Он проснулся от звука будильника, издаваемого из тумбочки, которая стояла слева от его кровати, на которой распростерлось его тело. Долго пытался прийти в себя, вспоминая кто он, события минувших дней все отказывались ложиться в цельную картину, поэтому он отмел свое одеяло в сторону и решительным жестом поднялся со своей кровати. Достаточных физических сил стоило ему это движение, все тело ныло от непреодолимой боли. От этих ощущений возникла ассоциация, отправившая его скакать по воспоминаниям, словно беззаботная лань, гуляющая по ареалу обитания. Подпольные бои вызывали в нем только отвращение, но что-то изменить было тяжело, а необходимость периодически набивать утробу любого лишит индивидуальной свободы и предоставит единственный путь, напоенный ограничителями личных предпочтений, которые смогут разве что еще больше загнать тебя в пучину разочарований. Слегка постояв на месте, он потянулся, организм всеми своими фибрами показывал ему истинную суть этого мира, через боль, которая мало того, что обеспечивала отупляющий эффект, так еще и заставляла думать об избавлении, пускай и временном, но одно его радовало, ведь он до сих пор дышит и ощущает аромат реальности. Окинув взглядом будильник, его глаза тут же расширились, ибо на нем стояла странная дата, гласившая о том, что он проснулся на сорок лет вперед. Выругавшись и упрекнув себя в том, что даже нормальный будильник купить не может, ибо денег не хватает, он пошел в ванную, думая о своей жизни, которая не представляла из-себя ничего особенного. Рано ушел из семьи, долго путешествовал автостопом, перебиваясь с голода, на устройство собственной личности забил огромный горный пик, и долгое время был озабочен собственным пропитанием, работа на складе его тоже особо сильно не прельщала. Однако доказал, что может жить подобно утопающему, хватающемуся за любой спасательный круг, и не было в этом всем никакой романтики, ничего занимательного и способного возвести тебя на пьедестал жизни.
Зайдя в ванную комнату и оглядев старую ванную, вместе с прогнившей насквозь раковиной, он вгляделся в осколок от зеркала, ибо только чрез него можно было разглядеть собственное отражение. Даже, когда он только въехал и начал жить в этом номере, ситуация уже была не радужная, а его номер напоминал сгнивший панцирь черепахи, которая не может понять того, что это в будущем станет для нее огромной потерей. Его лицо, все сплошь испещренное ссадинами и гематомами, полученными от непростых занятий мордобоем, больше было похоже на карту рельефа земной поверхности. Мысленно, сказав себе, что в будущем стоит завязывать, он почистил зубы, умылся и, обтершись полотенцем, пошел обратно в свою спальню. Решил, что необходимо одеться и идти работать на склад, если он не хочет остаться сегодня голодным, что чревато недомоганиями, ибо еще помнил частые случаи потери сознания в более юном возрасте, кода еще слонялся по просторам этой страны, не зная, что ему нужно делать для собственного благополучия.
Затем, взяв мусорный пакет и открыв дверь наружу, он вышел за порог и сразу обратил внимание на то, что пейзаж несколько изменился. Окна в его номере были изрядно замылены, в них нельзя было что-либо разглядеть, и он, находясь внутри, ни за что не понял бы, что его может ждать впереди подобное. Повсюду валялся пепел, в воздухе витал смрад, а гниль, проходящая через его легкие, вызывала только отвращение, от которого становилось тошно. Быстро скинув мусор, он обернулся назад к двери в отель и не поверил своим глазам, еще вчера, корпус этого здания представлял из-себя сплошной прямоугольник, с проделанными в нем комнатами, причем все они были идентичны друг к другу: имели сходное устройство, размеры и являлись одинаково отталкивающими. Но сейчас он заметил разительное отличие, посреди обломков, красовалась его комната, смахивающая на какое-то издевательство над органичностью и симметрией объектов. На вид, строение способно было развалиться от любого чиха или незначительного ветрового порыва, ибо даже балки, скрепляющие остальные номера, выпирали. Чуть-чуть помявшись на месте, он решил зайти обратно. Затем, вернулся в ванную и, выпотрошив аптечку, достал кусок марли, который не преминул смочить водой из баклажки, которая замещала ему кран с водой. Потом, проделав в куске две дырки, продел через них веревку, концы которой закрепил. У него еще сильно дрожали руки, от перенесенного шока. Но он решил поспешить, никак из памяти не вылетала конструкция его дома, держащаяся на честном слове, которому не стоит верить. Черт, да что же это случилось? Еще этот будильник. Как же так, почему все лежит в руинах? Ясно одно, подобный воздух лучше вдыхать через повязку, пока я не найду респиратор или нечто подобное. Полагаю, будет трудно разобраться в случившемся, остается только продвигаться вперед,- после подобных мыслей, он надел повязку и порывшись в своем шкафу, достал бейсбольную биту, которую использовал в защитных целях, но и сейчас, посчитав, что только так сможет себя обезопасить решил воспользоваться ей, хотя точно не зал о том, что его ожидает.
