Связь с Луной закончилась. Мать и сын почувствовали легкую грусть, которая, однако, не помешала им вернуться в их странную действительность. Олен сообщил матери все детали беседы с Саном.
- Олен, завтра я буду в кузнице. Если бы у нас было золото, мы бы наделали украшений и могли раздаривать их молодоженам. Как тебе эта идея?
- Но нет же у нас золота!
- Арин уже и подковы от Братка выбросила. Золото не годилось для подков, они перекосились за несколько дней.
- Честно говоря, мне ничто не мешает поговорить с Майлой, попросить у нее золота, скажем, в обмен на фанты, - стал размышлять Олен, - Мама, я выскажу ей твою идею о том, что мы хотим сделать подарки всем новобрачным. Теперь они понимают, что такое - подарок.
- И как ты оценишь золото? - этот вопрос для Глории был необыкновенно интересным. Чего стоит золото, когда его не ценят? Луняне преклонение перед золотом получили в наследство от древних землян, носки еще не заразились этим.
- Пока не знаю, сколько надо заплатить, - чистосердечно ответил Олен, - Для них золото и глина - материалы одного порядка. А фантам применения мы все равно пока не нашли. Утро вечера мудренее. До работы постараюсь заглянуть к Майле.
Утром Олен прочитал сообщение с Луны. Оно гласило:
"С Днем рождения, Глория!
Твой трудовой день не оставил меня равнодушным. Я негодую. Видел ссадины и кровь на твоих руках. Так не должно продолжаться. Сегодня я ЗАПРЕЩАЮ тебе работать, тем более - в кузнице. В День рождения луняне не работают, а ты и есть - лунянка.
Срочно готовим средства для переправки Глории на Луну.
Олен, ты - упрям. Будь по-твоему, делай, как знаешь. Но моя жена, жена Президента, не должна подвергаться этим пыткам.
Этой ночью подтвердишь получение координат.
Президент".
Олен дал короткий ответ:
"Координаты не должны повториться. На месте предыдущего приземления носки нашли потерянный нами скафандр, получивший у них название "блестящая скорлупа". Скафандр хранится в запасниках науки. Нельзя давать им повод связать наше пребывание здесь с экзотичными для носков предметами.
Олен".
Майла без лишних разговоров пошла навстречу просьбе Олена. Она не видела уже никакой пользы от "золотых камней". Самой же изготовлять закорючки ей не приходило в голову: какой прок от этих "подарков"? Она взяла предложенный ей фант и наполнила мешок Олена оставшимися кусками золота, получилось примерно с небольшое ведро.
- После Свадьбы в дни строительства пол кругозора поедет за глиной, - сообщила она, - Так что ты наберешь таких камней, сколько захочешь.
Больше пользы она видела во владении фантом, чем этими бесполезными грязными кусками.
Итак, Глория отправилась на работу уже с запасом материала. Олен же поступил в распоряжение шамана, лелея надежду получить доступ к книгам. Во время обеда с позволения хозяина он просмотрел стопку книг.
- Дашь мне почитать? - спросил он шамана.
- Читай, если хочешь. Это тебе не пригодится. Книги сделаны еще до ЦВ. Многое в них настолько неправдоподобно, что ты зря потратишь время. Лучше просмотреть нынешние листки. Но зачем тебе это?
- Я ведь - глухой, - напомнил Олен, - Думаю, что часть того, что все получают в школе, было для меня недоступным.
- Ты достаточно подготовлен к жизни. Я подумаю, как лучше тебя омагнитить, - произнес шаман фразу, которой давно ожидал и опасался Олен.
- Нет, я уже - взрослый, - это была попытка защититься.
- Надо попробовать, - настаивал шаман, пережевывая вяленое мясо.
- Я не хочу спешить с этим, - волнуясь, заговорил Олен, - Позволь мне пойти другим путем: я почитаю эти книги, а потом подскажешь, какие листки дадут мне больше знаний.
