Измайлов Константин Игоревич : другие произведения.

Книга сказок о белых птицах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказочная повесть
  
  
  ИЗМАЙЛОВ КОНСТАНТИН ИГОРЕВИЧ
  
  
  
  
  
  
  
  
  КНИГА СКАЗОК О БЕЛЫХ ПТИЦАХ
  (сказочная повесть)
  
  
  
  
  
   Где-то когда-то на склоне горы осенней звёздной ночью сидели у костра два пастуха - отец и сын. Отец попыхивал трубкой. Сын поглаживал большого рыжего пса, дремавшего рядом. Их отара мирно спала, а они всё поглядывали на звёзды и неспешно вели разговор...
   - Да, - вздохнул отец, - проходит год. Сколько в нём было радости, сколько печали.
   - Радости и печали будут и в новом году, отец.
   - Да, но они будут другими, а эти улетят от нас навсегда.
   - Улетят? А почему улетят? - удивился сын.
   - Потому что в миг наступления нового года уходящий год превращается в белую птицу. Она взмывает к звёздам, чтобы там высоко-высоко среди звёзд присоединиться к таким же птицам предыдущих лет. И они вместе улетают от нас навсегда. Наши предки их так и называли - белыми птицами.
   - А ты видел этих белых птиц?
   - Видел, когда был ещё маленьким подпаском. - И на бородатом лице отца заиграла такая редкая и такая светлая улыбка. - Я тогда любил по-ночам смотреть на звёзды. И вот однажды такой же осенней звёздной ночью, когда все уже спали, я их увидел среди звёзд. - Отец улыбался небу. - Это неописуемо красиво: белые птицы грациозно и величественно парили в сверкающем чёрном небе. Я был восхищён и заворожён этим зрелищем. Думаю, этих птиц видят хотя бы раз в жизни все мечтатели.
   - А я не видел, хотя тоже люблю смотреть на звёзды и мечтать.
   - Значит, и ты обязательно увидишь, не сомневайся, сынок.
   - Правда? - засверкали звёздочками глаза у сына.
   - Правда, - покачал головой отец.
   - А куда они летят?
   - Быть может, они летят на далёкую неведомую планету, где их вечное пристанище, их вечный дом. А, может быть, их полёт никогда не кончается. И вот так высоко-высоко среди звёзд они летят белым караваном вечно.
   - Вечно... - поражённо произнёс сын, смотря на звёзды.
   - Они летят друг за другом, - продолжал отец, - и уносят с собой всё, что было у нас хорошего и плохого, все наши радости и горести - всю нашу прожитую жизнь, оставляя нам взамен только память о ней.
   - Может быть, когда-нибудь хотя бы одна белая птица вернётся к нам, ведь мы так часто мечтают вернуть прошлое.
   - Нет, это невозможно. Они никогда не возвращаются. Они улетают от нас раз и навсегда. И безудержно летят только вперёд к своей высокой заветной цели, и только друг за другом - таков закон жизни, который должен соблюдаться всегда, как бы люди не мечтали вернуть былое хотя бы на один единственный миг.
   - Но почему же, отец?
   - Чтобы не нарушилась связь времён.
   - Связь времён? А что случится, если нарушится связь времён?
   - Тогда, - голос отца стал твёрже, - у людей случится беспамятство.
   - Беспамятство? А что это?
   - Это... - Отец задумчиво посмотрел на сына. - Как бы тебе сказать... А вот послушай историю. Её рассказал мне мой отец. А ему эту историю рассказал его отец. И так она передавалась на протяжении многих-многих лет из уст в уста, от отца к сыну. Я никогда не забуду ту осеннюю звёздную ночь. Мы также с отцом сидели тогда у костра и также вели неторопливый разговор, и также смотрели на звёзды...
  Он вздохнул и, смотря на небо, с задумчивой улыбкой произнёс:
   - Да, давно это было...
   - Всё-таки, жаль, что они никогда не возвращаются, отец, - печально произнёс сын. - Они бы нам о многом интересном поведали, ведь им сверху всё видно.
   - Видно, ты прав. Им действительно всё видно! - согласился горячо старый пастух. - И в этой истории они опускались с небес. Они, всё-таки, опускались, сынок!
   - Правда? - вспыхнул в восторге сын.
   - Правда. И опускались они все вместе. Они всегда были вместе.
   - А зачем они опускались?
   - Чтобы помочь добрым людям и зверям спастись и победить зло.
   - Спастись и победить зло?
   - Да, когда другой помощи на земле уже не было и оставалось только надеяться на чудо. И вот в этот самый отчаянный момент они опускались на землю белыми крылатыми небесными спасателями! Это зрелище, как говорится в истории, было неописуемо завораживающим и восхитительным. Конечно, это чудесное их явление надо видеть собственными глазами. Мы же можем только представить, как это было. Но даже представляя это, у меня всегда захватывает дух, сынок!
  Отец замолчал и замер. Его блестящие глаза смотрели на сына. Помолчав, он продолжил:
   - Они опускались, спасали, защищали и снова безудержно устремлялись к звёздам, в свои неведомые вечные звёздные пространства...
  Отец выпустил кудрявый клубок дыма, поправил палочкой в костре розовые угольки и продолжил уже без улыбки:
   - Лишь только единственный раз одна белая птица опустилась с небес не по своей воле.
  Сын в тревоге взглянул на отца, почувствовав в его словах нехорошее.
   - Но ты обо всём узнаешь. Узнаешь, сынок...
   - Отец, прошу тебя, расскажи мне эту историю! - попросил сын, сгорая от нетерпения, и даже пёс нетерпеливо тявкнул, навострив уши.
   - Хорошо. Слушай внимательно.
  И отец неторопливо начал свой рассказ...
  
  
  
  
  
  
  Глава первая
  
  Печальная ночь. Амулет предков
  
  
   Морозной ночью большая белая Луна осыпала своим серебряным пушком мохнатые чёрные горы и соломенные крыши горной деревушки. Жители её давно спали, лишь окошко одного дома тускло светилось.
   Печальной была ночь для обитателей этого дома, ведь хозяйка его по имени Амалия, вернувшись поздним вечером с охоты, умирала: то ли люди, то ли звери, а может быть, те и другие напали на неё в горах, пытаясь что-то отобрать. В жестокой схватке с серыми разбойниками, которые рычали и лязгали клыками как волки, захлёбываясь нечеловеческой злобой, она сумела от них отбиться, но от полученных ран сейчас умирала. И даже умирая, она продолжала сжимать в правой ладони какой-то предмет.
   Никакие лекарства не помогли. А главного лекарства из подснежников ни у кого в деревне к великому сожалению не оказалось, поскольку, уже много лет вёсны не радовали людей своими милыми, удивительными цветочками...
   У её изголовья стоял двенадцатилетний сын по имени Алфейко. Его руки и ноги окоченели в плохо натопленном доме, но мальчика это совсем не волновало - он видел только материнские закрытые глаза и чувствовал только как горячие слёзы обжигали щёки. В доме была ещё добрая соседка тётушка Друля, мать милой девочки Маняши - подружки Алфейко. Добрая тётушка Друля сидела в тёмном уголке и только слышны были её робкие оханья.
   Надо сказать, что в соседнем домике с резными окошками голубоглазой девочке Маняше с золотистыми волосиками всегда пахнущими фиалками тоже в эту лунную ночь не спалось. Она лежала в своей кроватке и с мольбой о выздоровлении тётушки Амалии печально шептала на звёзды:
   - Добрая заступница и спасительница фея Агни, умоляю тебя: спаси тётушку Амалию от смерти, я тебя очень прошу, ведь ты же всегда помогаешь добрым людям, а тётушка Амалия самая-самая добрая на свете, ты же сама знаешь об этом...
   Но тётушка Амалия умирала. Алфейко не отрывался от материнских глаз. Как ему хотелось, чтобы мать открыла их и снова посмотрела на него как и прежде своим самым ласковым взглядом. Как ему хотелось услышать её такой привычный самый нежный голос. Как ему хотелось ощутить такое привычное родное материнское тепло. Ах, как всего этого ему впервые сейчас не хватало! И он ждал. Он верил. Он надеялся. Он не мог поверить, что может быть иначе. А как же иначе, ведь это была мама! Но от её бледного лица непривычно и страшно веяло только немой холодной тоской, охватывающей, как ему казалось, целый мир...
   Тягостно тянулись минуты в холодном полумраке, лишь мерцали стены бликами двух горящих свечей, да слышались оханья тётушки Друли за спиной Алфейко:
   - Ох-хо-хо-хо-хооо... Ох-хо-хооо...
  Что же ещё добрая тётушка здесь могла поделать, кроме как охать и тихонечко плакать в своём уголке. Всегда тёплая и мягкая, пахнущая парным молочком, отчего всегда к ней хотелось прижаться как к разогретой печке, сейчас щёчки её осунулись, спина сгорбилась, глаза воспалились. Она вся сжалась и казалась маленькой, испуганной серенькой мышкой в платочке, тихонько сморкающейся и робко поглядывающей с непрестанным оханьем на Амалию и Алфейко.
   Да и Алфейко был совсем не похож на себя: из горящего, словно костерок, и звенящего, словно колокольчик, паренька, он превратился в растерянного и притихшего, мгновенно повзрослевшего мальчика...
   Вдруг Амалия открыла глаза. Сын испуганно вздрогнул и задрожал: мать смотрела на него совсем не ласковым, а незнакомым ледяным взглядом. Через несколько мгновений Амалия, видимо, убедившись, что перед ней сын, разжала кулак и протянула сыну круглую каменную пластинку на верёвочке. И взгляд её чуть потеплел.
   - Мама! - вспыхнул тогда Алфейко и наклонился к её лицу.
   - Послушай меня, - заговорила Амалия слабым голосом. - Послушай меня внимательно, сын.
   - Да, я слушаю!
   - Это священный амулет наших предков. Его мне передал смертельно раненный после битвы с серым хвостатым племенем отец твой Ярослав. Ты не помнишь своего отца, ведь был ещё совсем маленьким, когда он умер. Сейчас я даю амулет тебе. Время пришло. Возьми и храни его всю жизнь. Не расставайся с ним никогда где бы ты не был и что бы с тобой не происходило. А перед своей смертью передай его своему будущему старшему сыну. Заклинаю тебя, храни его всю жизнь, как зеницу ока.
   - Мамочка, ты же выздоровеешь! - отчаянно прозвенел в холодной полутьме голос сына.
  Но Амалия словно не слышала его.
   - Храни его, - продолжала она с леденеющим взглядом. - Храни, заклинаю тебя... - Голос становился тише, зато хриплое дыхание - громче, губы её чернели, а грудь всё тяжелее и тяжелее колыхалась.
  Помолчав, она еле слышно продолжила:
   - Он будет связывать тебя с предками. Это нужно... - Силы быстро покидали её. - Это нужно для добра и мира. Он будет защищать тебя, освещать и светить тебе... он будет давать тебе силы... - Но замолкла, уже навсегда закрыв глаза.
   Алфейко проплакал до рассвета, сжимая в руке амулет. А добрая тётушка Друля, сама непрестанно утирая слёзы, утешала его, как могла.
  
  
  
  Глава вторая
  
  Материнская звезда. Белые птицы.
  Чудеса в новогоднюю ночь
  
  
   Оставались считанные минутки до наступления нового года. Уже был накрыт праздничный стол в доме тётушки Друли и во всю растекался из печи аромат новогоднего черничного пирога.
   Пока тётушка Друля хлопотала у очага, Алфейко с Маняшей сидели у окна и рассматривали звёздное небо.
   - Маняша, сегодня звёзды светятся особенно ярко, - заметил Алфейко.
   - Ой, правда!
   - Я никогда не видел такого красивого ночного неба.
   - И я! Ты знаешь, Алфейко, мне рассказывал пасечник Алюша, когда я сегодня днём ходила к нему за горшочком мёда, что это звёздная страна феи Агни. Фея Агни забирает всех умерших добрых людей в свою звёздную страну и их души вспыхивают новыми звёздочками. И чем душа у человека добрее, тем ярче светится его звезда.
   - Но в эту ночь звёзды все особенно ярко светятся.
   - Наверное, души умерших тоже радуются приближению нового года.
   - Да, они радуются вместе с нами! - И впервые за несколько дней после похорон матери лицо Алфейко озарилось улыбкой. - Маняша, смотри, - он протянул руку, - вон самая яркая звезда!
   - Ой, как она светится! А какая она большая! - поразилась девочка.
   - Эта звезда притягивает мой взгляд и я не могу от неё оторваться.
   - Алфейко, может быть, это звезда твоей мамы.
   - Да, это звезда моей мамы. Я вижу её лицо. И она смотрит сейчас на нас со своей светящейся, самой ласковой улыбкой! Мама, - обратился Алфейко к самой яркой звезде, - мы тоже видим тебя! Мы помним и любим тебя...
  В этот момент на стене бойко забили часики: бдик-бдяк, бдик-бдяк, бдик-бдяк...
   - Вот и наступил новый год, дети мои! - объявила раскрасневшаяся от печного жара тётушка Друля. - Давайте-ка скорей за стол и отметим его наступление новогодним черничным пирожком, он как раз у меня поспел!
  Она на большом блюде поставила дымящийся пирог в центр стола и принялась его разрезать большим ножом на кусочки, приговаривая:
   - Пирожок-то получился аппетитным: он и ароматный какой, и мягкий какой, и сочный какой, а вот уж какой он на вкус мы сейчас отведаем!
  Дети оторвались от звёзд и, взявшись за руки, направились к столу. Но в глазах Алфейко была всё та, самая яркая и большая звезда с улыбающимся, как ему казалось, лицом матери. И с последним ударом часиков он обернулся к окну, чтобы ещё раз взглянуть на эту звезду. И тогда...
   - Что это? - вдруг поражённо произнёс мальчик.
  В чёрном небе он увидел большую белую птицу, поднимающуюся к звёздам.
   - Мама! - тут же закричала Маняша, также увидав птицу, - посмотри, в небо взлетает птица! Посмотри скорей!
   - Птица? - удивилась тётушка Друля и, оставив нож в пироге, быстро подошла к детям. - Действительно, птица. И какая большая! Я такую большую птицу вижу первый раз в жизни.
   - А какая она белая! - восхитилась дочь. - Белее самой белой розы в нашем саду в самый ясный летний день!
   - И белее самого белого снежка в самое солнечное морозное утро! - поддержал её Алфейко.
   - Действительно, такую удивительно белую птицу я тоже вижу впервые. Ну надо же, - удивлялась тётушка Друля у окна за спинами детей, - сколько лет уж живу, а птицы такой не видывала!
  И они втроём, прильнув к окну, заворожённо, с приоткрытыми от удивления ртами, следили за необыкновенной большой белой птицей, которая, плавно взмахивая широкими крыльями, поднималась всё выше и выше - к самым звёздам. И когда она была уже у звёзд, вдруг откуда ни возьмись, среди звёзд появилась вереница таких же белых птиц. Они ровной крылатой ленточкой грациозно и величественно парили в сверкающем чёрном небе. От восхищения все не могли произнести ни слова, лишь только Маняша, всплеснув руками, воскликнула:
   - Ах, красота-то какая!
  Да, это было неописуемо красиво: в блистающем чёрном космосе грациозно парили большие белые птицы! Их длинные шеи вытягивались в тоненькие струнки, широкие крылья плавно и неторопливо колыхались, а сильные тела их до последнего пёрышка были устремлены только вперёд! И поднявшаяся к звёздам птица тут же присоединилась к ним. И они все вместе величественно полетели длинным белым караваном в загадочную звёздную даль...
   Наверное, дети с тётушкой Друли ещё долго бы самозабвенно любовались белыми птицами, если бы кто-то у самого окна вдруг не крикнул:
   - Эге-ге, люди, новый год наступил!
  Отчего все, одновременно вздрогнув, опомнились и уставились на него.
   - Эге-ге, люди! - кричал у самого окна, прыгая, и махая руками, весь белый, оттого похожий на мельника Пупку, незнакомец. - Эге-ге, новый год наступил, люди! - Он побежал вприпрыжку от окна дальше по деревне, всё размахивая руками, и радостно крича: - Новый год наступил, радуйтесь, люди! Новый год наступил! Эге-ге, новый год наступил...
   - Так это же пасечник Алюша! - воскликнула удивлённо Маняша.
   - Надо же, его и не узнать совсем, - озадаченно сказала тётушка Друля, всматриваясь ему вслед. - Я бы никогда не смогла представить, чтобы наш пасечник мог бы так прыгать, как маленький козлик, да ещё был бы весь такой белый, словно мельник, даже борода белая!
   - Да, это удивительно, чтобы у нашего пасечника была такая белая борода! - согласился с ней весело Алфейко.
   - И не говори! - тётушка Друля непринуждённо махнула рукой. - Уж, что-что, а борода-то у нашего пасечника всегда чёрная, словно самый жирный чернозём какой-нибудь лезет из его щёк и подбородка, так и хочется всегда на его бороде капусту высадить!
  Маняша залилась звонким смехом, но вдруг спохватилась, глядя на небо:
   - А где же птицы?
   - Да, их не стало, - согласился растерянно Алфейко. - Куда же они подевались? Они, словно растворились в небе!
   - Или улетели уже, - печально предположила девочка.
   - Куда же они могли улететь? - недоуменно спросил Алфейко.
   - Куда-нибудь дальше звёздной страны феи Агни. Может быть, вот там, высоко-высоко за звёздами в неведомом мире их дом, - предположила подруга.
  А тётушка Друля, поглаживая головы детей, ласково сказала:
   - Ох, и каких только чудес не увидишь в новогоднюю ночь: и белого пасечника, словно превратившегося вдруг в мельника...
   - Или белого козлика! - снова засмеялась дочь.
   - И звёздных белых птиц, которые летят в неведомые высокие дали, где, может быть, их ждут и где их дом, - добавил Алфейко.
   - Но чудеса - чудесами, дети мои, а пора к столу - пирожок стынет...
  
  
  
  Глава третья
  
  Утром на кладбище. Первая встреча с незнакомцем.
  Нам ничего не страшно!
  
  
   Утром на кладбище было тихо. Казалось, природа ещё спала в солнечном морозном мире, где только один морозец и не спал. Он осторожно потрескивал в лесу сучьями, проверяя их на прочность, и пощипывал красные щёчки детей, заигрывая. А дети в заячьих тулупчиках и лисьих шапках, совсем не обращая на него внимания, стояли у могилы Амалии.
   - Ты знаешь, Маняша, - нарушил тишину Алфейко, печально смотря на могильный бугорок, запорошенный пушистым сверкающим снежком, - мой талисман на груди был необычно тёплым в новогоднюю ночь. Я не сомневаюсь, что он согревался той, самой яркой и большой звездой. Ты помнишь её?
   - Ещё бы, конечно помню! - сразу ответила подруга. - Эта звезда была самой-самой большой и самой яркой из всех звёзд на небе!
   - Это была звезда моей мамы. И мамино тепло, которое исходило от этой звезды, согревало мой талисман!
   - Конечно, Алфейко! - Девочка подняла восхищённый взгляд на друга.
   - Ведь я видел на заезде мамино лицо!
   - Ах! - очарованно произнесла подруга и всплеснула руками.
  И вдруг её взгляд скользнул на тёмную человеческую фигуру неподалёку.
   - Ой, кто это? - испуганно вздрогнула она от неожиданности.
  Алфейко посмотрел на незнакомца. На нём были шуба и шапка из волчьего меха. Причём, на шапке торчком стояли настоящие волчьи ушки! Это было так необычно, что дети недоуменно переглянулись. Он стоял неподвижно, словно застывшее серое, грубо вылепленное изваяние на фоне белого сверкающего мира, и только мутные глаза его колко следили за каждым движением детей. Худое, скуластое лицо его с изогнутым в виде подковы и приплюснутым носом было очень неприятным. А неприятным оно было не только из-за носа, но и из-за ужасных шрамов на лбу и щеках.
   - Не знаю, кто это, - задумчиво произнёс Алфейко. - Наверное, какой-нибудь купец приехал по делам из города, - предположил мальчик.
   - Но как он здесь оказался и почему мы его совсем не замечали раньше? Он как-будто за нами следит! - почему-то заволновалась подруга.
   - Может быть, он просто старается нас не потревожить.
   - Но почему он так на нас смотрит? - не успокаивалась девочка.
   - Не знаю. Может быть, он о чём-то хочет спросить и всё не решается, чтобы не испугать нас. - И Алфейко обратился к незнакомцу: - Вы что-то хотите спросить?
  Но тот никак не отреагировал. Тогда мальчик обратился громче:
   - Вы, наверное, хотите спросить, как пройти к пасечнику Алюше, чтобы купить мёду или к мельнику Пупке? А, может быть, вам нужен наш лесничий Людомир? Мы можем проводить вас...
  Незнакомец вдруг дёрнулся, словно чего-то испугался. Нахмурил чёрные брови и, не отводя своего колючего взгляда от детей, вцепился в шапку пальцами обеих рук, которые словно впились в неё волосатыми тонкими червяками. Натянув шапку аж до самых бровей, он втянул голову в худые плечи, и, сильно сгорбившись, быстро зашагал в заросли.
   - Странный он какой-то, - недоуменно пожал плечами мальчик, провожая его внимательным взглядом.
   - И неприятный: одет во всё волчье, будто это самый настоящий волк, превратившийся в человека, я даже испугалась немножко. А какое у него лицо!
   - Не пугайся, Маняша, - улыбнулся Алфейко подруге, - я же с тобой! Лучше дай мне руку. - Он взял подругу за руку.
  Девочка облегчённо выдохнула, выпустив белый кудрявый парок:
   - Фу! - И, покрепче сжав руку друга, сказала уже спокойней: - Я ведь только немножко испугалась. - И задумчиво добавила: - Но почему-то всё-таки испугалась...
   Через несколько мгновений, глядя на Алфейко своими большими, ясными глазами с пушистыми снежинками на ресницах, продолжила:
   - Ты знаешь, я и не представляла себе, что в родной деревне можно так испугаться, ведь это так необычно. Правда же, Алфейко?
   - Правда, Маняша.
   Они направились по тропиночке к выходу. Тропиночка, покружив вокруг снежных холмиков и белых деревьев, словно сахарных куколок, подвела их к раскрытой калиточке.
   - Без тебя я бы очень-очень испугалась, - призналась девочка, когда они вышли из кладбища и пошли в деревню по кленовой роще.
   - Но мы всегда вместе и нам вдвоём ничего не страшно. А ещё, - голос Алфейко зазвучал звонче, - с нами всегда мой талисман. Он, как сказала перед смертью мама, защищает и связывает нас с предками!
   - Чьими предками? - не поняла подруга.
   - И твоими, и моими, и всех наших земляков - нашими предками!
  Именно в этот момент сзади раздался хруст снега. Кажется, за ними кто-то шёл. Дети одновременно обернулись. Но никого не заметили.
   - Наверное, кто-то спрятался за широкими стволами, - прошептала взволнованно девочка.
   - А зачем кому-то прятаться от нас?
   - Не знаю. Может быть, это тот самый незнакомец, похожий на волка. Может быть, он следит за нами.
   - А зачем ему следить за нами?
   - Не знаю. Может быть, ему что-то надо от нас?
   - Что же ему надо от нас? И если ему что-то надо от нас, пусть просто попросит, - всё недоумевал мальчик.
   - Может быть, это и не он, а лисичка пробежала и хрустнула, но мне здесь отчего-то очень не спокойно, - снова стала сильно волноваться девочка.
   - Не пугайся, Маняша! Что же нас может напугать в родной деревне?
   - Этот странный и неприятный незнакомец, мы же не знаем, кто он и откуда взялся. Пойдём быстрей, Алфейко! - шептала девочка, всё крепче сжимая ладонь друга.
  Они пошли.
   - Нам ничего не страшно! - храбро заявил мальчик, стараясь взбодрить подругу. - Мы вместе, в родной деревне и с нами мой талисман. А скоро мы придём в гости к нашему дорогому пасечнику Алюше. У него-то уж точно будет весело! Поздравим его с новым годом, подарим гостинец, - говорил он, стараясь успокоить девочку, и с беспечной улыбкой добавил: - А ещё узнаем, почему он так прыгал и был таким белым в новогоднюю ночь!
  Но Маняша молчала, совсем не улыбалась и до самого дома пасечника Алюши непрестанно оглядывалась.
  
