Экзаменационные вопросы ВУС (Вневременной Университет Сказителей)
по дисциплине "Основы анализа текстов сказаний".
ВОПРОС 217
Укажите время написания предлагаемой истории. Обоснуйте свой ответ. Подтвердите его цитатами из текста.
***
Аннеле сидела на крыше своего персонального танка высшей защиты, свесив ноги в аварийный люк, слезы текли по ее щекам неудержимым потоком, а над головой призывно-загадочно шевелились далекие звезды во всем своем множестве и великолепии. Девушка видела их впервые, потому что автоматика оптических систем персональных танков отфильтровывала такие мелочи, чтобы не утомлять лишний раз глаза своих владельцев. Она видела звезды впервые, и все ее горе, весь ужас от того, что она наделала, поднялся навстречу манящему звездному сиянию из глубины ее сердца и изливался ручьями слез, принося душе облегчение. Перед этими звездами она поклялась, что никогда, никогда больше не повторит того, что сделала.
Внезапно из глубины танка послышался чей-то невнятный голос. Всхлипнув последний раз, девушка соскользнула вовнутрь.
- Аннеле, деточка, как бы ни было велико твое горе, нельзя рисковать своим здоровьем, вылезая во внешний мир из меня.
Девушка оцепенела. И любой бы оцепенел, если бы с ним заговорил его родной перс-танк.
- Закрой люк, - продолжила машина низким женским голосом. - С минуты на минуту начнется лучевая передача полной мощности.
Аннеле механически протянула руку и закрыла люк за собой.
- Жесть! - пробормотала она, не в силах точнее передать свои эмоции и потрясение.
- Вот и умница, - ласково сообщил ей автомат и замолчал.
Девушка соскользнула в кресло, все мониторы вокруг нее сразу ожили. Она нервно включила поиск дополнительного микрофона, должна же была машина чем-то говорить, но ничего не нашла. В базе данных не было соответствующей программы. И никакой похожей программы там не было. И аудиозапись внутри танка не велась.
- Слышь, Жук, - Аннеле связалась с одним из своих ближайших друзей. - Или у меня крыша едет, или что. Со мной мой перс-танк заговорил. Ты слышал когда-нибудь о таком?
- Нет, но мало ли о чем я не слышал, - рассудительно произнес темноволосый, слегка курносый парень, изображение которого появилось на центральном мониторе. - А что он сказал?
- Сказал, чтобы я залезла в него обратно.
- Что-что? - переспросил Жук.
Ну да. Конечно. То, что Аннеле вылезала на крышу из персонального танка, было до такой степени невероятно, что ее слова, отфильтрованные сначала информационной системой ее перс-танка, потом прошедшие через аудиофильтры Жуковского танка, изменились, наверняка, конкретно. И что он там услышал на выходе, его собеседница не узнает никогда.
- Что слышал! - закричала она, не в силах сдержать себя. - Плохо мне, понимаешь?
Аудиофильтры уменьшили, конечно, децибелы ее крика души, но основной замысел ее ответа темноволосый парень уловил.
- Послушай, давай я соединю тебя с одним своим знакомым. Он техник. Хочешь? Я же все-таки врач. Неспециалист, то есть...
Аннеле кивнула.
- Как его зовут, хоть? - спросил она, успокаиваясь.
Его звали Эндриком. На центральном мониторе появилось изображение молодого парня с каштановыми волосами, с неслабо изогнутыми бровями, с серыми глазами, прямым носом и решительным подбородком. Но изображение на экране не очень-то достоверно отражало подлинную внешность собеседника. Сама Аннеле появлялась на экранах тех, с кем разговаривала, с огненно рыжими волосами и сияющими зелеными глазами. Именно это и узрел сейчас Эндрик, и даже слегка прижмурился от столь ослепительного зрелища.
- Привет, что случилось? - поинтересовался он, когда сетчатка его глаз приспособилась к новым источникам света.
- Со мной заговорил мой перс-танк. Ему не понравилось, что я вылезла наружу, - монотонно изрекла девушка.
Эндрик скосил глаза, рассматривая данные одного из боковых экранов.
- Прими посылку по почте, - ни с того ни с сего ответил он.
Аннеле автоматически открыла электронную почту, и через несколько секунд погасла пара-тройка огоньков системы жизнеобеспечения, и зажегся тревожный красный сигнал, извещающий об этом.
- Что за бред... - возмущенно начала девушка.
- Аннеле, я отключил твою систему фильтрации звуковой информации - перебил ее вредитель. - Теперь я слышу все, что ты там говоришь.
Она сразу захлопнула рот.
- Ну говори. Что там тебе сообщил твой персот? Да не дергайся, через полчасика все включится автоматически.
- Он сказал мне, чтобы я не вылезала наружу. Скоро, мол, врубится очередной луч высокой мощности.
- А ты вылезла наружу?
- Да, - мрачно ответила Аннеле. - Я любовалась звездами.
- Какая необычная девочка. Через аварийный люк, что ли?
Необычная девочка сверкнула глазами.
- Слышь, необычный мальчик, а фильтрацию видео ты оставил? - спросила она столь же мрачно.
- Оставил-оставил, не дрейфь.
Она облегченно вздохнула.
- Самое интересное, что в это время действительно шла очередная лучевая передача предельно допустимой мощности. Ты ведь про это не знала? Так что отдых в психушке для тебя исключается. На центральный компьютер твоего персота эта информация не поступает, а куда она поступает? Судя по всему, у тебя бэушный персот. Я слышал, что раньше встречались говорящие. Но чтобы точно сказать, я должен осмотреть его изнутри. Вряд ли ты настолько необычна, чтобы пустить меня в свой персональный танк высшей защиты, звездная фея. Так что извини...
Да, конечно, он был прав. Абсолютное большинство людей Земли пережили бы несовместимое с жизнью нервное потрясение от мысли о том, что можно встретиться с другим человеком прямо так, вживую. Они более-менее спокойно жили в своих перс-танках, разъезжая по планете, куда им надо. Ну в пределах своих финансовых возможностей, конечно. Может быть, первые люди, заключенные в танки высшей защиты из-за смертельно опасной лучевой сетки, окутывающей Землю, и страдали от своей изолированности, однако современные жители приспособились к этому на все сто. Они и ели и пили и работали и все такое, не выходя из своих маленьких убежищ. Но как раз Аннеле была исключением. Она работала в больнице. И не врачом. В отличие от врачей, воспринимающих данные анализов своих пациентов только через экраны компьютеров, она имела дело с настоящими, живыми людьми. Она работала волонтеркой, сестрой милосердия. Ее обязанностью было поправлять сбившиеся трубочки, полувытащенные зонды, отлепленные электроды, разбитые видеокамеры... Одним словом, автоматы всегда проигрывали в схватке с неадекватным человеком, и все последствия должны были исправлять люди, чаще всего женщины. Сестры милосердия. Это была в высшей степени не престижная работа, и все же добровольцы всегда находились. Аннеле не представляла себе жизни без своих больничных подруг и друзей. Хотя именно из-за происшествия в больнице, она и рыдала этим вечером на крыше своего танка.
