Утро выдалось тихим и серым. Настолько тихим и серым, что никому из обитателей Эоса, за исключением вовсе уж отъявленных и неисправимых трудоголиков, не удавалось настроиться на рабочий лад. Кто-то, отчаянно зевая, пытался заниматься делами, кто-то, махнув рукой, сдался и тихо кемарил за терминалом, просыпаясь, только заслышав шаги начальства. В большинстве подразделений сотрудники таскались, как сонные мухи, и, казалось, весь день пройдет точно так же, тихо и незаметно, лениво и сонно...
Так казалось ровно до той поры, пока один из ярусов Эоса не огласили совершенно душераздирающие звуки, от которых даже у самых сонных сотрудников всю дремоту как рукой сняло, а кое-кто особенно нервный даже подскочил на месте. Вообще-то, по части душераздирающих звуков Эос был довольно-таки неспокойным местечком, в том смысле, что подобные звуки раздавались здесь намного чаще, чем их хотелось бы слышать. Но такого... такого, пожалуй, еще никто ни разу не слышал. Ясно было одно - такие звуки могло издавать только живое существо, но вот какое именно, кто-либо затруднялся сказать. Душераздрающий вой оглашал то один ярус Эоса, то другой, то затихал, то становился сильнее... По зданию поползли слухи, что из лабораторий Рауля Ама снова сбежало нечто. Что именно - никто и представить не мог, но, предположительно, это нечто было большим и свирепым. Менее пессимистично настроенные личности уверяли, что никакого ЧП не случилось, и из лабораторий никто не убегал, просто господин Эмиль Кан решил завести нового певчего пета. Присутствующие соглашались, что вокальные данные и экспрессия у этого экземпляра, действительно, на высоте, но тем не менее по-прежнему опасались выходить из помещений. Разыскать вышеозначенных господ, чтобы ненавязчиво попросить у них разъяснений, возможным не представлялось. То есть Рауль Ам, конечно же, находился на рабочем месте, но к телефону не подходил, будучи по горло занят, а его помощники отправляли жаждущих объяснений по весьма определенному адресу, неизменно прибавляя при этом, что таковы инструкции самого господина Ама. Эмиль же Кан, по причине отсутствия в настоящий момент каких бы то ни было чрезвычаных ситуаций, на рабочем месте отсутствовал, а сумевших дозвониться ему на мобильный посылал все тем же маршрутом, выказывая в этом редкую солидарность и единомыслие с Раулем Амом.
Суть такого пренебрежения общественным спокойствием состояла в следующем: с раннего утра Эмиль Кан сперва торчал у своего заклятого друга Вернера Дирка, а затем в компании все того же Вернера Дирка зачем-то таскался по Эосу, причем вид у обоих был крайне деловой. У встречных создавалось впечатление, будто оба Блонди что-то настойчиво ищут, причем Вернер, настроенный крайне воинственно, намерен искать это что-то до тех пор, пока не найдет, а Эмиль составляет ему компанию исключительно по доброте душевной, которая, тем не менее, вот-вот иссякнет.
Если бы кто-то рискнул последовать за ними, то мог бы услышать обрывок весьма занимательного диалога.
-Я не понимаю, почему вообще поддался на твои уговоры... - шипел сквозь зубы Эмиль, пытаясь одновременно удержать на лице доброжелательную гримасу и вежливо раскланиваясь со знакомыми. - Я чувствую себя полным идиотом!
Вернер крайне выразительно хмыкнул в ответ на последнюю реплику приятеля, что послужило поводом для взрыва язвительных замечаний со стороны последнего. Видимо, с утра Эмиль был не в духе. Такое случалось с ним нечасто, и обычно только тогда, когда он был вынуден слишком долго и слишком тесно общаться с Вернером не по служебной надобности.
-Спокойнее, мы уже почти нашли, - примирительно произнес Вернер. - Слышишь? Где-то рядом!..
-Пять минут назад это твое "где-то рядом" оказалось в вентиляционной шахте, - желчно произнес Эмиль. - Он у тебя что, реактивный?..
-Нет, просто по нашим коммуникациям звук очень хорошо разносится, - пояснил Вернер. - Эмиль, еще чуточку потерпи, а потом, как договорились, я угощаю тебя завтраком.
