Яхимович Сергей Иванович : другие произведения.

Завещание Широмордова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сатира на коррумпированное сообщество. Показано, как нелепая случайность может разрушить глубоко продуманные многоходовые комбинации мошенников.

   З А В Е Щ А Н И Е Ш И Р О М О Р Д О В А
  
   Комедия в трёх действиях
  
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
  
   П а л ы ч - Геннадий Павлович Белочкин,
   руководитель солидного заведения
  
   Г а л я - Галина Яковлевна, супруга
   Геннадия Павловича
  
   С о т н и к о в - лицо с неопределённым
   социальным статусом
  
   Х о з я и н - Семён Семёныч, глава местного
   отделения теневой структуры
  
   А д в о к а т - Валентин Сергеевич, адвокат местного
   отделения теневой структуры
  
   Н о т а р и у с - Елена Петровна, нотариус местного
   отделения теневой структуры
  
   А н н а - Анна Аверьяновна, сестра Широмордова
  
   Г е о р г и й - муж Анны Аверьяновны
  
   В е с е л к о - Анжелика Ивановна, работница солидного заведения, бывшая сожительница
   Широмордова
  
   Л а п ш и н - Анатолий Петрович, крупный чиновник
  
   О х р а н н и к - Алексей
  
   С е к р е т а р ш а
  
  
  
   Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е
  
   (Происходит в роскошных апартаментах. Входят Г а л я , П а л ы ч и С о т н и к о в.)
  
   Г а л я (вздыхая). Наконец-то всё закончилось. Теперь можно и отдохнуть.
   С о т н и к о в. Позвольте, позвольте, уважаемая Галина Яковлевна.
   Г а л я. Что такое?
   С о т н и к о в. Ох, прошу прощения! Вы же теперь для нас не просто уважаемая, а дорогая! Нет! Бесценная Вы наша! Лучше было бы сказать, всё закончилось для ушедшего от нас Широмордова, и именно ему можно теперь отдохнуть...(Смеётся)...Если, конечно, не принимать во внимание существующий и в наши дни предрассудок об ожидающем всех нас страшном суде.
   П а л ы ч. Ты, как всегда, в своём амплуа.
   С о т н и к о в. А что ещё прикажете делать при столь скорбных обстоятельствах?
   Г а л я. Геннадий, поменьше обращай на него внимания. Болтает всякую чушь, и пускай себе болтает. Что с него возьмёшь?
   С о т н и к о в. А Вы, Галина Яковлевна, полагаете, что с Вас, в отличие от меня, есть что взять?
   Г а л я. А причём здесь я?
   С о т н и к о в. Действительно, а причём здесь Вы? Вы совершенно правильно ставите вопрос! Вам стоит всерьёз задуматься над тем, в чём, собственно говоря, смысл Вашего здесь пребывания и какое отношение Вы имеете к этим апартаментам...(Разводит руками)...По какому праву оставляете следы на этом паркете...
   П а л ы ч. Ты почему так позволяешь себе разговаривать с моей супругой? Я попросил бы тебя не забываться.
   С о т н и к о в. Ах, простите меня, господин Белочкин! Не велите казнить, велите миловать. И как это я мог забыть? Вы же теперь у нас не простой господин, а такой величественный, такой сказочно богатый! Не дай Бог, ещё вообразите о себе невесть что, да и натворите делов сгоряча. А ведь потом как бы пожалеть об этом не пришлось. А, может быть, даже и раскаяться...
   Г а л я. Геннадий, он ещё долго будет паясничать? Долго ещё будет действовать мне на нервы? Хватит издеваться над нами!
   С о т н и к о в. О чём Вы, Галина Яковлевна? Какое паясничанье? Какое изде­вательство? Разве может позволить себе такое вчерашний друг, се­годняшний слуга и, как полагает Геннадий Павлович, его завтрашний раб?
   П а л ы ч. Ты чего несёшь? Довольно! В конце концов, это начинает надоедать.
   Г а л я. Геннадий Павлович, я требую от тебя решительных мер! Я тебе официально заявляю: если ты не поставишь на место это­го распоясавшегося...З-э-э...Как бы это получше выразиться...
   С о т н и к о в. Не утруждайте себя понапрасну, Галина Яковлевна. Не напря­гайте черезчур свою головку, а то, не дай Бог, как бы из неё чего-нибудь на свет не появилось. Как бы не получилось чего-либо экс­травагантного, вроде рождения свежей мысли.
   Г а л я. Ах, ты, нахал! Вон отсюда!
   С о т н и к о в. Разбежался! Не заметили, как низкий старт взял? Бегу и спотыкаюсь.
   Г а л я. Геннадий Павлович, я требую незамедлительного вмешательства с твоей стороны.
   П а л ы ч (пожимая плечами). А что я могу с ним сделать? Ничего не поделаешь, если такой уродился.
   Г а л я. Пусть этот человек незамедлительно покинет наш дом! Пускай, наконец, оставит нас в покое!
   С о т н и к о в. Чего-о? Это что за писк?
   Г а л я. Геннадий, ты предлагаешь мне действовать самостоятельно? Мне что, охрану вызвать?
   П а л ы ч. Галина, успокойся, пожалуйста, тебе вредно волноваться. Ты же его знаешь, всегда он таким был и его уже не исправишь.
   С о т н и к о в. Вот именно, я такой, какой я есть! И в угоду всяким бякам исправляться не собираюсь! Здесь вам не исправи­тельная колония!
   П а л ы ч. Чего ты шумишь? Никто от тебя ничего подобного и не требует.
   С о т н и к о в. Ещё бы вы от меня требовать стали! Кто вы такие, чтобы от меня что-то требовать? А вот я от тебя могу кое-что потребовать.
   П а л ы ч. Что ты этим хочешь сказать?
   С о т н и к о в. А сам ты не понимаешь? Уже забыл, чем нам обязан? Быстро же ты в роль входишь... Только я бы на твоём месте вёл себя поосторожнее, и свою бесценную супругу...
   Г а л я. Геннадий, почему ты это позволяешь ему?...(К С о т н и к о в у)...Ты чего языком мелешь? Ты, вообще, кто такой?
   С о т н и к о в. Я?
   Г а л я. Да, ты! Что ты из себя представляешь?
   С о т н и к о в. Я, по крайней мере, и не пытаюсь никого из себя пред­ставлять. В отличие от вас, бесценные вы наши...
   Г а л я (истерично). Мы с мужем представляем солидные организа­ции! Мы - профессора, под нашим руководством...
   П а л ы ч. (морщась). Галина, успокойся, к чему это? Зачем ты пускаешься в эти, никому не нужные объяснения?
   Г а л я. Как это, зачем? Этот человек, видимо, не совсем понимает, с кем он имеет дело! Не отдаёт себе отчёта в том, какая разница...
   С о т н и к о в. А какая между нами разница? Не вижу никакой особой разницы...Впрочем, если честно, то разница, конечно, имеется. Хотя бы потому, что я, как это ни печально для вас, всё-таки немного поумнее вас обоих, вместе взятых.
   Г а л я. Что-о?
   П а л ы ч. Почему ты так решил?
   С о т н и к о в. А чем, ты думаешь, ум измеряется?...Не знаешь? Или, думаешь, чем больше себе бумажек выписываешь, тем умнее ста­новишься? Должно быть, твоя бесценная супруга тебя в этом убедила? А между тем само по себе наличие подобной уверенности свидетельствует, как раз об обратном.
   П а л ы ч. О чём?
   С о т н и к о в. О недоразвитости индивида! И таких недоразвитых в нашей великой и могучей, не перечесть! Чуть ли не в каждом на­чальствующем кресле, причём иногда и по два, и по три в одно кресло залезть умудряются...
   Г а л я. Ах, ты, мразь! Ах, ты, скотина! Я тебе сейчас покажу не­доразвитую...
  
   (Г а л я хватает с дивана подушку и бросает в С о т н и к о в а, но попадает в П а л ы ч а)
  
   П а л ы ч. Ты, что, окосела? Не видишь, куда бросаешь?
   Г а л я. А ты чего стоишь, как...Сам знаешь, кто!
   С о т н и к о в (смеясь). Да знает, он, знает. Правда, знаешь, профессор ты наш...липовый?
   Г а л я. А ты молчи, недоделок!
   С о т н и к о в (сдерживая себя). Что? Что ты сказала?...Ну, ладно, шутки в сторону. А, ну-ка, выведи отсюда эту старую ведьму!...Слышишь? А то я за себя не ручаюсь...Давай, давай, а не то придётся напомнить, кто вас сделал и профессорами, и руководителями, и прочее. И такое с вами обоими сотворить, что мало не покажется! ...Ну? Забыл, где ты у меня сидишь?...(Показывает П а л ы ч у кулак).
   П а л ы ч (откашлявшись). Галина, выйди, пожалуйста, на минутку...Сходи, сходи, прогуляйся. Нам с ним по­говорить надо.
   Г а л я. Зачем это я пойду? Я ещё и дом, как следует, не обсмот­рела.
   П а л ы ч. Ну, так сходи, посмотри...(Нетерпеливо)...Иди, иди!
   С о т н и к о в (смеясь). Только убедительно прошу Вас: руками ничего не трогать. Вы в права наследования ещё не вступили.
   Г а л я. Ох, как он мне надоел! Глаза бы мои на него не смотрели.
   С о т н и к о в. Абсолютно с Вами согласен. Было бы здоро­во, если бы они за мной зыркать перестали. Не глаза, а прямо счётчики для баксов!
   Г а л я. Нет, определённо, мои нервы больше не выдерживают...(Достаёт сигареты)...Пойду, покурю.
   С о т н и к о в. Иди, иди...Курила, с Нижнего Тагила...
  
   (Г а л я демонстративно покидает комнату)
  
   П а л ы ч. Зачем ты так грубо с ней? Что она тебе плохого сделала?
   С о т н и к о в. Ещё бы она мне плохое попыталась сделать. Мне, кто её вместе с тобой в люди вывел ... О чём уже не на один раз пожалеть успел...Ты скажи, до каких пор ваша сладкая парочка меня подставлять будет?
   П а л ы ч. Мы же не нарочно.
   С о т н и к о в. Не нарочно...Она, может быть, и не нарочно, а вот ты, выходит, специально мне сюрпризы преподносишь?
   П а л ы ч. Какие сюрпризы?
   С о т н и к о в. Какие, какие...Такие! Я тебе учёный совет в твоём вшивом заведении устроил? Устроил. Коммерческие защиты обеспечи­ваю? Обеспечиваю. Так зачем ты от жадности своих придурков подручных остепенять стал? Тебе всё мало? Ты подумай своей башкой: вы же сами со своей старухой просто-напросто жалкие кандидатишки никому не нужных наук! И больше ничего! И уже ни­кому не докажете, что не коммерческие, не перестроечные...
   П а л ы ч. Хорошо, хорошо, я больше не буду.
   С о т н и к о в. Да, уж, конечно, не будешь, и так уже засветился...(Остерве­няясь)...И нас всех засветил! Ты, что, гад, всю нашу фирменную сеть порушить решил, а?...Ты смотри у меня.
   П а л ы ч. Я всё понял. Не надо больше об этом.
   С о т н и к о в. Что ты понял, что ты понял? Что ты мог понять, если я с тобой ещё и разговора не начинал?
   П а л ы ч. Какого разговора?
   С о т н и к о в. Делового разговора...И серьёзного...А ты, что, думаешь, я с тобой здесь светскую беседу вести собрался?
   П а л ы ч. А, может быть, не сейчас? Может быть, как-нибудь попозже?
   С о т н и к о в. Что за глупости? Как раз сейчас и поговорим.
   П а л ы ч. Ну, хорошо, хорошо, я согласен. Я, в общем-то, и не был против.
   С о т н и к о в. Ещё бы ты был против...Так, хорошо, раз никто не против...(Достаёт из порт­феля бумаги)...Вот тебе копия завещания...(Передаёт П а л ы ч у)...На следующей неделе сходишь к нотариусу и объявишь се­бя наследником.
   П а л ы ч. А куда торопиться? Мне кажется, это не совсем прилично. Мо­жет быть, следует немного подождать?
   С о т н и к о в. Раньше нужно было ждать! Сидеть и ждать, а не бегать, и не болтать о чём попало со своей старой дурой!
   П а л ы ч. Ну, вот, опять. Почему ты постоянно её оскорбляешь? Всё старая, да старая. А какая она старая, если она мне ровесница? А я, между прочим, себя старым не считаю.
   С о т н и к о в. А ты полагаешь, если баба пенсионного воз­раста напялит мини-юбку на морщинистую задницу, она сразу по­молодеет? Так, что ли, по-твоему?
   П а л ы ч (морщась). Фу-у! Как ты неприлично выражаешься. Ты же должен понимать, мы с ней постоянно на виду, и должны отвечать требованиям моды...Одним словом, мы публичные люди.
   С о т н и к о в. На этот раз с тобой трудно не согласиться. Правильно говоришь, она пуб­личная баба, ну, а ты - публичный мужик. Всё верно, всё так и есть.
   П а л ы ч. Извини меня, но я что-то не совсем...
   С о т н и к о в (остервенясь). Ты зачем разболтал ей об этом завещании? Ходит теперь здесь, мощами трясёт! Хозяйку из себя изображает! А какое она отношение имеет ко всему этому?...(Разводит вокруг руками) ... Такое же, как и ты! И покойный Широмордов...И прочие, профессиональные зитц-председатели...Ты только учти, никто, в случае чего с тобой церемониться не будет...
  