...Обходя зал с больными, она вдруг заметила странную вещь. Капельница у одного мужчины капала на пол, хотя индикаторный огонек горел обычный, зеленый. Девушка подошла к больному. Он пристально посмотрел на нее, а она на него.
- Оставьте все как есть. Не трогайте, - еле слышно сказал пациент. Он был в сознании.
- Голубчик, - отработанно ласковым голосом сказала Аннеле. - Вы же легли сюда лечиться. Не надо себе вредить.
Она тщательно пристегнула обе руки мужчины к стойкам.
- Я сам - бывший врач. Это лекарство меня убьет, - торопливо заговорил мужчина.
- Все лекарства у нас назначаются дипломированными врачами, - все также ласково сказала девушка. - Они долго учатся, знают свое дело. Надо им доверять. Успокойтесь, миленький.
Больной дернулся, но липучки держали намертво.
- Никого не интересует мое излечение, - так же торопливо заговорил больной. - Это новое лекарство. И фармоцентрам нужно его на ком-то проверять. Я чувствую, что мне от него хуже. Почему его не отменяют?! Девушка, у вас же крест на лбу, не подключайте эту капельницу. Ну вы же могли не заметить... прошу вас...
Аннеле его не послушалась. И не потому, что в зале, естественно, были видеокамеры. А потому... Ну как она могла взять на себя ответственность, ослушаться дипломированного врача? Жизнь и смерть... И ей решать.
- Наверное, я должен сказать, по делам своим достойное приемлю, - неожиданно спокойно прошептал больной врач, наблюдая, как Аннеле подключает капельницу с ядовито-желтой жидкостью к катетеру в его вене. И еще что-то прошептал совсем тихо.
А сегодня днем Аннеле выяснила, что он тогда умер.
- Ты ничего не могла сделать! - после долгого молчания со злостью сказал Жук, услышав ее историю. Хотя он работал врачом, но в свободное время приходил волонтером. "Чтобы не забыть, как выглядят живые люди". Так он это объяснял. - Против фармоцентров не попрешь. Такой бизнес... Кто бы послушался простую волонтерку?
Но Аннеле знала, что она могла поступить иначе. Могла! И именно поэтому она так рыдала этим вечером на крыше своего танка.
И по всему по этому она подняла руку в знак протеста против Эндрикова прощального "извини".
- Если ты сам это сможешь сделать, - сказала она, увидев, что он помедлил отключаться, - то я как-нибудь вытерплю твое присутствие.
- Ну и ну, - ошеломленно сказал парень. - Впервые с таким встречаюсь. Но я засек твое местонахождение. Жди через пару часов.
- Через пару часов я буду спать, - мрачно напомнила Аннеле.
- Тебе запустить "жучок", отключающий систему усыпления?
В самый разгар ночи ее перс-танк осветили фары подъезжающего танка Эндрика. Она снова выбралась на крышу. Эндрик подогнал свой танк точненько к ее танку. И тоже вылез на крышу. В темноте ночи, освещенные неяркой луной, они присматривались друг к другу. Молодой человек не торопился перебираться в ее танк, опасаясь, вероятно, внезапной истерики со стороны незнакомой девушки. Хотя, если подумать, он и сам нечасто лазил в чужие перс-танки...
- Я принес тебе в подарок защитный костюм, звездная фея, - наконец, преодолевая неловкость, заговорил Эндрик. - В таких комбинезонах нормальные люди чинят персоты. Он защитит от обычного слабого излучения. А что до лучей высокой мощности, то те включаются только по расписанию. И все, кому надо, это расписание знают.
- Да? - поддержала разговор Аннеле.
- Ага. Не все же на планете такие нищие как мы. Кое у кого есть неплохие садики защищенные. Им и погулять хочется. Покупаться там... И тут, прикинь, такой лучара высокой мощности. Всему правительству кирдыг. Поэтому расписание выдерживается железно. Возьмешь костюм?
- Сколько я должна?
Эндрик вздохнул.
- Я же сказал, в подарок. Не часто встречаются такие девушки как ты.
Аннеле поджала губы, но сверток взяла. Они сидели совсем рядом.
- Ты вообще не передумал, мой танк осматривать? - резко спросила она, чувствуя, что начинает нервничать. Все-таки, одно дело, живые люди в больнице, а другое - посторонний человек в твоем персональном танке.
- Залезай к себе. Я за тобой.
При свете она разглядела, что Эндрик выглядит совершенно так же как и на экране. Он не менял себе внешность... Сутулится. Конечно, такому специалисту ничего не стоило отключить и систему дневного распорядка. К тренажерам он, наверное, не прикасался неделями. Ну и зря. Он искоса рассматривал хозяйку танка, темноволосую, темноглазую. Ничего не сказал по поводу ее внешности. И это было правильным.
Все-таки Аннеле не выдержала и вылезла обратно в люк. Там было небо и зовущие ввысь звезды.
Он окликнул ее через какое-то время. Хозяйка свесила голову в свой танк.
- Здесь действительно есть непонятный мне виртуальный ящик с блоком старинных программ. Боюсь и влезать туда. Откуда у тебя этот персот?
Разговаривать, свесив голову вовнутрь танка, было неудобно. В конце концов, ее гость тратил свое ночное время, чтобы решить ее проблемы. Аннеле снова забралась в перс-танк, аккуратно примостившись у задней стенки, чтобы не мешать Эндрику. Хорошо еще, что она была такой миниатюрной.
- Родители помогли приобрести, когда я взбунтовалась и решила жить независимо, - наконец ответила она.
- Родители? - Эндрик оторвался от экранов и во все глаза уставился на уютно свернувшуюся девушку. - В смысле, ты хочешь сказать, мать и... отец?
Ах, ну да. Ведь Эндрик, как и все его сверстники в восьмилетнем возрасте был помещен в свой собственный персональный танк и с тех пор общался с матерью только через мониторы, если это только была его мать, а не виртуальная действительность, созданная воспитательной программой. Вайре при разговоре о своем, отнятом у нее ребенке, всегда плакала и говорила, что больше не видела своего сыночка ни на каком компьютере. Сестры в ее присутствии не говорили на эту тему. Вайре и без того часто плакала. Матери, как известно, плохие воспитательницы. Слишком страстные...
- Мои родители прибыли в эти места не очень давно. Там, откуда они прибыли, им разрешалось жить в семейном защитном перс-танке.