-Обедом, - поправил Эмиль. - Время завтрака уже часа два как прошло.
-Хорошо, хорошо, обедом... - смирился Вернер. - Ну где же он? Только что я слышал...
Душераздирающие звуки, с утра держащие Эос в напряжении, раздались снова, причем в изрядном отдалении. Теперь в этом невыносимо пронзительном вое можно было различить сладострастные нотки и неподдельное отчаяние.
-Юпитер, - вздрогнул Эмиль. - И давно он так?
-Неделю уже, - вздохнул Вернер. - Я его в Эос привез, думал, тут он успокоится... как бы не так!
-Только я одного не понимаю, - приостановился Эмиль. - Какого черта он так разоряется сейчас, в разгаре зимы? Если я ничего не путаю, брачный период у животных наступает весной. Даже выражение такое бытует - "мартовский кот"... А твой?
-А что - мой, - буркнул Вернер, однако не без скрытой гордости в голосе. - Еще, знаешь ли, есть поговорка - "хорошему коту и в декабре март"!
Эмиль фыркнул и сбился с шага.
-Ты знаешь, по-моему, он опять улизнул, - сказал он, прислушиваясь к стонам страдающего без любви кота. - Это безнадежно.
-На валерьянку, что ли, приманить? - задумчиво произнес Вернер, почесав в затылке, отчего его и без того не слишком аккуратная прическа превратилась в сущее воронье гнездо.
-И почему ты его не кастрируешь? - спросил жестокосердный Эмиль, видимо, представив, на что будет похож Эос, пропахщий валерьянкой и оглашаемый воплями пьяного и сексуально неудовлетворенного кота.
-Ты с ума сошел?! - Вернер воззрился на приятеля с неподдельным возмущениме. - Чтобы он превратился в толстый пуфик и сутками дрых? На кой черт мне ленивая жирная тварь вместо настоящего зверя? Да как у тебя вообще язык повернулся сказать такое - кастрировать Людвига?!
Двое молоденьких сотрудников, услышав последние слова, откровенно шарахнулись в сторону, провожая двух столь уважаемых господ потрясенными взглядами округлившихся глаз. Эмиль представил, какие слухи поползут по Эосу буквально через полчаса, а главное, как отреагирует Людвиг Вольт, когда эти слухи до него доберутся...
-Ты не мог бы говорить на полтона потише? - произнес он сердито. - Или хотя бы думать, что именно ты говоришь!
Вернер призадумался на секунду, припомнил свои слова и разразился совершенно неприличным хохотом...
Увы, далеко не у всех в это тихое пасмурное утро было столь лучезарное настроение. К примеру, Алистер Мэрт пребывал в глубоком унынии: Юпитер невесть с чего ограничила доступ к тем файловым ресурсам, в которых он привык время от времени шарить, как для собственного развлечения, так и в корыстных целях. Теперь Алистер пребывал в некотором недоумении по поводу столь странного поведения Юпитер и размышлял, не следует ли ожидать от нее еще и санкций, что, понятное дело, было бы крайне неприятно.
Также находился не в духе Бертран Уэйн, последний рабочий период которого затянулся на тридцать с лишком часов и заканчиваться определенно не собирался. В этом не было ничего особенно страшного, Бертрану приходилось работать и по трое суток без перерыва, но на сей раз положение усугублялось тем, что кроме обычных проблем ему приходилось заниматься еще одной - жители одного из кварталов закатили настоящую истерику, протестуя против строительства нового медцентра. Дескать, они не желают, чтобы в непосредственной близости от их домов собирались толпы народу с неизвестными болезнями! Бертран не сомневался, что при поддержке парочки отрядов полиции он разберется и с этим несанкционированным митингом, но для того, чтобы получить эти пару отрядов, надо было найти Вернера, а тот, как назло, куда-то запропастился.
А вот секретарь Первого Консула, напротив, находился в самом приятном расположении духа. А, спрашивается, с чего бы ему быть неприятным, если сама жизнь казалась ему прекрасной и удивительной?
