Иванова Татьяна Антоновна : другие произведения.

Алмазы французского графа ч.3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ГЛАВА 27
  
   Леонид Викторович "прошелся" по кнопкам домофона.
  -- Кто? - послышался голос в рубке.
  -- Саня, это я, Леонид.
   Через минуту дверь приветливо запикала.
  -- Вы заходите? - спросил у Белова подоспевший в этот момент к нему мужчина.
  -- Что? - не понял Леонид Викторович, озабоченный своими мыслями.
  -- Вы в подъезд заходите?
  -- Ну, да, мне уже открыли, - Леонид Викторович толкнул тяжелую дверь.
   Мужчина вошел вслед за ним, и они направились к лифту.
   Мужчина вошел в лифт первым.
  -- Вам на какой? - спросил он.
  -- На седьмой.
  -- А мне на шестой.
   Выпустив мужчину, и поднявшись еще на один этаж, Леонид Викторович подошел к двери номер 135 и позвонил. Ему открыли.
  -- Привет! - послышался голос из квартиры.
  -- Привет! - ответил Леонид Викторович.
   Мужчина, ехавший в лифте с Беловым, тем временем, поднялся по ступенькам на седьмой этаж. Подошел к двери, скрывшей Белова, и прислушался. Однако кроме отдаленного невнятного гула голосов ничего не уловил.
   Он вышел на лестничную площадку и закурил. Затем достал мобильник и позвонил Камушеву.
  -- Алло! - Андрей Константинович, это младший лейтенант Смуров.
  -- Алло! Олег, ну, что там у тебя?
  -- Определил номер квартиры. 135. Может, проверите пока, чья?
  -- Проверим.
  -- А мне что делать?
  -- Продолжай следить дальше.
  -- За Беловым?
  -- Ну да.
   - А за теми, кто окажется в квартире, на всякий случай?
  -- Тоже не мешало бы, но тебе одному - то, куда? Ладно, я сейчас кого - нибудь подошлю.
   Белов пробыл в квартире около часа. За это время из управления на подмогу Смурову прибыл лейтенант Локтев.
  -- Я перед Беловым уже засветился. - Сказал ему Смуров. - Так что, поведешь его ты, Боря, а я здесь останусь.
   Олегу не пришлось оставаться долго возле объекта слежения. Через несколько минут из квартиры 135 вышел мужчина со спортивной сумкой и направился к метро.
  -- Это, наверное, тот, которого Белов, стоя у домофона, называл Саней, - предположил Олег.
   Они с "Саней" доехали до Петровско - Разумовской и отправились на вещевой рынок. "Саня" шагал быстро и вполне целенаправленно. Юрко лавируя между палатками, он, вскоре, подошел к одной из них и заглянул внутрь. Олег направился вслед за ним. Однако его остановил стоящий у входа мужчина.
  -- Молодой человек, здесь ничего не продается. - Сказал он.
  -- Почему? - удивился Олег.
  -- Здесь у нас склад. А все наши вещи в палатке напротив - 27 "А" и "Б".
  -- Спасибо! - сказал Олег и вышел не солоно хлебавши.
   "Саня" пробыл в палатке всего несколько минут и, выйдя на улицу, закурил. Сумка по прежнему висела у него на плече, и этот факт почему - то порадовал Олега.
  -- Если он собирался с кем - то встречаться, то, похоже, пока не встретился. - Предположил он.
   Спустя некоторое время к "Сане" вышел молодой парень лет девятнадцати, двадцати, и сказал ему "пошли".
   Парень привел "Саню" к какому-то складскому терминалу, и, вытащив мобильник, принялся звонить.
  -- Похоже, кого - то приглашают. - Подумал Олег. - А в сумочке, скорей всего, что-то ценное, для передачи. Эх, как бы ее проверить? А, может, рискнуть? - И он принялся звонить Камушеву.
   Майор дал ему добро на досмотр.
  -- Если что, в сумочку загляни, Олежка. - Потом что-нибудь придумаем. - Сказал он.
  -- А если там ничего такого, Андрей Константинович?
  -- Тогда скажи, что ошибся, покажи документы и извинись, понятно?
  -- Понятно!
   "Кого-то", а именно высокого широкоплечего детину в джинсовом костюме, ждали минут двадцать. Подельники, - так решил назвать их младший лейтенант Смуров, направились в сторону за угол терминала, обсуждая что-то на ходу. Олег, выдерживая дистанцию, пошел вслед за ними. Он ускорил шаги только тогда, когда отслеживаемая им компания скрылась за углом. Лейтенант заглянул за угол в тот момент, когда троица встала в кружок.
  -- Деньги пересчитывают. - Догадался Смуров, и решительно направился к мужчинам.
   Двадцатилетний, первым услышав его шаги, насторожившись, резко обернулся. Олег, тем временем, полез во внутренний карман пиджака за удостоверением. Открыв "корочку", он предъявил ее не ожидавшим такого оборота событий, мужчинам, и от того, поначалу замешкавшимся. Однако, в следующий момент, уже сообразив, тот, который был в джинсовом костюме, - похоже, покупатель, стремительно сунул деньги в карман и не слова ни говоря, дал деру. Молодой, тоже опомнившись, ринулся в другую сторону. "Саня" с тяжелой сумкой на плече, поспешил, было, вслед за ними.
  -- Эй, Вас, кажется Саней зову, остановитесь немедленно! - крикнул ему вслед Олег. - Я выслеживаю Вас от самого дома и даже знаю номер квартиры 135 в семнадцатом доме на Садово - Кудринской, откуда Вы вышли. Так что бежать Вам не имеет никакого смысла. Да и догнать Вас я сумею быстро. Сумка - то, судя по всему, тяжелая.
   Мужчина остановился.
  -- Это не мое. - И сняв сумку с плеча, поставил ее на землю.
  -- Ну, конечно! Оно и видно. То-то вы несли это не свое аж от самого дома.
  -- Меня просто просили ее передать, вот и все.
  -- Охотно верю. - С иронией сказал лейтенант. - А Вы бы взяли за это деньги и передали тому, кто просил!
   Мужчина молчал. Олег подошел к нему.
  -- Растегните сумку. - Приказал он побледневшему Сане.
   Тот нехотя наклонился и растегнул молнию. В сумке стояла стеклянная банка с закручивающейся металлической крышкой. Олег вытащил ее на свет, чтобы рассмотреть содержимое.
  -- Ртуть? - спросил он.
   Тот кивнул.
  -- Ну, что, придется Вам пройтись со мной, гражданин. И попрошу не отпираться. Предлагаю Вам добровольно отправиться со мной в управление и постараться решить ваши проблемы в наилучшем виде. Если же Вы начнете артачиться, я сейчас же вызову местных милиционеров, и мы составим акт, какой, надеюсь объяснять не надо?
  -- Мужчина молчал и стоял не двигаясь.
   Олег достал телефон и набрал номер Камушева.
  -- Алло, Андрей Константинович?
  -- Да, Олег.
  -- Вы установили личность жильца?
  -- А тебе что, срочно требуется?
  -- Ну, в общем, да!
  -- Буренков Александр Степанович...
   Лейтенант, не договорив с майором, нажал на отбой.
  -- Александр Степанович Буренков. - Обратился он к задержанному. - Вас, кажется, так зовут?
   Мужчина продолжал молчать.
  -- Поехали, Александр Степанович. Нас с Вами уже ждут в управлении.
   По дороге лейтенант Смуров позвонил Камушеву и доложил о том, что везет задержанного с ртутью Буренкова.
  -- Все ясно, - сказал Камушев, - похоже эта ртуть Белова. Он ведь работает на оборонном заводе! Значит, денежек решил срубить в столице? А ну - ка, Игорек, позвони Локтеву, узнай, куда его Белов ведет? - велел он лейтенанту Забелину.
  -- Сидит в кафетерии, недалеко от метро Петровская - Разумовская. - Сообщил ему капитан.
  -- Понятно! Денежки свои поджидает! Ну, что, ребятки, похоже, придется его переадресовать. Пусть здесь у нас дожидается.
  
   ГЛАВА 28
  
   Полищук нервно прохаживался возле метро, то и дело поглядывая на часы. Лекция у него должна была начаться уже через час двадцать. Он достал из кармана мобильник и принялся торопливо нажимать на клавиши. Абонент был недоступен.
  -- Господи! Неужели она все еще в метро?
   Он убрал телефон, однако через пять минут достал его снова.
   На этот раз ему повезло.
  -- Алло, Лена, ну где ты?
  -- Только что из метро вышла, к тебе направляюсь.
  -- Почему так долго- то?
  -- Поезд стоял после Каширки минут двадцать!
   Вскоре Лена появилась в поле его зрения, и Валентин поспешил ей навстречу.
  -- Привет! - сказал он, подошел к ней и поцеловал в щеку.
  -- Привет! - сухо ответила Лена. - Я же просила тебя дожидаться в машине! - упрекнула она любовника. - Здесь можно нарваться на кого угодно! Университетская же! - и она нервно передернула плечами. - Иди вперед, Валя, и не оглядывайся. Я следом за тобой подойду к машине.
   Валентин повиновался.
   Вскоре они сели в машину. Валентин тронулся и, проехав пару километров, свернул на обочину.
  -- Проедь еще немного. - Сказала ему Лена.
  -- Лен, ну ты уж совсем законспирировалась! - покачал головой Валентин, но просьбу любовницы выполнил.
  -- Припаркуемся вон там, на стоянке, - сказал он. - Дальше я не поеду. У меня скоро лекция начинается, могу опоздать.
  -- Хорошо! - согласилась Лена.
  -- Ты, Валя, не обижайся, - нежно взглянув на молодого мужчину, сказала она. - Но береженого, как известно, бог бережет!
  -- Да я, собственно совсем не прочь отвезти тебя хоть за черту города, но ведь лекция же, сама понимаешь!
   Валентин остановил машину, и нежно обняв любовницу, прикоснулся губами к ее волосам.
  -- У меня мало времени, Аленушка, давай решим, что будем делать.
  -- Ты знаешь, мне совершенно не с кем договориться. Макарова отказалась, а Галина в тот момент как раз в Турции отдыхала. В общем, я не знаю, чем смогу тебе помочь.
  -- А, почему Макарова - то отказалась?
   Лена усмехнулась.
  -- С Петькой своим помирилась, и говорит, что инциденты ей совсем ни к чему. Представляешь, полгода лаялись, тряпки делили, и вдруг, на тебе, - помирились.
  -- Н-да! - вздохнул Валентин. - Ну, а другие твои подруги?
  -- К другим я и обращаться не стану.
  -- Почему?
  -- Заложат мужу. Из зависти. Они и так вечно косяка давят в мою сторону. Деловой обзывают, зубастой. Для них, только что вылупившихся из-под студенчества, декан факультета МГУ, ого-го какая шишка. А если они еще и про молодого любовника узнают, представляешь, что будет?
  -- Ну, что ж теперь делать?
   Лена раздраженно хмыкнула.
  -- Ты тоже хорош. И зачем надо было говорить, что находился в это время с любовницей! Почему было не сослаться на друга, или на сестру, в конце концов? Уж она - то никогда бы не отказала тебе в алиби!
  -- Ну не сообразил я сразу, растерялся! Что теперь, пойти к ментам и сказать, - извините, уважаемые следователи, я тут запамятовал немного и был, оказывается не у любовницы, а у сестры!
  -- Не психуй! - воскликнула Лена.
  -- Можно подумать, от того, что я перестану психовать, что-то изменится!
  -- Но от того, что ты будешь психовать, тоже ничего не изменится! Знаешь, мне только сейчас пришла мысль обратиться к Галке с просьбой.
   Валентин взглянул на Лену с надеждой.
  -- У нее ведь тоже есть сестра Вера, может, она согласится помочь?
  -- Поговори! Позвони прямо сейчас Гале и поговори. У меня, к сожалению, очень мало времени на раздумья, а ходить с клеймом подозреваемого в убийстве, сама понимаешь...
   Лена достала мобильник и, отыскав позывные подруги, нажала на вызов.
  -- Алло, Галка, привет!
  -- Привет, - ответила ей на том конце провода Галина.
  -- Галчонок, я звоню по тому же вопросу. Мне тут пришла мысль обратиться с этим к твоей Верочке, может, поможет?
  -- Вера? Хватилась! Она уже второй месяц в больнице лежит.
  -- А что с ней?
  -- Микроинфаркт перенесла.
  -- Да как же так?
  -- А вот так! Последствия аварии! Не проходят такие вещи даром, Ленка. Ведь она тогда не столько за себя испугалась, сколько за дочь. Ты же помнишь, сколько она ее выхаживала, по санаториям таскала. Нервы и расшатались. А тут еще у Генки ее неприятности на работе. Пришлось мужику уволиться, с долгами семью оставить. На лечение Анечки знаешь, сколько денег ушло, - Галина присвистнула. - В общем, все одно к одному.
  -- Ладно, Галочка, извини. - Сказала Лена. - Как ты сама?
  -- Нормально. Вчера первый день после отпуска на работу вышла.
  -- Послушай, а может, у тебя на работе кто-нибудь найдется?
  -- Лен, ну кому охота брать на себя чужие грехи? Ведь не объяснишь же каждому, что прикинуться любовницей твоего Валентина, всего лишь пустая формальность. И потом, тебе ведь надо именно замужнюю женщину, а какая из посторонних захочет рисковать? С мужиком, если что, ссориться? Ты вон, даже сама за себя отвечать не хочешь!
  -- Да, ты права. Вот и получается, что подруг вокруг, вроде много, а обратиться за выручкой не к кому.
   Отключив телефон, Лена взглянула на Полищука.
  -- Надеюсь, объяснять ничего не надо?
  -- Да, чего уж там объяснять! Ладно, - и он взглянул на часы.
  -- Мне пора. Поехали, - и взялся за ключ зажигания.
   До университета они доехали молча. Лена вышла у главных ворот, а Валентин проехал дальше.
  -- Если что-нибудь придумаешь, позвони! - крикнул он ей вдогонку.
   Лена молча махнула ему рукой и через минуту, слившись со студенческой толпой, направилась к главному зданию МГУ, решив заглянуть к мужу.
   В приемной никого не было, даже секретарши, и Лена без задержек прошла в кабинет Евгения Ивановича. Увидев ее, он удивленно вскинул брови.
  -- Лена? Ты откуда?
  -- Да вот, в Крокус Сити приезжала кое что прикупить, за одно и к тебе заглянула.
  -- А чего ты мне с утра не сказала, что туда собираешься, доехали бы вместе на машине.
  -- С утра я туда не планировала. А потом Тамара мне позвонила и пригласила составить ей компанию.
  -- Понятно.
  -- Ты сегодня во сколько домой?
  -- Как всегда после шести объявлюсь.
   Лена подошла к книжному шкафу и принялась рассматривать книги.
  -- Так, так, что тут у тебя новенького появилось?
  -- Лен, ты чего заехала - то? - насторожился Евгений Иванович.
   Лена обернулась.
  -- Да просто так, господи! Скучища, время девать некуда. Чего ты так напрягся?
  -- Ну, мало ли, думаю, может чего-то недоговариваешь, хочешь подготовить к неприятным вестям. Всякое ведь в голову приходит!
   Лена подошла к мужу, и, улыбнувшись, погладила его по щеке.
  -- Ну о чем неприятном я могу тебе сообщить, дорогой?
  -- А я, знаешь, подумал, может сын опять приезжал и наговорил тебе кучу гадостей, да и вообще, жизнь она штука такая, беду ждать не приходится, сама знаешь. Думаю, раз уж ты на работу ко мне приехала, значит, точно что-то стряслось.
  -- Ничего у нас не стряслось! У нас все отлично! - Лена нежно провела пальцем по его губам.
  -- Ну и слава богу! Тогда похвались покупками!
  -- А я ничего не купила.
  -- Почему?
  -- Знаешь, Томка мне костюм брючный сосватала, по телефону сказала, просто отпад, а мне он не понравился.
  -- Чем же?
  -- Кричащий какой-то, многоцветный. А у вас тут чего новенького?
  -- У нас?
  -- Ну да, в университете.
  -- Да, что у нас может быть новенького? Ах, да! Есть одна новость. Сегодня по секрету узнал от вышестоящего.
  -- Представь себе, в убийстве профессора Ларионова подозревается твой однокурсник Вадим Полищук.
  -- Вадим? - Лена почувствовала, как жаркая волна хлынула к ее вискам.
  -- Нет!
  -- Нет?
  -- Я просто хотела сказать, что в это трудно поверить. Вадим был..... Как бы это сказать? Одним словом, по моему мнению, на такой преступление он вряд ли способен.
  -- Не знаю, не знаю Аленушка, за что купил, за то и продаю.
  -- И что же, каким образом его подозревают?
  -- Подробностями оперативники не делились, и вообще, они только намекнули на это. Кстати, хочу тебя предупредить, - не вздумай пока никому об этом растрезвонить. Это держится в секрете. А то начнешь сейчас звонить всем подряд.
  
   ГЛАВА 29
  
   Катерина в который уже раз набрала телефон отца и снова услышала, что абонент временно недоступен...
   Она взглянула на часы.
   Странно. Папа обещал приехать сегодня к ней на обед, сказал, что за ним будет торт и мороженое, однако задерживался уже почти на час. Да и телефон его не отвечал. - Странно! - Похоже, придется по бабушкиному способу закутать пока картошку в одеяло.
   Она отправилась на кухню, вытащила мясо из духовки, и накрыла его вместе с картошкой верблюжьим одеялом. А потом принялась сервировать стол. Салат из овощей тоже пока рано резать. Вдруг он еще надолго задержится? Но, что же могло случиться, в конце концов?! Сегодня будний день, его московская родня на работе. Может, он решил заехать в бабушкину квартиру, потому и задержался? А телефон? А телефон, похоже, просто, напросто отключен. Может зарядить забыл? Катерина, подумав, решила пока оставить сервировку стола в покое, и, помыв овощи, аккуратно сложила их на кухонное полотенце, - стекать. Сама же отправилась в комнату, прилегла на диван и включила телевизор.
   Спустя полчаса она дозвонилась, таки, Леониду Викторовичу.
  -- Алло, папа, я тебя заждалась совсем!
  -- Катюша, я не приеду. - Сообщил Леонид Викторович убитым голосом.
  -- Что? Что случилось, папа? - Катерина почувствовала, как краска отхлынула от ее лица. А в голове тут же возник вопрос, -кого еще убили?
  -- У меня неприятности, дочка.
  -- Да, что случилось, папа, не молчи!
  -- Я не могу сейчас с тобой говорить. Я... меня просто выпустили покурить. Ты все потом узнаешь, Катенька, потом.
  -- Папа, папа, подожди! Кто тебя выпустил? Где ты?
  -- Я в милиции, Катя. Меня задержали.
  -- Задержали? За что? - почти во весь голос закричала Катерина, уже приготовившись услышать, что отца задержали за причастность к убийству бабушки.
  -- За глупость мою, Катя, проистекающую из сложившихся обстоятельств.
  -- Это...Это имеет какое-то отношение к бабушке?
  -- Нет, что ты, милая, никакого!
   Катерина перевела дух, тут же почувствовав облегчение.
  -- Ну, что же все-таки случилось, папа?
  -- Пока я не могу ни о чем тебе рассказать.
  -- Ну, что за загадки такие дурацкие! Я же с ума сойду, дожидаясь, пока ты расскажешь! Скажи хотя бы, в какой ты милиции?
  -- Я у Камушева на допросе.
  -- У Камушева? Сколько ты еще там пробудешь?
  -- Не знаю.
  -- Папа, я сейчас приеду, слышишь, дождись меня там. - И Катерина отключила мобильник.
   Она приехала в уголовный розыск через час и, назвавшись, принялась умолять дежурного капитана пропустить ее к майору Камушеву. Тот позвонил по телефону, и вскоре Катерина уже поднималась по лестнице на второй этаж, где находился кабинет майора.
   Камушав встретил ее у двери и пригласил присесть.
  -- За что Вы задержали моего отца, Андрей Константинович? - буравя майора сквозным взглядом, воскликнула Катерина.
  -- Успокойтесь, Екатерина Леонидовна, я сейчас все Вам расскажу.
   Катерина опустила локти на стол и с жадностью взглянула на графин с водой. В горле у нее все пересохло от волнения.
   Камушев, проследил за ее взглядом и нажал на кнопку вызова. Через минуту в кабинет вошел дежурный лейтенант.
  -- Владислав, принеси чаю, пожалуйста, - попросил его майор.
   Лейтенант кивнул и тотчас же скрылся за дверью.
  -- Вода у нас, похоже, три дня уже не менялась. - Сказал он Катерине. - Уборщица на больничный ушла.
  -- Расскажите про папу. - Умоляющим голосом сказала Катерина, - мне сейчас совсем не до воды.
  -- А мне показалось, что Вам пить хочется, или я ошибся?
  -- Хочется. Но я потерплю, пока чай принесут.
  -- Екатерина Леонидовна мы установили слежку за Вашим отцом по причине того, что соседка Софьи Максимовны видела его в день убийства возле дома. И, не скрою от Вас, что подозрение на него все-таки падало. Однако, в результате слежки Леонид Викторович был задержан совершенно по другой причине.
  -- Они со своим другом детства Буренковым Александром Степановичем сбывали ртуть. Вернее, сбывал ее Буренков, но принадлежала она Вашему отцу. Он украл ее на оборонном заводе в Красноярске и сам в этом признался. А, чтобы не навлечь подозрение на друга до сбыта ртути, Леонид Викторович не говорил нам, у кого находился в вечер убийства своей матери.
  -- Вы, что же, взяли их с поличным?
  -- Как Вам сказать?
   В глазах Катерины засветилась цепкая надежда.
  -- Что, значит, как сказать, Андрей Константинович?
  -- Это значит, взяли не совсем. То есть акт пока не составлен, по причине того, что в момент, когда должно было состояться задержание, покупателям удалось сбежать. Да и не планировали мы никого брать, потому их и упустили. Целью нашего агента была обычная слежка, и задержание это производилось, прямо скажем, не по правилам.
  -- Значит, значит ...То есть, я понимаю, что папу ...Папу за это не накажут? Ну, то есть, не смогут наказать?
  -- При желании смогут, конечно. Это не составит большого труда.
  -- Ну, а не при желании, Андрей Константинович? Я Вас очень прошу! Умоляю! Ведь я переношу удар за ударом, пожалейте меня!
   Майор покачал головой.
  -- Ладно, я постараюсь Вам помочь, но только при одном условии.
  -- При каком угодно! - пообещала Катерина.
  -- Ваш отец должен вернуть ртуть на завод. По его поведению похоже, что украл он ее и правда впервые, ну, а на первый случай, думаю, придется его простить. Тем более, что продажа, в общем-то не состоялась.
   Камушев взглянул на часы.
  -- Пусть ребята попугают его еще немного, для отстрастки, чтобы впредь такими вещами не занимался, до той поры, пока мы с Вами чайку попьем, а потом отпустят.
  -- Спасибо Вам огромное, Андрей Константинович, - прослезилась Катерина, - спасибо.
  
  -- Папа, ну зачем, зачем ты это сделал?! - упрекнула отца Катерина, усаживаясь за руль автомобиля.
  -- Зачем? - Леонид Викторович устало улыбнулся. - А хочешь, я расскажу тебе дочка, как мы живем?
   Катерина вопросительно на него посмотрела.
  -- Лена работает преподавателем, и знаешь, какой у нее оклад? - Десять тысячи триста рублей в месяц! А у меня на заводе десятьс половиной и в основном с задержкой на два, а то и на три месяца! Ты, конечно, спросишь, что же я там торчу и не ухожу на другую, более оплачиваемую работу? Да я бы ушел с радостью, но кто ж меня возьмет в таком возрасте! Частники таких не привечают! Наш старший сын Петя только что закончил институт, подрабатывая во время учебы, где придется за гроши. А теперь пришел черед младшего учить. Сережа был круглым отличником в школе. Ну не посылать же его теперь на работу. Да и куда посылать? В магазин грузчиком? Кому он нужен без образования? Лена очень переживала по этому поводу, ночей не спала. Она прекрасно понимала, что с таким достатком Сережа не сможет учиться в Москве. А сын мечтал об этом с третьего класса. Одним словом, что тут рассказывать! - Леонид Викторович махнул рукой.
  -- У нас многие занимались ртутным промыслом, - подворовывали понемногу. Вот и меня на этот раз бес попутал. Решился - таки, ради Сережи. Подумал, - вот обеспечу его на первое время всем необходимым, а там, глядишь, может в Москве куда - нибудь на подработку устроится. Сам как-то приспособится.
  -- А я? - воскликнула Катерина. - Почему же ты ко мне не обратился?
  -- К тебе?
   Леонид Викторович положил руку на плечо дочери.
  -- Я за тебя и так до самой смерти грехов не отмолю, девочка.
  -- Что? Что ты говоришь, папа? Ты что же, всю жизнь испытываешь из - за меня чувство вины?
  -- Еще какое, Катенька. Ведь ты должна была жить со мной, а не с бабушкой.
  -- А как же бабушка? Она, наоборот говорила, что к тебе в Красноярск никогда меня не отпустит, что ей без меня будет очень плохо.
  -- Она говорила это, прежде всего, чтобы оправдать меня перед тобой, и еще из-за боязни за Лену. Мама не знала, как она станет относится к тебе, имея собственных детей. Она оберегала тебя, Катенька от мачехи. А ведь ей, пожилой болезненной женщине было нелегко тебя растить, понимаешь? Но, дело, в общем-то во мне. Я принимал такую модель, ложно оправдывая себя одиночеством матери. Меня, скажем прямо, она устраивала, и опять же, прежде всего из-за Лены. Я, Катюша, тоже чего-то побаивался, думая, что, может тебе и впрямь с мамой будет лучше, чем с Леной! Одним словом, я смалодушничал и если обратиться к совести, оправдать это ничем не получится.
   Катерина прослезилась и, притормозив, направила машину на обочину. Они остановились.
  -- Папа, тебе не надо себя казнить. Мне и впрямь было хорошо с бабушкой. Мне повезло с ней. Ведь таких, как она, - одна на миллион! Она была мне и матерью и другом. Смешно сказать, но мне даже девчонки иногда завидовали. В общем, я могу сказать прямо, что мне было с бабушкой лучше, чем было бы с Еленой Николаевной. Она, моя старушка, сделала самое главное, - не дала мне почувствовать, что такое ущербность при отсутствии родителей. То есть, твой выбор или даже расчет, оказался правильным. Оно само по себе так сложилось из-за бабушки, из-за ее чутья и любви ко мне. Так что, не мучайся, тем более теперь. Я ведь уже взрослая женщина и все понимаю.
  -- Спасибо, Катюша. - Леонид Викторович искусственно закашлялся, чтобы скрыть подступившие к горлу слезы. - Спасибо за понимание.
  -- Ладно, папа, хватит лирики. - Катерина достала из сумочки носовой платок, вытерла мокрое лицо и завела машину.
  -- Нас дома обед дожидается. - Она взглянула на часы. - Вернее, теперь уже ужин.
  