- Не возражаю, - отозвался шаман, не прерывая поглощения пищи, - Но после Свадьбы займемся и твоей глухотой.
Будем пить белену
У школы его поджидала Арин. Сколько она просидела тут? Работа у шамана заканчивалась позже других видов работ. Олен взял с собой книгу по древней геологии и планировал начать чтение сразу по возвращении домой. Но Арин сияла улыбкой не меньше, чем ее звезда-закорючка, и он понял, что чтение уже отложено на другое время.
- Что это у тебя? Книга? У дедушки есть куски книжек, где написано, как лечить. Но читать - это так тоскливо! Мне больше нравится перенимать все прямо от деда. Сообщество плохо относится к нему и его лечению, даже колдуном его называют. Какой же он колдун?! Он так хотел оживить бабушку, когда она умерла, и ничего не получилось. Я тогда маленькой была, плохо помню... Дед горюет по бабушке до сих пор. Хочешь, покажу тебе, где у нас растет веселуха? Через три дня ее всю срежут для Свадьбы. А сейчас еще можно погулять по траве, и от этого тоже станет весело.
- Хочу, - наконец, смог вставить слово и Олен, - Далеко?
- У нас все близко. Но вернемся мы уже в темноте.
- Тогда я сейчас отнесу домой книгу.
Они уже подъезжали к пещере Олена. Забежав внутрь, он застал там сияющую от своих успехов мать: двадцать две закорючки смастерила она сегодня при помощи Самана! И все они - классические произведения первобытного искусства, как она сама определила.
Олен попросил мать перелистать сейчас, до наступления темноты, всю книгу перед камерой.
- Арин ждет меня. Вернусь я ночью, тогда и выйдем на связь. Хорошо?
- Согласна. Но почему планируешь именно ночную прогулку? Далеко уедете?
- Не знаю. Арин сказала, что вернемся уже в темноте. Ты не волнуйся. Мы поедем смотреть траву веселуху.
- Ну, если смотреть веселуху - более важно, чем ознакомиться с геологией Земли, - ступай! - недовольно сказала мать.
Олен по-своему понял причину ее недовольства:
- Мам, твой День рождения мы все равно отметим. Как все носки, на второй день Свадьбы, когда День рождения - у каждого, и все становятся на год старше. Какую годовщину тебе отметим?
- Сто тридцать первую, - с гордостью ответила Глория.
- Нет, мама, только тридцать первую! Не пугай здешний народ и прими мои поздравления! - он поцеловал мать и выбежал из пещеры.
По густой траве они направили кляч в южную часть кругозора. Олен считал этот край однообразным и ни разу сюда не наведывался. Выехали на тропинку, змеившуюся меж невысоких холмов, испещренных огромными разноцветными цветами. Особое внимание привлекали маки. Невероятных размеров их красные чаши выделялись своим сиянием даже на теневых сторонах холмов. Олен решил, что это и есть - веселуха, ему на память пришло слово "опий", связанное с маком. Однако Арин спокойно проезжала мимо макового пышноцветия и рассказывала о достопримечательностях родного кругозора.
- Вот, смотри: здесь течет красный ручей. Он - волшебный: надо искупаться в его воде при полной луне. Бархатный покров от этого становится гуще. Я привезу тебя сюда, когда луна будет полной, - пообещала Арин.
- Да, не мешало бы мне вырастить бархатный покров погуще, - иронизировал Олен, глядя на кровавую жидкость, бьющую невысоким фонтанчиком из-под земли. Видимо, просто много минералов было в этом месте.
- А тут когда-то жили одиночки, - указала Арин на развалины былых пещер, - Сейчас и у нас нет этого. А раньше в нашем кругозоре неженатые жили здесь, вдали от поселка. В двадцать пять лет все уже должны быть женаты. Для женщин-вековух были отдельные пещеры. Потом этот закон сообщество оспорило, потому что в других кругозорах такого не было, а здесь старым и одиноким жилось очень тяжело.
