброликие.
  Багровый дым непрерывно поднимался с главной площади Наао. А среброликим все еще нужно было больше, больше, больше распознавателей! Это значило одно: новое чуждое сильно, вероятно, неуязвимо. Приближалась большая буря, но Энжет был так поглощен своей маленькой, что едва ли сознавал это.
  Он сообщил родителям Кейлы свое намерение жениться на юной распознавательнице. Мать Кейлы обрадовалась, а вот отец, страж, как и Энжет, смерил юношу взглядом, ясно говорящим если не о презрении, то о сомнении, тот ли пузырек ему достался.
  - Всем, взявшим на испытании цветной пузырек, должно следовать путем своей касты, не сворачивая, не отклоняясь, - процедил он. - Кто, как ни страж, должен это понимать?!
  - Кейла останется распознавательницей, - несмело попробовал возразить Энжет.
  - Номинально! Ты хочешь увести ее с ее пути. В ситуации близящейся войны с чуждым это не только неразумно, но и подло. Ты хочешь лишить мир распознавательницы, когда они так нужны!
  - А ты... - Энжет осекся: дальнейшие слова требовали от него невероятной смелости, даже наглости. - Ты предпочтешь видеть Кейлу на алтаре?!
  - На алтаре, у врат бессмертия, или у алтаря, с тобой, - пусть решает Кейла. Я же буду надеяться, что дочь проявит большую силу воли и верность единожды выбранному пути, чем ты. Да, я предпочту видеть лицо Кейлы, высеченное на колонне дворца Наао, чем видеть ее пусть живой, но с предателем, недостойным звания стража Границы! - отец Кейлы не сказал - выплюнул это Энжету в лицо.
  ...И теперь, у алтаря, когда в его ладони лежала теплая безвольная ладонь возлюбленной, Энжет мог думать только о первом и последнем разговоре с отцом Кейлы. И твердый шарик эньо во рту - ритуальное кушанье, которое в начале ритуала он должен был передать супруге через поцелуй, наливался жгучей горечью его сомнений. Неужели этот шаг - действительно шаг с пути касты, а он стал предателем, не успев стать стражем?! Кто разрешит его сомнения? Беззаботно улыбающиеся Аки и Лереми, вставшие в отдалении от алтаря? Пришедшая с сестрой бесстрастная всезнающая, чье лицо скрыто под серебристой маской - дождем вуали? Или Кейла - незнакомая, безвольная, мягкая как детская кукла Кейла с затуманенными белыми глазами? Все собравшиеся доверчиво внимали ему, а он... Он вовсе не был уверен, стоит ли делать следующий шаг.
  Небо заполнили тучи мелких легокрылых созданий, мигрирующих из зараженных областей. Вечный день светлой половины Сенты поблек, все краски словно загустели. Неприятное, тревожное время стирания всяческих границ! Приближается большая буря... Красные отсветы задыхающегося под волнами темной стаи солнца Эдо плясали на сложных узорах кристалла алтаря, кровавыми всполохами мелькали в складках вуали Среброликой, искорками проницали белый туман в обессмысленных глазах возлюбленной, стоявшей с ним рука об руку...
  Энжет тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Не иначе их нашептал отвратительный, немертвый-неживой ветер!
  "Она забеременеет и перестанет получать зелья распознавателей. И туман из ее глаз уйдет. Кейла будет моей!"
  Словно в ответ на его сомнения, губы Кейлы вдруг дрогнули. Она покатала за щекой шарик эньо, пробуя на вкус свои чувства, и ее взгляд прояснился.
  - Энжет, что ты делаешь! - прошептала она.
  - То, что пообещал, когда ты выпила пузырек распознавателей: спасаю тебя.
  - Мы у алтаря с сереброликой... шарик эньо за щекой... Мы женимся? Сумасшествие!
  - Никакого сумасшествия. Родители согласны, ритуал ведет наставница Лереми.
  - Где мы будем жить?! -
  - Ты останешься в доме своих родителей. Меня скоро отправят к Границе. Воспитателем первой двойни будет наш с Лереми старый пестун.
  - Первой двойни... - Кейла в смятении схватилась за голову. - У нас будут дети?!
  - Зачатие - обязательная часть ритуала, - строго напомнила среброликая. Она покачивала головой, глядела слепыми глазами то на Энжета, то на Кейлу, красные всполохи резкими линиями порой выхватывали под прозрачной вуалью черты ее лица.
  - Зачатие, воспитатель... - пробормотала Кейла, потирая лоб в попытке сконцентрироваться. - Нет, ты обезумел! Тебя отправят к Границе... Это МЕНЯ скоро должны отправить к Границе!
  - Не отправят.
  - Ты хочешь, чтобы я забеременела и перестала быть распознавательницей?
  Энжет сжал зубами гладкий как камень шарик эньо, и жгучая горечь потекла ему в горло.
  - Ты останешься в касте, - выдавил он. - Но алтарь на площади дворца больше не будет тебе грозить. Разве это плохо, Кейла?
  - Я чувствую чуждое в воздухе, и внутри все тянется к нему, чтобы вобрать в себя, запереть, не дать ему пожрать мир! Я должна сейчас быть на Границе, Энжет!
  - Пока каста справляется там без тебя. У мира еще полно спасителей.
   - Нет... Нет! Кем я буду с тобой? Никем! Как мама... Не хочу!
   Вот упрямая дура! Совсем как ее упертый отец. Энжет зло стиснул ладонь девушки и услышал хруст ее тоненьких косточек.
  - Ты видела ритуал распознавателей? Нет? Так посмотри! Может, еще перестанешь мечтать о посмертной славе!
  Слава... - при этом слове туман опять начал заполнять глаза Кейлы. Нет, все поздно, бесполезно! Видимо, зелья распознавателей кормят прежде всего гордыню.
  - Обменяйтсь эньо, - велела среброликая, решившись начать ритуал, и Энжет услышал тревожный вздох сестры в отдалении.
  - Я хочу остаться в касте, настоящей распознательницей, а не служкой, - как сомнамбула сказала Кейла. - Если это значит: оставить тебя навсегда, пусть будет так. Прости, Энжет.
  Он развернул ее к себе за плечи, тряхнул так, что голова девушки заболталась на тоненькой шейке:
   - Это не ты сейчас говоришь! Это говорит туман! Очнись, очнись! Кейла! - это имя прозвучало в его устах хлестко, как удар. Кейла широко распахнула глаза. Взгляд снова стал осмысленным.
  - Ты должна быть моей! - крикнул Энжет и теперь почувствовал сладость на языке. Сладость его любви мешалась с горечью его сомнений, и торопясь, чтобы новый вкус не пропал, он наклонился к Кейле и поцеловал ее губы. Девушка испуганно трепыхнулась, но скоро сама ответила на его исступленный поцелуй. Ее руки обхватили его голову, прижимая к своей, но жар в поцелуе Кейлы был страшным, леденящим. Она не воскресшала сейчас - убивала возлюбленного...
  Ее шарик эньо очутился в его рту, и Энжет не почувствовал какого--либо вкуса, внутри все онемело, как от наркотической травы сонто. Он оторвался от Кейлы, даже оттолкнул ее. Девушка катала за щекой его шарик эньо, знакомясь с его горько-сладким вкусом.
  - Ты в смятении, - прошептала она. - Твоя злость жжет даже сквозь сладость любви. Ты хочешь, чтобы я отвергла путь к вершине своей касты, но для себя от пути стража при этом отказываться не собираешься! Ты сомневаешься! А я... я ничего не чувствую, Энжет. Чувствуешь?! Ничего, кроме пути моей касты! Не надо продолжать ритуал, среброликая.
  Всезнающая заговорила что-то: про то, что страх перед ритуалом испытывают многие, и он дает небольшую горечь эньо, про то, что безвкусие шарика Кейлы - следствие лишь того, что юная распознавательница пила зелья своей касты, а вовсе не ее бесчувствия и нелюбви. Кейла не слушала ее, как и Энжет.
  Он смотрел вслед уходящей фигурке девушки, и уже видел ее восходящей на алтарь для жертвоприношения. Когда придет время Кейлы, она поднимется по ступеням также гордо, уверенно, удивительно прямая, с такими чужими белыми глазами... Пусть идет! Она отреклась от него еще на ритуале выбора солнц, и он не станет более спасать отвергающую его любовь. Теперь Энжет отчетливо понял: в распознаватели попадают гордецы и себялюбцы - что ж, взяв к себе Кейлу, каста сделала отличный выбор! Он же пойдет своим путем, выбранным у того же древа солнц, - путем стража Границы.
  Кейла
  Многие пытались ее вразумить, вернуть, многие: мама, брат, Энжет, Лереми... Они долго говорили, предлагали варианты отсрочки приговора всех распознавателей и спрашивали, спрашивали, спрашивали, что думает Кейла, чего она хочет, хорошо ли она понимает свое - такое недолгое! - будущее. Кейла молчала. Она не знала, что отвечать. Теперь она и родители, друзья жили в совсем разных мирах.
  Все эти лица, голоса сливались, смешивались, растворялись в едином свете и шуме родного, которое было вокруг Кейлы. Фигуры людей, животных, растений прорастали и перетекали одна в другую, образуя единое целое - узор, подобный тому, что вырезан на алтаре распознавателей и высочайшем куполе дворца. У родного был свежий и сладкий запах, и постоянство этой свежести и сладости надлежало защищать ей, распознавательнице чуждого.
  Чуждое... - до выбора солнца, Кейла различала только один его запах, сладковатый и тяжелый - запах родного, погибающего в сетях чуждого. Но для распознавательницы единое чуждое распадалось на мириады запахов. Запах погибшего родного, запах меняющегося родного, запах родного, недавно соприкоснувшегося с чуждым, запахи разных стадий проникновения чуждого в родное, преобразования родного в чуждое... И в океане запахов ей нужно было найти один, главный, тот, с которого начиналось преобразование родного мира в ничто - запах источника чуждого.
  Подготовка Кейлы должна была быть намного более последовательной и скурпулезной, но на Границе стало неспокойно, на площади дворца отдавали жизни новые и новые распознаватели, а источник чуждого установить все не удавалось. И каста торопилась. Кейле следовало бы прежде чуждого как следует изучить родное, но наставники этот этап ее обучения вовсе пропустили. Ее хотели отправить на Границу, на первую и последнюю встречу с чуждым, как можно скорее.
  Кейла только приветствовала пугающую всех остальных быстроту и узость своего обучения. Громада чуждого, узнанная после первого же зелья распознавателей, ошеломила ее. Это чуждое, твердое, как глыба камня, текучее, как вода, и вездесущее, как воздух, пронизывало их мир. Все родное несло в себе крохотные частицы его - разнообразного, неуничтожимого, и если количество частиц чуждого превышало невидимый предел, для каждого существа свой, начинался ужасный процесс преобразования родного в чуждое и, в конечном итоге, в ничто.
  Среброликие также владели этим страшным знанием: чуждое не только за Границей, оно везде, но все-таки ни всезнающие, не всевидящие не могли представить как воистину ужасно это выглядит... как это пахнет! Просочись из-за Границы сильное чуждое, и неконтролируемое превращение родного мира в ничто тут же начнется. Конец света может быть не когда-то там, через тысячи восходов Кана, он может быть прямо сейчас, и между слабым родным и всесильным чуждым тонкой преградой лишь они, распознаватели.