   ГЛАВА 30
  
   Квыча позвонил Бережному на следующий день.
  -- Здорово, Толян. Тебе привет от шефа.
  -- Здорово, здорово! - нервно отозвался Анатолий.
  -- В общем, давай-ка встретимся сегодня и поговорим. Мне тут велено передать тебе кучу всяких наставлений, а это, знаешь ли, не телефонный разговор.
  -- Где и когда?
  -- А это уж, как ты скажешь. Я, знаешь ли, человек свободный, могу везде и в любое время, а вот ты....
  -- Ладно, хорош трепаться, Шура.
  -- Давай через час на Проспекте Вернадского.
  -- Там, где всегда?
  -- Ну да!
  -- А, отчего ж через час? От твоего офиса до туда рукой подать.
  -- Ну, я в отличии от тебя человек занятой, дела у меня в офисе, понимаешь?
  -- Ладно, давай через час.
   Камушеву, тем временем, позвонили оперативники, занимающиеся прослушкой и доложили о готовящейся встрече Бережного и Квычи. Майор вызвал к себе капитана Забелина и велел ему отправляться вслед за Бережным.
  -- Ты, Игрек, фотоаппаратик с собой прихвати. Сделай пару, тройку снимков этих дружков. А мы потом их и предъявим Бережному прямо на блюдечке с голубой каемочкой.
  -- Хорошо, Андрей Константинович.
  -- Да, кстати, ты же не доложил о результатах поездки в Клин к Сомову. - И майор взглянул на часы. - Ладно, отправляйся пока, об этом потом доложишь. Не ровен час опоздаешь прицепиться к Бережному, ищи свищи тогда, где они встречаются.
Докладываю в общих чертах, Андрей Константинович. - На ходу сообщил капитан. - По-моему, этот Сомов вообще не при делах. Он, похоже, вполне порядочный компаньон. Работает за свою долю с полной отдачей и в лишние места нос не сует.
  -- Ладно, ладно, Игорек, с этим Сомовым потом разберемся, поезжай!
   Забелин направился к двери.
  -- Ах,да, Андрей Константинович, только что из Тверской области звонил Паша Богатырев. Там, на зоне он связался с Грушевским и просил передать Вам, что с пистолетом ничего не прояснилось. Тот клянется и божится, что выбросил-таки его в окно при задержании. В общем, завтра Паша выезжает оттуда утренним рейсом. Так что прокатился он, можно сказать, вхолостую.
  
   ГЛАВА 31
  
   Катерина проснулась без четверти семь.
  -- Проспала! - пронзила ее догадка лишь только она, открыв глаза, увидела залитое солнцем окно своей комнаты.
   Ну как было ей не проспать! Ведь она только вчера вернулась домой после нескольких дней отсутствия и дорвалась - таки до накопившихся дел. Последняя партия стирки закончилась в половине первого ночи, да и устала она сразу от всего, порядком. Катерина находилась у свекрови несколько дней в течение которых, по совету Камушева, ей устанавливали охранную сигнализацию. После случая с попыткой "кого-то" проникнуть в ее квартиру, она решила, что до той поры, пока себя не обезопасит, дома одна не останется.
   В прошлый раз, после просмотра писем Купидонова в квартире Софьи Максимовны который не дал ровным счетом никаких отгадок, они с Валерой решили отправиться в Тулу на ее машине. И назначили эту поездку на сегодня. Катерина договорилась, что подъедет к Валере в половине восьмого утра. Она взглянула на часы.
  -- Где уж в половине восьмого! Теперь хоть бы к девяти собраться. Придется перезвонить Валере. - И она, вскочив с кровати, первым делом подошла к телефону.
   Валера, выслушав ее, и извинив за опоздание, сказал, что в целях экономии времени, подъедет к ней сам, и велел пока собираться.
   Катерина метнулась к гардеробу.
  -- Что надеть? Джинсы и кофточку? - В дальнюю поездку на машине вроде бы в самый раз. Но на улице такая жара...
   Катерина перебрав вещи, отыскала легкие шорты, футболку и панаму, - любимый прошлогодний комплект, приобретенный в Египте, - удобный и комфортный. Джинсы и блузку с рукавами решила прихватить с собой, на всякий случай. Как знать, вдруг им придется задержаться допоздна?
   Вскоре прибыл Валера.
  -- Привет! - сказал он и окинул ее, по - летнему одетую, восхищенным взглядом.
  -- Ты прекрасно выглядишь, Катюш!
  -- Подожди, подожди, я еще панаму надену! - пошутила Катерина, которую приятно тронул его комплимент. А потом пригласила Валеру на кухню.
  -- Проходи, - кофейку попьем. Я приготовила его с солью, по твоему рецепту.
  -- Как это ты подгадала, сварить его к моему приходу? Телепатия?
  -- Нет, все гораздо проще. Я увидела тебя в окно и сразу же поставила турку на плиту. Мы же торопимся, правда? Вот я и подсуетилась.
  -- Спасибо!
   После кофе Катерина наскоро ополоснула чашки, запихнула в корзинку приготовленный накануне вечером провиант, и они с Валерой вышли из квартиры.
   Лифт открылся, они вошли, и в тот самый момент, когда дверцы стали медленно смыкаться, Катериной овладел страх. Она машинально схватила Валеру за руку.
  -- Что? - не понял он. - Катюш, ты....
  -- Извини, у меня рефлекс. На страх. Ну... с того раза. Лифт сомкнулся, и я вдруг ощутила все, как тогда. Господи, неужели это будет повторяться?
  -- Ну, что ты! - Валера, обнял ее и нежно прижал к себе.
  
   ....В Тулу они приехал в три часа дня. Отыскали по адресу на конверте квартиру Купидонова, и первым делом позвонили соседям по площадке.
   Дверь открыла миловидная молодая девушка.
  -- Здравствуйте! - сказал ей Валера и улыбнулся. Катерина тоже приветливо кивнула незнакомке.
  -- Извините, мы хотели бы поговорить о Вашем покойном соседе, Дмитрии Сергеевиче Купидонове. - Сказал Валерий.
  -- Опять? - удивилась девушка.
   Катерина и Валера переглянулись.
  -- А, что им кто-то интересовался?
  -- Да, московская милиция. А Вы кто? - встревожилась незнакомка.
  -- Мы тоже милиция, только частная. - Нашлась Катерина. - Мы из частного сыскного агентства.
   Девушка продолжала смотреть на них с недоверием.
  -- Да, вы не бойтесь, - заметив ее замешательство, сказала Катерина. - Нам надо задать Вам всего несколько вопросов. Понимаете, дело в том, что в Москве был убит друг Купидонова, и наше агентство расследует это дело наряду с милицией. Если Вы все же сомневаетесь насчет нас, то можете не приглашать в квартиру. Мы подождем Вас внизу перед домом на лавочке.
   Последнее предложение Катерины показалось девушке вполне приемлемым и безопасным, и она согласилась.
  -- Хорошо, я сейчас спущусь. Только квартиру закрою.
  -- Не торопитесь, мы подождем. - Любезно сказала Катерина, и, взяв за руку так и не успевшего вклиниться в их с незнакомкой диалог, Валеру, потащила его вниз по лестнице.
  -- Ну, ты даешь! - удивился Валера, как только они вышли из подъезда. - Молодец! Думаю, мне стоит подумать, а не пригласить ли тебя на работу в свою юридическую фирму.
  -- В Питер?
  -- А, почему бы и нет?
   Катерина засмеялась.
   Оля Комарова не рассказала им ничего существенного о исчезнувшем пасынке Купидонова, кроме того, что однажды, заглянув к соседу, увидела его сидящим за письменным столом. Оля тогда, из вежливости поинтересовалась, чем занимается Дмитрий Сергеевич, и тот ответил, что пишет письмо сыну.
  -- А его местожительство Вы случайно не узнали? - спросил Валера.
  -- Нет. Я этим не интересовалась, зачем мне?
  -- А с кем еще мы могли бы поговорить о пасынке Купидонова?
  -- Ну, прежде всего с соседями, и еще с моей мамой. Она часто приезжала к бабушке, когда та жила в этой квартире, может, что-то и вспомнит.
  -- Скажите, Оля, а квартира Дмитрия Сергеевича кому теперь принадлежит?
  -- Понятия не имею. Хотя. - Оля задумалась. - Спустя пару месяцев после его смерти, в квартиру приезжала какая-то женщина, и не один раз. Мы с Геной тогда подумали, что квартиру Дмитрия Сергеевича кому-то продали, и решили, что это наша новая соседка. Однако с тех пор она больше не появлялась, а квартира так и стоит закрытая.
  -- Но ведь квартира не может никому не принадлежать? - сказал Валера. - Если она частная, значит, у нее действительно имеется новый владелец.
  -- Ничего не могу сказать Вам по этому поводу. - Пожала плечами Оля. - Так Вы поедете к моей маме?
  -- Конечно, только с соседями переговорим. - Сказала Катерина.
  -- А, может, и меня с собой захватите? Мы с мужем как раз сегодня ее проведать собирались.
  -- С удовольствием! - согласилась Катерина. - Вы нам дорогу покажете.
  -- И мне удобно! - обрадовалась девушка. - На общественном транспорте не тащиться. Я бы позвонила Гене, сказала, чтобы он отправлялся туда прямо после работы, а сама поехала бы с Вами.
  
   С соседями, можно сказать, им совсем не повезло. Из восьмерых опрошенных жильцов о приемном сыне Купидонова вспомнили только двое. Причем, один из них, старичок лет семидесяти пяти, проживающий не в доме Купидонова, а в соседнем, где ранее жила жена Дмитрия Сергеевича, сказал, что мальчишкой он был очень хулиганистым. Вечно водился с какими - то непутевыми подростками. И что мать его, - хорошая, душевная женщина, переживала из-за этого. Второй его вспомнила женщина, тоже пожилая. Она сообщила, что в детстве и даже в юности, ребята почему-то дразнили Сашу Дряблый.
   Олина мама, которая жила в другом районе города, сообщила им то, что смутно помнила из рассказов своей матери, соседствующей с четой Купидоновых. Их сын в самом начале перестройки, якобы, влип в какую-то темную историю, связанную с большими деньгами. Одним словом, "попал". Оттого и скрылся из Тулы, заметая следы. Однако о подробностях этой истории она сообщить не могла.
  -- Сами-то Купидоновы об этом почти не распространялись, а с мамой моей обсуждали изредка в общих чертах. - Сказала в заключении Антонина Николаевна. - Но с тех пор, как он уехал, соседи его больше не видели.
  -- Ну, что ж, скудноватая информация получилась! - отчаялась Катерина после того, как они ушли от последней свидетельницы.
  -- Мы узнали самое главное. - Подбодрил ее Валера. - Купидонов переписывался с пасынком, и если наших стариков связывала какая-то тайна, он вполне мог о ней знать. А так как он совсем не показывался в Туле, значит, переписка у них являлась почти единственным способом общения.
  -- Почти? - удивилась Катерина.
  -- Конечно. До того, как Купидонову поставили телефон. А из незаконченного письма моего отца ясно, что телефон Дмитрию Сергеевичу установили совсем недавно.
  -- А мобильник?
  -- Похоже, не было у Купидонова мобильника. Ведь мой папа общался с ним только через письма, а звонил изредка на Тульский узел связи, куда Дмитрия Сергеевича вызывали на переговоры.
  -- То есть, ты хочешь сказать, что в квартире Дмитрия Сергеевича могут находиться письма пасынка, из которых...
  -- Мы, возможно, могли бы что-то узнать! -закончил за нее Валера. - Но, увы!
   Катерина взглянула на него, вопросительно.
  -- Придется еще потрудиться и разыскать женщину, которая приезжала сюда по сведениям Оли. Я уверен, что она является владелицей квартиры, иначе зачем ей было туда приезжать?
  -- Но у кого она могла ее купить?
  -- Предположительно у пасынка Купидонова.
  -- А как ты собираешься ее отыскать?
  -- Через местный ЖЭК. Можно просто поинтересоваться, кому теперь принадлежит эта квартира.
  -- Здорово! - обрадовалась Катерина. - Так почему бы нам туда не отправиться сегодня?
  -- Да, что ты, Катюш! Такие учреждения обычно работают до пяти или до шести вечера, а сейчас уже почти восемь! Да и потом, я боюсь нам с тобой, как посторонним, такой информации могут не дать. Лучше не станем рисковать и привлекать к себе внимание.
  -- Но как же...
  -- У меня на этот счет уже закралась одна мыслишка. Я попытаюсь сделать это официально через свою фирму, под каким-нибудь существенным предлогом.
   Они подошли к машине.
  -- Выходит, ехать нам сегодня больше некуда! - заключила Катерина.
  -- Как некуда? - В Москву, домой! - улыбнулся Валера.
   И тут Катерину осенила дерзкая идея.
  -- А почему бы нам не пробраться в квартиру Купидонова сегодня ночью?
  -- Что?
  -- Ну... Хотя бы попробовать! Вдруг у нас получится открыть замок?
  -- Катюш, ты что?
  -- А, что такого? На площадке всего две квартиры. Комаровы как раз уехали. И если постараться сделать это тихо, никто ничего не узнает, а Валер? Мы же только письма поищем!
   Валера задумался.
  -- Ну, что мы, зря приезжали в такую даль? - подхлестнула его Катерина.
   Валера задумался.
  -- Ну....такой поступок, прямо скажем..... но думаю, стоит попробовать!
  -- Стоит! - обрадовалась Катерина. - А пока? Что мы будем делать до ночи?
  -- Думаю, закатимся в какой-нибудь местный ресторанчик, как ты на это посмотришь?
  -- С удовольствием. Только в самый уютный, идет?
  -- Идет! Только как мы определим какой здесь самый уютный, вот вопрос!
  -- Положись на меня, - засмеялась Катерина. - Я сумею.
   "Самый уютный" кабачок с названием "Звездный" они нашли в центре города. Народу там было не много. На эстраде работали местные музыканты, наигрывая какой-то блюз. И хоть играли они не профессионально, именно такой репертуар показался Катерине первым признаком желаемого уюта.
   Они с Валерой заказали отдельный столик не в большом общем зале, а в соседнем, где каждое место было отгорожено от соседнего тяжелой портьерой. Меню, на удивление столичных гостей оказалось здесь очень приличным. Катерина пожелала форель, запеченную в тесте с лимонным соусом, бокал белого вина, и салат из овощей. Валера, полагаясь на ее вкус, заказал то же самое и дополнительно блинчики с куриной печенью.
  -- А спиртное? - спросила Катерина. - Разве ты не хочешь выпить за успех нашего предстоящего мероприятия?
  -- Я воздержусь. - Отказался Валера. - Веселеньким окажется наше мероприятие, в случае чего, а если тебя еще и за рулем застукают пьяную... Ты расслабляйся, Катюш, отдыхай. А машину я поведу.
  -- Глупости! - Меня еще никто не проверял на предмет трезвости за рулем. У гаишников, при виде девушек, это обычно не принято. Не порть вечер, Валер! Мне так хочется вина, а в одиночку его пить совсем неинтересно.
  -- Хорошо!
   Они ели, пили вино, болтали и танцевали. Катерина и впрямь расслабилась, и оттого была благодарна Валере.
  -- Спасибо тебе, Валер!
  -- За что?
  -- За эту поездку. За ресторан. Я впервые расслабилась после того, что случилось, и это для меня очень важно. - И вообще, дружок, похоже, ты мне нравишься! - добавила она про себя.
  
   Они поставили машину подальше от дома Купидонова, чтобы она не бросалась в глаза случайным прохожим. Валера собрал все, отыскавшиеся в автомобиле отвертки и ключи, прихватил даже связку ключей от квартиры.
   Катерина засмеялась.
  -- Хороши домушники!
   На удивление, возиться с Купидоновским замком долго не пришлось. Примерно через полчаса они оказались в квартире. Но, к сожалению, ничего там не нашли.
  -- Странно, - сказал Валера.
  -- Что?
  -- Писем пасынка здесь не могло не остаться, раз они вели переписку? Не унес же их Дмитрий Сергеевич с собой в могилу!
  -- Логично!
  -- Выходит, их то-то изъял, Катюш!
   - Может та приходящая женщина?
   - Может быть.
  -- Ну, и что ты думаешь насчет всего этого?
  -- Что кто-то охотится за письмами наших стариков, а возможно и еще за чем-то.
  -- За чем?
  -- Думаю, за тем, что отыскал мой отец в какой-то ножке!
  -- А может.... Охотник пасынок Купидонова?
  -- Ты читаешь мои мысли, Катюш, я только что об этом подумал.
  