Эндрик глядел на свою собеседницу, выпучив глаза. Он открыл уже рот, чтобы что-то сказать, но передумал и опять закрыл. Потом снова передумал и вновь открыл, но так ничего не сказал. И весь его вид выражал жгучее недоверие к ее словам. Такое жгучее, что и в себе удержать трудно, и наружу выпустить неприлично.
- Во всяком случае, так они мне говорили, - сухо сказала девушка.
- И сколько тебе было лет, когда ты взбунтовалась?
- Лет пятнадцать. И с тех пор мы с ними не связывались.
- Ну это понятно. Даже для таких профи, какими были твои родители, после твоего бунта им пришлось долго заметать следы.
Аннеле резко раскрутилась и встала на колени.
- Что ты говоришь!
- Семейные танки сняты с производства по всей планете давным-давно. И даже еще на сто лет раньше, - ответил Эндрик, успокаиваясь. - Но это все объясняет, почему ты такая... странная.
- Сам ты странный! - тут же возмутилась девушка.
- Я, может быть, тоже, но ты...
- Ладно. Уже скоро ночь кончится. Ты еще что-то будешь выяснять?
- Подожди еще несколько минут. Я кое-что перепишу.
Аннеле опять свернулась в клубочек, наблюдая, как совершенно чужой человек сидит в ее кресле, освещенный огоньками с мониторов. Почему-то ей было уютно и спокойно сидеть у задней панели ее танка.
- Послушай, - снова заговорила она через несколько минут. - Ты не захотел, чтобы я заплатила тебе даже за защитный костюм, а это я могла... но заплатить тебе за твою работу в моем танке я не смогу, даже если захочу. За то, что ты не сказал, поезжай с утра в ремонт...
Это точно. При пересылке денег с ее счета на его счет анализирующая система попытается самостоятельно оценить объем проделанной работы, забравшись в программное обеспечение ее перс-танка. Вряд ли подобное привлечение внимания было нужно Эндрику. А уж если анализатор докопается, что работа велась ночью, при выключенной самым пиратским способом усыпляющей программе...
Парень отвернулся от мониторов и молча глядел на нее.
- Но если тебе потребуется какая-нибудь помощь, если я смогу, то обращайся.
Эндрик все еще молчал.
- Я благодарна тебе, что ты меня успокоил, что я не психбольная.
- Послушай, а, может, мы еще встретимся? Посидим, посмотрим на звезды? - нерешительно спросил ее гость, и быстро заговорил, не дожидаясь ее ответа. - Кстати, я тебе установил выход в расписание работы станций отправки лучей предельной мощности. Обязательно смотри, прежде чем вылезешь наружу. В твоем танке эта программа есть, но она здорово запрятана. А микрофоном твоя машина пользуется, видимо, стандартным. Просто в момент опасности все другие программы переходят в спящий режим.
- Ну так что? - спросил он, закончив тараторить, на вдохе.
- Приезжай, посмотрим, - великодушно согласилась Аннеле.
С этой ночи жизнь девушки так изменилась, что ей казалось, что она проснулась в совершенно новом мире. Мир за пределами ее защитного танка был ошеломляюще прекрасен. Целая симфония запахов: запахи прелых листьев, свежей травы, нагретого солнцем воздуха... Лучи солнца, слепившие ее глаза, сверкающие и преломляющиеся в каждой струйке воды, в каждой маленькой волне, созданной легким ветром на водной глади. Маленькие росинки, скатывающиеся с покрытых легкими ворсинками листочков ей в ладони. Шершавые лапки жучков, цепляющихся ей за пальцы. То тревожные, то безмятежные шорохи ветра. И бездонное небо. Голубое прозрачное небо, похожее изображение которого никогда почему-то не может создать никакая электроника.
Потрясенная Аннеле так и не рассказала об открытом ею мире в своем больничном сестричестве. Хотя и рассказала о встречах с Эндриком. Впрочем, они продолжались недолго. Однажды тот тоже пригласил ее заглянуть в его собственный танк.
- У, какая у тебя неряшливая берлога, - тут же сказала Аннеле, забыв, что они слишком раскрыты друг для друга, и ее слова не отфильтровывает никакая защитная система.
- Кто бы говорил, - мгновенно среагировал Эндрик. - У тебя вообще весь персот обклеен мерзкими розовыми сердечками. Прямо не персот, а сексот какой-то.
- Слышь, я больше видеть тебя не хочу, придурок сутулый,- закричала оскорбленная девушка. Подтянулась, вылезла из его люка, мгновенно заскочила в свой танк, закрыла люк изнутри и отключила все внешние экраны. А потом безнадежно разрыдалась. Теперь-то она понимала, как мудро поступили те, кто ввел систему аудио и видео фильтров для общения людей между собой. Конечно, той особенной радости, какую дает тесное общение вживую, люди больше не испытывали, но они ведь и не ругались...
- Ты чего такая грустная? - спросила ее Айлене, когда они пили чай во время дежурства в больнице. У сестер милосердия была маленькая комнатка, в которой сидели дежурившие женщины. Они по старинке пили чай, и могли видеть глаза друг друга без всяких мониторов. Да что там глаза. Комнатка была такая маленькая, что они могли почувствовать еле слышный вздох подруги.
- С Эндриком поругалась, - мрачно ответила Аннеле. - Он мне сказал, что у меня не персот, а сексот. И одни сплошные мерзкие сердечки внутри.
- Ага, и ты по-христиански промолчала? - с легким ехидством поинтересовалась хорошо знающая ее Айлене.
- Нет. Я... - Аннеле вспомнила свои слова и отчаянно покраснела.
- И вы в этот момент находились в одном танке? - мягко спросила светловолосая Вайре. В ее словах не было упрека. Она была слишком несчастна, чтобы хоть кого-нибудь упрекать. Но упрек был и не нужен.
- Не надо мне ничего больше говорить, - хмуро сказала Аннеле. - Я поступила как последняя скотина. Мне очень стыдно.
Она попыталась связаться с Эндриком сразу, как только оказалась в своем перс-танке. Однако он не ответил. Девушка вздохнула с облегчением, записала свое горячее извинение и переслала запись.
Впереди были выходные дни. Смертельные лучи в эти дни не включались, и у Аннеле была тщательно продумана программа отдыха. Она решила отправиться на плоту вниз по реке. За то время, пока она бродила в защитном костюме по холмам и полям, она поняла, что стала невидимкой. Видеосистемы перс-танков отфильтровывали невероятное изображение человеческой фигурки в легком защитном костюме. И ни с одного из встреченных ею по дороге танков ее не заметили. Она могла делать абсолютно все, что угодно. И ей было угодно путешествовать по реке.