  
  
  Глава четвёртая
  
  В гостях у пасечника Алюши. Удивительная странница.
  Книга сказок
  
  
   Пасечник Алюша встретил детей на пороге.
   - Ай-да гости с утра пораньше в первый новогодний денёк! - забасил он радостно, увидав детей. - Проходите, пожалуйста, да постарайтесь сразу к столу. - Его огромная и богатырская фигура неуклюже повернулась, пропуская ребят. - Ай-да подарочек мне с утра пораньше! Ай-да праздник снова мне какой с утра пораньше! - Красное лицо бородача светилось радостью, только красное оно было не от мороза, а от внутреннего огня.
  Густая бородища же его была на этот раз привычно чёрная, только непривычно лохматая. И такие же чёрные его космы волос были вздыблены во все стороны. Ох и смешной был пасечник Алюша в это первое новогоднее утро! Увидав его, дети сразу прыснули смешком. И уж конечно все их страхи сразу улетучились!
   Они не сомневались, что пасечник им действительно очень рад, ведь он всегда им рад, и всегда приглашает в гости, где бы их не встретил, произнося каждый раз с поднятыми и широко разведёнными руками, словно открывая для них целый мир: "Приходите ко мне! Я всегда вам рад хоть днём, хоть ранним утром! Милости прошу вас, золотые мои! А я уж вас медком угощу, да медовым отваром, ох и вкусно это, детки мои, а пользительно-то как!"
   Большие глазищи его пучились на детей перезревшими, вот-вот готовыми оторваться вишнями. Да и весь он казался каким-то перезревшим, плотным, тяжёлым красным фруктом, вот-вот готовым треснуть и брызнуть на детей своим терпким, горячим соком! Дети с горящими на него глазами улыбались и живёхонько раздевались, в предвкушении чего-то необычного.
   - Ха-ха-ха! - вдруг от души засмеялся пасечник и детям показалось, что его дом зашатался. - Новый год наступил! - закричал он сквозь смех, да так громко, что его жирный и ленивый кот резво спрыгнул с лавки и забился куда-то за жарко натопленную печь.
   Дети сняли шапки и тулупчики. Алфейко достал из корзинки гостинец.
   - Пасечник Алюша, - обратилась Маняша, когда хозяин, наконец, затих, наверное, для того, чтобы набрать в свою могучую грудь воздуха, - мы поздравляем вас с новым годом и моя мама передала вам кусок новогоднего черничного пирожка.
  Пасечник не стал больше смеяться, зато выпучил глаза на белый свёрток в руках Алфейко и открыл рот. Казалось, теперь-то уж его глазищи обязательно лопнут и обрызгают гостинец кипящим красным соком.
   - Ох, спасибо вам, детки золотые! - Он взял кусок пирога, бережно завёрнутый в белое полотенце, и стал нюхать его, приговаривая: - Ах, аромат-то какой, просто лето пришло вместе с пирогом ко мне в дом! Просто песня какая-то чудесная, а не пирог! Маме передай спасибо, милая Маняша!
  Дети прошли к столу и сели на лавку у окошка.
   - Уж я-то знаю её пироги - ох и вкусные! - басил он весело, накрывая на стол. - Один раз, на праздник солнцестояния, когда твоя матушка напекла земляничные пирожки, я чуть язык свой полностью не съел вместе со всеми пирожками, хорошо вовремя опомнился! Так, с тех пор и живу с половинкой языка! А что уж тут поделаешь!
   - Как с половинкой языка? - поразились дети и уставились на его рот.
   - Да вот так! Но ничего - живу, как видите, и не тужу совсем, даже ещё веселее стало с половинкой-то! Правда, стал меньше есть, но зато больше пить. Уж и не знаю - лучше это или нет! А вы как думаете?
   - Не знаем... - пожали плечами ещё поражённые дети. - А покажите язык! - закричали они. - Покажите!
  Пасечник в ответ засмеялся.
   - А, вы шутите, шутите! Ха-ха-ха! - тогда и дети засмеялись.
   Пасечник Алюша поставил на стол три больших чашки с мёдом: в одной чашке мёд был ярко жёлтым, словно пасечник Алюша угощал детей кусочком весеннего солнышка, в другой чашке медок был цветом свежеиспечённого ржаного хлебца, а в третьей чашке лакомство было прозрачным и напоминало сверкающую на солнышке лужицу, какая бывает после растаявшего снежка на жирной мартовской грядке.
   - Угощайтесь моим медком - цветочным, горчичным и липовым. Ох, и вкусный он, скажу я вам! - Пасечник Алюша положил перед детьми большие деревянные ложки, налил в кружки медового отвару и насыпал прямо на стол гору медовых пряников, от аромата которых у Маняши в первые мгновения даже немножко закружилась голова.
   - Угощайтесь, золотые мои! Ох и пользительно всё это, скажу я вам!
   - Спасибо, - поблагодарили дети и принялись за угощения.
   - Пасечник Алюша, - обратился Алфейко, - а почему вы сегодня ночью были такой белый?
   - Это всё Джульнара виновата. Ха-ха-ха! - захохотал снова пасечник, садясь за стол. - Не женщина, а какая-то птица горящая, вихрь жгучий, смерч огнедышащий! Я вчера вечером, - стал он рассказывать спокойнее, - заглянул на чашечку чая к мельнику Пупке. И решил ему помочь перенести несколько мешков с мукой из амбара в дом. А тут Джульнара, эта певучая бестия, прямо как молния с неба засверкала перед глазами, да заиграла на своей скрипке, да затанцевала! Да так заразительно, так горячо! Ох уж эта Джульнара - просто светопреставление какое-то, вулкан мелодичный, пожар заразительный! И никуда ведь от неё не денешься! - снова восторженно закричал он. - Просто подожгла нас! Это она нам решила так помочь, чтобы было веселей работать! И что же вы думаете, нам действительно с мельком Пупкой стало веселее работать. Мы так развеселились, что стали вприпрыжку бегать с мешками и пританцовывать. Во как она нас заразила-то! Но не долго у нас эти танцульки продолжались: возле дверей мы с толстозадым Пупкой здорово столкнулись, отчего мешок у меня на плечах развязался и осыпал меня всего мукой! Вначале я рассердился на Джульнару, а потом ещё веселей стало от того, что такой смешной! А что сердиться-то, детки мои золотые, ведь новый год уже был на носу. Вот я и побежал по деревне всех поздравлять! И к вам заглянул в окошко...
   - Да, да! - закричали весело дети. - Мы вас видели! Вы были такой смешной! Так смешно прыгали, как козлик!
   - И колобка нашего пивовара Жбаника со всем его сдобным семейством поздравил. И славного лесничего нашего Людомира поздравил, который даже состроил мне в окошке смешную рожицу! Это же надо такому случиться, чтобы наш зоркий и грозный лесной страж вдруг взял и пошутил! Да, - покачал головой пасечник Алюша, - это дорого стоит! От такого события я ещё резвей побежал по деревне. Следующего поздравил одуванчика нашего - учителя Пташика, как всегда застенчивого и рассеянного с круглыми очёчками на носу! Хоть и учёный он, скажу я вам, а запрыгал после моего поздравления так, что петух поджаренный так не прыгает! В общем, всех наших дорогих односельчан поздравил и развеселил! А что, от меня не убудет - во мне ведь много веселья: вон какой я большой и лохматый, и сверху, и снизу, и посередине, зато людям весело! А когда весело, значит всё у нас будет хорошо! - Он придвинул тарелки к детям. - А ну-ка, налетайте-ка дружней на пряники, да медком их заедайте, да отваром запивайте! Да веселей, веселей!
  А дети и не думали печалиться и ещё веселей заработали ложками, да зубками!
   Да, весело было в доме пасечника Алюши. Дети уже давно позабыли о странном и неприятном незнакомце, повстречавшемся им на кладбище. Они дружно лакомились и во весь голос смеялись над пасечником, иногда катаясь со смеху по лавке, а иногда даже чуть не падая под стол. А пасечник-то сам громче всех смеялся: скажет что-нибудь в шутку и смеётся своим богатырским хохотом на весь дом, заражая и детей заливаться самым радостным, самым счастливым смехом. К примеру, вот как он ловко рассказывал о себе стишком:
  
   Без штанов я прыгнул утром за порог!
   Развернул на небо свой большой роток!
   И хлебал снежинки с аппетитом я -
   До чего мне люба зимняя заря!
  
  После этого следовал его оглушительный хохот, сотрясающий пол и стены!
   Он и танцевал смешно, подпрыгивая козликом, точно так же как и ночью. И пел разными голосами и звуками: то писклявым голоском, как у пивовара Жбаника, у которого всегда беленькие и нежные ручки, а лицо похоже на сочную жирную головку свежего сливочного сыра, то тяжёлым и ленивым басом, как у самого большого в деревне быка с невероятно большими ушами и лиловыми глазами, которого все дети боялись и всегда обходили стороной, то задорными звуками охотничьего рожка, смешно зажимая рот кулаком, и сильно задирая голову к потолку, наконец, то звенящим голосом Джульнары, похожим на звон горной речушки, бегущей по камушкам ранним утром в солнечном бисере. Потанцует, попоёт, разгорячится, вспотеет, раскраснеется весь, как рак варёный или запеканка морковная только-только из печи, схватит тогда двумя руками свой любимый бочонок пузатый, глотнёт пару раз ароматной доброй медовухи, и снова айда веселиться!
   Но когда дети рассказали о белых птицах, которых видели в новогоднюю ночь, вся весёлость пасечника вдруг разом исчезла. Он остановился посреди комнаты и поразительно воскликнул:
   - Как, вы их видели?
   - Видели! - вместе крикнули дети в один голос.
   - Неужели! А я думал, что они только в сказках...
  Он тут же сорвался с места и скрылся в другой комнате. Дети недоуменно переглянулись. Через минуту он появился с книжкой в руках.
   - Эта книга сказок у меня с детства. - Он стал бережно её листать, показывая детям. - Мне её, когда я был совсем маленьким, подарила одна удивительная странница.
   - Странница? А кто она? - спросила Маняша.
   - А вот из этой книги вы и узнаете кто она была на самом деле. Скажу лишь, что до сих пор с детским восторгом вспоминаю, как тогда давным-давно в один из зимних снежных вечеров, когда на улице уныло выла метель, явилась она вдруг на порог нашего бедного дома в длинном синем-синем плаще, синее чем самый синий зимний вечер, сплошь усыпанном блестящими звёздочками, только звёздочками непростыми, это я вам точно могу сказать, а может быть, даже небесными! На голове у ней была широкая чёрная шляпа, украшенная живыми подснежниками.
   - Ах, как красиво! - всплеснула руками Маняша.
   - Откуда же у неё подснежники зимой? - спросил удивлённо Алфейко.
   - Да, это было удивительно: среди воющей стужи явилась она вдруг вся звёздная, цветущая и ароматная!
   - Ах! - снова всплеснула руками девочка. - Как интересно!
   - Мать впустила её в дом. Она села у печи и загадочно мне улыбнулась. А я, вытаращив на неё глазёнки, не сомневался, что это настоящая волшебница из сказки, и ждал от неё сказочных чудес! У неё были большие голубые глаза, такие же как у тебя, Маняша, гладкие розовое щёки, алые губы, а ещё была родинка на подбородке, я её хорошо запомнил. Поев вместе с нами горячей гороховой похлёбки, она стала прощаться. Мать очень уговаривала её остаться на ночь, ведь метель только усиливалась, а я даже заплакал - так не хотелось расставаться с ней, но удержать её было невозможно: она словно куда-то спешила и будто на крыльях так легко и неудержимо улетала от нас!
   - Ах, как восхитительно! - восхищения Маняши не было предела.
   - Перед уходом, она сказала нам с поклоном: "Спасибо вам за тепло и еду. У вас добрые сердца. Пусть в этом доме всегда будут мир и благополучие. Я вас никогда не забуду..." А у самой двери протянула она мне эту книгу и сказала: "Я дарю тебе, милый Алюша, эту книгу. Эта книга не простая: в ней три волшебных сказки. Эти сказки сделают тебя добрым, благородным и сильным. Они будут всегда помогать тебе и твоим близким во всех добрых делах..." - И, улыбнувшись мне в последний раз, она открыла дверь, вышла за порог и исчезла в воющем мраке. А я остался стоять с открытым ртом и книгой в руках. Больше я её никогда не видел. Зато её книга... - Он поднял книгу над головой и с искрящимися глазами со всей мочи провозгласил: - Эта книга лучшая из всех книг, прочитанных мною в жизни! Лучшая книга на всём белом свете! - Он ласково погладил обложку, что выглядело очень непривычно для его огромных ручищ. - Я бы, конечно, подарил её своим детям, но у меня нет детей. Потому я в первый день нового года дарю её вам, золотые мои. - Он протянул книгу детям. - И пусть её добро теперь всегда будет с вами и помогает вам!
   - Спасибо вам, пасечник Алюша!
  Дети бережно взяли старую книгу.
   - Ой, какая она тёплая! - поразилась Маняша.
   - Это тепло добра, хранящегося в её строчках, - пояснил пасечник.
   - Книга сказок о белых птицах, - прочитал название Алфейко.
   - Да, детки мои золотые, в этой чудесной книге три сказки о сильных, благородных белых птицах!
   - А откуда они всё-таки взялись? - спросила девочка.
   - Вы обо всём узнаете из этой книги, - пообещал пасечник. - Читайте её и вы никогда не пожалеете о потраченном на это времени!
  
  
  
  Глава пятая
  
  По дороге домой. Первая сказка.
  Сыновняя любовь
  
  
   Дети по дороге домой с интересом продолжали рассматривать книгу, вспоминая доброго и весёлого пасечника Алюшу, который вместе с книжкой подарил им ещё бочонок мёду и медовых леденцов.
   А деревня праздновала новый год: повсюду слышались песни и смех. Где-то заливалась скрипка Джульнары. Из домов выбегали толпы разнаряженных людей с бубнами, дудками, колокольчиками и начинали бойко отплясывать на чистом искрящемся снежке. Дети радостно махали им руками. Танцующие махали в ответ, кричали поздравления, пожелания и звали в гости...
   - Ах, как весело! - восторженно крикнула Маняша. - Как я люблю праздник нового года! - призналась она и стала пританцовывать под ритмы праздничных танцев, льющиеся со всех сторон. - Он самый весёлый. А ещё все дарят подарки. Может, зайдём в гости, Алфейко?
   - Лучше пойдём поскорее домой и начнём читать книжку!
   - Ой, а в книжке-то сказки! - воскликнула девочка, словно опомнилась, и подпрыгнула от радости. - А я так люблю сказки, ты не представляешь!
   - Я тоже очень люблю.
   - Вот придём домой и сразу сядем читать! Пасечник Алюша сказал, что из сказок мы узнаем, кто же была на самом деле эта удивительная странница с родинкой на подбородке и глазами, как у меня.
   - А ещё про этих белых птиц, которых мы видели в новогоднюю ночь!
   - Неужели, мы про всё это узнаем? - поразилась девочка. - Неужели сказки случаются наяву, ведь и странница, и белые птицы были наяву?
   - Об этом мы как раз и узнаем из этой книги, Маняша!
   И придя домой, они, как только разделись, сразу примостились возле горячей печки, положили книжку на колени и открыли её.
   - Ух ты, какие красочные картинки, Алфейко, посмотри! - восхитилась Маняша. - Их нарисовал самый искусный художник!
   И они не торопясь с интересом просмотрели чудесные картинки, отчего ещё больше загорелись желанием поскорее узнать о чём же сказки. Наконец, они принялись вслух читать...
  
   Первый сказочный рассказ перенёс их в чудесную весну, в которой кругом звенели ручейки, заливались птички, набухали почки, в голубом небе светило долгожданное тёплое солнышко, которое словно на длинных золотых ножках гуляло по оживающему прозрачному лесу. И в этих звенящих, сверкающих, поющих и ароматных лесных раздольях гуляли маленький мальчик Алеко и его мама. Они радовались весне и наслаждались чудесным лесным миром.
   - Алеко! - кричала мама сыну, забежав вперёд, - догоняй меня!
  А мир, подражая маминому голосу, отзывался эхом: эко... ай меня... эко... ай меня... ай меня... ай меня... ай меня...
   - Мама! - звенел голосок сына, - догоню тебя!
  И мир на этот раз голосом мальчика снова отзывался: ма... ню тебя... ма... ню тебя... ню тебя... ню тебя... ню тебя...
   Так незаметно Алеко с мамой вышли к озеру, которое было ещё покрыто льдом, но уже не серым, как зимой, а голубым, почти небесным. А недалеко от них к озеру вышли из леса лосиха и лосёнок. Алеко с мамой стали за ними с интересом наблюдать.
   Лоси постояли на бережку, потоптались, подышали, подняв ноздри к небу, пожевали сладенькие веточки кустиков. Лосиха облизала лосёнка, а тот почесал голову об её спину. Наконец, они осторожно ступили на лёд. Постояв на льду у берега ещё немножко, словно не решаясь, они всё-таки медленно стали переходить озеро.
   Они шли медленно и осторожно, всё присматриваясь, и принюхиваясь. Лосёнок шёл за лосихой, стараясь идти по её следам. И вдруг посреди озера под лосихой треснул лёд. Крикнув что-то лосёнку, она тут же провалилась под лёд и беспомощно забилась, пытаясь вылезти из воды, но под тяжестью её тела, лёд продолжал ломаться. Лосёнок, конечно, очень испугался и растерялся. Он весь задрожал, чего-то жалобно закричал матери, заметался у разлома. Он выглядел жалким и несчастным. Бедный лосёнок то подходил ближе к краю разлома, рискуя самому провалиться под лёд, то отпрыгивал подальше. А сил у матери становилось всё меньше и меньше - она тонула на глазах у сына. И свидетелями этого несчастья стали маленький Алеко и его мама.
   Алеко сильно испугался и заплакал - страх и жалость разрывали его маленькое сердце. Мама утешала его как могла, хотя и самой было страшно и грустно. Она стала звать людей на помощь, но никого не было по-близости.
   Вдруг лосёнок, ещё сильнее дрожа всем телом, пошёл к матери. Она ему что-то кричала, наверняка, чтоб он не подходил, а наоборот убегал с озера, чтоб спасался. Но лосёнок, превозмогая страх, особенно сильно дрожа тоненькими ножками, приближался к краю разлома всё ближе и ближе. И когда он подошёл уже совсем близко, лёд под ним не выдержал! Алеко и мама отчаянно вскрикнули: "Ах!" - Алеко закрыл лицо руками, подбежал к маме и сквозь слёзы запричитал:
   - Мамочка, они же утонут! Мамочка, надо спасать их! Мамочка!
   Лоси беспомощно бултыхались в ещё очень холодной воде. Лосиха из последних сил пыталась спасти лосёнка - своего сына, но у неё не получалось и они вместе обессиленно тонули.
   Алеко, глядя на это, весь заливался слезами в объятиях мамы, по щекам которой тоже текли слёзы, но она продолжала кричать о помощи. И птички перестали петь, всполошились, заметались по деревьям, загалдели о помощи. И звери встревожились, засуетились, завыли и зарычали о помощи. Волчата, поджав хвостики, сбились в кучку и испуганно затявкали о помощи. Оленята задрожали и, прижавшись к родителям, стали жалобно попискивать о помощи. Зайчата, поджав ушки, забились в норки и в неописуемом страхе застучали зубками о помощи. Медвежата перестали резвиться на молодой травке и, уткнувшись носами в брюхо своей мамаши, - огромной рыжей медведицы, очень обессиленной после зимней спячки, - слёзно зарычали о помощи. И даже у медведицы, хоть она и старалась спокойно поглаживать и облизывать детей, закапали слёзки...
   И свершилось чудо: откуда ни возьмись закружила вдруг над озером какая-то огромная белая птица. Покружив, она начала громко кричать. И к ней со всех сторон вдруг стали слетаться такие же птицы, как и она. И вот их уже стало много. Они тревожно кружили над тонущими лосями, то собираясь в круг, то разлетаясь в разные стороны, то снова собираясь. И всё время они взволнованно перекликались. Зрелище было восхитительным! Алеко с мамой смотрели на происходящее с надеждой и восторгом.
   Вдруг птицы с разных сторон стали опускаться к лосям, вытягивая к ним свои длинные шеи. И, опустившись, всё-таки успели вцепиться клювами в их рога, не дав лосям утонуть. А потом, широко взмахивая крыльями, они стали медленно подниматься, вытаскивая лосей из воды...
   Счастливым был конец этой сказки - благородные, красивые белые птицы спасли лосей. И радости у всех не было предела: и у маленького Алеко, и у его мамы, которые счастливо обнялись, и у птичек, которые запели ещё веселей, и у волчат, которые радостно затявкали, и у оленят, которые живо замотали хвостиками и задорно затопали ножками, и у зайчат, которые игриво запрыгали из норок, и у медвежат, которые смешно закувыркались на берегу, и даже у медведицы, которая от радости кувыркнулась вместе с ними!
   И во время всеобщего лесного праздника спасения лосей Алеко вдруг заметил за кустиком шиповника женщину в синем, сверкающем звёздочками плаще и чёрной, словно кусочек ночного неба, широкополой шляпе, искусно украшенной нежными подснежниками. Она приветливо улыбнулась мальчику и чуть ему поклонилась. Алеко очень растерялся. Он совсем не ожидал увидеть вдруг такую необычную, такую загадочную незнакомку посреди леса, которая ему так весело и непринуждённо улыбнулась и даже поклонилась! Он схватил маму за руку и спросил её:
   - Мама, кто это?
   - Где?
   - Вон там, за кустом шиповника, - показал он рукой.
  Но как они не всматривались за куст шиповника и как не разглядывали его со всех сторон, загадочной женщины уже как ни бывало...
  
