Полинезийская ритуальная песнь, исполняемая при татуировании.
Салон сегодня не работал. И не смотря на то, что сегодня был вторник, табличка на двери гласила: "закрыто". Мастер был внутри, он смотрел телевизор и медленно потягивал пиво, когда зазвонил телефон. После второго гудка сработал автоответчик.
- Тату-салон "Склеп", мастер временно отсутствует, вы можете оставить свое сообщение после сигнала или перезвонить позже.
- Это Оксана, привет... Дима возьми трубку.
Мастер вздрогнул и скосился на телефон.
-... мы у Стаса. Приходи. Целую, пока.
После щелчка Дима встал и потянулся. Оглядевшись в поисках пульта он устало вздохнул - пульта нигде не было. Дима заглянул под каталоги, там его не оказалось, не было пульта и под креслом.
- Демон тебя побери, - пробормотал он, и присев у телевизора вручную нашел нужный канал.
Подойдя к зеркалу, он подмигнул сам себе: "Ну что, подождем вестей из-за океана?" Но даже сам заметил, что подмигивание вышло неискренним, а веселость была напускной. Взглянув на часы, он удовлетворенно кивнул. На часах зеленовато мерцая светилось 13 : 57.
Осторожно опустившись в кресло, он тихо проговорил: "вот и ночь за океаном". Откинув волосы с лица, он перехватил их резинкой.
Телевизор вещал на частоте одного из полинезийских каналов. По экрану пробежали легкие помехи, мелькнула заставка, сбоку вылетело слово, очевидно означавшее "Новости", и симпатичная смуглая девушка начала выпуск.
Когда на экран, сменяя спортивные новости медленно выползла заставка криминального выпуска, Дима отставил пиво и подался вперед. Выпуск начался сообщением о серии убийств, в течении репортажа на экране мелькали то отсеченные конечности, то что-то кричащие в камеру напуганные люди. Откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза Дима только и смог прошептать несколько слов:
- Неужели это правда,... неужели...
- Да мастер! - голос раздался прямо за спиной Димы.
Он точно помнил, что запер входную дверь. Дима стрелой взмыл вверх и ударил рукой, метя в лицо вошедшему. Но тот легко перехватил кулак у запястья и улыбнувшись тихо проговорил:
- Это я, мастер. Это всего лишь старый Кисаси, приехавший навестить своего друга.
Вошедшим оказался тщедушный китаец преклонных лет, одетый в национальный костюм, и с легкой сумкой за плечами. Он точно сошел с полотна китайского художника двенадцатого века. И все же, несмотря на свой нелепый вид великолепно говорил по-русски.
- Прекратите называть меня мастером, учитель, - Дима склонился в низком поклоне, - Будьте как дома.
- Оставь ты свое "учитель", мне уже давно пора брать у тебя уроки, и назвав тебя "мастером" я не ошибся. Это, - китаец обвел рукой стены салона, увешанные фотографиями татуированных, - это творения достойные мастера. А на счет дома... Кхе...кхе... Мой дом не город, и уж конечно не Москва.
Кисаси шагнул вперед и, подняв полупустую бутылку пива допил ее одним глотком.
- Тебе это сегодня больше не понадобится, мастер, а может и не только сегодня...
Китаец громко захохотал. Дима сотни раз слышал, как Кисаси смеется. И каждый раз его смех был неискренним, так смеется человек, за которым большие долги. Но в этот раз китаец смеялся как ребенок. Пожав плечами Дима тоже мрачно усмехнулся, он догадывался о чем пойдет речь.
-Учитель... - начал он, но китаец жестом прервал его.
- Садись, садись мастер, и мы поговорим, как и подобает достойным мужам в час опасности: с мечом у колен и чашей чая в руке.
* * *
Кисаси поднес чашу к губам, и сделав глоток продолжил свой монолог.
-И я тогда тоже не поверил, но с тех пор многое изменилось, и многое подтвердило мои опасения. Этот старик тогда показался мне безумным, тогда, но не сейчас. Подобные легенды существуют и в истории китайской и японской татуировки, но полинезийская татуировка особенно жестока. Если ты помнишь ее, то я думаю ты меня поймешь.