- Чувствуешь запах? - спросила она после некоторого молчания.
- Да, - отозвался Олен, выходя из задумчивости.
- Оставим кляч здесь, а то они потом не найдут дороги домой, - прозвучала фраза, смысл которой Олен понял чуть позже.
- Ты сама когда-нибудь готовила веселуху для стола?
- Ну да. Послезавтра ее будут собирать и замачивать в воде на три дня. Эта - самая крепкая. Когда зальют второй раз, такой крепкий напиток уже не получится. Но весело все равно будет!
- Да уж, повеселимся... - без радости в голосе подтвердил Олен, ступая по зарослям белены, и отметил про себя, что атмосфера этого поля уже начинала дурманить голову, - Что еще есть на южной стороне?
- Вон там - черешневый сад. В нем - много грибов. Но сейчас для них - не время.
- Давай-ка, мы лучше посмотрим этот сад! - Олен имел желание поскорее выбраться из дурмана.
- Странно, все ходят гулять по веселухе, а ты - в этот грустный сад... - разочаровалась Арин, но повернула назад вслед за Оленом.
Сад, хотя и был диким, густо заросшим молодыми побегами черешни, отличался от зарослей лесных. Еще мелкие, незрелые ягоды густо зеленели среди более темной листвы. Трава под ногами не была такой высокой, какой он видел ее повсюду. Кое-где прошмыгивали мелкие животные. Примерно так он и представлял прежде земной сад: пышная растительность и ощущение, что весь мир живет своей вечной, спокойной, прекрасной жизнью. "Как хочу я пройтись по живым лесам!" - всплыла в памяти строчка из Гимна...
Темнело, и пора было возвращаться.
- Я очень благодарен тебе за эту прогулку, - сказал Олен, уже оседлав Коня.
- Я вижу, что тебе понравилось, - услышал он голос Арин позади себя, - А теперь попробуй еще вот этот камешек.
Их клячи поровнялись, и Арин протянула ему руку с темным твердым кусочком. Другой такой же она положила себе в рот. Олен последовал ее примеру. Камешек стал таять во рту и вскоре превратился в клейкую жидкость.
- Кровью дерева дедушка лечит многие болезни. А черешневые камешки - очень сильное средство!
Ни вкуса черешен, ни вкуса этого "камешка" Олен не знал до этой минуты. Что бы ни делали, что бы ни придумали ученые луняне, Земля побивала их фантастическим разнообразием всего, что жило, росло, творилось на ней.
И снова проскочила мысль: "Подсказать бы им хотя бы колесо!"
- Мама, будем пить белену!
- Зачем?
- Чтобы стало весело! Когда в первую ночь Свадьбы молодожены отправляются в пещеру, остальные члены семей остаются на улице и бодрят себя напитком из белены - веселухой.
- У нас, сдается мне, никто не женится? - с тревогой в голосе спросила мать.
- У нас - нет. Успокойся. На второй день "зелье" пьют все.
- Ясно. Теперь ты меня совсем успокоил: есть шанс весело отравиться. А вдруг мы себя поведем неадекватно?
- Ну, споешь ты еще раз на публику! Что с того? Продумай репертуар заранее. Учти, что второй день - всеобщий День рождения.
- Насчет безопасного репертуара - хорошая мысль, сынок. Но пить белену я все равно не намерена. Глянь, какой получилась копия книги, и выйдем на прямую связь, - перешла Глория к делу.
Бенефис
Олен с тревогой представил себе, какой будет предстоящая связь с Луной. Утреннего сообщения он не показал матери. Но, в конце концов, все равно, отбывать ей с Земли или нет, решить она должна самостоятельно.
Копия получилась первоклассной. Двумя общими файлами он отправил сегодняшние записи. С самого начала контакта Олен повел себя очень задиристо.