   Дочитав до конца сказку, дети счастливо стали обниматься и смеяться, радуясь удивительному спасению животных. Да так громко звенели их голоса, что тётушка Друля, дремавшая в кресле, вдруг дёрнулась, открыв рот, заморгала глазами по сторонам и, наконец, испуганно их спросила:
   - Что случилось?
  Дети успокоили её, всё рассказав. И тётушка Друля стала радоваться вместе с ними.
   - Какие добрые белые птицы! - восхищённо воскликнула Маняша.
   - И сильные! - добавил Алфейко.
   - Что же это за птицы? - поинтересовалась тётушка Друля.
   - Это те самые большие белые птицы, которых мы видели в новогоднюю ночь! - весело щёлкали язычками дети.
   - Но откуда же они взялись и кто эта загадочная женщина? - снова спросила тётушка Друля.
   - Не знаем, - пожали плечами дети.
   - Пасечник Алюша обещал, что мы всё узнаем из этой книги, - сказала девочка.
   - Наверное, все разгадки будут в следующей сказке, - предположил Алфейко.
   - Мама, - обратилась вдруг Маняша, - как же смог лосёнок пойти к маме, ведь он же так боялся?
  Тётушка Друля подошла к детям и, ласково поглаживая их головы, ответила своим глубоким и плотным, тёплым и бархатистым голосом, напоминающим гудение богато растопленной доброй печи:
   - А потому что его повела к маме сила, которая сильнее страха.
   - Какая сила? - снова спросила её дочь.
   - Сила сыновней любви.
   - Сыновней любви... - впечатлённо повторили дети и посмотрели друг на друга.
   Долго думали они над этими словами. Особенно глубоко эти слова запали в сердце Алфейко. "Сыновняя любовь..." - вдумывался он в них и вспоминал маму, её ласку, тёплые руки, нежные слова, её безграничную любовь к нему и у него тогда печально щемило в груди и что-то горькое подкатывало к горлу.
  
  
  
  Глава шестая
  
  На катке. Вторая встреча с незнакомцем.
  Мамина радость
  
  
   Приближалась весна и дни стояли особенно солнечными. В один из таких дней много детишек резвилось на катке и среди них была Маняша. Она была в белой бараньей шубке, белой кроличьей шапочке и красных коньках, и казалась белым, плавно кружившимся лебедем, разрисовывавшим своими тоненькими ножками голубенький лёд белыми, вьющимися и переплетающимися между собой стебельками узоров. Алфейко же, в отличие от неё, не катался, поскольку, у него не было коньков. Он стоял возле катка и наблюдал за подругой.
   - Посмотри, Алфейко, - кричала ему подруга, - как я могу кружиться на одной ноге!
  И она, согнув в колене ножку, ловко начинала кружиться, махая руками, словно крыльями. Алфейко в ответ смеялся, хлопал в ладоши и прыгал от восторга.
   - А ещё вот так! И вот так! - Она ловко перепрыгивала с одной ноги на другую, не переставая кружиться и махать руками.
   - Здорово, Маняша! - кричал ей Алфейко и восторгу мальчика не было предела.
  А Маняшу окружили уже другие ребята, которые как и она пытались прыгать и танцевать. Но ни у кого так легко и грациозно не получалось, потому Алфейко очень забавно было за ними наблюдать: они падали и кувыркались маленькими и неуклюжими карапузами!
   - Тебе тоже хочется покататься на коньках вместе со всеми? - вдруг услышал он за спиной.
  Обернувшись, мальчик увидел незнакомца в шубе и шапке из волчьего меха с торчащими на макушке шапки чёрными ушками. Это был тот самый странный и неприятный человек, которого они видели с Маняшей на кладбище. Алфейко его сразу узнал по изогнутому в виде подковы и приплюснутому носу, а ещё по шрамам на лице. Незнакомец улыбался и лицо его казалось ещё уродливей.
   - Очень хочется. Но у меня нет собственных коньков.
   - А хочешь, я подарю их тебе?
   - Мне? - очень удивился Алфейко.
   - Да, тебе. Просто ты мне нравишься: ты воспитанный и умный мальчик, тем более, ты сирота. А потому я решил тебе сделать приятное.
  И незнакомец высунул из-за пазухи новенькие коньки. Их лезвия ослепительно сверкнули на солнце. Алфейко, увидав их, восхитительно воскликнул:
   - Вот это да! Это же самые лучшие коньки! У нас в деревне ни у кого таких нет!
   - Таких коньков нет ни у кого даже в городе! Зато у тебя они теперь есть. Возьми их, - протянул незнакомец. - Смелей! Теперь они твои.
  Мальчик взял и не мог поверить своим глазам, что у него в руках самые лучшие, новенькие, а самое главное, теперь собственные коньки!
   - Тебе, конечно, хочется меня отблагодарить за этот, не скрою, дорогой для меня подарок? - спросил незнакомец с неизменной уродливой улыбочкой.
   - Конечно, я бы хотел вас отблагодарить, но я не знаю как.
   - В благодарность за коньки ты мне сделаешь сущий пустяк.
   - Какой?
   - Отдай мне свой талисман.
   - Талисман? - Улыбка пропала на лице мальчика. Он растерялся.
   - Да, талисман. Ну, подумай сам: зачем он тебе, что же он тебе приносит хорошего? Рассуди сам: это же сущая безделица, которая только болтается на твоей шее и всё! Толку ведь от этой безделицы тебе никакого. А я коллекционер талисманов. Он мне очень нужен для пополнения моей любимой коллекции. Собирать талисманы мне доставляет огромное удовольствие. Потому прошу у тебя подарить мне это удовольствие. Отдай мне его, пожалуйста! - Незнакомец сложил руки на груди, словно умолял мальчика. - Мне будет очень приятно. Когда-нибудь я тебе покажу всю свою коллекцию, в которой будет и твой талисман на самом почётном месте!
   - Так значит вы добрый коллекционер талисманов, - понял Алфейко и улыбка снова заиграла на его лице. - Теперь мне всё понятно!
   - Вот и славно, мой юный друг! - обрадовался незнакомец. - Как мы с тобой друг друга прекрасно понимаем. А я и не сомневался в этом, ведь ты смышлёный мальчик. - Он нетерпеливо стал потирать руками. - Прошу тебя, утешь же старого доброго коллекционера, доставь же ему удовольствие. Если ты мне его подаришь, я ещё раз повторяю, мне будет очень приятно. Очень!
   Мальчик задумчиво смотрел на такие желанные коньки, поглаживал их гладкое, холодное лезвие, тёплую, мягкую кожу и уже был готов расстаться с талисманом, как вдруг почувствовал острое жжение на груди - это талисман до такой степени вдруг раскалился! Испугавшись этого, мальчик вспомнил, что в новогоднюю ночь талисман тоже нагревался, но тогда его тепло было приятным, сейчас же талисман больно жёг грудь. "Что это с ним? Он как-будто испугался! - подумал Алфейко. - А разве талисманы могут пугаться? Или он как-будто противится, чтобы я его отдавал. А разве талисманы могут чего-то хотеть, они ведь не живые? А может быть, живые? - Вдруг он понял: - Это же мамино тепло! Но каким, оказывается, оно может быть разным: тогда было приятным, а сейчас больно жжёт. Отчего же так?"
   Он вспомнил материнские слова перед смертью: "храни его, как зеницу ока, заклинаю тебя". А вспомнив совсем недавно прочитанную сказку об удивительном спасении лосей и сыновней любви, у него снова печально защемило в груди. "Ведь этот талисман - самое дорогое, что у меня осталось от мамы. Ведь это память о ней. Как же я могу с ним расстаться!" - вдруг осознал Алфейко.
   - Ну так как, мы договорились? - напряжённо улыбался незнакомец и беспокойно потирал руками. Он явно волновался.
  Мальчик протянул ему коньки.
   - Нет, я никак не могу расстаться с талисманом: его мне подарила мама перед смертью. Он для меня очень дорог, поймите меня, добрый коллекционер талисманов. Дороже даже самых лучших коньков на свете! Да и весна уже скоро! - И улыбка заиграла на лице мальчика.
  Зато у неприятного незнакомца улыбка исчезла. Губы его сильно сжались, лицо почернело, брови нахмурились, а подбородок мелко-мелко задрожал, даже его приплюснутый нос отчего-то задвигался! Он вырвал из рук мальчика коньки и со злостью произнёс:
   - Ты глупый мальчишка! Ты маленькая бестолочь, невежа! Но ты мне ответишь скоро за это!
  Он сунул коньки за пазуху. И, втянув голову в плечи, очень рассерженным зашагал прочь. Алфейко только недоуменно пожал плечами, смотря ему вслед.
   - С кем ты разговаривал? - услышал он за спиной Маняшу, как только незнакомец скрылся из виду.
  Мальчик улыбнулся подруге с красными, как ягодки, щёчками.
   - Не знаю. Какой-то человек предлагал мне новые коньки взамен на мой талисман. Но я не согласился, ведь я помню материнский наказ хранить его, как зеницу ока!
   - Он мне показался похожим на того странного и неприятного человека с волчьими ушками на шапке, которого мы видели на кладбище.
   - Да, это был он.
   - Алфейко, как хорошо, что ты не променял талисман! - обрадовалась подруга. - Коньки у тебя ещё будут, а вот маминого талисмана уже никогда не будет. Да и человек этот мне очень неприятен, - говорила она рассудительно, как взрослая. - А твоя мама сейчас наверняка смотрит на тебя со своей самой яркой звёздочки и радуется за тебя!
   - Да, Маняша, радуется! - Он приложил к талисману руку, который был уже приятно горячим. - Так весело радуется! - в восторге крикнул мальчик, чувствуя, как приятное тепло от талисмана разливалось по всему телу. - Ты знаешь, Маняша, талисман меня так весело сейчас греет, что мне хочется смеяться!
   - И мне хочется смеяться, глядя на тебя!
   Алфейко помог снять подруге коньки. Она надела валеночки с вышитыми жёлтыми цветочками, повесила коньки на плечо, и они, звонко смеясь, дружно зашагали домой.
   И до самого дома они всё заливались смехом. А придя домой, раздевшись, и покушав творожных сочней со свежим ещё тёплым молочком, дети залезли на горячую печку и принялись читать вторую сказку. А читать старались погромче, чтобы слышно было и тётушке Друли, которая тут же отложила все свои дела и, подсев поближе к печке, стала внимательно слушать, высунув из платочка ухо. А на этот раз сказка была такая...
  
  
  
  Глава седьмая
  
  Вторая сказка.
  Как же это хорошо, когда мама рядом!
  
  
  I
  
   Алеко с мамой жили очень бедно. Мама от рассвета до заката работала на господских полях, зарабатывая деньги на пропитание. Алеко как мог помогал любимой матушке, но он был ещё совсем маленьким и слабеньким.
   В день своего десятилетия, Алеко получил в подарок от доброго старого скрипача из их деревни скрипку. Этот же скрипач и стал обучать мальчика игре на инструменте.
   Алеко оказался музыкально одарённым, и вскоре стал поражать всех в деревне своей игрой. Не один праздник и ни одна свадьба не обходились теперь без него. И вскоре слава его, как скрипача, разнеслась по всей стране.
   Как-то в деревню пожаловал сам король с многочисленной и важной свитой. Королевские горнисты затрубили на всю деревню, созывая жителей.
   - Я желаю видеть юного скрипача по имени Алеко! - высокомерно обратился к жителям король высоким, несколько даже писклявым голоском.
  Он был с круглым брюшком и румяными щёчками. Его жиденькие светло-русые волосики вились ниточками аж до самых плеч, а белые туфельки на высоких каблуках горели большими алыми бантами и задорно позванивали маленькими колокольчиками. И хоть золотая корона с бриллиантами сверкала на его голове и за спиной степенно развевалась на ветру длинная королевская мантия из меха белых барсов, всё-таки выглядел он довольно-таки забавно.
   - Где же он? Пусть он сейчас же предстанет передо мной! - почти пропищал уже король и пристукнул ножкой от нетерпения и колокольчик на туфельке раздражённо звякнул.
   Алеко с мамой были среди собравшихся жителей. Они сильно испугались, услышав желание короля, но ослушаться его они не могли, тем более что все жители повернулись к ним и расступились. Юный скрипач с мамой робко вышли из толпы и встали перед его величеством. В руке Алеко держал скрипку, с которой никогда теперь не расставался.
   - Я много слышал о твоей игре, - понизив голос, важно произнёс король, глядя свысока на Алеко с высокомерной улыбкой. - И хочу сейчас же, немедленно услышать её!
  Юный скрипач повиновался...
   Игра мальчика необычайно растрогала короля. Он даже прослезился от нахлынувших чувств и всё высокомерие его сразу как не бывало! Как только Алеко закончил игру, король восторженно всплеснул руками.
   - Ничего подобного я никогда и нигде не слышал! - потрясённо воскликнул он. - Я даже не представлял себе, что скрипка может так проникновенно звучать! О, это не описать словами! В твоих руках, мальчик, она поёт и плачет человеческим голосом. О, мой юный скрипач, мой играющий бриллиант! - Король подбежал к мальчику и обнял его. - О, мой Алеко! С этого момента, - повелительно заговорил король, обратившись к растерянной свите, - это юное дарование будет главным придворным музыкантом! Он будет жить в моём дворце, в роскоши и комфорте! - И уже обращаясь ко всем жителям, король важно объявил: - Я создам ему все условия, чтобы он, этот без сомнения музыкальный гений, ни в чём никогда не нуждался, лишь скрипка и музыка, чтобы только одни всегда волновали его сердце! Уж я-то понимаю, что такое настоящее искусство, и что такое настоящий талант! - делая акцент на слово "что", продолжал важничать перед своими простыми подданными король. - Уж я-то понимаю! О, да, - многозначительно поднял указательный палец вельможа, - уж я-то понимаю! - И он с необычайно напыщенной гордыней обвёл всех своим королевским взглядом, несомненно любуясь самим собой.
   Очень жаль было расставаться с мамой, но ничего не поделаешь: слово короля - это закон. Алеко и мать обнялись. Горячие слёзы текли по их щекам. Мама сняла с шеи какой-то предмет и надела его на шею сына.
   - Это священный амулет наших предков, - сказала она. - Его мне дал перед смертью твой отец. В день твоего рождения на него напали в горах то ли люди, то ли звери, серые и кровожадные. По его словам, они рычали и лязгали клыками как волки, захлёбываясь лютой нечеловеческой злобой. Старики потом сказали мне, что это было серое племя тьмы. Еле отбившись от этого племени, твой отец всё-таки дошёл до дома, но умер у меня на руках, оставив мне этот священный амулет, чтобы я передала его тебе, когда ты подрастёшь. Носи его и никогда не снимай. Он будет твоим талисманом - твоим верным защитником и помощником в жизни. Он соединит тебя с предками и всегда будет оберегать тебя их великой силой. Береги его, мой мальчик, как самое дорогое сокровище, заклинаю тебя.
   - Да, мама, я буду беречь его, - пообещал сын, разглядывая на ладони круглую каменную пластинку.
   - Будь счастлив, - сказала ему мать напоследок. - И не забывай меня.
   - Не забуду, мама...
  
  
  II
  
   Прошло несколько лет. Алеко стал красивым, скромным, утончённым юношей с чутким сердцем и высокими мечтами, пшеничными волосами и сверкающими, словно звёздочки, голубыми чистыми глазами. Он заслуженно носил титул лучшего скрипача королевства. Чтобы послушать его игру, люди приезжали со всего света. Ему рукоплескали лучшие театры мира. Правители государств считали за честь быть с ним лично знакомыми. А от поклонниц не было отбоя. Он жил среди блеска и восторга, любви и цветов. Мир лежал у его ног. Он ни в чём не знал нужды и был самым завидным женихом в государстве. Казалось, он был счастлив, но многие замечали в его глазах тоску.
   Однажды, смотря на закат солнца, он признался своему старому слуге:
   - Вот там где садится солнце моя родная деревня. Там мы когда-то жили с мамой. Мы жили бедно, но были счастливы. Мама целыми днями работала в поле, чтобы прокормить, одеть и обуть меня. О себе она даже и не думала. Главное для неё было, чтобы я был всегда сытым и здоровым, чтобы всегда у меня было всё необходимое, каких бы трудов ей это ни стоило! Я рос в тепле и ласке. Она жила мною и ради меня. О, моя милая, моя любимая мама! - Алеко замолчал, еле сдерживая чувства. - Там, где садится солнце, - печально продолжал он, - я впервые увидел скрипку, этот волшебный инструмент, и добрый старый скрипач научил меня на ней играть. Все земляки радовались моим успехам, но особенно радовалась мама. Она гордилась мной. - Алеко опустил глаза полные слёз. - Ты не представляешь, мой добрый старый слуга, как я тоскую по милой маме. Как разрывается моё сердце, когда я думаю о ней! Каждый день, каждый час, каждую минуту... Я просыпаюсь и ложусь с мыслями о ней: как она поживает, что с ней, как её здоровье, не нужна ли ей моя помощь... - Он приложил руку к груди, где был талисман. - И только скрипка и талисман, хранящий тепло её драгоценных рук, всегда утешают меня.
  А талисман в тот вечер особенно приятно грел его грудь. И скрипка в его руках звучала особенно печально. Слуга плакал...
  