Кисаси прищурился.
Дима кивнул.
-Да учитель, - хрипло проговорил он, и пригубив чай продолжил, - Только королевская семья может быть татуирована ритуальным рисунком. Простолюдин дерзнувший проделать это будет наказан татуировкой. Клеймивший руку будет лишен ее, украсивший шею потеряет голову, а обладатель королевского пояса будет рассечен надвое, и сделает это сама татуировка.
Дима вопросительно поднял глаза. Кисаси кивнул, и чуть подавшись вперед произнес:
- А теперь, мастер я расскажу тебе кое - что о легенде Китая. Часть ее мне рассказал один мудрец из Бэйдао. Тогда Бэйдао был маленькой деревней, вокруг нее стояли дикие джунгли, а тигры ночью заходили в деревню и разрывали коз и собак, пришедших на новые земли с людьми.
Китаец прервался, чтобы подлить себе чая, и сделав глоток продолжил:
- Чэн Вандин, так звали этого мудреца. Мне было тогда двадцать. Я был молод и тщеславен. И я решил украсить себя одной и единственной татуировкой. Я выбрал дракона. Волей судьбы я оказался в Бэйдао и пошел к местному мастеру. Им оказался Чэн Вандин.
Кисаси замолчал. Взгляд его затуманился, и стал таким незнакомым. Дима уже собирался окликнуть старика, когда тот продолжил:
- Я сказал ему чего мне от него надо. Но он лишь рассмеялся мне в лицо. А когда его смех утих, он сказал мне, что обряд, истинные краски и прикосновение руки мастера создающего дракона достойно лишь воина, а не первого встречного.
На это я ответил ему, что пройдя две реки Хуанхэ и Марай-Ус я не встретил ни одного человека которого не смог бы одолеть в равном бою. Тогда Чэн замолчал, и немного подумав вновь обратился ко мне. Он рассказал мне, что деревней ночью правит дикий тигр, он таскает коз, рвет собак, а местные мужи не могут совладать с ним уже две недели. Капканы и отраву он не трогает, облав и засад избегает. Ходит слух, что это оборотень...
Кисаси вновь умолк. Оглядевшись он встал, и подойдя к креслу взял в руки машинку.
- Этим теперь работает мастер? - Он презрительно вскинул брови.
- Мастер работает чем угодно клиенту, - Дима тоже встал и гордо продолжил. - Я работаю также акульим зубом и китайской иглой.
Китаец удовлетворенно кивнул, и пройдя круг по салону вновь опустился на циновку. Жестом пригласив Диму занять свое место он продолжил.
- Чэн предложил мне спокойствие деревни в обмен на татуировку. Я принял его предложение и следующей ночью вышел на охоту, вооружившись лишь нагинатой. Я не надеялся выследить тигра, или устроить на него засаду. Я предполагал предстать в виде жертвы, и хотя до сих пор тигр не нападал на людей, я не терял надежды, ведь и люди не показывались в древне после наступления темноты. Я обошел деревню четыре раза, но так ничего и не обнаружил, не следов, ни поломанной ограды. Собак тоже не было видно. Многие псы ушли в джунгли, предпочитая рискнуть и добраться до других деревень. А тех, которые остались, ночью никто не видел и не слышал. Говорили, что они даже перестали лаять на луну...
Итак, обойдя деревню четыре раза, я устроился возле главных ворот, решив продолжить обход после полуночи. Но уже тогда я понял, что и дальнейшие мои поиски ничего не дадут. Было далеко за полночь, когда я уснул. Но сон мой я думаю продлился не долго, проснулся я от странного чувства. Открыв глаза, я увидел тигра...
Кисаси замолчал, и посмотрел в глаза Диме.
- Он стоял передо мной и просто смотрел на меня. А позади него, у задней лапы из темноты выглядывало лезвие моей нагинаты. Я точно помнил, что не выпускал ее из рук, и как тигр оказался между нами я понять не мог, тогда не мог...