- Я предлагаю, - в приподнятом тоне заявил он, начиная связь, - Посмотреть именинницу в кузнечном деле.
Он начал демонстрацию записи с изображения горнила. Мускулистые ручищи Самана переворачивали щипцами кусок металла в огне. К огню приблизились щипцы в руках матери. Она вытащила из пламени яркий красный кусок и положила на наковальню. При переходе от горнила к наковальне камера качнулась вверх, и на мгновение в экран попало огромное клыкастое лицо Самана. В судии кто-то испуганно взвизгнул. Затем удар молота резанул слух зрителей.
- Возьми за край, подвинь сюда, - странным для человеческого слуха голосом прорычал великан.
Кусок металла переместился, и сразу был накрыт ударом молота, который затем многократно повторился. Красные и голубые искры сыпались из-под кувалды.
- Господин Президент вышел из студии, - сообщил ведущий на той стороне. Олен закрыл лицо и беззвучно смеялся, не имея сил остановиться.
- Сейчас же найди момент, когда я рассматривала готовые украшения, - велела ему мать.
Олен повиновался.
- Я прошу связать меня по радио непосредственно с Президентом, - заявила Глория в эфир.
Олен устанавливал первый кадр следующей части видео. Теперь на экране руки матери держали сразу щипцы с кусочком золота и молоток, застывший в замахе.
- Балер, - уже напрямую обратилась Глория к мужу, - Дорогой мой Балер! Я понимаю, что ты больше бы гордился мною, если бы я стала здесь, скажем, королевой. Но, даже если и случится так (а королей, похоже, даже здесь не существует), я все равно не забуду это умение. Я благодарна судьбе за то, что обрела его. На Луне мне подскажут как именно можно сделать это лучше или проще. Но сейчас я в восторге от вот этого, смотри.
Олен включил запись. Молоток матери расплескал кривой кусок золота. В ее руке появился молоточек поменьше.
- Расплющи края, - подсказывал голос Самана.
- Нет, я хочу сначала вот тут сделать потоньше, - возразила Глория. И на пластинке под ее молотком стали проявляться тонкие ребрышки.
- Ты уже не промахиваешься, - похвалил Саман.
- Тебе спасибо за науку.
В конце этой части записи Арин раскладывала на наковальне сегодняшние изделия - двадцать две сверкающие безделушки, выкованные за сегодня.
- Хорошо, - прозвучал голос отца уже из студии, - Ты получишь звание Заслуженного кузнеца. Но уже здесь, на Луне. Хватит экспериментов. Слишком много опасностей.
Олен решил показать еще что-нибудь из такого удачного для матери кузнечного дня и включил наугад то, что попалось под руку.
На экране переминались задние ноги клячи. Мелькнула подкова.
- Давай, еще раз примерим, - пропыхтел Саман, - Так... Теперь держи крепко.
Нога с копытом застыла, повернутая нижней стороной назад и кверху. Подкова легла на копыто, руки кузнеца вставили в отверстие гвоздь и ударили по нему молотом. Кляча отдернула ногу, руки матери, державшие ногу клячи, "проехали" по экрану, на котором затем стало видно только голубое небо Земли.
- Я же говорил: держать надо хорошо. Вставай, - сокрушался голос Самана.
Олен нажал на "стоп", и, не в силах сдержать смех, уткнулся лицом в колени.
- Олен, - озадаченно проговорила Глория, - Включи камеру и покажи, наконец, меня саму. Покажи, что я - жива и здорова.
- В том, что ты жива, я не сомневаюсь, - сказал с той стороны Балер, - А вот здоровье придется восстанавливать.
- Отец, - заговорил Олен, вытирая слезы, выступившие от смеха, - Тут мало света. Но - все равно... Смотри, какая красивая, здоровая и молодая у меня мама. Сегодня, в сто тридцать первый День своего рождения!
- Ты всегда была красавицей, ею и остаешься, - проговорил отец после некоторой паузы, - Следующей ночью лунная карета отправится за вами. Что случилось со скафандром?
