Все повернулись туда, откуда приближалось странное зеленое облако. Оно с большой скоростью пронеслось над головами, а следом за ним с юга уже надвигалось другое, красное, более низко идущее чуть мимо Гая. Затем сквозь повеселевшую толпу стали прошмыгивать большие и маленькие прозрачные "языки" всех цветов радуги. Небо стало похоже на аквариум с экзотическими рыбками. Ползун! Вблизи каждый из "языков" проносился быстро и со свистом. Луняне впервые наблюдали на земле ветер. Разноцветный ветер! Белая ночь сопровождалась сегодня и сиянием южной стороны горизонта: такое чудо трудно описать словами.
Собрание само собой прекратилось. Веселье продолжалось до самого тумана, с появлением которого зарево на полюсе угасло, и летающие ползуны исчезли. Теперь народ готовился к коллективному обеду.
- Ползун! - снова закричали дети.
Повернувшись в указанном направлении, Олен увидел... попугая. Большой разноцветный попугай метался из стороны в сторону по краю Гая. Олен с удивлением узнал птицу из Сада Надежд - зоологического сада на Луне.
- Пако! Пако! - крикнул он. И попугай полетел к нему.
- Пако! - Олен подставил попугаю вытянутую руку, - Ты - один? Где ты был?
Попугай не умел отвечать человеку...
На лапе у него Олен нащупал кольцо. У кольца был глазок - камера! Пако стал разведчиком! Ай, да Марфил! Какие еще птицы находятся сейчас на Земле?
Несколько минут они с матерью гладили и тискали попугая. Глория принесла для Пако зерна. Носки обступили их со всех сторон, но стояли на почтительном расстоянии. Первым осмелел маленький мальчик и протянул руку, желая потрогать "ползуна". Олен поднес Пако, оглушенного резко изменившейся реальностью, и дал потрогать его детям, стоявшим впереди.
- Он еще поползет? - спросили дети.
- Полетит. Надо сказать - полетит. Лети, Пако!
Олен подбросил попугая, и тот, описав круг над Гаем, вернулся к нему и сел на плечо. Дети восприняли существование птицы как очередное разнообразие природы. Некоторые взрослые носки испытывали сильный страх при виде такого мутанта. Попугай же явно боялся потерять своих старых знакомых.
Вдруг над Гаем раздался плач: горький плач Арин возвестил о кончине Сана. К нему присоединились другие голоса, - заплакали женщины. И странно было то, что боль утраты вызвала слаженный женский вой. Это был хор, без слов поющий о разлуках, страданиях и быстротечности жизни.
- Он отдал ей свою силу, - прошептала Анука рядом с Оленом.
- Кому?
- Не видишь?! Она снова помолодела.
Лицо Арин и в самом деле засветилось красотой и молодостью. Оно стало намного моложе, чем тогда, когда Олен встретил ее у Сана. Арин выглядела теперь очень сильной женщиной, она в один момент обрела вид гордой и властной красавицы.
Безжизненное тело деда она взяла на руки и окликнула клячу.
- Я помогу тебе! - крикнул Олен, срываясь с места.
- Стой там! - велела Арин, окатив его суровым взглядом.
На кляче был мешок, в двух местах прикрепленный к крупу через горбы, подобно гамаку. Арин положила в гамак Сана, села верхом на другую клячу и в полной тишине выехала из Гая.
- Ей нужна помощь! - беспокоился Олен.
- Нельзя. Нельзя помогать. Только она будет знать место, где спрячет тело Сана. Доверяют одному. Сан выбрал ее, - рядом с Оленом говорил, как будто рассуждая сам с собой, муж Майлы. Прижавшись к отцу, стояла Анука, взволнованная больше других.
Спросить, почему так странно хоронят носков, было некого. К мужу подошла Майла, и, не обращаясь ни к кому, заговорила:
- Сан был хорошим носком. Если и колдуном, то - добрым. Прожил на свете много. Если б не Арин, жил бы еще.
- Арин повинна в смерти деда?! - воскликнула Глория.
- Нет, дед сам решил отдать силы ей. Он уже не хотел жить.
- Сила мертвого переходит к живым? - Олен почувствовал острый профессиональный интерес естествоиспытателя.
- Один только ты и не знаешь этого! - недобро зашипела Анука.
- Если умирают не старыми, - ответила Майла на вопрос Олена.
