под шатром добела раскаленных небес
на брезентовом ложе остался лежать...
без сестры и без брата... лишь дымный завес...
и не слышит он, как убивается мать.
на шершавых ладошках пятно от чернил...
на губах горький привкус никчемной войны
и у тех, кто усердно молился за них,
и у тех, кто остался лежать у стены.
там читалось молитв столько, сколько за век...
там три дня и две ночи тянулись, как год,
и застывший зрачок из под сомкнутых век
равнодушен к тому, кто пустил их в расход.
под шатром добела раскаленных небес
он лежит на паласе из ярких гвоздик...
тишина... и обвит лентой траурной крест...
чьи-то строчки... и полный отчаянья крик...