Аннотация: Рассказ написан в 2004 году. Размещаю его без серьезной правки - пусть стиль остается таким, как есть. На память.
***
Так случилось, милая.
Так случилось, что деньги перестали быть для нее проблемой. Так случилось, что ей было не к кому и некуда пойти.
- У вас есть багаж?
- Нет. Только ручная кладь.
Темно-зеленая сумка с парой молний скрылась за резиновыми зубами рентгеновской камеры. Она рассеянно посмотрела ей вслед. Мерцающий монитор с забитыми черной грязью углами высветил сквозь грубую ткань сумки толстую тетрадь и странноватый карандаш, катавшийся на дне. Больше ничего не было.
Работница аэропорта удивленно вскинула брови:
- У вас есть багаж?
Девушка в длинном грязно-синем плаще перевела взгляд, и женщине - крашеной блондинке с ядовито-розовыми губами - стало не по себе. Очень даже не по себе. Потому что глаза девушки, устало и ровно выглядывающие из-под копны темных растрепанных волос, были настолько глубоки и темны, что пробирала дрожь. Вокруг них легла несмываемая тень трагедии, отчего глаза казались еще глубже, еще темнее. Впрочем, они не были черными. Это-то и заставило блондинку вздрогнуть. Они были синие. И работница аэропорта не могла понять, как такие глаза могли тревожить и пугать, хуже того - отталкивать.
- Я же сказала - нет, - глухой голос. - Только сумка.
Синие глаза с расширившимися зрачками смотрели на блондинку, и та вновь уставилась на монитор. Стала усиленно вглядываться в изображение, лишь бы не встретиться вновь с этими глазами. Боже, ведь сегодня был такой хороший день! Ну что ей нужно? Стоит, пялится...
Ничего нового в сумке не обнаружилось. Даже бумажника.
- Это что, все ваши вещи? - спросила женщина, не глядя на девушку.
- Да.
На даму нахлынул непонятно откуда взявшийся ужас и внезапно проснулась злоба. Эта девчонка стоит тут и всех задерживает! Откуда такие берутся? И заладила свое "только ручная кладь, да только ручная кладь"!
- Что, это весь твой багаж, да? - сказала женщина с агрессией. - Что, сумка, книга и карандаш? И это все? И с этим ты собралась лететь через океан?!
- Да, - снова этот голос с хрипотцой, снова эта невозмутимость и снова эти глаза.
- Проходите, - буркнула работница аэропорта и протянула посадочный талон.
Девушка забрала документы и подхватила лежащую на резиновой дорожке сумку. Не сказала ни слова. Ее синий плащ пролетел по залу и скрылся за дверью зала ожидания.
В воздухе запахло полынью - так показалось блондинке. Она вдруг качнулась, вздохнула и упала без чувств. Два охранника в светло-голубых рубашках кинулись к ней, третий недоверчиво посмотрел по сторонам. Несколько человек приостановили свой бег, мальчик лет десяти рассмеялся: низ коротенькой бледно-голубой юбки блондинки расплывался темным влажным пятном. Из носа женщины хлестала кровь. На полу стали ярко видны царапины и щербинки - красное заливало их и высвечивало.
Один из охранников побежал за санитаром; мальчик лет десяти получил подзатыльник и замолчал. По залу еще витал запах полыни - так кому-то показалось.
***
- Джин-тоник, пожалуйста.
Она опустила на стол несколько монет. Молодой человек в белой рубашке и синем фартуке сгреб их в руку, подозрительно взвесил и, усмехнувшись, протянул:
- Ну-у-у, даже не знаю. У нас алкоголь вроде как только с 18 лет. А ты... вы, девушка...
Она поняла, что он сидел на наркоте. С богемных таблеток перепрыгнул на уличную дрянь, и понеслась. Она поняла, что как-то раз он резал вены. Она поняла, что это из-за девушки в красной юбке и ее удаляющихся шагов.
Девушка молча продемонстрировала развернутый паспорт.
- Дело дрянь, - сказала она. - Ноль-пять джина с тоником. Ледяного. Не задерживайте очередь. Не следует тратить мое время. И свое - его у вас не так много.
Бармен поспешил выполнить заказ девушки. В ее ладонь легла ледяная банка, покрытая изморосью.
Было жарко.
Она поплелась между рядами пластиковых сидений, ища глазами удобное местечко. Вернее - наблюдательный пункт, пункт, с которого были бы видны все хитрости и маневры неприятеля. Сидящие люди изредка подымали на нее глаза, но она на них не смотрела. Синие глаза остановились на темном уголке - туда еле-еле дотекал мертвенный свет электрических ламп.
Смеркалось. Большие окна - целые стеклянные стены - подернулись синеватой дымкой.
Она стояла, прислонившись плечом к стене, и пила холодный шипучий джин-с-тоником. Вот и мысли у нее такие же шипучие: хаотичные и колются.
