Аннотация: Рассказ написан для команды Antiquity на ФБ-2013
Ладья у меня прохудилась.
То есть прохудилась-то она давно, уже не упомню, когда, но я как-то обходился. Главное, пассажиров сверх меры не набирать, тогда она еще ничего, на плаву держится. Кому-нибудь плошку в руки сунешь -- воду вычерпывать, ему все равно уже, а ведь надеется, что за такую услугу послабление выйдет, а то и вовсе назад вернут... И смех смотреть, и вроде жаль. Впрочем, от жалости на моем посту в первый же век излечиваешься, а я тут... Давно я здесь, в общем. Почитай, ничего и не видел, только реку эту, ладью свою (провалиться б ей, дырявой!) да пассажиров ненаглядных.
Раньше как оно было? Чин по чину, является такой смирнехонько на берег и ждет своей очереди на погрузку, плату протягивает, еще в глаза заглянуть пытается, мол, местечко получше не дашь ли? Не дам, бедолага, не дам, тут все равны! Скажи спасибо, на весла не сажаю, мне самому уже обрыдло грести, но деваться некуда -- служба...
А теперь полное беззаконие настало. Хозяина я уже сколько времени не видел... Много, а сколько именно, не знаю, понимаю только, что долго. Цербер воет иногда, но так тоскливо, что впору увериться -- Хозяин умер. Впрочем, воет он давно, наверно, его просто забыли накормить, а бесплотными духами не наешься. Гарпии -- и те вопить перестали (оно и к лучшему, пожалуй, а все ж таки чего-то не хватает!). Вижу их иногда: сидят неопрятными комками перьев на мертвых деревьях, даже не переругиваются. Никому ничего не надо, один я гоняю ладью туда-сюда. Тут еще задумаешься, кто из нас проклятый: Сизиф, Тантал или я, Харон.
С душами безобразие полнейшее, а пожаловаться некому! Платы не несут, приходится везти задаром, иначе они скапливаются на том берегу и так стенают, что у меня сон пропадает. Но это бы ладно, за века службы денег я накопил достаточно... только чего ради? Я же прикован к своей ладье и веслу, зачем мне эти смешные подношения смертных? Я исполняю свой долг, вот и все.
Впрочем, я отвлекся. Говорю, безобразие с душами. И путаница. Хорошо, когда здесь жили одни честные ахейцы, с ними все было понятно. Когда пришли римляне, с ними тоже не составило труда договориться как должно. А потом повалили валом... кто, откуда?! Я и не понимаю порой... Но как прикажете сохранять спокойствие, когда посреди Стикса сверху вдруг изливается божественный свет, и кто-то белоснежный, крылатый выхватывает у меня из ладьи несколько душ со словами "Прости, ошибочка вышла"? Или, того хлеще, из глубин реки в бурлении вод всплывает вдруг нечто... не знаю, что это такое, запомнил лишь, что щупалец у этого нечто было много. И оно уволакивает чью-то душонку, которая восторженно вопит "Ктулху, фхтагн!" или что-то в этом роде, каюсь, не разобрал, был занят тем, что весло ловил... Случались и другие явления, но эти почему-то запомнились особенно.
Я по роду службы невозмутим. Видал разное, да и то -- который век на службе? И не стану я объяснять вон той упитанной душе (явно торговцем при жизни был), где тут непонятный "бизнес-класс", а стройной и изящной (гетера или все же порна?) -- подают ли у нас бесплатные напитки. Напиток у нас один -- речная вода, хочешь не хочешь, а попробуешь, а слова тратить на каждого -- язык отобьешь. Вот я молчал, ворочал веслом, пока ладья окончательно не прохудилась...
Дело плохо, понял я, вытащив старуху на берег и рассмотрев как следует. За века даже такое дерево прогнило насквозь. Если залатать эту течь, то скоро ладья начнет набирать воду в другом месте, и спасибо, если она не пойдет ко дну посреди реки. Не знаю, что тогда случится, а проверять не тянет.
Мне нужна новая ладья, вот что я знал, но где взять ее, не имел никакого понятия. Что там сейчас наверху, я даже представить опасался. Судя по поведению пассажиров, творилось какое-то непотребство, а уж где там отыскать приличную ладью, их спрашивать смысла тем более не было. И Хозяина не дозовешься... И пассажиры все прибывают и прибывают, а как я их перевезу? Плотик сделать из останков верной ладьи, что ли? И много душ поместится на такую скорлупку?