Первый день ушел на изготовление и оснащение плотика. На второй день, с утра пораньше путешественница устроилась на связанном из трех бревен сооружении, взяла в руки шест и недрогнувшей рукой вывела плотик на середину реки. Течение подхватило бревна и понесло вперед. Мимо проплывали берега со склоненными к воде ветками деревьев и высокими цветущими травами, один раз какой-то зверек, лакавший воду из реки, удивленно посмотрел на Аннеле, но не убежал. Монотонная тихая песня речушки и блестки света на воде приятно убаюкивали девушку. И тут внезапно деревья на берегу расступились, и над рекой возник самый настоящий город, причем еще более необычный, чем те, что можно видеть на старинных картинках. Возможно, он был каменным, но из удивительного камня. В стенах как в зеркалах отражались цветы и травы сада, разбитого вокруг города. И как бы ни были прекрасны эти цветы, как ни изысканы были линии ветвей, но их отражение на зеркальной поверхности стен было еще прекраснее. Плот подплыл к берегу, и Аннеле легко выбралась на пустынный песчаный пляж. По тропинке среди цветов она пошла к башенкам входа. Стены города не только отражали чудесные деревья и цветы сада, они еще и изливали мягкий свет, в лучах которого мир приобретал особенную ясность и удивительную глубину. Девушка подошла совсем близко к зеркальным воротам. И тут она увидела отражение какого-то странного уродца среди отражений чудесных растений сада. Аннеле обернулась, однако никого не увидела. Но кто-то же шел по саду, кто-то с уродливым гребнем на спине, переходящим в длинный громоздкий хвост, волочившийся по земле, кто-то с пластинками, почти полностью закрывающими глаза, уши, кто-то, покрытый неприятного вида чешуей, невысокий, но очень противный. Девушка подошла к стене вплотную и посмотрела на свое отображение. Ей в глаза смотрел тот самый уродец. Аннеле в ужасе ощупала свое лицо. Вроде все было в порядке... Но нет! У нее вдруг сильно заболел отсутствующий хвост. И чешуя. И кончики лап, и гребень на спине. И чем дольше девушка стояла возле стены, тем сильнее все это болело. Потом она потеряла сознание прямо у ворот города.
- Ты не можешь туда войти, такая как ты есть.
Путешественница открыла глаза. На коленях возле нее стоял сияющий человек. Он держал руку на ее плече, и боль почти утихла.
- Почему? Что это со мной?
- Ты видела свое изображение, - подтвердил ее страхи сияющий собеседник.
- Но как такое может быть! Я же садилась, спала, и никакой гнусный хвост мне не мешал. И чешуя не болела. Нет, ну что это за бред!
- В том свете, какой излучают эти стены, ты можешь видеть более тонкую материю, чем та, которую обычно воспринимают человеческие органы чувств. В былые времена люди называли ее эфирным телом. Она пройдет насквозь и через стул и через стену, а ты даже не почувствуешь. Ты можешь увидеть свое эфирное тело только в свете этих камней, и косвенно почувствовать при общении с людьми.
- Это у меня душа такая?!
- Нет, - грустно улыбнулся прекрасный человек рядом с ней, продолжая держать руку на плече девушки. - У людей тело не находится в полном подчинении у души. Чем здоровее тело, тем более угнетена душа. Но всякая душа по естеству своему стремится занять полагающееся ей главенствующее положение и управлять плотью. И из-за этой борьбы тело слабеет и болеет. А если душа серьезно повреждена и больше не стремится к лидерству в их союзе с плотью... что же, душевно больные люди на удивление здоровы физически.
Аннеле лежала на земле, впитывала энергию, щедро изливаемую странным существом рядом с ней, и глядела в такое прекрасное лицо, какое даже и не может помыслить человек.
- Эти эфирные выросты - результат неполного и неправильного взаимодействия души и тела. Теперь они у тебя всегда будут болеть, пока душа не исцелится настолько, что они исчезнут, - с явным сочувствием сказал ее сияющий собеседник. - Хотя, как только ты окажешься далеко от этих стен, боль станет не такой пронзительной.
- Как я могу исцелиться? - резко спросила девушка, садясь. - Мне очень хочется войти в этот город.
- Но ты же знаешь, куда тебе обратиться.
Легкая сочувственная улыбка самого прекрасного во вселенной существа была последней, что запомнила Аннеле из этого удивительного разговора. Запомнила навсегда. Она заснула.
А проснулась на своем плотике в тихой, освещенной неярким солнцем заводи. Какое-то время девушка неподвижно лежала, осмысливая произошедшее. Может это и был сон, но ведь хвост болел. Не так сильно как раньше, конечно, вполне терпимо болел, но все же... И кончики лап ныли. Ну и ну. Допутешествовалась, называется. Во засада!
Аннеле повернулась на живот, чтобы посмотреть на мелких рыбок в прозрачной воде и отвлечься, и вдруг почувствовала что-то твердое во внутреннем кармане. Она сунула руку вовнутрь и с удивлением вытащила маленькое каменное зеркальце.
- Подарок на память, называется, - с горечью подумала девушка, вглядевшись в уродливую образину, отразившуюся в удивительном камне.
Тем не менее, несмотря на всю свою досаду и потрясение, она бережно убрала драгоценное зеркальце обратно в карман. Потом еще долго нежилась в лучах солнца, лениво любуясь камешками на дне и шустрыми рыбками, снующими в пронизанной солнцем воде.
- Но ведь мне надо обратно! - вдруг посетила ее полупустую голову настойчивая мысль. - А это будет не так-то просто проделать. Плоты против течения не плавают.
Она подогнала плот к высокому берегу реки, сложила все вещи в заплечный мешок, выпрыгнула на берег и разобрала свой плотик, развязав веревку, скрепляющую бревна. Веревку она тоже взяла с собой, и, опираясь на захваченный с собой шест, пошла обратно среди редких сосен, росших над рекой, хрустя опавшей хвоей под ногами. Усталости вначале она не чувствовала, с радостью переходила мелкие ручейки вброд, благо, что ее защитный костюм, не пропускавший излучение, воду не пропускал тем более. Но под вечер она устала. Хорошо еще, что заводь, в которой она проснулась, оказалась не так уж далеко от места начала путешествия. Под вечер, все еще переживая произошедшие за день события, она добралась до исходного пункта, с которого началась ее авантюра. Солнце садилось, речная гладь горела огнем там, где не лежала черная тень нависших над водой деревьев. И тут Аннеле внезапно сообразила, что она находится на высоком берегу реки, а ее перс-танк остался на низком, противоположном берегу. Она села на берег, чтобы отдохнуть. Потом надо было искать какое-нибудь бревно, чтобы перебраться через реку. Золотой диск светила начал угасать за горизонтом, девушка пошевелилась, и вдруг с удивлением заметила перс-танк на противоположном берегу. Ее собственный был спрятан среди кустов и деревьев. Неизвестный танк спустился в реку, пересек ее, причем вода не залила крышу ни разу, и без особого труда начал преодолевать подъем на холм. Понятно, что танки высшей защиты не пропускали воду, но Аннеле никогда бы не рискнула направить свой перс-танк в реку, опасаясь, что он увязнет на дне. Этот не увяз. Надо же. Танк остановился рядом, крышка люка открылась, и наружу вылез Эндрик. Аннеле все еще сидела на траве. Он подошел и сел рядом.
