Матильда : другие произведения.

Три дня Илль

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она прячется от погони, а заодно и от себя. Он бежит прочь от смерти. Три дня - много или мало для любви

   Хорошо тут: спокойно, тихо - редко когда треснет ветка под лапой мохнатой, пискнет вспугнутая птаха. Поутру же, выглянув в окно, можно спутать стройные сосны с мачтами корабельными. В предрассветной мгле они плывут безмолвно, как ладьи с мертвецами, заставляют вспоминать... Не надо бы смотреть туда, а тянет - нет-нет и бросишь украдкой взгляд. Туман переползает с места на место, оставляет на ветвях рваные полотнища, а те полощутся на ветру, словно спущенные паруса. И смотришь на них, не в силах оторваться, а в ушах гудит пламя.
   Илль тряхнула головой, изгоняя непрошеные мысли. Не сейчас. Ей и так есть о чем подумать, например, о том, что делать дальше.
   Она устала бежать - прятаться от погони в больших городах, где несложно слиться с толпой, но всегда можно столкнуться лицом к лицу со старым знакомым. И что тогда? Натужно улыбаться, сочиняя на ходу неловкое вранье, оправдываться не столько перед ним, сколько перед собой, находить причины тому, что сейчас она не там. Не с остальными.
   А наливка местная весьма неплоха. Пахнет вишнями и немного - спиртом, пьётся легко, с ног сбивает быстро. Вроде и голова светлая, до звона пустая, а встать с лавки не можешь.
   Домишко совсем небольшой. Покосился от старости на бок, стоит, опираясь на клюку-подпорку, как дедок, кряхтит рассохшимися половицами. Крыльцо с двумя ступеньками заросло колючим плющом, чуть зазеваешься - красная отметина. Илль, впрочем, даже нравится слабая зудящая боль. Так ей и надо.
   Над стаканом вьется последняя муха. Осень же, что ты не спишь, глупая? Пора тебе, не оттягивай до последнего.
   Скрипнула дверь, по короткому коридору процокали подковки - в пустом проеме появилась Кара. Красные глаза, хвост, кокетливо выкрашенные в золотой рожки - полукровка. Илль, чистокровный человек, должна была бы бояться демонов, но среди них ей дышалось легче.
   - Пьешь? - В тонком голосе не было осуждения - ещё один плюс демонам.
   - Пью. Хочешь?
   - Я на диете. Принесла тебе заказ, - говоря, Кара осматривала комнату, не скрывала любопытства.
   Илль и сама оглянулась. На крашеных досках половик, скрывающий ход в подпол, у окна стол с лавками, на стенах полки с разномастной посудой и запасами, в углу пузатый шкаф. А дверь на кухню - оттуда проходили в тесную спаленку - заперта.
   - Спасибо. Я сейчас... посижу немного и заплачу. - Ноги дрожат, не дойти до сумки.
   - Сиди-сиди, я не тороплюсь, - отмахнулась бесовка. Легко подняла на стол корзину, зашуршала свертками. Потянуло чесночным духом. - Хоть отвлекусь от работы, а то сил никаких нет! Грегор как с ума сошёл - собирает каждую медяшечку, всё под счёт. Представляешь, под кроватью хранит?
   - Представляю... А ты не боишься, что я кому-то проболтаюсь?
   - Да с чего бы? - удивилась Кара. Улыбнулась, показав острые клычки, и сказала: - У нас с ворьем разговор короткий. Тюк - и в реку, выживет - заслужил.
   - Справедливо, - хмыкнула Илль.
   Бесовка болтала о местных сплетнях, вываливая на Илль ворох лишних подробностей, но та была лишь рада живому собеседнику. Не все же с собой говорить.
   - ...столицу, а скоро, говорят, и к нам придут.
   - Что? Повтори, я не услышала. - Она разжала кулаки.
   - Говорю, столицу соседнюю захватили, скоро к нам придут, наверное... Так вот чего Грегор деньги собирает! Ой, у него же родичи на островах живут... - Кара хмыкнула. - Я пойду, темнеет уже.
   - Да, я сейчас, подожди.
   Хорошая наливка. Только крепкая, долго выветривается. Но ничего, ноги не подвели - донесли ее до спальни, не подкосились.
   В тощем мешочке уныло позвякивало серебро с редкими вкраплениями золота. На пару недель хватит, цены в деревнях не кусаются, а потом все равно придётся что-то решать. А пока надо расплатиться с Карой.
   - Держи, - серебро упало в подставленную ладонь, а затем словно растворилось в воздухе, до того быстро Кара его спрятала.
   - Если что - зови. Бывай.
   Илль вышла на крыльцо, потянулась и зевнула. Некого стесняться, ближайший двор за опушкой - случись что, не докричишься. Хотя ей бояться нечего.
   Солнце уходило, оставляя красный след. Завтра будет ветрено. Воздух чистый, хрустально-холодный - в нем чувствуется ранняя зима. Наверное, ночью подморозит. А у нее и тёплых вещей нет, собиралась второпях. Надо купить шерстяной плащ, такой как у... нет, лучше она купит себе куртку.
   Пока не наступила ночь, стоит принести воды. Колодца нет, а в ледяной утренней реке бултыхаться нет охоты. Илль подхватила лёгкое ведерко, заперла дом и зашагала навстречу закату.
   Сосны расступались, пропуская её к крутому берегу, негромко шептались в вышине, шуршали иголками. Илль по привычке кралась неслышно, мягко ступая по земле. Пятка-носок, пятка-носок. Идёшь так тихо, что начинаешь слышать шум крови. Или близкой воды?..
   За изломом реки спуск - пологий, удобный. Женщина спускалась быстро, не обращая внимания на шорох осыпающегося песка, все равно никого нет рядом. По тонкой полоске пляжа дошла до камней, ловко прыгнула на один, не промочив ног, присела и зачерпнула ведром воду. Что-то её насторожило. Что-то было не так.
   Илль прищурилась. Тихий плёс, слабое течение, у излучины - коряга, застрявшая среди валунов. Она повела взгляд дальше, как краем глаза уловила слабое движение. Коряга. Илль замерла, настороженно вглядываясь вдаль. Ведро тянуло её вниз, но она продолжала сидеть, не шевелясь, не моргая и не дыша. Она сама не знала, почему так испугалась. Если бы это были её преследователи, она бы уже узнала об этом.
   Спустя несколько секунд - их отмеряло буханье сердца - коряга шевельнулась. По воде к Илль донесся слабый стон. От затопившего её облегчения у нее задрожали руки.
   Теперь она не боялась. Оставив у камней полное ведро - не зря же шла, - женщина направилась к тёмной фигуре, раскинувшейся так свободно, словно у себя дома. Чёрная мантия, изодранная, но хранящая на себе следы богатой вышивки, босые бледные ноги, распухшие руки, даже на вид горячие, на пальцах старые ожоги. Маг. Волосы скрывают лицо, да и лежит он ничком, тихо-тихо, как мёртвый. Только иногда рука в безуспешной попытке подняться вздрагивает и падает.
   Не давая себе и шанса на раздумья, Илль подхватила костлявое - голодал он, что ли? - тело и потащила вверх из воды. Усадила спиной о камни, приложила пальцы к шее - о пальцы часто забился пульс. Мужчина застонал. Под длинной челкой скрывалась рана, неглубокая, но до сих пор сочащаяся кровью.
   - Эй... Ты меня слышишь? - Илль похлопала его по щекам. Щетина царапнула ладонь.
   Мутные глаза приоткрылись. Мужчина забормотал невнятно, давясь кашлем.
   - Идти можешь? Я тебя не дотащу.
   - Д-да... - шепнул он.
   Илль посмотрела с сомнением, он ответил твердым взглядом. А глаза красивые: серые с синими пятнышками, окаймлённые густыми ресницами. Когда-то она готова была принести жертву богам за такие ресницы. Наивный ребёнок.
   - Вставай, - она подкрепила слова движением, потянув его вверх.
   С третьей попытки он встал, опершись на подставленное плечо. Илль с тревогой всмотрелась в побелевшее лицо - на верхней губе выступили капли пота, ноздри раздулись.
   - Потерпи, нам тут... недалеко... - пыхтела она, ведя-волоча неловкое тело. - Сейчас придем... я тебе наливки дам... Ты пьешь?
   - Пью, - уже тверже ответил он.
   - Вот и хорошо, а то вас... магов... не разберешь.
   Илль держала его за бок, ощущая под рукой твердые ребра, ходившие ходуном, прижимала к себе как можно крепче, делясь теплом, и болтала без остановки. Говорила всякую чепуху, лишь бы он отвечал - пусть редко, пусть неохотно, но отвечал и оставался в сознании. С каждым шагом мужчина наваливался на нее все сильнее, и она боялась, что он не выдержит дороги.
  