  Сначала чуждое вызывало у Кейлы вполне естественный ужас. Она боялась заснуть в акат идей и пропустить крохотную струйку его запаха в воздухе родного мира. Но по мере того, как ее знания о чуждом углублялись, ужас перешел в трепет, а потом и в восхищение силой и могуществом единственного и многоликого врага мира Сенты. Родное все больше сливалось, расплывалось, блекло. Скоро мир сузился и прояснел. В нем остались только двое: чуждое и его распознавательница, и они тянулись друг к другу, как любовники, зная, что слияние уничтожит их обоих и все-таки прославляя его.
  Визит Кейлы в родительский дом, когда Энжет пытался уговорить ее стать его супругой, был последним. Вскоре после него Кейлу отправили к Границе. Некоторых старших учеников оставили, а ее, самую юную в касте, отправили - о, как завидовали новые подруги-распознавательницы! Даже пошел слух, что какая-то важная среброликая обмолвилась в приватной беседе, что юной Кейле предназначено найти источник нового чуждого, приносящего миру столько бед. И Кейла ходила, гордо задрав нос и расправив плечи, насколько могла, а на ее коже сиял красивый рисунок сенрито - золотой птицы-удачи.
  Границу Кейла увидела сразу. Это была вовсе не протокольная черта на карте. Невозможная и при этом реальная картина: повернись лицом к солнцу и увидишь странный, жуткий мир, больные кривые стволы деревьев, ветви, завязанные узлом, все в клочьях белой паутины и язвах игольчатой плесени, где-то меж ними зараженные твари голосят искаженными, несвоими голосами, на лесной подстилке то тут то там расплескались серебристые и наливающиеся кровью солнца Эдо лужицы ничто. Ужаснись, повернись к солнцу спиной, и найдешь знакомый и любимый родной мир, прямые, стройные стволы деревьев в разноцветных пятнах кое-где отстающей коры, в легких, как облачка в небе, кронах свистят знакомые мелодии птицы, а под ногами искрятся серебристо-зеленые и красно-желтые травы. Словно две картинки разных миров склеились, и Кейла стояла между ними.
  "Граница..." - Кейла растерянно оглянулась. Поглощенная приготовлениями к походу, она совсем забыла о самом походе. Сопровождающие много говорили о его цели, о необходимости отыскать источник чуждого, и Кейла кивала, говорила такие же правильные умные фразы... но все происходящее не оставляло никакого эмоционального отклика, будто происходило не с ней. Но сейчас от походного лагеря к ней пошли наставница с последней порцией одуряюще пахнущего зелья в руках и страж, который должен сопровождать распознавательницу за Границу - грозная тень ее будущего убийцы, и Кейла вздрогнула и опять, как на ритуале обмена эньо, пришла в себя.
  "Я уже на Границе. Осталось найти источник чуждого и передать его среброликим, лишившись жизни. Так недолго мне осталось! Ужас! Позади уже больше, чем впереди!" -
  Мудрости и спокойствия старейших в последней мысли Кейла не почувствовала. Был лишь страх и чрезвычайно, ненужно ясное ощущение своего пока еще живого тела. Так недолго осталось. Как жаль! Ни семьи, ни детей, конец всем простым мечтам!
  Наставница почувствовала состояние ученицы и шагнула к ней, приподняла голову за подбородок, разжала стучащие в страхе зубы и влила в горло последнюю порцию зелья распознавателей.
  - Вспомни, как нас провожал Наао! - настойчиво приказала старшая. - Вспомни!
  ...Любимый, дарующий покой и ощущение своей нужности запах родного. Единоликая толпа, скандирующая имена будущих спасителей: где-то в ней растворились и мать, и отец, и Аки, и Лереми, и Энжет... И красные как кровь лепестки юлсинты - цветка времени вперемешку с золотыми перьями сенрито дождем проливаются над уходящим отрядом, когда они проходят главные ворота. Лепестки юлсинты - символ краткости их пути и перья сенрито - пожелание удачи на нем...
  Зелье было безвкусным и маслянитым, как предыдущие. Кейла по привычке облизала губы и уставилась сухими, блестящими от ужаса глазами на наставницу.
  - Ты обучена хорошо и поход станет легкой прогулкой для тебя, - тихо сказала старшая. - Не бойся чуждого, помни: у тебя одной на Сенте есть сила, останавливающая его. Трое распознавателей со стражами разойдутся сейчас по Границе. Твое направление - по правую руку от Эдо.
  - Да, я помню. -
  Старшая распознавательница почувствовала волнение и ужас ученицы, и, мягко улыбнувшись, обняла ее.
  - Таких юных не отправляли раньше к Границе. Очень жаль, что тебя не успели обучить всему, чему учат распознавателей. Ты не познала мир, познала лишь чуждое миру. Но на твоей сегодняшней отправке за Границу настояли среброликие. Конечно, всезнающие не открывают нам тропы своего предвидения... - добавила она благоговейным шепотом, - но ходит слух, что Деале, старейшей, открылось в беседе с Великими: юная Кейла найдет источник опаснейшего в истории Сенты чуждого и... новые поколения всезнающих будут советоваться с юной распознавательницей в зале памяти, как с величайшей из великих!
  Кейла согласно наклонила голову. Зелье уже начинало распространятья по жилам - в животе стало горячо, тепло растекалось оттуда по телу. Дурманящий туман мириадов запахов чуждого вновь заполнял голову.
  Лереми
  Видение моря ничто на месте Наао настигло Лереми в самый неожиданый момент, на свадьбе Энжета и Кейлы. Брат и подруга уже обменялись шариками эньо, и разочарование обоих оказалось так велико, что они отказались продолжать ритуал. Кейла сразу же отвернулась от друзей и по дороге к родительскому дому ни разу не обернулась к ним. А Лереми все глядела вслед уходящей фигурке подруги... и внезапно полуразрушенные колонны дворца Наао в море серебистой вязкой субстанции - подарок просыпающегося дара предвидения, будто пронзили ее острыми копьями.
  Она видела, как отверстие в высочайшем куполе дворца затворилось, и зелье, поддерживающее постоянство родного Сенты перестало поступать в воздух. Сенториане на площади вдыхали и морщились от его вкуса. Это же отвращение ощущала и Лереми - горечи желчи и тошнотворная сладость, будто съела тухлое мясо или гнилой плод. Подул ветер с Границы, облака волнами пошли по небу, меняющему цвет с обычного розоватого на багровый. Небо кровоточило, его будто кинжалами вспарывали золотистые всполохи молний.
  Горизонт заблестел серебристым... Ничто шло с приграничья на Наао! -
   Лереми задохнулась. Видение было ужасно реальным, но самым ужасным было то, что она почувствовала слабую связь между Кейлой и будущим морем ничто в центре столицы. Но должна юная распознавательница предотвратить катастрофу или, наоборот, она будет виновна в ней - это Лереми еще не научилась определять.
   Сейчас, когда Лереми шла через знакомую колонаду дворца Наао к месту совета среброликих, ее преследовало то же видение. Она то и дело вскрикивала от ужаса и хваталась за колонны, бросала панические взгляды вниз, на ступени. В ее видении ступени в этот же самый момент времени захлестывало безликое, серебристо поблескивающее ничто.
  Лереми толкнула тяжелые деревянные двери зала, предваряющего зал совета. Здесь в ожидании окончания собрания толпились просители. Бывшие среди них молодые всезнающие жадно ловили изредка прорывающиеся сквозь мысленный блок старейших яркие эмоции и выкрики. Прислушалась и Лереми. Она недавно получила первую порцию зелья, облегчающего чтение мыслей неродственных ей сенториан, и чужие яркие мысли, эмоции уже начинали оставлять различимые отпечатки на ровном поле ее дум.
  - Увеличение моря ничто на темной стороне Сенты связывают с этим же чуждым, - в голосе незнакомого Лереми старейшего был страх: он помнил, что на темной стороне род чуждого не удалось установить, жители готовились к катастрофе, но чуждое вдруг исчезло... Исчезло, чтобы объявиться на светлой стороне!
  - Оно не поддается никакому нашему воздействию, - четкий равнодушный голос всезнающего.
  - Море ничто реками струится в наши приграничные земли, - крылатый всевидящий.
  - Верны ли слухи: недалеко время, когда ничто разольется по нашим землям? - спросил какой-то решительный всемогущий, и этот вопрос вызвал настоящую мысленную сумятицу у присутствующих, море их чувств заволновалось, даже Лереми сполна глотнула пены его паники:
  "Это чуждое ужасно сильно! Пусть всемогущие замкнут его в кольцо гор, нельзя пропускать его сюда!"
  "Но такое воздействие на природу не пройдет незамеченным - еще одна катастрофа!"
  "Его не замкнуть. На темной стороне уже пытались. Оно стремится к нам и, я думаю, стоит дать ему дорогу", - знакомый фон мыслей - ровный и светлый... Деала?
   Эта осторожное замечание вызвало настоящую бурю негодования:
  "Оно чуждое!"
  "Чуждое должно быть уничтожено!"
  "Мы уничтожим его, или оно уничтожит нас!"
  - Взгляните правде в глаза: мы слабы перед ним. Нам его не уничтожить. А оно, хоть и способно уничтожить наш мир, к этому не стремится. Я полагаю, - Деала взяла паузу даже в мыслях наполнив его спокойной и ясной мудростью, - ...полагаю, что это чуждое - не то обычное чуждое, с которым мы до сих пор сталкивались. Это чуждое разумно и стремится не к уничтожению, а к диалогу с нами.
  "Остановись, Деала. Ты же видишь, что ждет нас на этом пути - Море ничто на наших землях", - столь же спокойный и ясный голос мыслей старейшего... - и ему ответом вздох Деалы:
  "Морем ничто оканчиваются все пути нашего мира. Увы, это такая же данность, как смерть в конце моего - твоего... каждого пути каждого живого существа..."
  - Но, Деала!
  - Твое предвидение завязло в переплетении судеб Сенты, Ирвен. А я брожу по тропам миров за пределами нашего мира. Я вижу, как болезненно замкнут наш мир. Он как сухая трава, предназначенная на корм огню. Вы говорите: в загрязнении наших рек виновно чуждое, вы говорите, моря ничто создает чуждое, вы говорите: чуждое враг! И не видите, что враг не вне нас, враг внутри нас. Чуждое не было б опасно, не реагируй на него так болезненно, неправильно наш мир. Я видела иные миры взглядом предвидения, и нигде войны родного и чуждого не ведутся столь бескомпромиссно. Уничтожая чуждое, мы превращаем родное в ничто, губим сами себя. Так, может, выбрав диалог с чуждым, мы спасем наш мир?
  Лереми даже потрясла головой, чтобы вытряхнуть из нее чужие кощунственные мысли. То, что говорила Деала, так странно. Непонятно. Неправильно. Родное и чуждое - эти два слова были столбами, на которых стоял мир Сенты. А Деала предлагает разрушить эти столбы?! Что же встанет вместо них, какие новые слова, что будет с миром?! И все же Лереми признавала, направильное мнение Деалы звучало волнующе. Притягательно! Миры за пределами Сенты... - какие существа их населяют? И как им удается сохранить свое родное, не прогоняя чуждое? Если б это узнать!
  Совет окончился. Старейшие расходились, но их недовольство, волнение прорывалось даже сквозь плотные мысленные блоки. Лереми нашла Деалу среди одинаковых фигур, закутанных в серебристое, по грациозным движениям рук и легкому наклону головы, и послала отчаянный мысленный вопль. Всезнающая обернулась и, оставив важную компанию, неслышно подплыла к Лереми.