   ГЛАВА 32
  
   Он лежал на диване в своей одинокой квартире и крутил в руках бриллиант.
  -- На сколько, ж, интересно, один такой камушек потянет? Нет ну просто один, без всего остального?...... Да! Жаль! Узнай он о нем пораньше, может жизнь сложилась бы совсем по другому...
   Совсем по другому..... И воспоминания, нахлынувшие в тот же миг, унесли его в далекое детство.
   Саша рос болезненным мальчиком. Заморышем, как окрестила его однажды бабушка. Достатка в семье не было. Мама растила Сашу одна. Она, оказывается, его пригуляла. Это неприятное сообщение Саша услышал, когда ему было девять лет. Его тогда свалила корь, которую он подхватил в школе, и из которой выкарабкивался гораздо дольше своих одноклассников.
   Саша проснулся и хотел, было, позвать бабушку, чтобы та принесла ему клюквенного морса, но в это время услышал, как бабушка с мамой разговаривают на кухне.
  -- Не знаю! Вон Севка Невидомский неделю отвалялся, и на тебе, уже на ногах! А наш уже с месяц болеет! Ты поглянь только, и ничто его недуг не берет! - сетовала бабушка. Ты, Верка, коль уж пригуляла дитя, так пригуливала бы от кого поздоровей, а не от этого доходяги Борьки! У него свои дети вечно в соплях ходят, и твой болезненный получился.
  -- Тихо! - предостерегающим шепотом произнесла Сашина мать.
  -- Да он спит, я только что в комнату заходила. - Сказала бабушка, не убавив тона.
   У Саши екнуло сердце. - Так значит, мама родила его от чужого отца, а своего, о котором она сообщила, что тот умер, у Саши никогда и не было! Этот факт больно резанул его по самолюбию. - Мама, как какая-то воровка, украла отца у чужих детей, чтобы родить собственного? Но почему? Почему она не нашла себе другого мужчину, - свободного? Зачем ей понадобилось рожать его, Сашу от чужого отца? От какого-то Борьки, у которого имеются свои дети? Ведь его мама красивая женщина и стройная. Их соседка, например, тетя Лара, была толстой, по сравнению с мамой, и это Саше очень даже не нравилось. Он, по крайней мере, не хотел, чтобы тетя Лара оказалась его мамой. Или Полина Сергеевна, его учительница. Та, напротив, была очень худой. Такой худой, что даже косточки на плечах выпирали у нее через кофточку или платье. Ребята про себя дразнили ее кощейкой. Сашина же мама, была совершенно нормальной. Без всяких там кощейских косточек и выпирающего вперед живота. К тому же, у нее были очень красивые волосы до плеч. Вьющиеся, каштановые! Так почему же для нее никого не нашлось? - обиженно поджав губы, подумал Саша. Значит.... выходит, он по правде, никакой не Александр Васильевич? То есть, его отца, которого совсем не существовало, вовсе не звали Василием, как покойного дедушку?! - Саша откинулся на подушку. Его лоб покрыла испарина, - признак затянувшейся болезни и охватившего его волнения. Да, какое там волнение! Отчаяние и обида на весь свет овладели его маленьким сердечком в тот момент! Он и так был в школе каким-то заклеванным. Из-за частых болезней сверстники называли его слабаком и в свою компанию принимали с неохотой. - Да, что от тебя толку? - упрекали его мальчишки. - Футбольную секцию бросил, у тебя ведь то золотуха, то понос! - грубо подстрекали они. - А в хоккейной что? Тренировался, тренировался, а как до соревнований дошло, опять заболел!
  -- А если еще и об этом узнают? - со страхом подумал Саша. - Полина Сергеевна ведь часто напоминала, что тайное всегда становится явным! Вдруг рано или поздно его беда станет явной? - Ну и пусть! - с отчаянием подумал он в первый момент, пытаясь смириться с предстоящей перспективой разоблачения! Но потом вдруг в его детском сердечке зародился протест, повлекший за собой озлобленность на невидимых врагов - оскорбителей. - Эх, быть бы сильным, как качки, - герои кинофильмов! Вот тогда бы я им показал! Но, увы, сильным он быть не мог, - природа не позволяла. И тогда мальчик, обуреваемый своим комплексом, по мере взросления стал тянуться к тем, кто в два счета смог бы защитить его от заносчивых сверстников. Он "пристал" к авторитетным дворовым подросткам. Саньке Лукину и Кольке Подгорному - грозным главарям их двора, детям неблагополучных родителей. Они унижали и гнобили всю окрестную детвору. Приняв Сашу в свою компанию, подростки, наделив его " полномочиями", заставляли работать на себя. - Отнимать в школе у сверстников деньги, подворовывать у собственной бабушки самогонку или брагу, которую она выгоняла для продажи, чтобы получить хоть какую-то копейку в довесок к своей скудной пенсии, а у матери деньги. - Эх, Саня, жалко у тебя отца нет, - говорил ему Коля Подгорный, - кабы был, ты б у него сигаретками разживался.
   И все это Саша делал за единственную плату. - Ты скажи, если что! - обещали ему покровители, - и мы в баранку свернем того, кто косо посмотрит в твою сторону. - И Саша знал, что свернут! И с такой вот защитой ему жилось намного легче. Комплекс удалялся в сторону и не глодал его так, как раньше. Да и у покровителей с отцами тоже была проблема. У Коли Подгорного наравне с Сашей отца вовсе не было, а у его тезки Сани Лукина отец уже давно сделался закоренелым алкоголиком.
   По мере взросления запросы у Сашиных предводителей увеличивались. Главари, со временем, обросли вдруг откуда - то взявшимися себе подобными дружбанами. Теперь их была целая компания. У тех, пришлых, тоже имелись малолетние шавки, которых они так прямо и называли. И такое прозвище со временем, приросло к Саше. Он, поначалу даже обижался на Колю и Саню, которые стали его так именовать, но Саня как - то дружески потрепал его по плечу. - Чего? Ну, чего ты дуешься? Шавки, - щенки, значит, со временем вырастают в больших и грозных собак, как мы с Колькой. Расти пока, малой, настанет и твой черед!
   Взрослые стали секретничать. Иногда, выходя погулять вечером, Саша никого из них не заставал на месте. На его вопросы, - где это вы вчера были? - кто - нибудь из них легонько одаривал его подзатыльником, со словами, - мал еще в серьезные дела свой нос совать. Придет время, узнаешь.
   А время, между тем, пришло быстро, оно оказалось вовсе не за горами, как казалось Саше. И взрослые однажды, откровенно поговорив с ним о своих занятиях, взяли на дело. Взяли по необходимости, заставив Сашу в душе испытать чувство гордости, от ощущения своей незаменимости. Шайка Подгорного тогда "брала" продуктовый магазин в окрестностях Тулы. И единственным свободным от металлических ставней окном в здании было маленькое слуховое оконце на втором этаже. Взрослые, приставив лестницу, взобрались к оконцу, разбили стекло и велели Саше пролезть через отверстие внутрь, а потом открыть ставни в большом окне на первом этаже, которые были защелкнуты изнутри на массивную металлическую щеколду. Трюк был проделан Сашей удачно и быстро. - Молоток! - сказал ему тогда Коля, протиснувшийся первым в разбитое окно.
   С тех пор так и повелось. Саша работал в шайке, ел и пил награбленное до отвала, только вот курить не решался. Он где - то читал, что от курева у малолеток рост замедляется, и такое обстоятельство сильнее всяких уговоров и насмешек старших, удерживало его от приобретения вредной привычки. Дома он теперь не воровал, а напротив, иногда приносил добычу. Правда, понемногу, чтобы это не особо бросалось в глаза маме и бабушке. Говорил, - ребята, мол, угостили.
   Мать Вера Васильевна не поощряла его дружбы с хулиганами, как она называла Подгорного и Лукина, но от гостинцев не отказывалась. - Чего уж там, все равно уже уворовали, - рассуждала она, догадываясь, откуда берутся такие презенты. - Жалко им Сашу, вот и угощают его. Колька Подгорный тоже ведь без отца вырос, вот и сочувствует он моему Сашеньке, - почему-то думала она, будучи уверенной в том, что ее малолетний сын никоим образом самолично не мог иметь отношения к кражам. И вот однажды, взяв обувной склад, старшие вместо денег, выделили Саше несколько пар обуви.
  -- Не возьму, - сказал он.
   Те удивленно на него посмотрели.
  -- Мамка женилась. - Объяснил свой отказ Саша.
  -- Женилась? - заржал Колька. - Вот чурка. Замуж вышла!
  -- Ну, замуж вышла. И теперь не велела мне ничего такого домой приносить.
  -- Ну и черт с тобой! - сказал Саня, - не бери, нам больше достанется.
  -- А дядька - то небось хороший, правильный, а, Санек? - с явным ехидством поддел его Колька.
   Саша пожал плечами. - Не знаю, мол, - еще не разобрался, что он из себя представляет.
   На самом же деле, Саша глубоко уважал своего отчима, и, прежде всего, за отношение Дмитрия Сергеевича к маме. Он увидел, наконец, что в их семье появился человек, который по настоящему любит его обделенную мужской любовью маму. Саша замечал, какими глазами дядя Дима смотрел на маму, и вместо ревности, как у других детей, выросших с одним родителем, наоборот, испытывал чувство довольства. У дяди Димы была своя квартира в соседнем доме, и вскоре они, оставив бабушку, втроем переехали туда. К Саше дядя Дима относился очень хорошо, и опять же, это импонировало подростку. Ибо то обстоятельство, что у его приемного отца не было своих детей, заставляло мальчика думать, что чувства отчима к нему вполне искренние, без всякого там подвоха.
   В этот период Саша стал часто ловить себя на том, что у него все чаще и чаще возникает желание оторваться от шайки Подгорного, - но как? - с отчаянием думал он, прекрасно понимая, что путь назад невозможен.
   И вот однажды случилось непредвиденное. Они тогда отправились "брать" склад стройматериалов. И чего их туда понесло, спрашивается?! Саша отпросился у родителей на ночевку к бабушке, где у него так и осталась своя комната. Квартира находилась на первом этаже, и Саша, как обычно в таких случаях, дождавшись ночи, вылез в окно. Была зима, и в эту ночь сильно пуржило. Ветер задувал за шиворот и даже под куртку, пронизывая его до самых подмышек. Саша шел на дело, проклиная все на свете и ежась от холода, но, куда было деваться?
   Сторожа в эту ночь возле склада не было. Они обошли здание со всех сторон, но так никого и не обнаружили.
  -- Убери пока в сумку. - Распорядился Подгорный, обращаясь к одному подельников, который держал наготове кляп и веревку, приготовленные для сторожа. - Он, похоже, домой смотался в такую холодину.
  -- А вдруг он внутри? - спросил кто-то.
  -- Там разберемся! - решил Коля, и они принялись за работу.
   А сторож и правда оказался внутри. Дрых себе на кушетке в каком-то маленьком закутке с включенным обогревателем. Причем обнаружили его члены шайки по звуку работающего приемника, под который старик, видно, и уснул.
  -- Тихо! - скомандовал Саня Лукин, первым услышав звук. И остальные, пробравшиеся в помещение, замерли.
  -- Оттуда! - без лишних слов, указал Коля.
  -- Вы, четверо, за мной, - он махнул рукой близ стоящим, в числе которых находился подельник с кляпом и веревкой. - А остальным пока здесь стоять, никуда не шастать. Да глядите в оба!
   Они подошли к каптерке и, заглянув в освещенное мутное оконце, обнаружили спящего сторожа. Рядом с кушеткой стояло его ружье.
  -- Ну, молодец, дядя, спит себе и в ус не дует! - обрадовался Коля.
  -- Пока в стране бардак, мы непобедимы...принялся, было, декламировать один из его дружков.
  -- Заткнись! - оборвал его Коля. - Лучше зайди в каптерку и забери ружье, - приказал он говорившему. - Только, чтоб ни звука! Иди, а мы отсюда понаблюдаем.
  -- А вязать его не будем?
  -- Зачем? Ружье заберем, и кого-нибудь на стреме оставим. Радио играет нам на руку. Он все равно ничего не услышит, чего его будить да связывать? Глядишь, и управимся, покуда он проснется.
   Они так и сделали. Осторожно открыли каптерку, забрали ружье, и снова прикрыв ее, отправились за добычей. На стреме, возле оконца, остался один человек.
  -- Свиснешь, если что! - приказал ему Коля.
   Караульному через некоторое время надоело стоять и пялиться на спящего сторожа, и он присел, на оказавшийся рядом обшарпанный старый ящик из под пивных бутылок. В сидячем состоянии окошко находилось у него над головой, и он привставая то и дело, снова усаживался на ящик. А потом, потеряв бдительность и сам заклевал носом.
   Сторож, тем временем, проснулся и первым делом обнаружил, что его ружьецо умыкнули. Он тихо поднялся с кушетки, убавил звук радио и прислушался к доносящемуся со склада шуму.
  -- Воруют! - тут же окатила его холодная мысль. - И он, крадучись, вышел из каптерки.
   Караульный, услышав его шаги, очнулся от дремы и, вскочив с ящика, крикнул, - стой!
   Сторож побежал вперед, ослушавшись приказа.
  -- Наверное к телефону побежал, зараза! - сообразил караульный, заметивший аппарат, висящий на стене при входе в помещение. Он громко свистнул, и крикнул, - Колька, сюда! Сторож удирает.
   Грабители ринулись к караульному. Один из них зачем-то схватил ружье. Они увидели сторожа в тот момент, когда тот уже снял телефонную трубку и принялся набирать номер.
  -- Стоять, гад! - крикнул ему Колька, почувствовавший, что ни один из них не успеет добежать до того момента, покуда сторож не наберет номер милиции. - Положи трубку, стрелять буду!
   Однако сторож никак на это не отреагировал и продолжал набирать номер, а потом и вовсе замер с трубкой возле уха, ожидая приемных гудков.
  -- Милицию вызывает, сука! - констатировал Колька, и в этот момент раздался выстрел, после которого в долю секунды сторож с выпущенной из рук трубкой, упал навзничь.
   Саша оглянулся. Ружье держал в руках Санька Лукин. Все, стоящие рядом со стрелявшим, отпрянули от него в тот же миг, а карауливший сторожа, подбежавший тем временем, к телефонному аппарату, хладнокровно перешагнул через него и нажал на рычаг.
   Сторож оказался мертв. Колька, нагнувшийся над ним первым, определил это.
  -- На хера же ты стрелял?! - гаркнул он, грозно взглянув на Саньку.
  -- Да я.... Я и сам не знаю. - Растерянно ответил тот. - Как - то само вышло.
  -- Само, само! - продолжал негодовать Колька. - Ты понимаешь, дурная башка, что если до сих пор на наши шалости милиция по серьезному не смотрела, то теперь спуску не будет!
  -- А, что надо было делать по твоему? Позволить ему дозвониться? И потом, я же не собирался его убивать! Я и целился-то в ногу.
  -- В ногу, в ногу! А попал в живот. Стрелять сначала надо было научиться, а потом за ружье браться!
   Санька совсем растерялся, и молча уставился на Кольку.
  -- Что делать-то, Колян?
  -- Что, что! Надо сообразить!
  -- А вы не думаете, что он милицию вызвать успел? - спросил кто-то из толпы. - Трубку-то возле уха держал, так может менты уже вызов приняли?
  -- Все разом напряглись, - а ведь и правда! Такое вполне могло произойти.
  -- Ладно, без паники! Отсюда пока надо смотаться, - решил Коля. - Застрять где-нибудь в сугробах и подождать. Если милиция не нагрянет, тогда вернемся и решим, что делать.
   После этого сообщения он подошел к Саньке, выхватил у него ружье, и, сняв с головы понурого друга вязаную шапку, протер ею ствол и курок. Потом надел шапку на руку, и обхватил импровизированной варежкой ружье.
  -- Айда на выход! - скомандовал он, и шайка повалила вперед.
   Саша шел почти последним, и не видел за высокими спинами взрослых, как Колька удалял с ружья отпечатки пальцев Сани Лукина, а если б даже и видел, то все равно сразу не догадался бы из-за страха после случившегося. И потому без возражений принял ружье из рук Подгорного.
  -- На-ка, подержи! - сказал ему тот, - мне с собой кое что захватить надо, - и указал рукой вглубь склада.
  -- Зачем? Мы что, его с собой возьмем? - спросил Саша, принимая ружье из рук командира.
  -- Может, и возьмем, я еще не решил, как будет лучше. - Сказал Колька и, всучив страшную ношу малолетке, отошел в сторону.
   Потом, через минуту вернулся, комкая в руке какую-то безделушку.
  -- Знаешь, Санек, брось-ка ты ружье. Я подумал, подумал и решил, что нам все-таки не следует его с собой брать.
   Саша осторожно положил ружье на пол и налегке побежал к выходу, догоняя остальных.
   Убежать они не успели. Милицию сторож все-таки успел вызвать. И лишь только они вышли за ворота склада, как невдалеке раздалась милицейская сирена.
  -- Бежать врассыпную! - громко до хрипоты закричал Колька. - Кого поймают, нипочем не сознаваться! Никто ничего не видел и не слышал!
   После этих слов он схватил за руку стоящего возле него Сашу и поволок к большому сугробу.
  -- Лука, сбавь ход, подожди! - крикнул Колька на ходу бежавшему впереди них Лукину.
   Тот приостановился, подождал их, и они втроем побежали дальше.
   Затаившись в сугробе, они отдышались первым делом, а потом Подгорный повел странный разговор.
  -- Малыш! - впервые за все время, ласково обратился он к Саше, и тот сперва, даже не понял, что такое обращение адресовано ему.
  -- Тут такой расклад. Если нас все же застукают, тот Луке за убийство сторожа пятнашка корячится, понимаешь?
  -- Ну? - сказал Саша, предчувствуя нехорошее.
  -- А если б это, к примеру, сделал ты, несовершеннолетний, то кроме воспитательного процесса в детской комнате милиции, ничего бы не получил.
   Саша почувствовал, как среди окружившего его холодного снега, липкий, потный жар пробирается к нему под куртку, охватывая все тело.
  -- Ну я же не стрелял! - воскликнул он. - И не стал бы никогда.
  -- Да, это понятно, Сашок. Ясное дело, что не стал бы. И я, знаешь, тоже не стал бы! И Лука не стал, если б подумал вовремя. Но он сделал это машинально, спонтанно, правда ведь, Лука?
  -- Правда! - тихо сказал Лукин.
   Так, понимаешь ли, бывает! - принялся пояснять Колька. -Человек совершает что-то совсем не подумав, а потом понимает, что сделал это зря. Но это уж потом. А нам- то теперь что делать?
  -- Что? - спросил испуганно Саша.
  -- Друга выручать надо. Я не могу, потому, что сам старше его, а ты смог бы, а Сашок? Смог бы ведь?
   Саша, представив себя в роли преступника - убийцы, передернулся. И ему в голову, прежде всего, пришла мысль не о своей собственной участи, - клейме, с которым после взятия на себя такой вины ему придется жить. Он, прежде всего, подумал о Дмитрии Сергеевиче. Даже не о маме, не о бабушке, а именно о нем! Кем он, Саша, предстанет в его глазах, когда признается в убийстве сторожа?
   Нет! Это просто невозможно! Дмитрий Сергеевич не должен услышать от него такого признания.
   Колька и Лука молча ожидали от него ответа. А вдалеке, между тем, менты уже кого-то схватили. Оттуда слышались чьи-то протестующие возгласы. - Отвали! Я вооще не при чем! Мимо шел, понял?
  -- Похоже, Коржа взяли. - Констатировал Подгорный, узнав подельника по голосу. - Теперь, глядишь, потихоньку до всех доберутся.
  -- Может смотаться пока? - предложил Лука.
  -- Ага, смотаешься! - возразил Колька. - На улице вон, светать начинает. Только поднимись из сугроба, они сразу засекут.
  -- Сашок, ну, что ж ты молчишь, а? - принялся он вновь пытать своего малолетнего компаньона.
  -- Не могу я. - Буквально выдавил из себя Саша.
  -- Почему?
  -- Потому! - вздохнул Саша. - Мамка не переживет, - схитрил он, и бабка сразу же закочурится от таких вестей.
  -- Да, брось ты, Санек. Во- первых, ты скажешь, что сделал это нечаянно. Взял ружье, чтобы сторожа попугать и машинально нажал на курок, вовсе не думая, что оно заряжено. Скажешь, что когда выстрелил, то и сам испугался, вовсе этого не ожидая. Оттого сразу и ружье на пол бросил.
   Саша молчал. Про себя же решил, что ни за что на это не согласится. Даже если Подгорный сейчас всякими ухищрениями, а может даже силой и угрозами выбьет из него это согласие.
  -- Давай, давай, Сашок, соглашайся. Ты малолетка несмышленая, да еще, если скажешь, что сделал это нечаянно!!! Тебе ведь ничего не светит, пацан! И мамка тебя поймет и простит, и бабушка. Ну, Сашок, ты чего, не согласен что-ли?
  -- Нет! - твердо ответил Саша.
  -- Ну ты и падла! Как нос тебе утирать столько лет, так Колька и Саня, а как друзей выручать, ты сразу в сторону!
   Милиционеры, между тем, обнаружили еще несколько человек, спрятавшихся в ближайших сугробах, и двое из них, отделившись от группы захвата, направились в их сторону.
   Уговаривать Сашу уже было некогда, и Подгорный строго сказал.
  -- В общем так, сделаешь, как я решил. Признаешься, что выстрелил, но выстрелил нечаянно. Тебе все равно не отвертеться. На ружье отпечатки твоих пальцев, дружок! Разве ты не догадался, для чего я тебе его дал?
   Саша почувствовал, как его затошнило от этого сообщения. Осознав неизбежность предстоящего признания, ему стало плохо. Но это длилось всего лишь минуту, а потом мощный протест, прущий напролом, так свойственный его характеру, обдал его мощной волной.
  -- А как же отпечатки Луки? Они ведь тоже там есть! - воскликнул он.
  -- Нет! - с победным видом взглянув на мальчугана, сказал Подгорный. - Я их стер его шапкой, а потом специально отдал ружье тебе. В общем, деваться тебе малява, теперь некуда! Признаешься и баста! А если не сделаешь этого, я тебя самого прибью, понял?
   Саша ничего ему на это не ответил.
   Всю банду Подгорного повязали в этот же день. Все, кроме Подгорного с Лукиным сказали, что впопыхах не увидели, кто стрелял в сторожа. Руководители же группировки указали на Сашу. После этого к ним домой приехали два милиционера, один из которых представился следователем тульской прокуратуры, а второй лейтенантом детской комнаты милиции. Сашу допрашивали при маме, которая плакала навзрыд. Удрученный Дмитрий Сергеевич сидел в соседней комнате.
   Саша рассказал все, как было, вплоть до того, что Подгорный приказал никому не сознаваться в том, что убийство совершил Лукин. Одним словом, опросив вслед за Сашей других малолетних грабителей, - шавок, и пригрозив им ответственностью за дачу ложных показаний, милиционеры добились от них настоящего признания.
   В результате за групповое нападение на склад с убийством, Саня Лукин получил десять лет, Коля Подгорный, как руководитель и организатор, семь, остальные взрослые ограничились кто двумя, кто тремя годами лишения свободы.
   На прощание Коля пообещал Саше, что прибьет его после возвращения из тюрьмы, и велел, чтобы тот это хорошо запомнил.
  
   ГЛАВА 33
  
  -- От чего это вы такие игривые? - спросил Камушев, прикрывая за собой дверь кабинета.
  -- Игривые? - Рокотов покачал головой. - Да, смеялись только что, Андрей Константинович. Хором.
  -- Я тоже хочу. Просветите.
  -- Да, тут наш горе - любовник позвонил.
  -- Это кто ж такой?
  -- Полищук Валентин Романович, собственной персоной. И сообщил, кто его любовница, у которой он, якобы, находился в момент убийства Ларионова.
  -- Ну?
  -- Ну, мы и послали туда Игорька Забелина. Он поехал, взял у его дамы сердца свидетельские показания, а вернувшись, так прямо сходу и спросил.
   И ребята снова зашлись смехом.
   Камушев, улыбаясь, вопросительно переводил взгляд с одного на другого.
  -- Мне, что тоже ржать вместе с Вами за компанию, или как?
  -- Он, Андрей Константинович, поинтересовался, сколько раз Полищук у нее зубы считал, чтобы приступить к тому, зачем пришел. Ну, как в том анекдоте про бабку и солдата.
  -- Выходит, она старше его?
  -- Угу! Лет на пятнадцать! - сообщили хором оперативники, сквозь смех.
  -- Поди и согласилась-то на подлог за одну лишь интимную плату с его стороны!
  -- Да, ладно вам, кончайте смеяться. Может, у него болезнь такая, как же ее? Ну, когда мужики увлекаются дамами гораздо старше себя. Муж - то ревнивец у нее хотя бы есть?
  -- Есть. На стройке прорабом работает. - Сказал Рокотов.
  -- Ну, что ж! Тянет она по нашему мнению на его любовницу или нет, свидетельские показания принимать придется.
  -- Не придется, Андрей Константинович. - И ребята, которых уже было не остановить, снова дружно засмеялись.
  -- Это было вчера! - сказал Рокотов. - А сегодня все изменилось. Полищук позвонил с утра и сообщил имя своей истиной любовницы. Это бывшая его однокурсница Елена Станиславовна Кононенко, а ныне Забродская, - жена декана факультета МГУ.
  -- Ну надо же! - присвистнул Камушев. - И как Полищук решился это обнародовать, если у нас его версия со свидетельницей в общем-то прокатила? Его старушка что ли отказалась подтвердить показания?
  -- Нет! Все гораздо смешней!
  -- Да, куда уж смешней, у вас и так рты не закрываются.
  -- Сегодня ночью муженек, уехавший вроде бы на дачу, внезапно вернулся и застал голубков аккурат в своей профессорской пастели.
  -- Выходит горе - преподаватель больше преподавателем не будет? - покачал головой Камушев.
  -- Похоже на то! - сказал Забелин. - По крайней мере, на кафедре философии МГУ его точно теперь никто не увидит, чего и желал покойный профессор Ларионов.
  -- Так, так! Значит, Полищука из круга подозреваемых выводим! - подытожил Камушев. - А ну -ка, братцы, давайте успокоимся уже и оставим горе-любовника в покое. Полковник меня теребит, а дела, между тем, почти не продвигаются.
   Рассаживайтесь-ка и будем думать.
   Оперативники загремели стульями, и вскоре в кабинете установилась обычная рабочая обстановка.
  -- Итак! - начал Камушев. - Что мы имеем на сегодняшний день?
  -- Не густо, как и раньше. - Констатировал капитан Забелин.
   Камушев бросил на него строгий взгляд, дабы не перебивал.
  -- Круг подозреваемых в лице Белова Леонида Викторовича и Полищука Валентина Романовича, сузился. Значит, по убийству Беловой и Ларионова у нас, практически, ничего нет! Конечно, мы еще подождем соседей, криминалистов, может кто-то и раскачается, но увы, это, как вы сами понимаете, все равно, что ничего! И теперь, в цепи убийств, Ларионов, Белова, Самохин, якобы связанных между собой, хотя, может и не связанных, нам придется идти с обратной стороны. Одним словом, начать с Самохина. Там, похоже, есть, что нарыть.У нас на крючке, по крайней мере, его основной компаньон Бережной, который напрямую связан с бандитами. Вот и возьмемся за эту версию в полную силу, а там, как знать, Софья Максимовна родственница Самохина, может и до нее каким-то образом волна докатится с этой стороны, а потом, может, и до Ларионова, раз он ее ближайший друг, да такой, что почти, как родственник.
   Что там у нас с фотографиями, Игорек? - обратился он к капитану Забелину.
  -- Готовы, товарищ майор.
  -- Вот и начнем атаку на Бережного. Прямо сегодня.
  
  
   ....Звонок застал Бережного как раз перед выходом из офиса. Он собирался съездить на пару часов в рекламное агентство.
   Секретарша окликнула его, уже спускающегося вниз по лестнице.
  -- Анатолий Петрович, Вас срочно из милиции спрашивают.
   Анатолий с раздражением покрутил пальцем у виска, укоряя девушку, и злобно прошептал.
  -- Ты, что, не могла сказать, что я уехал? Застрянешь тут сейчас с их разговорами, а у меня, между прочим, в агентстве время назначено.
  -- Но они сказали что-то срочное, и если вы еще не успели отъехать, просили вернуть.
  -- Они на проводе?
  -- Да.
   Анатолий вернулся в приемную и взял трубку.
  
  -- Анатолий Петрович, Вам необходимо сейчас же подъехать к нам в отделение. - Сообщил ему майор Камушев
  -- Но я сейчас не могу. У меня время в агентстве назначено.
  -- Агентство подождет. - Строго сказал майор. - Придется Вам перепланировать свою поездку.
  -- А, что, собственно, случилось? К чему такая срочность?
  -- Анатолий Петрович, я жду Вас в отделении через сорок минут. Надеюсь, за это время Вы вполне сможете туда добраться.
   По дороге Анатолий связался с Квычей и сообщил, что его срочно вызывают в милицию. Доложил о строгости тона майора и о непринятии со стороны органов никаких возражений на его неявку.
  -- Хреновы, похоже дела! - предположил Квыча. - Но ты, Толян, не забывай о нашем вчерашнем разговоре. Гляди, не вздумай расколоться, понял?
  -- Да, понял я, понял! Господи! Чего десять раз одно и то же напоминать?
  -- Ладно, давай, не дрейфь там! - подбодрил его Квыча напутственно и отключил телефон.
   Он добрался до отделения через полчаса. Дежурный капитан доложил Камушеву о его прибытии, и Анатолий направился в кабинет на второй этаж.
  -- Здравствуйте еще раз, Анатолий Петрович. - Поприветствовал его Камушев. - Присаживайтесь.
   В кабинете находился капитан Забелин и старший лейтенант Рокотов.
   Анатолий, присев на стул, почувствовал тревожный холодок в области затылка возникший под пристальными взглядами оперативников.
  -- Анатолий Петрович, не удалось ли Вам выяснить, к кому из ваших сослуживцев приезжал Квычкин, - спросил его Камушев.
  -- Нет пока.
  -- А не к Вам ли он наведывался?
  -- Ко мне? - Нет!
  -- Зря Вы так утверждаете, Анатолий Петрович. - Ухмыльнулся майор. - Нам ведь сразу рассказала об этом секретарша Самохина. Она видела из окна приемной, как на следующий день после убийства Самохина, Вы садились в машину Квычкина, и никуда не отъезжая, просидели там минут двадцать. И вот, чтобы проверить, верна ли ее информация, мы попробовали проследить за Вами.
   Капитан Забелин достал из папки фотографии и показал их Бережному.
   Анатолий, взглянув на снимки, где он был сфотографирован с Квычей, почувствовал, как его лицо делается пунцовым.
  -- Нам известно также, что Вы разговаривали с Квычкиным по телефону после нашего ухода. - Продолжал майор. - Покажите - ка свой телефончик, Анатолий Петрович.
  -- Что? - не понял Бережной
  -- Телефон покажите, мобильный. - Пояснил ему Рокотов. - У Вас там наверняка забит номер Квычкина.
   Анатолий дрожащей рукой достал мобильник и протянул его майору.
  -- Саша, посмотри. - Попросил майор лейтенанта, который тотчас же выхватил телефон из рук Бережного и принялся перелистывать номера абонентов.
  -- Вот, пожалуйста. - Он положил мобильник перед Камушевым.
  -- Анатолий Петрович, давайте-ка расскажите нам все без лишних препирательств. Я догадываюсь, что Вас, наверняка, припугнули, но все же, думаю, именно сейчас следует все рассказать.
  
   ГЛАВА 34
  
   Октябрь 1917 год.
  
