Сдав экзамены, подруги отправились по магазинам - покупать подарок Катиной бабушке. В пакете уже лежала коробка чая "Ahmad" с ароматом бергамота, а девушки спорили, купить торт или фруктов. Причем Оля говорила, что фруктов, ведь из-за диеты она не могла есть торт, а Катя доказывала, что у бабки нет зубов грызть фрукты. Они так увлеклись, что на перекрестке их чуть не сбил КАМАЗ. Девушки взвизгнули, выбежав почти из-под колес.
- Дура, - сказала Оля, смеясь.
- Сама такая, - ответила Катя и шлепнула подругу сумочкой.
За всей этой беготней на дороге хмуро наблюдал Катин папа. Он отдал дочери ключ от машины и пригрозил пальцем:
- Аккуратней там! - отец был явно не в восторге от Катиной невнимательности.
- Ничего себе! У вас есть машина?! - спросила Оля.
- Да! Угадай, кто за рулем! - хвасталась Катя.
- Когда это ты научилась водить?!
- А вот, секрет...
Катя на удивление хорошо управляла автомобилем: их не разу не тряхнуло, они будто парили над асфальтом, правда Катя не очень-то смотрела на дорогу, и девушки болтала; такое вот веселое получилось воздухоплавание. Только вечером девушки поняли, что заблудились. Пришлось им свернуть в какую-то деревню: надо же было искать телефон, звонить домой... ну и отругают их... Олю вообще мама не хотела отпускать - плохие предчувствия.
Деревня была маленькой - всего несколько домов вдоль дороги. Девушки вылезли из машины и направились в сторону жилья. Наверно, её построил недавно: везде были свежие ямы и грязь под ногами особого рода, вроде комьев серого жира, он сильно засасывал. Катя вдруг пропала. Проваливаясь по колено в грязюку, Оля прокричала:
- Катька, дура, выходи, мне и так страшно!
- Смотреть надо было , куда ступаешь, ворона! - кто-то над девушкой раздраженно рявкнул. Боковым зрением Оля заметила черный сгусток, метнувшийся в сторону машины.
Недалеко прошел человек. Она замахала ему:
- Эй! Стойте! - человек не обернулся. Наверно, он не слышал из-за капюшона на голове, а бежать к нему Оля боялась - провалится ещё... Он был в прорезиненном комбинезоне и в очках, наподобие глаз мухи, в руках нес лопату. Оля вспомнила, что в этой местность есть могильник с радиоактивными отходами. Человек и шел туда, надо было там что-то прикопать.
Вдруг девушку окружила стая собак, и она спряталась от них в машину. Одна псина, белая, с черными точками на морде, упорно била лапой в стекло. Умела бы Оля водить - сейчас передавила бы всех их. Чтобы обмануть собак, совсем перестала двигаться. Пусть они решат, что девушка - просто часть автомобиля. Псы купились на эту уловку и, глухо погавкав между собой, отошли. Оля помчалась к домам, проситься на ночлег, через грязюку она перемахнула балетным прыжком.
Её приняли в первом же доме - старуху звали Валентина. Та усадила девушку за стол и стала готовить ужин. Глядя, как хозяйка щиплет петрушку, растущую в детских гробиках на подоконнике, Оля спросила:
- А вы любите цветы?
- Да так, землю вообще.
- То есть сельскохозяйственные работы?
- На кой мне теперь работы, - буркнула Валентина.
Поужинали жареной картошкой с грибами, и сметаной, желтой от большой жирности. Девушка, правда, не хотела есть всё это: она ведь соблюдала диету; она ведь соблюдала диету, но как-то неудобно отказывать... и после еды она спросила, где туалет. Валентина объяснила, что надо идти в пустой хлев и после всего прикопать лопатой.
В хлеву девушка вызвала себе рвоту. Она была влюблена в преподавателя из института и надеялась поразить его своей хрупкостью, однажды упав перед ним в обморок. За бревнами кто-то ходил, соседи, наверное... и она старалась сдержать особо громкие звуки, так что получилось покряхтывание.
Вернувшись в избу, она сидела на кровати, ждала, когда захочется спать, смотрела в окно, где-нибудь бродила Катька, если выбралась из грязюки. Совсем поздно зашел знакомый Валентины, все приставал к ней с вопросиками:
- А это кто? - и кивнул на девушку.
-Оля.
- Внучка, штоль?
- Ничё не внучка.
- Дочка?
- Нет.
- А кто ж?
- Да просто так. Знакомая.
- Ммм... Красивая.
Всё это время парень прокаливал на свечке нож.
- Тут у нас ходил какой-то в заграничных очках...
Валентина не хотела с ним разговаривать, и парень убрался. Перед сном Оле вспомнилось его лицо - все в белых прыщах, такие нужно уже выдавливать. Иначе могут прорваться внутрь. Постепенно прыщи отделились от кожи и замаячили перед глазами просто гнойными точками, и когда девушка заснула, в дверь бухнули:
- Валентина, отворяй ворота! Нам девчонка нужна!
- Да на кой она вам! Шли бы вы отсюда...
Раздался гогот, и кто-то завыл раненым псом.
- Это наши проблемы, мы слышали, она в твоем хлеву занималась преступлениями. Она должна быть наказана, - это говорил тот парень, который заходил.
- Ну, открывай... ну, как хочешь. Мы ломаем... - раздался треск дерева и лязг железа. Хозяйка натянула на голову одеяло и замерла. Оля успела достать из сумки остроконечную пилку. Прыщавый парень стал бить её первым, и она кольнула его в бок. Он засмеялся:
- Ой, что это у нас, - и до хруста сжал девушке кисть. Она крикнула:
- Валентина-а-а-а... - у Оли побелело в глазах.
Она ещё пыталась прикрываться тонкими руками.
Утром никого не оказалась в избе. Оля вышла на ватных ножках. Решила выбираться отсюда хоть как-нибудь. Она постоянно напрягала живот, желая избавиться от спазмов. Внутри как будто шевелился зверек, и при ходьбе хлюпало. Мыслимо ли чтобы человек испытывал такую боль и продолжал жить?
На улице скрюченную как эмбрион Олю обступили собаки, облизывая её кровь, запрыгали на неё. И в глазах у неё тоже запрыгали, запрыгали белые зайчики, и постепенно образовалась непроглядная стена. Ухо обожгла стена влажного воздуха; и, клацнув, сомкнулись челюсти.
- Спасите! Маааам! - заголосила Оля. Она всегда звала маму по утрам.
Появилась женщина в белом.
- Не кричи, всех больных перебудишь. Ты попала под машину и тебя отвезли в больницу.
Оля огляделась. На тумбочке стояла тарелка с недоеденной кашей и котлетой. Видимо это её порция. Ну вот, ей же нельзя котлеты, нельзя. Как она будет избавляться от жира?!
- Что-то болит?
- Ага.
- На вот таблетку.
- А где Катя? Нас ведь вместе?
- Вместе, вместе. С Катей всё хорошо.
Боль отступила, и налетели воспоминания. Мужчина стоял, уперевшись лбом в дверь своего КАМАЗа, то ли пьяный, то ли ещё что... и никак не мог разжать глаз, чтобы взглянуть на девушек, прекрасных в своей бескровной бледности. Оля ничего не понимала и не понимала, почему Кате не оказывают помощь...