  ****
  
   За ведром она вернулась позже, когда месяц разогнал чернильную тьму. Заморозки прихватили землю, так что шаги сопровождались треском и хрустом. Второй раз за водой Илль идти не захотела, решив, что её найденышу хватит и одного ведра.
   Ранку на лбу она залила все той же наливкой - полезная вещь! - ею же напоила мужчину и уложила спать, перед этим раздев его и вытерев насухо.
   Позвонки выступали грядой, ребра можно пересчитать. На боку виднелся длинный шрам. Вздутый рубец тянулся от подмышки до поясницы, уже светлый, заживший. Ожоги на ладонях продолжались и на руках - наверное, плохо учился, если умудрился себя обжечь.
   Гость спал, а Илль сидела у окна, всматриваясь в темноту. Наверное, зря она привела его к себе... Хотя куда ещё его девать? Бросить в реке, надеясь, что сам справится? Слишком жестоко даже для нее. Отвести в деревню? Далеко. И, честно говоря, страшно: вдруг он из тех, кого "тюк - и в реку", и теперь-то местные точно доведут дело до конца.
   Илль отхлебнула из чашки с трещинкой. За всеми хлопотами она совсем забыла о еде, но голода не ощущала. Завтра позавтракает и решит, что теперь делать с магом, с собой и погоней.
   Она бросила на сдвинутые лавки одеяло и улеглась, приготовившись к долгому бдению - бессонница стала привычной спутницей, - но уснула на удивление быстро. И сны снились ей прежние: цветные, яркие, напоенные душным летним дождём. И в этих снах все были счастливы. И живы.
   Её разбудил грохот разбившейся посуды. Илль подхватилась, не успев даже глаз открыть, зашарила слепо, отыскивая нож, что лежит под подушкой. Ах да, она же не в спальне, не в своей постели.
   Виновник шума стоял у полки, застыв в неловкой позе. Он обернулся простыней, из-под нее торчали худые волосатые ноги, на большом пальце чернел отбитый ноготь. Пол был усеян осколками чашки.
   - Я пить хотел. - Голос оказался приятным. Хриплый от сна или от простуды, с мягкими нотками, не высокий, но и не низкий.
   - Позвал бы меня. - Илль зевнула и встала. Спина болела от жёсткой постели, так что держалась она прямо, будто на смотре.
   - Не хотел будить. А мне не тяжело.
   Илль только покачала головой. На ногах едва держится, ещё вчера помирал, а такой же, как и её отец - не сдаётся. Она попыталась подвести его к лавке, но он ловко увернулся от её руки, сам подошёл к столу. Понюхал недопитую наливку, сморщив длинный нос, глянул на хозяйку - можно ли? Она кивнула и спросила:
   - Есть хочешь?
   - Не откажусь. Спасибо.
   Вежливый. Илль убрала осколки - "это на счастье!" - и наконец добралась до запасов, обновленных вчера Карой. Мясной пирог, кровяная колбаса, мягкий домашний сыр в холстине, миска яиц, кусок сала, каравай. Поколебавшись, Илль решила поджарить яичницу - больным нужен бульон, да взять его негде. Для себя одной она и вовсе не готовила, обходясь перекусами.
   - Яйца будешь?
   - Да. Я Ингвар.
   - Илль. - Она посмотрела на него внимательно. Кажется, не узнал. Да и что ему узнавать? Имя как имя, таких иллек на каждой улице десяток.
   Она прошла на кухню, завозилась неловко у печи. Кажется, надо открыть вьюшку, чтоб не напустить дыму. Она не часто разжигала печи, то ли дело костры.
   Ингвар последовал за ней. Смотрел внимательно ясными глазами, но помочь не торопился, пожалуй, и сам не великий умелец.
   - А где моя одежда?
   - Я на крыльце развесила, уже высохла, наверно.
   Он кивнул и вышел. Илль передернула плечами: отвыкла она от людей, нервировали они её. Даже такой тихий мужчина заставлял волоски на затылке вставать дыбом, как у пса, завидевшего врага.
   Печь наконец загорелась, запылала ровным светом. В трубе загудело. Илль отыскала тяжелую сковороду с толстым слоем нагара - сойдёт - поставила её на железную плиту. Нарезала сало и бросила в сковороду. Ломтики затрещали, заставив Илль сглотнуть от голода, забрызгали жиром.
   Одевшийся Ингвар словно раздался в плечах, вырос. Мантия подчеркнула его бледность - под глазами и высокими скулами залегли тени.
   - Моя обувь тебе не подойдёт, - сказала Илль. - Но в деревне можно будет отыскать что-нибудь.
   - Спасибо за... За всё. Я расплачусь попозже, - у него покраснели уши.
   - Сочтемся, - отмахнулась Илль. - Четыре или пять?
   - Три, - ответил Ингвар.
   Илль хмыкнула и разбила в миску восемь яиц. Смешала и вылила в сковороду. Гордец какой - на свету прозрачный, а объесть боится. О ключицы порезаться можно.
   На проходной кухне из мебели был лишь маленький стол да табурет, все нужные запасы хранились на полках. Так что Ингвар стоял, прислонившись к стене, дышал со свистом. Простыл, наверно, а у нее нет ничего.
   - Ты умеешь исцелять?
   - Что?.. - переспросил Ингвар. Вопрос заставил его наморщить лоб. - Умею, но очень плохо. Не моё это.
   Илль не хотела задавать вопросов - тогда пришлось бы расплачиваться откровенностью, - но не смогла удержаться.
   - А что твоё?
   - Огонь, - впервые улыбнулся гость. Улыбка преобразила его, превратила в симпатичного молодого мужчину. Сколько ему - тридцать, тридцать пять?..
   - Вот откуда ожоги...
   - Ну, я не боялся изучать новое, - сказал Ингвар, ухмыльнувшись воспоминаниям.
   Сердце защемило, когда Илль вспомнила брата - он так же усмехался, когда отец ругал его за шалости. Стоял, переминался с ноги на ногу, а на лице играла неловкая улыбка. Она смахнула злую слезу и подхватила тяжелую сковороду.
   - Возьми вилки.
   Тарелка была всего одна, и она собиралась её уступить гостю. Ингвар нашёл на полке вилки, по собственному почину захватил хлеб и старый нож. Наверное, ей стоило бы беспокоиться - одна в пустом доме с незнакомцем, ни соседей, ни домочадцев - но она не воспринимала его как угрозу. Хотя и понимала, что этот худощавый высокий мужчина может оказаться и преступником, и убийцей.
   Илль отобрала нож и ловко накроила ломтями каравай, достала тарелку и выложила в нее яичницу, стараясь набрать побольше сала.
   - Приятного аппетита, - пожелал ей Ингвар и присел напротив.
   Она только хмыкнула, пододвинув поближе сковороду. Ели они молча: он аккуратно, сдерживая голод, чтоб не наброситься на угощение, она медленно, беззастенчиво рассматривая его.
   После завтрака Илль отвела его в спальню и уложила в постель, не слушая возражений. Ей не нравилось его дыхание - тяжёлое, свистящее.
   - Может попробуешь себя исцелить?
   Ингвар переплел пальцы в замысловатом жесте, шепнул пару слов. Илль склонилась над ним, ожидая увидеть облако зеленоватых искорок, летящих к месту сосредоточия болезни, но все, что вышло из рук мага - дым.
   - Не получилось, - развел руками Ингвар.
   - А если постараться?
   Мужчина пробовал раз за разом, пока окончательно не выдохся. Илль подгоняла бы его и дальше, если бы не болезненный румянец, запылавший на впалых щеках.
   - Ладно, отдохни, - неохотно велела она. - Я заварю травы.
   - Не надо, со мной все в порядке. - И раскашлялся.
   - Я вижу. Лежи, сейчас вернусь.
   Плита была горячей, так что Илль поставила греться воду и зарылась в вещах. Где-то здесь должно... А! Вот он, мешочек с пахучим зельем, собранный ей в дорогу старушкой-няней... Не вспоминать - велела она сама себе и занялась делом.
   Достала засахарившийся мед, бросила в чашку щедрую щепоть трав и накрыла посудину тарелкой. Пусть настоится.
   Гость покашливал глухо, а она думала, что, наверное, надо идти в деревню. Кажется, Кара говорила, что у них есть своя лекарка - то ли ведьма-самоучка, то ли шарлатанка, но выбирать не приходится. Решено, сейчас напоит Ингвара, запрет его и пойдёт.
  