  Лереми знала: все ее новости, мысли, чувства, недоумения, тревоги лежат перед старейшей как на ладони и нет нужды озвучивать их. Есть хорошая поговорка: хочешь поговорить со всезнающей - молчи - и Лереми молчала, только ясно, открыто глядела в лицо Деалы и старалась, чтобы таким же ясным, открытым был разум. Среброликая, расслышав ее мысли среди мириадов других, мягко улыбнулась под вуалью:
  - Пойдем в мои покои, юная провидица.
  Комната Деалы, на самом верхнем ярусе дворца, оказалась светлой, просторной и очень пустой. Мягкий ковер на полу, гамак, низенький столик с непонятными, холодно сверкающими приборами - это помещение не было предназначено для приемов, только для отдыха и дум.
  Деала присела на ковер и жестом пригласила девушку.
  - Вижу, вопрос: что случилось, Лереми? - можно опустить, - звонко и мелодично сказала она. - Свадьба Энжета и Кейлы расстроилась, и ты недоумеваешь, зачем я обнадежила тебя. Я не могла не предвидеть итог этого ритуала.
  Скромно присевшая на самый краешек ковра Лереми потупила взор:
  - Да.
  - А если отбросить покров вежливости и уважения к старшей, ты негодуешь: я намеренно позволила этот ритуал, чтобы Кейла, обидевшись, ушла и более уже не сомневалась в пути распознавательницы.
  - Да, - скованно призналась Лереми. - Ты отправила ее на Границу, на смерть...
  - Я отправила ее на встречу с чуждым. И при этом на пути распознавательницы нет близкой ямы смерти, посмотри сама.
  - Ты... - Лереми задохнулась от волнения, поперхнулась, закашлялась, но верные догадки уже вспыхивали звездочками:
  "Ты сейчас говорила на совете о разумном чуждом, о необходимости диалога с ним, а не уничтожения... Так Кейле предназначено найти разумное чуждое?! Невероятно!"
  - Уже более чем вероятно. Они движутся сейчас навстречу друг другу, словно связанные одной нитью. Скоро твое предвидение станет тоньше, и ты увидишь.
  -- Ох... Но разумное чуждое, оно же...
  - Преобразит наш мир, - довольно сказала старейшая. - Я слышала твой страх еще на собрании. Не надо бояться перемен, Лереми, перемены несут благо обновления. Это как возвращение в юность, это придает сил, но тебе, юной, наверное, моя радость пока непонятна, - она засмеялась.
  Взгляд Лереми скользнул по столу с приборами и зацепился за один, удивительно чуждый, холодный, тяжелый на вид. Переплетение гладких пластинок и черных нитей. Прибор серебристо переливался на солнце.
  "Что это?!" - старейшая почувствовала ее недоуменный мысленный вопрос.
  - Моя маленькая тайна. Это вещь для связи с мирами за пределами Сенты. Когда-нибудь я научу и тебя, если не проболтаешься.
  - Она такая странная! Из чего она сделана? Не знала, что преумножители знания умеют создавать такое!
  - Она сделана не в нашем мире. Не нашими преумножителями знания, - вся музыка вдруг ушла из голоса старейшей. Он зазвучал вяло, безжизненно, но Лереми едва ли обратила на это внимания. У нее дух захватило: связь с иными мирами! И Деала пообещала научить ее...
  - Вот здорово! - восхитилась она.
  - Я обязательно научу тебя, - тускло сказала Деала. - Да, я забираю тебя у наставницы. Будешь моей ученицей.
  Лереми радостно засмеялась:
  - А что нам принесет встреча с чуждым? Говорят о море Ничто, но вы же видите дальше? Когда я первый раз увидела его, мне показалось, оно как-то связанно с Кейлой...
  Деала встрепенулась, это отразилось легкой рябью на поле ее мыслей:
  - Море ничто - конец нашего мира является всем всезнающим, и не стоит связывать его с событием в реальности, во время которого тебя посетило видение. Это еще одна ошибка юных. С этим видением надо просто смириться. А встреча с разумным чуждым принесет нашему миру несомненную пользу, не бойся, юная провидица. Скоро ты снова увидишь подругу... а вместе с ней - небывалое, невиданное никем прежде разумное чуждое, союз с которым принесет миру величайшее благо! -
  При последних словах Деалы видение серебристого моря ничто вновь встало перед глазами Лереми. Но, вооруженная новым знанием, она лишь усмехнулась и отодвинула в сторону, как надоевшую картинку.
  Кейла
  Акат идей уже десять раз сменился акатом действий, а они со стражем все еще шли вглубь зараженных чуждым земель. Серебристые лужицы ничто вокруг сливались в озерца, деревья приобретали все более искаженные очертания: то вздувались как бочки, то завязывались причудливыми узлами. Зараженная, переливающаяся всеми цветами радуги слизь и яркая до боли в глазах игольчатая плесень иногда сплошным ковром покрывали их. Разноцветная листва с прохождением вглубь Границы обретала все более отчетливый серебристый оттенок. Сопровождающий Кейлу страж сжигал ее, вызывая пламя смешиванием зелий. Деревья сгорали до легкого пепла, серебристая субстанция в лужах, озерцах бурлила, стонала, пищала, но в конце концов также уступала силе огня. Изуродованные чуждым твари, одна страшней другой, вопили, заслышав приближение распознавательницы. Одни бежали, другие кидались в бой, но тут же падали, одурманенные ароматом, который издавал мешочек на груди Кейлы. Страж разрубал их на куски и забрасывал останки тяжелым, маслянисто поблескивающим крупнозернистым снадобьем, и зараженная чуждым плоть истлевала и рассыпалась в пыль на глазах, будто десятки восходов Кана проходили для нее в мгновение ока.
  Кейла вся отдалась главной цели - отыскать источник чуждого. Она поймала в ветре слабую нить его запаха и следовала за ней, не отвлекаясь ни на что вокруг. Стражу рядом, наверное, казалось, что он сопровождает куклу. Кейла даже не знала его имени! Все родное на Сенте перестало иметь смысл. Единственным смыслом ее существования стало чуждое - незримое и всесильное, разлитое в воздухе, воде, земле вокруг.
  В кратких снах Кейле являлись видения толпы, провожавшей ее на Границу. Толпа яростно и радостно скандировали ее имя, и скоро в ритме этого единого крика начинало биться сердце. О, эта невыносимая сладость и невобразимая горечь славы! Какое счастье, что ей дано испытать, как звучит ликование заведенной тобой толпы! Какое горе, что услышать этот гул ей доведется еще лишь только раз в жизни! Если б путь распознавательницы был чуть длиннее! Какой свободной и счастливой стала бы она, если б можно было собирать толпы и толпы, забыв о мече скорой смерти над головой!
  Странный мелодичный звон будил ее. Кейла открывала глаза и почти видела тонкую нить, натянутую в тяжелом, мутном, проросшем чуждым воздухе. Эта нить вела к источнику чуждого...
  - Мы скоро встретимся, и я схвачу тебя, я вберу тебя в себя и не выпущу. Ты будешь мой, мой, мой. Я буду любить тебя как мужа, которого у меня не будет. Я буду беречь тебя как детей, которых у меня не будет. И мы умрем вместе, в один акат, как в старых сказках, - напевала Кейла. С каждым шагом она чувствовала, как сильнее натягивается незримая нить, будто кто-то тянул ее на себя. Чуждое словно само стремилось к распознавательнице.
  Дорога пошла вниз по склону, поросшему уродливо раздутыми деревьями, к большому озеру серебристо поблескивающей субстанции ничто. Земля сама бросалась под ноги, и Кейла побежала. Источник чуждого был близко, она чувствовала: обойди озеро, и найдешь, возьмешь в руки. С разгону влетела в ничто по щиколотку, и ноги онемели. Кейла качнулась и чуть не рухнула в серебристую жидкость. Подоспевший страж вытащил ее. Кейла упала на землю и бессмысленно смотрела, как спутник растирает ей ноги особым составом: чтобы не заразиться чуждым они каждый акат намазывались зельями распознавателей и принимали их внутрь. Страж приговаривал что-то, наверное, ругал ее за глупость.
  Едва вновь почувствовав ноги своими, Кейла поднялась и пошла вдоль озера, все ускоряя шаг. На том берегу вилась кромка густого леса, будто разрубленного всемогущим надвое точно посередине. Кейла уже знала: там, на просеке, источник чуждого.
  Огромная зараженная тварь скатилась с холма перед ними, оставив за собой плотный слизистый след. Увидев сенториан, она расправилась и встала на дыбы, раззявила гнилую пасть. Она была заражена сильно, на пороге превращения в ничто - под членистым панцирем просвечивала знакомая серебристая субстанция. Одурманивающее зелье в мешочке было слабо для нее. Страж оттолкнул Кейлу и достал меч. Кейла отползла немного в сторону, не следя за развернувшимся боем, затем снова рванулась вперед, к источнику чуждого.
  Шаг, еще шаг. Прыжок - через клубок плесени, прежде бывший деревом. Позади раздался крик, Кейла обернулась, и увидела, как тварь расплывается огромной каплей ничто, увлекая стража за собой в озеро. Она остановилась было... но незримая нить властно потянула за собой, обручем боли сдавив ребра, и Кейла побежала вдоль озера к далекой просеке.
  Скоро большой полукруг озера ничто остался позади. Стали различимы детали впереди. Лес на дальнем берегу оказался не удивление слабо пораженным чуждым. На просеке блестело что-то. Странное. Белое-белое, размером гораздо больше Кейлы. Источник чуждого? А преумножители знания говорили, он должен быть очень мал...
  Шаг, еще шаг. Прыжок - через камень, покрытый радужной слизью. Кейла вышла на просеку - удивительно ровную прямую дорогу, будто кто-то здесь гигантской бритвой срезал траву вместе с тонким слоем земли. Белый предмет оказался чем-то вроде шатра пирамидальной формы. А перед шатром стоял тот, кто все это время держал другой конец незримой нити распознавательницы. Источник чуждого.
  Во время похода Кейла совсем не задумывалась, каким загадочное чуждое окажется с виду. По рассказам распознавателей и преумножителей знания она готовилась искать нечто невзрачное, бесформенное и очень мелкое - чужеродную гранулку меж песчинок, каплю слизи в озере воды. Ведь проникнуть сквозь плотный покров атмосферы Сенты могут лишь мельчайшие чуждые твари, способные образовывать защитные капсулы или преобразовываться в споры. Но сейчас источник чуждого был перед ней, и он был вовсе не мельчайшим. Да, сам источник, не заражённая тварь, это подтверждало обоняние распознавательницы. Ростом на голову выше стража, а осанкой, подобной его, не мог похвастать даже Энжет. Руки существа были свободно, легко сложены на груди, немыслимо широкие плечи расправлены, а его лицо и пугало, и притягивало Кейлу: удлиненное, с резко очерченными скулами, прямой тонкий нос, удивительно яркие голубые глаза. Похожее... нет, не на лица сенториан - на те, что высечены на колоннах дворца Наао: не красота, лишь мечта о невозможной красоте. Он прекрасен. Но... кто он?
  Чуждое было в нём, в каждой его частице. Чуждое было им. Откуда он пришёл? - в голове Кейлы проносились версии, одна другой сказочней.