  
  III
  
   Алеко было известно, что в тех краях, где была его родная деревня, бедный люд взбунтовался против своих богатых хозяев. Король подавил бунт. И очень многих в наказание отправил на подневольные работы. От переживаний о маме Алеко не находил себе места. Он много раз посылал слуг, чтобы они узнали о её судьбе, но все они возвращались ни с чем.
   И вот однажды весной, как только сошёл лёд на реке, король отправился на кораблях в те самые места, желая лично осмотреть свои владения. Взял он с собой и Алеко...
   Оставался последний день пути. После обеда Алеко играл на скрипке перед его величеством. Король, как обычно, сильно расчувствовался. Он обнял скрипача со слезами на глазах и воскликнул:
   - О, мой самый нежный друг! О, мой самый ласковый утешитель! О, мой кудесник сладких чувств и весеннего настроения! Я как всегда восхищён, как всегда парю на крыльях от твоей игры! - Его величество действительно, словно на крыльях подпрыгивал на месте. - Алеко, за твой уникальный талант я подарю тебе вот эти лучшие мои земли! Ты станешь владеть всеми их богатствами, а их жители станут твоими подданными! Ты будешь первым в истории, кому я сделаю подобный бесценный подарок. Ты понимаешь, как это щедро с моей стороны и как это грандиозно? - Король всплеснул руками и пристально уставился на юношу. - Алеко, что ты смотришь так на меня, ты не рад моему подарку? - спросил он с нотками обиды в голосе. - Я не вижу радости в твоих глазах: они как были печальными, так и остались!
  Скрипач с лёгкой улыбкой скромно поклонился королю.
   - Я благодарю вас, ваше величество. Я рад этому поистине королевскому подарку. Но самым дорогим вашим подарком была бы для меня ваша помощь в розыске моей мамы.
   - Мамы? - недовольно удивился король и быстро отошёл от скрипача с недовольной гримасой на лице. - И это ты называешь самым дорогим для тебя подарком? Неужели ты считаешь, что моя помощь в поиске твоей матери будет дороже самых лучших, самых богатейших земель моего королевства? - Король с явной обидой смотрел на Алеко. - Ты чуть ли не оскорбил меня сейчас. Этого я от тебя не ожидал. И это за всё, что я для тебя сделал! - Король ходил по каюте в явном волнении, надув свои как всегда румяные щёчки. - Чего тебе не хватает? - повернулся он к скрипачу. - Кроме всего того, что я сделал для тебя, теперь ещё я сделаю тебя богатейшим человеком на земле! Разве для тебя этого мало? Разве тебе ещё чего-нибудь не достаёт для счастья? - Король покачал головой и огорчённо вздохнул. - Эх, Алеко, Алеко... Ты несправедливо обижаешь меня. Обижаешь меня - своего короля!
  Юноша хотел что-то сказать, но король жестом остановил его. Он прошёлся в раздумье взад-вперёд с напыщенной обидой на лице. Вдруг резко повернулся к скрипачу и торжественно провозгласил:
   - Но я великодушен, Алеко, и потому прощаю тебя! Да, да, прощаю! Только неужели ты до такой степени неблагодарный человек?
   - Ваше величество! - воскликнул скрипач и чуть шагнул к королю. - Я очень благодарен вам за всё, что вы для меня сделали. И буду благодарен вам всегда! Вы же знаете...
  Король самодовольно улыбнулся.
   - Да, Алеко, твоя игра - лучшая плата за моё внимание. И я ценю это. Своей игрой ты прославил не только себя по всему свету, но и меня, и моё королевство. Теперь в разных концах земли говорят обо мне, как о покровителе талантливого молодого скрипача, как о покровителе искусства! Мне это очень лестно, не скрою. Но согласись, я заслужил это, ведь тебе необычайно повезло: нигде на свете нет больше такого просветлённого и утончённого правителя, как я, ни в одном королевстве у тебя не было бы такой возможности так свободно и так всецело посвящать себя искусству, как в моём! Ведь я прав?
   - Да, - с почтением поклонился скрипач. - Вы правы, мой король. И нет для меня места на всей земле, где бы я мог так свободно и полностью посвящать себя искусству. Но, - печально опустил глаза юноша, - моя мама... Поймите, ваше величество, - вдруг поднял он на короля блестящие от слёз глаза, - я уже много лет о ней ничего не слышал, мне не было ни единой весточки о ней! Сердце моё разрывается от тоски! О, мой король, помогите мне!
  Король задумчиво помолчал, нахмурив брови. Его хитрые глаза прыгали то на Алеко, то по-сторонам.
   - Я слышал о ней, - вдруг, сурово возвысив голос, произнёс он и его глазки сузились, а щёчки приобрели бордовый оттенок.
   - Что вы слышали, позвольте мне узнать, ваше величество? - Алеко с необычайным волнением сделал шаг к королю.
   - Изволь, если ты этого хочешь: я слышал, что твоя мать была в числе заговорщиков бунта! - грозно произнёс король, и его глазки холодно сверкнули на юношу.
   - Как! Этого не может быть!
   - Да, к сожалению, это так, Алеко. Потому, ты должен сделать выбор: либо я - твой король и тогда вся слава и всё богатство земли будут лежать у твоих ног, либо твоя мать-преступница и тогда ты сам станешь таким же преступником, неблагодарным и недостойным человеком, и пощады от меня тебе, естественно, не будет! - Король подошёл к юноше и взглянул ему в глаза своим прищуренным взглядом. - Итак, Алеко, - неторопливо произнёс он, растягивая слова, - выбор за тобой!
   - Ваше величество, разрешите мне отдохнуть на палубе: мне что-то хочется подышать свежим воздухом.
   - Что, на палубе? - сильно удивился король. - Свежим воздухом? Там же совсем не свежий воздух, а самый натуральный северный ветер, почти ураган! Ты же можешь простудить горло! - Король покачал головой и со вздохом сказал, всем видом показывая своё огорчение: - Да, Алеко, ты очень удивляешь и даже огорчаешь меня сегодня. Но если это твоё желание... И если ты об этом меня просишь... - замешкался он в недоумении. - Ну, хорошо, я как всегда иду тебе навстречу и разрешаю тебе покинуть меня. Но только до ужина. А за ужином, - король стал грозить пальцем скрипачу, - ты мне объявишь о своём выборе. Да, да, за ужином - о своём выборе. Такова моя королевская воля!
   Скрипач поклонился его величеству и вышел.
  
  
  IV
  
   Алеко стоял на палубе и смотрел на родные берега, вспоминая маму. "Где же ты, родная моя? - спрашивал он проплывающие мимо леса и поля, травы и деревья. - Где же, отзовись, прошу тебя! Отзовись, любимая моя..."
   Дул ледяной ветер. Чёрные волны бились о борт и грозно выли. Алеко дрожал от холода. Но он упорно стоял и с надеждой смотрел на берега. И всё звал и звал: "Где же ты, отзовись! Отзовись, родная моя, любимая моя..." - А над ним кружилась лишь одинокая чайка. Она чего-то грустно курлыкала. И, глядя на неё, юноше становилось ещё печальней.
   Вдруг на берегу он увидел много грязных людей, закованных в кандалы. Они тащили вдоль берега огромные брёвна, а стражники нещадно били их кнутами, поторапливая. От увиденного у юноши грустно заныло сердце. В этот момент талисман вдруг стал горячим. И юноша почувствовал необычайное волнение: "Отчего же это? Он словно что-то предчувствует!". Приложив руку к талисману, он с содроганием стал вглядываться в лица государственных преступников. И среди них он узнал вдруг свою мать...
   - Мама! - вырвалось отчаянно из груди. - Мама!
  Мама услышала его. Повернула голову. И их глаза встретились.
   - Сынок! - Она бросила бревно и кинулась к берегу. - Сыночек...
  К ней подскочили два стражника и стали бить её кнутами. Она упала и толпа загородила её. Слёзы брызнули из глаз Алеко. Он протянул руки, но как он мог помочь ей, ведь их разделяла чёрная, страшная река. Он бежал вдоль борта и, глотая слёзы, кричал только одно:
   - Мама, мамочка я здесь, я с тобой!
  Он видел, как она обессиленно поднималась, а еле поднявшись, изо всех сил пыталась вырваться из толпы, чтобы снова увидеть сына. Она рвалась к нему, не обращая внимание на сильные удары стражников, и казалось, что она была готова броситься в реку!
   - Сыночек... - долетел до него уже издалека материнский голос.
  И Алеко потерял её из виду.
   - Мама, мамочка...
  Слёзы жгли щёки. Он всё глядел и глядел на то место, где ещё видна была серая толпа несчастных.
   - Что же мне делать, как же мне помочь тебе, мамочка...
   Матрос пробил в склянки время ужина. И Алеко вспомнил слова короля: "А за ужином ты мне объявишь о своём выборе!".
   - Я сделал свой выбор! - решительно произнёс Алеко, глядя в сторону королевской каюты. - И не нужны мне ваши богатства! Не нужны мне ваши земли и всемирная слава! - И уже тише: - Мне ничего не нужно, кроме мамы.
  Он перелез через борт. Взглянул на страшную реку. И в этот самый момент он вспомнил маленького лосёнка, того самого лосёнка, который когда-то весной, превозмогая страх, пошёл по тонкому льду к своей тонущей маме.
   - Это великая сила, я знаю! - громко крикнул юноша, смело глядя на реку. - Великая, всепобеждающая сила! И с ней я ничего не боюсь! Ничего на свете! Даже смерти! - Он взглянул на маленький кусочек голубого неба среди тяжёлых чёрных туч и произнёс тише: - Уж лучше смерть, чем предательство матери.
  Он поцеловал горячий талисман, вздохнул полной грудью и бесстрашно прыгнул в реку. И река свирепо поглотила его...
   Алеко пытался плыть к берегу, но быстрое течение и ледяной холод взяли всё-таки верх: силы покинули юношу, а ноги свело судорогой - он стал тонуть. Последнее, что он видел перед потерей сознания, это огромные белые крылья над собой...
   Да, это были белые птицы! Эти благородные, красивые, большие белые птицы вдруг появились над тонущим юношей откуда ни возьмись, как и когда-то над тонущими лосями. И так же как и тогда над лосями, они взволнованно закружили над ним и закричали. И, опустившись вдруг со всех сторон к юноше, подхватили его, и высоко взмыли с ним в небо, и спокойно, величаво полетели...
   Все звери и птицы радовались восхитительному спасению юноши. А те люди, которые увидали удивительных белых птиц, несущих в небесах человека, поражённо открывали рты и надолго в изумлении замирали на месте, задрав головы. И от увиденного невероятного, потрясающего зрелища они ещё долго не могли произнести ни слова. А когда дар речи к ним всё-таки возвращался, то говорили они в горячем возбуждении и сильном изумлении только лишь нечто подобное:
   - Да-а-а, это же надо такому случиться! Это же надо такое увидеть! Это же надо средь бела дня случилось настоящее чудо! Да-а-а, настоящее чудо...
   Лишь одна единственная женщина в тёмно-синем плаще, усыпанном серебрящимися звёздочками, и чёрной шляпе с широкими полями, изящно украшенной нежными подснежниками, совсем не удивлялась белым птицам, несущим юношу, а только как-то загадочно улыбалась всем, то появляясь, то скрываясь за стволами деревьев и зарослями кустарников. И в какой-то момент, обойдя два раза широкий ствол старого дуба, она вдруг окончательно исчезла...
  
  
  V
  
   Алеко очнулся в маленькой хижине возле горящего очага. Было тепло и пахло душистыми травами.
   - К вам вернулось сознание! - услышал он чей-то радостный голосок.
  Юноша повернулся и увидел девушку с большими янтарными глазами и пышно вьющимися белыми волосами. Она была необычайно мила и красива!
   - Кто ты, милая красавица? - спросил её он.
   - Я Аллабэлла, дочь благородного и доблестного рыцаря Райвенго, защитника всех бедных и обездоленных людей. - Она поднесла к нему чашу с горячим отваром. - Пейте, это придаст вам силы.
  Алеко сделал пару глотков и действительно почувствовал необычайный прилив тепла и сил во всём теле.
   - Мы всё про вас знаем, - продолжала Аллабэлла. - Вашей игрой мы с отцом восхищаемся, - она смущённо улыбнулась и, чуть покраснев, опустила глаза. - А сейчас вам не до игры, мы знаем и сочувствуем вам. Но мы спасём вашу маму, обязательно спасём! - взволнованно заговорила девушка и глаза её засверкали. - И не только её, но и всех простых людей, угнетённых богачами. У моего отца целая армия мужественных воинов. Они вооружены не хуже королевских гвардейцев. - Она приложила руку к его лбу и это прикосновение сразу напомнило Алеко руки мамы.
   - Какие у вас нежные руки, как у моей мамы, - прошептал он.
   - Прошу вас, ничего не говорите: сейчас вам нужно отдыхать.
   - Спасибо, Аллабэлла... - он закрыл глаза и забылся в приятной дрёме...
   Благодаря заботам милой и ласковой Аллабэллы уже на следующий день Алеко окреп. И, ни секунды не сомневаясь, стал воином армии Райвенго...
   Во многих сражениях с королевскими войсками уже участвовал Алеко. Он стал таким же мужественным воином, как и все его собратья по оружию. А в перерывах между битвами он играл на скрипке. Все любили его, и не только за чудесную игру, но и за бесценные человеческие качества - за скромность и отзывчивость, а ещё за его бесконечную любовь к маме. Это у всех воинов вызывало помимо любви к нему ещё и самое искреннее уважение. Алеко тоже всех любил как братьев, но особенно он любил и восхищался Райвенго, этим бесстрашным и самоотверженным рыцарем с горячим сердцем! А ещё... А ещё он любил его дочь, милую и нежную красавицу Аллабэллу, но уже другой, особенной и неописуемо прекрасной любовью.
  
  
  VI
  
   В одной из битв Алеко, далеко оторвавшись от передового отряда, первым прорвался к королевскому шатру и, не раздумывая, смело ворвался в него. Окружившие короля генералы выхватили из ножен сабли.
   - Не трогайте его! - приказал им король. - И оставьте нас одних!
  Все быстро, но с суровым достоинством вышли.
   Алеко и король стояли друг перед другом и смотрели друг другу в глаза.
   - Ну вот мы и встретились, Алеко, - спокойно произнёс король.
   - Вот мы и встретились, - твёрдо ответил юноша.
   - А ты, я вижу, скрипку променял на саблю!
   - Скрипку я ни на что не менял и никогда ни на что не променяю. Но мой долг сейчас держать в руках саблю!
   - Вот как! - воскликнул король. - А какой же ещё существует долг, кроме долга служить своему королю?
   - Долг честного человека! - ещё твёрже ответил юноша и тише добавил: - И сына...
   Король изменился в лице: вместо уверенного в себе, самовлюблённого и высокомерного вельможи, он вдруг превратился в простого, скромного человека со страдальческим выражением лица. Он долго молчал, отведя в сторону глаза. Наконец, грустно заговорил:
   - Я старался всё делать для тебя только по одной причине, Алеко: я очень любил твою игру, твоё искусство, я не мыслил жизни без звуков твоей чудесной скрипки, и не хотел тебя делить ни с кем, даже с твоей матерью. И ради этой любви я совершил подлость: я оклеветал твою мать, обвинив её в измене. Я думал, что слава и богатства убьют твою любовь к ней. Я надеялся, что ты отречёшься от неё - от неблагодарной бунтовщицы, от жалкой преступницы своего короля, - что ты позабудешь её и, наконец, полюбишь меня... меня - своего короля, своего самого близкого друга, своего самого могущественного на земле покровителя. Но... - Король поднял глаза и... о, чудо! Алеко увидел в них слёзы, самые настоящие королевские слёзы! - Но помимо того, что ты настоящий скрипач, и, как я вижу сейчас, настоящий воин, ты оказался ещё и настоящим сыном... - Король снова опустил глаза. - Я не представлял себе до какой же степени сильна сыновняя любовь! И ты мне показал её силу, ты мне раскрыл на неё глаза... - Печально помолчав, король поднял глаза на юношу полные слёз и взволнованно заговорил: - Я освобожу всех до единого. Я облегчу жизнь бедняков. И я приложу максимум усилий, чтобы ты как можно скорее соединился с матерью. Обещаю тебе! Но прошу тебя, Алеко...
  Звон мячей и голоса сражающихся воинов возле самого входа прервали его. Боясь, что не успеет сказать юноше главного, король торопливо заговорил:
   - Прошу тебя, Алеко, только об одном: брось, брось оружие, умоляю тебя! и пусть только скрипка в твоих волшебных руках завоёвывает города и сердца людей! - И, не смея смотреть на юношу, тихо добавил: - И прости... прости меня, Алеко...
  Да, это было невероятно: сам король просил прощения! Бывают же на белом свете такие чудеса...
   Его величество выполнил все свои обещания. И прекратилась с этого дня война между армией Райвенго и королевскими войсками. И Алеко уже в этот же день встретился с мамой. На этом сказка заканчивалась.
  
   Алфейко закрыл книгу. Дети и тётушка Друля восхищённо молчали и только их глаза счастливо светились.
   - Надо же, дети мои, какая чудесная сказка, - наконец, с чувством произнесла тётушка Друля.
   - Да! - согласились дети.
   - Сколько в ней любви, сколько благородства, - продолжала тётушка Друля. - И самое главное то, что всё в ней закончилось хорошо.
   - Что Алеко и мама снова вместе! - добавила Маняша, которая сидела на печке, свесив ножки.
   - Да, они снова вместе... - задумчиво согласился Алфейко и по его глазам было понятно, что он думал о чём-то очень дорогом и приятном. - Как же всё-таки это хорошо, когда мама рядом! - И глаза его заискрились.
   - Твоя матушка всегда с тобой, мой милый мальчик, - так ласково заговорила тётушка Друля, что детям на печи стало ещё теплее, - ведь её талисман всегда на твоей груди, а её тепло всегда в твоём сердце.
   - Да, моя мама всегда рядом, всегда со мной каждую минуту, каждый миг! - Щёки мальчика горели. - Я всегда чувствую её тепло, знаю, когда она радуется, а когда переживает. - Тут Алфейко вспомнил, как талисман сегодня больно жёг ему грудь, когда он был готов променять его на коньки незнакомца, и как он этого жжения сильно испугался, потому добавил: - Даже знаю, когда она сердится и ругает меня.
  Маняша обняла его и поцеловала в щёку.
   - Алфейко, - голосок её как никогда был задорным, - не печалься! Лучше скажи мне: откуда же эти удивительные белые птицы?
   - И не только они, Маняша, а ещё и эта удивительная женщина в синем, сверкающем плаще! - отозвался мальчик, повеселев.
  Он сел рядом с Маняшей, также свесив ноги с печи.
   - Вот именно: откуда же эти птицы и кто же эта женщина? - снова задорно спросила его подруга.
   - Мы обязательно всё узнаем в последней сказке, - уверенно ответил он ей. - Вот увидишь!
  
  
  
  Глава восьмая
  
  Праздник весны. Третья встреча с незнакомцем.
  Скорей читать последнюю сказку!
  
