Я куда-то спешил, хоть и не представлял, куда и зачем.
Это бывает: какое-то чувство внутри вдруг начинает подгонять вперёд, заставляет лихорадочно собираться, выгоняет из дома, а потом гонит, гонит, гонит вперёд и только вперёд, будто там что-то меня ждёт! Там, впереди, неизвестно где конкретно, далеко или близко, но где-то впереди, может быть, вот за теми домами или на противоположном берегу, или вон в том сквере... надо только поспешить! И ни разу это чувство меня не подводило - то, что меня ждёт там, впереди, всегда оказывается неожиданным, нужным, дорогим для меня. И я всегда понимаю, что не зря спешил!
А ещё, почему иногда спешу неосознанно? Иногда перемены в жизни хочется как-то искусственно ускорить и, не понимая, как, начинаешь просто спешить, не глядя куда, не понимая зачем, полагая, что лучше куда-нибудь спешить, чем безропотно и позорно 'рассыпаться' в серых бездарных буднях! Где-то, на подсознательном уровне в тот момент надеешься, что светлые перемены обязательно есть и они впереди, к ним нужно только поспешить...
В эти самые мгновения я почти не замечаю то, что меня окружает - всё размазывается в разноцветный, кипящий и гудящий бульон, а мимо проносятся вихри взмыленного мира, состоящие из людей, машин, зданий, дорог и тротуаров, реклам и светофоров, каналов и рек, набережных и мостов... Со стороны может показаться, что я спешу на встречу с любимой женщиной или лучшими друзьями, или деловыми партнёрами, или, просто, на дело, не обязательно, большое или маленькое, но обязательно интересное!
Так и в тот жаркий июльский день я куда-то спешил...
Вдруг замечаю, что вровень со мной 'спешит' седой подтянутый мужчина, в лёгком светлом костюме, по виду кавказской национальности. И, как показалось, пытается что-то у меня спросить. Но, видя, что я 'спешу', старается сделать это быстро по ходу нашего движения, ни в коей мере не смея меня задерживать. Повернувшись к нему, тогда спрашиваю, ничуть, не снижая темпа:
- Вы, что-то хотели спросить?
- Да! - активно кивает он мне, обрадовавшись. - Скажите, пожалуйста, - обращается он с кавказским акцентом, - как пройти к метро?
Всё! В одно мгновение я останавливаюсь. И уже никуда не спешу! И уже всем своим видом я совершенно спокоен, как будто сразу в одно мгновение забыл, что куда-то 'спешил', как будто вся моя спешка была именно ради этой самой встречи! Я помню, что даже почувствовал какое-то внутри облегчение. Я успокоился, отдышался, повернулся к своему попутчику и полностью переключил внимание на него. Да, это пожилой улыбчивый мужчина, кавказской национальности, по спортивному подтянутый, в белой рубашке и сером костюме, с чёрными глазами, короткими седыми волосами, тонкими орлиными чертами смуглого лица, мудрым, эмоциональным, открытым взглядом, высоким, чуть глуховатым голосом.
Я, конечно, знаю, как пройти к метро. Я, конечно, с удовольствием и искренней радостью готов этому симпатичному и уважаемому гостю нашего города помочь. И, вот, я думаю: 'Если я начну ему объяснять, вряд ли он всё поймёт. Всё-таки, дорога к метро, несколько, замысловатая для приезжего!' Тогда я просто говорю ему:
- Идите за мной, я вас провожу!
И пошёл совершенно в противоположную сторону той, куда бежал. А мой попутчик растерялся. А я ему:
- Ну, что же вы?
А он мне:
- Вы же куда-то спешили?
Я подумал: 'Да, я куда-то спешил. А теперь нет потому, что уже некуда спешить! Но про это я ему не скажу'
Чуть махнув рукой, отвечаю:
- Ничего страшного, это потом - туда я успею! Пойдёмте!
И мы пошли.
- В гости приехали? - спрашиваю я.
- Да, вы знаете, я сам из Баку, а здесь учился! Ленинград - это мой город юности!..
- Да-да... - улыбаюсь я.