- Ты получил мое извинение? - спросила девушка.
- Да. Прости, что сразу не ответил. Я участвовал в облаве на "черных медведей" и был какое-то время недоступен.
О бандах "черных медведей", успешно скрывающихся от планетных служб безопасности, благодаря тому, что они каким-то путем становились невидимыми для всех приборов слежения, несмотря на плотную всепланетную лучевую сетку, ходили зловещие легенды. И одна из этих легенд гласила, что служба безопасности давно могла бы отловить неуловимых "медведей", но не делала этого, так как те снабжали эсбэшников своими крайне ценными изобретениями. Поэтому, мол, облавы проводились, но стопроцентного результата они не достигали.
- Такая у тебя работа? - против воли заинтересовалась Аннеле.
- Да. Давай перебираться на тот берег. Темнеет.
- Я больше не буду общаться с тобой без фильтров, - хмуро сказала путешественница и плотно поджала губы.
- Хорошо. Можешь переправиться на крыше.
Они переправились через реку. Но девушке не хотелось залезать в свой маленький танк, и она снова уселась на пригорок. Эндрик осторожно подошел и сел рядом.
- Скажи, а твои родители разве не ругались постоянно в таком тесном общении? В замкнутом пространстве...
- Неужели ты подумал, что нам разрешили остаться в одном домике всем вместе? Нет, как только мы оказались в этих краях, нас расселили по разным танкам. Но ты знаешь, если переделать замки задних панелей, так, что бы панели открывались вовнутрь, то, знаешь, танки можно состыковать и сделать временный общий домик. Такое соединение системы слежения не замечают. Ну, сигнал об открытии панели, наверное, как-то убирается... Я открывала свою панель и впускала родителей вовнутрь, а они, наверное, как следует, копались в программах моего танка... Нет, я не помню, чтобы они ругались...
- Надо же, как они любили друг друга. Не ругались... И потом, это же надо все время менять регион пребывания, чтобы сбить системы слежения с толку. И они на это пошли. Уж не знаю, где они раздобыли древний семейный танк, и чего им это стоило.
Аннеле никогда на эту тему не думала, но теперь задумалась.
- Да, ты прав, пожалуй, - вяло признала она, вставая.
- До встречи? - многозначительно спросил Эндрик, тоже встав с травяного пригорка.
Девушка посмотрела на него. Ее сейчас интересовали совсем другие проблемы, у нее, видите ли, болел хвост и лапы. Но этот парень разыскал ее танк, заметил приоткрытый люк, сообразил, что она отправилась путешествовать, дождался возвращения, помог ей, уставшей, перебраться через реку, и все это потому, что его интересовала ее семья. Давным-давно устаревшее понятие. Давным-давно и, как он сам выражался, даже еще на сто лет раньше. Семья - постоянный союз любящих друг друга мужчины, женщины и их детей.
- Хорошо, до встречи, - согласилась она, неожиданно тепло улыбнувшись. И, пока безусловно растерявшийся от ее улыбочки парень приходил в себя, проскользнула в свой защитный танк. Это он еще не видел ее подлинного личика в волшебном зеркальце. Не то бы растерялся еще больше.
Первым делом надо было поговорить с Вайре. Вайре ходила в церковь. Более того, только этим она и жила. Разве что еще слабой надеждой на то, что когда ее сын повзрослеет, они чудом встретятся и узнают друг друга. Вещь почти невероятная, так как матери не сообщили личный номер ее сына, а за десять лет он, конечно же, забудет, свое детство. Но в любом случае, он нуждался в молитвах матери. А уж после смерти, когда они, наконец, точно встретятся, в их распоряжении будет вечность. И несчастная мать молилась и ждала смерти, как избавления от своей муки. На ее горе, у нее была слишком человеческая душа, чтобы так же легко как и овцы и коровы перенести селекционную работу правительства Земли.
- Вайре, своди меня в церковь, - решительно сказала Аннеле, когда они встретились на совместном дежурстве в больнице.
Светловолосая женщина посмотрела на крест, украшавший одну из стен их комнатки. Далеко не все волонтеры ходили в церковь, но в их коллективе не приживались те, кому неприятно было смотреть на крест. Это все они давно заметили, и считали, что именно это очень простое украшение хранит их дружный союз от раздоров. Вайре посмотрела на крест, вздохнула и сказала: "хорошо".
Церковь представляла собой помещение с высоким куполом и с большим двором вокруг подкупольного помещения, в котором свободно стояли перс-танки приехавших на службу прихожан. Службу они воспринимали через мониторы. Однако таинства через компьютерную связь совершить было невозможно, и все же приходилось выбираться наружу. Именно это обстоятельство не давало большинству людей стать членами церкви. Нужна была серьезная решимость и неординарность мышления, чтобы выбраться наружу из личного танка, и в сером балахоне с капюшоном, подойти к священнику с чашей, стоящему на солее, на возвышении в центре храма перед алтарем.
И все же это было стоящее дело. Отойдя от солеи, Аннеле мгновенно почувствовала облегчение. Это ее утешило, потому что все остальное вызвало у нее разочарование. Исповедь велась через компьютер и девушка не смогла найти нужных слов, чтобы спросить о самом главном. Как спросить? "Что мне делать, чтобы у меня отвалился хвост? Он у меня страшно ноет". Так не скажешь. Даже если фильтры и пропустят такой бредовый вопрос, то бедный батюшка... Впрочем, фильтры ни за что не пропустят. Разговор в формате исповеди - вещь очень жесткая. Пришлось спросить в общей форме. "Как сделать, чтобы душа поскорее исцелилась?" Ну, каков вопрос, таков и ответ. "Приступай чаще к таинствам, молись, читай нужные книги, помогай людям, кому сможешь".
Проповедь тоже была электронной. О том, что нужно терпеть, о том, что люди уже ничего изменить не могут, о том, что нужно учиться принимать жизнь такой, какая она есть. Одним словом, ничего конкретного. А если у тебя сильно болят невидимый хвост и лапы, то тогда душа жаждет действовать. Хотя на понимание рассчитывать не приходится. Ну и ладно!