- Но дед был слишком сильным, - с явно нехорошим подтекстом произнесла Анука.
- Я видел его недавно, он был очень слаб, - пытаясь выяснить расстановку сил вокруг этой смерти, заметил Олен.
Анука скользнула по нему гневным взглядом. Что так разозлило ее сегодня? Новый приступ ревности?
Попугай вдруг выкрикнул какое-то "Ага!" и рванулся в ту сторону, откуда явился накануне. Вдали над опушкой леса в небо поднялись еще несколько птиц.
- Сколько же он их прислал? - думал Олен, - И будут ли они держаться стаей или разлетятся каждая в свою сторону?
Кругозор наблюдал, как другие птицы встретились с Пако, дружно взметнулись вверх и разделились на две стаи: одна кружила на месте, другая же, ведомая Пако, направилась к Гаю.
Пако был на Луне одной из знаменитостей животного мира, он легко заводил "знакомства" среди людей и непременно узнавал своих знакомых среди множества посетителей Сада Надежд. Сейчас он вел к Олену других птиц.
Сначала оживление началось среди детей: дети не боялись птиц изначально. Взрослые же носки стали пятиться и хватать на руки малышей.
- Ты их знаешь, - имея в виду птиц, заявил шаман, - Эти мутанты могут причинить вред?
Шаман не решался отнести птиц к разряду животных, это летающее "разнообразие" не укладывалось в его голове.
- Я попробую увести их отсюда, - не ответив на вопрос, сообщил Олен.
- Давай уведем их в пещеру Сана, она опустела, - шепнула ему Глория.
- Есть пустые в южной стороне, - Олен вспомнил брошенные жилища одиночек.
Пако деловито уселся на плечо Олена. Среди прилетевших были еще два попугая и два голубя.
- Этих можно будет приручить, мама.
Синди, Конь и Жеридва потрусили к югу. Пако был, вне всякого сомнения, вождем новой стаи. За ним следовали все четыре птицы.
- Они должны еще привыкнуть жить на земле самостоятельно, - рассуждала Глория, - Тут достаточно пищи, климат хороший.
Мимо россыпей красных маков, мимо поля белены, по черешневому саду проскакали Олен с Глорией в сопровождении пяти птиц. Как приказать пернатым остаться в мертвом поселении? Глория вынула из сумки куски мяса и зерно, рассыпала по хижине с проваленным куполом: помещение было светлым и защищало от начинавшихся ветров.
Птицы принялись клевать. Олен с Глорией отправились в обратный путь. Однако, подъезжая к поселку, услышали позади себя призывное "Ага!" - Пако спешил за ними, остальные птицы пытались догнать вожака. На крик попугая с противоположной стороны горизонта откликнулись другие птичьи голоса: медленно кружа над чем-то, продвигалась к центру кругозора другая стая.
Двое глухих
В Гай они попали как раз к началу обеда. На этот раз в меню появились некоторые сласти, а к известным лицам прибавились двое менее знакомых "лесных" братьев и три молодых носка, совершенно новых для лунян. Эти трое только что прибыли из сруба, причем, двум из трех предстоял более дальний путь - в другой кругозор. Женихи-неудачники мало интересовали Олена до тех пор, пока он не заметил, что с ними постоянно говорят вслух. Эту парочку усиленно угощали, с ними шутили по поводу коварства невест и советовали жениться, чтобы не иметь больше неприятностей с девушками.
Мать с сыном переглянулись и внимательно присмотрелись к новичкам. Один из трех находился в кругу своей семьи. Лица двух других заливало потом. Глаза не имели пленок. Олен посмотрел на их ноги - стопы были вполне человеческими. Каждый из них имел с собой кожаную сумку, перекинутую через плечо, сумка и горб мешали друг другу. Глухота этих носков объяснялась просто: они были лунянами.
Прежде, чем Олен с Глорией сообразили, как им теперь действовать, пришельцам поднесли питье из полосатой скорлупы. Жажда вынудила новичков одним духом выпить предложенное и протянуть сосуды для второй порции, они получили ее.
Над Гаем каркнул ворон. Сердце Глории екнуло: что делать с этими представителями высшей цивилизации? При их усталости, жажде и голоде они сейчас легко опьянеют от белены.
- Подожди, - сказал Олен, прочтя опасения, написанные на ее лице, - Они должны быстро отключиться.
- А если станут буйными?
- Тогда и решим, что делать. Ждем.