- Вы знаете, я старый человек, мне уже семьдесят пять лет! Вы знаете, решил побывать в моём любимом городе, может быть в последний раз...
Я промолчал, только внимательно посмотрел ему в лицо. Семьдесят пять! - а как молодо выглядит!
- Вы очень молодо выглядите! - говорю я, улыбаясь.
- Спасибо! - засмеялся мой попутчик. - Самое главное, это любовь, молодой человек: надо любить свою жену, любить детей, друзей, людей, свой родной город, свою родину, песни, работу, любить жизнь! А ещё я люблю ваш город! Город моей юности! Единственный город на земле, где бы я хотел жить после родного Баку!
- А, как же климат? - спрашиваю. - По сравнению с Баку, солнышка здесь маловато...
- Ну, что вы! - искренне удивляется он мне. - Это пустяки! Город Пушкина, Достоевского, Некрасова, Блока! А какой он красивый! Три дня я не нахожу себе покоя, три дня я гуляю по нему и днём, и ночью, и не могу нагуляться! Вы знаете, я не понимаю, откуда берутся силы! Всё вспоминаю и вспоминаю, как давно это было...
- А, что вы заканчивали?
- Педагогический институт имени Герцена. Сорок лет педагогического стажа! Преподавал в Баку русский язык и литературу. А последние десять лет работал художественным руководителем нашего драмтеатра. В этом году пошёл на пенсию.
- А здесь сходили в театр?
- Да, конечно! Я был в двух театрах. К сожалению, я разочаровался! Вы знаете, я не ожидал увидеть такой низкий уровень игры молодых артистов! Понимаете, молодой человек, может быть, вы со мной не согласитесь, но я знал уровень игры советских артистов и могу сравнивать, тем более что я в какой-то степени не посторонний человек в искусстве! Вы, знаете, молодой человек, не стало жизни на сцене! Я смотрел на артистов и видел в их глазах деньги, которые они получат после спектакля!
- Да, к сожалению, это так! Сейчас в основном всё ради денег... практически, не стало искусства...
- Да, да, да!.. - громко закричал он. - Вы совершенно правы, не стало искусства! Всё какие-то устраивают на сцене, эти, как их, эффекты, какие-то эксперименты...
- Да-да! Какое-то шоу! А игры нет!
- Превращают из классической пьесы - балаган! А вы посмотрите раньше, ведь, артисты, тем более Ленинградские артисты, всегда были самыми лучшими в стране - Черкасов, Меркурьев, Лебедев, Лавров, Копелян! Ведь, они не играли, они жили, понимаете, молодой человек, жили, каждый раз, каждый спектакль - сто раз выходили на сцену, сто раз проживали и сто раз умирали на сцене! Для них не деньги были важны тогда, а искусство, имя, честь артиста, а ещё любовь зрителя! Понимаете?
- Да, понимаю...
- Я помню, мои друзья из Баку летали в Ленинград, только, чтобы сходить в любой Ленинградский театр, не важно какой, хоть в Пушкинский, хоть в Товстоногова! А, что сейчас? - он махнул рукой. - У нас в Баку лучше играют! Вы только не обижайтесь, но ваши молодые артисты уступают нашим молодым артистам, я уж не говорю про советских артистов, здесь вообще сравнивать нельзя! - Пройдя ещё немного, он внезапно остановился и повернулся ко мне: - Только вы, пожалуйста, на меня не обижайтесь. Я старый человек, может быть, что-то не понимаю. Не обижайтесь, пожалуйста.
- Я не обижаюсь. Вы имеете право высказывать своё мнение...
- Да, да! - снова закричал он и обнял меня, продолжая: - Ведь, я зритель - самый главный человек в театре! - Он многозначительно поднял указательный палец правой руки.
- Конечно!
- Скажите, пожалуйста, а, как вас зовут?
- Костя!
- А меня Раид!
- А отчество?
- Просто, Раид!
- Всё-таки, вы старше меня намного лет, я не могу...
- Да, что вы, в самом деле, Костя! Вы теперь мой друг! Жаль, я завтра рано утром уезжаю, ах, поздно мы встретились!