Он вышел из своего номера, еще раз окину взглядом тотальные разрушения, произведенные невероятной силой, эта деструктивность поистине навевала на размышления, что все ведется к единой массе, структуре, способной олицетворить все сущее как самобытный организм, имеющий весьма посредственную функцию. Да, сейчас мир превратился в единый калейдоскоп из пепла и грязи, навевающей запах смрада, но, ничего полезного она не способна принести, как сломанный аппарат, который отдали в утиль с целью последующего восстановления в нечто новое. Но, будучи недальновидными, его аннигилировали до такой степени, что он впредь ни на что негоден, так и с этим пеплом. Он может только заполнить пространство, но не более. Его взгляд зацепился за искореженный автомобиль, обрастающий новыми струпьями, он пребывал на стоянке как впопыхах забытая коляска, словно хозяева стремились оставить его, дабы спасти свою жизнь от напасти. Затем он услышал звук, больше напоминающий хлопок от хлыста, лег на землю, сомневаясь, что эта попытка спасет ему жизнь, после этого постарался доползти до автомобиля, который несмотря на свою состояние представлялся неплохим убежищем, ибо все остальное пространство было полностью открыто. Его руки утопали в пепле, он пытался сдержать отвращение, уняв желудочные стенания, а после того, как увидел очертания человеческих костей, которые были разрушены до такой степени, что напоминали угольки, начал источать желчь. Маску было уже не спасти, он откинул ее. После этого, еще больше разразившись этой своеобразной сублимацией, он упал в обморок. Его мысли перед отключением представляли из-себя хаотичные сгустки, которые никак не хотели формироваться в нечто более адекватное, в них он сетовал на свою жизнь и мечтал о лучшем исходе и никак не мог разобраться в ситуации, задаваясь вопросами, на которые не может ответить, в силу нехватки информации.
Пробудившись, он ощутил физическое истощение, его взор упал на пещерный свод. Обычная серость, выдаваемая тусклым источником света, предположительно свечой. Он постарался приподняться на руки и сесть, но голова тут же начала отдавать болью, а шея походила на твердый валик, отказывавшийся проворачиваться. Как же так? Потерял сознание, теперь еще и очнулся в какой-то пещере. К тому же, ничем пошевелить не могу. Может, стоит позвать на помощь? , - обдумав свою положение, он выпалил:
-Есть здесь кто-нибудь?
Повторив свой вопрос три раза, он уже начал отчаиваться, но услышал шорох, исходящий спереди от него, но доверять своим ощущением было тщетно, ибо, как известно, звук имеет свойство отражаться, да так, что определить его направление или источник становится довольно трудно, особенно в пещере. Перед ним показался человек, его скулы на лице были перетянуты кожей и выпирали, обнажая невероятную суровость, которая граничила с полной хладнокровностью. Глаза полностью пустые, как будто он сильно погружен в себя или некогда испытал невероятное горе, от которого любой бы спасовал, цвет их переливался голубизной. Он посмотрел на него, испытывая непосильное недоумение, как обычно смотрят на нечто, находящееся за рамками понимания, но с которым непременно хочется ознакомиться. И вступил в диалог:
-Откуда ты прибыл? - спросил он.
Голос этого человека был сродни дребезжащему камертону, такие звуки обычно залетают в душу, отдавая металлическим отблеском, и поражают в самый центр твоего существования. Наш недоумевающий герой не преминул ответить:
-А ты не знаешь?