  ****
  
   Крепкий деревянный дом - два этажа, законная гордость Кары - окружал крепкий забор. Илль толкнула калитку, не особо надеясь на то, что её оставили незапертой, и удивилась, когда та послушно распахнулась. Ничего не боятся.
   Она прошла через чистый двор, поднялась по крутым ступенькам и постучала. Изнутри доносился какой-то шум: то ли бегал кто, то ли прыгал.
   - Кто?! - рявкнул Грегор из-за двери.
   - Это я, Илль. Кару не позовешь? - Нелюдимый муж Кары не любил ни людей, ни демонов. О его крутом нраве жена только вздыхала.
   - Жди, сейчас, - чуть смягчился Грегор.
   Илль отошла от двери и залезла на перила. От нечего делать она снова принялась за кошелёк - хватит ли на лекарку? Ну, если что, всегда можно продать что-то из украшений... Хотя нет, лучше наняться работать к кому-нибудь, но сохранить память о родных.
   Кара выскочила через несколько минут, оправляя юбку и хихикая над шуткой мужа.
   - Ты извини, мы немножко заняты. Так что давай побыстрее, - прощебетала чертовка, улыбкой смягчая грубость.
   - Проводи меня к лекарке.
   - Ты заболела?
   - Кх-кх, - изобразила кашель Илль.
   Кара прищурилась, подозрительно оглядела женщину, но решила ни о чём не расспрашивать. Это не её дело.
   - Я бы с радостью, но ты же понимаешь... Давай сама? Скажешь, что от меня, она тебе скинет немного, по знакомству.
   - Ладно. Где она живёт?
   - Да тут, рядом, - махнула рукой куда-то назад Кара. - Выйдешь от нас, свернешь налево, дойдешь до кривого дерева, потом опять налево и до конца улочки, а там уже через поле перебежишь и к ней доберешься. Запомнила?
   - Почти.
   - Ну, если заблудишься - спросишь дорогу у кого-нибудь. Все, мне пора, бывай! - Кара помахала на прощание и захлопнула дверь.
   Илль пожала плечами - что взять с демонов? - и зашагала, выискивая кривое дерево. Шмыгающие по деревне детишки обращали на нее внимания не больше, чем откормленные чёрные коты: лишь иногда провожали ленивым взглядом. Собак тут почти не держали.
   Дорогу она нашла, спрашивать не пришлось. Даже не слишком перепачкалась, пересекая поле напрямик. А за ним, открытый всем ветрам, стоял высокий и узкий дом. Каменный. Илль присмотрелась внимательнее - так и есть, кто-то использовал полуразрушенную сторожевую башню: пробил окна, настелил крышу, у двери повесил бронзовый молоточек.
   Она постучала. Чистый звук растаял в прохладном воздухе, унесся ввысь.
   - Да? - спросила старушка, вышедшая на стук. Опрятная, аккуратная, с добрым лицом и ярко-алыми рогами, куда более массивными, чем обычно.
   - Я от Кары. За зельем от лихорадки и кашля.
   - Проходи.
   Лекарка прошла в центр круглого зала, что начинался сразу за порогом, помешала месиво, бурлившее на пустой треноге. Илль оглянулась: сквозь высокие окна льется свет, а у стены сложен огромный камин в рост человека.
   - Сейчас суп дойдёт, и мы с тобой перекусим, - хлопотала хозяйка. - Давно ты горячего не ела, а ведь на севере без него никак.
   - Я не... - возразила Илль, но смешалась под насмешливым взглядом. - Да, давно.
   - Вот мы это и наверстаем. А потом уж ты мне расскажешь, что тебе житья не даёт.
   - Да мне только трав надо!
   - От кашля, я помню. Я еще из ума не выжила, - дробно рассмеялась лекарка.
   Илль замолчала, решив не спорить с нужной старухой. Суп кипел, распространяя аромат специй, булькал, а хозяйка все мешала его длинной ложкой. От скуки Илль принялась обходить зал по кругу. Резная мебель - такой и во дворце обрадовались бы, на кресло у камина наброшена шкура медвежья, за стеклом шкафов книги выстроились, на буфете серебряная посуда. А старуха-то непростая, на обычную деревенскую лекарку никак не походит.
   - Садись, ешь.
   Илль уселась на мягкий стул, зачерпнула густую похлебку и замерла. А вдруг там яд? Наверное, сомнения отразились на лице, потому что старуха фыркнула и сказала:
   - Не бойся, клиентов не травлю. - И съела пару ложек супа.
   - Я такого не говорила, - смутилась Илль.
   - Да ешь ты, Иллия. Чего встрепенулась? Бежать собралась? Сиди, я тебе не враг.
   Илль отложила ложку - аппетит пропал. Она взглянула исподлобья на ухмыляющуюся лекарку и спросила:
   - И давно вы знаете?
   - Имя? Только что узнала.
   - Откуда?
   - Духи рассказали, - хмыкнула старушка. - Доедать будешь?
   - Нет, спасибо... А что ещё сказали духи?
   Ведьма - только они дружат с миром мёртвых - убрала со стола тарелки, унесла суп. Илль следила за каждым её шагом, раздумывая, о многом ли та знает, и не пора ли ей бежать дальше, бросив всё.
   - Сказали, что... - по столу рассыпались карты, - ждёт тебя любовь большая.
   Илль не узнала свой смех. Вот это карканье, заметавшееся под потолком, издает она?
   - ...и скоро. - Ведьма строго глянула на Илль. - Сними карты... К себе.
   - Любовь ждёт... Гаданием вам не прокормиться, потому и лечите?
   - Ну почему же? На свежее мясо хватает, - парировала старушка. Веер цветных картинок лег между ними, как тонкий мост. - Гадаю я редко, только когда... клиент подходящий.
   Иллия опустила руку в карман, нащупала тощий кошелёк. Хоть бы хватило, а то запросит за ворожбу - вовек не расплатишься.
   - И что тут у нас?.. - Пальцы нежно погладили нарисованный скелет. - Смерть была, большая смерть... Обрушилась башня, и род погиб. Но не весь. Не весь...
   - А что ещё? - Илль не справилась с любопытством - вдруг ведьма и впрямь может прочесть будущее?
   - Дорога. Длинная, дальняя, снегом запорошенная... Вижу псов - мчатся по следу...
   А ведь были псы. Под Альбургом её загоняли, как лисицу, травили собаками, улюлюкали весело. Она спаслась в воде - просидела под заброшенной мельницей весь вечер и ночь, пока охотники не решили, что она вырвалась из тисков и сбежала.
   - Выбор. Ты выбираешь дорогу, - говорила старуха, водя над картами рукой, говорила и смотрела прямо в глаза. Сейчас в ней проступила настоящая суть - хищная и опасная. - Но любовь уже с тобой. Пусть ты этого и не хочешь, но избежать ее нельзя.
   - Можно.
   - Нельзя! - рассердилась ведьма. - Судьбе не нравится, когда её метку пытаются подделать.
   - Я не верю в судьбу, - возразила из чистого упрямства Илль. Она не знала, кто толкает её в спину, заставляя врать, но спорила, надеясь услышать - правду? ложь? - утешение.
   - Неважно... Вижу детей... Они уже приходили к тебе и ушли, но вернуться вновь.
   Илль сжала зубы, глотая слёзы. Вот и утешение, только нужно ли оно ей?
   - Я не хочу больше... Хватит!
   - Ну, как скажешь, - согласилась ведьма, сгребая карты. - Может, оно и к лучшему... Не будешь с выбором колебаться.
   - Сколько за гадание?
   Хозяйка встала из-за стола, убрав в карман карты, и принялась что-то отмерять и смешивать у буфета.
   - Пять серебрушек за травы, а гадание - дар.
   Илль выложила стопочку разогревшихся в ладони монет.
   - Зальешь кипятком, отвар пусть он сразу выпьет, а гущу - теплую - к груди приложишь.
   - Спасибо.
   Ведьма провела гостью до двери и шепнула той в спину:
   - Попутного ветра...
  
