Я не знаю, когда умолкнут колокола,
Сумасшествие и пожар пожирают город.
Здесь молитвы мои бесполезны, а ночь без сна
Лишь даёт для выпивки праздный повод.

Я уверовал, и поэтому я пропал.
Для Создателя нету места среди живущих.
Этот город не горний мир теперь, а запал,
И сбиваются в толпы полчища проклятущих.

Черных лент банты, черных знаков ряд,
Заметает следы Леворукого кровь и пепел.
Талиг спит, когда в Олларии жгут и мстят,
Только треплет пожаров дым над столицей ветер.

Скольких встретит ночью воронья смерть?
Преклонив колени, я жду смиренно.
Я готов убить и готов сгореть.
И судить не возьмусь, что же будет верно.