Сообщество, тем временем, мысленно обсуждало положение дел в кругозоре. Вернулся Саман, неся в руках две металлические секиры - он повторил в металле форму каменных инструментов.
- Саман, - сказал Огю, явно стараясь, чтобы его услышал Олен, - После сабантуя будешь работать только в кузнице. Так решило сообщество. Выберешь напарника, и будете работать вдвоем.
- А еще кто возьмется за одну и ту же работу?
- Сильва - в Управе, она - старая, там ей будет легче работать, ответил шаман.
- И Никола - в мукомольне, - добавил кто-то.
- И Полак - на мясе!
- Вражек - на шкурах!
"Значит, Олену удалось подтолкнуть землян к разделению труда по ремеслам", - отметила про себя Глория.
- Саман, покажи резаки, - попросил Олен.
- Смотри. Я сделал так, как ты говорил, - с готовностью откликнулся кузнец, - Но режут они хуже, чем каменные.
- Пойдем, я покажу, какими их нужно делать, - тут же предложил Олен.
- Сын, смотри, - глухие уже спят, - шепнула Глория.
И тут сообщество вздрогнуло от громкого храпа: один из спящих взорвал тишину мощнейшим басом.
- Очень уж они устали, - с сочувствием сказала Глория, - Мы отвезем их к нам, Олен.
Двух невменяемых глухих уложили на плотик, и первое земное такси помчало своих пассажиров на ночлег.
По пути кавалькада встретилась с Арин. Прекрасная и печальная возвращалась она после прощания с дедом. Арин съехала на обочину, давая возможность плотику следовать своей дорогой, и молча наблюдала, как везут на отдых неизвестных носков. В воздухе кружили несколько птиц.
Саман догнал их уже у самой пещеры:
- Оставь этих опившихся, и поедем в кузницу!
- Хорошо, я приеду. Отправляйся туда.
Плотик со спасателями втащили в заросли ромашки. Сумки их, на всякий случай, перенесли в пещеру.
Глория собралась провести краткую беседу с Луной. Олен же, только теперь сообразив, что рассматривать ножи и делать их - два действа совершенно разные, немного упал духом:
- Как я буду руководить им?
- Соображай! Нож в поперечном разрезе - остроугольный треугольник. Так? Чем острее угол, тем острее нож.
- Мама, я ему курс геометрии должен втолковать?
- Он ее уже знает, Олен. Не пользуется знаниями, это так. Но теории в его голове - полный комплект. Не трусь! Острый нож и острый угол - не случайное совпадение.
- Все они - слишком ученые, а дырку вырезать до сих пор не научились... - ворчал Олен, седлая Коня. За ним с радостью увязался жеребенок, на спине которого пытался удержать равновесие Пако.
Глория принялась налаживать видеоконтакт с Центром. Не получилось. Удалось по радио связаться с Марфилом:
- Привет, Марфил! Сколько птиц ты прислал?
- Уже видели? Надо бы спросить, сколько из отправленных они довезли. Петуха, что первым выскочил из-за обшивки, от неожиданности просто прибили. А я отправлял петуха-красавца...
- Значит, где-то в лесу сейчас тоскует одинокая курица?
- Такая у нее судьба. Придушенного петуха просто вышвырнули из куны. Может, и оклемался... Спасатели появились?
- Спят сейчас, - Глория прислушалась, - Сначала их самих спасать надо. Им придется исчезнуть из кругозора.
- Если решите и дальше конспирироваться, то - да...
- Ты нашел Грину?
- Ах, да! Сегодня ближе к полуночи она начнет дежурить в студии. Лелеет надежду поговорить с вами.
- Марфил, у меня к ней - чисто женский вопрос. Мне не хочется, чтобы нас услышали посторонние...
- Понял. Могу связать вас в эфире через полчаса. Но существует угроза рассекретить этот канал.
- Что же делать?
- В первом же сеансе после вашей радиосвязи Олен должен сказать заветную фразу и ждать моего ответа.
- Благодарю тебя, - она слова прислушалась, - Марфил, я слышу наверху какое-то движение. Пусть Грина ждет меня для связи, но во времени я не уверена...
- Мы будем ждать.
Глория отключила аппаратуру. Разобрать, что говорят снаружи, было невозможно. Голос Олена приблизился (он вошел в пещеру) и сказал:
- Мы пойдем, Арин, в Гай. Глория придет позже.