Черт. Тупой аэропорт. Тупая жизнь. Тупой мир.
Ты так думаешь?
Да, я так думаю.
Она смотрела вглубь зала ожидания, сквозь людей, томящихся там, коротающих - кто как умеет - бесконечно долгое время. Иногда они отрывались от своих газет, кроссвордов и дешевых детективов и напарывались на застывшее в дальнем углу изваяние - на бледную девушку, на ее синий взгляд. И тут же отворачивались. Но она не обращала на это никакого внимания. Она пила джин-с-тоником.
Банка опустела. Она постояла секунду без движения, а потом, даже не моргнув, не переводя глаз с невидимой точки в зале, стала сжимать руку. Сильнее, больше. Жесть хрустела и трещала, привлекая людей с их удивленными недовольными взглядами. Банка сминалась под напором тонких пальцев. На пол упала капля крови, и еще одна - поменьше.
Люди смотрели на нее. Некоторые - с недоумением, другие - почти с гневом. А кто-то - с жуткой смесью восхищения и панического ужаса.
Банка скрипела и сминалась, как бумага. Кровь капала. Она задумчиво глядела вглубь зала. Ни одна черта бледного лица не изменила своей резкости. Жесть скрежетнула в последний раз и прорвалась в нескольких местах. На руке осталось несколько глубоких порезов.
Кажется, все люди в зале ожидания были готовы хором высказать ей одну большую претензию. Но тут объявили посадку, и они стали в беспорядке сгребать свои бессчетные сумки, чемоданы, кульки из дьюти-фри. Все понеслись к гейту. За стеклом стоял большой белый самолет с четырьмя турбинами.
Вдруг электронный голос сказал:
- Ты же знаешь, что будет дальше. Глупая. Не противься. И не надо никакого геройства. Увидишь, что станет с этим чертовым самолетом, если только ты подумаешь о том, чтобы...
Она с недоверием глянула на динамики.
- Отстань. На самом деле ты всего лишь...
Слушаю и повинуюсь.
Она отошла от стены и не глядя бросила бесформенный ком жести в мусорный бак. Он попал точно в цель. На пол упали несколько капель крови. Она посмотрела на них. А потом на ладонь - ран не было.
Только попробуй - увидишь, что будет. Милая.
Снова твои угрозы? Детский сад.
Она нырнула в свежесть вечера. Она последней вошла в самолет. Кровь на полу выкипела с шипением и легким дымком.
***
Капли дождя лениво садились на стекло иллюминатора. Сонное небо начало хмуриться. Сизые облака затянули весь небосвод. На юго-западе они громоздились фиолетово-бурыми воронками, пожирающими темно-синее небо. Иногда по этим фантастическим гроздьям пробегали нитки далеких молний, но грома слышно не было. Казалось, вечерний воздух утратил свою туманную легкость и превратился в тяжелое липкое марево.
В салоне работал кондиционер, но все равно было душно. Она не обращала на это внимания; задумчиво водила тонким пальцем по стеклу. Капель с другой стороны становилось все больше. Она вздохнула.
Ненавижу дождь.
Люди шумели и толкались, искали что-то, пытались распихать свою так называемую ручную кладь по верхним полкам и под креслами. Кто-то громко звал кого-то - наверное, сбежал непоседа-ребенок.
А на улице стремительно мрачнело. Сиренево-серые тучки насупились, выросли, превратились в большие мутно-багровые тучи.
Ее место располагалось слева по ходу движения, и если прижаться щекой к иллюминатору и посмотреть назад, то увидишь белое крыло. Так и делали дети, заполонившие чуть ли не половину салона: тыкались носами в стекло, щебетали, выглядывая разные интересности.
Ненавижу.
Кого ненавидишь?
Ненавижу дождь.
Один из сорванцов улизнул из-под присмотра. Он подумал, что неплохо бы пробраться в кабину пилота. Желая исполнить свой хитроумный план, парнишка шмыгнул в проход. И был почти у цели! Но путь ему преградила тележка с напитками. Стюардесса отвернулась буквально на секунду. Парнишка выдохнул - чтобы сделаться тоньше - и предпринял смелую попытку протиснуться. Зря. Бутылка газировки качнулась и спланировала вниз. Тонкое горлышко откололось, красная шипучка вмиг была повсюду - на коврике, на сорванце и на белых брюках одного из пассажиров. На то, чтобы успокоить раскричавшегося обрызганного бизнесмена и замять произошедшее, понадобилось время. А сорванец отделался тумаком и выслушиванием нотации. "В другой раз", - решил он.
Небо наклонялось все ближе к самолету, и хмурилось, хмурилось.