   (Раздаётся истошный крик, в комнату вваливается А н н а , сцепившаяся с О х р а н н и к о м , пытающимся удержать её. О х р а н н и к а в спину толкает Г е о р г и й)
  
   А н н а. Ой-ой-ой-ой! Мамочки мои! Спасите! Помогите! Убивают!
  
   (Схватив одной рукой О х р а н н и к а за ухо, , А н н а бьёт его сумкой по голове)
  
   С о т н и к о в. Вы кто такие?
   А н н а (не слушая). Милиция! Милицию скорее зовите! Жора!
   С о т н и к о в (П а л ы ч у). Палыч, кто это? Ты их знаешь?
   П а л ы ч. Нет. Впервые вижу.
   Г е о р г и й. Ах, ты, врун бесстыжий! Анна, ты слышала, что он сказал? Этот хрен с ушами, оказывается, нас впервые видит!
   А н н а (не выпуская О х р а н н и к а). Жорик, милицию зови!...Милицию зови, тебе говорят!
   Г е о р г и й (подбегая к окну). Милиция!...Милиция, сюда, на помощь! Грабят!
   С о т н и к о в (подбегая к окну и закрывая его). Да замолчи ты, идиот! Чего тебе здесь надо?
   П а л ы ч. Постой, постой! Мне кажется, я и на самом деле их уже где-то видел... Хотя и не уве­рен в этом.
   С о т н и к о в. Да ты никогда ни в чём не уверен! Где ты мог видеть этого придурка?
   Г е о р г и й. Я тебе сейчас покажу придурка!
   О х р а н н и к. Ой-ой-ой-ой! Больно же!
   А н н а (бьёт О х р а н н и к а сумкой)...Вот тебе, вот тебе! Вот тебе ещё, сволочь поганая!
   О х р а н н и к. Отпусти!...(Пытается вырваться)...Отпусти же, подлая тварь!
   А н н а (вцепившись О х р а н н и к у в волосы). Жорик, помоги! Мне одной с ним не справиться!
   Г е о р г и й. Ага, я сейчас...(Подбегает, хватает стул)...Вот тебе, гад, получай!...(Бьёт О х р а н н и к а стулом по голове, тот валится на пол и лежит, не двигаясь)...Отдохни малость...Подумай о жизни.
   А н н а (отдуваясь). Фу-у ты, кабан какой! Кое-как отвязался.
   С о т н и к о в. Господа, вы что? Организовали побег из психбольницы в тюрьму?
   Г е о р г и й. Чего-о-о? Ты кто такой? А ну, вали отсюда, да поживее...И жмурика этого с собой прихвати...(Показывает на лежащего О х р а н н и к а)
   С о т н и к о в. За него можете не беспокоиться. Этот, как очухает­ся, своим ходом уйдёт.
   А н н а (разглядывая П а л ы ч а). Жорик, послушай...А ведь этого хмыря болотного я, точно, уже видела.
   Г е о р г и й. Дак я его сразу узнал! Это он нам врёт, что нас не знает.
   А н н а (толкает П а л ы ч а). Слушай, ты, козлобородый! Ты, что, взаправду меня не помнишь?
   П а л ы ч. Не имел чести быть с Вами знакомым.
   А н н а. А не ты ли на банкете, когда совсем упился, меня за сиськи лапать вздумал, а?...Уже забыл?
   С о т н и к о в (удивлённо). Ого! Да у тебя, Палыч, я вижу, со вкусом не всё в порядке.
   А н н а. Жорик, ты слышал? Меня здесь оскорбляют!
   Г е о р г и й. Да наплюй ты на них. Ничего они тебе не сделают, этих соплёй перешибить можно.
   А н н а. Георгий, ты, что, меня не понял?
   Г е о р г и й. Да понял я тебя, понял. Только чего мне делать, не понял.
   С о т н и к о в. А вот лично я ничего пока понять не могу. Палыч, ты не можешь внятно объяснить, кто они такие и какого чёрта сюда припёрлись? Тем более в столь прискорбный для всех нас день.
   П а л ы ч. Клянусь, не знаю я! Ничего не знаю.
   С о т н и к о в. А вы, господа хорошие? Может быть, вы всё-таки признаетесь, кто вы такие, и откуда взялись?
   Г е о р г и й. Много хочешь, мало получишь! Ничего я тебе не скажу, не надейся.
   С о т н и к о в. Почему так?...Мужик, а ты, часом, не террорист?
   Г е о р г и й (растерянно). Анюта! Мне что делать?
   А н н а. Молчи, Жора, лучше молчи. Ты свой характер знаешь.
   С о т н и к о в. Давай, тогда, Палыч, ты говори. Признавайся, на каком банкете, и с какой целью ты щупал эту почтенную даму?
   П а л ы ч. Не в чем мне признаваться...Да и что толку, всё равно я ни­чего не помню.
   С о т н и к о в. Ты, что же, совсем невменяемый тогда был?
   А н н а. Врёт он всё! Всё он, поганец, прекрасно помнит.
   С о т н и к о в. Так Вы, дамочка, значит, сами это хорошо помните? Вот и замеча­тельно. Тогда, давайте, мы вместе этого деятеля разоблачим. Только Вы всё-таки скажите нам, что за банкет-то был? В честь чего?
   Г е о р г и й. Да там это, как его...Ну, эта. Презентация, что ли?...Да их­ней новой холеры какой-то. Что-то там с какими-то ветеранами каких-то войн.
   А н н а. Георгий! Закрой сейчас же рот!
   Г е о р г и й. Ага, ладно. Понял, уже закрыл.
   С о т н и к о в. А я вот опять что-то недопонял. Какие ветераны, и каких таких войн? И что за презентации ты, Палыч, без нашего ведома устраиваешь? Тебе разве русским языком не было сказано: посторон­них людей в наши дела не посвящать! Ты почему самостоятель­ность проявлять начал? В роль входишь?
   П а л ы ч. Не было там никаких посторонних. Там вообще всё было в очень узком кругу своих людей... Можно даже сказать, почти что родствен­ников.
   С о т н и к о в. В таком случае, чьи это люди?...(Указывает на А н н у и Г е о р г и я)...Твои?
   П а л ы ч. Нет.
   С о т н и к о в. Неужели твои родственники?
   П а л ы ч. Ни в коем случае.
   С о т н и к о в. Эй, люди! Скажите нам, чьи вы люди?
   А н н а. Да уж точно, не твои.
   С о т н и к о в. В этом нет ни тени сомнения. Может быть, вы чьи-то родственники?
   А н н а. Широмордова!
   С о т н и к о в. Что-о-о?...Палыч, ты слышал? Вот это новость.
   Г е о р г и й. Какая же это новость? Анна уже сто лет, как его сестра.
   С о т н и к о в (А н н е). Это правда?
   А н н а. Да уж правдее не бывает...Точно, точно, можете не сомневаться.
   С о т н и к о в. Ну, что же, тогда многое проясняется. В таком случае, позвольте выразить вам наше глубокое соболезнование по поводу безвременной кончины Вашего уважаемого брата.
   Г е о р г и й. Да чего уж там. Пить надо было меньше...
  
   (О х р а н н и к в это время приходит в себя и пытается подняться)
  
   О х р а н н и к (невпопад). Я не пил! Чего не было, того не было.
   А н н а (вздыхая). Твоя правда, Георгий. Ведь как запивался брат последнее вре­мя. Ужас! Вот смерть и подстерегла...А всё из-за них, собутыльников его! Ишь, моду взяли: напьются, и за руль...
   О х р а н н и к (опять невпопад). Никогда! Я за рулём всегда - как стёклышко!
   С о т н и к о в. Заткнись! Тебе слово не давали. Ты не за рулём, а за дверями дол­жен был находиться, и никого сюда не пропускать!
   О х р а н н и к (поднимаясь на ноги). Ага, не пропускать! Попробуй, не пропусти...Мне её, что, убивать надо было? Так, что ли, по Вашему?
   С о т н и к о в. Ладно, иди отсюда, потом разберёмся...Тоже мне, кил­лер нашёлся.
   О х р а н н и к. Ой!...(Поворачивается и хватается за голову)...Голова раска­лывается!
   А н н а. Небось, не расколется! Не надо было к замужней женщине при­ставать.
   О х р а н н и к. Я, пожалуй, пойду, где-нибудь прилягу...
  
   (Входит Г а л я)
  
   Г а л я. Что значит, прилягу? Где это он собирается прилечь?...(Ози­рается)....А это кто такие?
   О х р а н н и к. Вы не беспокойтесь за меня, пожалуйста, найду где-нибудь место... Вот, хотя бы на диване могу полежать...
   Г а л я. Ты с ума сошёл? Вы только посмотрите на него! На мой кожаный диван завалиться собрался!
   А н н а. Жора, ты погляди-ка на эту кобру очковую! Умная какая! У неё уже, оказывается, здесь собственный диван появился! Интересно, с каких это пор?
   О х р а н н и к. Я тогда пойду, в машине отдохну....
   П а л ы ч (взволнованно). Постой, постой, Алексей! Погоди, не уходи, здесь что-то не­понятное происходит.
   С о т н и к о в. Ну уж Алексей-то нам никак ситуацию прояснить не сможет. Иди, Алексей, не слушай его...Иди, говорю, куда хочешь. Мы с тобой потом разбираться будем...
  
   (О х р а н н и к уходит)
  
   Г а л я. Геннадий Павлович, я официально требую от тебя разъяснений: что это за люди и по какому праву они здесь находятся?
   П а л ы ч (пожимая плечами). Она говорит, что она сестра Широмордова, а что за мужик с ней, я поня­тия не имею. Наверное, муж её.
   А н н а. А кто же ещё? Конечно, муж!
   Г а л я. Ну, муж, ну и что? Какое нам де­ло до вас и до Вашего мужа? Я вас знать не знаю, и знать не желаю! Геннадий, пускай они сейчас же убираются из моего дома! И Сотникова заодно пусть с собой прихватят.
   Г е о р г и й. Ах, ты, гадина! Ах, ты, кошка драная! Да я сейчас у тебя, ведь­ма старая, ноги выдеру и спички вставлю! Вот побегаешь тогда у меня, поорёшь!
   С о т н и к о в. Тихо! Замолчите! Всем замолчать!
   А н н а. Как бы не так! Раскомандовался тут! Чего ради я буду эту чумичку слушать и молчать? Надо же было такое придумать? Её, ви­дите ли, это дом! Совсем сдурела, шалаболка неумытая? А вот накося, выкуси! ... (Показывает Г а л е сразу две фиги)...Ты кто такая есть? Недоучка! Двух слов связать не может, а туда же! Тебе кто в башку твою трух­лявую вбил, что такое богатство на тебя, замухрышку мохноно­гую, свалиться могло? По какому такому праву?
   Г а л я. По праву наследования!
   Г е о р г и й. Ишь ты, шустрая какая! А больше ты ничего не хочешь? Тоже мне, наследница выискалась, из подворотни...
   Г а л я. Геннадий Павлович, почему ты молчишь?
   П а л ы ч. Галина, мне кажется, тебе лучше в это дело не встревать. Тебе неизвестны многие обстоятельства. Пусть лучше с этим делом Сотников сам разбирается.
   С о т н и к о в. А чего тут разбираться? Тут и разбираться нечего. Всё и так ясно, как день. У нас на руках имеется завещание, в котором чёр­ным по белому написано, что в случае безвременной кончины Широмордова Геннадий Павлович Белочкин является единственным законным наследником всего его движимого и недвижимого имущества. А также всех счетов в банках, отечественных и зарубежных, зарегистрированных на имя Широмордова. Естественно, не подозревая о существовании этого документа, наша прекрасная во всех остальных отношениях дама...(По­казывает на А н н у)...Решила, что всё это имущество переходит к ней, как к законной наследнице. И это было бы вполне резонно с её стороны, прийти к подобному заключению, поскольку, как известно, ни официальной супруги, ни законных детей у Широмордова не было. Если бы не вышеупомянутое завещание. Мы, со своей стороны, конечно, не до конца проработали этот вопрос, полагая, что никакой сестры у Широмордова не имеется. Ну, что же, за эту недоработку Геннадий Павлович несёт, так сказать, персональную ответственность. Так что, вот так, уважаемая, если вы хотите знать: мы здесь на вполне законных основаниях находимся. А именно, на основании закона о наследовании.
   А н н а. Слушай, мужик, ты меня за умственно отсталую не держи! Я сво­его братца получше тебя знала, и при случае язык развязать ему уме­ла! Эта дурища безмозглая...(Показывает на Г а л ю)...Сама не зна­ет, чего ей надо и какого чёрта она здесь выкомыривает! Зато я доподлинно знаю, кто ты такой и зачем тебе мой брат понадобился! Так что слушай теперь внимательно, что я тебе скажу: лоханулся ты на этот раз, понял? И все остальные вместе с тобой! Смотри!...(С победным видом достаёт бумагу) ...Видал? У меня тоже есть завещание!
   Г а л я (кричит). А-а-а-а!...(Бросается на А н н у и валит её с ног. Г е о р г и й пытается их разнять)...Нет, стерва, нет! Не позволю!...(Вырывает у А н н ы клочки бумаги, запихивает себе в рот, жуёт) ... Всё!...Всё!...Нет у тебя больше никакого завещания!
   П а л ы ч (подходит, бьёт Г а л ю по щеке). Не позорься, идиотка!
   А н н а (смеясь). Ну, совсем баба ума лишилась! Это же копия!
   С о т н и к о в. Вот это правильно! Молодец, Палыч, давно пора было её вразумить.
   Г а л я (растерянно). Геннадий, ты поднял на меня руку?...Ты ударил меня? После всего того, что я для тебя сделала? После всех жертв с моей стороны?...Да как ты посмел? У тебя, что, больше ничего святого не осталось? Я всю жизнь надрывалась, тянула тебя наверх! О Боже, за что мне такие унижения на глазах каких-то плебеев?
   А н н а. Заткни пасть, бумажками подавишься! Аристократка какая выискалась, из подворотни...Жорик, слышь, надо бы пройтись, как следует всё переписать, а то как бы они чего не спёрли. С этих станется...
   С о т н и к о в. Господа, я вам не советую спешить раньше времени. Пока что нет никакой ясности относительно вашего положения. Со своей стороны я могу лишь заверить, что у вас ничего с этим делом не получится. Я пра­вильно говорю, Палыч?
   П а л ы ч. Завещание составлено по всей форме на моё имя и я никому ничего уступать не собираюсь. Я вообще никому здесь ничем не обязан!
   Г а л я (с пафосом). Ты мне всем обязан! Всем, что у тебя есть! Ты же бездарь, каких мало! Вспомни, как в десятом классе я отдала новые сапоги нашей классной руководительнице за то, чтобы она тебе в аттестате тройку на четвёрку переправила? Такие сапоги за такое ничтожество отдать пришлось! Сорок лет прошло, а тот каблук, как будто перед глазами у меня стоит! А как ты сессию в институте завалил, помнишь? Как я у ректора в ногах валялась, тебя на вечерний перевести умоляла? Вот теперь я бы ни за что этого не сделала! А помнишь, как ты по дурости взрыв в цехе устроил? Ты себе представить не можешь, чего мне стоило замять это дело! А потом, уже в Москве, когда ты в аспирантуре учился? Уже забыл, как мне пришлось мамин дом продать и всё до копейки на тебя, обормота, потратить, лишь бы ты её закончил? Я уж молчу о твоей защите, об этом и вспоминать страшно...
   П а л ы ч. Вот и молчи. Держи себя в руках.
   Г а л я. Да что ты говоришь? Я, значит, себя в руках держать должна, а ты свои руки распускать будешь? Не выйдет!
   П а л ы ч. Да успокойся ты! Не видишь разве, что здесь происходит?...(Тихо)...У нас с тобой просто нет другого выхода.
   А н н а (встревоженно). Слышь, Георгий, а ведь, точно, дом-то большой. Может, где-то ещё и другой выход имеется? Ты бы сходил, проверил, а то что-то на душе неспокойно.
   Г е о р г и й. И то верно, Анюта...(Намеревается выйти)
   Г а л я. Не пускайте его одного! Он обкрадёт нас!
   П а л ы ч. Мужик, ты слышал? Ты один никуда не пойдёшь.
   Г е о р г и й. Это кто там вякает? Почему это я не пойду?
   П а л ы ч. Потому что я так сказал!
   А н н а. Ох ты, сказал-мазал! Ты-то кто здесь такой?
   П а л ы ч. Хозяин! Прошу это запомнить, раз и навсегда, я здесь - хозяин!
  