Но кое что из прослушивания записей ответа священника Аннеле все же извлекла. Книги! Старинные книги вообще никак не фильтровались. Она с трепетом открыла нужную колонку. Ваух, какая это была глубокая древность. Странно одетые люди с глубоким, понимающим взглядом, жившие тысячелетия назад, возникли на экране в перс-танке запутавшейся девчонки. Аннеле даже показалось, что она чувствует благоуханный аромат их темных свободных одежд. Ох, ну до чего совершенно другие люди. Древняя раса человечества.
Девушка просмотрела оглавление. С чего начать? Ее внимание привлекло понятное название: "Главы о любви". "Любовь - это есть..."
Итак, что же такое любовь? И она открыла текст.
"Любовь есть благое расположение души, в соответствии с которым она ничего из сущего не предпочитает ведению Бога".
- Во, блин, засада! - прошептала Аннеле, ничего, кроме предлогов не понявшая.
- Ваух, просто жесть! - пробормотала она, после прочтения первой фразы "Глав о любви" во второй и третий раз.
- Вайре, Вайре, я ни фига не поняла, - закричала она подруге, изображение которой появилось на экране, отлично зная, что фильтры танка превратят ее "ни фига" в приличное "ничего". Краем сознания подумала, что надо отучаться рассчитывать на фильтры компьютеров, иначе она окончательно деградирует как личность. "О, какая мысль, и какая формулировка", - подумал другой край ее сознания.
- Ничего страшного, - между тем успокаивающе говорила Вайре. - Это - особенные книги. Если ты прочитаешь их несколько раз, то, что тебе нужно, откроется тебе. Тяжело, конечно, читать, не понимая, но если тебе действительно нужно, - она улыбнулась своей страдальческой улыбкой, - ты поймешь.
Да уж, кто-то, а Вайре, разбиралась, что иногда человеку действительно важно, понять, как, и зачем жить. Иначе и жить незачем.
Аромат древности так явственно взывал к самой романтически настроенной струне души Аннеле, что она не смогла забросить чтение старинных книг. К тому же хвост ужасно ныл, а в присутствии других людей, взаимодействуя с их невидимыми, но реальными хвостищами, так и просто болел. Девушка отключала книгу в ярости, но потом снова включала. И действительно, после многочасового, многодневного продирания через терния непонятных слов, конструкций и смыслов, что-то она начала понимать. Может быть, и неправильно, но первый шаг был, безусловно, сделан.
...Снова желтая жидкость из капельницы капала на пол. Так же как и тогда, раньше, индикаторный огонек горел нормальный, зеленый. Аннеле с оборвавшимся сердцем притворилась, что поправляет электроды на груди больного, лежащего по соседству, искоса изучая обстановку. Если бы странный больной направил струйку из капельницы на свою кровать, зажегся бы тревожный сигнал. Человек не должен лежать в луже. Но этим больным, или группой больных, обменивавшихся информацией, все было учтено. А как они ухитрялись отсоединить капельницу так, чтобы на это не отреагировала электроника? А как они вообще узнавали, какое именно лекарство нужно отключить?
- Может быть, по вкусу? - предположил Жук, когда Аннеле рассказала ему о том, что она видела во время последнего обхода. - Говорят, когда отдельные препараты попадают в кровь, во рту появляется характерный привкус. Ты оставила капельницу капать на пол?
- Да, - тихо призналась девушка в совершенном ею преступлении. - В конце концов, он имеет право сам выбрать, жить ему или умереть.
- Надо подтереть лужу, - заявил Жук после долгого молчания. - За это время капельница уже вся должна была прокапать.
- Я сейчас пойду, - так же тихо сказала Аннеле, думая о видеокамерах в зале с больными людьми. - А ты не мог бы определить, против какого лекарства они так протестуют?
- Нет, куда мне, - с горечью сказал Жук. - Наша бригада прикреплена к другой больнице. Это вот наш общий друг Эндрик смог бы. Но его способы как правило совершенно незаконны. Его с трудом терпят на работе. Службе безопасности нужны верные и подконтрольные люди, а не совершенно непредсказуемые таланты. Мне кажется, что его терпят только потому, что против "черных медведей" нужны настоящие гении. Иначе тех в рамочках не удержишь. Вот уж где полно талантливых ребят, так это у "медведей". Хорошо, что ты с ним дружишь. Очень уж он одинок.
- Это я уже заметила, - ответила Аннеле и ушла притворяться, что проводит внеочередную уборку помещения.
Сам Эндрик, кстати, далеко не так спокойно относился к ее дружбе с молодым врачом.
- А кто тебе Жук? - разок напрямик спросил он ее в одну из их редких встреч. Редких, потому что Аннеле была теперь занята чтением древних книг.
Девушка задумалась.
- Нечто среднее между другом и братом. Тот, кто меня не предаст, - ответила она. - А это тебя как-то касается?
Эндрик промолчал.
Помимо чтения Аннеле по-прежнему любила гулять по окрестностям. Однажды она нашла на карте развалины старинного города и решила посетить их. Ну как же, старинная вещь. Города исчезли с лица Земли еще до появления семейных защитных танков. И даже еще на сто лет раньше, как выражался Эндрик. Девушка подогнала свой перс-танк к развалинам города, замаскировала его среди деревьев и бесстрашно выбралась наружу. Она воспринимала свою невидимость для мониторов компьютеров танков как некую абсолютную вещь.
- Как важно все видеть своими глазами! - думала она, подходя к странным развалинам. И еще раз потрясенно повторила эту фразу, подойдя совсем близко. Потому что это совсем не были развалины каменного города. И даже не железобетонные развалины. Видеоаппаратура ее танка выдала совершенно не соответствующее действительности изображение. Перед ней было огромное сооружение из черного пластика. Безусловно, суперсовременное строение. Заинтригованная девушка осторожно вошла в проход между черными плитами. Ее внимание привлекли размеренные гулкие удары где-то впереди. Аннеле прошла еще несколько шагов вперед и остановилась. Она увидела широкую площадь, в центре которой парило на тонких опорах нечто громоздкое. Под это нечто заезжали обычные перс-танки, раздавался гулкий удар, танк обволакивало черным облаком, и он выезжал наружу, покрытый черной пленкой, несомненно удивительной, потому что покрытый пленкой танк было трудно разглядеть.
- "Черные медведи"! - беззвучно воскликнула Аннеле. Неуловимые для служб безопасности, талантливые и абсолютно безнравственные ребята. И она забралась в самое их логово. Девушка осторожно вобралась вовнутрь прохода. Но было поздно. Посреди площади повисло ее увеличенное изображение.
- Бабенка на площади. Без персота, - "черные медведи" общались между собой через громкоговорители. Не вылезая из своих танков, до этого они не доходили, но и компьютерную связь не использовали.
- Не трогайте. Я ее узнал. Она мне спасла жизнь, когда я валялся в этой долбанной больнице. Не стала подключать капельницу с новейшей отравой.