По всему выходило, что мне нужно наружу. Денег у меня за эти годы скопилось предостаточно, медь в основном, но и серебра с золотом хватало -- когда-то платили не скупясь, чтобы я переправил покойного со всеми удобствами. Но вот только тот толстый купец поминал некие "карточки", а гетера (или все же порна?) говорила о "евро"... Да и у душ в последнее время при себе денег не бывало. О чем это говорит? Что там сейчас, снаружи? Возьмут ли в уплату хотя бы за рыбацкую лодку мои потертые монеты?
В этом тяжком раздумье я пребывал не первый день, кое-как переправляя прибывавших постояльцев на тот берег и непрестанно вычерпывая воду (ноги мерзли), поэтому не сразу приметил ту душу.
Такие мне попадались и раньше: они до последнего тянули с отправлением, пытались увернуться, топтались на берегу, но рано или поздно все равно садились в мою ладью. Эта упорно сидела на обрыве уже две недели и наблюдала за мной. То ли ее воля к жизни была настолько сильна, то ли что еще, я не знал, но она меня заинтересовала.
Она точно была не из наших краев (я сперва решил, будто это мальчик, потом вспомнил, что теперь все не так, как прежде, и сообразил, что это девочка, почти девушка, только волосы острижены). Вид она имела не такой потерянный, как остальные души, будто знала, куда угодила и почему. Только садиться в ладью не торопилась. Сидела себе, то обняв острые коленки, то покачивая босой ногой, смотрела на меня и молчала.
Попадались мне такие, что начинали крик и плач, мол, попали по ошибке, не их веры это преисподняя, пусть их отпустят! Но мое-то дело маленькое, я перевозчик, а если ошибка случилась, пусть разбираются Хозяева (развелось их!). Такое бывает: я слышал, кого-то из самого Аида выдернули, а кого-то, наоборот, туда ввергли, минуя меня. Но ко мне это касательства не имеет!
Она подошла ко мне, когда я в очередной раз удрученно рассматривал вытащенную на берег ладью.
-- Сегодня переправы не будет, -- буркнул я, не оборачиваясь, едва лишь почувствовал чье-то присутствие за спиной.
-- А я тебя знаю, -- ответила она невпопад. -- Ты Харон, да?
-- Верно, -- я обернулся. Точно, не из наших она краев, но откуда? Откуда-то из Херсонеса, возможно, там встречаются такие лица. Или пленница из далекой страны, волосы светлые и одета... гм... странно. Впрочем, теперь все они так одеваются. -- Что тебе? Надумала ехать? Говорю, не будет переправы.
-- Вообще больше не будет?
-- Вообще нельзя, -- зачем-то ответил я. -- Положено... Что тебе нужно, девочка?
-- Я хотела спросить, можешь ли ты выходить наружу, -- сказала она.
-- Зачем тебе это знать?
-- Я подумала, что ты мог бы купить новую лодку, -- ответила девочка. Аид и Тартар, она читала мои мысли! -- Только если ты не можешь, то...
-- Положим, могу. Но, -- тут я усмехнулся, -- нынешних ваших денег у меня нет. Кто продаст мне ладью за горсть старых серебряных монет?
-- О, -- произнесла она странным тоном. -- Еще как продадут. Ты только скажи две вещи: сможешь ты там, наверху, отбиться от грабителей, а еще -- сумеешь взять меня с собой?
-- Хм... -- Тут мне пришлось подумать. -- Если грабители не боги и не владеют волшебством...
-- Они владеют огнестрельным оружием, -- перебила она.
Я примерно представлял, что это такое, наслушался уже.
-- Это наподобие греческого огня?
-- Да, -- с заминкой ответила девушка, -- только направлено на одного и бьет... ну... прицельно. Как маленькая... как ее?! Катапульта, вот!
-- Без волшебства? -- уточнил я. -- Тогда это мне не страшно.
-- А мой второй вопрос?
-- Сперва мой первый вопрос -- кто ты такая и зачем тебе наружу?
-- Жить хочу, -- тень дернула плечом. -- Ты представляешь, так вот приехать отдыхать, в море купаться... И автобус падает с обрыва. Двадцать трупов, а я застряла...