   Они отпустили извозчика, недалеко от пристани. Дальше все равно было не проехать. Людской поток, валивший туда, заполонил все подъездные пути. Ни повозкам, ни каретам туда было не пробраться.
   Князь Аристархов - друг семьи Григорьевых, двое его сыновей и Виктор Николаевич с Валентиной Фроловной, вылезли из повозки, и разобрали по рукам кладь, а потом, слившись с толпой, стали пробираться к пристани.
  -- Боже мой, боже мой! - запаниковала Валентина Фроловна. - Нам нипочем не добраться до парохода! А если даже мы и доберемся, ни за что на него не попадем.
   Муж строго взглянул на нее.
  -- Я предупреждал Вас, княгиня, что поездка будет не из легких.
   Супруга покорно опустила глаза и приложила руку к губам.
  -- Простите, князь, я забылась. Обещаю, что больше не произнесу ни слова.
   В этот день на пароход они и впрямь не попали. Они даже близко не смогли пробраться к нему через толпу, заполонившую все свободное припортовое пространство.
  -- Куда прешь, куда прешь?! - рявкнула на князя Аристархова, попытавшегося пробраться сквозь плотный человеческий кордон, ближе всего находящийся у порта, какая-то дама в малиновой шляпе. - Тут люди с рассвета стоят, а он ишь чего! - и она преградила ему путь.
  -- Придется нам сегодня ночлег себе искать. - Шепнул он на ухо стоящему рядом князю Григорьеву.
   Они мыкались в поисках ночлега несколько часов. Но ближайшие жилища были заполонены такими же беженцами. Люди уже по несколько дней пытались попасть на пароход, и с рассвета пробирались к пристани со своими пожитками. В случае неудачи, вновь возвращались на ночлег, забронировав места у хозяев заранее за оплату "вперед". Одним словом, Григорьевы и Аристарховы мыкались до тех пор, пока у одной старушки не нашлось освободившееся место.
  -- Заходите! - сказала она, когда они постучались к ней в избу.
  -- Моим квартирантам видать посчастливилось нонче уехать. Не то вернулись бы уже. Пароход - то в три часа отправился. Да только много вас больно. Мне и не расположить всех - то! Летом оно в сенях можно было, а теперь холодно.
  -- Ничего, мы как - нибудь. Можем даже на полу расположиться.
  -- На полу-то оно понятно, но где ж его столько пола взять?
   В распоряжении бабули, оказывается, находилось всего полдома. Остальная же половина принадлежала соседям и была перегорожена капитальной стеной.
  -- Вот! - хозяйка развела руками, пригласив их в маленькую комнатку. - Размещайтесь здесь, а я на кухоньку отправлюсь. Постелю себе возле печи. Могу и дамочку с собой пригласить.
  -- Да, уж пожалуйста! - согласилась Валентина Фроловна, в ужасе представив ночь в одной маленькой комнатушке с четырьмя мужчинами.
   Им еще два дня пришлось ночевать в этом доме. На третий же, случилось непредвиденное. Толпу атаковала невесть откуда взявшаяся конница красных. Они уже почти пробрались к пароходу, когда услышали несколько выстрелов за спиной. Толпа с визгом бросилась врассыпную.
  -- Стоять! - повелительно крикнул своим князь Аристархов. - Без паники! - и повернулся к Виктору Николаевичу.
  -- Воспользуемся замешательством, - кратко распорядился он.
  -- Бери за руку Валентину и тащи к пароходу.
  -- Ах! - только и успела вскрикнуть от неожиданности Валентина Фроловна, после того, как супруг, грубо схватив ее за запястье, поволок вперед.
   Они приблизились к трапу, тяжело дыша, а выстрелы, между тем продолжались. И в ответ на них из изрядно поредевшей толпы то тут, то там раздавались испуганные возгласы.
   Валентина Фроловна, машинально пригибалась от каждого выстрела, невольно наклоняя за собой держащего ее за руку супруга.
  -- Не волнуйся, Валя, они просто вышли на охоту, чтобы нас попугать! - крикнул Виктор Николаевич. Они не посмеют стрелять в безвинных людей, дорогая!
   В это время раздавшийся за их спиной выстрел, свалил намертво князя Аристархова.
  -- Папа! - Папа! - послышались душераздирающие голоса его сыновей.
  -- Валя, беги на пароход, живо! - распорядился Виктор Николаевич.
  -- Но! - расширенными от ужаса глазами, посмотрев на мужа, попыталась возразить княгиня.
  -- Беги! Я только посмотрю, что с Аристарховым и найду тебя там! На вот! Если что, отдай кому - нибудь, чтобы тебя попустили! - И он достал из кармана френча заранее приготовленный узелок, в котором лежали два бриллианта.
   Валентина Фроловна, рука которой, наконец, оказалась свободной от железной до онемения хватки супруга, что есть сил побежала вперед по ступенькам трапа. Ее, к удивлению, никто не задержал на пароходе, и она, лишь только очутившись там, принялась протискиваться к борту. Княгиня, подстрекаемая желанием немедленно увидеть оттуда мужа, пробивала себе путь ногами, руками и даже головой, невзирая на возмущенные возгласы своих несчастных соотечественников и даже тычки со стороны некоторых из них, особо возмущенных.
   Она сразу же увидела супруга, поднимающего ногу на верхнюю ступеньку трапа.
  -- Слава тебе господи, - воскликнула княгиня и перекрестилась. И, уже было, повернулась, чтобы оторваться от борта и отправиться навстречу князю, как услышала выстрел. Он резанул ей сердце, словно свинцовая пуля, угодившая в кого - то и на этот раз, отозвалась своим холодным отголоском у нее внутри.
  -- Нет! - бесконтрольно, во весь голос воскликнула она, отгоняя страшное предчувствие, и, обернувшись, увидела, как падает князь.
   Валентина Фроловна закричала, - пустите, пустите, это мой муж! Они выстрелили в него, они выстрелили, - и принялась расталкивать толпу изо всех сил.
   Она подбежала к лежащему у трапа князю в тот момент, когда несколько человек, собравшихся возле него, уже принялись оттаскивать его от трапа в сторону. Одним словом, убирали с прохода. Виктор Николаевич был жив и находился в сознании. Пока его тащили, он кричал, скорчившись от боли.
   Княгиня, добравшаяся, наконец, до него, опустилась на колени и прикоснулась своими разгоряченными ладонями к его лицу.
  -- Виктор, Виктор! - и слезы покатились из ее глаз.
  -- Не плачь, Валя, я не умру. Мне нельзя!
  -- Конечно не умрешь! - воскликнула княгиня. - Не я, ни бог этого не допустят!
   И тут Валентина Фроловна опомнилась, и, поднявшись, стала звать на помощь врача. Однако никто не обращал на нее внимания, каждый, в такой суматохе был озабочен только своей собственной судьбой. И тут, среди мечущихся людей она увидела матроса. Валентина Фроловна, оставив раненого мужа, рванулась к нему.
  -- Подождите, подождите, - и схватила паренька за рукав.
  -- Там... там мой муж, князь Григорьев. Он ранен. Умоляю, помогите найти врача.
  
  -- Вам надо обратиться к капитану. - Сказал матрос. - Он, по моему, только что отправил врача еще к кому - то.
  -- А где капитан?
  -- Пойдемте, я провожу Вас.
   Они увидели капитана, который как раз выходил из каюты, направляясь к командному пункту отдавать распоряжение об отплытии.
  -- Вон капитан. - Указал на своего командира юноша.
   Княгиня бросилась к нему.
  -- Господин капитан!
   Капитан обернулся.
  -- Там мой муж, князь Григорьев. Он тяжело ранен, Умоляю, помогите. Пошлите к нему врача!
  -- Послать? Куда?
  -- Он лежит около трапа. Там в стороне. Умоляю, пошлите к нему врача!
  -- Но врач только что отправился к человеку, который упал в обморок, и он все еще находится в его каюте.
   Валентина Фроловна, уткнувшись в ладони, зарыдала.
  -- Его надо спасти, он не может умереть, помогите, умоляю! - Вот! - и она, вспомнив о бриллиантах, достала их из кармана. Развязав узелок дрожащими руками, Валентина Фроловна протянула его капитану. - Один Вам, один врачу. Эти бриллианты очень, очень дорогие! Умоляю, помогите!
   Капитан, мимолетно взглянув на бриллианты, на мгновение округлил глаза от изумления, оценив примерную их стоимость, и, выхватив тряпицу из рук княгини, поспешно спрятал ее во внутреннем кармане кителя.
  -- Сейчас я найду доктора и распоряжусь, чтобы Вашего мужа перенесли в отдельную каюту. - Он подозвал к себе матроса, который привел княгиню, и теперь стоял в стороне, недалеко от них.
   Капитан велел ему взять несколько человек, носилки и перенести раненого в каюту, расположенную рядом с капитанской. Сам же отправился на поиски доктора.
   Доктор, осмотрев князя, сказал, что ранение у него очень серьезное.
  -- Ему потребуется операция, чтобы извлечь пулю. Она, похоже, попала под ребро. - Сказал он, ожидавшему его за дверью капитану.
   - Но все равно, надежды мало.
  -- Только жене пока ничего не говорите. - Сказал капитан, - пусть надеется, что все будет хорошо.
  -- А я и не сказал.
  -- Вот и славно, Максим Тихонович.
   Виктор Николаевич попросил супругу, сидящую на стуле возле него, наклониться поближе.
  -- Валюша, послушай, что я тебе сейчас скажу.
  -- Может, ты помолчишь пока, отдохнешь? - взглянув на его изможденное лицо, забеспокоилась княгиня, видя, как трудно ему разговаривать.
  -- Нет, я лучше сначала скажу тебе кое что, а потом уж и отдохну.
  -- Не волнуйся, доктор сказал, что ты поправишься. А как только закончатся все хлопоты, связанные с отплытием, он прооперирует тебя.
  -- Это хорошо, Валя, но, пожалуйста, не перебивай! У меня в подкладке френча зашито письмо. Оно предназначено членам нашей организации, и ты, в случае моей смерти, должна будешь его передать им через Машеньку.
  -- Так Машенька что ж?
  -- Да, она состоит в ней. Но мы тебе об этом никогда не говорили. Понимаешь, Валя, все это скоро закончится.
  -- Что закончится?
  -- Весь этот бардак, который сейчас происходит. Я имею в виду большевизм и все, что с ним связано. И мы снова вернемся в Россию.
  -- Когда?
  -- Не знаю, но думаю, что долго такой кошмар не продлится.
   Одним словом, в письме содержится очень важная информация о хранении части состояния организации и всяческих документов, касающихся ее. Там все написано, и они с этим разберутся. И еще, это очень важно, Валюша! Скажи Машеньке, что бриллианты надо расположить именно так, как мы с ней проделывали это. Она догадается, о чем идет речь.
  -- Но...
  -- Все. Этого вполне достаточно. А вот теперь я отдохну.
   И князь прикрыл глаза.
   Он не дожил до операции, и через час скончался. Валентина Фроловна думала, что он все еще спит, когда пришел доктор.
  -- Может, не стоит пока его тревожить? - спросила она. - Пусть еще поспит, сил наберется.
  -- Простите, княгиня, но медлить нельзя, будем его будить, - и доктор подошел к кровати.
  -- Простите, княгиня, - сказал он, опустив глаза, и молча вышел из каюты.
  -- Нет! - послышался ему вслед душераздирающий крик несчастной женщины.
  
   ГЛАВА 35
  
   Июнь 2009 год.
  
   Спустя несколько дней после поездки в Тулу, Валера позвонил Катерине как -то вечером и сообщил, что его другу Аркадину удалось выяснить адрес женщины, на которую была оформлена квартира Купидонова. Причем оформлена за несколько месяцев до его смерти.
  -- Ничего себе! - воскликнула Катерина. - Вот те на! Выходит, у Дмитрия Сергеевича еще одна родственница объявилась?
  -- Мне почему-то так не кажется. - Сказал Валера.
  -- А, что же тебе кажется?
  -- Я думаю, что она связана с пасынком Купидонова, и Дмитрий Сергеевич оформил на нее квартиру именно по его просьбе. Ведь в письме было ясно написано, что "он все равно вернется" Он! Не она же!
  -- Логично! И где же она живет? В Туле?
  -- В Москве, Катюш. И я сегодня собираюсь наведаться к ней без предупреждения.
  -- Я с тобой! - воскликнула Катерина.
  --
   ...Женщина жила в Кузьминках, на Тихорецком бульваре. Катерина с Валерой подъехали к означенному адресу к шести часам вечера. В подъезде имелся домофон. Валера набрал номер квартиры незнакомки.
  -- Кто? - спросил женский голос.
   Валера толкнул в плечо Катерину, желая, чтобы ответила она.
  -- Извините. Мне нужна Сухарева Тамара Васильевна. - Сказала Катерина.
  -- Это я. - Ответила женщина. - А, что Вы хотели?
  -- Поговорить насчет приобретенной Вами квартиры в Туле, которая ранее принадлежала Купидонову Дмитрию Сергеевичу.
   После этого в переговорах возникла пауза, однако, женщина, хоть и явно растерявшаяся, держала ее недолго.
  -- А, что, собственно... Что Вас интересует? - спросила она.
  -- Извините, но переговариваться по домофону по этому вопросу как-то несподручно. Да и потом, тут у подъезда уже люди собрались, и требуют освободить домофон.
   Валера с одобрением взглянул на Катерину, поблагодарив ее за находчивость. Ведь возле подъезда, кроме них никого не было.
  -- Но... Вам придется немного подождать. Я в ванной.
  -- Хорошо, через сколько нам перезвонить?
  -- Минут через пятнадцать.
   Валера покачал головой.
  -- Наверняка взяла время, чтобы с кем-то посоветоваться.
  -- Похоже, - согласилась с ним Катерина. - В шесть часов вечера принимать ванну...?
   Через пятнадцать минут женщина предложила Катерине подняться в квартиру.
   Она открыла дверь и увидела, что их двое. Лицо ее тут же насторожилось.
  -- Ой! - воскликнула она. - А я думала, что вы одна, - и предусмотрительно накинула на дверь цепочку.
  -- Да Вы не волнуйтесь, - начала, было, успокаивать ее Катерина.
  -- Простите, я живу одна с ребенком. Я....Я не могу впустить вас двоих.
  -- Хорошо, тогда давайте пока переговорим через дверь, а там будет видно. - Нашелся Валера, испугавшись, что женщина, чего доброго, захлопнет дверь у них перед носом.
  -- Нас интересует, собственно, один вопрос. Почему Дмитрий Сергеевич Купидонов переоформил свою квартиру на Вас?
  -- А, кто вы такие, и почему Вас должен интересовать этот вопрос?
  -- Понимаете... начала Катерина, - дело в том, что мы знали этого человека, а точнее, он являлся большим другом моей бабушки и отца этого молодого человека. - Она указала на Валеру.
  -- Ну и что же? - пожала плечами незнакомка.
  -- Мы знаем, что у Купидонова не было родственников, кроме уехавшего из Тулы несколько лет назад пасынка, - сказал Валера, - и именно его мы желали бы разыскать. То есть, когда мы узнали, что Вам теперь принадлежит квартира Дмитрия Сергеевича, то подумали, - может Вы знаете его пасынка, и подскажете, где его можно найти.
  -- Нет! Я не имею никакого отношения к его пасынку. И не представляю, где он может быть.
  -- Но кем же тогда Вы приходитесь Купидонову, если он оформил на Вас квартиру? - удивилась Катерина.
  -- Я просто хорошая его знакомая. Человек, который часто навещал его в последнее время, вот и все. Потому, собственно, он по своему личному желанию и оформил на меня квартиру.
  -- Ну, если Вы хорошая его знакомая, то наверняка должны были знать, что Дмитрий Сергеевич вел переписку со своим пасынком, - сказал Валера, при этом подумав, - темнишь ты, милая! Что - то Оля Комарова даже ни разу не заикнулась о твоих частых визитах к Купидонову. Уж она-то не могла их не заметить!
  -- А как Вы познакомились с Дмитрием Сергеевичем? - продолжала расспрашивать женщину Катерина.
  -- Какая разница? Это все равно не поможет вам найти его пасынка. - С раздражением ответила незнакомка, давая понять, что не намерена больше ничего обсуждать. - У Вас ко мне все?
   Катерина с Валерой переглянулись, и одновременно пожали плечами.
  -- Тогда, прощайте, - сказала женщина, не дождавшись от них ответа на свой вопрос, и захлопнула дверь.
  -- Ох, не понравилась мне эта дамочка. - Сказала Катерина, когда они вышли из подъезда.
  -- Да, темная лошадка. Я просто уверен, что она знает пасынка Дмитрия Сергеевича.
  -- Мне тоже так показалось.
  -- А раз она его знает и скрывает это, значит, на то имеется веская причина. Но нам, похоже, о ней никогда не узнать!
  -- Валер, а может....может он в тюрьме?
  -- В тюрьме? А что..... . То есть, ты хочешь сказать, что именно по этой причине Дмитрий Сергеевич мог оформить квартиру на эту самую Тамару.....
  -- Логичное предположение. Ты со мной не согласен?
  -- Логичное! И Тамара эта.... То есть ее, по той же логике, должны связывать с пасынком Купидонова совсем даже не дружеские отношения.
  -- Ну да! Постой, постой! Она сказала, что живет одна с малолетним сыном. Валер, так может....это ребенок пасынка Купидонова?
  
   ГЛАВА 36
  
   Саня Лукин и Коля подгорный вышли из тюрьмы почти одновременно, с разницей всего лишь в несколько месяцев. Подгорный, как и положено, отбарабанил свой срок сполна. Лукину же повезло. Он попал под амнистию и вышел досрочно.
   Первая встреча Саши с Колей Подгорным произошла на улице. Саша вышел из магазина и увидел Подгорного, как раз направляющегося туда.
  -- О! Какая встреча! - воскликнул Коля, завидев замешкавшегося Сашу еще издалека.
  -- Не робей, корешок, убивать я тебя не стану! - и Каля смачно, по блатному, сплюнув через зубы, засмеялся. - Чего с тебя малого было тогда взять!
   И Коля, в знак примирения, протянул Саше руку.
  -- Здорово, корешок!
  -- Здорово! - ответил ему Саша, протягивая свою.
  -- Ну, рассказывай, где ты, как?
  -- Я то? Я в техникуме это...учусь после восьмилетки, на юридическом. Заканчиваю уже.
  -- Ого! Ученый, значит?
   Саша, ничего не ответив, скромно опустил глаза.
  -- Лихо ты к жизни приспосабливаешься, корешок.
  -- Да меня, это... дядя Дима туда пропихнул. Он же преподает там. - Сказал Саша в свое оправдание, подспудно понимая, что его учеба вызывает недобрую зависть в душе только что вернувшегося из тюрьмы, Подгорного.
  -- Понятно! А вообще, как жизнь?
  -- Нормально вроде! - пожал плечами Саша.
  -- Ну, что, дружить-то со мной собираешься, или чураться будешь, как все?
  -- Нет! - сказал Саша.
  -- Что нет? Чураться или дружить?
  -- Чураться не буду.
  -- Ладно, и на том спасибо. Тогда заходи как-нибудь! Я ведь один теперь живу. - И Коля тяжело вздохнул. - Мать умерла, пока я в тюряге парился.
  -- Я знаю. - Сказал Саша. И ему стало жалко несчастного Колю. И потом, душу Саши разъедала скрытая где-то внутри вина. - От того, что он лично, отвертелся тогда от наказания, а они не смогли! Ну, какая, в сущности, разница, совершеннолетним он был или нет, если наряду со всеми оказался на этом складе, и для чего, тоже понятно! И потом, Коля тогда ведь умолял его выручить Лукина, а он отказался! Как знать, возьми он вину на себя, Коле с Саней, может, и не так бы досталось! Дали бы им для порядка года по два, да и все.
   - Да! - подумал Саша. - Жалко Кольку. Мало того, что в тюрьме отсидел, так еще и мать умерла. - И представил, как чувствовал бы себя сейчас на месте бывшего товарища.
  -- Я, это...зайду. Завтра. - Сказал он.
  -- Заходи, корешок, потолкуем! - дружески улыбнулся ему Коля.
   И Саша стал наведываться к Подгорному.
   Тот встречал его с радостью, фальшивой подоплеки которой Саша в силу своего возраста, еще не мог распознать. И он, считая отношение Подгорного к себе искренним, был ему благодарен. - Значит Колька и вправду его простил! И вина, занозой торчащая в сердце, понемногу ретушировалась, уходила в далекое прошлое вместе с Колькиной тюрягой, о которой он не хотел вспоминать.
  -- Что было, то было, - часто говорил он Саше. - Чего о грустном вспоминать?
   У Коли, между тем, часто стали появляться дружки, которых он рекомендовал Саше. А те, увидев у него пацана, кивали в его сторону, со словами, - ну, что, новая смена растет?
   Саша как - то не задавался вопросом, почему у неработающего нигде Подгорного дома всегда имеется еда, а значит и деньги на нее водятся. Это, словно само собой разумеющееся, не заостряло на себе его внимание. А вот когда однажды он увидел у Коляна новенький видак, только что распакованный, - в комнате на полу еще валялась неубранная от него коробка, - то удивился.
  -- Видал? - гордо взглянув на входящего Сашу, сказал Коля, и указал рукой на свое приобретение. - Вчера купил. Уже пару боевиков посмотрел даже.
  -- Купил? - удивился Саша.
  -- А, что? Не имею права? - заржал товарищ.
  -- А, деньги?
  -- Ах, вон оно что! Ты интересуешься, откуда у меня взялись деньги.
  -- Да нет, но... - засмущался от своего невольно вылетевшего вопроса Саша.
  -- Ты хочешь спросить, почему это я не работаю нигде, а денежки у меня водятся, да, Сашок? А, может, ты подскажешь, где мне, бывшему заключенному, работу найти? - Коля произнес эти слова с ядовитым упреком. - Это ведь ты у нас чистенький, не испачканный! Это таким, как ты у нас в жизни все пути открыты! Тебя, вон, отчим в техникум пристроил, и ни у кого со стороны техникумовских, небось, даже протеста не возникло! А, может он и для меня там работенку отыщет, а Сашок? Как для твоего закадычного товарища?
   Саша молчал. А в голове пульсировала навязчивая мысль. - Похоже, он все-таки, меня еще не простил!
  -- Так я, Сашок, отвечу тебе, по дружбе! В тюрьме тоже люди имеются! И они теперь поддерживают меня, как самая настоящая родня, понял? Они не предали меня, как некоторые в свое время! Не выпихнули пинком из тюряги с голым задом в белый свет, а, наоборот, выручили. Деньжат вот, подбрасывают на первое время. Правило у них такое, понял!
  -- Да ты не сердись, Колян, я ведь... - Саша подумал о том, что еще ни разу не принес освободившемуся товарищу ни куска хлеба! Сам же, наоборот, нередко садится к его столу.
  -- Ладно, забыли! - и Коля махнул рукой, взглянув на погрязшего в своей вине Сашу, жестом закрыв его оправдания.
  -- Иди - ка, лучше сюда, - он принялся расхваливать Саше свой видак.
   Потом они поставили фильм и, усевшись на диван, стали его смотреть. Коля закурил.
  -- Хочешь? - предложил он Саше свою сигарету.
  -- Нет, ты же знаешь, я не курю.
  -- Так и не начал?
   Саша отрицательно покачал головой.
  -- Да это не сигарета, на самом деле, - доверительно прошептал Коля Саше на ухо, словно их кто-то мог услышать.
  -- А, что? - не понял тот.
  -- Дурь. На курни разок, сразу поймешь, что это такое.
  -- Нет, ну ее на фиг. - Запротестовал Саша.
  -- Дурак! - окрестил его Коля. - Вечно ты всего боишься.
   Через несколько дней Коля доверительно положив руку на плечо Саше, сказал, что дружки ему денег ссужать скоро не станут.
  -- На то отводится определенный срок! Пока человек не оклимается.
  -- А ты что ж, оклимался уже?
  -- Нет пока. Но бескорыстие сотоварищей тоже ведь не вечно. Может ты, Сашок пока поможешь, а?
  -- Я? - удивился Саша и внимательно взглянул на Подгорного, чтобы убедиться, шутит он или нет. Однако наткнувшись на озабоченный взгляд Коли, понял, что его товарищ, похоже, говорил серьезно.
  -- Чем?
  -- Понимаешь, у меня сигареты есть, те с дурью. Их бы продать надо. Ты на дискотеку ходишь и вообще у тебя в городе знакомых полно. Мог бы предложить.
  -- А это, что наркотик?
  -- Да ты что, с ума сошел? Это просто безобидная травка, и она, между прочим, во многих странах продается в открытую.
  -- Во многих странах, но не в России. - Отметил про себя Саша, но вслух об этом не сказал, подумав, - если я ему и на этот раз откажу?... Ладно! Соглашусь, пока он на работу не устроится, а потом скажу баста и точка.
  -- Я попробую.
   Коля, удивившись тому, что он так быстро согласился, взглянул на него с недоверием.
  -- Ну, попредлагать попробую. - Успокоил его подозрительность Саша.
   Сделавшись продавцом Колиной дури, Саша понемногу вошел в раж. Ведь старший товарищ предусмотрительно, для усиления интереса, отстегивал ему от выручки.
   Вскоре из тюрьмы вышел Саня Лукин, и тут же "пристал" к Колиной команде. Его почему-то тюремные дружки не поддерживали так, как Колю. И он, действительно вышел в белый свет с голым задом. На первое время он даже перебрался жить к одинокому Коле, сетуя на отца - алкоголика, который за время его отсутствия мать совсем до бешенства довел, и пропил все, что было возможно.
  -- Да, Лука, тебе туда не надо. - Дружески говорил ему Коля. - Сопьешься еще, чего доброго от такой житухи напару с отцом. - И он подмигнул сидящему рядом Саше, глазами указывая на стакан с водкой, к которому не без желания прикладывался Лукин. - Мы тебя лучше к делу приобщим.
  -- Ага, приобщишь ты меня к этому делу. Совсем что ли? - и Лука покрутил у виска. - Меня ж, только что вышедшего, сразу засекут.
  -- Да чего ты паришься? Я и не собираюсь тебя на этом светить. Этой мелочевкой пусть Сашок занимается. У него клиенты притертые, не выдадут, и вообще.... Для тебя и другие дела найдутся.
   Саша как - то спросил у Коли, - почему Луке не помогали тюремные дружки, как ему?
  -- Петушиной-то роже? - засмеялся Подгорный. - Таким, брат, они не помогают. Доверия не заслужил среди авторитетов.
   Время шло. Саша окончил техникум и устроился на должность юриста в тульский филиал Московского геологоразведочного института, опять же, по рекомендации отчима.
  -- Там, Саша, зарплата хоть и небольшая, зато броня на армию имеется. - Сказал ему Дмитрий Сергеевич.
   Маленькая зарплата Сашу не смущала. Ему и так жилось неплохо, благодаря своим побочным заработкам. Он даже начал водиться с подружками, в основном с теми самыми, которым продавал Колины сигареты, зачастую угощая понравившуюся ему девушку бесплатно.
   Мало, помалу Подгорный начал подкидывать ему небольшие порции героина, за реализацию которых отстежки были гораздо более весомыми. Одним словом, паинька-мальчик, днем прилежно работающий в гос. учреждении, а вечерами торгующий наркотиками, вполне устраивал Колю Подгорного и его криминальных дружков.
   Через год мамина подруга пригласила Сашу работать в одну из головных юридических контор города, где зарплата была гораздо выше.
  -- А как же армия? - спросил он у мамы с отчимом, - ведь если я уволюсь из института, меня сразу же загребут.
  -- Не беспокойся, я договорюсь с Петровским и тебя оставят в институте на четверть ставки, - пообещал ему Дмитрий Сергеевич. - Будешь приходить в институт пару раз в неделю и ладно.
   Саша призадумался и решил согласиться. Мать и отчим, похоже, начали в чем-то его подозревать, понимая, что живет он совсем не по средствам. От того, видно, и придумали эту вторую работу, чтобы его загрузить покруче. Тетю Надю похлопотать попросили, чтобы местечко ему выбила.
  -- Еще не хватало, чтобы они догадались о том, что он занимается продажей наркотиков. - Подумал Саша.
  -- Ну, ты теперь у нас совсем крутой! - сказал ему Подгорный, как только узнал о второй работе Саши. - Ладно, пацан, развивайся. Набирайся, так сказать, опыта! Может и сгодишься на что со временем.
   После того, как Саша вполне приработался в конторе, дружки Подгорного, между тем, забеспокоились.
  -- А мальчик-то подрастает. Поумнеет, может и отцепиться, причем, как зачастую случается, в самый неподходящий момент. - Говорили они Подгорному. - С такой профессией отпускать бы его не хотелось. Подумай, Коля, пора пацана и покрепче зацепить, так, чтобы вырваться не моглось.
  -- Подумывал уже. - Сказал Коля. - Может девку какую на нем замочить.
  -- Это сейчас не модно, Никола. - Сказал один из дружков. - Да и зачем на парня мокруху вешать? У такого может и крыша съехать.
  -- А, что тогда?
  -- Подумать надо! Ты говоришь, у него на работе проблемы намечаются?
  -- Да не то, чтобы проблемы. Начальником он недоволен. Да и не только он один. Тот организовал из гос. конторы "ООО", - общество с ограниченной ответственностью. Ну, и естественно, себе и своему родственнику отцепил контрольный пакет акций, а всем остальным распределил их по крохе, - пропорционально зарплате каждого.
  -- Хм! Так на этом мы и сыграем. Наших твой Сашок почти всех знает, а мы Кореневских попросим выручить.
  