  
   В этот день все жители деревни весело отмечали праздник прихода весны: танцевали, пели песни, катались на качелях и с разбега прыгали через костёр. А ещё жарили на больших сковородах и тут же, обжигаясь, с аппетитом поедали круглые лепёшки, олицетворяющие собой такое яркое и горячее, такое весёлое и долгожданное весеннее солнышко! Все были красиво наряжены в самые лучшие свои праздничные наряды. А у всех женщин и девушек, даже у самых маленьких девочек, главным украшением были бусы. А эти бусы им подарили их близкие мужчины накануне праздника.
   Маняша и тётушка Друля тоже надели бусы, подаренные им Алфейко. Он целую неделю в тайне от них делал их из сушёных ягодок рябины и калины, бобов и тыквенных семечек, ведь купить бусы он не мог, поскольку, денег у него не было даже на самые дешёвые бусы. Но это его совсем не огорчало, ведь он знал, что бусы сделанные собственными руками будут для них ещё дороже. И вот он каждое утро с необычайным упорством трудился, предвкушая как обрадуются его подарку Маняша и тётушка Друля. И вот накануне праздника всё было готово. Бусы получились очень красивыми, а у Маняши ещё и немножко смешными, что ещё больше восхитило и развеселило подругу. И не только её, но и всех односельчан. Но особенно громко восхищался и смеялся пасечник Алюша. Он первым подхватил Маняшу на руки и, любуясь нарядной девочкой, заливаясь густым хохотом, прыгал и кружился с ней в танце, то и дело выкрикивая:
   - Ах, ты моя принцесса! Ах ты моё смеющееся солнышко!
  А вокруг их кружилась Джульнара, играя на скрипке. Она была в алом платье и ослепительно сверкающих разноцветных бусах. Никто не знал, кто ей подарил такие восхитительные бусы, поскольку, у ней не было ни мужа, ни сыновей, но почти все не сомневались, что подарил их ей пасечник Алюша. Хотя были и такие, которые были уверены, что подарил их ей учитель Пташик, ведь он, по их мнению, совсем был неравнодушен к ней, поскольку, рядом с ней всегда выглядел особенно застенчивым, краснел как девушка и не мог произнести внятно ни единого слова, а заслышав вдруг где-то её скрипку, сразу весь вспыхивал, как смоляной пенёк, вытягивал шею, как встревоженный гусь и как-то сразу весь преображался, словно расцветал, как, действительно, пушистый майский одуванчик. Может быть, потому и прозвал его пасечник Алюша застенчивым одуванчиком!
   Те мужики, которые не танцевали, стояли, обнявшись, возле лавочки пивовара Жбаника, попивали с удовольствием из огромных деревянных и медных кружек его свежее тёплое пивко и распевали шутливые песенки. А круглый, словно сырный колобок, дядюшка Жбаник с розовыми и пухлыми, как никогда, щёчками, только и успевал им подливать свой пенный, ароматный напиток, "перекатываясь" с одного края лавочки на другой, и приговаривая своим гусиным голоском:
   - Пейте моё пивко пенное! Пейте моё пивко ароматное! Оно жажду утоляет, а здоровье и веселье прибавляет!
   - И животы раздувает! - хором добавляли мужики и во всю хохотали, выпячивая свои, действительно, огромные животы.
   - И ещё кое-что пониже живота! - то ли с радостью, то ли с печалью приговаривал мельник Пупка.
  И горячо стукались кружками! И лихо брызгались пеной! И смачно крякали, утирая кулаками пену на усах и бородах! И благостно, сыто улыбались!
   Когда пасечник Алюша устал танцевать, он поцеловал в щёчку Маняшу и, тяжело дыша, еле пошёл к лавочке Жбаника, чтобы с удовольствием раздуть пивком и свой живот. Тогда с Маняшей стал танцевать Алфейко. Он подошёл к подруге и с достоинством поклонился, как это делали все взрослые мужчины, приглашая своих избранниц танцевать. Она в ответ со скромной улыбкой чуть присела, сделав изящный жест руками, в точности повторяя женский реверанс. Они взялись за руки и приготовились. А к ним уже присоединились и другие дети. Музыканты на дудочках и бубнах грянули что есть мочи самую любимую польку. И детские танцы начались! А взрослые, тесно окружив танцующих детей, весело стали хлопать. Только хлопали они не долго, потому как сами, не выдержав, пустились в пляс! И в этот раз даже всегда застенчивый учитель Пташик танцевал. И ни с кем нибудь, а с самой Джульнарой! Просто она сама оторвала его от лавочки, на которой он скромно сидел в одиночестве, как прилипший к сосновой живице мотылёк, и увлекла его за собой в бойкий танец!
   А когда уже стало смеркаться, наступило время сжигать чучело зимы из соломы и всяких старых тряпок. Чучело было костлявой старухой с большим горбатым носом и почему-то открытым ртом, будто она что-то пыталась зло крикнуть веселящимся людям, но мочи не хватало. А все не могли удержаться от смеха, глядя на неё, особенно дети, которые хватались за животы и чуть ли не падали, тыкая в неё пальчиками.
   - Гляди, - кричали они сквозь смех друг другу, - какая старая и худая зима! От неё остались только лоскуточки, да косточки! Она совсем уже не страшная. Ха-ха-ха-ха!
  И своим звонким смехом они заражали смеяться взрослых.
   - А где же спички? - спохватился вдруг пасечник Алюша посреди всеобщего хохота.
  Оказывается, спички закончились и ни у кого запаса не оказалось.
   - Я сейчас принесу! - крикнул Алфейко и побежал домой...
   Выбежав из дома с коробком спичек в руке, он вдруг наткнулся на того же самого странного и неприятного незнакомца, как всегда во всём волчьем.
   - Здравствуй, мой юный друг Алфейко! - Как всегда слащавая улыбка искажало его лицо. - Подожди, не спеши, ведь ты можешь запнуться и упасть, повредить себе ногу и тогда прощай хоровод вокруг горящего чучела зимы!
   - Здравствуйте. - Мальчик внимательно посмотрел на него.
   - Вот мы снова и встретились, - ласково произнёс незнакомец, не переставая улыбаться. - И на этот раз я снова спешу помочь тебе. Да, да, Алфейко, именно тебе - сироте. А ты же знаешь, что в праздник весны надо помогать всем нуждающимся и особенно сиротам. Вот я и пришёл сегодня, чтобы помочь тебе, и не только тебе, но и всем твоим близким любимым людям. Да, да, ты не ослышался: и милой Маняше и доброй тётушке Друли. Я хочу, чтобы с наступлением весны вы больше никогда ни в чём не знали нужды. И поэтому я дарю сегодня тебе вот это... - Он достал из-за пазухи шкатулку и открыл её - в шкатулке ослепительно сверкали и переливались всеми цветами всякие драгоценности. - Посмотри, Алфейко, это целое состояние. Это тебе позволит обзавестись новым домом, лошадьми, скотиной. С этим состоянием ты сможешь сытно и безмятежно жить всю жизнь, я уж не говорю, что ты сможешь покупать Маняше самые дорогие наряды, а к каждому празднику весны - самые дорогие бусы, чтобы она была самой красивой в деревне! - И он всё с той же уродливой улыбочкой протянул мальчику шкатулку. - Возьми, Алфейко. С этого момента всё это богатство твоё!
  Мальчик поражённо открыл рот. Он не мог произнести ни звука, только моргал на шкатулку, которую всё же взял.
   - Вот и молодец! - обрадованно потёр ладонями незнакомец. - Ты теперь самый богатый мальчуган на всей земле! Тебе можно позавидовать. Но для того, чтобы тебе это богатство принесло счастье, есть одно условие.
  Мальчик всё не мог произнести ни звука и только ошеломлённо смотрел на незнакомца.
   - Так вот, - продолжал тот, всё улыбаясь, - есть одно условие: чтобы тебе это богатство принесло счастье, ты должен мне что-то дать взамен. Ты же знаешь, что счастье так просто человеку не достаётся, за него надо заплатить.
   - А чем же я вам заплачу? - наконец, смог произнести мальчик.
   - Да каким-нибудь пустяком, ничего не стоящим, ненужным предметом!
   - Каким предметом? - Алфейко был невероятно растерян.
   - Ну, к примеру, своим талисманом! Да, ты не ослышался - этой самой безделушкой, которая только висит и болтается на твоей шее! А для чего она висит и болтается, никто не знает, даже ты не знаешь! Ха-ха-ха! - Незнакомец непринуждённо засмеялся и его уродливое лицо как всегда стало ещё уродливей. - Более ненужной и ничего не стоящей вещицы я и не знаю на всём свете, ха-ха-ха! - кричал и смеялся он одновременно.
   Тёмные и мутные его глаза всегда смотрели прямо в глаза мальчику, даже когда он смеялся. И хоть он заливался смехом или улыбался, от них всегда веяло холодом, словно это были не глаза, а настоящий лёд. От этого мальчику становилось не по себе. Но в руках он держал целое состояние, о котором можно было только мечтать! Прижимая к груди шкатулку, он потрясённо думал: "Может быть, мне это снится? Неужели, это настоящие сокровища? Неужели, теперь и я, и Маняша, и тётушка Друля - ни в чём никогда не будем нуждаться? Да что мы! - неужели теперь все жители моей родной деревни ни в чём не будут нуждаться, ведь здесь хватит на всех?"
   - Возможно, Алфейко, - прервал его мысли незнакомец, - тебе всё это кажется чудом, чудесном сном. Так знай, мой юный друг, что добрым делам не нужно удивляться, потому что это совсем не чудеса. Добрые дела должны быть естественны среди людей, ведь мы же должны помогать друг другу. Ну, а если тебе всё-таки трудно ещё поверить в это неожиданное счастье, тогда считай меня добрым волшебником, который является в праздник весны ко всем беднякам и делает их богатыми! Ну, так как, Алфейко, мы договорились?
  Мальчик уже почти поверил, что перед ним был добрый волшебник, ведь он так убедительно и ласково говорил. И всё время улыбался... И, может быть, действительно в праздник весны происходят подобные чудеса, ведь в мире добрых людей гораздо больше, чем злых, в этом Алфейко не сомневался. "Ах, неужели это, действительно, добрый волшебник? - думал он. - Или просто добрый богатый человек, который просто решил сделать в праздник весны доброе дело, ведь это так просто, если у него очень много богатства? Вот он и решил поделиться им, ведь это так просто и наверное так приятно! И я могу доставить ему сейчас удовольствие, приняв от него этот драгоценный подарок..." - И мальчик был готов уже расстаться с талисманом, как вдруг почувствовал уже знакомое жжение на груди, и вспомнил материнский наказ: "храни талисман всю жизнь, как зеницу ока" - А ещё он вспомнил последние слова Алеко на корабле: "И не нужны мне ваши богатства! Не нужны мне ваши земли и всемирная слава! Мне ничего не нужно, кроме мамы! Уж лучше смерть, чем предательство мамы!" - И последние слова буквально оглушили его: "Ой, что же это я! Ведь никакие богатства не стоят памяти мамы, хоть даже все богатства земли! - осознал он вдруг. - Нет, я не могу отдать талисман, ведь мама, умирая, заклинала меня хранить его, как же я могу ослушаться её!" - Он решительно протянул незнакомцу шкатулку.
   - Нет, добрый волшебник, спасибо вам, но я не могу принять от вас этот подарок, потому что я не могу расстаться с талисманом, ведь он подарен мне мамой перед смертью. Это память о ней. Это самое-самое дорогое, что у меня осталось от неё. Это самое-самое главное моё богатство, единственное и неповторимое... - Алфейко испуганно замолчал, увидав вдруг, как изменилось лицо незнакомца.
  А лицо его почернело и искривилось в нечеловеческой злобе. Оно стало очень страшным, даже разъярённым! И, выставив свои большие коричневые зубы, словно оскалив волчьи клыки, он зарычал как настоящий волк, отчего мальчик испуганно от него отпрыгнул.
   - Что с вами? - еле вымолвил испуганно Алфейко.
  Но тот продолжал рычать. И сквозь рычание Алфейко разобрал слова:
   - Ты гадкий мальчишка! Ты жалкое, гнусное человеческое отродье! Ты мне ответишь сейчас...
  Он приближался к мальчику, замершему от страха на месте. И в его руке что-то сверкнуло! Алфейко хотел бежать, но не мог пошевелить ногами: от страха они не двигались. А страшный человек-волк приближался и рычал:
   - Ответишь, презренный ребёнок таких же презренных матери и отца...
  Казалось, ещё мгновение, и ничто уже не сможет спасти его. Но в этот момент раздались совсем близко голоса Маняши, пасечника Алюши и Джульнары:
   - Алфейко, ты где? Ты где пропал? Мы ждём тебя!
  Голоса быстро приближались. И незнакомец испугался. Он весь встрепенулся. Перестал рычать и скалить зубы, похожие на настоящие волчьи клыки. Втянул голову в плечи. Надвинул на глаза шапку. И, согнувшись, быстро зашагал прочь, бросив лишь напоследок ненавистный взгляд на мальчика. А Алфейко так и стоял не двигаясь, пока к нему не подошли друзья.
   - Что с тобой, Алфейко? - первая подбежала Маняша.
  Мальчик в ответ ей смог только пожать плечами. Глядя на него, было понятно, что что-то случилось.
   - Кто это был? - спросил первым делом пасечник Алюша.
   - Не знаю, - дрожащим голосом еле заговорил Алфейко. - Какой-то очень странный дяденька с волчьими ушками на шапке, носом, изогнутым в виде подковы, да к тому же ещё приплюснутым и большими шрамами на лице. Он нам с Маняшей уже два раза встречался. Но разговаривал всегда с ним только я и наедине. Вначале он очень ласковый со мной, но когда я отказываюсь ему отдать взамен на его дорогие подарки амулет предков, который дала мне перед смертью мама, он сразу становится очень злым и очень страшным. Он словно превращается в волка!
   - Амулет предков? - поражённо произнёс пасечник. - Волчьи ушки? Изогнутый в подкову и приплюснутый нос? Шрамы на лице? Превращается в волка? Неужели, сказки пророческие... - Он несколько мгновений молчал с открытым ртом, но овладев собой, быстро заговорил: - А теперь слушайте меня, детки мои золотые...
  И, сильно волнуясь, пасечник попросил детей как можно быстрей прочитать последнюю сказку. И строго настрого наказал Алфейко:
   - Береги талисман. Береги всеми своими силами. Это самое дорогое, что у тебя есть. Цену его ты ещё не представляешь. Мы все ещё не представляем. Но придёт время, и мы узнаем её. Сдаётся мне, время это наступит уже скоро и нам его, видимо, не миновать!
  Его волнение передалось и детям, и Джульнаре. Все смотрели на него очень серьёзно с широко раскрытыми глазами. А когда он сказал, что окончательно всё станет понятно после прочтения последней сказки, дети уже не находили себе места: так хотелось им поскорее прочитать книгу до конца, чтобы разгадать, наконец, все загадки.
   И вот, когда ещё горело чучело зимы, а все жители ещё водили вокруг кострища хоровод и пели песню о победе весны над зимою, тепла над холодом, добра над злом, Алфейко с Маняшей убежали домой читать последнюю сказку.
   Хоть и пора было ложиться спать, но дети о сне совсем не думали. Они, понимая друг друга без слов, достали из сундука книгу, бережно завёрнутую в полотенце, сели на лавочку, поставили рядом ярко горящую толстую свечу и открыли книгу.
   - Ах! - выдохнула с облегчением Маняша, - наконец-то!
  И последняя сказка сразу захватила их...
  
  
  
  Глава девятая
  
  Третья сказка.
  Добро всегда побеждает зло!
  
  
  I
  
   Была ярко и ароматно цветущая весна. Любили Алеко и Аллабэлла друг друга беззаветной любовью. Вместе они, взявшись за руки, встречали рассветы и провожали закаты, гуляли по лугам и рощам, берегам горных речушек и озёр. Алеко дарил своей любимой первые, такие трогательные цветочки, посвящал ей стихи и песни. И скрипка в его руках звучала теперь по особенному нежно.
   - Это удивительное чувство, милая Аллабэлла, родилось во мне с того самого момента, как я увидел тебя! - как-то, расставаясь на закате, признался он возлюбленной.
   - И у меня оно родилось тогда же!
   - С первого взгляда!
   - И у меня - с первого взгляда!
   - Что же это за чувство такое, милая моя? - Алеко прижимал руки любимой к своей груди. - Оно, словно неземное! Оно уносит на невидимых могучих крыльях в прекрасный, неведомый мир!
   - И меня - на крыльях - в прекрасный, неведомый мир!
   - И мы летим вдвоём в этом мире, взявшись за руки!
   - Да, любимый, вдвоём, в этом мире, взявшись за руки...
   Они, как всегда, очень не хотели расставаться на ночь и ещё долго стояли на фоне заходящего большого алого солнца, взявшись за руки. И не чувствовали земли под ногами. И смотрели друг другу в глаза, и не могли оторвать взглядов, и молчали, и друг другу нежно улыбались. И не нужно было слов - обо всём говорили их глаза и сердца...
   В эту ночь Алеко даже и не думал о сне. Он стоял у окна и, глядя на звёзды, сочинял очередную песню:
  
   Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
   Мы летим в прекрасном мире над землёю!
   Неразлучен он со мною и тобою!
   Неразлучна и моя рука с твоей рукою!
  
   Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
   Как прекрасны звёзды в тишине ночною!
   Они счастливы со мною и тобою!
   И моя звезда летит с твоей звездою!..
  
   Вдруг он увидел среди звёзд летящий караван белых птиц.
   - Белые птицы! - воскликнул он. - Я узнал вас! Вы те самые белые птицы, которые спасли лосей и меня! О, прекрасные белые птицы вы снова со мной! Значит, вы тоже счастливы! Вы счастливы вместе со мной и Аллабэллой!
   Он любовался изящными птицами и в его поющей душе рождались новые поэтические строки:
  
   Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
   Как прекрасны эти птицы под луною!
   И летят они счастливо над землёю,
   Птицы белые со мною и с тобою...
  
   Вдруг он увидел летящую к птицам светящуюся холодным светом стрелу. Ещё несколько мгновений, и она вонзилась в одну из птиц, отчего птица сильно изогнулась. В этот же момент Алеко почувствовал, как что-то больно кольнуло его грудь в том месте, где висел талисман, словно и его вместе с птицей пронзила стрела.
   - Ах! - воскликнул он от боли, схватившись за грудь.
   И пропало вдохновенное возвышенное чувство. А вместо него юноша почувствовал внезапно нахлынувшее беспокойство. С ужасом наблюдал он за изгибающейся падающей птицей, которая изо всех сил стремилась избавиться от стрелы, но была бессильна это сделать!
   А на небе птичий караван распался. Птицы стали беспорядочно летать среди звёзд, кружить и сталкиваться, словно они позабыли куда и зачем летели, словно они потеряли ориентацию, свой маячок, указывающий им путь, словно они обезумели или ослепли. Он смотрел на отчаянно и беспомощно мятущихся по небу белых птиц и его собственное смятение становилось невыносимым.
   - Как же такое возможно, как? - подавлено повторял он, смотря на беспокойных птиц. - Ведь так всё было прекрасно! Ведь весь мир был таким прекрасным, спокойным, возвышенным - и эти звёзды, и эти птицы! И всё это в одно мгновение пропало... Мир, словно взбесился! У кого же поднялась рука на благородную белую птицу? Разве может жить на земле такой человек?
   Вдруг он весь вздрогнул, услышав колокольный звон, доносящийся с площади - этот звон возвещал о случившейся страшной беде. Не раздумывая ни секунды, Алеко выбежал из дома. А со всех сторон к площади уже бежали испуганные жители.
   - Что случилось? - спрашивал Алеко у пробегающих мимо земляков.
  Но все были так напуганы, что даже не слышали его, а те, кто слышал, только разводили руками и пожимали плечами.
   - Пожар! - наконец, услышал он.
   - Пожар... - в ужасе произнёс Алеко и его с головы до ног словно окатила ледяная волна.
   Совсем скоро стало известно, что горели деревенские амбары с запасами ржи и пшеницы. Даже в страшном сне такого не могло присниться, ведь огонь мог уничтожить все запасы хлеба! Это было по-настоящему страшно. У Алеко задрожали колени и похолодели руки. Он в ужасе оцепенел посреди дороги.
   - Быстрей спасайте хлеб, люди добрые, быстрей! - услышал он вдруг рядом пронзительный женский крик.
  Это вывело его из оцепенения.
   - Да, я сейчас... - прошептал он и, превозмогая страх, вместе со всеми жителями бросился тушить бесценное добро.
   В пылу битвы с огнём Алеко уже не ощущал страха. Он первым шёл вперёд на всепожирающее, дикое, ненасытное огненное чудовище, лил на него водой и сыпал землёй. Рядом плечом к плечу с Алеко сражался с огненным чудовищем Райвенго. Они вместе врывались в горящие зернохранилища и выносили обгоревшие мешки. В ответ огненное чудовище больно обжигало их руки, лица, плечи и удушало едким дымом. Отдышавшись, они снова бросались в пылающие помещения. И огненное чудовище яростно набрасывалось на них своими безжалостно обжигающими языками, зубами и когтями! Но как оно не свирепело и не сопротивлялось, к утру люди всё же укротили его. Но радости у победителей огня совсем не было, а было горе, ведь спасти удалось совсем немного хлеба, что означало неминуемое и совсем скорое наступление голода.
   Растерянными и подавленными сидели обгорелые мужики на пепелище, среди которых были Алеко и Райвенго. "Что же теперь будет с нашими детьми, со всеми нами? Где же взять хлеба на новую посевную и чтобы дожить до нового урожая?" - мучили их единственные вопросы. А по всей деревне слышались уже стоны и рыдания женщин, визг и плач детей.
   - Алеко! - отчаянно прозвучал вдруг в общем горьком шуме голос.
  Алеко поднял глаза. Это была Аллабэлла. Она стояла перед ним вся в слезах, такая потерянная, слабенькая, испуганная. Ему стало очень жалко любимую. Он кинулся к ней и крепко обнял её.
   - Алеко, - с плачем говорила она в его объятьях, - что же теперь будет? Мы умрём от голода, да?
   - Что ты, любимая, успокойся, - стал утирать он прозрачные слёзки на её щеках, - этому не бывать, ведь мы же все вместе одна дружная и крепкая семья, и нам любые испытания не страшны! Поверь мне, любимая, и не плач!
  Райвенго только молча покачал головой, опустив суровый взгляд на чёрную, дымящуюся землю. Аллабэлла немного успокоилась...
   Но удивительно страшные вещи стали происходить в деревне с этого дня. А всё дело в том, что пропала вдруг многовековая дружба среди жителей, тех самых жителей, которые всю жизнь жили дружно, отцы и деды которых жили дружно, прадеды и прапрадеды которых жили дружно, тем самых жителей, которых Алеко назвал одной дружной, крепкой семьёй. Никогда подобного и представить себе было невозможно, но это вдруг случилось: не стало дружбы и люди затаились друг против друга, озлобились друг на друга, позабыли заветы предков быть неравнодушными друг к другу и любое несчастье преодолевать сообща, каждый теперь думал, как бы самому прокормиться и не умереть с голоду. И ещё случилось не менее страшное событие: люди позабыли вдруг павших воинов в борьбе против богатых угнетателей и даже стали разорять их могилы, чтобы завладеть доспехами и оружием, а потом променять их на зерно или муку. Страшным ещё было то, что молодые потеряли уважение к старикам и родителям, сильные стали обижать слабых и отбирать у них последние запасы хлеба, обрекая их на голодную смерть. Мир обезумел...
   Только немногие остались прежними добрыми людьми. Но им опасно стало оставаться в деревне среди зла и насилия, потому они покинули свои дома и укрылись в горах. Среди них были Алеко, его мать, Аллабэлла и Райвенго.
  
  
  II
  
   Как-то, собирая хворост в лесу, Алеко повстречал странницу в тёмно-синем, словно вечернее небо, плаще, сверкающем серебряными звёздочками, и в чёрной широкополой шляпе, изящно украшенной подснежниками.
   - Здравствуй, Алеко, - поздоровалась она.
   - Здравствуйте, - удивлённо и растеряно произнёс юноша. - А откуда вы меня знаете, милая странница?
   - А я фея Агни и всё про всех знаю, - спокойно ответила женщина с лёгкой улыбкой.
  Он во все глаза рассматривал удивительную странницу, стоявшую перед ним.
   - Фея Агни... - задумчиво произнёс Алеко, что-то припоминая.
  Он разглядывал её наряд, красивое круглое лицо с большими голубыми глазами, алыми губами и родинкой на подбородке... Вдруг он удивлённо воскликнул:
   - Но ведь вы же сказочная добрая фея, мне рассказывала о вас мама!
   - Да, я сказочная добрая фея Агни, - ещё раз повторила женщина.
   - И звёзды на ночном небе - это ваша звёздная страна. Вы забираете всех умерших добрых людей в свою звёздную страну и их души вспыхивают новыми звёздочками. И чем душа у человека добрее, тем ярче светится его звезда! Ведь это так?
   - Так, Алеко, - лицо феи сияло улыбкой.
   - И ещё, прошу вас, ответьте мне, добрая фея Агни, - юноша буквально дрожал от нахлынувшего возбуждения, - это вы были за кустом шиповника в весеннем лесу, когда белые птицы спасли тонущих лосей?
   - Да, это была я.
   - А я вас с того самого момента никогда не забывал! Но возможно ли такое, чтобы сказочная фея была наяву?
   - Конечно, возможно. В этом нет ничего удивительного, - спокойно отвечала она. - Почему-то взрослые считают, что их взрослый мир совсем не сказочный и чудеса в нём совершенно невозможны. Но ведь это же не так! Ты же сам это теперь понимаешь. Но послушай меня, Алеко, - улыбка исчезла с её лица. - Добрый мир в опасности. Надо срочно его спасать. А спасти его можно только вернув раненную птицу на небо, чтобы восстановился в звёздном небе стройный караван белых птиц, чтобы восстановилась связь времён.
   - Связь времён? - не переставал удивляться юноша.
   - Да, связь времён, ведь каждая белая птица в караване, который ты видел на небе в ночь пожара, это прожитый людьми год. И пока они летят как и положено годам друг за другом, связь времён сохраняется. А это значит, что у людей сохраняются память, традиции, любовь, сохраняется связь с предками. И всё это источники добра на земле. И всем этим живёт добрый мир. Из всего этого он слагается. Ты же понимаешь меня?
   - Конечно, понимаю, фея Агни. Но добра-то на земле сейчас почти не осталось!
   - Да, почти не осталось. А всё потому, что сучилась беда: одна птица, сражённая стрелой серого племени тьмы, выбыла из каравана и разрушилась стройная последовательность прожитых лет...
   - Да, это гадкое племя, я слышал про него! - Алеко вспомнил рассказ матери о смертельно раненом отце.
   - И пропала связь времён, - продолжала фея. - И пропала связь с предками. И потому люди потеряли память, традиции, позабыли свою историю, заветы предков. И потому не стало любви среди людей, не стало дружбы, не стало мира на земле. И последнее добро на земле скоро умрёт.
   - Ах, неужели? - испуганно воскликнул Алеко. - Что же тогда будет?
   - Тогда воцарится на всей земле царство зла и холода.
   - Царство зла и холода... - подавлено повторил Алеко и почувствовал вдруг, как со всех сторон подул на него холодный ветер.
  Юноша стал испуганно всматриваться по сторонам и лес ему вдруг показался непривычно мрачным и чужим.
   - Но спасти добрый мир ещё можно, если поскорее вернуть выбывшую птицу на небо. Именно ты можешь это сделать, - особенно громко прозвучали последние слова феи Агни в ушах юноши, который в необычайном волнении всё не мог оторвать взгляда от почерневших и похолодевших лесных зарослей.
   - Я? - вздрогнул Алеко, опустив глаза на фею. - Почему же я?
   - Потому что только у тебя есть амулет предков, который укажет тебе дорогу к раненой птице.
  Юноша достал талисман и стал внимательно смотреть на него. Вдруг талисман в его ладонях начал сиять и переливаться всеми цветами радуги.
   - Ах! - воскликнул Алеко от неожиданности и тут же прикрыл глаза рукой от ослепительно яркого разноцветного сияния.
  Вдруг он увидел как на гладкой сверкающей поверхности талисмана вспыхнула белая птица.
   - Белая птица! - воскликнул он восторженно.
   - Именно от неё будет исходить белый луч, который укажет дорогу. Ты должен поднять амулет над головой, - стала неторопливо объяснять фея, - и поворачиваться на месте до тех пор, пока от светящейся птицы не протянется вперёд белый луч. Это и будет направление пути к раненной птице. И на всём пути ты должен держать его перед собой и идти строго по направлению луча. Во всех остальных направлениях луч будет пропадать. И светить луч будет до тех пор, пока жива птица.
   - Пока жива птица... - повторил машинально Алеко, всё разглядывая белую птицу на талисмане. - Да, я всё понял, добрая фея Агни... - Юноша оторвал взгляд от талисмана и поднял глаза, но феи уже не было - она словно растворилась в лесном пространстве.
   - Но запомни, Алеко, - услышал он её строгий голос уже где-то над головой, - путь будет трудным и опасным: серое племя тьмы будет пытаться во что бы то ни стало отобрать у тебя амулет, чтобы ты не смог спасти птицу и вернуть её на небо, и чтобы ему самому найти и добить её, если она ещё будет жива.
   - Да, я запомню! - ответил юноша в воющую зелёную муть.
   - И ещё запомни, Алеко: тот, кто встретится взглядом с лучом, сразу и мучительно ослепнет! Сразу и мучительно ослепнет, запомни это! Запомни!
   - Да, я запомню...
  