Он не двигался, его желтые глаза внимательно изучали меня. Через минуту я нашел в себе силы подняться на ноги. Тигр оставался на месте. Бежать я не мог. Когда я выставил вперед кулаки, он презрительно ощерился и направился ко мне. Я не двигался. Он подошел ко мне вплотную и заглянул мне в глаза. У него был осмысленный, провоцирующий взгляд, провоцирующий на поступок... Но я не двинулся. Тогда он обогнул меня и скрылся за спиной. Через секунду его не было слышно. Обернувшись я увидел, что ворота в деревню открыты... До рассвета я оставался на месте, а когда лучи солнца коснулись моих глаз я подобрал нагинату и пошел к Чэну.
Я почему-то уверовал, что тигр больше не вернется в эту деревню. Старику я сказал, что прогнал зверя. Чэн спросил, где шкура, на что я пораженный своей наглостью ответил, что не снимаю шкур с бегущих собак.
Кисаси побледнел и отвел взгляд. Но не остановился. Слово за словом, точно удары молота, обрушивал он на своего ученика. И это ему давалось совсем не легко. Он рассказывал эту историю первый раз...
- Через сорок дней дракон гордо раскинув крылья распластался по моей спине. Утром следующего дня я решил покинуть Бэйдао. И вот, перед моим уходом Чэн сказал мне, что наступит день, когда вместо тигра передо мной предстанет дракон и тогда я должен буду доказать свое право на жизнь, право на этот рисунок.
Когда я был у ворот он окликнул меня, и взглянув в глаза прошептал: "Ночью держи оружие крепче, воин, не снимающий шкуры с трусливой собаки." И глаза... Его глаза были желтого цвета. После он повернулся ко мне спиной и скрылся среди хижин. Другие жители проводили меня куда теплее. Для них я был героем, изгоняющим демона.
Кисаси прервался, чтобы набить трубку, и закурив продолжил.
- Я много лет думал о его словах, пока не менее безумный старик не рассказал мне легенду очень похожую на полинезийскую. По легенде, воин нанесший себе знак высокого ранга при определенном расположении звезд вынужден был подтвердить это право поединком. Татуировка сама проверяла воина.
Это все, мастер, что я хотел сказать... Ах да, звезды в эту ночь займут свои места на небосклоне... И после заката, все может случиться. Полинезийская полночь тому доказательство. Есть дни, в которые оживают и драконы. Кхе.. кхе...
Китаец покряхтев встал, и подхватив сумку направился к выходу. Обернувшись у порога, он проговорил:
- До встречи мастер, а может и прощай. Чай был великолепным, Дима.
- Учитель, - Дима вскочил на ноги, и протягивая Кисаси меч проговорил. - Учитель, Вы забыли его...
- Тебе он нужнее, мастер. - Кисаси подмигнул ему и толкнув дверь вышел из салона.
Через минуту он затерялся в толпе.
* * *
Часы показывали 23.12.
Мастер покинул кресло и подошел к маленькой двери у дальней стены салона. Достав из кармана связку ключей он выбрал нужный, и открыв замок, толкнул дверь.
Ступеньки вели вниз. Протянув в темноту руку, мастер щелкнул выключателем, и свет заструился в глубь подвала. Кивнув, мастер вернулся в салон.
" Есть дни, в которые оживают и драконы..."
Мастер подошел к зеркалу, занимавшему целую стену. Около минуты он внимательно разглядывал свое отражение.
" Есть дни, в которые оживают и драконы..."
Резким движением он разорвал майку, и закричав повернулся спиной к зеркалу. Теперь, на него свирепо оскалившись смотрел огромный, во всю спину бенгальский тигр.
У мастера была только одна татуировка. Выпрыгивающий из зарослей тигр.
" Есть дни..."
Мастер шагнул к мечу старого китайца.
"... в которые ..."
Мастер отбросил ножны и направился к ступеням, ведущим в подвал.
"... оживают..."
На пороге мастер обернулся и окинул взглядом салон.
"... и драконы! "
Шагнув в темноту, мастер захлопнул за собой дверь, сработал английский автоматический замок. А через минуту из глубин подвала раздался тигриный рев.