- Ничего, ещё увидимся.
- Обязательно! Костя приезжайте в гости, в Баку! Я очень буду рад! Моя жена, дети, внуки, друзья, все будут вам очень рады! Мы же всё равно остаёмся вместе! Мы же всё равно одна страна! Мы будем дружить! Для меня лично ничего не изменилось, как был Советский Союз, так и остался! Приезжайте с женой, детьми, друзьями, хоть весь Ленинград берите с собой, места всем хватит! Одно слово, что вы из Ленинграда - поднимет весь Баку! Все выйдут вас встречать, как самых дорогих на земле гостей!
- Обязательно приеду!
- У нас много солнца! У нас Каспийское море, а Каспий целебный, Костя!..
- Спасибо, вам, Раид, за добрые слова!
Он смущённо улыбнулся. Мы пошли.
- Ах, почему же я вас только сегодня встретил? - закачал огорчённо головой Раид. - Всё-таки, люди в Ленинграде прекрасные, я всегда это знал и, слава богу, убедился в этом в эти дни. А город изменился, конечно!
- К лучшему?
- Мне кажется, да. Конечно, отдельные дома или места потеряли свою неповторимость, какой-то милый колорит, Ленинградский, ну, это ещё тот, советский, времён моей учёбы. Я бы, конечно, бережнее бы отнёсся к ним. Наверное, это так надо... время другое...
- Ну, город стал красивее?
- Мой любимый Ленинград всегда красивый! Красота этого города не меркнет! Знаете, Костя, здесь я учился, у меня здесь было много друзей, мы занимались спортом, пели песни, ходили на танцы, гуляли по набережным в белые ночи, мечтали, глядя на корабли, читали стихи, дружили с девушками...
- Красивые были девушки?
- Ах, Костя, конечно! Какие были красавицы, особенно у нас в институте! Мы вообще были, Костя, светлее, чем сейчас. Вот, смотрю в эти дни на молодёжь - ничего понять не могу: почему же она такая тусклая у вас, озабоченная чем-то? Я в глазах не вижу счастья! Ведь, казалось бы, вы же молодые красивые, талантливые, сильные люди, живёте в таком красивом, великом городе! И вся жизнь ещё впереди! Молодость - это же счастье! Это то самое счастье, которое не надо искать или придумывать, оно есть, ему надо только радоваться! А я хожу по Ленинграду, смотрю и удивляюсь... Костя, вот, скажите мне, почему у вас вся молодёжь курит?
- Не знаю...
- Вот, смотрю: стоит совсем юная девочка - русская красавица - и курит! Ей же совсем это не идёт! Это же не совместимо с ней, с её русской красотой! Это же портит внешность её, её красоту, от неё запах неприятный, зубы желтеют, кожа стареет, в конце концов, ей же ещё детей рожать! И обязательно нужно родить таких же красивых и здоровых, как она сама пока ещё красивая и здоровая! Или это воспитание, или это влияние современной жизни, не понимаю, Костя! Не понимаю... - он отчаянно махнул рукой.
Через несколько мгновений, повернувшись ко мне, улыбаясь, заговорил:
- Я старый человек, я многое уже не понимаю, Костя, вы живёте другой жизнью, многое поменялось, и люди тоже поменялись, но дух ваш, Ленинградский, не меняется, за это я вас и люблю всю жизнь, и преклоняюсь перед вами! Спасибо вам! - он горячо стал жать мне руку, а в глазах появились слёзы.
Так за разговором мы подошли к станции метро.
- Вот станция метро! - объявил я, показывая пальцем на серое сооружение.
- Большое вам спасибо, Костя! - сказал Раид со слезами на глазах и обнял меня. - Вы обязательно к нам приезжайте, Костя, в Баку, я буду ждать! Я покажу вам Баку, мы будем гулять, пить вино, я познакомлю вас с женой, детьми, внуками, друзьями! И мои друзья станут вашими друзьями!