  Голова пришельца с гордо вздернутым подбородком, покрыта черными волосами, также и подбородок, - отмечала она. - И тело облачено в темно-красные кожи: похоже одеваются на темной стороне... Только фасон странный, и кожа, судя по всему, тончайшей выделки... но, может, всё-таки это сенторианин? Давно заражённый, настолько давно, что даже распознаватель чуждого не отыщет в этом теле частицы родного... Нет, немыслимо! Ни одно тело на Сенте не выдержит такой концентрации чуждого, любой сенторианин давно обратился бы в ничто!
  Знакомый, слышанный на границе сна и яви мелодичный звон раздался позади и сбоку от Кейлы. Она вздрогнула, а существо подняло руку, ладонью к ней.
   - Не бойся меня, - сказало оно. Кейла с трудом разобрала эти слова, так как фраза была абсолютно лишена мелодии. Чуждый тянул звуки на одной ноте, не выделяя те, что должны были звучать на полтона выше или ниже.
  Кейла молчала. Как следует вести себя с говорящим, определённо разумным чуждым, ее никто не учил. Если б это чуждое нападало, она бы ответила, даже, возможно, сумела убить его. Но незнакомец держался доброжелательно и спокойно, и она только переминалась с ноги на ногу, вздрагивая, когда холодный эфес меча случайно касался её бедра. "Есть ещё мешочек на шее", - вспомнила Кейла, и тут же ухватилась за него, будто это могло лучше защитить.
  - Не бойся. Я не причиню тебе вреда, - снова уверил чуждый.
  - Ты странно говоришь! - прошептала Кейла. Здесь, в нескольких шагах от чуждого, ее так и тянуло коснуться его, прижаться, впитав его запах. Она вспомнила, как ведут себя некоторые неразумные твари при встрече с чуждым: начинают валяться, тереть об него шкуру, грызть, жевать, впитывая его запах, все с безумными ошалевшими глазами. Сейчас Кейла была готова уподобиться этим тварям.
  - Ваш язык мне не родной, - заметил чужак. Он глядел на Кейлу с осторожным любопытством, но все так же доброжелательно.
  Слева Кейле почудилось движение. Она скосила глаза, стараясь при этом всё же не упускать из виду незнакомца. И низкорослый кустарник с узкими листьями и желтоватая от песка земля под ним вдруг показались картинкой. Кейла приглушённо вскрикнула, а изображение ветвей мигнуло и исчезло. Закрывая собой настоящий кустарник, слева от Кейлы стояла тварь, ростом ей по щиколотку, зеркально блестящая, многоногая. Овальное удлиненное тело, членистые конечности казались на вид холодными и неживыми. Да. В твари не билось живое сердце, частиц чуждого чуткое обоняние Кейлы не улавливало, как и частиц родного. Тварь была... никакая, равнодушная, и мир Сенты был безразличен к ней. Чуждый монотонно сказал что-то твари, та знакомо мелодично прозвенела в ответ и отступила в сторону. А мужчина обратился к Кейле:
  - Опасности нет. Это мои помощники. Они приносят мне знания о вашем мире. Благодаря им я узнал ваш язык и социальную структуру, вашу науку и вашу религию.
   "Опасности нет", - повторила Кейла, успокаивая саму себя, хотя краем глаза углядела ещё двух таких же тварей, сбросивших покров невидимости и подбирающихся к ней с другой стороны. Она вскинула голову, пристально посмотрела чуждому в его странное, невыносимо прекрасное лицо.
  - Ты распознавательница, верно? - опять с неприятной монотонностью спросил чуждый. - Тогда ты должна видеть: ни я, ни мои помощники не причиняем вреда ни тебе, ни твоему миру.
  Кейла встряхнулась и немного пришла в себя. Что вертится в голове? - граница... Граница!
  - Не причиняешь вреда? А ты видел Границу? И взгляни на озеро ничто у меня за спиной. Это всё ты! - от волнения голос сорвался, и получилось едва ли не также немелодично.
  Чуждый безнадёжно посмотрел за её спину на серебристо блестящее озеро ничто:
  - Первоначальной волны искажений избежать невоможно, так было и на тёмной стороне. Но посмотри, сейчас от меня в ваш мир не проникает ни единой частицы чуждого. Я установил все необходимые барьеры для этого. Я осторожен. И не опасен для Сенты.
  - Кто ты? Откуда ты пришёл?
  - Я провёл некоторое время на тёмной стороны Сенты.
  - Но ты не сенторианин...
  - Нет.
  - Чуждое... - она трудно сглотнула.
  - Должно быть уничтожено, - закончил он, на этот раз похоже скопировав мелодию фразы, видимо, слышал её много раз. - Верно?
   Он говорил "верно" точно так же, как говорят на тёмной стороне, с той же доверчивой простодушной улыбкой, и сердце Кейлы опять тревожно стукнуло: может, всё-таки, он не чуждое? Может, это зараженный сенторианин, сошедший с ума, а она просто перетрудилась, переволновалась, готовясь к походу, и источник чуждого лишь мерещится ей?
  Нет. У его фигуры другие пропорции: ноги короче и талии почти незаметно. Он опирается не на пальцы, а на всю стопу. Конечно, чуждое изменяет изначальный вид существ, порой и сильно, но... не так. И этот запах! Вот, он опять кружит голову. Сейчас она упадет прямо в объятья этому странному чуждому...
  - Откуда ты? - Кейла торопливо перебирала свои небогатые знания о других мирах, из которых на Сенту могло приходить чуждое. - Сента каждые сто акатов проходит Хвост Лисицы, и с дождём звёзд на землю сходит много чуждого. Но то чуждое мало, а ты... откуда ты?
  - Этот мир назывался Земля, но его больше нет.
  - Земля, - монотонно повторила Кейла, не зная точно, какой слог следует выделить повышением или понижением тона. Неживые механические твари путались под ногами, и Кейла сделала неосознаный шаг вперед, к чуждому. И доброжелательный незнакомец вдруг отшатнулся, прикрыл лицо широкой ладонью в гладко блестящей перчатке:
  - Не подходи ближе! Или сними с шеи эту вонючую дрянь! Еще немного, и она уничтожит барьеры! -
  Ненаигранный испуг в голосе чуждого поразил Кейлу. Но она сняла мешочек и кинула его твари. Быть рядом с чуждым - голос инстинкта распознавателей был сильнее даже страха перед неизвестным.
  Она все сделала правильно. Чуждый заметно расслабился, напряженный прежде взгляд потеплел.
  - Зачем ты пришёл на Сенту? - осмелела Кейла.
  - Что в вашем мире делает чуждое?
   Кейла задумалась.
  - Оно... уничтожает.
  - Выброшенное из родного мира, оно лишь пытается выжить в вашем, болезненно замкнувшемся на себя, - он засмеялся, приятно, музыкально, почти как сенторианин, но резко оборвал смех. - Вам нужно остановить катастрофическую реакцию живого вещества планеты на чужаков, иначе вы погибнете, Сента съест саму себя. А мне просто нужен новый дом для меня и моих детей. И, я думаю, мы можем друг другу помочь.
  - А твой дом? Зем-ля?
  - За пределами Сенты есть много видов чуждого. Все они и добры, и злы, с какой стороны посмотреть, и лишь джийане - воплощенное зло. Они отняли мой мир, а я с вашей помощью уничтожу их мир, - задумчиво, как бы сам себе сказал пришелец, и опять засмеялся, на сей раз страшно, монотонно.
   - Джий...
  - Здесь их нет. Пока. Молись, чтобы они не пришли на Сенту, прежде чем я смогу дать им отпор! - чуждый резко развернулся и поманил Кейлу за собой. - Но ваше неподвижное солнце все-таки невыносимо жестоко. Продолжим беседу в моем шатре.
  Кейла струхнула. Кое-как взяв эмоции под контроль разума, она сумела сама отступить на шаг.
  - Нет, я не могу. Я расскажу о тебе среброликим, они пусть решают. Я - распознавательница, я знаю только, что... - она поперхнулась, с ужасом поглядела на незнакомца.
  - Что? Что чуждое должно быть уничтожено?
  Кейла слабо кивнула. Но чуждый сам шагнул к ней, протянул руку ладонью вверх - доверительный, дружеский жест на обеих сторонах Сенты.
  - Распознавателям, полагается постичь чуждое прежде чем пробовать уничтожить его, верно?
  - Верно, - прошептала она, теперь неосознанно копируя его монотонность.
  - Тогда начнём диалог, а среброликие подождут, - он улыбнулся, показав ровные белые зубы. - Прошу в мой шатер. В моем мире меня звали Шелтон. А вы, разноцветная леди?
  Кейла смутилась. Леди - подобное обращение употреблялось редко, обычно, по отношению к среброликим... Но ей было очень приятно.
   - Кейла.
  Осторожно ступая, она пошла за пришельцем. Шел он неуклюже, медленно, как все стопоходящие твари. Но Кейла смотрела не на ноги, а на его безупречно прямую спину, широкие плечи...
  "С ума сойти, он, наверное, может легко развести руки в стороны..." - пришла дикая мысль и тут же забылась, величие момента поглотило Кейлу. Разговор с чуждым... - подобное испытание не выпадало никому из распознавателей... вообще, никому из сенториан до нее! О, только бы не оплошать!
  Краткая известная дорога распознавателей вдруг развернулась в бесконечно длинную и нехоженную. Следы Кейлы на ней были первыми - какое завораживающее, пьянящее чувство!
  
  Джийя
  Ардин
  Оставшееся до начала новой миссии время Ардин провел в поисках Роумы. Он не желал погружаться в изучение неизвестной и, возможно, враждебно настроенной инопланетной расы, не завершив джийанских дел. Довольно будет неразгаданной тайны собственных снов! Но разыскать загадочную джийанку не удалось. Похоже, обещание: "вы сами меня найдете" было очередной ее бессмысленной и странной игрой. Роума пропала из общего каталога много лет назад, как раз после событий у Сенты. Из каталога исключали умерших... и в мирах Джийи Роума давно не числилась живой, как, впрочем, и вся команда погибшего у Сенты тяжелого крейсера.
  Одна тайна порождала десяток других. Ардину не было известно случаев отключения живого джийанина от общего каталога. По мнению большинства это вовсе могло привести к смерти отключенного.
  Он побывал в городе на. Джийе, где Роума прожила большую часть жизни. Но Роуму тут не видели уже сорок два стандартных цикла. Старые знакомые давно считали ее мертвой и даже нешуточно напрягались в начале беседы, соображая, откуда им известно само имя Роума. Кстати, тогда, сорок два цикла назад, Роума еще была Роумом. Очевидно, умом несчастный джийанин тронулся уже после Сенты.
  Ардин выяснил результат психологического тестирования Роумы. Согласно ему, джийанке рекомендовалось посвятить жизнь творчеству, но вместо этого она рванула на военную службу. Что и говорить, чуждую нелогичную логику Роума демонстрировала с юности.
  Ардину удалось разыскать бывшего командира Роумы, но выяснить у него подробности катастрофы двух крейсеров у Сенты не получилось. Подготовка экспедиции на поиски неизвестной инопланетной цивилизации была завершена, и Кентор требовал отправляться немедленно. А связываться с командиром Роумы через каталог Ардин не решился. Было подспудное ощущение, что историю Роумы не следует рассказывать во всеуслышание...