  
  III
  
   Алеко всё рассказал маме, Аллабэлле и Райвенго.
   - Нельзя терять ни минуты, - воскликнула Аллабэлла, - ведь птица умирает! Ах, как она мучается, бедная, как мне её жалко!
   - Моя дочь права, - сурово произнёс Райвенго. - Надо немедленно отправиться на поиски птицы. - Он вложил свой меч в ножны и устремил свой решительный взгляд вперёд. - Я готов! Медлить нельзя, ведь дорога каждая минута! - В его глазах светились решимость и непоколебимая уверенность в собственной силе.
   - Да, мы найдём раненую птицу и спасём добрый мир. Спасём, потому что иначе нельзя, - твёрдо заключил Алеко. - Я тоже возьму с собой меч, потому что добрая фея Агни предупредила об опасностях, которые будут подстерегать нас в пути. А ещё я возьму с собой скрипку, ведь мы всегда были неразлучны и в радости, и в печали, и она всегда мне помогала!
   - Береги себя, сынок, - обняла его мама и поцеловала. - Берегите и вы себя. - Она обняла Аллабэллу и Райвенго. - Я не могу вас остановить, ведь вас ведут ваши благородные сердца спасать добрый мир. Мне остаётся только с верой в лучшее ждать вашего возвращения.
   - Мы обязательно вернёмся с победой, мама!
   - Я в этом не сомневаюсь, сынок. Возьмите только с собой вот это древнее лекарство из подснежников, которым лечились ещё наши далёкие предки, - она протянула Аллабэлле небольшой глиняный кувшин. - Им вы окропите рану птицы. И я не сомневаюсь, что птица быстро поправится. А теперь в добрый путь, родные мои!
   И они втроём, облачившись в походные одежды, которые должны были их надёжно защитить от порывистых ветров и колких дождей в горах, отправились на поиски раненой птицы.
   Впереди смело шёл Алеко. Он держал над головой переливающийся всеми цветами радуги амулет, от которого простирался вперёд белый луч. На поясе его висел меч, а на плечах он нёс бочонок с водой и футляр со скрипкой. За ним также смело, совсем не отставая от любимого, шла Аллабэлла с луком и стрелами за плечами. На поясе у неё висел кувшин с древним лекарством из подснежников. Как самый опытный воин, последним шёл Райвенго с топором и мечом на поясе. На спине он нёс мешочек с парой хлебных лепёшек, чашкой дикого мёда и горстью сушёного винограда. Райвенго внимательно вглядывался по сторонам, готовый каждое мгновение к любым неожиданностям.
   Благородные спасатели пробирались через дремучие леса и холодные горные реки, взбирались на снежные вершины и спускались в глубокие ущелья, замерзали под луной ночами и жарились на солнце днём. Их постоянно преследовали дикие звери и птицы, которые не смели, всё-таки, приблизиться близко, поскольку, боялись светящегося амулета.
  
  
  IV
  
   Однажды на рассвете луч их привёл к пещере, из которой доносился женский голос:
   - Помогите мне, люди добрые! Прошу вас, помогите мне! Помогите...
  Благородные спасатели кинулись на помощь.
   Они бежали на голос по тёмным, сырым пещерным коридорам и только разноцветное сияние амулета освещало им дорогу. Луча же не было, поскольку, двигались они в неверном направлении. Спасатели углублялись в жуткие и запутанные пещерные глубины, совершенно не думая, как будут выбираться из них, ведь они бежали на помощь женщине, попавшей в беду, в чём ни секунды не сомневались. Но странное дело: женский голос к ним не приближался, а отдалялся от них!
   - Это ловушка! - крикнул, наконец, Райвенго.
  И в этот момент они услышали оглушительный хохот:
   - Ха-ха-ха-ха-ха! - И увидели стоявшего перед ними на возвышении человека в шубе и шапке из волчьего меха. На шапке его торчали настоящие волчьи уши. Сразу всем бросилось в глаза его очень худое скуластое лицо с изогнутым в виде подковы носом. Он держал в руке факел, потому в пещерной мгле был хорошо различим. - Ха-ха-ха! - продолжал он смеяться. - Вы в западне! - закричал он. - Я заманил вас в неё, благодаря своему таланту говорить женским голосом, ха-ха-ха! И теперь здесь вам никакой амулет не поможет: он перестал вам показывать направление пути, он бессилен, он стал обыкновенной каменной пластинкой, которую нужно выбросить, ха-ха-ха! И вы никогда не выберетесь отсюда. И так и останетесь здесь, пока не умрёте от голода или вас не растерзает пещерный медведь Чодра! Ха-ха-ха-ха...
  И, действительно, сзади во тьме раздалось ужасное рычание большого зверя.
   - Что вам от нас надо? - сурово спросил его Алеко.
  Человек, похожий на волка, перестал смеяться. Лицо его злобно перекосилось и потемнело. Чёрные брови нахмурились. Изо рта выставились большие зубы, похожие на волчьи клыки.
   - Мне нужен амулет! - проговорил он так, что в пещерном каменном пространстве его голос напомнил настоящее волчье рычание. - Отдай мне его и я выведу вас отсюда. И вы спасётесь!
   - Мы вам не верим! - крикнула Аллабэлла. - Если вы были способны на такой недостойный для честного человека поступок, как заманить нас в ловушку обманом, то вам ничего не будет стоить обмануть нас снова, заполучив то, что вам надо!
  Лицо незнакомца исказилось в презрительной ухмылке.
   - Раз так, тогда погибайте в зубах зверя! Вы сами выбрали это! - И он повелительно закричал: - Чодра, убей их, я приказываю тебе!
  И вновь раздалось во тьме за спинами благородных спасателей ужасное рычание. А ещё вместе с рычанием раздался какой-то очень неприятный звон. Райвенго выхватил меч и приготовился к бою, закрывая собой дочь. Алеко протянул амулет в сторону приближающегося рычания и его разноцветное сияние осветило огромного лохматого медведя. Зверь разевал красную пасть с большими острыми зубами. Но передвигался он с трудом, поскольку, лапы его были закованы в тяжёлые железные цепи, которые и звенели так неприятно по каменному полу.
   Алеко крепко обнял сильно испугавшуюся Аллабэллу. Она вся дрожала.
   - Не бойся, любимая, я с тобой! - прошептал он ей и выхватил меч.
   Мужчины были готовы сразиться со зверем, рычание которого, а особенно звон его тяжёлых цепей становились уже невыносимыми. А человек, похожий на волка, продолжал дико повелевать:
   - Убей их, Чодра, убей их, я приказываю тебе! За это я сниму цепи с твоих лап и отпущу тебя на волю!
  И медведь повиновался. Было понятно, что зверь был полностью во власти этого человека и не мог ему не подчиняться ради обещанной, такой желанной свободы. И он приближался. И уже был совсем близко от прижавшихся к стене людей. И раскрытая пасть его уже нависла над их головами. И Райвенго, стоявший впереди всех, уже поднял на зверя меч...
   Но вдруг Алеко прошептал:
   - Заткните уши.
  И в следующее же мгновение он выхватил скрипку, взмахнул смычком и заиграл. И в замкнутом ограниченном пространстве раздались невероятно звонкие, писклявые звуки. Эти звуки отражались от каменных стен и словно бесчисленными стрелами или жалами разъярённых ос вонзались в уши. И боль в ушах была нестерпимой! Спасатели изо всех сил заткнули уши. Но человек, повелевающий пещерному медведю убить их, не смог этого сделать из-за длинных ногтей на пальцах, похожих на настоящие волчьи когти. Потому он упал на колени и буквально завыл от боли, как настоящий волк, прикрывая уши ладонями. Помучившись так ещё немного, он вскочил и со стоном и воем убежал, бросив горящий факел. Медведь же не никак не мог дотянуться до ушей из-за скованных лап. Потому он оглушительно взвыл от нестерпимой боли в ушах. И жалко было на него смотреть!
   - Если проведёшь нас к выходу из этого пещерного лабиринта, то я перестану играть! - крикнул ему Алеко. - Веди же, и тогда боли прекратятся!
  Медведь, мучительно рыча, подчинился...
   Выйдя из пещеры, Алеко перестал играть и зверюга ужасный облегчённо вздохнул. Райвенго перерубил мечом железные оковы на его лапах, на что медведь уже не зло, а благодарно прорычал что-то людям и быстро скрылся за большими камнями.
   А в высоко поднятой руке Алеко уже светил белым лучом амулет, но уже не так ярко, как в самом начале.
   - Надо спешить, пока жива птица! - крикнул юноша. - Светящий луч говорит нам о том, что птица ещё жива и ждёт нашего спасения, но жизнь её быстро угасает. Надо спешить, друзья мои! Надо спешить, не смотря на голод и усталость, ведь белая птица умирает, а в месте с ней умирает наша вера в спасение доброго мира!
  И смелые спасатели немедленно двинулись дальше.
  
  
  V
  
   Уже на закате они подошли в лесу к дряхлой хижине. Скрипучая дверь была открыта. Зайдя внутрь, чтобы согреться и попросить у хозяев немножко горячей воды, они увидели несколько клеток, в которых томились олени.
   - Ах вы бедные! - воскликнула жалостливо Аллабэлла. - Кто же это вас держит в неволе? С каким же это сердцем должен быть этот человек?
   - С бессмертным! - вдруг раздался чей-то старческий голос.
  Все разом повернулись на голос и увидели в полутьме костлявую, беззубую, горбатую старуху. Одета она была в грязные лохмотья, а её растрёпанные седые волосы свисали аж до самого земляного пола по которому ползали всякие жуки и червяки. Она что-то мешала в огромном чане длинной палкой. Из чана сильно коптило и чувствовался мерзкий запах.
   - Сердце того, кто выпьет моё зелье, станет бессмертным, - произнесла она скрипучим голосом, подняв на спасателей жёлто-зелёные глаза, словно тухлые куриные яйца. - И не надо жалеть этих рогатых молокососов, потому что именно из их глаз, сердец и рогов я готовлю своё зелье.
   - Ах, как это ужасно! - воскликнула Аллабэлла. - Значит, ради своего зелья, вы мучаете и убиваете беззащитных животных?
   - Глупая ты девчонка! - со злостью захрипела старуха. - Ради того, чтобы делать людей бессмертными, смерть этих животных оправданна. И вообще, жизнь их по сравнению с жизнью человека ничего не стоит, ведь человек - это всемогущий властелин на земле!
   - Нет! - воскликнул Алеко. - Каждое животное на земле свободно и равноправно. И человек не властен над живым миром. Человек должен любить и беречь этот живой прекрасный мир, который родной для человека! Как же можно убивать живое, а тем более издеваться над беззащитными животными!
   - Это всё наивные, глупые сказки для олухов! - с раздражением кричала старуха. - Кто сильнее, тот и должен жить, а остальным не место здесь! Моим зельем воспользовались уже многие могущественные чёрные маги и колдуны, змеи и ящеры. Именно они и правят миром, особенно сейчас, в это такое приятно бесчеловечное и такое замечательно злое время!
   - А для чего же они живут теперь вечно, для того чтобы творить свои пакости, свои чёрные, бессовестные дела? Для того, чтобы обижать добрых людей и беззащитных зверей? - спросила Аллабэлла, пылая от возмущения.
   - А для того, наивная и жалостливая, оттого смешная девчонка, чтобы увеличивать на земле власть безграничной, необузданной силы! Только бессмертие, - с тоном торжества захрипела старуха, подняв палку, - даёт каждому эту безграничную смелость и эту необузданную ярость, а другими словами, бессмертие дарит каждому вседозволенность!
   - Вот именно от вседозволенности и увеличивается зло на земле! - грозно заметил Алеко, смотря на старуху с нескрываемым отвращением.
  Старуха в гневе бросила палку.
   - Ох, и какие же вы всё-таки глупые добрые люди! - захрипела она в ярости. - Сколько веков живу, столько веков и убеждаюсь в этом. Все вы радеете ради какого-то бесполезного добра, которое вам же самим и приносит только одни огорчения и страдания. Вы даже готовы ради него отдать свою единственную жизнь! Ох, какие же вы глупые и наивные, жалкие недотёпы! Тьфу на вас! - Она смачно плюнула Аллабэлле под ноги. - Вы только подумайте, если у вас есть чем думать: я предлагаю вам стать бессмертными и тогда в вашей вечной жизни никакие опасности и никакие огорчения вам будут не страшны, вы сможете творить всё, что вам захочется и никакое наказание за это вам будет не страшно!
   - Уж лучше прожить короткую жизнь, сделав в ней хотя бы одно доброе дело для других, чем жить вечно ради себя во лжи и зле! - заявил Райвенго.
  Старуха противно захохотала, выставив своей единственный кривой зуб.
   - Сколько раз я уже слышала подобный наивный бред: им, видите ли, не нужна вечная жизнь, им, видите ли, нужна жизнь, как один миг, но только, чтобы яркий миг, чтобы сверкнуть и погаснуть, ха-ха-ха-ха! А сами цепляетесь за жизнь всеми силами, за каждый лишний денёк, каждый лишний часок, даже за лишнюю минутку - так вы не хотите умирать! - Старуха выпучила глаза на спасателей: - Так вот, я вам предлагаю средство, чтобы решить этот вопрос раз и навсегда. Но вы же все меня за это ненавидите! И стараетесь лишить меня возможности готовить своё зелье. Но у вас никогда ничего не получается, ведь со мной невозможно ничего сделать - я же бессмертная, ха-ха-ха-ха! - снова противно захохотала старуха. - Ох, сколько же вас здесь перебывало, глупенькие мои, и все вы здесь хорохоритесь, строите из себя сильных и смелых богатырей. Только ничего кроме своей смерти вы здесь не находите! Вот и вы найдёте здесь свою смерть, если не выпьете моего зелья. Так что выбирайте: либо выйдете отсюда бессмертными, либо вы вообще отсюда живыми не выйдете!
   - Ах, какая вы гадкая, страшная старуха! - крикнула Аллабэлла.
  Но старуха продолжала:
   - Ради одного единственного глоточка моего зелья все мне платят целые капиталы, но с вас я ничего не возьму...
   - Это за что же нам такая милость? - удивился Райвенго.
   - А за вас мне заплатит один человек в волчьей шубе. И заплатит мне гораздо больше... Ой! - Старуха испуганно закрыла рот ладонью.
   - Проговорилась! - воскликнул Алеко. - Теперь мы знаем, зачем тебе надо, чтобы мы выпили твоё зелье: тебе надо отравить нас, за что получишь от человека, похожего на волка, щедрое вознаграждение!
  Старуха вся затряслась. Её глаза расширились, покраснели и стали мигать. Из её пальцев стали расти когти, а её длинные локоны волос вдруг превратились в настоящих ядовитых змей!
   - Это злая колдунья! - крикнул Алеко и закрыл собой возлюбленную.
  Райвенго выхватил меч.
   - Мне не страшны ваши мечи, глупые добряки, мне ничего не страшно, ведь я бессмертная! - дико орала колдунья и приближалась к людям.
  Спасатели отступали, но вскоре они упёрлись в стену. Когти и змеи тянулись к спасателям и были уже совсем рядом от них. Тогда мужчины стали рубить змеиные головы и когти. Но на месте отрубленных голов и когтей тут же вырастали новые, ещё злее и острее, отчего колдунья ещё громче хохотала нечеловеческим голосом. Казалось, что от её хохота скоро развалится вся её древняя убогая хижина.
   И вот наступил момент, когда змеи и когти окружили людей. Когти готовы были уже вонзиться в их лица и груди, а змеиные ядовитые пасти - впиться в их шеи. И, казалось, у людей не было шансов на спасение. Все олени в клетках жалостливо запищали и залились слёзками.
   Но тут Алеко протянул амулет к лицу колдуньи и белый луч от него устремился прямо ей в глаза. Колдунья взглянула на луч и в следующее же мгновение отпрянула назад, закрывая руками глаза, и дико взвыла, видимо, от нестерпимой боли. Её когти и змеи сразу омертвели и поникли. Она упала на пол и, не переставая выть, закувыркалась по всей хижине.
   - У-у-у! - вопила она, обезумев от боли. - У-у-ух, как больно!
  Она кувыркалась по хижине, пищала и вопила, а её змеи и когти были уже кучами сухих мумий и мусора.
   - Так же больно было всем животным, которых ты мучила, гадкая, злая колдунья! - крикнула ей Аллабэлла.
   - И нет к тебе жалости, нет тебе прощения и пощады! Получай то, что заслужила! - крикнул Алеко. - Теперь ты будешь вечно слепой и не сможешь больше мучить и убивать беззащитных животных!
   - И не будешь больше готовить своё страшное зелье, увеличивающее зло на земле! - добавил Райвенго.
   Спасатели открыли клетки и выпустили на волю неописуемо радостных оленей, которые благодарно облизывали им руки, шеи и лица. В ответ Аллабэлла их так же радостно обнимала и целовала.
   - Родные мои, - ласково говорила она им, - намучились, натерпелись от этой мерзкой старухи! Отныне живите спокойно и счастливо, и ничего на свете не бойтесь!
   Мужчины с наслаждением раскромсали на мелкие кусочки её чан, расплескали до последней капельки и затоптали её отвратительное зелье.
   Но нужно было спешить! И смелые благородные спасатели устремились туда, куда указывал в поднятой руке Алеко уже заметно ослабевший луч.
  