- Один мы потеряли на месте приземления. В атмосфере Земли скафандры не нужны, они требуются только на уровне небесной колыбели. Остальные наши вещи спрятаны.
- Новые полные комплекты получите при встрече. Сейчас с командиром полета договоритесь о месте контакта. Олен, не сбивай свою мать с правильного пути, пожалей ее!
- Ну, вот и все, мама. Я все равно не хочу улетать. И мне нужна хорошая версия твоего исчезновения.
- А я не хочу оставлять здесь тебя одного, - заговорила Глория со своего топчана, - Я согласна рядом с тобой лазить по пальмам и молоть муку, представляя себя рабыней Изаурой. Ты у меня - единственный.
- Не говори так, мама, - решительно возразил Олен, - Можно подумать, что если бы у меня были братья, ты стала бы раскидывать нас по Вселенной. И знаешь, я решил еще до Свадьбы освободиться от шамана хотя бы на один день и пойти на эту мукомольню. Я смелю всю муку один. За всех. Если отец так сокрушается о тебе, пусть пожалеет и этих женщин с бревнами на шеях!
- Не горячись, принялась успокаивать его Глория, - Отец знает, как было бы лучше. Я же, чтобы исчезнуть незаметно, могу поехать с тобой отвозить почту в мой свободный день и потеряться в лесу. Поищут, и смирятся с потерей.
- Карета повиснет над нами послезавтра. Так быстро шаман от меня не отстанет. Я не смогу выехать послезавтра.
- Ну, хорошо. Завтра узнаю, куда нужны работники на послезавтра и отправлюсь в самый дальний поход, - решила Глория.
Утром она проснулась раньше обычного. Мысли метались между двумя планетами. Глория уже прочувствовала свою принадлежность к обеим цивилизациям и заранее грустила о Земле. Но и лунная жизнь, такая обыденная, была ей дорога. Она увидела, что Олен тоже не спит.
- Ты должен сегодня сказать Центру четко: летишь на Луну этим рейсом или нет.
- Не лечу. И что с того? Куна поднимает двух человек. Давай-ка с тобой вместе отправим им одного жеребенка! Там могут клонировать его, и на Луне вскоре будет свой табун лошадей.
- Лошади - в подполье, - грустно проговорила Глория, - Там они никогда не увидят солнца. Будут ли те жеребята иметь такой же веселый характер, как здешние?
- Все равно. Давай попробуем!
- Занимайся этим сам, если хочешь. Я же должна "потеряться" прямо с места работы! Тогда с тебя им просто нечего будет спрашивать. У меня уже ум за разум заходит.
Рабочий день в кузнице прошел очень спокойно. После работы она узнала в Управе, что с завтрашнего дня начинается сбор камней для строительства новых пещер. Были и другие работы, но она выбрала эту, считая, что от большой группы работников за пределами поселка ей будет легче уйти и потеряться. Об этом сразу узнают многие. Жалко было гонять с камнями лошадь, но выбора не было.
Олен в течение дня успел перелистать и переснять еще пару книжек, и еще одну взял с собой, чтобы почитать дома. Шаман удивлялся скорочтению Олена, но проверить усвоенного не мог, так как сам он этих книг не читал. Они были просто атрибутами, принадлежностью любого шамана. Да, применения древним наукам здесь не знали. Тем более что стиль изложения был таким замысловатым, что походил на специальный сленг. С того времени ученые луняне научились говорить просто о самых сложных научных проблемах, не говоря уже о простом описании природных факторов. Теперь стало понятным, почему, имея в руках многие ключи к прогрессу, земляне до сих пор не сумели продвинуться ни в теории наук, ни в их практическом применении. Наука с трудом расшифровывала семантические загадки предков, хватаясь за любую подсказку.