-Лучше ты мне скажи, я вас долго не видел.
-Так, погоди, что же все-таки тут происходит?
-Сначала ответь на мой вопрос, где ваша община?
-Я знаю только лишь то, что проснулся утром и оказался в какой-то клоаке, состоящей из пыли и костей.
-Серьезно? Так ты говоришь, что ничего не помнишь.
-Нет, это не амнезия, больше похоже на сон и знаешь, лучше бы его вовсе не существовало.
-Так, хорошо, допустим такую возможность, ведь тебе легко могло отшибить память и, как следствие, ты ничего не помнишь ни о своих сородичах, ни о прошлом. Единственный вариант, так это рассказать тебе.
-Не думаю, что я в состоянии слушать.
-У тебя вовсе нет выбора.
-Ладно, валяй, - после этих слов человек присел рядом с ним и перед лежащим раскрылось его одеяние, которое представляло из себя изрядно-потрепанный пыльник. Нож, висячий на груди, выглядел угрожающе.
-Ах да, а почему я не могу пошевелиться?
-Это мера предосторожности, обычный паралитический яд, без которого приближаться к вам опасно, а тем более, вступать в контакт.
Услышав эти заявления, в его голове тут же зароились мысли, они отказывались просачиваться в сознании и хаотично перемежались в подкорке, после чего наступило смятение, которое не заставило себя ждать, и он ответил:
-Рассказывай.
-Несколько лет назад планета испытала дефицит важных ресурсов, который привел к началу нескольких войн, обуявших ее. Человечество погрязло в затяжной войне. И никто не знает о том, кто первым нанес основной удар, способствующий окончательному умерщвлению этого мира. Теперь, повсюду лежит пепел, небо застилает непроглядная твердь, никакой жизни на поверхности нет и в помине. А я, брожу по этим развалинам, в качестве исследователя.
Эта информация практически вывернула наизнанку его мозг, даже если бы пред ним разверзлась земная поверхность и воспылала лавой, это бы не ударило его с такой силой, как рассказ этого человека.
-О каком исследовании идет речь?
-Антропологическое исследование, направленное на поиск объектов деятельности вашей расы.
-Что за черт, ты так говоришь, будто являешься представителем другой расы.
-А я не говорил, что человек. Мне изменили внешний вид, чтобы я походил на вас, и было проще отслеживать других, таких как вы,- сказал он.
-Ну, так что, что-нибудь вспомнил?
- Это не потеря памяти, я и правда, только проснулся, заснув в номере отеля, в котором живу. Слушай, ведь я простой служащий и помню, как еще вчера, отработал смену на складе, после чего участвовал в подпольных боях.
-Это в принципе невозможно и больше похоже на рваный бред, если не хочешь говорить, где ваша уцелевшая община, тогда мы погрузим тебя в бессознательное состояние и выудим все из твоей черепной коробки. Да, это сделает из тебя овоща, но так как вы представляете для наших ксено-биологов большую ценность, придется чем-то жертвовать. Кто бы мог подумать, представитель существ, изничтоживших себя, доведших целый мир до состояния последнего издыхания, лежит парализованный рядом со мной.
Эти слова произвели обескураживающий эффект на человека. Ведь если он последний, то это очень прискорбно. Всю жизнь он мечтал о лучшей доле, смиренно влачил свое незавидное существование, обуянный инстинктами выживания. И теперь, он лишь какое-то животное, даже для этого чучела, которое является биороботом, или представителем разумной расы, засунутым в кожу, для создания эффекта похожести.
-Я ничего не знаю ни о каких других, которых ты ищешь, - его голос дрожал, вся его физиономия говорила об отчаянии, он еще не представлял, что с ним произойдет дальше, но изо всех сил желал жить. Ему было абсолютно все равно на то, как именно он будет испытывать превратности судьбы, поэтому был согласен на любую участь.
-Я могу стать для вас полезен, хоть в чем-то?
-Да, для тебя у нас найдется достойная доля, ты станешь фактически бессмертным, считай, что осядешь в наших знаниях памятником, закрепившимся в памяти.