  
  VI
  
   Наконец, на рассвете благородные спасатели подошли к подножию горы, похожей на черепаший панцирь, потому как сплошь была покрыта камнями. Только лишь кое-где на её поверхности пробивались тоненькие, жиденькие деревца. Гора неприветливо дымилась в сером тумане.
   - Я знаю эту гору, - заговорил встревоженно Райвенго. - Мне не раз приходилось слышать много жутких историй, связанных с ней. Она называется "коварной черепахой". И, действительно, это коварная, очень опасная гора: за её камнями скрыты глубокие ямы и провалы. Одно неосторожное движение или неосторожный шаг, и мы провалимся в её мёртвые глубины, откуда уже не будет выхода. А ещё за её камнями и в её ямах могут скрываться наши враги - серое племя тьмы. Нужно быть очень осторожными, друзья мои.
  И в этот момент все услышали жалобный голос, доносящийся откуда-то сверху:
   - Помогите, люди добрые! Помогите!
   - Кому-то нужна наша помощь! - крикнул Алеко и бросился на голос.
  За ним, также не раздумывая, кинулась Аллабэлла.
   - Стойте! - крикнул им вдогонку Райвенго. - Этот голос мы уже слышали в пещере! Вот прислушайтесь...
   - Да, это тот самый, - согласился Алеко и бесстрашно закричал: - Ах ты злодей, тебе не удастся нас больше обмануть и заманить в ловушку!
  Жалобный голос умолк. Зато послышалось волчье рычание со всех сторон.
   - Мы окружены, - понял Райвенго и скомандовал: - Готовьтесь к бою!
  Мужчины вынули мечи и все прижались друг к другу спинами, ожидая каждое мгновение одновременного нападения со всех сторон. А рычание становилось с каждой секундой всё громче и громче, видимо, волки приближались, скрываясь за камнями со стороны горы и в зарослях со стороны леса.
   - Вы окружены! - вдруг услышали они уже знакомый голос.
  И действительно, обернувшись на голос, они увидели на высоком камне того самого человека в шубе и ушастой шапке из волчьего меха. Теперь ещё за его плечами висел большой арбалет со стрелами.
   - С вами разговаривает, - продолжал кричать человек с тяжёлым непроницаемым взглядом, - предводитель серого племени тьмы! Имя моё Великий и Могучий Злой и Кровожадный Гурдин.
  Спасатели переглянулись, поняв, что стоят перед своими заклятыми врагами, поскольку, именно об этом племени предупреждала их добрая фея Агни. А для Алеко это были ещё и кровные враги...
   Гурдин кричал:
   - Вы окружены моими непобедимыми воинами, которые изнемогают уже от нетерпения растерзать вас на части! Сдавайтесь! Я дарую вам жизнь в обмен на амулет!
  Алеко обнял Аллабэллу.
   - Не бойся, любимая, я с тобой! - прошептал он ей.
   - И я... - прошептала она ему. - Если нам суждено умереть, мы умрём с тобой взявшись за руки! - И по её щеке скатилась слёзка.
  Алеко поцеловал её.
   - Ты предводитель шайки обыкновенных серых разбойников! И амулета ты не получишь никогда! - твёрдо и спокойно ответил Алеко. - И мы не боимся тебя и твоих хвостатых диких псов!
   - Значит, вы сделали свой выбор?
   - Да! - ответили благородные спасатели одновременно.
  Аллабэлла приготовила лук к бою. На её лице не осталось и следа мгновенной женской слабости.
   - Тогда этот бой станет для вас последним! Я назову его вашей лебединой песней! Ха-ха-ха-ха-ха! - дико засмеялся главный разбойник.
  И в миг перестав смеяться, Гурдин обратился к волкам, которые уже не скрывались, а открыто стояли перед людьми, скаля зубы в дикой ярости, и захлёбываясь звериной лютой злобою:
   - Безжалостные серые воины, я приказываю вас во имя зла и тьмы на всей земле убить наших непримиримых врагов - этих жалких и наивных защитников добра и света! Они перед вами. Их всего три человека! Ха-ха-ха, всего три слабых, мягкотелых человеческих отпрысков, которые отважились сразиться с моей армией тьмы! Вот будет для меня и для вас, мои ужасные воины, потеха, ха-ха-ха! - Его смех был злобным, а взгляд оставался тяжёлым и непроницаемым. - Да не будет пощады нашим непримиримым врагам! Убейте же их! - скомандовал он и резко вытянул руку, указывая пальцем на благородных спасателей.
  И волки кинулись на людей. Завязался кровавый беспощадный бой...
   Алеко и Райвенго бесстрашно отбивались от непрестанных нападений разъярённых волков со всех сторон, закрывая своими телами прекрасную Аллабеллу, которая довольно-таки метко стреляла по волкам из лука. Но стрелы заканчивались и силы спасателей быстро истекали, а волков становилось всё больше и больше. Казалось, конец для благородных защитников добра и света был уже совсем близок.
   Но на помощь им вдруг откуда ни возьмись пришли спасённые олени. Да, да, те самые олени, спасённые от злой колдуньи! А с ними пришли другие олени - их сородичи. И эти красивые сильные животные накинулись на волков всей своей благородной мощью! И волки дрогнули.
   - Кого вы испугались? - закричал гневно на них Гурдин. - Каких-то рогатых сосунков! - Он выхватил из-за спины свой большой арбалет, зарядил стрелу и прицелился в Алеко. - Сейчас я запросто сражу одного из главных наших врагов, как я запросто сразил из этого волшебного арбалета белую птицу в звёздном небе! А волшебный он потому, что любая стрела, выпущенная из него, обязательно поражает цель на любых расстояниях, даже в звёздном небе! Вот смотрите, мои непобедимые ужасные воины, как этот жалкий защитник добра сейчас падёт к вашим лапам! Вот смотрите, как я запросто сейчас...
  Но в этот момент он был сбит с ног сильным ударом лапы могучего животного. А животным этим оказался медведь Чодра, который тут же вступил в битву с десятком волков, налетевших на него со всех сторон. Гурдин кубарем скатился вниз прямо на оленьи рога, которые вонзились в него.
   - А-а-а! - завопил злодей от сильной боли.
  Олень со всей силы бросил его на огромный каменный валун. Гурдин пролетел, как пушинка и, расплющив нос, впечатался в каменную глыбу, по которой сполз вниз безжизненным телом и так и остался лежать у её подножья.
   А с волками бились уже и медведи, которых привёл с собой Чодра, а ещё и лоси, которые выглядели по сравнению с волками настоящими великанами. Они с лёгкостью швыряли рогами волков на камни, после чего те уже не могли подняться. Увидав их, Алеко сразу вспомнил тех самых тонущих лосей из своего детства, которых спасли белые птицы.
   - Добро никогда не забывается - я никогда в этом не сомневался! - И Алеко почувствовал невероятный прилив сил, и стал ещё яростней сражаться со своими кровными хвостатыми врагами. - За смерть отца! - кричал он в пылу битвы.
   Наконец, остатки серых разбойников, сбившись в кучку, попятились задом, отступая. И в какой-то момент вдруг провалились один за другим в замаскированную глубокую яму - в ту самую западню, в которую злой и кровожадный Гурдин хотел заманить жалобным голосом смелых спасателей. А выбраться из ямы "коварной черепахи" было уже невозможно.
   - Так вам и надо! - крикнула Аллабэлла волкам, всё ещё рычащим и скалившим пасти. - И подумайте, ради чего и против кого вы бились, у вас теперь достаточно времени для этого! А когда осознаете свои преступления и раскаетесь в них, добрые звери помогут вам выбраться! Но тот, кто не сделает этого, так навсегда и останется добычей "коварной черепахи"!
   - А где же Гурдин? - вдруг спросил Райвенго.
  На том месте где он лежал, казалось уже мёртвым, его не было.
   - Главный злодей скрылся! - испугалась Аллабэлла, но тут же взяла себя в руки. - Уйти далеко он не мог. Он где-то рядом. Быть может, "коварная черепаха" скрывает его. Надо найти Гурдина, он очень опасный!
   - Но у нас нет времени, любимая, надо спешить! - в сильной тревоге возразил Алеко. - Посмотри, луч гаснет!
  И действительно, луч уже был еле различим. Уставшие и раненые благородные спасатели, не теряя больше ни минуты, запрыгнули на оленей и, держась за рога, помчались к раненой птице, которая хоть и была уже рядом, но неумолимо быстро умирала.
  
  
  VII
  
   Благодаря горным козлам, которые знали все опасные места на "коварной черепахе", спасатели на оленях быстро перевалили через гору, и благополучно спустившись в ущелье по звериным тропам, всё-таки достаточно опасным, они увидели, наконец, раненую белую птицу. Она лежала не двигаясь на самом дне ущелья. Распростёртые крылья её были неестественно выкручены, шея сильно изогнута, глаза закрыты и, казалось, она не дышала. Из груди её торчала стрела.
   Райвенго осторожно вынул стрелу. Алеко бережно приподнял птичью грудь и так и замер, держа грудь на руках. Аллабэлла обильно окропила рану лекарством из кувшина. И наступили томительные минуты ожидания: спасёт ли птицу древнее лекарство предков? Люди, олени, медведи, лоси, козлы, казалось, все-все звери и птицы на земле с надеждой смотрели на белую раненную птицу, затаив дыхание...
   И она открыла глаза.
   - Белая птица будет жить! - провозгласил Алеко и его счастливая весть полетела торжественным эхом по всему ущелью, а потом и далеко за его пределами: "белая птица будет жить! будет жить! БУДЕТ ЖИ-И-ИТЬ..."
  И заискрился мир радостными улыбками и глазами! И запел он весело на разный звериный и птичий лад!
   Алеко радовался вместе со всеми, продолжая держать на руках птичью грудь. Райвенго бережно приподнял её голову. Аллабэлла нежно гладила её по шее и голове, говорила ей ласковые слова и целовала. И птица медленно, робко начала двигать шеей и крыльями, издавать тихие, слабенькие звуки и даже чуть-чуть улыбаться, высовывая из клюва маленький красный язычок. Тогда девушка попоила её из рук. И птичьи глаза тепло засветилось. И дышала она уже всё спокойней и глубже. И с каждым мгновением Алеко в своих руках чувствовал теплеющее, крепнущее тело.
   Вдруг он заметил на противоположной стороне ущелья среди камней нацеленную на птицу стрелу. Не раздумывая, он тут же закрыл её собой и в следующее мгновение стрела вонзилась в его грудь.
   Да, это стрелял злой и кровожадный Гурдин, который превратившись вдруг в большого лохматого волка, прошмыгнул между камнями и снова исчез, как ни искали его звери...
   Райвенго достал из груди друга стрелу. А лекарства больше не было. И счастье сменилось горем: Алеко угасал на руках возлюбленной.
   - Не плачь, любимая, - еле улыбался он ей. - Мы спасли белую птицу, а значит, на земле останутся жить добро и счастье! Значит, ты всё-равно будешь счастливой!
   - Нет, без тебя я не смогу быть счастливой! - плакала Аллабэлла.
   - Будешь. Не плач, моя любимая, моя прекрасная Аллабэлла, моя милая самая красивая девочка! Не плач теперь, когда мы спасли добрый мир. Радуйся, а не плач, ведь теперь все будут счастливы. И не будет отныне на земле зла. И навсегда для всех людей, птиц и зверей воцарится добро на земле. Наверное, для этого нужно заплатить жизнью... - Алеко тяжело вздохнул.
   - Нет, нет, любимый мой! - глотая слёзы, отвечала Аллабэлла. - Ты не можешь умереть и оставить меня, ведь я не смогу жить без тебя, Алеко!
   - Наша любовь больше смерти, она вечная...
  Алеко не мог больше говорить - не было сил. Глаза его медленно закрывались. Губы синели. Руки холодели. Все плакали. Аллабэлла рыдала...
   И спасённая белая птица обняла умирающего Алеко своими широкими, пышными, уже сильными крыльями и нежно поцеловала его рану. Все подумали, что она прощалась со своим спасителем, оттого печаль и рыдания вокруг только усилились. Плакали не только люди, но и олени, лоси, горные козлы, даже у медведей текли слёзки - плакали все. Великая печаль, казалось, накрыла всю землю...
   И во время всеобщего плача страшная рана... вдруг стала затягиваться прямо на глазах! И уже через минуту от неё не осталось и следа, и юноша поднялся здоровым! Свершилось чудо: поцелуй спасённой белой птицы спас Алеко жизнь! Это чудесное исцеление поразило всех. А Аллабэлла даже ненадолго лишилась чувств от такого счастливого потрясения...
   Уже поздним вечером, когда всё небо засверкало звёздами, белая птица, помахав на прощанье крыльями своим спасителям, стремительно взмыла в небо и устремилась к звёздам. Все зачарованно смотрели на неё. Алеко и Аллабэлла стояли обнявшись и в их глазах отражались звёзды с приближающейся к ним спасённой белой птицей. А летела она грациозно, смело, величаво...
   - Мы спасли её, - прошептал Алеко любимой.
   - А она спасла наше счастье, - прошептала в ответ Аллабэлла.
  
  
  VIII
  
   Быстро неслись в ту ночь на оленях по лесам и горам, рекам и ущельям благородные спасатели, возвращаясь домой. Они пронеслись мимо жалобно воющих на Луну волков, сидящих в яме, мимо стонущей слепой колдуньи, потерявшей покой и беспомощно бродящей по лесным дебрям и буреломам, мимо той самой пещеры, в которую заманил их злой и кровожадный Гурдин, у которой сидел теперь, словно охраняя, могучий медведь Чодра, с грустной улыбкой махая им лапой. А над ними в звёздном небе тянулся стройный караван белых птиц...
   Радостной была встреча на рассвете с мамой и всеми земляками, ведь все жители родной деревни снова стали дружными, как и прежде.
   - Мама, мы вернулись с победой! - объявил Алеко. - Белая птица спасена! Она снова летит в звёздном небе вместе со всеми птицами! Добрый мир спасён! - звенел голос Алеко над землёй. - Слышите, люди, спасён!
  Мужчины в благодарность снимали шапки и кланялись спасателям. Женщины тянули к ним руки и нежно гладили их. И у всех счастливо светились лица.
   - Я знаю, что спасение доброго мира было для вас очень непростым, - произнесла мама со счастливыми слезами на глазах, обнимая сына. - И даже знаю, что это спасение чуть не стоило тебе жизни.
   - Откуда же ты это знаешь, мама? - удивился Алеко.
   - Материнское сердце мне всё рассказывало, сынок.
   А большое золотое солнце уже поднялось над землёй, даря тепло и свет, жизнь и радость нового дня! И все жители отныне уверовали только в лучшее.
   Одной дружной семьёй, помогая, и заботясь друг о друге, жители дожили до нового урожая хлеба. А осенью, собрав богатый урожай, все безудержно веселились на свадьбе Алеко и Аллабэллы. И веселее, ярче, звонче свадьбы ещё не было на всём белом свете, потому как веселились не только люди, но и звери, и птицы, и даже реки и озёра, горы и леса. Даже король, присутствующий на свадьбе в качестве почётного гостя, был поражён и восхищён ею...
   А после свадьбы на рассвете Алеко с Аллабэллой тихо-тихо, чтобы никого не разбудить, вылезли из дома через окно и отправились гулять по весенним просторам. Аллабэлла была в свадебном белом платье, а на голове её вместо фаты сверкал капельками росы трогательный веночек из подснежников...
   Молодожёны были усталыми и счастливыми. Они шагали взявшись за руки на встающее большое золотое солнце. И Алеко пел песню:
  
   Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
   Сыплет солнышко росою золотою!
   Неразлучно оно с нами и землёю!
   Я любуюсь добрым миром и тобою!
  
  И, казалось, лучики и ручейки, ранние пташки и звери подпевали ему:
  
   Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
   В добром мире мы живём одной семьёю!
   Неразлучен он со мною и тобою!
   Неразлучна и моя судьба с твоей судьбою!
  
   Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
   Этот мир мы назовём своей мечтою!
   А тебя я назову своей любовью,
   Бесконечною, родною и большою!
  
   Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла...
  
   На этом заканчивалась Книга сказок о белых птицах. Алфейко и Маняша даже взгрустнули, что книга закончилась.
   - Мы обязательно её ещё раз с тобой прочитаем, - прошептал Алфейко.
   - Конечно, прочитаем, - согласилась подруга. - И ещё много-много раз прочитаем!
   А была уже тёмная, тихая ночь. Свеча догорала.
   - А теперь ложитесь спать, дети мои, - явилась вдруг из тьмы тётушка Друля. - Я специально не мешала вам читать последнюю сказку и тихонечко сидела рядом, вслушиваясь в ваше шептание. Теперь мы всё знаем. И добро, как это и положено, снова победило зло.
   - А почему это так положено? - спросила дочь.
   - А потому что добро всегда было, есть и будет сильнее зла. В этом вы можете не сомневаться.
   - Правда? - спросили радостно дети.
   - Правда, - обняла тётушка Друля детей. - Так устроен этот мир.
   - Этот добрый мир! - уточнил Алфейко. - Ведь Алеко, Аллабэлла и Райвенго спасли его!
   - Да, так устроен этот добрый мир, - согласилась тётушка Друля. - Но в этом нашем родном добром мире, - тётушка Друля стала гладить детей по головам, - всем людям и особенно детям ночью положено спать.
   Она расправила постельки и дети после такого длинного, яркого, полного незабываемых впечатлений дня, наконец, прыгнули в кроватки. И сразу сладко уснули. И снились им в эту ночь добрые красочные сны, в которых фея Агни, Алеко и Аллабэлла собирали подснежники, а над ними кружили белые птицы...
  
  
  
  Глава десятая
  
  За подснежниками! Последняя встреча с незнакомцем.
  Не бойся, любимая, я с тобой!
  А мир всё-таки сказочный и то ли ещё будет!
  
  
   В эту весну наконец-то на горных лугах было много подснежников, этих первых, самых трогательных, милых цветочков на тоненьких стебельках! Ах, как все жители радовались им! Глядя на них, никто не мог удержаться от улыбки, даже всегда задумчивый и рассеянный учитель Пташик: он как только видел цветущий лужок, быстро надевал очки, падал на колени и смешно ползал вокруг этих беленьких и голубеньких, розовых и фиолетовых цветочков, внимательно их рассматривая, нюхая, и по-детски непринуждённо им радуясь.
   Теперь все жители вставали с первыми лучиками весеннего солнышка и торопились в горы за любимыми цветочками, ведь цвели они всего лишь несколько дней. Даже пасечник Алюша бежал спозаранку порой впереди всех, бубня себе под нос то ли песенку, то ли стишок своим хрипловатым, наверное, от того что спросонья, баском:
  
   Вот так цветики-цветочки -
   Из-под снега огонёчки!
   Я вас первым соберу
   И лекарство сотворю!
  
   Чтоб болезней не бояться,
   Всяких ранок не пугаться,
   Чтоб и умный, и балда
   Не болели никогда!
  