День отлета
Глория исчезла из виду работающей бригады, когда повела нагруженную Синди в сторону поселка. Свернув за невысокий холм, она и лошадь вошли в высокие заросли ромашки. Глория выбросила камни из мешков и повела Синди к лесу. Белые соцветия огромных ромашек раскачивались над головой.
Определив ориентир для продвижения к месту встречи с Оленом, она собрала немного ягод для ужина. Солнце в лесу не пекло так, как в долине, и, добравшись до места встречи, они с Синди стали наслаждаться отдыхом в лесной тишине. Глория была одета в свой кожаный наряд, который хотела продемонстрировать на Луне. Отдыхая в тени, она продумывала свои дальнейшие действия. Олену удастся привезти сюда из пещеры очень немногое: ничто не должно насторожить носков, случись появиться неожиданным свидетелям его ночной прогулки. Из леса же можно взять хотя бы немного листьев для изготовления там, на Луне, настоящей земной одежды. Глория была уверена, что наряд понравится и даже войдет в моду. Она представила себе прекрасных манекенщиц на подиуме в пачках и пончо из настоящих земных листьев.
Взгляд ее упал на кокос среди высоких крон. Залезать сейчас на пальму ей не хотелось, но она уже знала, что прожить на Земле в одиночестве, если такое случится, она сумеет. Однако сейчас ее тело и мысли готовились к межпланетному путешествию.
По уже опробованной технологии небесная колыбель отделялась от лунной кареты, снижалась и зависала в небе над местом приземления. С колыбели на стропах спускалась куна, в которой находились космонавты либо предметы для передачи на землю. Куна была рассчитана на двоих. Ее втягивали в колыбель, где она складывалась до минимального объема. Минимум пространства отводился в аппарате и для космонавтов: они могли находиться там только в лежачем положении, отсюда и название - колыбель. Этот бесшумный летательный аппарат, в свою очередь, как матрешка, вкладывался в лунную карету уже в безвоздушном пространстве.
Сегодня Олен получит все необходимое для продолжения экспедиции в одиночку, а Глория отправится в обратный путь. Только то, что Олен останется здесь один, без совета и помощи, угнетало ее.
Чтобы отправиться на Землю в качестве Первой Экспедиции, они прошли конкурс и победили, как ей хотелось верить, совсем не потому, что были частью семьи Президента. Они выдержали испытание и делом! Однако упрямый Олен хочет сделать намного больше, чем от него требуют. С одной стороны, она его понимала: внедрение в общество землян следующей экспедиции займет много времени. Появление новых "странных носков", в конце концов, покажет землянам, кто есть кто. Последующие экспедиции имеют больше шансов провалиться, чем они с Оленом.
С другой же стороны, если рассматривать ситуацию более масштабно, исследование целой планеты займет годы и столетья. То, что они уже узнали и еще узнают, если задержатся здесь, - малая толика огромного количества загадок и красот Ее Величества Земля. Неизбежно появление других групп исследователей. Олен же, похоже, просто ревнует к Земле всех лунян вместе взятых.
Так или иначе, но сын останется один...
Опускалась ночь: темная, безлунная и тихая земная ночь.
Скоро должен появиться Олен. С жеребенком или без? Внезапно забеспокоилась Синди: кинулась к краю поляны и тихонько заржала. Издали ей ответило другое ржание. Тихий треск ветвей в той стороне означал, что сын приближается.
Первым на поляну выскочил стригунок и побежал прямиком к Синди. На Коне висел небольшой мешочек с тем, что предстояло погрузить в куну. Они оставили поклажу в кустах и стали ожидать появления аппарата.
Говорить не хотелось. Глория знала, что Олен тоже испытывает грусть.
Радиосигнал с небесной колыбели был получен ровно в полночь. Над их головами темной кляксой зависла колыбель, из которой затем появилась куна - небольшая кабина на два пассажира.
Когда аппарат приземлился, Олен быстро закинул внутрь мешок, Глория - приготовленные листья. Мать и сын обнялись, Глория сказала:
- Пока, сынок. Давай жеребенка.