С текущими делами Элли Трейси разобрался достаточно быстро, да, признаться, не так уж много у него было работы. Иногда, правда, случался аврал, и тогда только успевай поворачиваться, разбираясь в завалах документов, потому что Первый Консул, Блонди, приятный во всех отношениях, тем не менее, терпеть не может копуш. Особенно когда находится в том особенном рабочем настрое, когда даже секундное промедление способно вывести из себя. А вот выведенный из себя Кристиан Норт - это не то зрелище, которое можно было бы порекомендовать для укрепления нервной системы.
Но в это уютное сонное утро ничего подобного не наблюдалось, а сам Кристиан еще не соизволил появиться на рабочем месте. Ничего удивительного в этом не было - накануне он засиделся до глубокой ночи, а потому мог позволить себе небольшую поблажку и немного проспать.
Впрочем, намного опоздать Кристиану все равно не удалось, привычка к жесткому режиму оказалась сильнее... Однако никакой охоты заниматься рутиной не было и у него. (Пожалуй, не отлынивали от работы в это утро только двое: Людвиг Вольт, что неудивительно, и Рауль Ам, что также было вполне закономерно. Насчет Себастьяна Крея сказать что-либо было затруднительно, поскольку сей субъект в очередной раз покинул Амои и растворился на просторах космоса. Несомненно, исключительно для того, чтобы влипнуть в какую-нибудь историю...)
Вероятно, весь день прошел так же сонно и неторопливо, если бы полчаса спустя в кабинет Первого Консула не ворвался с треском (то есть вломился еще более бесцеремонно, нежели обычно) Вернер Дирк. Взглянув на него, Кристиан сразу заподозрил неладное. Подобное выражение лица Вернер обретал только в самых серьезных случаях. Тогда с него слетала вся наносная "придурковатость", как выразился однажды какой-то агрессивно настроенный деятель из Федерации, от обычной паранойи не оставалось и следа, и Вернер становился похож на гончую собаку, идущую по кровавому следу. (Правда, сейчас он больше напоминал сеттера, напряженно замершего в стойке.)
За ним последовал Эмиль Кан, на лице которого тоже не наблюдалось обычной языительной усмешки. Словом, физиономии у обоих были такие, что Кристиану мгновенно стало ясно - случилось нечто из ряда вон выходящее.
-Что?.. - отрывисто спросил он, забыв поздороваться.
-ЧП, - ответил Эмиль. - Крис, я ввел чрезвычайное положение, как только об этом услышал. Иначе...
-Услышал о чем? - перебил Кристиан. Иногда подчиненные доводили его до исступления, несколько забывая о том, что он все-таки не всеведущ.
-Захват заложников в универсаме, - мрачно откликнулся Вернер. - Крис, давненько мы так не вляпывались...
-Так... - Кристиан разом обрел всегдашнюю собранность. - Подробнее, пожалуйста. Что за универсам, что за заложники, кто их захватил?
-Давай карту города, - велел Вернер и, когда Кристиан развернул на своем терминале голографическую карту, ткнул пальцем в самую окраину Мидаса. - Вот тут находится новый торговый центр. Довольно дешевый, надо сказать, поэтому народу там всегда полно. Там всего два этажа. Так вот, эти мерзавцы окопались как раз на втором, так что подобраться будет трудненько...
-Кто в заложниках? - снова перебил Кристиан, готовясь услышать худшее: скажем, что в заложники взяты граждане Федерации, за которых требуют многомиллионный выкуп.
-Почти двести человек, Крис, - ответил Вернер. - В основном старики, женщины и дети. День же, они все за покупками и...
-О Юпитер!! - Кристиан схватился за голову. - Требования выдвигались?!
-А как же, - отозвался Эмиль, все это время хранивший на лице выражение глубокой скорби. - Требование одно - выпустить на свободу того замечательного террориста, Салли Мердока, которого Вернер два года отловить не мог. Его взяли в прошлом месяце. Ну и, само собой, обеспечить им зеленую улицу до космопорта, плюс свободный вылет. Только и всего.
Кристиан скрипнул зубами - Мердок, упертый "левый" деятель и талантливый подрывник, и в самом деле доставил немало хлопот, и его арест стал настоящим избавлением. Выпускать его на свободу... Но двести человек!..