  ****
  
   Ингвар спал, когда она вернулась. Илль потрогала лоб: горит. На щеках румянец, грудь поднимается редко и тяжело. Вовремя она сходила к лекарке.
   Всю дорогу домой она вспоминала прошлое, позволив скорби наброситься на нее. Под ногами шелестели палые листья, а она слышала смех; рядом щебетала пичуга, а перед её глазами вставал зимний сад с клетками, в которых пели скворцы; косые лучи перемежались с тенью, а она переносилась в пустой зал, где за тяжелыми портьерами пряталось солнце, а по полу скользили туфли.
   Илль тряхнула головой - не время. Огонь погас, так что пришлось разжигать его снова. На этот раз дело пошло быстрее, так что вскорости на плите кипела вода.
   Она залила травы кипятком, поколебавшись, не оставить ли половину на вечер, но решила, что сходит к ведьме еще раз, если понадобится.
   - Ингвар... Ингвар, проснись.
   Длинные ресницы медленно поднялись, открывая мутные, с красными прожилками глаза.
   - Выпей, пока горячее.
   Он послушно отхлебнул. Поморщился и принялся глотать парящий отвар. Пустой ковш отдал Илль и откинулся на подушки, тяжело дыша.
   - Легче? - О чем она спрашивает, не может ведь отвар подействовать сразу.
   - Вроде да... Кх-кх, - кашлянул Ингвар и прислушался к себе. - Да, теплее стало.
   - Тогда раздевайся, гущу ещё надо на грудь приложить.
   Он безропотно стянул с себя мантию и рубаху. Илль отвернулась, не столько отыскивая бинт, сколько скрывая смущение. Что это с ней? Голых мужчин давно не видела? Или просто гадание из головы выбросить не может?
   Бинт нашёлся в свертке с грязной одеждой - измятый, с бурыми разводами от плохо выведенной крови. Она старалась его отстирать, но не получилось. Как и со шрамами - они тоже остались с ней.
   Ингвар увидел, с каким лицом повернулась к нему хозяйка, и спросил:
   - Что-то не так?
   - Нет, нет, все хорошо... Придержи тут... Ага, спасибо.
   Илль зачерпнула горсть тёплой жижи и размазала её по груди. Под пальцами заскользила гладкая бледная кожа, туго натянутая на скелет. Она вытряхнула на ладонь остатки, не обратив внимание на капли, испачкавшие простыни, и пришлепнула их сверху. Лёгким движением отерла руку о грудь. Ингвар вздрогнул.
   - Больно?
   - Щекотно.
   Она улыбнулась краем рта - на щеке проступила ямочка. Бинт лег тугой повязкой поверх ребер. Ингвар завозился, устраиваясь поудобнее. Если бы не слабость, он ушел бы еще утром, не желая обременять собой Илль.
   Он посмотрел на нее вблизи, пользуясь моментом. Чистая кожа без единой оспины. Правильные, даже точеные черты лица. Черные волосы с густой сединой - поначалу он принял ее за старуху, но сейчас видел, что она лишь немногим старше него. Красавицей Илль назвать нельзя, но взгляд она была способна удержать, а, возможно, и не один. Держится прямо, сама не замечая, как всегда ровна ее спина. Живёт в глуши, забравшись в середину демонских земель... Прячется? Но от кого? От жестокого мужа, готового забить жену до смерти? Нет, она не боится его. От алчных родичей, готовых отобрать последнее у сироты? Возможно. Или хочет побыть наедине с собой, переживая старую трагедию? Скорее всего. Оттого и складка между бровей никогда не разглаживается.
   - Ну вот и все. Теперь осталось только выздороветь.
   - Спасибо, - сказал он. Подумал и решился попросить: - Посидишь со мной?
   Илль оглянулась, словно спрашивали кого-то другого, не её.
   - Хорошо. Посижу.
   Так как в тесной спальне не было места для лишней мебели, она присела на кровать, скрестила руки на груди и уставилась в окно.
   Илль не хотела с ним говорить. Зачем? Чтоб впустить в душу постороннего, что натопчет грязными сапогами, нанесет грязи, а потом исчезнет, оставив лишь отпечаток сапога. Не надо ей такого. Потому она и отвернулась от Ингвара, чувствуя, как от его взгляда у нее горит ухо.
   - Когда я был маленьким, то мечтал, что стану магом, - сказал Ингвар. Илль не обернулась. - Я находил на улице цветные стекляшки и часами смотрел сквозь них, стараясь увидеть магию. Не знаю, откуда я это взял, но тогда был уверен, что магия - это как радуга, только невидимая.
   На щеке заиграла ямочка. Воодушевленный Ингвар продолжил:
   - Однажды, когда я шёл домой с полными карманами добытых осколков, за мной увязался пёс. Тогда я ещё любил собак. - Он погладил запястье, словно успокаивая призрачную боль. - Не знаю, что его разозлило, но он начал лаять. И не просто так, как иногда делают собаки, чтоб покрасоваться перед хозяином, а всерьёз, по-настоящему... Я побежал... Он, конечно, догнал...
   - И? - спросила Илль.
   - Вцепился в руку, - смущенно улыбнулся Ингвар. - Вот, даже шрам остался... Ох и перепугался я тогда! Кричал, звал маму, бил по морде собаку... Только она меня не отпускала. И тогда я достал свои стекляшки и бросил в нее, выкрикнув что-то.
   Илль смотрела на бледное лицо и видела испуганного ребёнка. Наверное, тогда он был светленьким и глазастым.
   - Учителя говорили, что мне ещё повезло. Я же мог и сам сгореть, ведь никто не контролировал выброс силы. А так отделался испугом. И шрамами, - он подмигнул женщине. - Но они украшают мужчин.
   - На пальцах? Это они? - не поддержала легкомысленный тон Илль.
   - Да. Я же стихийный маг, огневик. Помню, как пёс завизжал, потому что ему обожгло нос. Он сразу убежал, а я боялся идти домой, ждал, пока стемнеет.
   - Почему?
   - Бабушка - мы у нее тогда жили - всегда ругалась за испорченную одежду... А я в тот раз умудрился и кровью рубашку заляпать, и подпалин насажать.
   Илль проглотила возмущение - за прошедшие годы она поняла, что правды, одинаковой для всех, не существует, у каждого она своя, и спросила о другом:
   - Тебя сразу приняли в школу? Самоучек ведь ищут.
   - Меня? - Ингвар рассмеялся, в груди заклокотало. - Нет, мама запретила мне и вспоминать о случившемся, а бабушка наказала, чтоб запомнил крепче.
   - Запретила?
   - А ты была в школе для магов-самоучек? Нет? И не надо тебе туда заглядывать. Меня только в пятнадцать лет смогли поймать на горячем, когда я отбивался от компании пьяных богачей, а мимо патруль шёл. Мама умоляла инспектора оставить меня дома, клялась, что найдёт учителя... Не помогло. Но ничего, я вышел оттуда живым и даже здоровым. И, конечно, лицензированным магом, обязанным всей своей жизнью государству, - передразнил Ингвар кого-то.
   Все знакомые Илль маги обучались дома или в столичной академии, от них она не слышала ничего подобного - наоборот, всегда полагала бесплатные школы для одаренных детей одной из лучших реформ.
   - А ты кем хотела стать?
   - Я? - удивилась она вопросу. Отвечать не хотелось, потому она неловко сменила тему. - Ты голоден? Уже пора ужинать.
   - Не откажусь. - Ингвар решил, что расспросит её позже. А пока и впрямь пора перекусить.
   Илль поднялась. В колене что-то хрустнуло, заставив её поморщиться - этак она скоро начнёт рассыпаться на части, всякие мысли о бегах придётся оставить молодым.
   Она потрогала лоб - мокрый, но прохладный. Дело своё лекарка знает.
   - Есть пирог с мясом и колбаса кровяная.
   - Мне и того и другого, - ответил Ингвар.
   Нарезая колбасу крупными кусками, Илль вспоминала своё детство. За грязную одежду ей тоже перепадало, но все обычно обходилось выговором от строгой няньки, а родителям было не до того. Они жили своей жизнью, яркой и насыщенной, оставив маленьких детей на попечение слугам. Первое, что приходило на ум при слове "мама" - сияние драгоценностей в пышной прическе. Мама приходила поцеловать на ночь детей, собираясь с отцом на очередной ужин.
   Илль выложила узор из клиньев пирога, потом, чувствуя себя глупо, добавила колбасу и ломтики огурцов. Для себя она не стала бы и пытаться украсить еду. Зачем это все? Чтоб понравиться какому-то магу? Она вынула огурцы, сдвинула пирог к краю, а колбасу накрыла хлебом. Сойдёт.
   - Приятного. - На живот приземлилась увесистая тарелка.
   Ингвар, успевший задремать, вздрогнул от холода - он так и не оделся.
   - Спасибо. А ты?
   - У меня бутерброд. - Илль взмахнула куском колбасы, зажатым между огурцами.
   - Я все не съем... Бери пирог.
   - Потом.
   Она захрустела огурцом, стоя у самого стекла. Ингвару было любопытно, о чем она думает, но спросить - это заставить ее спрятаться ещё глубже. Потому он вздохнул, отложил удивительно вкусный пирог в сторону и сказал:
   - Кажется, мне легче. Не покажешь, где здесь можно...
   - Что? - Нахмурилась она. - А-а, это... За домом. Но ты же босой... И болен.
   - Дойду. А ноги чем-нибудь перемотаю. Найдётся ненужная тряпка?
   - Да. Пойдём сейчас?
   - Если ты не против, - извиняюще улыбнулся Ингвар.
  