Что такое "автобус", я уже знал -- какая-то нынешняя самобеглая колесница. Насчет "застряла" я тоже понял: те тени, что долго не садились в мою ладью, находились между жизнью и смертью. Обычно последняя брала верх, но иногда кому-то везло. Значит, эта девушка решила, что повезет именно ей...
-- Я не распоряжаюсь тем, кому жить, а кому нет, -- сказал я честно. -- Я просто перевозчик. Не в моих силах вернуть тебя в мир живых, даже если твое тело еще существует, дышит, а сердце бьется. Тебе незачем мне помогать.
-- Ну а вдруг случится чудо? -- вздохнула она и криво улыбнулась. -- И вообще, может быть, я просто хочу перебраться на ту сторону с максимальным комфортом, а не на этой ужасной дырявой посудине!
-- Ты не сказала, кто ты такая.
-- Сказала. Туристка. Приехала купаться, загорать и смотреть на развалины древних храмов. Откуда я... да какая разница? А зовут меня Еленой, если тебе это важно.
"Елена! -- подумал я. -- Роковое имя... Ну что ж, если оно сгубит и меня, Хозяину придется подыскать нового перевозчика, вот и все".
"Долго придется искать", -- заметил внутренний голос, и я с ним согласился. На мое место желающих мало.
-- Хорошо, -- сказал я. -- Чего еще ты хочешь?
Что-то мне подсказывало, что одной просьбой тень не ограничится.
-- Если у нас все получится с лодкой, ты отведешь меня в больницу, -- тут же ответила Елена. Далеко не прекрасная, но что уж теперь! -- Я хочу посмотреть, как там мои родные. Они должны были уже прилететь. Ну и вообще...
"Прилететь? Ах да, они теперь летают... Одиссей двадцать лет странствовал по морям, а они облетают мир за сутки! Хотел бы я посмотреть, что за диковинные птицы их переносят... Доводилось слыхать о громадных созданиях с Востока, но то ведь сказки! Впрочем, о чем бишь я?."
-- А потом?
-- А потом я сяду в эту новую лодку и поплыву туда, -- она махнула рукой на ту сторону реки. -- Убей, не понимаю, почему, я не гречанка, я другой религии и вообще! Но ладно...
-- Бывает путаница, -- сказал я. -- Тот, кто умер на нашей земле, отправляется в Аид...
-- По умолчанию, -- мрачно вздохнула Елена. -- Ладно, пускай. Ну, ты согласен?
-- Да, -- ответил я, потому что терять мне было нечего. -- Что мне нужно взять с собой?
-- Деньги, -- тут же отозвалась она. -- И тебе нужно принять облик... ну... чтобы сойти за человека. Ты же на это способен, правда?
Я кивнул. Давненько не приходилось мне этого проделывать, но старые навыки не забылись.
-- Ужасно, -- сказала Елена, оглядев меня. -- Ты можешь подправить образ, как захочешь? Да? Тогда убери бороду. Совсем-совсем, так не носят больше. Ага... И эту тряпку. Ах, это хитон... Извини. В общем, вместо него надо что-то вроде того, что вон на той тени, видишь? Такой тощий парень, явно от передоза умер... Ага, джинсы и футболка в самый раз. И ботинки! Никаких сандалий, они не от этого костюма...
Когда я посмотрелся в гладкие воды Стикса, на меня взглянул довольно молодой парень с изможденным лицом (я и забыл, как выгляжу без бороды), длинными, давно не чесанными черными волосами, в вытянутой футболке с непонятным изображением, джинсах и тяжелых ботинках.
-- Супер, -- сказала Елена. -- Наркоман в поисках дозы. Никого не удивит, что ты продаешь антикварные монеты по дешевке.
-- Что продаю?
-- Монеты, -- повторила она. -- То, что у тебя накопилось, даже медь, должно стоить целое состояние, но у нас нет времени, документов тоже нет, поэтому по солидным антикварным салонам мы шастать не будем. Попробуем поискать тех, кто скупает товар у черных копателей.
-- Кого?!
-- Ну, тех, кто незаконно раскапывает гробницы, собирает всякие вещи и продает на черном рынке, -- снова непонятно объяснила Елена. -- У нас такие есть, значит, тут тоже должны быть. Потолкаемся -- узнаем. Ну что, идем?
-- Идем, -- неохотно согласился я. Идея переставала мне нравиться.
-- А я как буду выглядеть? -- встревожилась она.
-- Никак. Кроме меня, тебя никто не увидит.