- Спасибо, Раид! Спасибо вам большое! Я обязательно приеду, обязательно! Мне очень хочется, конечно, посмотреть Баку, познакомиться с вашими родными, близкими, с вашими друзьями...
- У меня много друзей, Костя, вы не думайте, что они такие же старые, как я!
- Нет, я не думаю, Раид! На самом деле, Раид, мне очень приятно было с вами познакомиться...
- Мне тоже, Костя!
- Мне всегда хотелось увидеть Баку, увидеть этот мир, а теперь тем более хочется, ведь у меня появился друг в Баку...
- Да-да! Друг, Костя! В любое время я вас всегда жду!
- Хорошо, я приеду!
- Костя, вы мне обещаете?
- Обещаю!
- Костя, я вас не забуду! Мы же теперь друзья?
- Конечно!
- Приезжайте в гости, друг, я буду счастлив!
- Спасибо, я обязательно приеду. Давайте я запишу ваш телефон.
- Дайте мне свой, - в ответ попросил он, быстро достав из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку.
Я продиктовал. Мы ещё раз обнялись, и Раид пошёл в метро. Перед входом он обернулся и крикнул, подняв руку:
- Костя, спасибо! Я вам позвоню!
Я в ответ кивнул головой, высоко подняв правую руку. Так и стоял пока он не скрылся.
А потом неторопливо пошёл по широкой улице, с удовольствием вспоминая Раида, его черты лица, глаза, голос, слова, наш разговор, его горячие рукопожатия и крепкие объятия. И ничего старался не упустить. Приятно было на душе. Я улыбался прохожим, вспоминая слова Раида о Ленинградцах, и мысленно благодарил их за то, что они...: 'Как сказал Раид 'всё-таки, люди в Ленинграде прекрасные'. Значит, за то, что вы, прохожие, всё-таки, прекрасные! Слава богу! Спасибо вам, Ленинградцы или Петербуржцы, вам, мои прекрасные прохожие! А ещё, как он сказал, что одно слово, что мы из Ленинграда 'поднимет весь Баку', вот как! Что все выйдут встречать нас, как 'самых дорогих на земле гостей', вот как! А ещё про дух Ленинградский, который не меняется, за который он любит нас всю жизнь и преклоняется перед нами! Даже 'спасибо' за это сказал! Вот как! Понимаете, Петербуржцы? Ценить надо этот дух! Не разбазаривать его в суете и по пустякам! - И я посмотрел на сумрачные, задумчивые, усталые, нерадостные, а некоторые, как будто даже страдающие или нервные, или расстроенные лица прохожих. - Какие бы они не были, всё равно, они Ленинградские, Петербургские, а значит, как сказал мой друг, Раид, прекрасные! Слава богу, что Петербуржцы ещё сохраняют себя. Молодцы! Так держать! - Последние два слова вырвались у меня вслух, отчего пожилой, сутулый мужчина, медленно идущий мимо, удивлённо посмотрел на меня. - А как он говорил про город! С какой трогательной любовью, что он любимый, милый, город его юности, что это единственный город, где бы он хотел жить после Баку, что он всегда красивый... - И я, как будто, в первый раз в жизни стал внимательно, с огромным интересом рассматривать дома, окна, балконы, крыши, стены, лепные украшения, стал всматриваться в железные кованные заборы и крылечки перед входом в парадные, восхищаться их искусными чёрными узорами, где гибко переплелись стебли, бутоны цветов, листья, звери... - Слава богу, что мы сохраняем этот город, не смотря ни на что, хотя, что-то уже неповторимое потеряли, как сказал Раид 'милый колорит Ленинградский'. А ещё он сказал, что бережнее бы относился к городу. И, всё-таки, он в восторге от города! И, всё-таки, он его так же любит! И, всё-таки, он не разочаровался в нём! Слава богу! А вот в молодых артистах он разочаровался. На самом деле, я тоже не в восторге... наверное, другие ценности стали у артистов, другие заботы, другая жизнь, иные расчёты...'