  ****
  
   После похода - Илль не доверяла натянутой бодрости, которую всячески выказывал маг, потому провела его туда и обратно - Ингвар доел пирог и принялся расковыривать бинт.
   - Не трогай.
   - Но оно же чешется! - На нее смотрели жалобные глаза.
   - Значит, так надо.
   Как ребёнок себя ведёт, никакого терпения. Илль прошлась по спальне, будто тигр в клетке. Раз-два-три-четыре - поворот, снова раз-два...
   Скоро стемнеет, туман сгустился так, что не видно даже сосен. Умолкло все живое, только за окном дребезжит ветер, иногда пробегая по крыше шкодливым мальчишкой.
   Илль привыкла проводить вечера одна, и соседство Ингвара её тревожило. Чего он ещё не спит? Сидит, опершись на подушку, следит за ней, поворачивая голову вслед, - и молчит. То рассказал о детстве, едва душу наизнанку не вывернув, а то и слова не выдаст. Она фыркнула под нос. Ждёт, что она заговорит первой? В ответ на его откровенность выдаст свои тайны? Не дождется!
   - Хочешь наливки?
   В голосе звучала злость, чему Ингвар удивился, но решил не обращать на это внимания. Пройдёт.
   - Хочу.
   Стаканов было гораздо больше, чем тарелок, так что Илль достала пару более или менее похожих, щедро плеснула тягучей жидкости - до краев! - и понесла их в спальню. Напиваться не стоит ни ей, ни ему.
   - Вкусно, - оценил Ингвар. - Я такого раньше не пробовал.
   - Где ж ты вырос? - После первого глотка Илль согрелась - она и не знала, что мерзнет - и подобрела, присела на кровать.
   - В столице. Я пил, конечно, но обычно это было дешевое вино. Или пиво.
   - Тёмное?
   - Тёмное. Нравится?
   - Нет... Не люблю пиво. А брату оно нравилось до дрожи, гордился так, словно сам его придумал... Отец всегда ругал плебейский вкус...
   Ингвар затаил дыхание, чтоб не спугнуть её, а Илль, погрузившись в себя, видела только прошлое.
   - Муж тоже пиво предпочитал всем остальным напиткам. Говорил, что такого, как у нас, шипучего, с остринкой, больше нигде не отыскать.
   - Ты была замужем?
   - Да. - Раковина захлопнулась.
   Илль отхлебнула ещё, о несдержанности она не жалела. Все равно Ингвар не узнает её. А если узнает... Мир большой, спрятаться можно.
   - А я вот не был. Правда, думал о женитьбе, один раз почти до алтаря дошёл...
   - И?
   На её свадьбе гостей было так много, что в храме ей стало плохо от удушья. Муж подхватил, не дал упасть. После обряда ей пришлось лично поблагодарить каждого приглашенного, так что уже через час она хрипела и жаждала только одного - тишины.
   - Она меня бросила. Сказала, что гарнизонный маг без связей и родичей - плохая партия. - Ингвар давно пережил то ужасное потрясение, хотя тогда ему казалось, что жить дальше нет никакого смысла. - Сначала я горевал, а потом решил, что она права.
   Они помолчали. В доме было темно и уютно, тогда как на улице расшумелся ветер. Он бился о стекло, обдирал упругий бок, зацепившись за угол. Илль думала, что надо бы встать и зажечь свечу, но она так пригрелась в изножье кровати, так уютно устроилась, что не было никаких душевных сил заставить себя. Ингвар передвинул ногу, меняя положение, и только тогда она поняла, что тепло шло от него.
   - Как твой кашель? - спросила она, отвлекая себя от ощущения горячей плоти.
   - Кх... - кашлянул он.
   - Значит, лучше. Повязка ещё держится?
   Он завозился в темноте. Илль допила наливку и поставила стакан на пол. Потом унесет, позже.
   - Да, она высохла на мне, - хмыкнул Ингвар. - Кажется, трава сыплется прямо на постель. Завтра соберем её и заварим снова, и так до тех пор, пока я не выздоровею.
   - Не на-адо, - Илль не удержала зевок - видела бы её няня, - если что, то я схожу к лекарке ещё раз.
   - Да ты совсем сонная. Хочешь, я подвинусь?
   Ингвар понял, что сказал лишнее сразу же - женщина напряглась всем телом, застыв статуей. Он выругался про себя. И ведь он и впрямь ничего такого не имел в виду, просто решил, что хозяйку негоже гнать из собственной кровати. Он бы потом ушёл на лавки, обязательно ушёл бы. Но объяснять все это не имело никакого смысла, потому Ингвар решил спасти ситуацию шуткой:
   - Только если ты пообещаешь не приставать ко мне. А то я вас, таинственных незнакомок, насквозь вижу.
   Илль фыркнула сердито, но расслабилась. Даже сползла немного вниз по спинке и теперь полулежала на его ногах.
   - Да, я незнакомка. Ты же обо мне ничего не знаешь... Ни-че-го.
   Ингвар подумал, что знает не так уж мало - она из столицы, у нее был строгий отец и брат-шалопай, муж, наверняка жила она в верхнем городе среди таких же богачей. А зная имя и внешность, он сможет найти её семью.
   - Я могу быть преступницей. Допустим, воровкой. - Кажется, она говорит глупости. Вряд ли наливка тому виной, не так много она выпила, всего-то один стаканчик.
   - Не страшно, у меня ничего нет.
   - А если я ведьма? - Илль вспомнила лекарку и ухмыльнулась. - Тогда мне пригодится требуха: печень, желчь, кровь, сердце... Ногти, волосы, слюна...
   По крыше пробежал какой-то зверек. Ингвар отпил из стакана, зябко поёжился - наверное, стоило одеться.
   - Ведьма... Приворожить хочешь? - Да что с ним такое? Зачем он дразнит её, заставляя нервничать? Вот, снова застыла, то ли ответ подыскивая, то ли переживая оскорбление.
   - Нет, - ответила Илль, решив, что маг не хотел её задеть. Приворот? Не настолько она плоха, чтоб пользоваться ловушками, а не собственной силой. - На зелья пущу... Буду продавать старым развалинам, обещая молодость и красоту.
   - А-а... Согласен, я удивительно хорош и относительно молод.
   Илль не видела, но чувствовала его улыбку. В груди разлилось тепло. Как же давно она не кокетничала! Впрочем, и нормально говорить ни с кем не говорила, краткие переговоры строго по делу не в счёт.
   - Вот-вот, потому я быстро разбогатею.
   - И нисколько обо мне не пожалеешь?
   - То, что не пригодится, я похороню в саду, а сверху высажу розы. Буду приходить к тебе каждый летний день, любоваться цветами и...
   - Плакать? - спросил Ингвар, представив Илль в траурном наряде, что скорбит над пышным кустом. По спине пробежал холодок.
   - ...поливать. Я не плачу.
   - Совсем?
   - Да, - Илль кивнула. - Слёзы не помогают.
   - А что помогает?
   - Злость...
   Настроение Илль переменилось так же быстро, как и ветер. Иногда она напоминала себе флюгер - одинокая фигура, которая не управляет ничем, а лишь покоряется судьбе, принимая и снег, и дождь, и зной. Куда повернут, туда и смотрит. Тем и живёт.
   - Нет, - продолжила она начатую мысль, - и злость не годится.
   - А что тогда?
   Повисла тишина. Из-за рваных облаков выглянула серебрушка месяца - Илль видела в окне краешек. В комнате стали видны контуры, очерченные тьмой - мебель, тени от невеликого скарба, силуэт Ингвара. Он допил наливку и теперь вертел в руках пустой стакан. Иногда между пальцами и стеклом пробегали искры.
   Говорить ей не хотелось. Зря она сказала то, что сказала, лучше было бы и не начинать. Но как же тоскливо жить, не имея возможности приоткрыть душу хотя бы на миг! Молчать, таить в себе все важное, чувствовать, как оно - внутри - прорастает и требует свободы.
   - В детстве я была очень близка с братом - год разницы, все время вместе. Мы сбегали от нянь и устраивали походы в дикие леса, - хмыкнула Илль. - Конечно, у столицы не найдешь разбойников или зверья, но мы верили, что за каждым деревом прячется бандит, а светлячки, горящие в кроне, это глаза чудовища... Стеклышки у нас тоже были, прозрачные, из луп вынутые.
   Ингвар рассмеялся. По кровати прошла дрожь от гортанных звуков.
   - Мы костры ими разжигали. Собирали ветки, листья - все, что попадалось, не думая о том, что нужен сухостой, - сваливали в кучу и пускали через линзы лучи. Потом-то поняли, в чем ошибка, но поначалу возвращались домой закопченные, как куры.
   - Влетало?
   - Только от нянек. Брата, когда подрос, передали под руку дядьки. Ну, знаешь, это...
   - Знаю. - Ингвар повидал ветеранов, предпочевших тихой старости возню с чужими недорослями.
   - Так вот его почти и не наказывали. Ну, за одежду, царапины... Девочка должна быть опрятной, иначе какой пример она подает мальчишкам? Я-то образцом точно не была. Прогуливала уроки, наблюдая за братом, мечтала научиться драке. Странное желание?
   Ингвар пожал плечами. Он ничего не знал о маленьких девочках - и об их грезах. Но ему казалось нормальным, что люди разные, потому и Илль имела право на любую блажь.
   - По-моему, нормальное. Но я плохо разбираюсь в том, что считается нормой.
   - Почему?
   - Потому что всегда жил магией. А она не оставляет места для пустых раздумий или сравнений.
   - Призвание... Или страсть? - спросила Илль. Ингвару послышался в её голосе скептицизм.
   - Нет... Нет, - твёрдо возразил он. - Просто это... Это я.
   - Наверное, жить легко, когда знаешь, кто ты.
   - А ты не знаешь?
   Она замолчала так надолго, что Ингвар решил - уснула. Он привстал, потянулся за одеялом, чтоб укрыть её, но остановился. Тёплая жёсткая ладонь придержала его руку, и Илль встала. Она сама подхватила одеяло, накрыла им мага и вышла.
   Ингвар уснул быстро, все же силы ещё не вернулись к нему, а Илль лежала на твёрдых лавках, вслушиваясь в себя. Кто она? Дочь, жена, мать... Нет. Это былое, быльё, быль. Горстка пепла, что остаётся от костра, лёгкая добыча ветра. Летит, уносясь ввысь, к облакам, откуда потом прольется дождём, или лежит на земле, давая силу взойти живому.
   Так кто она? Кем будет? Илль вздохнула, снова вспомнив предсказание гадалки. Да, выбор надо сделать. Иначе судьба распорядится ею сама. Но что будет лучше: вернуться и бороться, рискуя собой, или бежать дальше, в надежде на то, что о ней позабудут? Чего она боится? Потерять жизнь...
   Чувство вины навалилось на плечи. Все, кого она любила, ушли, а она цепляется за существование, карабкается вверх из пропасти. Прежней ей не быть, закат не превратить в рассвет, но попробовать дать отпор она может. Решив для себя это, Илль уснула.
  