-Так... - вновь произнес Кристиан. - Теперь подробнее. Захват здания возможен?
-Крис, ты меня считаешь за идиота? - холодно осведомился Вернер. - Если бы захват был возможен, его давно бы провели!
-Тогда изложи мне диспозицию, - велел Кристиан. - Эмиль, там рядом с тобой пульт валяется, включи телевизор, я хочу знать, что там сейчас творится.
Вернер немного помолчал, собираясь с мыслями, потом принялся излагать.
По всему выходило, что террористы подготовились просто замечательно. Вышеозначенный торговый центр был выстроен в довольно запущенном районе - владельцу удалось оторвать клочок земли за бросовые деньги. Вскоре в этом районе начался снос ветхих домов и строительство новых, и магазин неожиданно оказался в центре строящегося жилого квартала, что не могло владельца не радовать. Но именно что строящегося! На данный момент здание торгового центра стояло на обширном пустыре, образовавшемся после сноса старых домов, и подобраться к нему незамеченным ближе, чем на тридцать метров, представлялось решительно невозможным.
-Они явно готовились заранее. - Вернер невно хрустнул пальцами, и Кристиана передернуло. - По их собственным заверениям, здание заминировано, и меня как-то не тянет проверять, правда ли это. Их там человек десять, заложников согнали в торговый зал и, по словам тех, кто успел выскочить, там полно каких-то здоровых штуковин, чертовски похожих на мины. Бандиты заняли позиции у окон, идущих по периметру торгового зала. Из этих окон отлично просматривается и простреливается окружающее пространство.
-Канализация? - отрывисто спросил Кристиан.
-Смысл? - так же коротко отозвался Вернер. - Если даже удастся перебросить десяток солдат таким путем, эти ребята всегда успеют подорваться вместе с заложниками. А ты взгляни, что там происходит...
Кристиан бросил короткий взгляд на телеэкран. Разумеется, район оцеплен полицией и спецвойсками, но за оцеплением - настоящий рай для журналистов, особенно для журналистов федеральных телекомпаний, всеми правдами и неправдами ухитрившихся раздобыть аккредитацию для работы на Амои. Уже собрались родственники тех, кто имел несчастье оказаться в заложниках, в надежде узнать хоть что-нибудь о своих родных и близких, и журналисты накинулись на них, как акулы на косяк рыбьей мелочи.
-Вот кого бы я с удовольствием приговорил к расстрелу, - мечтательно проронил Эмиль, с неприкрытой ненавистью глядя на очередного деятеля с микрофоном, вдохновенно вещающего что-то о бессилии властей. - Куда смотрит Кайл, я не понимаю!
-Об этом после, - отмахнулся Кристиан. - Какие еще есть варианты? Усыпить не получится?
-Крис, там ближе, чем на тридцать метров, не подойти, - напомнил Эмиль. - Положим, любой солдат легко всадит гранату с газом или еще какой дрянью в окно, но, повторяю, они все равно успеют подорвать заряды. А если подобрать средство повышенной концентрации, то нет гарантии, что не перемрет половина заложников. - Тихо пискнул его браслет, и Эмиль ненадолго отвлекся. - Чудесно, господа. Они передали ультиматум: пока Мердок не будет освобожден, они будут убивать заложников. По одному каждые полчаса. Первого расстреляли только что.
-Мердока нельзя отпускать! - рявкнул Вернер. - Это не обсуждается!
-Никто не говорит о том, чтобы выпустить Мердока! - в столь же повышенном тоне отозвался Кристиан. - Речь идет о том, как спасти людей!
Мердока в самом деле выпускать было нельзя. Вообще не могло идти речи об уступках каким-то бандитам, но... что было делать?
-Крис, я вижу только один выход, - негромко произнес Эмиль. - Штурм.
-А как же взрывные устройства? - огрызнулся Кристиан.
-Все-таки мы не уверены, что они и в самом деле там есть, - протянул Эмиль. - Это могут быть муляжи.
-В таком случае, с тем же успехом можно подстраховаться и газом, - заметил Кристиан.
-Угу, шарахнуть светошумовую гранату в окно, пока они будут в себя приходить, устроить им... - подхватил Вернер.