Облегчение начало заполнять его душу, вот-вот, и он даже был готов пожать руку этому человеку, тремор унялся за несколько секунд, и его лицо расплылось в улыбке нищего, которому протянули кошелек, дающий ему возможность прожить еще несколько дней. Стоящий перед ним человек отреагировал на это словами:
-Признаю честно, не знал, что ваша раса настолько жертвенная. Поэтому, пожалуй, не имеет смысла разводить и дальше этот обман. Система управления, отключить голограмму.
После этих слов, окружение начало меняться, поначалу он легко воспринял эти изменения, но затем, увидев как внешний вид этого существа изменился, чуть было не вскрикнул, прикусив свой язык до крови. Перед ним стоял самый настоящий медведь, тело его было приспособлено к прямохождению, но сути это не меняло: голова медведя, звериный оскал, массивный торс, но глаза, наполненные разумом, говорили о том, что это существо блистает умом. Очень сложно было унять дрожь, ведь он увидел уже другое помещение. Это была камера, от его руки исходила трубка с каким-то препаратом. Хромированный потолок, койка из самого дешевого материала и, очень странная дверь, оборудованная разными сегментами, как будто, он самое опасное существо, требующее повышенной охраны. Слева от него было зеркало.
-Погоди, сейчас вколю тебе успокоительное. Хватит дрожать уже, это плохо влияет на презентабельность, - сказав это, он нажал на кнопку медицинского компьютера. Человек тут же почувствовал умиротворение, хотя что-то смутное дергало внутри, но, стараясь не обращать на это внимание, он продолжил диалог:
-Где мы?
-Если ты согласился сотрудничать, то и смысла утаивать нет ни на йоту. Мы в исследовательском центре ксенобиологии. Тут каждый занимается изучением представителей других рас. Особенно тех, что занесены в списки-вымирающих. Как ты уже понял, твоя оболочка представляет для нас ценность, мы выудим всю информацию из твоего мозга, а затем направим приносить пользу. Все уже решено.
-Пользу, это хорошо. Мне это нравится, я никогда прежде не делал ничего подобного.
-Вот и отлично, прощай, - с этими словами он нажал на другую кнопку и человек погрузился в сон.
Ему снилась охота. И он с ружьем бороздил лесные просторы, чувствуя желание найти какую-нибудь дичь и подстрелить ее. Человек шел вперед, изредка припадая к земле и высматривая следы. Занимаясь этим, он чувствовал удовлетворение, но что-то ускользало от него и это чувство порождало невероятный азарт, заставляющий его двигаться вперед. Прошло уже достаточно времени, как вдруг, он достиг догоравшей части леса, и, зайдя чуть дальше, обнаружил пылающего медведя. Вскинув винтовку, человек нажал на курок и медведь, сгорающий до этого в агонии, испустил свой последний вздох. После этого он ощутил невероятное удовлетворение, кое-как взял тушу и понес ее к своей машине, на которой приехал. Это был дивный трофей. Позднее он перенесся к себе в дом, ничем не отличающийся и самый обыкновенный. В углу этого помещения было чучело подстреленного медведя, таксидермия прошла успешно, а наполнитель податливо согласился на операцию.
Кельвин, усыпив человека, доложил по рации, что все прошло достаточно успешно. И после этого направился к своему начальнику, где продолжительное время писал отчет об операции. В нем он указал, что совершая стандартный осмотр на испепеленной планете, обнаружил человеческое существо, шедшее по развалинам. После чего, оно потеряло сознание и подбор оного также увенчался успехом. Затем допросив его и не выявив ничего конструктивного, Кельвин направил к нему экстракторов, которые, в данный момент времени, занимаются вскрытием. Все должно пройти по стандартной процедуре и его тело в скором времени украсит главный, городской музей. Кельвин еще долго ликовал, он ощущал моральное удовлетворение. И ему было ничуть не жаль этого человека, ибо воспринимал его как вещь, украшение, ему было все равно на то, что он был разумен, ведь даже его речь казалась ему нечленораздельной. Если бы не мысленный преобразователь, то они бы не смогли найти общий язык. Кельвин еще раз переварил события, проистекшие в этот день, и направился получать премию.