  Очень забавно он выглядел в этот момент: взлохмаченные волосы и бородища, выпученные глаза и щёки, сжатые кулачища на груди, которыми он постоянно двигал взад и вперёд, словно управлял невидимыми рычагами, старенькая, на овчинном меху телогрейка и не заправленная рубаха, отчего казалось, что из под телогрейки болтается не рубаха совсем, а коротенькая юбочка, наконец, широченные сапожища. Бежал же он точно также как в новогоднюю ночь, резво перепрыгивая через бугорки, да камешки - козликом!
   А собирали жители подснежники действительно для приготовления древнего лекарства от всех болезней, которое так и называлось - "цветочки"!
   Пришло время и тётушке Друли с детьми отправиться за подснежниками.
   - Завтра мы встанем с вами пораньше, дети мои, и отправимся в горы за подснежниками, - объявила она как-то вечером за чаем.
   - А зачем? - удивилась Маняша.
   - Мы приготовим из них лекарство.
   - То самое лекарство, которое спасло белую птицу? - спросил Алфейко.
   - Да, именно то самое лекарство - "цветочки"!
  Дети засмеялись и захлопали в ладоши: так весело им стало от такого названия.
   - Мама, - расправляя волосики, обратилась Маняша, - а если вместо цветочков фиалки в воду добавлять это лекарство, мои волосы будут пахнуть подснежниками?
   - Мне кажется, доченька, они будут пахнуть весной.
   - Ах, надо же, весной! - восхитилась девочка. - Как это будет мило!
   - Ты станешь весенней девочкой! - улыбнулся подруге Алфейко.
   - Мама, а откуда ты знаешь, как его готовить?
   - Способ его приготовления мне поведала моя мама. А ей рассказала её мама. Так он и передавался из уст в уста, от матери к дочери с самых давних времён.
   - Вот здорово! Расскажи! Расскажи, пожалуйста! - завопили дети.
   - А вот завтра вы всё и увидите...
   В этот вечер дети легли спать пораньше, чтобы поскорее наступило утро.
   - Маняша, а ты помнишь, что шляпа доброй феи Агни была украшена подснежниками? - спросил Алфейко, как только они легли в кроватки.
   - Конечно, помню! И у Аллабэллы был веночек из подснежников, когда они на рассвете после свадьбы пошли гулять по весенним просторам.
   - Да, и у Аллабэллы, - согласился Алфейко, с удовольствием произнося имя возлюбленной Алеко. И, немножко помолчав, спросил: - А хочешь, я тебе завтра сплету такой же венок из подснежников?
   - И я буду такая же красивая, как Аллабэлла?
   - Ты и без венка красивая, Маняша... - Сказав это, мальчику почему-то стало жарко.
   - Ты мне так никогда не говорил, - заметила ему тихо подруга.
  Алфейко промолчал. Он и сам не понимал: что это с ним? А Маняша, затаив дыхание, ждала что он ей скажет ещё. Но Алфейко молчал, переживая горячее и немножко щекотное в груди новое чувство. А через несколько минуток сон всё-таки успокоил детей и они как всегда дружно засопели...
   И вот, когда только-только заблестел снежок на горных верхушках и защебетали в голубом небе птички, только-только звонко засеребрился ручеёк возле леса и закопошились возле него пятнистые спинки оленят, только-только в дубовой роще раздались первые задорные звуки охотничьего рожка, а на горном лугу юная травка и первые цветочки, не успевшие ещё согнуться от росы, заблистали в лучах встающего солнца, Алфейко, Маняша и тётушка Друля собирали уже на лугу в лукошки подснежники.
   Хоть они и разбрелись в разные стороны, но Алфейко всегда видел тётушку Друлю и Маняшу в белом платочке, к тому же слышал её голосок:
   - Раз подснежник, два подснежник - будет парочка, - весело щёлкала подруга придуманную ею же самой считалочку. - Три, четыре, пять - и букетик положу опять! Шесть, семь, восемь - и в лукошко просим! Девять, десять, одиннадцать, двенадцать, но ещё не двадцать! Потому я буду рвать и считалочку считать...
   А мальчик торопился побыстрее набрать лукошко, чтобы успеть сплести Маняше венок из подснежников, а потом, незаметно подкравшись к подруге, одеть его ей на голову. "Вот будет забавный сюрприз!" - не сомневался он и быстро прыгал от цветочка к цветочку, от лужайки к лужайке, от холмика к холмику...
   А Маняшу было уже не видать. Вскоре и платочек её пропал. И голосок её становился всё тише и тише, всё дальше и дальше:
   - ...будет парочка. Три, четыре, пять - и букетик положу опять! Шесть, семь, восемь - и в лукошко просим...
  ...и всё тише и тише, всё дальше и дальше... И в какой-то момент его совсем стало не слышно. Но Алфейко увлечённо прыгал и рвал, прыгал и рвал, прыгал и рвал...
   Вдруг он поднял глаза - вокруг был лес. И сосны, похожие на лохматых великанов, грозно над ним загудели и тяжело зашатались. И помрачневшие берёзы, клёны, вязы тревожно закружили и замахали ветвями, словно укрываясь и отмахиваясь от чего-то страшного. И травка почернела, и задрожала. И ни капельки солнышка, ни кусочка голубого неба - тучи, одни плотные мрачные тучи. И ни одной птички, ни одного оленёнка или зайчонка, лосёнка...
   Мальчик осмотрелся - его окружал тёмный, неспокойный, дремучий лес. "Неужели заблудился?" - в тревоге подумал он.
   - Ау! - Но голос его оказался на удивление тихим и слабеньким, отчего сразу потонул в лесном недобром гуле. - Маняша! Тётушка Друля! - старался кричать он как можно громче, но было бесполезно: лес заглушал его крик.
   И становилось всё холоднее и темнее. И сосны хмурыми исполинами напирали на него. И Берёзы, клёны, вязы всё круче и жалобнее гнулись, словно над ними издевалась какая-то невидимая, беспощадная сила. И хилые травки лежали на земле и мелко дрожали. И кустики трепетали. А гул всё усиливался.
   Вдруг страшно затрещали сучья и отчаянно забились веточками о землю кусты. И повеяло ледяным дыханием. Алфейко поёжился и испугался.
   - Ха-ха-ха-ха-ха! - вдруг услышал он чей-то очень громкий хохот, от которого стало ещё страшней.
  Обернувшись, он увидел того самого неприятного человека во всём волчьем, с чёрными ушами на шапке, ужасными шрамами на лице и изогнутым в виде подковы, приплюснутым носом. За плечами у него был арбалет.
   - Ах! - в ужасе воскликнул Алфейко. - Так это же Гурдин! - узнал он злодея. - Как же я не догадался об этом сразу после прочтения книги сказок о белых птицах!
   А в руках Гурдин держал тоже книгу, чёрную и большую. Страницы её сами собой веером кружились то в одну сторону, то в другую, отчего ледяное веяние усиливалось.
   - Ха-ха-ха! - хохотал злодей, задирая голову кверху, и лицо его было как никогда уродливым и зловещим: скулы и нижняя челюсть особенно сильно выпирали, а глаза безжизненно мерцали.
   В миг он перестал смеяться и уставился тяжёлым взглядом на мальчика.
   - Вот мы снова и встретились, Алфейко! Я пришёл подарить тебе самую лучшую книгу на свете. В ней три сказки о сером племени тьмы! - Голос его с властным торжеством разносился по лесу. - Тебе будет интересно узнать о нём и о непобедимых его воинах!
  И страницы книги ещё быстрее побежали друг за дружкой, и потянулась во все стороны от книги тяжёлая серая морось. И все веточки и травинки, на которые она попадала, сразу съёживались, чернели и безжизненно никли.
   - Но взамен этой книги, - повелительно продолжал он, - ты отдашь мне свой амулет!
  Алфейко крепко сжал горячий талисман в ладони, и его тепло разлилось по всему телу, отчего мальчик почувствовал себя смелее.
   - Мне не нужна ваша книга, потому что у меня уже есть самая лучшая книга на свете! - заявил он окрепшим голосом.
   - Какая же это книга, про белого бычка? Ха-ха-ха! - злорадно засмеялся похожий на волка человек.
   - Это книга сказок о белых птицах!
  Гурдин перестал смеяться. Его лицо почернело. Нижняя челюсть затряслась. Изо рта показались клыки и закапали слюны. Он со злостью швырнул в сторону книгу, которая вдруг превратилась в большого чёрного ворона.
   - Ка-р-р-р! - раздражённо крикнула птица и скрылась за деревьями.
  Злодей со злобным выражением лица тяжело мотал головой, приговаривая:
   - Зря, Алфейко, зря...
  На что Алфейко кричал:
   - Нет никакого серого племени тьмы! И нос вы свой расплющили о каменную глыбу "коварной черепахи" в битве с благородными спасателями доброго мира, я всё знаю!
   - Зря, Алфейко, зря... Ты такой же, как твои родители - Амалия и Ярослав - эти упрямые, глупые люди, наивно верившие в добро, за что и поплатились жизнью, хоть и не просто было с ними справиться!
   - Так значит, это вы виновник их смертей? - Алфейко почувствовал, как у него задрожали руки от ненависти к злодею.
   - Я! Я! Ха-ха-ха! - загремел в ушах мальчика ненавистный голос.
   - Я вас ни капельки не боюсь! Вас - жалкий и трусливый Гурдин! И в битве со спасателями доброго мира вы не завладели амулетом, и в битве с моим отцом - не завладели, и в битве с моей матерью - не завладели, и сейчас не завладеете, потому что добро всегда сильнее зла! И ваши минуты сочтены!
   Алфейко понимал, что битвы не избежать. И она будет не на жизнь, а на смерть. И он жаждал её, чтобы отомстить за смерть отца и за смерть матери. И он действительно не боялся злодея, потому как Гурдин казался ему жалким, одиноким разбойником, гулять которому по белому свету оставалось считанные минуты, в чём он не сомневался. Более того, он был уверен, что злодей сам его боится!
   Гурдин задумчиво щурился на мальчика, раздувал ноздри и скрежетал зубами. Казалось, он замышлял какое-то коварство, на что был большой мастер, как уже знал мальчик. Наконец, он змеиным голосом прошипел:
   - Ну хорошо, несмышлёный молокосос, получай, что заслужил!
  И с диким рычанием прыгнул на Алфейко. Мальчик успел отскочить, но человек-волк всё-таки расцарапал ему лицо и плечи.
   На растопыренных пальцах его были когти. Изо рта высовывались клыки. И весь ощетинившись, рыча, и захлёбываясь лютой звериной злобой, он снова готовился к прыжку. Алфейко был наготове, держа кулаки перед собой. С лица его и плеч капала кровь, но он не обращал внимания. Они стояли друг перед другом - два непримиримых врага, - как день и ночь, как свет и тьма...
   Злодей прыгнул. Мальчик не успел отскочить и оказался под ним, изо всех сил сдерживая зубастый, клыкастый, слюнявый рот, упорно приближающийся к амулету на груди...
   И Алфейко вспомнил маму в ту последнюю её ночь, её лицо, глаза, амулет на слабеющей руке, её голос: "Это священный амулет наших предков. Его мне передал смертельно раненный после битвы с серым хвостатым племенем отец твой Ярослав... Заклинаю тебя, храни его всю жизнь, как зеницу ока... Он будет связывать тебя с предками. Это нужно для добра и мира. Он будет защищать тебя, освещать и светить тебе... он будет давать тебе силы..."
   Алфейко рванул за уши голову злодея, да так сильно, что у него затрещала шея. Гурдин отпрыгнул с круто вывернутой набок головой. Закрутился на месте и завыл от боли. Бешено вцепившись в голову, он с хрустом вернул её на место, после чего, взглянув на Алфейко, зловеще улыбнулся.
   И вновь они стояли друг перед другом. В глазах мальчика всё кружилось, словно он не стоял на ногах, а кувыркался в воздухе. И посреди этого хмурого, воющего круговорота незыблемо стоял его кровный враг. Казалось, это был уже не человек, а настоящий зверь!
   Одежда на мальчике была разорвана. Кровь капала уже не только с лица и плеч, но и с груди. Он хрипло, с надрывом дышал. В окровавленных его кулаках были зажаты клочки серой шерсти. Но глаза мальчика сверкали бесстрашием и беспощадной ненавистью к врагу, который готовился к решающему прыжку...
   - Гурдин! - вдруг прозвучал сильный голос.
  И на пригорке Алфейко увидел лесничего Людомира на белом коне с буйной оранжевой гривой. Всем своим видом он напомнил мальчику благородного и доблестного рыцаря Райвенго.
   - Это же настоящий рыцарь с горячим сердцем! - воскликнул мальчик в восхищении. - Ну теперь держись, Гурдин!
   Людомир спрыгнул с коня и отпустил его, махнув рукой в сторону. Конь с раскатистым, острым ржанием встал на дыбы, словно вспыхнула молния и грянул гром в царстве тьмы и холода. И, горячо поплясав рядом с хозяином, легко побежал по мрачному, воющему лесу пушистым, жарким огоньком.
   Лесничий, расправив широкую грудь, встал перед Гурдиным, закрыв собою раненого мальчика. Он был облачён в лёгкие доспехи. Ноги его облегали высокие чёрные сапоги со шпорами. Русые волосы стягивала золотая тесёмка, а на плече висел лук со стрелами.
   - Я давно охочусь за тобой, трусливый, грязный пёс! - Со спокойным мужеством смотрел он на злодея. - И вот, наконец, дороги наши встретились!
   - А, это ты, беспокойный лесной правдолюб, - со зловещей улыбкой проговорил Гурдин. - Значит, и ты торопишься найти здесь свой конец.
  И в следующий миг они кинулись друг на друга.
   Жестокой была схватка. Страшно было смотреть. Они набрасывались друг на друга со всей яростью непримиримых врагов, падали и вставали, снова падали и кувыркались, намертво вцепившись друг в друга. Слышались стоны и рычания, глухие удары и скрежет зубов, треск костей и звериный визг. Людомир был уже ранен. Но в какой-то момент он поднял злодея над головой и со всей силы бросил на камни. Гурдин поднялся не сразу. С мученическим воем он выправил свёрнутые челюсть и шею, весь встряхнулся, издал свирепый рёв и снова прыгнул на лесничего, как ни в чём не бывало!
   В какой-то миг битвы, Людомир схватил двумя руками за обе челюсти врага и рванул их в разные стороны. Изо рта Гурдина хлынула густая чёрная кровь. Злодей жалобно скуля, отбежал в сторону. Казалось, с врагом покончено. Людомир, тяжело опустившись на землю, держался за грудь. Сквозь его пальцы сочилась красная горячая кровь.
   Но человек-волк с диким воплем вправил нижнюю челюсть. Со стоном подвигал ею. И, издав свирепый рёв, был готов вновь прыгнуть на Людомира. Но в этот момент лесничий выпустил стрелу из лука, которая вонзилась прямо в грудь злодею. Гурдин пошатнулся, но устоял. Он выдернул стрелу и, переломив пополам, бросил себе под ноги. И снова его лицо исказила зловещая улыбка.
   Вскинув арбалет, Гурдин прицелился. Людомир с трудом поднялся и выпрямился, бесстрашно ожидая выстрела. Алфейко, обессиленно сидевший на камне, заплакал. Но вдруг, словно свалившись с неба, перед злодеем возник учитель Пташик! Не теряясь, он вырвал из рук врага арбалет и отшвырнул его подальше, а после этого стал суетливо поправлять на носу свои очёчки. В следующее мгновение учитель упал от сильного удара. Очки слетели. И он стал искать их, ползая на животе.
   А по лесу словно на крыльях летел конь Людомира! И на нём сидела девушка. "Кто же это?" - Алфейко с трудом присмотрелся, так как в его глазах всё плыло от слабости из-за потери крови, но всё-таки он узнал Джульнару! А зрелище было восхитительным: белый сильный конь, его пышная, словно горящая грива и яркая, смелая девушка в алом платье и сияющих всеми цветами радуги бусах! - они словно солнечные крылатые посланники блистательно неслись в страшном лесу! И за ними, освещавшими дорогу, бежали пасечник Алюша, Маняша и тётушка Друля.
   Конь со всей своей летящей, сверкающей, грозовой мощью обрушился на Гурдина. Злодей кубарем отлетел и так сильно впечатался в широкий ствол сосны, что щепки отлетели в стороны, как брызги! Повисев припечатанным к дереву, человек-волк, казалось, безжизненно сполз вниз...
   Алфейко оказался на широких руках пасечника Алюши.
   - Потерпи, милый, - прижал его пасечник к горячей груди, - потерпи, милый мой, всё будет хорошо!
  Он бережно положил мальчика на травку. Подбежала Маняша.
   - Ох, Алфейко! - вскрикнула она, увидав друга...
   У Маняши капали слёзки, но она старалась с нежным спокойствием промывать раны другу и перевязывать их. Людомиру помогала тётушка Друля. Пасечник Алюша отыскал очки учителя и привёл его в чувства...
   А весь помятый Гурдин с окровавленным лбом поднялся. Он в очередной раз с чудовищным воем вправил вывихнутые члены, свёрнутые шею и челюсть. И вновь свирепо проревев на чёрное небо, стал всем зловеще улыбаться.
   - Я ведь бессмертный! - прорычал он и двинулся на детей.
  И с каждым шагом он превращался в волка!
   Конь испуганно заржал, почуяв зверя и забился под Джульнарой. Она спрыгнула, схватила злодейский арбалет и, присев на колено, начала стрелять, но было бесполезно - разъярённого зверя невозможно было остановить. Когда стрелы закончились, она поднялась и растерянно, с ужасом стала смотреть на чудовищного, невероятно большого волка, который был уже в нескольких шагах от детей. Она опустила руки. И из её рук выпало оружие...
   Пасечник Алюша бросился на зверя, хотя понимал, что это верная смерть. Но другого ничего не оставалось...
   И вот Алфейко, Маняша, тётушка Друля, Джульнара, лесничий Людомир, учитель Пташик и белый конь стояли перед волком. Пасечник Алюша после кровавой битвы не поднялся. Зверюга ужасный, рыча, захлёбываясь, и истекая слюной, решал, кого бы первым растерзать.
   Алфейко закрывал собою Маняшу, сжимая в руке амулет. Людомир и учитель Пташик закрывали собою детей и женщин. Все они понимали, что это их последние минуты жизни...
   И вновь мальчик вспомнил маму в ту незабываемую ночь, её лицо, глаза, амулет, её голос, её слова: "Это священный амулет наших предков. Его мне передал смертельно раненный после битвы с волчьим хвостатым племенем отец твой Ярослав... Заклинаю тебя, храни его всю жизнь, как зеницу ока... Он будет связывать тебя с предками. Это нужно для добра и мира. Он будет защищать тебя, освещать и светить тебе... он будет давать тебе силы..." - И вспомнил слова матери Алеко: "Он будет твоим талисманом - твоим верным защитником и помощником в жизни. Он соединит тебя с предками и всегда будет оберегать тебя их великой силой..."
   "Великой силой... Да, конечно, их великой силой, потому я непобедим! Я сильный! - понял Алфейко. - Не смотря ни на что, я сильный, потому что не сдался врагу и не отдал амулет! Потому что до конца верен отцу и матери, верен памяти предков, верен доброму миру! Я сильнее его, потому что все добрые силы на моей стороне! А добро всегда сильнее зла!"
   Он обнял Маняшу.
   - Не бойся, любимая, я с тобой! - прошептал он ей словами Алеко.
   - И я... - чуть растеряно ответила девочка и добавила: - Если нам суждено умереть, мы умрём с тобой взявшись за руки! - И слёзка скатилась по её щёчке.
  Алфейко поцеловал её.
   - Мы не боимся тебя, поганый пёс! - смело крикнул мальчик. - И минуты твои сочтены, в этом уже нет сомнения!
  Волк бешено оскалился на мальчика.
   - Вот с тебя-то я и начну! - прорычал он, приготовившись к прыжку.
   Вдруг из леса стали выходить и вылетать звери и птицы - олени, лоси, медведи, орлы, лебеди, куропатки, зайцы, рыси, кабаны... даже волки! - они вставали перед злодеем, закрывая собою людей. Да, они боялись и до этого момента прятались в своих убежищах, но наступил этот миг, и их повела сила, которая сильнее страха!
   С каждым мгновением их становилось всё больше и больше. Наконец, целая армия зверей и птиц стояла перед ужасным зверюгой. И зверюга дрогнул, растерялся, испугался, весь сжался и потрясённо прижался к земле. И в этот момент в небе закружили белые птицы!
   - Белые птицы! - закричал Алфейко. - Белые птицы! Я всегда знал, я верил, я не сомневался, что они нас не бросят! - Он взглянул на злодея, который, поджав хвост, сделавшись каким-то маленьким и хилым, быстро-быстро улепётывал в ближайший кустик. - Что стоит твоё бессмертие, трусливый, грязный пёс! - крикнул мальчик ему вдогонку.
   На этот раз Гурдину не удалось скрыться: как он не бежал и не скрывался в лесу от белых птиц, как не отбивался от них и не вырывался из их цепких лап, как не умолял их о пощаде и не доказывал им, что он совсем не зверь, а добрый, слабый, безобидный человек, всё-таки пришлось ему полететь в их лапах ничтожным "пассажиром", жалобно рыдающим и обильно проливающим свои мутные горемычные слёзы!
   - Теперь они о нём позаботятся! - улыбнулся Людомир, переломив напополам через колено злодейский арбалет...
   Все, конечно, радовались и белым птицам, и окончательной победе добра над злом, но радость эта была со слезами на глазах: пасечник Алюша умирал. И спасти его можно было только древним лекарством из подснежников, но его ни капельки ещё ни у кого не было.
   Звери облизывали ему раны, птички гладили его крылышками, а одна птичка пыталась поить его из клюва. Дети и тётушка Друля плакали, мужчины стояли, горестно опустив глаза. На глазах учителя Пташика Алфейко заметил слёзки, хотя тот и старался их украдкой утирать. А что же Джульнара? Она рыдала... Она, наверное, впервые в жизни рыдала! Рыдала, опустившись на колени перед остывающим другом, и целовала холодеющие его лоб, щёки, губы... Рыдала, целовала и просила:
   - Не покидай меня, мой любимый, мой лучший друг...
   Дети представить себе не могли, что они останутся без пасечника Алюши. Им казалось, что весь мир без него опустеет, станет скучнее и бледнее. Маняша грустно смотрела на небо и мысленно просила добрую фею Агни: "Добрая фея Агни, прошу тебя, спаси пасечника Алюшу, я тебя очень-очень прошу, ведь ты же всегда помогаешь добрым людям, а пасечник Алюша самый-самый добрый человек на свете! Ты же сама знаешь об этом..."
   А пасечник Алюша уже почти не дышал...
   Какая-то белая птичка коснулась плеча девочки и, покружив над нею, полетела к кустику шиповника. Но, не долетев до него, она вдруг опустилась на пенёк, возле которого стоял маленький пузатенький горшочек, прикрытый букетиком подснежников. И птичка, прыгая на пеньке, зачирикала. Маняша печально наблюдала за ней, но увидав горшочек, сразу удивлённо вспыхнула:
   - Ой, горшочек! Откуда он здесь взялся?
  А птичка с нетерпением всё прыгала и чирикала чего-то девочке. Тогда Маняша подбежала к пеньку и взяла горшочек. Внутри была прозрачная жидкость с золотистым оттенком.
   - Мама, что это?
  Тётушка Друля взяла горшочек, протянутый ей дочерью.
   - Так это же лекарство из подснежников - цветочки!..
  
  
   - Пасечника Алюшу спасло это лекарство, так чудесно появившееся у людей, - заканчивал свой рассказ старый пастух. - Конечно, это было чудом, но люди ему не долго удивлялись, ведь все они уже ни грамма не сомневались, что мир этот не только добрый, но и сказочный.
   - А я ни капельки в этом не сомневаюсь! - сказала Маняша другу, которая ни на шаг теперь не отходила от него.
   - И я, - ответил ей Алфейко. - Этот мир, Маняша, не смотря ни на что сказочно прекрасный и сказочно интересный! И то ли ещё у нас с тобой будет, моя самая лучшая на свете подруга!
   А солнце вновь засияло в чистом небе! И спасённый добрый мир вновь заблистал и запел свою самую счастливую весеннюю песню!
   Они шли в деревню одной дружной, влюблённой компанией. Джульнара и пасечник Алюша шли обнявшись. Девушка бережно придерживала ещё очень слабого любимого друга. Людомир вёл под уздцы своего солнечного коня и, может быть, впервые за много-много лет так спокойно шагал и так радостно улыбался. Учитель Пташик всё щурился в треснутые стёклышки своих очёчков и улыбался всему вокруг, даже маленьким букашкам, ползающим по его носу, и иногда с каким-то необыкновенным, по-детски восторженным и наивным взглядом посматривал в сторону Джульнары. Алфейко, тётушка Друля и Маняша шли, взявшись за руки...
   Хоть и был ещё пасечник Алюша, как я уже сказал, очень слабым, всё-таки он оставался самим собой и во всю уже шутил:
   - Я немножко поспал возле пенька, - смущённо говорил он, - и самое интересное, наверное, как всегда проспал. Но скажите правду: я хоть не сильно вам мешал своим храпом?
  Все, конечно, смеялись, даже Людомир. И вот во время этого всеобщего хохота, Алфейко вдруг обернулся на те самые кусты, к которым летела белая птичка. И кого же ты думаешь он увидел? - спросил отец.
  Юный пастушок не задумываясь ответил:
   - Добрую фею Агни!
  Отец улыбнулся и покачал головой.
   - Правильно. Она стояла возле кустов, улыбалась усталой, тёплой улыбкой и махала ему рукой. А на плече её сидела та самая белая птичка. Когда заметили, что Алфейко отстал, все обернулись и всё поняли. Так и стояли они все, долго махая друг другу руками. А на груди Алфейко сиял всеми цветами радуги талисман... - Помолчав, старый пастух со вздохом произнёс: - Вот такая эта история, сынок.
   - Хорошая история...
  Глаза сына светились ярче угольков в костре. Помолчав, он спросил:
   - А что было потом?
   - Потом... - задумался отец.
  Он не спеша набил трубку табаком, прикурил, выпустил тоненькой струйкой дымок, улыбнулся затухающему костерку, покачал головой.
   - А потом они все вместе дружно готовили лекарство из подснежников: растопили в доме тётушки Друли печь из берёзовых и черёмуховых поленьев, плотно набили большой чугунный котёл подснежниками, закрыли его дубовой крышкой и поставили в печь томиться.
   - И всё?
   - И всё. Через сутки котёл достали, открыли и разлили тёплое лекарство по глиняным горшочкам и кувшинам.
  Отец лёг на спину и стал, попыхивая трубкой, смотреть на небо.
   - Что здесь ещё можно добавить... - задумчиво произнёс он. - Да в общем-то, ничего. Дружно они жили, счастливо...
   - А как сложилась жизнь Алфейко и Маняши? - снова спросил сын.
   - Об этом история умалчивает. Но думаю, что всё у них сложилось как нельзя лучше!
   - Я тоже так думаю, - согласился сын.
  И даже пёс одобрительно тявкнул.
   Отец всё улыбался небу. Пускал розовый дымок. О чём-то думал. Но сон всё-таки неторопливо вступал в свои права...
   - А я их ещё не видел. А как мечтаю... - услышал он голос сына.
   - Увидишь, сынок: мечты обязательно сбываются... Ты их увидишь и тогда поймёшь, как это восхитительно: белые птицы среди звёзд... - И глаза отца медленно закрылись.
   Отец даже во сне улыбался, а сын ещё долго смотрел на звёздное небо, всё представляя летящий караван белых птиц...
  
  Санкт-Петербург - Степногорск, 25.09.2017
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"