-Не сходи с ума, - остановил Эмиль. - Какие светошумовые гранаты, какой газ, там дети!..
-Какая разница, если там еще и взрывчатка? - парировал Вернер.
Думать получалось плохо. С таким Кристиану сталкиваться еще не доводилось. Ну да, случалось, брали заложников, но обычно не больше двух-трех человек, ради выкупа, и с такими бандитами удавалось договориться, или же их снимали снайперы. Но тут... Тут такой вариант не проходил. Положим, найти десяток снайперов можно, вот хоть андроидов из собственной охраны припахать, но... Они все равно не смогут снять всех бандитов одновременно, значит кто-то может и успеть нажать на кнопку и подорвать весь магазин. Это если там и в самом деле есть взрывчатка. А если нет?..
Они и в самом деле будут расстреливать заложников. Кристиан бросил короткий взгляд на телеэкран, на бьющихся в истерике родственников захваченных в заложники людей, на азартные лица журналистов и праздных зевак, на торжествующие - "а мы предупреждали!" - физиономии политиканов...
Они будут расстреливать стариков, женщин и детей. Ради того, чтобы мерзавец Мердок оказался на свободе и смог и дальше взрывать пассажирские катера, монорельсовые дороги и системы коммуникаций во имя этой их "революции". И каждая минута промедления - это еще одна жизнь.
Единственный путь, которым можно подобраться - канализация. При этом еще нужен отвлекающий маневр, чтобы отвлечь бандитов на одну сторону здания, тогда солдаты успеют преодолеть эти злосчастные тридцать метров открытого пространства. Только бы среди заложников не началась паника: мечущиеся перепуганные люди - случайные мишени... Только бы там не было взрывчатки, иначе погибнут и заложники, и солдаты. И тогда отмыться уже не удастся, эта кровь будет на руках тех, кто устроил неудачный штурм... Но и ждать нельзя. Это Кристиан понимал. Время играет на руку бандитам, а не им. Еще немного, и особенно отчаянные могут прорвать оцепление, подставившись под пули бандитов. Еще немного - каких-то пятнадцать минут, и будет расстрелян второй заложник. Что из этого сотворит пресса - страшно даже представить...
Жертв не избежать в любом случае. И единственная задача - свести их к минимуму.
Примерно это и изложил Кристиан Вернеру и Эмилю.
-Хорошо, - сказал Вернер. - Для отвлечения внимания хорошо бы выслать парламентера или еще что-нибудь придумать. Впрочем... это я беру на себя. Небольшой переполох - именно небольшой, чтобы только отвлечь их, а не перепугать, - мы устроим. Пока хорошо бы отогнать всю эту толпу подальше...
-Бандиты могут насторожиться, - заметил Эмиль. - Оставь, как есть. Так и солдат меньше заметно будет. Вроде как оцепление усиливаем.
-Точно, - подхватил Вернер. - Пойдет. Главное, начать секунда в секунду. И так, чтобы они ни черта не успели понять. Немного суматохи будет к месту...
План штурма рождался в лихорадочном темпе, Вернер вызвал начальников подразделений и устроил сеанс одновременной связи. Детали уточнялись по ходу дела, когда первый отряд уже отправился "усиливать оцепление", а второй - прямиком в канализацию, благо сие сооружение вполне могло использоваться, как транспортная артерия.
"Только бы там не было взрывчатки... - в миллионный раз повторил про себя Кристиан, до боли стиснув пальцы. - Только бы мы не ошиблись с этим планом... Вот так, с ходу, с рывка освобождать заложников! Да мы с ума сошли!.. Но как иначе? Как быть, кто подскажет? И... только бы слухи о штурме не просочились раньше времени, тогда все пойдет насмарку!"
В самом деле, узнай родственники заложников о грозящем штурме, началось бы нечто невообразимое, ибо каждый понимал, чем это грозит. Пока у них еще была надежда: что бандиты сжалятся и отпустят хотя бы детей, что власти выпустят Мердока и все разрешится относительно мирным путем, но штурм! Против штурма все стояли горой: журналисты уже озаботились общественным мнением по этому поводу.