  ****
  
   Ингвар проснулся рано. Оделся и на цыпочках прошёл мимо посапывающей женщины. Пусть спит.
   На улице было холодно - изо рта вырывался парок. Он, не задерживаясь, пробежался по подмерзшей земле и вернулся в тёплый дом. Повязка во сне сбилась, так что он снял её, отряхнув бинт над печью. Кстати, раз уж он встал первым, то почему бы не приготовить завтрак - Илль будет приятно.
   Снаружи он видел поленницу, так что выскочил за дровами, стараясь двигаться бесшумно. Но женщина спала все так же крепко, не шевелясь. Он разжег огонь, поставил сковороду и пошёл за продуктами.
   На полках было негусто, так что прихватил сыр, яйца и колбасу - к чесночному аромату примешивался кислый душок. Ничего, поджарить и можно есть. Он и хуже пробовал.
   Ингвар забросил все на сковороду, перемешал и оставил жариться, а сам, убеждая себя в том, что не делает ничего плохого, направился к Илль. Ему хотелось взглянуть на нее сонную, ещё не надевшую маску холодной отстраненности. Проверить, не показалось ли ему ночью, что она другая, не такая, как днём.
   Под головой - локоть, сбившиеся волосы свисают до самого пола. Лоб разгладился, став высоким и чистым, на веках синие венки, тонкие, как нити, ресницы дрожат, а на щеке - след от слезы. Губы смягчились и оказались полными: верхняя толще и чётко очерченная, будто припухшая, а нижняя оттопырена, как у обиженного ребёнка. Ушко розовое, с лёгким пушком; на мочке дешевая сережка - крохотный шарик.
   Ингвар склонился над спящей, вбирая в себя её запах, потянул носом. Ваниль и молоко. И немного дыма, горького, осеннего. Он набрал полную грудь воздуха, чтобы запомнить этот аромат и, наверное, разбудил ее выдохом.
   - Ты что делаешь? - В прищуренных глазах подозрение.
   Ингвар быстро выпрямился, взъерошил волосы, придумывая подходящий ответ.
   - Слушал, дышишь ли ты. Ты так тихо спала, что я волноваться начал. Я шумел, грохотал, а ты никак не просыпалась, вот и решил, надо посмотреть...
   - Ну-ну.
   Он отступил подальше от её взгляда, чувствуя, как горят уши, запнулся и едва не упал.
   - У меня там... Сковорода горит.
   Илль широко улыбнулась спине удирающего мага. Мальчишка.
   Она зевнула, потянулась лениво и поднялась одним упругим движением. Казалось, что ночью тяжёлый груз, тянувший её к земле, попросту испарился. Илль решила, что будет делать, и теперь жаждала заняться чем-то полезным. Ей надоело прятаться по норам.
   Тарелку с крошками от пирога она сполоснула на крыльце. Надо сходить за водой. Вилки чистые ещё есть, посуду вымоет вечером. Вещей немного совсем, в мешок влезут, и место останется. Согласится ли Ингвар пойти с ней? Она задумалась. Нет, наверное, нет, да и не стоит его о таком просить.
   Босой маг раскраснелся от жара печи, выглядел совсем здоровым. Илль решила, что после завтрака отправится к Грегору и купит у того сапоги, пусть даже и большие. Дело к зиме, далеко по снегу не уйдешь без обуви.
   - Как ты? Жара нет?
   - Отлично! Это трава действует не хуже лучшего целителя. Хотя я попадал только к плохим... - Он потер бок.
   - Откуда это? - Илль не сдержала любопытства.
   - Откуда... С войны. - Он засуетился, протер стол полотенцем, переложил нож. - Ты хочешь есть? Я тут что-то этакое приготовил... Но пахнет вкусно.
   - Давай.
   В тарелку упал ком, себе же Ингвар взял вилку и принялся есть с горячей сковороды, шипя сквозь зубы, когда попадался сыр. Илль с сомнением посмотрела на мужчину и решилась попробовать немного.
   - Вкусно, - удивилась она.
   - Мало того, что я хорош собой, так и кулинар знатный! - рассмеялся Ингвар.
   - Я сейчас в деревню пойду, поищу тебе что обуться...
   Он отложил вилку и стал серьёзным, показавшись много старше.
   - Спасибо. Илль, я знаю, что доставляю тебе много хлопот, но...
   - Не надо, - покачала она головой. - Никаких хлопот, я рада, что заметила тебя тогда. Кстати, я завтра ухожу.
   Ингвар нахмурился, но промолчал. Это не его дело, и она вряд ли согласится на попутчика, особенно такого. Она же и половины о нем не знает. Пара воспоминаний детских и все. А вот ему казалось, что он знает её всю жизнь - так быстро она заняла своё место в его мыслях, словно всегда там и жила, просто раньше пряталась за пеленой обычных дней.
   Кажется, у Ингвара пропал аппетит. Илль аккуратно ела, следя за его движениями сквозь ресницы. Мысль о том, что он огорчился её словам, приятно порадовала - внутри разлилось тепло и, не ограничившись сердцем, затопило все тело. Может, она ему тоже нравится? Илль придушила глупую надежду - нечего фантазировать, он просто не знает, что с ним будет завтра.
   - Я оставлю тебе денег. Немного, но половину того, что у меня есть.
   Он поморщился и покачал головой - "нет". Потом, так же молча, принялся убирать.
   - Ну, тогда я иду?.. - Вопрос повис в воздухе.
   Илль пошла за кошельком, оставив Ингвара на кухне. Странно, но она чувствовала себя виноватой.
   Дорога показалась ей совсем короткой, только мигнула - и уже стучит в дверь. На этот раз отворила Кара, сонная, в кокетливой ночной сорочке нежного розового цвета.
   - Доброе утро. А Грегор дома?
   - Доброе... Грего-ор! Грего-ор! - закричала бесовка в тёмный коридор.
   Из-за её спины совершенно неслышно выдвинулась громадная фигура,
   - Не голоси. Чего надо?
   - Тут к тебе гости, - Кара прищурилась и сказала: - Илль, счастливой дороги. Я ещё посплю, устала.
  Да что они - все ведьмы?! Подозрениям в сговоре не дал вырасти Грегор. Стал перед гостьей в дверях, заняв проем, и буркнул:
   - Что?
   - Мне сапоги нужны. Ну, не совсем мне... Человеку одному. Я куплю!
   Будто только этого и ждал, демон протянул руку в угол, достал оттуда дырявый мешок, из которого выглядывали носы и голенища, и бросил перед Илль.
   - Дарю.
   Дверь захлопнулась, загремели затворы.
   - Спасибо. Я вам очень благодарна.
   Интересно, что это с ними? Словно она заразная, только в лицо не плюют и из деревни не гонят. Да и чёрт с ними. Ключ от дома она отдаст Ингвару, если тот останется, пусть сам с ними разбирается.
   Маг встретил ее на крыльце. Мыл посуду в ржавом корытце - где только его отыскал? Буркнул под нос что-то, не поднимая на нее глаз, и сделал вид, что очень занят.
   - Поищи тут, может, что и придется впору.
   - Хорошо. - Он даже не пошевелился, когда к ногам упал увесистый мешок.
   - Я за водой.
   Ингвар знал, что ведет себя глупо, но не мог перебороть обиду. Она повернулась и ушла, растаяв в лесу, а он никак не мог взять себя в руки. Потому и занялся делом, чтоб не думать ни о чем. Не вышло.
   Он выплеснул грязную воду, свалил в сковороду все те же черные вилки - их разве что кислотой добела отмоешь! - и принялся за мешок. Пара изношенных сапог пришлась ему точно по ноге - довольный, он притопнул о доски и решил, что это знак. Пора и ему отправляться в путь.
   Когда Илль вернулась, он встретил её улыбкой. Сидел за столом с тарелкой, полной бутербродов, и бутылкой наливки. Стаканы сияли, словно хрустальные бокалы.
   Илль недоуменно посмотрела на него.
   - Пить до ужина?
   - Ну, это для аппетита. Садись, - он похлопал рукой рядом с собой.
   Она подняла бровь - что это с ним? - и села напротив, цапнув один бутерброд. На тонких кусочках подсохшего хлеба чередовались бело-красные пластинки сала и зелёные лепестки огурцов. Илль вспомнила свои старания и спрятала улыбку. Украшать еду у него получается лучше, чем у нее, и скрывать нечего.