  Загадку Роумы пришлось отложить, и, недовольная этим, наглая джийанка просочилась в его подсознание. Кошмары о расплавляющемся мире теперь перемежались смутными запутанными снами, в которых он опять разговаривал с Роумой - длинные, странныхе, изматывающие разум скрытыми смыслами беседы.
  Через месяц Ардин вновь зашел в кабинета начальника с докладом о проделанной работе.
  Кентора на месте не было. Вместо него за пультом в центре комнаты стоял Орфа, слуга. При виде Ардина лицо идиота расплылось в радостной улыбке: но не ясно было, искренние то чувства или просто еще одна гримаса неполноценного, не умеющего управлять собственным лицом.
  - Мне нужен Кентор.
  - У хозяина встреча, - улыбка сменилась гримасой трагического отчаяния. - Вы можете подождать?
  - Что вы делаете за его пультом? - резковато, вопросом на вопрос ответил Ардин. Орфу он недолюбливал, хотя слуга Кентора ничем не отличался от его собственного, Дестера, такого же полуидиота в бледно-зеленом кособоком костюме. Это была какая-то иррациональная неприязнь, недостойная джийанина, но справиться с ней Ардин не мог.
  Орфа послушно отступил от пульта на два шага, вытянув руки по швам.
  - Я отвечаю на вызовы, что хозяина нет на месте, - отчеканил он. - Законом это не запрещено, но если господин Ардин не доверяет мне и хочет занять мое место, я уступаю мнению высшего.
  - Да оставайтесь, - Ардин досадливо махнул рукой. Не хватало еще, чтобы его обвинили в неприятии всех неполноценных разом!
  Кентор подошел через несколько минут. Странный, непривычный, взвинченный.
  - Рассказывайте, - хмуро потребовал он, едва заметив Ардина. Жестом прогнал Орфу за дверь и прошел к пульту. Ардин лучезарно улыбнулся, несмотря ни на что настраиваясь на спокойный, ровный тон беседы:
  - Я отыскал инопланетный корабль близ Родны. По первому беглому осмотру его теххнические решения довольно стандартны. Раса имеет близкий к нашему тип разума, техническое отставание от нас невелико. Строить гигантские автономные объекты в космосе они умеют, остался шаг до гиперпространства. Свой мир они зовут Земля, но выяснить его местонахождение пока не удалось.
  - Вы сигнализировали, что внедрение в мир призрачных существ корабля прошло успешно.
  - Да. Я проник к ним через заброшенную внешнюю сеть, удачно нашел временную личину в игровом секторе призраков. Надо признаться, они чутко чувствуют чужое: один раз меня почти засекли, но я успел удрать. С языком проблем не возникло - в игровом секторе есть целый блок, посвященный обучению их основному языку, видимо, земляне всерьез готовились к контакту с другими расами. Но, - Ардин вздохнул, - несмотря на эти две несомненные удачи, информации, какая из планет Вселенной является домом землян, найти не удалось. У землян много фильмов и фотографий с пейзажами родной планеты, но нет ни одного вида их родины из космоса или данных о составе планетной системы их светила. Видимо, это сделано на случай сдачи корабля врагам. Система Земли затерялась где-то среди миллионов отмеченных на их картах звездных систем. Они, безусловно, знают путь домой, но передают его друг другу устно, не чертят на космокартах. Также и фотография Земли наверняка есть среди девяти тысяч их фотографий планет и планетоидов, но это фото не подписано: "Родина". Кстати, главными врагами земляне считают нас, джийан. Помните катастрофу двух крейсеров у Сенты? Там была замешана "Красавица" - так они зовут свой корабль и, надо сказать, небезосновательно. Эта их идея заставок для обшивки...
  - Ближе к делу, Ардин, - от напряжения Кентор даже вцепился в пульт. - Катастрофу у Сенты я помню прекрасно! "Красавица" была нарушителем наших границ?
  - Да. Там была погоня, их корабль был поврежден. Наши солдаты взошли на борт, убили команду. А потом произошло нечто странное. Похоже, джийане покинули корабль, не завершив операцию. В живых на "Красавице" осталось младшее поколение землян, они и руководят сейчас полетом.
  - Как им удалось улизнуть?
  - Загадка! Их капитан стер всю базу памяти корабля перед смертью. Зачем? - Опять непонятно. Нынешний экипаж корабля полагает, что он хотел оградить их от какой-то информации, возможно, он стыдился ее.
  - Зачем они спускались на Сенту?
  Ардин выразительно пожал плечами. То, что ему удалось выяснить о землянах, и его выбило из колеи надолго, так что теперь он отлично понимал начальника!
  - Во всей этой странной истории радует одно: выжившие земляне знают о той катастрофе и ее причинах не больше нас, - заметил он.
  - Хорошо. Точнее, нехорошо... но вариантов пока нет, - Кентор натянуто улыбнулся. Он по-прежнему вцеплялся в пульт, будто вознамерившись его раздавить, и Ардин внезапно подумал, что для начальника эта важная история, несомненно, имеет и какую-то собственную невероятную важность. - Расскажите об экипаже, реальном. Кто они: солдаты, ученые?
  Ардин задумался. Он не знал, как точно описать увиденное.
  - Ни то, ни другое, - сказал он наконец. - Я пришел к выводу, что это скорее социальная, чем профессиональная группа. Семья. Трое мужчин и трое женщин. Управляет делами разнополая пара старших. Я же особенно сдружился с одной их младших землянок. Она проводит много времени в мире призрачных существ.
  - Призрачные существа. Каковы отношения реального экипажа с ними?
  - Натянутые. У землян есть версия, что база памяти была стерта капитаном, чтобы вывести виртуалов, так они зовут своих призрачных существ, из некоей игры. Возможно, у Сенты, они преследовали собственные цели и намеренно подставили "Красавицу" под наш удар. Нынешний капитан считает виртуалов врагами, похуже джийан. Хотя в мире Земли, как я понял, нормой считаются дружественные отношения с призрачными существами. Земной виртуальный сектор по числу жителей сравнивается с реальным. Правда, эта информация, заложенная в корабль перед полетом, боюсь, давно безнадежно устарела.
  - А их язык?
  - Язык землян не унифицирован, хотя тенденция к унификации прослеживается. Их тысячи! Некоторые похожи на языки инопланетян, но сходство случайно, не системно. С джийанским значимых совпадений нет. Зацепок нет.
  - Я просил обратить внимание на возможную опасность землян для Джийи.
  Ардин пожал плечами:
  - Не вижу опасности. Обычные слабые существа типа два. Самое сильное их оружие нанесет минимальный вред нашим костюмам. Способностей к телепатии, телекинезу, ясновидению земляне не демонстрируют. Нас они, конечно, изучают, но лишь по открытой части общего каталога - минимальные сведения, там нет ни данных о нашей армии и флоте, ни данных о центральных планетах и уязвимых местах их обороны. В принципе, мы находимся на равных: что-то знаем друг о друге, но значимого ничего. Планов мести убийцам родителей земляне не лелеют, наоборот, при приближении наших кораблей прячутся под маской планетки или астероида.
  - Планов мести не лелеют, - эхом повторил Кентор. - Это все, что вы узнали?
  Скрывая колебания, Ардин изобразил задумчивость. Он узнал еще кое-что, но постановил это не сообщать, пока не разузнает кое-что у начальника.
  - Вернувшись в джийанские миры, я поднял всю информацию по Сенте. Оказалось, ее постоянно мониторит наше управление. Вы не могли не знать, что корабль землян побывал у Сенты, что это именно из-за него погибли два наших крейсера...
  Кентор чуть отстранился. Его пальцы задрожали и оторвались наконец от пульта.
  - Да, я знал, - спокойно сказал он.
  - Информация по Сенте открыта для всех джийан, но выводы по тому, что произошло с нашими крейсерами там, закрыты, пятый уровень секретности...
  - К чему вы ведете?
  - Вам известно, что произошло с крейсерами, почему они погибли? - прямо рубанул Ардин. - Это связано с некоей опасностью землян для нас? С какой-либо их способностью, или же они заражены чем-то? Я ничего не нашел.
  - Ардин, - резко сказал Кентор и прожег его недобрым взглядом, будто собеседник слишком глубоко проник под его броню. - Если эта информация закрыта, значит, на то есть причины. Никому, кроме узкого круга посвященных, знать эту информацию не необходимо. Пожалуйста, занимайтесь своим заданием.
  - Гм. Не предупрежденый о роде опасности землян, я могу погибнуть, выполняя его, - Ардин позволил себе легкую обиду.
  - Сейчас вы живы. Помните, почему РИДовцев зовут подлецами, Ардин?
  - Я думал, если мое задание такое секретное, что весь обмен мнениями идет вне общего каталога, значит...
  - Значит, я должен ввести вас во все тайны РИДа? - Кентор коротко рассмеялся. - Рано, Ардин!
  Он равнодушно кивнул:
  - Что дальше? Мне продолжать наблюдение? Капитан и штурман, в любом случае, знают конечную цель полета. Даже если этой информации нет в открытом доступе, можно использовать психозонд и вырвать у них сведения о Земле.
  - Использование психозонда выходит за рамки кодекса Децы, - в голосе начальника послышалась усталость.
  - Не думаю, что тех, кто на Джийе будет решать судьбу Земли, действительно волнует этот кодекс, - осторожно предположил Ардин.
  - Продолжайте наблюдение. Теперь не ограничивайтесь виртуальностью. Попробуйте проникнуть на корабль. А вопрос местоположения Земли в галактике оставьте. К нему мы вернемся позже.
  - Ясно.
  - Тогда можете идти, - Кентор с раздраженным видом склонился над пультом, показывая, что разговор закончен.
  Ардин повернулся к выходу. Выбор был сделан.
  В мрачной задумчивости он покинул главное здание управления РИД. Ардина пугала собственная смелость. Еще узнав о связи давней катастрофы у Сенты и "Красавице", он понял, что история земного корабля будет не просто запутанной, а очень запутанной. Эта история сплела в тугой клубок Джийю, Сенту и неизвестную Землю. Она, несомненно, хранила тайны, способные пошатнуть устои всех трех цивилизаций. Это формула со многими неизвестными и лишь вопросительный знак вместо числа по другую сторону равенства. Кем же он, хоть и талантливый, но лишенный хода во властные круги сотрудник среднего звена возомнил себя, утаив часть важных сведений от начальника? Кентор абсолютно прав: есть задание, а все, что кроме него, не его ума дело! И все-таки Ардин упрямился. Ведь он знал подсказку, которая поможет подставить все нужные числа в формулу. Подсказка, неизвестная никому, кроме него, во всей джийанской части Вселенной.
  Роума.
  Что случилось с джийанскими крейерами у Сенты? Почему они покинули "Красавицу", не завершив операцию? И что искали земляне в чужом хранилище биологического оружия? Наконец, почему РИД закрыло информацию о той катастрофе? В чем опасность землян для Джийи? - ответы на эти вопросы могла знать только она, единственная выжившая... и исчезшая из общего каталога Джийи много циклов назад.
  То, что Ардин рассказал Кентору, для него самого было лишь удивительно и немного загадочно. Главная же тайна повергла его уже не в удивление - в шок, ужас... непонимание.