Он говорил нарочито громко: для нее. Когда ей удалось выйти из подпола, луняне продолжали так же безмятежно спать. На одного из них Олен накинул лиственное пончо. Подняв пончо, Глория увидела жуткий расчес: космонавт во сне сдвинул накладную "кожу" и до крови расчесал себе шею. Горб от этого съехал вниз и набок. Ей стало смешно.
Жеридва
Быстро надвигались сумерки. Сегодня больше никто из носков не увидит, как остервенело чешут в жару под самым бархатным покровом. "Ну, что ж, - рассуждала Глория, направляясь к Гаю, - По крайней мере, теперь мы все в сборе. Как решим сообща, так и поступим". Она представила себя, выходящей из лунной кареты в свете софитов: на ней ослепительно сверкают золотая диадема и... стальные наручники. Надо бы в последний раз окунуться в мягкие земные воды! Она направилась к водопаду.
Меж тем, сумерки как бы застыли в воздухе и сгущаться больше не хотели. По краю неба разлилось второе за сутки сияние: на этот раз - северное. Голубые и зеленые полупрозрачные языки воздуха вновь заплясали вокруг нее. Поднимался ветер, разгоняющий разноцветные лоскуты до высоких скоростей.
"Вот, - думала Глория, - Купаюсь, возможно, последний раз в земных водах. Надо запомнить ощущения, чтобы точно рассказать о них там, дома. Но разве это можно во всей полноте описать словами? Носки при мыслепередаче могут переталкивать и чувства? Кто знает... О, нет... Тогда невестам не пришлось бы делать "пригласительный жест", желая образовать пару. Потенциальный жених знал бы и так, какая из них благоволит к нему. Да и невеста - тоже могла бы действовать наверняка! Нет, чувства мыслями не передаются. Так что, не все на земле - прозрачно".
Она подняла из воды руку и следила, как чистая влага стекает по руке, подмышкам... Мысленно простившись с рекой, Глория вышла из нее, оделась и подозвала Синди.
Со стороны поселка она услышала топот, крики, визг и ржание: навстречу ей скакал с бешеной скоростью Жеридва, неся на себе человечка. Ребенок, припав к холке, отчаянно визжал. Глаза жеребенка были широко раскрыты и, казалось, ничего не видели. Сильно отставая, за Жеридва гнался Олен на Коне, а группа всадников спешила за ним.
Глория направила Синди навстречу им, на скаку снимая с себя пончо. Приблизившись на достаточное расстояние к жеребенку, она рывком повернула лошадь назад, быстро накинула пончо на голову пробегающего Жеридва и успела подхватить визжащего ребенка одной рукой. Синди при этом подалась в сторону, сбив с курса стригунка, глаза которого были теперь закрыты. Он выскочил на обочину, замедляя шаг в густой высокой траве. Ребенок находился в руках у Глории и молча дрожал от страха.
Подъехав к ним, Олен взял мальчика на руки. Глория подняла упавшее в траву пончо, надела его и вывела на дорогу усталого и напуганного жеребенка. Так они встретили отставших носков. В полнейшей тишине вся группа направилась назад. Им навстречу спешили еще два всадника: отец и мать, накануне оставившие ребенка без присмотра.
По прибытии в Гай мальчишку решили отвезти на самонастрой. Шаман уже находился дома. Но Олен предложил специально для ребенка показать "кое-что", и ему не отказали. Тогда всеобщему вниманию было предложено шоу: Конь, впервые для этого кругозора, показал, на что он способен. Ежедневные упражнения в выездке дали результаты: конь и всадник прекрасно понимали друг друга, количества трюков хватило на добрые полчаса. Пако наблюдал представление со спины лежащего без сил Жеридва и покрикивал "Ага!", от чего жеребенок вздрагивал и открывал глаза.
Олен намеревался этим шоу добиться примирения сообщества с существованием лошадей. Тихоходные клячи никогда не скакали со скоростью, какую развил сегодня маленький Жеридва. Сразу после неприятного события носки с ненавистью смотрели на тройку лошадей.
На всякий случай, на ночь луняне забрали жеребенка к себе.
- Как так случилось, что Жеридва понесло? - спросила Глория.
За Олена ответил Саман, который только что догнал их по дороге:
- Ребенок сидел на дереве и оттуда спрыгнул кляче на спину. Жеридва не ожидал такого, испугался и рванул по дороге.