   - Очень красиво. Я так не умею.
   - Ай, пустяки, - у него порозовели уши. - Просто я часто дежурил на кухне.
   - В школе?
   - Нет, в гарнизоне.
   Он разлил наливку. В солнечном свете она переливалась рубином, пуская по столу кровавых зайчиков. Ингвар нахмурился и поспешил выпить свою порцию.
   - Ты же знаешь, что в соседних землях война? - спросил он.
   Теперь настал черед Илль приложиться к стакану.
   - Знаю.
   - А застала погромы столицы?
   Она не ответила. Просто плеснула себе ещё и выпила, не чувствуя вкуса. О, она помнила, ещё как помнила!
   - Княжескую семью вырезали бунтовщики, в городе начался мятеж, войска не успели, потому что под стены подошла вражеская армия, - отчеканила она.
   Ингвар заметил её бледность. Наверняка потеряла кого-то в ту ночь. Он сам потом радовался тому, что его мать и бабушка умерли раньше, что в погребальных ладьях - от края до края - не было его родичей.
   - Я тогда шрам и заработал. Нас подняли среди ночи, погнали вперёд... Магов предупредили, что дело важное, отступать нельзя. Бросишься бежать - свои же убьют... Я не бежал, - сказал он в ответ на её немой вопрос. - Тогда - нет. Просто попал под меч... Целители говорили, что я везунчик, меня распороли сверху донизу.
   - Я видела шрам.
   - После этого меня не списали, а наградили - оловянная медаль, рукопожатие генерала и свиток с благодарностью - и отправили воевать всерьёз.
   Ингвар потянулся за едой. Он подобрался почти к самой сути, но рассказывать правду - страшно.
   - А до того было понарошку? - Илль не ела, только пила и смотрела в окно, где дрожали от холода деревья.
   - Нет... Да. Я просто не верил, что могу умереть. Видел, как гибли остальные, но все проходило мимо меня, не затрагивая чувств. А вот когда очнулся в лазарете от боли, вот тогда меня и проняло... Я трус?
   Илль обернулась, взглянула удивленно.
   - Ты? Нет, не трус. Не трус, - сказала она и погладила его по руке. Волоски поднялись дыбом, а он вздрогнул.
   - Но я начал бояться смерти.
   - Её все боятся.
   - И ты?
   Солнце скатилось вниз так, что лучи били в глаза, заставляя их слезиться. В столпе света над столом кружились пылинки, колебаемые словами.
   - А я сильнее прочих, - ответила Илль после паузы. - Оказалось, что мне нестерпимо хочется жить.
   - Но ты не дезертир, - сказал Ингвар и даже зажмурился. Он словно прыгнул в пропасть и теперь летел вниз, ожидая удара о дно.
   - Я хуже.
   - Ты? - Удара не случилось. Воздух спружинил и выбросил его обратно. - Ты не сбежала при первой возможности лишь потому, что попала под огонь! Ты не подвела остальных! Ты не оставила за спиной друзей...
   Ей оставалось лишь рассмеяться, что она и сделала. Смех длился и длился, пока у нее не заболело горло. Да, она не такая. Она гаже, грязнее - вся в крови.
   Ингвар ждал. Ему стало легче, когда она узнала правду. И не осудила. Сколько они знакомы - три дня? А ведь ближе у него никого и нет, наверное.
   - Я предала. Не семью, но саму себя, - сказала Илль охрипшим голосом. - Ты помнишь, я говорила, что завидовала брату?
   - Да, хотела стать воином.
   - Верно... Спустя несколько месяцев мольб, слез, требований я добилась от отца разрешения учиться вместе с братом. У меня получалось. Правда, получалось, так что я была горда собой как никогда прежде... Ходила, распугивая всех высокомерным видом... Устраивала поединки, после которых радовалась победам.
   Маг откусил от бутерброда. Ну и что страшного? Когда он прикоснулся к магии, то ещё полгода задирал нос перед соседями. А тут девчонка - да в мужском деле верх берет. Кто бы на её месте избежал гордыни?
   - Потом я встретила будущего жениха и обо всем забыла... - Она словно засветилась изнутри, загорелась. Ингвара кольнула ревность. - Свадьба, дети... Семья. Все было прекрасно, пока не началась...
   - Они погибли? - Он не дал тишине наложить на её уста печать, сам сказал то, что она пыталась и не могла выговорить.
   - Да. Все.
   Ингвар сжал в ладони её руку. Илль сморгнула набежавшую слезу и продолжила:
   - Мне удалось проскользнуть мимо всех бунтовщиков и укрыться в городе... У няни... - она откашлялась. - Сидела в подвале и тряслась от страха. Рыдала. Утром, когда стало ясно, что мы проиграли, няня вывела меня за стену...
   Сумерки сгустились, из леса на дом наполз туман. Ингвару показалось, что они остались вдвоём во всем мире - всех остальных смыло волнами вечности, унесло щепками в океан. А у них есть шанс выжить, пока он держит её и не отпускает.
   - ...и я ушла. Не сражаясь.
   - Это не твоё дело.
   - Моё! - гневно возразила она. - Моё! Ты не знаешь, о чем говоришь!
   - Так расскажи.
   Ингвар не удержался - так она смотрела на него, сверкая злыми глазами, - перегнулся над столом и поцеловал. Губы были твердыми, неуступчивыми. Илль так и не ответила, ждала, пока он не сел на место. А потом, словно ничего и не было, продолжила:
   - Первое время я скрывалась у знакомых, переезжала с места на место, уходя от армии в последний миг. А потом меня выдали. Не знаю, кто это был, они напали в дороге: из одного дома я уже уехала, а во второй не добралась. И тогда мне пришлось драться.
   Он слушал невнимательно, предпочитая смотреть на то, как шевелятся её губы. Что бы она не сказала, выражение лица было важнее. Она стыдилась и обвиняла себя, совсем как он сам. Ингвар не осознавал, что играет с её ладонью, водит пальцем по кругу, пока она не убрала руку.
   - И с тех пор я порвала все связи с прошлым. Живу одним днём, бегу в никуда. - Илль улыбнулась. - Но вчера я наконец сделала выбор.
   Он улыбнулся в ответ.
   - Можно мне пойти с тобой?
   Илль не знала, как сказать ему, что свою дорогу она должна пройти сама. Он смотрел на нее так, как когда-то муж - словно видит в ней, обычной женщине, нечто большее. Она молчала долго, подбирала слова, пока не смирилась с мыслью, что он не поймёт. И потому она встала, вышла из-за стола и села рядом с ним.
   Ингвар слышал только стук сердца, когда её рука скользнула по его лицу. Разгладила брови, спустилась по длинному носу ко рту, очертила его контур... По тому же пути прошлись её губы.
   Илль словно проснулась от долгого сна. Она чувствовала каждой клеточкой тела, как постепенно оживает - оттаивает, избавляется от ледяных невидимых доспехов. На ухо часто дышал Ингвар, шептал глупости, а она улыбалась ему в плечо.
   - Пойдём, - позвала Илль, когда стемнело.
   Она не ушла ночью, как задумывала, не ускользнула втайне. Сидела в постели рядом со спящим Ингваром, не стыдясь наготы, и ждала, когда он проснется, чтобы поговорить.
   Солнце взошло и растопило первый иней, запела грустно птаха. Ингвар улыбнулся ей и перевернулся на спину.
   - Я сегодня ухожу. Нет, не перебивай, - она приложила ко рту палец. - Тебе нельзя со мной. У тебя своя дорога.
   - Я пойду с тобой!
   Он сел, нашаривая одежду. Согнутая спина воплощала ярость и скорбь. Илль провела рукой по тёплой коже, прижалась щекой.
   - Так надо, если ты хочешь ещё раз меня увидеть.
   Ингвар сдался - плечи обмякли.
   - Не обижайся... Я найду тебя.
   Он молчал до самого конца. И когда они ели, и когда убирали в пустом доме, и когда она прятала ключ под крыльцом, оставив в щели пару монет, и когда вышли на дорогу, ведущую к столицу.
   - Я буду скучать, - шепнула Илль, поцеловав его колючую щеку.
   Они разошлись в разные стороны.
  