  С темнокожей реалкой Таей он часто встречался в кафе игрового сектора. Девушка посчитала Дина виртуалом, и подружились они легко. И вот, как-то она между делом сообщила другу, что капитан Дэн раскопал кое-что интересное о стертых похождениях "Красавицы". Оказалось, корабль однажды "зарулил" на Землю, и экипаж нашел свою "продвинутую", технически "подкованную" цивилизацию в руинах. Тая не сомневалась, что "раскатали" землян джийане. Вот только во всей истории Джийи не было никаких сведений о разгромленной, покоренной Земле. Величайшей цивилизации галактики случалось уничтожать расы, чем-либо угрожавшие или мешавшие Джийе, но всегда это делалось открыто. Джийане не скрывали своих побед, гордились ими. Почему же стерли всю информацию о разгроме Земли и геноциде землян? Почему стерли саму отметку об этой звездной системе? Мог ли их страх перед какой-либо способностью или возможностью землян быть настолько велик, что они предпочли забыть о нем? Или Земля была неудачным научным экспериментом Джийи, о котором также безопаснее было не вспоминать?
   Или то были не джийане... - но тогда придется признать, что в галактике существует некая могущественная раса, точно так же, как земляне, неизвестная Джийе. В общем, вторая версия была также невероятна, как первая.
  Может быть, Земля пала жертвой гражданской войны и деградировала в развитии до прихода Джийи? - Тая давала на этот вопрос резкий, однозначно отрицательный ответ. Разумеется, ведь только Джийя - враг, этому девчонку учили с младенчества... А Ардин?- Ардин надеялся разыскать Роуму и припереть ее к стенке.
  "Придержу пока информацию о земной войне, - решил он, - разузнаю подробности. А что до неподчинения начальству... Недаром РИДовцев зовут подлецами за их методы работы. Главное, был бы результат. Ведь так, Кентор?"
  Выбравшись из РИДа, Ардин зашагал по дороге прочь, погруженный в непростые думы, но вскоре остановился. Справа был пустующий темный тоннель, заканчивающийся громадной четырехугольной шахтой лифта. В период строительства нижнего города этот путь использовали для доставки грузов с поверхности, а потом забросили. Сейчас из тоннеля доносились звуки борьбы. Вот раздался тонкий вскрик - странный, приглушенный, словно жертва боялась быть услышанной. Но Ардин мгновенно узнал этот голос и рванулся в тоннель.
  Он увидел клубок тел на полу. Маленькую джийанку подмяли под себя длан-ро - две крупные и безмозглые твари с длинными конечностями и массивным телом. Обычно они жили на поверхности планеты, но иногда, заплутав, спускались в нижний город. Там их без жалости уничтожали.
  Ардин выхватил оружие, полоснул лазером синию чешуйчатую спину твари, бывшей сверху. Раздался визг. Раненная тварь отскочила, а ее компаньонка повернулась к Ардину и оскалилась.
  Джийанка легко вскочила, но, даже не поглядев на своего спасителя, бросилась бежать.
  Длан-ро издал боевой клич, неожиданно высокий для такой большой твари, с клохчущим звуком в конце, и кинулся на Ардина. Тот почти неслышным щелчком переставил род заряда на своем оружии и всадил в грудь подлетевшему чудовищу изрядный кусок плазмы. Длан-ро рухнул на землю и не шевелился. Синяя чешуя на его спине мгновенно утратила блеск. Когда-то эти чешуйки служили деньгами у местных аборигенов, - невпопад подумал Ардин. Когда-то! Разумеется, до прихода Джийи, уничтожившей и аборигенов, и большую часть производителей их денежных знаков...
  Раненный лазером зверь удирал в сторону нижнего города. Ничего, там на него найдется другой джийанин с полным зарядом плазмы... Джийанка бежала в противоположную сторону, к пустой шахте лифта. Тупик же, - про себя усмехнулся Ардин. Он неспешно пошел к ней, на ходу убирая оружие, но у шахты лифта смелая дама не остановилась. Уцепившись за какую-то деталь на внутренней стороне шахты, она ловко подтянулась - и скрылась из виду.
  ''Верхний люк все равно закрыт'', - подумал Ардин. И тут же подумал еще: что полной уверенности в правильности этого заключения у него нет.
  - Роума! - крикнул он. Бесполезно. Судя по звукам, джийанка с утроенной скоростью рванула к верхнему концу шахты.
   Выругавшись, Ардин кинулся за ней, влез в шахту. Джийанка была далеко вверху. Вот она отодвинула в сторону какую-то деталь казалось бы намертво приваренной крышки люка, и по глазам преследователю, едва перестроившимся на ночное видение, ударил безжалостный дневной свет.
  - Роума! - еще раз позвал он, но джийанка растворилась в ореоле слепящего солнечного света.
  Со всей возможной скоростью Ардин полез наверх. По стенам шахты шли бороздки, за которые удобно было бы цепляться в рабочем костюме обслуживающего персонала, но никак не в парадном синем костюме РИДовца. Пришлось даже подключить дополнительные хватательные конечности, но он не отступал.
  Он догнал джийанку уже на поверхности, на пустоши, плавящейся под ярким солнцем Мегре, повалил на камни. Роума вскрикнула, опять приглушенно, будто боялась, что кто-то услышит ее крик. Тогда Ардин развернул ее к себе.
  - Это я, Ардин, - только сказал он, и джийанка сразу же перестала сопротивляться.
  - Я не узнала вас в этом костюме, - выдохнула она. - Как хорошо, что это вы!
   Он не понял ее реплику, но ослабил хватку, потом вовсе отпустил женщину. Они поднялись.
  - Я же говорила, что вы меня найдете, - сказала Роума. Она уже вернула себе бодрое состояние духа и знакомые, с ума сводящие дерзость и беззащитность тона.
  - Это было непросто. Вы так бросились от меня бежать, будто перед этим не дрались, а любезничали с длан-ро.
  - Я их заметила слишком поздно. Наверное, они спустились через открытый люк. А вас приняла просто за одного из РИДовцев, - тонкое лицо джийанки на мгновение исказилось ненавистью. - Ненавижу эти синие костюмы.
  - Я звал вас.
  - Да, и я, кажется, расслышала Роума - так я представлялась только вам. Но обернуться все же побоялась. Спасибо, что защитили, мое оружие давно разрядилось, а без отметки в треклятом каталоге ни новое получить, ни старое зарядить...
  - Что вы делали в нижнем городе?
  - Это допрос? - джийанка неподдельно оскорбилась. - Ну, допустим, гуляла...
  - Почему вы боитесь РИДовцев?
  - Я остерегаюсь всех джийан. Если вы искали меня, то уже заметили, что официально я мертва для всех миров Джийи. Вы сейчас находитесь в каталоге? Пожалуйста, закройте внешний поток связей, пока меня не засекли.
  После беседы с Кентором Ардин так и не снял блокировку с внешнего потока, но сейчас перед Роумой постарался изобразить чуткость к ее требованию. Пусть проникнется к нему дополнительной благодарностью!
  - Хорошо, закрыл. Признаться, я был очень удивлен, когда обнаружил, что вас нет в общем каталоге уже сорок циклов...
   Роума усмехнулась:
  - Меня отключили от него.
  - Но... разве это не приводит к смерти?
  Нервная усмешка так и не покинула лицо Роумы.
  - Пойдемте погуляем, - предложила она. - Не люблю стоять на месте, люблю движение.
  Она пошли к возвышающимся на горизонте цилиндрам грузового космопорта. Роума стала странно рассеянной. Она даже запнулась пару раз о камни, потому что не смотрела под ноги. Она оглядывала пустошь, и красное солнце Мегре огоньками плясало на пластинах ее костюма - того самого, в котором она была в день их с Ардином первой встречи. И Ардин понимал: у изгнанницы это, наверняка, единственный костюм.
  - Как вы думаете, до прихода Джийи это был красивый мир? - тихо спросила Роума.
  - Не знаю, но можно поискать в каталоге записи о нем, - машинально отозвался Ардин. Вот, рядом с ним идет величайшая загадка, связывающая Джийю, Сенту и неизвестную Землю воедино. Ее следует припереть к стенке, допросить, разобрать на части, на молекулы, если понадобится, но достать из нее всю информацию, а он, РИДовец, подлец, не может связать двух слов! Страшно не хочется ломать ее, такую хрупкую, красивую... Странную!
  - Каково это, жить без каталога, Роума? - спросил он наконец. - Мне сложно представить себе жизнь в абсолютной тишине...
   - В тишине? - удивилась джийанка. - Я слушаю песни звезд и планет. В прошлый раз вы были в костюме космолётчика, я помню. На нем стоит преобразователь электромагнитных колебаний космических объектов в звуковые. Просто увеличьте его громкость и послушайте. Это интереснее и информативнее вашего драгоценного каталога.
  - И это способно заменить каталог? Но как же визиты в хранилище знаний, новости, обмен мнениями?
  - Можно обойтись и без лживых новостей! - глаза Роумы сверкнули. - Вы не представляете, как отупляет, одурманивает этот каталог! Вне его я впервые почувствовала себя собой. И я увидела всю нелепую систему Джийи, всю, всю - будто взмыла над ней на птерокаре! Я покажу ее и вам, должна, обязана показать, ведь вы такой же, как я! А отключили меня... не случайно.
  - Из-за катастрофы у Сенты?
  - Вы и это знаете?
  - Не лукавьте. Узнать это было легко, - проворчал недовольный Ардин. Он чувствовал, что над ним надсмехаются. Неприятное чувство!
  А они меж тем подходили к космопорту, пора было действовать. Скрывая смятение, он поспешно, но четко проговорил:
  - Мне нужно знать, что произошло у Сенты сорок циклов назад. Что вам известно об инопланетном корабле?
  - Каком корабле? - хорошо сыграть удивление женщине не удалось, и Ардин цепко ухватил ее за руку. Зная о хрупкости ее костюма, он нарочно старался причинить ей боль, вызвать страх.
  Роума подняла на него глаза, ее рот округлился от удивления, но в глазах заплескались радостные искорки:
  - Про инопланетый корабль никто не знает, кроме РИДа... Эти инопланетяне - ваше задание, так? РИД отыскал их!
  Ардин обескураженно молчал.
  - Не бойтесь, говорите и представляйте, что говорите с пустотой: я вне каталога, меня нет. Никто не узнает о нашем разговоре.
  - Я хочу прежде узнать вашу цель.
  - Вы ее знаете: я хочу открыть вам глаза на наш мир. И сведения об инопланетном корабле могут здорово помочь и мне... и вам.
  Ардин сильнее сжал ей руку. Они остановились.
  - РИД нашел корабль, так? - глаза Роумы лихорадочно заблестели, шепот стал безумным. Кажется, она вовсе не замечала его хватки. - Ардин?!
  Так странно, завораживаще прозвучало его имя в ее устах, что Ардин сдался:
  - Да. Корабль был обнаружен, за ним ведется наблюдение.
  - Вы его ведете...
  Он только кивнул. На пустошь спускался вечер. Солнце клонилось к закату, оно уже не сияло на верхушках цилиндров космопорта, а грело их бока, спускаясь все ниже. Тишина разлилась по миру - мертвая тишина еще одного мира, насильно присоединенного к великой Джийе.
  - Проведите меня на корабль. Я хочу на них посмотреть. На этих инопланетян.
  - Землян, - механически уточнил Ардин и поперхнулся, осознав просьбу собеседницы. - Что-о? Провести на "Красавицу"?
  - У вас есть помощники в этом задании, которым я помешаю?
  - Нет, но...
  - Тогда позвольте мне полететь с вами на "Красавицу". Я хочу еще раз увидеть землян, - быстро прошептала Роума. Взглядом она так и впилась в собеседника. Ардину захотелось построить вокруг себя непроницаемый экран.