   (Входят Л а п ш и н и В е с е л к о)
   А н н а. А я здесь хозяйка!
   Л а п ш и н. Это что за новости в нашем доме? Что тут за хозяева в наше отсутствие объявились?
   А н н а. Да, я здесь хозяйка!...А это что за шкифанер?...Ой, люди добрые, и эта шалава с ним!
   Л а п ш и н. Что значит, шалава? Вы кого имеете ввиду?
   А н н а. Последнюю любовь моего братца-покойника! Она-то зачем сюда припёрлась? Мало мы при его жизни от неё сраму натерпелись, так она и после смерти нервы мне трепать будет?
   Г а л я. (застонав). О-о-о-о! Мне сейчас станет плохо! Скорее, дайте воды!...(Са­ма наливает себе стакан и выпивает)
   П а л ы ч. Анатолий Петрович, я отказываюсь Вас понимать. Вы, при Вашей должности, и так срамиться с этой...Не знаю, даже как сказать. Вам должно быть стыдно!
   Л а п ш и н. Это я Вас что-то недопонимаю, Геннадий Павлович. Причём здесь чувство стыда?
   С о т н и к о в. Могу пояснить. Видите ли, эта дама, которую Вы взялись сопровождать, мягко говоря...
   В е с е л к о. Что это Вы себе позволяете? Ведите себя, как положено мужчине!
   С о т н и к о в. А как положено вести себя мужчине с женщинами, прошу прощения, подобного сорта?
   Г е о р г и й. Да наподдавать по одному месту, вот и весь разговор.
   П а л ы ч. Если эта женщина сейчас не уйдёт отсюда...
   Л а п ш и н. Ничего подобного! Зачем ей уходить, если она только что сюда пришла? Я не понимаю смысла ваших высказываний. И, вообще, я бы посоветовал всем вам прекратить вести подобные разговоры в её присут­ствии.
   Г е о р г и й. Это ещё почему?
   Л а п ш и н. Потому что не кто иной, как она, в своё время будучи женой Широмордова, унаследовала...
   А н н а. Чего-о? Она - его жена?
   В е с е л к о. Да, жена!
   А н н а. Это ты думала, что ты его жена! А я так думаю, что ты - сатана! Только уж никак не его вдова...
   Г а л я. Правильно! Совершенно с Вами согласна! Это не женщина, а какой-то чёрт в юбке!
   С о т н и к о в (смеясь). Во бабы дают! Только что дрались, а уже заодно. Как это на них похоже. И что характерно, кто бы они ни были, в каких бы кругах они ни вращались, а на таких, как Веселко, реа­гируют одинаково. Как бык на красную тряпку! Хотя, на самом деле, никакой опасности такая Веселко для семьи не представляет. Разве нормальный мужик побежит из дома за её грязными юбками?
   В е с е л к о. Что за выражения? Что Вы себе позволяете?
   С о т н и к о в. Что Вы заслуживаете. Ну, а когда семейный дом уже дал трещину, тогда, конечно, куда ещё бедному мужику податься? На этот случай Весёлки и нужны, всегда готовые принять одинокого мужчину с серьёзными намерениями. Вот и принимают, иногда ещё при должности, но уже обычно без денег и без иму­щества. Потому как не всякий мужчина захочет поделиться с Весёлкой деньгами или имуществом. Так что, вы, бабы, не обижай­тесь на неё понапрасну. В ваших семейных проблемах не она виновата, а вы сами.
   А н н а. В чём мы виноваты?
   С о т н и к о в. А зачем вы своих мужиков поедом едите? Ценили бы их такими, какие они есть, и вряд ли какой из них убежал бы к Ве­сёлке. И в здравом уме, трезвой памяти вряд ли на людях появился бы. Не так ли, Анатолий Петрович? Вы ведь у нас сегодня "под шафе"?
   Л а п ш и н. Ошибаетесь. Ни в одном глазу.
   А н н а. Да у него крыша поехала!
   П а л ы ч. Анатолий Петрович, прошу Вас, будьте посерьёзнее. Мы ведь сюда не в игры играть пришли.
   Л а п ш и н. Согласен, Геннадий Павлович. Пора заканчивать игру. Итак, господа, карты на стол! Анжелика Ивановна, Вам предоставляется последнее слово.
   В е с е л к о. Слушайте, все вы, и запоминайте! Я - законная хозяйка всего, что осталось после Широмордова!...Да, да, согласно завещания!...Анатолий Петрович, будьте добры, покажите документы...(Л а п ш и н роется в портфеле)...Поэтому я пре­длагаю всем посторонним лицам незамедлительно покинуть помещение...И никогда больше не вести в моём присутствии двусмысленных разговоров! А не то пожалеете.
   С о т н и к о в. Что такое? Это кто нам угрожать смеет? Какая такая козявка?
   Г е о р г и й. Да это даже не козявка, это - блоха пьяная!
   Л а п ш и н. Ещё раз попрошу всех быть повежливее с наследницей громадного состояния... (Демонстрирует всем бумаги)...Вот, пожалуйста...И, кстати ска­зать, с моей будущей женой.
   С о т н и к о в (удивлённо). Что-о?...Ну, и Широмордов, ну и сволочь...Ну и натворил ты делов...Да чтоб тебя сейчас черти в аду драли!
   Г е о р г и й (А н н е). Говорил я тебе! Сколько раз предупреждал, что братан твой - пьянь ненадёжная.
   Г а л я (растерянно крутит головой). Геннадий...Но как же так?...Я ничего понять не могу.
   П а л ы ч. Я и сам плохо понимаю.
   С о т н и к о в. Ничего, как-нибудь разберёмся.
  
  
  
   Д Е Й С Т В И Е В Т О Р О Е
  
   Обстановка офиса, вдвоём сидят X о з я и н и А д в о к а т.
  
   Х о з я и н. Как такое могло произойти?...Ты-то куда смотрел?...(А д в о к а т что-то невнятно бормочет)...Какой ты после этого адвокат? Облапат ты, а не адвокат!
   А д в о к а т. Ну, Вы и скажете тоже.
   Х о з я и н. Как есть, так и говорю. А как ещё тебя назвать? Облапат ты и есть. Облапо­шили тебя, почём зря.
   А д в о к а т. Кто же мог такое заранее предположить? Такое и в голову ни одному человеку прийти не могло.
   Х о з я и н. А как же Широмордов до этого додумался?...Уж не хочешь ли ты убедить меня в том, что у покойника была голова на плечах?...И к тому же, не пустая?
   А д в о к а т. Не знаю, что и сказать...Получается, что так.
   Х о з я и н. А, по-моему, так получается, что у тебя тоже пустая голова, как у него. Этот Широмор­дов был шестёркой! Пьяница, бабник и, в лучшем случае, мелкий жулик. Именно этим он был для нас ценен, за это его и держали. Ты хотя бы вспомни, как он раздулся от важности, когда мы купили ему докторс­кую? Был бы хоть чуть-чуть поумнее, так хоть удосужился бы её прочитать. А то, говорят, на защите полный бред нёс, нас позорил. До чего мерзавец, дошёл, своей любовнице стал бахвалиться, что он-де и её учёной запросто может сделать! Причём опять же за наш счёт. "Я, - мол, - тебе карьеру в науке обеспечу" А на той клейма ставить негде! Короче, этот Широмордов даже на шестёрку с трудом тянул. И ни один человек на свете о нём сейчас бы и не вспомнил, если бы он такое не отчубучил. Хотел бы я хоть одним глазком взглянуть на того, кто этого придурка надоумил.
   А д в о к а т. Так Вы хотите сказать, что всё это не он придумал?
   Х о з я и н. Ты разозлить меня хочешь? А я тебе о чём столько времени толкую? Этот Широмордов вообще думать не умел! Кто бы его наверх двигать стал, если бы у него хотя бы был в наличии орган, которым думают? Времена не те. Сейчас умных не наверх тянут, а, наоборот, вниз, под ноги запихивают.
   А д в о к а т. Ну, уж это явное преувеличение...Хм...Под ноги...
   Х о з я и н. А что. разве не так?
   А д в о к а т . Конечно, нет...Да, вот, к примеру, взять хотя бы Вас. Один Вы у нас чего стоите.
   Х о з я и н. Что-о? Я чтобы больше этого никогда от тебя не слышал.
   А д в о к а т. А что я такого сказал?
   Х о з я и н. Ты посмел давать оценку моим умственным способностям.
   А д в о к а т. Ничего подобного! Я только позволил себе выразить своё восхи­щение Вашим могучим интеллектом!
   Х о з я и н. Ты, что, не понял? Если будешь продолжать в том же духе, зар­плату будешь получать согласно ведомости.
   А д в о к а т. А как это?...Я, действительно, не понял.
   Х о з я и н. У тебя в ведомости сколько стоит?
  
   (А д в о к а т подходит к X о з я и н у , что-то шепчет ему на ухо)
  
   X о з я и н. Вот, вот, правильно. Рублей. В ведомости стоят рубли. Так вот, за плохое поведение эту сумму будешь получать в рублях, а не в зелёных.
   А д в о к а т (растерянно). Вы не можете со мной так поступить. Это слишком жестоко.
   Х о з я и н. Неужели?
   А д в о к а т. Да я просто от голода умру!
   Х о з я и н. Почему же другие не умирают? Они даже в рублях суммы в несколько раз меньше получают...Да и то далеко не все.
   А д в о к а т. Разве можно сравнивать? Вы подумайте, или взять простого человека, у которо­го и запросов-то никаких, и потребности минимальные, или...
   Х о з я и н. Или тебя, да? А какие у тебя потребности, непростой ты наш человек? Без чего ты обойтись не можешь? Без сухого Мартини?...Или ты у нас бренди предпочитаешь?...А-а, знаю! Ты же у нас французское шампанское любишь, от самой мадам! Но при этом обязательно, чтобы до чёртиков! Чтобы они по столу скакали и тебе рожи корчили, а ты чтобы в них икрой паюс­ной швырял. Правильно я говорю, такие у тебя потребности?
   А д в о к а т (вздыхая). Ну, вот, опять осуждаете.
   Х о з я и н. Я тебе здесь не морали читаю! Я напоминаю о твоей склонности к периодическим запоям! Чреватой, между прочим, для всех нас опасными последствиями. Ты забыл, как в результа­те одного такого запоя дошёл до такого состояния, что принял баксы из собственного портмоне за компанию зелёных чертей! Забыл, как пере­пугался тогда и побежал к постовому милиционеру с просьбой спасти от нечистой силы?
   А д в о к а т. Это было просто недоразумение. С каждым может случиться.
   Х о з я и н. Замолчи! Не выводи меня из себя. Тебя послушать, так у наших алкашей карманы баксами так набиты, что время от времени приходится избавляться от них путём швыряния в милиционера...
  