"А если... - Кристиан оторвал взгляд от мерцающего телеэкрана. - Мне все-таки легко отдавать приказ о штурме, я далеко оттуда, я не в этой обезумевшей от горя и ужаса толпе... Мне, в сущности, нет особого дела до их чувств, я лишь выполняю свой долг перед госудаством. Но... если бы там был Элли? Я отдал бы этот приказ? Я приказал бы штурмовать, зная, что он может погибнуть, точно так же, как любой из заложников? - Кристиан искоса взглянул на мальчишку, казалось, не пошевелившегося с самого начала этой истории с заложниками. И вынужден был признать: - Да, приказал бы. Потому что... потому что прежде всего я - Первый Консул, будь оно все проклято..."
...Элли Трейси в самом деле оцепенел на своем месте, когда в кабинет ворвались Эмиль с Вернером и принесли чудовищные новости. А дальше - дальше начались репортажи по телевидению, и оторваться от них Элли тоже не мог, лишь краем уха слушая разговор на повышенных тонах, что велся между Блонди.
Элли прекрасно предствлял, в каком мире живет. С ним самим жизнь обошлась не слишком ласково, и нынешнее свое положение Элли воспринимал, как не вполне заслуженный дар небес. Но то, что случилось в маленьком магазинчике на окраине Мидаса...
Камера жадно переводила свой холодный взгляд с одного лица на другое, ловила в объектив плачущих женщин...
"Там мой сын, слышите, там мой сын!.. Ему только десять лет, ему нужно постоянно принимать лекарство, понимаете? Ну сделайте же хоть что-нибудь!.."
"А я ей сказал - ну что ты потащишься через весь район, сходи лучше сюда. Ну и что, что на окраине, а чистенько, и цены низкие, чего уж выпендриваться... А знал бы, что так обернется, сам бы съездил хоть на другой конец города!.."
"А мы того... ну и пошли гулять, а он говорит, вы идите, а я сейчас, только сигарет, а вот... И тут толпа, и мы не знаем, где он. Джеки, если ты нас слышишь, то мы тут, и объявись уже, а то твоя Кэйт нас задолбала своим ревом..."
"И на старости лет - такое испытание! Это после того, как он сорок лет отработал на заводе, получил даже прибавку к пенсии за безупречную службу! Куда смотрит правительство?!"
"Теперь вы видите, уважаемые телезрители, какой беспредел царит на улицах такого безупречного и безопасного с первого взгляда города, как Танагура. Местные органы охраны правопорядка не в силах обеспечить безопасность граждан крохотного района, что уж говорить обо всем городе! Неудивительно, что преступность здесь процветает, и..."
"А тем временем террористы расстреляли уже третьего заложника, его тело выбросили в окно. Это юноша лет пятнадцати в ярко-синей куртке... Секунду! Вот вы видите на своих экранах одного из помощников начальника службы безопасности..."
"Нет, штурма не будет! Не будет, я сказал, мы еще не рехнулись, чтобы посылать людей на верную смерть! И не тычь мне в лицо этой своей камерой, а то я тебе башку ей разобью!.."
Все это Элли видел на экране, а сам пытался еще прислушиваться к разговору, в котором вдруг прозвучало короткое и страшное слово "штурм". Не рискнув обернуться сразу, Элли искоса взглянул на Кристиана... и не узнал его. Это был вовсе не тот Кристиан, которого Элли Трейси привык видеть каждый день!
Элли прекрасно помнил тот первый раз, когда он увидел Первого Консула. Он и раньше его видел, но только на телеэкране, который не передавал и десятой доли личного обаяния Кристиана Норта. Впрочем, в той приснопамятной беседе с дядюшкой Элли обаянием и не пахло. Но, украдкой подняв глаза, Элли опешил: с очередной беломраморной маски, какие заменяли Блонди лица, на него смотрели живые глаза. Живые, заинтересованные... и совсем не злые. Ни злым, ни жестоким Кристиана Норта Элли назвать не смог бы и под пыткой. Остальных его коллег Элли не то чтобы боялся, но... остерегался. Он не слишком хорошо понимал их, скорее, просто полагался на собственные инстинкты, и они его не подводили. Скажем, он понимал, что Вернер Дирк, несмотря на внешнюю свою грубость и многие неприятные привычки, вовсе не так дурен, как кажется, и, не любя людей, тем не менее, не позволяет себе издеваться над кем бы то ни было. А вот Второго Консула Элли боялся до оцепенения. В его присутствии он даже дышать осмеливался через раз, и это при том, что Рауль Ам всегда был с ним сама доброжелательность и приветливость/ И, точно так же полагаясь на свое природное чутье, Элли полагал, что лучше Кристиана Норта в этом мире нет никого...