-- А разговаривать мысленно можно? А то если ты начнешь обращаться к пустоте, тебя полиция заберет... Правда, так ты будешь больше похож на наркомана, но зачем нам лишние неприятности?
-- Можно, -- сказал я, вздохнув. -- Даже если я что-то скажу тебе, услышишь только ты. Никто ничего не заметит.
Впервые меня так бесцеремонно выталкивали под безжалостные лучи Гелиоса, но больше, чем солнечный свет, меня поразил окружающий мир. Это был совсем не тот мир, который я помнил! Да, прежний базар тоже шумел, гомонил на всех языках Ойкумены, пах неведомыми приправами и яствами, но... Там продавали совсем другие вещи! Я никогда не видел и толики таких чудес! Что за дивные ткани и странная обувь, откуда ее привезли? А эти яства? Никогда не видел подобных, а каковы они на вкус, не могу даже и представить... Россыпи драгоценностей -- в мое время торговец побоялся бы разложить такие ожерелья у всех на виду, но при нем не было даже охраны! И покупатели (женщины преклонных лет в большинстве своем) свободно перебирали украшения, примеряли их, глядя в большое зеркало, набирали по нескольку ниток бус, заплатив какую-то мелочь (насколько я сумел рассмотреть) и спокойно уходили, не боясь грабителей...
-- Ну что такое? - страдальчески спросила Елена.
-- Драгоценности, - сказал я, кивком указав на прилавок.
-- Это?.. Это дешевка, - пренебрежительно сказала она. - Сувениры для туристов. Там немножко настоящих камешков подешевле, стекло и пластмасса.
-- Что?
-- Долго объяснять, - ответила Елена. - Материал такой. Вроде смолы, но твердый и разных цветов бывает. Из него все делают, даже лодки!
-- Не может такого быть, - убежденно сказал я. - Ладья из смолы -- это богам на смех! Мне нужна ладья из доброго дерева, хорошо просмоленного -- вот тут она и сгодится, - вместительная...
-- А раз так, то что ты встал, иди к заливу! -- прошипела мне в ухо она. На меня и впрямь пару раз кто-то наткнулся и обругал непонятно, так что я не обиделся.
-- Почему к заливу?
-- Мы сперва поищем нужную лодку, приценимся, а потом уже будем продавать твои монеты, чтобы знать, сколько нам нужно денег, -- пояснила она. -- Ты давай, смотри хозяйским взглядом, я в этом ничего не понимаю!
Я смотрел во все глаза и тоже ничего не понимал. Вот это белое, с высокими тонкими мачтами... оно только что отошло от берега, движимое неведомой силой, потом почти остановилось, развернуло паруса и рванулось вперед со скоростью, которой позавидовал бы не то что легендарный "Арго", но и... не знаю, с чем сравнить! А вон тот огромный корабль на горизонте, вообще без мачт и парусов? Как он движется?
-- Тебе не нужен сухогруз, если только ты не хочешь паковать души в контейнеры, -- прошипела Елена. -- Хотя решение изящное, он ровно от берега до берега встанет, вместо моста... Мост тебя не устроит? Нет? Тогда ищи!
Но тут я снова отвлекся: со стороны моря послышалось гудение, оно все нарастало, и я разглядел белую птицу, огромную, куда там альбатросу, и она становилась больше и больше, пока не стала размером с ладью. Тогда стало понятно: это и есть ладья, только крылатая. Она упала на воду, закачалась на поплавках, на причал полезли люди, лодку надежно привязали, наверно, чтобы не улетела... Вот, значит, как они летают! А я-то вспоминал волшебных птиц Востока!
-- Если ты будешь заглядываться на каждый гидроплан, -- зло сказала моя тень, -- мы отсюда никогда не уйдем. Лодку выбирай!
И я послушно поплелся по берегу, а вокруг было столько чудесного, что мне поневоле стало обидно: я веками только и делаю, что вожу ладью туда-обратно, а тут вот... Летающие лодки, надо же! Хотел бы я прокатиться на такой! Наверно, это не так уж страшно, вон, люди смеются. И Гелиос не сжигает нечестивцев, видимо, они не поднимаются очень уж высоко. А я никогда не видел мира с высоты птичьего полета...
-- Ну, опять ты замечтался! -- страдальчески воскликнула Елена, и я очнулся.
И правда, что это я? Сотни лет сидел себе во тьме и помалкивал, а стоило выйти на солнце...
