Аннотация: Когда путь теряет смысл, именно он протягивает руку помощи - ведущий, брат света.
Юноша в золотистых одеяниях отражающих свет шагал по широкой дороге, и строго вперёд был устремлён его взгляд. Его сандалии вздымали в недвижный воздух облачка пыли, но ей не дано было оставить след на полах светлых одежд. За спиной человека мерцал солнечный туман, переплетение лучей света и нитей тьмы, до неузнаваемости меняющий находящийся по другую сторону мир. И если бы кто-то посмотрел на этот туман, не сосредотачиваясь, он мог бы увидеть блеск глаз или смутные очертания странного зверя...
Но юноше не было дело до миражей - он спешил. И хотя размеренными и неторопливыми казались его шаги, в скорости он мог бы соперничать с летящей птицей. И неумолимо струилась за ним солнечная дымка.
Вскоре перед человеком предстал раскинувшийся между холмов залитый солнечным светом город, и множество дорог сходились к нему. Юноша нахмурился и начал свой спуск по пологому склону. Вскоре он уже стоял перед тяжёлой, окованной металлом дверью. Он постучал, и через несколько мгновений дверь распахнулась. Человек, открывший её, смотрел на гостя тёмными глазами, и мрачным было его лицо. Юноша приветливо кивнул и улыбнулся, тонко и почти незаметно.
- Ты ждал меня, - тихий невесомый голос не спрашивал, утверждал.
- Я ждал, но тебя ли?
- Скажи мне это сам, я не умею читать в сердцах, - голос юноши не стал ни эмоциональнее, ни громче. Он оставался тёплым, мягким, и как будто скользящим мимо. Но даже такой он не заглушался уличным шумом.
- Бог, не умеющий читать в сердцах? Кто же ты такой? - в голосе мужчины проскользнула злая ирония, которую оттенил тяжёлый взгляд.
- Впусти меня, и я скажу тебе.
Человек отошёл в сторону, давая гостю пройти, и когда тот сделал это, затворил за ним дверь. Но она не помешала солнечной дымке проскользнуть в дом и разогнать странный полумрак, царящий в комнате в разгар восхода. Очертания солнечного зверя стали различимее.
Юноша обернулся к хозяину:
- Я - брат света, ведущий. Мой путь - указывать другим их дорогу и давать им решимость идти по ней.
- А разве свет не должен лечить души? - вопрос прозвучал резко, даже грубо. Юноша беззвучно рассмеялся, и мужчина замер, не зная ни что сказать, ни как.
- Тогда тебе нужен не я, а брат тумана, - ведущий поймал взгляд человека, и тот замер, завороженный. Он смотрел своему гостю прямо в глаза, но ничего не мог сказать о них, кроме одного - они сияли. - Но мне казалось, что ты звал именно меня.
Мужчина кивнул:
- Ты прав. Ты нужен мне. Я потерял себя и не могу найти вновь.
- Ты встретился со смертью, и она коснулась тебя, забрав единственное, что может забрать смерть у живого, чьё время ещё не пришло - уверенность и решимость, - человеку показалось, что он уловил печаль в голосе ведущего.
- Да. Я... я не знаю, зачем живу.
- Но ты знал это раньше, - опять не вопрос - утверждение.
- Да, - взгляд человека наполнился болью. - Знал.
- Тогда работы здесь для меня не много. Помнишь ли ты путь, по которому шёл?
- Да... но он потерял для меня смысл.
- Это ничего. Истинный путь обретает его гораздо легче, чем теряет, - уголки губ ведущего изгибались в легкой, мягкой улыбке, но голос оставался неизменным - солнечный и далекий, проникающий всюду и невесомый.
Юноша подошел к мужчине вплотную и наклонил голову так, что их волосы переплелись: длинные и золотые, как колосья спелой ржи, и короткие и темные, как сама земля; и взял человека за плечи. Они простояли так несколько мгновений, и вдруг ведущий оттолкнул его в объятья сияющего тумана.
Когда солнечная дымка отпустила человека, губы того растянулись в искренней улыбке, лицо посветлело. Он хотел что-то сказать, но слова так и не сорвались с его уст, ибо он осознал, что комната пуста. И только пучок солнечных лучей проникал в дом через окно, с которого чья-то рука отдёрнула тяжёлую занавеску.