...Но сейчас он почему-то засомневался в этом. Впрочем, любой бы засомневался, стоило лишь взглянуть на то, как разительно изменилось лицо Первого Консула. Казалось, все черты его заострились, обозначившись резче и четче, обычно улыбающиеся губы сжались в тонкую жесткую - и жестокую - линию. Между нахмуренными бровями легла глубокая складка, разом состарившая Кристиана на несколько лет, а глаза... Элли довелось побывать на Старой Земле, и он видел, как стремительно меняется море, когда налетает шторм. Лучшего сравнения было не подобрать: ясные аквамариновые глаза Кристиана Норта внезапно словно потемнели, приобретая тусклый свинцово-серый оттенок, взгляд сделался пронизывающе колючим, холодным, как северный штормовой ветер. К этому Кристиану невозможно было подойти, как обычно, дотронуться до руки...
И снова это слово - "штурм". Элли понял - штурм будет. Первый Консул отдал приказ, и никто не посмеет ослушаться. Что же, ему нет дела до всех тех, кто сгрудился за полицейским оцеплением, до боли в глазах вглядываясь в окна торгового центра? И до тех, кто заперт в этом проклятом магазине? И - Элли снова бросил короткий взгляд на Кристиана - отдал бы он такой приказ, если бы... если бы в заложниках оказался кто-то, кто был бы ему дорог? (Надо отметить, что думая так, Элли вовсе не имел в виду себя. Так далеко его мечты не простирались.) Отдал бы, понял Элли, непременно отдал бы. Потому что прежде всего он - глава государства, и только потом - живое существо, обладающее чувствами.
Элли, воспользовавшись тем, что никто не обращал на него внимания, тихонько выскользнул из кабинета. Оставаться рядом с этим новым, чужим Кристианом ему было просто страшно...
...Как ни странно, штурм, проведенный почти без подготовки, прошел удачнее, чем можно было вообразить. Вернер изобрел великолепный отвлекающий маневр: он приказал привезти Салли Мердока и сам вышел с ним под окна торгового центра. И минут десять препирался с бандитами относительного того, когда они отпустят заложников: после того, как Мердок войдет в здание, или до того. Идиотизм этого диалога был очевиден, но когда Вернер был в ударе, могло пройти и не такое. А поскольку бандиты никак не могли определиться, Вернер, получив условный знак, что отряды готовы к штурму, просто пристретил Мердока... и сам чудом избежал хорошего заряда из бластера.
Дальнейшее заняло от силы минут пять, хотя рассказ об этом растянулся бы на добрый час. В здании что-то взорвалось: как впоследствии выяснилось, там и в самом деле все было заминировано, но, по счастью, сработало отчего-то только одно взрывное устройство... Крик, шум, выстрелыы... Вскоре все было кончено. Двоих бандитов удалось взять живыми. Из ста девяноста трех заложников в живых осталось сто пятьдесят шесть, из них сорок один пострадавший от взрыва, шальных пуль и осколков стекла, много тяжелых. Многие, особенно дети - в шоковом состоянии.
Новости с места событий шли сплошным потоком. Рыдающие люди, едва сдерживающий натиск обезумевшей толпы полицейский кордон, насмерть перепуганные дети из числа заложников, раненые и убитые крупным планом... Элли переключал каналы, пытаясь услышать хоть что-нибудь путное. Ну вот, федеральный канал, хроника с места событий. Разумеется, по мнению обозревателя, штурма нужно было избегать любой ценой и то, что он состоялся, свидетельствует о преступном пренебрежении жизнями граждан со стороны властей. Нужно было договариваться и...