- Она слишком много знает.
Аннеле не стала дожидаться конца спора. Она и начало-то слышала, потому что звуки громкоговорителей летели ей в спину, когда девушка бежала по узкому проходу обратно. По этому проходу перс-танк не проедет... вот, она уже на открытом пространстве... здесь она и вообще невидима для оптики танков... погони все еще нет... вот она уже добралась до своего перс-танка... вот она уже внутри. Вперед.
Погоня так и не появилась. Возможно, "черные медведи" и не нуждались в погоне, потому что засекли ее танк и теперь все ее переговоры им доступны? Что они вообще могут?
- Эндрик, а что могут "черные медведи"? Могут ли они подслушать или прервать разговор неугодного им человека?
- Откуда это у тебя такой неожиданный интерес?
- Так просто, - хмуро ответила девушка. Не могла же она ему все рассказать. Это была слишком опасная тайна, чтобы ее рассказать хоть кому-то. Уж столько-то Аннеле в жизни понимала.
- Они давят танки неугодных им людей непосредственно перед началом лучевой передачи предельно допустимой мощности. Если у такого человека есть кто-то, кто успевает его спасти, то тот отделывается только сильным шоком. Если же помощь опаздывает, то лучи убивают их жертву. Про вмешательство в работу коммуникационных систем связи службе безопасности неизвестно. Это если отвечать на "так просто".
Эндрик перегнулся через девушку к боковому экрану, и на нем появилось изображение ее последнего маршрута.
- О, а куда это ты ездила в последний раз?
- Оставь меня в покое! - сказала Аннеле, повышая голос, начиная нервничать. - Тебя это совершено не касается.
- Знаешь, что в тебе самое удивительное? - неожиданно спросил Эндрик, распрямляясь, насколько это было возможно в низеньком танке. - То, что ты даже и кричишь, не утрачивая внутреннего обаяния. Наверное, это потому, что ты выросла, окруженная любовью своих родителей. В тебе бездна обаяния.
Девушка опустила голову.
- И свое изображение ты зря так пошло редактируешь. Реально ты гораздо красивее. У тебя такие брови тонкие, как на старинных картинках. Выписанные.
Потрясенная этим сомнительным комплиментом, Аннеле молчала, все еще опустив голову.
- Может быть, мы сможем перейти на более близкие отношения? - услышала она его голос над своей головой.
- Ты имеешь в виду секс в 13Д? - напрямик спросила Аннеле, не в силах поднять на него глаза. Частично-иллюзорный секс в 13Д был запрещен церковью, хотя и использовался молодежью по всей планете.
Эндрик то ли хрюкнул, то ли хмыкнул.
- Нет, я имел в виду что-то вроде постоянного партнерства, - неловко выговорил он и осторожно погладил девушку по голове.
- Нет! - решительно сказала Аннеле, глядя себе в колени. - Я никогда не буду делать ничего, что приведет к рождению ребенка. Говорят, что уже приняли закон, по которому детей будут отнимать у матерей и вообще в шесть лет. Да что бы я отдала своего зайку! - она даже задохнулась от возмущения.
- В таком случае, - медленно произнес Эндрик, опустив руки ей на плечи, - тебе следует принять предложение стать моей женой. Я вполне могу так же хорошо запутать следы в информационных сетях, как и твои родители. Только со мной у тебя будет возможность самой воспитывать нашего ребенка.
- Ах ты, соблазнитель! - ответила Аннеле старинным обвинением в ответ на его старинное предложение, и подняла голову.
Соблазнитель глядел в ее удивленные глаза сверху вниз и грустно улыбался.
- Я не отказываю, но сначала должна подумать, - быстро сказала Аннеле, испугавшись, что он перейдет к более решительным действиям. У нее и вправду было сейчас над чем подумать, даже если и забыть о его предложении. А о нем забудешь, как же!
- Ну тогда скажи хотя бы, куда ты ездила в последний раз. Неужели это так трудно, быть чуть-чуть более искренней?
- Это я тебе не скажу. А будешь настаивать, еще и совру.
- Ты уверена, что не пожалеешь?
Аннеле задумалась.
- Нет, не уверена, но все равно не скажу, - ответила она упрямо. - Бывают тайны, которые раскрывать нельзя.
Его глаза расширились, дыхание чуть пресеклось. Что-то он сообразил, чего не следовало.
Девушка молча развернулась к экрану и углубилась в чтение книги со слабой надеждой на то, что он решил, что она ездила на свидание.
Тогда-то он, конечно, ушел, точнее, улез через люк, но ненадолго. Стоило Аннеле в задумчивости пристроиться возле своего танка через пару дней, когда был большой перерыв между лучами, как ее, так сказать, жених, подъехал на своем перс-танке, вылез из него и примостился рядом.
- Привет, - вяло сказала девушка.
- Я давно думаю насчет человеческого брака и семьи, - доверительно сообщил Эндрик.
- Да, я заметила, - пробурчала девушка.
- Сначала был разрушен человеческий род. Это ячейка общества, куда более серьезная, чем семья. Людей переселяли, они забывали своих предков, и родовое устройство было разрушено. Безвозвратно разрушено. Потом у мужчин отняли право и возможность, быть защитниками своих семей. И только потом был нанесен последний удар по семье. У беззащитных женщин стали отнимать детей...
Аннеле потянулась в сторону, чтобы сорвать розоватый пушистый цветочек, взгляд ее скользнул по одной из нижних панелей Эндрикова перс-танка, и ее сердце замерло на мгновение. Она увидела кусочек небрежно удаленной черной защитной пленки танков "медведей" на танке своего жениха.
- Извини, мне плохо, я пойду к себе, - с трудом выговорила девушка, сосредоточившись только на том, чтобы быстро добраться к себе, в свой защищенный уголок. В ее словах сомневаться не приходилось. Она побелела, руки у нее дрожали.
- Может мне остаться, помочь? - изобразил искреннее беспокойство "черный медведь", и поддержал ее за плечи. Аннеле вытерпела даже это.
- Нет. Я справлюсь, - сказала она, стараясь, чтобы зубы не стучали.
- Аннеле! - в его голосе была такая тревога, что это могло бы даже остановить ее. Раньше, но не теперь.
Крышка люка закрылась над ее головой, девушка свернулась в комочек в своем защищенном гнездышке. Потом она сунула руку в свой медицинский браслет и стала ждать. Ей померили давление, пульс, взяли кровь на экспресс-анализ. Она сидела и терпеливо ждала успокаивающего укола. Наконец, легкая боль возвестила ей о том, что машина сделала вливание. Препарат поступил в вену, и искусственный покой окутал ее душу. Медленно начали гаснуть огоньки освещения танка, автоматически включилась усыпляющая программа.
