Рептилия неспешно выполз из круглого отверстия в западной стене арены. Взглянув на горячее южное солнце, он покосился на гладиатора и скользнул вдоль стены вправо, оставляя человека посреди арены. Чтобы выжить, ему нужно было оставить солнце за спиной. День только начинался, и восходящее солнце смотрело прямо в "логово" рептилии. Сотни схваток в стенах арены, тысячи дней в неволе, за это время рептилия научился оставлять солнце за спиной.
Рептилия был гладиатором. Он сражался на арене уже более десяти лет, и проиграл лишь однажды, боевому носорогу и лучникам. Впрочем, после боя о носороге больше не вспоминали, а в семьях двоих из лучников еще долго звучали траурные песни, и женский вой. Обычно на арене не было проигравших и победителей, были живые и мертвые... Но в этот раз публика сделала исключение, точнее исключение сделал выживший лучник.
Рептилию привалил мертвый носорог, двое лучников были мертвы, а третий стоял у дальней стены и неспеша доставал очередную стрелу из колчана. В теле рептилии уже прочно засели три стрелы, и лучнику не составляло труда послать четвертую и пятую в глаза ящера. Рептилия был обречен. Но лучник не выстрелил, и толпа засыпала его монетами и украшениями. Но истинным подарком для лучника оказалась свобода. Император был не против.
Рептилия выходил на арену всегда утром, устроителям зрелищ не хотелось, чтобы публика опаздывала в колизей.
Поэтому рептилия привык к бьющему в глаза солнцу.
Бой не был сложным, да и не мог им быть, мечник не чета двухметровому ящеру. Еды рептилия не видел уже неделю, и поэтому был рад представившемуся случаю уволочь растерзанное тело в "логово".
На восход.
* * *
Восемь лет, день за днем рептилия выходил на манеж. Его поймали в непроходимых джунглях и доставили на арену восемь долгих лет назад. Его содержали в холодных подземельях колизея, и чтобы не замерзнуть он свил себе гнездо. Он не разу не вышел на арену сам, каждый раз его по лабиринтам выталкивала плита, приводимая в движение хитрым механизмом.
Но не было ни дня, чтобы рептилия не пытался вырваться на свободу. Он кидался на неприступные стены манежа - его кольями сбрасывали обратно. Он отказывался уходить в логово - его жгли огнем. Он - его, он - его, он...
После двух лет неволи он почуял свободу, кладка одной из стен подземелья была на вид не так прочна как основные стены. Каждый раз выходя на арену рептилия ударял в стену хвостом. Год за годом, удар за ударом. И стена поддалась, однажды рептилия услышал каменный скрежет...
Он не знал, что находится за стеной, но чувствовал выход.
Во время одного из поединков ему отсекли хвост. И ящер принялся бить в стену головой. Однажды ему показалось, что стена поддалась, и он ударил сильнее, еще и еще. После пятого удара он потерял сознание, и плита вытолкала обездвиженное тело на арену.
Гладиатор не спешил к лежащему ящеру. Слишком хитра была тварь и слишком опытен манежный воин. Но крики толпы и приказ правителя заставили ветерана приблизиться к рептилии, но ящер уже пришел в себя...
Гладиатор был мертв через минуту, а рептилия вернулся в гнездо.
И вот сегодня стена не выдержала. Кладка дала трещину, камни обвалились, и рептилия втиснулся в разлом. Он был в одном из подземелий амфитеатра.
Когда плита, вытолкнув на арену груду камней стала частью стены, гладиатор, у дальней стены не веря своему счастью потерял сознание, а стражники под вопросительным взглядом конунга поспешили в подвалы колизея.
Подземелий рептилия не знал, но почувствовал, что толщина стен здесь не достигает и двух ладоней. Взревев ящер кинулся на ближайшую стену, тараня ее мощной лобной костью. Стена поддалась, ящер оказался в широком коридоре, с зарешеченным потолком. В этом помещении держали львов, должных устрашать рабов, ведомых над ними.
Рептилии было все равно, кого тут содержат и с какой целью. Мотнув головой, он метнулся в чернеющую паутину коридоров, позади него раздался львиный рев.
* * *
Была сломана не одна стена прежде чем рептилия выбрался из колизея. Густой кустарник не обманул его, он понимал, что находится в стенах города. И крики стражников раздавались где-то рядом, они уже нашли проломленную стену и искали ящера за стенами колизея.
И тогда рептилия обернулся.
И хотя ящер был молод - семь десятков лет не возраст для ящера, человек внутри него был стар и слаб. Восемь лет он оставался внутри ящера, восемь лет не видел света. Впрочем за это время он перестал быть и человеком: длинные, в палец длинной когти, появившиеся между пальцами перепонки...
Мышцы оборотня ослабли, ноги были не в состоянии держать тело, и рептилия упал в кусты. Должен был пройти не один час прежде чем мышцы обретут достаточную для ходьбы силу. Кожа его была бледна, и солнечные лучи немилосердно жгли ее. Редкая, но длинная борода была в слизи, как и все тело. Попытка сказать что-либо на языке своего народа обернулась утробным рокотом и сухими хрипами.
Рептилия понял, что обернувшись совершил ошибку, но ничего поделать не мог, обернуться вновь у него просто бы не хватило сил.
- Спроси у этого урода,- палец старшего стражника указывал на него.
Захрипев рептилия поднял на человека мутный взгляд, на большее он не был способен.
- Наверное, зверь напал на него,- крикнул стражник старшему, - он весь в каком-то дерьме и ничего не может сказать.
- Пойдем Тэрч, он наверняка сдохнет, вечером заберем труп. Ну, а нет... так на нет и суда нет. Пойдем...
Старший стражник махнул напарнику и направился вниз по тропинке. Тот не заставил себя долго ждать, встретить одному ящера... Ну уж нет, увольте.
Рептилия, еще не вполне осознав, что получил еще один шанс проводил стражников взглядом и опустил голову. Сон был ему просто необходим.
* * *
Утром стражники взашей выпихнули за ворота вонючего старика в рваной дерюге. В городе понимаешь тревога, а он... Закрыв за стариком ворота караульные продолжили перекидывать карты. Как ни крути, а рептилия скорее всего ушел. Ночные поиски не дали результатов, а может это и к лучшему, ведь результатом могли оказаться и горы трупов...
А что манежного бойца город потерял, так это ничего. Вон вчера какого слона доставили, что скала на закате! Не видели... Очень жаль.
Босые ноги все быстрее несли старика от стен города, с каждым шагом приближая спасительный лес. Старик смеялся, издавая хриплые звуки. А в голове прочно засела мысль, его народ должен был узнать о колизее, определенно должен.
Как только старик скрылся в лесу, окрестности огласил мощный рев.
Караульные вздрогнув переглянулись, и подняв глаза к солнцу зашептали молитву, отдавая долг несчастному старику.