Когда все наконец расселись по своим местам и угомонились, капитан по громкой связи поприветствовал всех и начал читать обычные данные - о погоде, о самолете и о предстоящем полете. Потом две стюардессы синхронно продемонстрировали спасательные жилеты.
- На всякий случай, - с улыбкой сказала одна из них. - Они вам не потребуются! Счастливого пути!
- Хочется верить, - буркнули сзади.
Самолет въехал на взлетную полосу и покатил по ней, минуя метры бетона, кажущегося коричневым в этих странных сумерках. Быстро набрав обороты, он легким толчком оставил землю внизу. Капли на стекле стали косыми - почти параллельными накренившейся линии горизонта.
По правде сказать, даже в современном мире еще остались те, кто всегда задается вопросом: как такая куча железа вообще летает? Ладно, какой-нибудь крейсер или даже бронированная подводная лодка - то все-таки плавать... Но летать?! Она тоже задавалась этим вопросом.
Остались позади и внизу мелкие огоньки, они быстро пропали в мутном воздухе.
- Мама, мама! Почему лампочек больше не видно, мы в космосе, да? Я не хочу в космос! Там холодно и при... при... при-шлель-цы! - раздался плач, и мама начала успокаивать крошку.
Теперь ее ничто не связывает с тем, что было. Ничего и не было.
Ты опять врешь сама себе.
Заткнись!
Как только погасла лампочка "Пристегните ремни", дети устроили бедлам. Только короткий момент взлета заставил их примолкнуть, и то не всех. Кто-то из взрослых попытался поделиться с ними бесценными знаниями по географии, но чихали они на него. Такие глупости - не для их 7-8 лет! Пацаны, конечно же, уже швырялись скомканными бумажками, девочки начали обсуждать любимые мультики. Одна девочка достала из кармана зеркальце и стала пускать солнечных зайчиков (ну, электрических). Один мальчик пробежал по салону и дернул понравившуюся девочку за косу. Другой проверял, насколько прочны иллюминаторы...
Взрослые пытались, как водится, урезонить детишек, но куда уж там. Два пассажира - один в идеально выглаженной футболке-поло, другой в мятом костюме - принялись изливать возмущение по поводу шума. "Дур-дом!" - сказала девушка в пестром жакете и, откинувшись на сиденье, сделала музыку в плеере погромче.
А она глядела в сумеречную синь - там, за стеклом. Темно-зеленая сумка лежала у нее на коленях. Она вздохнула. Длинные ресницы дрогнули. У нее нет прошлого. Больше нет.
***
Тогда был обычный серый день. Дождь лил стеной, капли плясали по лужам. Весь народ попрятался под козырьками крыш, на автобусных остановках, в подземных переходах и магазинах. Но никто - под зонтом. Потому что завеса дождя рухнула совершенно неожиданно прямо с ясного неба, которое моментально превратилось в кипящий тучами котел.
Она не любила толчею, поэтому предпочла людскому скопищу под крышей остановки общество длинных капель воды, падавших отвесно вниз. Синий плащ промок вдрызг, вода пропитала всю одежду, и она кожей чувствовала прикосновения ледяного дождя.
В то время как люди бранились на непогоду и брезгливо морщились, она подставляла дождю лицо и улыбалась. Она любила дождь, он всегда поднимал ей настроение. Скоро она будет дома - вот только дождется маршрутного такси. Скоро, скоро она будет дома; а там - теплый плед и горячий чай. Она вздохнула в предвкушении.
По дороге неслись туда-сюда машины, иногда - автобусы. Маршрутки не было. Ее взгляд упал вниз и задержался на странном белом карандаше. Он лежал в грязи, брошенный или потерянный кем-то... художником? инженером? студентом? Она вдруг наклонилась и подняла карандаш, сама удивившись своему поступку.
Стерла грязь. Обычный чертежный карандаш. Только какой-то странный, непонятный. Она никогда такого не видела. Удивленно вскинула брови.
Брошенный карандаш.
Подъехала маршрутка, и она, сжав странную находку в руке и перепрыгнув через лужу, открыла дверь. Улыбнулась водителю, протянула деньги и уселась у окна.
Брошенный карандаш.
Она покрутила карандаш в руках. Странно. Она усмехнулась. Стала глядеть на мелькающие мимо дома, деревья, автомобили.
Зачем я его подобрала?
***
Самолет разрезал сизые тучи.
Серо-серебряный грифель карандаша замер в нескольких миллиметрах над чистым листом. Рука немного подрагивает, карандаш отбрасывает причудливую тень на бумагу. На листе лишь отпечатки нечитаемых фраз от прошлых записей. Но это - первая страница. У корешка видны клочки вырванных предыдущих первых страниц.
Она сидела, наклонившись над раскрытой толстой тетрадью. Сумка и колени служили ей столом. Можно ведь было воспользоваться откидным столиком, но она решила по старинке.
Перед ней белела пресловутая первая чистая страница.