   ...Как - то к ним в контору явился клиент, - некий солидный мужчина, Смагин Виктор Васильевич, - владелец строительной фирмы. У него случились проблемы на работе. Не так, чтобы большие, но без юристов было не обойтись. Его дело как раз попало к Саше, и он стал им заниматься. Мало помалу, они сдружились. Клиент в благодарность за работу, частенько приглашал Сашу во время встреч то на обед в ближайшее кафе, то, за неимением времени для разговоров, куда-нибудь вечером на ужин.
   Когда дело было завершено в его пользу, он предложил Саше отметить это событие, и даже пригласил его к себе в загородный дом. Народу на приеме было немного, но люди собрались солидные. Когда Саша явился к клиенту на своих стареньких перекупленных Жигулях, то въехав в ворота, чуть было не вернулся назад от стыда. На стоянке стояло несколько иномарок, да таких, что его восьмера рядом с ними выглядела, по меньшей мере, старой истрепанной козой, которую хозяева уже и не доят и не кормят, а ждут когда сама сдохнет.
   На приеме все было по высшему классу, - и еда и выпивка, да и сам дом Виктора Васильевича поразил Сашу своей новомодной роскошью до раскрытого рта.
   Хозяин познакомил молодого юриста со своими гостями, в свою очередь, представив его деловым, умным и предприимчивым человеком. Рассказал о том, как лихо Саша прокрутил его дело, хотя ничего такого лихого сам Саша в своих действиях не видел. Это была обычная его работа. Однако слышать эту преувеличенную похвалу из уст такого солидного человека ему было приятно.
   Когда гости подвыпили и расслабились, между ними начались всякого рода разговоры. - И деловые, и шутливые, перемежаемые хорошими анекдотами. Саша, налив виски, сел на диван. У него вклиниться в разговоры таких людей как-то не получалось. Он стеснялся себя, чувствовал не в своей тарелке. И тут к нему подсел один человек, который при знакомстве представился неким Вадимом Петровичем. На вид ему было лет пятьдесят. И выглядел он, как и все тут, очень солидно.
   Поговорив с Сашей о дежурных пустяках, он вдруг изменил тему разговора.
  -- Александр, как Вас по батюшке?
  -- Васильевич, - смущено произнес Саша. - Но можно просто Александр.
  -- Знаете, Александр, тут некоторые люди в наших кругах собираются открыть солидную юридическую фирму, в которой, кстати, все мы очень заинтересованы. - Сашин новый знакомый указал на гостей. - И я, наслушавшись похвалы про Вас от Смагина, решил кое что предложить.
   У Саши глаза засветились острейшим интересом, и он, усевшись поудобней, внимательно посмотрел на собеседника.
  -- Этим людям не хватает толковых ведущих юристов с практикой. Они сейчас ищут таких. И, знаете, готовы даже предложить не просто работу, но и долевое участие в деле. Конечно, при условии, что человек этот внесет свою долю в начальный уставной капитал.
   Саша разочарованно вздохнул, прикинув, что с его то грошовыми накоплениями от продажи наркоты, в такое дело и соваться не стоит.
  -- Что Вы скажете на то, если я рекомендую им Вас?
  -- У меня денег нет.
  -- Экая проблема! Деньги можно ссудить в банке, а еще лучше, занять у знакомых под небольшой процент.
  -- Занять-то можно, но это ведь очень рискованно.
  -- Глупости! Я вон свое дело только и начал с заемных денег, а так-то откуда их взять?
   Саша постеснялся спросить, какое дело у незнакомца, хотя ему было интересно.
  -- И потом, какой риск в таком деле? - продолжал убеждать его Вадим Петрович. - Думаю, что Вам - то уж известно, - юридические услуги стоят недешево, а уж в солидной фирме, где основными клиентами будут багатейшие люди нашего города цены на них должны быть очень приличными. Одним словом, как только фирма начнет работать, деньги потекут в нее рекой! И, скажу Вам не загадывая, окупить свой заем Вы сможете в течении нескольких месяцев.
   Саша, представив себе перспективу предложенного незнакомцем дела, почувствовал, как у него даже щеки запылали от возбуждения, однако, взглянув на ожидающего от него ответ, бизнесмена, нерешительно пожал плечами.
  -- А Вы не торопитесь, Александр. Подумайте, прикиньте так и эдак, посоветуйтесь с друзьями, наконец. В общем, если решитесь, то сможете найти меня через Смагина и переговорить.
   После приема Саша явился на работу с таким настроением, будто он отбывает тут последние дни. Он пренебрежительно поглядывал на сослуживцев, а особенно на начальника и его родственника - зама, и представлял, как у них откроются рты, если они узнают вдруг, какое ему поступило предложение. Похвалиться, конечно, хотелось, но увы! В их конторе ушлых было достаточно, а Саша вовсе не являлся первоклассным юристом! Так что, язык надо было держать за зубами, чтобы соперникам даже в голову не пришло попытаться перехватить сделанное ему предложение. Ведь чего было бы проще, чем кому - то из сослуживцев, разыскав клиента Смагина, воспользоваться его знакомством с Вадимом Петровичем и предложить себя, вместо Саши.
   Советом друзей Саша воспользовался на следующий день.
   Коля Подгорный сообщил ему, что наконец-то нашел себе работу.
  -- Скоро устраиваюсь в фирму к одному крутому мужику.
  -- Что за фирма-то? - поинтересовался Саша.
  -- Ювелирная.
   Саша присвистнул.
  -- А чего ты там делать будешь?
  -- Пока скупать у населения негодное золото.
  -- Как это негодное?
  -- Ну, ты, Сашок, даешь! Сейчас очень многие продают некондиционные изделия. Поломанные перстни, кольца, цепочки. Вот я и буду их скупать по дешевке, а мужик этот потом будет переплавлять их в новые изделия и продавать, только уже совсем за другие деньги. Усек?
  -- Усек.
  -- Во! Так что, бабла скоро у меня будет навалом! - принялся мечтать Коля. - Первым делом, справлю себе хорошую тачку, а потом на отдых двину. Закачусь куда - нибудь на юга. Можно было и в Турцию смотаться, но с загранпаспортом у меня заморочки начнутся. Я ж сидящий.
   Сашок, а ты чего смурной такой? Не рад что-ли за меня, а? Или завидуешь?
   Да ты что? Рад, конечно! Просто понимаешь, тут такое дело... - И Саша рассказал Коле о встрече с Вадимом Петровичем и о его предложении.
   Ну, и чего ты нос повесил? Хочешь, я у своего будущего компаньона денег займу?
   Саша недоверчиво взглянул на товарища.
  -- А, что? Мы с ним вместе в тюряге сидели, и отношения у нас там сложились, - дай бог каждому!
  -- Нет! - испуганно воскликнул Коля. - У него не надо!
  -- Почему?
  -- Ну... Побаиваюсь я.
   Коля громко вздохнул.
  -- Побаиваешься потому, что он в тюряге был?
  -- Угу! - признался Саша и опустил голову.
  -- Дурак ты Сашок, вот что я тебе скажу! А ты хоть знаешь, за что он сидел, а?
  -- Ну?
  -- Так вот, я тебе расскажу. Он сидел за скупку икон у населения и за перепродажу их после реставрации. И попался он на этом в совдеповское время, когда это называлось спекуляцией. Сейчас же это называется по другому, - предпринимательский бизнес! - Оформляй под себя фирму, занимайся скупкой и перепродажей, в свое удовольствие, только денежки в виде налогов государству отчисляй. И будешь честным по всем статьям!
   Ты, Сашок, не боись! У мужика этого еще с тех времен денежки водятся. Сообразил припрятать вовремя перед арестом. И лежат они у него пока, без дела, одним словом, не работают. А я попрошу ссудить их тебе под совсем невысокий процент, и то дело. У вас, так сказать, взаимный интерес появится. Ты вступишь в дело, и у него денежки чуток поработают! Чего им зря бока протирать от лежания!
  
   ... Через некоторое время Коля доставил Саше десять тысяч долларов.
  -- Всего лишь под два процента! - гордо заявил он. - Исключительно ради нашей с ним дружбы!
  -- Спасибо, Колян, спасибо! - поблагодарил его Саша.
   Деньги он передал лично в руки Вадиму Петровичу, и принялся ждать дальнейших событий. Однако, через некоторое время ему позвонил Вадим Петрович и с прискорбием сообщил, что фирма, еще не успев вступить в свои права, с треском лопнула.
  -- Понимаете, Александр, "они", - он имел в виду главных организаторов, открывающих это новое дело, - оказались в таких огромных долгах, что трудно себе представить. Одним словом, узнав, что "они" открывают дело, их "накрыли" кредиторы, и изъяли деньги за долги.
  -- А моя доля? - не понял Саша. - Мою - то долю Вы у них забрали?
  -- Да, что Вы Александр! Я тут совсем не причем! Меня в этот день и в городе-то не было! А кредиторы забрали все, что имелось в наличке.
  -- И мои?
  -- Ну, а как же? Не станут же они откладывать десять тысяч долларов для какого-то там Александра, если "те" им должны гораздо больше того, что они изъяли!
  -- И что же мне теперь делать? - воскликнул потрясенный Саша и почувствовал, как у него подгибаются колени, а ноги, при этом, становятся ватными.
  
   ..... - Ну, ты попал! - рявкнул на него со злостью Коля.
  -- И меня подставил, падла, перед хорошим человеком!
   Куда мне теперь к нему на работу? Где были твои глаза,
   сучок, когда ты разговаривал с этим своим Вадимом
   Петровичем?
   Саша стоял у порога и держался за косяк, чтобы не упасть. Его не то тошнило, не то мутило, разобрать он не мог. Кровь отлила от лица, а глаза горели прямо аж изнутри.
  -- Я повешусь! - тихо сказал он. - Точно! А, что мне еще остается!
  -- Ага! Повесится он, как же! А долг твой я что-ли буду отдавать?
  -- Да, как же я смогу отдать такие деньги, Колян?
  -- А с этим своим клиентом, через которого ты отыскал этого Вадима Петровича, разговаривал?
  -- Смагина?
  -- Ну, я не знаю, как там его, Смагин или Вагин!
  -- Встречался. - Вздохнул Саша.
  -- И, что он?
  -- А, ничего! - сказал, что может только посочувствовать, и что в жизни сейчас такое случается очень часто!
  -- Понятно!
  -- В общем, так! Я буду думать!
  -- Думать? - удивился Саша.
  -- О чем?
  -- О том, как ты, придурок, будешь теперь деньги зарабатывать, чтобы долг отдать.
   Зарабатывать Саше не пришлось. В ситуацию вмешалась воля случая.
   Спустя несколько дней он ехал на своей машине по рабочим делам, и, проезжая мимо кинотеатра "Октябрь", мельком увидел машину Коляна. Накануне вечером Подгорный попросил его срочно зайти, однако, самого его дома не оказалось.
  -- Вот и спрошу сейчас, чего он хотел, - подумал Саша, и, притормозив, пошел на разворот, чтобы подъехать к стоянке, где стояла "Нива" Подгорного. Пропустив поток машин, Саша, уже, было, закончил маневр, и вдруг увидел Коляна!... Его словно током ударило, и он чуть не врезался в идущую впереди Волгу. Подгорный стоял возле крутой машины, вольно облокотившись на ее черный капот. Саша моментально узнал эту машину. Ауди Смагина. Колян стоял возле нее и любезно разговаривал с двумя мужчинами, вторым из которых оказался Вадим Петрович.
   Саша, собрав всю свою волю, завершил- таки разворот и отъехал в сторону от стоянки, чтобы никто из этих троих не смог его заметить.
   Постояв немного, пока сердце слегка поутихло, он решил, что сейчас возьмет и подъедет к ним, чтобы сразу уличить всех во лжи и сговоре против него, но его что-то остановило.
  -- Нет! - сказал он себе. - Я и так поступал слишком опрометчиво, полагаясь на советы этих уродов, совершенно не думая своей головой. Ну, подъеду я, ну наору на них, выплесну все свое возмущение. А, что от этого изменится-то? Да каждый из них придумает тысячу причин, чтобы оправдаться. А может, и оправдываться не станут. Не посчитают нужным. Ну, кто я, в самом деле? И кто они!
   Он постоял еще немного, чтобы придти в себя и суметь добраться до дома, решив, что по рабочим делам уже никуда не поедет.
  -- Скажу, что клиент срочно куда-то уехал. А, впрочем, ничего я никому не скажу. - В отчаянии махнул он рукой, и его снова посетила мысль о самоубийстве. - Мне ведь теперь нипочем не отвертеться от них.
   По пути Саша заехал в магазин и купил бутылку водки.
  -- Нажрусь! - решил он, может, немного легче станет. Моих все равно сейчас нет, а если окажутся дома, к бабке подамся.
   Он приехал домой, снял ботинки и куртку, небрежно бросив ее на пол, прошел на кухню, достал немытой рукой два соленых огурца из банки и уселся за стол. Выпив залпом пол стакана водки, зачем-то крякнул, а потом вдруг громко рассмеялся сам над собой.
  -- Господи! Ну какой же я дурак! Дура..ак! - и принялся бить себя ладонью по голове. Под действием спиртного смех его перешел в слезы, и он, облокотившись на край стола, зашмыгал носом.
   В таком состоянии и застал его внезапно вернувшийся с работы, Дмитрий Сергеевич.
  -- Саша, что? ...Что случилось? - испуганно воскликнул он. - Что-то с мамой? Саша?
  -- Нет! - замотал головой уже совсем опьяневший Саша. - С мамой все в порядке.
   Дмитрий Сергеевич подвинул стул к столу и уселся радом с ним.
  -- Рассказывай, что произошло?!
  -- Ничего! - попытался отвертеться Саша.
  -- Я и вижу! - вздохнул Дмитрий Сергеевич.
  -- Расскажи мне все, Саша, я же вижу в каком ты состоянии и понимаю, что случилось что-то очень и очень серьезное. Твоя беда, и моя беда тоже! Пойми, наконец, что я люблю тебя, как родного сына и вот сейчас, глядя на твои страдания, у меня разрывается сердце. Что ж ты все таишь в себе-то, Саша?
   Саша поднял на отчима мутные глаза.
  -- А я расскажу! Даже если после этого Вы будете меня призирать! Мне теперь уже все равно! Все рав....но..о! - и он, махнув рукой, все выложил Дмитрию Сергеевичу. И про давнюю дружбу с Подгорным, и про торговлю наркотиками и про заемные баксы.
  -- Вот и все! - сказал он в заключении. Теперь я.... и чуть было не сообщил отчиму, что собирается повеситься, однако вовремя остановился. - Теперь я уеду. Куда-нибудь. И больше никогда сюда не вернусь! На хрен я вам с мамкой такой нужен!
  -- Тебе и правда надо уехать, - на удивление спокойно, деловым тоном произнес Дмитрий Сергеевич. - И, что-то обдумывая, побарабанил пальцами по столу. - Только вот куда? Надо подумать!
   Саша поднял лицо, запрятанное в ладони, и с удивлением взглянул на отчима.
  -- Да, да, ты совершенно прав. Тебе надо куда-то на время уехать. По крайней мере, до тех пор, когда всю эту шайку-лейку не возьмут за горло.
   Саша криво усмехнулся.
  -- Возьмут таких, как же! Они будут жить вечно, во все времена! Да я... Сам я, в общем, во всем виноват!
  -- Ни в чем ты не виноват. - И Дмитрий Сергеевич участливо погладил его по голове.
   Саша, опешив, чуть не вскочил от такого проявления доброты. Даже мама не гладила его по голове, по крайней мере, лет с пяти точно.
  -- Сиди, сиди, Сашенька. - Остановил его отчим. - Один ум хорошо, а два лучше. Мы с тобой что-нибудь придумаем! Мы с тобой обязательно что-нибудь придумаем!
   ....Они придумали отправить Сашу в Вологду. Дмитрий Сергеевич списался со старшим сыном Алевтины Борисовны, Сеней, зять которого в то время был начальником милиции одного из вологодских округов.
   Саша "по тихому" в течение двух недель, уволился с обеих работ. С Подгорным все это время он вел себя покорно.
  -- Будешь пока заниматься наркотой в два раза больше. - Сказал ему Коля, - а там я еще что-нибудь придумаю.
  -- Хорошо! - сказал ему Саша. - Как скажешь.
  -- Как скажешь, как скажешь! - для порядка наступал на него Подгорный. - А куда ты теперь на хрен денешься!
   Сашу отправили в Вологду налегке, без проводов. Он просто вышел из дома с рюкзаком за плечами и чемоданом в руке. О его отъезде не знала даже бабушка, да и Вере Васильевне они с Дмитрием Сергеевичем не сообщили Вологодского адреса. Супруг сказал ей только, что отправляет Сашу к давним знакомым пожить какое-то время.
   Спустя несколько дней после отъезда Саши, Дмитрий Сергеевич велел жене отправиться с визитом к Подгорному и спросить, куда, мол, мог деться Саша. Одним словом, они решили инсценировать его побег, чтобы люди Подгорного к ним не приставали с расспросами.
   Спустя восемь месяцев, Дмитрий Сергеевич прислал Саше письмо с сообщением, что Подгорного посадили. Тот попался на продаже наркотиков.
  -- Подгорному дали пять лет. - Написал Дмитрий Сергеевич. - Но ты, Сашенька приезжать не спеши. Его дружки пока все на свободе, а времени с тех пор, как ты уехал, прошло совсем мало. Одним словом, сиди там до лучших времен. Мы с мамой будем держать тебя в курсе дел, а как только хоть что-нибудь прояснится, мы сообщим.
   Прочитав письмо, Саша улыбнулся, удивляясь наивности отчима.
  -- Господи, ну, что в такой ситуации может проясниться!
   ...Телефонный звонок отвлек его от раздумий. Он вскочил с дивана и снял трубку.
  -- Привет, это я!
  -- Привет!
  -- Послушай-ка, что я тебе расскажу, дорогой!
  -- Что случилось?
  -- Сегодня ко мне приходили молодые люди, - мужчина и женщина. Назвались хорошими знакомыми Купидонова. Женщину, по моему, Катей зовут. Она сказала, что твой отчим дружил с ее бабушкой и отцом молодого человека по имени Валера.
  -- Ты таких знаешь?
  -- Знаю.
  -- Я звонила тебе несколько раз, чтобы спросить, пустить их или нет, но ты, как назло, был недоступен, а служебный все время занят.
  -- Ну? И, что они хотели?
  -- Тебя разыскать.
  -- А ты?
  -- Сказала, что понятия не имею, кто ты такой, и что с Дмитрием Сергеевичем познакомилась случайно. Ты же сам так велел.
  -- Молодец, правильно сделала. Интересно! Как же они на тебя-то вышли?
  -- Очень просто. Я полагаю, они ездили в Тулу и узнали, кому принадлежит квартира твоего отчима.
  -- Ладно, Том, я все понял.
  -- Ну, и что ты на это скажешь?
  -- Пока ничего.
  -- А если они опять придут?
  -- Ничего страшного. Ты меня ведь все равно не знаешь, так о чем может быть разговор.
  
  
   ГЛАВА 37
  
   Анатолий громко вздохнул, и, собравшись с мыслями начал свой рассказ.
  -- Все произошло из-за того, что я пахал на шефа больше его самого, а платил он мне, на мой взгляд, недостаточно.
  -- Так! - подбодрил его Камушев.
  -- Ну и вот. Однажды в баре я встретился с Квычкиным.
  -- Встретились или познакомились?
  -- Встретился. Мы ведь были знакомы. Они, то есть, Таможенные, крышевали мой магазин, когда я еще работал один без Самохина.
  -- Понятно, ну и?
   Мы выпили, потолковали о жизни. Квыча, то есть, Квычкин, поинтересовался, как мне работается с Самохиным.
  -- Поди жируете от бескрышия? - спросил он.
  -- А я возьми, да и ответь, - кто жирует, а кто только объедки со стола подбирает! Одним словом, дернул меня черт поплакаться ему в жилетку. Рассказать о том, как несправедливо Самохин распределяет полученную от нашей совместной работы прибыль.
  -- Значит, обижает тебя Самохин, - заключил Квыча. - Нехорошо!
  -- Да! - сказал я, - так что, мне один черт, под крышей мы работаем или без. Мне все равно от этой работы только копейки достаются.
  -- Хороши копейки. - Покачал головой Камушев. - Судя по Вашему сегодняшнему материальному положению...
  -- Да, Вы бы знали, сколько Самохин имел по сравнению со мной! - взорвался Бережной, перебив майора.
  -- Ладно, рассказывайте дальше. - Остановил его Камушев.
  -- Потом Квыча спросил, - а, правда, что родственничка Самохинского из верхов туранули?
  -- Правда! - сказал я, - только вам-то об этом откуда известно? Ведь никто пока ничего не обнародовал.
   Квыча усмехнулся.
  -- Дурак ты, Толян! Там, наверху, еще пукнуть не успеют, а нам уже запах чуется! Знаем мы, откуда запахи улавливать надо. Профессия такая!
  -- Да! А вы, я гляжу, с тех пор тоже высоко поднялись. Теперь, похоже, покрупней рыбу ловите, чего вам отдельные небольшие магазинчики? Только путанка под ногами!
  -- Ну, почему ж, мы ничего не чураемся! Копейка, Толя, рубль бережет! А то, что по крупняку вдарять пытаемся, так это ж, благородное дело! - Лучше у богатого побольше взять, чтобы бедного не обидеть. Рабочие кадры, Толя, беречь надо. И потом, чего ж не взлетать, если можется? Ты, вон, не можешь, так и сидишь в заднице! Куда тебе с твоим Самохиным тягаться?
   Бережной умолк и попросил закурить. Рокотов угостил его сигаретой.
  -- Я курить бросаю, потому и не взял с собой, - сообщил он, оправдываясь.
  -- Ничего, я не обедняю. - Шутливо успокоил его лейтенант.
  -- Ну, так, и что дальше? - принялся поторапливать его майор.
  -- Дальше? - В общем, нажаловался я ему спьяну на свое нелегкое сосуществование с Самохиным, на том мы и расстались. А через некоторое время, Квыча, очевидно переговорив об этом с Таможенным, позвонил мне и попросил встретиться.
  -- Поговорить надо, - сказал он, - дело есть.
   Мы встретились на следующий день, и Квыча сделал мне предложение. Они, то есть "Таможенные", были не прочь сесть на хвост Самохину. Но, в деле этом было одно "НО"! Зона торговли находилась на нейтральной территории. Нейтральной эта территория считалась потому, что Самохина вообще никто не трогал, из-за его родственника, под началом которого и родилась, собственно, эта фирма. Теперь же, со снятием родственника, на Самохина вполне можно было наехать. Но, увы, конкурентам могло это не понравиться. Одним словом, чтобы зацепить теперь уже свободного от влияния "высших" Самохина, была необходима веская причина этой самой зацепки со стороны Таможенных. Ведь территория, считай, находилась на сторонах обеих группировок. В противном случае, конфликт с Моргуновскими был бы неизбежен.
  -- Вот, мы и придумали, Толя, одну фенечку! - сказал Квыча. - Так как ты работал с нами до Самохина, то тебе и козырь в руки.
  -- Что это значит? - не понял Бережной.
  -- Одним словом, тут такой расклад! Родилась версия, что ты, якобы, работая с нами, задолжал.
  -- Что?
  -- Тихо, не ершись! Послушай-ка дальше. А задолжал ты по той причине, что взял заем у Таможенного по старой дружбе на то, чтобы слиться с Самохой! Отдать обещал со временем, в процентах. Но, увы! Должок канул в лету! Ты, якобы, прикрываясь защитой высокого родственника Самохи, платить отказался. Объяснив это тем, что всего лишь взял свое, - то, что мы стягивали с тебя ранее за магазин.
  -- Да, разве они поверят в такую чушь? Вы, по логике, за такие дела, давно бы меня замочили.
  -- Поверят! У нашего брата на этот счет, тоже ведь свои заморочки. Ну, прикинь! Замочить тебя, это значит, себя обнаружить! А ты нужен Самохе. Тот сообщает о мокрухе родственнику и подставляет нас. А там и понеслось! Родственник связывается с кем?.... Надеюсь, дальше тебе сообщать не надо!
  -- Ладно, ну и что?
  -- Одним словом, ты нам задолжал, и теперь мы, узнав об отсутствии прикрытия Самохина, захотели вытянуть из тебя свой должок. От того, по праву, и прибрали фирмочку к рукам первыми. Вот такая заморочка, Толян! И тебе, при разборках, надо будет это подтвердить!
  -- А, на хрена мне все это нужно? - спросил Бережной. - Вы, что, заставите меня все это сделать насильно, так сказать, по старой дружбе?
  -- Зачем? Мы будем периодически отстегивать тебе со сборов!
  -- Ага, отстегнете вы!
  -- Напрасно ты так, Толян. У Таможенного слово крепкое. Это я тебе говорю. Если сказал, что будет отстегивать за помощь, значит, так и будет. И потом, мало ли что! Свой человек в стае противника всегда пригодится.
  -- В общем, Квыча тогда дал мне сутки на размышление, после чего я согласился. - Заключил Бережной.
  -- Согласились, значит? - покачал головой Камушев.
  -- Ну да! Вы думаете, у меня был другой выход, или я смог бы свободно от этого отказаться, после того, как они меня в это посвятили? - Да, откажись я, они бы точно меня прибили! Теперь - то им бояться было некого!
  -- Ладно! - Устало вздохнул Камушев. - Рассказывайте, как в этой связи разворачивались события дальше?
  -- Дальше? Дальше все было очень просто. Они вышли на Самохина и сообщили ему о том, что теперь он должен им платить. Тот, естественно, спросил, - с какого хрена? Я, мол, никому не платил, и платить не собираюсь. - Те стали давить, напирать, как они умеют. Самохин не соглашался. И тогда Таможенные решили действовать более жестко. Первым в плане стояло похищение его молодой жены, что они и собрались осуществить в ближайшее время. Дальше, собственно, я ничего не знаю, потому, что Володю убили.
  -- Значит, хотели похитить жену, а пришлось убить мужа! - сказал Камушев.
  -- А, что, уже известно, что это они его...- Побледнел Бережной.
  -- Это одна из версий. - Сказал майор. - Пока.
  -- А Вы, Анатолий Петрович, что думаете на счет этого?
  -- Не знаю. Я ...Вообще-то я думаю у них не было на это резона.
  -- Почему же? Устранив строптивого Самохина, они бы на его место определили Вас, и, в связи с этим, выиграли бы вдвойне. Во - первых, версия насчет Вашего долга в лице Моргуновских заработала бы тогда в полную силу, и во- вторых, у бандитов отпала бы необходимость вымогать выплаты у Самохина. Вы бы отдавали их добровольно!
  -- Я так не думаю. - Сказал Бережной. - Угрожать они умеют искусно, и им бы ничего не стоило в скором времени "уговорить" Самохина. Во всяком случае, убивать его было совсем еще рано. Ведь Таможенные только начали над ним работать. И потом.... - Бережной замялся.
  -- Что? - спросил Камушев.
  -- Это, конечно, ничего не значит, но Квычкин уверял меня в том, что Володю они не убивали.
  -- Это они накануне выкрали ключи из машины Самохина? - спросил Камушев.
  -- Они. Случайно. Квыча, простите, Квычкин с ребятами, тогда поехали вслед за Володей прямо от офиса. Дело в том, что на этот раз он отказался встретиться с ними и сообщил, что в случае, если они нагрянут в офис, позвонит куда надо. И вот, чтобы не нарываться на скандал, Таможенные решили его попасти по дороге. А тут такой случай, - им удалось добыть ключи, совершенно на это не рассчитывая. В общем, добыв ключи, останавливать они его не стали, чтобы не обнаружить свою причастность к этому делу. Квычкин тут же позвонил мне и узнал, стоит ли их квартира на охране. Я сказал, что нет, и он этому очень обрадовался.
  -- И потому, на радостях, тут же сообщил Вам, что они выкрали ключи у Самохина. - Сказал Камушев.
  -- Нет. Он сообщил мне об этом чуть позже. Они, прежде чем похитить Катерину, решили покопаться в квартире. Может, документы какие- нибудь найти для шантажа и вообще... Потому, Квычкин позвонил и спросил у меня, чего такого криминального мог хранить дома Володя и где, а потом сообщил, что они, на удачу, добыли его ключи. И теперь, если покопаться в квартире, то, может, и жену его похищать не придется. Чего с ней лишний раз заморачиваться!
  -- Понятно!
  -- А потом Володю убили. Я тоже подумал тогда, что это дело рук Таможенных, а, поразмыслив, все-таки, засомневался.
  -- Но если Вы говорите, что понятия не имеете, кто это мог быть еще, почему же сомневаетесь в том, что это сделали бандиты?
   Бережной пожал плечами.
  -- Не могу я ничего сказать точно. Мотивов у них пока, вроде не было, но, может....Может они встретились с ним в квартире случайно, и это произошло непреднамеренно? Я не знаю!
  