   (В дверь заглядывает С е к р е т а р ш а)
  
   С е к р е т а р ш а. Семён Семёныч, Сотников пришёл. Ему можно зайти?
   Х о з я и н. Он один?
   С е к р е т а р ш а. Нет, там с ним ещё какие-то люди. Я их не знаю...Но мне кажется, так себе.
   Х о з я и н. Пусть пока один зайдёт.
   С е к р е т а р ш а. А тем, что с ним пришли?...Им, что, чай, кофе предложить? Или покрепче чего-нибудь?
   Х о з я и н. Слишком много чести. Как-нибудь перебьются.
   А д в о к а т. Вот именно, перебьются, обойдутся без угощения. Пускай так сидят, ворон считают.
   С е к р е т а р ш а. Да мне-то что. Мне всё равно, пусть хоть ворон считают. Мне же лучше...
  
   (С е к р е т а р ш а выходит, входит С о т н и к о в)
  
   Х о з я и н. Ну, что стоишь? Проходи, садись...Рассказывай.
   С о т н и к о в. А что рассказывать-то?
   Х о з я и н. Всё...Всё рассказывай.
   С о т н и к о в. Да я и так уже Вам всё рассказал.
   X о з я и н. Неужели всё?
   С о т н и к о в. Ну, всё, что знаю.
   Х о з я и н. Тогда давай, с самого начала рассказывай.
   С о т н и к о в. Мне добавить нечего. Откуда я мог знать, что Широмордов сразу три завещания написать умудрится?
   А д в о к а т. Мало сказать, что просто три. Это же три совершенно одинаковых завещания! С одной датой, только на разные лица.
   С о т н и к о в. Я бы не сказал, что совершенно одинаковые. Они у разных нотариусов бы­ли заверены.
   Х о з я и н. А дата, точно, на всех одна и та же стоит?
   С о т н и к о в. Одна, одна! Дата, точно, одна.
   Х о з я и н. А ты проверил? Не ошибаешься?...Ничего от себя не придумыва­ешь?
   С о т н и к о в. Если мне не верите, можете хоть у Алексея спросить.
   Х о з я и н. У этого можно, этот ничего не придумает.
   С о т н и к о в. Вот я про то и говорю.
   Х о з я и н. Говоришь, говоришь...Слишком много говоришь! Говорун какой у нас здесь нашёлся...Можно сказать, спикер местного значения...Такое натворить. Сидел бы лучше, да помалкивал, пока тебя не спрашива­ют.
   С о т н и к о в (обиженно). Ну, вот. То говори, то помалкивай...Не поймёшь Вас.
   А д в о к а т (смеясь). Смотрите, он сейчас заплачет! Сотников, что с тобой? Контроль над собой потерял?
   С о т н и к о в. Что Сотников, что Сотников? Если кому что нужно, так сразу - Сотников! А чуть что не так, сразу Сотников вино­ват? А причём здесь Сотников? Вон адвокат сидит, с него и спрашивай­те. Он с бумажками дело имеет, вот пусть и объясняет, как такое могло произойти.
   А д в о к а т. Ничего подобного! Я ничего не обязан объяснять. Я к этому конфузу никакого отношения не имею.
   Х о з я и н. Ничего себе, конфуз! Вы хоть представляете себе, в какую сумму нам этот конфуз может обойтись?
   С о т н и к о в. Врёт он всё, якорь ему в почку! Он эти бумаги, хрен знает как, готовил! И но­тариуса к Широмордову он отвозил...
   Х о з я и н. Не понял...(А д в о к а т у)...Ты где документы оформлял?
   А д в о к а т. Я...Я плохо помню...Это давно было.
   Х о з я и н. Что? Что такое?
   А д в о к а т. Я...Я...Простите меня, я думал...Я хотел, как лучше...Да и ка­кая, в сущности, разница, где?
   Х о з я и н (С о т н и к о в у). Ты, помнится, говорил, что он шатался с документами по каким-то общественным заведениям?
   С о т н и к о в. Ну, да, было дело. Палыч рассказывал. Меня, правда, тогда с ними не было, Вы же знаете...
   Х о з я и н. Знаю, знаю...А, кстати, где он сейчас?
   С о т н и к о в. Кто, Палыч? Так он же здесь, в приёмной сидит!...Позвать его?
   Х о з я и н. Иди, зови...(С о т н и к о в выходит)...Сразу надо было позвать.
   А д в о к а т. Вы только построже с ним, Семён Семёныч.
   Х о з я и н. Что значит, построже?
   А д в о к а т. Да это врун, каких мало! Врун, можно сказать, бессовестный. Ни одному его слову верить нельзя.
   Х о з я и н. Да? А твоим словам можно верить? Ты у нас, кто, правдолюбец, что ли, совестливый? Помолчал бы уж...
   . (Входят П а л ы ч и С о т н и к о в)
  
   П а л ы ч (улыбаясь). Добрый день, Семён Семёныч! Как Ваше самочувствие?...И Вы здесь? ... (Протягивает руку, никто не ре­агирует)...Здравствуйте, Валентин Сергеевич.
   Х о з я и н. Вы только посмотрите на него. Для него, оказывается, этот день - добрый. Надо же так...Зато для нас этот день очень даже недобрый.
   А д в о к а т. Вы обратите внимание, как он о нашем здоровье печётся. Можно подумать, оно его сильно волнует...Да ты нас всех чуть в гроб не загнал!
   С о т н и к о в. Вы погодите, ещё загонит. С него станется, это тот ещё товарищ.
   А д в о к а т. Сотников!
   С о т н и к о в. Что, Сотников? Разве я не прав?
   Х о з я и н. Приходится констатировать, что на этот раз ты прав, как никог­да.
   П а л ы ч (вытирая пот). Можно, я присяду?...Или мне лучше постоять?
   Х о з я и н. Зачем стоять? Сядь, посиди...В ногах правды нет.
   П а л ы ч (устраиваясь на край стула). Спасибо, Семён Семёныч.
   С о т н и к о в. Да вы только посмотрите, какой культурный товарищ! Какой благовоспитанный. Сама вежливость! Кто его близко не знает, представить себе не может, как этот господин своих подчинённых матом кроет.
   П а л ы ч. Это клевета! Да, действительно, несколько раз, бывало, срывался на окрик. Ну, так что же, сами понимаете, на работе всякое случается. Иной раз просто нервы от напряжения не вы­держивают...Так и то не моя вина была, а нерадивых работ­ников.
   С о т н и к о в (смеясь). На окрик он сорвался! От окриков синяков не бывает, понял? А из твоего кабинета люди с фингалами выходят! Сам видел. Тоже мне, интеллигент...С волосатой душонкой.
   А д в о к а т. И с кулаками...Они у него тоже волосатые.
   X о з я и н (удивлённо). Это для меня новость. Сотников, он, что, и вправду, мордобой на работе у себя устраивает?
   С о т н и к о в. Да это все его клевреты на себе прочувствовали! И, вообще, чего только он на этой работе не устраивает. Всё, что угодно, кроме самой работы.
   П а л ы ч. Не слушайте их, Семён Семёныч! Это неправда!
   Х о з я и н. Как прикажешь, Геннадий Павлович. Не слушать, так не слушать...А действительно, хватит нам этих зубоскалов слушать. Давай, мы лучше тебя послушаем...Давай, давай, не стес­няйся. Я весь внимание.
   С о т н и к о в. Во, во, правильно. Пускай рассказывает.
   А д в о к а т. Только смотрите, этот соврёт, недорого возьмёт.
   П а л ы ч. А, что, собственно, я должен рассказывать?
   Х о з я и н. Всё. Всё, Геннадий Павлович, всё до мельчайших подробностей. Всё, что связано с оформлением документов на Широмордова и на тебя.
   П а л ы ч. Тут особо нечего рассказывать. Просто они к нам приехали и подписали документы. А больше я ничего не знаю.
   Х о з я и н. Постой, постой. Кто это, они?
   П а л ы ч. Да женщина эта с Валентином Сергеевичем.
   А д в о к а т. Врёт он всё! Я же вам говорил: будет врать! Никогда я к нему не приходил, не то что с женщинами, но даже и с мужчинами.
   П а л ы ч. Как же это не приходил, когда как раз приходили? Вас ещё тог­да Алексей на машине привозил. Он мои слова подтвердить может...(Соскакивает со стула и бежит в приёмную, в дверях кри­чит) ... Алексей!... Алексей, идите сюда, пожалуйста! Скажите им, что Валентин Сергеевич в тот раз был у меня!
  