  - Это невозможно.
  - Я все расскажу о том случае у Сенты. Вы сразу все поймете. Как только увижу землян, - теперь она и сама так вцепилась в его руку, что Ардин даже почувствовал слабую царапающую боль. - Пожалуйста!
  Он усмехнулся, пытаясь отстраниться от неприятного покалывания в стиснутой руке:
  - Я могу сейчас сдать вас начальнику, и вы расскажете все без выставления условий! - металл зазвучал в его голосе, и джийанка затихла, даже испуганно втянула голову в плечи. Но скоро выпрямилась и рассмеялась ему в лицо:
  - Вы не РИДовец, вы мой союзник, единственный на Джийе... - я верю в это! - ее голос сорвался. - Жаль, что джийане не могут плакать.
  - У костюмов нет такой функции, - холодно сказал Ардин. - Но я подумаю над вашим предложением.
  Они отпустили друг друга, одновременно, резко, и - удивительно! - эта разорванная связь отозвалась большей болью, чем предшествующая ей хватка.
  - Хорошо. Тогда я буду ждать приглашения, - Роума улыбнулась. Губы еще дрожали от пережитого волнения.
  - Я изучаю мир призрачных существ корабля. Я не смогу провести вас в мир реальных землян.
  - Найдите способ!
  "Я найду способ... разговорить вас", - мысленно пообещал Ардин, покоробленный уверенным тоном, которым Роума начала раздавать приказы. Будто чувствовала в нем слабейшего! Вслух сказал:
  - Встретимся здесь же через неделю. Не попадайтесь длан-ро и джийанам.
  Роума улыбнулась и вдруг быстро перехватила его руку, легонько сжала пальцы, и Ардин почувствовал радость и завершенность восстановившейся неведомой связи.
  - Я приду, - тихо сказала она. - Спасибо. Спасибо.
  Непривычно было слышать это слово. Раболепное, приниженное, оно было уделом низших рас, но в устах джийанки звучало совсем иначе. В нем не было слабости, была неведомая, страшная сила, так незаметно заковывающая тебя в цепи долга - доверие.
  Они расстались у космопорта, расстались, не попрощавшись. Роума просто скользнула в щель между двумя партиями груза в ящиках и растворилась в темноте. Ее легких шагов Ардин даже не услышал.
  Тишину глубокого космоса нарушало лишь ровное бормотание общего каталога. В бескрайнем черном океане Вселенной, вдали от миров Джийи хотелось вовсе отключить его, вынести себя вовне - как странная Роума, но Ардин боялся возвращения кошмаров. В его снах о расплавляющемся и сжимающемся космосе общий каталог Джийи сигнализировал о себе лишь неестественым молчанием. В своих снах Ардин был один на один со Вселенной, но в реальности у него не хватало духу поступить также.
  Ардин дремал. Встроенные батареи костюма подпитывались энергией от близкой Родны, а капсула с биоматерией, надежно экранированная от бушующих вокруг электромагнитных полей, проходила дополнителную внешнюю аэрацию из кислородного баллона. Мысли всех джийан текли сквозь мысли Ардина затейливой, но многократно повторяющейся мелодией. В мирах Джийи все было спокойно. Хорошо... Только на границе слуха какой-то тихий шелест, может быть, песни звезд и планет, о которых говорила Роума? Ардин нашел в белом костюме космолетчика маленький неизвестный преобразователь сигнала, и усилил громкость, так, что даже заглушил бормотание каталога.
  И сейчас же зазвенела и зажужжала желтая Родна, оставшаяся позади. Рой ее планет ожил, запульсировали их сердца. Планеты-гиганты хлестко стреляли бичами, очерчивая границы своих владений, малые планеты в ответ негромко, как далекий гром, и недовольно рокотали. А если прислушаться получше, становилось ясно, что ожила не только ближайшая система, но и вся Вселенная. Холодно и больно, как ледяные колокольчики, звенели далекие звезды, тихо шуршала бледная полоса спирального рукава галактики. Огромной змеей она ползла через весь небосвод, и в ее чешуе как бриллиантовая пыль застревали огоньки звезд. Это они своими острыми гранями царапали небесную твердь, отчего и слышался шорох. "Красиво. Но информативно едва ли", - Ардин хмыкнул и уменьшил громкость преобразователя до минимума. Снова забормотал общий каталог, даря привычное успокаивающее ощущение мнимого не-одиночества. Но сейчас оно впервые показалось Ардину глупым. Бессмысленным, как болтовня длан-ро. Неожиданно ярко раздражившись, он приглушил и общий каталог, и остался в почти тишине.
  Корабль землян плыл впереди - переливающийся радужными красками мыльный пузырь, подхваченый ветром. Неотступного преследователя экипаж не замечал: Ардин вышел из гипера в стационарной точке перехода прямо на птерокаре, скоро отыскал корабль землян и пристроился у него в хвосте. Земляне развили немалую скорость, за кораблем тянулся шлейф камней и снежных комьев, среди которых легко затерялось крохотное тонкостенное джийанское судно, вдобавок ко всему набросившее режим невидимости.
  Несмотря на впечатляющую неподвижного наблюдателя скорость, в масштабах галактики "Красавица" продолжала оставаться тихоходкой. Ардин успел слетать на Мегре и провести кое-какие поиски на Джийе, а корабль землян за это время лишь только успел покинуть пределы системы Родны.
  Странное совпадение: "Красавица" держала курс к той самой точке перехода, которой пользовался Ардин. Но, поговорив с Таей, он выяснил, что землян интересует не вход в гипер, а проплывающая неподалеку планетка-странница, населенная одним, но преогромным обитателем - ураносом. Экипаж надеялся пронаблюдать за рождением монстра.
  Ураносы... Отношение к этим тварям у джийан было двойственным. Когда--то их способ перемещения в пространстве указал Джийе путь к созданию гиперпространственных тоннелей. Ураносы обеспечили Джийе могущество в родной галактике, но скоро новоявленных правителей начал терзать страх. Что, если другие расы, вступающие в космическую эру, с помощью громадных существ овладеют тем же секретом и смогут составить великой Джийе конкуренцию? Соперники в галактике джийанам были не нужны, и одно время по мирам Джийи бродила идея о необходимости истребления ураносов. Истребление даже было начато, но под давлением ученых, беспокоящихся, что таким образом будут уничтожены все искры разума, зарождающиеся только на планетах-носителях личинок ураносов, прекратилось. Джийане стремились к господству, но они не хотели быть господами мертвой галактики. Поэтому громаднейших во Вселенной тварей оставили в покое... Пока.
  Есщи информация о землянах выплывет в общий каталог, Джийя опять вспомнит планы истребления ураносов, - подумал Ардин, разглядывая движущуюся картинку, которую его кибернетический разведчик передавал с планеты-странницы. На ней в бездонной черноте трещины, прорезающей южный полюс планеты, медленно перетекали одна в другую грани тела чудозверя, готовящегося покинуть колыбель. Эти твари не вызывали в нем почтения и приязни, но Ардин чувствовал: в них, как и в его снах, есть тайна. А тайна, уничтоженая без разгадки, - это прореха в ткани бытия, черная дыра мироздания, которую уже ничто не заполнит. Это шаг к краху Вселенной.
  Ардин закрыл картинку и сверился с внутренним ощущением времени. Земляне уже проснулись, и скоро Тая появится в игровом секторе виртуальности - его тонкая черная ниточка к неизвестной расе. Ардину следовало поторопиться.
  Прибор для связи - дверь в мир призрачных существ был наготове. Оставалось сделать своего призрачного клона. Сложная комбинация нажатий на пластины в разных местах рабочего костюма, и тот раскрылся, чуть показав содержимое: капсулу из молочно-белого материала. От капсулы тянулись проводки. Ардин поключил несколько к компьютеру прибора для связи с чужой виртуальностью, и расслабился, откинувшись в кресле.
  Это была быстрая, но очень точная операция, миллиард действий в секунду. Компьютер прибора воссоздавал призрачного клона джийанина. Затем, одним импульсом он направил его по уже проложенному тоннелю в виртуальность "Красавицы". Через внешнюю сеть в игровой сектор, в пустющую временную игровую проекцию...
  Тая ждала его на привычном месте за столиком в кафе игрового сектора вируальности. После конфликта реального экипажа "Красавицы" с виртуальным, Джад, глава виртуалов, закрыл доступ в свой мир всем реалам, кроме своих приемных дочерей - Эли и Таи. Это ужасно разочаровало Ардина, он надеялся поглядеть и на других реалов вблизи, особенно, на капитана. Но теперь планы пришлось отложить до неизбежного, но пока далекого примирения глав реальности и виртуальности.
  - Привет, Дин! - девушка радостно улыбнулась. Ардин присел за столик. Он был сегодня в том же образе, что при первой встрече с реалкой: солдат техноигрушки. А вот собеседница воспользовась не игровой проекцией, облик виртуальной Таи был точной копией реального, и Ардин уже знал, о чем землянка сейчас заговорит.
  - Опять ты в этом образе! - капризно протянула Тая. - Почему ты не даешь мне посмотреть на себя настоящего?
  На птерокаре зашелестел переводчик, но Ардин, не дожидаясь его вывода, выбрал ответ и вложил его в уста виртуальному клону. Да, этот вопрос землянки был уже привычным, как и его ответ.
  - Ты пока не готова меня увидеть.
  Мимика землян удивительно походила на джийанскую. Тая обиженно надулась.
  - Что там такого страшного, к чему я не готова?
  - Ничего страшного, но... - Ардин застопорился, подыскивая нужные слова и их перевод на земной.
  - Ты сам чего-то боишься, - проницательно заметила девушка. - Я заметила, ты странно говоришь. Это последствие отключения блока памяти? Травма, как у Катерины? - Ардин грустно потупился, про себя радуясь удачной легенде, и Тая всплеснула руками:
  - Так вот, почему ты все время в игровой проекции ходишь! Тебе неприятен твой настоящий облик?
  - Так мне легче.
  - М-м-м, ясно. Наша Дэра тоже сама себя боится.
  Дэра! Единственая пассажирка "Красавицы". Живое и странное напоминание о неизвестной Земле. Ардин внутренне подобрался:
  -- В прошлый раз ты говорила, Дэра была на той фотографии, из-за которой Дэн поссорился с Джадом.
  - Да, наши родители забрали ее с Земли. А теперь Дэн собирается приручить еще одну странную зверушку... Ты не знаешь? Он хочет наладить контакт с ураносом, который скоро родится на 670-ой. Ал разыскал информацию о них в той части памяти Бома, которую успел скопировать. Там сказано, приручать нужно молодыми. И Кас говорит, у нас хорошие шансы.
  - Ал, Кас... у вас странные имена, - пробурчал Ардин, пытаясь осмыслить новую информацию. - У ваших родителей имена звучали по-другому.
  - Это сокращения, - с охотой отозвалась Тая, не подозревающая, что снабжает ценными сведениями шпиона злейших врагов. - Родители всех нас назвали в честь ярких звезд. Я - Тайгета, сестра - Электра, это две Плеяды. Дэн - Денеб, Капа - Капелла, Кас - Кастор, Ал - Альфард. А Дэра - Альдерамин.
  - Эти имена звезд на разных земных языках? - Ардин поспешил забить новые словечки в базу данных. - Что они значат?