Следующий канал. Амойский. Выпуск ведет лично Кайл Ли. Элли уставился на экран, как завороженный. Кайл Ли, как всегда, выбрал нужный тон. Он не говорил ни о штурме, ни о заложниках, ни о трех с лишним десятках погибших... Нет, он ровным, спокойным тоном оглашал "послужной список" тех, кто участвовал в захвате заложников. Всех десятерых, и самого Мердока в том числе. Видеоряд был подобран соответствующий: такие же "хроники с места событий". Взрыв пассажирского рейсового катера. Погибло пятьдесят человек. Авария газопровода. Погибло и изувечено несколько десятков рабочих. И так далее, беспристрастно, холодно - только факты, только то, что было известно наверняка. Включая убийство заложников, взятых ради выкупа - и выкуп за которых уже был получен...
Выключив телевизор, Элли долго еще сидел, не в силах собраться с мыслями. Перед глазами стояли кадры окровавленных, изувеченных тел, покореженные куски металла, огонь и черный пепел... И это - люди?! Это так они борются за какую-то там свою свободу? И кто-то еще смеет обвинять в бесчеловечности того же Первого Консула за отданный им приказ о штурме? А он... что думал и что чувствовал при этом он сам? Или правда, что человеческие чувства чужды Блонди?..
..."Тридцать семь убитых. Сорок один раненый, причем почти все тяжело. Остальные - в шоке. Но живы, и то хорошо. Но - тридцать семь убитых... - Кристиан опустил голову на скрещенные руки. - Если бы мы отпустили этого Мердока, было бы их меньше? Вряд ли. Скорее всего, они, уходя, подорвали бы здание, чтобы скрыться под шумок. Уходить, кстати, собирались как раз через канализацию, катер им был нужен для отвода глаз... Перестань заговаривать себе зубы, Кристиан Норт! У тебя на совести тридцать семь человеческих жизней, а может, и больше, если кто-то из раненых умрет! Как ты намерен с этим жить?.. Только тридцать семь. Могло быть больше. Целых тридцать семь!.. Не думай об этом, если не хочешь сойти с ума! Не смей забывать об этом, иначе ты превратишься в ту самую циничную бессердечную скотину, какой тебя всегда и представляют... И Элли..."
Удивительно, но это было больнее всего: тот взгляд, который бросил на Кристиана Элли, незаметно - как ему казалось - выскальзывая за дверь. Точно так же - Кристиан помнил - Элли смотрел на своего недоброй памяти дядюшку. Со страхом и какой-то безнадежностью и обреченностью... Лучше бы с ненавистью - как на убийцу, лучше бы с отвращением - как на палача, лучше бы с презрением - как на предателя. Но только не так... только не так...
"А чего ты хотел? - усмехнулся про себя Кристиан. - Он наконец-то разглядел твое настоящее лицо. Неудивительно, что он при этом испугался, ты и сам пугаешься порой, глядя в зеркало... Такова жизнь, можешь ты сказать в свое оправдание, - но как же это мерзко звучит!"
...Чуть приоткрыв дверь, Элли осторожно заглянул в кабинет. Кристиан, понятно, был на месте. Казалось, он даже не переменил позы с того момента, как Элли видел его в последний раз. Так же напряженны сжаты руки - под перчатками не видно, как побелели костяшки пальцем. Так же сжат в суровую жесткую линию рот и мрачны глаза, между бровями по-прежнему лежит морщинка. И по-прежнему невозможно даже подумать о том, чтобы подойти поближе, доронуться до руки, разжать намертво стиснутые пальцы...
Подумать, может, и невозможно. Да и что тут раздумывать...
Кристиан вздрогнул от прикосновения, взглянул на Элли с таким неподдельным удивлением, будто думал, что никогда больше его не увидит... Привычно притянул к себе, взъерошил ладонью волосы - Элли только успел заметить, что глаза у него вновь живые, не тускло-свинцовые, как пару часов назад...
"Я теперь знаю, каково ваше лицо - настоящее... Я знаю. Это очень больно, господин Кристиан, - знать такое. Только мне все равно. Потому что я вас люблю..."
Кристиан взглянул поверх головы Элли на свое отражение в блестящей поверхности терминала. Это не зеркало, конечно, черты лица плыли и смазывались, превращаясь в фантастическую маску...