-- Да что с тобой? -- испуганно спросила она.
-- Ничего, -- ответил я. -- Я добавляю пункт в наше соглашение.
-- Так нечестно!
-- Честно. Я ничего не знаю об этом новом мире. Покажи мне хоть немного, а потом я сделаю все, что обещал.
-- Ну ладно... -- подумав, буркнула Елена. -- А что ты хочешь увидеть? Я тоже не очень-то много интересного тут знаю. Достопримечательности, храмы, но они все разрушенные...
-- Не надо храмов. Просто -- ваш мир. Он же везде примерно одинаковый, я прав?
-- Вроде того, -- вздохнула она и смирилась. -- Но у нас денег нет. Или ты можешь заколдовать людей, чтобы поверили, будто ты им заплатил?
-- Если это недорого, то могу, -- кивнул я. Нарушать правила так нарушать! -- Вот с ладьей такое не выйдет.
-- Ладно! Идем гулять, заодно посмотрим, где покупают антиквариат...
По пути мы нашли три лавочки, где Елена велела мне продать несколько медных потертых монет, сказав, что вырученного хватит на "аттракционы".
Полетать на этом их гидроплане оказалось совсем недорого. И намного страшнее, чем даже на колеснице Гелиоса (я не пробовал, но присутствие титана наверняка успокаивает больше, чем уверение пилота в том, что летающая лодка не утонет, даже если упадет в море). Владения Посейдона разрезали катера, яхты, прогулочные лодки и аквабайки (это все кошмарные вещи, особенно водные лыжи). За каким-то катером тянулась длинная цветная гусеница, облепленная визжащими детьми. Такое мне Елена пробовать запретила, сказав, что это для малышей, а взрослые... Взрослые занимаются "виндсерфингом" или "кайтом". Обе эти вещи одинаково ужасны и одинаково захватывающи, даю нерушимое слово!..
Уже темнело, в городе зажигались яркие огни. Никогда не видел ничего подобного! На главной улице было светло, как днем, переливались и мерцали названия лавочек и харчевен, пахло какой-то едой -- одновременно знакомо и незнакомо... В центре мне делать было нечего, я выбрался на пирс и уселся там. По ночам никто не торгует... Вернее, теперь торгуют и ночью, но кто же станет выбирать лодку в темноте? Хотя какая теперь темнота!
Над головой, сверкая огнями, с гулом прошла летающая лодка и канула в темноту. На дальнем конце полуострова светился какой-то другой городок или поселок, я не знал, что там такое. И вдруг он отделился от берега и с трубным кличем двинулся прямо в море -- я даже на ноги вскочил! Поселок взбесился и поплыл!
-- Это круизный лайнер, - сказала Елена. Ей не по душе были мои похождения, но она терпела. А куда ей было деваться? - Красиво, правда? Я тоже на таком плавала... или ходила, не знаю, как правильно говорить. Моряки вроде предпочитают "ходить", но я же не моряк, я туристка!
-- Он огромный! - сказал я, прикинув расстояние до плавучего поселка.
-- Да нет, не особенно, - хладнокровно ответила она. - Так, обычный трехпалубный теплоход. Что-то покрупнее сюда пристать не сможет. Видел бы ты океанские лайнеры -- вот это громадины!
Я только головой покачал. Об океане я только слышал, но видеть не видел никогда. Я вообще не хотел соваться во владения Конегривого. Хотя, если теперь его сила немного поутихла, если люди идут в море на таких плавучих островах, да что там в море, за океан...
-- Нет, я не хочу в круиз! - будто прочла мои мысли Елена. - Время, помнишь?
-- Помню, - сказал я, сел на место и стал смотреть в море. Посмотреть бы, что там, за океаном, да где уж мне! Мое дело -- водить ладью с одного берега на другой, не больше, но и не меньше...
Утро застало меня врасплох; кажется, я даже успел задремать, сидя на удобном камне.
-- У тебя, наконец, кончились деньги? -- ядовито спросила Елена, когда я выскреб последние монетки, чтобы купить шипучего напитка у разносчика. -- Может, делом займемся? А, впрочем, что тебе! Плюс-минус пара столетий роли не играют!
Я, отхлебнув сладкой пенящейся жидкости из прозрачной бутылочки (никогда не пробовал нектара и амброзии, но интересно, лучше они на вкус или хуже?), виновато подумал о том, что расшалился, как мальчишка, тогда как обещал сделать кое-что.