Олен втиснул упирающегося жеребенка в левую дверку, Глория с другой стороны дала команду: "Отправляй!" Обе дверцы захлопнулись, затем натянулись стропы, увлекая куну в небо.
Олен остался один. На поляне - с двумя лошадьми, но на всей Земле - один. Так он чувствовал...
Он выключил радио, не желая более слышать стенаний отца по поводу непослушания сына, и потянул за собой Коня к известной тропинке. Пришлось вернуться за Синди, которая упиралась и отказывалась подчиняться, норовя уйти в другую сторону. Пустив лошадей впереди себя, он следовал за ними, зная, что Конь выведет их всех назад той же дорогой, какой пришел сюда.
Когда лес стал редеть, Олен оседлал Синди, видя, что лошадь нервничает, потеряв хозяйку, а Конь так и шел впереди, прокладывая путь.
Не слышу поля
Подъезжая к своей пещере, он еще издали заметил две фигуры на бревне у входа в жилище. Они подскочили при его приближении и в два голоса - Арин и Ануки - затараторили каждая свое:
- Где мать? Оставила работу. Ей привезли заработок. Ей засчитали не весь рабочий день. Она бросила работу! Ее нигде не видели с тех пор. Ты видел Глорию? Почему кляча одна? С нею случилось что-нибудь? Где ты нашел Синди?
Так как словесный поток не умолкал, Олен в него не вмешивался. Этой болтовней девушки, не ведая того, помогли ему, дали пару минут, чтобы прийти в себя и не сказать от неожиданности что-нибудь лишнее.
- Я забрал Синди с луга. Мама, должно быть, дома.
- Ее нет в пещере. Ее искали сразу после работы. Синди не было на лугу, я смотрела. Где она оставила Глорию? Глория могла заболеть внезапно. Ее надо искать. Она могла пойти к кому-нибудь? Она не была больной с утра? - они, наконец, смолкли, ожидая от него ответа.
- Н-нет... Утром она не жаловалась. К Майле не заходила?
- У нас ее не было, - встрепенулась Анука, - Мама сама уже искала Глорию.
- А Сана она не могла навестить?
- Могла, конечно. Особенно, если приболела, - Олен искал отправную точку к какому-либо действию.
- Не слышу дедовых мыслей, - вдруг заявила Арин, - Давайте подъедем поближе к нему.
Четыре клячи и три всадника направились к дому Сана. Синди пришлось снова оседлать, так как она постоянно стремилась свернуть с дороги в придорожные заросли.
По пути у Арин возникло и стало нарастать беспокойство за деда:
- Мы так близко, а я его не слышу. Он выключил поле? Он никогда так не делал. Не хотел отвечать, это было. Но сейчас совсем нет его поля!
Деда нашли сидящим среди своих цветов у пещеры. На речь он тоже не реагировал, но жизнь в нем теплилась. Его перенесли на тюфяк в пещере, поднесли воды. Дед отпил глоток и вздохнул:
- Нет сил, чтобы жить.
- Не говори так, дедушка! - вконец расстроилась Арин, - Надо позвать шамана.
- Он был здесь, я уже звал его.
- Он может помочь?
- Нет такого самонастроя, чтобы продлевал жизнь бесконечно. Ты думаешь о матери Олена. Она будет жить. Она просто потерялась. Найдется. Она недалеко.
"Эх, Сан, знал бы ты эти расстояния!" - вздохнул Олен.
- Где ее искать? - это спросила Анука.
- В деревьях, - коротко ответил дед, - Оставьте нас с Арин.
- Идем, Анука. Выздоравливай, Сан! - простился Олен и вышел из пещеры, лишая Ануку дальнейших расспросов.
Занявшись Саном, он упустил из виду Синди и сейчас не обнаружил ее в окрестностях пещеры Сана.