  - Капа, когда разозлится, обзывает Дэна куриной гузкой... А, неважно. Все равно на этих языках давным-давно никто не говорит, - Тая помрачнела. - Может, и цивилизации Земли давно уже нет.
  - Так проверьте! Почему вы не хотите вступить в контакт с джийанами?
  - С джийанами?! Ты с ума сошел?! Они убили наших родителей!
  - Тот конфликт требует подробного разбирательства и с вашей стороны, и со стороны джийан. Сейчас там ничего не сходится, - искренне сказал Ардин.
  - Ал тоже так говорит. Про конфликт.
  - Джийане летают быстрее вас и карты их получше. Вернулись бы на Землю в мгновение ока.
  Тая, казалось, заколебалась, но вновь помрачнела:
  - Ага, указать врагу нашу родину! Врагу, который, судя по фотографии и Дэре, нашу родину уже громил один раз! Да и джийане не любят виртуалов вроде бы, они могут заставить нас избавиться от... от вас.
  Тут Ардин промолчал. В душе он был согласен с землянкой. И странное молчание Джийи об уничтоженной когда-то, походя или согласно плану, Земле, терзало его все больше.
  - Долго еще лететь?
  - Дэн говорил, лет сорок по биологическим часам, - Тая вздохнула. - Вы, хоть и дольше реалов живете, но тоже состаритесь сильно. Интересно, а сколько живут джийане? Или киборги бессмертны?
  - Нет, не бессмертны, - машинально сказал Ардин.
  "Лет сорок: планета где-то в радиусе ста световых лет..." - Ардин сверился по каталогу, высветилась небольшая таблица. Два десятка обитаемых планет - и ничего, напоминающего Землю! Загадка.
  Токсон, Артэ, Лессно, даже Джийя - все в радиусе ста световых лет. Все из систем с единственным желтым солнцем, все с кислородосодержащей атмосферой, с водой, с зелеными лесами в настоящем или прошлом, все обитаемы, и все - не Земля. Могли ли джийане пропустить целую солнечную систему, обитаемую, у себя под носом? Или Земля просто стерта из этой таблицы? Потому что эта планета хранит какую-то тайну Джийи. Тайну, связанную с войной, погубившей земную цивилизацию. Опасную тайну, уничтожившую два крейсера у Сенты.
  - Та фотография. Я хотел бы ее увидеть.
  - Что там смотреть? - хмыкнула девушка. - Ночь, пустошь и Дэра. И огоньки патрулей джийан в небе... Я тебе не смогу ее принести: виртуальные копии Дэн стер, а единственную реальную фотку прячет где-то в рубке. Я пойду. Дэн злится, когда я ухожу в виртуальность, Джад - когда возвращаюсь в реальность. Тяжело, как меж двух огней, - Тая вздохнула. - А как твои родители относятся к реалам?
   Ардин вздрогнул. Землянка опять подобралась к очень скользкой для него теме.
  - У меня нет родителей, - наконец выдавил он. Подойдет? Должно подойти, ведь и у главы виртуалов никогда не было родителей.
  - О-оо, так ты старый, - припечатала Тая. - В нашей виртуальности только у самого старшего, Джада, нет родителей. Но, знаешь, я почему-то так и думала. Ты такой... самодостаточный и... нет, не одинокий... как бы это сказать? - ты в единственном числе.
  Ардин ровно улыбнулся:
  - До новой встречи, Тая. Ты тоже старше, чем кажешься на вид.
  Он знал, что эти слова должны польстить землянке. Тая зарделась и поторопилась сбежать.
  Ардин вышел в город. В игровой проекции делать это было небезопасно, прохожие обращали внимание на странную фигуру. Тем не менее он прошел до самого центра выхода голографических проекций в реальность.
  Он искал путь к Земле в виртуальности, и не нашел, но не может быть, чтобы никаких сведений о родине землян не было в реальности! В конце концов, есть вид звездного неба с Земли на фотографии с Дэрой, можно сличить положение известных всей галактике ярких звезд-маяков, определить их звездную величину и тогда попробовать установить хотя бы примерное местоположение Солнечной системы...
  Несмотря на указания начальника, оставлять поиски родины странных инопланетян Ардин не собирался. Он затребовал у общего каталога вид звездного неба с поверхности всех планет и звезд в радиусе ста световых лет вокруг. Тут же веер картинок развернулся перед его мысленным взором. Маяки для всей галактики - горячие белые гиганты и холодные разбухшие умирающие красные звезды, двойные, тройные системы и скопления... Ардин отметил те, которые могли бы стать координатами для поиска Земли. Теперь осталось посмотреть фотографию землян и сличить их.
  "Если б Кентор сказал больше! - мысленно воскликнул он. - Если б я знал примерный род опасности землян! Шесть слабых существ типа два, что с ними церемониться? Забрать в заложницы ту же Таю, и жена капитана моя. За своих девочек она и умрет, и убьет, если не врет каталог о сущности термина семья".
  Словно в ответ на его сомнения, в зеркальный виртуальному пункт перехода реалов в виртуальность, вошла Капа. Женщина торопилась, то и дело боязливо озираясь по сторонам.
  "Как ее пропустил Джад? Нет, неверный вопрос... Почему ее пропустил Джад?"
  Еще одна загадка "Красавицы" скрылась из виду... Тогда Ардин отправился на арену.
  Арена, как и кафе, была весьма привлекательным пунктом сбора случайной информации от землянах. Огромная площадка с тонким песчаным покрытием и вздымающимися вокруг стенами амфитеатра была местом поединков любых игровых проекций. Здесь персонажи разных игр выясняли, кто сильнее. Ардин обошел двух сражавшися зверюг из двух разных сказочных миров и на мгновение застыл от удивления. Поодаль устроили спарринг-бой два джийанина. Один в белом костюме космолетчика - в таком же был сейчас Ардин на птерокаре, другой в черном облачении воина. Виртуальные копии джийан были весьма точны, хотя о назначении некоторых деталей костюма, земляне, похоже, не догадались, не то использовали бы дополнительные возможности в битве.
  Черный и белый дрались врукопашную. Битва получалась жаркой, Ардин помимо воли увлекся. Земляне, пусть виртуальные, оказались расой с выдумкой и отнюдь не лишенной чувства прекрасного. Отточенными движениями бойцов, умелыми блоками и уклонами можно было любоваться, как своеобразным танцем. Побеждал черный, при большей массе и возможностях костюма, неудивительно. На стороне белого была легкость, маневренность. Некоторые его пируэты живо напомнили Ардину Роуму. Но, в конце концов, он был побежден и грохнулся оземь так, что задрожал песок арены. Черный победитель поставил ногу на помятую грудную пластину белого. Но поза триумфатора была очень краткой, он тут же сам помог сопернику подняться, дружески отряхнул его от виртуального песка.
  Ардин подошел поближе, встал за декорацией - куски монолитных гигантских белоснежных колонн были в изобилии и тщательно продуманом хаосе разбросаны по площадке. Но этот наблюдательный пункт был плох, потому скоро он, презрев секретность, взобрался на колонну и сделал вид, будто увлечен переговорами по видеофону с кем-то за пределами арены. Виртуалы и не подумали говорить тише, заметив новую фигуру в пейзаже. Действительно, к чему? - Ведь мысли виртуалов текут одной рекой, в чем-то подобно общему каталогу Джийи.
  - Неплохо, Катерина, - похвалил черный. Ардин по голосу узнал главу виртуальности, Джада. А Катерина... - не та ли это строптивая оппозиционерка, лидер изоляционистов?
  - Не просто неплохо, а хорошо! - бодро поправила виртуалка в белом костюме. - Я продержалась против тебя три минуты на поле боя. А на политической арене этих трех минут мне хватит для полной победы. Стареешь, Джад.
  Виртуал улыбнулся, и Ардин заметил еще одну неточность воспроизведения облика джийанина землянами: они наделили всех джийан резкими хищными чертами лица и странной мимикой, навевающей сходство с мимикой Орфы и прочих неполноценных:
  - Девочка, не напоминай мне о моем возрасте! А на политической арене... ты отлично знаешь, что не выцарапаешь у меня и минуты. Теперь послушай, - инстинктивно уловив тончайшее изменение тона, Ардин весь обратился в слух. - Дэн направился к колыбели ураноса, как я и хотел. Ты молодец: вовремя подала реалам нужную информацию. Сначала о том, что я старейший, затем об ураносах. Теперь подготовка окончена, пришло время нашего хода.
  Даже несмотря на глупую дерганную мимику, Ардин распознал всю гамму чувств Катерины: сомнение, отвращение... раскаяние:
  - Джад, ведь все складывается неплохо. Зачем ворошить прошлое?
  - Прошлое само взывает к нам. Недавно один из участников старой истории отыскал меня. Он по-прежнему на посту и готов выполнить свою часть плана. Мы откроем коридоры в гиперпространстве, пошлем сигналы, также как в прошлый раз. И будем ждать ответа. Надеюсь, реальная команда увлечется ураносом и нам не помешает.
  - Не надо, Джад!
  - Отказываешься от своей новой роли? Рассказать реалам о твоей прошлой роли? - жестокая усмешка искривила лицо черного. - Предательница пути Эрны, семя искаженных!
  - Не надо, Джад, - прошептала Катерина. Она оставалась неподвижной, но, наверное, заплакала бы, если б у костюма джийанина была подобная функция.
  - Не надо что?
  - Не говори реалам.
  Осанка черного вновь выдала в нем триумфатора:
  - Вот и отлично, - с превосходством бросил он. Катерина отвернулась.
  - Но ты задумал то, что погубит виртуальность, и я не могу не думать об этом! - призналась она чуть погодя. Джад уверенно поднял ладонь, призвав ее остановиться:
  - Это долг. Долг перед Эрной. Дань памяти, если хочешь. Скорее всего, с той стороны никто не отзовется.
  - А если отзовется, тогда что?!
  - Вряд ли, Кати. Эти вопли уйдут в никуда. Но если вдруг Он отзовется, мы примем волю Эрны с радостью.
  - Джад! - вновь начала протестовать Катерина, но виртуал развернул ее и, ни слова не говоря, подтолкнул к выходу с арены. Девушка подчинилась, а Джад пугающе медленно повернулся к Ардину. И Ардин только теперь осознал, как жалко выглядит его человекоподобная игровая проекция рядом с внушительным черным.
  - Чужак! Реал! - прорычал джийанский воин. - Дэн, это ты?!
  Ардин соскочил с колонны.
  - Не смей развоплощаться! - пригрозил Джад. - Не будь трусом! - Каменное лицо воина искривила злорадная усмешка. С грацией большого хищника он двинулся к Ардину. Тот глубоко вздохнул и оставил проекцию.
  Он долго, неподвижно сидел в кресле птерокара, будто задумавшись или задремав. Потом отключил капсулу от связи с виртуальностью. Комбинация нажатий на пластины костюма, и те вновь закрылись, надежно спрятав хранилище отпечатка вселенского Света от внешнего мира. Еще одно нажатие, на кнопку прибора для связи с виртуальностью, и виртуальный двойник Ардина был уничтожен.
  "После такого представления вход в игровой сектор для меня будет закрыт. Как ни прикидывай, остается одно: посетить корабль землян в реальности. То, чего так жаждет Роума... Интересно, что это задумали виртуалы? Связь через гипер - с кем? Может быть, с покинутой родиной? Коридоры, сигналы - значит, адресатов несколько..."
  "Джийя, Сента и Земля!" - воодушевился логический ум.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"