Вечерело. Тротуары, летние кафе, дворы наполнялись молодёжью. Всё чаще стал слышаться мат и бездарные, примитивные и пошлые разговоры из уст молодых петербуржцев, вперемешку с глупыми визгами, маленькими вонючими сигаретами и бесконечным алкоголем! А увидев толпу юных девиц, напоминающих бесчувственных куколок на витрине, с пустыми незатейливыми лицами, с единственной способностью их в данный момент сосать сигарету, вспомнил слова Раида и подумал: 'К сожалению, это не только в Петербурге, а в любом другом российском городе, но ведь, Петербург - это не 'любой' город! Это Петербург! И потому, он должен отличаться всегда и во всём от любого другого города в лучшую сторону!'
На следующий день, днём, раздался звонок:
- Алё, Костя? Это я, Раид! Я звоню вам из Баку! Я уже дома!
- Здравствуйте, Раид!
- Здравствуй, дорогой!
- Как добрались, как дома дела?
- Спасибо, всё хорошо! Костя, я только живу нашей встречей! Вас бог мне послал на старость лет! Наверное, я заслужил право иметь друга в Ленинграде!
- Спасибо...
- Костя, вы когда собираетесь в Баку?
- Пока не знаю, Раид, сообщу...
- Да, да! Обязательно сообщите мне, Костя, я вас очень прошу!
- Хорошо!
- Извините меня за беспокойство, счастливо!
- Всего хорошего, Раид!
Раид звонил часто. Сообщал о новостях своей большой семьи и городских новостях. О том, что стал в пятый раз прадедом. О том, что был на юбилее у друга и пели с друзьями русские песни. О том, что ходил с женой на концерт в консерваторию и слушал 'самую грандиозную в мире седьмую симфонию Шостаковича', а в следующий раз - 'самую проникновенную пятую симфонию Чайковского', которую бы 'очень хотел послушать в исполнении любого русского симфонического оркестра' потому, что 'всё равно это исполнение будет лучше'. О том, что снова решил пойти работать в школу, понимая, что 'надо спасать преподавание великой русской литературы'. Поздравлял с Новым годом, Пасхой, днём Победы... Расспрашивал меня, как живу, о моих родных, близких, друзьях и обо всём, что связано с его 'любимым городом юности - Ленинградом'. И всегда в конце разговора спрашивал:
- Костя, когда вы собираетесь в Баку?
И вот, этим летом я собрался! А когда хотел сообщить Раиду об этом, раздался звонок из Баку.
'Раид, как чувствует!' - подумал я.
- Да, Раид!
- Алё, это Константин? - спросил женский голос.
- Да.
- Константин, вам звонит племянница Раида. Константин, сообщаю вам, что Раид умер вчера, а послезавтра мы его хороним. Если вы можете, приезжайте на похороны. Раид очень много о вас рассказывал. Вы для него были лучшим другом... - И я услышал, как она заплакала, и снова тихо повторила: - Приезжайте, если можете.
Я растерялся. Не находя слов, молчал. Потом спросил:
- А, что случилось?
- У него инсульт был.
- Соболезную. Да, мы были друзьями...
- Да, он много о вас рассказывал, особенно в последнее время. Говорил, что вы собираетесь приехать в гости с родственниками, друзьями...
- Да, я хотел...
- Костя, приезжайте в любое время! Вы нам, как родной! Раид очень вас любил, рассказывал, какой вы прекрасный человек... - И она снова заплакала.
- К сожалению, я не могу приехать на похороны. Но я приеду позже, обязательно...
- Приезжайте, пожалуйста, я вас очень прошу, мы будем рады! Всё-таки, вы друг из Ленинграда!..
- Приеду...
Я приеду в Баку. Я обещал Раиду. Жаль только, что с Раидом, моим дорогим другом из Баку, так мало пришлось пообщаться! Зато помнить его буду долго!
А ещё буду помнить его слова. Особенно эти: 'Самое главное, это любовь, молодой человек. Надо любить свою жену, любить детей, друзей, людей, свой родной город, свою родину, песни, работу, любить жизнь! А ещё я люблю ваш город! Город моей юности! Единственный город на земле, где бы я хотел жить после родного Баку!'