- Кляча сама придет домой, - успокаивала его Анука, - И хозяйку может привести, такое бывало. Знаешь, до рассвета мы ничего сделать не можем. Здесь, около поселка уже все обыскались, кричали много. Где ты был, почему не слышал?
Хорошо, что она не придала значения своему вопросу, а сразу предложила с утра поднять весь кругозор на поиск Глории по горизонту! Олен согласился, не имея оснований возражать против усиленных поисков.
Что с мамой?
Дома он спустился в подпол и включил связь.
Первое сообщение было таким:
"Ваша шутка непристойна. Олен, дай поговорить с Глорией. Оставь нас одних в эфире".
Второе сообщение:
"Настаиваю на прямой радиосвязи с Глорией!!!"
Олен включил передатчик:
- Я - Земля! Доброй ночи! Отец, я никогда не вмешивался в ваши разговоры с мамой. Волнуюсь за стригунка.
Голос отца, казалось, ножом полоснул по сердцу:
- Дай микрофон матери!
- Не понимаю: я - на земле, она - в карете. Как проходит полет?
- Прекрати свои шутки! Ты выполняешь задание государства, и будь добр выполнять распоряжения!
- Свяжите меня с лунной каретой! Кто ведет аппарат?
Отец продолжал что-то кричать, Олен перешел на другую волну.
- Привет! - отозвались с кареты, - Нос жеребенка мы сунули в скафандр и дополнительно накачиваем туда воздух. Он был очень напуган и сейчас еще дрожит. Кабину приходится все время чистить. Чем кормить, не знаем. Вы же не предупредили нас о таком пассажире!
- Вы ему воду, хотя бы, давайте до прилунения. Воздуха он потребляет не больше, чем человек. На Луне пусть траву приготовят. Кони - животные травоядные. Дай трубку Глории.
- Глории? Кому, ты сказал?
- Маме дай микрофон.
- Батареи экономить надо. Шутить не будем. Конец связи.
- Что с мамой?!
- Что у тебя с головой?! Ты... болен? Глория на Земле осталась. Дай теперь нам с ней поговорить.
- Глория села в куну в моем присутствии! Она не добралась до лунной кареты? Что вы с ней сделали?!
- Ее не было в куне. С земли поднялся только жеребенок.
- А дверь куны была открыта?
- Нет. Закрыта. Но с какой стороны ее закрывали?
- Мама могла выпасть? В таком случае, дверь могла захлопнуться сама по себе?
- Сейчас проверим состояние обеих дверок куны.
Во время паузы волосы на голове Олена зашевелились сами по себе. Мать могла выпасть из люльки?! Но жеребенок собственным весом должен был наклонить кабину на себя! И, если уж кто и мог вывалиться, то именно тот, кто оказался у нижней двери. Стропы оборвались? Люльку качало из стороны в сторону? На этот случай в люльке есть специальные устройства, выравнивающие уровень натяжения строп.
- Дверь не повреждена, - наконец раздался голос космонавта, - Закрыть ее можно было, находясь как внутри, так и снаружи кабины.
- Стропы?
- Куна вошла в колыбель ровно, без перекоса.
- Куна могла раскачиваться при подъеме?
- Ничего такого не заметили, и стропы навивались ровно, одинаково.
- Будьте добры, сообщите Президенту, что утром весь кругозор выйдет на поиски.
- Вы себя рассекретите.
- На ней - земная одежда. Но теперь и это - не важно. Самое главное - найти ее поскорее. Я отправляюсь на поиски прямо сейчас!
На земле не было домашних животных, привычных для людей. Иногда в пещере носков приживались крупные ящерицы, но эти тупые животные не имели полезных для носков привычек. Синди! Синди волновалась так не без повода! Она чуяла несчастье, приключившееся с хозяйкой. Надо отыскать лошадь и обыскивать лесные массивы уже с ней.
В любом случае поиски стоит начинать с места приземления куны.