   (Входит О х р а н н и к)
   О х р а н н и к. Звали?
   Х о з я и н. Кто?...Мы? Нет...Но, раз уж зашёл, то ответь нам вот на какой вопрос: ты привозил Валентина с нотариусом к Белочкину?
   О х р а н н и к. Привозил...Только они к Белочкину не заходили, а сразу к Широмордову прошли.
   А д в о к а т (победно). Слышали? Все слышали?...(Показывает на П а л ы ч а)... Убедились, как этот тип нагло врёт на каждом ша­гу?
   П а л ы ч. Что значит, врёт? Что за глупости Вы говорите? Широмордов в нашей организации работает! Работал, то есть...Под моим непосредственным начальством...Скажи, Алексей, ты же видел вывеску?
   О х р а н н и к (неуверенно). Ну да...Там, вроде, написано было: директор...Какого-то института.
   П а л ы ч (радостно). Всё правильно, Алексей! А институт этот как раз при на­шей организации состоит. Вы же знаете, Семён Семёныч...
   С о т н и к о в. Это он институтом называет! Скромный товарищ, ничего не скажешь. Два старых пьяницы сидят, штаны протирают, а во главе у них Широмордов числился, как раз этим двоим под стать. Они его всегда третьим приглашали, когда на троих соображали. Сам себе зарплату выписывал, на которую десяток-другой специалистов спокойно прокормить можно!
   П а л ы ч. Это не мои проблемы. Относительно специалистов никакой догово­рённости не было ...(Х о з я- и н у) ...Вы же сами всегда говорили: наша главная задача - организовать побольше юридических лиц и везде посадить прове­ренных людей.
   А д в о к а т. Хорошо же он Широмордова проверил!
   С о т н и к о в. Причём здесь Широмордов? Дело совсем не в Широмордове. Сам бы он до такого никогда не додумался.
   Х о з я и н. Слышишь, Валентин? Уже и до Сотникова дошло, что не Широмор­дов за этим стоит.
   А д в о к а т. А кто же тогда?
   Х о з я и н. Это мы и пытаемся сейчас выяснить...Алексей, скажи, ты тогда этих двоих прямо до входа подвёз?
   О х р а н н и к. Ну да...Я ещё потом до кабинета Широмордова портфель за Валенти­ном Сергеевичем нёс.
   Х о з я и н. Зачем?...Валентин, это что ещё за новости?
   А д в о к а т. А что? Я не вижу в этом ничего предосудительного. Всё-таки я - адвокат, и должен поддерживать реноме. Если я не буду поддерживать реноме...
   Х о з я и н. Чьё реноме ты должен поддерживать?
   А д в о к а т. Как, чьё? Конечно же, Ваше, Семён Семёныч! Вы у нас человек со­лидный, и адвокат у Вас должен быть солидный. А как же иначе?
   С о т н и к о в (насмешливо). Это кто у нас солидный адвокат? Уж не ты ли?
   О х р а н н и к (вполголоса). Из него адвокат, как из меня балерина.
   П а л ы ч (показывая на А д в о к а т а). Ну, вот, Семён Семёныч, сами видите! Теперь Вам понятно, что это за человек?
   Х о з я и н. Что мне должно быть понятно? Что он болван, хоть у не­го и язык хорошо подвешен? Так я это и без тебя знаю, за то деньги и платим. Не ожидал, правда, что он в последнее время так разболтается. Портфель, видите ли, за ним носить приходится. А кто он та­кой?...(А д в о к а т у)...Твоя работа, между прочим, в том и заключается, чтобы самому этот портфель с многозначительным видом носить, да время от времени делать глубокомысленные замечания ни о чём! Так что, ты смотри у меня. Если со своими служебными обязанностями справляться не будешь, мы живо тебе замену найдём.
   А д в о к а т. Кого?...Кого Вы найдёте?
   С о т н и к о в. Да кого угодно. Вон, взять хотя бы Алексея. Его и искать не надо.
   А д в о к а т. Сотников, ты не шути так. Не забывай, у меня диплом, звание...Стаж работы, в конце концов.
   С о т н и к о в. Подумаешь, диплом. Тоже мне, проблема. Да мы, если нам надо будет, и дя­де Ване с вахты хоть завтра диплом выдадим! Нам это раз плюнуть.
   П а л ы ч. А ему-то зачем на вахте диплом?
   С о т н и к о в. Затем же, зачем и тебе...И ему...(Кивает в сторону А д в о к а т а)...И Широмордову за тем же дали. Для дела, вот зачем.
   X о з я и н (строго). Сотников! Ты себе слишком много позволяешь.
   С о т н и к о в. Прошу прощения, Семён Семёныч, погорячился.
   Х о з я и н. То-то же...Вернёмся, однако, к нашим коровам.
   О х р а н н и к (удивлённо). К каким коровам?...Там никаких коров не было.
   С о т н и к о в (ухмыляясь). Как это, не было?...А если вспомнить?...А, Алексей?
   О х р а н н и к (тоже ухмыляясь). А-а...Не-е, только тёлки...Да и то всего лишь одна.
   П а л ы ч (крутя головой по сторонам). Что, что?...Какие тёлки?
   X о з я и н (строго). Не отвлекайтесь! Алексей! Значит, вы с Валентином зашли в кабинет Широмордова, так?...Кто там был?
   О х р а н н и к. Широмордов...Й вот он...(Кивает в сторону П а л ы ч а)
   Х о з я и н. И всё?...Больше там никого не было?
   О х р а н н и к. Нет, больше никого...Ну, и мы зашли. Я, Валентин Сергеевич, и эта...(Ухмыля­ется)...И тёлка эта с нами...Ну, нотариус, то есть. Я только портфель поставил и сразу пошёл.
   Х о з я и н. Куда ты пошёл?
   О х р а н н и к. Я к машине сразу пошёл. Я там их ждал.
   П а л ы ч. Я про портфель, однозначно, ничего не помню. Его, мо­жет быть, и вообще не было.
   А д в о к а т. То есть, как это, не было? Я, значит, был, а портфеля моего не было? Так, что ли?
   С о т н и к о в. Ты слушай его больше, он тебе сейчас и не такого наговорит. И я не я, и лошадь не моя. Его послушаешь, так и его там не было, и Широмордов отсутствовал.
   О х р а н н и к. Не-е, Широмордов присутствовал! Я это очень хорошо помню. Он тогда, видать, с глубокой похмелюги сидел. Яблоки грыз и водой запивал. Я у него одно попросил, так он мне кукиш показал: "Яблоки, - говорит, - тоже денег стоят"
   Х о з я и н. Ладно, Алексей, с тобой всё ясно. Пока можешь быть свободным.
   О х р а н н и к. Ну, я тогда пошёл...(Уходит)
   X о з я и н. Итак...Значит, вы оставались в кабинете Широмордова вчетвером, после того, как Алексей ушёл?
   П а л ы ч. Так точно, Семён Семёныч.
   Х о з я и н. Ну?...И что дальше было?...Вы сели и все вместе стали оформлять завещание?...Так?
   П а л ы ч. Не совсем так. Я лично при оформлении не присутствовал.
   А д в о к а т. Как это, не присутствовал? А кто же ещё потом это мероприятие шампанским обмывал?
   П а л ы ч. Так это уже позже было! Гораздо позже. А я в то время как раз выходил, разве Вы не помните?
   С о т н и к о в. Куда это ты выходил?...Зачем?
   П а л ы ч. Ну...Одним словом, мне нужно было.
   С о т н и к о в. Живот у тебя разболелся, что ли?
   А д в о к а т. Чего он врёт? Живот у меня разболелся!
   Х о з я и н. Погодите, погодите, не все сразу...Итак, Белочкин, ты призна­ёшь, что оставил кабинет Широмордова в момент оформления чрезвычайно важных до­кументов...Так?...Ты можешь нам объяснить, почему?
   П а л ы ч (вытирая пот). Могу...Видите ли, у меня как раз на это время была назначена очень важная встреча.
   Х о з я и н. Как же так? Что более важного для тебя могло быть на тот момент?
   П а л ы ч. Видите ли, к нам в тот день приезжала иностранная делегация.
   Х о з я и н. Ну и что?...Что из этого следует?
   П а л ы ч. Я просто был обязан её встречать...По долгу службы...Как руководитель приглашающей ор­ганизации.
   С о т н и к о в. У тебя же для этого есть зам по связям с иностранцами!
   П а л ы ч. Это были не простые иностранцы.
   С о т н и к о в. А какие?...Неужели золотые?
   П а л ы ч. Не надо ёрничать. К нам тогда приезжал один очень солидный американец.
   С о т н и к о в. Да что ты говоришь?...И что этот американец? Засунул в ж..у па­лец?...Так, что ли? И вытащил оттуда дерьма четыре пуда?
   Па л ы ч (смущённо потупившись). Нет.
   С о т н и к о в. Значит, никуда не засовывал, ничего не вытаскивал? А почему же тогда мы все сидим в дерьме?...Чудеса, да и только.
   П а л ы ч. Я не виноват, клянусь вам! Я просто не мог поступить иначе! И, к тому же, там с Широмордовым ещё Валентин Сергеевич с нотариусом оставались.
   А д в о к а т. Слушайте вы его больше! Не мог он иначе...Это я не мог иначе.
   X о з я и н (удивлённо). А ты-то чего не мог?
   А д в о к а т. Говорю же вам, живот у меня разболелся. Хочешь, не хочешь, а пришлось срочно удалиться.
   С о т н и к о в. Куда удалиться?
   А д в о к а т. Куда, куда...Куда удаляются, когда живот болит? Туда, куда и царь пешком ходил.
   Х оз я и н. И ты посмел оставить Широмордова наедине с нотариусом?
   А д в о к а т (поспешно). Нет, нет, это не я! Я не оставлял его! Я вышел раньше Белочкина! Гораздо раньше! А за то, что там без меня было, я не отвечаю...
   X о з я и н. Где нотариус?...(Нажимает кнопку звонка. Входит С е к р е т а р ш а)
   С е к р е т а р ш а (входя). Вызывали?
   Х о з я и н. Нотариус подошёл?
   С е к р е т а р ш а. Да, в приёмной сидит.
   Х о з я и н. Зови сюда...(С е к р е т а р ш а выходит)...Н-да-а...Ка­кая-то странная, я бы сказал, картина у нас вырисовывается...(Входит Н о т а р и у с)...Вы кто?
   Н о т а р и у с (дрожащим голосом). Я?...Елена Петровна.
   П а л ы ч. Это она! Это она тогда с Валентином Сергеевичем была, Семён Семёныч!
   А д в о к а т (улыбаясь). Здравствуйте, Елена Петровна!
  
   (С о т н и к о в приподнимается и недоумённо обсматривает Н о т а р и у с а со всех сторон)
  
   С о т н и к о в. Валентин, это что такое? Неужели нельзя было найти кого-нибудь посерьёзнее?
   А д в о к а т. А зачем? Документы и так были оформлены безупречно.
   Х о з я и н. Если они были оформлены безупречно, то зачем же мы все вместе сегодня собрались? Так, кажется, в одной старой песне поётся?
   П а л ы ч. Не совсем.
   Х о з я и н. Что, не совсем?
   П а л ы ч. Не совсем так. В этой песне поётся...(Поёт куплет известной песни времён застоя) ...................................................................
   .........................................................................
   Как здорово, что здесь мы сегодня собрались...
  
   Х о з я и н (удивлённо). Он, что, всегда такой? Или только сегодня?
   С о т н и к о в. Ещё хуже бывает. Здесь он хоть посторонних стесняется.
   А д в о к а т. Семён Семёныч, Вы на Белочкина внимания не обращайте, всё рав­но от него правды не добьёшься. Вы лучше Елену Петровну спросите, чем они там в моё отсутствие занимались. Елена Петровна, расска­жите нам, пожалуйста, что было в кабинете Широмордова, после того, как я удалился?
   Н о т а р и у с. Куда Вы удалились, Валентин Сергеевич?
   С о т н и к о в. Куда царь пешком ходил.
   Н о т а р и у с. Что, что?
   А д в о к а т. Елена Петровна, прошу Вас, будьте добры, рас­скажите нам подробнее, что было в кабинете Широмордова во время на­шего с Вами визита к нему...Вспомнили?
   Н о т а р и у с (растерянно). Я...Я...Я не знаю.
   Х о з я и н. Чего Вы не знаете?
   Н о т а р и у с. Ничего...Я...Я ничего не могла поделать.
   Х о з я и н. С чем Вы ничего не могли поделать?...Надеюсь, не с доку­ментами?
   Н о т а р и у с. Нет, нет, не с документами...С моим...С моим желудком.
   Х о з я и н. Как? И Вы тоже?
   Н о т а р и у с (чуть не плача). Я ни в чём не виновата...Это Валентин Сергеевич...Это он. Это он предложил заехать в экзотический ресторан пообедать...Мне стало плохо...Я ничего не могла с собой поделать.
   С о т н и к о в. И на сколько пообедали?...А, Валентин? У тебя часто такие обеды случаются?
   А д в о к а т. А ты, что, предлагаешь мне ходить голодным?
   Х о з я и н. Никто не заставляет тебя голодать! Но посещать экзоти­ческие рестораны перед подписанием столь важных документов? Это уже слишком...
   П а л ы ч. Совершенно с Вами согласен, Семён Семёныч, это уж слишком! А они к тому же ещё и опоздали! Это из-за них с иностранной делегацией недоразумение получилось.
   С о т н и к о в. А-а, так вот оно что! Значит, они во всём виноваты? А ты на них обиделся и побежал американцам сдаваться?
   Х о з я и н. Сотников, хватит дразнить Белочкина...Итак, Елена Петровна, Вы ничего не могли с собой поделать и поэтому удалились...
   С о т н и к о в (смеясь). Вслед за Валентином Сергеевичем...
   X о з я и н (повышая голос). Сотников!
   С о т н и к о в. Молчу, Семен Семеныч, молчу.
   Х о з я и н. Так вот, Елена Петровна...Да не переживайте Вы так сильно! С кем не бывает? Так вот, надеюсь, Вы тогда документы с собой прихва­тили?
   Н о т а р и у с (недоумённо). Документы?...А зачем?
   X о з я и н (задумчиво). Так...Значит, документы остались в кабинете Широмордова...А где они там лежали, не помните?...На столе?
   Н о т а р и у с (растерянно). Я...Я не помню.
   Х о з я и н. Белочкин! Где оставались документы?
   П а л ы ч. А я откуда знаю? И почему я об этом должен знать?...(Истерично)...Я вообще эти документы первый раз увидел, только когда подпись под ними ставил! Вы же меня здесь за человека не считали! Просто в резерве держали на непредвиденный случай...(Понижает голос)...Как с Широмордовым...Я до сих пор не знаю, наследником чего я стал...А, может быть, и не стал...И зачем вы только организовали эту аферу? То ли спрятать что-то хотели, то ли самим за другими спрятаться...
   С о т н и к о в. Да вы только посмотрите, как он распетушился.
   А д в о к а т. Ага. Сейчас кукарекать начнёт.
   П а л ы ч. Прекратите! Я не позволю издеваться над собой! Я жало­ваться буду!
   Н о т а р и у с. Можно, я пойду? Я всё равно больше ничего не знаю...
   С о т н и к о в. Палыч, ты по каким инстанциям жаловаться собрался?...С кого начнёшь? С нашего участкового?
   А д в о к а т. Нет, для него это слишком мелко. Он у нас к Генеральному про­курору обратится...А ещё лучше сразу в Страсбург.
   П а л ы ч. Смейтесь, смейтесь...Только как бы вам потом заплакать не пришлось.
   Н о т а р и у с. Ну, можно, я выйду? Мне надо...
   А д в о к а т. Сиди ты! Не до тебя сейчас.
   С о т н и к о в (хлопнув себя по лбу). Послушайте! Как же мы сразу не сообразили? Это же они с Широмордовым устроили, когда вдвоём с ним в кабинете остались! Договори­лись, и отсканировали все документы! У них же там сканер под боком стоял! Мы им сами этот сканер подарили, в порядке шефской помо­щи...Это же в корне меняет дело...
   Х о з я и н. Белочкин, что на это скажешь?...Так было дело?
   П а л ы ч. Я вам уже всё сказал. Не было меня там, я на встречу ушёл.
   С о т н и к о в. Ты хочешь сказать, лабух эдакий, что ты Широмордова одного с документами оставил, рядом со сканером?
   П а л ы ч. Не смейте выражаться! Я вас предупредил.
   С о т н и к о в. Ну, хватит! Не знаю, как вам, а мне это уже порядком надоело...(Засучивает рукава, идёт к П а л ы ч у)... Вы как хотите, Семён Семёныч, а я этого господина по-свойски сейчас проучу...По нашенски...
   П а л ы ч (почти визжа). Не подходите ко мне! Я вас не боюсь! Я никого из вас не боюсь!
   Х о з я и н. Сотников, постой...Не суетись...Раз он у нас такой храбрый...(Достаёт из ящика стола несколько фотографий)... Интересно, а этого он тоже не боится?...Ну-ка, ткните ему под нос.
   С о т н и к о в (показывает фотографии П а л ы ч у). Смотри, Иуда!...Внимательно смотри...Ну, что скажешь?...И сейчас не боишься?
   Х о з я и н. Если не боится, можем показать ему ещё кое-что...И весьма су­щественное.
   П а л ы ч (всматриваясь в фотографии). Мама родная...Простите меня, Семён Семёныч...Я Вас умоляю, простите...Я Вас на коленях прошу!...(Встаёт на колени)...Прямо не знаю, что это на меня вдруг нашло? Наверняка что-то с нервами...Мне кажется, я заболеваю...А вдруг это осложнение после гриппа? Вы же давно меня знаете, Семён Семёныч! Я же никогда, ни в чём Вам не прекословил! А сейчас сам себя не узнаю...А, может быть, меня секретарша в приёмной чем-то опоила? Она могла! Могла подсыпать какой-нибудь гадости в стакан, я его выпил, и контроль над собой потерял! Вы допросите её, она во всём признается, ей деваться некуда! А меня простите, я Вам ещё пригожусь...
   (Из приёмной доносится истошный крик Г а л и)
  
   Г а л я. Ты кто такая, чтобы меня останавливать?
  
   (Дверь распахивается, Г а л я врывается в офис. На пути встаёт С о т н и к о в, пытается её удержать)
  
   Г а л я. Прочь с дороги!...Отцепись, тебе говорят!...Где Геннадий?...(Видит П а л ы ч а на коленях)... Геннадий, почему ты на коленях?...Ты с ума сошёл? Поднимайся сейчас же!...(Подбега­ет к П а л ы ч у , толкает его, тот теряет равновесие и валится на бок. Г а л я неуклюже падает на П а л ы ч а . С о т н и к о в и А д в о к а т пытаются поднять Г а л ю , та отбивается и при этом срывает парик с А д в о к а т а)...Не смей прикасаться ко мне, извращенец!
   А д в о к а т. Отдай парик, стерва!
  