-- Ну, тебе простительно, столько веков во мраке, -- продолжала она, с ненавистью глядя на залитое солнцем побережье. -- А мне скоро навсегда... туда. Подумаешь...
-- Я не хотел, -- честно сказал я. -- Просто... Мир настолько изменился, что...
-- Да понимаю я, -- вздохнула Елена. -- Идем искать лодку, хорошо?
Мы пришли как раз вовремя: рыбаки выволакивали свои посудины на берег. Я сразу положил глаз на не новую, но крепкую посудину, побывавшую не в одной переделке. Тут и парус можно поставить, и на весла сесть. Не моя ладья, конечно, но достойная замена!
-- Эта? -- услышал я шепот. -- Ты сперва к другим приценись!
-- Без тебя знаю!
Я обошел нескольких рыбаков (их гнилушки были мне не нужны, а им не внушал доверия мой облик, тут Елена просчиталась), потом вернулся к той лодке, что выбрал изначально.
-- Чего тебе, парень? -- мрачно спросил хозяин. С уловом у него сегодня явно не задалось.
-- Вы лодку не продаете? -- спросил я.
-- Сдурел? -- покосился он на меня. Да, личина явно не та. -- Чего ж мне мою кормилицу продавать!
-- Не очень-то она вас кормит, -- сказал я, кивая на пустые садки. -- Вон у прочих гнилье гнильем, а на ужин добывают, на продажу тоже...
-- Пошел вон! -- рявкнул на меня лодочник и замахнулся веслом.
Правда, так и не смог его опустить, уж на это-то я способен.
-- Продайте лодку, -- попросил я. -- Я не поскуплюсь. Купите себе другую.
-- Вот ты и пойди и купи другую, а я на эту... заработал! -- выкрикнул лодочник. Нас никто не слышал, я позаботился об этом.
-- Я тоже. Я отработал столько лет, сколько тебе и не снилось, -- я на мгновение показался в истинном облике, и мужчина попятился. -- Уступи лодку. В долгу не останусь.
-- На что тебе?..
-- Ладья прохудилась, -- с досадой ответил я. -- Совсем гнилая, латку поставить некуда. Ну, сколько?
Он, как истинный грек, не испугавшись даже моего преображения, заломил вовсе неслыханно, и мы долго торговались к полному восторгу Елены.
-- Ты ему теперь скажи, чтобы ждал, а ты пойдешь, деньги с карточки снимешь! -- подсказала она мне. Я сказал это папаше Ставридису, полюбовался его отвисшей челюстью и пошел обратно в город. -- Теперь серебро продавать будем. Осторожнее будь.
-- Я не прогадаю.
-- Они тоже...
Елена оказалась права: нынешние разбойники совсем обнаглели, ждали меня в первой же подворотне у лавочки, где я продал серебряные монеты (не все, решено было сдавать их частями). Ну что мне, право, какие-то мальчишки с ножами и кастетами? И даже этим их... огнестрельным оружием? (Одну игрушку я взял с собой, чтобы на досуге разобраться, как она работает.) Уснули, бедняги. Может, проснутся, если найдется добрая душа, которая попробует их разбудить... Елена, правда, сказала, что будить их станет разве что полицейский, которого сложно отнести к разряду добрых душ, но это меня не касалось. Главное, на руках были деньги, которые я незамедлительно отнес папаше Ставридису, тот пересчитал их дважды, медленно, явно боясь, что я надую, сбегал в ближайшую лавочку, где бумажки (где вы, прежние честные монеты?!) чем-то просветили и сказали, что они, бумажки то есть, настоящие... И я получил его лодку. Тоже не новую, бывалую, но зато настоящую, деревянную, не из этого их... пластика. Души не любят подделок, им подавай настоящее.
-- В другой раз тебе на заказ придется делать, не найдешь просто так! -- съязвила Елена. -- Так что копи деньги! А теперь моя просьба, ты не забыл?
Конечно, я не забыл.
Больница. Я прочитал (с трудом, очень уж изменился язык, хотя смысл я сумел уловить), что двое выживших в аварии автобуса (видел я эти их колесницы, чистое самоубийство!) пока спят мертвым сном -- это называлось "кома". Да, двое, водитель и девочка, сидевшая прямо за ним.
Елена.