  ****
  
   Ингвара вызвали в столицу ради награды. Штабной гонец, раздуваясь от важности порученного ему дела, передал приглашение одному из героев Сильской битвы, осмотрел того с ног до головы - обычный маг, худой и хмурый - и отбыл.
   Начальство, и так осыпающее его милостями, растрогалось до глубины души. Генерал, глотая ругательства, пожелал ему удачи и показать им всем - не найдя слов, он погрозил кулаком. Сослуживцы по большей части поздравляли. Кто искренне, а кто и сквозь зубы.
   А ему было все равно. Война закончилась совсем недавно, и он ещё не привык к мирной жизни. Все ждал, что враги вернутся... И спал плохо, просыпаясь от кошмаров. Хотя снились ему не сражения, а Илль. Во снах она погибала - смерти не повторялись, но были одинаковы ужасны - и звала его.
   Ингвар отогнал дурные мысли и уставился на секретаря. Ему оказали огромную честь - награду должна была вручить сама княгиня Иллия. Интересно, какая она? На старых портретах она выглядела обычной - неприметная простушка, чем-то напоминающая Илль. Не думать о ней! Он сцепил зубы и перевёл тяжёлый взгляд на стену.
   Наследница, возникшая из ниоткуда, воодушевила армию на подвиг. Так говорили. Ингвара никто не воодушевлял, просто он желал себя наказать. Или её?
   - Проходите, - пригласил его ещё один секретарь.
   Он встал, одернул мантию. Почему-то по спине прошла дрожь. Странно, ведь до этого он совсем не волновался.
   Она стояла спиной к нему у огромного окна, любовалась розами. На внушительном столе красного дерева лежал орден - даже издалека Ингвар видел, как сияют на нем камни.
   Тяжёлая дверь подтолкнула его и закрылась с громким стуком. Он прошёл вперёд и замер посредине ковра, вспоминая, что полагается ему делать: поздороваться первым или дождаться внимания княгини. Неразрешимая задача.
   Она повернулась и сказала:
   - Я скучала.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"