   (Н о т а р и у с пытается незаметно выскользнуть из офиса)
  
   Г а л я (поднимаясь с париком в руках). Что?...Парик тебе отдать? А кто мне отдаст мою мечту? Мечту о красивой жизни! В которой меня будут окружать красивые вещи, а не этот проклятый новодел!
   А д в о к а т. Ты и новодела не заслуживаешь! Отдай, говорю, парик!
   Г а л я. А кто здесь чего заслуживает? Может быть, скажешь, ты? Да ты и этого вшивого парика не заслуживаешь!...(Открывает окно и вышвыривает парик. П а л ы ч приподнимается с пола)...Также, как и ты!...(Бьёт П а л ы ч а кула­ком в ухо, тот валится кулём на пол)
   А д в о к а т. Что ты наделала! Ты зачем мой парик выбросила? Как мне теперь на люди выйти?
   С о т н и к о в (смеясь). Ничего страшного, ладошкой прикроешься.
   Х о з я и н. Галина Яковлевна, успокойтесь. Дайте нам возможность ра­зобраться без Вашего участия в этом запутанном деле. Вы нам только мешаете.
   Г а л я. Ни за что! Я этого олуха одного с вами ни за что не оставлю, а то он опять чего-нибудь натворит.
   С о т н и к о в. Натворит, натворит...Вместе с тобой...А, кстати, где наш но­тариус?
   А д в о к а т (озираясь). Не знаю...Елена Петровна всё время рядом со мной находилась.
   Х о з я и н. Я же сказал: никому не выходить, пока не разберёмся! Ты куда смотрел?
   С о т н и к о в (смеясь). Да он на парик свой смотрел!
   А д в о к а т. Вы насчёт Елены Петровны не беспокойтесь, Семён Семёныч. Никуда она от нас не денется.
   Х о з я и н. Она-то не денется, в этом я не сомневаюсь. А вот что прикажете нам с другими нотариусами делать?...С теми, которые на других наследников завещания оформляли?...И как нам быть с самими наследниками? Времени крайне мало остаётся.
   С о т н и к о в. Вы правы, Семён Семёныч, надо как-то действовать.
   Х оз я и н. Ну, вот и действуйте! Действуйте!
   А д в о к а т (растерянно). .А как?
   Х о з я и н. Думайте, думайте...Может быть, что-нибудь и придумаете.
  
  
  
  
   Д Е Й С Т В И Е Т Р Е Т Ь Е
  
   Происходит в обстановке первого действия.
  
   О х р а н н и к (входит, ворча). Учиться, учиться, учиться...И надо же было такую глупость придумать?...А куда денешься? Где ещё такое блатное место найдёшь?...Ну, да, ладно. Не переломлюсь же я, на самом деле?... (Включает магни­тофон, начинает танцевать под звуки танго, напевая)...Та-та, та-та-та, та-та, та-та-та...
  
   (Входит А д в о к а т, на нём новый парик другого цвета и формы)
  
   А д в о к а т. Вот это да! Вот это картина!...Бесспорно, она достойна кисти Ти­циана...Или Рембрандта? ... Да нет же, Ван-Гога! Вот именно, Ван-Гога...Хотя, может быть, и не Ван-Гога, а этого, как его...Ну, то­го, кто девочку на шаре изобразил?...Алексей, подскажи, ты же знаешь.
   О х р а н н и к (танцуя, напевает). Я не знаю этой девочки, я не знаю этой девочки...
   А д в о к а т. Да знаешь ты! Помнишь, вчера в салон заезжали?...Ну?...Как он называется, помнишь?
   О х р а н н и к. Вчера?
   А д в о к а т. Ну да, вчера. Там ещё девочка на шаре нарисована.
   О х р а н н и к. А-а...В Пикассо.
   А д в о к а т. Во-во, точно! Пикассо!
   О х р а н н и к (продолжает танцевать). Ваша правда, Валентин Сергеевич...Девочки в этом Пикассо, что надо! Вот если бы с ними потанцевать...А то, что за дела? Самому с со­бой танцевать приходится.
   А д в о к а т. Да, Алексей, я с тобой согласен. Танго одному танцевать никак нельзя.
   О х р а н н и к. Сам знаю, что нельзя. А что поделаешь? Ничего не поделаешь, больше не с кем танцевать...Не с Вами же?
   А д в о к а т. А почему ты так решил, Алексей?...(Улыбается)....Почему бы и не со мной? Уж лучше со мной, чем одному...
   (А д в о к а т танцует с О х р а н н и к о м. Входят С о т н и к о в и В е с е л к о)
  
   В е с е л к о. Ах, какая чудесная музыка! Давно я такой музыки не слышала...С какой радостью я бы сейчас танцевала, танцевала...Забыть бы обо всём на свете...Все неприятности...
   С о т н и к о в. Совершенно верно, Анжелика Ивановна. Неприятности для того и существуют, чтобы о них забывать...Прошу Вас...Вашу руку!
   В е с е л к о. Cотников, а Вы можете быть обольстительны...И мне почему-то кажется, с Вами можно почувствовать себя женщиной.
   С о т н и к о в. А почему бы и нет, Анжелика Ивановна?
  
   (С о т н и к о в танцует с В е с е л к о, А д в о к а т с О х р а н н и к о м. Входит X о з я и н)
  
   X о з я и н (строго). Это что ещё такое?...По какому случаю устроили танцы?
  
   (Танцы прекращаются)
  
   О х р а н н и к. Вы же сами велели научиться танцевать танго.
   Х о з я и н. Зачем?
   О х р а н н и к. Ну, это...Чтобы, в случае чего, быть партнёром для нужных людей.
   А д в о к а т. А что? Это очень прогрессивная идея, Семён Семёныч. И, между прочим, Алексей, как мне кажется, подходит для этой цели, как никто другой.
   Х оз я и н. Ты, что, не понял? Я сказал, партнёром для жён нужных людей!...Ещё раз повторяю: для жён!
  
   (Х о з я и н выходит в другую дверь)
  
   А д в о к а т (разочарованно). А-а...Для жён...Тогда это не столь прогрессивно.
   О х р а н н и к (недоумённо). Про что это он?
   С о т н и к о в. Про баню, Алексей, про баню. Кто про что, а Валентин Сергее­вич про баню. Баня для него - святое.
   В е с е л к о. Фу, как неприлично! Тоже мне, мужчины. О какой бане вы ведё­те речь? При женщинах не говорят о таких вещах.
   С о т н и к о в. Почему, Анжелика Ивановна?...Почему при женщине нельзя говорить о бане?
   В е с е л к о. Потому что мужчина должен приходить к женщине только после бани! Приходить чистым, гладко выбритым, отутюженным...И обязательно в на­чищенных ботинках!
   О х р а н н и к (удивлённо). Как? Сразу после бани, в ботинках?
   В е с е л к о. Вы, что, плохо слышите? Я же сказала, не просто в ботинках, а в начищенных ботинках!
   А д в о к а т (вздыхая). Какое счастье, что я свободен от подобных обязательств.
   В е с е л к о (строго). И совершенно напрасно. Вы, что же, Валентин Сергеевич, разве не мужчина?
   О х р а н н и к. Ого! Ничего себе, вопросик.
   А д в о к а т (замявшись). Э-э-э...
   С о т н и к о в. Он хочет сказать, что он должен основательно об­думать ответ на этот вопрос.
   А д в о к а т. А вот этого не надо! Не надо...Я, между прочим, женат. И уже не один десяток лет.
   В е с е л к о. Вашей жене не позавидуешь. Никакой ей от Вас ни радости, ни удовлетворения.
   А д в о к а т (удивлённо). А вы разве знакомы с моей женой?...Это она сама Вам сказала?
   В е с е л к о. Об этом можно даже не говорить. Это и так сразу по Вам видно.
   А д в о к а т. Откуда?
   В е с е л к о. Один Ваш парик нелепый чего стоит.
   А д в о к а т. Причём здесь мой парик? Да он к тому же вовсе и не мой. Мой парик был изуродован одной ...А, впрочем, совсем не важно, кем.
   В е с е л к о. Зачем Вам вообще нужен парик? Мужчины не носят париков.
   А д в о к а т. Ну, знаете ли, дорогая Анжелика Ивановна...Так далеко можно зайти. Я, к примеру, убеждён, что женщины не носят брюк. Но ведь Вы же их носите? Отсюда, если следовать Вашей логике, Вы у нас отнюдь не женщина, а....А непонятно, что.
   В е с е л к о. Безобразие! Какая распущенность...Мужлан, и больше ничего!
   А д в о к а т. Ну, что же, и на том спасибо.
   В е с е л к о. Как Вам не стыдно!
   А д в о к а т. Спасибо, спасибо. Спасибо Вам на ласковом слове.
   В е с е л к о. Лично Вы от меня ласки не добьётесь, не надейтесь!
   А д в о к а т. Премного Вам за это благодарен, Анжелика Ивановна.
   В е с е л к о. Не надо комплиментов! Не на ту напали!
   С о т н и к о в. Ладно, хватит вам тявкаться.
   О х р а н н и к. Ничего, пускай потявкаются. Даже интересно послушать, если люди весёлые.
   А д в о к а т. Я не клоун. Если Анжелика Ивановна желает быть клоунессой, так пускай и веселит вас.
   В е с е л к о. Я никому не позволю себя оскорблять! Всё, я вас покидаю...
  
   (В е с е л к о наме­ревается выйти, но в это время входит X о з я и н)
  
   Х о з я и н. Даже и не мечтайте. Никуда Вы отсюда не уйдёте, пока мы не решим с Вами всех вопросов.
   В е с е л к о. Как это, не уйду? Вы, что, меня привяжете?
   Х о з я и н. Если понадобится, то и привяжем.
   С о т н и к о в. А что? Мы и приковать можем, для пользы дела.
   В е с е л к о. Сотников, какой же Вы балбес! Постоянно на неприятности нары­ваетесь. Думаете, Анатолий Петрович не знает, где я в настоящее время нахожусь? Прекрасно знает, и непременно будет меня здесь искать.
   С о т н и к о в. Вы уверены в этом?
   В е с е л к о. На все сто! В отличие от Вас, Анатолий Петрович благородный человек! Он - настоящий джентльмен!
   О х р а н н и к. Кто?...Лапшин жентильмен? Он же замом в администрации работает!
   А д в о к а т. Алексей, ты у нас прямо, как младенчик.
   С о т н и к о в. А потому и прав. Устами младенца, как говорится...
   Х о з я и н (задумчиво). Да уж...Джентльменство и такая должность? Однозначно, две вещи несовместные.
   В е с е л к о. Вы ещё увидите, как вы жестоко ошибаетесь! Анатолий Петро­вич, он не такой, как вы о нём думаете. Он благородный человек, он предан мне душой и телом. Предан мне одной, и больше никому!
   Х о з я и н. А я, грешным делом, думал, что он предан одной идее.
   В е с е л к о. Какой такой идее?
   X о з я и н. Идее всемерного обогащения посредством безмерной беспринцип­ности.
   В е с е л к о. Неправда! Он самый принципиальный заместитель, зарубите это себе на носу! Да он просто ангел по сравнению с теми, кто его окружает!...Не верите?
   Х о з я и н. Отчего же, Анжелика Ивановна? Охотно в это верю. Правда, есть вещи, в которые я не только верю, но о которых весьма точно осведомлён. На­пример, мне известно, что Анатолий Петрович регулярно на бюджетные средства отправляет свою дочь в Европу и Америку. Официальная цель кругосветных путешествий этой, прошу прощения, туповатой девицы - демонстрация не существующих в природе материалов для дальнейшего продления кон­тракта по разработке этих самых материалов. Согласитесь, цель явно анекдотична по сравнению со средствами, регулярно вкладываемыми казной в эту де­вицу. Конечно, сам по себе этот факт вряд ли заслуживал бы особого внимания, если бы не вызывал негодования в околонаучных кругах. И вполне справедливого, ибо одних только средств, затраченных на экскурсии юно­го отпрыска этого, как Вы утверждаете, благородного папы, с лихвой хватило бы на финансирование приличной лаборатории, о чём так печётся на словах сам папа. Присмотритесь внимательнее к благородному семейству, и Вам не избежать вопросов, связанных с существованием обширной аптечной сети под руководством достопочтен­ной супруги Анатолия Петровича. Кстати сказать, Вашей соперницы, Анжелика Ивановна, его законной жены. Откуда взялся этот новоявленный финансовый гений? Как мне доподлинно известно, совсем недавно она числилась рядовым физиотерапевтом в заводской поликлинике. За­ранее соглашусь с теми, кто считает такие факты мелочами нашей жизни. Мелочи, однако, имеют свойство накапливаться. Добавим поэтому сюда полу­ченные Вашим джентльменом от государства бесплатно квартиры, и не одну, тут же приватизированные на дочь, на жену, пока ещё не бывшую, и даже на папу, ве­терана войны. И это выглядело бы вполне благопристойно, если бы не было известно некоторых деталей. Например, что папа-ветеран всю войну отпахал на усиленном пайке в райкоме далеко за Уралом. Впрочем, я, пожалуй, увлёкся. Рассказы подобного рода можно продолжать бесконечно, но я не любитель этого. Я да­же готов забыть обо всём сказанном и согласиться с Вами, что Анатолий Петрович, действительно, ангел, если сравнить его действия с тем, что вытворяют его коллеги и соратники.
   В е с е л к о. А вы-то сами что вытворяете?
   С о т н и к о в. А что мы вытворяем?
   В е с е л к о. Вы, что, ангелами себя считаете? Вы же самые настоящие черти!
   Х о з я и н. Пожалуй, вынужден с Вами согласиться, Анжелика Ивановна. Признаюсь Вам откровенно, хо­телось бы в рай, да грехи не пускают. Нет, не попасть нам туда.
   С о т н и к о в. Ничего, Семен Семёныч, её тоже туда не пустят. С нами вместе в аду гореть будет.
   В е с е л к о. Как бы не так! Не пустят...Я, между прочим, каждое воскресенье в церковь хожу.
   О х р а н н и к. Ну и что? Эка невидаль. Я вот, например, тоже хожу, и что с того?
   В е с е л к о. Ну и ходи себе на здоровье! Хоть каждый день ходи. Мне-то какое до тебя дело?
   Х о з я и н. То есть, как это какое? Как-никак, Алексей - брат Ваш во Христе.
   В е с е л к о. Тоже мне, брат...Шёл бы этот брат, куда подальше!
   Х о з я и н. И правда, Алексей, ты чего здесь без дела торчишь? Времени-то уже в обрез, а сестры Широмордова всё не видно. Взял бы, да съездил за ней.
   О х р а н н и к. Как прикажете. Я всегда готов.
   А д в о к а т. Ему одному с ней не справиться. Она и по башке надавать может. Ему обязательно помощь понадобится. Можно, я с ним вместе поеду?
   О х р а н н и к. Вы-то мне зачем?
   А д в о к а т. Ты, что, против? Тебе же со мной веселее будет.
   О х р а н н и к. Да мне и без Вас, вроде бы, не скучно.
   Х о з я и н. Сотников с Алексеем поедет. Давайте, езжайте, да побыстрее. А ты, Валентин, мне здесь будешь нужен...
   (Входит Л а п ш и н)
   Л а п ш и н. Здравствуйте.
   А д в о к а т. Смотрите, ангел наш прилетел!
   С о т н и к о в. Ага...Ишь ты, как крыльями размахался...(Л а п ш и н у)...Ну, что, скажешь, ангел? Какие новости из небесной канцелярии принёс?
  