Она сидела, сидела, нагнувшись, и, казалось, напряженно думала, с чего начать. Глупости! На самом деле, в ее голове не было ни одной связной мысли. Все они рассыпались в прах, сталкиваясь друг с другом - и с реальностью.
Все рассыпалось.
Грифель мелко-мелко дрожал.
За иллюминатором полыхнула голубая молния - да так близко, что многие пассажиры вздрогнули, кто-то даже вскрикнул. Дети выдали новую порцию шума. Спать они явно не собирались.
Почти сразу грянул гром. Удар прошел по пространству, заглянул во все уголки и смолк. Все притихли. Слишком громко - слишком близко.
Ближе.
Она оторвала взгляд от тетради и посмотрела на кроваво-фиолетовое густое небо. Молнии пропарывали мглу, их все больше и больше. Вокруг самолета носился неприятный гул грома. Она вскинула брови. Тотчас же полыхнула большая голубая молния, и не стих еще возглас нервной дамы, как ударил гром.
Еще ближе.
- Мы летим прямо в грозу! - провозгласил мальчик в очках, дернув за рукав взрослого, сидящего рядом. В уголках его глаз блестели слезы, он прочел в одной книжке, что может случиться с самолетом, попавшим в грозу. - Мы влетели в грозовую тучу, мы разобьемся! - всхлипнул он.
Маленькая девочка заревела в голос, заплакал сидящий рядом с ней парнишка. Сверкнула еще одна близкая молния - очень яркая. Гром зазвучал тут же.
Она вздохнула.
Посмотри, что теперь будет.
Молнии вспыхивали постоянно, из-за грома было трудно что-либо расслышать. Она огляделась вокруг. Все напуганы. По детским лицам размазаны слезы. Вот какой-то пожилой мужчина шепчет своей седовласой спутнице слова ободрения, а та кивает головой и пытается улыбнуться. Вот девушка в пестром жакете - она вцепилась в подлокотники, костяшки ее пальцев побелели, наушники перекосились, цепляясь пластиковой перемычкой за волосы. Рядом с ней - брюнетка в деловом костюме, она прикусила дрожащую губу, макияж начал подтекать. Вот льноволосая девочка прижимает к груди большого бежевого зайца. У зайца растерянное выражение мордочки.
- Я не хочу на каникулы! Я не хочу на дурацкие каникулы! - кричал мальчик, опрокинувший в начале полета бутылку с газировкой.
Удар молнии. Гром.
Посмотри, что теперь будет - с ними.
Она вздохнула. И вновь наклонилась над чистой тетрадью. Листы подрагивали. Но не от того, что дрожали ее руки - нет, это затрясло весь самолет. Молнии сыпались с неба - посылаемые чьей-то невидимой рукой.
Несчастья - я приношу несчастья? Разве я приношу несчастья?
Она вспомнила, что эта мысль уже мучила ее. Давно. Нет, совсем недавно.
Грянула мощная молния, напоминающая трезубец Посейдона. Она обняла маленький беленький крестик-самолет, затерявшийся среди хаоса фиолетово-багровых туч. Обняла своими огненными объятьями, и тряхнула - зло, жестоко забавляясь.
***
Я приношу несчастья? Разве я приношу несчастья?!
Она ждала своей очереди на почте, чтобы купить конверт. В этой странной ситуации она больше ничего не смогла придумать, кроме как написать подруге. Она далеко, они давно не общались... Но ведь она еще не попала в больницу, так что, может быть, возможно...
Рядом девушка пыталась справиться с банкоматом. Тот зажевал карточку и отдавать явно не собирался.
Все будто с ума посходили! Двери заклинивает. В супермаркетах полки падают. Парень упал с роликов и сломал руку - открытый перелом, крови было море. Автомобили сталкиваются. Все не так. Все не так!
Да, но я выполняю желания.
Девушка у банкомата вскрикнула. Дернула рукой, но пальцы будто попали в капкан. Она попыталась освободиться и взвизгнула, стала звать на помощь. Показалась кровь. К девушке бросились работники почты. Банкомат взбесился: он выдавал потоки цифр на экране, пищал и все глубже засасывал пальцы пойманной девушки.
Ты выполняешь не-желания!
Она выбежала на улицу. Солнце и легкие облачка не радовали ее. Что-то происходило - что-то нехорошее. И еще этот голос в голове! Он говорит с ней. Он дразнит ее. А разве не так сходят с ума?
Твои желания?
Нет, не хочу!
Как пожелаешь.
Не хочу с тобой говорить!
Разве не так начинается шизофрения? Со слуховых галлюцинаций? Как бы она хотела, чтобы это действительно оказались только ее галлюцинации.
Ты не знаешь, чего хочешь. И чего не хочешь - не знаешь. Это не шизофрения, если тебе интересно. Милая.