Меня бы, конечно, не пустили к ней, в моем-то нынешнем виде. Я уже понял, тут так разгуливают эти... как их... словом, люди вне общества. Это никого не трогает, но дело в том, что я Елене не родственник, хотя и мог бы притвориться. Однако проще было пройти невидимым.
Вот, значит, какая она была... Тень, пожалуй, повыше своего тела на голову. То -- маленькая девчушка, именно девчушка, не девушка еще, подросток. Белобрысые (крашеные, догадался я) вихры во все стороны, глаза закрыты, в носу и во рту непонятные трубки, рядом пищат и вздыхают аппараты. Это -- сказала Елена -- чтобы она сразу не умерла. Они дышат за нее, качают кровь за нее, тело живет, а душа -- вот она, у моего правого локтя.
У кровати на стуле тяжелым сном спала женщина. Ей было лет сорок, наверно, хотя по нынешним временам не скажешь, может, и больше. Красивая, но по лицу видно, насколько она измучена и испугана. Это -- мать, Елена у нее единственная дочь.
В коридоре прикорнул на кушетке совершенно седой мужчина. ("Он не был седым!" -- вскрикнула Елена и заплакала, но я не собирался ее успокаивать.) Отец, значит. Все, больше никого, только медсестра проходила время от времени, проверяла, все ли в порядке. Их, родителей бедной туристки жалели: сперва отпустили девочку невесть куда, а теперь она умирает, наверняка же умрет, держится только на аппаратах, вроде никаких серьезных повреждений, но, наверно, ударилась головой...
Это не я такой умный, я просто прочел мысли медсестры. И впервые за какие-то несколько сотен лет у меня защемило сердце.
-- Мама, мамочка... -- плакала Елена, обнимая мать, которая ничего не чувствовала, только стонала во сне. -- Хоть бы я никогда никуда не ездила, ты же говорила, что не надо, что опасно! А я так хотела, и Верка тоже... Верка разбилась, я ее там видела! Мамочка, прости меня, прости, я же не знала...
Мне стало больно. Я забыл, как это бывает.
"У меня ладья прохудилась", -- сказал я себе. Меня уже ждала не новая, но еще очень крепкая и надежная лодка, "Зоркая", гордо называл ее прежний хозяин, ну а я не стал стирать с ее носа нарисованные глаза. И я выполнил все, что пообещал...
-- Елена, -- позвал я неслышно. -- Иди сюда.
Она подошла, зареванная, вытерла лицо рукавом.
-- Что, пора, да?
-- Пора, -- сказал я. -- Ложись.
-- То есть? -- не поняла она.
-- Ложись. В себя. Обратно, -- я показал жестом, отчаявшись объяснить словами.
-- Но ты... так же... Тебя же накажут! -- воскликнула она.
-- Кто? -- криво усмехнулся я. -- Хозяина я не видел сколько веков, да ты и не нашей веры, так что... ложись. На это моих сил хватит. Только быстрее.
-- Я... Я сейчас! -- засуетилась Елена, а потом вдруг подпрыгнула (иначе бы не достала) и обняла меня за шею. -- Если я теперь выживу, то умирать точно приеду сюда. Ты уж мне оставь местечко в новой лодке, ладно?
-- Самое лучшее, -- пообещал я. -- Ты только плату не забудь. А теперь -- иди.
Тень улеглась поверх своего безжизненного тела, а потом... Это было тяжело, я делал это всего раз или два в жизни, но мне удалось. Рука Елены-живой дернулась, приборы запищали, и тут же девчонка закашлялась, пытаясь избавиться от этих трубок и прочего. Проснулась мать, всполошились санитарки, понеслись по коридору врачи...
*
Ну вот, лодка у меня новая. Не чета ладье, что теперь вечно сушится на берегу, но ничего себе. Думаю, скоро закажу другую, а то сную как челнок туда-сюда. Нужно что-то более вместительное. Кому продавать монеты, я теперь знаю, меня считают этим... "черным копателем", так что проблем не будет. Скажу, что хочу восстановить судно определенной эпохи, сейчас там, наверху, таких чудиков полно, никто и внимания не обратит.
И еще я знаю, что через полвека или чуть побольше на том берегу замаячит знакомая тень. Она ничуть не изменится за это время -- все та же девчонка с белобрысыми вихрами и нахальной улыбкой, -- и она протянет мне две монетки. Не знаю, что это будут за монеты, какой страны, какого времени, какого достоинства, но скажу одно: ее я повез бы и бесплатно.