   (С о т н и к о в уходит вместе с О х р а н н и к о м)
  
   Л а п ш и н (недоумённо). О чём это он?...(Видит X о з я и н а и расплывается в улыбке)...О-о-о! Семён Семёныч...Какая приятная неожидан­ность...Я и надеяться не смел на встречу с Вами вот так, запросто, можно сказать, в домашней обстановке...
   Х о з я и н. А мы здесь не совсем запросто. Не обольщайтесь на этот счёт.
   В е с е л к о. Анатолий Петрович, Вы им не доверяйте! Особенно вот этому, как его...Семён Семёнычу! Он только что на Вас такое наговорил...Такое, что просто ужас! У меня даже дыхание перехватило.
   Л а п ш и н. Семён Семёныч, смею надеяться, Вы не восприняли всерьёз слова этой...Как бы поинтеллигентнее выразиться...Несведущей женщины?
   Х о з я и н. Я и твои-то слова никогда всерьёз не воспринимаю.
   Л а п ш и н (смеётся). Ах-ха-ха-ха! Как смешно!...Как я рад, как я рад...
   А д в о к а т. Чему это Вы так возрадовались, ангел Вы наш, бескрылый?
   Л а п ш и н. Это Вы так шутите, Валентин Сергеевич? Тоже очень смешно...(Смеётся)...Ангел бескрылый ...Это же надо было такое придумать...Но поче­му именно я?
   А д в о к а т. А это и не я придумал. Это Анжелика Ивановна Вас так окрестила. Взяла, да и записала в эфемерные существа, несмотря на видимую Вашу упитанность. "Анатолий Петрович, - говорит, - ангел", и всё тут! А мы, мол-де, все, как один - черти.
   В е с е л к о. Конечно, черти! Только хвостов не хватает...Про рога я уж молчу.
   Л а п ш и н. Анжелика Ивановна, одумайтесь! Такие вещи Семён Семёнычу гово­рить? Что с Вами?
   В е с е л к о. Это Вы придите в себя, Анатолий Петрович! Это Вы одумайтесь! Вы же человек при должности! И какой должности? Подумайте: кто Вы, и кто он, этот ни­кому неизвестный Семён Семёныч?
   А д в о к а т. Разрешите Вас поправить, госпожа Веселко, а заодно и внести ясность в наше дело. Анатолий Петрович - человек не при должности, а на должнос­ти. Его посадили на эту должность, понимаете? Вот он на ней и сидит. И хорошо сидит! И сидеть будет, пока нам мешать не станет. А он нам мешать не станет, я так, по простоте душевной полагаю. Не такой он человек, чтобы мешать. Ни к чему это ему, такому жизнелюбу. Тем более, ему ли не знать, что бывает с теми, кто начинает мешать. Тех, кто мешает, не спасёт ни ум, ни честь, ни совесть, ни даже заслуги, заметьте, перед отечеством! Всё это не имеет ровно никакого значения. Важно лишь одно. Чтобы он, этот человек, посаженный на должность, не мешал. А уж если этот человек начинает понимать всё, как надо, с полуслова, с полунамёка, без каких-либо письменных указаний, понимать всё, что от него требуется...Глядишь, его и на другую должность передвинут. Мягко так под ручки возьмут и пересадят в другое кресло, где и обивка подороже, и возможности пошире. Если же он, не дай Бог, окажется малопонятливым или плохоуправляемым...Или, просто-напросто, с кем не бывает, падким на какую-нибудь дешёвку...Слетит с любой должности в одночасье! Хоть с большой, хоть с самой мизерной, в микроскоп неразличимой...Я правильно картину обрисовал, Семён Семёныч?
   Х о з я и н. В общих чертах, да. Язык у тебя, Валентин, хорошо подвешен. За то и деньги платим.
   А д в о к а т. Премного Вам благодарен...А нельзя ли как-нибудь ещё приплатить, Семён Семёныч?
   Х оз я и н. Валентин, не хами.
   А д в о к а т. Шучу, Семён Семёныч, шучу.
   Х о з я и н. Да уж вижу, что шутишь, потому и прощаю. А вот что касается Анатолия Петровича, то тут я никак в толк не возьму, шутит он с на­ми, или всерьёз пошёл ва-банк против нас.
   Л а п ш и н. Какой ва-банк, Семён Семёныч? Зачем Вы так со своим покорным слугой? Да для меня самая большая радость вот так, в интимной, мож­но сказать, обстановке, лицезреть Вас! Какие уж тут шутки?
   X о з я и н. Ты слышал, Валентин? Он говорит, что не шутит над нами. Неужели просто издевается?
   Л а п ш и н (всплеснув руками). Что Вы, что Вы? Избави меня Бог!
   В е с е л к о. Анатолий Петрович, я отказываюсь понимать Ваше поведение.
   Х о з я и н. Представьте себе, Анжелика Ивановна, мы тоже не можем понять поведения Анатолия Петровича. Да и как можно понять поведение чело­века, находящегося, как все мы знаем, на столь высокой должности, уже имеющего жену и взрослую дочь, человека, который вдруг во всеуслышанье заявляет, что у него появилась невеста? И что эта невеста вот-вот станет его законной женой! Извините меня, господа, но мы с вами пока что не в мусульманской стране живём. У нас, сами понима­ете, должностному лицу вторая жена, как тут ни каламбурь, не к ли­цу. Особенно, прошу прощения, такая ...(Кивает в сторону В е с е л к о)...А, впрочем, что говорить, и так всё ясно без слов.
   В е с е л к о. Что, ясно? Что Вам ясно? Что Вы себе позволяете? Запомните, раз и навсег­да, он любит меня! А любовь - это чувство, которое пронзает челове­ка сразу и насквозь, как электрический разряд! После этого перед человеком не существует ни семейных уз, ни обязательств перед об­ществом!
   Х о з я и н. Ах, вот как? В таком случае, приношу Вам свои извинения, Анжелика Ивановна. Готов взять свои слова обратно и признать, что я Вас недооценивал. Безусловно, любовь - это то чувство, которое всё оправдывает, всё без исключения. Если так, если это, действительно, любовь, то я с радостью готов поцеловать Вам руку. Да что там ручки целовать, я перед Вами на колени встану, низко склонив голову, как только увижу, что Вы остаётесь навеки с Анатолием Петровичем, лишившимся в один момент всех своих должностей и регалий! И будете вечно ощущать, как электрический ток любви пронизывает все Ваши органы...
   В е с е л к о. Как это он лишится должности? Кто его лишит? Кто сможет отнять у него звания, награды? Уж не вы ли?
   А д в о к а т. Думаете, мы не сможем этого сделать с Анатолием Петровичем? Думаете, постесняемся?
   В е с е л к о. Вам это не под силу!
   А д в о к а т. Вы так полагаете? Сможем, ещё как сможем...И обязательно сделаем, если он не одумается...Ну, что на это скажете?...И такой он Вам будет нужен?
   В е с е л к о (растерянно). Я...Я не знаю...Я как-то об этом не думала...(Встрепенувшись)...Да нет же, нет! Это просто невозможно!
   Х о з я и н. Анатолий Петрович, Вы слышали? Анжелика Ивановна просто не может представить Вас без должностей, званий, и прочих знаков отличия. Смею предположить, что и Вы, со своей стороны, не можете представить Анжелику Ивановну без её так называемого наследства Широмордова...Неужели я не прав?...А, Анатолий Петрович? Только честно.
   Л а п ш и н (растерянно. Но...Не будете же вы меня за это осуждать?...В конце концов это не я, это она сама мне предложила такой вариант. А кто бы на моём месте на такое не соблазнился? Мне показалось тогда: вот, наконец, удача, сама в руки плывёт...А с женой у нас, Семён Семёныч, признаюсь Вам честно, никогда пламенных чувств не было. Вообще-то её мне отец в своё время подыскал, руководствуясь какими-то своими соображениями. Но, Семён Семёныч, вот Вам крест! Я и в мыслях не держал, что этот Широмордов способен был на такое! Каков мерзавец! Так отплатить Вам за доброту Вашу? Это просто немыслимо! Я умоляю Вас, помогите мне выкрутиться из этой щекотливой ситуации.
   Х о з я и н. Понимаю Ваше волнение, но не могу позволить себе обнадёживать Вас понапрасну, Анатолий Петрович. Увы, и Семён Семёныч не всесилен. И над ним свой Семён Семёныч имеется...Но кое-что для Вас мы всё-таки сделать можем, учитывая Ваше чистосердечное раскаяние и искреннее желание сотрудничать с нами.
   Л а п ш и н. Я всё сделаю! Всё, что от меня потребуется! Можете на меня положиться.
   Х о з я и н. Вот и прекрасно. Валентин, объясни, что от него требуется.
   А д в о к а т. Анатолий Петрович, тут делов-то...(Достаёт блокнот)...Собст­венно говоря, никаких...А сумму за это получите вот такую...(Пишет на листке число и показывает Л а п ш и н у)...Причём наличными и сразу. Видите ли, на всех завещаниях проставлена одна и та же дата. Так вот, Анатолий Петрович, всё, что от Вас требуется, это - указать в своём экземпляре ещё и время. Скажем, для определённости, это будет...09 часов 15 минут. И деньги - Ваши.
   Л а п ш и н. Хорошо, хорошо, я согласен.
   Х о з я и н. Надеюсь, завещание у Вас на руках?
   Ла п ш и н (поспешно). Да, да, у меня. Конечно же, у меня, Анжелика Ивановна в подобных вопросах ничего не смыслит.
   В е с е л к о. Постойте, Анатолий Петрович...Я что-то плохо Вас понимаю...Вы, кажется, решили меня предать?
   Л а п ш и н. Почему предать? Наоборот, спасти! И себя, и Вас...И вовсе я Вас не предаю, с чего это Вы взяли? Просто-напросто я...Я Вас бросаю. Вы не волнуйтесь, это часто бывает между мужчи­ной и женщиной.
   В е с е л к о. Вот так просто?...Взяли и бросили? Я же Вам не фантик какой-то!
   А д в о к а т. Успокойтесь, Анжелика Ивановна. Анатолий Петрович Вас не просто так Вас предаёт, а за деньги. К тому же и должность за ним остаётся.
   В е с е л к о. Ему, значит, и должность, и деньги, а мне что?
   Х о з я и н. Не волнуйтесь, Анжелика Ивановна, Вы в накладе не останетесь. И Вам деньги полагаются.
   А д в о к а т. Анжелика Ивановна, Вам причитается...(Пишет на листке число и показывает В е с е л к о) ...Вот такая вот сумма...Вы, надеюсь, согласны?
   В е с е л к о. Нет, не согласна! Добавьте ещё хотя бы пятьдесят.
   А д в о к а т (смотрит на Х о з я и н а). Двадцать.
   В е с е л к о. Двадцать пять.
   X о з я и н. (прерывая торг). Тридцать. Всё, стороны согласны. Как говорят немцы - abgemaht.
   В е с е л к о. Только наличными! Никаких банков!
   А д в о к а т (улыбаясь). Само собой. Приятно иметь дело со знающими людьми.
   Х о з я и н. Валентин, давай, побыстрее заканчивай дела с Анжеликой Ивановной и возвращайся.
   А д в о к а т. Как скажете, Семён Семёныч...Пойдёмте, Анжелика Ивановна, не будем терять время.
   В е с е л к о. Пойдёмте...(Л а п ш и н у)...А Вы, Анатолий Петрович...Вы ещё пожалеете! Такой жен­щины на своём жизненном пути Вам уже никогда не встретить...Бог Вас накажет...Обязательно накажет...Да чтоб у Вас обе головки одинаково плохо работали!
   А д в о к а т (дёрнувшись от испуга). Однако...Какое страшное проклятие...(Берёт В е с е л к о под руку и выходит)
   Х о з я и н. Присаживайтесь, Анатолий Петрович...Что-нибудь пить будете?
   Л а п ш и н. Не знаю...Честно говоря, после всего этих переживаний осо­бого желания не испытываю... Впрочем, как Вы считаете нужным.
   Х о з я и н. Да Вы не переживайте. Как всё утрясём, так ещё вместе повеселимся...Посмеёмся от души.
   Л а п ш и н. А если нет?...Если не утрясём?
   Х о з я и н. Ну, что же. Тогда, наверняка, смеяться будут над нами.
   Л а п ш и н. Почему?
   Х о з я и н. Да потому что плакать над нами некому, Анатолий Петрович.
   Л а п ш и н. То есть, как это, некому? А родственники?...Друзья, знакомые?...Сослуживцы, в конце концов? Конечно же, есть кому плакать, если с нами что случится.
   Х о з я и н (с сомнением). Ну да, конечно...Если что, конечно, заплачут...Может быть, даже заорут...
  