  
  
  
   ГЛАВА 38
  
   Катерину разбудил звонок в дверь.
  -- Иду, иду! - крикнула она, на ходу надевая тапки и запахивая халат.
  -- Это, наверное, Данила Павлович. - Подумала она, взглянув на часы.
   Сосед договорился с ней накануне вечером, что она присмотрит за его попугаем. Он уезжал на три дня в Обнинск на свадьбу племянницы.
  -- Доброе утро, Катя! - поздоровался с ней сосед, держащий клетку с волнистым попугайчиком.
  -- Здравствуйте, Данила Павлович, проходите! - ответила Катерина, распахивая ему дверь пошире.
   Сосед зашел в квартиру, поставил клетку на пол, а рядом целлофановый пакет.
  -- Это корм, Катюш. На два дня ему хватит, только, будь добра, не забывай наливать свежей водички.
  -- Не беспокойтесь, Данила Павлович. - Улыбнулась Катерина. - Я же с Тишкой не первый раз в няньках сижу! Мы его и накормим и напоим и полетать выпустим! - Да, Тишунь? - И Катерина игриво поскребла пальцем по прутьям клетки.
  -- Ну, ладно, тогда будьте здоровы! Я поехал.
  -- Удачного веселья Вам, Данила Павлович! - пожелала ему на прощание Катерина. Она взяла клетку и понесла ее в комнату.
  -- Куда же тебя примостить, а Тихон? - И оглядевшись, определила клетку на трельяж.
  -- Будешь, Тишунь, в зеркало на себя смотреть, любоваться.
   Попугай, между тем, заметался в клетке, желая свободы.
   - Что, хочешь на волю? А, Тишунь? Маленький! Всю ночь просидел в этой противной клетке! Сейчас, сейчас, мой хороший, я только форточку закрою и выпущу тебя полетать.
   Она так и сделала, но тут же об этом пожалела.
   Тихон, вырвавшись на свободу, принялся беспорядочно метаться по комнате, и даже в прихожую залетел. Птица волновалась. - Надо было повременить, - подумала Катерина, - дать ему попривыкнуть, осмотреться. Попугай, тем временем, снова нырнул в прихожую и затих. Катерина последовала вслед за ним. Птицы нигде не было видно. Она осмотрелась и вдруг услышала шорох, раздающийся из-за шкафа.
  -- Господи! испугалась Катерина и, рванувшись к шкафу, налегла на боковую поверхность, а потом двинула его плечом от стены. Шкаф, с трудом подавшись, сдвинулся с места, образовав небольшую щель.
  -- Тиша, Тиша, вылетай оттуда немедленно! - чуть не плача, воскликнула Катерина. Попугай не издавал ни звука.
   Катерина побежала на кухню, схватила табурет, поставила его к шкафу, и, взобравшись, заглянула за шкаф. Тихон преспокойно расхаживал по полу возле самого плинтуса.
  -- Фу! - с облегчением вздохнула Катерина. - Вот поганец-то! Устроил мне с утра разминочку! И моральную и физическую!
   И тут ее взгляд упал на сверток, лежащий на шкафу.
  -- Это же бабушкин! - Катерина вспомнила, как Софья Максимовна насильно всучила ей этот сверток как раз перед смертью. А она, вернувшись домой, машинально закинула его на гардероб, решив потом как-нибудь взглянуть, что там находится. И, конечно же, в свете последующих событий, совершенно об этом забыла.
   Выгнав попугая с помощью зонтика-трости, попавшегося под руку и усадив его в клетку, Катерина взяла бабушкин сверток и отправилась с ним в комнату. Сорвав коричневую полоску скотча, Катерина развернула газету. Первоначально ее взору предстали два меховых воротника, пропахших нафталином. - Норковый и песцовый. Катерина грустно улыбнулась, разглядывая бабушкино богатство, и в нос ей ударила соленая слеза. Под воротниками лежала пластмассовая коробочка. Катерина открыла крышку и обнаружила в ней бабушкины драгоценности. - Обручальное кольцо, три золотых перстня, две пары сережек, цепочку и маленькие позолоченные часики. - А это что такое? - рядом с золотым арсеналом лежал замшевый мешочек, наскоро зашитый белыми неровными стежками. Катерина нащупала что-то твердое.
  -- Хм! - удивилась она, и попыталась распороть мешочек вручную.
   Ее усилия оказались напрасными. Бабуля зашила его суровой ниткой.
   Распоров мешочек с помощью ножниц, Катерина извлекла оттуда свернутую вчетверо записку и камень, который,....О, господи! Который был очень похож на настоящий бриллиант. У Катерины расширились глаза от изумления. Такой огромный?
  -- Нет! Это.... Это просто не может быть бриллиантом, - не веря своим глазам, подумала она. - Откуда у бабушки могло взяться такое богатство? Нет! Это.... не может быть бриллиантом! - продолжала она убеждать себя, при этом, невольно вытягивая руку с надетым на палец бриллиантовым кольцом, и сравнивая его блеск с этим огромным камнем.
   Продолжая смотреть на камень, Катерина отложила его в сторону и развернула бабушкину записку, которая лежала тут же в мешочке.
   ...... Катюша, в этом мешочке лежит бриллиант. - Прочла она первые строки, и невольно ахнув, приложила руку к губам.
   ......он был подарен мне Ларионовым Виталием Михайловичем еще в детстве. Мы тогда, правда, и сами не знали, что у маленького Витальки в шкатулке находятся бриллианты, думая, что это обычные стеклянные безделушки, и откуда у него взялась эта шкатулка, мы тоже не знали. В ней было четыре таких камня, один из которых Виталька оставил себе, а остальные три раздал нам, - мне, Дмитрию Сергеевичу и Алевтине Борисовне, - женщине, которая приютила нас, горемычных сирот в войну. (Я про нее тебе рассказывала). Одним словом, у самого Витальки остался не только один из четырех камней, но и шкатулка, в которой они хранились. И вот, совсем недавно, примерно год назад, эта самая шкатулка открыла нам секрет своих сокровищ. А дело, по рассказу Виталия, было так: шкатулка хранилась у него на самой верхней полочке серванта, среди хрусталя. И он, однажды, вытащил ее оттуда, чтобы стереть пыль. Вытащил, да не удержал! Она выпала у него из рук и ударилась об пол. Он слез с табурета, чтобы ее поднять, и тут обнаружил, что одна из ножек отогнулась, очевидно от удара. Он попытался ее поправить и вдруг обнаружил тайник, доступ к которому и вскрывала эта отогнутая ножка. Одним словом, в шкатулке оказалось двойное дно, а в нем лежала карта и записка. Прежде всего, в записке стояла дата, 18 августа 1917 года. Значит, писали ее аккурат перед революцией. Адресована записка была членам некоего общества, под названием "Школы мистерий". И в ней сообщалось о том, что часть документов и средств общества находится в имении князя Григорьева , что под Питером, в деревне "Голубые пруды". В записке также сообщалось, что на прилагаемой карте, где как раз и изображалось имение, место захоронения можно было определить только с помощью тех четырех бриллиантов, которые хранились в шкатулке. Причем бриллианты эти именовались бриллиантами Сен Жермена. (Я, Катюша, сама читала эту записку и видела карту).
   Итак, бриллианты нужно было расположить на карте каким-то особым способом, который знала Маша, - внучка князя Григорьева, на тот момент находящаяся в Париже, (об этом тоже было сообщено в записке), и пустить на них сверху, на определенном расстоянии под прямым углом пучок света (прожектора). Именно в этом случае перекрестное сияние четырех бриллиантов должно было сходиться в одной точке, которая и указывала на место захоронения документов и средств этого общества.
   Виталий Михайлович сообщил об этом только нам с Дмитрием Сергеевичем. Вологодские, у которых хранится четвертый бриллиант, пока об этом ничего не знают. А вообще, у Виталика сначала родилась идея собрать все четыре бриллианта и покумекать над их расположением на карте. Я, правда, сказала, что мало верю в это, так называемое, бриллиантовое свечение, сходящееся в одной точке. Ведь, как известно, бриллианты, напротив, рассеивают свет. На что Виталька мне возразил.
  -- Рассеивают только мелкие, - сказал он. Крупные же, в целях сохранения их первозданной красоты, обрабатываются несколько иначе. Грани шлифуются по другому, и вполне могут быть способны как рассеивать, так и фокусировать свет при разном его распределении.
   Катюша, я ведь не зря сказала тебе, что догадываюсь, за что могли расправиться с Виталькой. - Писала далее бабушка. - Конечно, это только мое предположение, но как знать! Вдруг он поделился этим с кем-то еще? Решил, например, посоветоваться с каким - нибудь специалистом по камням, или с историком? А при нынешней-то жизни, разве можно было так поступать?
   В общем, тут есть над чем подумать, хотя, какая теперь разница! Витальку-то все равно не вернуть!
   Я, Катенька, вот что подумала! Отправлю - ка к тебе свое богатство. Хотя бы на время, покуда буду находиться в больнице. Ведь если у Витальки и впрямь кто-то пытался похитить бриллиант, то может и ко мне за вторым явиться, а за одно и все остальное умыкнет! Так что ты, деточка, положи мое хозяйство в какой-нибудь укромный уголок! А насчет бриллианта, я тебе вот что скажу! Свяжись-ка ты с Валерушкой, - сыном Виталия Михайловича, и покажи мою записку. Может и он что-то знает об этом бриллиантовом деле от отца. А там, вы уж сами и подумаете, что со всем этим делать! На худой конец, распорядись этим бриллиантом по своему усмотрению.
   Катерина отложила записку в сторону.
  -- Так вот, оказывается в чем дело! Господи! - И она с ненавистью взглянула на бриллиант.
   Катерина взяла мобильник.
  -- Валера!
  -- Алло, здравствуй, Катюш, я тебя слушаю.
  -- Валера, срочно приезжай ко мне!
  -- А, что случилось?
  -- Приезжай, я, кажется, нашла то, за чем ко мне пытались проникнуть в квартиру! И, знаешь, я догадываюсь, кто это мог быть.
   Валера приехал к ней через час. И Катерина, ничего ему не объясняя, протянула бабушкино письмо.
   Прочитав его, он вопросительно взглянул на Катерину.
  -- Ты думаешь, что убийство наших стариков, дело рук пасынка Купидонова?
  -- Ну, раз и ты так думаешь, то я почти не сомневаюсь в этом. - Ответила Катерина. - Похоже, Дмитрий Сергеевич перед смертью рассказал ему об этой истории и передал свой бриллиант.
  -- А, может, твоя бабушка права, вдруг это кто-то посторонний?
  -- А как же исчезновение писем, фотографий? Кому из посторонних резонно было этим заниматься? Только он мог не желать, чтобы его обнаружили.
  -- Конечно, с этой точки зрения ты права, да и я склонен так думать, но исключать посторонних мы тоже не должны.
   Катерина улыбнулась.
  -- Ты рассуждаешь, как заправский следователь. Кстати, ты не хочешь поделиться нашей находкой с Камушевым?
  -- Думаю, пока еще рано. Это мы всегда успеем сделать. Давай-ка покопаемся сами.
  -- Валера, а ты не обратил внимания, шкатулка Виталия Михайловича на месте?
   Валера призадумался.
  -- Похоже, что нет! По крайней мере, я ее не видел на своем обычном месте.
  -- А, может, он убрал ее куда-нибудь?
  -- Не думаю, Катюш, я ведь перерыл весь дом в поисках писем, и она мне нигде не попалась.
  -- Значит ни ее, ни карты, ни письма, ни бриллианта у тебя нет! - констатировала Катерина. - А, как ты думаешь, Валер, купидоновский пасынок охотится только за бриллиантами, или желает использовать их применительно к карте, чтобы попытаться отыскать все остальное?
  -- А ты бы как поступила на его месте?
  -- Попыталась бы пойти до конца.
  -- Вот, вот!
  -- Значит?
  -- Значит, два бриллианта со всем остальным приложением у него уже имеются, - закончил за нее Валера. - И теперь остается добыть еще два. - Твой и тот, который находится в Вологде.
  -- Если он его уже не добыл. - Сказала Катерина.
  -- Ну, да, конечно!
  -- Ну, что, Валер, я так понимаю, что теперь мы должны отправиться в Вологду?
  -- Должны, Катюш. - Улыбнулся Валера. - Надеюсь, адрес Алевтины Борисовны в архивах твоей бабушки имеется?
  -- Имеется. Только Адрес ее сыновей. Алевтина Борисовна уже давно умерла.
  
  
  
   ГЛАВА 39
  
   В Вологде Саша прожил шесть лет. Зять Сени, Анатолий Игоревич, пользуясь своей высокой должностью, пристроил его на работу в милицию, а за одно и подучиться, - в местную высшую школу милиции.
  -- По ходу! - сказал он. - Пока возможность такая имеется. У тебя, Саша, специальность для дальнейшего образования в школе милиции вполне подходящая, - юрист. А там, глядишь, и приживешься у нас. Между Тулой и Вологдой разница не велика. И у меня подспорье будет надежное. Свои кадры. Это, брат, много значит!
   Первые полгода Саша жил в семье Анатолия Игоревича, а потом снял квартиру. И все у него шло своим чередом. Работа, учеба, личная жизнь. Он даже с девушкой начал встречаться. Она работала в соседнем магазине, куда Саша периодически захаживал. Но однажды, о, господи! Однажды снова все полетело в там - тарары!
   .....Он проводил Вику и пошел домой. Время было около двенадцати ночи. Саша вошел в свой подъезд и нутром почувствовал неладное. Потом еще отметил, какая все-таки хорошая у него интуиция.
   Перед дверью его дожидался Подгорный и еще трое ребят.
   Увидев их, Саша оторопел на мгновение, а потом, было, повернулся, чтобы рвануть из подъезда. Однако снизу наперерез ему вышел четвертый парень, спрятавшийся, очевидно, под лестницей.
  -- Куда ты рыпаешься, корешок? - воскликнул Коля. - Хорош, набегался уже. Лучше давай-ка, по доброму, веди гостей в дом.
  -- А, если не поведу? - дерзнул Саша.
  -- Замочим прямо тут, и пикнуть не успеешь!
  -- А так замочите в квартире, какая разница то?
  -- На хрена бы я ехал в такую даль об тебя мараться? А? Что мне с такой мокрухи толку, если ты бешеные деньги должен? За пять лет знаешь, сколько по счету натикало? Я говорю, что замочу только в том случае, если начнешь артачиться.
   Они вошли в квартиру, и Подгорный приказал Саше их накормить.
  -- Да у меня, это... еды совсем мало. На всех точно не хватит. - Замямлил Саша, извиняясь.
  -- Доставай все, что есть.
   Саша опустошил холодильник. Принес из кладовки картошку и, вывалив ее в раковину, принялся чистить.
  -- Пойдем-ка потолкуем, корешок. - Сказал ему Подгорный.
  -- А картошка?
  -- Картошку пацаны почистят.
   Они прошли в комнату. И Коля, по хозяйски, уселся на незаправленный диван, который у Саши одновременно служил постелью. Саша рядом с Колей садиться не пожелал, и, придвинув стул поближе к дивану, уселся на него.
  -- В общем, так, мораль я тебе читать не стану. - Сказал ему Коля. - Бить за такое подло, что ты мне устроил, тоже сейчас смысла нет. Деньги будешь отрабатывать, это факт, а откажешься, замочу. Это я тебе сто пудов обещаю.
  -- Но...Колян, что ты на меня эти деньги вешаешь, если вы со своими дружками сами все это придумали?
  -- Не понял? - удивился Коля.
  -- Я видел, как ты разговаривал со Смагиным и Вадимом Петровичем возле кинотеатра "Октябрь".
  -- Чего? Че ты буробишь - то? А ну - ка, повтори!
  -- Я видел, как ты любезно с ними разговаривал и понял, что этот трюк с деньгами дело ваших рук.
  -- Ты, че, корешок, совсем с головой не дружишь? Ты мне тут не придумывай! Не мог ты меня с ними видеть! Обознался, значит.
  -- А как же твоя машина? Я ведь сначала ее увидел, а потом и тебя.
  -- Моя машина и я, вещи разные. Да мало ли где мне приспичит ее поставить! Ты мне байду не устраивай! - строго гаркнул на него Коля.- Деньги будешь отдавать, понял?
  -- Понял! - покорно сказал Саша и обречено опустил голову. - Только как, интересно?
  -- Вернешься домой и будешь снова наркоту продавать.
  -- Вернусь? Да у меня здесь работа, и учеба. Гос экзамены через месяц начинаются.
  -- Гос экзамены сдашь. - Заржал во весь голос Коля, упиваясь своей властью. - А потом приедешь. Такие крутые ребята нам ох как нужны будут! И не вздумай куда-нибудь еще намылиться. Все равно найду.
  -- Интересно, как вы меня вычислили? - не удержался от любопытства Саша.
  -- Да, чего там было вычислять, если твой отчим постоянно на почту письма таскал. Тоже мне, пинкертоны хреновы! Да я, если б в тюрягу не забурился, давно бы тебя отыскал.
   Коля повел носом.
  -- О! Картошечкой жареной пахнет! Ладно, пошли жрать, - и он с размаху ударил Сашу по плечу.
   Саша чуть со стула не свалился от такого панибратства.
  -- - А ты все такой же хлипкий, корешок! - засмеялся Коля. - Ладно, пошли пожрем да водяры накатим за встречу.
   На следующий день Саша пришел к Анатолию Игоревичу.
  -- В общем так, - сказал он. - Мне бы в армию попасть надо.
  -- Что случилось, Саша?
  -- Мои дружки объявились. - И Саша рассказал ему о визите Подгорного.
  -- Так чего ж ты меня не позвал? - воскликнул Анатолий Игоревич. Я бы взял их с поличным, а там, глядишь, и статейку какую припечатал, чтобы впредь неповадно было.
  -- Спасибо, Анатолий Игоревич, Вы меня и так выручили. Зачем Вам лишние хлопоты, да, еще, чего доброго, неприятности.
  -- Постой, постой, но ведь ты ж институт заканчиваешь! Милицейский! Какая же тебе теперь армия?
  -- А давайте сделаем так, чтобы я его не закончил. Одним словом, оставим Гос. экзамены до возвращения из армии.
  -- Ну, ты придумал тоже! Сам же сказал, что они тебе срок для завершения учебы отпустили.
  -- Ну, тогда после экзаменов отправьте меня в армию хоть на один год, по собственному желанию. Можете Вы такое устроить?
  -- В армию забирают по месту прописки! Тебе все равно придется домой возвращаться.
  -- Нет, оттуда они меня уже ни в какую армию не отпустят. - Вздохнул Саша.
   Гос. экзамены он сдал, получил на руки диплом. А спустя два дня, снял с книжки все деньги, которые уже четыре года откладывал на покупку квартиры, и исчез.
   Анатолий Игоревич некоторое время ничего не писал родным об исчезновении Саши. Не хотел их расстраивать. Все думал, что тот сообщит ему о своем местонахождении, но увы, Саша не объявлялся.
  