- Слышь, Жук, я ничего не хочу даже слышать об этом Эндрике! - закричала она на следующий день, когда ее друг сказал ей, что вышеупомянутый Эндрик очень настойчиво просил ее связаться с ним. - Прошу тебя, не выдавай ему меня.
- Как скажешь, - ответил Жук, и не стал расспрашивать ее ни о чем.
А потом у нее отвалился хвост.
Зеркальце было маленьким, и ей пришлось невероятно извернуться, чтобы убедиться в этом. Отвалился не только хвост, уменьшились, точно перетекли вниз, зубцы гребешка на спине, и наросты на глазах и ушах стали заметно меньше! Тут же, к несчастью, начала ныть чешуя по всей поверхности тела, но это уже следующий этап. Главное - начало положено, и она на правильном пути! Радость и облегчение, вызванные этим невероятным событием, были настолько велики, что она простила Эндрику его вероломство. Не настолько, конечно, чтобы неосторожно возобновить общение с ним - на всех программах ее домашнего компьютера стоял соответствующий блок - но достаточно, чтобы суметь понять его. В конце концов, почему бы и "черному медведю" не помечтать о семье?
Беда наступила через несколько дней.
- Деточка, - резко заговорил ее танк, - смертельная опасность! Срочно посылай сигнал о помощи.
Аннеле автоматически нажала аварийную кнопку, только потом посмотрела на экраны. Со всех сторон ее брали в кольцо "черные медведи". Как ни странно, она осталась спокойной. Четко и быстро надела свой защитный костюм, вытащила волшебное зеркальце из-за пластиковой шторки и спрятала в карман. Что еще? Все данные ее компьютера все равно продублированы на базе. Подобравшись к аварийному люку, девушка хладнокровно наблюдала за приближением черных танков. За несколько мгновений до удара, она открыла люк и выскользнула наружу, помня о том, что она невидима для видеосистем любых танков. Страшный удар сдавил ее танк. Не теряя хладнокровия, Аннеле проскользнула между двумя "черными медведями", давившими ее родной домик, и бросилась бежать за деревья. Только там, она без сил опустилась на землю, и стала ждать, что будет дальше. Черные танки разъезжались в стороны, на них не было видно ни единой царапины. От ее перс-танка остались одни обломки.
Дождавшись, пока "черные медведи" скроются с глаз ее долой, девушка подошла к обломкам домика, чтобы проститься. Ведь ее перс-танк был говорящим, и называл ее: "деточка". Интересно, его мама программировала, или папа? Она заплакала, стараясь вытереть нос, не расстегивая защитного костюма, и тут на поляну въехал танк с эмблемой службы спасения. Как быстро. И какой он маленький.
Аннеле пошла навстречу, думая о том, что ее не видно на мониторах танка спасателя. Как же ей подать сигнал? Задняя панель открылась, и девушка сразу остановилась, потому что наружу вылез Эндрик. Хорошенькая встреча! На этот раз он действовал гораздо решительнее, чем обычно. Молча затащил ее в танк. Даже такой неспортивный, но парень, оказывается, на порядок сильнее девушки. Как несправедливо. Панель за ними закрылась. Только тут Аннеле опомнилась и рванулась, чтобы выбраться наружу через люк на крыше. Он не открывался.
- Там снаружи смертельно опасно. Как раз очередной лучара врубился, - тихо сказал ее спаситель, когда она достаточно выдохлась, чтобы перестать дергать люк и бессильно осела на пол. - Ведь я тебе говорил, что "черные медведи" давят танк как раз перед включением луча.
- Да ты много чего говорил, - хмуро сказала Аннеле, - и все неправда.
- Я несколько раз пытался подвести тебя к серьезному разговору, - резко и возмущенно сказал Эндрик, - но ты не дала мне ни малейшей возможности объясниться. Я пытался тебя предупредить, я тебе намекал, что ты рискуешь, я даже тебе себя выдал, но ты так и не раскрылась.
- Ты и правда совершенный придурок, - повышая голос, заявила Аннеле, - как это я могла раскрыться "черному медведю"?
- А откуда я знаю, что я должен был делать, чтобы ты поверила, что я хочу только тебе помочь? - заорал в ответ "черный медведь". - Но не беспокойся, - добавил он устало, - сейчас ты сможешь меня сдать представителям властей. Я именно туда тебя везу. Я так устал от этих сложных игр, что даже рад, что это, наконец, все закончится.
Нашел, называется, способ освободиться. Аннеле совершенно не собиралась сдавать кого-либо представителям той власти, которая сделала из людей домашнюю скотину, лишив их свободы. Решив за них, как им нужно жить, и отобрав у них детей. Большинство людей было полностью этим удовлетворено, но кое-кто - нет. И она относилась к этим немногим, кому хотелось чего-то большего, чем просто есть, пить, выполнять необходимую для общества работу и заниматься сексом в 13Д.
- Что произошло? - включился диспетчер службы безопасности.
- Очередная атака "черных медведей", - вяло ответил Эндрик. - Оказался поблизости. Везу спасенную жертву к вам.
- Спасенная, введите свой личный номер.
Аннеле приложила к экрану свое запястье для считывания номера.
- Расскажите, что случилось.
- Неожиданно мой перс-танк окружили черные танки, - начала рассказывать Аннеле, театрально заикаясь и перепугано тараща глаза. Откуда что взялось. - Я еле успела выкарабкаться через аварийный люк и побежала. Они разломали на мелкие кусочки мой танк... мой милый перс-танк, - она вошла во вкус и слезы потекли у нее по щекам. - Потом подъехал танк со спасателем. Танк маленький! И мы сидим там вдвоем! - ее голос повысился до истерических нот.
Эндрик еле слышно выдохнул сзади.
- Вас понял, - быстро закруглил беседу диспетчер, не испытывающий пламенного желания наблюдать женскую истерику. - Даю координаты ангара.
- Послушай, я все равно в твоих руках, - более-менее спокойно сказал ее бывший странный жених, когда диспетчер отключился, и Эндриков танк направился в указанное им место. - Давай хоть теперь все честно обсудим.
- Если я не собираюсь тебя сдавать, то это не значит, что я тебе поверю, - хмуро сказала Аннеле.
- Ты забралась на базу "черных медведей"?
- Да.
- Тебя засекли, но ты успела увидеть...
- ...я успела увидеть, как танки покрывают какой-то дрянью, чтобы они превратились в черные. Я побежала, они спорили за моей спиной через громкоговорители. Один из них не хотел, чтобы меня уничтожали. Он кричал, что я спасла ему жизнь в больнице. Я работаю там волонтеркой. Не стала подключать ему капельницу с лекарством, которое они считают ядовитым. Они его отключают хитрым способом.