- Думаю, большой вины на Жеридва нет, - осторожно начала Глория роль официального защитника.
- Как решит шаман... - ответил кузнец, - Он так разволновался там, в пещере, за внука, что ему стало плохо с сердцем. Когда ты остановила клячу, он сначала провел самонастрой с собой самим, а затем стал готовиться подлечить внука. Если не успокоить ребенка, он может стать глухонемым.
- Но шаман проделывает это со всеми детьми! - воскликнула Глория.
- Со своими - нет, - уверенно ответил Саман.
- Но в таком случае они не получают равные для всех умственные возможности, - заметил Олен.
- Для семьи шамана этого не нужно. Семья шамана умнее всех, - замороженным голосом произнес Саман давным-давно "впечатанную" в него догму.
- И вы все миритесь с этим? - за этими словами Олен получил от Глории приличный толчок в бок.
- Мама, - повернулся он к Глории, останавливаясь, - Я же об этом постоянно думаю! Дети владеют мыслепередачей с рождения. В четыре года им тормозят развитие. Зачем? Эх, жалко, что деда нет!
- Я отвечу, - услышали они позади себя спокойный голос, - Я отвечу на все твои вопросы, - заявила Арин, - Но ответы ввергнут тебя в смятение. Зачем тебе это? Так устроено сообщество: борьба между отдельными носками не должна затрагивать законов жизни на Глобусе.
- Ты говоришь от имени шамана! - высказала догадку Глория.
- Нет. Но он сказал бы вам то же самое: уклад жизни на Глобусе подчинен общим законам, установленным Хунтой и охраняемым Нулевым горизонтом. Если бы дедушка сказал тебе, Олен, об этом при первой встрече, ты не искал бы до сих пор ответов на свои вопросы. Но Сан не сразу понял, до какой степени ты далек от нас. Эти глухие... Никогда не видела, чтобы кожа не шее носка лопнула, а он бы спокойно спал дальше.
- Он же пил белену! - пытался исправить положение Олен.
- Мы все пьем белену, но боль чувствуем, - был ответ.
Они доехали до пещеры Олена. Путь Арин лежал дальше - к хижине деда. Арин холодно простилась со всеми и отправилась одна по дороге в белую ночь.
- Шаман о вас спрашивает, - вдруг сказал Саман, - Хочет выяснить, нужно ли его вмешательство, чтобы усмирить животное.
- Жеридва? - с тревогой спросила Глория, - Передай благодарность за предложение. Скажи, что ребенок неожиданно испугал жеребенка, и сейчас Жеридва нуждается только в отдыхе. Для сообщества он не опасен.
На мгновенье кузнец застыл, переталкивая мысль на большое расстояние. Затем повисла пауза: Саман понимал, что должен уйти, но уходить не хотел. В коне концов, он сказал: "До завтра. Завтра - стройка". И ушел.
Покорители цивилизаций мирно храпели в высоких зарослях ромашки. Мать с сыном сидели в пещере, думая каждый о своем.
Общее администрирование на Глобусе ведется Хунтой с кругозора именуемого Нулевым.
Выводы (объективные):
Нумерация кругозоров начинается с Нулевого, оттуда же происходило расселение носков по планете. Достаточно определить координаты Нулевого кругозора (на нынешней и древних картах Земли), и мы получим эпицентр возрождения человечества (а, возможно, и всего разнообразия живой материи во Вселенной).
Факты:
Омагничивание детей в четырехлетнем возрасте не является необходимым для умственного развития носка. Дети, приближенные к роду, управляющему планетой, омагничиванию не подвергаются.
Выводы (субъективные):
Напрашивается вывод о том, что проводя сеанс, шаман разрывает естественную нейронную связь между правым и левым полушариями мозга и затормаживает развитие левого полушария ребенка. В результате абстрактное мышление индивида ослабевает. Почти вся мыслительная деятельность, в таком случае, на протяжении нескольких месяцев сосредоточена в правом полушарии мозга. В течение этого времени шаман регулярно вмешивается в процессы мышления и устанавливает пожизненный контроль над личностью субъекта.
В указанный период ребенок не способен говорить, а зачастую - воспринимать и (или) проводить селекцию звуковых сигналов.
Именно в период максимальной податливости мозга человека к восприятию мира его (мозг) тормозят, применяя сильнейшие гипнотические методы и прививая, таким образом, абсолютное подчинение и доверие к существующей власти и органам управления сообществом.