   ГЛАВА 40
  
   Катерина открыла глаза и взглянула на часы. Пять сорок. Надо же! - удивилась она. - Проснулась, как по заказу. Ее будильник должен был прозвонить без четверти шесть. Она встала, подошла к окну и, отодвинув шторы, выглянула на улицу. Солнце только, только вставало и его томное, молочно - багряное зарево короткими штрихами затягивало небосвод прямо на глазах.
  -- Господи! Вот красотища-то! - улыбнулась Катерина, порадовавшись тому, что день снова обещает быть жарким.
  -- Надо захватить с собой купальник. - Решила она. - Дорога будет дальней. Может, где - то на привале искупаться посчастливится.
   Валера должен был приехать к ней через полчаса. И она, умывшись, отправилась на кухню готовить завтрак.
   В голове закрутились мысли о шкатулке и бриллиантах. - Откуда, в самом деле, у маленького мальчика во время эвакуации при себе оказалась шкатулка с такими драгоценностями? - рассуждала Катерина. - Сохранилась семейная реликвия с дореволюционных времен?
   Но ведь тогда предки Виталия Михайловича должны были быть очень богатыми людьми, а значит и титулованными. А может, бриллианты попали к ним совершенно случайно? Как знать! И почему их называют бриллиантами Сен Жермена? Катерина смутно помнила, что когда-то читала о графе де Сен - Жермене. Он, кажется, был искусным политиком и философом. Довольно яркой исторической личностью. Странно, почему бриллианты названы его именем? - пожала она плечами, и подумала о том, что, вернувшись из Вологды, обязательно сходит в библиотеку и ознакомится с биографией этого загадочного человека поподробнее.
   - Кстати! Может, взять бабушкин бриллиант с собой? - подумала Катерина. - Вдруг в мое отсутствие за ним кто-то явится? Ее квартира, хоть и находилась теперь на охране, но мало ли что! Лучше не рисковать!
   Этой мыслью она поделилась с Валерой.
  -- Ты совершенно права, Катюш! - сказал он. - Лучше возьмем бриллиант с собой.
   Катерина проделала в замшевом мешочке дырочку, нацепила его на шнурок и, надев на шею, спрятала под сарафаном.
  -- Ну, как? - повернувшись к Валере, спросила она.
  -- Отлично! Теперь он будет находиться под прямой нашей защитой.
   В Вологду они прибыли только к вечеру, и первым делом отправились к старшему сыну Алевтины Борисовны, Семену Михайловичу. Он жил в центре города один в двухкомнатной квартире.
   Пожилой мужчина, узнав, чьи они, принял их как родных.
  -- Господи ты боже мой! Сонечкина внучка! - удивился он. - А и впрямь ведь на нее похожа! Я видел Соню вместе с Виталькой лет тридцать тому назад. Они тогда в последний раз приезжали проведать маму, аккурат перед ее кончиной. А ты на отца вроде как не похож! - разочарованно сказал Семен Михайлович Валере.
  -- Не похож. - Согласился Валера. - Я полная копия мамы.
  -- Значит счастливый! - засмеялся Семен Михайлович.
   Потом пожилой мужчина принялся расспрашивать их о Виталии Михайловиче и Софье Максимовне. И Валере с Катериной пришлось сообщить о их смерти. Правда, о том, что их убили, они старому человеку рассказывать не стали, списав смерть своих близких на плохое здоровье. - Ну, какая теперь разница, зачем его лишний раз расстраивать.
   После такого прискорбного сообщения Семен Михайлович расстроился и даже всплакнул.
   - Я ведь тоже три года назад жену схоронил. Вот и бобылюю теперь один. Дети-то по своим гнездам разлетелись. Навещают, правда, каждый выходной. На это я обижаться не могу. - Сказал он, а потом вновь принялся расспрашивать своих гостей.
  -- И какими же вы судьбами к нам пожаловали? Неужто просто проведать решили?
   Валера с Катериной переглянулись.
  -- Вижу, что нет! - лукаво заметил Семен Михайлович. - Значит, по надобности приехали. Конечно! В такую-то даль!
  -- Дело в том, что мы ищем одного человека. - Сказал Валера. - Пасынка Дмитрия Сергеевича Купидонова.
  -- Сашку что ли?
  -- Точно. - Удивился Валера.
  -- А Вы, что, знаете его?
  -- А то как же? Он, почитай, пять лет у нас жил.
  -- У Вас? - воскликнули почти в один голос Катерина и Валера.
  -- У них там в Туле неприятности какие-то произошли. - Пожилой человек призадумался. - Я теперь уж и не припомню какие. Одним словом у Сашки с дружками что-то там не сложилось. Вот Дима и отправил его к нам схорониться.
  -- Понятно! - сказала Катерина.
  -- Я определил его к своему зятю, Анатолию. Он у нас начальник милиции. А тот пристроил Сашку к себе на работу. Ну и жил он здесь у нас в Вологде лет пять. Ну да, если не больше. В Тулу - то показываться ему было совсем нельзя.
  -- Почему жил, а сейчас?
  -- А сейчас не живет! Давно уже.
  -- А где живет?
  -- Кабы мы знали! - вздохнул Семен Михайлович. - Уехал он от нас. Исчез не известно куда. Мой зять потом даже Диме в Тулу писал, хотел узнать, не объявился ли Сашка. И Дима ответил, что нет. Может, сказать не захотел, а может и правда его пасынок до сих пор не объявился. Или помер уже, кто его знает.
  -- Почему помер? - удивилась Катерина.
  -- Могли дружки порешить. Те, что преследовали его. Они ведь тогда отыскали его у нас - то, заявились и пригрозили. Вот он и исчез после их приезда из Вологды.
  -- То есть, Вы хотите сказать, что ничего о нем не знаете? - расстроилась Катерина.
  -- Нет.
  -- Очень жаль. - Вздохнул Валера. - И еще, Семен Михайлович, вопрос у нас к Вам имеется деликатный.
  -- Ну?
  -- Мой отец тогда, в сорок пятом, при прощании с Алевтиной Борисовной, подарил ей драгоценный камень.
  -- Как же! Помню. Я ведь сам при этом присутствовал. Мы вместе с мамой провожали Виталика, когда профессор за ним приехал. Так это был драгоценный камень?! Надо же! А мы и не думали. Мама тогда еще посмеялась. Сказала, что малой очень уж дорожил этой безделицей.
  -- И что же? - воскликнула Катерина. - Вы его не сохранили?
  -- Почему? Мама берегла его всю жизнь, как память. Он у нее всегда лежал в коробочке с иголками и наперстками.
  -- А теперь он где?
  -- Не знаю. Я ведь не в мамином доме живу. Там Андрюшка со своей семьей остался.
  -- И что же, камень может быть у него? - спросила Катерина.
  -- Может быть, а может и не быть. Вдруг Лариса его выкинула за ненадобностью? - предположил Семен Михайлович. - Поезжайте-ка Вы к ним завтра, да и узнайте.
  -- А сегодня? - спросила Катерина. - Можно мы поедем сегодня, прямо сейчас?
  -- Нет уж, сегодня я вас никуда не отпущу. Сегодня вы мои гости. Да и потом, поди устали с дороги - то, а к Андрюшке в пригород надо ехать.
  -- Ничего, Семен Михайлович, мы бы поехали. - Возразила Катерина.
  -- Да что ж он вам так занадобился этот камень? Неужто до завтра не потерпится?
   Катерина улыбнулась.
  -- Не потерпится.
  -- Он что ж, дорогой очень или что?
  -- Он ....Он конечно дорогой. - Сказал Валера. - Но мы не собираемся его забирать насовсем. Он по праву принадлежал Алевтине Борисовне, а значит, является собственностью вашей семьи. Он, Семен Михайлович, нужен нам только на время.
  -- Ну и ладно. Что ж, раз нужен, так и возьмете, коль на месте он.
  -- Ну, так что, Семен Михайлович, мы поедем, а? Вы уж не обижайтесь. - Принялась настаивать на своем Катерина.
  -- Да, видать вас не удержишь. Ладно, поехали!
  -- Поехали? - удивленно переспросила старика Катерина.
  -- Ну да, и я с Вами. Заодно и брата проведаю. Чего ж на машине-то не прокатиться?
   Они заявились к Андрею Михайловичу в десятом часу вечера.
  -- Батюшки мои! - удивился тот. - Сегодня меня бог гостями целый день радует. Днем внуки приехали, Володя с Мариночкой, сыночка своего годовалого показать привезли, а теперь вот и вы!
   Они зашли в дом, и Катерина, окинув взглядом две небольшие комнатки и количество присутствующих людей, засмущалась.
  -- Андрей Михайлович, мы с Вами только поговорим и уйдем. - Сказала она.
  -- Как это? - не понял радушный хозяин.
  -- У Вас народу и так полный дом, так что мы с Валерой переночуем в какой-нибудь гостинице.
   Пожилые братья, взглянув друг на друга, засмеялись.
  -- Еще чего придумали! - сказал Андрей Михайлович. - Проходите к столу и не морочьте голову. Вы ж для нас, как родные.
   В этот момент к ним подошла его супруга, Лариса Петровна, которая принесла Катерине и Валере тапочки.
  -- Это кто в гостиницу собрался? А? - спросила она. - Да я вам ее и тут устрою. Чем у нас на чердаке не гостиница?
  -- Ну, ты мать, даешь! - упрекнул ее Андрей Михайлович. - Таких редких гостей, да на чердак!
  -- А, что, у меня там все убрано, две койки стоят и секретер со столиком. Даже коврик на полу.
  -- Спасибо! - воскликнула Катерина. - Мы с удовольствием расположимся на чердаке.
  -- Конечно. Я тоже так думаю, чего им тут среди нас томиться. - Поддержала ее Лариса Петровна. И, взглянув на Валеру, почему-то подмигнула.
   Катерина, заметив ее подмигивание, тут же перевела взгляд на Валеру, а тот, в свою очередь, смущенно кашлянул в кулак и улыбнулся.
  -- Ладно, мать, иди - ка стол обнови. - Обратился к супруге Андрей Михайлович. - А я пока новую бутылку наливочки откупорю. А вы, гости дорогие, мойте руки, да проходите к столу. С внуками нашими познакомьтесь.
   Пропустив по первой за знакомство, хозяева принялись расспрашивать гостей о житье - бытье. Катерина, улучшив минуту, принялась осторожно выведывать у Ларисы Петровны информацию о бриллианте.
  -- Камень - то? - вздохнула хозяйка, поняв, о каком именно камне идет речь. - Украли у нас его, Катюша. Причем совсем недавно. Месяца два назад.
   Катерина с Валерой переглянулись.
   - Как это случилось? - спросила Катерина.
  -- Очень просто. Мой дед на рыбалку отправился с утра, а я в город решила прокатиться. Приспичило мне кухоньку приглядеть в мебельном. Мы с дедом как раз к тому времени деньжат подкопили, да дети мне к дню рождения немного добавили. Вот и уехала я на автобусе. А кто-то, видать в этот день подкараулил, что хозяев дома нет, да и влез к нам в окно. Господи, и чего воровать - то задумали у двух старых пенсионеров! Руки бы у таких поотсыхали! Хорошо, что я еще все деньги с собой увезла!
   Украли -то правда, почитай, один этот камень. Он у меня в коробочке лежал вместе с обручальными кольцами, цепочкой и другими побрякушками. Ты погляди ведь какие твари, к серебру даже не прикоснулись. Камень этот взяли, да золотишко мое немудреное. И то, золотишко - то я потом нашла. Только по утру, правда. На дорожке оно валялось, врассыпную, аккурат возле самой калитки. Выронили, видать впопыхах.
  -- Да, - подтвердил Андрей Михайлович. Детвора у нас балует такими делами. Подростки. Подворовывают себе на пиво да сигареты, поганцы. Даже пенсионерами не гнушаются. Они ведь как рассуждают! Я, было, соседу начал жаловаться, на кражу - то, да угораздило меня завести этот разговор при его внуке, Максиме. Сколько ему сейчас, Лара? - попутно спросил он у супруги.
  -- Тринадцать. - Ответила та.
  -- Во! - многозначительно подняв палец, сказал Андрей Михайлович. - Так он знаете, что мне выдал, так сказать в утешение? - А зачем, говорит, тебе, дед то золото сдалось? Чего ты так из-за него переживаешь? Лежало, - говорит, - оно у тебя в загашнике сто лет, и что от этого толку?
   Я на такое его заявление, аж глаза выпучил! - Я, говорю, Максимка, не из-за золота переживаю, тем более, что и переживать из-за него нечего, раз оно потом нашлось. Мне за себя обидно. За ветерана. За то, что я ради таких вот в семнадцать лет добровольцем на войну ушел. И за то, что теперь, когда мне уже за восемьдесят, вместо почитания и уважения, эти малолетние подонки залезают в мой дом и без зазрения совести шкодничают!
  -- Ладно, дед, не кипятись, - заметила супруга Андрею Михайловичу. - Нечего нервы себе поднимать. А не то, расходятся они сейчас у тебя, как на дрожжах, и будешь потом всю ночь глаза в потолок таращить.
   Андрей Михайлович досадливо поморщился и махнул рукой.
  -- А, и правда, давайте - ка лучше выпьем бабкиной наливочки! - и он плеснул Катерине, сидящей рядом с ним, полную рюмку.
  -- Ой! - воскликнула она. - Мне хватит! От вашей наливочки меня уже не только голова, но и ноги слушаться перестали. Она ведь у Вас, Андрей Михайлович, на спирту, и называется, скорее, настоечка, а не наливочка!
  -- Не на спирту, а на собственной самогоночке! А это, деточка, великая разница! Пей!
  -- Катерина засмеялась и, подняв рюмку, отпила глоток.
  -- Нет уж, так не пойдет! - разошелся Андрей Михайлович. Выпей-ка до конца, нечего зло оставлять.
  -- Хорошо, - согласилась Катерина. - Только пусть эта будет последней!
   После застолья Лариса Петровна полезла на чердак, чтобы еще раз убедиться, что там все в порядке, а внучке Марине поручила проводить гостей в летний душ.
  -- Вода, правда, уже остыла к этому времени, - сказала Марина, и, поднявшись на приступок, стоящий возле металлической емкости с водой, заглянула внутрь.
  -- Ой, да тут ее совсем мало! Вот незадача-то! Дед с Володькой всю выплескали! Вам на двоих, пожалуй, не хватит.
  -- А если добавить? - спросил Валера, поглядывая на кран, ведущий из дома к душевой емкости.
  -- Холодной? Да Вы что? Она ж ледяная идет из-под крана.
   Придется ее подогреть на газу, а потом в чан вылить.
   Жаль, что поздно уже, а то можно было и на пруд сходить. Водичка там очень чистая и теплая.
   А далеко пруд-то? - поинтересовалась Катерина.
   Да нет, от нашего дома минут десять, двенадцать ходу.
   Вот мы туда и сходим, а Валер? Не зря же я купальник с собой везла!
   Конечно сходим! - согласился Валера, - с удовольствием!
   Марина проводила их до конца улицы, и объяснила, как спуститься к пруду.
  -- Идите, по этой тропинке. Она, правда, ответвляется дальше вправо, но вы не сворачивайте, а продолжайте идти прямо. Там будет спуск хороший и песочек привозной на берегу.
  -- Спасибо, Мариночка, возвращайтесь. - Поблагодарил молодую женщину Валера. - Теперь - то уж мы не заблудимся.
  -- Да, я пойду. Сейчас Митька проснется. Есть запросит. Я ведь до сих пор его грудью подкармливаю. Отучить никак не получается. А вы, как вернетесь, сразу на чердак полезайте. Там лестница будет стоять, увидите. С внутренней стороны дверцы крючок найдете. Так вы обязательно закройтесь, а то комары спать не дадут.
  -- Хорошо, Марина, спасибо за беспокойство, - сказала ей Катерина. - Спокойной ночи!
   Они спускались вниз по узкой тропинке.
  -- Хм! Ну и наливочка, которая самогоночка! - засмеялась Катерина. - Вот старый, напоил все же! Меня штормит и в голове все плывет, того и гляди, нырну, не дойдя до пруда.
   Валера подхватил ее под руку.
  -- Не волнуйся, Катюш, нос разбить я тебе не позволю.
  -- Ой, да ты, похоже, и сам качаешься! - засмеялась Катерина, почувствовав, что Валера тоже нетвердо стоит на ногах.
  -- Конечно, мне ведь подливали с другой стороны.
  -- Семен Михайлович?
  -- Он самый!
  -- Вот старики! Ты посмотри, пили наравне с нами, а у них ни в одном глазу!
  -- Да я тоже ничего, бодренький. - Валера принялся выводить ровные шаги. - Видишь?
  -- Вижу, вижу! - засмеялась Катерина.
  -- Так что, можешь положиться на мое твердое плечо и железную руку.
  -- С удовольствием! - Катерина закинула руку Валере на плечо и прижалась к нему покрепче. А он обхватил ее за талию,
   и в этот момент выронил мыльницу.
  -- Ну вот, мыло потеряли!
  -- Потеряли? Это что ж, и ко мне относится?
  -- Косвенно!
  -- Это как?
  -- Я тебя обнял, а ее потерял!
  -- Ты, значит, бодренький, но удержать меня вместе с мыльницей не получилось!
  -- Каюсь, Катюш! Не получилось. - И они, наклонившись, принялись шарить руками по траве в поисках мыльницы.
   Валера первым нашел мыльницу, а потом наткнулся на ее руку, и, взяв в свою, стремительно поднес к губам. Катерина чуть не отдернула ее, ощутив на ладони его горячий поцелуй.
  -- Как это понимать?
  -- Как хочешь! - шепотом ответил Валера.
  -- Но, я.....
   Он, не дав ей договорить, прикоснулся губами к запястью.
   Катерину охватила дрожь.
   - Валер, что ты делаешь?
   - Наслаждаюсь тобой!
   - Но....
   - Ты против? - Валера заглянул ей в глаза, и, улыбнувшись, сам ответил на свой вопрос.
   - Ты не против!
   Он решительно обхватил ее голову, и через мгновение Катерина ощутила его губы на своих губах. Но, увы! Горячего поцелуя у них не получилось. Катерина, не удержав равновесия на корточках, "клюнула носом", угодив в придорожную лужицу, и залилась смехом.
  -- Ой! я, кажется, в грязь угодила! - и показала ему грязные ладошки. - Бежим скорей купаться!
   Она вскочила на ноги.
   - Не выйдет! - Валера обнял ее. - Сначала доведем начатое до конца.
   - Но....я даже обнять тебя не смогу такими руками!
   - Сможешь! А мыло на что?.....
  
  
   Они спустились к воде, и Катерина на ходу, сбросив босоножки, ступила на песок.
  -- Ну, надо же! Он еще теплый! Скорей разувайся.
   Катерина сняла с себя сарафан и нагая подбежала к воде.
  -- А я и правда напрасно везла с собой купальник! - озорно взглянув на Валеру, - воскликнула она, и, нагнувшись, подхватила мыльницу.
  -- Догоняй! - не то я утону без твоего крепкого плеча и железных объятий!
   Они занимались любовью в воде, а потом на песке. Досталось в эту ночь и чердаку с его старыми скрипучими кроватями, и полу, на который они потом перебрались, чтобы не перебудить весь дом.
  
   ГЛАВА 41
  
   Телефонный звонок застал Катерину в тот момент, когда она находилась в парикмахерской.
  -- Алла, извини! - сказала она мастеру, и, высвободив руку из под накидки, достала из сумочки мобильник.
   Ее беспокоил майор Камушев.
  -- Да, Андрей Константинович!
  -- Здравствуйте, Екатерина Леонидовна. Мне бы хотелось встретиться с Вами сегодня. Надо переговорить.
  -- О чем?
  -- О Бережном и его связи с бандитами.
  -- О! Вы это уже установили?
  -- Да, но Вы понимаете, что это не телефонный разговор. Я расскажу Вам обо всем при встрече, а за одно и у Вас кое что разузнаю. Вы не смогли бы подъехать?
  -- Во сколько?
  -- Да прямо сейчас, пока у меня выдалось свободное время.
  -- Прямо сейчас не получится. Я в салоне стрижку делаю, и в данный момент сижу прямо в кресле.
  -- И когда Вы освободитесь?
   Катерина взглянула на часы, прикинув, сколько времени займет ее стрижка и запланированный после этого педикюр. Не станет же она от него отказываться, если записалась заранее.
  
  -- Через час с небольшим! - сказала она майору.
  -- А где Ваш салон находится? - поинтересовался Камушев.
  -- На Симферопольской.
  -- Так это ж совсем рядом! А, давайте-ка я за Вами заеду через час с небольшим.
  -- Андрей Константинович Вы меня надолго задержите?
  -- А, что, у Вас какие-то планы на сегодня?
  -- Да. - Сказала Катерина. В основном на вечер, но и днем есть, чем заняться.
  -- Не волнуйтесь, я украду у Вас час, не больше. Я, кстати, звонил Вам несколько раз вчера и позавчера, но мобильник был не в зоне.
  -- Да, было такое! - сказала Катерина. - Я в Вологду уезжала.
  -- В Вологду? И зачем же, если не секрет?
  -- Знакомых навестить.
  -- Понятно. Итак, Екатерина Леонидовна, продиктуйте мне координаты Вашего салона.
  --
   ....Камушев встретил ее на улице.
  -- О! - Удивленно воскликнула Катерина, на которую обратила внимание непривычная короткая стрижка Андрея Константиновича, и рубашка с короткими рукавами, вместо привычного пиджака.
  -- Я Вас не узнала! - улыбнулась она.
  -- Вот, пока Вас дожидался, тоже подстричься решил. Совместил полезное с нужным! Только стрижка получилась не совсем удачной.
  -- Почему, Вам очень идет. Вы даже помолодели лет на пять.
  -- Это слишком коротко, я не привык к такой прическе.
  -- Ничего, в такую жару короткая стрижка в самый раз.
   Они подошли к машине, в которой сидел лейтенант Рокотов.
   Камушев любезно открыл перед Катериной заднюю дверцу.
  -- Садитесь, Екатерина Леонидовна.
  -- Так мы все-таки в отделение поедем?
  -- В отделение отсюда, конечно ближе, но можно и к Вам домой. Мне ведь хотелось запротоколировать нашу беседу, а в машине это сделать невозможно. Так что, право выбора, куда ехать, остается за Вами. Нам, правда, придется еще к метро подрулить, лейтенанта высадить, а потом мы свободны.
   Катерина поздоровалась с Рокотовым и уселась в машину.
   Через несколько минут они подъехали к метро, возле которого вышел Рокотов, а потом направились дальше. Однако не прошло и пары минут, как Катерина воскликнула. - Стойте!
  -- Что случилось? - спросил Камушев.
  -- Остановите машину!
   Майор взглянул на Катерину в зеркало заднего вида. Ее лицо... Нет, это нельзя было назвать лицом. Это была маска с застывшим на ней страхом и недоумением одновременно.
  -- Что такое? Екатерина Леонидовна, что с Вами?
  -- Остановите! - взмолилась Катерина.
  -- Вам плохо? Да, что такое? Сердце? Там сзади на сидении лежит мой пиджак, а во внутреннем кармане валидол, положите пока под язык, а там разберемся.
  -- Хорошо! - кивнула Катерина и потянулась к пиджаку. - Только остановите немедленно.
  -- Конечно, конечно! Я уже перестраиваюсь в крайнюю полосу. Потерпите еще немного.
   Они остановились на обочине, майор вышел из машины и открыл перед ней дверцу.
  -- В чем дело, Екатерина Леонидовна?
  -- Я.....Я не могу сейчас никуда ехать!
  -- Ну.... По Вашему состоянию это видно. Вам плохо? Это наверное из-за жары?
  -- Нет, жара тут совсем не причем!
  -- А, что причем?
  -- Озарение! - она попыталась выйти из машины.
  -- Пропустите меня, я ухожу!
  -- Да, что с Вами, Екатерина Леонидовна? - Камушев, напротив, загородил ей выход. - Вы меня пугаете! Я не могу отпустить Вас в таком состоянии.
  -- Пугаю? Хм!
  -- Что за озарение? Пока Вы не объясните, в чем дело, я Вас никуда не отпущу! - тихо, но строго произнес майор.
  -- Хорошо, сейчас. Я только соберусь с мыслями! - пообещала Катерина, и опустила голову, обхватив ее руками.
  -- Понимаете, я только сейчас кое что поняла... Дело в том... что мы с Валерой Ларионовым, сыном убитого профессора ездили в Вологду.
  -- Зачем?
  -- Я..... Я не могу пока сказать Вам этого. Нет, скажу только, что это связано с нашим расследованием, ну... Словом, предположительно мы с ним нащупали версию убийства его отца и моей бабушки.
  -- Вашего расследования? Вы нащупали? - удивленно воскликнул Камушев.
  -- И что же вы нащупали, интересно?
  -- Сейчас нет никакого смысла об этом говорить.
  -- Почему?
  -- Потому, что я должна сама хоть в чем-то разобраться, иначе это будет голословный, пустой разговор!
  -- Но, объясните мне хотя бы, что Вас так напугало? Ведь на Вас лица нет!
   Катерина подняла голову и взглянула на майора полными слез глазами.
  -- Меня ужаснуло то, что осенило. А осенила меня догадка, - почему Валера Ларионов наталкивал меня на мысль, что убийцей наших близких является исчезнувший пасынок Купидонова.
  -- Что? Пасынок Купидонова? Это того самого Купидонова, который жил в Туле?
  -- Да.
  -- И почему же он наталкивал Вас на эту мысль?
  -- Потому, потому.... Я теперь подозреваю, что он лично сам имеет отношение к этому убийству.
  -- Ничего себе заявка!
  -- Пустите меня, Андрей Константинович! Я должна идти! Мне очень надо, поверьте!
  -- Да как же я отпущу Вас после таких заявлений?! Ведь если Вы подозреваете в чем-то Ларионова, и это может иметь основания, то оставлять Вас одну опасно.
  -- Не волнуйтесь, со мной ничего не случится!
  -- Вы уверены?
  -- Уверена. Во первых, потому, что Валера собирался сегодня уехать в Петербург.
  -- Как? Я же просил его пока не отлучаться.
  -- Он только на пару дней, по работе.
  -- А во вторых?
  -- А во вторых, потому, что я бы ему все равно ничего не сказала о своих подозрениях. Пустите! Мне срочно надо домой. Если он еще не уехал, то мне необходимо спрятать одну вещь!
  -- Какую?
  -- Я ничего Вам пока не скажу! - отчеканила Катерина. - Я обещаю Вам все рассказать, но только не здесь и не сейчас!
  -- А когда?
  -- Может, завтра или послезавтра, я пока не знаю.
  -- Хорошо, только давайте лучше завтра.
  -- Ладно! Завтра во второй половине дня созвонимся. - Пообещала Катерина. - Пропустите меня, Андрей Константинович!
  -- Давайте я отвезу Вас домой.
  -- Нет, я доеду на метро!
   Камушев выпустил ее из машины, но уезжать не стал. Он наблюдал, как Катерина, пройдя немного вперед, достала мобильник и принялась кому-то звонить.
  -- Интересно, кому же?
  