   (Раздаётся душераздирающий крик, вваливаются О х р а н н и к и С о т н и к о в. Между ними А н н а висящая у них на руках)
  
   А н н а. А-а--а! Нет, не согласная я! Нет, не пойду! Ни за что!
   О х р а н н и к. Вот, Семён Семёныч, выполнили Ваше поручение...Доставили Вам Анну Аверьяновну...
   С о т н и к о в. Как птицу какую, диковинную, доставили!
   А н н а. Я тебе покажу птицу! Сам ты гусь лапчатый! Ты у меня ещё попляшешь!
  
   (А н н а с силой наступает С о т н и к о в у на ногу)
   С о т н и к о в (закричав). Ай! Ты что делаешь? Больно же!
   А н н а (наступая на ногу О х р а н н и к у). И ты у меня попляшешь!
  
   (А н н а вырывается из рук О х р а н н и к а и С о т н и к о в а)
  
   О х р а н н и к (подпрыгивая). Ой! Меня-то зачем? Я и так целыми днями танцую!
   Х о з я и н. Алексей, эта дама имела ввиду совсем не танцы.
   О х р а н н и к. А что же тогда? Для чего она мне ногу отдавила? Что я ей плохого сделал?
   А н н а. Как это, что? В дом ко мне ворвался, это раз! Схватил, скрутил, меня, это два! Сюда притащил, это уже три! Безо всякого на то разреше­ния, это четыре! К тому же вдвоём с этим, это пять.
   С о т н и к о в. А что Вы конкретно имеете против меня?
   А н н а. Всё! Всё имею! Не нравишься ты мне, шибко умный...Прямо не человек, лиса!
   Л а п ш и н. Странно...А я всегда думал, что лиса хитрая.
   А н н а. Надо же, думал он! Так я тебе и поверила. Индюк тоже думал, да в суп попал. Ты чем думать-то можешь?
   Л а п ш и н (возмущённо). Что Вы себе позволяете! Вы отдаёте себе отчёт, с кем Вы разговариваете?
   А н н а. А то нет? С Толиком! Последним женишком сожительницы моего покойного братца, Бориса Аверьяновича Широмордова! Который, не успев развестись, уже жениться собрался!
   Л а п ш и н. Это всё ложь!
   Х о з я и н. Уважаемая Анна Аверьяновна, Ваше негодование справедливо и впол­не оправдано, но несколько запоздало. Анатолий Петрович, ко всеоб­щему удовлетворению, одумался и вернулся в лоно вечных, так сказать, общечеловеческих, ценностей.
   О х р а н н и к. Ценности - это хорошо, а вечные ценности - ещё лучше!
   Х о з я и н. Алексей, что я слышу? Да у тебя, оказывается, голова, как у Спинозы.
   О х р а н н и к (обиженно). Ну, зачем вы так? Нет у меня в голове никакой занозы...И в спине тоже.
   Х о з я и н. А хотя бы и была? Всё равно ты бы от этого хуже не стал.
   С о т н и к о в. Точно, хуже бы не стал. А лучше нам и не надо.
   А н н а. А что вам от меня надо?
   Х о з я и н. Да, в сущности, то же самое, что и от Анатолия Петровича. Не так уж много, зато взамен можно получить кое-что, и весьма существенное. И это кое-что так понравилось Анатолию Петровичу, что он сразу забыл обо всём на свете. Даже о пламенной любви к госпоже Веселко, с такой силой вдруг вспых­нувшей в нём.
   С о т н и к о в. А сама госпожа Веселко?...Она, со своей стороны, не возражала?
   Х о з я и н. Она и не могла возражать. Видите ли, она по неосмотрительности доверила документы Анатолию Петровичу. Поэтому ей ничего не оставалось, как согласиться с нашими весьма разумными предложениями. Естественно, за вполне умеренную плату...
   (Входит А д в о к а т)
  
   Х о з я и н. А вот и Валентин Сергеевич. Надеюсь, всё прошло гладко?
   А д в о к а т. Как по маслу.
   Х о з я и н. Вот и хорошо, пора заканчивать мероприятие. Итак, приступаем к завершающему этапу. Как ты думаешь, с этим клиентом осложнений не возникнет?...(Кивает в сторону А н н ы)
   А д в о к а т. Заранее трудно предугадать. Пока что всё идёт по плану. От одного наследника, можно сказать, уже избавились. Ос­тался второй, и с ним мы поступим...
   А н н а (закричав). А-а-а! От меня так просто не избавитесь! Я вам не Весёлка! Душегубы проклятые! Попробуйте только! А-а-а! Не подходите ко мне! Сейчас Жорик с ОМОНом нагрянет!
   О х р а н н и к. С ОМОНом-то зачем?
   А н н а. Меня спасать от вас, живодёров! Вы только не думайте, меня голыми руками не возьмёшь! Я не такая простая, как вам кажется! Я свою жизнь от вас уже застраховала!
   С о т н и к о в. На какую сумму, если не секрет?
   А н н а. Какая сумма? Никакой мне суммы не надо! А вы, если, не дай Бог, со мной что случится, сами все с сумой по этапу пойдёте! Вот так, голубчики.
   Л а п ш и н. Да успокойтесь Вы, Анна Аверьяновна. Не надо так громко кричать. Вы лучше посмотрите на меня...Видите? Я же жив, здоров, чего и Вам от души желаю.
   А д в о к а т. Вот именно, он жив, здоров, бывший наш наследник. И ещё как здоров! Вы только посмотрите на него, видите, как он здоров? Даже не кашля­ет.
   А н н а. Он-то, может, и не кашляет, а вот где эта его п....а с ушами? Уже закашлялась?
   А д в о к а т. К сожалению, её больше нет среди нас. Она нас уже покинула, причём вполне добровольно...
   А н н а (закричав ещё громче). А-а-а! Мамочки мои, царица небесная! Неужто убили? Уда­вили, ироды! А-а-а-а!
   Х о з я и н. Да замолчи ты, несусветная баба!
   А н н а. Я хоть и баба, а со мной вам так просто не справиться! А-а-а!...(Начинает бегать по ком­нате)... Эй, кто-нибудь, помогите!
   Х о з я и н. Сотников, закрой скорее дверь! А то ещё ненароком выскочит, потом греха не оберёшься...А ты, Алексей, присматривай за Лапшиным, ему доверять нельзя...
   А н н а. И выскочу! Обязательно выскочу!...(Бежит к двери, там её перехватывает С о т н и к о в)
   А д в о к а т. Крепче держи!...Может, её связать на всякий случай?
   X о з я и н. Да не помешало бы. Так быстрее будет и надёжнее.
   С о т н и к о в (обхватив А н н у). Кричать не надо...(Закрывая ей рот рукой, подталкивает А н н у) ... Мы тебе ничего плохого делать не собираемся...
   А н н а (кусая С о т н и к о в а за пальцы). Буду кричать! Ты мне своей пятернёй поганой рот не заткнёшь!
   С о т н и к о в. Ух ты, кусается! Сейчас как врежу тебе за это!
   А д в о к а т. Только без насилия! Насилия я не терплю.
   С о т н и к о в (усаживая А н н у на стул). Ага, без насилия...Сам бы попробовал...(А н н а толкает его головой в живот)... А-а!...Ну, вот. Как тут обойдёшься без насилия?
   Х о з я и н. Привязывайте её к стулу...Да помогите ему, наконец!
  
   (С о т н и к о в и А д в о к а т привязывают А н н у к стулу)
  
   А н н а. Мучители! Насильники! Погубители рода человеческого!
   Л а п ш и н. Семён Семёныч, примите к сведению, что я по должности своей не имею права участвовать в актах насилия над человеческой личностью. Вы же знаете: мне по долгу службы приходится курировать, в том числе и вопросы защиты прав человека...
   О х р а н н и к. (А н н е). Да не бойся ты! Ничего тебе не будет...
   Х о з я и н. Заткните ей рот!
   А д в о к а т. Хорошо бы...Только вот чем?...(Оглядывается, берёт салфетку со стола и аккуратно засовывает А н н е в рот)
   С о т н и к о в. Фу-у-у! Кое-как справились...Ну и баба...Зверь, а не баба...(Звонит телефон, С о т н и- к о в подходит, берёт трубку)....Алло?...Да...Да...Семён Семёныч, это Вас. Говорят, очень срочно. Возьмёте?... (Протягивает трубку)
   X о з я и н (берёт трубку). Слушаю...Так...Так...Что? Этого не может быть! Все вопросы, можно сказать, уже решены...Что?...Как нет? В это трудно поверить!...(Обращается к присутствующим)...Живо, включайте телевизор!...(В трубку)....Алло!...Какой канал?...Восьмой?... Что?...Десятый?...Хорошо, я потом перезвоню...
  
   (Х о з я и н кладёт трубку. Все бегут к телевизору, включают его)
  
   Г о л о с и з д и н а м и к а...Как стало известно, во всемирной компьютерной сети "ИНТЕРНЕТ" стал доступен сайт, в котором приводятся сведения, имеющие достоверные документальные подтверждения, сведения о крупных махинациях с не­движимостью и банковскими счетами. В частности, были представлены документы на владение через подставных лиц с обязательным оформлением завещаний на других подставных лиц. Таким образом, мо­шенникам в течение долгого времени удавалось уходить от обложения прогрессивными налогами. Только нелепая случайность, или, как считают некоторые аналитики, возможная ошибка дельцов после загадочной смерти одного из подставных лиц, в результате чего было представлено сразу три завещания с одной датой на разных наследников, позволила положить конец их кощунственной игре. Начато расследование. Следствие ведёт Генеральная Прокуратура. Переходим к другим сообщениям...
   Х о з я и н. Выключай.
   А д в о к а т. Что же теперь будет?
   X о з я и н (звонит по сотовому телефону). Алло...Аэропорт?...Когда ближайший рейс?...Как куда? Да куда угодно!...Что, что?...Греция?....А пораньше нельзя?...Что, Испания?...Понят­но...А с Кипром как обстоят дела? ...Хорошо, давайте...Нет, нет! Билет с открытой датой...Да... Да...Резервируйте одно место...Как это, кто говорит? С Вами Семён Семеныч говорит!
   С о т н и к о в (поспешно). Семён Семёныч, мне тоже место зарезервируйте.
   Х о з я и н. Некогда мне, выкручивайся сам. Ты знаешь, что делать на этот случай.
   С о т н и к о в. План зет?
   X о з я и н (кивает головой). Встретимся позже. Алексей, быстро к машине и гони в аэропорт.
   О х р а н н и к. Слушаюсь, Семён Семёныч...
  
   (О х р а н н и к быстро выходит вместе с X о з я и н о м)
  
   С о т н и к о в. Прощай, Валентин! Не поминай лихом...Бог даст, так ещё сви­димся...
  
   (С о т н и к о в уходит вслед)
  
   Л а п ш и н (растерянно). А я? Мне, что, тоже идти?...А где же обещанные мне деньги?
   А д в о к а т (убегая). Ты, что, идиот? Какие деньги? Надо делать ноги!
   Л а п ш и н. Как всё нелепо...Только бы об этом не стало известно...Хоть бы Веселко не проболталась...А, впрочем, чего бояться? Кто ей поверит?...Надо бы только задвинуть её куда-нибудь подальше...Чтобы и не слышно было, и не видно...
   (Л а п ш и н уходит, с криком вбегает Г е о р г и й)
  
   Г е о р г и й. А-а-а!...А-аннушка моя!..Ты жива?...Тебя никто не обидел?... (Пытается развязать А н н у) ...А я только с дачи прибежал, гля­жу: тебя нигде нет, всё вверх дном перевернуто! Побежал по соседям, хорошо, Варька, ну, та, из первого подъезда, видела, рассказала, как тебя увозили...(Обнимает А н н у)... Анюта, я так за тебя перепугался! Ты подумай, как бы я без тебя?...(Вытаскивает салфетку изо рта А н н ы и целу­ет её)
   А н н а (вырываясь, недовольно). Георгий, а ты огурцы полил? Небось, опять забыл?
   Г е о р г и й. Милая моя, какие огурцы? Пошли скорее отсюда! Пропади всё пропадом...
  
  
   К О Н Е Ц
  
  
  
   244
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"