   .......Она уже третий раз спускалась на первый этаж к соседке. Ей было слышно, как в квартире "на всю катушку" работал телевизор, но на ее звонки никто не реагировал и дверь не открывал. На этот раз телевизор работал уже тише, и за дверью раздались долгожданные шаги.
  -- Привет, Мила! - поздоровалась Катерина с соседкой. - Наконец-то я тебя застала. Третий раз уже спускаюсь.
  -- А я только с работы пришла. Задержалась немного. А бабке, что толку звонить. Глуховата она у нас, а еще если телевизор врубит, хоть пушкой в дверь пали, все равно не услышит.
  -- Милочка, у меня, собственно, дельце маленькое имеется, но не к тебе, а к Елене Матвеевне.
  -- К бабке? - удивилась соседка.
  -- Ну да!
  -- Проходи, она в комнате.
   Катерина прошла в квартиру и окликнула старую женщину, сидящую в кресле перед телевизором. Мила, из любопытства, последовала за ней.
   Елена Матвеевна повернулась к Катерине, поздоровалась.
  -- Скажите, Елена Матвеевна, в тот день, когда убили Володю, примерно в восемь утра, Вы случайно в окно не смотрели? - спросила у нее Катерина.
  -- Конечно смотрела, Катюнь! Мне чего делать-то? Как провожу своих, так из окна и не вылезаю до обеда. А то и до вечера, покуда не сумерничает.
  -- А не видели вы мужчину, входящего в подъезд, незадолго до возвращения Володи?
  -- Постой, постой, как это, до возвращения? - не поняла старая женщина.
  -- Ну, сначала мы с Володей вышли из подъезда, - принялась объяснять ей Катерина, а через некоторое время Володя вернулся. Он вспомнил, что забыл очень важный документ. Вот я и спрашиваю, в период между тем, как мы ушли, а потом Володя вернулся, не заходил ли в подъезд какой- нибудь мужчина?
  -- Кажись, заходил.
  -- А лицо его узнаете?
  -- Конечно. Он потом не раз в наш подъезд входил. Может знакомец твой и есть.
   Катерина подошла к старушке поближе, и дрожащей рукой что-то вытащила из кармана. Она в этот момент стояла к Миле спиной, и та, как ни старалась, так и не сумела рассмотреть, что же это.
  -- Посмотрите, это не он? - спросила Катерина.
  -- Наверное фотография, подумала Мила. - Точно, раз она задала бабке такой вопрос.
   Елена Матвеевна одела очки. - Он! Точно он! - сказала она.
  -- Точно? - переспросила Катерина.
  -- Точно! - без доли сомнения ответила старушка.
  -- Спасибо Вам. - Сказала Катерина, и направилась к выходу.
   Мила смотрела на нее округленными от удивления глазами.
  -- Пока, Милочка.
  -- Так, кто....спросила, было, Мила, но в этот момент услышала звук захлопнувшейся двери.
  
   ГЛАВА 42
  
   Камушев созвонился с Катериной на следующий день, и они договорились встретиться в пять вечера у нее дома.
  -- Проходите, Андрей Константинович, - сказала она, когда он явился к назначенному сроку.
  -- Чай? Кофе? Что Вы предпочитаете.
  -- Спасибо, Екатерина Леонидовна. Пока ничего не хочется. Давайте лучше поговорим, а там будет видно.
   Они расположились в гостиной на креслах.
  -- Ну, так что Вы хотели мне рассказать? - спросил ее Камушев.
  -- Я думаю, начать надо с Вас, Андрей Константинович. Вы же так и не посвятили меня в подробности связи Бережного с бандитами.
   Камушев покачал головой и улыбнулся.
  -- А, что в нашей ситуации это важно? Гораздо важней Вашего вчерашнего открытия или прозрения, не знаю, как уж это назвать?
  -- А как Вы думаете, если мне предстоит работать с этим подонком? Он акционер и так просто, на раз, два, выкинуть из фирмы я его не смогу.
  -- Он считал, что Ваш муж недостаточно ему платил, и потому связался с бандитами, которые крышевали его раньше.
  -- Он хотел, чтобы они убрали с его пути Володю?
  -- Нет. Он хотел, чтобы они начали выбивать из него деньги. И чтобы приплачивали ему с этой суммы за пособничество и за доставляемую информацию о доходах фирмы.
  -- Вот скотина!
  -- Екатерина Леонидовна, мы подозреваем, что бандиты убили Вашего мужа, и в данный момент работаем над этой версией. Нам уже известно, что ключи и документы из его машины выкрали именно они.
  -- Они? - удивилась Катерина.
  -- Да, а что Вас так удивляет?
  -- Я думала, это сделал другой человек.
  -- И кто же?
  -- Об этом потом. Продолжайте, Андрей Константинович.
  -- Да я, собственно, вкратце уже рассказал Вам суть дела. - Развел руками майор. - Теперь очередь за Вами. Рассказывайте все по порядку, Екатерина Леонидовна.
   Катерина вздохнула, собравшись с духом.
  -- Начну с того, что мне известна причина убийства моей бабушки и профессора Ларионова.
   Камушев удивленно приподнял брови.
  -- Это бриллианты Сен Жермена, за которыми и охотился убийца.
  -- Что? Бриллианты?
  -- Зачем Вы переспрашиваете меня, Андрей Константинович, если и так прекрасно слышали, о чем я сказала! Мне трудно об этом говорить и я не хочу, чтобы Вы меня перебивали.
  -- Простите! - извинился следователь.
  -- Перед смертью бабушка оставила мне один из этих бриллиантов, а также сообщила, что сами бриллианты являются всего лишь кодом к захоронению чего-то более значимого.
  -- Чего?
  -- Как ни сказочно и неправдоподобно это прозвучит, но я назову это кладом. Кладом некоего общества под названием "Школы Мистерий". - И Катерина принялась подробно рассказывать Камушеву о карте и способе отыскания на ней места захоронения с помощью бриллиантов.
   Один бриллиант вместе со шкатулкой и картой находился у профессора Ларионова. И он, как Вы догадываетесь, у убийцы. Второй хранился в Вологде, у детей женщины, которая приютила наших близких в войну. И он тоже исчез незадолго до нашего с Валерой приезда. Третий бриллиант находится у меня. Убийца уже несколько раз пытался добраться до него потому, что не обнаружил в квартире бабушки. Но это ему пока не удалось. И я, Андрей Константинович, предполагаю, что именно он убил моего мужа, а не бандиты!
  -- Так! Так! А четвертый бриллиант? Где он? Вы же рассказали, что их было четыре.
  -- А четвертый у пасынка Купидонова.
  -- Но ведь он исчез несколько лет тому назад. Почему бриллиант должен находиться именно у него? Может он так и остался у самого Купидонова?
  -- Он переписывался с отчимом, и тот, по - видимому, рассказал ему о бриллианте.
  -- Откуда Вам известно, что переписывался?
  -- Валера нашел у своего отца обрывок письма, из которого это очевидно.
  -- Да, это уже интересно. И что же явствует из этого письма?
  -- Только то, что они переписывались. И Купидонов даже собирался приватизировать на него квартиру.
  -- Ну, и какой же вывод Вы сделали из всего этого?
  -- Если за бриллиантами охотится пасынок Купидонова, то у него на руках уже три из них. Если Валера Ларионов, то у него их только два, а третий, купидоновский, ему еще предстоит добыть, потому, собственно, он и ищет его пасынка. Ну, а за четвертым либо тот, либо другой явятся ко мне.
  -- А Вы?
  -- А я предлагаю Вам использовать себя в качестве приманки, и выяснить, наконец, кто из них двоих к этому причастен.
  -- Но вчера, насколько мне помнится, Вас осенило, что это Ларионов.
  -- Вчера я поняла, что это не исключено. И именно это повергло меня в шок, который Вы наблюдали. Я ведь еще не сказала Вам, что догадалась, почему Валера все время наталкивал меня на мысль, будто охотится за бриллиантами пасынок Купидонова.
  -- Почему же?
  -- Чтобы снять с себя подозрение, и одновременно с моей помощью попытаться отыскать этого самого пасынка. Однако в совершении преступлений я склонна подозревать их обоих, и уверена, что кто-то из них обязательно явится ко мне за камнем.
  -- Это все, о чем Вы хотели мне рассказать, Екатерина Леонидовна?
  -- Ну, да.
  -- Ладно, ладно! Вы абсолютно правы. И можете считать, что один из них к Вам уже явился.
  -- Что?! Как это, явился? В смысле?
  -- Это я.
  -- Вы?
  -- Да. Я пасынок Купидонова, которого Вы искали.
  -- Нет! Вы шутите! Вы меня просто разыгрываете, Андрей Константинович, но зачем?
  -- Вот именно, зачем бы мне это понадобилось, при всей серьезности моего служебного положения.
  -- Я....я не верю! - Катерина испуганно попятилась назад.
  -- Вам нужны доказательства?
  -- Не знаю....я...
  -- Хорошо, если я скажу, что знаю о том, когда Вы приходили к некой Сухаревой Тамаре Васильевне и о чем ее спрашивали, Вас устроит?
   Катерина смотрела на него во все глаза.
   - Но....ведь пасынка Купидонова звали Сашей!
   - Поменять имя в наше время.....сущий пустяк, Екатерина Лонидовна. Что ж Вы удивляетесь таким мелочам?!
   - И что же? Что же теперь? Что Вы намерены со мной сделать? Убьете, как всех остальных?
   - Я не хотел. Я совсем не собирался их убивать! Но старики Ваши были такими несговорчивыми....мне просто ничего другого не оставалось!
   - Неужели эти несчастные бриллианты стоят жизни людей? -заплакала Катерина. - Ведь жили же Вы как-то до сих пор без них!
   - Не жил! Я совсем никак не жил! Да будет Вам известно! И теперь эти самые несчастные бриллианты, - единственный шанс для моей будущей жизни и жизни моей семьи!
   - Семьи?
   - Да. Неофициальной. Я, к Вашему сведению, так жил, что даже расписаться с любимой женщиной не мог!
   - Так эта самая Сухарева.....
   - Да. Тамара моя жена и у нас с ней есть дочь, которой всего восемь лет. И именно из-за них, а не из-за себя самого мне пришлось совершить эти преступления. Я подумал, что жизнь двух стариков, которые уже все повидали на этом свете, не так важна по сравнению с жизнью моей восьмилетней дочери и тридцатишестилетней жены!
   - И добавьте, не так важна, по сравнению с жизнью моего сорокадвухлетнего мужа! Или Вы тоже не хотели его убивать, когда выкрали ключи из его машины, а потом свалили это на бандитов?
   - Из машины выкрали ключи именно они, а я взял их из квартиры Вашей бабушки. Не отыскав камень у нее, я догадался, что она успела подарить его Вам.
   - Мои ключи?
   - Ну да. Вы ведь хранили один комплект в ее квартире. Я не хотел убивать Вашего мужа. Я хотел убежать, когда он вернулся. Я не собирался брать на душу еще и этот грех. Но он попытался меня задержать. Я выстрелил в него спонтанно....я...
   - Ну да, спонтанно! Только почему-то не из своего служебного пистолета, по которому Вас сразу же повязали бы!
   - Этот пистолет находился не в кобуре, как мой служебный, а в кармане. Его просто сподручней было достать. Быстрее! В этот момент сработала моя реакция, а не расчет. Вообще, пистолет этот предназначался для других целей, - Камушев тяжело вздохнул, - я обнаружил его однажды под окном при задержании преступника и утаил от сослуживцев. Приберег, так сказать, для дела. Бандита хотел пристрелить, того самого, который доставал меня с самого детства, и из-за которого, собственно, все началось.
   - Ну и что же, пристрелили?
   - Нет. Какое там! Он теперь вор в законе, АВ-ТО-РИ-ТЕТ!
   И лично посещать меня ему западло, как они выражаются.
   - Зато пистолетик этот Вам аккурат сгодился, чтобы пристрелить моего мужа. Не зря приобрели, значит!
   Майор умолк, погрустнев.
   - И зачем я Вам все это рассказываю, а, Екатерина Леонидовна?
  
   - Скорей всего затем, чтобы перед самим собой оправдать свои поступки, совесть-то, поди, гложет. Ну, и тем самым, себя жалеючи...
   - Дура! - рявкнул майор раздраженно. Побыла бы ты хоть раз в моей шкуре! Праведница хренова! Тебя не травили всю жизнь несвободой и насилием, не гоняли, как подстреленного кролика, не угрожали расправой с близкими, и вообще....Совесть гложет! Хм! Отглодала она, совесть-то, износилась, штопать негде!
   - Сколько же Вас преследовали?
   Майор криво усмехнулся. - Не важно.
   - Я знаю от вологодских, что из-за этого преследования Вы жили у них пять лет.
   - А зачем тогда спрашиваете?
   - Но ведь Вы же скрылись тогда, уехали.
   Камушев зло рассмеялся.
   - Скроешься от них, как же! Я, как ни старался, даже не сумел скрыть от них, что у меня появился ребенок.
   - Да на что же Вы им сдались-то?
   - А зачем бандюкам сдаются свои люди в милиции?
   - Так ушли бы из органов и всему делу конец!
   - Ну да, только кто бы мне позволил!
   - Тогда надо было их сдать что-ли! - Катерина произнесла это как-то неуверенно. Поняв, что сморозила глупость.
   - Екатерина Леонидовна, Вы начинаете меня раздражать. Наш разговор уже и так далеко зашел. Я пришел не за этим. И даже не за тем, чтобы рассказать Вам о связи Бережного с бандитами. Я пришел за бриллиантом.
   - И что же, Вы отправитесь искать клад?
   Майор усмехнулся. - Я решил сделать гораздо проще. Зачем рисковать и разгадывать шарады с четырьмя неизвестными? Я уверен, что в этой загадке присутствует некий семейный секрет, - нюанс, так сказать, для постороннего. И кроме посвященных, разгадать его никто не сможет. Я отыскал наследника Григорьевых. Ведь в записке сообщалось, что вся родня укатила в Париж. Я сделал запрос по своим служебным каналам и практически без труда отыскал наследников Григорьевых, у которых имение находилось под Питером в "Голубых прудах". Правнук Маши Григорьевой очень богат. Он готов выкупить у меня и карту и бриллианты.
   - Интересно, сколько же Вы с него запросили?
   - Это Вас не касается!
   - И Вы хотите скрыться на вырученные деньги?
   - Совершенно верно! Уеду, наконец, из этой гребаной, бандитской страны туда, где меня никогда не найдут.
   - А вдруг найдут, все-таки.
   - Не станут даже пытаться. Там я им ни на что не сгожусь.
   - Почему?
   - Потому. Мне надоел этот никчемный разговор. Где камень, Екатерина Леонидовна?
   - А если я Вам его не отдам?
   Майор усмехнулся. - Мы не в детском саду.
   - А что будет со мной?
   - Я не стану Вас убивать.
   - Что, вот так запросто, возьмете бриллиант и уйдете?
   - Возьму и уйду, но не запросто.
   Катерина насторожилась. - А как?
   - Катя, давайте камень.
   Катерина направилась в спальню. Майор последовал за ней. Она подошла к гардеробу, открыла дверцу и просунула руку под белье, лежащее на верхней полке. Потом вдруг замешкалась, рука перестала шарить, застыв на месте.
   Майор тут же достал пистолет.
   - Только без глупостей.
   - Если Вы думаете, что у меня там оружие, то ошибаетесь, - сказала Катерина и просунула руку поглубже, нащупав замшевый мешочек.
   - Вот!
   Майор выхватил его, достал бриллиант и принялся рассматривать его на свету, продолжая держать Катерину под прицелом.
   - Уберите оружие. - Сказала она.
   - Зачем?
   - Боюсь, ненароком спустите курок от волнения.
   Майор не обратил внимания на ее слова.
   - Да, это он!
   Катерина усмехнулась. -Интересно, когда бы я успела его подменить!
   Камушев убрал камень во внутренний карман пиджака и резко схватил ее за руку, так, что Катерина вскрикнула. Пригрозив, чтобы она не кричала, он потащил ее к батарее.
   Через мгновение, на руке Катерины защелкнулся наручник, приковавший ее к трубе.
   - Сядьте на пол. - Скомандовал майор.
   - Зачем?
   - Довольно вопросов! Я сказал...
   Катерина села.
   Камушев достал из портфеля веревку, какие-то тампоны и пластырь.
   - Кляп будете делать? - воскликнула Катерина.
   - Уже делаю!
   Камушев положил пистолет на стол, предусмотрительно подальше от Катерины и принялся мастерить кляп.
   Но.....спустя минуту, почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в спину.
   - Стой и не дергайся! - скомандовал Валера.
   Майор замер, а Валера, схватив веревку, тут же накинул ее ему на шею, затянув петлю.
   - Так ты душил моего отца? Так?
   Лицо майора побагровело. Он закашлялся.
   - Валера, прекрати, ты ж его задушишь! - воскликнула Катерина.
   - Не мешало бы! - зло пробурчал Валера, и ослабил петлю. - Я, между прочим, тоже чуть не задохнулся в твоем шкафу.
   Потом Валера пинками подвел майора к Катерине.
   - Снимай наручники!
   Освободившаяся Катерина потерла руки.
   - Представляешь, если бы мне и правда пришлось просидеть в наручниках долго? Я бы осталась без рук. - Пожаловалась она Валере.
   Они связали майора и усадили в кресло. Катерина сняла с шеи шнурок, на котором висел миниатюрный диктофончик.
   - Включай. - Скомандовал Валера. - Проверим, как записалось.
   Катерина нажала на воспроизведение.
   Ее разговор с майором был записан очень четко и громко.
   - Техника, черт побери! - обрадовался Валера. - Ай, да Аркадин! Вовремя он в Москву прикатил!
   - Ну, что, Валер, звони в прокуратуру! - поторопила любимого Катерина. - Кстати, полковника тоже позови. Он мне не поверил, так пусть приедет и сам во всем убедится.
   Камушев смотрел на них, ничего не понимая.
   - Катюш, а телефон-то где?
   - Визитка полковника Новикова лежит в записной книжке на столике в прихожей, а телефон прокурора вот, - Катерина достала из кармана сложенный вчетверо листок.
   - Как Вы меня вычислили? - спросил Камушев.
   Катерина победно усмехнулась.
   - А помните, как-то я приезжала к Вам в Тулу с бабушкой. Мне тогда было лет шесть или семь.
   - Что-то припоминаю.
   - Ну, так вот! Я запомнила Вас худощавым юношей с короткой стрижкой и торчащими ушами. Но самое главное, мне запомнилась Ваша двойная родинка "восьмеркой" за правым ухом. А вот увидеть ее можно только, если стрижка очень короткая! Вы совершили промашечку, Андрей Константинович, или, как Вас там, Александр, простите, не знаю по батюшке, решив постричься, когда ожидали меня в салоне. Вчера я узнала Вашу необычную родинку, оттого и впала в такое жуткое состояние. Правда, вовремя ретировалась, чтоб не выдать себя и на ходу даже сочинила историю про Валеру, чтобы не вызвать у Вас подозрения. Потом я полезла за валидолом. Надо признаться, что мне и впрямь стало плохо от своего открытия, иначе я не притронулась бы к Вашему пиджаку. А там, на удачу, оказалось Ваше удостоверение с фотографией, которое я тут же решила прихватить с собой. А знаете зачем?
   Камушев молчал.
   - Да, чтобы показать Вашу фотографию соседке с первого этажа. Той самой бабушке, которая вечно торчит у окна, и которую Вы намеренно не стали допрашивать, ограничившись только ее внуками. А почему, спрашивается? Да потому, что Вы видели ее у окна в тот момент, когда входили в подъезд перед возвращением Володи. Она сразу узнала Вас по фотографии. Вот так-то, товарищ майор!
   В комнату вошел Валера.
   - Ну, что, дозвонился?
   - Да. Новиков с группой захвата сейчас прибудет.
   - С группой захвата? - засмеялась Катерина, поглядывая на связанного майора. - А на фиг она нужна?
   - Для протокола! - пошутил Валера.
  
  
  
  
  
   ЭПИЛОГ
  
   Катерина укладывала в большую дорожную сумку вещи, когда раздался звонок.
   - Наконец-то! - обрадовалась она, и поспешила открыть дверь.
   На пороге стоял Леонид Викторович.
   - Привет, папа! Ну, что ж ты задерживаешься?!
   - Так получилось, Катюша. Понимаешь, я, было,...
   - Папа, можешь ничего не объяснять. На это нет времени.
   - Да, в чем дело-то, Катя? - насторожился Леонид Викторович.
   - Не пугайся. На этот раз у меня для тебя хорошие новости. Садись. Есть разговор.
   Леонид Викторович присел на диван.
   - Я собираюсь переоформить на тебя бабушкину квартиру.
   - Нет, Катюша....
   - Только не возражай! Я уже все решила. Ну, скажи, зачем она мне? Куда мне при этой жилплощади еще одна?
   - Бабушка решила, что она должна быть твоей и....
   - Папа, бабушка ничего не решала. Она просто своевременно приватизировала ее на меня, потому, что я была здесь прописана. И потом, тогда я еще не была замужем и не имела такой шикарной квартиры, как теперь. И еще. Бабушка, узнав о моем намерении, ни за что не стала бы возражать. Она, наоборот, порадовалась бы. Ведь твоя семья очень нуждается в этой квартире. Одним словом, я хочу, чтобы Вы переехали в Москву.
   - Катя, да ты с ума сошла!
   - Я? По - моему, наоборот! - засмеялась Катерина. - Скажи, что тебя держит на твоем заводе? А Елену Николаевну что? Неужели ей будет хуже жить здесь и каждый день провожать и встречать своего сына из института?
   - Да, что я буду делать в Москве-то, Катя? Куда я смогу устроиться на работу? И вообще..... сейчас такое время! Да я тут никому не нужен!
   - Папа, ты будешь нужен мне! Очень нужен!
   - Тебе?
   - Да. Я хочу, чтобы ты руководил фирмой Володи, и чтобы я помогала тебе в этом деле.
   - Катя, но я.... я же совершенно ничего не понимаю в торговле!
   - Я тоже. Вот и будем разбираться вместе. Правда, начать придется тебе одному. - Лукаво улыбнулась Катерина.
   - Что? Да, что ты такое несешь, Кать?
   - Я уезжаю, папа. На время.
   - Куда?
   - В Петербург.
   - Зачем?
   Глаза Катерины искрились радостью. Она молча смотрела на отца.
   - Ты....ты с Валерой Ларионовым уезжаешь?
   - Да.
   - И когда ж тебя ждать?
   - Папа, ты задаешь странный вопрос. - Засмеялась Катерина.
  
  
   .......Они подошли к высоким металлическим воротам, рядом с которыми имелся контрольно- пропускной пункт. Пожилой вахтер увидел их в окошко и вышел навстречу.
   - Здравствуйте, - поприветствовал его Валера. - Это дом отдыха "Голубые пруды"?
   - Да. Он самый.
   - Мы на отдых, по путевке. - Валера протянул вахтеру документ.
   - Вот, посмотрите. На три выходных дня.
   - Проходите, пожалуйста. - Любезно пригласил их вахтер и указал налево.
   - Там административное здание. Туда и отнесете свои путевки.
  
   На территории дома отдыха повсюду стояли современные двух и трехэтажные корпуса, а землю устилали асфальтовые дорожки.
   - Вот те на! - засмеялся Валера. - Ну, что, почувствовала экзотику тех дней? Побродила по загадочным тропинкам "Голубых прудов? Я же говорил, что здесь наверняка уже все изменилось.
   - Все, да не все! - отпарировала Катерина. И ее взор устремился вдаль.
   - Посмотри туда!
   Вдалеке от основных корпусов виднелся небольшой пруд, а еще немного поодаль возвышалась миниатюрная церквушка.
   - Она не могла быть построена в наше время, - сказала Катерина. Это, скорей всего, домашняя церковь Григорьевых. Пошли туда.
   - А в административный корпус?
   - Потом.
   Церковь оказалась действующей, причем сразу было видно, что восстановили ее совсем недавно. Она была вынесена за территорию дома отдыха, и прихожане заходили в нее со стороны деревни. Катерина с Валерой вышли через запасные ворота, находящиеся неподалеку, и направились в церковь. В это время шла служба. Катерина купила свечу и поставила ее за упокой души князей Григорьевых. А Валера, тем временем, подошел к одному из служителей храма. Это был пожилой священник в черной одежде.
   - Извините, - обратился к нему Валера. - Могу ли я у Вас кое что спросить?
   - Вы исповедоваться?
   - Нет.
   - Тогда я Вас слушаю.
   - Скажите, а известно ли Вам, кому принадлежала эта церковь до революции?
   - Неким князьям Григорьевым. Здесь как раз находилось их родовое имение.
   - А когда ж ее восстановили?
   - Примерно лет восемь назад.
   - Скажите, а она была сильно разрушена?
   - Нет. Она была цела. Только обветшала сильно от недогляда.
   - То есть, ни стены, ни фундамент не менялись?
   - Нет. - Священнослужитель улыбнулся.
   - А почему Вы интересуетесь?
   - Просто из любопытства. Понимаете, мы с девушкой приехали в дом отдыха, ну и.... интересуемся достопримечательностями.
   Понятно! - кивнул священнослужитель. - Извините, мне надо идти.
   - Спасибо. - Поблагодарил его Валера и направился к Катерине.
   - Ты права, это церковь Григорьевых.
   - Правда? - воскликнула Катерина.
   - Да. Я узнал это у священнослужителя.
   Катерина взяла Валеру за руку.
   - Послушай, а может состояние "Школ мистерий" запрятано где-то здесь, в церкви? Может оно зарыто под фундаментом, и мы с тобой сейчас как раз стоим на этом самом месте?
   - Может быть.
   В это время запел церковный хор.
   - Как красиво поют! - заметила Катерина. - И вообще, здесь очень уютно. Я бы с удовольствием приходила в такую церквушку время от времени.
   - Значит, тебе здесь нравится?
   - Очень. Не зря мы сюда приехали.
   - Что ж, тогда здесь и обвенчаемся.
   - Что?
   - Я говорю, что привезу тебя сюда венчаться, ты ж выходишь за меня.
   - Я?
   - Ну, не она же! - Валера указал на молодую прихожанку, стоящую за Катериной.
   - Я не пойму, ты спрашиваешь меня или утверждаешь это, как факт.
   - Последнее.
   - Угу, значит это факт, сам собой свершившийся без моего участия. Я, значит, выхожу за тебя и все тут!
   - Факт тут, и выходишь тут, и все тут, Катюш, в этой церкви!
   - Ну что, ж, раз это факт и от него никуда не деться, то знай! На венчание я непременно надену свой бриллиант. Закажу тебе подарок, - золотое колье, в которое ты и вставишь мой камень!
   - А второй мы куда денем?
   - Наверное в фату! - засмеялась Катерина. - Ты не против?
   - Нет!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"